|
Пролог
Долгими зимними вечерами, когда за окнами темнеет рано, а в дымоходе зловеще завывает вьюга, Алька любила сидеть, поджав под себя ноги в теплых вязаных носках, на круглом пушистом ковре, у старого, чадящего трещинами камина. Ей нравилось слушать потрескивание горящих поленьев, создающее непередаваемую атмосферу уюта и покоя. Её серо-зеленые с легкой грустинкой глаза, отражая золотистые сполохи, смотрели сквозь пламя, казалось, в немыслимые дали.
В небольшой комнате с низким потолком, блики огня вели свою извечную войну с тьмою, отбрасывая от всех предметов замысловатые, колышущиеся тени. Эти вечера были для Алины единственным развлечением в череде однообразных дней, без остатка заполненных изматывающей работой. Языки пламени рисовали в воображении усталой мечтательницы - то могучих героев, то ужасных злодеев, сплетая их в волшебные истории, которые будто живые, просили поделиться ими хоть с кем-нибудь. Выполняя эти молчаливые просьбы, Алька частенько пересказывала видения своей любимой и единственной слушательнице - старой подслеповатой кошке, неизменной хозяйке перекошенного плетеного кресла.
Рассказывать дивные сказки её давным-давно научила бабушка Верина. Забавных случаев та знала превеликое множество и однажды, во время повествования, Алина увидела отражение одной из историй в пламени очага. Бурный восторг от чудного видения, слегка подпортило непонимание окружающих. Подруги по играм решили, что Алина все выдумывает, а бабушка не придала ему большого значения, но девочка не отчаялась. Забавные фигурки навсегда зачаровали её сердце и, запомнив соответствующее им состояние, она уже сознательно пыталась увидеть услышанные истории.
С каждой новой сказкой её видения становились все ярче и отчетливей. Очередное услышанное сказание разворачивалось перед глазами Алины во всей полноте, а в один не очень веселый вечер, когда бабушка задержалась на торжище - девочка увидела в пламени еще нерассказанную историю. Это её настолько поразило, что Алька решилась пересказать увиденное бабушке. С тех пор, скрашивая вечера перед сном, они любили так же посидеть вдвоем, по очереди радуя друг друга рассказами о захватывающих приключениях, но все хорошее рано или поздно заканчивается...
Бабушки не стало, когда Альке едва исполнилось десять. Заплаканная девочка вдруг с болью поняла, что всё хорошее в её жизни внезапно закончилось. Бывшие когда-то добрыми соседи и подруги по играм - отвернулись, стараясь попросту не замечать сироту. Никто из них не вступился за Алину, перед внезапно объявившимися родственниками, навалившими на еще детские плечи немало тяжелой работы. С тех пор вся её жизнь превратилась в бесконечный хоровод безрадостных дней, постепенно затягивающий душу в беспросветный омут равнодушия.
Для той доброй и ранимой девочки, какой прежде была Алина - подобные испытания оказались бы совершенно невыносимы, если бы не видения. Они стали той отдушиной, которая вытягивает из ноющего сердца все горести и делает не такими уж и страшными невзгоды. Правда, теперь кроме тихо мурлычущей свою ласковую песню седой кошки, пересказывать истории было некому, но чудесные видения продолжали появляться, едва сполохи огня из камина бросали на затянутые вечерним сумраком стены свои первые отблески.
Это была магия. Дар, доставшийся ей в наследство. Волшебство, о котором Алька даже не догадывалась, думая, что увиденное существует только в её воображении...
Часть Первая.
Глава 1.
Сурова зима на просторах благословенного Нандора. Четыре долгих месяца кружат над его полями и лесами вьюги, укутывая землю глубокими сугробами. Даже на пороге весны холодные ветра злобно завывают над бескрайними владениями Империи Садж. Но нет им пути в Вольные Баронства. Грозной преградой на пути северных ветров поднимается непроходимый Хребет Драконов, подпирающий небесный свод своими острыми, похожими на гигантские клыки вершинами. С юга Вольные Баронства укрыты от не менее суровых океанских штормов загадочными и почти безжизненными горами Истоков, а восточную сторону прикрывают пологие горы Гномов.
