Хлопья снега падали за окном. Магические огни сияли сквозь покрытые изморозью окна, освещая снег снаружи, создавая контраст света и тени. Монморенси де Монморенси с отвращением выглянула наружу и вздохнула.
- Знаешь, - сказала она, - нам ведь придется выйти туда, чтобы добраться до дворца. А там холодно и неприятно. Даже если мы возьмем карету, там, наверное, будет сыро, и нас засыплет снегом и... ургх. Ненавижу зиму. Знаешь, в Ромалии очень редко идет снег. - Она снова вздохнула, разглаживая свое длинное бледно-голубое платье и поправляя кружева вокруг корсажа. - Когда уже Кирше будет готова?
Гиш пожал плечами, а затем быстро глянул в зеркало, чтобы убедиться, что это движение никак не испортило его внешнего вида.
- Не знаю. Думаю, это какие-то женские штучки. Одно я знаю точно - она не расчесывает волосы, поскольку с этим она закончила четверть часа назад. Ты уверена, что мой галстук повязан правильно? Мне бы очень не хотелось встретиться с королевой в ненадлежащем виде.
Зашелестела бумага, когда Табаса перевернула очередную страницу. В отличие от их изукрашенных одеяний, она выбрала обычную мантию, и отдельные детали намекали, что под ней, наверное, поддето столь же обычное платье. Конечно же, по сравнению с их придворными туалетами её одежды были шокирующе простыми и строгими.
- Всьё есть в порядке, - просто сказала она. - Гиш, мне нравится этьот... этот дом. Благодарность твоему отцу, да?
- Где она? - беспокоилась Монмон. - Это... это уже не смешно! Мы едва успели, чтобы спасти Ромалианского посла, перед тем, как его подменили тем бездушным дубликатом, сделанным из его собственной крови и тени! Если мы опоздаем на награждение за это... если она не появится через пять минут, я сама пойду туда! И я клянусь, что если... у неё там мужчина, прямо сейчас, в это время? Я... я сделаю что-то, что... ой. О боже.
Это "ой" относилось к Кирше фон Зербст, которая спускалась по лестнице городского дома Грамонтов. Её волосы были тщательно расчесаны и прихотливо рассыпались по плечам и спине. Губы были аккуратно напомажены, лицо нарумянено, а ресницы подчернены сажей. Её лицо обрамлялось высоким кружевным воротником, который создавал единый ансамбль с богатой отделкой костюма. Кирше выбрала темно-красный камзол, который подчеркивал цвет её кожи, затканный бронзой и обшитый кружевом, а брюки свободного кроя были полночно-черного цвета. Завершала её одеяние пара сапог на железных шпильках высотой до колена.
Другими словами, она была одета в откровенно-мужском стиле. А судя по поскрипыванию, с которым она двигалась, под одеждой скрывался хитрый корсет, который создавал тонкую талию, плоскую грудь и широкие плечи привлекательного молодого человека.
- О боже, - снова сказала Монмон, чувствуя себя весьма необычно. - Что... Что ты надела? И... где... - руками она беспомощно изобразила округлости. - ... Как ты так выглядишь?
- Корсеты. Да, есть причина, по которой я так одета, - тяжело ответила Кирше. -Нет, не нужно возмущаться, Монморенси. Да, это абсолютно пристойно так одеваться - иначе бы Гиш не надел бы нечто похожее. Нет, у меня нет терпения, чтобы объяснять, почему я выгляжу именно так. Теперь всё в порядке?
- Пошли, - сказала Табаса, поднимаясь, но не отрывая глаз от книги.
- Но... - тупо повторил Гиш, - ...ты... ты одета как мужчина? Почему? Ты будешь представлена двору? Почему бы тебе не надеть тогда одно из своих смелых платьев, с полностью открытым декольте? И... и почему ты сложена даже лучше, чем я? Кто твой портной? Ты прекрасный цветок, в полном цвету и...
Кирше рванулась к нему и намеренно вонзила одну шпильку ему в ногу, заставив вскрикнуть.
- Послушай, Грамонт, - прошипела Кирше. - Тебе больно, когда я стою у тебя на ноге? Правда? Ведь больно, когда твоя плоть так сжата? Ну, а у меня эта проблема в области груди, и китовый ус впивается мне в ребра. Я в плохом настроении. И если ты будешь доставать меня, я тебя сожгу. Я надеюсь, что оделась так без причины, но боюсь, что нет. Так что не нужно ничего спрашивать, пока я не поснимаю всё это и не смогу нормально дышать. Или я сожгу тебя. - Она запнулась, тяжело дыша. - Если мне хватит дыхания, чтобы произнести заклинание, - добавила она. - Ай-ай! Похоже, мне нужен новый. Опять. Я к тому, что хочешь увидеть, что у меня там?
Монмон влепила Гишу превентивный подзатыльник.
- За что? - возмутился он, поправляя волосы.
- Это, дорогой Гиш, на тот случай, если ты принял эту фразу за приглашение к действию, - едко ответила девушка.
- Но она...- начал он, перед тем как вскрикнуть от щелчка по уху. После чего сдался:
- Женщины!
Поднял руки, уже не пытаясь ничего понять, и отвернулся от них.
- Опаздываем, - сказала Табаса из-за двери.
*
- ...и поэтому мы хотели бы поблагодарить всех вас, и особенно Гиша де Грамонта, того, кто так хорошо поддерживает доброе имя своей семьи, за ваши смелые и героические действия в предотвращении злобных деяний наших врагов, - сказала королева Марианна со своего трона, медленно блуждая взглядом по группе героев. Её бордовые волосы были посечены белым. Также появились глубокие морщины возле глаз, которых не было на более ранних портретах. - И мы решили наградить вас. Гиш де Грамонт и Монморенси де ла Монморенси, мы собираемся посвятить вас в рыцари этого королевства. Ваши компаньоны не являются нашими подданными, но они также будут награждены титулом в качестве благодарности за их благородные деяния - хотя это не налагает на них ни привилегий, ни обязанностей рыцаря Тристейна.
Гиш низко поклонился, а Монморенси сделала реверанс.
- Вы слишком добры, Ваше Величество, - сказал парень. Он всё еще бросал на Кирше слегка взволнованные взгляды, поскольку он никогда еще не видел её такой, но на все его расспросы в карете она отвечала только угрозами.
