Изабелла И. : другие произведения.

В поисках Эльдорадо

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Волею случая Виктор, обычный парень из Санкт-Петербурга, попадает в опасную Колумбию, где увлечение одной из девушек приводит его за карточный стол с главой одного из крупнейших наркокартелей. Ставки настолько высоки, что Виктор даже не может себе представить. Оказавшись втянутым в разборки между наркомафией, повстанцами и загадочной организацией, называющей себя центр, он вынужден, спасая собственную жизнь, прятаться в девственной сельве Амазонки, таящей множество самых неожиданных опасностей. Сможет ли Виктор выбраться из бесконечных зеленых джунглей, найдет ли свое счастье и вернется ли когда-нибудь домой? Беспринципная мафия, загадочные красавицы, спецслужбы, прекрасная и безжалостная природа, коварные индейцы, таинственные руины древних цивилизаций, все смешалось в легендарном Эльдорадо.

  В ПОИСКАХ ЭЛЬДОРАДО
  
  В РОЛЯХ:
  Виктор Сергеев - русский лингвист и испанист из Санкт-Петербурга. Первое появление - серия 1.
  Виктория Молина - результат случайной шутки Бурлона. Первое появление - серия 21.
  Летисья 'Лети' Кастро - известная американская певица и поп-дива, колумбийского происхождения, отличающаяся особенной красотой. Первое появление - серия 9.
  Марисоль Санчес - высокопоставленный сотрудник наркокартеля Западной долины. Первое появление - серия 4.
  Вероника Молина - девушка, разыскиваемая наркомафией. Бывшая подружка Бурлона. Первое появление - серия 2.
  Антонио Трентино - знаменитый американский продюсер итальянского происхождения. Первое появление - серия 16.
  Полковник Эктор Рамос - Полевой командир FARC (повстанческая группировка революционных вооруженных сил Колумбии). Начальник охраны плантаций наркокартеля Западной долины на территории FARC. Первое появление - серия 2.
  Дон Эстебан Лопес - главный управляющий наркокартеля Западной долины. Первое появление - серия 2.
  Херардо Мендес - администратор в поместье Бурлона. Первое появление - серия 2.
  Хосе Мария Монтойя - шеф службы безопасности наркокартеля Западной долины. Первое появление - серия 6.
  Дон Карлос 'Бурлон' ('Шутник') Варгас - наробарон, глава наркокартеля Западной долины. Первое появление - серия 2.
  
  А ТАК ЖЕ:
  Рауль Каберра Диас - погибший жених Марисоль Санчес. Первое появление - серия 4.
  Дон Аурелио 'Каймакан' ('Толстосум') де ла Крус - наркобарон, руководитель объединенных наркокартелей Кали. Первое появление - серия 8.
  Гильермо - дворецкий дона Эстебана. Первое появление - серия 10.
  Анхелика - любовница дона Эстебана. Первое появление - серия 10.
  Сеньор Манарола - мексиканский посредник Бурлона и Каймакана, имеющий связи в правительстве США, обеспечивающий передачу товара через мексиканско-американскую границу. Первое появление - серия 10.
  Лобо ('Волк') - один из людей Хосе Марии Монтойи. Первое появление - серия 14.
  Хромой - один из людей Хосе Марии Монтойи. Первое появление - серия 14.
  Мигель - финансовый директор Летисьи Кастро. Первое появление - серия 16.
  Кристина - начинающая певица, одна из учениц Антонио Трентино. Первое появление - серия 20.
  Серджо - официант и администратор в итальянской траттории в Лос-Анджелесе. Первое появление - серия 20.
  Сильвия Трентино - жена Антонио Трентино. Первое появление - серия 20.
  Аннабель Мерлен де Тирли - девушка из влиятельной семьи французского происхождения. Первое появление - серия 20.
  Гваделупе - экономка на вилле дона Эстебана. Первое появление - серия 21.
  Дон Хасинто - один из управляющих наркокартеля Западной долины. Первое появление - серия 26.
  Джеймс Кэмбелл - профессор Оксфордского университета, работающий на биологической станции на реке Хавари. Первое появление - серия 28.
  Пабло - друг и позже молодой человек Марисоль Санчес из Венесуэлы. Первое появление - серия 29.
  Доктор Мартинес - ведущий хирург в клинике Санта-Исабель в Каракасе, Венесуэле. Первое появление - серия 29.
  Джессика - подруга Вероники Молины из США. Первое появление - серия 30.
  Сеньора да Сильва - бразилианка, занимающаяся обучением Виктории Молины в поместье Бурлона. Первое появление - серия 35.
  Диего - один из садовников в поместье Бурлона. Индеец из племени тикуна из Перу. Первое появление - серия 35.
  Сенатор Руис - один из сенаторов колумбийского парламента, избирательную компанию которого финансировал Каймакан. Первое появление - серия 35.
  Альберто - бывший заместитель Хосе Мария Монтойи, ставший во главе службы безопасности наркокартеля Западной долины, после отстранения Хосе Бурлоном. Первое появление - серия 38.
  Эдурадо 'Тапон' ('Коротышка') Кампос - представитель перуанского наркокартеля сельвы. Первое появление - серия 40.
  Дон Винсенте - бывший (до дона Эстебана) главный управляющий картеля Западной долины. Первое появление - серия 46.
  Дуглас - личный адвокат Антонио Трентино. Первое появление - серия 50.
  Пьер де Тирли - глава группы компаний De Thirly Group, влиятельный американский бизнесмен французского происхождения, отец Аннабель де Тирли. Первое появление - серия 50.
  Раймундо Сантос - друг Летисьи Кастро, владелец яхт-клуба в Бразилии. Первое появление - серия 50.
  Сэмуел Джонсон - один из руководителей секретной организации, называющей себя центр. Первое появление - серия 64.
  Кармен - близкая подруга Марисоль Санчес. Первое появление - серия 66.
  Эсмеральда - девушка, которую спрятала Марисоль Санчес. Первое появление - серия 72.
  Дон Маурисио - руководитель перуанского наркокартеля сельвы. Первое появление - серия 79.
  
  Основными считаются персонажи, которым была посвящена хотя бы одна серия. Второстепенными считаются персонажи, появляющиеся в истории более двух раз. Все персонажи были придуманы автором и совпадения с реальными людьми совершенно случайны. Ударные буквы в именах и фамилиях подчеркнуты для правильного произношения.
   
  СЕЗОН I: ВИКТОР
  
  Серия 01.
  7 октября 2009 г.
  Санкт-Петербург, Россия.
  
  На улице моросил мелкий дождь, а в небе плыли тяжелые серые облака. Я задвинул шторку окна и, сделав над собой усилие, встал с постели. Бросив быстрый взгляд на часы, я понял, что времени у меня осталось уже не так много. Заглянув в холодильник, я обнаружил, что с едой как обычно наблюдаются некоторые проблемы, а точнее ее практически нет. Конечно, надо было закупиться едой с вечера, но я как обычно об этом забыл. Повторный и более внимательный осмотр холодильника позволил обнаружить несколько яиц, непонятно как переместившихся вглубь холодильника с его двери.
  'Отлично! - подумал я, - Теперь можно будет сообразить яичницу!'.
  Быстренько кинув яйца на сковородку, я отправился умываться в ванную, по пути одевая на руку часы. Открыв кран, я опустил голову и ополоснулся холодной водой. Холод прогнал остатки сна. Я поднял голову, и из зеркала на меня посмотрела несколько всклокоченная физиономия молодого человека с кучерявыми темными волосами и довольно мягкими чертами лица. На лицо была легкая небритость.
  'Хотя кого я обманываю, - подумал я, - это уже не легкая. Не мешало бы побриться, - я мельком глянул на часы - Время!'
  'Ну ладно, и так сойдет. Побреюсь завтра'.
  Вернулся я на кухню очень вовремя, еще чуть-чуть и единственная в доме еда сгорела бы. Быстро перебросив яичницу на тарелку, по пути разливая все желтки, а принялся завтракать. Одновременно с этим я поглядывал новости на телефоне. В мире было вроде все спокойно, а вот эта противная погода затягивалась. Завтра также обещали дожди. Быстро закончив с завтраком, я натянул свои джинсы и майку. В прихожей добавил к ним темную куртку и обул ботинки. Удостоверившись, что ничего не забыл и, прихватив рюкзак, я закрыл за собой дверь. Выскочив из подъезда, я посмотрел вверх. Темные тучи низко висели на небе, никаких просветов не было видно. Я открыл зонтик и решительным шагом отправился к метро. Данная дорога уже давно стала рутиной. В метро было довольно плотно, но когда народ немного вышел на пересадочной станции, то даже удалось сесть. Правда сидеть мне долго не пришлось, на следующей станции вошла бабушка божий одуванчик, ну и я никак не мог не уступить ей место. Вскоре, поезд прибыл на нужную мне станцию. Я мельком глянул на часы и бросился к выходу. Корпоративный транспорт будет ждать еще 5 минут и, если опоздаю, то мне придется добираться самому.
  Я работаю в компании, куда меня сразу после университета устроил дядя Саша, друг отца. Один из местных руководителей был его хорошим знакомым, так что ему не составило большого труда пристроить сюда и меня. Это крупная компания, занимающаяся разработкой словарей, переводчиков, а также систем распознавания текста. По специальности я лингвист-испанист и как раз занимаюсь разработками в области систем автоматического перевода, а также компоновкой словарей. Работа по большей части с компьютером, плюс общение на форме с пользователями. Что-то среднее между вопросов и ответов и технической поддержкой. В общем, обычно моя работа не предполагала личное общение с большим количеством людей. Начальство мной довольно и поэтому прощает мне мой, возможно, не всегда с иголочки внешний вид.
  На входе в офис меня как обычно встретила Леночка, натуральная блондинка с идеальными формами и длиннющими ногами. В общем, девочка с обложки. В офис периодически наведывались многочисленные партнеры и клиенты, так что на ней был первый фронт обороны. Кроме того, эта молоденькая девушка была нашим офис-менеджером.
  - Доброе утро, Витя!
  Я окинул ее взглядом. Хотя Леночка была одета в обычную черную блузку и юбку она всегда смотрелась сногсшибательно.
  - Ау! Ты еще не проснулся? Что смотришь? - Леночка сняла наушники, вышла из-за стойки респешена и процокала ко мне на своих невообразимо высоких шпильках.
  - А да, Лен, привет.
  - Давай быстро, раздевайся, тебя хочет видеть Михаил Андреевич.
  - Михаил Андреевич, - удивился я, - Он же обычно раньше двух не приходит.
  Михаил Андреевич был боссом, точнее моим непосредственным начальником, руководителем отдела. Поблагодарив Леночку, я бросился к себе.
  'Что же могло понадобиться Михаилу от меня в такую рань'.
  Мы оба давно работали в компании и у нас уже сложились некоторые неформальные отношения. Пожалуй, это нельзя было назвать дружбой, но что-то на нее похожее.
  Я постучал в дверь его кабинета.
  - Проходите, Виктор!
  Михаил был спортивным, подтянутым мужчиной средних лет. Он поднялся со своего стола и протянул мне руку.
  - Привет, ряд видеть!
  - Доброе утро, Михаил.
  Шеф показал мне рукой на кресло, стоявшее напротив его стола.
  - Присаживайся. Как дела? Над чем сейчас работаешь?
  Я сел в мягкое кожаное кресло и на секунду задумался, с чего бы начать. Шеф не был ни лингвистом, ни даже программистом. Он был просто эффективным управленцем в нашем региональном офисе.
  - Кофе будешь? А то у тебя вид, как будто только что проснулся.
  Я не стал уточнять, насколько верна была его догадка и молча кивнул. Еще до этого, он нажал кнопку на селекторе и сказал:
  - Принесите, нам два кофе, пожалуйста.
  Эта маленькая пауза дала мне собраться с мыслями.
  - В общем, я сейчас работаю над алгоритмом правильного перевода сленговых выражений. Точнее над тем, чтобы они переводились разнообразно с использованием различных синонимов из другого языка. А то наш переводчик, конечно, работает и переводит подобные выражения, но его перевод звучит как перевод школьника, использующего готовые шаблонные фразы.
  Михаил кивнул.
  - Также параллельно я занимаюсь составлением частотного словаря латиноамериканского сленга испанского языка, что Вы просили ранее. Честно говоря, продвигается не очень. С одной стороны не хватает времени на оба проекта, с другой, - Я развел руками, - В общем, у меня мало материалов. Что-то конечно удается взять от пользователей нашего форума. Но там не все проходит проверку, да и в принципе много ошибок.
  В кабинет зашла Леночка.
  - Михаил Андреевич, сегодня Кати нет, приболела, - она посмотрела в окно, за которым уже во всю поливал дождь, - Так что сегодня я вместо нее.
  Леночка нагнулась над столом шефа, поставив на стол две горячие чашки с кофе. Когда она наклонилась, ее короткая юбка плотно обхватила ее попу и моя голова непроизвольно повернулась в ее сторону. Также я заметил, что Михаил тоже не остался равнодушен.
  Когда девушка вышла, шеф аккуратно взял за блюдце горячую чашку с кофе и подвинул к себе. Пить пока было еще рано, от напитка шел пар.
  - Хороша ведь чертовка, - он стрельнул глазами в сторону закрывшейся двери.
  - Да, она красивая, - согласился я.
  Шеф аккуратно прислонил руки к горячей чашке, грея ладони.
  - А ведь тебе давно пора девушку завести. Вот Леночка у нас хоть куда.
  Я опустил взгляд и нервно поерзал на кресле. Шеф молчал, явно ожидая моего ответа.
  - Ну, Лена девушка ээээ... не моего полета.
  Михаил рассмеялся.
  - Да ну тебя, опять ты за свое. Стоит появиться красивой девушке, ты сразу в кусты. Ой, прости, в свои словари. Она обычная, просто красивая. Подойди, пригласи ее на свидание. Я бы и сам, может, пригласил бы, да сейчас вот встречаюсь с одной особой и, похоже, у нас все серьездно.
  Я не стал откровенничать с боссом, рассказывая, что от одной мысли о том, чтобы подойти к такой девушке меня бросало в холодных пот. Я предпочел бы просто наблюдать ее со стороны на достаточном расстоянии. Я не мог объяснить почему, но общение с красивыми девушками всегда выбивало меня из колеи. Мой язык заплетался, а руки начинали потеть от волнения. Я не знал о чем с ними говорить. Иногда я ловил себя на мысли, каково это было бы быть такой девушкой? Этакой королевой, которую хотят все мужчины и которой завидуют другие женщины.
  - Кофе нравится? - спросил шеф, переводя тему.
  Я сделал еще один глоток ароматного напитка.
  - Да, очень. У вас отличный вкус, Вы умеете выбирать кофе.
  Михаил улыбнулся.
  - Это колумбийский Juan Valdez (Хуан Балдес), арабика. Один из лучших.
  Я не был особым ценителем кофе, так что мне это мало, что сказало. Однако даже мне было понятно, что это был отличный кофе.
  - К сожалению, должен тебе сообщить, что ты больше не будешь заниматься проектом по автоматическому переводу. Наше руководство, - он махнул рукой вверх, - решило, что это слишком сложный проект для нашего офиса, и они решили передать его вверх, так, что там они соберут новую международную команду и займутся им сами. Тебе надо сегодня собрать все наработки и быть готовым их передать.
  Новость меня огорчила. Работа шла не плохо, и я думал, что если все получится, то можно будет рассчитывать как минимум на повышение, а там мало ли что. Я грустно кивнул.
  - А вот что касается второго проекта. Как там его?
  - Частотный словарь сленга.
  - Ах да, частотный словарь. Наше руководство хочет расширить тему и в перспективе выпустить отдельные русско-испанские словари сленга для разных латиноамериканских стран. Также у меня есть идея для продвижения этого проекта. Как на счет того, если мы будем сопровождать разработку словарей небольшими статьями со страноведческой информацией о данных странах, об употреблении данных слов... ну ты понимаешь. Мы могли бы публиковать их в блоге компании. Тогда это будет и рекламой проекта и блога одновременно.
  Я с сомнением посмотрел не него. Видно мои мысли были написаны у меня на лице, что он сразу понял мой вопрос без слов.
  - Ну, я, конечно, понимаю, что ты мало чего сможешь написать сидя тут в четырех стенах.
  Он подался чуть вперед мне на встречу.
  - Мы хотим отправить человека в Латинскую Америку, чтобы он мог на месте изучать язык и заниматься этой работой. Это будет куда эффективнее чтения всяких форумов. Кроме того, тут же сразу можно писать и страноведческие статьи.
  Он внимательно посмотрел на меня.
  - По поводу статей это была моя идея и если она пойдет, а проект со словарями будет успешным, то может меня возьмут в главный офис. Понимаешь, мы не можем послать туда много народу, ну, по крайней мере, пока, вот если выстрелит, тогда да. А сейчас мне нужен человек, которому я доверяю, кто реально там будет работать, а не валять дурака. Что ты на эту тему думаешь?
  Я немного даже растерялся...
  - Это так неожиданно, Михаил...
  Шеф хлопнул меня по плечу.
  - Я знал, что ты согласишься. Тебе должны были уже купить билеты в Боготу на послезавтра.
  События стремительно выходили из под моего контроля.
  - Как... на послезавтра?
  - Да, завтра можешь не приходить. Ну, там, соберешься и все такое. Денег тебе на карту пришлем на все расходы, ну и командировочные, все как положено. Как обоснуешься, то ждем статью и отчет по словарю раз в месяц. Только не затягивай там, а то мне тоже надо перед Москвой отчитываться.
  Я растерянно думал, что мне следует сказать. Поблагодарить за доверие, отказаться, согласиться...
  - А да, когда поедешь назад, купи мне кофе, - шеф залпом допил оставшиеся полчашки, - Он там просто восхитительный.
  
  Серия 02.
  8 октября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Вероника с канистрой в руке тихо шла по коридору второго этажа. Было уже за полночь и на улице уже давно было темно. Наконец-то, этот день настал. За исключением слуг и Херардо она была здесь совсем одна. Бурлон вчера улетел по делам в Перу и даже дон Эстебан и тот не был в городе. В ее сумке, которую она заранее отнесла на заднее сиденье машины, уже лежал свеженький паспорт, который пару недель назад ей сделал Эктор. Не важно, что он был не настоящий. Эктор уверил ее, что он сможет просуществовать достаточно долго, чтобы она смогла покинуть страну, а уж дальше она как-нибудь разберется. Коридор кончился и Вероника вышла в галерею, ведущую во вторую часть здания, где находился кабинет Бурлона. В лунном свете на стене сверкала большая коллекция холодного оружия, собранная Бурлоном и развешанная на стене. Вероника посветила вперед фонарем, убеждаясь, что ничего не загораживает проход и прибавила шагу. Она не хотела включать свет. Он мог бы привлечь слуг или даже Херардо, а она не хотела, чтобы ее кто-нибудь видел. И хотя в этот час опасность случайной встречи была минимальной, Вероника не хотела рисковать. Девушка прошла мимо застывшего рыцаря в блистающих в свете фонаря доспехах. Его рука была чуть поднята и, казалось, он пытался остановить ее.
  'Pues, no (Нет уж! Исп.), - мысленно фыркнула девушка и только перехватила тяжелую канистру в другую руку, - ¡Llegó la hora de pagar la cuenta, Burlón (Настал час расплаты, Бурлон! Исп.)'.
  Подумав о Бурлоне, девушка пришла в ярость. Она поверила ему, она думала, что он любит ее! Тогда до карнавала она серьезно ожидала, что он вот-вот сделает ей предложение. И ведь она была готова принять его! Проклятье! Все это была грязная игра, а если Бурлон и любил кого-то, так это только ту певичку. Дон Эстебан просто использовал ее, подложив под своего шефа, а она дура, повелась на красивые слова и подарки Бурлона и придумала себе черт знает что. Конечно, жалко, что она сейчас никак не сможет дотянуться до дона Эстебана, но Бурлон ей сегодня заплатит за все. Если он думал, что она такая хорошая и послушная девочка, то он жестоко ошибся. Любовь ослепила ее, превратив Бурлона в ее глазах во внимательного и обходительного джентльмена. Но теперь Вероника знала правду. Образ смеющегося Бурлона, откровенно заигрывающего с той девушкой не выходил из ее памяти. Кто знает, сколько было таких встреч, пока она ждала его дома или отсутствовала на вилле. Бурлону никогда не была нужна она, он лишь хотел иметь рядом ее и довольствовался Вероникой, когда ее не было.
  - Что ж, вы можете миловаться друг с другом сколько хотите, но теперь уже без меня, - зло прошипела девушка.
  Ее план был достаточно прост. Утроив переполох в доме, она планировала по-тихому скрыться и добраться до аэропорта. Дальше в ход пойдет новый паспорт от Эктора, самолет и прощай Бурлон.
  Пройдя галерею, Вероника оказалась во второй части здания. Бесшумно открыв дверь на лестничную клетку, она стала подниматься вверх. Несколько дней назад, когда она специально ходила и внимательно осматривала дом, она обнаружила, что на самом верху есть небольшой чердак. Когда она заглянула туда, то обнаружила там целый склад старой деревянной мебели, похоже, оставшейся от старого владельца поместья, англичанина, как рассказывал сам Бурлон. Мебель там пылилась уже много лет. Как поняла Вероника, когда Бурлон купил это поместье, то он заказал сюда новую мебель, а старую временно снесли туда. Поместье было огромным и помещений более чем хватало, так что через некоторое время об этом чулане просто забыли.
  'Что ж и это большая удача для меня', - подумала девушка.
  Повернув в двери ключ, Вероника зашла на старую мансарду, где расположился чулан. На полу густым слоем лежала пыль, которая немного поднялась в воздух от ее движений. Девушка закашляла и стала осматриваться, водя фонарем из стороны в сторону. Помещение было плотно заставлено и напоминало мебельный склад или даже, может быть, музей. Мебель была старой, наверное, начала прошлого века. Массивные шкафы, изысканные комоды и тумбочки, несколько огромных кроватей с громоздкими изголовьями, тяжелые стулья и резные столы, чего тут только не было! Посередине комнаты была узкая свободная дорожка, ведущая к окну, а всю остальную часть чулана заполняла старая мебель. Судя по сплошному слою пыли на полу, на этой мансарде уже давно не было людей. Прислуга здесь не появлялась, а Херардо и Бурлон скорее всего вообще забыли о его существовании. Осторожно ступая, стараясь не поднимать пыль, Вероника медленно подошла к окну и посмотрела вниз. Оттуда открывался отличный вид на ненавистное ей поместье. Сразу вокруг дома начинался английский парк, чуть дальше слева раскинулся плодовый сад, а справа была автомобильная парковка, обсаженная аккуратно подстриженными пихточками. Убедившись, что ее машина на месте, Вероника попробовала открыть окно. Рамы были старые и лишь заскрипели от ее усилий, но не поддались. Девушка в отчаянии осмотрелась, открыть окно надо было обязательно. На улице был ветер, а это как раз то, что было нужно. Наконец, Вероника увидела небольшую деревянную подставку для ног, примостившуюся под одним из столов. Девушка наклонилась и с трудом подняла ее. Подставка, сделанная из массива дерева, оказалась неожиданной тяжелой. Вероника вернулась к окну и изо всех сил обрушила подставку прямо на стекло. Раздался звон и вниз посыпались осколки. Рама также частично развалилась и на чердак ворвался ветер. Он поднял пыль, густо лежащую на полу и мебели, и девушка опять закашлялась. Пора было убираться отсюда. Прикрывая рот и глаза, Вероника отступила к входу в помещение и открыла канистру. Резкими движениями она стала плескать из нее жидкость, последовательно обливая стоявшую вокруг мебель. В небольшом помещении запахло бензином. Когда канистра опустела, Вероника отбросила ее в сторону и достала из кармана спичечный коробок. На секунду девушка остановилась и еще раз осмотрела темное помещение. Мебель была красивой и ей было жалко, что придется ее уничтожить. Отогнав мысли о мебель, Вероника вспомнила Бурлона.
  - Ahora vas a ver mi furia, cabrón viejo (Сейчас ты увидишь мою ярость, старый хрен. Исп.), - прошептала девушка и чиркнула спичкой.
  Спичка еще не успела долететь до ближайшего шкафа, когда комната вокруг вспыхнула. Огонь быстро распространялся и, спустя несколько секунд, почти вся мебель вокруг ярко пытала, а в чулане стало светло как днем. Ветер из разбитого окна только раздувал пламя, которое уже поднялось до потолка. Вероника попятилась назад от обжигающего дыхания огня. Что ж теперь следовало убираться отсюда. Оставив дверь в чулан открытой, девушка стала быстро спускаться по лестнице. Как хорошо, что в этом старом чулане нет детекторов дыма. Когда взвоет пожарная серена, огонь уже распространится на основную часть дома, а она будет уже далеко отсюда.
  Сбежав по лестнице, Вероника вышла из дома в сад через запасной выход для слуг. Быстрым шагом она направилась к автостоянке. Подходя к машине, девушка оглянулась и нашла глазами ту самую мансарду. Оттуда из маленького окошка яростно вырывалось пламя.
  'Будет жарко Бурлон, все как ты любишь!' - мысленно усмехнулась девушка, заводя мотор.
  Шикарная машина плавно поехала вперед, подчиняясь ее приказам. Уже через несколько секунд Вероника была у ворот.
  - Сеньорита Молина, - зевнул заспанный охранник, - Эээ, доброй ночи.
  - Открывай, мне надо в город. Вернусь утром.
  Охранник поспешно открыл ворота и Вероника, не оглядываясь, покинула поместье. Уже скоро пожар будет замечен и ей хотелось быть как можно дальше отсюда, когда это произойдет. Через некоторое время она вырулила на Лас-Пальмас в сторону Рионегро и прибавила скорости. Оставалось недолго. Мимо промелькнул знак ограничения скорости, но девушка лишь еще сильнее надавила на педаль. Полиции в этот час здесь обычно не было, ну а что касается камер, то по документам эта была машина Бурлона, так пускай он и платит по счетам. Проигнорировав несколько светофоров и получив вслед возмущенное гудение, Вероника вскоре уже сворачивала с шоссе к аэропорту. Запарковавшись на парковке девушка вышла из машины и на секунду остановилась. Она провела рукой по идеальной гладкой и сияющей в свете фонаря прохладной поверхности Майбаха. Вероника любила эту машину и ей было жалко вот так бросить ее. Но это был подарок ненавистного ей Бурлона и пришло время расставания.
  - Adiós (Прощай. Исп.), - едва шевеля губами, произнесла девушка, еще раз проведя рукой по красному автомобилю.
  Подхватив свою сумку, Вероника направилась в здание аэропорта. Войдя внутрь, она на минуту задержалась около табло, показывающее вылетающие рейсы. Ближайший вылет был в колумбийскую Летисью. Вероника лишь поморщилась и посмотрела на следующую строчку. Следующий рейс был в Париж, а буквально через пятнадцать минут после него был еще один в Мадрид. До вылета в Париж оставалось около получаса. Вероника подошла к справочной стойке и спросила, где находится офис авиакомпании. К счастью, оба европейских рейса были от одного перевозчика.
  - Quisiera comprar un billete solo de ida para París, el vuelo numero I705 (Я бы хотела купить один билет в один конец в Париж на рейс I705. Исп.).
  Заспанный клерк недоверчиво уставился на нее.
  - Сеньорита, этот самолет вылетает менее чем через полчаса.
  - Я в курсе, - ответила Вероника, - Сколько?
  - Простите, но они уже закончили посадку. Следующий рейс во Францию будет после полудня. Но все же я бы рекомендовал вам покупать билеты чуточку заранее...
  - А в Мадрид? - Прервала его девушка.
  - Эээ, - клерк замешкался, что-то ища в компьютере.
  - Сейчас как раз заканчивается посадка. Если у вас есть багаж, то Вы можете не успеть...
  - У меня нет багажа, только ручная кладь. Я бы очень хотела улететь прямо сейчас.
  - Минуточку, сейчас проверю наличие мест.
  Через несколько минут Вероника, предъявив ему паспорт от Эктора и заплатив наличными, получила свой билет и поспешила на паспортный контроль. Ее сердце екнуло, когда пограничник посмотрел на ее паспорт и стал сравнивать ее с фотографией.
  - Какова цель вашей поездки в Испанию?
  - Туризм, - не задумываясь, ответила Вероника.
  Пограничник протянул ей ее документы.
  - ¡Buen viaje! (Счастливого пути! Исп.).
  Вероника выдохнула и как на крыльях полетела к самолету. Когда она добежала до гейта, то посадка уже закончилась и ждали только ее. Видно клерк из офиса предупредил их. Сразу же за ней, двери гейта закрылись и она последней зашла в самолет. Едва она успела пристегнуть ремень, как самолет стал выруливать на взлетно-посадочную полосу. Вероника посмотрела в иллюминатор, в котором в предрассветных сумерках тонуло здание терминала. Ее воображение уже рисовало огромное пепелище на месте поместья Бурлона, а мысленно она уже была в далекой солнечной Испании. Тем временем самолет плавно оторвался от земли и стал подниматься над городом.
  'Прощай Колумбия! И будь ты проклят Бурлон!' - мысленно сказала Вероника, опустив шторку иллюминатора.
  
  Серия 03.
  9 октября 2009 г.
  Международный аэропорт Барахас, Мадрид, Испания.
  
  Прозрачные двери раздвинулись, пропуская меня в просторное помещение аэропорта. На секунду мне показалось, что я буду один в этом холе, но тут за мной хлынул поток пассажиров, которых привели автобусы. Народ быстро разделился на прибывающих собственно в Испанию и транзитных пассажиров как я. Багаж получать мне не требовалось, его отправили сразу в Боготу. Так что мне предстояло провести утро в Мадриде, то есть, в мадридском аэропорту.
  Я подошел поближе к одному из больших мониторов, висящих на стене, и стал искать информацию по своему следующему рейсу Мадрид - Богота. Под монитором толпилась большая толпа японских туристов, которые возбужденно что-то обсуждали на своем непонятном языке. Ну, по крайней мере, непонятным для меня, человека посвятившего себя испанскому и английскому языкам. Кое как протолкнувшись между ними, я стал всматриваться в бегущие строчки с исходящими рейсами.
  'Нашел!'
  Мой рейс планировался в 11-10 из терминала T4. Тут же рядом под монитором было наклеено 'Terminal 1'. Рейс был помечен как 'ожидается', то есть посадка еще не началась. Собственно это было понятно, никто не станет сажать в самолет более чем за два часа.
  Хотя по дороге в Мадрид меня кормили какой-то булкой, наесться таким нормальному парню как я было совершенно не реально. Сейчас было самое время позавтракать. Я раздумывал пойти ли мне в кафе сейчас или вначале добраться до своего терминала и поесть уже там? Логично было бы конечно сделать второе, но мой организм отчаянно требовал завтрака. Быстрым шагом я прошел несколько pastelerías (кондитерские), заполненных преимущественно девушками со всего света, пока, наконец, я не наткнулся на небольшое кафе. К прилавку с миловидной девушкой с азиатскими чертами лица вела достаточно длинная очередь. Несколько вездесущих японцев, двое мужчин, что-то по-деловому обсуждавшими на английском, скучающий молодой человек в костюме и пожилая дама с чемоданом. Очередь двигалась довольно медленно, что позволило мне подробно изучить нехитрый выбор блюд. Подумав, что, будучи в Испании, лучше всего воспользоваться возможностью и покушать местную кухню, я решил взять себе большой сандвич с сыром манчего и хамоном, знаменитым испанским сыровяленым окороком.
  Неожиданно откуда-то появился очень приятный запах ванили и, пожалуй, жасмина, за мной в очередь встала очень красивая девушка. У нее были густые и темные как смоль длинные волосы, свободно падающие ей на плечи и цвет кожи легкого какао. Одета она была в облегающее синее платье, чуть выше колен, с довольно глубоким декольте, обтягивающем ее большую грудь. Девушка беспрерывно оглядывалась назад, как будто хотела что-то разглядеть в толпе постоянной двигающихся в обе стороны коридора людей.
  Между тем девушка за прилавком передала заказ англоговорящим мужчинам, и очередь продвинулась вперед. Красивая девушка за мной тоже машинально двинулась вперед, одновременно продолжая рассматривать бурлящую позади толпу. Она не заметила, что я еще не успел подвинуться, рассматривая витрину, и врезалась в меня.
  - Oh, ¡perdón! (Ой, извините, Исп.) - воскликнула она. Ее голос был достаточно низкий, но приятный.
  - Ничего страшного, - на автомате ответил я.
  Девушка опять бросила тревожный взгляд назад, а затем вновь взглянула вперед на очередь.
  - Слушай, ты не мог бы меня пропустить, а то я очень тороплюсь.
  Я немного растерялся. Не каждый день со мной разговаривают такие красавицы. Она, наверное, модель или что-нибудь такое. Не в силах отвести от нее глаз, я сделал приглашающий жест рукой и пробормотал.
  - Конечно, пожалуйста.
  В тот момент молодой человек уже получил заказ и от кассы меня отделала только пожилая мадам с чемоданом. Девушка в синем в мгновение ока оказалась передо мной.
  'Видно, действительно, очень торопится', - подумал я.
  Тут в коридоре послышался какой-то шум, я повернулся и посмотрел назад. В следующую секунду произошло невообразимое. Моя прекрасная соседка прижалась ко мне, прильнув всем телом, ее тяжелая грудь уперлась в меня. Девушка затараторила, продолжая сжимать меня в объятьях.
  'Oh, mi amor, tanto tiempo sin verte. No me puedes creer como me sentina sin tí, tan sola, tan olvidada. Pero gracias a Dios ya estamos juntos de nuevo y nada nos separá' (О моя любовь, мы столько не виделись! Ты не представляешь, как я чувствовала без тебя, такой одинокой, такой забытой. Но, благодаря Богу, мы теперь опять вместе и теперь нас уже ничего не разлучит. Исп.).
  Я не понимал, что тут происходит. Из-за ее объятий я был как в тумане.
  'Querido, qué bien qué estás aquí. Tengo tanto pa' decirte, un montón de cosas pa' contarte. Pero primero abrazame, ¡soy yo!' (Дорогой, как хорошо, что ты тут. Я должна столько всего тебе рассказать, но в начале обними меня. Это же я! Исп.).
  С этими словами девушка, пресекая мои слабые попытки отстраниться, положила мои руки себе на талию. После секундного колебания, руки уже сами, управляемые мужскими инстинктами, крепко обняли девушку.
  Сзади послышались какие-то крики, я хотел было повернуть голову и посмотреть, что там происходит, как девушка подалась вперед в моих объятьях и впилась мне в губы. И тут остальной мир перестал существовать! Ее губы были такие мягкие и чувственные. Почти сразу же она запустила мне в рот свой язычок и крепко прижалась ко мне. Мои руки гладили ее спину и плавно спускались к попе, а девушка все не отпускала. Когда мне стало уже казаться, что мне не хватает воздуха, и я аккуратно высвободился из ее объятий и смог, наконец, повернулся назад, чтобы посмотреть, что же там происходит. Повернувшись через мгновение назад, я обнаружил, что девушка исчезла. Рядом стояла только пожилая дама с чемоданом, неодобрительно смотревшая на меня, принимая свой заказ.
  Я взволнованно оглянулся, но нигде не было и следа девушки в синем платье. В коридоре мне сразу бросились в глаза несколько человек с бритыми головами, я бы сказал похожие на братков, внимательно осматривающие все вокруг. Они были одинаково одеты в черные костюмы и от них явственно исходила угроза. Один из них подошел к кафе, бесцеремонно толкнув при этом стоявшего рядом молодого человека.
  - Эй, смотри, куда идешь!
  - ¡Vete a la verga! (Пошел на хер! Исп.), - не поворачивая голову, ответил браток.
  Молодой человек хотел было ему ответить, но, еще раз посмотрев на накаченного мужчину, все же решил не связываться с ним. Между тем браток внимательно осмотрел кафе, бросая то туда, то сюда цепкие взгляды.
  - ¡Buenos días! ¿Qué querría? (Доброе утро! Чтобы вы хотели? Исп.).
  Вопрос девушки отвлек меня от созерцания коридора. Когда спустя несколько минут я взял два своих сэндвича и кофе, то в зале опять было все спокойно. Братки пропали, а народ продолжал идти по своим делам.
  Я направился к столику, чтобы, наконец, позавтракать. Задумчиво жуя сэндвич, я думал о прекрасной незнакомке. Кто она такая? Откуда взялась и куда исчезла? Меня впервые целовала такая красивая девушка, а я ведь даже не знаю ее имени. И главное почему? Может быть, она обозналась? Странно как-то. Я еще раз осмотрел просторное помещение терминала. Никаких следов незнакомки. Я посмотрел на часы. Пора выдвигаться. Самолет меня ждать не будет.
  
  Серия 04.
  9 октября 2009 г.
  Международный аэропорт Барахас, Мадрид, Испания.
  
  Самолет приземлился на взлетно-посадочную полосу и направился к терминалу. Девушка блондинка смотрела в иллюминатор, рассматривая сверкающее на солнце здание аэропорта из стекла и бетона.
  'Вот так всегда, - подумала она, - В Испании как обычно солнце, а в Голландии как не приеду постоянный дождь'.
  Она возвращалась из очередной рабочей поездки в Амстердам, где встречалась с партнерами Бурлона. Речь шла об увеличении объемов поставок, а также выход на рынки соседних стран. Встреча прошла успешно и были достигнуты все планируемые договоренности. Оставшиеся полдня до вылета в Испанию она могла посвятить любимому городу. Девушка уже много раз бывала в Нидерландах и хорошо знала Амстердам, но город не переставал удивлять ее. Несмотря на моросящий дождик, который похоже еще вчера принесло ветром с моря, она, встав пораньше и купив у торговца на набережной яркий полосатый зонтик, отправилась на прогулку по каналам. Девушке нравилось бродить среди этих словно кукольных разноцветных домиков, сплошной стеной стоявших вдоль каменных набережных каналов. Иногда мимо проплывали спешившие по своим утренним делам лодки. Девушка улыбалась и махала им в след. Наконец, нагулявшись, она зашла в какое-то кафе, где взяла еду на вынос. Дождь к тому времени как раз прекратился. Пройдя несколько минут по набережной канала и, облюбовав старый разводной мост, девушка присела на него, свесив ноги над водой, и принялась завтракать. Смотря на проплывающие мимо лодки и катера, она подумала, что уже давно вот так не отдыхала и не посвящала время самой себе. С момента гибели Рауля уже много лет назад она с головой погрузилась в работу, пытаясь отвлечься от суровой действительности, окружавшей ее со всех сторон. И хотя ни Бурлон, ни дон Эстебан особо никогда не вмешивались в то, как она делала свою работу, она никогда не позволяла себе ничего лишнего. Этот свободный день в Амстердаме, наверное, был одним из тех не многих дней в этом году, что она посвятила самой себе.
  Мимо девушки проплыл ярко раскрашенный катер с целующейся парочкой на самом носу. Парочка не обратила на нее никакого внимания, молодые люди были слишком поглощены друг другом, зато она, рассматривая симпатичного высокого брюнета целовавшего девушку, почувствовала легкий угол ревности. Конечно, она тоже периодически встречалась с парнями, но это, как правило, были разовые встречи, заканчивающиеся следующим утром. После Рауля все парни казались блеклыми и не интересными, и ей никогда не хотелось продолжать знакомство. Она обычно исчезала утром, чтобы никогда больше не встретиться вновь. Возможно, ей стоило попробовать еще раз, выбирая не таких смазливых мальчиков. Все-таки ей хотелось не просто секса, но и любви, романтики, ласки и отношений.
  Доев сэндвич, блондинка посмотрела на часы. Уже почти девять и музей Ван Гога уже должен скоро открыться. Отряхнув брюки и прихватив свою сумку, она бодрым шагом направилась в сторону музея расположенного неподалеку. К открытию она уже была там. Музей был как всегда великолепен. Девушка часто бывала в нем, когда приезжала в Амстердам. Картины великого художника завораживали ее и она могла подолгу стоять, рассматривая их. Когда она вышла из музея время уже поджимало. Добравшись до площади Дам, девушка остановилась на секунду, чтобы бросить взгляд на неброский королевский дворец, скромно расположившийся в здании бывшей городской ратуши. Но не дворец интересовал ее. Она пересекла площадь, распугав вездесущих голубей, направившись в расположенный напротив дворца известный магазин Бьенкорф. Купив себе несколько интересных вещиц, новые туфли, а также немного брендовой косметики и духи известной марки, блондинка вернулась на площадь и, обогнув королевский дворец с другой стороны, зашла в Магна Плазу, где она обычно брала местный сыр. Взяв несколько головок гауды и старого Амстердама, она решила, что на этом можно закончить с покупками и пешком отправилась по главной улице Дамрак к центральному железнодорожному вокзалу. Идти было недалеко и по дороге она заскочила в один из ресторанчиков местной кухни. Голландская кухня не отличалась особой изысканностью, но была очень сытной и питательной, а это было как раз то, что нужно перед длинным авиаперелетом. Ведь полет в Мадрид был лишь пересадкой перед длинным трансатлантическим рейсом. Перед тем как зайти на вокзал девушка остановилась, любуюсь прекрасным красноватым зданием с часовыми башенками, стоявшем на берегу канала. Уже менее чем через полчаса девушка была в аэропорту, местный скоростной поезд ходил туда у голландцев как часы.
  И вот теперь она в Мадриде. Ей не повезло, когда она стала собираться в поездку, билетов на прямые рейсы уже не было. Дон Эстебан как всегда все затянул, пытаясь вначале разобраться с американцами, и дал ей зеленый свет в самый последний момент, когда ждать больше было уже нечего. Между тем самолет остановился, а пассажиры повскакивали со своих мест в надежде пораньше прорваться к выходу. Ей тоже стоило бы поторопиться, так как стыковка у нее была не длинной, а ей, как минимум, было необходимо добраться до другого терминала, откуда вылетали рейсы в Латинскую Америку. Вскоре она покинула самолет и оказалась в Испании. Кругом вокруг слышалась родная испанская речь и, закрыв глаза, она могла даже представить себя дома. Девушка села на автобус и вскоре оказалась в нужном зале ожидания. До вылета остался почти час. Девушка нашла симпатичное кафе, где уселась со своим макбуком. Заказав кофе с молоком и несколько чуррос с шоколадом (традиционная мадридская обжаренная выпечка из заварного теста), она принялась писать краткий отчет о поездке для дона Эстебана, в котором следовало подробно отразить все достигнутые с голландскими партнерами новые договоренности. Девушка резво принялась за работу, но она не спорилась, видно ранний подъем и вчерашние затянувшиеся до ночи переговоры не способствовали ее высокой производительности. Да и время уже заканчивалось, скоро уже должны были объявить посадку. Блондинка закрыла макбук и стала разглядывать людей, ожидающих посадку на ее самолет. Среди них было несколько интересных парней. Вот, например, тот широкоплечий и подтянутый в клетчатой рубашке. Рассматривая парня, девушка одернула сама себя. Она опять повторяет ту же ошибку! Если она хочет именно отношений, то ей следовало бы подобрать обычного парня, а не кого-нибудь накачанного красавчика. Например, вот этот парень достаточно интеллигентного вида с кучерявыми черными волосами, что сидел в зале ожидания напротив гейта и также рассматривал окружающих людей.
  Тут объявили долгожданную посадку и люди стали образовывать длинную очередь на вход в самолет. Девушка не стала торопиться, решив подождать, когда очередь пройдет и зайти в самолет в самом конце. Надо было еще допить кофе, хотя испанский напиток казался очень посредственным по сравнению с кофе из ее родной страны. Девушка сделала глоток горячего напитка и, откусив кусочек обжаренной палочки чуррос, которую она макнула в шоколад, продолжила рассматривать толпу.
  
  Серия 05.
  9 октября 2009 г.
  Международный аэропорт Барахас, Мадрид, Испания.
  
  Аэропорт Барахас имени Адольфо Суареса представлял собой большой транспортный хаб, один из крупнейших в Европе. На территории аэропорта было несколько терминалов, по которым транспортные потоки распределялись преимущественно по географическим признакам. Сейчас мне нужно было попасть в терминал, откуда обычно осуществлялись рейсы в Латинскую Америку. Собственно ничего сложного не было. Мне оставалось лишь идти по указателям, которые привели меня к остановке специальных автобусов, курсирующих между терминалами. Движение было интенсивным и вскоре я уже сидел в подобном автобусе, поглядывая по сторонам. Я инстинктивно искал в толпе девушку в синем, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, я больше никогда в жизни ее не увижу. Из этого аэропорта ежечасно осуществляется десятки рейсов в любой уголок мира и она может быть уже где угодно. Автобус подъехал к нужному мне терминалу, я вышел и отправился искать мой гейт. Он нашелся быстро, так как оказался недалеко. Усевшись напротив стойки регистрации я стал приглядываться к постепенно собирающемся вокруг народу. Похоже, основная публика была колумбийская, люди громко и оживленно разговаривали на испанском, много жестикулировали. Да и вид у большинства был явно латино. Из головы все никак не выходила та красавица в синем и чтобы хоть как-то отвлечься я принялся разглядывать отгружающих пассажиров. Время время пролетело быстро и, наконец, объявили посадку.
  Я предъявил свой билет и паспорт и меня пропустили на борт. Я быстро нашел свое место у прохода и сел, чтобы не мешать двигаться другим пассажирам. Мне, конечно, хотелось место у иллюминатора, чтобы посмотреть на города сверху, но на момент регистрации все подобные места уже были заняты, а сделать это заранее у меня просто не было времени. Все было так неожиданно! У окна уже сидел какой-то пожилой мужчина и читал газету, что раздавали при входе в самолет. Среднее место между нами было свободно.
  Между тем пассажиры продолжали прибывать, стюардессы помогали им рассаживаться и находить свои места. Усевшись в свое кресло я, наконец, смог достать свой телефон, где уже давно нашел статью про Колумбию, которую все никак не успевал прочитать. Я практически ничего не знал об этой стране и неплохо было бы хоть как-то подготовиться к поездке. В статье писали, что Колумбия была одной из колоний испанской короны, которая получила независимость в результате борьбы против Испании под предводительством Симона Боливара. В стране сохраняется большое количество аутентичных колониальных городков, таких как Картахена или Вилья-де-Лейва, и находятся тропические леса Ориноко и Амазонки. В мире страна получила известность как экспортер одного из лучших кофе, а также за редкое качество изумрудов из местных копий. Также Колумбию знают как одного из ведущих поставщиков латиноамерианских телесериалов. В этой стране большие проблемы с наркомафией, а сама Колумбия является основным поставщиком наркотиков в США и на мировые рынки. При этом сейчас там достаточно стабильно, а бушевавшая много лет гражданская война, наконец, закончилась.
  В самолете объявили просьбу выключить все электронные устройства и я с сожалением был вынужден прерваться и выключить телефон. Достав из бардачка впереди стоящего кресла какой-то рекламный журнал на испанском, я начал его листать. Где-то на середине статьи про национальные колумбийские праздники меня отвлекло вежливое покашливание.
  - Perdón, ¿puedo pasar? (Извините, можно пройти? Исп.).
  - ¡Claro que sí! (Конечно! Исп.), - ответил я, пропуская миловидную миниатюрную белокожую блондинку.
  У девушки были платиновые волосы до плеч и милое личико маленькой девочки, чуть покрытое веснушками. Она была одета в красный брючный костюм и туфли на небольшом каблуке. Девушка ловко проскользнула на свое место, а я вернулся к чтению журнала.
  - Вы первый раз летите в Колумбию? - спросила девушка, рассматривая разворот журнала, что я читал.
  - Да, - ответил я, оторвавшись от чтения, и повернувшись к ней. Девушка была симпатичной, но не такой роскошной красавицей, как та таинственная незнакомка из аэропорта. Разговаривая с ней, я чувствовал себя более или менее спокойно.
  - Туризм?
  - Нет, рабочая поездка, хотя я буду жить там некоторое время.
  Девушка лучезарно улыбнулась, показав свои идеальные белые зубки, и представилась.
  - Я Марисоль.
  - Виктор, очень приятно - ответил я, - Вы откуда?
  - Ну и ну! - Марисоль картинно осмотрела себя сверху вниз, - Я еще не такая старая, давай на 'ты'!
  Спустя секунду она добавила:
  - Soy de Colombia (Я из Колумбии. Исп.), - и видя мои сомнения, уточнила - Cien procentos colombiana pura (Настоящая 100%-процентная колумбийка. Исп.).
  Девушка широко улыбнулась, а в ее глазах сверкнули озорные искорки.
  - Но ты такая светлая, что совсем не похожа на латиноамериканку.
  Девушка усмехнулась.
  - Значит, ты мало знаешь о Колумбии. Колумбия изначально не была страной черных рабов и индейцев. Местное население было преимущественно белое. Мы потомки европейских эмигрантов, многие из которых были испанцами. Кроме того, тут очень модно иметь светлую кожу. Так вообще это по всей Латинской Америке.
  - Это потому, что вы хотите быть похожими на европейцев? - уточнил я.
  - Да, но кроме того традиционно считается, что белая кожа это признак аристократии. То есть, грубо говоря, если ты белый, то ты не работаешь в поле целый день. И наоборот, если ты работаешь в поле под палящим солнцем, то ты не сможешь оставаться очень белым. Понятно?
  Я чуть подвинулся в кресле, устраиваясь поудобнее, а в пустой проход вышел бортпроводник, который начал традиционный инструктаж безопасности.
  - Ну, да согласен.
  - А ты откуда? - спросила девушка, поправив светлую прядь волос.
  - Я из России.
  - Да ладно?! Реально? Почему же ты так хорошо говоришь по-испански? - неподдельно удивилась Марисоль.
  - Я уже много лет учу твой язык. Сейчас я работаю на одну компанию в сфере лингвистики. Они меня отправили в Колумбию, чтобы собрать необходимые материалы для нового словаря местного жаргона, а также написать серию страноведческих статей.
  - ¡Qué chévere! - хихикнула Марисоль, специально употребив распространенное колумбийское словечко, обозначающее 'круто'.
  Я тоже решил узнать немного о своей собеседнице:
  - А ты чем занимаешься?
  - Я менеджер эээ... - девушка замялась и на секунду, - цветочной плантации.
  При этом слово 'цветы' звучало как-то не очень убедительно. С другой стороны, ну мало ли чего. Это ее дело, я не стал настаивать. Между тем самолет уже вырулил на взлетно-посадочную полосу и стал разгоняться для взлета. Впереди меня ждала манящая Латинская Америка.
  
  Серия 06.
  9 октября 2009 г.
  Мадрид, Испания.
  