С высоты птичьего полета засыпанные снегом баронства, напоминают стеганое одеяло западных кочевников. Петляющий подобно следу гигантской змеи широкий Имперский Тракт огибает каждое владение, а тысячи расходящихся от него мелких дорог тянутся к людским поселениям. Баронские усадьбы, больше похожие на обросшие хозяйственными пристройками и казармами дружин разжиревшие крестьянские дома, ярко дополняют умиротворенный узор многочисленных полей, неизменных спутников людских хуторов. Возделанные земли тянутся с севера на юг, постепенно редея и уступая первенство светлым рощам и густым дубравам.
Южная часть Вольных Баронств сплошь покрыта остатками непроходимого эльфийского леса. Длинные полосы высоких деревьев тянутся от него, будто щупальца хищного спрута, вклиниваясь глубоко в обжитые территории, но люди не спешат выкорчевывать посадки. Ценные породы деревьев, не смотря на высокую стоимость, пользуются огромным спросом по всему Нандору, поэтому работа на многочисленных делянках лесорубов не затихает даже в зимнюю пору.
Весна в эти южные края всегда приходит неожиданно, за считанные дни очищая землю от снега и льда. Не успевает отзвенеть капель, а глаз уже радуется свежей зелени. Властвует весна всего два короткая месяца, после чего вступает в свои права влажное, жаркое и такое же, как зима долгое лето, позволяющее крестьянам снимать со своих полей два урожая в год. Но не будем забегать вперед, ибо началась наша история, когда весна только пару седмиц, как пробудила предгорья от зимней спячки...
Яркий весенний рассвет застал Альку за работой. К этому времени она уже отправила коров с чередой и, вычистив хлев, накидала свежего сена. Покормив свиней и вечно беспокойных кур, девушка залюбовалась едва показавшимся над верхушками деревьев краем золотого диска светлого лика Зариуса, окрасившего добрую половину неба в розовый цвет. Она с облегчением устроилась на откосе завалинки, тихо радуясь чудесному началу дня, небольшому перерыву и тому, что успела закончить до того, как начала работать трактирная кухня.
Почти пять лет, её ежедневной утренней заботой был хозяйственный двор трактира, принадлежащего старосте Силаю. Трактир стоял на холме, у Имперского Тракта. Его построили на фундаменте разрушенного во время последней войны гномьего острога Лостакар, по-хозяйски распорядившись отборным камнем и глубокими подвалами. Городок, выросший впоследствии у подножия холма, унаследовал старое название и гордился им, как трофеем, хотя воинов среди жителей Лостакара не было.
Граница двух Вольных Баронств, пролегала по тракту и Лостакар - считался спорной территорией, что позволяло горожанам жить припеваючи, значительно экономя на налогах и пошлинах. На руку лостакарцам играло и то, что находился город вблизи предгорий, окрестности которых постоянно подвергались набегам орочьих банд. Конечно, ничего хорошего в этих набегах не было, но местные правители, не желая взваливать на себя дополнительную обузу по защите пограничных селений, старались их попросту не замечать.
С хозяйственного двора трактира открывался чудный вид, на утопающие в зелени цветущих деревьев переулки. Четыре сотни светлых домиков, укрытых от врагов широким кольцом высокой городской стены из заостренных поверху тёсаных дубовых бревен, с высоты холма казались игрушечными. Они ровными рядами окружали широкую центральную площадь.
На дальней стороне площади высился Храм Всех Богов, а напротив него, споря высотой с покосившейся башенкой часовни, стоял дом старосты. Его крытая ярко-красной черепицей двускатная крыша, контрастно подчеркивала разницу между мирским и духовным. Храм уже лет десять, как был запущен и уныло выделялся среди прочих строений своими облезлыми стенами.
Именно с постройки часовни, когда-то начал разрастаться городок, но теперь, кроме старого жреца, святилище изредка посещали только заезжие гости. Случилось это потому, что вера в высшие силы слабла с каждым годом все больше и больше. Древние обряды и службы не приносили никакого результата, а почитаемый всеми старый священник предпочитал отмалчиваться. Некоторые даже начали поговаривать, что боги, диктовавшие ранее свою волю через жрецов - покинули Нандор. Слухи эти пока еще передавались шепотом, но стоило хоть раз взглянуть на храм и становилось понятно - очень скоро остатки веры превратятся в миф.