- Вы сослужили великую службу королевству, спасая посла Ромалии, - Арман Жан дю Плесси, дюк де Ришелье, говорил чрезвычайно гладко, слегка склонившись над крышкой своего деревянного стола, стоящего перед троном. - Его смерть покрыла бы позором вся нашу великую нацию. Послы неприкосновенны, и поэтому, с печальной частотой, становятся целью для злого умысла, и этот был слишком близок к осуществлению. От этой мысли становится неуютно.
- Честно говоря,- сказала Монморенси, - ваша милость, это была удача - или, возможно, воля Господа - что мы наткнулись на этот заговор. Мы просто нашли загадочный намек в логове бандитов, который дал ниточку к более темным деяниям, и мы последовали за ней.
Она не упомянула, что на том драном кусочке бумаги упоминалась награда в пять тысяч экю за некую услугу, потому что такие вещи не говорят на церемонии награждения героев.
- Определенно, это была божественное вмешательство! - заявил дюк. - Я частенько слышал о ваших деяниях за прошлый год - отмечу, конечно же, Грамонта, за то, что он лично захватил ту ужасную женщину, зовущую себя Фуке, которая, к счастью, гниет в темнице. И о том, как гениально это было проделано - конечно же, мне не нужно рассказывать общеизвестные детали -будут рассказывать годами! - Лицо мужчины помрачнело. - Однако, - более серьезно сказал он, - я боюсь того, что наступают времена, когда нам потребуются герои.
- Да! - перебила его королева, возвысив голос. - Действительно темные времена! Времена, когда юные становятся неверными! Когда твоя бесполезная дочь создает катастрофу своими безнравственными, невоспитанными и греховными деяниями! - Она вонзилась взглядом в четверку награжденных. - Я надеюсь, что никто из вас даже не подумает о том, чтобы заняться чем-то безнравственным и греховным с мужчиной или женщиной! - с нажимом продолжала она. - Даже не смейте! Я запрещаю!
- Заверяю Вас, - тяжело сказала Кирше, - я не думаю о чем-то в этом роде относительно мужчин, и я определенно не делаю такого с женщинами.
Королева фыркнула.
- По крайней мере, у некоторых осталось хоть немного стыда, - сказала она. - Это так не похоже на мою ужасную, ужасную дочь! Которая пошла по тому же испорченному пути, что и её двоюродный дядя, и её тетка, и ей пра-пра-дедушка, и её пра-пра-бабушка, и...
Дюк кашлянул.
- Спасибо Вам, Ваше Величество, за столь полезную для современной молодежи речь,- сказал он, елейно улыбаясь. Тут мужчина встал. - Если Вы не возражаете, Ваше Величество, - сказал он, приближаясь к четверке, - есть несколько технических нюансов, которые мне нужно обсудить с нашими храбрыми героями, и с ними необходимо разобраться прямо сейчас.
Он заботливо отвел их в пышную боковую комнату с удобными стульями, где уселся, сцепив пальцы перед собой.
- Садитесь, - сказал дюк. - Пожалуйста, простите королеву. Её нервы сейчас... немного расшатаны. Действия её дочери причинили ей огромный стресс и беспокойство, она постоянно думает о безопасности своей страны. Поэтому она передала мелкие дела правления нам, верному Совету Регентов, пока сама нашла для себя посильным сконцентрироваться на общих вопросах управления и восстанавливать душевный покой. Это необычно для неё, но она настаивала на встрече с храбрыми героями.
Гиш уверил его, что они польщены, засыпав королеву своими основанными на цветочной теме комплиментами.
- И как у розы, её шипы защищают от множества угроз, - заключил он.
Дюк де Решилье тонко улыбнулся.
- Вроде того, - сказал он. - Я не буду просить вас приносить присягу из-за состояния королевы, но я бы попросил помнить, что мы заботимся о ней и целые монастыри наняты, чтобы молиться за её выздоровление, пока Совет заставляет страну работать. И как представитель совета, я хотел бы поговорить... о кончине графа де Мотта. - Он кашлянул. - Я надеюсь, что не наскучил Вам, - добавил он, проницательно посмотрев на Табасу, которая не сказала ни слова, поскольку тайком читала небольшую книжечку, спрятав её в складках рукавов.
- Нет, - без лишних эмоций ответила она, не поднимая взгляда.
- Что до графа де Мотта... это было ужасно! - сказала Монмон, одна рука ее дернулась ко рту. - Подлые силы тьмы убили столько любимого многими человека!
- Вроде того, вроде того, - дюк выглядел мрачным. - Моя обязанность главы королевского суда - утверждать закон и порядок на этих землях, - сказал он, глядя на них поверх сложенных рук. - Темные силы крепнут на севере, и за этот год, с лета, они многократно атаковали сборщиков налогов и надругались над другими символами королевской власти. И я боюсь, что причина не только в жадности. Они также атаковали грузы пороха и даже такие невинные вещи, как грузы цыплят, которых везли на рынок.
- Мы в основном были на востоке с начала каникул - поскольку только тогда мы можем посвятить наше время приключениям, - сказала Кирше. - Не на севере.
- Да. Там слишком холодно, из-за ветров с Великого Северного Моря, - согласилась Монмон. - Терпеть не могу Амстрелредамм.
- Верно замечено, - согласился дюк, - но, к сожалению, Франсуаза Атенаис любит этот мерзкий болотный город с его всегдашним неимоверным количеством гроз, поэтому мне приходится ездить туда чаще, чем хотелось бы. Но всё же. Зло порождает Зло, - сказал он, - и если появился один Повелитель - или Повелительница, как может быть в этом случае - то появятся и другие. Я не могу допустить подобное! Мы должны обрушить на них железный кулак государства! Сокрушить восстания! Убить всех некромансеров, вампиров, орков, гоблинов, еретиков, протестантов и других омерзительных существ, которые видят в поднимающемся Зле знак, чтобы выйти из лесов. Наши союзники в Альбионе работают над окультуриванием отвратительных орков, пытаясь продуктивно использовать их во имя добродетели, и я искренне надеюсь, что однажды мы сможем использовать этих тупых тварей как источник дешевой рабочей силы, но увы! Другие силы замедляют марш сил добра и праведности.
Он выдержал небольшую паузу.
- Я пытаюсь получить больше финансирования, чтобы расширить власть короны и сразиться с этими зловредными силами, увеличить армию и поддерживать безопасность, поскольку нашим лозунгом является борьба с силами террора, но к сожалению, высшее дворянство остается обструкционистами. - Дюк ухмыльнулся. - Особенно герцог де ла Вальер. Он заявляет, что мы вторгаемся в права дворян, хотя мы делаем абсолютно резонные предложения, чтобы защитить нас от Зла. Ну, я бы сказал, что нужно просто посмотреть, что поколения де ла Вальер сделали с этими правами!
