Ильина Натали : другие произведения.

Cлучайная связь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это раньше в романах случайно оброненный взгляд, перчатка, фраза, фиалка, дездемонин платок, золушкина туфля, наконец. А сейчас - путаница с мобильными номерами и паспортными данными способна аукнуться неожиданной связью. И связь эта компенсирует две другие - порванные и, как раньше казалось, глобальные...
  Случайная связь
  
  Елена Сергеевна, позвольте вас... Слушайте, вы ошиблись номером. Неужели забыли? Лена сбросила трубку и уперлась взглядом в слоеный пирог бумаг. Даже ревниво охраняемый порядок выводил ее из себя. Зуд лампы - с трещиной в грязном плафоне, как в школьном спортзале, где она ребенком кувырнулась с козла, давил на виски и отдавался знакомыми накатами тошноты. Завтра же к начальству - просить, требовать, умолять, чтобы сменили лампу.
  
  И как она раньше терпела - звук лопнувшей струны? И эти настойчивые трели, прости господи, звезданутого Анджея Палыча. Не очередной ли трюк Федора, третий месяц донимавшего ее выдумками в духе сентиментальной барышни: взял ключи от высотки - вернись, сброшусь, утоплюсь, выпью смертельную дозу снотворного, похоронят меня, и соловьи пропоют над могилой моей. Это сейчас, взвинченная звоном сброшенных вериг, она знала, что выдумки все. И его звонки-угрозы, и "мыло" якобы из больницы, пунктиром неуклюжих фраз отточившее ее жизнь "до" и "после"
  
  Взгляд на часы - восьмой час. Некуда торопиться. Домой? Нет. Месяц одна и та же отмазка: "мамочка, жду, когда схлынут пробки". Звонок оборвал струну - что-то лопнуло в лампе и замерцало.
  - Лена, ради Бога, прошу извинить меня за настойчивость. Это, конечно, не мое дело, и вы вправе меня послать сейчас или по факсу, как хотите. Но все Елены Сергеевны - а меня судьба сводит только с Еленами Сергеевнами, мистика прямо - несчастливы по-своему...
  - Да кто вы такой, чтобы меня доставать, не выдержала она и выпалила не в кассу, - и мешать все в доме Облонских?
  
  Это зацепка, Суханов ухватился за нее, как за соломину и - шлея под хвост - понес околесицу про вмешательство Вронских и отринутых, как сошедшая с дистанции лошадь, Карениных. Он и сам не знал, к чему словесный понос. Он чувствовал - хребтом, каким-то звериным нутром - ей плохо. И ему тоже: если бросит трубку, он не выдержит, сорвется с последних катушек. От бессмысленного ожидания неизвестно чего.
  
  Точнее, известно, чего. В понедельник старт ракеты-носителя с новым марсоходом. Первый после более, чем десяти лет перерыва. Наш ответ Чемберлену - а тут промахи в навигации. Кстати, похоже, такие же, что и у советского "Марса-1", кончившего утечкой азота из баллонов системы ориентации. Если и этот накроет медным тазом - головы полетят. И ладно бы, только его - но еще и десятков ребят, кстати, и молодых тоже, из подшефных организаций. Он знал, где ошибка и настаивал, письма строчил "наверх": нельзя, никак нельзя - в понедельник запускать аппарат, иначе все пять лет расчетов и сборки - коту под хвост. Но нет же, в главке тянули резину.
  
  Тянула ее и Елена Сергеевна, бывшая, теперь уже бывшая - верил он - любовница. Еще месяц назад он поставил ей ультиматум: или я, или Минск - выбирай! Дело, конечно, не в Минске, а в ее бесконечных эскейпах без повода - на очередное "спецзадание". Вот опять - без звонка, только смс-ка: "дорогой, я останусь с мужем". И сам муж. Анджей даже не знал, фикция он или факт, с которым надо как-то мириться. Существовал вроде тихо, но параллельно. Пару раз параллельные прямые скрещивались в третьем измерении телефонных проводов, и Суханов слышал печальный мужской фальцет:
  - Андрей Палыч, дорогой, если сегодня Еленочка наша Сергеевна придет к вам, будьте добры, гоните ее в шею. Я с ней сам разберусь.
  
  Кошки-мышки устроили - нашли идиота. Хватит - решил, как отрезал. Выдержал паузу в месяц. Последний, контрольный звонок - сказать, что вещи ее сам подвезет, куда скажет. И построже с ней - по имени-отчеству - в знак величайшего отчуждения. Набрал не глядя. И где-то в сетях петли спутались - сплелись два случайных узла.
  