  Вероника толкнула стеклянную дверь терминала аэропорта и вышла в город. Ей все-таки удалось вырваться из Колумбии! Она до последнего сомневалась, что у нее получится задуманное и она сможет вот так сбежать от Бурлона. Также ей повезло, что она попала именно в Испанию. Все-таки страна с тем же языком и похожей культурой. Когда она оказалась в аэропорту, то у нее не было времени выбирать, а самолет в Мадрид был первым международным рейсом, который готовился к отлету в ближайшее время, и на который можно было купить билет. Мадрид был большим городом и Вероника решила, что ей не составит особого труда затеряться здесь. Она не сомневалась, что ее будут искать. Собственно те двое в аэропорту, скорее всего, были людьми Бурлона. Хосе уже наверняка перетряхнул весь аэропорт в Рионегро и, выяснив, что она улетела в Мадрид, отправил погоню. Но здесь, вдали от длинных рук Бурлона простирающихся по всей Колумбии, Вероника чувствовала себя гораздо лучше. Первым делом ей надо было убраться как можно дальше от аэропорта. Деньги еще были, так что недолго думая девушка взяла такси и отправилась в центр города. Таксистом оказался пожилой разговорчивый дедушка, который много рассказал ей про город и про Испанию. Она представилась туристкой, первой раз приехавшей в Европу. Это было недалеко от истины, так как за исключением пары соседних с Колумбией стран, ей никогда не приходилось бывать так далеко от дома.
  - Это Пуэрта-дель-Соль, центральная площадь города, - сказал таксист, - устраивая ей краткую экскурсию.
  Он последовательно показал на красивое здание ратуши, напротив фонтана, совмещенного с цветочной клумбой, конный памятник Карлосу III, медведя, поедающего плоды земляничного дерева, символа города, и отметку нулевого километра дорог Испании.
  - Мы в самом центре, сеньорита. Куда едем дальше? - Спросил таксист.
  Вероника пока не знала, куда ей стоит отправить и решила выйти здесь. Расплатившись с таксистом, она вышла на площади. Едва она покинула машину и достала свою сумку, как к ней подскочила какая-то девушка и направила на нее свой телефон.
  - Señorita Castro, ¿puedo sacar una foto con usted? ¡Por favor! (Сеньорита Кастро, можно с вами сфотографироваться! Пожалуйста! Исп.)
  Вероника поморщилась и натянула на лицо широкие темные очки с зеркальными стеклами.
  - Простите, Вы обознались.
  Пока девушка застыла в нерешительности, Вероника поспешила покинуть площадь. На одной из улиц, на которую она свернула с площади, прямо на мостовой, разложив товар на каких-то тряпках, цыгане продавали поддельные брендовые сумки, какие-то сувениры и цветастые платки. Конечно, лучше бы поискать другое место для шоппинга, но последнее, что хотела Вероника, так это привлекать внимание и оказаться в объективах фотокамер. Девушка наклонилась и выбрала широкий синий платок под цвет платья. Заплатив несколько евро, она поспешно свернула его, соорудив себе косынку. Так гораздо лучше, теперь никто не должен ее узнать. Не зная, куда ей двигаться дальше, она по инерции пошла вниз по улице.
  Вероника шла, рассматривая красивые и величественные здания вокруг, и думала, что делать. Ей надо было где-то заночевать. Между тем улица привела ее к какой-то арке, куда направлялось большое количество людей. Вероника решила тоже посмотреть, что там и свернула туда. Пройдя арку насквозь, она оказалась на большой прямоугольной площади, ограниченной со всех сторон домами. Некоторые из них сверху украшали шпили, а у каждого окна, выходящего на площадь, был маленький балкончик. Снизу все первые этажи были сделаны аркадами, в которых под арками расположились столики бесчисленных кафе. В центре площади величественно замерла конная статуя, окруженная массивными фонарями в стиле позапрошлого века. Девушка остановилась и невольно засмотрелась впечатляющую площадь. Мимо нее медленно прошла небольшая группа испаноязычных туристов с экскурсоводом и Вероника услышала обрывок ее фразы.
  - Перед нами конная статуя Филиппа III, разместившаяся в самом центре Пласы-Майор. Эта великолепная площадь в стиле Мадридского барокко была открыта в 1620 г. Она является одним из немногих памятников эпохи Габсбургов...
  Туристы уже ушли, а Вероника все еще стояла, рассматривая знаменитую площадь. Солнце уже начинало давать о себе знать. В платке было очень жарко и нестерпимо хотелось его снять. Вероника стиснула зубы и лишь поправила косынку, стирая пот. Она не могла позволить себе открыто показывать свое лицо, ведь ее мгновенно узнают.
  '¡Sé maldito, Burlón!' (Будь ты проклят, Бурлон!', Исп.), - подумала она.
  Вдоволь налюбовавшись площадью, она двинулась дальше. Зайдя в какой-то туристический магазинчик, Вероника купила путеводитель по городу. Ей надо было найти какой-нибудь недорогой отель, чтобы переночевать, а потом двигаться дальше. Эктор предупреждал, что ее фальшивый паспорт не будет работать долго и не пройдет нескольких серьезных проверок, так что ей вскоре надо будет исчезнуть отсюда и остановиться в каком-нибудь маленьком городочке. Там она смогла бы найти способ получить жилье и работу без документов. Бурлон человек отходчивый и не будет вечно искать ее. Рано или поздно он найдет себе новую подружку и тогда она сможет вновь стать свободной. Возвращаться в Колумбию девушка не собиралась, там у нее не было ничего, ради чего стоило это сделать. Она бы смогла перекантоваться несколько лет в Испании нелегально, а потом получить официальные документы резидента по сроку фактического проживания в стране. Она читала, что такая возможность была у держателей латиноамериканских паспортов. После этого она смогла бы начать новую жизнь.
  Вероника присела на лавочку на Пласе-де-ла-Виллье, мимо которой она проходила. Напротив нее расположилось какое-то историческое и явно административное здание с кучей развивающихся флагов. Поправив выбившийся из под платка иссиня-черный локон, девушка открыла купленный путеводитель, и начала его листать. Вскоре она нашла, где сейчас находится. Судя по книге, совсем недалеко от нее был королевский дворец, а рядом с ним как раз станция метро. Девушка подумала, что надо бы найти местную SIM-карту, чтобы можно было воспользоваться интернетом. Но для этого пришлось бы лишний раз светить документы, а Эктор в свое время был очень категоричен, объясняя ей насколько важно держаться подальше от всех этих гаджетов и телефонов, которые при желании очень легко найти. Посмотрев список отелей в путеводителе, Вероника выбрала себе пару недорогих на окраине города рядом с метро. Она подумала, что после Мадрида ей, наверно, стоило немного попетлять, чтобы сбить своих преследователей с пути. Она могла бы, например, отправиться в Барселону, а потом куда-нибудь на юг и дальше затеряться там, среди бесконечных деревень.
  Девушка посмотрела вверх на солнце, уже почти достигшее зенита, а затем на свои наручные часы. Времени было еще предостаточно, а впереди лежал настоящий королевский дворец. Она не могла упустить такой шанс и пройти мимо. В Колумбии никогда не было королей и ей раньше не приходилось видеть ничего подобного. Король, королевский двор, голубая кровь, аристократия, все это казалось ей таким красивым и романтичным. Сунув книгу в сумку, Вероника направилась в сторону дворца.
  Первое, что она встретила, подходя к дворцу, был огромный королевский кафедральный собор Альмудены. Не смотря на то, что здание возносило оба своих шпиля высоко в безоблачное голубое небо, в нем не было ни утонченности и красоты Пуэрты-дель-Соль, ни величественности и помпезности Пласы-Майор. Еще раз окинув здание собора взглядом, Вероника равнодушно прошла мимо. Ей не очень понравился этот новодел. В путеводителе было сказано, что строительство было завершено только в 90-х годах прошлого века. Наконец, пройдя собор, она оказалась напротив золотого забора, за которым раскинулся, казалось, бесконечно тянувшийся белоснежный королевский дворец. Здание притягивало взгляд. Перед Вероникой предстало бесчисленное количество колон, портиков, балконов и окон с наличниками, величественные монументальные лестницы и замершие вокруг мраморные фигуры. Перед дворцом был широкий променад, прогуливаясь по которому, девушка смогла в деталях рассмотреть шикарное здание. К сожалению, никаких принцев и даже гвардейцев в парадной форме не было, а повсюду толпились только вездесущие туристы. Пройдя чуть дальше по променаду, Вероника оказалась над королевскими садами. Где-то внизу среди деревьев, распустив свои нереальные хвосты, гордо вышагивали павлины. Облокотившись на белый мраморный парапет, девушка стала рассматривать раскинувшиеся под ней сады. Вздохнув, она поставила себя на место.
  '¿Un príncipe colombiano no fue suficiente para tí?" ¿Quieres regresar en la jaula dorada?' ('Мало тебе было одного колумбийского принца? Хочешь еще раз в золотую клетку?' Исп.).
  Быстро решив, что в клетку она не хочет, Вероника взяла себя в руки и решила заканчивать с осмотром достопримечательностей. Надо было отправляться на поиски отеля, а потом разработать дальнейший маршрут бегства. Все же, наверное, стоило отправиться в Барселону. Пока она пользуется паспортом Эктора ее можно выследить, но найти ее в таком большом городе как этот будет куда сложнее. Подхватив сумку, Вероника направилась в сторону станции метро.
  
  Серия 07.
  9 октября 2009 г.
  Богота, Колумбия.
  
  Когда через десять с лишним часов самолет приземлился в аэропорту Эль Дорадо, мы с Марисоль были уже как старые друзья. Она оказалась очень общительной девушкой и мы проговорили большую часть полета. Также она вызвалась подвести меня до моей альберги (вид не дорогих отелей в странах Латинской Америки), так как ее машина ждала ее на парковке около аэропорта.
  Получив вещи, мы отправились на автостоянку. Ранее Марисоль мне сказала, что летала всего на несколько дней в Мадрид по работе. Некоторое время побродив по стоянке, мы, наконец-то, нашли ее машину.
  'Недурно', - подумал я, рассматривая ее ярко-желтый порш.
  - Pues, ¿qué pasa? ¡Venga ya! (Ну, чего стоишь? Давай сюда! Исп.) - Позвала меня Марисоль.
  Садясь в машину, я обратил внимание, что она совсем новенькая. Последние лучи закатного солнца ярко поблескивали на ее металлическом корпусе. Девушка то ли не заметила мое удивление ее машиной, то ли не придала этому значения. Мы выехали с территории аэропорта и помчались к Боготе. Солнце быстро село и, не смотря на мои попытки рассмотреть что-либо за окном, скоро все погрузилось во тьму, перерываемую разноцветными дорожными указателями и огнями других машин на дороге.
  - Так, скажи мне адрес, куда тебя отвезти, - повернулась ко мне Марисоль.
  - Дай мне посмотреть, - ответил я, пытаясь найти ваучер в телефоне, - Она называется, альберга Акадия.
  - А, Акадия, - повторила девушка.
  - Да, да. Подожди минутку, я сейчас найду адрес.
  - Да не важно. Я ее знаю.
  Марисоль свернула с шоссе к городу.
  - Слушай, ты живешь в самом историческом центре. Это Канделярия, самый центр города.
  - Канделярия?
  - Это название квартала. Там расположены все основные туристические достопримечательности. Ну, центральная площадь, собор, капитолий, дворцы, музеи, культурный центр Гарсия Маркеса и много чего еще.
  - Ну, отлично! - Улыбнулся я, - А ты случайно не знаешь, как сама эта альберга?
  - Она хорошая, чистая и кормят вкусно. Я знаю там менеджера Марию. Мы уже почти рядом.
  Порш выехал на довольно узкую мощеную улицу с большим уклоном и двинулся вниз.
  - Видишь там флажки? - Марисоль показала рукой на двухэтажное здание впереди.
  Там на уровне второго этажа, выходившего на улицу, свисали несколько флагов. Я различил флаг Испании и Колумбии, остальные флаги мне были не знакомы.
  Марисоль остановилась.
  - ¡Ya llegamos! (Приехали! Исп.) - объявила она.
  Я вышел из машины и поежился. Было достаточно прохладно. Оглянувшись на альбергу, я отметил, что территория отеля обнесена полным и высоким деревянным забором, а напротив нас была внушительная дверь. Марисоль видно заметила, как я разглядываю отель, и сказала.
  - Это для безопасности. Хотя Богота не такое уж опасное место как многие другие города Латинской Америки, например, Каракас, тут тоже не стоит гулять одному по ночным улицам. Днем они оставляют дверь открытой.
  Я подошел ближе и нажал на звонок. Марисоль усмехнулась.
  - No funciona ya hace un mes (Уже месяц как не работает. Исп.), - и тут она как закричала, - ¡Marrria! ¡Abre la puerta! (Марииия! Дверь открой! Исп.).
  Кашлянув она добавила.
  - Обычно это работает как-то так, очень по-колумбийски.
  Через минуту она опять закричала.
  - Marrria, ya abre esta maldita puerta si no vamos a congelarnos vivos aquí (Марииия, открой уже эту долбаную дверь или мы тут заживо замерзнем. Исп.).
  Через несколько минут дверь приоткрылась и оттуда показалась немного заспанная девушка с фонарем.
  - Марисоль, ну чего ты так орешь среди ночи! Ты мне всех гостей разбудишь.
  - Ну, ты же не открываешь, - девушка обняла Марию и поцеловала ее в щеку, - Привет!
  - Что ты тут делаешь так поздно?
  Марисоль поманила меня рукой.
  - Я тебе привезла нового постояльца.
  Мария приветственно махнула мне рукой.
  - Это Виктор. У него забронирован номер.
  Мария на секунду задумалась, а потом улыбнулась.
  - Ах да, кажется да. Я уже думала, что Вы приедете завтра.
  Мария вопросительно посмотрела на Марсоль.
  - Зайдешь?
  - Конечно, но в начале найди Рикардо. Я хочу, чтобы он отвез мою машину на парковку, иначе ее скоро тут разберут на детали.
  Я обернулся. За пределами света от фонаря Марии и фар автомобиля уже замелькали какие-то смутные тени. Через минуту ворота альберги открылись, а на втором этаже вспыхнул прожектор, освещая вход. К нам вышел крепкий высокий мужчина с бородкой, одетый в красную рубашку. На меня он не обратил никаого внимание, но скупо поздоровался с Марисоль.
  Рикардо садился в машину, когда Мария позвала нас.
  - Vamos adentro (Пойдемте внутрь, Исп.).
  Внутри альберги оказалось довольно уютно, вокруг было множество цветов. Мария повела нас по зеленому коридору ко входу в дом, уверовав, что Рикардо принесет мне мои вещи. Подробно рассмотреть внутренний двор у меня не получилось, так как там было довольно темно. Мы зашли в деревянное или, может быть, отделанное деревом здание. Внутри все напоминало небольшой отельчик: стойка типа респешена с компьютером, у которого стоял недопитый кофе, пара мягких кресел, телевизор, который показывал какую-то бесконечную теленовелу.
  Мария облокотилась на стойку.
  - Я Вас завтра зарегистрирую, ладно?
  - Как удобно, - ответил я.
  - Сожалею, но кухня уже закрыта. Если хотите я посмотрю, что осталось с ужина и принесу в номер.
  - Хорошо, - согласился я.
  Спать мне хотелось больше, чем есть, все-таки минус десять часов разницы по времени.
  Мария посмотрела на Марисоль.
  - ¿Planta baja o la primera? (Первый этаж или второй? Исп.)
  Марисоль кивнула головой вверх.
  - Ну, пойдемте.
  Не совсем понимая, что это было, я пошел за девушками.
  'Может Марисоль хочет убедиться, что мне дали хороший номер?'.
  Мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Мария показала на правый коридор, сказала номер комнаты и поспешила вниз искать ужин. Мы с Марисоль добрались до моего номера. Внутри были довольно симпатично, хотя несколько тесновато. Маленький столик с зеркалом, стул, кресло около окна, небольшой совмещенный туалет с душем около входа и в центре номера... большая двуспальная кровать.
  - Мне кажется, Мария ошиблась. Мне должны были забронировать одноместный номер, - начал было я.
  - Они все тут такие на втором этаже, - ответила Марисоль, садясь на кровать.
  - Нравится? - спросила Марисоль, распуская свои платиновые волосы.
  Вопрос был слишком прямой и неожиданный.
  - Эээ да, конечно!
  - Ну, значит быть хорошим мальчиком и иди сюда, - Марисоль похлопала по кровати рядом с собой.
  Я неуверенно приблизился и присел на кровать. Между там Марисоль уже расстегивала пуговицы своего костюма.
  - Ну, чего смотришь? Помоги мне!
  Я неуверенно протянул руки, чтобы помочь ей с пуговицами. В следующую секунду Марисоль уже оказалась на мне. Со словами 'я куплю тебе новую рубашку' она резко дернула ее на мне, отрывая пуговицы, и прильнула ко мне своим телом. Ее губы уже обхватывали мои, а ее язычок ласкал мой рот. Все это время она не переставала двигаться и тереться о мой уже вставший в джинсах член. Ее ноги обхватывали мои, Марисоль извивалась у меня в руках, то на секунду отдаляясь, то вновь страстно набрасываясь на меня. Наконец, ее руки нашли пуговицу на моих джинсах и она резко спустила их вместе с трусами. Член, почувствовав свободу, резко вскочил, смотря прямо на нее.
  - ¡Así es mucho mejor! (Так гораздо лучше! Исп.).
  Марисоль открыла ротик и стала облизывать его кончиком язычка, постепенно увеличивая темп. Когда член был уже весь влажный, она на секунду отстранилась, ныряя куда-то за кровать. Через минуту она вернулась уже без лифчика, но с презервативом. Взяв член в ротик и чуть его пососав, она стала упаковывать мой девайс в резинку. Я сразу почувствовал, что она была не обычная. У презерватива были такие жесткие грани и, похоже, дополнительная смазка. Спустя секунду после того, как резинка была на месте, Марисоль буквально запрыгнула на меня. Член, смачно чмокнув, глубоко вошел в ее довольно просторное, но влажное лоно пока мои яйца не уперлись в нее.
  - ¡Oh, siiiiii...! (О да! Исп.), - закричала Марисоль, выгибая спину, и подставляя мне свою небольшую аккуратную грудь.
  Я поднял руки, пытаясь поймать ее небольшие сосочки, но это была не так-то просто. Марисоль явно не удовлетворилась таким резким проникновением. Она медленно поднималась на моем члене пока в ней не оставалась только головка, а потом с силой насаживалась на его снова и снова. Я попробовал было поменять позу, но она впилась своими ногтями мне в плечи и только ускорила темп. Через несколько минут у нее забегали зрачки, изо рта вырвались какие-то нечленораздельные звуки, а в районе таза мне стало очень мокро. Марисоль обмякла и вытянулась на моей груди. Спустя секунды я тоже кончил, так и не внимая член из нее.
  Мы лежали минут десять молча, когда Марисоль открыла глаза и стала лизать мне грудь язычком.
  - Так хорошо, ммм. Мне так хотелось.
  Тут раздался стук в дверь и прежде чем я успел, что-либо ответить Марисоль спросила:
  - ¿Quién es? (Кто там? Исп.)
  - Я принесла кое-чего поесть, - раздался голос Марии, - Вы уже закончили?
  - Да, заходи, - откликнулась Марисоль, даже не пытаясь прикрыться.
  В комнату зашла Мария, и, не обращая никакого внимания на нас, поставила поднос на столик под зеркалом.
  - Рикардо оставил твою машину на парковке. Завтра ее найдешь.
  - Да, спасибо Мария. Спокойной ночи!
  Потом Марисоль хихикнула и, улыбнувшись, повернулась ко мне:
  - А вот наша ночь не будет такой спокойной!
  И тут девушка опять набросилась на меня.
  
  Серия 08.
  9 октября 2009 г.
  Медельин, Колумбия.
  
  Херардо еще раз оглянулся. Наверное, ему показалось. На улице не было ни души. Несмотря на то, что пустая улица была ярко освещена и он был практически в центре города, Колумбия была не то место, где можно было беззаботно гулять по ночным городам. Попасть в серьезные неприятности было маловероятно, так как все знали, кто он и на кого работает, и мало кто бы рискнул пойти против Бурлона, но простая уличная шпана вполне могла, не разобравшись, ограбить его. Он был одет в свой лучший костюм и выглядел так, как будто собрался в один из лучших театров в городе. Однако у Херардо намечалось вовсе не культурное мероприятие.
  Херардо прошел насквозь несколько подъездов, в которых он знал, что есть запасной выход и затаился на выходе из одного из них. Если кто-нибудь его преследовал, то он должен был вскоре появиться здесь. После нескольких минут ожидания он бросил взгляд на свои швейцарские часы. Оставалось всего десять минут до встречи. Хорошо было бы еще немного покараулить, чтобы убедится наверняка, что нет никакого хвоста, но тогда он рисковал бы опоздать на встречу. Это было недопустимо. Он так долго добивался этой личной встречи, что просто не мог разочаровать его. Оставив свой наблюдательный пост в подворотне, Херардо быстрым шагом направился вперед к небольшой площади, образованной пересечением двух периферийных улиц. Его шаги по мощеной кирпичом мостовой гулко отдавались в тишине пустой улицы, а его сердце почти выпрыгивало из груди. Даже такой спокойный мужчина как Херардо не мог не волноваться перед встречей с таким могущественным человеком.
  Улица закончилась и Херардо оказался на небольшой площади. Казалось, на ней также никого не было. Присмотревшись повнимательнее, он заметил среди припаркованных автомобилей черный Бугатти. Это был самый дорогой из всех присутствующих здесь автомобилей. Херардо пересек площадь и направился к машине. Ее двигатель был выключен, а за тонированными стеклами было тихо. Херардо постучал по стеклу. Выждав несколько секунд, окно опустилось и за ним показалось широкое мужское лицо.
  - А это ты, Херардо. Ну, садись, поговорим.
  Херардо обошел машину, открыл дверь и нырнул в темный кожаный салон. Напротив него на заднем сиденье сидел грузный мужчина в расстегнутом пиджаке.
  - Pues, ya nos encontramos (Ну, вот мы и встретились. Исп.), - сказал он.
  - Добрый вечер! - Поздоровался Херардо.
  Мужчина проигнорировал его приветствия. Он посмотрел на Херардо в упор.
  - Ну?
  - Я согласен на ваше предложение, - уверенно произнес Херардо заранее много раз отрепетированную фразу.
  Мужчина не удивляясь, кивнул.
  - Однако если позволите, я бы хотел обговорить условия, - начал было Херардо, пользуясь его молчанием.
  Мужчина удивленно поднял бровь.
  - Условия? Какие условия?
  - Я бы хотел получить должность одного из ваших управляющих, - собрав все свои силы, произнес Херардо.
  В машине на какое-то время повисла напряженная тишина.
  - Условия тут ставлю я. Если Бурлон узнает об этой встрече, то максимум на следующее утро твое тело... - мужчина прокашлялся, - Хотя нет, думаю, его даже не найдут.
  Херардо молчал. Разговор свернул из запланированного им русла.
  - Ну ладно, - развел руками мужчина, - Я понимаю, что ты идешь на большой риск. Ты, конечно, не делаешь это ради меня, но я ценю это. Ты получишь то, что хочешь. Это все?
  Мужчина посмотрел ему прямо в глаза. Херардо показалось, что эти непримечательные глаза слово лазеры просвечивают его насквозь, вынимая на свет все его сокровенные мысли и желания.
  - Может, денег? - Подсказал ему мужчина.
  Херардо поспешно кивнул. Мужчина отмахнулся, словно от мухи.
  - Как все банально. Будут тебе деньги, столько сколько хочешь. Ты, главное, держи меня в курсе, а когда начнется его падение, четко следуй моим указаниям.
  Херардо не смог обуздать свое любопытство.
  - La caida? Pero como? Ya casí está en el parlamento? (Падение? Но как? Он же без пяти минут член парламента. Исп.)
  Мужчина зевнул, прикрывая рот рукой.
  - Предоставь это мне. Мои возможности простираются куда больше, чем ты даже можешь себе представить. В твоем случае лишние знания могут быть даже опасны.
  Херардо покорно склонил голову.
  - Как скажите, - ему захотелось добавить 'ваше величество', но он не посмел.
  Шутка была бы неуместной.
  Мужчина посмотрел на него скучающим взглядом. Его лицо было спокойным и ничего не выражающим. Херардо понял, что его короткая аудиенция закончена.
  - Спасибо, что нашли время встретиться со мной, - Херардо еще раз склонил голову.
  Мужчина просто кивнул. Когда Херардо уже нажал на ручку, чтобы открыть дверь, неожиданно мужчина сказал.
  - Херардо, не вздумай играть со мной. В тот день, когда у тебя возникнет мысль предать меня, ты умрешь. Это не угроза, а просто предупреждение, - произнес мужчина нейтральным тоном, как будто заказывал стакан кофе.
  Херардо не знал, что на это ответить и молча вышел из автомобиля и закрыл дверь. На площади было все также тихо и безлюдно. Скрывшись на одной из улиц, он смог, наконец, вздохнуть спокойно. У него получилось! Он получит должность управляющего и деньги, много денег. А теперь ему стоило вернуться в поместье, пока никто не заметил его столь позднее отсутствие.
  
  Серия 09.
  10 октября 2009 г.
  Ла Канделярия, Богота, Колумбия.
  
  Проснулся я от ритмичных толчков. Довольная Марисоль, освещаемая лучами солнца, падающими через открытое окно, лихо скакала на моем друге. Заметив, что я открыл глаза, она, не останавливаясь, наклонилась ко мне вперед и чмокнула меня в губы.
  - Доброе утро, соня!
  Сказать, что я не выспался, было ничего не сказать. Всю ночь Марисоль как дикая кошка постоянно бросалась на меня, а моим максимальным перерывом был, наверное, поход в туалет. А еще с учетом моего поспешного отъезда из Санкт-Петербурга... короче, очень хотелось спать. Марисоль немного угомонилась только под утро, когда уже стал брезжить рассвет. Я даже не помнил, как я отключился. Очевидно, перерыв окончен, и девушка возобновила свой секс-марфон. Также как и вчера она резко насаживалась на член сидя на мне верхом, видно это была ее любимая поза. Марисоль стонала в голос и иногда кричала. Ее, похоже, совершенно не заботило, услышат ли ее, уже наверняка проснувшиеся, другие постояльцы.
  Тут зазвонил чей-то мобильник. Так как играла какая-то латиноамериканская мелодия, то это был явно не мой. Звонящий айфон нашелся на прикроватной тумбочке. Я даже не помнил, когда она его успела достать. Телефон усиленно вибрировал и не успокаивался.
  - ¿Puedes echar un vistazo pa' decirme quién es? (Можешь посмотреть, кто там? Исп.) - сказала Марисоль, в очередной раз резко насаживая себя на мой ствол.
  - Ммм да, конечно, - ответил я и потянулся за мобильным.
  На экране не было никаких изображений и было написано 'дон Эстебан'. Я сообщил об этом Марисоль. Лицо девушки за мгновение переменилось, она посерьезнела и прекратила гарцевать на мне.
  - Дай, мне нужно ответить.
  Я улыбнулся, смотря на сидящую на мне обнаженную Марисоль:
  - Может, ты попозже перезвонишь? Мы ведь вроде как заняты.
  - Дай телефон! - не терпящим возражением тоном, сказала она.
  Я протянул ей аппарат, и она поспешно ответила.
  - Доброе утро.
  Ее лицо было серьезным и сосредоточенным. Собеседник что-то говорил ей, Марисоль односложно отвечала 'да', 'да, конечно' и подобным способом выражала свое согласие.
  - Я вчера только вчера вечером прилетела в Боготу. Если хотите я могу уже вечером быть в Медельине.
  Чуть позже Марисоль заключила:
  - Bueno, llegaré por la noche (Хорошо, вечером буду. Исп.), - и повесила трубку.
  Марисоль с явным сожалением слезла с меня и поднялась с кровати.
  - Извини, но мне нужно уехать, - она на секунду замолчала, а потом добавила - Прямо сейчас.
  Спустя несколько минут она уже одетая вышла из ванной. Подойдя ко мне, она легко чмокнула меня кончиками своих уже накрашенных губ.
  - Спасибо за вечер!
  Запоздало поняв, что у меня нет никаких ее контактов, я спросил ее:
  - Мы еще увидимся? Дай мне номер твоего телефона.
  Марисоль на мгновение замерла в дверном проеме.
  - Может быть. Я позвоню тебе.
  Я хотел было сказать, что у нее даже нет моего номера, но девушки уже не было в комнате. Я осмотрелся. Если бы не моя разбросанная по всему полу одежда и несколько пустых пачек презервативов, то можно было бы сказать, что мне все это приснилось. Я медленно отправился в туалет, снял так и оставленный немного съехавший презерватив, на котором еще недавно скакала Марисоль, умылся и решил отправиться дальше спать. Едва моя голова коснулась подушки, я сразу вырубился и крепко заснул.
  Я проснулся хорошо отдохнувшим где-то сильно после обеда. В окне солнце уже клонилось к горизонту, а город был освещен золотыми лучами. Подойдя к окну, я обнаружил, что там есть балкон. Натянув джинсы, я повернул ручку и вышел не него. Это был типичный крошечный испанский балкончик на котором едва ли могли поместиться пара человек. Вдоль всего балкона висели какие-то темно-розовые цветы в горшочках. Я огляделся. Какого-то панорамного вида на город со второго этажа, конечно, ожидать не следовало, но так как для меня это был первый взгляд на Колумбию, то мне было интересно.
  Прямо подомной проходила узкая улица с сильным уклоном вниз. Дома на улице были преимущественно белые и желтые. Крыши у всех были одинаковые из красной или оранжевой черепицы. На многих дома висел национальный колумбийский желто-сине-красный триколор. Фасады домов были аккуратненькие, видно, что их тщательно отреставрировали и за ними ухаживали. Улицы были необычно мощеные красным кирпичом, справа и слева от дороги шли тротуары. Вдали внизу в тумане виднелся остов какого-то большого собора. Машин на улице было мало и смотрелись они явно не к месту. Казалось, что того и гляди на улице сейчас покажется экипаж или карета, запряженная тройкой лошадей. В воздухе просто витал колониальный дух. В общем, город был очень красивый и мне понравился.
  Рассматривая город мои мысли вернулись к Марисоль. То, что произошло было слишком неожиданно. Вот что значит, как говорится, горячая латинская кровь. Марисоль словно ураганом ворвалась в мою жизнь, перевернула ее верх дном и так же быстро исчезла, словно растворившись в воздухе. После вчерашнего, та встреча с темноволосой красавицей в аэропорту поблекла и практически вылетела у меня из памяти. Ну, конечно, не каждый же день мне организуют такие секс-марафоны едва знакомые девушки. Я лишь надеялся, что мне удастся еще раз увидеться с Марисоль. К сожалению, это было не в моей власти, так как у меня по собственной глупости не осталось никаких контактов девушке. А ведь надо было еще тогда в самолете взять ее телефончик, как-никак она стала моим единственной знакомой в Колумбии.
  Я вышел с балкона и потянулся за рубашкой. К сожалению, одеть ее уже было нельзя. Марисоль с вечера просто разорвала ее на мне. Других вещей у меня на данный момент не было. Мария сказала, что этот парень, как его... кажется Рикардо, принесет вещи в номер, но мне никто ничего не приносил. Да и не до этого, честно говоря, было. В любом случае надо было спускаться в низ, покушать и оформить документы на заселение.
  Открыв дверь, я обнаружил за ней мой чемодан.
  'Уже лучше', - подумал я.
  Я вернулся в номер, переоделся и, захватив свои документы, отправился вниз.
  На ресепшене меня встретила Мария.
  - Buenos días creo (Доброе утро... я полагаю. Исп.).
  Настенные часы в холе показывали 16-30.
  - Доброе утро, - откликнулся я.
  - Я попросила Рикардо оставить вам вещи около номера, чтобы вас вчера не беспокоить. Надеюсь, Вы их нашли.
  - Да, да. Все в порядке. Что на счет завт... гм обеда?
  Мария развела руками:
  - К сожалению, у нас только тут только завтрак, но я могу вам порекомендовать хорошее место в городе.
  - Да, я только проснулся.
  - Могу себе представить, - улыбнулась Мария.
  - Вы, я смотрю, хорошо знаете Марисоль? - поинтересовался я.
  Девушка кивнула:
  - Да, она периодически... эээ останавливается у нас.
  - Как я понимаю она 'останавливается' примерно как вчера? - я выделил слово 'останавливается'.
  Мария опустила взгляд в пол.
  - Не могли бы Вы принести ваш паспорт для оформления заселения? - сменила она тему.
  - Да, конечно, я его уже взял с собой. Вот, пожалуйста.
  Девушка взяла мой паспорт и направилась к компьютеру.
  - Сходите пока во двор, у нас тут очень красиво. Это займет некоторое время.
  Последовав ее совету, я вышел из здания и оказался в уютном зеленом саду, разбитому вокруг фасада здания. Первое впечатление оказалось верным. Здание было деревянное. Второй этаж опирался на деревянные колонны, образующие красивые галереи снизу. Сверху, а также на колоннах, висели горшки с разными яркими цветами. Справа в галерее стояли столики, видно тут подавали завтрак. Справа от здания расположилась открытая дверь в заборе, та самая, которая вчера вечером была закрыта наглухо. От нее вела дорога, уходящая внутрь сада. Указатель сообщал, что там находится парковка. Атмосфера во дворике была такая домашняя и располагающая.
  В дверях дома показалась Мария.
  - Все хорошо, - Она протянула мне паспорт, что бы вы хотели поесть? Что-нибудь национальное?
  Я задумался:
  - Да, пожалуй.
  - Тогда рекомендую вам Асьенду-де-Оро. Это отличное заведение с национальной кухней. Вам нужно идти по этой улице вниз три manzanillas ('ромашки', Исп.) и вы увидите заведение с правой стороны.
  Заметив мой озадаченный вид, Мария рассмеялась.
  - 'Manzanillas' тут называют квадратные кварталы города, со всех сторон окруженные дорогами. Собственно вся система адресов привязана именно к таким блокам, а не к улицам, как там у вас в Европе. То есть идите, пока не пройдете три поворота налево. Далее вы увидите тот трактир.
  - Спасибо!
  - Ах да, не берите с собой паспорт, - добавила она - Мало ли что. У нас в альберге есть сейф. И еще рекомендую одеться потеплее, вечером сильно похолодает.
  Эта мыль мне тоже уже давно пришла в голову. Но все-таки это как-то странно. Я в Южной Америке и мне холодно! Температура была примерно чуть больше пятнадцати градусов.
  - А почему тут так холодно?
  - Ну, во-первых, у нас сейчас весна, а во-вторых тут, в принципе, всегда так. Богота - это ведь один из трех самых высокогорных городов континента, - пояснила Мария.
  Распрощавшись с девушкой и, сходив в номер за курткой, я вышел на мощенную красным кирпичом улицу колумбийской столицы. Богота правда оказалась красивым городом. Я шел вниз по улице с желтыми не высокими, одно- и двухэтажными домами. На улице было довольно много народу. Часто первые этажи были отданы под разные кафе и магазинчики. Пройдя несколько блоков, я заметил знакомое название. Это была кофейня 'Juan Valdez'. Название мне показалось знакомым. Постояв немного, рассматривая вывеску, а также входящий и выходящий оттуда народ, я вспомнил, откуда знаю его.
  'Точно! Также называлось кофе, что любит мой шеф', - подумал я и решил зайти.
  Внутри было людно. Почти все столики были заняты, многие брали напитки на вынос, а в помещении витал запах хорошего свежемолотого кофе. Слева от входа висел плакат, рассказывающий, какие бывают виды кофе, а под ним стояла стойка, на которой лежали килограммовые пакеты с ценниками. Справа находилась касса, к которой была длинная очередь. Я пристроился в ее конец за каким-то парнем и стал рассматривать схему, выбирая какой же кофе мне взять. Честно сказать я не был особым фанатом, но все-таки не попробовать кофе в Колумбии было нельзя. Ведь это же одна из вещей, за что, как писали, была известна эта страна.
  После недолгих размышлений я остановился на 'organico'. Заплатив на стойке, я заметил неподалеку освободившийся столик, с которого только что ушел пожилой мужчина, и сел туда. Спустя еще несколько минут девушка принесла мне ароматный кофе и пару бутербродов. Предыдущий клиент оставил на столе какую-то местную газету, так что я принялся листать ее, попивая горячий напиток.
  Собственно темы заголовков были традиционные для Колумбии: борьба с FARC (радикальная группировка, контролирующая часть страны), несколько статей о наркотиках и доблестной полиции, которая борется с их распространением в районе Медельина, что-то об открытии новых кофейных и цветочных плантаций и о каких-то приближающихся местных выборах. Я повернул еще пору страниц и... увидел ее. С разворота на мне улыбалась та сама девушка-мулатка, что столь неожиданно набросилась на меня в испанском аэропорту. Под фотографией было написано, что известная колумбийская певица Летисья Кастро выступит вечером 10 октября на площади Симона Боливара в рамках какого-то фестиваля. Я еще раз посмотрел на фотографию. Девушка, была, конечно, одета по-другому, но это определенно была она. Я хорошо помнил эти полные губы, которыми она целовала меня и эту полную грудь, которой...
  - Красивая да?
  Женский голос оторвал меня от моих воспоминаний. Напротив моего столика стояла молодая девушка со стаканом кофе.
  - Я присяду, не возражаешь? А то больше нет свободных мест.
  Не дожидаясь моего ответа, она отодвинула стул и села напротив.
  - Да, конечно, - запоздало ответил я.
  Девушка взглянула на меня, задержавшись на мне взглядом.
  - No eres de aquí ¿verdad? (Ты ведь не местный, да? Исп.)
  - Нет, - ответил я.
  - У нас все парни на нее западают. Она тут местный секс-символ, - девушка рассмеялась и добавила, - Я Каролина.
  - Виктор, очень приятно.
  - Думаешь сходить на Лети? - спросила Каролина, показав на фото в газете.
  - Ммм да, - ответил я, а про себя подумал, что определенно хочу ее еще раз увидеть.
  Взглянув на ее фотографию, я как будто мысленно вернулся в испанский аэропорт. Девушка была такой чувственной и нежной, что мне так хотелось снова прижать ее к себе и заново почувствовать ее сладковатый запах. Такую красавицу было невозможно забыть. Даже после Марисоль.
  - Ну, в принципе, если поторопиться, то еще успеем.
  - В смысле успеем? - удивился я.
  Я посмотрел на часы, где значилось, что сегодня суббота 10 октября.
  'Ох, концерт же сегодня и уже очень скоро!'.
  Каролина иначе истолковала мой вопрос.
  - Me gustaría visitarlo también. Vamos juntos si no te importa (Я бы тоже сходила. Пойдем вместе, если не возражаешь? Исп.).
  Я подумал, что предложение Каролины было крайней удачным, иначе бы я точно не нашел бы нужное место во время.
  - Конечно, - отозвался я.
  - Я собиралась туда сходить со своим парнем, но мы вчера расстались. А мне нравится, как она поет.
  Мне же понравилось в Летисье совсем другое, но я, конечно, не стал это уточнять.
  - А где эта площадь Боливара?
  - Недалеко отсюда. Несколько кварталов вниз по улице. Надо поторапливаться.
  Кофе было в стеклянных чашках, так что варианта взять его с собой не было, и мы быстренько накинулись на напиток. Кофе был, конечно, отменный, не идущий ни в какой сравнение с той бурдой, которую продавали у нас под тем же самым названием. Быстро прикончив его остатки, мы направились к выходу. На улице уже начало немного темнеть, но Каролина, похоже, хорошо знала дорогу. Пару раз мы срезали дворами между каких-то домов и, повернув за очередной угол, мы неожиданной оказались на большой площади. С одной стороны площади высился огромный католический собор в стиле неоклассицизма, а прямо в центре была установлена большая сцена.
  - Успели, - перевела дух Каролина и, заметив мой взгляд, добавила:
  - Это наш главный собор. Тут обычно довольно пусто, в основном одни голуби.
  Однако сейчас на площади было людно. Напротив собора была широкая лестница, полностью заполненная сидящими на ней людьми. Было очевидно, что все они пришли на концерт послушать известную певицу. Мы попытались было устроиться там же на лестнице, откуда открывался наилучший вид на сцену, но, к сожалению, мест там не нашлось. Пришлось встать сбоку. И как раз во время! На соборе включились прожектора и на сцену вышел молодой человек.
  - Добрый вечер, дорогие друзья боготинцы, а также гости нашего прекрасного города! - Молодой человек развел руки, - Я рад видеть вас всех на XVI ежегодном фестивале колумбийской культуры. Итак, сегодня у нас последний день и закрытие фестиваля. Я очень надеюсь, что вам понравилось вчера, когда здесь с нами была Шакира со своими хитами, такими как 'Gypsy' и 'La pared', потому, что сегодня вас ждет не менее горячая, всем вам прекрасно известная, обожаемая... Летисья Кастро!
  Вокруг нас по всей площади раздались аплодисменты. Каролина также хлопала, и мне ничего не осталось, как присоединиться к всеобщему ликованию.
  - Dan la bienvenida a Leticia Castro! (Встречайте Летисью Кастро! Исп.).
  Народ на площади не прекращал хлопать и толпа начала скандировать 'Лети, Лети, Лети'! Свет на сцене погас и она на минуту погрузилась во тьму, но только для того, чтобы вспыхнуть еще более ярко, освещенной разноцветными прожекторами, под цвета национального флага. В центре всего этого стояла девушка. Да, да, именно та самая. Темненькая, с длинными черными распущенными волосами. В этот раз она была в золотом блестящем платье в пол с большим вырезом на груди, демонстрирующем ее шикарное декольте. Она улыбнулась и подняла руку. Толпа как по мгновению волшебной палочки смолкла. Девушка подсела ладони к губам и послала зрителям воздушный поцелуй.
  - ¡Hola, Colombia! (Привет, Колумбия! Исп.).
  Площадь взорвалась овациями.
  - Я очень рада быть сегодня рядом с вами! Спасибо всем, что пришли!
  Каролина дернула меня за руку.
  - Ты смотри дырку в ней глазами не проделай, - усмехнулась она, - Что ты на нее так уставился?
  Я лихорадочно стал думать, что бы ей ответить, но, похоже, девушка и не ждала моего ответа.
  - Да, Лети давно не дает всем мужикам покоя.
  Между тем Летисья закончила приветственную речь и заиграла музыка.
  - Ооо, это же 'Tres palabras' ('Три слова'), - воскликнула Каролина.
  Толпа притихла, а девушка на сцене запела волшебным голосом.
  
  Серия 10.
  10 октября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Позолоченные ворота виллы открылись, пропуская внутрь машину. За рулем была девушка, которая уверенно свернула направо на небольшой развилке после ворот. Проехав еще несколько минут по красивому ухоженному саду, она притормозила напротив виллы в итальянском стиле. Вилла была двухэтажной, с традиционной красной черепичной крышей и побеленными стенами. Оставив автомобиль на парковке, девушка зацокала каблучками и направилась к зданию. Обогнув огромный бассейн, она кивнула молодому человеку, уже услужливо открывшему ей дверь.
  Девушка зашла внутрь и оказалась в шикарно обставленном помещении. Сразу напротив входа начиналась широкая лестница с перилами из красного дерева, ведущая на второй этаж, который балконом нависал над гостиной. В гостиной вдоль стен стояли темные деревянные шкафы с книгами, а в центре за полированным обеденным столом одиноко сидела очень красивая брюнетка в длинном черном платье в пол. Полупустая бутылка дорого французского вина и горка устричных раковин, подсказывали, что она уже скучает тут какое-то время. Брюнетка повернулась в ее строну.
  - Oh, eres tu. Ya regresaste (Аааа, а это ты. Уже вернулась? Кол. Исп.), - брюнетка опустила глаза и вернулась к своим устрицам, - Pues, ¿como está Europa? (Ну как Европа? Исп.)
  - Все отлично. И у меня и в Европе, Анхелика, - сухо ответила ей девушка.
  Анхелика, подцепила серебреной вилочкой очередную устрицу и отправила ее в рот.
  - Как видишь, Стэфи занят.
  Анхелика картинно оглянулась вокруг, развела руками и усмехнулась. Кивнув на полупустое блюдо с устрицами, она спросила:
  - Хочешь?
  - Нет, спасибо.
  В гостиную вошел человек неопределенного возраста в черном костюме.
  - Сеньорита Санчес, мое почтение, - мужчина чуть поклонился.
  Девушка улыбнулась и, оставив Анхелику за столом, подошла к мужчине.
  - ¡Guillermo! Estoy también muy contenta de verte (Гильермо! Я тоже очень рада тебя видеть. Исп.).
  Она кивнула головой вверх в сторону лестницы.
  - У себя?
  - Да, он с Хосе. Я схожу доложу.
  Гильермо отправился вверх по лестнице, а девушка осталась его ждать.
  - Где ты была? - спросила ее Анхелика, оторвавшись от еды.
  - В Амстердаме.
  - Ммм, надо тоже смотаться как-нибудь. Как там шоппинг?
  - Я по работе.
  Анхелика сделала недовольное лицо и надула губки.
  - Pues, trabajas, trabajas... que más que tienes que hacer (Ну, работай, работай. Что тебе еще остается. Исп.).
  Спустя несколько минут спустился Гильермо.
  - Сеньорита Санчес, проходите, дон Эстебан вас примет.
  Анхелика зло посмотрела на девушку, поднимающуюся по лестнице.
  - Ничего, белобрысая сучка, и до тебя дойдет дело, - прошипела она.
  Гильермо, оставшийся около лестницы, повернулся к ней.
  - Вы что-то сказали сеньорита?
  - Да, Гильермо. Принести еще этих... эээ как они там, ракушек короче, а то они почти закончились. И налей мне еще вина.
  - Возможно, вам следовало бы закончить на сегодня с вином. Вы знаете же, что дон Эстебан...
  Анхелика резко подняла голову.
  - Я сказала, что хочу еще вина! И, пожалуй, какого-нибудь другого. Это можешь унести.
  Гильермо взял недопитую бутылку и ее стакан со стола.
  - Как скажите, сеньорита.
  Когда он уходил из гостиной, Анхелика крикнула ему вслед.
  - Ракушки не забудь!
  Между тем другая девушка уже поднялась на второй этаж. Бросив взгляд с балкона на сидящую внизу Анхелику, она поджала губы.
  'Когда же он, наконец, выгонит эту шлюху. Что-то она тут подзадержалась', - подумала она.
  Девушка прошла к двери, украшенной скульптурами атлантов с обеих сторон, и постучала.
  - Adelante (Войдите. Исп.), - раздался глухой голос из комнаты.
  Внутри стильно обставленного дорогой итальянской мебелью кабинета были двое мужчин. В воздухе витал запах дыма. Во главе стола сидел дон Эстебан, плотный невысокий мужчина в коричневом костюме, явно сшитом специально для него. Увидев вошедшую девушку, он махнул ей рукой, показывая на одно из мест напротив стола. Второе место было уже занято Хосе, мужчиной средних лет. Его выправка и одежда цвета хаки, подсказывала, что он был военным.
  - Добрый вечер, - поздоровалась девушка.
  - А ты быстро! Молодец! - сказал дон Эстебан.
  Хосе просто кивнул ей.
  - Опять там цапались с Анхеликой? - спросил он и, не давая, ей возразить добавил, - Оставь ее в покое. Я знаю, что она просто красивая дурочка, но как она трахается...
  Он закатил глаза.
  - Как скажете, дон Эстебан, - сдержано ответила девушка.
  - Ты как раз вовремя. Мы тут с Хосе обсуждали, как нам провернуть это дело. Ты же в курсе про новую американскую поставку?
  - ¡Claro que sí! (Да, конечно. Исп.), - ответила девушка.
  - Есть идеи кроме как на подводной лодке?
  - Я чего вообще Вы вспомнили про лодку-то? Нормально же всегда было как обычно через Мексику.
  - От Манаролы пришла весточка, что готовится проверка и будут как следует шмонать область границы. Они походу опять синдикат из Тихуаны трясти будут. Ну и как бы нам тоже не попасть под раздачу, - он затянулся толстой сигарой и, выпустив облачко дыма, продолжил, - А у нас сейчас партия большая, риски как понимаешь.
  - Так лодка же в Гондурасе, - сказала девушка.
  - Это не проблема, - возразил Хосе, - Лодку можно пригнать сюда за пару суток. В сельве загрузим, береговая охрана куплена, проблем не будет. Но дальше то что?
  Все задумались, мужчины некоторое время курили, выпуская кольца дыма. Девушка сидела молча и сосредоточенно думала.
  - А что на счет подождать?
  - Ну, можно немного подождать, - отозвался дон Эстебан, - Но немного, так как нам надо сделать поставку до конца месяца. Проверка вряд ли так быстро закончится.
  Он опять затянулся сигарой.
  - А что с девкой? - спросил он, меняя тему.
  - Ищем, - ответил Хосе.
  - Я вообще не понимаю, как она могла сбежать! Если Бурлон узнает, то он с нас всех шкуру спустит. Ее долго специально искали такую.
  - Она тут устроила такой пожар, еле потушили, - Хосе поморщился, - Говорят, что последний раз ее видели в Мадриде. Только что мои ребята хакнули там сервер, где хранятся записи камер видеонаблюдения аэропорта. Сейчас они пытаются найти ее там.
  Дон Эстебан повернулся к девушке.
  - Как прошла поездка?
  - Todo bien. Ya nos estan esperando en Amsterdam. (Все удачно. В Амстердаме нас уже ждут. Исп.)
  - Ну, хоть где-то хорошие новости. Ладно, тогда это все на тебе. Завтра поезжай на плантации, проверь как там все и какова готовность товара. Тогда Голландии первый приоритет, так как там без проблем. А американскую пока чуть подзадержим, может и правда само все разрешится.
  Хосе усмехнулся:
  - А ты часом беглянку то не видела там в Испании?
  - Так я же из Голландии, а в Мадриде только в аэропорту была.
  - Ну, черт ее знает. Ладно, все равно найдем.
  - Вроде все обсудили, - сказал дон Эстебан, затягиваясь.
  Хосе и девушка встали.
  - Ah, y una cosa más (А еще одно дело. Исп.), - дон Эстебан тоже поднялся.
  - Бурлон хочет повторить ту историю со статьями в иностранной прессе как в прошлом году. Ну, что Колумбия это рай и все такое, никаких наркотиков внутри страны. Все спокойно, безопасно. Сами знаете. Надо свозить кого-нибудь на плантацию показать все там в легкую, но чтобы смотрел и особо не трогал, а потом, чтобы этот журналюга написал в свою прессу. Само собой без мест и имен.
  Дон Эстебан посмотрел на девушку.
  - За тобой же парни толпой ходят. Наверняка есть кто-нибудь подобный на примете?
  Девушка на секунду надумалась.
  - Ну, в принципе, есть один.
  - Вот отлично. Возьми его с собой, когда поедешь на плантации.
  Когда девушка и Хосе уже спускались с лестницы, сверху послышался крик дона Эстебана.
  - Анхелика, детка!
  Анхелика сразу отодвинула тарелку с устрицами и, нисколько не смущаясь мужчин, взяла себя за пышную грудь, натянув на ней платье, фактически вываливая максимум груди в декольте. Около лестницы обе девушки обменялись уничтожающими взглядами. Анхелика стала подниматься, а вторая девушка направилась к машине.
  
  Серия 11.
  10 октября 2009 г.
  Ла Канделярия, Богота, Колумбия.
  