Он улыбнулся, когда приглушенные звуки возмущения донеслись из-за стен комнаты.
- Конечно же, то, что я говорю, - это просто частная беседа, но я определенно слышал некоторые... сплетни, что он сам играл с темной магией. Хотя в юности он мог быть героем, но ведь бывало, что люди вроде него, особенно живущие на проклятых землях - проклятых действиями их предков, могу добавить - перешли на сторону Зла. В конце-концов, его родная мать убила сотни невинных, чтобы купаться в их крови, и мы знаем, как магический талант - и возможно, другие вещи - передаются от матери, не так ли? Но конечно же, было бы нечестно порочить его. Я просто думаю, могло ли исчезновение его младшей дочери - которая по всем статьям была неудачницей, возможно, из-за порченой крови, за которую он мог винить себя - отправить его на край безумия.
От трех ой-каких-храбрых героев исходила определенно неудобная тишина, которую разбивал шелест страницы от книги Табасы.
- Это есть ужасный стыд, - тихо сказала она. - Я... что есть за шум?
- Да, действительно! Что это за шум? - спросил герцог де Ришелье, наполовину развернувшись в кресле. - Какая-то сумятица происходит снаружи, и это раздражает.
Дверь разлетелась и рухнула внутрь. Все вскочили от шока и удивления.
- Атлична! - заявил пришелец голосом, который нельзя было назвать "тихим" или даже "терпимым". - Всем встать! Рррраврр! Эта комната стала на шесть тысяч процентов сексуальнее! Вот ты где, дючок! - сказал он Ришелье. - Ваша королева всё так же хорошо целуется, знаешь ли! Я попал туда, где до того было всего двое мужчин и одна женщина! И отличный урожай служанок в этом году! - Мужчина бесцеремонно уронил расхристанную служанку, которую он принес с собой, на пол, и широко раскинул руки. -Сынок! Подари же отцу мужественное объятие!
В этот момент Монморенси заметила две вещи. Первое, она определенно слышала, как дюк де Ришелье выдохнул: "О, Основатель, это он". А второе, что откуда-то появились фальшивые усы, и оказались они на верхней губе Кирше. Это были не такие выдающиеся усы, как у пришельца, которые были навощены и достигали его ушей, но определенно были похожи.
Это были очень милые усы, не могла не подумать блондинка. Они даже как-то делали Кирше... по-мужски привлекательной.
Мужчина с гигантскими усами сжал свою переодетую дочь в сокрушающих ребра объятиях. Учитывая то, как Кирше побледнела и издала слабый звук "гхееее", это, похоже, была не метафора.
- Я вижу, что ты всё-еще водишься с этим плоскогрудым чудом, мальчик, - проревел маркграф, зыркнув на Табасу, которая продолжала читать. - Я говорю тебе, что она будет сногсшибательна лет через десять, но тебе нужно заставить её снять очки. Только те, у кого проблемы в штанах, заставляют своих женщин надевать оптические устройства! Что же до тебя, то ей нужно надеть повязку на глаза, чтобы её мозг не расплавился от ослепляющего зрелища величайшего оружия фон Зербстов! Рраврр!
Кирше ничего не сказала, поскольку не так уж много можно сказать на такое замечание. Монмон собиралась возразить, но не успела, ибо Кирше снова прибегла к помощи железных шпилек - то есть наступила ей на ногу. К сожалению, подпрыгивание-на-одной-ноге-от-боли привлекло внимание маркграфа, как и положено этому экзотическому движению.
- А это кто? - спросил он, разглядывая блондинку так, что она почувствовала себя голой.
- Она со мной, - торопливо прохрипела Кирше. - Ну, со мной.
Мужчина хмыкнул.
- Можешь же, если захочешь, сын! По крайней мере, она лучше, чем та синяя без сисек!
- Что? - выдавила Монморенси.
- Так, где ты еще не был, отец? - спросила Кирше.
- Именно! Ррравввр! - он дополнил это невразумительное, но полное энтузиазма утверждение ненужными движениями тазом. - Но сейчас я именно здесь не был! Видишь? Я завязал предложение узлом! Как ту парочку гибких галлийских сестричек, которых я встретил в Толоу! Это был тот еще узел! Под, над, опять под, восьмерка, полу-нельсон а затем закрепить побегом! Ррравврр!
Гиш к этому времени стал трястись.
- Вы... Вы же Маркграф Блитзхарт фон Зербст! - выдавил он. - Лучший мечник, выпивоха, убийца гигантов и любовник во всей Германии!
- Отличное опознание, мальчик, - сказал маркграф, перед тем, как сморщить нос, пока он разглядывал Гиша с ног до головы. - Но кто ты? Педик, что ли? Вырасти немного волос на лице!
- У меня есть все Ваши книги! - выдавил Гиш. - Даже "Прорыв в закрытый сад: Мои приключения в Руб-ал-Кхали". Её было очень трудно найти!
- Это точно! Я сжег все тридцать восемь копий! Просто для сладкого, сладкого запаха горящей бумаги! - Он запнулся. - Эй, дючок!
- Да, - сказал дюк де Ришелье, у которого начало подергиваться веко.
- Достал гигантскую штуку для тебя! Кое-что, что ты всегда хотел увидеть, но никогда не мог достать сам! Потому что ты сухой, сморщенный, старый стручок, если ты понимаешь, о чем я! Рварррр! Уррра!
- Урра! - поддержал Гиш.
- Йай,- сказала Табаса.
- Итак, сын! Я рад, что ты остановил заговор! Сжег какие-нибудь интересные здания, принадлежащие лиходеям?
- Несколько, - сказала Кирше, слегка покачиваясь, пока не моргнула. - В смысле, я... я ударил их, как пылающая скала, и оставил всех их симпатичных... симпатичных женщин с искрой моего огня внутри. У-уррра!
- Урра! - прорычал её отец. - Твоя мать шлет тебе свою любовь и велит тепло одеваться! А твои братцы недостаточно плохо себя ведут, чтобы я лишил их наследства! А сейчас мне нужно получить свои деньги от того дючка, и мы можем пойти бухать! Можешь взять с собой свою кобылку, синюю плоскодонку и этого милого мальчика, если должен!
Монморенси, в свою очередь, была больше озабочена тем, что сказала Кирше, чем перспективой пить с ее отцом, и это волнение только усиливалось. Она, под этими своими усами, была намного бледнее, чем обычно, и нетвердо держалась на ногах.
