Ноги сами привели к трофейному залу - гордости графа, на стенах которого висели головы несчастных, убитых им животных.
Как-то раз, зайдя сюда, я была в шоке и потом всегда избегала эту комнату жестокости. Но сейчас внутри ничто не дрогнуло. Жалость была погребена под злостью и жаждой мщения. Не зря же я сюда заглянула, ведь кроме чучел здесь была знатная коллекция огнестрельного и холодного оружия, которое находилось повсюду: висело на стенах, хранилось под стеклом, в шкафах и на стеллажах.
И вот, влетев в просторное помещение разгневанной фурией, я сорвала со стены первую понравившуюся шпагу, отбросила ножны и начала остервенело наносить удары по воображаемому противнику, не сдерживая силу и резкие выкрики, ведя мысленный монолог:
"Какая же я была наивная дура, романтизируя прошедшие века! Грандиозные балы, красивые платья, честь, достоинство, принц на белом коне и, конечно, неземная любовь. Ага, щаз, размечталась.
На самом деле, паришься на балу в неудобном платье, часто помирая со скуки и лицемерных улыбок, пустых разговоров, среди надушенных до отвращения людей. И не дай Бог привлечь внимание представителя Высшего Света, непременно мнящего себя центром вселенной, готового бросить вызов по любому пустяку, чтобы выпустить пар на очередной бессмысленной дуэли - диктат и тирания, процветающие махровым цветом, обеспечены.
Да за девушку здесь, всю её жизнь, решают другие. Сначала отец, потом муж, который непременно, пойдёт искать развлечения на стороне, просто потому, что у аристократов мода такая, иметь любовницу."
И я бы считала такой порядок вещей нормой, если бы родилась в это время, впитав с молоком матери принятые правила поведения. Но я-то - другая.
У нас это считается дикостью, пережитком прошлого. Вот поэтому из-за самоуправства Астафьевых я была злая, как чёрт и чувствовала необходимость выплеснуть накопившийся негатив.
Тут уж я не задумывалась о технике и выверенности движений. Увлечённо рубила с плеча в полную силу, зажав клинок двумя руками.
"И-и-эх!" Шпага резко опускается и со страшным лязганьем напарывается на другую, высекая сноп искр. От силы удара становится больно рукам и я с трудом удерживаю клинок.
- Совсем идиот, да?- кричу на безголового мальчишку,- Лишние руки есть, что ли?
Но он будто не слышит:
- У тебя неплохо получается, только слишком мощно. Но, в любом случае, я не желаю, чтобы ты впредь брала в руки оружие,- потянулся забрать у меня шпагу. Наивный дурачок.
Опомнившись от такой наглости, я пошла в наступление.
- А мне плевать на твои желания,- сыграв на замешательстве Василия, теснила его к выходу,- Ты же не считаешься со мной. Вот и я не собираюсь идти тебе навстречу.
Ловко уходя от моих выпадов, он мог только обороняться, боясь причинить мне вред, чем я беззастенчиво пользовалась.
Сам напросился. В конце концов, не я пришла выяснять отношения.
Увы, неудобная юбка ужасно мешала, не позволяя быстро передвигаться и при резких выпадах сковывала ноги. Но я не собиралась уступать наглецу.
- Аня, не глупи, отдай шпагу,- грозно хмурится.
- С чего вдруг? Мне надо упражняться,- серия обманных ударов заставляет его бестолково метаться из стороны в сторону, вызывая у меня невольный смех.
- Ты дождёшься сейчас,- багровеет мальчишка,- Когда мы поженимся, я займусь твоим воспитанием.
- Собой займись, сопляк,- всё, довел,- Никогда мы не поженимся!
Клинки яростно скрещиваются, как и взгляды, почти ненавидящие.. Никто не собирается отступать. Но у меня, от несправедливости, злости на порядок больше.
- По-хорошему ты не понимаешь. Ну, тогда не обижайся..- и, не давая опомниться, ухожу влево, приставляя лезвие к его боку, заставляя замереть. Прижимаюсь к нему, насколько позволяет юбка и, свободной рукой ухватив за волосы, тяну, запрокидывая голову малолетнего тирана, чтобы угрожающе прошипеть:
- Я никому не позволю диктовать мне условия. Если я сказала "нет", значит не выйду за тебя. Подрасти сначала, а потом поговорим. Заодно чувства свои проверишь,- насмешливо,- Может, раз десять влюбишься ещё.. А сейчас не смей меня доставать,- оттолкнув от себя, опять отгораживаюсь шпагой,- Уходи.. Уходи, я сказала!- срываюсь на крик, нервничая под взбешённым взглядом.
Когда почти невменяемый Вася ринулся ко мне, я испугалась, что он напорится на остриё и опустила клинок.
Мгновение - оружие падает на пол, а меня, протащив по залу, впечатывает в стену, по соседству с чучелом глухаря, вздёргивая вверх за запястья.