Маленький домик Алины, темным пятном виднелся на противоположной стороне селения, у выходящих к огородам хозяйственных ворот. С вершины холма, казалось, что маковка часовни, как стрелка указателя, показывает именно на него, пеняя нерадивой хозяйке на просевшую крышу. Девушке невольно вспомнился точно такой же рассвет, когда она, в сопровождении сына городского старосты, поднялась на этот холм и впервые переступила порог трактира.
Случилось это через день после того, как Алина осталась в этом мире одна. Жена старосты, Юстина, послала за ней своего старшего сына, и девочке ничего не оставалось, кроме как послушать и отправиться в трактир. Честно говоря, ей тогда было все равно куда идти. Алька проплакала в одиночестве всю ночь и поэтому даже обрадовалась неожиданному визитеру.
- Проходи, садись. - сказала Юстина, едва Алина зашла в трактирный зал. - Возможно, ты этого не знаешь, но я тебе не чужая. Мы с твоей бабушкой никогда не ладили, но как-никак, все-таки родственники, а своих нехорошо оставлять в беде.
Услышав эту новость, Алина неуверенно кивнула и трактирщица продолжила:
- Можешь не бояться, я не позволю своей двоюродной племяннице умереть с голоду. Конечно, тебе придется помогать по хозяйству, но нужды больше знать не будешь ни в чем. Для начала поработаешь на скотном дворе, а там посмотрим. Начинаешь завтра на рассвете. Жить будешь, по-прежнему, у себя. Всё, можешь идти...
Пока длился этот похожий на ультиматум разговор, работники старосты успели вынести из дома взятой на попечение то что, по мнению старосты, сиротке было 'не нужно'. И видимо в спешке не заметили её любимый коврик. Теперь, он являлся единственным украшением скромного жилища и тонкой ниточкой связывающей её с прежней, беззаботной жизнью.
Нет, она не жаловалась. Просто с того момента окружающий мир для неё утратил радостные краски, а в душе ребенка поселилась горькая покорность судьбе. Работа, поначалу изматывающая и непривычная для внучки травницы - со временем стала простой и знакомой. А то, что она донашивала сарафаны трактирных служанок - так это её никогда не смущало. Ну, кому спрашивается, нужен новый наряд в свинарнике?..
- Опять бездельничаешь? - обрывая воспоминания, послышался визгливый теткин голос из выходящего на задний двор открытого кухонного окна.
- Заканчивай там и бегом сюда, со вчерашнего дня котлы не мыты, а скоро приезжий господин проснется. Чем его кормить будем, по-твоему? - зачастила Юстина.
- Иду. - крикнула Алька и побежала ополоснуть руки в бочке с дождевой водой, стоящей у входа на кухню.
Мытье грязной посуды было работой Серины, рыжей смешливой девчонки, нанявшейся в трактир позапрошлой осенью. Альке она по настоящему нравилась своим добрым и неугомонным характером. Серина пришла в трактир из разоренного орками дальнего хутора и хоть была старше Алины всего на два года, но многое уже успела повидать. Вскоре после знакомства, она взяла над Алькой шефство, не позволяя обижать её хозяйским сыновьям.
Старший из братьев, Сандор, заплывший жирком увалень, который когда-то впервые привел Альку в трактир - отказывался признавать в ней родственницу. Он пользовался любым удобным случаем, чтобы показать ей своё превосходство, и нередко придумывал дополнительную работу. Большего он, слава богам, пока себе не позволял. Но плохо было то, что высокий и худой Вадин, младший из братьев, начал брать с него пример, а Юстина не обращала внимания на девичьи жалобы.