  -Елена Сергеевна, дорогая!
  - Да?
  - Пардон, я кажется не по адресу. А впрочем, вас тоже зовут Елена Сергеевна?
  - Что значит тоже?
  - Ну, есть еще одна женщина... Но не буду. Извините, - и положил трубку. Зря, кстати, голос приятный. Неприлично ручейковый, как выразился бы его взрослеющий сын, с которым теперь уже не так метко, как с его мамой по телефону, но тоже редко. И все больше "датские" встречи в эфире.
  
  Позвонить ей еще раз, но не сейчас, а при случае? После дня всех влюбленных, когда схлынет массовый амурный психоз, и звонок придется в тему, а вроде как и нет, но в женской логике увяжется с поводом. Что он несет, старый дурак, ему - и в поводы глупые подростковые поцелуйчики. Спятил ты, главный по тарелочкам - от своих же тарелочек. И повод, зачем он тебе? Шею охомутать, а хотя бы и временно - поводы не нужны, довольно еще одного звонка. Это раньше в романах случайно оброненный взгляд, перчатка, фраза, фиалка, дездемонин платок, золушкина туфля, наконец. А сейчас - путаница с мобильными номерами и паспортными данными.
  
  - Вполне современно, - пробубнил Суханов с интонацией в зюзю спившегося папаши Вицина из фильма про известное сватовство.
  - Не понял, - задержал руку со стопкой профессор Галкин, давний сухановский партнер по "королевскому" кубрику. - Куда уж современнее - облегчить марсианский прибор до десяти кило и на фиг развести его с материнской платформой. Только, Анджи, эти буржуи...
  
  Этому что, ему бы только галочку вовремя подмахнуть, у него все зады прикрыты, внуки, гастрит, жена-старушка с вечными манными кашками, дача в Малаховке, жигуль в гараже на рено сменил, как и положено людям. Тетерев-теоретик - фамилией-то какой говорящей Бог наградил. А мне что молодняку моему - вчера еще после молока альма-матери, у двоих уже дети вылупились - говорить? Вот вам награда от Родины за доблестное служение в рядах науки, пардон, армии.
  
  ... - Нет, Анджи, с двойной цепочкой, как у америкосов, двойной риск: екнется связь между базой и аппаратом - и все, маши Земле шапкой. Знаешь, как у нас в семьдесят четвертом "марс" посадили, а там узлы были страховочные - путаница в сетке, сбой. Пропал где-то на границе Жемчужной Земли и Земли Ноя.
  
  ...Земля Ноя, долина Утопия, кратер Птолемей, Земля Сирен, какие названия там на Марсе - все мифы и легенды древней Греции в шоколадной обложке, приправленные экклезиастом и евангелием от Луки. Утопия, чистая утопия - с женщиной и при двойной связи. Петрович прав, двойной риск. А мечталось бы так - каждой твари по паре, а то все время леонардовский конус-треугольник - опрокинутый вверх, к облакам двумя углами, и по ним крыса. Как будто она решает, кто из трех на седьмых небесах и детской качелью, а кто опорою Архимеда.
  
  ...- В семьдесят первом, накручивал мантру Петрович, - тебя еще у нас в "королевке" не было - наш же кораблик разбился в земле Ксанфа. Брак в системе торможения...
  
  Брак. Брак - а все потому, что не успел себя стреножить. Ничего так себе современный брак, поймал Суханов новый чеховский мотивчик. И надо было тогда от первой же связи. Дурак. Сбои, все время сбои в тормозах. Поздно что-то править. Вот и сейчас. Рука дрогнула и сама извлекла из-под стола толстый чемодан с чертежами, выудила оттуда "подарок конкурентов" и влила в Анджея Палыча остатки былой роскоши.
  
  Теперь, когда тишина враз одичавшей кухни давила, и хлопнутый сначала на двоих с "партнером", а потом "в один узел" бренди бодрил кровь, хотелось звуков и слов - хоть чьих-то. И звук этот - ручейковый, капом-капелью на темечко, как в пытках китайских. Кап - и опять разорвал пустоту домашних безмолвий.
  - Лена, вы знаете... - Он ненавидел себя за трели тертого соловья: три дня донимать пустым, резать нить чужой жизни. -
  - Но вы говорили - уедете кататься на лыжах... Куда?
  - Не знаю, в Альпы наверное...
  - У вас правое или левое кантование?
  - Понятия не имею - ни разу не ездила, послушайте, у меня кончаются деньги.
  - Ничего, я оплачу. К тому же для вас звонок бесплатный. А я знаете, в детстве, когда с горки ехал, кричал взрослым: "Прочь с дороги, бульонные ноги!". Эти эстонские горки. Вы бы знали, какие они пологие - пол-минуты едешь, пять минут в очереди на бугельник стоишь. Никакого кайфа. И мы, дети, растягивали маршрут - на большие виражи заходили, трамплины - все наши. А взрослые. Папы на шашлыках, мамы с чаем колдуют. Обычно как: съехал пойка... ой, извини, парень... я ж недоделанный русский... Раз ему кружку горячего в клюв. Проехали - следующий - не разбирая уже, где свой, где чужой. Кому три порции, кому - ноль на палочке. А в тот раз ванхематы наши глинтвейн не глядя влили, с чаем перепутали. Матери в шоке: куда это нас не по синусойде, как обычно, а прямо перпендикулярно в ель несет и кувыркает, да...
  