- Я знаю чего ты добиваешься,- звереет на глазах,- Твоя игра в стерву не поможет. Я не отступлюсь и не дам тебе ни дня отсрочки.
- Хватит! Ты не будешь решать за меня,- пытаюсь освободить руки.
- Ну нет. Ты сама дала мне карт бланш своим признанием. Так что можешь отрицать всё, беситься сколько хочешь, но я знаю, что ты меня любишь.
- Да с чего ты это взял? Не люблю я тебя. Более того, ты меня бесишь своими поступками и нелогичными выводами,- он лишь нагло ухмыльнулся, чем окончательно взбесил,- Не будь дураком, не путай любовь с желанием. Если бы я не сказала тебе "нет", ты бы живо успокоился и не приставал. А тут вдруг тебя отвергли, такого распрекрасного. Как же так? Задели твою гордость, по сути, бросили вызов. И ты упёрся, как баран, что с места не сдвинешь,- разошлась я.
Василий слушал тираду молча, лишь мрачнея с каждой фразой да сильнее сжимая мои запястья. Но меня было уже не остановить.
- А теперь ты просто не можешь соскочить и будешь упорно твердить о своей, якобы, неземной любви, непременно добиваясь свадьбы. Ну и кто ты после этого, как не упёртый мальчишка?
- Дура! Я на самом деле тебя люблю,- всё-таки сорвался.
- Сам ты дурак! Так не любят!
- Да что ты знаешь о любви, стерва бессердечная?- прорычал в лицо и неожиданно отпустил. Сжав кулаки и окатив презрением, он резко развернулся, рассыпая волосы по плечам и скованно двинулся на выход.
Эх, мне бы промолчать. Ведь сама же добивалась, чтобы он оставил меня в покое. Но я была на эмоциях и взбешена не меньше его.
- Да побольше твоего, идиот несчастный. Уж поверь, я знаю, что значит любить и быть любимой.
Пока он переваривал услышанное, застыв, словно чучело, каких в этом зале было слишком много, я успела себя обругать раз двадцать за несдержанность.
- Так вот в чём дело,- наконец, обернулся,- Кто он?
" О-о-о, ревнивец проснулся,"- Я лишь глаза закатила за неимением цензурных слов.
- Я спросил "кто он"?- повысил голос, стремительно возвращаясь.
А я отгородилась от него стойкой с оружием, с тоской глядя на валяющийся слишком далеко клинок.
- Какая разница? Мы не можем быть вместе,- усталый вздох.
- Почему?- допытывался настырный ревнивец.
Ну не объяснять же, что между мной и Димой - века и я понятия не имею, вернусь ли когда-нибудь домой.
- Ты не имеешь права задавать такие вопросы. Ты мне не отец и не муж,- сложила руки на груди, упрямо вздернув подбородок.
- Будь уверена, я это исправлю,- тоже скрестил руки.
- И не надейся..
Исчерпав аргументы, но оставшись при своём мнении, мы напряжённо замерли, разделяемые ненадёжной преградой с оружием, непримиримо уставившись друг другу в глаза.
Постепенно его взгляд опустился на мои губы, смягчаясь и загораясь совсем иными чувствами. И я, неосознанно, сделала то же самое, буквально ощущая его горячие губы на своих, словно в беспамятстве облизнув нижнюю губу и прихватив её зубами.
На что Василий, тоже не отдавая себе отчёта, подаётся ко мне навстречу, и закономерно натыкается на стеллаж, сдвигая его.
Лязг потревоженного оружия отрезвляет, и я, хмурясь, понимаю, что дело опять скатывается в интимную сторону. Невнятно выругавшись с досады, я подобрала юбки и метнулась к выходу.. Ушла не далеко..
Рывок, и я прижата к его груди, спиной ощущая сумасшедшее сердцебиение. Его руки обжигают прикосновениями живот и грудь.. Нестерпимо хочется откинуть голову назад и найти его губы, но приходится собрать остатки воли и напряжённо замереть.
- Хватит вечно ругаться. Ты же этого не хочешь,- раздувая волосы учащённым дыханием, утыкается в затылок, вызывая толпу мурашек,- Ну почему мы никак не можем договориться?- Тяжкий вздох,- Стоит мне увидеть тебя, и вся моя выдержка летит ко всем чертям,- натянуто, будто признаваясь в чём-то постыдном,- Я же не собирался с тобой ругаться,- руки ожили, заскользив по телу и вызывая томление,- Мне ужасно хочется тебя поцеловать.
И вот он уже стоит передо мной, прожигая горящим желанием взглядом, от которого я спрятала своё смущенное лицо у него на груди, борясь с желанием обнять.
Осторожно, чтобы не спугнуть, он взял его в ладони, поднимая вверх, обвёл нижнюю губу, принуждая раскрыться.
Понимая к чему опять это приведёт, я честно попыталась отстраниться, наплевав на предательское тело, требующее его несдержанных прикосновений. Но он мгновенно уловил намёк на бунт и закрыл мой рот лишающим воли поцелуем..
