Нельзя было сказать, старый был тролль или нет, но точно было то, что прошло достаточно времени, чтобы тролль и сам перестал интересоваться не только своим возрастом, но и тем, стар он или нет. Уже давно у тролля выросли железные зубы и успели покрыться бурой ржавчиной, но им еще было далеко до того, чтобы погнить в труху, только вот времени прошло достаточно, чтобы стал тролль все реже двигаться и все сидел неподвижно под скальным обрывом и даже и того, что когда все же шевелился, то все чаще чувствовал, как пни зубов успели прикипеть к друг другу ржавчиной. Тогда тролль принимался двигать челюстью, скрипеть зубами, и не понять было со стороны, то ли тролля ломота сводит от долгого недвижения и скрипит он от нее зубами, то ли вспоминает, как маги поклялись сделать короны из троллевых челюстей и как они наделали такие короны и как тролль остался - он не знал, один-ли он тролль - просто других троллей больше не видел. Не слышал тролль ничего и про магов, уже и так давно, что верно и позабыл про них, потому все же надо думать, скрипел зубами только чтобы развести челюсти.
Так тролль сидел под обрывом некоторое время, какое он и сам бы не сказал, даже если бы и хотел, но все же прошедших холодных зим и жарких летних месяцев хватило, чтобы изъесть и источить камень горы и чтобы полосу земли под обрывом засыпало скальной крошкой. Как и все тролли, раньше тролль был белый, а теперь почернел от дождей и зацвел лишайником, и когда все же он встал, пусть медленно, но встал, то можно было подумать, что зашевелился и сложился в темную, широкую и сгорбленную фигуру валун из-под обрыва. Чего, конечно, не бывает, камень не может вдруг встать и побрести прочь по склону, чего-чего, а от камня никто такого не ждет, так что то был не камень, а тролль, хотя никто и не ждал, чтобы тролль встал и пошел куда-то, встал и ушел туда, куда никто и не знает. Хотя ведь никто и не знал, что тролль все это время просидел под обрывом, глядючи на склон, спускавшийся к ельнику.