- Кирше, могу я с тобой поговорить? Наедине? - сказала она, прижавшись к ее боку.
Выражение благодарности на лице рыжей было почти жалким.
- О, хочешь снять мою одежду и проверить мое тело так рано вечером? -выдавила она в ответ.
- Да, - ответила Монмон твердо, хотя и не правдиво.
- Хорошо, сын! Ррравввр! Даю тебе полчаса! За это время дючок отдаст мне деньги, а мы сможем поговорить про то, какой я обалденный!
- Это честь для меня, сир! -вставил свой лепет Гиш, постоянно кланяясь. - Это правда, что вы убили суккубу, истощив её до смерти?
- Ахахахаха! Нонсенс! Я смеюсь над этим предположением! Она просто в обморок упала! И мне пришлось самому сломать ей шею! А затем я забил её сестру трупом! Разговоры про "маленькую смерть"! Ррраввврр!
- Убивать гигантов? Начинать с глаз или лучьше с сухожилий на ногах? - спросила Табаса. - Боль или быстрая смерть?
*
Монморенси вывела Кирше из комнаты. Она начала шататься, когда пыталась поддержать другую девушку и почувствовала её дрожь. Она сумела, изловив слугу и сообщив, что маркграф фон Зербст приказал им пойти в отдельную комнату, найти место с закрывающейся дверью и кроватью, а затем сгрузила Кирше на неё.
- Что с тобой? - потребовала она ответа.
- Больно,- выдавила Кирше. - Думаю... он погнул корсет. Впивается. Не могу дышать. Очень больно. - Её пальцы скребли по застежкам камзола, чтобы открыть миру погнутый корсет, больше напоминающий часть легкой брони, чем изящную шелковую штучку, которую под платьем носила сама Монмон. - Я... объясню. Начни... с завязок на плече.
После нескольких минут тяжелого дыхания и инструкций последняя завязка была развязана, и блондинка смогла стянуть со своей подруги конструкцию из китовой кости и железа. Кирше с облегчением сделала вдох.
- Буду должна, - сказала она. - Хорошо, теперь мы можем надеть его, но не так сильно затянув и...
- Не так быстро. -Монмон сузила глаза. - Мне не нравится, как ты дышишь. Снимай эти повязки.
Понемногу повязки, которые позволяли втиснуть грудь в этот корсет, были развязаны и явили кожу под ними.
- Ох, боже мой... - Монмон сделала резкий вдох, с состраданием глядя на свежие синяки Кирше. - Ты полная идиотка, знаешь ли! Эти повязки слишком тугие! Ты же пережимаешь всё кровообращение! Ты... - она начала проверять ребра своими пальцами, вызвав вскрик у Кирше. - Я так и думала! Ты дура! У тебя же ребро треснуло! Твой отец сломал тебе, по крайней мере, одно ребро, и... -Кирше снова вскрикнула, когда блондинка ткнула в другое, - похоже, это тоже готово! Это хуже, чем после того удара вервольфа!
- Можешь орать после обезболивания, пожалуйста? - тихо сказала Кирше. - И папа не хотел этого. И тогда это был всего лишь вервольф, причем в человеческой форме. Так что не нужно так кричать.
- Нет! Конечно же, нет, - огрызнулась блондинка. - Я буду продолжать кричать на тебя, даже продолжая проверять, что ты еще сломала во время этой идиотской попытки одеться как симпатичный.... как мужчина! - Прокляни ее Основатель, почему она сказала "симпатичный"? Это из-за тех проклятых усов! Вот оно что! В сочетании со всем остальным, надетым на Кирше, они как-то сместили восприятие второй девушки к "симпатичный парень", а не девушка.
- Думаешь, мне это нравится? - проворчала Кирше. - Ты же видела, как я обычно одеваюсь. Да, есть ряд преимуществ в том, чтобы одеваться как мужчина - я терпеть не могу длинные юбки - но ты правда думаешь, что я получаю удовольствие от того, что увязала свою грудь так, что не могу дышать?
- Тогда зачем?
Кирше издала горький смешок, который превратился во вздох облегчения, когда началось магическое лечение.
- Ой, ну сложи всё вместе. Ты видела моего отца. Он хочет сына - законного. Так что он получил сына. Фактически, много сыновей. Безотносительно того, что я и мои сестры... ну, девочки.
Монмон моргнула, сев.
- Постой. Ты имеешь в виду, что он действительно думает, что... это. Значит, он не притворялся? Вроде того, как Гиш пытается казаться более благородным и более щеголеватым, чем он есть?
- Мой отец такой всё время, - сообщила ей Кирше. - Он считает, что то, что мы родились девочками, это просто такой дефект, который можно превозмочь тренировками и правильным поведением. "Ни одна моя дочь не будет слабой женщиной" и всё такое. Я выяснила, что я девочка, когда надо мной начали смеяться мальчики, во время купания в реке. - Лицо Кирше помрачнело. - Это был ужасный день, во всех смыслах.
- Ух. - Блондинка снова села и сияние магии угасло. - Но... как же это? Девочки - это девочки, а мальчики - это... мальчики."
- Ты говоришь ребенку, что он мальчик, обходишься с ним, как с мальчиком, зовешь его сыном, -Кирше фыркнула. - Ты же помнишь, как ты вечно отчитывала меня за то, что я не так сижу и разговариваю во время еды? И заявляла, что я не была воспитана достойной леди? Ага. Ты была абсолютно права. - Она вздохнула. - Кстати, ты не возражаешь немного растрепать свои волосы и помять платье, перед тем, как мы вернемся? Это сделало бы мою жизнь намного проще.
- ...хорошо, - неохотно ответила вторая девушка. - Пока ты не хочешь ничего большего. И ты будешь объяснять всё Гишу. - Она запнулась. - Хотя нет, не нужно ничего ему говорить. Я просто скажу, что тебе нужна была помощь с завязками. Ты ничего ему не скажешь, потому что ты начнешь делать намеки, а у него появятся идеи.
- Ой, ну ты же знаешь меня. Мне нравятся парни. Так что тебе не нужно бояться меня. Но нет, он не хочет, чтобы его сын стал каким-нибудь женоподобным любителем мужчин, - сказала Кирше, её голос изменился, когда она стала подражать отцу. -Настоящий мужчина делает героические вещи с полураздетой женщиной в одной руке. Настоящий мужчина заставляет любую женщину любить его, и оставляет за собой покоренных.