Деликатное покашливание не сразу оторвало нас друг от друга. Загородив меня собой, Василий недовольно уставился на так не вовремя появившегося отца.
- Вижу у вас всё сладилось. Ну вот и хорошо,- Николай Гаврилович заинтересованно разглядывал сына, сжимающего меня в объятиях, уткнувшуюся тому в грудь,- Василий, ты бы не торопился, чтобы не пошли пересуды и не пришлось переносить свадьбу. Ты же понимаешь, что нам скандалы не нужны?- посуровел граф.
- Да, отец. Не волнуйся, я буду держать себя в руках,- пообещал натянуто и нехотя меня отпустил.
Извинившись, я и чуть ли не бегом припустила в свою комнату.
Уяснив, что в этом доме мне не найти понимания, отправила отцу записку, с просьбой приехать. А пока всеми силами старалась избегать неугомонного графского наследничка, часами осаждавшего мою комнату и явно не собиравшегося возвращаться к себе.
Но если он думает, что я сдамся, его ждёт жестокий облом. И вообще, надоело, что рядом с ним мне капитально "срывает крышу". С этим нужно что-то делать..
Глава 23
Отец появился на следующий день, осунувшийся и нервный. Сказал, что нападавшего ещё не нашли, но я поняла, что он что-то знает. Когда же попыталась расспросить, он лишь отмахнулся и мне пришлось рассказать о том, какие все в этом доме коварные, хотят несчастную меня насильно выдать замуж за виконта.
Конечно я не сомневалась в поддержке отца и была уверенна, что он не станет идти против моей воли, но была обескуражена его реакцией:
- Мы не должны допустить этой свадьбы,- заявил не терпящим возражения тоном, стремительно поднимаясь из кресла и выходя из гостиной.
Еле поспевая за ним, поинтересовалась:
- Я тоже так считаю, но чем вызвана ваша бурная реакция?- он меня уже не слушал, рассеянно ответив:
- Потом, Аннушка. Поговорим потом. Мне необходимо увидеть графа.
Растерянно застыв посреди коридора, невидяще уставилась на картину в массивной раме, ровным счётом ничего не понимая.
Неожиданный стук входной двери, разнёсшийся по первому этажу, заставил вздрогнуть и насторожиться, а ещё почувствовать себя уязвимой без ставшей привычной охраны. А всё потому, что один не в меру ревнивый мальчишка запретил находиться около меня посторонним мужчинам. Граф, вынужденно, согласился. И теперь, днём и ночью, увеличившаяся охрана стояла по периметру особняка.
А я начала пугаться любого шума и сейчас лихорадочно размышляла, кто мог пожаловать к Астафьевым.
Голос виконта, интересующегося "Где моя невеста?", заставил сбиться дыхание и вернуться в зелёную гостиную, плотно прикрыв дверь. Но это не спасло меня от настырного посетителя.
Ну да, не в моём платье играть в прятки. Оно хоть и считалось домашним и имело вполне скромный вид, но голубая юбка была довольно пышной.
- Замечательно! Так- то ты встречаешь жениха, красавица? Выходи, трусишка,- "Вот нелёгкая принесла. И с чего у нас кто-то такой радостный?"
- Не хочу,- заупрямилась я,- Мне и тут неплохо.
- Ладно, я не гордый,- звук приближающихся шагов, шорох плотной ткани - и я утыкаюсь взглядом в сиреневый шейный платок.
- Здравствуй,- понизив голос, привлекает меня к себе, прижимаясь щекой к волосам.
- Здравствуй,- шепчу в чёрный бархат камзола, под которым так же сумасшедше частит сердце.
Напрасно я уговаривала себя отстраниться. Минуты проходили в тишине, наполненной шумным дыханием, но никто не решался нарушить хрупкое затишье.
За нас это сделал граф, открыв дверь и замерев на пороге с моим именем на устах, стоило ему увидеть неестественно оттопыренную портьеру.
Как же не хотелось выходить из нашего призрачного убежища! Но Василий, с тяжким вздохом, отдёрнул ткань в сторону, явив нас народу.
- Ну вы полюбуйтесь на этих голубков!- возмутилась Катерина Ивановна,- И когда только успевают? Дети, имейте совесть, дождитесь свадьбы.
- Свадьбы не должно быть,- ошарашил отец, обводя хмурым взглядом присутствующих.
Недоумение, непонимание, протест..
- Что же мешает браку наших детей?- озвучил общую мысль Николай Гаврилович.
- Это не тема для обсуждения в гостиной,- как отрезал.
..Дружной толпой направляемся в кабинет. Отец идёт рядом, крепко ухватив под руку, намеренно оттеснив Василия..
Усадив нас с графиней и расположившись вокруг чёрного массивного стола, мужчины напряжённо замерли. А отец, страшно нервничая, переводит взгляд с одного на другого, не зная, как начать и понимая, что смягчить удар не получится.