  Еще одна песня закончилась под бурное ликование толпы. Я хлопал вместе со всеми. Теперь уже не за компанию, девушка действительно пела хорошо. Летисья подняв на прощание руки, скользнула к краю сцены, на которую между тем поднялся молодой человек-конферансье.
  - Вот и все дорогие друзья. Уверен, что вам понравилась наша сегодняшняя гостья. На этом я вынужден сообщить о закрытии этого XVI ежегодного фестиваля.
  Он говорил что-то еще, но я его не слушал, а стал медленно пробираться через толпу к сцене. За мной поспешила Каролина.
  - ¿A dónde vas a todo corer? (Ты куда так рванул? Исп.).
  - Я хочу... эээ ее увидеть.
  Похоже, данная мысль пришла в голову не только мне, так как часть толпы также устремилась к краю сцены, где исчезла девушка. Нам повезло, что мы были именно с этой стороны. Если бы мы сели на ступени собора, то толпа не оставила бы нам шансов.
  Когда я увидел ее, то девушка была уже в окружении большой толпы поклонников, которых кое как удавалось сдерживать охране. Люди протягивали ей различные предметы, которым повело оказаться рядом, а Лети, смеясь, раздавала им автографы. Работая локтями и, вспомнив свои навыки выживания в час пик в метро, спустя некоторое время я смог приблизиться настолько, чтобы попасть в эту живую очередь. Каролина осталась где-то позади, Летисья приближалась. И вот уже она улыбнулась одному, подписала диск другому, что-то сказала третьему и стоит передо мной.
  Неожиданно налетел ветер. Он разметал ее черные волнистые волосы и зашелестел золотистым платьем. Девушка застыла на мгновение передо мной, стараясь совладать со своими длинными волосами. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Надо было что-то сказать, но в горле образовался какой-то ком. Я просто смотрел на нее.
  - Привет, - первые слова произнесла она, - У тебя есть, что подписать?
  - Эээээ нет, - промычал я и поспешно добавил, - Привет. Помнишь меня? Мадрид!
  С этими словами мне показалось, что она сейчас сделает те несколько шагов, что разделали нас и опять, как тогда раньше, прижмется ко мне, а я смогу ее обнять, прижать ее к себе. А потом ее мягкие полные губы...
  - Мадрид?, - Повторила Лети вопросительным тоном. - Я не была там уже несколько лет. Прости, я не помню.
  Девушка еще раз посмотрела на меня и улыбнулась широкой улыбкой. Спустя секунду она уже подписывала блокнот моему соседу и также улыбалась ему, показывая свои идеальные зубки.
  Меня как будто ударило громом. Я стоял среди огромной толпы ее поклонников, но чувствовал, словно я был один посреди бесконечного поля.
  'Привет! У тебя есть, что подписать?' - еще раз сказала Летисья у меня в голове.
  Она не узнала меня. Но 'Мадрид' возразил я сам себе! Сам собой возник образ девушки в синем платье. Ее кожа была цвета легкого какао, а волосы длинные, темные и волнистые. Даже тот же запах, я только сейчас это понял, жасмин и ваниль. Это была она, ошибки быть не могло. Это она!
  Воображаемая Лети подошла и обняла меня за талию, ее губы приблизились к моим и прошептали.
  'Я не была там уже несколько лет'.
  Картинка разбилась вдребезги. Этого просто не могло быть. Я посмотрел на часы, уже зная, что я там увижу. 'Суббота, 10 октября' горело на циферблате. А ведь это было только вчера, я очень ясно это помнил. Мадрид, аэропорт, очередь в кафе. Она возникла из ниоткуда, прильнула ко мне, мы целовались, она несла какую-то чушь и спустя секунду испарилась в никуда, как будто ее никогда и не было.
  'Я не была там уже несколько лет'.
  Мое сознание твердило мне, что это ложь. Мы были там вместе. Я прижимал к себе ее теплое тело. Но чувства почему-то тоже подсказывали мне, что девушка была искренна, а ее удивление было правдой.
  Из этого забытья меня выхватила Каролина.
  - Ах, ну вот ты где! Наконец-то, я тебя нашла. Пойдем отсюда, что ты тут стоишь? Ты же промокнешь!
  Ее слова вернули мне к действительности. Я стоял на полупустой площади, Летисьи уже нигде не было. Шел дождь.
  Мы спрятались под навесом какого-то кафе. Каролина что-то говорила, тараторя как из пулемета. Тут же она сама себе отвечала, продолжая свой монолог.
  Я мысленно раз за разом заново прокучивал обе наши встречи.
  'Ой, извините!', - были ее первые слова в Мадриде.
  'Привет! У тебя есть, что подписать?', - сказала Лети сегодня.
  Тут было что-то не так, что-то, что до этого время все ускользало от меня.
  Краем уха я услышал, что Каролина говорит о ней.
  - Вот смотри, я с ней сфоткалась.
  Она протянула мне свой смартфон на котором была нелепая фото. Справа Каролина с ее розовым каре в джинсовой куртке, а слева роскошная женщина при параде в шикарном платье, с милой улыбкой и немного растрепанными черными волосами, занявшими большую часть кадра. У Каролины был глупо открыт рот, видно она как обычно, что-то говорила в данный момент. Также в кадр попала ее рука, которой она делала селфи.
  - Aquí hay una más (Тут есть еще одна. Исп.), - сказала Каролина и перелистывая фото.
  Один свайп влево и экран смартфона преобразился. Теперь на меня смотрела Лети. Наверное, Каролина вначале, а может и потом сфотографировала ее отдельно. Это был крупный план. Девушка застыла с 'голливудской улыбкой', показывая все свои аккуратненькие белые зубки, а в ее глазах плясали искорки. Края кадра тонули в иссиня-черных волнистых волосах. Она была божественного красива.
  - Можно мне этот кадр, - пытаясь совладать со своим голосом, попросил я.
  Каролина захихикала.
  - Уж очень быстро ты влюбился, что-то!
  И добавила:
  - Está bien, no soy ávida (Ладно, я не жадная. Исп.)
  Спустя пару минут я стал счастливым обладателем фото сегодняшнего выступления Лети. Каролина мне что-то еще рассказывала о себе и о своей жизни. Я слушал ее краем уха, а мои мысли были далеко далеко в Мадриде. Казалось, что это были две разные девушки, обе милые, красивые, но разные. Но мои глаза отказывались в это верить.
  'Это она', - говорил я сам себе.
  Очень хотелось кушать, так как я давно уже нормально не ел. Я заказал себе sobrebarrigo con papas (собребарриго кон папас), колумбийскую версию стейка с жареной картошкой и молча ел, иногда поддакивая Каролине. Она тоже что-то заказала себе и мы поужинали. Спустя полчаса, уже после того, как мы закончили с tentación (тентасьон), бананами обжаренными в корице, ванили и сахаре, Каролина извинилась и сказала, что ей уже пора. Я для приличия предложил ее проводить, хотя не имел ни малейшего представления, где она живет. Каролина отказалась, сказав, что я потом не найду дорогу назад. Я не настаивал. На этом мы и расстались.
  Посидев еще немного в кафе, повертев в руках смартфон с фотографией Лети, я решил отправиться в отель. У случайного прохожего я уточнил, где находится одиннадцатая улица, где был расположен мой отель. Потеряться было невозможно. Надо было идти прямо по одной из отходящих от площади улиц. Далеко наверху с левой стороны где-то был мой отель. Идти вверх по улице, которая под крутым углом поднималась на холм, после сытного обеда было тяжеловато. Настроение было паршивое, хотя на что я рассчитывал? Что известная колумбийская поп-дива расцелует меня прямо там? Между тем на улице ночь уже вступала в свои права, а дождь усиливался.
  
  Серия 12.
  11 октября 2009 г.
  Барселона, Испания.
  
  Поезд проехал несколько последних метров и остановился на вокзале Барселона-Сантс. Как только двери поезда открылись, на платформу посыпались пассажиры. Поезд покинул вокзал Аточа в Мадриде около трех часов назад. Когда казалось, что все пассажиры уже вышли, из поезда показалась Вероника. Она с опаской осмотрела платформу вокруг и только после этого вышла на перрон. Девушка была одета в неприметную синюю джинсовую куртку, надетую поверх платья, а ее волосы были аккуратно собраны в косынку на голове, которую она сама соорудила с помощью большого платка, что купила в Мадриде. Особых вещей у нее не было, только одна ручная сумка. Еще раз оглянувшись и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Вероника поспешно пошла в сторону вокзала.
  Девушка шла по зданию вокзала, погруженная свои мысли. Теперь ей нужно было где-то переночевать, а потом отправиться дальше, так как она понимала, что ее поездку на поезде рано или поздно засекут. Она присела на лавочку в дальнем углу зала ожидания и стала искать бесплатную сеть Wi-Fi. Выйдя в интернет, девушка отправилась на один из сайтов с отелями в поисках недорого хостела. В хостеле конечно придется еще раз показать паспорт, но там уж точно проверять никто ничего не будет. Просто запишут ее выдуманное имя. Она особо ничего не потеряет, так как ее следы все равно ведут в Барселону. А вот дальше, было бы не плохо придумать способ не светить документы. Девушка спустилась в метро, расположенное там же под зданием вокзала и отправилась в один из спальных районов, где она уже забронировала хостел на одну ночь. В метро было жарко, но она побоялась снять платок, потому что некоторые парни и так бросали на нее заинтересованные взгляды. И ей оставалось лишь надеяться, что это были просто взгляды парней на красивую девушку.
  До хостела она добралась без приключений. Выйдя из метро, Вероника оказалась в довольно непримечательном районе города. Редкие прохожие спешили по своим делам. Улица была освещена только частично, в основном там, где были какие-то магазины или подъезды. Девушка сориентировалась по навигатору и направилась по темной аллее прямо к хостелу. С одной стороны идти там одной ей было страшновато, хотя она успокаивала себя мыслью, что это все-таки Европа. С другой, так даже было бы лучше, ее уведит меньше людей. Спустя несколько минут справа от аллеи показалась вывеска хостела.
  - Buenas noches (Добрый вечер. Исп.), - приветствовала ее девушка на ресепшене.
  - Привет, - поздоровалась она, - Я сегодня вечером бронировала комнату на ночь.
  Девушка на респешене посмотрела на монитор.
  - Сеньорита София Родригес?
  - Да, это я.
  Это было то имя, которое было указано в паспорте, что сделал ей Эктор.
  'В принципе, не плохое имя' - подумалось ей.
  - Вы у нас только на одну ночь? - уточнила девушка.
  - Да.
  - Не много для такого города как Барселона. Уже бывали у нас?
  Вероника хотела было уже сказать, что это ее первый раз в Испании и завтра она поедет дальше, но вовремя спохватилась.
  - Да, я в деловой поездке. Пока не знаю, как сложится завтрашний день.
  Девушка улыбнулась и стала забивать ее данные в компьютер. Спустя минуту она вновь посмотрела на Софию, держа ее паспорт в руке.
  - А вы бы не могли снять косынку?
  - Конечно, - ответила девушка, стараясь произнести это будничным голосом.
  Вероника развязала платок и выпустила наружу копну длинных черных волос.
  Девушка на ресепшене неподдельно удивилась.
  - Ой, у вас такие шикарные волосы. Зачем же вы их прячете?
  - Да мне было как-то прохладно, - неуверенно сказала Вероника.
  - У меня такое ощущение, что я вас где-то уже видела, - сказала девушка, - Ну правда.
  - Ну, возможно, как-то видели меня на улице. Мир не такой большой, как кажется, - отшутилась Вероника.
  - Нет, нет. Не то. Вы не снимаетесь в кино или может в шоу-бизнесе?
  Вероника рассмеялась.
  - ¡Que va! Trabajo en una oficina de notario (О нет! Я обычный офисный сотрудник адвокатской конторы. Исп.).
  Спустя несколько минут, закончив все формальности, Вероника, наконец-то, получила свою комнату. Достав из сумки зарядку для телефона, девушка плюхнулась на кровать, занимавшую почти всю крошечную комнатушку, и стала искать, каким образом можно было отправиться на юг. Ее интересовало всего два вопроса: отсутствие необходимости предъявление документов и цена билета. Спустя несколько часов, когда большинство постояльцев уже спали, у девушки уже был готов примерный план маршрута. Конечно, предполагалось сменить кучу автобусов, но с другой стороны она считала, что так ее найти будет уже практически не возможно. На юге она бы осела в Андалусии, в каком-нибудь маленьком городке, где смогла бы перевести дух и подумать, что же ей делать дальше.
  Ранним утром Вероника расплатилась за ночлег и отправилась к Северному автобусному вокзалу Барселоны, откуда она собиралась отправиться до Севильи. Когда девушка вышла из метро Marina (Марина), до автобуса оставалось еще несколько часов. Как раз хватит на то, что она задумала. Судя по карте, недалеко от Архива Арагонской Короны был расположен центр красоты с хорошим рейтингом. Подхватив сумку со всеми своими вещами, она отправилась прямиком туда.
  Вероника толкнула стеклянные двери и оказалась в просторном прохладном салоне. К ней сразу же подбежала девушка.
  - Доброе утро! Записывались?
  - Доброе! Нет, но я бы хотела постричься и подкраситься.
  - Одну минутку, - девушка убежала куда-то в салон.
  Спустя пару минут она вернулась с улыбкой на лице.
  - Проходите сеньорита, у нас есть свободный мастер.
  Вероника прошла за ней вглубь салона. Девушка показала ей на кресло.
  - Мастер сейчас подойдет.
  Вероника села в кресло и принялась рассматривать парфюмерию, в изобилии расставленную под зеркалом. Чего тут только не было! Там же ей попался каталог модных причесок. За листанием этого каталога ее как раз и застала женщина в средних лет, подошедшая к ней сзади.
  - Доброе утро! Чтобы Вы хотели?
  - Я бы хотела какой-нибудь новый образ, но прежде всего, я бы хотела подстричь волосы и прокраситься, например вот так.
  Она показала на раскрытый разворот каталога, откуда на нее смотрела улыбающаяся платиновая блондинка с длинной косой.
  Мастер с сомнением взглянула на картинку.
  - Я не думаю, что вам так будет красиво. Вы слишком темненькая для такого цвета. Можно вначале взглянуть на ваши волосы? - спросила она и, не дожидаясь ее ответа, стянула с нее платок.
  - Ay, ¡Dios mio! (О, мой Бог! Исп.) - воскликнула мастер, - ¿Es lo que quiere cortar? (И вы это хотите постричь? Исп.)
  - Да, - твердо ответила Вероника, когда ее длинные черные волосы заструились по креслу.
  - Но послушайте, у вас такие шикарные волосы. Я могла бы вам подравнять кончики или сделать новую прическу, но постричься... у меня просто рука не поднимается.
  - Я хочу постричься, - повторила Вероника, а про себя добавила, - У меня нет выхода.
  
  Серия 13.
  13 октября 2009 г.
  Рионегро, департамент Антьокия, Колумбия.
  
  Как только дверь самолета открылась, в салон дыхнуло теплым и влажным воздухом, в котором мне даже почудились нотки цветочных ароматов. Сняв с верхней полки рюкзак и забросив его за спину, я двинулся к выходу. К самолету был подан обычный трап, так что мы выходили прямо на взлетно-посадочную полосу, где нас уже ждали автобусы. Стоя в очереди на спуск я смог хорошо рассмотреть аэропорт. Здание аэропорта Хосе Марии Кордобы представляло собой полукольцо, плотно обставленное вокруг большими самолетами для трансатлантических рейсов. Чуть дальше располагались самолеты поменьше, в основном местных внутренних авиалиний. Аэропорт был выстроен из стекла и бетона и отдаленно напоминал аэропорт Домодедово в Москве.
  Наконец, очередь двинулась и спустя пару минут мы погрузились в зеленые автобусы, которые направились к терминалу. Проезжая мимо одного из больших самолетов народ, стоявший у окна, оживился. Люди стали что-то друг другу показывать. Пробившись к окну, я понял, что цветочный аромат мне не почудился. Перед самолетом стояли широкие и плоские грузовые автомобили, доверху загруженные различными цветами. Чего там только не было! Розы, гвоздики, хризантемы, орхидеи всех видов и цветов. В данный момент шла погрузка всей этой красоты на самолет. Водитель автобуса заметил повышенный интерес пассажиров и даже притормозил, позволяя всем желающим сфотографировать это цветочное изобилие. Я также щелкнул несколько фотографий. Они будут отличным дополнением к моей статье для блога компании.
  Наконец, мы подъехали к зданию аэропорта. Так как все вещи у меня были с собой, а никакого дополнительного контроля на внутренних рейсах не было, я сразу смог пройти в центральный коридор здания, которое было больше похоже на торговый центр, чем на терминал аэропорта. Оно было одноэтажным. Центральная часть была пустой и накрыта ребристой крышей, а справа и слева были магазины, рестораны, а также все то, что обычно бывает в аэропортах. Проходя мимо одной из колонн, я обратил внимание на висевшей на ней яркий плакат. 'COLOMBIA SIN DROGAS' ('Колумбия без наркотиков', Исп.) гласила надпись. Рядом была размещена фотография какого-то мужчины средних лет. У него было чуть располневшее лицо, черные короткие волосы, усы, небольшая щетина. Он улыбался. Фотография была перечеркнута, а под ней значилось 'ликвидирован'. А ниже были представлены одиночные фото человек двадцати, некоторые из которых также были перечеркнуты красными крестами. Под каждым из них было имя, а еще ниже под фотографиями располагалась крупная надпись 'их разыскивает полиция'. Посчитав, что такой плакат также будет колоритным дополнением к моей статье, я тоже сфотографировал его.
  Когда я подошел к оговоренному месту встречи около одного из ресторанчиков, там меня уже ждала Марисоль. В этот раз девушка была одета в майку, джинсы и треккинговые ботинки, а на голове у нее была соломенная шляпка и солнечные очки.
  - Привет! Ну, наконец-то, где ты ходишь? Как девочка прям.
  Она поцеловала меня в щеку.
  - Как долетел?
  Вчера утром мне позвонила Марисоль. Наверное, она узнала мой номер от Марии в отеле, и сделала мне предложение, от которого я просто не смог отказаться. У них на плантациях началась уборка урожая. Помня о том, что я хотел написать серию статей о культуре страны, она предложила мне посмотреть вместе с ней плантации, на которые она все равно собиралась ехать. К тому же, мне просто хотелось увидеть ее вновь. И вот я уже стою тут недалеко от Медельина, в местном аэропорту.
  - Все отлично, - улыбнулся я, - Вот смотри.
  Я показал ей те несколько фотографий, что уже успел снять в Рионегро: погрузчики с цветами и плакат.
  - А ты знаешь кто это? - Хитро прищурилась Марисоль, показывая на большое фото мужчины на плакате, под которым значилось 'ликвидирован'.
  Я покачал головой.
  - Oh, ¡que fama tan corta! (Эх, вот она короткая слава! Исп.) - Вздохнула девушка, - Es Pablo Escobar. ¿Le conoces? (Это Пабло Эскобар. Слышал о нем? Исп.)
  Я вспомнил, что когда-то смотрел какой-то фильм о наркомафии в Латинской Америке, имя показалось мне знакомым.
  - Эээ наркобарон?
  - Да, его картель был один из самых крупных и влиятельных в Колумбии в 80-х. А фото тут висит не случайно. Это как раз город, где он родился. Разговаривая, мы вышли из аэропорта и подошли к парковке. На парковке уже стоял знакомый мне желтый порш, только с открытым верхом. Пристегиваясь, я обратил внимание, что салон стал несколько другого цвета. Мне показалось, что первый раз он был в черной коже, а тут все было коричневое.
  - А ты когда успела перетянуть салон? - Удивился я.
  - Какой салон? - Не поняла Марисоль.
  - Ну, машины.
  - Дурачок! Это другая машина! - Рассмеялась девушка. - Или ты думаешь, я буду гонять ее через всю страну?
  - Ну, просто, это тоже желтый порш...
  - Мне нравится порш и я обожаю желтый цвет! - Заявила Марисоль.
  Меня так и подмывало спросить, откуда у нее такие деньги, но я сдержался. Вроде как, не мое дело.
  - Ну и как тебе Колумбия?
  - Прекрасная страна.
  Я вкратце рассказал ей, как я провел последние пару дней, с тех пор как мы расстались.
  - Тебе нравится Летисья? - Поинтересовалась Марисоль.
  - Да, она очень хорошо поет и красивая. А тебе?
  - Ммм ну так нормально, - ответила девушка и добавила, - Я слышала, что она вроде как в Европу улетела недавно.
  Наверное, она ждала от меня каких-либо других комментариев, но я промолчал. В связи с тем, что было между нами тогда в альберге, а также после того, что произошло на концерте, мне показалось, что распространяться про историю в Мадриде будет неразумным.
  Я решил перевести тему.
  - В аэропорту я видел очень много цветов, которые загружали в самолет. Куда их везут?
  - В Америку, наверное. Колумбия является вторым в мире экспортером свежесрезанных цветов. В основном розы и гвоздика. И главные плантации находятся как раз здесь в Антьокии, - девушка махнула рукой в сторону тропического леса. - Наверное, одна треть провинции как раз отдана под плантации. Большая часть экспорта уходит в США.
  Порш проносился по дороге, проходившей по краю тропического леса.
  - Тут отличный климат, тепло и влажно. Все, что надо для растений.
  - А какие у вас там цветы на плантации? - Спросил я Марисоль.
  Марисоль рассмеялась.
  - Los más caros. Vas a ver pronto (Самые дорогие. Скоро сам увидишь! Исп.).
  Мелькнул перечеркнутый указатель на Медельин, девушка повернула в противоположенную сторону. Чем больше мы удалялись от аэропорта, тем, казалось, гуще и зеленее становилась растительность, а машин встречалось все меньше.
  - Может музыки? - Марисоль включила радио и сразу выкрутила громкость.
  Заиграло латино, а Марисоль стала чуток пританцовывать и подпевать на сидении.
  
  Tengo razones para entenderte (у меня есть причины понимать тебя)
  tengo maneras de darte suerte (способ принести тебе удачу)
  tengo mil formas de decir que sé (я знаю тысячу способов сказать, что я знаю)
  que todo irá bien (что все будет хорошо).
  
  Tengo razones para entenderte (у меня есть причины понимать тебя)
  tengo la buena suerte (мне везет)
  tengo historias para comprender (у меня есть опыт, чтобы тебя понять)
  que todo te irá bien,todo irá bien (что все у тебя будет хорошо, все будет хорошо).
  
  - Это Chenoa (Ченоа). Она классная! - Сказала Марисоль, когда песня закончилась.
  - А сейчас на радио Cadena Dos неподражаемая Летисья Кастро! - донеслось из динамиков.
  - О, твоя любимая! - Рассмеялась Марисоль.
  Из динамиков полился волшебный голос девушки. Закрыв глаза, я представил Лети в том золотом платье с декольте, когда она пела на концерте. Между тем девушка пела:
  
  Yo quiero subir de la tierra al cielo estrellado, (Я хочу подняться с земли на звездное небо),
  Yo quiero coger una estrella allí, (Я хочу поймать там звезду),
  Yo quiero confiar en mi estrella, (Я хочу верить в мою звезду),
  Y yo quiero verte aquí, (И я хочу увидеть тебя здесь),
  
  Yo quiero quiero pero... (Я хочу, хочу, но...)
  Pero muy a pesar mio, (К моему большому сожалению),
  Yo no puedo estar contigo, (Я не могу быть с тобой),
  No puedo regalarte la luz estelar (Я не могу подарить тебе звездный свет),
  Porque no puedo volar (Потому, что я не умею летать).
  
  - Что-то она уж очень много хочет, - усмехнулась Марисоль, когда песня закончилась, - Это ее хит прошлого года 'Yo quiero' ('Я хочу').
  - Она красиво поет, у нее такой волшебный голос... - я осекся.
  И тут в меня как будто ударила молния. Голос! Вот оно! У Летисьи был потрясающий бархатный обволакивающий голос, когда она пела на концерте и сейчас, а вот у девушки в аэропорту голос был совсем другой. Обычный голос, даже, кажется, немного низкий.
  'Но как же такое возможно?! - Подумал я - Они же, правда, были ну совершенно одинаковые...'.
  Желтый порш Марисоль несся по дороге, а я молчал, пытаясь вспомнить голос девушки в аэропорту. Как назло, по радио Лети больше не ставили. Так мы ехали несколько часов. Дорога петляла среди зеленых долин, где выращивали кофе и различные цветы. Периодически мы неожиданно попадали в душные джунгли, но только затем, чтобы через четверть часа выскочить из них на новую плантацию. Машина в очередной раз свернула в зеленый коридор джунглей и, когда зелень сомкнулась за нами, немного проехала вперед и уткнулась в желто-черный шлагбаум.
  - Приехали? - спросил я.
  - Нет, проверка документов.
  К нам навстречу из будки вышел полицейский.
  - Добрый день, Сеньорита Санчес, - он шутливо отдал ей честь, - Здравствуйте, - сказал он, поворачиваясь ко мне, предъявите, пожалуйста, ваши документы. Вы покидаете территорию контролируемую правительством.
  Я немного удивился, так как примерно представлял себе, что колумбийская граница должна быть довольно далеко от этого места, и посмотрел на Марисоль. Девушка кивнула мне.
  - Está bien, te explico todo más tarde (Все нормально, потом объясню. Исп.)
  Достав из своего рюкзака паспорт, я предъявил его полицейскому. Взглянув на обложку, он улыбнулся:
  - А Россия, все понятно. Там много ваших работает.
  - Хоакин, тебе документы показывать? - спросила Марисоль.
  - Сеньорита Санчес, - улыбнулся полицейский, - Я прекрасно знаю, кто Вы и чем вы занимаетесь.
  - Тогда удачи! - Бросила девушка, заводя мотор. Полицейский поднял шлагбаум, и мы двинулись вперед в темноту тропического леса. Сразу за шлагбаумами мы миновали два национальных флага по обе стороны дороги. Все это было уж очень похоже на пересечение государственной границы.
  - Марисоль...
  - Подожди немного, сейчас, как проедим все посты, я тебе все объясню.
  - Посты? - Удивился я.
  Одновременно с этим порш повернул в зеленом коридоре сельвы и мы оказались перед еще одним шлагбаумом. Шлагбаум был точно такой же желто-черный, а вот флаги вокруг дороги висели уже немного другие. Они были бы вроде как колумбийские, тот же триколор, но в центре на фоне силуэта страны были изображены два скрещенных автомата. Над дорогой висел транспарант с надписью 'Zona de control del Ejército del Pueblo' ('Зона контроля национальной армии').
  К нам вальяжной походкой вышел военный без знаков отличий.
  - Добрый день! Ваши документы.
  Внимательно изучив документы и проверив наши фамилии в списках, он что-то сообщил по рации.
  - Это кто? - Он обратился к Марисоль, игнорируя меня.
  - Журналист.
  - Вы знаете порядок сеньорита Санчес, - военный протянул ей какую-то темную ткань.
  Марисоль повернулась ко мне.
  - Виктор, я должна попросить тебя надеть вот это.
  С этими словами она вручила мне плотную черную повязку на глаза из бархатной ткани.
  - Марисоль... эээ
  - Пожалуйста, Виктор. Доверься мне. Ты хотел посмотреть нашу плантацию и ты ее увидишь. Уже поздно что-либо менять.
  Она смотрела на меня выжидающе. Когда я взял повязку, девушка облегченно вздохнула.
  - Еще одно. Тебе надо будет оставить свой телефон тут на границе. Ты сможешь его забрать на обратном пути, тут есть сейф. Это совершенно безопасно.
  Я не успевал удивляться.
  - Я вообще-то собирался на него поснимать.
  Девушка прикусила губу.
  - К сожалению, мы не можем позволить тебе свободно фотографировать плантацию. Но наши фотографы сами сделают несколько отличных снимков для твоей статьи. Я пришлю тебе их по электронной почте.
  Обстановка мне не нравилась.
  - Послушай, Марисоль. Куда мы едем? Что это за плантация такая?
  - Виктор, подожди еще немного. Я все тебе расскажу, как пересечем границу. Дай мне, пожалуйста, телефон. Я обещаю тебе, что с тобой все будет в порядке.
  Я с сомнением протянул ей телефон.
  - Un segundo (Секунду. Исп.), - сказала девушка и скрылась в соседнем здании.
  Пока ее не было, военный осмотрел машину с помощью какого-то мудреного устройства типа тримера, он также проверил мои вещи и попросил меня пройти через рамку. Спустя пару минут вернулась Марисоль. Девушка провела руками по моей повязке.
  - Пожалуйста, не подглядывай. Последствия могут быть не приятные.
  - Вы можете ехать. Вас ожидают, - сказал военный, открывая шлагбаум.
  Машина тронулась и по влажному затхлому воздуху я чувствовал, что мы все еще едем по этому коридору среди джунглей. Мои глаза плотно закрывала темная повязка.
  - Ну? - Я обратил свой невидящий взгляд на девушку.
  - Мы на территории FARC (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, Вооруженные революционные силы Колумбии), но тебе не следует беспокоиться. Я знаю, что про них пишут в прессе, но на самом деле дела обстоят не совсем так, как это озвучивается официально.
  - Ну, Марисоль, - воскликнул я - FARC это же террористическая организация! За ними числится незаконный оборот и производство оружия, наркотиков, похищение людей...
  - Успокойся, - девушка прекратила мою истерику, - Возможно, FARC и не самые милые люди в мире, но они наши партнеры. Формально ты все еще находишься в Колумбии, но реально часть территории страны не контролируется официальным проамериканским правительством. Вся территория поделена между правительством, FARC и объединением колумбийских наркокартелей. Долгое время между всеми тремя группировками шла неприменимая война. Погибло очень много людей, - голос девушки был печальным, - пока, наконец, все стороны не пришли к шаткому равновесию. Силы оказались у всех примерно равны, и ни одна из сторон не могла взять верх. Вот уже несколько лет существует неофициальное соглашение о мире и сотрудничестве между нами, FARC и правительством Колумбии. Основная идея - мы не трогаем их, а они не трогают нас. А FARC еще оказывают нам некоторые услуги по размещению и охране плантаций на своей территории.
  - Вам? Ты из наркомафии?
  - Sí. El cártel del valle de Oeste (Да. Картель Западной долины. Исп.).
  Я почувствовал, как у меня зашевелилась волосы на голове и засосало под ложечкой.
  - И что вы хотите со мной сделать?
  Марисоль рассмеялась.
  - Ничего. Точнее именно то, что я говорила. Показать тебе плантацию.
  - Плантацию чего?
  - Это ты очень скоро узнаешь. Зачем торопить события? - игриво ответила Марисоль.
  - Но зачем вам это?
  - Скажем так. Некий влиятельный человек считает, что показав, как выглядят наши плантации миру, мы покажем, что наркомафия не так плоха, как ее малюют. Нам надо бороться с черным пиаром правительства и это один из способов.
  - А зачем все это? - Я дотронулся до повязки.
  - Es solo un modo de precaución. No quieremos que todo el mudo sepa dónde se encuentra la plantación (Просто мера предосторожности. Мы не хотим, чтобы все знали, где расположена плантация. Исп.)
  - А как же я...
  Марисоль захохотала.
  - Ты, конечно, сможешь снять повязку по приезду. Это только на время дороги.
  - Далеко еще?
  - Мы почти приехали.
  В подтверждение ее слов машина свернула с асфальтированной дороги на грунтовку и ее колеса зашуршали по гравию. Спустя десять минут машина остановилась.
  - Можешь снимать повязку, приехали.
  Я зажмурился от яркого солнечного света, ударившего меня прямо в глаза. Немного поморгав, я огляделся. Мы стояли на гравийной парковке напротив дома в колониальном стиле. Было видно, что за домом хорошо ухаживали. Он был недавно покрашен, кругом висели горшки с цветами. За домом начиналась плантация. Там рядами росли какие-то невысокие толи кусты, толи деревца, чем-то немного похожие на терновник. Все кустики были посажены аккуратно рядами и между ними были протоптаны грунтовые дорожки. Были видны люди в широких шляпах с котомками за спиной, которые что-то собирали.
  - Добро пожаловать в El Dorado de Burlón (Эль Дорадо де Бурлон), - сказала Марисоль. Это название этой плантации. Пойдем?
  На полдороге к дому нас встретил мужчина средних лет. Он был в военной форме с уже оформившимся небольшим животиком. Мужчина курил толстую сигару.
  - Добро пожаловать в Эльдорадо! - Сказал он, подавая мне руку, - Добрый день, Марисоль.
  Выпустив облачко дыма, он сказал:
  - Как, наверное, уже говорила Марисоль, правила простые. Никаких фото, имен и адресов. В своей статье Вы можете написать только название плантации и что она расположена в Антьокии на территории FARC. Этого вполне достаточно. Все остальное Вы можете описывать, как хотите, без ограничений.
  Он повернулся к Марисоль.
  - Ну чего, покажешь все тут ему?
  Девушка кивнула.
  - Конечно, сейчас же уборка урожая. Я понимаю, что полно работы.
  - Приятной экскурсии, - сказал мужчина и отправился в сторону дома.
  Обойдя дом с другой стороны, мы вышли прямо на плантацию. Рядом никого не было, видно сборщики еще просто недобирались сюда.
  - Ты мне, наконец, скажешь что это? - спросил я Марисоль.
  - Esta es coca (Это кока. Исп.)
  - Та самая, из которой делают кокаин?
  - Ага, именно она. Из нее, кстати, много чего еще делают. Раньше вон вообще коку-колу делали.
  - Да ну? - Удивился я.
  - Правда-правда. Изначально коку-колу разработали как лекарство и она содержала экстракт коки. А когда напиток неожиданно стал популярным и вышел за пределы аптеки, то экстракт коки заменили на кофеин.
  Я подошел ближе к деревцу и стал его внимательно рассматривать. Этот куст был примерно в человеческий рост, хотя там же рядом были кустики и немного побольше. На нем были какие-то красноватые мелкие ягодки.
  - Не съедобные, - сказала Марисоль, видя мой интерес, - Тут собирают не ягоды, а листья. Сборщики берут вот такие свежие побеги.
  Марисоль сорвала несколько листиков и положила в рот.
  - Попробуй.
  Я растерялся.
  - Дурачок! Я же тебе не инъекцию кокаина предлагаю. Это просто листья коки. Их жует половина Южной Америки. Листья содержат не более 0,5% алкалоида, да и доступность его в таком формате очень низкая. Так, что это никак не повлияет на твое здоровье. Не вызывает привыкание. Это... ммм как если бы ты выпил пару чашек кофе.
  Я осторожно сорвал листик и, свернув его, положил его в рот. Ничего страшного не произошло. На вкус он напоминал обычный лист, чуть горьковат.
  - Ты выглядишь, как будто червяка съел, - рассмеялась девушка.
  - На вкус он что-то не очень.
  - А я и не говорила, что он будет вкусный. Кока действует не сразу, ее надо пожевать. Она дает стимулирующий эффект подавляя голод, жажду и усталость. Ну, в принципе, похоже на действие кофе, только более эффективно.
  Мы двинулись вперед по дорожке между кустами.
  - Самая лучшая кока растет тут. Ей больше всего подходит жаркое и влажное место на открытых участках тропического леса, а самые лучше листья можно собрать на высоких участках холмистой местности. Это уже третий урожай в этом году, до этого мы также собирали в марте и в конце июня.
  Мы поравнялись с молодым человеком, который аккуратно срывал свежие побеги с зеленого куста.
  - Добрый день, - сказала Марисоль.
  - Добрый день, сеньорита, - ответил ей молодой человек с набитым ртом, не прерывая свою работу и жуя коку.
  - Где урожай?
  Молодой человек махнул в противоположенную сторону дома.
  За домом прямо на земле лежало полотно из грубой ткани, на которой сушились листья коки. Некоторые уже подсохли и приобрели коричневый оттенок, другие только принесли и они были совсем зеленые. Там же вдоль стены стояли мешки уже заполненные сухими листьями.
  - Это они для себя тут немного сушат, - сказала Марисоль, - основная сушка у нас находится в паре километров отсюда. Там есть специально оборудованное помещение для больших объемов и конвейерная фасовка. В общем, полный цикл.
  - А наркотики вы тут же делаете?
  - Да, - Марисоль неопределенно махнула куда-то на лес, - тут недалеко есть несколько фармфабрик. Вообще раньше мы только этим и занимались, а сырье завозили из Перу и Боливии. Там рабочая сила стоит дешевле и так получалось выгоднее, чем выращивать коку здесь. Но после 2000 года местные власти стали активно ставить нам палки в колеса, мешая экспорту листьев, и мы стали выращивать коку здесь в Колумбии. Правительство к нам не лезет, пока мы не распространяем наркотики на территории страны и платим им отступные. Нас это вполне устраивает, все равно за границей нам за них заплатят больше. Кроме того, мы создаем много рабочих мест.
  Марисоль сняла шляпку и провела рукой по голове.
  - ¡Qué calor! Ya estoy bañando en sudor por aquí. Ven, sentamos en la sombra (Какая жара! Я уже вся взмокла тут. Пойдем, посидим в тенечке. Исп.)
  Мы прошли на веранду дома, и присели за один из столиков. Я обратил внимание, что, несмотря на такой колониальный стиль плантации, про современные технологии тут тоже не забывали. Везде были натыканы камеры, датчики движения, дыма, а для кустов коки организован автоматический полив. Марисоль заметила, что я рассматриваю.
  - Это наша передовая плантация, оснащенная по высшему уровню. К сожалению, большинство других плантаций выглядят гораздо проще, но мы постепенно оборудуем и их.
  Тут у девушки зазвонил телефон. Когда она доставала его из кармана джинсов, то я успел заметить, что на экране было написано 'Хосе'. Марисоль извинилась и отошла за угол дома.
  Солнце ярко светило освещая плантацию коки. Сборщики в соломенных шляпах медленно ползли между кустов, собирая лучшие листочки. В лесу пели какие-то неведомые мне птицы, а обстановка была спокойной и умиротворенной.
  
  Серия 14.
  13 октября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Хосе Мария Монтойя сидел за столом в своем небольшом по-спартански обставленном кабинете. Он был одет в одежду цвета хаки и редко изменял своему стилю милитари. В дверь постучали, и его рука чисто инстинктивно потянулась к кобуре на поясе.
  - Войдите.
  В дверном проеме возникала фигура Гарсии.
  - Ah, Garcia, adelante. Hay noticias de Verónica? (А, Гарсия. Проходите. Есть новости от Вероники? Исп.).
  Гарсия прошел в кабинет и остановился напротив стола. В его правой руке было несколько листов бумаги. Хосе не предложил ему присесть.
  - Мы напали на ее след. Она действительно улетела в Мадрид, не зря мы ее там искали. Она использовала поддельные документы на имя Софии Родригес, чтобы пересечь границу.
  - Поддельные? - поднял бровь Хосе.
  - Да. Она купила билеты и перешла границу по колумбийскому паспорту на это имя. При этом мы пробили ее по нашим контактам в полиции. Данный паспорт имелся в базе, но при этом он никогда не выдавался физически. Подобные документы в архиве отсутствуют. Так что, похоже, кто-то влез в систему и просто добавил его. На данный момент паспорт уже заблокирован, но я не думаю, что она попробует использовать его еще раз.
  'Шустрая, - задумался Хосе, - Я конечно и не думал, что она сама смогла сбежать, но вот это дополнительное подтверждение'.
  - Что дальше?
  - В Мадриде она купила билет на скоростной поезд в Барселону. Дальше следы теряются, так как Вероника больше не пользовалась карточкой.
  - Когда это было?
  - 11 октября.
  - Вы отправили группу охотников?
  - Обижаете, шеф. Как только узнали Лобо, Хромой, а также еще пара наших боевиков, срочно вылетели туда.
  - В этот раз, чтобы не помяли. На девочку было потрачено много времени и куча денег.
  - Sí, mi jefe! (Так точно, шеф! Исп.)
  - Что еще?
  Гарсия положил бумаги на стол Хосе.
  На первой из них была несколько размытая фотографии черноволосой темненькой девушки в синем платье.
  - Это она.
  - Это фото из системы видеонаблюдения в аэропорту Барахас в Мадриде.
  Хосе посмотрел на вторую фотографию. Там Вероника обнималась и целовалась с каким-то парнем. Фотография была снята сверху и молодого человека было плохо видно, однако было очевидно, что этой девушкой была именно Вероника. На следующей фотографии был потрет того самого молодого человека, сделанный уже другой камерой. Парень был молод, со светлым цветом кожи, кучерявыми темными волосами и мягкими чертами лица.
  - Они похожи на двух любовников после длительной разлуки.
  - Вы выяснили кто это?
  - Его зовут Виктор Сергеев.
  - Сергеев? - повторил Хосе.
  - Он русский.
  - FARC?
  - Пока сложно сказать.
  - И теперь они вместе в бегах?
  Гарсия замялся и переступил с ноги на ногу.
  - Нет. Он здесь в Колумбии.
  - Повтори, - выражение лица Хосе не предвещало Гарсии ничего хорошего.
  - Этот Виктор сразу после встречи с Вероникой прилетел в Боготу. На камерах видно, как он выходит из аэропорта с сеньоритой Санчес.
  'Марисоль?! - подумал Хосе, - Неожиданно. Уж никак не думал, что она ведет двойную игру'.
  - Они поехали в альбергу Акадию на одиннадцатой улице, - продолжил Гарсия.
  - Tráelo por aquí, quiero verle (Приведите его сюда, я хочу его видеть. Исп.).
  - Я уже отправил за ним туда ребят. К сожалению, застать его там им не удалось. Сегодня утром он налегке покинул отель и они не знают, куда он отправился и когда вернется.
  Хосе помрачнел.
  - Найдите его, - приказал он и добавил, - Живым.
  Хосе поднялся из-за стола.
  - Продолжайте поиски. Свободен!
  Дождавшись, когда Гарсия выйдет и закроет дверь, Хосе достал мобильник и набрал номер Марисоль.
  
  Серия 15.
  14 октября 2009 г.
  Территория FARC, Колумбия.
  
  Я скучающе прогуливался между молодых кустов коки. Я уже подробно осмотрел всю плантацию и обошел ее кругом. Вчера после звонка Хосе Марисоль казалась какая-то встревоженная и сказала мне, что ей срочно надо отъехать по делам, пообещав скоро вернуться. И вот прошли уже почти сутки, а ее все нет. Я даже не мог ей позвонить, так как мой телефон остался на КПП. Распоряжался тут тот самый плотный мужчина, что встретил меня, когда мы приехали с Марисоль. Местные называли его полковник Рамос. Он же вчера вечером распорядился, чтобы мне подготовили комнату для ночлега. Полковник, казалось, был настроен весьма дружелюбно. За неимением других дел я по большей части слонялся по плантации и смотрел на сбор листьев коки, а также как происходит их сушка. Ничего особо сложного в этом процессе я не заметил и, по прошествие нескольких часов наблюдений, я подумал, что смог бы справиться с такой работой не хуже любого другого рабочего на плантации.
  Все мои попытки связаться с внешним миром полковник пресекал.
  - Не положено, - пробурчал он, - Ждите возвращения Марисоль.
  Таким образом, я вновь и вновь возвращался к прогулкам по плантации, так как больше тут заняться было особо нечем. Мысль о побеге мне как пришла в голову, так и ушла. С одной стороны меня вроде тут никто не охранял, а с другой я прекрасно понимал, что найти самостоятельно дорогу отсюда я не смогу, да и найти меня с их возможностями не составит особого труда. В принципе, со мной ничего плохого не происходило. Если бы не кусты коки, растущие справа и слева от меня, то можно было бы подумать, что я на какой-то фруктовой плантации, а не в руках у наркомафии. В очередной раз, обойдя дом, я заметил, как по дороге приближается черный джип с тонированными стеклами.
  'Марисоль возвращается!' - была моя первая мысль.
  Тот второй день нашей встречи был слишком насыщенный и у меня даже не было времени поговорить с ней о наших отношениях. Марисоль делала вид, что между нами ничего не было и вела себя по-дружески. А потом все завертелось. FARC, наркомафия, плантация, кока... мне уже стало не до выяснения отношений. Девушка поспешно уехала и мы так и не успели поговорить.
  Я еще раз посмотрел на приближающейся джип и понял, что это не ее машина. Джип остановился на парковке и из него вышел мужчина, на вид так лет под сорок, с небольшой бородкой. Он был одет в форму цвета хаки. Вслед за ним подъехала еще одна, похожая машина, и из нее высыпало еще несколько человек, явно каких-то мордоворотов, похожих на личную охрану.
  'Какой-то начальник' - подумал я.
  Мужчина в хаки отправился в сторону дома. Неожиданно у меня за спиной раздался голос полковника. Он подошел настолько тихо, что я даже не заметил его приближение.
  - Пройдите в дом. Хосе Монтойя хочет с вами поговорить.
  'Значит вот этот самый Хосе. По мою душу приехал. Интересно, куда же пропала Марисоль?'.
  Когда я подошел к дому, мужчина уже ждал меня, сидя за столом на веранде. Кивком головы он показал мне на стул напротив. Пока я садился, рядом с нами материализовались несколько мордоворотов. Хосе посмотрел на одного из них и покачал головой. Охрана отступила.
  - Итак, рассказывайте, - не представившись, начал он.
  Я смотрел на него и не знал, что сказать. Ситуация мне ух как не нравилась! Мужчина не производил впечатления того, кто пришел провести мне экскурсию или пообщаться, чтобы скрасить мое одиночество. Его взгляд был цепкий, губы плотно поджаты, а его выправка была явно военная.
  - О чем? - глупо спросил я.
  - Кто вы и откуда? - сказал Хосе нейтральным голосом.
  - Я Виктор Сергеев из России. Ваша эээ... сотрудница Марисоль предложила мне сделать статью о вашей плантации.
  Лицо Хосе было беспристрастно.
  - ¿Para quién trabajas, Sergeev? (На кого работаешь, Сергеев? Исп.).
  Тут у меня начало закрадываться сомнение, что тут что-то не так. Может быть, они меня с кем-то путают? Я начал им рассказывать о цели моей поездки в Колумбию. Хосе никак не отреагировал на мое пояснение. Он только махнул рукой.
  - Альваро!
  К Хосе подошел молодой человек в белом, которого я тут раньше не видел. Наверное, он так же приехал с ними. Альваро протянул ему папку. Хосе достал из папки фотографию и протянул ее мне.
  - La conoces? (Узнаешь? Исп.).
  С фото на меня смотрела улыбающаяся красавица-мулатка, которую Каролина сфотографировала на концерте. Я хотел было возмутиться, что они копались в моем телефоне, но потом, оглядевшись вокруг, я запоздало сообразил, что я не в тех условиях, чтобы возмущаться, а они совсем не те люди, которые спрашивают разрешение.
  - Это Летисья Кастро, - честно ответил я.
  - Допустим, - ответил Хосе, подавая мне еще одну фотографию.
  На нечеткой фотографии сделанной сверху было видно, как молодого человека обнимает девушка в синем. Я начал было говорить, но Хосе перебил меня.
  - Мы знаем, что это ты.
  Я понял, что, похоже, отпираться бесполезно.
  - Мы встретились в аэропорту, - я рассказал ему, как это было.
  Хосе спокойно выслушал, не перебивая, задав пару уточняющих вопросов.
  - То есть, ты утверждаешь, что не знаком с Вероникой и никогда раньше ее не видел?
  - Вероникой? - переспросил я.
  Хосе кивнул.
  - Я думал, что была Летисья, - я не стал говорить ему мои соображения, по поводу отличия в голосе девушек.
  - Какое отношение ты имеешь к наркомафии? - спросил Хосе, и еще до того как я успел ответить, протянул мне еще одну фотографию.
  На фото был тот самый плакат 'их разыскивает полиция', который я сфотографировал в аэропорту Рионегро.
  - Это просто фото для статьи, - неуверенно ответил я.
  Хосе не ответил. Дальше последовали вопросы о том, откуда я знаю Марисоль, что я делал в прошлом году в Амстердаме (это было просто туристическая поездка!), почему именно Колумбия, кто был инициатор поездки на плантацию и тому подобное. Хосе, как правило, слушал мои ответы и никак их не комментировал. Чем дальше это продолжалось, тем больше на меня накатывалась волна липкого страха, а пот просто тек с меня рекой. И он был не потому, что вокруг было влажно и жарко. Допрос резко закончился примерно через час после его начала. Хосе встал из-за стола и, поправив форму, сказал.
  - Ты пока останешься здесь. Мы проверим твои слова, и будет хорошо, если все это окажется правдой. Там временем Альваро сделает тебе химию.
  Я беспокойно оглянулся, Альваро направлялся к нам.
  - Если химия также подтвердит твои слова и все действительно окажется так, как ты говоришь, то мы отвезем тебя сегодня же в отель. Если же нет..., - Хосе помолчал несколько секунд и, развернувшись, отправился в дом.
  - No le preocupe (Не волнуйтесь, Исп.) - сказал вкрадчивый голос сзади меня.
  Я обернулся. За мной стоял Альваро.
  'Я не волнуюсь' - хотел было ему ответить я, но заметил, как у самого трясутся руки.
  - Я хороший психолог. Я наблюдал за вами, когда Вы отвечали Хосе. Думаю, Вы говорили правду. Если так, то вам нечего бояться.
  Молодой человек достал из кармана какой-то портативный инъектор.
  - Что это? - пользуясь его расположением, спросил я.
  - Это химический коктейль, легкая версия сыворотки правды. Она действует в течение полчаса или сорока минут, зависит от индивидуальных особенностей организма.
  - То есть через полчаса я буду говорить правду и только правду? - я использовал известную фразу.
  - Человек под химией становится очень открытым и доверчивым. Вам будет казаться, что вокруг вас собрались ваши лучшие друзья. Да и если Вы будете врать, то это будет очень заметно. Для этого даже не надо будет быть психологом.
  - И сколько будет длиться эээ... такое состояние?
  - Около трех часов. Потом будет отходняк. Будет болеть живот и раскалываться голова, но к утру все пройдет. Оставайтесь здесь, я сейчас вернусь, - сказал Альваро и скрылся в доме.
  Спустя пару минут он появился, неся с собой какие-то медицинские дела. Альваро разложил все на том же столе, где до этого сидели мы с Хосе, а еще ранее я с Марисоль. В принципе все выглядело привычно и напоминало обычную сдачу крови в поликлинике. Альваро протер мне вену на левой руке марлей, смоченной спиртом, и приложил инъектор с вставленной в него довольно большой ампулой.
  - Будет немного больно, - с этими словами я действительно почувствовал довольно болезненный укол. Я зажмурился и сжал кулаки.
  Спустя минуту молодой человек сказал:
  - Все, можете расслабиться. Мы закончили.
  Он замотал мне место укола бинтом.
  - Идите в дом и лучше полежите у себя в комнате. За вами зайдут.
  Улегшись на свою кушетку, я задумался, в какую историю я вляпался. Мне казалось, что меня сейчас должно трясти от страха, но нет. То ли мой организм не принимал реальность происходящего, то ли в этом химическом коктейле также было успокоительное. Размышляя о том, что со мной будет дальше, я не заметил, как заснул.
  Проснулся я от сильного шума на улице. Я встал с кушетки. В теле была непривычная легкость, а ноги были как будто ватные. Немного шумело в голове. Похоже, химия уже действовала. Я попробовал ручку двери, она была не заперта. Осторожно приоткрыв дверь, я осмотрел холл помещения. Там никого не было. Тогда я вышел в холл и подошел к окну, ведущему на террасу, откуда слышался шум. На парковке среди машин стоял черный вертолет. Его лопасти все еще вращались. Похоже, он только прилетел. Из вертолета, подогнув голову, бежал невысокий, плотный человек лет пятидесяти. Он был в ярости. Перекрикивая шум вертолета, он кричал:
  - ¡Jose! ¿Dónde por demonios estás? (Хосе! Где ты черт тебя подери! Исп.)
  Хосе был на веранде дома, но едва завидев этого человека, бросился к нему. Это уже был не тот непробиваемый гангстер, задававший мне вопросы и многозначительно молчавший в ответ. Человек, прилетевший на вертолете, яростно отчитывал его, а Хосе плелся за ним, пытаясь что-то сказать. Наконец, мужчины подошли достаточно близко ко мне, а винт вертолета остановился, и я смог услышать их разговор.
  - Это, черт побери, твоя работа!
  - Да, дон Карлос, - понуро согласился Хосе и опустил глаза.
  - Ты был должен сразу же сообщить мне! А то я думаю, куда пропала моя девочка.
  - Но мы думали...
  - А вы не думайте! Это прямо касается меня! Вы должны были сообщить мне незамедлительно. А Лопес тоже в курсе был?
  - Да, дон Эстебан руководит операцией.
  - О горе мне с такими руководителями! У меня полкартеля отожмут, а я даже об этом не узнаю. Хорошо, хоть дом не сгорел.
  - Я готов покинуть мой пост, если Вы сочтете это необходимым, - произнес Хосе. Было видно, что эта фраза далась ему нелегко.
  Дон Карлос резко развернулся к нему.
  - Ты вот давай вначале найдешь мне Веронику, а потом можешь валить на все четыре стороны!
  - Как скажите, дон Карлос, - голос Хосе прозвучал чуть увереннее.
  Дон Карлос уселся за столик на веранде.
  - Tráeme el mate (Принесите мне мате. Исп.).
  Перемена была разительная. Если минуту назад дон Карлос в ярости отчитывал Хосе, то теперь он был уже само спокойствие и махнул рукой на второй стул, предлагая ему присесть.
  - Ну, теперь рассказывай все подробно.
  Как я понял вся эта история была как раз про ту самую девушку в синем, с которой я эээ... повстречался в аэропорту. Я вспомнил, ее объятья и поцелуи и у меня сразу как-то напряглось между ног. Похоже, это дурацкая химия еще усиливает чувствительность. Хосе назвал ее Вероникой. Я застыл у окна в ожидании. Похоже, я, наконец, скоро получу ответы на мои вопросы, кто она такая. Неожиданно мне на плечо легла рука.
  - Что ты тут делаешь? Иди в комнату и сиди там пока за тобой не пошлют, - сказал один из мордоворотов Хосе.
  Бросив последний взгляд в окно мне ничего не осталось, как подчиниться и отправиться в комнату. В комнате от нечего делать я уселся на кушетку и сам не заметил, как опять немного задремал. Мне снилась Летисья... или Вероника? Девушка опять была в синем платье, она улыбалась. Мы гуляли по какой-то полутемной аллее. Найдя там местечко, где сквозь кроны деревьев пробивались золотые солнечные лучи, мы остановились в потоке света. Я обнял девушку за талию и притянул к себе. Ее глаза смотрели на меня, губы приоткрылись, и девушка неожиданно грубым мужским голосом сказала:
  - ¡Despiertate! Burlón quiere verte (Просыпайся! Тебя хочет видеть Бурлон. Исп.).
  Разрушителем этого прекрасного сна оказался все тот же мордоворот, что заставил меня покинуть мой наблюдательный пост у окна.
  - Бурлон? - Переспросил я, мысленно переводя кличку.
  Шутник. Мужчина посмотрел на меня.
  - Хозяин. Дон Карлос Варгас. Пошли.
  Это имя мне показалось знакомым. Я его где-то уже слышал. Мысли цеплялись одна за другую, но я никак не мог вспомнить, где я уже встречал это имя. И только когда мы вышли на веранду и я еще раз увидел Бурлона, то я вспомнил откуда я знаю его. Его фото и имя были на том самом плакате 'их разыскивает полиция'. Между тем обстановка на веранде опять изменилась. Хосе улыбался, а Бурлон над чем-то смеялся.
  - И тут входит она...
  Мужчины расхохотались.
  - Это было уже перебор, - сквозь смех добавил Бурлон.
  Тут они заметили меня.
  - Присаживайся, поговорим.
  Охранник принес мне стул. Я сел и молча рассматривал мужчин, не зная, что сказать. Первым начал Бурлон. Мужчина улыбнулся и сказал:
  - Entonces, eres Victor (Итак, ты Виктор. Исп.).
  Я автоматически кивнул.
  - Хосе мне рассказал твою историю. Значит, ты был последним, кто видел мою девочку?
  - Вашу девочку? - Непонимающе, повторил я.
  - Веронику. В аэропорту Мадрида. Как она там?
  Я не знал, что сказать. Молчание затягивалось. Бурлон смотрел прямо на меня.
  - Она красивая, - нашелся я.
  - О да! - Бурлон ударил рукой по столу, - Чертовски красивая! И в отличие от оригинала еще спокойная и послушная, - он запнулся и поправился, - была послушная.
  - Оригинала? - удивился я.
  - А ты думал она ее сестра-близняшка? - оба мужчины засмеялись.
  - К Летисье даже на кривой козе не подъедешь. Она ж звезда! - Он картинно поднял руки вверх, - Так что ребята мне сделали ее внешнюю копию.
  Бурлон улыбнулся.
  - А чего ведь хорошо получилось! Ты же не отличил.
  В моей голове все стало становиться на свои места. Вот почему у девушек разный голос, вот почему она была и здесь и там почти одновременно, вот почему не узнала меня на концерте и множество других 'почему', наконец, собрались в единый пазлл.
  - Дон Карлос... - начал было Хосе.
  - О да, - воскликнул Бурлон, - Мои манеры!
  Бурлон протянул мне руку.
  - Don Carlos Vargas. El capo y el jefe del cártel del valle de Oeste (Дон Карлос Варгас. Наркобарон, глава картеля Западной долины. Исп.).
  Рукопожатие было твердым. Она часть меня, казалось, утонула в нереальности производящего. Вот я обычный парень сижу и разговариваю с одним из самых разыскиваемых наркобаронов Колумбии... на его собственной кокаиновой плантации. Но другая, твердила мне, что смотри, он отличный парень, располагает к себе и тебе ничего не угрожает.
  - Эй, - Бурлон махнул кому-то из обслуги, - принесите нам еще мате. И нашему новому другу.
  Через минуту на столе уже дымились три чашки с накрошенными кусочками листьев коки. Бурлон и Хосе сразу сделали по небольшому глотку, а я недоверчиво посмотрел на напиток.
  - Es mate de coca (Это мате де кока. Исп), - пояснил Хосе, - La bebida tradicional de América del Sur (Традиционный напиток Южной Америки. Исп.).
  - Не бойся, не вызывает привыкания, зато отлично взбадривает - усмехнулся Бурлон.
  Он нахмурил брови и на секунду задумался, мысленно делая какие-то подсчеты.
  - Там всего примерно 5-10 грамм кокаина, - прикинул он.
  Я осторожно взял чашку в руки:
  - Но если хочешь, конечно, можем еще досыпать, - рассмеялся он.
  Напиток чем-то напоминал зеленый чай, но был чуть горьковат. Пока я только пробовал мате, мужчины уже расправились со своим напитком.
  - Еще мате, дон Карло? - спросил Хосе.
  - Неее, давай что-нибудь покрепче.
  Хосе подозвал официанта и что-то сказал ему.
  - Ну, Виктор. У тебя есть уникальная возможность узнать о нашем бизнесе, так сказать, из первых рук, - хохотнул Бурлон.
  Немного отойдя от первого шока, я стал задавать аккуратные вопросы, собирая информацию для статьи. Бурлон отвечал охотно и с юмором.
  Между тем официант принес нам новые бокалы и бутылку с виски.
  Бурлон недоверчиво посмотрел на бутылку и затем перевел взгляд на Хосе.
  - Надеюсь шотландский?
  - Обижайте, хозяин. Не будем же мы вам подавать ту венесуэльскую бурду.
  - Ну ка, дай-ка, - Бурлон потянулся за бутылкой.
  Он покрутил бутылку пока не нашел то, что искал.
  - 20 лет?! Сойдет! - И махнул официанту, - Разливай!
  Я взял холодный стакан с напитком, стараясь даже не думать, сколько может стоить такая бутылка.
  - Ну, за знакомство, - Бурлон поднял стакан вверх и потом залпом выпил его.
  Мы с Хосе последовал его примеру.
  Где-то на середине бутылки на столе появились карты.
  - Сыграем? - задал Бурлон риторический вопрос, тасуя колоду.
  - ¿Sabes jugar al poker? (Играешь в покер?) - спросил меня Хосе.
  - Ну, немного, - ответил я, - Когда-то играл.
  - Пойдет, - откликнулся Бурлон, - Мы так чуть-чуть без промежуточных ставок и фишек. Мы ж не в казино.
  Все взяли карты. Мне попалась шестерка и семерка, обе пики. Не плохое начало. Бурлон оставался веселым, постоянно шутил, а вот Хосе стал серьезным и сосредоточенным. Подошел официант и подлил всем еще вискаря. Мы опять взяли карты. Мне выпала еще одна девятка пики и бубновая дама.
  - Ну чего, жарко? - Усмехнулся Бурлон, посмотрев на нас, - Сейчас будет еще жарче! Тот, кто меня сделает, получит тридцать штук баксов, а если вы сделаете это вдвоем, то каждому.
  - Оууу, - я не смог сдержать свое удивление. Хосе же остался непроницаем.
  Мы еще несколько раз брали и сдавали карты. Мне удалось сбросить даму и получить еще десятку пики и пару карт другой масти. Стал неплохо вырисовываться стрит-флэш. Не хватает только одной карты. Хосе тоже скинул часть своих карт и взял новые. Его лицо оставалось непроницаемым, было сложно сказать, доволен ли он своими картами или нет. Зато Бурлон всем своим видом излучал радость и все время подшучивал то надо мной, то над невозмутимостью Хосе.
  - Чего? Слабо обыграть колумбийского наркобарона?
  Где-то в моем затуманенном химией и алкоголем мозгу промелькнула мысль, а не стремно ли и правда будет его обыграть, но она быстро пропала. За ней пришла уже другая мысль, что Бурлон классный мужик, пусть и наркобарон. Не какой-нибудь чванливый и важный. Вот просто так мы тут сидим и играем в картишки!
  - Хосе?
  - Я, пожалуй, пас, - он выложил карты на стол.
  Взглянув на его карты, я внутренне с ним согласился. Ничего приличного. С этим даже блефовать нечем.
  - Ну, - Бурлон посмотрел мне прямо в глаза, - Играем?
  Я еще раз взглянул на свои карты. Хороший расклад, не часто так бывает. У меня была почти полная подборка для стрит-флэша, надо было только получить восьмерку пики. А походу сегодня мне везет, пики так сами и шли мне в руки.
  - Trienta mil de pasta (Тридцать штук баксов. Исп.), - напомнил Бурлон.
  Я скинул карту и взял новую. Бурлон тоже скинул пару карт и набрал новых. Взглянув на свою новую карту, у меня перехватило дыхание. Восьмерка пики! У меня стрит-флэш. Можно считать, что я почти выиграл. Стараясь, чтобы мой восторг не отразился на моем лице, беря пример с Хосе, я натянул легкую улыбку и посмотрел на наркобарона.
  - Итак? - Поймав мой взгляд, сказал Бурлон.
  Я решил немного потянуть игру, чтобы не вызывать подозрений, но Бурлон иначе истолковал мои колебания.
  - Боишься? - Рассмеялся он, - Давай так!
  Он на секунду задумался и провел себе по подбородку.
  - Все-таки не интересно играть в одни ворота, да и деньги - это скучно.
  Я насторожился. Тридцать тысяч уплывали у меня на глазах. Видно это отразилось на моем лице.
  - Да не, я не отказываюсь от грина. Забирай тридацать штук, если выиграешь. Нет проблем! Но предлагаю поднять ставки.
  - Эээ - только смог вымолвить я.
  Тридцать тысяч долларов - куда уж больше! Хотя мне также было понятно, что для моего партнера это всего лишь мелочь на карманные расходы.
  - Давай еще что-нибудь, - задумчиво произнес Бурлон.
  Я осторожно ему ответил:
  - Дон Карлос, я боюсь у меня просто нечего вам предложить.
  Наркобарон отмахнулся.
  - О, я знаю что! Давай на желание. Выиграешь ты, и я выполню любое твое желание. Ну, в рамках возможного. А вот если выиграю я, то ты выполнишь мое желание.
  Я непроизвольно открыл рот и вдохнул воздуха.
  - Согласись, так интереснее! - Подначивал меня Бурлон.
  Я задумался. Какое желание могло бы быть у мафиозного босса? Страшно было даже подумать. Как бы читая мои мысли Бурлон добавил.
  - Обещаю ничего такого, чтобы были бы проблемы с законом. Ну, ты в игре?
  Я не знал, что делать. Победа была близка, а вероятность проигрыша очень мала. Все-таки стрит-флэш. Осторожность вовсю настаивала на том, чтобы остановиться и закончить это безумие. Мало ли что мог придумать человек по прозвищу Шутник? С другой стороны мой затуманенный разум возражал, что даже без желания тридацать тысяч долларов - это хорошие деньги, да и карты у меня были отличные.
  - Играем, - решился я.
  - Будешь брать? - Ухмыльнулся Бурлон.
  - Нет, - ответил я, кладя карты на стол. И добавил, - стрит-флэш, дон Карлос.
  Бурлон, казалось, с непониманием уставился на мои карты.
  - ¡Vaya! ¡No puede ser! (О, не может быть! Исп.) - Воскликнул он, обхватывая свою голову руками, оставив свои карты рубашкой вверх на столе.
  - Какой же ты везунчик! Собрать стрит-флэш в первой же игре.
  Он опустил руки, опять взял свои карты и усмехнулся.
  - Однако мне сегодня тоже улыбнулась госпожа Удача.
  Бурлон выложил свои карты рядом с моими. Это были туз, король, дама, валет и десятка. Все черви.
  - Роял-флэш, мой мальчик!
   Я аж подскочил на стуле. Этого не может быть! Роял-флэш был единственной комбинацией способной побить мои карты. Вероятность была слишком мала. Я еще раз проверил его карты. Все верно, королевская масть. Все это время Бурлон спокойно сидел, устремив на меня задумчивый взгляд.
  - ¿Dices que también te gusta Leticia? (Говоришь, что тебе тоже нравится Летисья? Исп.) - неожиданно спросил он.
  - Очень нравится, - честно ответил я. Алкоголь сделал меня смелее, - Но причем...
  Бурлон поднял руку с раскрытой ладонью, прерывая меня.
  - Хорошо. Тогда ты будешь ею.
  У меня в голове стремительно начали проноситься нехорошие мысли.
  - Дон Карлос, это какая-то шутка?
  Но Бурлон уже не смеялся.
  - Это мое желание.
   