- ...но ты же не настоящий мужчина, - указала на очевидноеМонморенси. - Хотя... за тобой тоже осталось предостаточно покоренных.
- Они парни. Это довод против моей "мужественности". Ты всё еще не думаешь так, как он. Его сыновья родились с чем-то вроде косолапости или горба. Поэтому он помогает своим бедным сыновьям-калекам преодолеть свое увечье и жить нормальной жизнью. Поэтому он прислал мне шлюх на мой четырнадцатый день рождения.
Монморенси ничего не сказала. Тут... нечего было сказать.
- Это был очень познавательный опыт, - сказала Кирше. - Эти близняшки много чего знали.
Вторая девушка воочию увидела зияющую пропасть впереди, но почему-то, в каком-то восхищенном ужасе, она не могла сказать ничего, чтобы избежать её.
- Я вообще-то расплакалась, потому что совершенно нечего не хотела делать с ними, и даже не понимала, что я должна делать, поэтому они пожалели меня, - продолжала Кирше. - Так что всё закончилось тем, что я расспрашивала их про вещи, про который мой отец, наверное, и не думал, с женской точки зрения, а моя мать была слишком слаба, чтобы перечить отцу и рассказывать это растущей девочке. Я должна быть благодарна ему за это, хотя то, что я получила от данного знакомства... наверное, противоположно тому, чего он хотел. Разговор вместо... ай, не надо туда тыкать!
Блондинка с облегчением вздохнула.
"Ну... могло быть и хуже", - сказала она себе.
- Расскажи мне, как там обстоят дела, - попросила Кирше. - Сейчас, если не возражаешь. Мои ребра? И может быть, и мои синяки? - Она подняла руки в шутливой сдаче. - Ты можешь сама всё завязать и убедиться, что получилось не слишком туго, если не возражаешь, - сказала она.
Следующие несколько минут были очень неловкими для Монморенси де ла Монморенси. Не из-за лечения, это была довольно простая магия, и переломы были всего лишь частичными. Нет, проблема была в том, что ей пришлось заниматься этим, прижавшись к Кирше. Слишком близко к усам и так, что ей внезапно захотелось поцеловать эти губы.
- Хочешь узнать одну из причин того, что я вас тяну в это приключенчество? - сказала Кирше, говоря, преимущественно, сама с собой. - Потому что, честно говоря, мое положение не слишком стабильно. О, он любит меня. Но я не сомневаюсь, что если у него родится настоящий сын, я больше не буду наследницей. Сейчас я его не-самый-худший вариант, но моя мать продолжает рожать детей, и если она умрет, он просто женится на новой женщине. Пока кто-нибудь не убьет его, мое положение нестабильно. - Она поморщилась, но не от физической боли. - Я не хочу, чтобы он умер! Я люблю его, он мой отец! Но... не так велика вероятность, что я останусь наследником. Поэтому мне нужны деньги и, желательно, собственная земля, или я стану зависима от ребенка-брата или... он решит после рождения сына, что ему не нужна дочь, и он выдаст меня за какого-нибудь старого пердуна. - Она вздохнула. - Я хочу занять такое место, где я смогу выйти замуж по любви, или хотя бы для своей пользы, а не для его. Поэтому нам нужно путешествовать в поисках приключений. Ты поняла это, хотя Гиш и Табби, кажется, не поняли.
- Да, - лаконично ответила блондинка. Монморенси пришлось просто сконцентрироваться на определенно женской груди, чтобы не думать ни о чем лишнем. Всё было в порядке, пока она не смотрела на лицо.
А затем, аргх, аргх, прокляни его Основатель, они намотали повязки и уставились на корсет, который определенно не выглядел безопасным.
Успокойся, сказала она себе. Ты заинтересована в Гише, в конце концов. Ну, заинтересована, пока он не выглядит придурком, или болваном, или не таращится на других женщин и ты не ревнуешь его к ним... ты просто не понимаешь, что тебе в нем понравилось, когда он действует как свинья. Но это значит, что ты любишь своего мужчину более... чистым. Мягким. Гладким. Не каким-нибудь бородатым мясником. Поэтому... когда Кирше одевается, как мужчина, пытаясь выдать себя за мужчину, она просто... обманывает тебя! Она тебя не привлекает, тебя привлекает сын её отца, за которого она себя выдает!
... это не было плохим объяснением, поскольку, она должна была отметить, для мужчины своего возраста Блитзхарт фон Зербст прекрасно сохранился.
О да! Это просто игра. Она должна притворяться перед своим отцом - Основатель, он был ужасно громкоголос - что она встречается с тобой, словно... словно мужчина! Так что то, что она будет разгоряченной, смущенной и краснеющей, поможет убедить его! И всё будет в порядке! И...
- Кирше, пожалуйста, сними усы. Они смущают, - взмолилась она.
И когда они исчезли, всё стало проще.
*
- ... и поверишь ли, но мы были окружены со всех четырех сторон! - ревел маркграф. - Поэтому я достал свой меч и сказал солдатам: "Вы зовете это терцией? Вы будете в мире больции, если вы не пробьетесь из этого простого окружения! Потому что я сам вас поубиваю!" И знаешь ли, они тут же собрались и пробили себе путь! И по пути дракон попытался меня сожрать, когда... бам! Я подпрыгнул, перебил ему челюсть, а его всадница была так переполнена страстью, что сомлела! Хорошая девочка! Жаль у неё были некрасивые брови, но чего вы хотите от иберийцев! Уррра!
- Уррра!
- Йай, - Табаса кашлянула. - Незаметные яды? Какие есть яды наиболее льетальные использовали на Вас?
- Яд василиска всегда был редкостной гадостью! - заявил рыжеволосый мужчина. - Приятный вкус, но заставляет нутро сжиматься! И под этим я подразумеваю легкие! Кто-то однажды подбросил его мне, но я просто выпил бутыль Руссеанского спиритуса, а затем поджег! Выжег! По этой причине его нельзя подложить в готовящуюся пищу!
- Пробовали уже! Ромалианская дешевка, заявил, что он отравил один бокал из двух, и сказал мне выбирать! Я изловил его и заставил выпить оба! Если какой-то мерзавец пытается заставить поиграть в какую-то проклятую логическую игру или - хуже - в поэтическую справедливость и прочее дерьмо, вмаж ему! Всегда меня выручало!
- Очьаровательно.
Блитзхарт фон Зербст встал, широко скалясь при виде прибывших Кирше и Монморенси, хотя его лицо слегка изменилось, когда он заметил явные изменение в фигуре Кирше, из-за распущенного корсета.