- Я не просто так попросил приютить моих дочерей,- обратился он к графу,- К несчастью, у Анны появился очень опасный поклонник, не признающий отказа. И ожидать от него можно всего, что угодно.
- Кто он? Что ему нужно?- выпалил Василий, впиваясь взглядом в отца.
- Он потребовал, чтобы я отдал за него Анну,- обречённо.
- Он не имеет права требовать! Вы же ему отказали?
- Это его не остановит.
- Ему придётся смириться, когда мы с Анной поженимся,- повысил голос Василий.
- Нет, ты не понимаешь,- с мукой в глазах отец развернулся ко мне,- Аннушка, помнишь графа Образцова, молодого человека, который нанёс тебе визит после твоего бала? - я смутно припоминала вечно смущённого молодого мужчину,- Он в тот же день просил у меня твоей руки, и я ему отказал, помня о твоей просьбе. И не придал значения, когда он внезапно уехал в имение. Я лишь недавно узнал, что там он залечивает многочисленные раны, полученные на дуэли,- Я не понимала, к чему отец мне это рассказывает, но слушала не перебивая, как и все здесь присутствующие,- Барона Каверина ты знаешь хорошо,- сердце пропустило удар,- Он в вашей компании частый гость,- ну ещё бы мне было не знать нашего скромного сердцееда поручика,- Ему изуродовали лицо на дуэли.
- Боже, нет!.,- я неверяще уставилась на отца, ощущая себя, как в кошмарном сне. Да за Николая барышни драли друг другу волосы, толпами за ним ходили. А теперь что? Зная ханжество аристократии, его же заклеймят, как недостойного и он лишится практически всего. "Бедный Николай. Ну как же так? Какая сволочь посмела?." Слёзы навернулись на глаза.
Но отец ещё не закончил.
- А в последнее время несколько твоих поклонников, добивающихся у меня официального разрешения ухаживать за тобой, внезапно отказались от притязаний на твою руку и принесли свои извинения,- устало опустившись в кресло рядом со мной, он взял мои ледяные руки в свои,- Анечка, я понимаю, что для тебя это не важно, но просто не знаю, как сказать главное,- я сидела ни жива ни мертва, теряясь в догадках: "Что может быть хуже того, что произошло с моим другом?"
С трудом сглотнув, в панике посмотрела на отца.
- Что случилось?
- Павел Сергеевич.. был смертельно ранен на дуэле..и два дня назад скончался,- еле выговорил, опуская голову и стискивая мои безвольные ладони.
Судорожный вздох..и он в последний миг успевает подхватить моё бесчувственное тело.
* * *
- Девочка моя..
- Нюхательную соль, живо!
- Василий, без тебя обойдутся..
- Михаил Андреевич, ну нельзя же вот так, без подготовки..
- Да сколько не подготавливай, всё одно..
- Да где эта нерасторопная клуша?
- Их связывали чувства?
- Он любил её, но был только другом..
- Князь, кто этот душегуб, методично убирающий с дороги поклонников Анны?
.....
Лучше бы я никогда не приходила в себя, окунаясь в кошмарную действительность. Не чувствовала такую пожирающую боль и тоску, словно дикий зверь рвущую грудь, мешая дышать и связно мыслить. Не слышала вопроса графа и невероятного ответа отца, с ненавистью выплюнувшего:
- Этот дьявол Ольховский.
- Алексей Дмитриевич,- не вставая и не открывая глаз прошептала, как в бреду, услышав знакомую фамилию, но не улавливая смысла сказанного.
В гнетущей тишине расслышали все и потрясённо уставились на меня. А я всё не могла понять, при чём здесь странный граф.
- Анна, откуда ты знаешь этого страшного человека?- опешил вечно невозмутимый Николай Гаврилович.
Кто-то сжал руку, и я всё же подняла тяжёлые веки, чтобы встретиться со взглядом отца, полным муки и раскаяния. Он провёл по моей щеке дрожащими пальцами, и только тогда я почувствовала влагу на лице.
С удивлением посмотрела на отца и неловко поднялась, не понимая, с чего дрожат коленки. Поймав настороженные взгляды присутствующих, смутилась и осторожно двинулась в сторону камина в надежде согреться.
Голова была, как в тумане, и я никак не могла зацепить постоянно ускользающую мысль. Отчётливо понимаю, что на душе не спокойно. Что-то гложет, сжимая тоской сердце. И я, с отсутствующим видом, пытаюсь разобраться в себе и понять, что не так. Тру виски и отмахиваюсь от настойчивого вопроса графа, неосознанно отвечая "откуда я знаю Ольховского".
- Мы встретились в лесу, когда он охотился, а потом увёз к себе в усадьбу, - продолжая нервно вышагивать по кабинету, не обратила внимания на потрясённые лица,- Михаил Андреевич, я рассказывала вам об этом, помните?- более осмысленно посмотрела на отца.
- Но ты не говорила, что это был Ольховский,- немедленно приходя в ужас.
- Не хотела вас расстраивать,- пожала плечами.
