Пожилой преподаватель литературы, Моисей Наумович, стоя у доски в странной задумчивости в отношении, кого же ему сделать очередной жертвой у доски позора или почёта, это уж как кому повезёт. Доска чёрная, но на фоне её разворачивались иногда драмы, иногда комедии, а иногда трагикомедии. Моисей Наумович в странной задумчивости поднял указующий перст, приготовившись ткнуть своим толстым, потным пальцем в фамилию несчастного, или счастливого, что бывало значительно реже. Пожилой учитель порой задавал на дом выучить поэму, даже, если урок был на следующий день. Одним своим видом он умел нагонять на собравшихся детишек, в классе невероятный ужас. Дети прижимались к партам, затаив дыхание. Наиболее слабонервных выносили на носилках, в кабинет злобной медсестры, которой, на растерзание, и доставались несчастные школяры.
- Так это же стих, белый, а может и не белый, я парень очень смелый, так это же стихи. Я -юное дарование, молодой и юный Пушкин, а может Лермонтов, а может этот, как его Салтыков-Щядарин.
- Не Ща дарин, а Щедрин, и это явно не ты. Тот был старше и уже умер, если конечно ты не встал из могилы.
Сделав страшное лицо, выпучив глаза и вытянув руки, Готовка завыл
-Я встал из могилы и мне лучше, знать, как меня звать.
Ладно, малолетний зомби, отправляйся назад, в свою могилу.
Торжествующим жестом, упиваясь своей маленькой властью, пожилой учитель тщательно выводил двойку в журнале.
-За что!!!! Взревел Готовка истошным, надрывным хриплым воплем, от которого затряслись стёкла в оконных рамках и посыпалась штукатурка, а цветок в горшке на шкафу у двери упал и разбился.
Задыхаясь от возмущения от такой наглости, Наум Моисеевич принял боксёрскую стойку, когда то он занимался боксом. Но, вспомнив, что перед ним двенадцатилетний мальчик, осознал, что нокаут противника тут неуместное решение. Оставалось ещё дать подзатыльник, или пинок под зад, но Наум Моисеевич, не смотря на свой крутой нрав не был сторонником такого решения. Его всегда боялись, теперь этот страх нужен был ему как воздух. Но этот малолетний мальчик его не боялся. Он бросал ему детский вызов, рисуясь перед одноклассниками, возможно одноклассницей, в которую возможно был тайно влюблён. Он хотел показать себя героем.
Наум Моисеевич видел перед собой малолетнего наглеца, которого следовало проучить.
-Ты, ты, ты...затряс он своим толстым пальцем в воздухе...Директора сюда, родителей мне и .....Пошёл вон из класса.
- Не пойду, -спокойно запротестовал мальчик. Наум Моисеевич позеленел, побагровел, побледнел, стал переливаться лиловыми оттенками, затрясся вес, запрыгал на носках, истерично засмеялся, затем бешено взревел, обдавая ударной волной своего вопля весь класс.
-Вон!!!!!!!!!!
Дети уцепились за парты и кое-как удержались, Готовку же отбросило ударной волной к двери, но он сопротивляясь неистовому урагану учительского вопля, героически пробирался к своей парте. Учитель одним прыжком оказался у него на пути. Готовка попытался его обойти, но противник и тут преградил ему путь, юркнув между широко расставленными толстыми ногами полного учителя, Готовка на четвереньках пополз к своёй парте, но толстая рука злобного учителя мёртвой хваткой схватила его за шиворот и вышвырнула через пространство дверного проёма, где двери уже не было. Не выдержала звуковых децибел и вылетела, заодно выбив окно и упав на автомобиль директорши. Готовка, оправившись от очередной атаки врага, вновь пополз к своей парте. На этот раз его настиг подзатыльник. Потом пинок, под зад и он вылетел из класса. Но, упорный Готовка всё время полз к своей парте. Класс вначале дико хохотал, потом с интересом наблюдал, и постепенно утратив интерес к этой сцене, все занялись своими неотложными делами. Кто-то стал готовиться к другим урокам, некоторые играли в карты. Кто-то открывал в себе талант художника, хоть и не на уроке рисования. Некоторые вели важные переговоры по сотовому телефону, другие обсуждали, какие тупые у них учителя. В классе поднялся шум. И тут, словно резвая лошадь на всём скаку в кабинет ворвалась завуч. Поправляя свою причёску и ,уверенная, в своей неотразимости, с интонацией средневекового инквизитора задала иезуитски вежливый вопрос учителю
- Наум Моисеевич, что у вас происходит? Вы не справляетесь с классом, да?
Наум Моисеевич, вконец озверевший, схватил её за крашенные рыжие волосы, торчащие, словно после удара током в 220 вольт, и одной рукой, подняв её над головой, к всеобщему удовольствию стал раскручивать, как раскручивают снаряд метатели молота, и вышвырнул её через окно, завуч тоже упала на машину директорши. Послышался ужасный топот. Это шла директорша. При каждом её шаге осыпалась штукатурка на всех этажах трёхэтажной школы. В подвале, штукатурка тоже сыпалась, как утверждал потом завхоз. Директор, которая к двум часа дня закончила завтрак, начавшийся в восемь утра, словно пингвин, переставляя ноги, несла своё грузное и грозное тело к выбитой двери, выяснить, кто посмел скинуть её же завуча на её же машину, да ещё и во время завтрака.