Укрепила дружбу девушек еще одна общая черта - они обе были чужими для остальных жителей города. Женщины Лостакара, как и другие южанки, славились своей смуглой кожей, иссиня-черным вьющимся волосом, страстным характером и пышной статью. А обе подруги были стройны и белокожи. Конечно, непокорные огненно-рыжие кудряшки Серины невозможно было спутать с прямыми, пшенично-русыми косами Альки, но выделялись они, как пара золотых монет среди медяков. Порой, цокая языком и завистливо поглядывая на подругу, Серина любила приговаривать, что красотой её боги не обделили, и что бы та на себя не надела - все приходилось к лицу и по фигуре.
Девчонки уже давно привыкли ловить на себе ревниво-завистливые взгляды юных горожанок, но с прошлой осени, на них также стали поглядывать и женщины постарше.
Но все это Алину совершенно не волновало. Местные ревнивицы были бы очень удивлены, узнав, что сердце девушки до сих пор не смог заинтересовать ни один из местных парней. Именно по этой причине, единственное, что не понимала и не разделяла с подругой Алька, была неуёмная тяга Серины к любовным похождениям.
'Наверное опять вчера, не закончив уборку, убежала целоваться со своим конюхом'. - хихикнула про себя Алина. - 'Ох, и влетит же ей...'
Додумать эту мысль девушка не успела, столкнувшись в дверях с зевающей подругой. Лукаво подмигнув Альке, та оправила передник и с серьезным лицом вошла в кухню, как ни в чем не бывало. Старая кухарка Ранева, жившая в одной из трактирных пристроек, уже давно развела огонь, и над котлами витал едва заметный парок. Не обращая внимания на истеричные крики хозяйки, Серина спокойно прошла в дальний угол, плеснула горячей воды в чан и начала неторопливо отмывать большой котел.
'Мне б так научиться'. - думала Алька, наблюдая за тем, как постепенно угасают крики, разбиваясь о деловитую молчаливость Серины.
- А ты чего встала в дверях? - нашла на ком сорвать свой гнев Юстина. - А ну бегом помогай котлы чистить, лентяйка. Я за что тебя кормлю, нахлебница? Думаешь, что раз ты родственница - так можешь бездельничать?
Пытаясь скопировать походку подруги, Алина степенно направилась в сторону мойки, с удовольствием отметив, как мгновенно затих за спиной тёткин визг. Дойдя до котлов, она оглянулась и, увидав вытянутое лицо трактирщицы - не удержавшись прыснула. Глядя на нее, в ответ хихикнула Серина и через мгновенье, веселый смех заполнил кухню.
Эту сцену и застал, заглянувший на крик староста.
- Тише тут. - пробурчал он, сдвинув брови. - Постояльцы въехали заполночь и просили не будить.
Не обращая больше внимания на смешливых ослушниц, Юстина заворковала что-то душевное и, подхватив мужа под руку, вышла из кухни. Вздохнув с облегчением, девушки быстро отмыли посуду и выбежали посекретничать подальше от хозяйских глаз.
- Ты опять вчера весь вечер просидела дома одна? - пригревшись в лучах весеннего солнца и не открывая блаженно зажмуренных глаз, мурлыкнула Серина. - Нет! Надо браться за тебя всерьёз, а-то так и помрешь старой девой.
Алина хотела, было возмутиться но, подумав, решила не заострять внимание подруги на своих причудах. Серине было её не понять. Вот уже около года Алька грезила парнем, которого никто кроме нее не видел.
Сколько себя помнила девушка, истории увиденные в пламени очага никогда не повторялись и не имели какого-либо логического завершения, напоминая своей пестротой лоскутные юбки бродячих танцовщиц. Такие же разноцветные и многослойные. Они нечетко проступали на самом пределе видимости, и стоило обратить на них внимание, как они тут же сменялись другими - ещё более размытыми и далёкими. Если же ни на чем не сосредотачиваться и смотреть как бы со стороны, то забавные сценки разворачивались перед ней в целые истории. Лица героев этих видений оставались размыты, зато четко проявлялись мельчайшие подробности последствий того или иного поступка.
Примерно год назад все изменилось. Алина сама точно не помнила, как это произошло впервые. Сначала она увидела ЕГО во сне, а потом уже в пламени камина или наоборот. Но, так или иначе - ОН являлся ей в видениях и снах почти каждую ночь. Имени его она не знала и поэтому мысленно называла его просто ОН, а все остальное не имело значения.