  ... - А меня в вашей Суоми, или откуда вы, сударь, при падении с гор вниз головой проволокло. Думала, последние извилины растеряю. Или уже растеряла, если с помешанными вроде вас битый час треплюсь. Вообще голова больное место. В детстве с козла, в юности с крыльев и все полетами не шмеля, а шлема, безбашенно - со мною бы поаккуратнее, не кантовать...
  - А окантовывать и в бриллиант оформлять?
  - Да вы еще поэт-пересмешник, все мое - и розыгрышем слов как гамм фортепьянных. И, чувствую, пьяных.
  
  ... Форте... Форт Марса в Александрии не получил ни одного выстрела с моря, спасся за прикрытием форта Фароса...
  - Что, что вы говорите, не поняла?
  - Да так, вспомнил из батальных картин юности. Аленушка, можно вас так, а вы хотели бы увидеть Марс?
  - Что значит, увидеть? Вы что, держите турбюро и горячие путевки мне предлагаете на пылкие кратеры? - странно, поздно уже, а домофон не отвечал. Она нервно искала ключи в темноте, придерживая мобильник плечом.
  - Пылкие - это мы, эстонские полукровки, а кратеры-клапаны на планете - остывшие.
  
  Там же вода в полярных шапках - пусть и в связанном состоянии льда, но вода. И следы былой мощи марсовой маринистики по всей планете: глубокие впадины с намеками на океаны, особенно на севере, в долине Маринера. Там вмятины озер размером с Техас и Мексику вместе взятые, там иссохшие реки шириной в двести - вы представляете - в двести километров. Что там Волга и Нил - ручейки перед ними.
  
  - А вы бы поплыли? - пытал он, - Куда? На острова, на острова со мной?
  - Это к вам на угорские берега?
  - Вы не поняли: Марс называют страной тысячи озер...
  - Знаете, Анджей, можно без отчества к вам, я сама - иссохшей рекою, жарко сегодня в метро, я с утра ничего не пила, маковой росинки не держала. Только сейчас домой, позвольте мне чай заварить...
  - Дом? Для женщины звучит странно.
  - Почему же?
  - Мне казалось, у женщин где любимый, там и дом. Ну, это вы поспешили. Видите, в оторопи вечера даже роза каркаде не раскрылась.
  
  Что тебе снилось? Крейсер Аврора без носа-головы... Если бы он утром позвонил и спросил, она бы ему, только ему одному рассказала о марсианских впадинах-складках кожи, по которым тоска, о фуге ночи в ушах, разложенной на два голоса серенад. О себе самой - между Сциллой экс-жениха и Харибдой-родителями, как Анджей говорит, ванхематов. Харизма у нее. Какая, к черту, харизма, когда дома ребенком, девочкой на шаре хочется, а потом уже маком Кармен от бокала чилийского.
  
  ...Чили. Короткой сводкой из "ящика": стартовавший вчера корабль-носитель с новым аппаратом "Марс" на борту упал в воды Тихого океана недалеко от побережья Чили. Припудренная голова эфирной куколки сделала драматическую паузу и продолжила... По предварительным данным, катастрофа произошла из-за сбоя в разгонном блоке. Это уже седьмая неудачная попытка отправить "марсоход"... Палец сам нашел кнопку: в глазах русла красной планеты, их планеты - сжались и заполнились по уголкам соленым.
  