С трудом, добравшись до места назначения, директорша, вежливо поинтересовалась.
-Почему вы скинули завуча на мою машину, почему не на свою?
Наум Моисеевич преобразился в ангела.
-Простите, просто не рассчитал траекторию.
-Значит так, - топнула ногой директорша и оставшиеся на шкафу горшки с цветами одновременно упали на пол и разбились, а доска сорвалась и повисла на одном крайнем левом гвозде, - после занятий пойдёте к физику, чтобы он научил вас правильной траектории, заодно пусть и литературу подучит, как там, у Лермонтовского с Пушкинским:
-Белеет парам белый парень по морю там ля-ля-ля, ну, чё-то, в этом, в том, как его прозастиху. Ну вы поняли
-Разумеется. Всё будет исполнено.
Директорша затрясла пальцем:
И более чёб, завуча на машину мне не кидать, тока, если на свою, а то вмиг выволю.
-Простите, что?
-Глухамань, вывалю же, будешь тут мне выёршиваться.
- Простите, а в чём вы намерены вывалять. Я не совсем понимаю.
-Да не вывалю, а выволю к чертям кошачим.
-К каким чертям.
-Да ты совасем неграмотнуй, к кошачим же те грят.
Мозг директорши, а особенно та его часть, что отвечала за речь после весьма плотной трапезы, работал с большим напряжением, и напряжения мысли он не выдерживал.
Решив, что инцидент исчерпан, директорша удалилась. На смену ей прибежала социальный педагог. Юркая, хитрая женщина бегала по классу и что-то вынюхивала. На ухо Наум Моисеевича она шепнула,
_- Школе не нужны нарушения в районе, иначе она будет не на хорошем счету. Ну и что, что они курят и пьют алкогольные напитки. Лучше у нас под присмотром, чем на улице.
-Кто пьёт? Дети? Вы о чём?
- А с чего бы вам тут всем разораться?
-Готовка мне нахамил.
-Ну и что с того, ведь он же совсем не пьяный. Ну ,может, выпил бокал другой пива. Главное, чтобы у школы не было нарушений.
-Вы в своём уме?! Как можно спокойно говорить о таких вещах?!!! И вы ничего не делаете?!!!
Юркая женщина вытянулась и придала своему лицу патриотический вид.
-Я, к вашему сведению, делаю всё, что в моих силах, чтобы защитить честь школы. Говорю же. Главное, чтобы у нас нарушений не зафиксировали. Может вы о тех шприцах, что на крыльце валяются, так они ж у нас под присмотром колются, а не во дворах.
-Кто колется? Дети?!!!
- А, так вы о презервативах, что в туалете. Ну, занимаются они этим. Так ведь под присмотром, главное, что в районе у нас нет нарушений и наша школа на хорошем счету, а иначе наш имидж школы в районе пострадает.
Пожилой учитель в шоке бессильно опустился на стул, который тут же разломался, и он сел на пол в странной задумчивости.
Готовка, уже забыв о нанесённой ему учителем обиде, схватил указку, и со всей силы движением профессионального игрока в гольф, забросил юркого социального педагога на дерево. Повиснув на ветке дерева, юркая женщина продолжала кричать:
Главное, чтобы нарушений не было зафиксировано в районе. Я же всё для школы сделаю. Наша школа на хорошем счету. Увидев, социального педагога на дереве, в класс заглянул школьный милиционер, сплёвывая на пол класса кожуру от семечек, сквозь зубы процедил:
Ну, чё у вас тут, литературовед?
Пожилой учитель был в прострации, он думал о том, есть ли хоть какой-то смысл кого-то хоть чему-то учить. Все эти годы он не замечал, что происходило у него под носом. И то, что происходило, шокировало его. Он всё это принимал очень близко к сердцу, так как был хорошим человеком, хоть и крутого нрава.
Готовка, возмущенный тем, что школьный милиционер сорит в классе, где он только вчера убирал, будучи дежурным. С разбегу, подражая героям боевиков, ударом в прыжке дал милиционеру пинка под зад. Школьный милиционер обо что-то споткнулся и перевалившись через оконный косяк, упал вниз головой в школьную грядку. Теперь из грядки торчали только его ноги. Послышался гогот выпивающей по близости компании малолетних и прогуливающих уроки школяров, подражающим более старшим алкоголикам в солнцезащитных очках, надменным видом, всегда обсуждающими свои "тачки". Один из их компании подошёл поближе, чтобы рассмотреть, как глубоко вошёл милиционер школы в почву грядки.
-Можа прорастёт, -важно заметил он, потягивая сигаретный дым, и держа сигарету пижонским образом.
Раздался гогот.
Тот, что уже вколол себе очередную дозу, бегал вокруг школы и что-то невразумительное кричал.
Парочка малолетних, занятых взрослым делом вышла из туалета, напуганная странным шумом. Школа жила своей обычной жизнью, которые некоторые не замечают, а другие, замечая, проходят мимо, даже не пытаясь, что-то изменить. Либо считают, что изменить не в силах...