- Расстраивать? - взвился Николай Гаврилович, вскакивая из-за стола, - Как ты вообще жива осталась? Что он с тобой сделал?- напряжённое молчание давило, и я опять потерла виски, чувствуя, что упускаю что-то важное.
- Да ничего такого. Ну что вы так переполошились? Я почти сразу сбежала,- почему-то было совестно смотреть на Васю, и я смотрела исключительно на отца.
- Анна, Ольховский - зверь, а не человек, уж поверь мне,- сказал строго,- И это не просто слова. Он погубил очень много людей по своей прихоти, не делая различий между мужчинами и женщинами, жестоко расправляясь с неугодными.
- По нему давно эшафот плачет,- подхватил граф,- Но проблема в том, что никто уже не рискует заявлять на него, ибо чревато вызовом на дуэль. И поверь, он не промахивается. А если такое всё же случается, значит, он так захотел, оставить противника в живых.
И у меня в голове, словно что-то щёлкнуло, и жестокая реальность обрушилась лавиной боли. Павел!..Я уже не слушала дальнейшего разговора. Перед глазами стоял самый замечательный человек, которого больше нет и не будет..
А разговор уже набирал обороты, пугая открывающимися фактами.
- Может здесь какая-то ошибка? Откуда вы всё это знаете?- Василий с надеждой переводил взгляд с отца на князя.
- Я бы и рад ошибаться, но правда ещё более ужасна,- нервно взъерошил волосы Михаил Андреевич.
- Но почему бы не рассказать обо всём государыне? Она-то найдёт на него управу,- отойдя, наконец, от шока, подала голос графиня.
- Увы, государыня благоволит ему и рьяно защищает,- отец был в бешенстве,- У меня нет доказательств, но я уверен, что это он напал на Анну. А Елизавета Петровна и слышать ничего не желает. Видите ли, его не было в столице, он с каким-то важным поручением умчался в Москву. Может и так, но я нюхом чую, что это был он,- не в силах сидеть спокойно, принялся нарезать круги вокруг стола.
- А ещё он очень осторожен,- вмешался граф,- Слухи о его жестокости дошли и до Старого Света, но постоянно балансируя на грани, он так ни разу и не попался во время творимых зверств. Умело заметает следы, предпочитая не оставлять свидетелей. Даже влиятельные знакомые его не безосновательно опасаются и предпочитают делать вид, что ничего не знают.
- Я увезу Анну в Европу, там он нас не найдёт,- выпалил неугомонный Василий.
- Ты действительно не понимаешь, сын,- осуждающий взгляд,- Он не оставит вас в покое. А когда найдёт, в чём я не сомневаюсь, тебя постигнет участь несчастного Павла. И мне страшно подумать, что он сделает с Анной.
- И что нам остаётся? Сидеть и ждать, когда он ещё кого-нибудь убьёт?- возмутился Василий.
- Анне нужна защита императрицы,- вмешалась графиня,- Елизавета Петровна возмущена произошедшим и не меньше нас желает покарать преступника, поэтому не откажет нашей девочке. А сделавшись фрейлиной, Анна будет в достаточной мере защищена.
- Думаю, вы правы, Катерина Ивановна. Анечка, ты куда?
Нет реакции.. Опустив взгляд заторможено иду на выход.
- Аня, подожди,- Василий в замешательстве переводит взгляд с меня на князя.
- Я сейчас.,- рассеянно, даже не оборачиваясь.
- Доченька, куда ты собралась?
- Мне надо.,- так же отстранённо.
- Василий, останови её,- и когда тот непонимающе уставился на мать, прикрикнула,- Она не в себе. Не дай ей уйти.
Реакция последовала незамедлительно, и я попыталась отпихнуть настырные руки, схватившие за талию.
- Отпусти, мне надо выйти,- нервный вскрик.
- Ну подожди, постой спокойно,- увещевал Василий, с трудом удерживая извивающуюся меня,- Да что с тобой?
- Дай пройти! Убери от меня руки!- "Как же бесит наглый сопляк!"- билась в голове мысль, пока выворачивалась из стального захвата.
- Анечка успокойся. Всё хорошо,- отец хотел успокаивающе обнять, но я дернулась в сторону, нанося всё ещё удерживающему меня Васе ощутимые удары.
- Хорошо? Всё просто ужасно!- сорвалась на крик,- Ничего уже не будет хорошо. Никогда!- меня накрыла истерика, все прелести которой принимал на себя Василий.
Дикая ярость накрыла с головой, придавая сил, и мне всё же удалось вырваться.
Но не успела я вылететь в коридор, как оказалась перехвачена отцом, и дверь перед самым носом захлопнулась, а с другой стороны подскочил Вася, перехватывая за вторую руку.
- Отпустите меня!- ору в голос и борюсь уже с двумя за возможность уйти,- Я должна отомстить. Убить, растерзать ссволочь!
У всех шок. А меня уже захлестнул гнев, что не остановить.