- Поставил её на колени, возблагодарив Бога и Основателя за день своего рождения? - спросил он.
- Меньше молитв, больше воплей, - сказала Кирше, найдя спасение в точности.
- Хороший парень! Если женщина может сесть, после того, как ты с ней закончил, то значит, ты что-то сделал не так! - Маркграф глянул на свои карманные часы. - Небеса, уже столько времени? Проклятье! Я был слишком великолепен, чтобы объяснить свое великолепие всего за тридцать минут! Это заняло целый час! Извини, парень! Я только что вспомнил, у меня есть полчаса, чтобы попасть на другую сторону города и остановить культистов бездны, которые хотят взорвать прибрежный пороховой склад! Нужно бежать!
И с этими словами он выпрыгнул в окно, разбив стекла.
Затем был момент шокированного молчания, а затем далекое "Ура!" с улицы.
- Какой мужчина! - с тяжелым вздохом сказал Гиш. - Основатель! Если бы я был хотя бы вполовину... нет, хотя бы на пятую часть таким же лихим, как он, ну, я был бы таким лихим, что выиграл бы любую гонку, которую вы могли бы вспомнить.
- Он есть... кьак ты сказал это, "мужчина", нет? - невнятно сказала Табаса, прилежно зарисовывая что-то на полях своей книги. - Интересно, `н убил бы короля, есльи бы подумал, что этот человек злой? Есльи бы он нашел какие-нибудь свидетельства, нет?
- О, он бы убил, и уже делал такое, - угрюмо ответила Кирше. - У него дома, на стене, есть голова Фердинанда Черного. Рядом с головой дракона и Ксиктлимртила Непроизносимого, который попытался вторгнуться в наши земли. Это была "увлекательная" Серебряная Пятидесятница. Демоны всегда были приятным способом развеяться, после выяснения того, что мой новорожденный братик снова оказался девочкой. - Она вздохнула. - Моя семья испорчена.
- Это есть очьаровательно, - сказала Табаса, уголки её рта слегка поползли вверх. -И я бы не сказала, чьто с тьобой.... тобой есть проблема.
Монморенси прочистила горло.
- Гиш, - предложила она. - Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы вырастить усы?
- Да, - ответил парень с сияющими глазами. - Ты тоже слышала его совет?
- Да, конечно, - быстро ответила девушка. - Его совет определенно лучший. Ты должен проверить, как ты будешь выглядеть с ними. Проверить, был ли он прав. - Она нервно засмеялась. - Нет других причин.
22. Вечеринка.
Дорогой дневник! Сегодня огласят приглашения на зимнюю церемонию награждения Серебряной Пентаграммой, и я знаю, что я в списке претендентов. Это так возбуждающе! По честному, я должна попасть в финал! Осквернители Мирского примут мои работы во всех журналах! Но отец сказал, чтобы я не слишком надеялась на это, поскольку против меня то, что моя мать была Героем и смертной, и наш статус понизился, но я правда, правда хочу этого! Даже если я не выиграю, я, по крайней мере, получу приглашение, правильно?
Глубоко под землей, в мерзких, вонючих местах, собирались силы Зла. Своими злыми и греховными способами они готовили свои подлые планы и собирали ресурсы, нужные для вечного захвата ослабленного мира всего хорошего и правильного. Праведные мужчины и женщины часто желали узнать обо всех ужасающих делах их оппонентов, замышляемых в секретных крепостях, но увы! Эти знания были не для смертных.
- Я уверена, что эта комната меняет размеры! - стенала Каттлея де ла Вальер, в отчаянии пав на колени. - Почему я не могу правильно разместить ковер?
Служанка с непониманием уставилась на неё.
- Вы сказали, что он должен быть по двадцать метров в обе стороны, моя леди? - медленно произнесла она.
- Нет, не так! Это... это было двадцать метров и девятнадцать сантиметров в первый раз и двадцать метров и двадцать один сантиметр во второй! И... и если я ошиблась, мне придется постоянно замечать края ковра возле стен, или он будет бугриться, и это сведет меня с ума.- Каттлея изящно вздрогнула. - Это почти так же плохо, как косящиеся портреты!
С тяжелым, вздымающим грудь вздохом, она рухнула на свою кровать, лицом вниз, и та ее мягко подбросила. Несмотря на мерзкий ковер, воюющий с ней, это была прекрасная комната. Намного, намного больше, чем дома. Её сестра разрешила ей выбирать любую, поскольку их было предостаточно. Теперь у неё было так много места, что ей пришлось собрать свои вещи в одном месте и установить бумажные стены, вроде тех, что она видела в книгах о Мистическом Востоке, чтобы лучше организовать пространство. Кровать тоже была очень милой, и они набили под неё земли из поместья де ла Вальер, поэтому она чудесно выспалась днем. А ещё у неё были ужасно милые статуи роз, которые она нашла в заброшенной комнате и склеила, а еще она помогла стае нетопырей поселиться под стропилами, она поработила их, и теперь те гадили вне её комнаты, и переделала уйму полезных вещей, которые заставили ощущать это место домом.
Здесь было столько места, что даже её служанке досталась комната размером с Каттлеину комнату в имении. Бедная девушка, похоже, немного хандрила из-за отсутствия солнечного света, но ей позволялось ходить, где ей заблагорассудится, и, кажется, она вполне ужилась с восхитительными маленькими миньонами. Было приятно видеть, что всё так хорошо обернулось.
Перевернувшись на спину, Каттлея увидела, что Анна подняла руку. Она спокойно стояла там, ожидая, когда Каттлея позволит ей отправиться спать. Она надула губы. Девушка становилась слабее, глупее и менее... независимой, похоже, что нужно сделать перерыв с питанием. Или, возможно, она должна просто принять то, что она будет такой и поработить её, так что она получит некоторые дополнительные силы от этого и... нет! Каттлея, в качестве наказания, специально укусила себя за язык. Она не должна так думать. Это неправильно и плохо, и хотя было допустимым порабощать животных - как, вообще-то, нормальные маги превращают животных в фамильяров - но делать такое с человеком было бы неправильно.
Ей определенно следовало держаться подальше от Анны с её привлекательной, зовущей кровью какое-то время, сделать перерыв, вернувшись к пресной, пресной, пресной крови животных. То, что она находилась не дома и могла позволить себе больше человеческой время от времени, не было оправданием для разгильдяйства и приобретения плохих привычек. Плохие привычки приведут к множеству проблем с матерью, когда она и Луиза вернутся домой.