  СЕЗОН II: ВИКТОРИЯ
  
  Серия 16.
  27 октября 2009 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Антонио Трентино отвлекся от экрана своего макбука и посмотрел в окно, где уже догорал закат.
  'Ну, сколько еще можно ждать?' - подумал он и вернулся к компьютеру.
  На экране горела фотография симпатичной девушки в желтом купальнике.
  - Ну так, ничего, - вслух хмыкнул и Антонио и запустил аудио.
  Через несколько секунд он отключил звук.
  'Такую если только под фонограмму выпускать'.
  Он сделал еще несколько кликов, открывая анкету следующей девушки. Мужчина внимательно посмотрел на нее и переключил, даже не слушая ее аудио. Так продолжалось некоторое время. Антонио одну за другой отбраковывал всех кандидаток. У этой нет слуха, эта плохо старается, не симпатичная, бездарная и множество других разнообразных причин. Устав разбираться с сегодняшними анкетами, он захлопнул ноутбук и подошел к окну. Окно было широким и начиналось прямо от пола и устремлялось куда-то вверх к потолку. Антонио отодвинул штору и посмотрел на затухающий закат над городом. На бульваре Санта-Моники уже загорелись огни. Шикарные и не очень машины медленно ползли в предзакатных сумерках. Всюду сияли разноцветные вывески всех мастей. Народ стал собираться возле многочисленных уличных кафе. Перед ним лежал Голливуд, тот самый, за возможность попасть в который, многие были готовы продать душу. Антонио и сам уже давно перебрался сюда из родной Италии. Он, конечно, скучал и постоянно думал о родной стране, но вся его жизнь теперь была здесь, а в Италии остались только проблемы из прошлого. Отвлекшись от своих мыслей Антонио, бросил взгляд на свои золотые часы роллекс.
  'Di nuovo in ritardo! Dove si trova!' ('Опять опаздывает! Где ее носит!' Итал.).
  Одновременно с этим в холе послышался щелчок открываемой двери и помещение заполнил тот самый волшебный голос.
  - Антооонио! Антооонио!
  Ему хотелось бежать к ней навстречу, но сделав над собой усилие, он медленно двинулся в сторону коридора. Там его уже ждала она. Девушка была одета в изящное длинное платье с глубоким декольте, а ее ноги украшали туфли на высоченных каблуках. Девушка прильнула к нему, подарив ему долгий чувственный поцелуй.
  - Прости, дорогой. Я немного задержалась, репортеры. Не хотелось их привезти сюда, - она сморщила носик.
  Антонио отмахнулся.
  - Lo importante que tu estás aqui, mí amor (Главное, что ты здесь, любовь моя. Исп.), - и пытаясь оторвать от нее взгляд, он добавил, - Leti, hoy eres tan hermosa (Лети, ты такая сегодня красивая. Исп.).
  Летисья взяла его за руку и увлекла за собой в просторную гостиную. Эти апартаменты Антонио снимал уже какое-то время. Иногда он приезжал сюда просто поработать, особенно когда хотел побыть один, но чаще они использовали их как место встреч, всегда, когда она была в Лос-Анджелесе. Они расположились на огромном диване. Летисья скинула туфли и закинула ноги на колени Антонио, который сразу стал поглаживать ее идеальные ножки. Некоторое время они молчали.
  - Ну, чего нового? - нарушила тишину девушка, - Думал над моим новым альбомом, пока меня ждал?
  - Нет, - ответил правду Антонио, - Я смотрел анкеты молодых певиц, которые пришли мне сегодня.
  - И? - девушка вопросительно подняла бровь.
  - После тебя мне как-то никто совсем не нравится, милая.
  Девушка рассмеялась, а Антонио просто застыл, слушая ее смех, даже он у нее был волшебным.
  - Эй, ау! Я все еще тут, - она развернулась, положив голову ему на колени, и взяла его за руку, - Антооонио!
  - Да, Лети.
  - Нам все-таки надо поработать над новым альбомом. Ты же знаешь, я хотела его выпустить к Рождеству.
  - Дорогая, ну ты же понимаешь, что в том составе, что ты хочешь, мы просто не успеем его сделать, - ответил он, поглаживая ее иссиня-темные волнистые волосы, - Может быть, мы разобьем его на два? Тогда тот клип на Амазонке мы может быть включим в следующий альбом.
  - Нет, я хочу все вместе! Даже если он выйдет из-за этого позже, - капризным голосом сказала девушка.
  - Ну куда такая спешка Лети? - Антонио старался сдерживать свои руки, не давая им опустить все ниже.
  - Мой финансовый директор считает, что выгоднее будет выпустить один большой альбом, чем два маленьких. Кроме того, я уже придумала ему название.
  - Ох, уж этот Мигель, - он заглянул в ее глубокие черные глаза, - Вот скажи мне, Летисья, куда тебе столько денег? Тебе что-то не хватает?
  Девушка ухмыльнулась и хитро прищурилась.
  - Тебя!
  - Ну, ты же знаешь...
  - Lo sé todo, pero no me hace sentir mejor. Y lo de dinero... (Я все знаю, но мне от этого не легче. А деньги... Исп.), - она закатила глаза, - Me encanta el dinero (Я люблю деньги. Исп.).
  Антонию любовался красавицей, что лежала у него на коленях. И если внешне девушка была близка к его пониманию совершенства, то вот характер у Летисьи был не сахар. Девушка была капризная, чрезмерно настойчивая и ну очень меркантильная. Сам Антонио всегда спокойно относился к деньгам. Он никогда не гнался за ними, а просто делал свою работу и делал ее хорошо. А деньги приходили как-то сами. Каждая девушка, за которую он брался, в итоге становилась звездой, но, конечно, никто не смог повторить успех Летисьи. Кроме того, у нее изначально был потрясающий голос и природная красота. Ну, а с ее-то настойчивостью...
  - Что за название? - спросил Антонио, переводя тему.
  - 'Эльдорадо', - улыбнулась Летисья, - Мифическая золотая страна, затерянная где-то в джунглях Южной Америки. Ее искали конкистадоры как раз там, где сейчас находится Колумбия. Таким образом, можно будет объединить под одной обложкой традиционную музыку и песни в стиле фолк со звуками природы.
  - Ну да, не дает тебе покоя Амазонка, - пробурчал продюсер.
  - Конечно! Я буду первой колумбийской певицей, записавшей там клип.
  - Не нравится мне эта идея, если честно. Я тебе уже говорил это. Амазонка - это не то место, чтобы там клипы записывать.
  - Да ну, брось ты, - отмахнулась девушка.
  - Кстати, я вот думал, на счет твоей третьей песни. Мне кажется, ее будет красиво снять в каком-нибудь колоритном месте с красивой колониальной архитектурой. И обязательно в Колумбии, так как этот альбом будет в первую очередь для них. Знаешь такое?
  - Конечно, - ни секунды не задумываясь ответила Летисья, - Картахена.
  - Думаешь, сложно будет там организовать съемки?
  Девушка рассмеялась.
  - ¿Para mi? ¡No! Soy una estrella. Ellos mismos serán felices si cantaria allí (Мне? Нет! Я же звезда. Они сами будут счастливы, если я там спою. Исп.).
  - Ах ты... - Антонио наклонился, беря ее за руки и разводя их в стороны, - Иди сюда моя звезда.
  Антонио наклонился и, найдя ее пухлые губы, впился в них. Его руки не в силах больше сдерживаться стали опускаться вниз по ее телу и достигнув груди, надолго задержались там. Они целовались долго и страстно и только спустя минут десять отпустили друг друга.
  - Уффф! - Смогла только произнести девушка, хватая ртом воздух, - Ты меня задушишь.
  - Мы так давно не виделись, я соскучился, - сказал Антонио, продолжая ласкать ее грудь в декольте.
  - Да все этот дурацкий фестиваль колумбийской культуры. Я хотела приехать к тебе вместо него, но они пригласили на него Шакиру. Ну, а как понимаешь, отдать ей весь фестиваль я не могла. Пришлось также согласиться на выступление.
  - Ты надолго в Голливуде?
  - Нет, завтра мне нужно быть в Испании. У меня встреча с представителем Iberia Pictures, - она хитро улыбнулась, - официально я уже там, в Испании, а тут я инкогнито. Прилетела тебя повидать.
  - Тогда у нас вся ночь впереди, - у Антонио загорелись глаза, и он потянулся к застежкам ее платья.
  Однако застежки оказались крепкими. После пары попыток он просто взял девушку на руки и отправился в спальню, все это время, не останавливаясь, продолжая штурмовать застежки.
  - Аккуратнее! Ты порвешь мне платье! Оно стоит целое состояние.
  - Я куплю тебе новое! - прорычал Антонио, сражаясь с застежками.
  Спустя несколько минут из полутемной спальни раздался протяжный крик.
  - Ооо Антооониооо! О дааа!
  А между тем над бульваром Санта-Моники зашло солнце и голливудская ночь вступила в свои права.
  
  Серия 17.
  28 октября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Я лежал на кровати и размышлял о той переделке, в которую попал. После окончания игры охранники Бурлона увели меня назад ту комнату, где я ожидал действия лекарств. В тот день ко мне больше никто не приходил, а допрос под химией как-то сам собой рассосался. На следующий день мне позволили покидать помещение и, как и раньше, гулять по плантации. Однако мой статус гостя неуловимо изменился. У дома появилась пара охранников, да и сама охрана плантации была усилена. И хотя полковник Рамос в ответ на мой вопрос сказал, что Бурлон распорядился лучше охранять плантацию, мне почему-то казалось, что охраняют они уже не сколько плантацию, сколько меня. Очень хотелось с кем-нибудь обсудить эту дурацкую историю с желанием и убедиться, что это действительно была штука. Ведь недаром наркобарона звали Бурлон ('Шутник', Исп.). Сам Бурлон улетел в тот же день, также исчез и Хосе, а Марисоль так и не появилась. Беспокойство о моей дальнейшей судьбе совсем вытеснили мыли о Веронике и взаимоотношениях с Марисоль. Так я провел несколько дней, пока однажды утром ко мне не заявился полковник. Он сообщил, что меня хочет видеть некий дон Эстебан. На мой вопрос, а кто это еще, полковник пояснил, что это правая рука Бурлона и главный управляющий накрокартеля Западной долины. В общем, ничего хорошего. Вертолет за мной, конечно, никто посылать не стал и полковник сам вызывался отвезти меня к этому дону Эстебану. Прихватив несколько человек охраны, мы отправились в сторону Медельина. По дороге я попытался задать Рамосу несколько вопросов, но полковник оказался неразговорчивый и мои вопросы игнорировал.
  - Don Esteban responderá a todas sus preguntas (На все вопросы вам ответит дон Эстебан. Исп.), - только отвечал он, - No estoy autorizado para contestar (Я на это не уполномочен. Исп.).
  Отъезд сопровождался той же конспирацией как тогда с Марисоль. Мне завязали глаза, и я был вынужден ехать так до колумбийского КПП. Затем мне разрешили снять повязку и мы продолжили нашу дорогу в тишине. Ни радио, ни музыку полковник не включал. Ближе к вечеру мы приехали на какую-то шикарную виллу. Там Рамос сдал меня местной охране и поспешно удалился, даже не выходя их машины. Я думал, что сейчас меня отведут к этому Эстебану, но нет. Мне показали довольно просторную комнату, пояснив, что некоторое время я буду жить здесь, а спустя час принесли в нее очень аппетитный ужин. Какое-то время после ужина я все еще ждал аудиенции, но за мой никто не приходил. Я попробовал сам открыть дверь, но она не поддалась. Видно, была закрыта снаружи. Ничего больше не придумав, я отправился спать. Сон никак не шел, а мое богатое воображение рисовало мне различные невероятные картины. Когда же мне, наконец, удалось заснуть, то мне приснилось, что меня нарядили Летисьей, надев какой-то дурацкий черный парик и платье. Платье плохо сидело на моей фигуре и не скрывало мои волосатые ноги, а под париком было невероятно жарко и глаза мне постоянно заливало потом. В таком виде жалкой карикатуры на ту красавицу мне надо было пройти через российскую таможню, неся чемодан с наркотиками. Когда подошла моя очередь таможенного контроля, пограничник почему-то долго вглядывался в мою фото и разглядывал меня. Тут я сообразил, что паспорт то у меня мой, обычный, на Виктора Сергеева. В ужасе я проснулся, было уже утро. Некоторое время спустя молодой человек принес завтрак, а вслед за ним ко мне пожаловал доктор. Не совсем понятно, что он тут забыл. На здоровье я вроде не жаловался, да и меня не обижали, так что медицинсткая помощь мне также не требовалась. Меня осмотрели, послушали, спросили про жалобы на здоровье. Док прописал мне курс каких-то витаминов, порадовав тем, что вводить их будут внутримышечно. Он сразу сделал мне первый укол, сказав, что это курс предусматривает ежедневное введение. Конечно, мне это не понравилось, но молчаливый охранник, присутствующей на моей встрече с доктором как бы намекал, что мое мнение тут никто не спрашивает. Так продолжалось еще несколько дней. Меня нормально кормили, хотя неожиданно порции стали существенно меньше, утром приходил док со своими уколами, а все остальное время я был предоставлен самому себе. Из комнаты меня не выпускали, а какой-либо связи с внешним миром у меня не было. Зато в шкафу нашлись какие-то книги, за чтением которых я коротал все эти дни.
  За чтением одной из последних книг Исабель Альенде меня застала Марисоль.
  - Pues, hola, amiguita (Ну, привет, подружка. Исп.) - сказала она, выходя в мою комнату.
  Девушка была одета в белую блузку и красную юбку до колен. Ее светлые волосы были собраны сзади красной лентой.
  - Привет, - радостно ответил ей я, вставая с кровати.
  Мне действительно было приятно увидеть тут хоть чье-то знакомое лицо.
  - Ну и заварил ты тут кашу, - девушка поцеловала меня в щеку, как это принято в Латинской Америке, - Я только недавно узнала. И прости, что пришлось бросить тебя на плантации, были срочные дела.
  - Марисоль, объясни мне, что здесь происходит? Вначале меня держали на плантации, а теперь меня заперли тут.
  - Пойдем. Тебя хочет видеть дон Эстебан. Он тебе все и объяснит.
  Мы вышли из комнаты. Я обратил внимание, что у моей двери дежурили двое мужчин в черном. Было очевидно, что это охрана. По началу они напряглись, увидев меня выходящего из комнаты, но заметив выходящую за мной Марисоль расслабились.
  - Сеньорита Санчес, - кивнул ей один из охранников.
  Мы прошли под длинному коридору с рядом дверей и вышли в широкий холл с нависающим над ним балконом второго этажа. Помещение было со вкусом обставлено дорогой, похоже, итальянской мебелью. Особо выделялся шикарный диван в виде широкой буквы П, на котором лежала красивая девушка с длинными темными волосами. Девушка была одета в короткое платице, почти не оставлявшее простора для воображения. Я заметил, что Марисоль бросила на нее неодобрительный взгляд, но ничего не сказала. Девушка, оторвавшись от чтения журнала, также посмотрела в нашу сторону. Смерив нас надменным взглядом, она вернулась к своему журналу.
  Мы пересекли холл и стали подниматься на второй этаж по широкой лестнице, выстланной мягким ковром. Особенно мне понравились перила. Они были вырезаны прямо из массива дерева и сами по себе служили отличным украшением помещения. Когда мы уже оказались наверху, Марисоль прошептала мне прямо в ухо:
  - Это Анхелика, любовница дона Эстебана. Не трогай ее, если не хочешь проблем.
  Я кивнул. Через несколько шагов мы оказалась перед дверью, украшенной статуями. Марисоль постучала.
  - Adelante (Здесь 'заходите'. Исп.), - скомандовал твердый мужской голос из комнаты.
  Мы оказались в классическом кабинете. Ну, по крайней мере, именно так я себе представлял такой кабинет. Центр помещения занимал добротный деревянный стол с двумя креслами, расположенными напротив, а вдоль стены стояли книжные шкафы. Во главе стола сидел мужчина средних лет, чуть полный, с густыми черными бровями и усами.
  - Марисоль, - кивнул он девушке.
  - А Вы должно быть тот самый Виктор, - полувопросительно сказал он, - Присаживайтесь.
  Я отодвинул кресло для Марисоль и затем сел сам. В это время мужчина достал из футляра толстую сигару, какую в моем понимании называют кубинской, и стал раскуривать ее.
  - Меня зовут дон Эстебан, - представился хозяин кабинета.
  - Виктор Сергеев, - также представился я.
  - Итак, Виктор, я, думаю, Вы догадываетесь из-за чего мы тут собрались, - он сделал паузу, затянувшись сигарой, - За вами должок перед доном Карлосом.
  - Но я... - начал было я.
  - Aquí hablaré yo (Говорить тут буду я. Исп.), - не терпящим возражений твердым голосом возразил дон Эстебан.
  Одновременно с этим Марисоль больно пнула меня ногой под столом.
  'А начиналось все как светская беседа', - подумал я.
  - Дон Карлос сообщил мне, что Вы... - он замялся, подбирая слово, - Договорились стать копией известной вам Летисьи Кастро.
  Я сглотнул подступивший к горлу ком. Похоже, сбывается мой ночной кошмар.
  - Срок действия вашего договора устанавливается на два года. Затем Вы можете быть полностью свободны в своих действиях и можете, если захотите, вернуться назад к своему первоначальному облику, - он прервался, давая мне возможность переварить эту информацию.
  Дон Эстебан выдохнул, посылая колечко дыма к высокому полотку и продолжил:
  - За это время Вы должны будете стать визуальной копией этой девушки, вести себя как эта девушка и быть в распоряжении дона Карлоса. Вопросы?
  Вопросов у меня было много, но начал я с самого очевидного.
  - Каким же образом я могу стать ее визуальной копией? Я эээ... как бы мужчина.
  Марисоль хихикнула.
  - Современные технологии позволяют сделать кого угодно из кого угодно, - спокойно возразил дон Эстебан, особенно когда у вас безлимитные финансовые средства. Весь процесс будет профинансирован, можете не беспокоиться.
  Дон Эстебан вынул сигару изо рта и подался чуть вперед.
  - Поймите меня правильно, я не любитель превращать мальчиков в девочек или просто подобных девочек, - он поморщился, - Я предпочитаю настоящих девушек. Но дон Карлос просил меня лично заняться этим делом и у меня нет выбора. А так, я, конечно бы, с удовольствием занялся чем-нибудь еще.
  - Но возможно ли договориться с доном Карлосом? Мне бы тоже этого не хотелось, - набравшись смелости, сказал я.
  - Договориться, - рассмеялся дон Эстебан.
  Марисоль также захихикала рядом.
  - Мальчик, ты себе видно плохо представляешь, кто такой дон Карлос, - усмехнулся дон Эстебан, переходя на 'ты', - Он контролируют один из двух крупнейших наркокартелей в Колумбии и возможно во всей Южной Америке. На него работает тысячи людей по всей стране и он без пяти минут сенатор в парламенте. И ты предлагаешь мне просто так тебя отвезти к нему передоговориться?!
  Я помолчал, не зная, что возразить.
  - Раньше надо было думать, прежде чем садиться с ним за карточный стол, - доверительным голосом добавил дон Эстебан, - Он даже в Лас-Вегасе и в Монако всегда выигрывает.
  Дон Эстебан откинулся на спинку своего кресла.
  - Entonces a lo mejor que no te resistas. No tienes otra elección y así será más fácil para todos y especialmente para tí (Так что предлагаю тебе не сопротивляться. У тебя нет выбора, а так это будет легче для всех и особенно для тебя. Исп.).
  Дон Эстебан потянулся к пачке каких-то бумаг на столе. Он взял одну из стопок и протянул мне.
  - Вот это договор. Там сказано все примерно то же самое, только заумным юридическим языком. Тебе надо его подписать.
  Я взял бумаги и начал их изучать, периодически поглядывая на дона Эстебана.
  - Пожалуйста, пожалуйста. Ты можешь с ними ознакомиться. Мы подождем, - сказал он, кивнув Марисоль.
  Дон Эстебан не обманул. В договоре действительно было указано, что я согласен на превращение в копию Летисьи, что все будет профинансировано за счет дона Карлоса, а срок контракта составляет два года. Также там было много других более мелких деталей, которые подробно изучать я не стал, так как все равно не видел в этом особого смысла. Обсуждать тут условия договора со мной никто не собирался. На договоре уже стояла дата 15 октября 2009 года, следующий день после той злополучной игры с Булоном. Немного поколебавшись, я поставил свою подпись.
  - И еще один экземпляр, - протянул мне лист дон Эстебан.
  Я подписал и второй лист.
  - Ну вот и хорошо, - хлопнул ладонями дон Эстебан, - С сегодняшнего дня мы начнем с тобой работу. Марисоль поможет тебе в... эээ различных женских делах. Также ты свободен в передвижениях по дому, но покидать его можешь только с моего разрешения.
  Мужчина поднялся, давая понять, что разговор закончен.
  Уже на выходе из кабинета дон Эстебан неожиданно добавил.
  - И придумай себе новое имя. Оно тебе скоро понадобится для документов.
  
  Серия 18.
  28 октября 2009 г.
  Рионегро, департамент Антьокия, Колумбия.
  
  Высадив молодого человека, Рамос поспешил покинуть виллу дона Эстебана. Полковник посмотрел на часы и поморщился. Осталось мало времени. Он должен был передать информацию до полуночи. Зато удачно получилось с этим парнем. Отвезя его лично он смог покинуть плантацию не вызывая никаких подозрений. Осталось избавиться только от этих двоих. Рамос видел, как в зеркале отражались двое охранников. Высадив парня, они расслабились и стали играть в карты прямо на заднем сиденье. Конечно, это полное нарушение дисциплины, но Рамос смотрел на это сквозь пальцы. Ребята были отличные, проверенные и на работе выкладывались на все сто. Ну а сейчас, почему бы и не расслабиться, пусть и при начальстве. Они знали, что Рамос возражать не будет.
  'Тем лучше для меня, - подумал полковник, - Проще будет их скинуть на некоторое время'.
  Не то, что бы он не доверял своим ребятам, но чем меньше об этом знает людей, тем лучше. Он и так сильно рисковал с той девушкой, но ее данные оказались очень интересны центру, так что, похоже, игра стоила свеч.
  Рамос свернул на Лас-Пальмас в сторону Рионегро. Он заблаговременно просил доставить посылкой кое-какие вещи из Боготы, чтобы потом появился повод заехать в город. Машин на шоссе было не много, все-таки вечер буднего дня. В течение получаса они должны были бы быть в городе.
  - Oyen, ¿como va el partido, chicos? (Ей ребята, как игра? Исп.) - Спросил он парней на заднем сидении.
  - Да так, режемся понемногу, шеф, - ответил один из них.
  - Мы тут будем мимо Рионегро проезжать и я хочу заодно заехать в аэропорт. Мне надо получить одну посылку. Как на счет того, если я вас высажу в каком-нибудь кафе в городе и подберу на обратном пути?
  - Отлично! - С энтузиазмом хором ответили оба.
  - Мы там уже опупели сидеть на этой плантации. Скукотища!
  - ОК. Тогда договорились.
  - Может, забросите к 'Одинокому койоту'?
  Рамос прикинул. Этот клуб был чуть в стороне от его пути, но зато там точно обойдется без сюрпризов и он задержит их надолго. Там выпивка, девочки, что еще надо ребятам?
  - Идет! - ответил он.
  До города ехали молча. В Рионерго проехав чуть дальше в центр, удаляясь от аэропорта, он высадил ребят около 'койота'.
  - Удачи! Хорошо отдохнуть! - Кинул полковник, нажимая на газ.
  'Одинокий койот' был один из самых известных ночных клубов города и ребята не зря предвкушали отличное времяпровождение.
  Полковник посмотрел на приборную панель джипа. Время тикало и до полуночи оставалось уже мало времени. Благо все пробки уже рассосались. Быстро выскочив на дорогу к аэропорту Рамос немного успокоился. Он все сделает вовремя.
  Сегодняшняя передача была особенно важной, так как до него дошли сведения о том, что Монтойя послал вдогонку за беглянкой Лобо и Хромого. Если с Хромым еще можно было совладать, то Лобо ей не провести. Этот из под земли достанет, а у них был уговор, что после передачи информации он ее прикроет. Да и вообще она могла ему пригодиться. У нарков долгая память и ее, скорее всего, рано или поздно найдут, но, кажется, Бурлон все-таки к ней не равнодушен. Так что ищеек надо будет тормознуть и пусть этим дальше займется центр.
  Полковник затормозил на парковке аэропорта. Захлопнув дверь машины, он поспешил в здание терминала. Зайдя внутрь, его окружила приятная прохлада кондиционированного воздуха.
  'Эх, побыстрее бы свалить отсюда, - подумалось полковнику, - Но ничего, лет через пять центр сделает ему новую личность и паспорт и никто никогда не найдет полковника Рамоса, а он будет наслаждаться жизнью в своей шикарной новенькой вилле где-нибудь на Гавайях'.
  Полковник повернул вслед за указателем 'Камера хранения' и уверенным шагом направился по коридору. Он хорошо знал дорогу и был там уже много раз. На стойке камеры хранения как обычно спал администратор.
  - Экх, экх, - покашлял полковник.
  Администратор лениво поднялся из-за стойки.
  - ¿Dejar o llevar? (Оставить или забрать? Исп.)
  - Оставить.
  - С вас две тысячи.
  Полковник расплатился и мужчина протянул ему деблокатор, сказав дежурную фразу:
  - Хранение не более суток.
  С этими словами администратор также плавно сполз спать дальше под стойкой. Полковник про себя хмыкнул. Передача уж точно не залежится столько. Рамосу потребовалось всего несколько минут, чтобы найти его шкафчик, их расположение он знал очень хорошо. Открыв шкафчик и убедившись, что в нем ничего больше нет, он достал из внутреннего кармана армейского жилета флешку и пачку самоклеящихся розовых листочков. На верхнем из них уже было написано 'от Анны'. Прилепив листочек к флешке, полковник Рамос закрыл ее в ящике и поставил установленный код.
  Если кто-то случайно найдет флешку, то не заподозрит ничего особенно. На ней были фотки какой-то гламурной фифы, ну и листочек был розовенький соответствующий. Однако все настоящие данные были размещены на носителе в зашифрованном виде, а розовый листочек обозначал высокий приоритет их передачи в центр. Уже сегодня ночью данные будут там, а то у девочки осталось мало времени. Положив деблокатор на стойку перед сонным администратором, Рамос вышел из камеры хранения. Часы показывали 23-40.
  Полковник вышел из коридора и присел на ближайшее свободное кресло. На своем телефоне он открыл форум, посвященный какой-то ничем не примечательной компьютерной игре, там он оставил кодовое сообщение для связного из центра.
  'Отлично, - подумал про себя полковник, - Теперь, можно спокойно обеспечить себе легенду'.
  Пройдя в зону прибытия и растолкав толпу китайских туристов, полковник оказался перед офисом DLH, куда ранее должна была прийти посланная его человеком посылка. Все подобные посылки доставлялись в этот офис, так как плантация находилась на территории FARC, а туда по понятным причинам доставка не работала. Народу не было и Рамос предъявив карточку-удостоверение личности получил средних размеров коробку. На вопрос будете ли Вы открывать и проверять получение, полковник мотнул головой. Содержимое посылки его мало интересовало. Он в общих чертах знал, что там находится и для его легенды это было вполне достаточно.
  Выйдя из офиса компании по доставке, полковник прошелся дальше по магазинчикам, торгующим всяким брахлом, пока, наконец, не заметил, то, что искал.
  - По чем флешки? - Спросил он.
  Узнав цену, он прикинул, сколько ему нужно, так как у него заканчивались носители.
  - Дайте штук 10, одинаковых.
  'Ну вот, теперь, проблема решена', - подумал полковник.
  Рамос выкинул упаковку от флешек в ближайшую урну и сунул их себе во внутренний карман. Затем полковник вернулся на парковку и сел в машину. По пустующим улицам Рамос направился к 'Одинокому койоту'.
  Около клуба все было забито машинами и полковнику еле удалось приткнуться на краю газона. Рамос сразу направился ко входу, расталкивая длинную возмущенную очередь. Перед самой входной дверью перед ним внезапно выросли двое здоровенных вышибал.
  - В таком виде сюда нельзя, - набычился один из них.
  Вышибалы сдвинулись, преграждая ему проход.
  - A mí sí (Мне можно. Исп.), - спокойно возразил полковник, одновременно поднимая рукав жилетки и маки.
  На предплечье полковника красовалась татуировка книги и двух скрещенных между собой автоматов с надписью FARC.
  Вышибалы почтительно кивнули, расступаясь.
  - Простите, пожалуйста, проходите.
  Рамос прошел между застывшим громилами и вошел в сверкающий огнями и тонущий в искусственном дыму ночной клуб. Пора было найти загулявших ребят и отправляться назад на плантацию.
  
  Серия 19.
  28 октября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Спускался вниз по лестнице я в подавленном настроении. Последние мои надежды выпутаться из этой сомнительной истории таяли на глазах. Спустившись в холл, к явной радости Марисоль, мы обнаружили, что Анхелика куда-то ушла. Зато там обнаружился человек неопределенного возраста, в черном костюме.
  - Сеньорита Санчес, - мужчина поклонился.
  - Привет Гильермо, - улыбнулась она и, посмотрев на меня, добавила, - Это личный дворецкий дона Эстебана. Мне кажется, он работал тут всю жизнь.
  Дворецкий сухо рассмеялся.
  - Нет, сеньорита Санчес, только двадцать лет, - он вопросительно посмотрел на меня.
  - Это эээ... - она замялась, - Виктор... эээ гость дона Эстебана.
  Мужчина еще раз согнулся в символическом поклоне.
  - Добро пожаловать, сеньор.
  Марисоль положила мне руку на плечо.
  - ¿Que tal si vamos a pasear? (Может быть нам пойти прогуляться? Исп.)
  У меня возражений не было. После вынужденного заточения в комнате я был готов согласиться на все, что угодно. Мы вышли из дома в большой и уже полутемный сад, по которому были проложены аккуратные, вымощенные камнем дорожки, вдоль которых в темноте угадывались силуэты кустовых роз. Периодически разросшиеся растения и вовсе образовывали арки над дорожкой. Было тихо. Марисоль взяла меня под руку, и мы некоторое время молча гуляли по саду.
  - Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ничего не сможешь сделать, - нарушила молчание девушка.
  Я помолчал.
  - Тебе надо просто принять это. К тому же, быть девушкой не так уж и плохо. Представляешь, тебе никогда не придется беспокоиться, откажет ли она или нет, - попыталась пошутить Марисоль.
  - Ну, я же мужчина!
  - Это пока.
  - Когда все это закончится, я планирую вернуться к своей жизни и к своему нормальному виду.
  Марисоль с интересом посмотрела на меня.
  - Это каким же образом?
  - Ну, сниму все эти тряпки, парики или во что еще вы меня там нарядите и буду жить как раньше.
  Марисоль рассмеялась.
  - Не так все просто, мой дорогой. Бурлон хочет сделать из тебя копию Летисьи, а не чучело. Ко-пи-ю, - она произнесла последнее слово по слогам.
  - И что?
  - Ну, например, то, что тебе уже начали колоть женские гормоны.
  - Какие еще гормоны? - спросил, было, я, но тут вспомнил мои ежедневные визиты врача.
  - Мне сказали, что это витамины.
  - О да, витаминки, - рассмеялась Марисоль, - Для роста сисек.
  Отсмеявшись, она добавила.
  - После всего этого чисто теоретически ты сможешь сделать из себя обратно мужчину, конечно при условии, что ты найдешь столько денег. Вот только даже если этот мужчинка будет выглядеть как таковой, то он уже не будет им являться в действительности. Ну, ты понимаешь, - она игриво провела рукой у меня по груди.
  Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут до меня дошло, что имела ввиду Марисоль. Видно понимание этого также отразилось у меня на лице.
  - Мы же тут не в игрушки играем, - добавила девушка серьезным голосом.
  Она оглянулась вокруг и, убедившись, что рядом кроме нас никого нет, сказала, понизив голос.
  - Понимаешь, у Бурлона есть фетиш. Он без ума от Летисьи.
  - А я думал, что это был случайный выбор, - также шепотом ответил я.
  - Sí, tan casual que serás ya la segunda copia (Ага, настолько случайный, что ты будешь уже второй копией. Исп.)
  - Второй? - аккуратно спросил я, уже понимая, о ком пойдет речь.
  - Бурлон давно уже пускает слюни по ней. Будь это какая-нибудь другая девушка из Колумбии, то она бы уже была здесь. Но с Лети все сложно. Он пытался с ней договориться. Завалил ее подарками, заказывал ее концерты и так далее, но она, во-первых, оказалась гордая, а, во-вторых, богатая. Ну и правда, зачем ей старый дед, когда у нее есть такой красавчик.
  - Летисья замужем? - поинтересоваться ее семейным положением мне как-то ранее не приходило в голову.
  - Нет, но по слухам, она встречается с Трентино.
  - Трентино? - фамилия была какая-то знакомая.
  - Ну, Антонио Трентино! Ты не можешь его не знать.
  - Ааа, - сообразил я.
  Конечно, я знал Антонио Трентино. Кто ж его не знал? Этот музыкальный продюсер вихрем ворвался Голливуд, приехав из Италии лет пятнадцать назад. Даже с мужской точки зрения он мне казался красивым, ну а уж девушки толпами вешались ему на шею. Сейчас, после успеха Летисьи, он был одним из самых востребованных продюсеров, а молодые певицы просто осаждали его особняк в Лос-Анжделесе. Кроме того, он был очень успешным продюсером с многомилионными гонорарами.
  - Ну, так не удивительно, - сказал я, - Летисья ведь его самый лучший проект. Понятно, почему она с ним спит.
  Марисоль захихикала.
  - Yo también no diría no a un hombre como él (Я тоже как бы была бы не против с таким мужчиной. Исп), - мечтательно произнесла она, сделав ударение на предпоследнее слово.
  - В общем, Летисья дала Бурлону от ворот поворот и больше не хочет его видеть и не принимает от него никаких заказов.
  - А они встречались? - удивленно спросил я.
  - Конечно! Она даже пела у него в поместье.
  Я задумался.
  - А чего он ее.... ну... эээ...
  - Не похитил? - пришла на помощь Марисоль.
  - Да.
  - Ну, как тебе сказать, - замялась она, - Похитить можно тебя, меня, но не ее. Она слишком известна и знаменита, а Трентино устроит международный скандал. Тем более, где ее искать многим будет очевидно. Не только я знаю о пристрастиях Бурлона. Хоть у нас и хорошие отношения с правительством Колумбии, не стоит тянуть кота за усы. Также не забывай, что за президентом стоят американцы, а у Летисьи американский паспорт. В итоге дон Эстебан придумал решение. Он случайно нашел какую-то девчонку очень похожую на Летисью и велел сделать из нее копию.
  'И отлично получилась', - отметил я про себя. О знакомстве с Вероникой я решил пока не рассказывать Марисоль.
  - Она, правда, была настоящей девочкой. Уж не знаю, какой черт его дернул делать эту копию из тебя. Уж точно Бурлон ('Шутник', исп.).
  - Была? - уточнил я.
  - Она сбежала незадолго до твоего приезда сюда. Я имею в виду в Колумбию.
  - Это тоже было добровольно-принудительно?
  - Я точно не знаю. Мы с ней редко встречались. Она жила с ним в его поместье.
  - И где она сейчас?
  - Если бы я знала, то ее уже бы поймали, - засмеялась Марисоль, - Ребята ищут ее где-то в Европе.
  - Понятно, - кивнул я.
  - Ладно, что мы все про нее и про нее, - сказала Марисоль, переводя тему, - Тебе скоро, похоже, предстоит занять ее место.
  - Но я не могу!
  - А кто же тебя будет спрашивать-то? Ты же бумаги уже подписал. Да и ты даже думать скоро будешь сам по-другому. Женские гормоны скоро уже начнут действовать.
  Марисоль повернула на боковую дорожку вдоль живой изгороди и потянула меня за собой.
  - Мы начнем твое перевоплощение завтра, одновременно с обучением.
  - Перевоплощение?
  - Ну как ты понимаешь, ты не сможешь за день стать Летисьей, так что пока мы тебе поможем стать ей только внешне. Плюс ты научишься себя правильно вести как девушка, а потом уже подтянется и все остальное.
  Что она имеет ввиду под всем остальным, я предпочел даже не спрашивать. Гуляя по этой дороже мы как-то незаметно для себя вышли к бассейну. Он был какой-то необычной формы в виде экзотического цветка. Снизу под водой бассейн подсвечивался, так что голубизна воды сразу бросалась в глаза.
  - Vamos a sentarnos (Давай присядем. Исп.), - Марисоль присела на ближайший лежак, расположившийся под зонтиком рядом с водой.
  Я присел рядом с ней. Мы молча сидели и смотрели на воду. Где-то раздался тревожный вскрик какой-то ночной птицы. Марисоль вздрогнула и моя рука как-то сама по себе обняла ее за талию. Девушка прижалась ко мне, и мы сидели так некоторое время.
  - А пойдем купаться! - вдруг сказала Марисоль.
  - А можно так поздно?
  - Дурачок, это ж не отель! - Расхохоталась девушка.
  - Но у меня нет плавок... - возразил было я.
  - Плавок? А зачем тебе плавки? Меня что ли стесняешься? В прошлый раз ты не очень-то и стеснялся, - озорно сказала Марисоль, уже расстегивала свою блузку.
  - Me ayudas con la falda? (Не поможешь с юбкой? Исп.).
  Тут я почувствовал, как меня охватывает желание. Уж не знаю, сколько гормонов мне вкололи, но пока природа вроде брала свое. И пусть Марисоль не была воплощением девушки моей мечты, но отказываться от нее я не собирался.
  Девушка призывно покрутила попкой, плотной обтянутой красной юбкой. Я встал с лежака и обнял ее сзади, целуя в ее длинную шейку. Мои руки уже прошлись по ее расстегнутой блузке, по ее аккуратной небольшой груди, спрятанной под ажурным красным лифчиком. Наконец, они опустились на ее попу, где я расстегнул ей молнию. Неожиданно Марисоль оттолкнула меня руками и за несколько секунд скинув оставшуюся одежду с визгом прыгнула в бассейн. Мне ничего не осталось, как последовать ее примеру. Быстро побросав свои вещи на лежак, я отправился за ней. Марисоль встретила меня брызгами и визгом. Девушка начала усилено плескаться и удирать от меня по бассейну в один из завитков бассейна-цветка. Неожиданно она наткнулась на бортик, который отрезал ей путь к отступлению. Тут я поймал ее и прижал к себе. Мы были все мокрые и разгоряченные. Я провел по ее распущенным платиновым волосам, а девушка выгнула шейку и, сделав губки бантиком, подставила их мне. Я не стал медлить и впился в них поцелуем. И пока наши язычки сплетались друг с другом, мои руки не теряли зря времени и поглаживали ее спинку, медленно спускаясь к бедрам. Не отпуская мои губы, ее руки скользнули вниз. У Марисоль были маленькие, но сильные пальчики и она умела ими работать. Спустя несколько минут мы разгоряченные оторвались друг от друга. Марисоль кокетливо облокотилась на край бассейна, выставив вперед свою аккуратненькую попочку. Девушка улыбалась и бросала мне призывные взгляды. Меня долго упрашивать не требовалось. Я нежно взял ее за попу и сразу глубоко вошел в нее. Девушка выгнула спину и стала подаваться навстречу вслед за моими движениями. Ее светлые мокрые волосы рассыпались по ее спине. Это продолжалось несколько минут и, кажется, напряжение только росло, но как ни странно, ничего не происходило. Тут после очередного толчка Марисоль высвободилась из моих рук и повернулась ко мне лицом. Ее руки обвили мою шею, а она сама прижалась своей мокрой грудью к моей груди. В воде невысокая девушка легко подтянулась, держась за мою шею, и когда ее губы оказались на уровни моей головы, прошептала мне на ушко.
  - Внутрь, пожалуйста, не надо.
  Видно, заметив мелькнувшее на моем лице смятение, Марисоль поняла мою проблему. Ее руки опять скрылись под водой, а пальчики стали умело играть с моим членом.
  - Давай попробуем по-другому, - сказала девушка.
  Уже развернув меня и облокотив на борт бассейна, она устроилась с другой стороны. Теперь я уже видел ее лицо. И было видно, что ей уже хорошо. Девушка негромко постанывала, прикусывая губу и прикрывая глаза. Я же продолжал ощущать только желание, которое постепенно спадало, заменяясь накатывающейся усталостью. Мы попробовали еще несколько раз в разных позах, но у меня так и не получилось кончить. В итоге, мы расположились в одном из мелководных лепестков бассейна, где вода лишь чуть-чуть покрывала наши тела. Поднявшийся свежий ветерок приятно трепал волосы, принося прохладу в душный и влажный густой тропический воздух. В ночном небе зашла Луна, освещая окружающий сад мерцающим бледным светом.
  - Lo siento, no lo quierría de verdad (Прости, я не хотела. Правда. Исп.), - голос девушки был виноватый.
  - Все в порядке, - я уже понял, что произошло, - Ты же сама сказала, мне надо просто принять это. Это рано или поздно произошло бы, если не сегодня, так завтра.
  Марисоль уткнулась в мое плечо.
  - Мне, правда, жаль, что все так сложилось. Ты мне нравишься.
   Я помолчал, не зная, что мне ответить. Марисоль была отличной девушкой, мне было хорошо с ней, но хотел бы я от нее что-то большего? Собственно, какая теперь уже разница.
  Я обнял Марисоль и показал ей свернувший на небе метеор. И мы долго лежали вместе, любуясь ярким звездным небом, где периодически стремительно проносились звездочки из метеоритного потока тауридов.
  