- Я уничтожу это чудовище. Заставлю до-о-олго мучиться. Пустите! Я должна отомстить..
- Тише, Анечка. Тебе нужно успокоиться. Тише. У тебя истерика. Пойдём сядем,- пытается удержать отец.
- Нет, я не успокоюсь, пока он не будет гнить в могиле. Ненавижу тварь!- выбиваясь из сил обмякла, повиснув на руках отца и Василия, не дающих упасть, повторяя, как в бреду,- Ненавижу..ненавижу гада.
Слёзы застилали глаза, из сдавленного спазмом горла вырывались всхлипы. Когда меня всё же усадили на диван, я уткнулась в ладони и заскулила раненным зверем.
- Я виновата..всё из-за меня..
- А ну, успокойся! Этого ещё не хватало,- вклинилась в моё горе графиня, заставляя выпить жгучую алкогольную гадость, опалившую горло и вынудившую хватать ртом воздух.
А она меж тем продолжала гневаться.
- Запомни раз и навсегда: ты не виновата. Поняла?- дождавшись упрямого мотания головой, схватила меня за подбородок, прожигая пронзительным взглядом,- Ты глупая, наивная девчонка и ничего не смыслишь в этом жестоком мире, где каждую минуту кто-нибудь незаслуженно умирает на дуэли. И никто так не убивается по несчастному. Напротив, многие барышни подстрекают кавалеров к поединку, а потом хвастаются друг перед другом. И нередко кто-то погибает. Только на этом жизнь не заканчивается.
- Это должно меня успокоить?- срывающимся голосом прошипела я.
- Нет, ты должна всего лишь понять, что нельзя очертя голову нестись на супостата, надеясь отомстить. То-то он обрадуется. И пикнуть не успеешь, как он..
- Катерина Ивановна, мы вас поняли. Правда, Аннушка?- выжидательный взгляд отца.
Но мне вдруг вспомнились его слова и я обвиняюще проговорила:
- Вы же сказали, два дня назад..Павла.. не стало,- закончила с трудом,- А почему мне раньше не сообщили, до того, как..? - сглотнула,- Почему я узнаю об этом только сейчас?
- Прости меня, Анечка,- стушевался,- Я был настолько занят доказательствами вины Ольховского, что ни на что не обращал внимания. Я случайно узнал об этом вчера вечером.
- Но неужели мне не передавали записок? Друзья должны были мне сообщить,- с недоумением смотрю на него.
- Боюсь, это моя вина,- повинился Николай Гаврилович,- В целях безопасности, я отдал распоряжение своему секретарю проверять твою корреспонденцию и изымать письма с угрозами. А также способные тебя расстроить.
Со смешанными чувствами я уставилась на графа, где-то на задворках сознания оценив его заботу. Но в то же время сдерживалась из последних сил, чтобы не обругать последними словами за то, что не дал возможности помочь Павлу. Я свято верила, что при должном уходе он бы выжил. И меня просто убивала мысль, что из-за этого перестраховщика случилось непоправимое. Да нас просто лишили возможности даже попрощаться по-человечески, если уж всё было настолько плохо.
И чтобы не наговорить лишнего, я опустила голову, зажмурившись и стискивая кулаки.
- Я прошу вас, впредь ничего от меня не скрывать,- убив в себе желание поскандалить, спокойно поднялась, обвела вполне адекватным взглядом присутствующих,- А теперь прошу меня простить. Мне нужно побыть одной,- и, опережая вопросы, закончила,- Я больше не буду вести себя необдуманно.
,dd> - Пойдём, я провожу тебя,- только Василий хотел взять меня под руку, как отец встал на пути.
- Благодарю, я сам отведу Анну в её комнату,- до сих пор не приходилось слышать собственнические нотки в голосе отца, и я с удивлением взглянула на него.
Виконт благоразумно промолчал, не сводя с меня горящего, жутко раздражающего взгляда.
Ну не до него мне было сейчас. И не было ни малейшего желания отвечать на его многочисленные вопросы. У меня были задачи поважнее. Поэтому я, как могла, успокоила отца, пообещав 'с три короба', а когда он ушёл, принялась строчить послания.
Первым делом написала всей оставшейся мужской половине нашей компании, умоляя быть осторожнее, и если есть возможность, уехать на время из столицы. Сёстрам Калугиным и графине Нарышкиной тоже обрисовала ужасающую ситуацию и попросила держаться на расстоянии, чтобы и им не досталось из-за меня. Мало ли, что взбредёт в больную голову повёрнутого графа.
А после, накатала такое гневное послание Ольховскому, что не будь я в гневе, сгорела бы со стыда. Только ему не суждено было попасть к ненавистному графу..
.......
По стуку в дверь несложно было догадаться, что ко мне пожаловал Николай Гаврилович. Кивком головы выпроводив Варю из гостиной, он протянул мне вскрытое письмо.
- Анна, что ты творишь? Ты же обещала не совершать опрометчивых поступков. И как понимать твоё письмо этому.. ?
