Я медленно, словно на казнь, шёл по улице, уныло глядя под ноги.То, что я сделал, оправдать было довольно сложно. Понять легко, простить не очень. Я знал, что поступил неправильно, и, тем не менее, повторись эта ситуация, я бы вряд-ли удержался.
Темнело. Заполненная днём улица постепенно вымирала. Родители гнали своих чад по домам, влюблённые торопились разделить прощальный поцелуй, часто под пристальным присмотром родственников. И только немногочисленные пожилые люди в большинстве своём оставались безучастны к закату солнца и появлению звёзд на небе.
Я продвигался вперёд глубоко погружённый в свои мысли, машинально здороваясь с прохожими. Внезапно со стороны дома Вазиля послышались громкие крики, далеко разносившиеся по округе.
Здания в городе стояли столь близко друг к другу, что не успел я сделать и двух десятков шагов, как оказался напротив места происшествия, хотя, когда раздался первый крик, нас разделяли целых три дома.
В небольшом дворе Вазиля происходило избиение. Сам хозяин дома с ремнём в руке стегал лежащего на лавке паренька, своего сына - Севку.
- Ах, ты зараза,- ярился Вазиль. - Думаешь, мне миску жалко? Хорошую такую миску. Сам за ней на рынок ездил, искал долго, приценивался. Два медяка заплатил, между прочим. Нет! Мне землю нашу жалко. Соврёшь раз, соврёшь два... И всё! Нету её. Дурак ты безмозглый! Дубина пустоголовая!
Ремень раз за разом опускался вколачивая в паренька науку. Я не вмешивался. Пусть Вазиль и преувеличивал. Севке всего десять лет от роду. А лгать можно до четырнадцати. Но, тем не менее, суровый родитель был прав. Не приучишь паренька с детства правду говорить, он и после четырнадцати соврать может. А это уже страшно. Прошло больше двух тысяч лет с момента Великого Запрета и земли осталось совсем мало. Из трёх десятков королевств и двух империй сейчас в мире стоят всего три города. В сравнении с городами прошлого, скорее даже не города, а деревни. Из нескольких десятков, а может и сотен миллионов людей - никто не считал точно - в лучшем случае тысяч десять.
Я двигался дальше, постепенно приближаясь к дому. Как же мне не хотелось туда идти. Но не идти было нельзя. Одному без дома, без города не прожить. Слишком мало еды, слишком много едоков.
Я прошёл мимо церкви с надеждой и отчаянием, глядя на горевший внутри огонь. В отличие от остальных строений, дом Творца занимал большую, по нашим временам, роскошную площадь. Размерами она не уступала пяти, может даже шести домам соединённым вместе. Но это как раз было понятным. Не первый век мы пытаемся вымолить у Него пощады, надеюсь, что и не последний.
Когда-то давно после сотворения мира Творец создал первого человека и поселил его в Небесном саду. Но первый человек обманул Творца и за это был изгнан на землю. Всего три главные заповеди повелел соблюдать он. НЕ ОБМАНИ. НЕ УБЕЙ. НЕ УКРАДИ. Всего три...
Но даже их мы не смогли соблюсти.Три тысячи лет терпел Он ложь, убийства и кражи, а потом разверзлись врата небесные и раздался голос:
- Я устал ждать когда вы придёте ко мне. Я перестал верить, что вы этого достойны. Теперь каждый раз когда кто-либо из вас соврёт земля, созданная мной для вас, будет уменьшаться. По чуть-чуть. Всего на локоть в длину и ширину. И на ладонь вниз. Теперь всё зависит от вас. Либо вы отринете грехи свои и станете по правую руку от меня, либо погибнете.