  ...Просчеты в ускорении. Еще бы, я тоже не выдержал, на взлете себя тормозя. Все-таки иногда лучше не перестраховываться с тормозами. Пашку жалко, он итак весь год по больницам с облучениями, а теперь еще и марсоходом по голове - головы снесет в его институте. Лучше бы от любви, только и всегда от любви... А все же, хоть и грех думать, а тормоза Пашины спасли моих мальчиков. Меня самого? А что мне жизнь... Хотя нет, сейчас пригодилась бы. Анджей выплюнул на ладонь остатки бритвенной пены: кончается - новую сто лет не покупал... Не сейчас, так потом. Все равно связь потеряли бы. Да мы и крест уже поставили на седьмой одиссее. Там, в космосе, не здесь - там счастливые случайности исключены. А Паша бедный, жизнь его итак на волоске. Прикрыл. Свечку надо бы ему поставить. Нетерпеливая рука снова шарила в поисках спасительного сосуда... И вдруг - перекрестьем-слиянием параллельных прямых в его уже изрядно изломанном бренди пространстве.
  - Анджей, так мы на Марс уже не летим?
  - Леночка, Лена, как рад...
  - Там корабль упал в пасифики- океаны...
  - Хороший мой, мы другой с тобою построим, как Ноев ковчег, где каждой твари... Прости, надрался твой Анджей. Да что мы обо мне, как ты?
  - Ресторан заказан, платье, машины, все - осталось две недели, а я... Знаешь, я не могу уже со своими. Ей-богу, ушла бы, куда глаза глядят, хоть сейчас, но...
  - Почему же некуда? - перехватил недосказанное. Как струну натянул - скрип в трубке приобрел театральный оттенок.
  - К тебе? - не зная зачем, спросила как выдохнула она.
  - Ко мне.
  - Но мы совсем не знаем друг друга.
  - По-моему, мы знаем друг о друге столько, сколько люди не знают после пятого, десятого, двадцатого свидания.
  - Но я не видела тебя, - осеклась. - А вдруг ты противный тип с отвисшей губой и гусиной шеей, и один твой вид меня напугает.
  - Тогда гусиная шея не будет настаивать на журавлиных плясках вокруг ее персоны и уж тем более не потащит ее насильно на спальный нашест.
  - А если все же?
  - А если потащит, у заезжей звезды все права свободной птицы, в том числе и право приструнить гусака щелчком по любопытному клюву. И потом ты знаешь, какой завтра день?
  - Четырнадцатое, кажется.
  - Какие цветы предпочитают райские птицы?
  - Кактусы, - мрачно пошутила она.
  - Слава богу, не мимозы, я терпеть их в женских руках не могу...
  
  ... Першение в горле, ватные ноги, жар в теле-сосуде, пожар души. Вам куда? Холмы, Крылатские холмы - те, что прямо, если линию провести на вашем навигаторе, и на Париж. Выпала в кресло из колоды дня, чувствовала: назад не вернется, сил никаких. Девушка, вам плохо - может прибавить ветерка? Нет, спасибо, кондей не поможет. Как донес, как притормозил - все аллюром, не помнит. Встреча, если бы не касание холодной щеки и пауза - долгая, в вечность - от слияния губ. Даже и мысль не мелькнула бросить в лицо: подожди, сразу не надо... А если б не эти парные танцы их мимики - все бы прахом пошло, теперь она знала. Кактус, кофейня, душ-шарко покалыванием из отворенной входящими и выходящими двери. Ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет... Вспышкой - апельсины, огненные шары, пол покачнулся и слился с потолком, и по морям - качанием ялика его лицо. Отлегло, поплыло - под глубоким озером Маринер в кратеры-впадины оксидной планеты.
  
  ... Да вы что, температура тридцать девять, и в таком состоянии - спускать ее вниз? Ни за что, даже на такси. Но вы же ее мать, вы понимаете, это риск, это большой риск. Да - любимым. Да - близким. Да - единственным человеком. Нет, воля ваша, не отпущу. Воды, она просит воды - извините. Он сбросил номер и ринулся к графину, в который каждые полчаса подливал кипяченую воду. Десять дней марсианской программы - полетами к земле Ксанфа и бесконечным сплавом по рекам-каналам красной планеты. Надо же, Марс застрял в плотных слоях девочкиного подсознания. Анджей неплохо справлялся с ее бредом, смачивая лоб и губы вафельным полотенцем. Звонок другу: Саша, ты же врач, скажи, что надо при гриппе? Скорую? Скорую вызывал, антибиотики выписали - фигня... Хрупкое существо, как тебя ножки-то носят по этой земле, лань, ласточка, ласка моя, - гладил он ее прозрачные детские руки. И продолжал утолять ее жажду сказкой об оттаявших водах далекой планеты.
  
  - Милый... - услышал, как волной накатило, валом девятым - в виски и дальше по телу.
  
  .. - Ты знаешь, я решил выкинуть кактус. - Слабость еще держала ее в подушках, но уже разрешала сидеть. Редкое для зимы солнце золотило прилипшую к холодному лбу прядь.
  
  - Почему?
  - Говорят, кактусы к ссоре и разлуке. Я даже не купил тебе роз, потому что с шипами. Я вообще ничего не купил. Я украл - как и тебя, у твоих.
  - Как украл? Ну, сорвал по-наглому на подоконнике лаборантки. Говорят, украденные цветы лучше приживаются. И я хочу, чтобы ты здесь прижилась.
  - Новый дом на марсовом поле - ты объявил моим войну?
  - Нет, я искал мир в пасифике океана... Нашел?
  - А ты как считаешь?..
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"