Иногда к ней приходили и другие грёзы, но даже в них теперь повторялись одни и те же герои. Это были старый воин, ветеран многих сражений и молодая лучница, примерно того же возраста, что и Алька. Видения с ветераном покорили её сердце мужеством и справедливостью, а приключения азартной лучницы волновали воображение. Порой Альку завораживала головокружительная бесшабашность этой сорвиголовы, но гораздо чаще она очень за нее переживала. Со временем Алина настолько сроднилась со своими видениями, что считала этих троих своими самыми близкими людьми. Своей единственной настоящей семьей. Вот только объяснять это она никому не собиралась и с нетерпением ждала новой встречи с героями своих грез.
- В общем, так, подруга, ты как хочешь, но пойдешь сегодня вечером со мной! - заявила Серина, обрывая затянувшееся молчание. - Где это видано, чтоб молодая симпатичная девушка не знала, зачем в этом мире существуют мужчины.
Алька улыбнулась, но ничего ответить не успела. Над огородами разнесся негодующий крик хозяйки трактира. Не сговариваясь, девчонки мгновенно спрыгнули с завалинки и побежали в сторону кухни. За любую провинность, трактирщица награждала дополнительной работой. А отмывать затоптанные полы общего зала, после того, как разойдутся по домам завсегдатаи - не очень приятное занятие.
Проскочить незаметно у них не получилось. Юстина стояла в дверях и издали приметив спешащих работниц, молча поманила к себе пальцем. Деваться было некуда. Переглянувшись, подруги с заговорщицким видом опустили головы и направились к трактирщице.
- Вот что лентяйки. - сказала она, окинув девушек недовольным взглядом. - На кухне справятся и без вас. Бегом переодевайтесь и марш в зал!
Такого неожиданного поворота никто из девушек не ожидал. Оказалось, что Листара, одна из прислуживающих в зале служанок, поскользнулась и вывихнула лодыжку. Вторую работницу, староста еще на рассвете, послал в ближний хутор рыбарей, желая угодить знатному гостю свежей рыбкой, но та до сих пор не вернулась. Юстина же давно и принципиально не подносила заказанное, подчеркивая этим свой авторитет среди работников. Так что прислуживать гостям оказалось некому.
Яркий сарафан улыбчивой пышки Листары, так некстати подвернувшей ногу, был для высокой Серины не просто слишком широк. Его подол едва прикрывал колени рыжеволосой работницы. Трактирщица с брезгливой ухмылкой посмотрела на результат примерки и недовольно хмыкнула. Выпускать Серину в таком виде к знатному постояльцу было нельзя. А вот Алине в этот раз не повезло. Она была на пол головы ниже подруги, и хоть чужая одежда смотрелась на ней бесформенным мешком, по росту более-менее подходила. Ей и пришлось, стянув чужой сарафан на талии полоской тесьмы, отправиться в обеденный зал.
Работа эта была для Алины новой и непривычной. Она, конечно же, бывала во всех комнатах трактира множество раз. Скребла в полумраке столы и стены, очищая их от остатков пищи и копоти, вымывала затоптанные полы. Но все это происходило поздними вечерами, при неровном свете масляных ламп, когда трактир пустовал. Теперь же девушку ослепило обилие яркого света и любопытное внимание пьющих хмельной эль мужчин.
Кухонная дверь пряталась в полумраке под лестницей на верхние этажи, рядом с пустующей хозяйской стойкой. Когда девушка впервые вышла к посетителям, неся запотевшие кружки - непонятный огонек, блеснувший в глазах охранников заезжего господина, заставил Альку немало понервничать. Успокаивая себя, она старалась не замечать обращенных в её сторону ухмылок и игривых шуточек. Но как только в зал спустился загадочный постоялец, неясная тревога тисками сжала сердце девушки, обещая скорые перемены. Больше уже никакие уговоры не в силах были помочь ей отвлечься от неясных предчувствий и успокоить трясущиеся пальцы.