Люди тогда, если верить древним летописям, сильно испугались. Они долго замаливали грехи в церквях, делали дорогие пожертвования и даже какое-то время старались не грешить. Но привычка брала своё. Ну что такое локоть земли. Её ведь так много. Но о том, что если каждый человек соврёт за жизнь, хотя бы раз, то это уже миллион локтей они как-то не задумывались. Пока земля не уменьшилась настолько, что людям пришлось воевать, за оставшуюся территорию. Одна война сменялась другой, а земли становилось всё меньше и меньше. Нас осталось немного. Всего десять тысяч. Большему количеству просто не прокормиться. Последняя война закончилась сто лет назад. А обмануть кого-либо было равносильно - не по не знанию, это не считалось - приговорить себя к смертной казни. Жизнь человека ценилась не слишком дорого, зато очень ценилась земля. Поэтому мы всегда говорили правду, только правду и ничего кроме правды. Вернее почти всегда. Несмотря на воспитание, суровые наказания и истощающиеся запасы пищи, земля понемногу уменьшалась.
Наконец я подошёл к калитке своего дома и радуясь отсрочке, соседей во дворе видно не было, проскользнул внутрь. Но радость моя оказалась преждевременной, на пороге собственного дома я нос к носу столкнулся с дядькой Барном.
- Привет Равка, - обратился он ко мне. - Ты случаем Николку не видел?
Я стиснул зубы. Видел я вашего Николку. Лучше бы я его не видел, никогда. У каждого человека есть в жизни свой враг. Человек, которого ты терпеть не можешь и который не переносит на дух тебя. Николка и я всегда враждовали, несмотря на то, что наши отцы дружили. Сколько себя помню. Но только недавно, с появлением в наших сердцах Ирики, наша вражда переросла в чистую, незамутнённую ничем, ненависть. А когда девушка отдала своё сердце мне, Николка не сдержался. Для своей мести он выбрал сегодняшний день. Вначале пристал к Ирике, в то время как она шла на свидание со мной. Когда же я, волнуясь, отправился к ней на встречу и застал подлеца пристающим к любимой девушке, он схватился за нож.
- Видел, - ответил я.
- Подрались небось, - глядя на моё хмурое лицо заметил он.
- Угу.
- Сильно ты его приложил? - продолжал допытываться Барн.
Я опустил глаза и не смотря в глаза собеседнику ответил:
- Я его убил.
Лицо Барна посерело. Ник был его единственным сыном. Пусть он и считал его непутёвым, но по своему любил, на многое закрывая глаза.
- За что? - простонал он.
- Он приставал к Ирике. Пытался зарезать меня.
- Случайно?
Этот вопрос был самым важным из всех. Я имел полное право убить бросившегося на меня с ножом человека. И никто бы меня за это не осудил. Но всё дело было в том, что я хотел не просто отобрать у него нож, я ненавидел Николку всей душой и хотел его убить. И я это сделал. Мы катались по земле, сжав друг друга в смертельных объятиях. Мне удалось забрать у него нож, Ник испугался и прекратил сопротивляться, а я не раздумывая применил оружие по назначению. Потом я долго стирал одежду в небольшом озере собираясь с духом. Одна ложь. Всего одна маленькая ложь на локоть в длину и ширину и ладонь в глубину и я спасён. Две судьбы моя и Ирики останутся не сломанными.А мир станет чуточку меньше. Но я не мог. Несколько раз в месяц мне снился один и тот же сон. Прошло двести лет. Два человека. Он и она ютящиеся на маленькой земле шагов в сорок. Всего два. Потом она умирает и остаётся только он. Он и сорок шагов одиночества. Это настолько ужасно, настолько невыносимо, что просыпаюсь я обычно с криком ужаса, весь в поту. Такое будущее, возможно, ждёт и нас.
- Нет, я хотел его убить.
Всего два наказания существовали у нас. За кражу секли палками на главной площади. За убийство лишали жизни. За ложь тоже. Хотя за неё могли и разорвать на части.
Возможно меня и оправдают. Хотя скорее всего нет. Человеческая жизнь ценится не слишком дорого. И моя тоже. Но это не главное. Главное - Земля.