  Серия 20.
  29 октября 2009 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Антонио Трентино откинулся на спинку кресла и приготовился слушать. Напротив него стояла симпатичная молодая девушка в цветастом платье.
  - Можешь начинать.
  Девушка оглянулась вокруг.
  - Но мистер Трентино, а где же музыка? Мы идем в вашу студию?
  - Нет, Кристина. Сегодня ты будешь петь здесь.
  Девушка посмотрела на него удивленно.
  - Но как же микрофон..., - она запнулась, - И музыка!
  Трентино подался вперед:
  - I did not get it. Do you need music, a microphone or might be an audience? Or you wanna set up your voice? (Я не понимаю. Тебе нужна музыка, микрофон, может быть зрители или ты хочешь поставить голос? Англ.)
  Девушка притупила взгляд.
  - Мы обязательно сделаем это в студии и под музыку, но не сейчас. До студии тебе еще далеко.
  Антонио опять откинулся в кресле, давая девушке понять, что она может начинать. Кристина пела вначале робко, но распевшись, запела более уверенным голосом. Пела она, конечно, откровенно посредственно. Хотя все в этом мире относительно. Она вполне могла бы стать звездой, выступая в каком-нибудь ресторанчике на углу. Но звездой ресторанчика, а не Голливуда. Собственно в таком ресторанчике он ее и нашел. Антонио сразу заметил, что у нее есть талант, но кроме этого также есть и желание пробиться вверх. Не частая нынче комбинация. У большинства приходящих к нему девушек есть только желание стать звездой и, иногда, куча денег, но с талантом у них обычно определенно проблемы. Когда он подошел к ней, она даже его не узнала. Ей никак не могло прийти в голову, что столь известный музыкальный продюсер может бывать в таком ресторанчике без мишленовских звезд и голливудской тусовки. У нее не было денег оплатить его услуги, но прослушав ее часовое выступление Антонио не сомневался, что у нее получится. Ей не хватало только хорошего наставника и пропуска в мир Голливуда. Он сразу тогда в том же ресторане предложил ей его услуги в обмен на процент с будущих гонораров, нисколько не сомневаясь, что они будут и будут большими. Девушка, не веря своему счастью, конечно согласилась. И вот сегодня она первый раз приехала в его квартиру на бульваре Санта-Моники, это было ее первое прослушивание.
  Песня закончилась и девушка, выждав небольшую паузу, спросила:
  - Ну как? Вам понравилось?
  - Ты можешь лучше.
  - Я буду стараться, - ее щеки чуть покраснели.
  Далее они детально разобрали ее выступление, и Антонио обратил ее внимание на все ошибки, что она сделала. Девушка не пыталась объяснить ему, почему она так сделала или отшучиваться, как поступили бы на ее месте многие ее коллеги по цеху, а внимательно его слушала и кивала. Антонио в очередной раз понял, что не ошибся в ней. Через несколько часов они закончили.
  - Попробуй в следующий раз мне спеть 'Tres palabras'. Можешь в этот раз и под музыку, если хочешь, - улыбнулся он.
  - Но это же песня Лети!
  - Ну, вообще-то это моя песня, но ты права. Я написал ее специально для нее.
  - Тогда я почту за честь, - обрадовалась девушка.
  - Когда вам удобно, чтобы я приехала в следующий раз?
  - Позвони, когда будешь готова.
  Кристина уехала и Антонио остался один. Он посмотрел на часы.
  'Время обеда', - подумал он.
  Накинув сверху пиджак, продюсер вышел дома и пешком направился по улице. Миновав парочку мишленовских богемных ресторанов, он зашел в маленькую ничем не примечательную итальянскую тратторию.
  - Signore Trentino, buongiorno! (Синьор Трентино, добрый день! Итал.) - приветствовал его Серджо, сын хозяина, который тут совмещал обязанности официанта и администратора, что было нормально для такого небольшого семейного заведения.
  Антонио часто бывал здесь. Ему тут нравились настоящая итальянская еда и люди, обычные простые люди, без закидонов звезд шоу-бизнеса не знающих, что им еще такого пожелать. Также тут было спокойно без бесконечных репортеров, роем жужжащих вокруг более известных мест. Подумав об этом он не мог не вспомнить Лети. Когда-то они тоже ходили сюда, но потом успех вскружил ей голову, а он все скучал о той простой колумбийской девушке Летисьи, которую он как-то повстречал во время своей поездки по Латинской Америке. Она тогда чем-то была похожа на Кристину. Простая, не испорченная гламуром и светским обществом, упорная и настойчивая, готовая зубами прогрызать себе дорогу в Голливуде. А теперь она уже совсем не та девушка Летисья, она теперь Лети, восходящая музыкальная звезда. И эта ее страсть к деньгам! По началу, Антонио списывал все это на ее сложное детство: бедность, потеря родителей, проблемы в стране. Заработав денег, она купила себе дом, шикарную машину, кучу дорогих шмоток. В принципе все нормально, так делали многие звезды. Но время шло и популярность Лети росла, а вместе с тем росло и количество новых домов, машин и яхт. Как говорится, девочка дорвалась. Он несколько раз пытался поговорить с ней на эту тему, но она только отмахивалась. Мне понравилась эта машина или ну это же такая милая вилла. Антонио иногда задавался вопросом, была ли она на всех этих виллах, что купила за последнее время? Будучи ее продюсером он примерно представлял доходы девушки и иногда ему казалось, что они были существенно меньше, чем ее расходы. Конечно, у Лети могли быть и другие источники доходы, типа съемок в рекламе, но в любом случае раз уж у нее все это было, то ей хватало денег. Антонио, в общем-то, не привык считать чужие деньги. Его размышления прервал Серждо.
  - Сosa vorresti ordinare signore? (Что бы вы хотели, синьор? Итал.).
  - На твой вкус, Серджо. Я же знаю, что вы замечательно готовите.
  Стоило Серджо отойти от стола, как у него зазвонил телефон. Антонио вынул вибрирующий аппарат из кармана пиджака и с неудовольствием уставился на экран. Звонила Сильвия, его жена.
  - Добрый вечер.
  - Добрый, хотя у нас в Лос-Анджелесе еще только время обеда.
  Сильвия звонила из Италии. Они случайно познакомились в музее кинематографа в Турине, куда молодой Антонио, еще будучи студентом, отправился для подготовки диплома. Сильвия с подругой приехали в Турин как туристки, ну и конечно они не могли упустить панорамные виды на город с высочайшего здания Моле-Антонеллиана, где расположился музей кинематографа. Между ними быстро вспыхнула страсть и через полгода они поженились. По началу, все складывалось отлично. Они были молодые, веселые, им хотелось новых впечатлений. Они с Сильвией много путешествовали по Италии. Денег тогда у них особо не было, но разве это было препятствием для двух беззаботных молодых людей? Автостоп, палатки, хостелы, все шло в ход, чтобы достичь заветных мест. Постепенно у Антонио стала неплохо складываться его музыкальная карьера. Он написал и аранжировал несколько песен паре известных итальянских певцов. Он даже написал сценарий для фильма, хотя тот так и не был снят. Его заметили. Сильвии, напротив, похвастаться было особо нечем. Она устроилась журналисткой в какой-то местный гламурный ежемесячный журнал и писала о жизни звезд. В журнале ее работой были довольны, но проходили годы и ничего не менялось. Сильвию, казалось, тоже все устраивало. Ей хватало на обычную жизнь в Италии и она не хотела работать больше необходимого. Антонио наоборот всегда хотел большего. Даже не денег. Ему было просто приятно думать, что вот эта известная певица поет его песню. Он даже пробовал свои силы как певец, но ему самому пришлось признать, что это не его. В общем, их отношения стали понемногу угасать. Спустя какое-то время после очередного удачного контракта в Италии с ним связались из известной киностудии California Movies с предложением продюсировать одну из их актрис, которая должна была спеть песню в их новой картине. Антонио ухватился за такое предложение. Он дал свое согласие и стал готовиться к поездке в Голливуд. К его удивлению Сильвия отказалась ехать с ним, сославшись на работу в журнале. В принципе, съемки фильма уже заканчивались, и работа Антонио там не должна была продлиться очень долго. На этом и порешили. Антонио уехал в Америку и занялся подготовкой актрисы. Все складывалось удачно и его работой все остались довольны. California Movies подложила ему новый контракт, а потом еще один. Также он писал песни на заказ и они стали пользоваться спросом. У него появились и другие клиенты. Антонио понял, что в Италию он уже не вернется. Он звонил Сильвии и звал ее сюда, но она не хотела ехать, придумывая все новые и новые предлоги. Со временем они стали общаться все реже и реже, а большинство ее звонков сводилось к просьбе денег. Антонио никогда не отказывал ей, так как считал, что не в деньгах счастье, а она все-таки его жена, да и зарабатывал он хорошо. Так продолжалось несколько лет, пока он не встретил Летисью. Она сразу ему понравилась, но прошло много времени, прежде чем их отношения вышли за рамки рабочих. И если раньше Сильвия никак не мешала его жизни, то теперь у него появилась другая. Антонио устроил себе отпуск и вернулся в Италию. Сильвия не ожидала его приезда и была удивлена его возвращением. Она уволилась с работы и неплохо жила в новой квартире, что он купил ей в прошлом году. Антонио признался, что встретил девушку, с которой бы ему хотелось связать свою жизнь и он не видит перспектив их отношений. Он попросил развод. Сильвия отказалась, сообщив, что ее все устраивает, а он может встречаться со своей девушкой в Америке сколько хочет. Также она рассказала ему, что и у нее есть тут молодой человек. Антонио не мог понять ее поведения, пока на следующий день Сильвия не попросила у него денег на новую машину. Старую, по ее словам, она недавно разбила. Тут в голове у Антонио все встало на свои места. Он предложил Сильвии денег, если она даст ему развод. Сильвия опять отказалась, сообщив, что текущая ситуация ее полностью устраивает, а также уточнила, что если он подаст на расторжение брака в одностороннем порядке, то она устроит ему подробное освещение этого процесса в местных гламурных СМИ. А что это дойдет и до Голливуда Антонио не сомневался. Так что Антонио тогда вернулся из Италии ни с чем.
  - Come va la vita? (Как жизнь? Итал.) - Спросила Сильвия.
  - Все хорошо. Как у тебя?
  - У меня проблемы. На ту твою квартиру - уже твою квартиру, мысленно поправил ее Антонио, - подняли налоги. Кроме того, меня пригласили на венецианский кинофестиваль, как жену одного знаменитого продюсера, а мне даже нечего надеть. Там ведь будут все звезды мировой величены в шикарных платьях. К тому же, у моей альфа ромео...
  - Сколько? - Устало перебил ее Антонио.
  Сильвия назвала сумму. Антонио уже особо не удивлялся, с каждым годом ее запросы только росли.
  - Я пришлю тебе сегодня.
  - Спасибо, Антонио, - ответила Сильвия.
  Их разговор ни о чем продолжался еще несколько секунд, но быстро закончился, так как Сильвия получила то, что хотела, а ни один из них реально не интересовался жизнью другого.
  Повесив трубку, Антонио швырнул телефон на стол.
  'С ней надо что-то делать', - подумал он.
  Появился Серджо с подносом в руках.
  - Что-то не так синьор?
  - Все нормально, Серджо, - успокоил парня Трентино, - Так сложности... на работе. Ну что тут у тебя?
  - Сегодня у нас дары моря, синьор Трентино. Вот, пожалуйста, il primo (первое блюдо).
  Серджо поставил на стол небольшую тарелку полную спагетти и небольших открытых ракушек.
  - I suoi spaghetti alle vongole, prego (Ваши спагетти алле волголе, пожалуйста. Итал.). Мы положили побольше моллюсков, как Вы любите.
  Блюдо выглядело очень аппетитно. Антонио только сейчас понял, как он проголодался. Серджо налил ему белого вина.
  - Buon appetite! (Приятного аппетита! Итал.).
  Поблагодарив парня, Антонио приступил к обеду. Паста была фантастическая, собственно как всегда тут. Быстро расправившись с небольшой порцией пасты, продюсер отодвинул тарелку, полную уже пустых раковин. Сразу же за ним материализовался Серджо с il secondo (второе блюдо).
  Это только в туристических ресторанах под Италию посетители едят пиццу и заедают ее пастой. Тут была настоящая траттория, где итальянцы готовили в основном для итальянских посетителей. На первое подавали пасту, ризотто, лазанью и иногда равиоли, а основное, блюдо из мяса или рыбы, было на второе.
  - Пикката, пожалуйста.
  Парень принес ему итальянский шницель в соусе из каперсов с картофельным пюре.
  - Серджо, ты хочешь моей смерти? Меня же разорвет.
  - Вам понравились спагетти?
  - Да, спасибо. Как всегда было очень вкусно.
  Серджо хотел было сказать ему что-то еще, но прервался, увидев красивую, высокую девушку в элегантном желто-красном платье. Девушка, войдя в ресторан, осмотрелась и сразу направилась к столику Антонио. Взгляд у девушки был целеустремленный, а голова высоко поднята.
  - Можно присесть? - спросила она Антонио, игнорируя присутствие Серджо.
  Антонио Трентино демонстративно оглянулся на пустующие вокруг столики, но кивнул. Эта девушка не была похожа ни на журналистку, ни на поклонницу. Первые не ведут себя обычно так нагло, а вторые настолько уверенно.
  - Я Аннабель Мерлен де Тирли, - в ее речи сквозил легкий французский акцент.
  Антонио помолчал несколько секунд, ожидая продолжение, но так как такого не последовало, сказал.
  - Я думаю, Вы знаете кто я.
  - О, конечно, мистер Трентино, я знаю кто Вы. Я вам отправляла свое резюме с записью несколько недель назад. Вы мне не ответили.
  Антонио напряг память и вспомнил, что да, была там какая-то Аннабель. Запись была невыразительная, девушка красивая, но ничего особенного в ней не было. В общем, ничего интересного.
  - Ну, значит, Вы мне не подходите, - аккуратно ответил Трентино.
  С такой настойчивостью, переходящей в наглость он сталкивался первый раз.
  - Я Аннабель де Тирли! - гордо произнесла девушка еще раз свое имя, вскинув голову.
  И только сейчас Антонио понял, кто сидит перед ним. Он должен был заметить это сразу. Де Тирли! Эта девушка из семьи де Тирли. Де Тирли была одна из богатейших семей французского происхождения опутавшая своими компаниями и связями Францию и теперь и Америку. Всего в нескольких километрах отсюда на Сансет бульваре возвышалось шикарное здание град-отеля де Тирли, а оно было далеко не единственным в городе.
  Видно его лицо выдало его. Аннабель усмехнулась.
  - Что я могу для Вас сделать мадмуазель де Тирли?
  Сзади девушки незаметно появился Серджо.
  - Cosa vuole da bere? (Что бы вы хотели выпить? Итал.).
  Ни медля ни секунды, девушка ответила ему на отличном итальянском.
  - Красного вина. Лучшего, что у вас есть, - она обвела взглядом крошечный зал и поморщилась.
  Когда Серджо отошел, она посмотрела на Антонио Трентино.
  - Я хочу, чтобы Вы меня учили, - она выдела местоимение 'вы'.
  Антонио колебался. С одной стороны его опыт подсказывал, что ничего толкового из нее не выйдет, но с другой... с другой стороны она была де Тирли. Такая девушка не привыкла, чтобы ей отказывали, но и Антонио не привык давать заднюю, а ведь он же уже ответил ей, что она ему не подходит. Его внутреннюю борьбу решила сама Аннабель.
  - Вам мало денег? - вызывающе спросила Аннабель, - Назовите сумму! Вы же понимаете, что я могу заплатить вам любую сумму? - С напором произнесла девушка.
  Антонио осознал, что его просто пытаются купить, ну а этому он уже не мог позволить произойти.
  - Простите меня, - сказал Антонио, отодвигая стул от столика, - Мне, кажется, пора идти. Хорошего вам дня.
  Он оглянулся, ища в зале Серджо, и кивнул ему. Парень знал, что он заплатит в следующий раз, когда снова придет сюда. Не поворачиваясь больше к девушке, Антонио Трентино вышел из траттории.
  Аннабель нахмурилась и поджала губы. Девушка схватила бокал красного вина и резко бросила его в белоснежную стену. Бокал разбился, усеивая зал мелкой стеклянной крошкой, а по стене расползалось большое красное пятно.
  - Merde! (Дерьмо! Франц.).
  
  Серия 21.
  29 октября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Я как обычно проснулся за полчаса до завтрака, и, позволив себе несколько минут потянуться в теплой постели, отправился в ванную. Там я умылся и вернулся в комнату за одеждой. Но ее не было. Я всегда кидал одежду на стуле около стола и совершенно точно помнил, что также поступил и вчера вечером. Но моей одежды на месте не было. Я нерешительно остановился, осматривая комнату. Может, есть что-нибудь в одном из этих платяных шкафов? Я заглянул внутрь. Моя догадка подтвердилась. Еще пустые несколько дней назад шкафы были полностью забиты различной одеждой. Одежда как висела на вешалках, так и лежала аккуратно сложенными стопочками на полках. Но была одна проблема, вся одежда была женская. Я застыл в нерешительности. В принципе, я бы мог остаться и так в трусах, в комнате не было холодно, но ведь рано или поздно мне придется из нее выйти.
  Дверь без стука открылась и ко мне заглянула Марисоль.
  - ¿Ya estas despierta? (Уже проснулась? Исп.)
  Увидев меня, беспомощно стоявшего перед открытым шкафом полным женской одежды, она расхохоталась.
  - Прости я не могла удержаться, - все хихикая сказала она, - Ты выглядел таким потерянным.
  Мое же настроение не было таким радужным.
  - Что тут происходит, Марисоль?
  Девушка чуть замялась, подбирая слова.
  - Помнишь, вчера мы говорили, что сегодня начнется твое перевоплощение. Вот собственно это и есть его начало. С сегодняшнего дня у тебя начнутся занятия. По началу, тебе буду помогать я, но потом дон Эстебан найдет тебе профессиональных учителей.
  Я кивнул.
  - Я все понимаю и готов, только вот где моя одежда?
  - Вот твоя одежда, - Марисоль показала на шкафы, - Всю ее сделали специально под твой размер. Согласись, было бы странно, скажем, учиться ходить на каблуках в мужской одежде.
  - На каблуках? - воскликнул я.
  - А ты думал? Летисья любит высокий каблук.
  Марисоль заглянула в шкаф, что-то там ища. Спустя пару минут она достала из глубины шкафа какую-то коробку.
  - Прежде чем надеть собственно одежду, мы заказали для тебя кое-что, что поможет тебе выглядеть как девушка, пока ты таковой еще не являешься.
  С этими словами Марисоль вытащила из коробки что-то телесного цвета и протянула мне. В этом предмете я с ужасом узнал женскую грудь.
  - Не бойся, она не кусается, - почти ласково сказала девушка, вкладывая эту штуку мне в руку.
  Груди наощупь были мягкие и податливые, выполненные из какого-то качественного материала похожего на силикон. Само ммм... устройство напоминало женский лифчик телесного цвета, только вместо чашечек для груди тут собственно и была грудь, которую венчали небольшие плотные розоватые сосочки. Исполнение было очень качественное и казалось, что грудь оторвали у реальной женщины. Груди были довольно объемные, наверное, третий или даже четвертый размер.
  - ¡Pontelo (Надевай! Исп.) - скомандовала Марисоль.
  Уже смирившись с неизбежным, я стал вертеть этот лифчик, пытаясь понять с какой стороны к нему подступиться. Марисоль опять захихикала.
  - Давай я тебе помогу. Подними руки.
  Я поднял руки, как просила девушка, и она приложила эти груди к моей груди.
  - Подержи их так.
  Марисоль юркнула куда-то мне за спину и я почувствовал, как она тянет за застежки этого лифчика.
  - Готово, - сказала девушка, закрепив грудь сзади застежкой, - теперь одевай лямки.
  Я просунул руки в лямки лифчика и подтянул их.
  - Так, теперь стой смирно.
  Она отрегулировала лямки, подтянув мне грудь. Сделав это, Марисоль отошла от меня на несколько шагов.
  - А неплохо получилось! - с удовлетворением сказала она, - Не правда, у вас даже фигура похожая. Есть небольшие отличия, но, думаю, гормоны все исправят.
  Я чувствовал себя странно. Тяжесть груди непривычно клонила вперед. Марисоль потащила меня к зеркалу.
   - Смотри!
  На меня смотрело странное существо с короткой стрижкой, хорошо развитой женской грудью и в мужских трусах, в которых угадывалось мое мужское достоинство. Грудь, кстати, и правда смотрелась как настоящая. Все было сделано телесного цвета и, похоже, цвет и правда подбирали под цвет моей кожи. Лямки и застежка плотно прилегали к коже и если не присматриваться, то их вполне можно было даже и не заметить.
  - Пошли дальше, - сказала Марисоль.
  Покопавшись в коробке, она выудила оттуда какие-то трусики.
  - Одевай.
  Трусы оказались немного странными. Они были более плотные, чем обычно и какие-то странные внутри.
  - Ну чего ждешь? Меня что ли стесняешься?
  Хихикнув она добавила:
  - Вчера вроде не стеснялся.
  Я с сомнением снял трусы и начал натягивать эти.
  - Давай я тебе помогу. Я сегодня утром смотрела инструкцию как это делать.
  Тут я почувствовал, как пальчики Марисоль обхватили мой член. Я уже было подумал, что девушка хочет продолжения вчерашнего, как ее пальцы также быстро исчезли.
  - ¡Listo! (Готово! Исп.)
  Я чувствовал себя немного не комфортно. Что-то было не так. Я посмотрел вниз и обомлел. Мою промежность аккуратно покрывали белые трусики без какого-либо намека на мою принадлежность к мужскому полу. Обратившись к внутренним ощущениям, я понял, что они скрыли мое достоинство у меня же между ног. Марисоль опять отвела меня к зеркалу.
  - Ну вот, смотри, другое дело. Теперь волосы, а то у тебя все-таки мужская прическа.
  Марисоль извлекла парик с темными волнистыми волосами средней длинны и стала сразу же тут перед зеркалом пристраивать его на меня. Локоны парика рассыпались у меня на голове и спадали примерно до плеч. Закрепив парик, Марисоль критически оглядела свою работу.
  - На первое время сойдет.
  В зеркало на меня смотрела симпатичная брюнетка, а вопрос с ее половой принадлежностью больше не вставал. Конечно, мне все еще было до Летисьи как до Луны, но на девушку я уже был в принципе похож.
  - Так, подруга, пошли одеваться. А то нам пора на завтрак.
  Марисоль извлекла из шкафчика белый лифчик и протянула его мне.
  - Одевай.
  Недолго думая я просунул мои руки в лямки лифчика, а затем вложил мои тяжелые груди в чашечки. Дальше возникла проблема. Хотя я свел застежки лифа вместе за спиной у меня не получалось попасть крючочками в петельки. Марисоль улыбалась, смотря на мои упражнения.
  - Помоги.
  Девушка взяла застежки у меня из рук и ловко застегнула их у меня за спиной.
  - А вообще девушки обычно вначале застегивают застежку сзади, а потом просто переворачивают лифчик и одевают лямки, - сказала Мариоль, показывая как это должно выглядеть на себе, - Так просто удобнее.
  Неожиданно в лифчике я ощутил себя удобнее. И пусть моя грудь не была моей родной и также была прицеплена ко мне, но когда она попала в чашки лифа, мне стало как-то более комфортно и мне уже не так тянуло спину и перевешивало вперед.
  Марисоль опять заглянула в шкаф. В ее руке оказалась упаковка колготок с нарисованной на ней улыбающейся девушкой. Она с сомнением взглянула на мои ноги.
  - Пожалуй, в другой раз. Вначале тебе надо их побрить. Давай пока обойдемся длинным платьем.
  Естественно спорить я не стал, радуясь хоть какой-то передышке. Между тем Марисоль достала снизу из шкафа несколько пар туфель.
  - ¿Cuáles te gustan más? (Какие тебя нравятся? Исп.).
  Я показал на туфли с самым низким каблуком. Это были открытые босоножки на танкетке высотой сантиметров шесть.
  - Ну как скажешь, - ответила Марисоль, с любопытством рассматривая другую пару красных лакированных туфель на тонкой шпильке.
  Неожиданно надеть босоножки оказалось не просто. Я сел на край кровати и наклонился вперед. Мешалась грудь, а мои руки постоянно цеплялись за нее. Я с мольбою посмотрел на Марисоль. Девушка покачала головой.
  - Нет уж, давай сама, привыкай. И не вздумай грудь снять, все равно скоро у тебя не будет такой возможности.
  Пыхтя и страдая через несколько минут мне все же удалось затянуть ремешки на босоножках. Получилось очень даже не плохо. С детства у меня был довольно маленький размер ноги для мужчины, а сейчас я и просто смотрелся как девушка. Хотя да, все портили волосатые ноги.
  'Портили? - Я поймал себя на этой мысли и повторил это еще раз про себя, - Нет, я мужчина. Меня портят все эти дурацкие прибамбасы, что надели на меня'.
  - Пойдем в ванну, я сейчас тебя накрашу, прежде чем мы выберем тебе наряд.
  Я шел за Марисоль в ванную с мыслью о том, чем же она собирается меня накрасить. Я хорошо помнил, что кроме зубной щетки, шампуня и мыла там ничего больше не было. Однако меня опять ждал сюрприз. Открыв один из ранее пустых шкафчиков, Марисоль извлекла оттуда, наверное, тонну всяких женских штучек.
  - Ahora relájate, querida. Esta vez haré todo yo misma (А теперь расслабься, моя хорошая. В этот раз я все сделаю сама. Исп.).
  По моему лицу быстро забегали руки Марисоль. Она касалась меня какими-то щеточками, дергала щипчиками, что-то рисовала на мне. Спустя несколько минут я уже бросил идею понять, что она делает и просто отдался во власть ее рук.
  - Кстати, я тут подумала. Дон Эстебан был вчера прав. Тебе нужно новое имя.
  - Ты думаешь? - с сомнением спросил я.
  - А ты нет? - девушка рассмеялась, - Посмотри на себя!
  И я посмотрел в зеркало. В ответ из зеркала на меня посмотрела хорошенькая брюнеточка с густыми и длинными ресничкам, сочными губками, чуть румяными щечками. У девушки (или у меня?!) были красивые волнистые темные волосы, чуть попадающие на лицо.
  - Но как?! - только смог произнести я.
  - Я слишком много раз бывала в хороших салонах красоты и наблюдала за работой визажистов. Кое-чему вот тоже научилась, - усмехнулась Марисоль, - И поверь, в хорошем салоне при достаточном количестве времени и денег можно сотворить практически все, что угодно.
  - Итак?
  - Итак? - повторил за ней я.
  - Как тебя зовут, красавица?
  Я назвал первое, что пришло в голову.
  - Виктория. Так я хоть путаться не буду.
  Одновременно с этим Марисоль махнула еще несколько раз какой-то кисточкой и сказала.
  - Так, Вики, а ну марш одеваться, иначе ты останешься без завтрака.
  Мы вернулись в комнату. Марисоль извлекла из шкафа длинное красное платье в пол с глубоким декольте.
  - ¿Te gusta? (Нравится? Исп.)
  - Может что-нибудь не такое яркое? - с мольбой спросил я.
  - Как хочешь, но будь у меня такие сиськи, - она выразительно посмотрела на мою грудь, - я бы точно его одела. И да, с теми туфлями.
  Девушка повесила красное платье на место и вытащила сарафан оливкового цвета.
  - Как на счет этого?
  Наряд был нейтральным и не должен был бы очень облегать фигуру.
  - Ну, наверное, можно.
  Марисоль помогла мне облачиться в мое первое в жизни платье. Проскочив грудь, сарафан плавно заструился в пол к моим ногам. Девушка затянула мне пояс под грудью и поправила подол.
  - Весьма недурно.
  Подол сарафана полностью скрыл мои волосатые ноги и, похоже, единственным, что меня отличало от девушки остались мои чуть волосатые руки. Марисоль это тоже заметила.
  - Блин, я совсем забыла. Пошли!
  Она схватила меня за руку и потащила в ванную.
  - Вообще-то тебе надо сделать нормальную эпиляцию, но сейчас мы тебя просто побреем обычной бритвой.
  Это заняло некоторое время, но из ванной я вышел уже с гладкими ручками, совсем как девушка.
  - Пока обойдемся без маникюра, а то все равно у тебя ногти не ухоженные, - решила Марисоль.
  Она покопалась в шкафу, но похоже не нашла, что искала. Тогда она направилась к столу. Искомое обнаружилось в одном из ящичков. Девушка извлекла из стола небольшую шкатулку. Я подошел ближе, мне было даже интересно, что же еще она могла на меня надеть. По мне так я уже был ну совсем как девушка. Что же еще?
  В шкатулке оказались украшения. Марисоль примерила мне несколько колечек, забраковав несколько самых простых. Потом она достала сережки с подвесками.
  - Эээ... боюсь у тебя ничего не получится, - улыбнулся я. У меня уши не проколоты.
  - Это клипсы, - с этими словами девушка защелкнула их на мочках моих ушей.
  Спустя несколько минут я стал обладателем каких-то разноцветных бус из камушков, переливающихся всеми цветами радуги, и тонких женских часов. Часы были явно дорогие и сделаны, толи из серебра, толи вообще из платины.
  Марисоль еще раз критически меня осмотрела. Потом девушка в который раз нырнула опять в шкаф, доставая оттуда какой-то невесомый шарфик.
  - Ну-ка, оберни вокруг горла.
  Я сделал, как она просила.
  - Ну вот и все, Вики. Пошли завтракать.
  - Мне разве не сюда принесут? - удивился я.
  - А ты что принцесса? Ты же помнишь, что сказал дон Эстебан. Ты можешь свободно перемещаться по дому и поэтому уже нет никакого смысла носить тебе завтрак в постель. Пошли, я договорилась с Гильермо, что он организует, чтобы нам накрыли в беседке в саду.
  Марисоль открыла дверь моей комнаты и сделала приглашающий жест. Я подошел к двери и аккуратно выглянул в коридор. Моя охрана исчезла, подтверждая слова дона Эстебана. Марисоль засмеялась.
  - Ты прям как из шпионского фильма. Давай выходи, тут никого нет.
  Я осторожно вышел в коридор и испуганно осмотрелся.
  - Eres tan dulce cuando tienes miedo (А ты такая милая, когда испугана. Исп.) - хихикнула Марисоль.
  Она взяла меня за руку и потащила к выходу из дома. Мы покинули дом без приключений, никого не встретив, и направились по дорожке к беседке.
  Идти было неудобно. Платформа нарушала мой центр тяжести, грудь мешалась, юбка путалась в ногах, волосы лезли в лицо и даже сережки раскачивались при ходьбе, оттягивая мочки уха. Я в очередной раз споткнулся, и если бы Марисоль не подхватила меня, то точно бы распластался на дорожке, запутавшись в юбках.
  - Ты не правильно двигаешься. Смотри на меня. Ты не на параде или модном показе. Тебе не надо чеканить шаг или скакать метровыми скачками. Шагай медленно, делая небольшие шажки, тогда длинная юбка не будет тебе мешать.
  Я послушался, стараясь сдерживать свой обычный быстрый широкий шаг.
  - Вот уже лучше. Теперь выпрями спину, подними грудь. Грудь, а особенно твоя грудь, это гордость каждой девушки. Девушка не должна пытаться ее спрятать, - она провела по моей спине.
  Так, стараясь держать спину, маленькими шажочками, ведомый под руку Марисоль, я, наконец, добрался до беседки. Раньше я ее не видел, так как мы с Марисоль гуляли в другой стороне сада. Дорожка просто продолжалась внутрь беседки, где превращалась в небольшую круглую площадь, ограниченную коваными решетками. Сверху беседка была накрыта позолоченным ажурным куполом. Опоры крыши были настолько тонкими и незаметными, что казалось, купол как бы парит у нас над головой. Вокруг беседки раскинулся розарий. Цветы были большие и роскошные, ослепляя своими яркими красками. Саму же беседку оплетали кустовые розы с цветками розового и чайного цветов, а в ее центре уже стоял небольшой столик с кристально белой накрахмаленной скатертью, сервированный для двух персон. Марисоль перехватила мой взгляд на розарий.
  - Son muy lujosas, ¿verdad? (Шикарные правда? Исп.)
  - Я никогда не видел ничего подобного. Я даже не знал, что розы бывают такого размера.
  - Это от Milagros.
  Заметив мое непонимание, она пояснила.
  - Milagros - это наша компания, являющаяся одним из крупнейших колумбийским и мировым поставщиком цветов. Ну а розы, это их основной товар. Их выращивают как раз тут, в этой части страны.
  Наконец, вдоволь насмотревшись шикарных цветов, мы вошли в беседку, держась за руки. Неожиданно рядом с нами возник Гильермо.
  - Сеньорита Санчес, - Гильермо чуть поклонился и приподнял шляпу, - Вы сегодня ослепительно выглядите.
  И только сейчас после его слов я действительно обратил внимание, что Марисоль была сегодня исключительно красивой. Видно от сегодняшних переживаний я совсем не обратил на это внимание. Девушка была одета в воздушное голубое платье, чуть достающее ей до икр и демонстрирующее ее стройные ножки и белые туфельки на высоком каблучке. Волосы Марисоль были собраны в небольшую косу, свободно лежащую у нее на груди. Марисоль ответила ему широкой улыбкой, было видно, что ей приятно такое внимание. Гильермо повернулся ко мне и также поклонился, приподняв еще раз шляпу. Я уже было хотел сказать ему 'Привет Гильермо', но в последнюю секунду я остановился, вспомнив, как я теперь выгляжу.
  - Сеньорита... - он запнулся, - Эээ простите, мы, кажется, не знакомы.
  - Молина. Виктория Молина, - ответила за меня Марисоль.
  'Кажется Гильермо не в курсе моей истории', - подумалось мне.
  - Сеньорита Молина.
  Я уже хотел было сказать, что-нибудь типа 'приятно познакомиться', но за спиной Гильермо Марисоль показала мне палец, приставленный к губам. Странно, но, похоже, Гильермо действительно принял меня за девушку, Марисоль постаралась хорошо.
  - Por favor, señoritas (Пожалуйста, дамы. Исп.).
  Гильермо отодвинул невесомый и ажурный под стать беседке стульчик для Марисоль, а потом поспешил ко мне. Ощущения были странные, но приятные. За мной еще никогда так не ухаживали. Гильермо как всегда был исключительно галантен. И только твердо усевшись на стул, я понял, что у меня дрожат ноги. Страх, что меня сейчас раскроют и это будет такой позор, был столь велик, что меня начинало трясти. Марисоль заметила это и взяла меня за руку.
  - Что бы вам хотелось на завтрак, дамы? - услужливо осведомился Гильермо.
  - На твой вкус, Гильермо. Я знаю, что он у тебя великолепный.
  - Спасибо за комплимент, сеньорита Санчес.
  Как только Гильермо скрылся за живой изгородью, я выдохнул воздух. Оказывается, я какое-то время не дышал, боясь сделать лишний вдох.
   - Марисоль! - почти закричал я, - Что ты творишь!
  - Я? - вопросительно спросила девушка, - Помогаю тебе вжиться в новую роль.
  Девушка хихикнула.
  - Не отпирайся, я видела, как ты садилась. Тебе понравилось. И не забывай, спина должна быть прямая, а грудь не стол приличные девушки не кладут.
  Я со злорадством посмотрел на нее.
  'Ну да, тебе же и положить нечего', - подумал я, но промолчал.
  - То есть я теперь Виктория Молина? - поинтересовался я.
  - А чего не нравится?
  - Ну, Молина, так Молина, - покачал головой я, - Почему эта фамилия?
  - Это первая, что пришла в голову.
  - Я честно не ожила, что нас тут встретит Гильермо и рассчитывала только на экономку. А она молчаливая и не стала бы с нами разговаривать.
  Словно в подтверждение ее слов в беседку зашла полная женщина с подносом.
  - Завтрак, дамы.
  Женщина не проявляла к нам никакого интереса и, поставив содержимое подноса на стол, поклонилась и молча ушла.
  - Спасибо, Гваделупе, - бросила ей вслед Марисоль.
  На тарелках лежала уже ставшая для меня обычной небольшая порция темной фасоли, смешанная со светлым рисом (calentao, национальное колумбийское блюдо, сервируемое на завтрак) и яичница из одного яйца.
  - Я очень надеюсь, что это только первая часть завтрака, - потянул я.
  - Девочки не должны кушать много. Привыкай.
  Марисоль вилкой зачерпнула немного калентао и аккуратно отправила его в ротик. Прожевав она сказала.
  - В общем, у тебя неплохо получается. Только следи за своими движениями. Они у тебя слишком резкие, тебе надо двигаться мягче и плавнее. Добавить изящества!
  Видя непонимание в моих глазах, она добавила.
  - Mírame y haz la copia de mis movimientos (Смотри на меня и копируй мои движения. Исп.).
  Она попробовала яичницу.
  - Ты только чуть не прокололась с Гильермо, когда хотела поздороваться. У тебя мужской голос, - улыбнулась девушка.
  - Ну а что я могу сделать? - возразил я.
  - Попробуй говорить более высоким голосом, - предложила Марисоль.
  'И действительно, - подумал я, - Мне даже никогда в голову не приходило попробовать'.
  - Как лучше? - спросил я, напрягая голосовые связки.
  - Лучше. Можешь еще выше?
  - Запросто. А так?
  Изменение голоса мне далось легко. Спасибо бабушке с ее увлечением театрами и той музыкальной школе, что я закончил по ее прихоти. Окончив школу, я никогда не возвращался к данной теме, полностью погрузившись в лингвистику, но, похоже, мое тело все еще помнило те уроки.
  Марисоль, казалось, была удивлена.
  - ¡Que chévere! (Как классно! Колумб. исп.). Очень похоже! А ты можешь сделать голос еще немного выше?
  Я чуть прокашлялся и, немного напрягая связки, сказал.
  - Так нормально?
  - Скажи еще что-нибудь подлиннее, - попросила Марисоль.
  - Скажи еще что-нибудь подлиннее, - усмехнувшись, я повторил ее фразу.
  - Нет, это уже перебор, ты слишком пищишь. Давай немного ниже. Такой средний вариант.
  Тут к нам опять вернулся Гильермо.
  - Дамы, ваше какао.
  В его руках был поднос с набором из двух чашек на блюдечках и кофейник. Первой он поставил чашечку Марисоль, а затем он повернулся ко мне.
  - Сеньорита Молина, я тут подумал, что я вас, кажется, все-таки где-то раньше видел. У меня обычно хорошая память на лица.
  Я улыбнулся, не зная, что ответить.
  - Молина, Молина..., - пробормотал практически про себя Гильермо задумчиво, разливая нам какао.
  Тут его лицо озарила догадка.
  - Простите за вопрос, а Вы не родственница ли Вероники Молины? - Он еще раз посмотрел на меня, - Да, у вас определенно есть что-то общее и одеты Вы похоже.
  Не знаю, уж какой черт дернул меня за язык, но в следующий момент я услышал, как женский вариант моего голоса говорит да.
  - Ах вот оно что, улыбнулся Гильермо. Что-то давно я не видел у нас сеньориту Веронику.
  И тут до меня дошло, о ком идет речь. Вероника - это же та девушка в синем из испанского аэропорта, сбежавшая от Бурлона. Я кинул молящий о помощи взгляд на Марисоль.
  - Вероника на некоторое время уехала в Европу. Виктория... эээ ее сводная сестра.
  Наконец, разлив какао и пожелав нам приятного аппетита, Гильермо удалился, а я засыпал Марисоль вопросами.
  - Значит 'Молина' это первое, что пришло тебе в голову?! - набросился я на Марисоль.
  - Прости, но это, правда, было первое, что я смогла сообразить. Я совсем забыла, что ту девушку звали Вероника Молина.
  - Ну вот, теперь благодаря тебе мы сестрички.
  - Да ладно, чего такого, - попробовала возразить Марисоль.
  - Да ничего особенного, когда за твоей сестрой охотится наркокартель, а ты в это время находишься в самом его центре, - сыронизировал я.
  Марисоль сложила руки в умоляющем жесте.
  - Ну, прости меня, я не специально. И не бойся, с тобой все будет хорошо.
  - Да если бы я был на твоем месте... - начал было я.
  - Была, - автоматически поправила меня Марисоль и, видя мое замешательство, добавила, - На испанском девочки говорят про себя в женском роде.
  Я уже забыл, что хотел ей сказать.
  - Где ты тут видишь девочку? - рассердился я.
  Марисоль усмехнулась.
  - Вот тут напротив! Ты одета как девушка, ты разговариваешь женским голосом, да, блин, ты даже ведешь себя как недовольная девушка.
  - Ах ты... - и тут я заметил, что и хотя Гильермо давно ушел, я все еще говорю женским голосом.
  - Bienvenido al mundo de las mujeres, amiga (Добро пожаловать в женский мир, подруга. Исп.), - засмеялась Марисоль.
  
  Серия 22.
  30 октября 2009 г.
  Севилья, Испания.
  
  Мужчина захлопнул дверь машины, отрезая волну жары идущую снаружи. Внутри салона на полную работал кондиционер.
  - Купил? - спросил другой высокий и поджарый мужчина в темных очках.
  Когда-то давно во время бандитских разборок его ранили в ногу. И хотя рана давно уже прошла, иногда он чуть прихрамывал на левую ногу. За этого его прозвали Хромой.
  Второй мужчина молча кинул ему мокрую и холодную бутылку колы.
  - Спасибо, Лобо.
  Никто не знал, откуда взялась эта кличка. Лобо был не разговорчивый и вечно хмурый. Говорили, что когда-то он работал в уголовном розыске, но потом сам вляпался в какую-то историю. Его вытащили люди Бурлона и с тех пор он работает на него.
  - Не понимаю, почему тут так жарко? Сейчас же уже осень!
  Хромой посмотрел на термометр на приборной панели, показывающий тридцать пять градусов. Лобо ничего не ответил и тоже открыл свою бутылку. Хромой посмотрел через тонированное стекло на небо в надежде, но там не было ни намека на облака. Небо было бездонно голубым, а солнце стояло в зените.
  - ¿Y como vivien aquí? (И как они тут живут? Исп.) - удивился Хромой.
  Некоторое время мужчины молчали, наслаждаясь прохладным напитком. Их прислал в Европу Монтойя с задачей поймать беглянку. Они сразу по горячим следам прилетели за ней в Мадрид, перевернули там все в аэропорту и на вокзалах. Быстро выяснилось, что девушка уехала на поезде в Барселону. Они приехали за ней и, зная данные ее поддельного паспорта на Софию Родригес, быстро нашли хостел, где она провела ночь. Девочка на ресепшене не пожелала поделиться информацией по-хорошему с дядей Вероники и пришлось Хромому отловить ее после работы и немножко прижать. Им повезло, это оказалась как раз та самая девушка, что была в ту ночь, когда Вероника останавливалась там. Много она им не сказала, но лишний раз подтвердила, что Вероника провела у них ночь и уехала рано утром. Потом она вспомнила, что девушка спрашивала у нее пароль от Wi-Fi. Спустя пару часов Лобо и Хромой уже сидели в гостях у местного админа. Конечно, парень не очень хотел их принимать в гости, но выбора у него не было. Он чуть не обделался когда увидел пистолет. Под чутким руководством Лобо он быстро влез по удаленке в сеть хостела и нашел логи того, что Вероника смотрела в тот вечер со своего телефона. Стало понятно, что девочка решила податься на юг и искала вариант международного автобуса, билеты на который можно было купить без паспорта. И судя по тому, что паспорт на Софию Родригес после отеля уже нигде больше не использовался, а иначе бы Монтойя им сообщил, она нашла такой вариант. Подняв расписания того утра они сделали предположение, что Вероника направится в Севилью, чтобы оттуда уже скрыться дальше на юг на местном автобусе. Севилья был логичный выбор, так как она была главным городом юга, и из нее было проще всего попасть в любой другой населенный пункт региона. Так что решили начать с нее. К сожалению, дальше девушка избавилась от телефона и потому у них больше не было данных триангуляции, которые сливал им один человек, обязанный дону Эстебану, работавший в местных органах. Прибыв в Севилью, они больше для порядка перевернули город, заранее предполагая, что Вероника тут особо не задержится, и отправились изучать окрестности, постепенно расширяя круг поисков. Лобо считал, что девушка должна была залечь в одном из небольших городков. И если так, то найти ее был лишь вопрос времени. Однако его как раз и не было. Бурлон метал громы и молнии, требуя вернуть ему его игрушку. Доставалось всем, а особенно дону Эстебану и Монтойе. Монтойя постоянно звонил и узнавал их успехи. По началу, все двигалось очень бодро и казалось, что они очень скоро ее поймают и, наконец, вырвутся из этой андалузской сковородки, но тут на юге их поиски завязли. Следы девушки терялись. Ее никто не видел, данных триангуляции не было и она не пользовалась никакими документами или карточками. Они уже искали ее тут почти вторую неделю и пока безрезультатно.
  - Ну, куда теперь дальше? - спросил Хромой.
  - Я не думаю, что мы ее тут найдем. Либо она забилась тут в какую-то глубокую дыру и там тихо сидит, либо нам надо двигаться в Кордобу и искать вокруг этого города. Помолчав немного Лобо добавил.
  - Hay que avisar la peña local y pedir a Montoya que organice una búsqueda de la parte de policia (Надо бы подключить братву и просить Монтойю организовать розыск по линии полиции. Исп.).
  - Ну да, наскоком не получилось, - поморщился Хромой, - А ведь могли бы такую хорошую премию срубить.
  Лобо проигнорировал его сожаления.
  - Давай к дому Гато. Надо поговорить с ним.
  - А не слишком ли круто для начала? - Уточнил Хромой, выворачивая в сторону центра, - Может, сначала поговорим с кем-нибудь поменьше?
  - Я не люблю работать с шестерками, а Гато тут контролирует все. Думаю, мы договоримся, - бросил Лобо.
  Ему не очень нравился Хромой. Он был слишком импульсивный, не очень организованный и внимательный, но он почему-то нравился дону Эстебану, так что Лобо пришлось оставить свои мысли при себе. Дальше ехали молча. Тишину нарушали только инструкции Лобо.
  - Так, сейчас сверни на Самньего.
  Их черный фургон свернул, выруливая по направлению к центру города. В будни в городе было свободно и, наверное, поэтому навигатор вел их через центр. Пока Лобо изучал карту в навигаторе, Хромой ехал, лениво осматривая окрестности. Раньше ему в Севилье бывать не приходилось. По мере продвижения вглубь города улицы становились все уже и уже, многие из них были с односторонним движением. Проехав мимо какого-то вокзала и объехав жилой квартал, Хромой, наконец, вырулил на нормальную широкую улицу.
  - Это улица Муньос Леон, - комментировал Лобо, не отрываясь от карты, - Теперь все время прямо до моста, а как только пересечем Гуадалькивир...
  Неожиданно машина резко остановилась прямо посередине дороги. Сзади послышались возмущенные сигналы других автомобилей.
  - Ты че творишь? - Возмутился Лобо, поднимая выпавший из рук телефон.
  - Смотри, это она! - Хромой показал в правое окно.
  Напротив справа располагалась ничем особо не примечательное здание, единственным отличием которого от других подобных были большие буквы, расположенные на крыше. 'Iberia Pictures' гласила вывеска. В этот самый момент из здания выходила немного смуглая девушка. Она была одета в летнее желтое платье чуть выше колен и туфли на высоком каблуке. Поверх ее роскошной гривы иссиня-черных волнистых волос была шляпа с широкими полями.
  - Подожди, надо понаблюдать, - сказал Лобо.
  - Чего тут наблюдать то?! Удача сама идет к нам в руки. Надо брать! - С этими словами Хромой резко вырулил к тротуару, пересекая несколько полос встречного движения.
  Машины продолжали им сигналить, возмущаясь таким вопиющим нарушением правил дорожного движения, но Хромой не обращал на них никакого внимания. Он был полностью поглощен девушкой. Девушка в свою очередь тоже особо не обращала внимание на то, что происходит вокруг. По ее лицу гуляла улыбка и она что-то писала в своем телефоне. Машина вылетела на тротуар, блокируя ей дорогу.
  - Да стой ты! - Пытался остановить Хромого Лобо.
  Но было уже поздно. Хромой уже выскочил из машины и бросился к девушке.
  - Señorita Molina, tiene que pasar conmigo (Сеньорита Молина, вам придется пройти со мной. Исп.).
  Девушка не обратила на него внимания и, продолжая писать что-то в телефоне, не поворачиваясь, бросила.
  - Вы обознались.
  Хромой схватил девушку за руку.
  - А ну быстро давай сюда!
  Шляпка слетела с головы девушки и спланировала на брусчатку. Девушка от неожиданности уронила телефон и подняла голову. Ее темные волнистые волосы рассыпались по плечам.
  - Да что вы себе позволяете!
  Хромой стал тянуть девушку в направлении машины. Не сопротивляясь, она сделала несколько шагов в нужную сторону, а потом неожиданно ударила Хромого своим высоким и острым каблуком в его открытый сандаль на левой ноге, вложив в удар всю силу своего веса. Хромой взвыл, инстинктивно поджав больную ногу. В ту же секунду девушка со всех сил толкнула его назад. Мужчина, потеряв равновесие, опрокинулся и осел перед своей машиной. Все это время Лобо наблюдал за происходящим из машины. Ему сразу показалось, что тут что-то не так. Девушка-то вроде и похожа, но ведет она себя не так, как человек находящийся в бегах. Кроме того, у нее телефон и слишком хорошие шмотки. Тут он все понял.
  - Oh, Cojo, ¡que chambón! (Ох, Хромой, ну что за придурок!) (Колуб. исп.), - он хлопнул себя по лбу.
  Между тем на улице Хромой пытался встать на ноги, держась за машину.
  - Бурлон тебя все равно из под земли достанет, сука!
  - Полиция! - Закричала девушка и бросилась в ближайший переулок.
  Хромой побагровев от ярости и, ковыляя, бросился за ней. Но не успел он пробежать и десяти метров, как рядом раздались звуки полицейской сирены. В конце переулка, на другой улице, стояла полицейская машина, к которой и бежала девушка.
  - ¡Joder! - поняв, что все провалено, выругался Хромой и, развернувшись на месте, бросился назад к их машине.
  Он быстро преодолел несколько метров, разделяющие его с фургоном и ввалился в салон.
  - ¡Vamos! Aquí están los aguacates (Погнали, тут копы) (Колуб. исп.).
  Однако к его удивлению в машине никого не было. Когда же он смог перебраться на водительское сидение, звук сирены оказался уже совсем рядом.
  - Выходите из машины с поднятыми руками! - объявили из мегафона.
  Хромой изо всех сил надавил на педаль газа. Раздались выстрелы. Мужчина пригнулся, выруливая на дорогу, где его ждал неприятный сюрприз. Посреди дороги стояла еще одна полицейская машина. Офицер целился прямо в него через ветровое стекло. Хромой дал по тормозам, одновременно с этим поднимая руки вверх над рулем. Машина, потеряв управление, плавно покатилась и протаранила какую-то запаркованную рядом мазду. Врубилась сигнализация. Не успел Хромой открыть помятую дверь, как его скрутили полицейские.
  - ¡Usted queda detenido! (Вы арестованы! Исп.).
  Тем временем девушка вернулась на место нападения. Она наклонилась, чтобы поднять свою потерянную шляпку и телефон.
  - Вы в порядке? - спросил у нее офицер.
  Девушка посмотрела на свой телефон, через весь экран которого шла трещина.
  - Ну, за исключением телефона и каблука, вроде да.
  Она не казалась испуганной, а скорее раздраженной. Офицер пригляделся, ее лицо показалось ему знакомым.
  - Сеньорита Кастро? - уточнил он.
  Девушка лучезарно улыбнулась, а офицер стал судорожно рыться в карманах, пока не нашел форму какого-то протокола.
  - Эээ... а можно ваш автограф? - спросил молодой человек, густо покраснев.
  - Конечно, - улыбнулась девушка, - Вы же мой спаситель.
  Она взяла бумагу из рук парня и приложила ее к губам, а потом поверх отпечатка размашисто написала 'ЛЕТИ'. Летисья протянула ему протокол. Офицер смущенно взял его и поспешно засунул во внутренний карман.
  - Вы с ним знакомы? - Офицер кивнул на Хромого, которого тащили в машину двое дородных полицейских.
  - Впервые вижу.
  - Вы знаете причину, почему бы он мог напасть на вас?
  - Понятия не имею, - соврала Летисья и, усмехнувшись, добавила, - Может сумасшедший поклонник?
  Офицер покачал головой.
  - Да уж.
  - Что с ним будет? - спросила девушка.
  - Мы передадим его UDYCO (испанское управление по борьбе с наркотиками и организованной преступностью). Только вчера пришла ориентировка сверху на этого и еще одного. Чувствую, у них к ним будет много вопросов.
  Офицер немного замялся, прежде чем задать следующий вопрос.
  - Вы хотите составить протокол о происшествии?
  - Нет, - категорично возразила Летисья, - Думаю, UDYCO с ним и так справится.
  В этот момент другой полицейский помахал офицеру.
  - Хорхе, идешь?
  Офицер извинился пред девушкой и явно нехотя направился в сторону коллеги. Летисья еще раз посмотрела на Хромого уже сидящего в полицейской машине. Это был жесткий и не предвещающий ничего хорошего взгляд.
  - Tu pagarás por eso Burlón! (Ты ответишь за это, Бурлон! Исп.). - прошептала она.
  
  Серия 23.
  5 ноября 2009 г.
  Медельин, Колумбия.
  