'Только бы добраться до кухни, только бы уйти подальше отсюда'. - отчаянно твердила она себе, вторя отчаянно бьющемуся в панике сердцу. - 'Пускай меня накажут, но больше я в этот зал не выйду'.
Превозмогая беспричинный страх, Алька закусила губу. Проходя мимо стоящего в центре зала высокого мужчины в изящном дорожном камзоле, она зажмурила глаза, только это ей не помогло. Ледяная волна озноба, пробежав вдоль позвоночника, на миг задержалась между лопаток и будто молния ударила в затылок легким головокружением. Испуганной девушке показалось, что мир покачнулся, и сама судьба заглянула в её настежь распахнутую душу. Чтобы не упасть, она взмахнула руками, а поднос с пустыми кружками и грязными тарелками полетел дальше, прямо под ноги постояльцу...
Через некоторое время, когда звон разбитой посуды затих, Алька решилась открыть глаза. Она была готова ко всему, но вместо возмущения, увидела на лице мужчины добрую и участливую улыбку, никак не соответствующую её внутренним ощущениям надвигающейся грозы.
- Разрешите представиться, юная леди. - галантно произнес он мягким бархатным голосом. - Магистр Общей Магии Даймон, к вашим услугам.
- Вы, как я вижу, обладаете Даром и весьма не слабым. - продолжил он заглянув в глаза девушки. - Но, судя по вашей реакции, никогда не встречались с подобными себе.
Алина была ошарашена происходящим и не сразу поняла, что именно говорит ей этот необычный человек. Когда же произнесенные слова начали доходить до её сознания - никак не могла в них поверить. На территории Вольных Баронств, куда со всех концов империи Садж многие десятилетия стекались люди, уставшие от безраздельной власти магов, не приветствовали заезжих кудесников. Стоило подобному слуху облететь окрестности и у дверей трактира собралось бы все население ближайших поселков с кольями и факелами в руках.
Девушка уже собралась возразить, что никакая она не ведьма и Дара у неё нет, но в разговор вмешалась выглянувшая из кухни Юстина. Трактирщице хватило одного взгляда, чтобы разобраться в причине недавнего шума. Проворно выбежав в зал, она ухватила провинившуюся за ухо. Поклонившись постояльцу, трактирщица начала пятиться в сторону кухни.
- Прощения просим. - пробубнила она, одарив Алину мстительным взглядом. - Сей момент все приберем, а эта раззява получит десяток плетей.
Реакция постояльца на это зрелище поразила Алину еще больше. Маг изменился в лице и, сдвинув брови, грозно взглянул на трактирщицу.
- Немедленно отпустите ребенка. - потребовал он.
Испуганная Юстина начала кланяться еще ниже и быстрее, но отпускать ухо племянницы даже не подумала.
- Повторяю, отпустите девушку. - обрывая причитания наглой торговки, не терпящим возражений голосом, заявил странный гость. - Я оплачу стоимость разбитых черепков.
Страх и жадность сделали своё дело. Нехотя разжав пальцы, трактирщица молча кивнула и скрылась за дверями кухни, временно отложив неминуемую расплату.
Маг вежливо улыбнулся и с галантным жестом пригласил прикрывающую потрепанное ухо Алину присесть с ним за стол.
- Позвольте узнать ваше имя, юная леди. - продолжил он прерванный разговор. - Вы меня очень заинтересовали. Такой Дар, как у вас - огромная редкость! В этих местах, рассеяны остатки четырех магических кланов, на поиски которых я и отправился по заказу Академии. Практически все бароны несут в себе частичку древней крови, но магических способностей, увы, обнаружить у них мне не удалось.
На этот раз, страшась возвращения на кухню, в объятья разъяренной Юстины, Алька возражать не собиралась. Её не обмануло спокойствие, с которым трактирщица впервые за много лет прислуживала, у них за столом. Косые взгляды, которые та бросала на племянницу - не предвещали ничего хорошего. Соглашаться с Магистром она тоже не спешила. Обдумывая ответ, Алька решила подольше потянуть время.
- Меня зовут Алина. - произнесла она наконец.