- Что, Анна? - спросила она, поскольку девушка так и стояла с поднятой рукой, пока происходили эти внутренние дебаты.
- Я могу закончить дела с ковром, - медленно ответила другая девушка. - Я... Я возьму большой, и обрежу лишнее. И сперва проведу замеры, конечно же.
Перекатившись, Каттлея прыгнула с кровати и обняла служанку.
- Ты так права! - с облегчением сказала она. - Оставляю это на тебя. Я просто не могу выдержать этой неправильности. Поэтому я не буду смотреть! Это лучшее решение!
Снова приземлившись, её платье развевалось от невидимого ветра, Каттлея вышла из своей комнаты и осмотрелась - слегка дернувшись, заметив факел в конце коридора.
Собрав волю в кулак, Каттлея сделала глубокий вдох, закрыла глаза и пробежала мимо него.
Да. Её нужен глоток свежего воздуха. И глоток свежей крови, потому что пирофобия становилась всё хуже. Она ощущала, как становится все суше изнутри. Словно губка над тазом. И раз уж ей придется пойти на охоту... она может спросить сестру, нужно ли ей помочь с чем-нибудь.
О! О! И она может сделать подарок-сюрприз на Серебряную Пятидесятницу, пока она снаружи! Что было намного лучше, чем просто выпить большую часть жизни из какого-нибудь невинного животного!
*
В глубоких пещерах сокровищницы, освещенных факелами, работали миньоны.
- Запомните, вы, лентяи, золото и камни идут в тот угол, серебро - в тот угол, а другие металлы - в тот! А все вещи, которые не похожи на блестяшки, складывайте в центре, чтобы потом их рассортировать! Серебро с вампирьей кровью на нем и другой металл с грязью на нем отдавайте Игни и красным в центре, которые очистят его! - орал Маггат, прохаживаясь туда-сюда в своей броне, сделанной из скелетов, словно самый вонючий и отвратительный кладовщик в мире. - И если кто-то из вас, красных, сожжет картины, я вам по башке настучу! Если вы опять что-то сожжете, после того как вас вернут, я отдам вас Феттиду! Мы сортируем деньги Повелительницы и те вещи, из-за которых она может потерять деньги, её злят, её голос становится громким и высоким, и она использует длинные слова, и тогда злюсь уже я!
- Эм! Привет?! - раздался голос от двери. Сестра Повелительницы сунула голову в проем. - Эм... где Луиза? Вы знаете?
Маггат прищурился, глядя на вампира. Он до сих пор не простил её полностью за то, что она оторвала ему голову, но если он отомстит, то Повелительница расстроится, а у расстроенных Повелителей умирать обычно приходится несколько дней подряд.
- Повелительница возле улья, - сказал он. - Она что-то делает с ним.
- О. Хорошо!- Последовала пауза. - Ой, вы такие милые! - воскликнула вампирша, перед тем как исчезнуть.
- Я скорее красивый, -засомневался Макси.
- Я определенно милая, - вызвалась Феттид, поглаживая тесаки.
- Нет, Фетид, горлорез ты, - сказал Макси.
- И это тоже! - весело согласилась зеленая. Она откуда-то выудила нож и умело его крутанула с умным видом. - Знаешь, я тут подумала: наверное, мне стоит спереть каких-нибудь проклятых магических ножей или что-то вроде. Повелительница определенно не ножевой тип Повелителей, поэтому она не хочет ими пользоваться. Не понимаю, почему, ведь ножики - самые тыкучие штуки в мире. Но она Повелительница, поэтому мы её не понимает.
- Любит длинные слова!
- И что это за люди, которые не Макси, чокнуты настолько, что любят поэзию!
Игни грустно посмотрел на них.
- Возле Повелительницы теперь сестра, а сестра - вампир, поэтому теперь у нас будет много... - он сосредоточился, - мело-драмы, а с ней всегда приходит поэзия, - сказал он. - Говорю вам...
Больше он ничего не успел сказать, потому что его рассеянное внимание перешло на одного из красных, который незатейливо сунул огонь в кучку химикалий перед ним.
Взрыв разбросал рогатые тела, в основном по частям. Юные миньоны вне радиуса взрыва радостно охали и ахали, тогда как более опытные просто уворачивались от мимолетных конечностей, будучи привычными к более впечатляющим бойням.
Постойте-ка.
Глаза Маггата широко раскрылись во внезапном, ужасающем понимании космической правды, которая вторглась в его миньонский мозг.
Если... если у него есть рука рук для подсчетов, тогда что произойдет, если у него будет рука рук рук? Правда, будет тяжело таскать столько рук, но что если он использует пальцы на одной руке, чтобы считать количество воображаемых рук? А затем рука рук рук рук? А за этим... ему понадобится достать больше рук, чтобы считать руки.
Маггат слегка дернулся.
- Эй! - орал Игни. - Маггат! Это моя рука! Что с тобой, дурило? Я тебе её не отдам, даже если она тебе нравится! Я её никому не отдам!
Рука выпала из хватки Маггата с мокрым шлепком, а коричневокожий миньон с новым пониманием уставился на монеты, разбросанные по полу. Каждый золотой кружок как бы улегся напротив пальца...
- Тут... три руки и четыре монеты передо мной, - выдохнул он, словно оглашая революционное открытие.
- Что это было?
- Не знаю.
- Я думаю... звучало похоже на Гнарла, когда он считает?
- Тут... одна рука и одна рука... две руки горящих факелов в этой комнате.
- Это оно! Продвинутая математика!
- Нет! Маггат! Ты зашел слишком далеко! Это из тех вещей, которые миньоны не должны знать!
- Ага! - встрял красный - или, возможно, красная, поскольку оно было одето во что-то вроде юбки или килта - нервно играя со своими рогами. - Ты же не знаешь по-вслед-ствий этого! Подумай, какое Добрецо может быть выпущено в мир, если ты продолжишь делать такие вещи! Синие могут вернуть тебя из смерти, но ты же мыслируешь! Ты можешь свихнуться, и синие не смогут починить твою голову.
- Разве что в голове будет штука вроде... стрелы или топора, или чего-то наподобие, - охотно подсказал коричневый. - Синие загребают кучу вещей из голов мертвых миньонов.
- Это да, ага. Но мыслирование из мыслящей головы - это не то, что может вытащить синий, перед тем, как делать свою синюю магичность. Это как... вечеринка, но только ты не можешь есть жаркое. Словом, фуфло!