- Ваша Светлость, это обдуманный шаг, моя реакция на его поступки, только и всего,- припомнив, что понаписала, залилась краской стыда - Вы не должны были это читать. Отдайте, пожалуйста,- протянула руку, вперив упрямый взгляд в графа.
Но он поступил по-своему. Обогнув софу и изящный резной столик, выбросил мой порыв души в пылающий камин. Я успела лишь возмущённо вскрикнуть.
- Ну, зачем?
- Чтобы не смела его провоцировать, вот зачем. Мало тебе смерти Павла? Ещё захотела?- рыкнул взбешённый граф, и я от испуга попятилась к окну,- Ишь, чего удумала, угрожает она . Ты, правда, считаешь, что можешь тягаться с ним?- неприкрытая насмешка, заставила отбросить смущение и неуверенность.
- Как же вы не понимаете? Он ждёт хоть какой-то реакции. А не получив её, делает мне больно, заставляя страдать моих близких, .. убивая..,- замолчала на полуслове, борясь со слезами.
- И поэтому ты грозилась покончить с собой, если кто-нибудь ещё пострадает? Как глупо,- снисходительно качает головой.
- Нет, я так не думаю. Не для того он настойчиво добивается меня, чтобы позволить умереть,- старалась убедить графа, нервно теребя оборку на лиловом платье,- Ваша Светлость, позвольте я напишу..
- Хватит, Анна. Ты не будешь с ним переписываться,- повысил голос непреклонный отец Василия. "Нда, упёртость свою тот явно позаимствовал у обоих родителей",- я поняла, что спорить тут бесполезно и сделала вид, что смирилась.
Глава 24
Стоя на пронизывающем ветру в окружении телохранителей и, сотрясаясь от нервной дрожи, я не могла остановить душивших слёз, с болью глядя на свежий холм мерзлой земли с крестом.
"Мой бедный Павел.. Прости меня.. Если бы не я, ты прожил бы долгую жизнь."
Так мучительно больно, хоть криком кричи. Мне никогда не приходилось терять близких и я не представляла, что это так жутко, кошмарно, невозможно больно. А чувство вины давит свинцовой тяжестью. Но приходится сжимать зубы и глотать солёные слёзы, скрывая горе за тёмной вуалью.
Справа вцепилась в руку Полина Нарышкина, сотрясаясь от беззвучных рыданий, слева поддерживает отец, без которого я давно бы рухнула на землю.
Церемония погребения закончилась , но мы не спешили покинуть место скорби, как и вся наша поредевшая компания. Не смотря на мои опасения и уговоры, они не стали меня сторониться. Наоборот, старались поддержать, а Иван Игоревич даже порывался идти разбираться с Ольховским.
Придя в ужас от перспективы потерять ещё одного близкого человека, я вырвала у всех обещание даже не помышлять о мести. Хотя сама думала об этом постоянно, глядя на место захоронения Павла и едва зарубцевавшиеся шрамы Николая, пересекающие рваными линиями левую щёку и высокий лоб.
С друзьями я прощалась, как в последний раз. Каждый понимал, что не скоро встретимся из-за моего вынужденного затворничества.
Полина крепко меня обняла и шепнула всего пару фраз напоследок:
- Анечка, уезжай отсюда. Беги от этого дьявола.
Эти слова прочно обосновались в сознании, и я начала всерьёз обдумывать свой отъезд, сама мысль о котором загоняла в панику. Опять окунуться в неизвестность, оставить людей, ставших слишком дорогими, было подобно вырванному куску сердца, которое и без того исстрадалось по потерянной семье. А смерть друга добила окончательно.
Так паршиво мне не было никогда, но я боялась, что может быть ещё хуже. И понимание этого не позволяло мне окончательно опустить руки и смириться с неизбежным.
Я до потери пульса спорила с отцом и графом, пытаясь убедить, что мне необходимо отправить послание ненормальному и прекратить дальнейшую расправу. Я была готова сама встретиться с ним лишь бы это его остановило.
Но все мои аргументы натыкались на непреклонное "нет".
Хотя в одном я всё же преуспела. Василий сидел дома, как приклеенный.
Я ужасно боялась, что стоит ему выйти за порог, как он станет очередной жертвой безумца. Вот и старалась привязать к себе, чередуя обиды и поощрения, иногда позволяя чуть больше вольностей.
И в такие моменты меня спасала Дашенька, потому что с каждым разом Васе всё больше изменяла выдержка, и остановиться он был не в состоянии.
Каждый день проходил в щемящем ожидании беды. И не смотря на активные попытки некоторых меня отвлечь, я со всей отчётливостью понимала, что хуже нет жить этим ожиданием, нужно что-то делать.
Я перестала нормально спать, лишилась аппетита из-за переживаний и, каждое утро, открывая глаза, испытывала безотчётный страх перед грядущим.