- Я выросла здесь, в Лостакаре. Меня воспитывала бабушка Верина, но прошло уже пять лет, как её не стало. Моя двоюродная тётя - жена хозяина этого трактира, приняла меня у себя и с тех пор я работаю на хозяйственном дворе... - Алину поразило, с какой откровенной легкостью слова начали сами слетать с её губ.
Она попыталась зажать рот руками, но не смогла даже пальцем пошевелить...
...Во рту пересохло, а перед глазами плавала сиреневая дымка. Сколько прошло времени с начала разговора - Алька не знала. Она сопротивлялась наваждению сколько могла, но в результате только глубже погружалась в магический туман, пока тот не захватил её сознание полностью. Несмотря на слабость и забытьё, девушка точно помнила, что рассказала магу о своей нелегкой жизни всё. Даже то, в чем боялась признаться своей лучшей подруге. Поэтому, замолчав, сидела, едва скрывая страх и волнение.
- Простите меня великодушно, но я должен был узнать правду. - задумчиво произнес маг после долгого молчания. - Я видел, как тяжело вам даются слова, и решил немного помочь. Однако теперь, выяснив все, что мне хотелось услышать - могу предложить взамен свои знания и откровенность.
Девушка сидела тихо не в силах поднять глаза и Магистр, глядя на неё, по-доброму улыбнулся.
- Как я и говорил, вы мисс - наследница великого Дара, и теперь я даже знаю какого именно. - неторопливо начал он свой рассказ. - Вы последняя в династии пророков и ясновидцев, когда-то могущественнейшего из всех Кланов. Раньше, в нашем мире было девять Великих Кланов, но историю пишет сильнейший избавляясь от конкурентов. Теперь в империи Садж Магических Кланов осталось только четыре. Провидцы были уничтожены полностью, а жалкие остатки четырех потерявших силу стихийных Кланов - развеяны по предгорным районам Вольных Баронств. В юности, еще, будучи студиозусом магической академии, я несколько раз видел вашу бабушку в столице империи. В то благословенное время её имя было известно каждому - Великая Верина! Она была Пророчицей самого Императора. Мне довелось слышать, что её настигло проклятие Дара, и она бесследно исчезла. Я лично думал, что она погибла гораздо раньше, не оставив наследников.
- Этого не может быть. - возразила ему постепенно приходящая в себя Алина. - Бабушку здесь знали все и никакого Дара или проклятия у нее не было.
- Пойми, девочка. - продолжил с грустной улыбкой волшебник. - Дело в том, что пророки, с легкостью читают книгу судеб этого мира, но сами чтецы остаются слепы, ибо увидеть на её страницах своё будущее они не в силах. Никто из них не знает, какие последствия ожидают лично их, после предсказаний и этим часто пользуются владыки. Скорей всего Император не мог позволить видению твоей бабушки прозвучать в нашем мире. А выход из этого один - отказаться от знаний и Дара, иначе только смерть. Именно это проклятие и настигло её.
Алина заворожено слушала рассказ этого странного человека. Но как ни старалась, не смогла представить свою бабушку - Великой Вериной, помощницей самого Императора. Внучке, бабушка много рассказывала о детстве и юности её матери, Софии, не пережившей тяжелых родов, и покинувшей мир в тот миг, когда Алька появилась на свет. О её отце, который не выдержал смерти любимой и ушел воевать с орками, оставив дочери на память о себе, только серебряный кулон в виде лепестка пламени, на тонкой цепочке и звучную фамилию Лафудр. О тяжелых войнах, терзавших Империю Садж долгие годы. Войнах, между людьми и древними народами, населявшими ранее эти земли, задолго до появления тут первого человека. Об эльфах и гномах, проигравших в кровопролитных боях и уже более двадцати лет назад ушедших в другие миры. О кровожадных орках, отказавшихся уходить и теперь населявших горные районы. О мудрых драконах, не пожелавших участвовать в войне, принимая чью-либо сторону и скрывшихся за пиками непроходимых гор. Бабушка рассказывала обо все на свете, но ни разу не упомянула Дар.