- Заткнитесь! Вы завидуете моему знанию! - огрызнулся Маггат. - Я вам покажу! Там..., - он запнулся, и сосредоточился на руках скелетов, перекидывая их пальцы, пока его взгляд метался по комнате, язык высунулся из-за перегрузки гиперрасчетов, - ... там одна рука. И три руки. И четыре миньона в этой комнате! Нет! Я тоже миньон, значит выходит одна рука рук и четыре руки всего!
- Я не буду слушать эту мерзость! Ты играешь с тем, чего не понимаешь!
- Но разве ты знаешь, что он чего-то не знает? Как это может быть? Если ты знаешь, что он не знает знание, получается что ты знаешь знание, которое он не знает - а значит ты неправильно плохой, потому что получаешься лице-мером - но если ты не знаешь, что он может знать, значит, ты не знаешь, что он может не знать, а значит, твое знание не дает тебе узнать, знает он знание или нет, потому что ты не знаешь, может ли он узнать знание, которое не следует знать, - встрял Макси. - Ай-ай-ай, - добавил он, когда в него полетели камни. - Ай!!- добавил он, когда Феттид пырнула его в руку. - Это было не-про-порци-анально!
- Я ничего тебе не воткнула, - сказала Феттид, её глаза сияли невинностью или, скорее, тупостью. - Да, могу я забрать свой нож? Он у тебя в руке застрял.
- Ты же знаешь правила Маггата! Меня можно пырять только тогда, когда я играю музыку и занимаюсь поэзией одновременно!
- Ага, это было глупое действие, - неискренне поддержал Маггат, чей ум всё еще пытался разобраться с потрясающим основы мира открытием, которое он только что сделал. - Феттид, забери нож и бросай в Макси камнями, как все остальные.
- Ай!
*
Улей миньонов был мерзким цветком темной злобы. В его ужасающих недрах пряталось абсолютное зло, ожидая...
- Убейте меня!
Луиза с отвращением смотрела на ужасающе деформированного миньона. Миньоны вообще не были особенно красивы, в основном выглядя так, словно их спустили с уродской горы, скатываясь с которой они врезались в каждое уродское дерево, а затем рухнули в уродское болото - что объясняло запах - но это... по сравнению с тем, что выползло из улья, другие миньоны были красавцами.
Один глаз болтался на нерве. Левая рука вобрала в себя все мускулы с высохшей правой. А его кожа являлась смесью всех пород миньонов, один взгляд на неё вызывал тошноту.
- Убейте меня!
- Итак, еще одна неудачная попытка, моя леди, - спокойно сказал Гнарл. - По крайней мере, Вы помогаете заселить зверинец, - два других миньона подхватили урода и уволокли под крики "Убейте меня!".
Луиза осела за своим рабочим столом, сварливое выражение начало проявляться на её лице.
- Наверное, слишком много огненной эссенции в этот раз, - сказала она, надувшись. - По крайней мере, у него были рога. В конце концов, я получу результат.
- О, обычно большинство Повелителей сразу же способны на это, - бессердечно заявил её визирь.
- З-заткнись! Тупой Гнарл! Я... я пока что не привыкла к этому! Я могу поспорить, что вампир сломал его... он изгадил его магией смерти или чем-то вроде, поэтому ему нужно выработать её из своих систем! Это не моя вина! - Луиза вздохнула. - Может, в следующий раз мы уменьшим период созревания, но используем только половину земляной жизненной силы, - предложила она.
- Я уверен, что это будет познавательно, - нейтрально ответил Гнарл.
Луизианский взрыв, который должен был вскорости воспоследовать из-за растущего гнева, был, однако, предотвращен Каттлеей, сунувшей голову в комнату.
- Луиза?
- Что такое, Катт? - благодарно спросила Луиза, довольная тем, что кто-то отвлек её от постоянных и неудачных попыток заставить улей работать правильно. Это так надоедало! Словно она вернулась к своим раздражающим занятиям с не-правильно-работающей-магией, и это после почти годичного успеха! Магия зла была... так проста для неё! Она заглатывала целые тома за день, овладевая разными увлекательными вещами, которые можно было проделать с огнем - её основным ограничением были источники нового материала. И теперь вот это!
Поэтому её очень хотелось найти Шута и пнуть его несколько раз. Если она пройдет рядом, он, наверное, оскорбит её, так что это не будет даже неспровоцированным избиением.
- О! Луиза! Ты хорошо выглядишь сегодня, - с восхищением сказала Каттлея. - Я рада, что ты сегодня не надела латы, и это прекрасно подчеркивает лучшие твои черты.
Польщённая, девушка поправила платье. Это было очень красивое платье, она вынуждена была отметить. Высокое горло и воротник, на груди - только легкий намек на подбой, черное, с использованием узоров серебряных демонических рун, которые сильнее подчеркивали возвышения и слабее - впадины. И оно было намного легче лат.
- Я подумала, что с меня хватит звяканья, - по-девчачьи заявила она. Не то чтобы она завидовала сестре или тому, что теперь тут были другие женщины - миньоны не считаются - и она чувствовала себя некрасивой в броне. Конечно же, нет. - Что-то случилось?
- Неа! Я просто собираюсь выйти наружу и поискать еды, поэтому я подумала, может, тебе нужно что-то принести, пока я буду там?
Луиза моргнула.
- Вообще-то да, - быстро сказала она, глаза метнулись по комнате, отыскивая нужное. Она дала это сестре.
-...Луиза, это... эм, мешок.
- Да. Прихвати пару гоблинов для меня. Я... - она помахала рукой, -...эм, пока что не запустила улей, и у меня недостаток роста... вернее, прироста... даже не смей шутить на эту тему! Даже не смей!
-... Я и не собиралась.
- Прости. Привычка. Но нам нужно больше миньонов, и гоблинов можно переделать в сердце башни. Там еще осталось несколько племен в лесах на юге, где земля становится менее болотистой... там будут и животные для тебя, хорошо? О, и я хранила это для подарка, но я принесла амулет от Скаррона, который позволит тебе говорить со мной, пока у меня надета Перчатка. - Она передала его, и подавила желание нахмуриться из-за того, как легко Каттлея заставила его выглядеть элегантным.
- Хорошо! - с энтузиазмом ответила Каттлея, подпрыгнув, чтобы обнять сестру. - Я буду полезной, не беспокойся! И мы получим еще маленьких милых миньонов... и сейчас зима, так что гоблины, наверное, голодают, так что мы их спасаем.