* * *
Густой туман окутал сумрачный парк, превращая голые деревья в уродливых монстров, простирающих свои длинные конечности в поисках случайного прохожего.
По светлеющему небу неприветливый ветер гонит плотные облака, проносящиеся, словно мятежные души усопших, нагнетая и без того напряжённую атмосферу, повисшую в морозном воздухе.
А низко над землёй всё замерло в ожидании исхода.
Два тёмных силуэта, смазанных туманной завесой, замерли друг напротив друга, подняв пистолеты и целясь практически вслепую. Выстрелы раздались одновременно, оставив запах пороха в неподвижном воздухе и распластавшуюся на снегу фигуру, оживив мрачный пейзаж пронзительным цветом пролившейся крови.
Игнорируя спешащих на помощь секундантов и врача, победитель склоняется над поверженным противником, пугая горящим яростью взглядом.
  - Это последнее предупреждение, князь,- выпрямившись, неспешно, скрывается, будто в мистической дымке.
.........
Я проснулась ни свет, ни заря не от кошмара, а от какой-то смутной тревоги. Темнота за окном пугала непроглядностью, и я, как в детстве, накрылась с головой тёплым одеялом. Сон испарился. Но понимая, что все ещё спят и глупо слоняться по дому, как привидение, я проворочалась около часа в постели, так и не сумев заснуть. А когда скупое зимнее солнце соизволило подсветить небосклон, спешно оделась и спустилась вниз.
Дом просыпался, наполняясь звуками и окунаясь в повседневную суету. Но хозяева явно не спешили спускаться. Да и Василия не наблюдалось поблизости. Только Варя нашла меня в столовой, где я, со скучающим видом и в гордом одиночестве, вяло ковырялась в тарелке. Правда стоило мне её увидеть, как меланхолия была забыта.
- Доброе утро, Варвара. Ты не знаешь, Их Сиятельства уже встали?- сосредоточила на ней всё своё внимание, бросив издеваться над едой.
- Доброе утро, Анна Михайловна,- тепло поприветствовала она, присоединяясь ко мне,- Нет, не знаю. Хотите, спрошу у лакея?
- Да бесполезно. Я целое утро допытываюсь, а в ответ - лишь отговорки,- снова загрустила .
- Не волнуйтесь. Я скоро вернусь,- и опять я осталась одна.
Когда минут пятнадцать спустя побледневшая Варя заторможено вошла в столовую, для меня начался кошмар..
.........
Глотая бессильные слёзы, я бежала прочь из особняка. Не замечая стылого ветра, беспощадно трепавшего лёгкое платье и вымораживающего до костей, поскальзываясь, на обледеневшей дороге в домашней обуви, я стремилась в Воронцовский дворец так, будто от этого зависела моя жизнь.
Следом спешила Варя, держа мой меховой плащ и шляпу, выбиваясь из сил и не успевая за мной. Она что-то кричала, но я даже не повернулась, бросившись наперерез первой попавшейся лошади, вынудив возницу помянуть меня недобрым словом и резко натянуть поводья, уводя коня в сторону. Заглянув в мои глаза, искрящиеся безумием, тот поостерёгся ругаться и лишь кивнул, получив истеричный приказ гнать во всю прыть.
А Варе оставалось только глядеть вслед несущейся стремглав карете.
Упираясь в стены транспорта, сошедшего с ума от стремительной езды, я пыталась не свалиться на пол. И всё же мысленно подгоняла возницу, умирая от страха, что могу опоздать.
От холода и нервной встряски меня колотило, как в лихорадке. И лишь карета начала сбавлять ход, я распахнула дверцу и, рискуя разбиться, выпрыгнула прочь, побежав по подъездной аллее к дворцу так, будто за мной гнались все демоны ада.
Адреналин не давал окончательно закоченеть, стремительно гоня кровь по венам. И я упорно бежала к своей цели.
В очередной раз поскользнувшись, упала на мёрзлую землю, разбивая в кровь локти и колени. Но сразу же вскочив на ноги, ринулась через арку по парадной лестнице ко входу.
Вцепилась онемевшими руками в массивную ручку, рванула дверь на себя и, даже не подумав её закрыть, понеслась на второй этаж, минуя роскошный холл.
Всегда невозмутимый дворецкий схватился за сердце, едва успев отскочить с дороги. Встречные лакеи шарахались от меня, как от чумной. Перепуганная прислуга провожала настороженными взглядами. Наверно видок у меня был тот ещё. Но меня это не заботило, и я уделила им столько же внимания, сколько и мебели вокруг.
Все мои мысли занимал отец, попавший в беду.
Хозяйские покои, как и мои, состояли из нескольких комнат, поэтому, чтобы попасть в спальню, я, не соизволив постучать, с разбега толкнула дверь, стремясь быстрее преодолеть гостиную.
По инерции пролетев пару метров, я со всей дури врезалась в чьё-то тело, словно приложилась об стену. Тело охнуло от боли, я вскрикнула по той же причине, но тот час попыталась оттолкнуть неуместную преграду.