  Дорога вильнула, поднимаясь на очередной холм. Повсюду раскинулись живописные зеленые холмы, среди которых проглядывали виллы и особняки разной степени роскошности. Мы ехали по пригороду Медельина, где расположились поместья колумбийской богемы.
  - Вот смотри, - Марисоль показала вниз на симпатичную виллу с большим овальным бассейном, утопавшую в зелени, - Это домик твоей любимой Летисьи.
  Я попытался рассмотреть девушку, но, конечно, так далеко из движущей машины было невозможно что-либо разглядеть.
  - Y luego, detrás de ella, en unos diez kilómetros se encuentra la hacienda lujosa de Burlón (А вот там дальше за ней в километрах десяти расположено шикарное поместье Бурлона. Исп.).
  Я вгляделся вдаль.
  - С дороги его не видно, даже не пытайся.
  Я разочарованно плюхнулся обратно в кресло.
  - Не торопись раньше времени. Еще успеешь туда, - хихикнула Марисоль.
  Мы направлялись в Медельин. С тех пор как Марисоль первый раз нарядила меня в платье уже прошла неделя. За это время подобные наряды стали для меня пусть и не привычными, но я уже спокойнее к ним относился. На следующий день первого дня маскарада Марисоль подошла к моему преображению более ответственно. Мне организовали ванную, искупавшись в которой, я распрощался со всей своей растительностью на теле. Потом она решительно отобрала у меня те сандали на танкетке, предоставив выбирать только среди туфель на каблуке. К счастью, это не были какие-то невообразимые каблучищи. Мы много гуляли по саду и я фактически заново учился ходить. Марисоль все время поправляла меня, не спуская глаз с моей спины, заставляя держать ее ровной. Она оказалась очень строгой учительницей. Также мы перебрали содержимое моего шкафа (это просто ужас!). Девушка объясняла назначение каждой вещи, рассказывала и иногда даже показывала, как и с чем ее носить. После того как мы разобрались с моей растительностью на теле, Марисоль стала наряжать меня и в более короткие платья. Причем длинна платьев была обратно пропорциональна количеству ошибок в окончаниях женского рода в моей речи. Таким образом, девушка старалась как можно быстрее приучить меня говорить правильно. Иначе все это выглядело довольно странно. Молодая красивая девушка, а я уже обычно выглядел именно так, говорящая про себя в мужском роде.
  Кроме Марисоль, казалось, никому не было дела до моего превращения. С той самой встречи я больше не видел ни дона Эстебана, ни кого-либо еще из его людей. Мы завтракали и обедали в беседке, где частенько к нам подходил Гильермо. Мой первый испуг уже прошел и я даже успел привыкнуть к его знакам внимания. Впрочем, меня успокаивало, что это не были знаки внимания конкретно ко мне, а он так относился к любой девушке. Ужинали мы уже в столовой на вилле. Я мельком видел Анхелику, любовницу дона Эстебана, но она ни разу не присоединилась к нам за столом. Периодически мы также встречались с Гваделупе, но экономка всегда была неразговорчивая и вечно всегда куда-то спешила. Все это время мне не доводилось покидать пределов виллы.
  За прошедшие дни я кое-как привык жить как девушка, наряжаться в содержимое моего шкафа, проводить кучу времени перед зеркалом, смотря как Марисоль делает мне макияж, разговаривать женским голосом, стараясь не путать окончания, ну и вести себя как девушка, особенно в присутствии Гильермо. Но все это время меня не покидало чувство, что я участвую в каком-то спектакле и играю чью-то роль, причем явно не свою. Приходя вечером к себе, я с радостью снимал все эти тряпки и отправлялся спать, автоматически прикидывая, сколько еще дней осталось у меня по контракту с Бурлоном.
  Вчера вечером после ужина ко мне в комнату зашла очень довольная собой Марисоль. Плюхнувшись ко мне на кровать, она огорошила меня новостью.
  - Завтра, мы едем в город.
  - Какой город? - глупо уточнил я.
  - Медельин конечно, ближайший город.
  - Зачем? - осторожно поинтересовался я.
  Марисоль мне заговорщицки подмигнула.
  - Кому-то уже пора выгулять свое новое платье.
  - О нет... - простонал я.
  - О да! - подражая мне, потянула девушка, - Любая нормальная девушка любит выгуливать свои новые шмотки, а ты будешь еще и очень красивая девушка.
  Она засмеялась.
  - Te lo prometo (Я тебе обещаю. Исп.), - добавила Марисоль.
  - То есть мы поедем гулять по городу?
  - Не совсем. Завтра мы поедем в 'Орхидею', а потом уже пойдем гулять. Ты же ведь не была в Медельине. Вот я как раз покажу тебе город.
  - 'Орхидею'?
  - Да, это самый шикарный салон красоты в городе, да и, пожалуй, в стране.
  Идея поездки в город мне нравилась все меньше и меньше.
  - Но ведь дон Эстебан сказал, что я не могу покидать виллу без его разрешения, - ухватился я за последнюю соломинку.
  Марисоль улыбнулась мне в ответ и помахала телефоном.
  - Я уже договорилась, по такому поводу он не имеет ничего против. Завтра поедем на машине с охраной.
  Я поднял руки, признавая капитуляцию. На следующий день Марисоль заявилась ко мне раньше обычного. Растолкав меня еще в кровати, она сразу отправила меня умываться и в душ. Когда же я вернулся, на моей кровати были разложены несколько ярких платьев из моего шкафа.
  - Ну, Вики, выбирай! Смотри, какие красивые. А под платье мы тогда подберем и все остальное.
  Я с сомнением посмотрел на платья. Нет, конечно, они были очень красивые и я бы не отказался прогуляться с девушкой в любом из них. Но тут речь шла не о какой-то абстрактной девушке, а обо мне. Марисоль же по-другому интерпретировала мои колебания.
  - Не можешь выбрать, какое надеть? Давай так, ты отворачиваешься, а я показываю на платье. Ты говоришь да или нет.
  Я нехотя согласился, так как и, правда, не знал, что выбрать.
  - Это? - спросила Марисоль.
  - Нет, - сразу же ответил я.
  Так же повторилось с последующим и следующим за ним.
  - Эээ, подруга, у меня тут уже платья кончаются. Ты там, давай, определяйся.
  'Ну, была, не была', - подумал я.
  - Да.
  Повернувшись, я застал подпрыгивающую и хлопающую в ладоши Марисоль.
  - Я прямо знала, что ты рано или поздно его наденешь.
  Девушка взяла то самое красное платье в пол, что я категорически забраковал в первый день.
  - Es todo tuyo (Оно все твое. Исп.), - хихикая, протянула его мне Марисоль.
  Я попятился.
  - Ну уж нет!
  - У нас же был уговор, Вики, так нельзя. Ты будешь в этом платье.
  Отдав мне платье, она уже метнулась в шкаф, сосредоточенно что-то там выискивая. Вскоре на кровать полетело красное белье, а вслед за ним вылезла и сама Марисоль, держа в руках пару красных лакированных туфель на тонкой шпильке.
  - Вот эти отлично подойдут.
  Дальше Марисоль обвешала меня драгоценностями из моей шкатулки, да так, что меня не покидало чувство, что я стал новогодней елкой. На мне были мои серьги-клипсы, длинное жемчужное ожерелье, игриво спускающиеся в мое декольте, браслет и часы. В самом конце она нашла мне еще тонкий красный шарфик.
  - Обмотай вокруг горла, чтобы не было видно твое адамово яблоко. И следи за ним, чтобы не размотался.
  Таким образом, мы и оказались в салоне этого шикарного автомобиля. Со стороны могло показаться, что две богатые девочки отправились на шоппинг или что там еще делают такие девочки. По крайней мере, я не сомневался, что наш водитель именно так и подумал. В этот раз Марисоль также нарядилась в длинное и опять желтое платье, подчерчивающее ее фигуру. Платье было просто покрыто всякими рюшечками и кружевами, так что она выглядела в нем похожей на цыпленочка. Мы ехали одни в большом салоне, отделенном от водителя внутренней перегородкой, а наша охрана следовала за нами в другой машине. Постепенно богатые виллы стали уступать место зданиям и мы въехали в город. По мере продвижения мы все чаще и чаще завязали в пробках. Улицы города были узкие, тесные и грязные. Кругом было очень много народу и машин. Кто-то беспрерывно сигналил, требуя его пропустить, торговцы прямо на улицах предлагали фрукты, за недорого позвонить с их мобильного телефона, а также лотерейные билеты. Каждый пытался перекрикнуть другого в свой мегафон с усилителем и все эти звуки смешивались в какую-то безумную какофонию. Я оторвался от созерцания видов города и повернулся к Марисоль.
  - И это город вечной весны, цветов, столица орхидеей и жемчужина Колумбии? - вспоминая поэтические сравнения, вычитанные в путеводителе, с сомнением спросил я.
  Марисоль засмеялась.
  - Подожди, это еще не центр. Хотя да, тут все приличные люди живут за городом в тех виллах, что мы проезжали. А еще тут интересно в трущобах.
  Я еще раз посмотрел на улицу, где несколько бомжей пытались расколоть о землю арбуз.
  - Я даже себе и представить не могу, какие тут могут быть трущобы.
  Марисоль заулыбалась и начала хихикать.
  - Это точно! Скоро увидишь.
  Постепенно шумные торговцы стали исчезать с улиц, а здания на улицах стали принимать приличный вид. Как я понял, мы приближались к центру города. Вскоре, переехав реку, мы оказались совсем в приличной части города. Казалось, это были два совсем разных города. Здесь высились высокие здания белого цвета и цвета охры. Все улицы были аккуратно залиты в плитку и асфальт, а по ним ходили хорошо одетые люди и проезжали шикарные автомобили.
  - Estamos en Poblado. Esta es la zona la más cara de la ciudad. También se llama Manzanas de oro. Pues como una alusión a la Nueva York (Мы в Побладо. Это самый шикарный район города. Его еще называют 'Золотые яблоки'. Типа аллюзии на Нью-Йорк. Исп.), - хихикнула Марисоль.
  Спустя несколько минут машина остановилась у затейливого здания с красивым подъездом, украшенным огромной стилизованной розовой орхидеей. Я хотел было открыть дверь, но рука Марисоль удержала меня.
  - Подожди.
  Спустя несколько секунд водитель открыл дверь.
  - Всегда жди, что тебе откроют дверь, - прошептала Марисоль.
  Мы вышли из машины и оказались напротив салона, про который рассказывала Марисоль. Уж не знаю, какой он был внутри, но автомобили, стоявшие здесь на парковке, впечатляли. Я заметил несколько Майбахов, красный Феррари, парочку Гелендвагенов и еще множество автомобилей марок которых я не знал, но их внешний вид не оставлял сомнений в состоятельности их владельцев. Оглянувшись назад на наш транспорт, я сделал вывод, что парк дона Эстебана был ничуть не хуже. Между тем Марисоль взяла меня за руку и потянула в салон. Внутри нас уже ждали. Для нас одних уже было снято какое-то просто огромное помещение, похожее на зал. Девушки из салона привели нас прямо в его центр, где усадили на шикарный мягкий диван и стали засыпать вопросами. Оказалось, что Марисоль тут все хорошо знали. Так что по большей части говорила она, а я отмалчивался, стараясь не ляпнуть что-нибудь не в тему.
  - В общем, я хочу, чтобы вы сделали из моей подружки конфетку, - закончила Марисоль.
  Я думал, что после этого у меня начнется ад, но как ни странно большинство процедур были даже приятные и расслабляющие. Девушки занялись моими ногтями, как на руках, так и на ногах. Мне сделали какую-то влажную маску на лицо, заставив некоторое время просидеть так. Затем был массаж лица, который оказался неожиданно приятным, дальше еще несколько масок. Потом были менее приятные процедуры типа эпиляции. Наконец, закончив с моим лицом, меня отвели в кресло парикмахера. Мастер с некоторым пренебрежением снял мой парик, бросив его на пол. Мне помыли мои, уже несколько подросшие волосы, затем их подравняли, стараясь минимально обрезать только кончики, потом был сеанс окрашивания. Когда же на меня в зеркале посмотрела милая темноволосая девушка с кудряшками, то я подумал, что на этом все и закончится. Но тут появилась девушка с волосами. Не в смысле, что у девушки были волосы, а в том, что в руках она держала роскошные длинные волнистые волосы, которые были чернее ночи. Волосы показались мне знакомыми.
  'Лети, - подумал я, - Конечно же, они делают из меня Лети'.
  Тем временем у парикмахеров началась кропотливая работа. Они продевали мои настоящие волосы, заранее подкрашенные, чтобы полностью совпадать с цветом, среди волос этого парика. Периодически это было даже больно, так что я несколько раз ойкнул.
  - Необходимо сделать хорошее сцепление, - продолжая дергать, пояснил парикмахер, - Придется немного потерпеть.
  Едва закончив с волосами, я отправился на соседний столик к мастеру по макияжу. И если ранее мне казалось, что у Марисоль было огромное количество всякой косметики и прочих женских штучек с помощью которых она наводила мне марафет, то тут... тут были просто моря из бесконечных теней, румян, помад, лаков и прочих тюбиков, баночек, флакончиков, кремов и бесчисленного количества других непонятных штук. Девушка выдвигала ящички, доставая новые и новые предметы для наведения женской красоты, а потом набрасывалась с ними на меня. Казалось, прошли часы, когда она, наконец, критически осмотрев меня, осталась довольна своей работой.
  Марисоль поманила меня к себе в центр зала. Все это время она сидела там на диване и смотрела на мою экзекуцию. Я подошел и аккуратно присел рядом с ней. Марисоль провела рукой по моим густым темным волосам, свободно спадавшим мне до пояса. Неожиданно, она взяла меня за волосы и резко дернула вниз.
  - Авууу! - Завопил я, - Больно же!
  Девушка улыбнулась.
  - Отлично! Как настоящие, не отличишь. Мы заказали тебе лучшие натуральные волосы. Теперь покажи ручки, - сказала она.
  Я протянул ей руки, и чуть было сам не свалился с дивана. У меня был красивый маникюр с длинными накладными ногтями, покрашенными в красный цвет.
  - Muy parecida (Очень похоже. Исп.), - осталась довольна Марисоль.
  Затем девушка взяла мое лицо руками и стала внимательно рассматривать. Отпустив меня, она порылась в телефоне, и, отыскав фотографию Летисьи, стала нас сравнивать. Тут к нам подошла девушка, которая ранее представилась как старший администратор. Заметив, что делает Марисоль, она надула губки и сказала:
  - Обижаете сеньорита Санчес. Мы же самой Лети тут макияж делаем. Уж нам ли не знать, как сделать такой же.
  - Простите, просто нам нужно абсолютное сходство, - оправдываясь, ответила Марисоль.
  - Оно и есть. Ну, за исключением самого лица, но мы сделали все, что возможно было сделать с помощью косметики.
  Еще раз осмотрев меня с ног до головы, Марисоль улыбнулась и прошептала мне на ушко.
  - Если бы я не знала, кто ты, то мне бы в голову не пришло, что ты пока еще не совсем девушка.
  Как ни странно какой-то части меня понравился такой комплимент, хотя другая мужская часть вопила с негодованием, требуя вернуть все назад. Расплатившись в салоне, мы вышли на улицу.
  - Дамы, - водитель услужливо открыл нам дверь.
  - Делай как я, - шепнула мне Марисоль и, обогнав меня, стала садиться. Она села на край сидения и затем, перенеся ноги в салон, развернулась на попе и отодвинулась вглубь салона. Я старался последовать ее примеру. Когда дверь автомобиля закрылась, Марисоль хихикнула и сказала.
  - Bueno, no está mal por la primera vez. Te falta la practica. Pues enternamos más a la casa (Ну, ничего для первого раза. Теперь не хватает практики. Дома еще займемся. Исп.).
  В салоне было хорошо и прохладно. Я взял себя за свой объемный бюст, туго обтянутый платьем и попытался его немного подвинуть.
  - Что ты делаешь? - Марисоль посмотрела на меня с интересом.
  - Да я вся взмокла там под этим хозяйством, а еще грудь опять чешется.
  - Ну, так своя уже растет, - захихикала девушка.
  Кое как почесав под накладной грудью, я поправил ее назад, аккуратно укладывая ее в мое глубокое декольте.
  - Эх, вот почему я не мужчина? - глубокомысленно потянула Марисоль, заглядывая в мой разрез платья.
  - Куда мы теперь? - спросил ее я.
  - Поехали, я покажу тебе настоящий Медельин.
  Машина двинулась куда-то в сторону от благополучного района. Вскоре весь шик Побладо пропал, и мы вернулись в обычный грязный городок. Некоторое время мы ехали по городу от монотонных видов бедных районов которого я немного задремал. Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
  - Вики, приехали, - сказала Марисоль.
  Мы вышли на какой-то широкий променад, выложенный чередовавшимися полосами красного и серого кирпича. Хотя сам променад был сделан роскошно, обстановка вокруг ему не очень соответствовала. Вдоль променада были какие-то бедненько выглядевшие здания, небольшие и явно не дорогие кафешки. Краем глаза я заметил, что из соседней машины выгрузились наши охранники и застыли от нас в почтительном отдалении. Марисоль подняла руку вверх. Я поднял голову, чувствуя, как мои теперь тяжелые волосы оттягивают ее назад, и с удивлением увидел, что над променадом тянутся тонкие провода, а по ним лениво ползут маленькие кабинки фуникулера.
  - Это метрокабле. Новая система транспорта через трущобы, построенная тут несколько лет назад, чтобы навести порядок и интегрировать их в город, - пояснила Марисоль.
  Я попытался рассмотреть конец фуникулера, но у меня не получилось. Линии скрывались за холмами с обеих сторон.
  - Раньше трущобы были очень опасное место. За двадцать лет тут погибло больше двадцати тысяч человек, пока в городе шла война за сферы влияния между различными наркокартелями. Но времена меняются, война закончилась и теперь правительство интегрирует трущобы в районы города. Основная проблема трущоб была сложная транспортная доступность. Пока ты поднимешься на один из этих холмов, - Марисоль показала на холм, на вершине которого виднелись сигнальные башни фуникулера, - может пройти не один час, да и не каждый сможет это сделать. А теперь тут проложили хорошие дороги-променады, несколько линий фуникулера, соединяющего все части трущоб, а также эскалаторы между улиц разной высоты. Также активно строятся бесплатные школы и библиотеки.
  Я опасливо осмотрелся вокруг, но ничего страшного, кроме небогато одетых людей не увидел. Несмотря на наши наряды, люди не обращали на нас особого внимания.
  - Aquí es bastante seguro ahora. Además, tenemos la guardia y ahora siempre hay un montón de policías (Сейчас здесь относительно безопасно. Тем более у нас есть охрана и тут сейчас всегда куча полиции. Исп.).
  Марисоль посмотрела в сторону одного из холмов.
  - Хочешь прокатиться? Оттуда отличные виды, а машина нас встретит уже на следующей станции.
  Через десять минут мы уже входили в кабинку фуникулера. К моему удивлению в очереди на посадку оказалось много красивых девушек. Многие также как и мы были одеты в вечерние платья, подчеркивающие все их достоинства. Я вопросительно посмотрел на Марисоль, но девушка только хихикнула и сказала.
   - Позже, не тут.
  В кабинку мы попали с какой-то пожилой иностранной парой, судя по выговору американцами. Они нам мило улыбались, пытаясь объясниться с нами на английском, но мне было не до них.
  - Почему тут столько красивых и нарядных девушек? - набросился я на Марисоль, как только двери в кабинку закрылись, а мы двинулись прочь от станции.
  - В Колумбии вообще много красивых девушек, - улыбнулась она.
  - Марисоль!
  - Это же Медельин. Как в Америке все самые красивые девушки в поисках счастья, денег и славы едут в Голливуд, то тут в Колумбии они едут в Медельин. Если им повезет, то кто-нибудь из накробаронов может обратить на них внимание, - Марисоль захихикала, - Вот тебе как раз повезло, подруга.
  - Не смешно, - ответил я и отвернулся от нее в сторону прозрачного корпуса кабинки.
  Внизу под нами простирались трущобы Медельина. Большинство зданий было из красного кирпича с покрытой жестью крышей. Каждое строение по отдельности не было каким-то особено интересным, но все вместе они составляли какой-то необыкновенный ансамбль торжества бедности и странной, необычной красоты. Рельеф местности был очень волнистый, дома строились буквально на крутых склонах холмов. Многие домики казалось, просто, утопали в облаках. Зрелище было завораживающее. Периодически трущобы прорезали широкие красивые променады, прям как тот, на котором мы были недавно. Обычно променады располагались как раз под линией фуникулера. Так незаметно мы прибыли на следующую станцию.
  - Vamos (Пошли. Исп.), - Марисоль взяла меня за руку.
  Опередив пожилую американскую пару, мы выскочили из кабинки и вышли в город. Эта станция фуникулера находилась на вершине одного из высоких холмов. Вокруг нее было несколько ресторанчиков или кафе, даже более или менее приличного вида. Напротив станции расположилась смотровая площадка с широкими перилами, откуда открывался вид на трущобы, озаряемые уже заходящим солнцем. В золотом свете солнечных лучей они казались не такими уж бедными и грустными. Марисоль отпустила мою руку.
  - Побудь здесь, я сейчас приду, - и она направилась в ближайшее кафе.
  Я повернулся назад к перилам, подставив лицо поднимающемуся ветру. Это были новые для меня ощущения. Ветер раздувал мои длинные волосы и полы моего красного платья, чуть ли не оголяя одну ногу до бедра. Я вовремя успел придержать платье вместе со следующим порывом ветра. При этом я даже, кажется, почувствовал, как зашевелились мои длинные пушистые ресницы, что сотворили мне в салоне.
  - Простите, сеньорита.
  Сначала я даже не понял, что это обращаются ко мне. Но после того, как мужской голос сказал это еще раз, я повернулся, стараясь не отпускать подол платья. Передо мной стоял хорошо одетый молодой человек в дорогом синем костюме. Он явно не был жителем трущоб, но его выговор и загорелый цвет кожи подсказывал, что он был местным.
  - Я прогуливался по смотровой площадке и просто не мог пройти мимо такой шикарной женщины не поздоровавшись, - молодой человек галантно приподнял шляпу, - Меня зовут Родриго.
  Я на секунду замялся.
  - Виктория.
  - Ммм у вас приятный и необычный голос, ну а в сочетании с вашей красотой это просто захватывающая комбинация.
  Родриго подошел ближе и оперся на перила рядом со мной.
  - Посмотрите вниз, - он махнул рукой в сторону заходящего солнца, - Тысячи людей вынуждены жить тут. Они каждый день просыпаются, живут и опять ложатся спать здесь, не в силах вырваться из этого бесконечного порочного круга бедности. У большинства из них нет ничего, чего бы они могли предложить этому миру.
  Тут я почувствовал, что вторая рука Родриго легла мне на талию. Надо было что-то делать. Пока я судорожно соображал, как мне быть, Родриго продолжал.
  - Но не у вас. У вас есть ваша красота! А как сказал один русский писатель 'красота спасет мир'...
  Сзади нас раздалось дипломатичное покашливание и мы синхронно повернулись.
  - Rodrigo, ya veo que no pierdes tiempo (Родриго, а я смотрю, ты времени зря не теряешь. Исп.), - рассмеялась Марисоль.
  Девушка держала в руках два рожка с шариками розового мороженого.
  - Привет, Марисоль! - Родриго приподнял шляпу, - А ты как всегда неотразима.
  - Привет, привет! - хихикнула девушка.
  - Значит она с тобой?
  - Да, это девушка Бурлона.
  - Ах, ну вот так всегда, - разочарованно вздохнул Родриго, - Только я увидел красивую девушку, так она сразу занята.
  - Это Виктория, - представила меня Марисоль.
  - Мы уже познакомились, - ухмыльнулся Родриго.
  - Вики, это Родриго. Он обычно работает здесь на метрокабле и ищет красивых девушек.
  Я нахмурился.
  - Родриго, а Вы эээ..., - я пытался подобрать правильное слово, чтобы оно не прозвучало грубо, что было бы не уместно в данной ситуации.
  Первым меня понял как раз Родриго. Молодой человек расхохотался.
  - О нет, я вовсе не тот, о ком Вы подумали, моя дорогая. Я работаю на дона Аурелио де ла Круса и ищу ему подругу жизни.
  - Он работает на Каймакана из картелей Кали и ищет ему новую любовницу, - усмехнувшись, перевела на обычный испанский Марисоль.
  - Ну почему так грубо Марисоль? - Вздохнул Родриго.
  - ¿Donde me equivoqué? (А где я ошиблась? Исп.) - весело спросила девушка.
  Поговорив еще несколько минут Родриго под благовидным предлогом нас покинул и потерялся в толпе. Марисоль протянула мне мороженое.
  - Ну, давай, отпразднуем твой первый выход в свет, - улыбнулась Марисоль, - Если уж на тебя запал Родриго, то выход можно считать успешным.
  Мы облокотились на перила, а Марисоль обняла меня одной рукой за талию. Ветер развивал наши волосы и платья, а в небе над городом догорал оранжевый закат. Мы молча ели мороженое и смотрели в даль, каждый думал о своем. А мороженое было вкусное и, конечно, клубничное.
  
  Серия 24.
  6 ноября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Двое охранников лениво прогуливались около ворот поместья Бурлона. Часы перевалили сильно за полночь и ребята уже не ожидали никаких посетителей. Дорога, ведущая к воротам поместья, уже погрузилась во мрак, застрекотали цикады. Один из охранников, положив автомат на землю, закурил, облокотился на шикарные ажурные ворота с высеченными на них кондорами среди листьев коки. Несколько лет назад Бурлону пришла идея придумать себе фамильный греб как у аристократов Европы. Он объявил конкурс, но все предложенные варианты были им забракованы. В результате он сам себе придумал символ на основе герба Колумбии, щедро добавив туда растений коки. Чуть позже специально отлитые во Франции ворота с очень тонкой работой были установлены здесь на парадном въезде на территорию поместья.
  Машина появилась будто из ниоткуда. Слепя охрану дальним светом, красный Майбах стремительно приближался к воротам. Облокотившийся на ворота охранник выронил сигарету и потянулся за автоматом. Сейчас машина остановится, а он должен быть при оружии. Но машина не остановилась, а напротив Майбах только набрал скорость, целясь прямо в самый центр ворот. Охрана только успела отскочить в сторону, когда автомобиль, проломив ворота, ворвался в поместье. Пришедшие в себя охранники стали стрелять ему вслед, но машина уже была далеко. Автомобиль не стал утруждать себя проездом по красиво оформленным дорожкам на внутренней территории, а сметая все живые изгороди и цветники, направился прямо к дому. Человек, сидящий за рулем автомобиля, очевидно, хорошо знал территорию поместья. Машина остановилась прямо на ступенях здания. К этому времени пришедшая в себя охрана буквально окружила автомобиль. Полторы дюжины человек в боевой экипировке с поднятыми автоматами ждали, что будет дальше. Что было внутри машины не было видно, так как все ее стекла, включая ветровое, были тонированные. Дверь водителя резко открылась и на ступени опустилась женская ножка в темных чулках и черных туфлях на высокой шпильке. За ней последовала и сама девушка в коротком облегающем черном платье. Охрана застыла в нерешительности.
  - Бросьте оружие, Вы окружены! - крикнул кто-то.
  Девушка не отреагировала, да и всем было видно, что никакого оружия при ней и не было. Ей просто некуда было даже его спрятать. Охрана все еще ожидала, что за девушкой последует кто-нибудь еще, но она захлопнула дверь машины и стала подниматься по лестнице. Охранники преградили ей проход.
  - Туда нельзя и Вы пройдете с нами.
  Девушка одарила его презрительным взглядом.
  - Fuera de mi camino! ¡Quiero ver a Burlón! (С дороги! Я хочу видеть Бурлона! Исп.).
  Охранники оставались непоколебимы.
  - Я сказала что-то непонятно? Убирайтесь отсюда, пока вас не разразил гром!
  Один из охранников сделал попытку схватить девушку под руку. Девушка отшатнулась и обрушилась на него.
  - Да как ты смеешь меня трогать? Ты хоть знаешь, кто я такая?!
  Девушка набрала воздуха в легкие и закричала.
  - Бурлон!!!
  Сзади послышались приближающиеся робкие аплодисменты. Девушка повернулась в сторону автомобиля. К ним приближался щегольски одетый улыбающийся молодой человек, хлопая в ладоши.
  - Сеньорита Кастро, Вы всегда умели появляться эффектно, - он сделал знак охране, чтобы те опустили оружие, - Я рад вас видеть.
  Лицо Летисьи скривилось, как будто бы она увидела ядовитую змею.
  - А, Херардо, не могу ответить тебе тем же. Я хочу видеть Бурлона!
  - Летисья, Вы знаете который час?
  Девушка нахмурилась и еще раз повторила по слогам.
  - Я. Хочу. Видеть. Бурлона. Что-то не понятно?
  - Возможно, если Вы бы могли подъехать завтра, то я бы договорился о вашей встрече... - начал было Херардо.
  - No soy cualquiera. Soy Leticia Castro (Я не кто-нибудь. Я Летисья Кастро. Исп.), - девушка повысила голос.
  - О, я прекрасно знаю кто Вы.
  - Тогда, давай, веди меня к Бурлону, пока я не разнесла весь этот чертов особняк, - зло прошипела девушка.
  - Сеньорита Кастро...
  - Si no voy a ver a Burlón en unos minutos te vas a quemar en las llamas del infierno (Если я не увижу Бурлона в течение нескольких минут, ты будешь гореть в адском пламени преисподни. Исп.), - глаза Летисьи сверкнули яростью, - Gerardo, no estoy bromeando (Херардо, я не шучу. Исп.).
  Неожиданно двери дома открылись и на пороге показался сам Бурлон. Мужчина был халате, накинутом на голове тело.
  - Что тут происходит?
  - Дон Карлос, простите, но к вам гости.
  - Херардо, неужели ты не мог назначить встречу на завтра... - зевая начал Бурлон, но тут он увидел Летисью.
  - ¡Tu, por aquí! (Ты здесь?!).
  Вместо приветствия Летисья бросилась вперед и отвесила ему звонкую пощечину. Охрана уже было бросилась к ним, но Бурлон поднял руку, останавливая их. Летисья также повернулась в сторону охраны и Херардо.
  - ¡Fuera todos de aquí! (Убирайтесь отсюда все! Исп.).
  - Сеньорита Кастро... - хотел что-то возразить Херардо.
  - Я сказала вон!
  Херардо посмотрел на Бурлона и тот кивнул. Охрана и Херардо поспешно скрылись в темном саду.
  - Летисья, - начал Бурлон, - пожалуйста, прости. Это была ужасная ошибка.
  Бурлон не мог сказать ей больше. То, что она нравилась ему настолько, что он держит у себя ее копию, было последнее, что он хотел ей рассказывать.
  - Ошибка? - переспросила Летисья, - Ошибка? - повторила она еще раз с возрастающей яростью.
  - ¡No me tomes por una tonta, Burlón! No quiero jugar más en tus juegos, mantente alejado de mí. (Не принимай меня за дуру, Бурлон! Я больше не хочу играть в твои игры, держись от меня подальше. Исп.).
  - Послушай...
  - ¡No quiero escucharte ni verte! Ni a ti, ni a tu imbecil de Gerardo, ni a cualquiero de tus hombres (Я не хочу больше тебя ни слушать и ни видеть! Ни тебя, ни твоего придурка Херардо, никого из твоих людей. Исп.) - с угрозой сказала девушка, - ¡Fue por la ultima vez! Otra vez que cabe el cielo y te lo voy a desrrumbrar sobre tu cabeza (Это был последний раз! В следующий раз разразятся небеса и я обрушу их тебе на голову. Исп.).
  Летисья развернулась и стала спускаться по лестнице к своему автомобилю.
  - Летисья, я люблю тебя, - прошептал Бурлон.
  Но девушка уже не слышала его. Она села в свой Майбах и, пробивая новую дорогу через центр шикарного розария, двинулась в сторону уже обрушившихся ворот. Бурлон стоял на ступенях дома и смотрел ей вслед и никто не посмел помешать ей.
  
  Серия 25.
  7 ноября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Я открыл глаза и потянулся в кровати. Мне приснился странный, но очень красивый сон, будто бы я был на своей свадьбе. Торжество было в каком-то красивом средиземноморском городе с традиционной южной архитектурой. Было много приглашенных гостей, все были веселые, а на лицах людей гуляли улыбки. Единственная странность была в том, что невестой на этом празднике жизни был я. У меня было роскошное белое платье, так подходящие к моим длинным темным волосам. Все присутствующие на свадьбе мужчины, да и, пожалуй, и женщины с завистью смотрели на меня.
  Присев на подушках я автоматически откинул назад волосы и тут же вспомнил все последние события. Сегодня ровно месяц как я, обычный русский парень Виктор Сергеев дал согласие на эту злополучную поездку в Колумбию. Мне же казалось, что между двумя этими событиями пролегла бесконечная пропасть. Я посмотрел на себя и не мог не признать, что я уже выгляжу как девушка. Пусть сейчас на мне и не было той роскошной накладной груди, но я уже не был тем парнем, что сбрасывал женские шмотки, едва оставшись один в своей комнате. У меня были шикарные волосы, которым позавидовала бы любая девушка, аккуратные ухоженные длинные ногти с первоклассным маникюром, моя кожа была гладкой, с полным отсутствием даже намека на волоски. Я был вынужден признать, что даже без макияжа и каких-либо нарядов я был уже больше похож на девушку, чем на парня. Я лениво потянулся, бросив взгляд на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке.
  'Ого, уже одиннадцать!', - удивился я.
  Обычно Марисоль поднимала меня задолго до этого времени и мы начинали наши бесконечные занятия, но сегодня у меня выдался выходной. Марисоль было необходимо отъехать по делам плантаций, так что сегодня я был представлен самому себе. После того, как дон Эстебан дал мне относительную свободу на территории виллы, мне сняли ограничения на общение с внешним миром. Мне вернули мой телефон, а также поставили в мою комнату телевизор и внутренний телефон для звонков по территории виллы. Вначале я даже думал написать на работу, но потом я подумал, что же реально я мог им написать? Так ничего не придумав, я оставил эту идею. Уж лучше так и Виктор Сергеев просто исчезнет.
  Мне удалось, не вставая, дотянуться до телефонной трубки и со второго раза, я все еще никак не мог привыкнуть к своим длинными коготочкам, подхватить ее.
  - Гильермо, - потянул я, зевая, - Можно сегодня сервировать завтрак мне в постель? Хочется подольше отдохнуть.
  - Buenos días, señorita Molina (Доброе утро, сеньорита Молина. Исп.), - ответила трубка голосом Гильермо, - Por supuesto, como lo desee. Voy a ordenar para que traigan el desayuno a su cuarto (Конечно, как пожелаете. Я распоряжусь, чтобы вам принесли завтрак в вашу комнату. Исп.).
  Отбросив трубку, я довольный откинулся на подушку. Раз уж я застрял на такой вилле, то надо хоть иногда пользоваться ее бонусами. Подцепив на тумбочке пульт, я включил телевизор, ожидая пока принесут завтрак. Некоторое время я бесцельно перещелкивал каналы, пока не наткнулся на что-то, что мне показалось знакомым. На экране плотный, не высокий мужчина средних лет в хорошем костюме что-то говорил на фоне улыбающихся детишек и школы. Я добавил звук.
  - Таким образом, я просто не могу оставаться в стороне от того, что происходит в нашей стране и я просто вынужден выдвинуть свою кандидатуру на ближайших сенатских выборах.
  Через секунду я узнал его. Это был Бурлон! Видеть его на фоне школы, ласково поглаживающего пробегавших мимо детишек было необычно, но я был уверен, что я не ошибся. Мою догадку подтвердил диктор программы.
  - Итак, как мы все с вами слышали, сеньор Варгас официально выдвинул свою кандидатуру на предстоящие сенатские выборы в верхнюю палату парламента. Его представитель подал все необходимые бумаги в избирательную комиссию этим же утром. Данное выдвижение было ожидаемым, так как сеньор Варгас никогда не скрывал своих политических амбиций. После того, как полгода назад президент исключил его из списка лиц пособников терроризма и наркоторговли, объявив, что включение туда цитата 'столь достопочтенного гражданина республики как дона Варгаса стало чудовищной ошибкой', - на экране телевизора возникла фотография двух мужчин улыбающихся друг другу и пожимающих руки. В одном из них я узнал Бурлона, - Сеньор Варгас, не смотря на случившееся недоразумение, пообещал всегда думать об интересах страны. Спустя месяц после этого он купил Milagros, крупнейшую в стране компанию, занимавшуюся поставками цветов на экспорт, и пустил часть ее доходов на благотворительность. Именно благодаря сеньору Варгасу мы обязаны фактически искоренением трущоб в Медельине, - на экране появились кадры трущоб и тянущиеся через них линии фуникулера, - Сейчас же сеньор Варгас хочет получить должность сенатора, чтобы иметь возможность и далее работать на благо своей страны.
  'Однако Бурлон высоко метит', - подумал я.
  Программа закончилась и началась реклама. Я переключил на другой канал.
  - Вы смотрите 'Señal Colombia'. Основной новостью сегодняшнего дня стало выдвижение Карлоса Варгаса на должность сенатора на предстоящих выборах. Опрошенные эксперты высоко оценивают его шансы на успех, однако произошедшие вчера события могут стоить ему несколько процентов голосов. Напомним, что сегодня утром в одном популярном паблике в Instapics, посвященном жизни звезд, появилась фотография сеньора Варгаса с популярной певицей Летисьей Кастро, - на экране возникла немного темноватая фотография, явно сделанная камерой наблюдения, - На фото мы видим веранду дома сеньора Варгаса. Также мы можем разглядеть, что рука Лети занесена так, как будто бы она собирается дать ему пощечину. К сожалению, источник данной фотографии пожелал остаться неизвестным. Официальный представитель дона Ваграса сеньор Херардо Мендес отказался от комментариев со словами цитата 'я не буду комментировать слухи'. Связаться с самой Лети или с ее представителем на данный момент нам не удалось. По имеющейся у нас информации, Лети уже давно встречается со своим продюсером Антонио Трентино, также являющийся сейчас очень популярной фигурой в Голливуде.
  Фотография Бурлона с Лети на экране сменилась на ее фото с Трентино. Это был настоящий итальянец. Высокий, стройный, смуглый, темноволосый мужчина с небольшой аккуратной бородкой. На фотографии Антонио улыбался и всем своим видом излучал спокойствие и уверенность.
  'Да, будь я на месте Лети, я бы тоже бы, наверное, не удержался бы...', - мелькнула у меня в голове мысль, прежде чем ее заменила другая:
  'Совсем рехнулся! Уже на мужиков смотришь!'.
  Тут раздался аккуратный стук в дверь. Выключив звук телевизора и натянув одеяло, я крикнул:
  - Войдите.
  Это была Гваделупе. У женщины в руках был небольшой столик, который она держала обеими руками. Гваделупе подошла ко мне и с извинением поставила столик прямо на меня. Центральная часть его была полая, так что я как бы продолжал полулежать-полусидеть, но столик оказался передо мной. Женщина покинула комнату, чтобы через несколько минут вернуться со скатертью и подносом с завтраком. Застелив столик, расставив на нем еду и, пожелав мне приятного аппетита, Гваделупе удалилась.
  Я завтракал, продолжая смотреть телевизор. На всех колумбийских каналах обсуждали выдвижение Бурлона в сенаторы или его же взаимоотношения с Лети. Правда, касательно последнего все обсуждения были на уровне слухов, так как ничего кроме этой фотографии больше не было.
  'Да, прям уж очень удачно появилась эта фотография', - подумал я.
  Закончив с завтраком, я решил, что все-таки мне надо заканчивать с затворничеством и выбраться на улицу. Первая мысль была воспользоваться отсутствием надзора со стороны Марисоль и нарядиться во что-нибудь простое, ну типа унисекс, но подойдя к шкафу и, посмотрев в отразившуюся в зеркале на дверце девушку, я понял, что мне это уже не поможет. Так что пришлось заново натягивать на себя ставшие уже привычными женские дела. Я, конечно, мог бы обойтись и без груди, но тогда мои платья, рассчитанные именно на такой размер бюста, будут смотреться на мне странно. А еще я мог повстречаться с Гильермо. Я нехотя стал прикреплять себе накладную грудь. Делая это, я заметил, что мои собственные соски несколько разбухли и увеличились. Кроме того, периодически у меня чесалось в области груди. Завершив свое облачение, я выбрал нейтральное свободное желтое платье до колен.
  'Марисоль бы оценила, ее любимый цвет', - подумалось мне.
  Добавив к нему сандалии на танкетке, надо же пользоваться моментом, я отправился в ванную, где, вспоминая, как это делала мне Марисоль, немного подкрасил губы. Делать остальной макияж я даже не пытался. Дальше последовал новый для меня ритуал расчесывания волос, занявший довольно много времени. Наконец, в последний момент, вспомнив про шарфик и сережки, я был готов к выходу в свет. Часы показывали два после полудня.
  'Блин, - подумал я, - Если девушкой я может себя и не чувствовал, то собирался я уже как настоящая девушка'.
  Первым делом я отправился в медицинский кабинет, где мне сделали мой ежедневный укол. Вчера с вечера мне удалось договориться с доктором, что в этот день я сам приду к ним чуть позже. Конечно, я мог сделать вид, что забыл об этом, да вот только я был уверен, что у дона Эстебана отличная память. Так что не стоило испытывать судьбу, да и от одного пропущенного раза скорее всего ничего не изменилось бы.
  Закончив с уколом, я вышел в сад. Это была другая часть сада, нежели та, где была расположена беседка. Именно тут после разговора с доном Эстебаном мы были с Марисоль в бассейне. При свете дня тут было не так все таинственно и загадочно, как представлялась тогда в сумерках. Аккуратненькие дорожки петляли среди живых изгородей из кустовых роз, иногда образующих красивые арки над ними. Тут и там меня встречали яркие клумбы огромных роз.
  'Теперь понятно, откуда столько потрясающих цветов', - подумал я, вспоминая, о том, что по телевизору сказали, что Бурлон купил Milagros.
  Так, гуляя по дорожкам, я думал, как я докатился до такой жизни, и главное, что мне делать дальше. В принципе, мне тут даже в какой-то степени нравилось, ну не сравнить с вечно дождливым и холодным Санкт-Петербургом. Единственной проблемой было это. Я взял себя за грудь, поправляя платье. Я всегда был человеком рациональным и не пытался изменить то, что заведомо не мог. Сейчас мое превращение уже зашло достаточно далеко. Что я мог сделать? Сбежать? Я не сомневался, что одного в незнакомой стране меня сразу же найдут и в два счета поймают и, возможно, тогда мои условия жизни здесь уже не будут такими комфортными. Единственное радовало то, что никто не лез мне в голову и не заставлял меня и в мыслях быть девушкой. Если я хорошо играл отведенную мне роль, то всех это устраивало. Так что я решил пока ничего не делать и наблюдать за развитием событий.
  Повернув после очередной цветочной арки, я неожиданно практически столкнулся с какой-то девушкой. Это была высокая брюнетка. Ее волосы были сплетены в толстую косу, свободно свисающую у нее по спине, большая грудь распирала слишком узкое для нее короткое платье, а ноги венчали туфли на каком-то умопомрачительном каблуке. Девушка была очень красива, хотя, на мой взгляд, одета она была пошловато. Тут я сообразил, что это Анхелика, любовница дона Эстебана.
  - Извините, - сказал я, собираясь продолжать свою дорогу.
  Девушка подняла на меня глаза.
  - ¿Y tu quién eres? (А ты кто такая? Исп.) - вместо приветствия бросила Анхелика.
  Я застыл, спешно придумывая, как ответить на этот вопрос.
  - Что ты тут делаешь? - напирала девушка.
  - Я... гостья дона Эстебана, - ничего другого мне не пришло в голову.
  Анхелика рассмеялась.
  - Знаю я таких гостей. Стоит отвернуться и потом вытаскивай вас и его койки.
  Тут мне в голову пришла идея. Похоже, любовница дона Эстебана не была в курсе моей истории, что в общем-то не удивительно. Я вспомнил, каким жестким человеком он мне показался.
  - О, не беспокойся. Я даже не претендую, - усмехнулся я.
  - Тогда я возвращаюсь к своему вопросу. Кто ты и что здесь забыла?
  - Я как-то каталась на метрокабле и познакомилась с одним человеком...
  - Хуаном? - спросила Анхелика.
  Я решил рискнуть.
  - Да. Хуан пригласил меня сюда. Я понравилась дону Эстебану и он предложил познакомить меня с Бурлоном.
  Анхелика присвистнула.
  - Ооо, далеко пойдешь!
  Узнав, что я не претендую на дона Эстебана враждебность девушки, как бы испарилась. Она взяла меня за руку.
  - Пойдем, погуляем и пообщаемся. Кстати, я Анхелика.
  Я послушно пошел за ней, мне было интересно пообщаться здесь с кем-нибудь новым кроме Марисоль и Гильермо. Да и дел у меня на сегодня особенно не было.
  - Виктория, - представился я.
  Анхелика откровенно разглядывала меня. Она провела рукой по моей груди.
  - ¿Naturales? (Настоящие? Исп.)
  Я задумался, как бы лучше ответить, но, похоже, девушка и не ждала моего ответа.
  - Да, без разницы. Бурлон будет в восторге. Я поняла, почему он тебя выбрал, - Анхелика улыбнулась, показав ряд идеальных белоснежных зубов, - Ты знаешь, что ты очень похожа на Лети?
  - Правда? - Я усмехнулся про себя.
  - Да, да. Особенно волосы, да и грудь такого же размера. А Бурлон давно запал на нее, так что не сомневаюсь, что тебя ждет успех.
  Я улыбнулся, а девушка продолжала.
  - Если ты влюбишь в себя самого Бурлона, то тебя ждет большое будущее. А у тебя для этого есть все данные. Ты главное не ломайся и во время раздвигай ноги. Мужчины не любят сложных девушек, - изложила свое виденье Анхелика, - А получив Бурлона, ты получишь все.
  - Я постараюсь.
  - Я думаю, мы с тобой подружимся, - Анхелика улыбнулась, - Только представь, мы с тобой будет управлять этим картелем. Ты с Бурлоном, а я со Стэфи. У нас будет все, о чем ты только сможешь мечтать. Кстати, вы уже встречались?
  - Эээ... да, однажды, - ответил я.
  - ¿Y porque vives aquí? (А почему тогда ты живешь здесь? Исп.)
  - Дон Эстебан считает, что прежде, чем эээ... преподнести меня Бурлону, - меня внутренне передернуло от такой формулировки, но я знал, что она понравится девушке, - Мне необходимо кое-чему еще научиться. Мной занимается Мариоль, - наконец, я сказал ей правду.
  Анхелика скривилась.
  - О, Марисоль! Ненавижу эту белобрысую суку. Она думает, что все знает и умеет и постоянно крутит хвостом вокруг Стэфи.
  Я благоразумно промолчал, а Анхелика продолжила.
  - Но ничего, у меня есть план, как избавиться от нее раз и навсегда. Ты ведь со мной?
  Вопрос застал меня врасплох.
  - Я... эээ...
  Улыбка исчезла с лица Анхелики и девушка посмотрела мне прямо в глаза.
  - Когда придет время выбирать, будь уверена, что ты выбираешь правильную сторону. Второго шанса у тебя не будет.
  Отпустив мою руку, она молча развернулась и пошла в противоположную сторону.
  