- Конечно, никто не в силах совершенно лишить человека магических способностей, - продолжал свой рассказ её собеседник. - Какие-то крохи остаются, но их недостаточно даже на то, чтобы вспомнить, кем он или она были когда-то.
- Есть у меня девочка и плохие для тебя новости. Твой Дар Алина спит, и пробудить его может только семейная реликвия, передаваемая из поколения в поколение. Инициировать Дар с помощью реликвии необходимо до совершеннолетия иначе он попросту выжжет тебя изнутри. Ежели артефакт утерян - никто в нашем мире не сможет тебе помочь. Даже я тут бессилен. - развел руками Магистр.
- Подождите, какая реликвия? - очнулась от воспоминаний Алька. - Нет у меня ничего такого, и никогда не было. Как хоть она должна выглядеть?
Жизнь давно отучила Алину верить чужим людям на слово, но сомнения все же закрались в душу, и она решила, во что бы то ни стало, выяснить всё об этом загадочном артефакте. Заезжий маг посмотрел на недоуменное лицо малышки и улыбнулся.
- Какой артефакт был у Великой Верины и Клана Провидцев - я не знаю. Кланы хорошо охраняют свои секреты, но кое-что известно и мне. У каждого Клана свои способности и реликвии. Выглядят артефакты, как обычные с виду предметы - такие, как перстень, ларец, меч и даже обычный медный свисток.
Ничего из перечисленного Алька никогда дома не видела, ну разве что проеденный мышами в нескольких местах старый пустой сундук, стоящий в углу её комнаты. Но этот вариант она отмела сразу.
- Скажите, уважаемый Даймон, а что делать с этой самой реликвией, чтобы Дар не причинил мне вреда, если я вдруг её найду? - затараторила Алька, заметив, что охранники постояльца, спавшие этой ночью в зале, начали укладывать свои вещи, собираясь на выход.
- Все очень просто и банально. - с улыбкой ответил волшебник. - В свисток надо один раз дунуть, перстень - одеть на палец, лампу - зажечь, а ларец - всего один раз открыть. Но обязательно, сделать это должна ты сама. После пробуждения Дара, каждого неофита посвящают богам покровителям. Насколько это необходимо - мне не известно, но обряд очень красив и символичен...
- А теперь позволь откланяться, мы и так у вас порядком задержались. Если ты найдешь ваш семейный артефакт и сможешь пробудить свой дар - всегда буду рад увидеть тебя, и принять в стенах нашей академии. Учиться тебе нужно обязательно, потому, что помимо родовых способностей, дающих тебе определенные возможности - есть еще и Общая Магия, доступная каждому обладателю Дара. Находиться академия рядом со столицей империи, славным городом Садж. Найти меня там очень просто, спросишь, у любого прохожего, как пройти к башне Магистра Даймона или попросту Ректора Академии и тебе укажут дорогу.
Он встал и, не оборачиваясь, вышел из трактира, оставив Альку переваривать нахлынувшую на неё информацию. Она так и сидела за столом, ничего не замечая вокруг, пока из-за кухонной двери её не окликнула Серина. Как оказалось очень вовремя. Стоило девушке подняться и в тот же миг, в трактирный зал ворвалась растрепанная Юстина. Следом за ней вошел староста, и они оба остановились перед Алькой.
- Ты что, змея, ему на меня наговорила!?! - зашипела на Алину тётка. - Этот колдунишка, мне! Уважаемой женщине! Угрожать вздумал!?! - голос Юстины нарастая, постепенно переходил на визг.
- А-ну, цыть! Разоралась тут. - вмешался староста. - Постоялец заплатил втрое от уговоренного, да еще и серебром. Иди малая, можешь отдыхать сегодня - заслужила.
Альку не нужно было долго уговаривать. Сообразив, что гроза миновала и расправа откладывается, она мигом скрылась на кухне, скинула там ненавистный сарафан подавальщицы и выскользнула на хозяйственный двор. Издалека махнув на прощанье Серине, она перемахнула низкий огородный заборчик и побежала напрямик к городским воротам. Дома её ждали коврик, очаг и надежда, что, возможно, сегодня она снова увидит Его. После всех тревог и переживаний ничего другого ей сейчас не хотелось.
|