  Серия 26.
  12 ноября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Бурлон обвел взглядом свой кабинет, почти все в сборе. Напротив него сидели дон Эстебан и дон Хасинто, двое его основных управляющих. Чуть дальше на диване расположилась Марисоль и Хосе. Около двери на стул присел Херардо. Бурлон посмотрел на настенные часы.
  '¿Donde coño le ha metido? (Ну, где же его черти носят? Исп.) - Подумал он.
  Одновременно с этим раздался стук в дверь. Бурлон кивнул Херардо и тот открыл дверь, пропуская запыхавшегося полковника Рамоса. Полковник выдохнул и поздоровался со всеми присутствующими.
  - А я и не знал, что на территории FARC другой часовой пояс, - сказал Булон вместо приветствия.
  - Простите дон Карлос, меня задержали дела, касающиеся безопасности плантаций.
  На своем месте Хосе поднял руку и одновременно с этим начал говорить.
  - Если можно, прежде чем мы начнем как раз пару слов о безопасности...
  - Давай позже Хосе, уверен, что это терпит. Я не для этого собрал вас всех сегодня здесь.
  Хосе кивнул. Между тем, подошедший к Бурлону Херардо, налил ему полстакана виски. Наркобарон сделал небольшой глоток и, продолжая держать стакан в руках, заговорил.
  - Как вы все прекрасно знаете, в октябре у нас были сложности с американской поставкой из-за чрезмерной активности американской погранслужбы. Собственно как мы и предполагали, а мы уже получили подтверждение от нашего источника из ФБР, то целью всей операции был синдикат из Тихуаны. Ну а также попали под раздачу все остальные, кто не был осторожен. Чтобы не задерживать поставку мы воспользовались идеей Хосе и отправили поставку на той подводной лодке, что была у нас припрятана на островах Гондураса. Операцией занимался лично дон Хасинто, - Бурлон кивнул полному мужчине, сидевшему в кресле напротив дона Эстебана, - Все прошло более чем успешно. Мало того, что мы доставили поставку в срок, так мы смогли переправить даже больше товара за раз чем обычно. Во Флориде тоже все прошло спокойно. На данный момент поставка уже у заказчика и деньги выплачены, - Бурлон, отхлебнул еще виски.
  Дон Эстебан пожал руку дону Хасинто.
  - Mis felicitaciones. Realizaste todo muy bien (Мои поздравления. Ловко ты все провернул. Исп.).
  Дон Хасинто отмахнулся. Бурлон поднял руку, призывая всех к тишине.
  - Я некоторое время думал об этом. Я чрезвычайно доволен работой дона Хасинто, но... - он посмотрел прямо на Хосе, - Еще больше мне понравилась сама идея. Если посылая поставку через Мексику мы связаны с нашими мексиканскими партнерами, то в случае с подводной лодкой мы смогли отправить товар напрямую в руки заказчика. Конечно, дону Хасинто пришлось заниматься вопросами с береговой охраной, но, как оказалось, она гораздо охотнее идет на сделки, чем таможенная служба.
  Дон Эстебан поднял руку.
  - Да, Эстебан.
  - Дон Карлос, я, конечно, все понимаю и работать с сеньором Манаролой не сахар, - большинство сидящих в комнате вздохнули, вспоминая мексиканского посредника, - Но он улаживает вопросы с американскими властями. У них с Манаролой есть договоренность о максимальной квоте, которую они ему позволяют поставлять на рынок. Если мы попробуем пролезть туда без него, то на нас сразу обрушатся из управления.
  - Погоди, Эстебан. Моя идея такая. Если мы начнем возить товар через Флориду, то технически мы полностью перестанем зависеть от Манаролы. Также я уже получил предварительное согласие от нашего заказчика. Они готовы сами улаживать все внутренние вопросы и даже увеличить объем закупок, для дальнейшей перепродажи товара в Канаду.
  - На одной лодке? - подал голос Хосе.
  - Нет, конечно, - рассмеялся дон Карлос, - У меня есть идеи, как получить еще пару. Принципиально, это не проблема. Подлодка будет плавать от установленного места, где мы оборудуем порт в Колумбии до Флориды. При необходимости отстояться или для ремонта подводные лодки будут возвращаться на острова Байи в Гондурас. Местным властям совершенно все равно, что там происходит на нашем острове, пока мы им исправно платим.
  - Мне не нравится идея, - подала голос до этого отмалчивающаяся Марисоль, - Как только появится информация, что мы отказались от услуг Манаролы, то установить нашу новую дорожку для всех остальных картелей будет лишь вопрос времени. И уж будьте уверены, что кто-нибудь обязательно стукнет в управление.
  Бурлон улыбнулся, как кот, объевшийся сметаны.
  - ¡No rechazaremos los servicios de Manarola! Simplemente aumentaremos la entrega (А мы не будем отказываться от услуг Манаролы! Мы просто увеличим объемы поставок. Исп.).
  В кабинете повисло тревожное молчание.
  - Чтобы увеличить объемы поставок нам потребуется увеличить количество плантаций, - после минуты всеобщего молчания констатировал дон Эстебан.
  - Именно, - согласился Бурлон, - А Вы думали, что я просто свихнулся, когда купил Milagros?
  Все помолчали.
  - Можете не отвечать. Это как уметь играть в шахматы. Обычный игрок просчитывает на ход вперед, мастер на несколько ходов вперед, а гроссмейстеру достаточно просто посмотреть на расположение фигур на доске идущей партии, что бы сказать, чем она закончится. Вот это моя партия!
  Бурлон встал из кресла и вышел на середину кабинета.
  - Мы постепенно начинаем превращать цветочные плантации Milagros в плантации коки. Это, конечно, займет некоторое время, но мы никуда не спешим. Milagros будет компенсировать снижение объемов товара изменением маркетинговой стратегии, тут главное просто продержать компанию на плаву какое-то время. Между тем весь товар с новых плантаций мы будем поставлять напрямую поставщику во Флориду, постепенно увеличивая ее объем. Нам будут необходимы новые люди для работы на плантации, которые были бы не связаны с Колумбией. Например, из Эквадора.
  Бурлон посмотрел на полковника.
  - Рамос, FARC сможет нам обеспечить транзит людей через свою территорию, например, с Эквадора или Венесуэлы? Не бесплатно, естественно.
  - Мне надо спросить у руководства, но, в принципе, не вижу никаких проблем.
  Бурлон ухмыльнулся.
  - Кто бы сомневался. FARC уже давно не те борцы за болварианские идеи и за деньги готовы почти на все, - он посмотрел на полковника, - Без обид, Рамос.
  - Дон Карлос, - подала голос Марисоль, - Но вы же понимаете, что рано или поздно об этой схеме узнает Каймакан и другие. И уверена, что им это не понравится.
  - Конечно, моя дорогая Марисоль, - улыбнулся ей Бурлон, - Но ключевое слово тут 'поздно'. На тот момент я уже буду сенатором. А уж будучи сенатором, первым делом я сделаю все, чтобы загнать картели Кали туда, откуда они и вылезли, а без поддержки Кали, картель Южного побережья не посмеет даже поднять голову. Остальные картели слишком мелкие и охотно вступят с нами в сделку. Таким образом, по моим прикидкам всего за несколько лет, мы полностью перекроим структуру наркомафии Колумбии. Ну, что скажите?
  Первым подал голос дон Хасинто.
  - Я за. По мне хорошая идея и надо ее реализовывать, пока это не сделал кто-нибудь другой. А там дону Карлосу недалеко и до президентского кресла.
  Бурлон повернулся на месте, обводя взглядом присутствующих.
  - Ну же, я хочу услышать всех.
  - Я против, - сказала Марисоль. Мне не нравится эта идея. Она плохо пахнет, слишком рисково. Одно 'но' и все полетит в тартарары.
  Бурлон кивнул девушке и посмотрел на Хосе.
  - Дон Карлос, я воздержусь. Моя работа заниматься безопасностью, а не организацией жизни картеля. Если Вы считаете, что идея стоящая, значит, так оно и есть.
  - Херардо?
  - A mí me gusta la idea, don Carlos. Creo que tenemos un gran futuro por delante (Мне нравится идея, дон Карлос. Думаю у нас впереди большое будущее. Исп.), - впервые за встречу подал голос Херардо.
  Его голос был задумчивый.
  - Рамос?
  - Дон Карлос, а вы уверены, что вам интересно мое мнение? Я же все-таки представляю тут FARC.
  - В том то и дело, что мне очень интересно не сколько твое мнение Рамос, сколько мнение FARC, - подошедший Бурлон хлопнул его по плечу, - Что скажешь?
  - Я думаю, - осторожно начал полковник, - Что при должном уровне оплаты FARC может согласиться перейти на вашу сторону. Кроме того, если Вы, будучи сенатором, сможете протащить через сенат некоторые проекты столь необходимые для FARC, то я почти уверен, что Вы сможете с ними договориться.
  Бурлон кивнул и направился к столу. Заняв свое кресло, он прямо посмотрел на дона Эстебана.
  - Ну, а ты что скажешь?
  Дон Эстебан нахмурился и некоторое время молчал под взглядом Бурлона. Наконец, он собрался и сказал.
  - Как Вы, наверное, поняли, я изначально был очень скептично настроен к данному проекту. Как правильно сказала Марисоль, тут слишком много 'но'. Однако если мы посмотрим на более полную картину, то при успешной реализации нам отроются громадные перспективы. Мы фактически возьмем под контроль не только весь наркобизнес в стране, но с помощью FARC, потенциально сможем буквально взять контроль над страной, выдавив отсюда американцев. А без них справиться с правительством в Боготе не составит никакого труда. Так что я за.
  - Ну, что, подведем итоги голосования? - подытожил дон Хасинто.
  Бурлон посмотрел на него сурово.
  - Это не голосование. Я просто хотел услышать ваши мнения, а решение я уже принял. Все свободны, - он на секунду задумался и воскликнул, - Ах да, Хосе, ты вроде что-то хотел сказать.
  Хосе хмуро оглядел всех присутствующих.
  - Дон Карлос, у нас где-то течет. И сильно.
  Бурлон хотел было сделать последний глоток виски из стакана, но его рука со стаканом застыла в воздухе.
  - ¿Estas seguro? (Ты уверен? Исп.).
  - Более чем. Я уже давно стал замечать, что кто-то сливает сведения о работе картеля. По началу, это были мелкие незначительные детали, которые могли бы попасть в чужие руки случайно, но со временем этот ручеек стал усиливаться. Вот недавно в Испании взяли наших ребят, которых я отправил в погоню за Вероникой. Хромого взяли копы, но Лобо все-таки профессионал и успел вовремя сбежать. Оказалось, что за день до этого в испанскую полицию пришла подробная ориентировка на них с их фотографиями и с этого же дня их объявили в розыск по линии Европола. Как Вы понимаете, это не могло быть случайным. А потом ваша фотография с Летисьей...
  Бурлон резко ударил кулаком по столу.
  - Найди того, кто это сделал. Он заплатит за это! Я лично спущу с него шкуру.
  - На самом деле круг не такой уж большой. Это все присутствующие здесь, а также еще те, кто имеет доступ к вашей вилле или вилле дона Эстебана. Я уже начал проводить проверку и дам вам знать, если... - он поправился, - когда я найду что-нибудь подозрительное.
  Недовольный Бурлон вышел из кабинета и за ним последовали все остальные. Пропустив вперед грузного дона Хасинто, дон Эстебан положил руку на плечо Херардо, призывая его притормозить.
  - Надо обсудить, - одними губами произнес дон Эстебан.
  Херардо кивнул ему в ответ.
  
  Серия 27.
  13 ноября 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Марисоль проводила меня до моей комнаты.
  - Давай, спокойной ночи, - она приобняла меня и чмокнула в щеку, - Чтобы завтра ты была свежей и отдохнувшей. Это будет сложный день.
  Девушка зацокала каблуками, удаляясь по коридору, а я зашел в комнату и закрыл дверь. Прямо так, не раздеваясь, я завалился на кровать, рассматривая свой новый паспорт, который мне недавно отдала Марисоль. Обложка документа была коричневого цвета, а на самом паспорте золотой гравировкой было написано 'Republica de Colombia'. Настало время мне познакомиться с моим новым (или новой) я. Я открыл паспорт, откуда на меня посмотрела фотография Лети. Приглядевшись, я понял, что это все-таки я.
  'Когда они только успели сделать это фото?' - Подумалось мне.
  Справа от фотографии значилось, что я Виктория Молина, 1984 г. рождения. Место рождения г. Богота, пол - женский.
  Сегодня Марисоль мне огорошила новостью, что мое пребывание на вилле дона Эстебана заканчивается, и завтра утром мы с ней отправимся в Венесуэлу. И если я и предполагал, что однажды мое пребывание здесь закончится, то выбор места моей следующей дислокации для меня оказался полной неожиданностью.
  - Почему Венесуэла? - тогда спросил ее я.
  Марисоль посмеялась надо мной и спросила.
  - ¿Que sabes de Venezuela? (А что ты знаешь про Венесуэлу? Исп.).
  Перебрав в памяти то не многое, что мне пришло в голову, я начал перечислять:
  - Нефть, Чавес, мисс Мира.
  - Ну и?
  - Что и?
  - Ну не тормози! Ты же уже сама ответила на свой вопрос.
  Я непонимающе посмотрел на нее.
  - Ну, ты же сама вспомнила, что Венесуэла мировой лидер по количеству мисс Мира. И неужели ты думаешь, что это случайность? - усмехнулась девушка, - Венесуэла это еще и мировой центр искусственной красоты. Кроме того, Венесуэла близка с Кубой, а кубинские врачи считаются самыми лучшими и опытными в Латинской Америке. Это как латиноамериканская версия Таиланда. Только там лучше, хотя и дороже.
  Тут смысл сказанного стал понемногу доходить до меня.
   - То есть, ты хочешь сказать, что пришло время операции? - побледнев, спросил я.
  - Да и не одной, - серьезно ответила Марисоль, - Врачи говорят, что твое тело уже готово. Это не будет быстро и мы проведем там возможно около месяца. Тебе необходимо сделать костно-лицевую пластику, убрать кадык, возможно, увеличить грудь.
  - Возможно?
  - Ну, если своя не вырастет, - улыбнулась Марисоль, - Так что собирайся. Сегодня мы закончим пораньше, но ты все равно много тряпок не набирай, там ты не будешь ходить по званым приемам. Если что, то докупим на месте.
  Обратив внимание, что Марисоль говорит о нас, я уточнил.
  - А ты поедешь со мной?
  - Ну а кто же еще? Да и как я могу тебя бросить? - Марисоль обняла меня, прижавшись ко мне всем телом.
  Уже сейчас лежа на кровати в полутемной комнате я задумался, кто же для меня стала Марисоль. Мне вспомнился день нашего знакомства. Тогда в самолете она мне показалась милой хохотушкой и мне даже в голову не могло прийти, что эта миниатюрная девушка вхожа в высшие круги колумбийской наркомафии. Мои мысли привели меня к идее, что ведь во многом в происходящем со мной сейчас виновата именно она. Если бы я тогда не познакомился с ней, допустим получив место в соседнем ряду, то ничего этого бы не было. Я бы не попал на эту злосчастную плантацию и не стал бы играть с Бурлоном. Тут я мысленно споткнулся. Хосе. Если бы я не познакомился с Марисоль, то я бы познакомился с Хосе. Он знал, о моей случайной встрече с Вероникой в аэропорту. Точнее он знал о встрече, но не знал, что она была случайной. Я вспомнил холодного и расчетливого начальника охраны. Нет, без вариантов. Таким образом, я бы все равно оказался бы тут. Тогда Вероника? Но кто она такая? Я видел ее всего лишь несколько минут. Или Михаил Андреевич? Ведь это именно он послал меня сюда. А может сам Бурлон? Не придумай он этого дурацкого желания, все могло сложиться совсем по-другому. Я почувствовал, что мои мысли отклонились от темы и я мысленно вернул себя к Марисоль. Не смотря ни на что, она мне нравилась. Я вспомнил, как две недели назад мы лежали в бассейне, считая падающие звезды. Казалось, это было так давно, в прошлой жизни, когда я еще мог назвать себя мужчиной. Уже тогда мне казалось, что она была отличной девушкой, но на свой вопрос хотел бы я чего-нибудь большего с ней я тогда не смог себе ответить. Сейчас я был готов ответить на этот вопрос. Да, мне нравилась Марисоль и я хотел бы чего-нибудь большего с ней. Чего? Я сам не знал, особенно учитывая мою ситуацию. Мог бы я назвать ее своей девушкой? Я открыл глаза и осмотрел себя - девушку, лежащую на кровати. Очевидно, что нет. Была ли Марисоль моим стражем и цербером? Я удивился столь глупой мысли, пришедшей мне в голову. Если все стражи такие, то я, пожалуй, хотел бы стать вечным пленником. Я чувствовал, что Марисоль мне сочувствует и не только на словах сожалеет о произошедшим со мной. Но даже Марисоль не смогла бы пойти против воли Бурлона, а сейчас она искренне пыталась мне помочь принять меня таким, каким я становился, растягивая процесс насколько это возможно, давая мне привыкнуть к мысли, что я девушка. Марисоль стала для меня близкой подругой и, надеюсь, я со своей стороны стал такой же подругой для нее. Тут я задумался, а если у нее молодой человек? Или, может, она замужем? Я понял, что практически ничего о ней не знаю и решил выяснить это при первом удобном случае. Мне кажется, что наши взаимоотношения уже достигли такого уровня, что она не будет меня обманывать и ответит на такие вопросы. Я, кстати, рассказал ей о моей встрече с Анхеликой и о ее планах в отношении нее. Тогда Марисоль хмыкнула, узнав, как о ней отозвалась девушка, отметив, что это взаимно. А на ее угрозу она просто посмеялась и призвала не обращать на нее особо внимания.
  - Она хорошо умеет делать только три вещи, - тогда сказала она, - Это сосать, трахаться и тратить деньги. Больше она ни на что не способна.
  Выбросив из головы Анхелику, я мысленно вернулся к себе. Итак, завтра начнется новый этап в моей жизни. Игры в переодевания закончились, теперь все будет по-настоящему. Эта мысль наковальней стучала у меня в голове. Мне показалось, что в комнате стало как-то душно и темнее. Мне было необходимо глотнуть свежего воздуха. Я поднялся с кровати и, автоматически всунув ноги в туфли, вышел из комнаты. Уже идея по коридору я обнаружил у себя в руках мой новый паспорт и телефон.
  'Ну ладно', - подумал я, пытаясь пихнуть их в какой-нибудь карман на платье. Как назло никаких карманов там не было и мне пришлось, так и держать их в руке.
  Выйдя на веранду и вдохнув свежий воздух мои мысли немного прояснились. Значит сегодня это мой последний вечер здесь и кто знает, что будет завтра в Венесуэле. А что потом? Очевидно, меня отправят к Бурлону. Мне придется стать его любовницей? Меня передернуло. Нет, я вспомнил мой контракт, который, уже, будучи, в своей комнате, я не раз внимательно перечитал. Там не было ни слова, про какие-либо мои подобные обязанности, хотя было отмечено, что я должен буду жить там, где меня попросит Бурлон. Очевидно, это будет у него.
  Размышляя, я сам незаметно для себя сошел с освещенной веранды и углубился в тонущий в полумраке сад. Я не заметил, что спустя несколько секунд другая фигура проскользнула с освещенной веранды и также последовала за мной. Мои ноги привели меня на гравийную автостоянку. На ней стояли несколько автомобилей дона Эстебана. Я подошел ближе, отметив, что, похоже, они не закрыты. По крайней мере, у одной из машин было полностью отрыто окно.
  'Ну да, - подумал я, - Бояться, что фактически из центра наркокартеля кто-то угонит машину, было глупо'.
  Я нагнулся и заглянул в салон мерседеса с открытым окном. Внутри машины было темно, но в лунном свете я заметил торчащие в ней ключи зажигания. Неожиданно мне пришла в голову отчаянная мысль. У меня есть паспорт, телефон, машина. Вокруг тихо и ни души. Дон Эстебан сегодня днем куда-то уехал и до сих пор не вернулся, Марисоль также здесь нет. Я бы мог сейчас просто сесть в эту машину и исчезнуть. Отсидеться в какой-нибудь деревне и, дождавшись, когда про меня забудут, тихонько вернуться домой к своей старой жизни. Я не успел даже обдумать эту мысль, как моя рука легла на ручку двери...
  - No lo haga, de todos modos no se puede escapar de ellos (Не надо, Вы все равно не сможете убежать от них. Исп.), - тихо сказал сзади меня знакомый голос.
  Я резко повернулся и почти столкнулся с Гильермо. Дворецкий попятился, бормоча извинения.
  - Простите мою навязчивость сеньорита Молина. Но сеньорита Санчес просила меня присмотреть сегодня за вами, чтобы... - он замялся, - Вы не наделали глупостей.
  Спокойный голос Гильермо и ночная прохлада сделали свое дело. Я еще раз взглянул на автомобиль. Как далеко я смогу на нем уехать, прежде чем они меня найдут? А что они меня найдут, я даже не сомневался. Гильермо молча стоял и смотрел на меня, не вмешиваясь и не торопя меня, давая мне разобраться со своими мыслями. Наконец, разум взял верх, и я сделал шаг от машины. Гильермо улыбнулся.
  - Вы приняли правильное решение. Я не знаю вашу историю, но, поверьте, Вы не первая и не последняя, кто оказался здесь не по своей воле. Постарайтесь найти для себя что-то хорошее в сложившейся ситуации. Живите этим, а дальше уж как жизнь сложится. Мир постоянно меняется и возможно завтра взойдет и ваша звезда.
  - Спасибо, Гильермо, - задумчиво сказал я, направляясь назад вглубь сада.
  - Сеньорита Молина, - окликнул меня дворецкий.
  Я остановился, а Гильермо подошел и накинул мне на плечи тонкую накидку.
  - Становится прохладно, мне бы не хотелось, чтобы Вы простудились.
  Я с благодарностью кивнул Гильермо и зашагал по мощеной дорожке в сторону розария. Звук от моих каблуков громом звучал в тишине сада и сбивал мои и так спутанные мысли. Я присел на первую встретившуюся мне лавочку и, закутавшись в накидку Гильермо, крепко задумался. А ведь старый дворецкий прав. Надо искать плюсы в любой ситуации. Вот какие у меня тут плюсы? Я жил на шикарной вилле в тропической стране, гражданином которой я, кстати, недавно стал. Марисоль сказала, что Хосе сделал паспорт вполне официальным путем в министерстве внутренних дел и юстиции, так что это не подделка, а вполне настоящий документ. Мне не надо было работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь, думать, что я буду делать завтра, если меня сократят на работе. Я мысленно перенесся в далекий Санкт-Петербург. Что ждало меня на родине? Одинокая однушка в Купчино, доставшаяся мне от умерших родителей, скучная работа в офисе с понедельника по пятницу, выходные с компьютером. У меня не было большого количества друзей, а те немногие, что были, сейчас уже разъехались по миру и мы изредка встречались раз в несколько лет, когда кто-нибудь из них оказывался в городе. Девушки я тоже как-то не завел. К красивым я стеснялся подойти, а к не красивым мне подходить самому не хотелось. В общем-то кроме работы меня в России никто и не ждал. Да, не очень-то радостные перспективы.
  Я заметил, как я чисто машинально накручиваю волосы на палец. Ну вот, я уже обзавелся и женскими привычками. По привычке в мыслях мое мужское я ужаснулось этому, но разум сформулировал вопрос, на который меня натолкнули слова Гильермо, а что плохого в быть девушкой? Я задумался и к своему величайшему удивлению не смог найти ни одной причины, которая бы показалась мы достаточно плохой. Мне нравилось, что за мной ухаживали, это было неожиданно приятно. Поначалу меня смущали женские вещи, но как я сейчас понял, меня смущали не сами вещи, а боязнь, что окружающие поймут, что я мужчина в этих женских вещах. Сейчас понять это стало уже довольно сложно и страх прошел. Мне даже нравилось, что на меня обращают внимание, мной восхищаются. Вот кому нравился Виктор, один из многих тысяч офисных работников Санкт-Петербурга? Я сомневался, что кто-либо сейчас кроме моего офиса даже вспомнит о моем существовании. И напротив Виктория постоянно ловила на себе взгляды, стоило мне пересечь границу виллы. Единственное, что несколько волновало меня, так это сексуальная часть жизни женщиной. С другой стороны мне и раньше особо не везло с девушками, так что в этом я, наверное, не много потеряю. Но мужчины? Я поморщился.
  'Но ты же можешь быть лесбиянкой', - подсказало сознание.
  Кажется, у девушек это гораздо более распространено и воспринимают они это совсем по-другому, нежели мужчины.
  'Интересно, как к этому отнеслась бы Марисоль?' - сразу возникла шальная мысль.
  Кутаясь в накидку и вслушиваясь в звуки ночи, я постепенно пришел к выводу, что мое положение не так уж и плохо. Да, это был не мой выбор становиться женщиной и я бы никогда сам бы такого не сделал. Но выбор уже сделали за меня. Теперь я мог бы бороться с этим или принять эту симпатичную девушку и стать ею. Я крепко задумался, раз за разом проворачивая в голове все эти мысли. И только когда Луна уже почти полностью поднялась и на небе ярко заблестели звезды, Виктория встала с лавочки и, громко цокая каблуками по застывшему в тишине ночи молчаливому саду, направилась к дому.
  
  Серия 28.
  14 ноября 2009 г.
  Картахена-де-Индиас, Колумбия.
  
  Летисья посмотрела вдаль, на утопающую в предрассветной дымке линию горизонта, освещаемую встающим солнцем, и запела:
  
  Colombia, mi país devino, (Колумбия, моя чудесная страна,)
  Un lugar desconocido, (Неизведанное место,)
  El dorado, la historia legendaria, (Эльдорадо, легендарная история,)
  Que no sigue la ruta orinaría... (Что не следует по проторенным дорожкам...)
  
  - Стоп, стоп, стоп! - Закричал Антонио Трентино.
  Он вскочил из своего кресла и подбежал к девушке.
  - Лети, но что с тобой сегодня такое? Мы так этот припев будем час снимать. Надо больше страсти! Наклонись вперед, выстави ногу, - он едва коснулся ноги девушки через широкий разрез ее длинного платья, - А то ты как на похоронах. И смотри в камеру, а не на горизонт.
  Антонио повернулся к технической команде.
  - Дайте нам больше света и включите, наконец, эти вентиляторы. Флаг должен развеваться!
  Усаживаясь в свое продюсерское кресло, он сделал знак Лети и девушка опять запела. За границами кадра шестеро человек держали огромный флаг Колумбии, волнующийся вслед потокам воздуха, идущих из двух здоровых турбин-вентиляторов. Между тем солнце уже поднялось над горизонтом, озаряя форт Сан-Филиппе, где они снимали сцену припева. Антонио и Летисья прилетели в Картахену несколько дней назад, чтобы снять здесь клип для одной из песен для нового альбома 'Эльдорадо'. Также после съемок Лети планировала дать открытый концерт на Пласа-де-ла-Адуана в старом городе. На данный момент они уже сняли основную часть клипа в историческом центре, но Антонио хотел добавить нотки патриотизма в нарезку из классических видов старого города. Они выбрали форт Сан-Филиппе, гордо возвышающийся над городом. Там же в форте находился один из самых больших флагов страны, с которым так любят фотографироваться молодожены и местные патриоты. Флагшток был невысокий, около двух метров и каждый мог подойти к флагу, доходившему прямо до пола и сфотографироваться. К сожалению, последние несколько дней стоял полный штиль и пришлось в срочном порядке искать эти турбины, чтобы хоть немного оживить огромный флаг.
  Отпев последние слова припева, Лети перевела дух.
  - Ну как?
  - Куда лучше. Предлагаю еще немного подождать, пока поднимется солнце и попробовать еще раз уже с натуральным светом.
  - ¿Queee?¿Otra vez? (Чтооо? Еще раз? Исп.) - воскликнула Лети.
  - Считай, это была генеральная репетиция.
  - ¡Ay, Dios! Quieres mi muerte (Боже мой! Ты хочешь моей смерти. Исп.). - Вздохнула девушка.
  - Давай, Лети, думаю, это будет последний раз.
  Наконец, спустя несколько часов и четыре дубля Антонио дал добро и велел сворачиваться.
  - Ты же обещал только еще один дубль, - прошипела недовольная девушка, когда они спускались по старинным каменным лестницам форта.
  - Да, я так и думал, но поднялся ветер, а настоящий ветер лучше любого вентилятора.
  Лети закатила глаза.
  - Я убью тебя!
  - Cariño (любовь моя, Исп.), - Антонио прижал девушку к стене и, прежде чем она успела сказать что-то еще, выбился в ее губы.
  Летисья слабо сопротивляясь, попыталась отпихнуть его, но быстро сдалась и стала отвечать на поцелуй. Через пару минут Антонио отпустил девушку.
  - Успокоилась?
  - А ты хорошо умеешь меня успокаивать, - усмехнулась девушка.
  - А что мне еще остается с твоим-то буйным нравом? Жить-то еще хочется.
  Оба засмеялись. Когда они вышли из форта Антонио еще раз распорядился по поводу погрузки оборудования по мере его спуска.
  - Итак, какие планы? - Спросил Антонио.
  - Погуляем? - Улыбнулась девушка.
  - Покажешь мне старый город? Я никогда не был в Картахене.
  Летисья сделала удивленное лицо.
  - Никогда не был Картахене? В одном из самых красивых городов по эту сторону Атлантики? - она схватила его за руку и потянула за собой, - Пойдем!
  - Может вызвать такси до центра?
  Летисья расхохоталась.
  - Мы уже в центре, - она махнула рукой, показывая на улицу впереди.
  - Минут десять по тридцатой улице и будем на Пласа-да-ла-Адуана, где планируется завтра концерт. Тебе как раз не помешает прогуляться после сидения в твоем режиссерском кресле.
  Антонио скептически посмотрел на нее снизу вверх. Девушка была одета в длинное красное платье с разрезом до бедра.
  - И ты так пойдешь?
  Летисья засмеялась.
  - А что? Это же Картахена. Тут любят традиционные наряды!
  Она остановилась около яркого куста и, оторвав красный цветок гибискуса, вставила его себе в волосы.
  - ¿Está mejor? (Лучше? Исп.) - Она одарила его лучезарной улыбкой.
  Спустя несколько минут, как и обещала девушка, они оказались в самом центре старинного города. Над небольшими улицами нависали разноцветные деревянные балконы, которые, казалось, соревновались между собой в каком-то безумном конкурсе флористики. С одного балкона вниз спускались лозы дикого винограда, в тени которых присела пожилая пара туристов. На балконе напротив кто-то выращивал цветы в горшках, развесив их по всему периметру. Растения давно выросли из своих горшков и, ветвясь и петляя, спускались по самому балкону, свисая над улицей. Антонио оглянулся. Вся улица напоминала двухэтажный сад. Снизу растения поднимались по зданиям на балконы, а сверху цветы всех форм и размеров свисали над улицей. Машин было мало и по мощеным мостовым гуляли люди, где-то продавали какую-то традиционную еду и газеты. Впереди над улицей возвышалась желто-кремовый купол какой-то церкви.
  - Это собор Святой Каталины, - пояснила Летисья.
  - Потрясающе, - воскликнул Антонио, подмечая все больше и больше деталей.
  По всей улице на стенах домов были закреплены старинные фонари, а все окна были закрыты разноцветными деревянными ставнями. Кругом развивалось огромное количество разноцветных флагов.
  - А почему тут испанские флаги? - Удивился Антонио.
  - В Картахене любят яркие цвета и флаги. Вот смотри, - она стала ему показывать, - это флаг Испании, а это Колумбии, это флаг департамента Боливар, это флаг города, а это вот данного района. Флаги здесь - это не отражение политических предпочтений, а просто украшение города.
  Тут девушка заприметила узкий переулочек.
  - За мной, - скомандовала она.
  Через несколько секунд они оказались у лотка черной пожилой женщины, торговавшей какими-то лепешками. Женщина выглядела колоритно. На голове у нее был намотано что-то типа тюрбана из темной ткани, в ушах висели массивные золотые кольца-серьги. Также на руках у ее были всевозможные браслеты в основном золотого и черного цветов. Одета она была в пышное длинное платье неопределенного цвета с множеством юбок. Увидев Летисью, женщина удивилась.
  - ¡¿Leticia, eres tu?! (Летисья, это ты?! Исп.).
  Девушка бросилась ей на шею. Антонио тактично отошел чуть в сторону.
  - Донья Габриэлла, сколько же лет мы не виделись, а Вы все еще здесь.
  - Ну а куда мне деваться, - улыбнулась женщина.
  Летисья взяла за руку Антонио и подтащила его к женщине.
  - Это Антонио. Мой...
  - Да, я поняла, - усмехнулась донья Габриэлла, - Тебе как всегда? Бери!
  Женщина кивнула на свою стойку с ароматными лепешками. Летисья взяла пару из лепешек, одну из которых протянула Антонио.
  - Возьми. Это арепа.
  - Арепа? - Антонио аккуратно взял горячую лепешку.
  - Это традиционная выпечка в Колумбии. Их пекут из кукурузной муки и они бывают с начинкой и без. У доньи Габриэллы потрясающие арепы с домашним сыром.
  Девушка откусила кусочек от своей лепешки. Донья Габриэлла улыбнулась, слушая похвалу девушки, но затем ее лицо посерьезнело.
  - Летисья, ты же сюда не за арепами пришла.
  Девушка потупила взор.
  - Мы сможем быть вместе? - едва слышно спросила она.
  - Иди сюда, - сказала ей женщина.
  Летисья беспрекословно зашла за прилавок. В этот момент подошел какой-то мужчина и с интересом взглянул на лепешки. Донья Габриэлла одним взглядом отправила девушку завернуть ему лепешку. Антонио широко раскрыв глаза, смотрел на эту немую сцену.
  'И это Лети! Та, что частенько брезгует есть не в мишленовском ресторане, а тут помогает продавать лепешки какой-то черной тетке'.
  Между тем донья Габриэлла расчистила часть прилавка и накрыла его красной тканью. Потом женщина поставила на нее миску с водой и, неожиданно, наклонившись, подобрала горсть земли и бросила на ткань. Затем она выудила из своих многочисленных разноцветных юбок колоду странных черных карт и какую-то фигурку человека, сплетенную из веревки.
  - Летисья, - донья Габриэлла вручила девушке ту самую фигурку.
  Спустя несколько секунд она снова забрала ее и положила туда же на красную ткань.
  - Теперь мы сможем спросить карты, - донья Габриэлла протянула колоду Лети.
  Летисья вытягивала карты, а донья Габриэлла по очереди раскладывала их дорожками на красном полотне. Вскоре от миски с водой, горсти земли и фигурке человека уже бежали дорожки странных карт, встречаясь в центре полотна. Донья Габриэлла решительно отстранила Летисью и начала открывать карты. По мере открытия карт ее лицо все больше и больше хмурилось.
  - Что же там?! - Не выдержала Летисья.
  - Не знаю, дочка. Я вижу, что тебя съедает гордость и тщеславие, ты уже не такая как была раньше. Над тобой солнце, а под тобой море огня. Вскоре ты примешь решение, - женщина посмотрела ей в глаза, - самое важное решение в твоей жизни.
  - ¿La boda? (Свадьба? Исп.) - Робко заикнулась Летисья.
  Донья Габриэлла проигнорировала ее вопрос.
  - И оно приведет тебя к катастрофе.
  Антонио взял за руку испуганную девушку.
  - Пойдем, - шепнул он ей.
  - А вы погадаете ему? - Летисья подтолкнула Антонио вперед.
  Женщина скептически посмотрела на него.
  - Он мне не верит. Лоа не скажут ему правды.
  - Ну, донья Габриэлла, - взмолилась Летисья.
  - Ладно, - Женщина пожала плечами, - Только одну карту и я не гарантирую результат.
  Она протянула странную колоду черных карт Антонио.
  - Тяните.
  Антонио спокойно взял верхнюю карту. Карта была совершенно черная и, казалось, просто впитывала в себя весь свет. Он перевернул ее и на него посмотрел странный глаз, нарисованный на карте.
  - No creas a tus ojos (Не верь глазам своим. Исп.), - сказала ему донья Габриэлла, - Todo es diference de lo que te parece (Все иначе, чем тебе кажется. Исп.).
  Женщина повернулась к Летисье.
  - А теперь идите, мне нужно работать, - сказала женщина, выливая воду из миски на ближайший цветок и сбрасывая землю с ткани назад под ноги.
  Она обняла девушку.
  - Летисья, будь острожна, - серьезно сказала она.
  Антонио приобнял задумчивую Лети и они побрели дальше по улице. Отойдя на достаточное расстояние, Антонио спросил.
  - Кто это?
  - Донья Габриэлла.
  - Летисья!
  - Она мамбо, жрица вуду.
  - А я смотрю вы хорошо знакомы. Откуда ты ее знаешь?
  - Я выросла в Картахене, я знаю тут все. После убийства моих родителей я жила тут у тети Карлоты, но ей реальной было не до меня. Я росла тут, - она обвела вокруг руками, - на этих самых улицах. Я знаю тут каждый уголок, каждый балкон и, конечно же, я знаю донью Габриэллу.
  Некоторое время они молчали.
  - Ладно, - Лети тряхнула головой, распуская свои шикарные волосы, - Надо жить моментом и наслаждаться тем, что есть у нас здесь и сейчас. Пойдем, завтракать.
  Солнце уже высоко взошло, освещая разноцветные улицы Картахены. Летисья увлекла Антонио в кафе с деревянными столиками, расположившиеся на небольшой живописной площади, под нависающими зелеными балконами. Пространство кафе было отделено от площади большими пушистыми зелеными кустами в белых кадках.
  - Мы на площади Сан-Педро-Клавер. Тут в этой кафешке всегда было потрясающе вкусно.
  Стоило им расположиться за столиком, как сразу подошел официант. Он мгновенно узнал девушку.
  - Сеньорита Кастро, - засмущался он, - Что будете заказывать?
  Летисья что-то заказала им на двоих и парень убежал.
  - Готова поспорить, завтра он будет на концерте, - улыбнулась девушка.
  Ожидая заказа, она стала разглядывать окружающих посетителей кафе. В столь ранний час их было не много. Несколько местных пили кофе, пара туристов что-то искали в своем путеводителе, какой-то мужчина завтракал арепас с кофе. Внимание Летисьи привлек человек за соседним столиком. Это был пожилой мужчина в очках, с почти белыми волосами, а его борода и усы были аккуратно подстрижены. Но больше всего он выделялся своей одеждой. Мужчина был одет в светлые брюки, рубашку и жилет и, казалось, только что приехал с сафари. Мужчина, держа одной рукой чашку чая, наклонился над большой топографической картой, где делал какие-то отметки. Летисья чуть подвинулась вправо и качнулась назад на своем стуле, чтобы оказаться прямо напротив карты. Ей было интересно. Приглядевшись, девушка поняла, что это большая топографическая карта Амазонки. Она качнулась назад еще раз, когда мужчина поднялся над картой и произнес.
  - Excuse me miss, but you have blocked me the light (Извините, мисс, но Вы загородили мне свет. Англ.).
  Летисья сделала то, что всегда делала в подобной ситуации. Она посмотрела на мужчину и улыбнулась, но мужчина моргнул и ничего не сказал. Он ее не узнал! На помощь пришел Антонио.
  - Простите, моя девушка просто очень любопытная, - сказал он на английском.
  Мужчина, наконец, тоже улыбнулся.
  - Профессор Джеймс Кэмбелл, Оксфордский университет.
  Антонио и Летисья тоже представились. Профессор показал им карту бассейна реки Амазонки, как правильно ее определила Летисья, и немного рассказал о том, чем он занимался.
  - Это Рио Хавари, приток Амазонки - он показал тонкую голубую линию, скользя по ней наточенным карандашом.
  Река словно серпантин бежала бесконечными петлями посреди закрашенной сплошным зеленым цветом карты.
  - Она идет по границе между Перу и Бразилией, - Профессор ткнул в какую-то из бесчисленных петель карандашом, - Здесь у нас находится биологическая станция. Мы изучаем джунгли, местную флору и фауну, а также гидрологию этого притока.
  - Как Вы так просто ее нашли на карте! По мне все эти петли совершенно одинаковые, - удивился Антонио.
  - У меня отличная память, - отозвался профессор.
  - Однако Вы далеко забрались от Амазонки, - сказала Летисья.
  Профессор рассмеялся.
  - Тяжело все время жить в джунглях. Мы обычно ездим пополнять запасы в ближайший крупный город Табатингу в Бразилии, а тут уж и до Колумбии рукой подать. Так что можете считать меня туристом в отпуске.
  - Но, я смотрю, Вы и на отдыхе не очень-то и расслабляетесь, - отметил Антонио.
  Профессор отпил немного своего чая с молоком.
  - А что делать? Кто-то же должен заниматься топографией. Существуют только два способа перемещения по Амазонке. Это либо вертолетом, либо на лодке. Наши фонды не позволяют нам часто пользоваться воздушным транспортом, так что все необходимое мы обычно доставляем по воде. Так как мы делаем это довольно часто, то мы уже открыли несколько новых проток, которые хорошо помогают срезать наш многочасовой путь.
  - Я думала, что сейчас все это делают со спутника, - удивилась Летисья.
  - Частично да, но в джунглях Амазонки часто растительность бывает настолько густой, что небольшие протоки, идущие прямо через лес невозможно однозначно идентифицировать подобным путем. Причем не все из них постоянно судоходны.
  Тут официант принес завтрак Антонио и Летисьи. Девушка заметила, что парень немного замялся, прежде чем уйти.
  - ¿Quieres un autógrafo? (Хочешь автограф? Исп.) - улыбнулась девушка.
  - Если можно, - просиял официант.
  Летисья быстро расписалась в его блокноте, и официант сразу же исчез в недрах кафе.
  - А я смотрю, Вы здесь известная личность, - заметил профессор.
  - Я певица, - сказала девушка.
  - И очень хорошая, - добавил Антонио.
  Профессор оказался приятным собеседником, завтрак пролетел незаметно. Наконец, закончив с кофе, Антонио и Летисья попрощались с профессором Кэмбеллом и отправились дальше гулять по набережной.
  
  Серия 29.
  14 ноября 2009 г.
  Каракас, Венесуэла.
  
  Я вытянула ноги на диване и посмотрела в иллюминатор. Бесконечное небо вокруг нас утопало в причудливых облаках. Под нами белые облака складывались в самые немыслимые формы и фигуры, которые простирались вплоть до горизонта. Земли не было видно, а высоко над нами ослепительно сияло солнце. Я посмотрела на спящую напротив меня Марисоль. Кроме нас и, конечно, пилота и стюардессы, на борту самолета никого не было. Когда сегодня утром за мой заехала Марисоль я даже и предположить не могла, что наш полет будет проходить именно так. Как у любого обычного человека у меня с полетом ассоциировалась регистрация в аэропорту, паспортный контроль и переполненный Боинг. На деле все оказалось совсем по-другому. Вместе с Марисоль мы приехали в аэропорт в Рионегро и вместо того, чтобы свернуть к терминалу, она выехала прямо на взлетно-посадочную полосу, просто кивнув охране. Мы подъехали к небольшому самолету, стаявшему несколько в стороне.
  - Pues, ¿vamos? (Ну, пошли?) - Хихикнула Марисоль, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
  Около самолета нас уже ждал офицер эмиграционной службы.
  - Сеньорита Молина, - он посмотрел мой паспорт.
  Сердце екнуло, это было первый раз, когда я даже формально стала девушкой. Однако офицер не задержался со мной больше обычного и уже через минуту он проверял паспорт Марисоль. Закончив формальности, мы вошли в самолет, оставив экипажу наш немногочисленный багаж в автомобиле. Проверять его вроде бы никто даже не собирался. Марисоль пропустила меня вперед и застыла в предвкушении, смотря на меня.
  Сказать, что самолет изнутри произвел на меня впечатление, это ничего не сказать. Салон был оформлен в светлых тонах с мебелью обтянутый кожей цвета слоновой кости. Там было несколько шикарных диванов, стол с креслами и большая плазменная панель. Пол застилал плотный и пушистый ковер. Я с изумлением повернулась к Марисоль.
  - Это... это... эээ... твой самолет? - наконец, смогла вымолвить я.
  Марисоль рассмеялась.
  - Нет, конечно, это один из самолетов Бурлона. Я вчера спросила разрешение, и он не возражал, - девушка мне подмигнула, - Заходи, располагайся и будь как дома.
  Почти одновременно мы сбросили туфли, позволив ногам утонуть в мягком ворсе ковра. Стюардесса попросила нас занять места в креслах, сообщив, что это необходимо для нашей же безопасности во время взлета и после этого мы вольны переместиться любую часть салона. И вот сейчас я лежала на диване, любуясь на облака, а Марисоль задремала напротив. Однако облака мне быстро наскучили и я отправилась дальше исследовать салон. После постоянного ношения каблуков мне было даже как-то непривычно ступать целиком на полную ногу. Я неслышно двигалась по салону, не боясь разбудить спящую рядом подругу. Ковер надежно поглощал все звуки. На столе нашлись несколько аккуратно лежавших газет.
  '14 октября, свеженькие', - заметила я.
  Я отвернула кресло и взгромоздилась на него, поджав под себя ноги, и взяла верхнее издание. На титуле значилось 'El Nacional'. Как оказалось, это была свежая венесуэльская пресса. Пролистав несколько разворотов мне показалось, что это была какая-то криминальная хроника. Убийства, кражи, взрывы, ограбления. Я отложила газету и взяла еще одну 'El Universal'. Тоже самое. Наверное, шелест бумаги разбудил Марисоль. Девушка потянулась и открыла глаза.
  - ¿Que estás leyendo? (Чего читаешь? Исп.).
  Я подняла газету, демонстрируя ей передовицу: 'Перестрелка в центре Каракаса, погибло 12 человек'. Марисоль отмахнулась.
  - Там всегда так. Это же бандитская страна.
  Я потребовала пояснений. Все-таки мы направлялись именно туда.
  - Венесуэла считается страной с одним из самых высоких уровней преступности. Вооруженные ограбления и убийства людей тут в порядке вещей и происходят ежедневно и даже при свете дня. Особенно в Каракасе, - она поморщилась.
  - А как же полиция?
  - А что полиция? Она или куплена и в доле или сидит в участке и боится нос свой оттуда показать. Коррупция там такая, что продается и покупается абсолютно все.
  - И мы направляемся прямо туда, - хмуро заключила я.
  - Не бойся, я же тебе не предлагаю прогуляться под ручку по Каракасу, - хихикнула Марисоль, - Мы сразу из аэропорта поедем в клинику, а она считай, что крепость. Там безопасно.
  Я посмотрела на нее с сомнением.
  - Не дрейфь, прорвемся, - улыбнулась Марисоль.
  - Я как понимаю, ты там уже бывала? - поинтересовалась я.
  - Да, много раз, - кивнула Марисоль. Она поморщилась, - Не люблю Венесуэлу. Там всегда бардак и с ней всегда проблемы, но местным клиникам просто нет равных во всей Латинской Америке. Кроме того, у них должок перед Бурлоном и нам не будут задавать лишние вопросы.
  В салоне показалась стюардесса.
  - Дамы, мы готовимся к снижению в аэропорту Симона Боливара. Пожалуйста, займите места в креслах.
  Мы расположились в мягких креслах напротив друг друга и я продолжила вызнавать подробности о Венесуэле у Марисоль, даже не заметив, как самолет коснулся земли.
  - В общем, пока правительство там не поменяется, то в стране так и будут проблемы, а если ничего не изменится, то не знаю, что там от них останется лет через десять, - вздохнула Марисоль.
  Мы вышли из самолета, спустившись по собственному откидному трапу. Я оглянулась, но вокруг никого не было. Марисоль прокомментировала.
  - Привыкла к хорошей жизни? Отвыкай! Мы в стране победившего социализма, или как его там... - она замешкалась, - боливиаризма, кажется.
  Минут через пятнадцать к нам не торопясь подъехала служебная машина.
  - Вы пассажиры борта ?1520? - не здороваясь, спросил хмурый мужчина.
  - Да, - ответила Марисоль.
  Мужчина кивнул в направлении салона.
  - Садитесь. Вещи мы привезем позже.
  Машина доставила нас к общему терминалу для прохождения паспортного контроля. Никакой VIP-регистрации, как в Колумбии, тут не было и мы с Марисоль встали в единую медленно двигающуюся очередь. Повсюду в зале висели фотографии президента. Второй раз в жизни я протянула свой колумбийский паспорт офицеру, ожидая такую же моментальную процедуру. Офицер долго вглядывался в мою фотографию, а потом сравнивал с ней меня. Наконец, удовлетворившись сравнением, он спросил.
  - ¿Que es el motivo de su viaje? (Какая цель вашей поездки? Исп.).
  Марисоль мне ничего не говорила, что отвечать в подобном случае, но предположив, что после рассказанного мне 'туризм' будет звучать несколько неуместно, я сказала почти правду.
  - Эээ лечение.
  Офицер понял меня правильно и хмыкнул.
  - Вы вроде и так ничего.
  - Спасибо, - ответила я, не зная как реагировать на такой комментарий.
  - Вы не имеете отношения к наркотрафику и торговле оружием?
  - Нет, - соврала я.
  - Вы находитесь тут добровольно?
  Вопросы был неожиданный. Мои мысли судорожно стали роиться в голове. Что ответить? Что я тут по воле наркобарона? А не заметут ли меня сразу же после этого? И какие гарантии, что Бурлону не удастся достать меня здесь? К тому же, я уже почти приняла свою судьбу.
  - Да, - ответила я.
  Офицер поставил штамп в паспорте и протянул его мне.
  Марисоль уже ждала меня по ту сторону линии контроля. Следующие полтора часа мы пытались получить наш багаж, но никто не знал и, главное, не хотел ничего о нем знать. И, наконец, когда мы уже почти было отчаялись его получить, над головой прозвучало объявление, где называли наши имена и просили пройти для получения багажа. Забрав свои вещи из другого конца терминала, мы к нашей величайшей радости, покинули здание аэропорта. На большой автостоянке напротив здания терминала Марисоль быстро нашла симпатичного парня в черном, явно не забывающего переодически заглядывать в качалку.
  - Привет Пабло, - Марисоль приобняла его и поцеловала в щеку, - Как ты? Давно не виделись.
  - Marisol! Estoy también muy contento de verte (Марисоль! Я тоже очень рад тебя видеть. Исп.), - просиял парень.
  - Познакомься, это Виктория.
  Я кивнула, обратив внимание на легкие уколы ревности. Мне не понравилось, как Пабло смотрел на Марисоль. Я знал этот взгляд, это был взгляд заинтересованного в женщине мужчины.
  - Какой нынче курс? Меняла все там же?
  - Шестьдесят к одному, - он кивнул куда-то за здание терминала, - Может лучше я?
  - Ну, давай, - девушка протянула ему несколько стодолларовых бумажек.
  Пабло проводил нас до автомобиля. Это был большой черный фургон с тонированными стеклами. Машина была припаркована под большим билбордом с фотографией довольного Уго Чавеса. Президент был одет во все красное и его правая рука была поднята вверх. Надпись гласила '¿Y tu escuchas el rubmo al Socialismo Bolivariano' (А ты слышишь дробь Боливариского Социализма?' Исп.). Марисоль, заметив плакат, поморщилась и проворчала.
  - Да уж, ее сложно не заметить.
  Пабло зацепил боковую дверь, отодвигая ее на манер, как это делалось в российских маршрутках.
  - Прошу!
  Марисоль взяла его за руку и залезла в машину. Я взялась за ручку на дверце, проигнорировав его помощь.
  - Так, теперь дамы подождите минутку. Я скоро, - сказал Пабло, закрывая дверь.
  В салоне было довольно уютно, хотя конечно ему было далеко до роскошного салона нашего самолета. Едва мы остались одни я не выдержала.
  - Кто он?
  Марисоль одарила меня улыбкой, чуть приоткрыв губки. Наконец, она ответила.
  - Мы с Пабло старые друзья, - сказала она и стала искать что-то в сумочке, давая понять, что подробностей не будет.
  Ответ мне не понравился. Старые друзья? Или может больше чем друзьям? Но выспрашивать подробнее я решилась.
  - И куда он отправился? - спросила я, переводя тему.
  - Менять деньги к меняле.
  - Хм, мы могли бы поменять в аэропорту. Я видела там обменку, - сказала я.
  Марисоль рассмеялась.
  - Мы в Венесуэле, дорогая. Тут деньги не меняют в обменках, так как там официальный курс, а на улице реальный и они не имеют ничего общего. Обычно они отличаются раз этак в двадцать. А местным, кстати, официально так вообще запрещено иметь валюту.
  Тут дверь вновь открылась и Пабло кинул Марисоль пакет с пачками разноцветных купюр.
  - ¿Todo bien? (Все удачно? Исп.).
  - Да, лови боливары.
  Мы выехали со стоянки и поехали в строну города. Пабло с Марисоль о чем-то оживленно болтали, а я, не встревая в их разговор, приткнулась к окну. За окном мелькали пригороды венесуэльской столицы. Вроде бы мы не так далеко улетели от Колумбии, но перемены были разительные. Никакой колониальной архитектуры или цветов, кругом высились однотипные бетонные коробки грязно-серого цвета, на которых то тут, то там висели изображения одиозного президента. На улицах было много машин, которые беспрерывно сигналили друг другу, а правила дорожного движения тут, казалось, просто отсутствовали. Я заметил, что дорога пошла чуть вниз.
  - Пабло, тормознешь на мирадоре? Хочу показать Вики город.
  - Claro (Конечно. Исп.), - откликнулся водитель.
  Вскоре машина притормозила на каком-то расширении дороги и Пабло, выскочив первым, открыл нам дверь. Поправив юбку, я вылезла из машины и ахнула открывшемуся перед нами виду. Мы стояли на склоне высокого холма и весь город лежал перед нами как на ладони. Каракас был преимущественно застроен однотипными серыми высотками, среди которых кое-где просматривалась зелень. Город находился как бы в углублении и со всех сторон он был окружен зелеными холмами типа того, на котором находились мы сейчас. Я заметила, что вверх на некоторые холмы тянутся линии фуникулеров. Марисоль взяла на себя роль экскурсовода.
  - Вон там, - она показала рукой куда-то в центр, - исторический центр города. Точнее то, чего от него осталось.
  - А вот это куда мы едем. Видишь вон то желтое здание? - Девушка показала на крохотную желтую точку, видневшуюся прямо за городом на холме напротив нас, - Это клинка Санта Исабель.
  Я заметила какой-то широкий проспект, проходящий через город.
  - Мы поедем по этой дороге?
  - Нет, стремно уже, можем не успеть, - вступил в разговор Пабло.
  Он посмотрел на часы.
  - Сейчас уже начнутся пробки, а в Каракасе в них можно стоять бесконечно. Боюсь, мы хоть и успеем пересечь центр засветло, но тогда нам придется подниматься по склону холма уже в сумерках. Это не безопасно.
  - Почему? Серпантин и плохая дорога? - Предположил я.
  - Нет, там трущобы и может произойти все, что угодно. Мы даже через центр стараемся не ездить без особой необходимости и уж особенно затемно. Каракас - неспокойное место.
  Пабло повернулся и прочертил рукой дугу по окрестным холмам.
  - Мы поедем кругом в объезд города. Так конечно будет гораздо дольше, но безопаснее. Поверьте, вам не нужны сюрпризы.
  С этими словами Пабло открыл нам дверь и мы заново устроились в салоне. Дорога, петлявшая по холмам, была длинной, а ее качество оставляло желать лучшего, что напомнило мне наши родные российские дороги. Как-то проезжая какой-то очередной рабочий квартал мы услышали стрельбу. Пабло тут же свернул на соседнюю улицу и увеличил скорость.
  - Не волнуйтесь, все в порядке, - повернувшись к нам, сказал он, когда мы немного отъехали от этого места, - Машина бронированная, стекла пуленепробиваемые, так что беспокоиться нечего. Главное в такой ситуации никогда не останавливайтесь.
  Уже под покровом ночи мы подъехали к тому самому желтому зданию. Вблизи оно оказалось куда больше. Клиника Санта-Исабель находилась в шестиэтажном доме с собственной территорией, обнесенной трехметровым забором. На самом верху забора была накручена колючая проволока. Ворота раскрылись, пропуская нас внутрь. Но как оказалось, мы попали куда-то вроде шлюза. Ворота закрылись, отрезая нашу машину от внешнего мира, но вторые внутренние ворота не спешили открываться. Откуда-то появился человек с миноискателем. Он несколько раз проверил им под машиной в разных местах. Пабло открыл дверь в салоне, и охранник заглянул к нам и поздоровался. Однако я заметила, что при этом его глаза бегали, внимательно осматривая салон. Потом он вышел и также заглянул в багажник. Наконец, закончив осмотр, охранник махнул рукой и внутренние двери стали открываться, пропуская нас в симпатичный зеленый двор перед клиникой. Во дворе нас уже ждал мужчина с несколько козлиной бородкой. Он был средних лет и одет в белый халат.
  - Добрый вечер, дамы. Я надеюсь, вы хорошо добрались, а то сегодня в городе опять что-то взорвали.
  - Buenas noches (Добрый вечер. Исп.), - ответила Марисоль, кутаясь в накидку.
  Мужчина повернулся ко мне, протягивая руку.
  - Я доктор Мартинес. Добро пожаловать в Венесуэлу!
  
  Серия 30.
  24 ноября 2009 г.
  Кастельон-дель-Монте, Андалусия, Испания.
  
  Вероника открыла глаза и потянулась. Было раннее утро, но надо было вставать. Девушка неохотно встала и стала собираться. Завершив свой туалет, она завязала волосы в хвост и отправилась на первый этаж, где располагалась пекарня доньи Мануэлы.
  После того, как Вероника добралась на нескольких автобусах в Севилью, она решила не задерживаться в городе. Она прекрасно понимала, что ее будут искать и, хотя она вроде бы нигде не показывала никаких документов с тех пор как уехала из хостела в Барселоне, каким-нибудь образом они все равно могли выяснить, куда она направлялась. Так что, приехав на автовокзал в Севилье, она просто взяла билет на первый попавшийся местный автобус и поехала до конца маршрута. Приехав в какую-то деревушку, она сделала тоже самое: купила билет в сторону еще какого-то городка. Ей было все-равно какого, главное, чтобы это не была Севилья. Так девушка каталась до самого вечера, пока она попала в Кастельон-дель-Монте. Это был маленький городочек к югу-западу от Севильи, а автобус на котором она приехала, оказался последним в этот день. Взяв свои немногочисленные вещи, Вероника отправилась искать ночлег. Спустя несколько минут она обнаружила объявление о сдаче комнат на террасе одного из домов. Девушка постучалась и стала ждать, пока ей откроют. Вскоре на пороге появилась пожилая женщина-хозяйка. Она была настроена добродушно и спустя несколько минут Вероника уже раскладывала свои вещи в одной из комнат на втором этаже. Девушка так устала после двух дней путешествий на автобусах, что стоило ее голове коснуться подушки, она сразу провалилась в сон. На следующее утро Вероника нашла хозяйку на первом этаже дома, где она месила тесто и пекла ароматный хлеб. Хозяйку звали донья Мануэла. Оказалось, что она держала единственную крошечную пекарню в Кастельоне. Донья Мануэла предложила Веронике позавтракать и поинтересовалась ее дальнейшими планами. Старушка спросила, сколько она пробудет у нее, кто она и почему приехала в их городок. Веронике женщина показалась внушающей доверие и поэтому она решила рассказать донье Мануэле полуправду. Она сказала ей, что приехала сюда из Венесуэлы и прячется от своего молодого человека, который был крупным и известным в стране бизнесменом с большим количеством связей. Он хотел, чтобы она вышла за него замуж, а она не была готова связать себя узами брака. Тогда он начал настаивать и давить на нее. Когда же дело дошло до угроз, она бежала из страны в поисках лучшей жизни в Испании. Вероника сказала, что не знает, сколько времени она планирует оставаться в Кастельоне, да и, по правде говоря, она вообще не знает, что ей делать. Она уже устала бегать и прятаться от Карлоса (так она назвала своего молодого человека) и просто хотела бы спокойно и тихо где-нибудь пожить. Также Вероника сказала, что хочет пойти поискать здесь сегодня работу, так как у ее осталось мало денег, а ей нужно на что-то жить и платить донье Мануэле за комнату. Тогда старушка предложила ей жить у нее бесплатно и при этом помогать ей с пекарней и даже получать за это немного денег. Донья Мануэла рассказала, что последние десять лет она живет здесь совсем одна. Близких родственников у нее не почти осталось, единственный племянник уже давно уехал на заработки куда-то на север и почти не появляется в этих краях. Таким образом, всего за один день Вероника нашла себе крышку над головой, работу и спокойное место, где бы она могла какое-то время отсидеться.
  Спустившись на первый этаж, Вероника застала донью Мануэлу за укладыванием свежего хлеба в корзину.
  - Buenos dias! (Доброе утро! Исп.) - Поздоровалась донья Мануэла, - Llegaste justo a tiempo. El pan ya está listo y te espera (Ты как раз вовремя. Хлебушек готов и тебя ждет. Исп.).
  Вероника также поздоровалась с хозяйкой и, схватив корзинку, выбежала из дома. Ей надо было обежать несколько окрестных домов и отнести им свежий хлеб. Раньше это делала сама донья Мануэла, но как только появилась Вероника, она с радостью перепоручила это ей, так как пожилой женщине уже было сложно разносить хлеб самой. Вероника подошла к первому дому и постучалась. Ей открыл дон Хуан и она отдала ему его выпечку. Дальше было еще несколько рядом стоящих домов. Закончив с ними, девушка заглянула в корзину. Осталось уже немного. Остальные дома были чуть в стороне. Добраться до них можно было или по улицам, что дольше или срезав через холм с развалинами старой крепости. Вероника стала подниматься на холм. Зеленый холм был не высокий, но достаточно круто вздымался над городочком. Вся крепость вокруг заросла ковром из красных маков и еще каких-то голубеньких цветочков, названия которых Вероника не знала. Пройдя через пролом в разрушенной стене, Вероника оказалась в крепости. Крепость, бывшая когда-то средневековым замком, уже давно обрушилась. На холме, оправдывая название городка Кастельон-дель-Монте (Крепость на холме, Исп.), лишь остались невысокие полуразрушенные стены с многочисленными проломами и остатки одной из башен.
  Краем глаза девушка уловила какое-то движение сзади и резко повернулась, оказавшись напротив какой-то незнакомой девушки. Прожив почти два месяца в Кастельоне, она успела познакомиться, наверное, чуть ли не с каждым жителем городочка. Эта девушка была не местная и она никогда ее раньше здесь не видела. Девушка была одета в короткое яркое платье с цветочками, у нее был рюкзак и небольшая зеркальная камера.
  'А, туристка', - поняла Вероника.
  Она уже хотела было развернуться и бежать дальше, когда девушка сказала с сильным английским акцентом.
  - ¡Hola! ¿Poder hacer mi foto, por favor? (Привет! Сделать меня фото, пожалуйста! Искаж. исп.).
  - Конечно, - ответила Вероника, беря из рук ее камеру.
  Девушка расставила руки, пытаясь как бы обхватить побольше замка, и Вероника сделала ей несколько фотографий.
  - Пожалуйста, - Вероника протянула ей камеру.
  - Где находится Пласа-Сентраль? - спросила девушка, - Я ее искала, но попала сюда.
  Вероника рассмеялась.
  - Нет, нет, иди сюда. Я тебе все сейчас покажу.
  Следуя за Вероникой, девушка поднялась на остатки стены разрушенной крепости. И хотя девушки были не так высоко от земли, с этого места на холме открывался хороший вид на Кастельон.
  - Вот видишь, этот шпиль? Это церковь девы Марии, - Вероника показала ей на самое высокое задние в городке, - А вокруг нее это и есть центральная площадь.
  Девушка воспользовалась возможностью сделать панорамное фото.
  - Я Джессика, - улыбнулась она.
  Вероника тоже представилась. Ей сразу понравилась Джессика. Девушка была веселой, открытой и располагала к себе. Стоя на башне, она наглядно показала, что и где расположено в Кастельоне. Достопримечательностей тут было не так много: старая, почти развалившаяся крепость, церковь, центральная и единственная площадь, да и, пожалуй, и все. Хотя, в принципе, сам городок со своими выбеленными стенами домов и оранжевыми черепичными крышами смог бы сойти за одну большую достопримечательность. Испанцы назвали их pueblos blancos (белые городки). Вроде бы ничего особенного, но резкий контраст совершенно белого города, где все стены зданий за исключением церкви, были как следует выбелены, разбавленный оранжевыми крышами и разноцветными цветами в горшках на балкончиках так привлекали туристов, что некоторые специально приезжали в Испанию, чтобы посмотреть на это. Наверное, Джессика была одной из них. Показав ей как лучше спуститься с холма к площади, Вероника, помахав ей на прощание, убежала вниз в противоположенную сторону, куда ей еще осталось отнести остатки утренней выпечки.
  Спустя полчаса, отдав последний хлеб донье Виолетте, Вероника закончила свой традиционный утренний обход. На какое-то время она свободна, пока после сиесты донье Мануэле опять не потребуется помощь по хозяйству. Вероника решила вернуться окружным путем, обойдя холм с крепостью, и прогуляться перед завтраком. Девушка шла по мощеной улице, наслаждаясь утренней прохладой и слушая веселое чириканье невидимых птичек. На белой улице большинство ставен были уже открыты и цветочные горшки яркими цветными пятнами разбегались по стенам. Вероника шла, любуясь городом, и здороваюсь с проходившими мимо знакомыми жителями. Те также, узнав ее, здоровались или махали ей вслед. Они узнавали именно ее, а не Летисью, что так нравилось Веронике. Перед отъездом из Барселоны она заскочила в салон красоты, где полностью сменила имидж. Она подстригла и покрасила волосы и сейчас они у нее только немного доходили до лопаток. Изначально она хотела покраситься в блондинку, но парикмахер в салоне убедила ее, что с ее смуглым цветом кожи это будет смотреться уже не так красиво, как на картинке в каталоге. Парикмахер настаивала на том, что лучше так и оставить темные волосы, да и вообще она не понимала, зачем Вероника хочет испортить такую красоту. После долгих обсуждений девушка, наконец, стала обладательницей густых каштановых волос. А после того, как она перестала завивать их, волосы сами по себе вернулись к своему естественному состоянию и больше не вились. Это очень даже устраивало Веронику. Единственное, что за два месяца волосы немного отрасли и уже были видны черные корешки. Рано или поздно придется ехать в Севилью и заниматься ими. Кроме волос Вероника стала больше пользоваться косметикой, чтобы еще сильнее изменить свое лицо, и купила себе пару платьев, фасона которых она никогда не видела на Летисье. Это сработало. В Кастельоне пока еще никому даже в голову не пришло, что она похожа на колумбийскую поп-диву, хотя, может, в столь далеком месте ее никто попросту не знал.
  Весело напевая какую-то песенку, Вероника свернула с одной из двух главных улиц городочка и оказалась на площади перед церковью. Здание, построенное из местного песчаника, высилось над площадью, отбрасывая тень на добрую ее половину. Вероника поискала глазами у входа падре, но сегодня его там не было. Девушка уже было собралась идти дальше, как заметила в маленьком кафе на площади одиноко сидящую Джессику. Та тоже заметила Веронику и поманила ее рукой.
  - ¡Hola de nuevo! (Еще раз привет! Исп.).
  Вероника присела на свободный стул напротив. Джессика уже успела заказать себе завтрак. На столе была корзинка со свежим ароматным хлебом, хамоном (тонко нарезанная сыровяленая свинина) и сыром манчего. Рядом стоял стакан с апельсиновым соком и небольшой графинчик с оливковым маслом. В общем, Джессика, похоже, решила ничего не придумывать и заказала традиционный андалузский завтрак. Также на столе лежал путеводитель по Испании, открытый на страничке про Кастельон. Онп, видно, как раз его изучала.
  Джессика разломила булочку и, капнув на нее немного масла, положила на нее кусочек хамона.
  - Бери тоже, - предложила она Веронике.
  - Спасибо, - девушка не стала отказываться, так как ее желудок уже давно требовал завтрака.
  - Чего ищешь? - спросила Вероника, кивнув на путеводитель, - Я же тебе уже все тут показала из крепости.
  - Да я ищу место, где бы можно было остановиться, но в книге ничего не пишут про местные отели.
  Вероника рассмеялась.
  - Правильно, что не пишут, тут их просто нет.
  - Ну вот, - сделала недовольное лицо Джессика.
  - Но я, пожалуй, я знаю, где можно найти тебе комнату.
  - Правда, - просияла Джессика.
  - Ты надолго? Обычно туристы долго тут не задерживаются. Кастельон можно подробно посмотреть за полдня.
  - Я не совсем туристка. Я путешественница и приехала сюда учить язык.
  - И у тебя не плохо получается, - сказала ей правду Вероника.
  - А ты ведь тоже не местная.
  Вероника немного насторожилась.
  - Откуда ты знаешь? - аккуратно спросила она.
  - Ты говоришь как-то не так как местные. Более четко что ли.
  - Да, я... - она на секунду задумалась, - из Венесуэлы.
  Веронике показалось странным, что девушка, совсем немного знающая испанский, смогла понять, что у нее другой акцент. Между тем Джессика продолжала задавать ей вопросы.
  - Что там уже совсем все плохо стало? Я слышала, что народ оттуда валит толпами. Даже у нас во Флориде полно эмигрантов из Венесуэлы.
  - И надолго ты тут? - Вероника решила побыстрее сменить опасную тему.
  - Мне тут понравилось. Думаю, я поживу тут несколько месяцев, ну а дальше как пойдет.
  Тут подошел Пако, сын дона Фаусто, хозяина кафе, работавший тут официантом.
  - Ah, hola, Verónica. ¿Quieres algo? (О, привет, Вероника. Хочешь чего-нибудь? Исп.).
  Девушка тоже заказала себе завтрак с апельсиновым соком. Пока солнце постепенно поднималось над горизонтом, а тень от церкви постепенно уползала прочь от кафе, они весело болтали на смеси испанского и английского, смеясь над забавными историями из жизни Джессики, о которых рассказывала девушка. Джессика была из Америки и недавно закончила университет. Теперь она решила устроить себе небольшие европейские каникулы, прежде чем начинать искать свою первую серьезную работу. Также она решила совместить приятное с полезным и подтянуть свой испанский, который она учила в школе.
  - Ой, - воскликнула Вероника, когда солнечный луч попал ей прямо в глаза.
  Она посмотрела вверх и увидела, что солнце уже высоко стоит над шпилем церкви, а спасительная тень, укрывавшая их от солнца, уже давно убежала к подножью здания церкви Святой девы Марии.
  - Ну, мы и болтушки! Уже почти полдень!
  Вероника помахала Пако.
  - Мне надо возвращаться и, если хочешь, пошли со мной. Я, кажется, знаю, где бы ты могла поселиться, если ты, конечно, не против моего соседства.
  - С удовольствием! - Улыбнулась Джессика.
  
  Серия 31.
  10 декабря 2009 г.
  Каракас, Венесуэла.
  
  Я расчесывала свои длинные волосы, сидя перед зеркалом в своей комнате. Настроение было паршивое, а лицо все еще болело. По приезду в клинику мы заселились в жилой блок, расположенный на третьем этаже. Вопреки моим опасениям и угрожающему внешнему виду здания, окруженного серьезным забором с охраной, внутри все было довольно мило и клиника вовсе не казалась какой-нибудь тюрьмой. Нас с Марисоль поселили в соседние комнаты. В самой клинике не было никакой охраны, а двери комнат даже имели внутренние замки. Так что, похоже, Марисоль говорила правду, что все это нужно лишь для безопасности самой клиники и ее пациентов. Проснувшись на следующее утро, я отправилась к Марисоль, чтобы предложить ей вместе пойти на завтрак, однако девушки в комнате уже не было. Не появилась она и в течение всего дня. На следующее утро я обнаружила, что ее постель была помята, а значит Марисоль приходила ночевать в комнату, но потом опять исчезла. Наконец, вечером второго дня девушка появилась вновь и, сославшись на усталость, отмела все мои вопросы и ушла к себе. В последующие дни я попыталась спросить ее, где она была все это время, но обычно открытая и приветливая Марисоль вела себя как-то скованно и слушала мои вопросы невнимательно, а отвечала невпопад. Выдумав какую-то неубедительную историю, она так и не сказала, где она была все это время. Если ранее мы, бывало, проводили много свободного времени вместе, часто просто разговаривая о жизни, то сейчас у Марисоль неожиданно появилась куча каких-то неотложных дел. Через пару дней как-то утром Марисоль сообщила мне, что у нее есть дела в Каракасе и ей надо будет отъехать, и что, к сожалению, она больше не сможет жить здесь со мной. Девушка пообещала периодически приезжать и навещать меня и поспешно уехала тем же утром.
  Между тем мои дела в клинике шли своим чередом. Доктор Мартинес оказался очень приятным человеком, который всегда вел себя как джентльмен. Даже узнав о том, кто я на самом деле, он не изменил своего отношения ко мне, продолжая относиться ко мне подчеркнуто галантно, как даме. Первая же консультация у меня была на третий день пребывания в клинике после того как вернулась Марисоль. Она там также присутствовала. Доктор Мартинес попросил меня полностью раздеться, сняв также мою накладную грудь. Он внимательно осмотрел меня сам, сделал ряд замеров в области груди и лица, а потом, положив меня на кушетку, прогнал через ряд различных приборов. Наконец, он вынес свой вердикт, что потребуется целый ряд операций костно-лицевой пластики для феминизации лица, а также операция на голосовых связках.
  Доктор Мартинес подвел нас с Марисоль к большому экрану своего компьютера, стоявшего на столе. На экране вращались две головы со схематично обозначенными на них разными цветами костями.
  - El primer modelo es la cabeza de señorita Castro, la sua está a la izquierda. ¿Ven la diferencia? (Правая модель - это голова сеньориты Кастро, а ваша левая. Видите различия? Исп.).
  Он что-то щелкнул на клавиатуре и почти половина моей виртуальной головы загорелась красным. Доктор Мартинес стал показывать нам на экране на разные красные части моей головы.
  - Необходимо убрать надбровные дуги, тут сделать вкладки для изменения формы носа, вот здесь несколько подтянуть и поменять форму...
  Рассказывал он довольно долго, одновременно меняя это все на моделе моей головы. Под конец на ней уже осталось совсем немного красных отметок.
  - А вот этим можно и пренебречь. Визуально это уже все равно будет сложно заметить. Так что по результатам данного цикла операций Вы станете практически полной копией сеньориты Кастро.
  - Доктор Мартинес, - я, наконец, задала тот самый вопрос, который уже давно меня беспокоил, - Насколько все это безопасно?
  - О, не беспокойтесь, Виктория. Я уже много лет провожу такие операции, так что практически могу гарантировать вам отличный результат. Кроме того, Вы находитесь в одной из лучших частных клиник Венесуэлы и у нас не было бы такой звездной клиентуры со всей Америки, если бы мы не делали свое дело хорошо.
  Одно его слово резануло мне слух.
  - Практически гарантировать или все-таки гарантировать? - уточнила я.
  Доктор Мартинес несколько стушевался и посмотрел в пол.
  - Операция на голосовые связки всегда очень непредсказуемая и достаточно сложная. Я смог бы сделать не инвазивную, так сказать, операцию, то есть, не трогая самого горла, провести ее на связках изнутри. Однако я не могу гарантировать результат.
  Я испуганно взглянула на него, взмахнув своими длинными ресницами.
  - Тембр голоса определяется формой гортани. Мужская гортань обычно шире из-за кадыка и выступает в качестве резонатора. После удаления кадыка ваша гортань станет меньше и таким образом голос станет выше. К сожалению, невозможно сказать наверняка каким точно будет это изменение. Возможно, если бы мы могли сделать модель гортани сеньориты Кастро, тогда у нас было бы больше шансов, но, боюсь, это будет проблематично.
  - ¿Y que dice del pecho? (А что по поводу груди? Исп.) - Спросила Марисоль.
  Доктор Мартинес еще раз сверился с медицинскими отчетами врача с виллы дона Эстебана, что передала ему Марисоль и повернулся к нам.
  - Я сделал необходимые замеры и вижу хорошую динамику роста вашей собственной груди. В принципе у вас уже есть своя грудь, пусть пока и небольшая. Скажите, пожалуйста, Вероника, какой размер груди у вашей матери?
  Я задумалась. Размера я, конечно, не знала, но хорошо помнила, что у мамы всегда была большая грудь, которая так нравилась отцу. Я рассказала об этом доктору.
  - В таком случае я бы предложил не делать вам операцию по увеличению груди, по крайней мере пока, и посмотреть, что будет дальше. Я также отредактирую ваш курс гормональной терапии и думаю, что в течение нескольких месяцев ваша грудь вырастет сама до желаемого вами размера. Ну, а если вдруг этого не произойдет, то Вы всегда сможете вернуться сюда и сделать операцию.
  Доктор снял очки и протер стекла о край подола халата.
  - Технологии увеличения груди сейчас достигли небывалых высот, однако поверьте, нет ничего лучше естественной груди, если это возможно.
  Я кивнула. Я и сама чувствовала, как моя собственная грудь начала расти, и скорость роста, казалось, только набирала обороты. Мне уже было не так удобно носить эти накладные сиськи, которые фактически сейчас уже я надевала поверх своих собственных. Казалось, доктор Мартинес прочитал мои мысли.
  - Я думаю, что пока Вы все равно находитесь здесь вам лучше воздержаться от ношения вашей искусственной груди. Вам самой же так будет намного комфортнее.
  - А что на счет... эээ, - я посмотрела вниз себе между ног, боясь это произнести.
  - Не все сразу, Виктория. Я предлагаю разделить комплекс операций на две фазы. В рамках первой мы могли бы сделать вам пластику лица и голос, а в рамках второй уже провести вагинопластику и увеличение груди, если в этом возникнет необходимость. Чтобы была меньшая нагрузка на ваш организм, я бы рекомендовал разнести данные операции на несколько месяцев. Но если Вы хотите, то мы можем поменять их местами.
  - Нет! - Испуганно воскликнуло мое мужское я, прежде чем я даже успела подумать об этом, - Я согласна на ваше предложение. Как долго будет продолжаться первая фаза?
  - Мне сложно сказать вам точные сроки, тут все зависит от индивидуальных особенностей вашего организма. Но, в принципе, не меньше месяца вам будет необходимо пробыть здесь при стационарном уходе. Потом, думаю, я бы мог отпустить вас домой при условии наблюдения врача еще какое-то время.
  Доктор Мартинес подался чуть вперед на своем вращающемся кресле.
  - Виктория, я понимаю ваше нетерпение, но качественная работа требует времени и я не волшебник. Да, у меня есть большой опыт проведение различных как феминизирующих, так и просто чисто женских операций в индустрии красоты, но подобное копирование другого человека... - доктор запнулся, - Я делал такое всего лишь раз.
  - Кого если я могу спросить? - Поинтересовалась я.
  Доктор Мартинес потупил взор и негромко ответил.
  - También de señorita Castro. Pero esa vez era una chica (Также сеньориты Кастро. Правда в тот раз это была девушка. Исп.).
  Задавать дальнейших вопросов я не стала, так как сразу поняла о ком идет речь. Чтобы прервать затянувшиеся молчание, доктор Мартинес протянул мне пачку бумаг.
  - Вам необходимо их подписать. Это результаты ваших обследований и согласие на все операции. В принципе, все уже согласовано доном Эстебаном, но мы все-таки работаем в правовом поле и нам бы не хотелось иметь неприятности со стороны местных властей.
  Я стала просматривать бумаги. Чего там только не было. И заключение психиатрической экспертизы, куча разрешений от десятка разных инстанций, заключения врачей, какие-то еще непонятные мне медицинские бумажки, и, наконец, мои согласия на проведение операций. Последовательно подписывая бумаги, я обратила внимание, что по результатам экспертизы я, оказывается, с самого раннего детства любила мальчиков и мечтала стать девушкой. Я подняла голову и выразительно посмотрела на Марисоль. Девушка заметила это и, ничего не ответив, отвернулась.
  Я подняла взгляд и посмотрела в зеркало. Зрелище было устрашающее. На меня смотрела белая мумия, единственным общим со мной у которой были густые длинные темные волосы. Первая пластическая операция была назначена через день после нашего разговора с доктором Мартинесом. Для меня все произошло довольно быстро. Ранним утром меня увезли в операционную, где поинтересовавшись, если ли у меня какая-либо аллергия, доктор Мартинес сделал мне общий наркоз. Очнулась я уже у себя в комнате. Я лежала в своей кровати, заботливо укрытая одеялом. Сфокусировав взгляд, я встала и на ватных ногах отправилась к зеркалу посмотреть результат работы лучших хирургов Латинской Америки. Меня ждало разочарование. Вся моя голова, начиная от шеи, была замотана чем-то белым, напоминающим бинты и марлю, а в зеркале на меня смотрели только мои глаза. Я аккуратно дотронулась до повязок, но ничего не почувствовала. Раздался тактичный стук в дверь.
  - Виктория, Вы уже очнулись? Можно войти?
  Я хотела ответить да, но из моего горла раздался какой-то неясный хрип. Я испуганно открыла дверь.
  - Поздравляю с успешными операциями, - улыбнулся вошедший доктор Мартинес. Мы сделали первую часть костно-лицевой корректирующей операции и удалили кадык. Пожалуйста, не пытайтесь пока говорить. Вы может повредить свои неокрепшие голосовые связки. Через несколько дней вам станет лучше и Вы сможете услышать свой новый голос. А пока... - доктор протянул мне блокнот с ручкой, - Пишите все свои вопросы на бумаге.
  Я взяла ручку и написала, что ничего не чувствую когда дотрагиваюсь до своего лица.
  - Все нормально, это пока еще действует наркоз. Когда его действие пройдет, Вы ощутите зуд, жжение и возможно боль. К сожалению, здесь ничего нельзя сделать.
  Он протянул мне какие-то лекарства.
  - Это обезболивающее. Не принимайте больше нескольких раз в день. Это вредно для организма. Если будет уж совсем невыносимо приходите ко мне и мы что-нибудь придумаем.
  Мы поговорили еще несколько минут и доктор Мартинес ушел, а к вечеру пришла боль. Вся голова просто горела и я не могла думать ни о чем кроме нее. Приняв таблетку обезболивающего, я почувствовала чуть лучше. Боль не пропала, но стала терпимее. Всю ночь я проворочалась в кровати, заснуть у меня тогда так и не получилось. Но проходили дни и мне становилось лучше. Спустя несколько дней после операции меня навестила Марисоль. Девушка была непривычно серьезная и задумчивая.
  - Pues, ¿como estas amiga? (Ну, как ты, подруга? Исп.) - спросила она.
  - Жива, - прошептала я.
  Я все еще не могла говорить нормальным голосом.
  - Доктор Мартинес говорит, что все прошло очень удачно и не ожидает никаких существенных проблем. Через пару дней ты уже сможешь нормально говорить, а ближе к новому году можно будет сделать вторую часть операции на лице, - сказала девушка.
  Я взяла ее за руку и притянула к себе.
  - Марисоль, в чем дело? Я чувствую, как ты стремительно отдаляешься от меня с тех пор как мы приехали в Венесуэлу. Что происходит?
  Марисоль почти ласково приложила палец к моим губам.
  - Cállate, todavía no puedes hablar mucho (Молчи, тебе нельзя еще столько говорить. Исп.)
  Она погладила меня по волосам.
  - Я понимаю как тебе сейчас тяжело и, поверь, я бы очень хотела бы быть с тобой. Но..., - девушка опустила глаза.
  - Но? - повторила я.
  - У меня есть эээ... определенные обстоятельства, которые не позволяют мне оставаться здесь.
  - Марисоль! - прошипела я.
  Девушка отстранилась и, поправив платье, встала.
  - Поверь, тебе лучше ничего не знать. Так будет лучше для тебя.
  Я промолчала, укоризненно посмотрев на нее. В воздухе повисла тяжелая пауза.
  - Я еще приеду на Рождество. Увидимся.
  Марисоль наклонилась, чтобы поцеловать меня, но столкнувшись с неприступной преградой из бинтов и повязок отступила. На несколько секунд ее лицо застыло перед моим и я успела увидеть несколько слезинок в краях ее глаз. Быстро совладав с собой, Марисоль послала мне воздушный поцелуй и пулей вылетела из комнаты.
  
  Серия 32.
  19 декабря 2009 г.
  Рионегро, департамент Антьокия, Колумбия.
  
  Полковник Рамос толкнул дверь и оказался в небольшом зале чураскерии (традиционные семейные мясные ресторанчики в Колумбии и Венесуэле). Рамос потянул носом. В помещении пахло мясом, настоящим жареным мясом. По привычке полковник выбрал свободный столик недалеко от служебного прохода на кухню, откуда было хорошо видно все помещение. Вскоре к нему подошла официантка, судя по выговору, из Венесуэлы. Как в любой нормальной чураскерии меню тут не было и полковник просто попросил поджарить ему мяса. Рамос уже много лет приходил сюда снова и снова. Официанты менялись, но качество кухни оставалось неизменным. Данное место ему показал Луис, когда они оба, будучи зелеными новобранцами в колумбийской армии, только пришли на службу. Полковник отхлебнул немного пива, которое ему уже принесла девушка и на него нахлынули воспоминания. Рамос не всегда работал на FARC. Когда-то он, как и многие тысячи других обычных ребят, поступил на обязательную службу в вооруженные силы Колумбии. Он не был ни сыном генерала, ни как-либо по-другому выделялся из всех остальных. В те времена в стране фактически шла гражданская война между наркокартелями, правительством и FARC и полиция постоянно использовала силы армии для противодействия тем или другим. Очень часто правительственные силы терпели поражения, которые плохо заканчивались для таких как он. Тогда ни наромафия, ни FARC не брали пленных, так что все всегда сражались очень жестоко, так как знали, что отступать некуда. Однажды в одной операции против Медельинского картеля они взяли Луиса. Он никогда его больше не видел, но у него не было иллюзий о том, что с ним произошло. Примерно тогда же он увлекся боливаризмом. Ему, молодому парню еще полного юношеского максимализма, казалось не правильным, что погрязшее в коррупции и бюрократии правительство, полностью контролируемое из Вашингтона, отправляет под пули таких зеленых ребят как он, чтобы защитить страну, которая постепенно превращалась в американскую колонию. Ему хотелось справедливости и всеобщего блага, социалистического государства, основанного на принципах свободы, равенства, братства. За примерно такую идеологию и боролись тогда FARC. Так постепенно он все больше и больше увлекался этими идеями. По началу, это выражалось в чтении книг Боливара, а затем уже идейных книг вдохновителей идеологии боливаризма, главным из которых был Уго Чавес. Потом Рамос стал ходить на их собрания и участвовать в мирных демонстрациях в поддержку FARC. Это не понравилось его руководству и вскоре его поперли с военной службы. Рамос, будучи молодым майором, не знал куда податься, так как кроме армии у него фактически не было никакой другой жизни. И когда его пригласили присоединиться к FARC, он с радостью ухватился за эту возможность. Следующие несколько лет он яростно отстаивал идеи FARC и сражался уже с оружием в руках со своей бывшей армией и правительством. Бои шли успешно и казалось, что правительство в Боготе вот-вот падет и потом, справившись с наркокартелями, они заживут в новой лучшей Колумбии под единым знаменем FARC. Но этого не произошло. Американцы стали больше помогать своему марионеточному правительству, а накрокартели объединись, чтобы дать им мощный отпор и FARC пришлось оставить свои мечты о контроле над страной. Когда же был заключен неофициальный трехсторонний договор о всеобщем прекращении огня, Рамос чувствовал себя преданным. Империалистическое правительство в Боготе так и продолжало грабить страну, совершенно не волнуясь о благе своего народа, накрокартели по прежнему выращивали коку и, с молчаливого согласия правительства, экспортировали ее по миру, а FARC забившись в труднодоступные, густозаросшие джунглями, регионы страны организовало свой собственный бизнес по торговле оружием и очень скоро вышло на международный серый рынок, став одним из его ключевых игроков. Казалось, во FARC все забыли о боливаризме и Главный штаб интересовало только получение места в сенате и деньги, рекой лившиеся в FARC от продажи оружия. Работать на FARC было не так уж и плохо, Рамоса к тому времени повысили до полковника, и он получал нормальные по местным меркам деньги. Боевых операций сейчас было мало, так что все было относительно безопасно. Да и если бы полковник решил уйти из FARC, то куда ему податься? В Колумбии он государственный преступник, которого задержали бы сразу же, если бы за ним не стояла вся мощь FARC, а большинство соседних стран c радостью выдало бы его правительству. Рамосу было некуда идти и он продолжал свою работу полевого командира, хотя уже не так рьяно как в былые молодые годы. Он неоднократно бывал в Венесуэле и видел во что превратилась та цветущая страна под чутким командованием команданте Чавеса. Венесуэльцы просто осаждали границу, пытаясь проникнуть в Колумбию и найти тут хоть какую-нибудь работу. И пока в Венесуэле царил разгул криминала и коррупции, а страна под руководством одиозного президента была готова одна воевать со всем империалистическим миром, ситуация в Колумбии на этом фоне казалось не такой уж и плохой. Однажды с ним связался некто, кто представлял центр. Центр боролся против накромафии и был готов платить хорошие деньги за любую инсайдерскую информацию о картелях. А FARC в те времена как раз стала налаживать контакты с наркомафией. Они покупали у них оружие, пользовались их услугами по охране плантаций коки и даже иногда размещали эти плантаци на их территории, куда уж точно не могло добраться правительство. Рамос никогда бы не согласился на такое только ради денег, но у центра были большие возможности. Центр сделал ему предложение от которого полковник не смог отказаться: через пять лет работы на них он получает американский паспорт, много денег и исчезает из Колумбии. Полковник устал от этой бесконечной борьбы с ветряными мельницами. Он хотел спокойной жизни в нормальной стране, пусть даже и в той, против которой он когда-то боролся. Ему не нужно было больше свободы, равенства и братства для Колумбии, он хотел только хорошей жизни для себя.
  Отхлебнув еще немного пива, полковник откинулся на спинку дивана. Да, давно у него не было отпуска. Пусть и такого небольшого на пару дней. Воспользовавшись возможностью поехать в город (ну а кто останется на плантации в свой отпуск?) он, не вызывая лишних подозрений, съездил в аэропорт и получил какую-то посылку от центра, а сейчас он собирался как следует пообедать как в старые добрые времена. Пока не принесли чураско, полковник достал из своего армейского жилета, с которым он никогда не расставался, пухлый конверт. Он получил это сегодня утром. Посылка была необычна сама по себе. Обычно именно он отправлял сведения в центр, а не они ему. Сообщение из центра было предельно кратко и лаконично: 'отдать присланные материалы местной прессе'. Никаких комментариев о характере материалов не было, как и какого-либо запрета ознакомиться с ними. Полковнику было любопытно, что же задумал центр. Рамос подцепил край конверта и высыпал на стол большую пачку старых фотографий.
  'Неожиданно', - подумал полковник.
  Полковник взял одну из верхних черно-белых фотографий и мгновенно понял, что там изображено. На фотографии около дюжины человек стояли вдоль стенки. На переднем плане был какой-то человек в черном. Очевидно, он командовал расстрелом пленных. Полковник присмотрелся. На заднем плане довольно четко можно было различить знакомые растения коки. Он взял другую фотографию. Тот же человек в черном, но уже с телами. На последующих фотографиях были различные сцены расправы с пленными, большинство из которых были одеты в старую форму правительственных войск. Также просто встречались фотографии бойцов коммандос наркомафии, часто с трофейным оружием, которое ребята гордо демонстрировали фотографу. Рамосу показалось, что на всех этих старых фотографиях мелькает одно и тоже лицо человека, показавшееся ему смутно знакомым.
  От разглядывания фото Рамоса отвлекала официантка, которая принесла его обед. На широкой деревянной доске лежал хорошо прожаренный кусок мяса, украшенный несколькими кусочками овощей. Рамос наклонился, вдыхая запах сочного свежеподжаренного стейка. Да, это определенно отменный колумбийский чураско, как в старые добрые времена с Луисом. Попросив еще пива, полковник принялся за еду. Девушка отправилась в бар, ткнув по дороге выключившийся телевизор. На экране показывали новости. Звука не было, за что полковник был благодарен. Ничего не должно отвлекать его от чураско! Так непроизвольно поглядывая на экран, Рамос смаковал свой обед. Неожиданно Рамос увидел на экране знакомое лицо. Бурлон на фоне здания сената, что-то рассказывал репортеру. Очевидно, речь шла о предстоящих выборах и Бурлон старался представить себя в выигрышном свете.
  'Бурлон! Это же Бурлон!' - молнией пронеслось в мыслях у полковника.
  Он отодвинул пышущий жаром стейк и взял в руки одну из фотографий, где молодой человек в черном стоял с двумя скрещенными автоматами. Рамос посмотрел на фотографию и перевел взгляд на экран. Последние сомнения у полковника отпали, это точно был Бурлон.
  'Вот значит чем занимался Бурлон в во время гражданской войны', - задумался Рамос.
  Неожиданно в голову ему пришла другая мысль. Полковник лихорадочно стал вновь перерывать фотографии, внимательно всматриваясь в лица пленников. Отложив последнюю фотографию, он выдохнул. Нет, там не было Луиса. Но он вполне мог быть там. Похоже, у Бурлона было весьма бурное и насыщенное прошлое и... интересное будущее. Центр хотел, чтобы эти фотографии попали в прессу. Полковник не имел ни малейшего представления, каким образом они попали в руки центра, но хорошо представлял себе последствие их публикации. Конечно, Бурлон с помощью денег сможет все уладить в продажном правительстве в Боготе, но вот общественное мнение... выборы уже близко. Пойдет ли правительство на такой подлог после этого?
  Рамос взял пиво, что принесла девушка. Теперь оно казалось уже не таким вкусным. Полковник задумался. Было ли ему жаль Бурлона? Нет, ответил он сам себе. Он был готов сдать любого наркобарона, будь-то Бурлона или Каймакана или кого угодно другого из Главного штаба FARC, если бы за это он получил свою обещанную награду и последующую защиту. Их судьба его не очень волновала. Но он беспокоился о себе в той каше, которая может после этого последовать. Безусловно, даже если завтра Бурлона арестуют и отправят в тюрьму, что, в принципе, совершенно невероятно, то на его место просто придет другой. Например, дон Эстебан или второй его зам дон Хасинто. Очевидно, центру не понравился отчет о той встрече и амбициозных планах Булона по наращиванию трафика кокаина в США через Флориду, и они решили подать ему знак, что пора притормозить. Что ж, хотя полковнику Рамосу не очень нравилась эта идея, выбора у него не было. Ему придется исполнить волю центра и передать данные фото огласке. Если это не сделает он, то это всегда может сделать кто-то другой. А мысли о шикарной вилле на Гавайях последнее время навещали полковника все чаще и чаще, ведь осталось не так уж много от срока его службы на центр.
  Рамос пододвинул немного остывший чураско и стал быстро расправляться с мясом. Он прикинул, что офис El Tiempo, одной из самых популярных колумбийских газет, расположен не так уж далеко от чураскерии и если он поторопится и подбросит им эти материалы сегодня, то они как раз успеют выйти в воскресном номере. Что касается Бурлона, а ведь это вполне мог быть и он... Полковник поднял бокал с пивом и мысленно произнес:
  'Por ti, Luis' ('За тебя, Луис!' Исп.)
  
  Серия 33.
  24 декабря 2009 г.
  Лос-Рокес, Венесуэла.
  
  Я прилипла к иллюминатору, всматриваясь в бескрайнюю бирюзу. Голубое небо сливалось с кристально прозрачным морем, в котором на волнах качалась небольшая группа песчаных островов. Самолет уже заходил на посадку. Марисоль сидела рядом со мной. Девушка держала меня за руку, ее взгляд был задумчивый и она улыбалась чему-то своему.
  Несколько дней назад доктор Мартинес сообщил мне радостную новость, что теперь он уверен, что второй комплекс операций прошел успешно и он готов отпустить меня на какое-то время. В принципе, я не была этому удивлена, так как и предполагала, что меня, скорее всего, выпишут к Рождеству. На следующий же день появилась Марисоль. Она была радостной и веселой и вихрем ворвалась в мою палату, закружив меня в объятьях. Перемена была настолько разительной, что я даже не поверила своим глазам. Все мои попытки узнать, что произошло, Марисоль решительно отмела, сообщив, что канун Рождества - это не лучшее время для выяснения отношений. Я предположила, что мы сейчас же вернемся в Колумбию и я встречу Новый год уже на вилле Бурлона. Однако у Марисоль были другие планы.
  - ¿Dónde quieres celebrar la navidad? (Где ты хочешь встречать Рождество? Исп.) - спросила она.
  В ее глазах сверкали озорные искорки.
  - Я предполагаю, что мне предстоит его встретить с Бурлоном.
  - А ты хочешь его с ним встретить? - Марисоль выделила 'с ним'.
  - Я бы лучше встретила его с тобой, - ответила ей правду я.
  - И я! - Воскликнула девушка, - У меня есть идея. Да, мы возвращаемся в Колумбию, я не могу этого изменить, но не прямым путем!
  Марисоль улыбнулась.
  - Недалеко от побережья Венесуэлы есть небольшой архипелаг тропических островов. Предлагаю залететь туда, встретить там Рождество и сразу уже отправиться домой.
  Я захлопала в ладоши, сама себе удивляясь. Раньше я не была такой эмоциональной. Марисоль, пожалуй, была единственным человеком здесь, кому я была всегда действительно рада. Я не знала, что произошло в прошлый раз, но сейчас я наслаждалась моментом.
  Сказано - сделано. Спустя несколько часов мы покинули мрачный Каракас и взяли курс на северное побережье, где располагался тропический атолл Лос-Рокес. Сами острова были крошечные, самый большой из них едва ли превышал пятнадцать километров. С самолета было хорошо видно, что острова были почти полностью покрыты песком и скалами и на них лишь иногда встречалась редкая растительность. Мы приземлились на короткую взлетно-посадочную полосу. С одной стороны было бесконечное голубое море, а с другой огромное озеро, занимающее весь центр небольшого острова, на другом берегу которого был виден небольшой поселок. Выйдя из самолета, я оглянулась в поисках такси, но глаз не заметил рядом ни одной машины. Лишь парочка ослов лениво жевали какие-то кусты рядом с дорогой, идущей к полосе.
  - Здесь почти нет машин, - пояснила Марисоль.
  Она взяла меня за руку.
  - Пошли, погуляем, тут все рядом.
  Очень скоро с дороги сошел асфальт и она превратилась в грунтовку, которая постепенно стала теряться в песке. Я была благодарна Марисоль, что она заранее позаботилась о моем гардеробе. Я была одета в короткие шорты и майку, подчеркивающие мою фигуру. Марисоль не ошиблась в размере. Накладную грудь я уже давно не носила, так как просто не могла ее больше надевать, мешала уже своя собственная небольшая грудь, приближавшаяся ко второму размеру. Доктор Мартинес не ошибся в своих оценках, а может, это было следствие его откорректированного гормонального курса. Марисоль наоборот оделась в просторный сарафан, достигающий ей примерно до колен. На голове у нее была соломенная шляпка с каким-то веселым рисунком.
  Уже минут через десять мы оказались в поселке. Большинство зданий было одноэтажные и лишь изредка попадались двухэтажные постоялые дома или ресторанчики, на улицах лежал песок. Марисоль шла уверенно, видно хорошо зная куда направляется. Вскоре мы оказались в какой-то лавке, где продавали соломенные шляпки, почти такие же, как была на Марисоль.
  - Вики, давай купим тебе шляпку, - девушка протянула мне несколько разных моделей, - док сказал, что тебе сейчас вредно долго находиться под солнцем и купаться в морской воде, так что надо бы тебя как-то спрятать.
  Шляпки были симпатичные и никаких возражений с моей стороны не последовало. В результате я стала обладательницей соломенной шляпы с широкими полями, оставляющими мое лицо и шею в тени. Там же Марисоль купила соломенную сумку.
  - Зачем? - спросила я, - Что ты собираешься в нее положить?
  - Завтра же Рождество! Там будет наш рождественский ужин!
  Мы заскочили в лавку напротив, где продавали венесуэльские рождественские деликатесы. В сумку отправились айяка, ветчиный хлеб, панетонни, дульсе де лече и куча всего еще. Сверху Марисоль насыпала гору различных экзотических фруктов.
  - Ты уверена, что мы столько съездим? - Я с сомнением, посмотрел на полную сумку деликатесов, - Ты же сама меня учила, что девушкам надо поменьше есть.
  Марисоль весело рассмеялась.
  - ¡Mañana es la Navidad! ¡Hoy todo es posible! (Завтра же Рождество! Сегодня можно все! Исп.).
  Мы вышли из лавки и направились в сторону моря. Пляж состоял из очень мелкого и почти белого песка, который чуть ласкали бирюзовые волны. Марисоль бросила сумку на песок, скинула босоножки и бросилась к морю. Небольшие волночки разбивались о ее ноги. Я остановилась около сумки, а Марисоль помахала мне рукой, зовя к себе.
  - Брось ее, тут никто ничего не тронет. Это не Каракас.
  Сбросив свои сандалии, я также присоединилась к ней. Мы брели вдоль белоснежного пляжа, а наши ноги утопали по щиколотку в теплой воде. В море изредка встречались небольшие яхты, а с другой стороны, над нами высился остров. Вся его верхняя часть была каменистой, поросшей редкой травой и круглыми невысокими кактусами, а на самой верхней точке расположился старый облупленный маяк. Вскоре мы оказались на песчаной косе, уходившей куда-то вдаль. Волны ласково накатывались с двух сторон, оставляя едва ли не метр песка между собой. Марисоль смеялась и бежала впереди, а я пыталась ее догнать. Девушка визжала, когда мои руки все-таки касались ее. Как-то я смогла схватить Марисоль сзади, но сама не удержалась и повалилась на нее. Вместе мы упали на белоснежную полоску пляжа. Мы обе засмеялись.
  - А мне нравится, как ты смеешься, - улыбнулась Марисоль, - И твой новый голос. Такой ммм... чарующий.
  - Прям, чарующий, говоришь? - спросила я, вспоминая свои знания из прошлой жизни, и беря октаву повыше.
  - Эта Лети еще сдохнет от зависти!
  Мы опять засмеялись. Нагулявшись, мы усталые, держась друг за друга, стали возвращаться на пляж. По дороге я обратила внимание на огромные кучи больших бело-розовых ракушек, периодически встречающиеся на пляже. Марисоль покачала головой, отвечая на мой немой вопрос. Она не знала, откуда они тут, но они ей тоже нравились. Вскоре мы вернулись к брошенной сумке. Она лежала так, как ее и оставила Марисоль. Девушка вытащила большое покрывало и постелила на песок. Я стала доставать еду, подумав, как хорошо, что мы купили ее заранее, ведь сейчас совсем не осталось сил. Мы неспешно поужинали венесуэльскими деликатесами. Мне особо понравились эти панеттони из мягкого, не полностью пропеченного теста. Внутри были засахаренные фрукты с изюмом. Они чем-то отдаленно походили на наши куличи. Между тем по пляжу носились чайки и пеликаны. Чайки кричали и гонялись друг за другом, пытаясь вырвать еду у тяжелых пеликанов. Марисоль кинула кусок папайи особенно наглой чайке, подошедшей к нам.
  - Ya no puedo más (Я больше не могу. Исп.).
  Девушка растянулась на покрывале. Между тем солнце садилось и небо расцвело красными и желтыми красками. Сиреневые облака плыли по этому огненному морю, которое, казалось, изверг из себя огромный фантастический дракон, а снизу в безмолвной воде темнели уже черные силуэты яхт и рыбацких лодок. Стая пеликанов, как тяжелые фрегаты, медленно взвилась в небо и потянулась в сторону горизонта. Марисоль обняла меня за плечи.
  - Тут всегда красивый закат. Каждый день.
  - Да, очень красиво, - подтвердила я.
  Мы некоторое время молчали, каждый думал о своем. Я смотрела, как ветер играл с волосами Марисоль, и в который раз спрашивала себя. Кто я? Парень, ставший девушкой или же все-таки уже девушка? Безусловно, я уже привыкла быть девушкой, но хотела ли я это? Я посмотрела на темный профиль Марисоль на фоне догорающего заката. Нет, ответила я сама себе. Я бы хотела быть парнем и быть с ней, но судьба распорядилась иначе. Готова ли я была принять себя такой, как я есть, чтобы быть с ней? Да, неожиданно ответила я сама себе. Я хотела быть с Марисоль не важно будучи девушкой или парнем. Я протянула руку и погладила ее по волосам. Марисоль повернулась ко мне и улыбнулась. Я пододвинулась к ней поближе, а моя рука уже гладила ее шею. Я чувствовала ее дыхание, а мое сердце стучало в груди. Я робко, стараясь не испортить момент, коснулась ее мягких губ своими губами. Марисоль не отстранилась и мои руки стали притягивать ее к себе. Я медленно повалила девушку на покрывало, не выпуская ее из своих рук. Наши губы вновь нашли друг друга и слились в продолжительном поцелуе. Мой язычок проник к ней в ротик и мы целовались долго и страстно. Когда же Марисоль чуть отстранилась, хватая ртом воздух, я переместилась к ее шее и стала покрывать ее поцелуйчиками. На лице Марисоль было написано наслаждение. Мои руки скользнули к ее груди и стали аккуратно и нежно ласкать ее, спускаясь все ниже и ниже. Когда же моя рука опустилась под ее сарафан, Марисоль сжала ноги и аккуратно отвела мою руку. У девушки был виноватый взгляд.
  - Вики, я люблю тебя, но... - она сделала паузу и опустила глаза, - Я не могу. Я не могу... с женщиной.
  Марисоль отвернулась и уткнулась лицом в покрывало. Тело девушки сотрясалось от рыданий. Марисоль плакала, а я все это время поглаживала ее платиновые волосы. Через какое-то время Марисоль смогла успокоиться и, утерев ладонями свои мокрые глаза, она вновь повернулась ко мне.
  - Прости меня.
  Она уткнулась головой ко мне в грудь. Я вновь стала поглаживать ее по голове, не зная, что сказать. Какое-то время мы молчали. Солнце уже совсем село, а в поселке уже загорались редкие огни и где-то заиграла традиционная рождественская песня 'Сinco pa' las doce' ('Без пяти двенадцать'). Марисоль смогла успокоиться примерно через час. Мы лежали рядом, прильнув друг к другу, и разговаривали. Она рассказала мне, что это не первый раз, когда она встречает закат на этом пляже. Я спросил о ее жизни, ведь я совсем ничего не знала про нее. Марисоль была не замужем и оказалось, что она глубоко погрязла в наркобизнесе.
  - А давай все бросим и убежим! - Я выразила давно вертевшуюся у меня мысль.
  Марисоль печально на меня посмотрела.
  - Ты себе даже не представляешь, какие возможности есть у Бурлона. Нас найдут и это дорого нам обойдется. Ты игрушка Бурлона и я не знаю, что он придумает для тебя завтра. А я менеджер плантаций и я знаю всю подноготную картеля Западной долины. Никто и никогда не даст мне уйти с этим знаниями живой, - Она закрыла лицо руками, - Я бы очень хотела быть с тобой, но не знаю, как это сделать. Правда, не знаю.
  Поднялся ветерок, который зашевелил наши волосы. Марисоль посмотрела на часы.
  - Уже совсем скоро Рождество, а на Рождество у нас принято дарить подарки. Прости, я не могу подарить тебе свободу, но у меня кое-чего есть для тебя.
  Марисоль сняла с шеи красивую золотую цепочку, на которой висел симпатичный кулончик. Она поднесла кулончик к губам и поцеловала его.
  - Это кулон моей мамы. Это мой оберег, он защищает меня и приносит удачу.
  Она протянула его мне.
  - Возьми, я хочу подарить его тебе. Тебе он очень пригодится.
  Я замерла на секунду и только ветер шевелил мои волосы.
  - Марисоль, - мягко сказала я, - Я не могу взять такое. Это слишком дорогой подарок для меня. Почему ты хочешь отдать его мне?
  Марисоль аккуратно отвела мои волосы и, обнажив шею, надела на меня цепочку.
  - Porque te amo (Потому, что я люблю тебя. Исп.), - прошептала она.
  
  Серия 34.
  25 декабря 2009 г.
  Окрестности г. Ипьялес, департамент Нариньо, Колумбия.
  
  Летисья поправила большие темные очки и еще больше опустила широкие полы своей шляпы. Девушка не хотела, чтобы ее узнали. Она стояла на широком мосту среди большой толпы народа. Все эти люди собрались здесь около самой знаменитой базилики в стране на торжественную дневную рождественскую мессу. Летисья подняла голову и посмотрела вверх, где высилось огромное бело-серое неоготическое здание церкви. Хотя девушке всегда казалось, что она больше была похожа на старинный средневековый замок, который таинственным образом вдруг перенесся из средневековой Франции сюда на границу Колумбии и Эквадора. Прямо перед ними были празднично украшенные рождественскими гирляндами высокие порталы входа, над которыми в ярком солнце сверкали изображения святых на золотом фоне. Выше располагалось огромное окно-роза, справа и слева которого вырастали острые шпили церкви, увенчанные белоснежными фигурами ангелов. А еще выше в бездонно-голубое небо возносился главный шпиль церкви с крестом. Церковь была расположена на высоком мосту через каньон реки Гуайтары, вдоль которого также застыли крылатые фигуры. Летисья всегда приезжала сюда в это время, так как она считала святилище Пресвятой Девы Марии Розарии де Лас-Лахас своим счастливым местом. Именно тут много лет назад обручились ее родители, а позже и ее крестил падре. Она всегда бывала тут тайно, так как сейчас девушка совсем не хотела привлекать к себе внимание. Вчера после слабых протестов Антонио все-таки отпустил ее одну, так как Летисья всегда считала, что общаться с высшими силами лучше в одиночестве. И вот она здесь среди большой толпы паломников медленно продвигающихся в церковь. Месса уже закончилась и все эти люди хотели поклониться иконе на скале, сейчас составляющей заднюю часть собора, где когда-то глухонемой индейской девочке явилась пресвятая Дева Мария. Толпа медленно несла ее к входу в церковь, за которым сразу начинался центральный неф. Девушка оказалась среди знакомых округлых колон, державших боковые нефы, расписанные золотом. Повсюду вокруг нее играли всеми цветами радуги разноцветие витражи. Люди медленно продвигались по центральному нефу, припадали к чудодейственному образу на скале и возвращались по боковым нефам назад. Все происходило очень быстро, так что народ готовился заранее, шепча про себя свои желания. Считалось, что образ мог исцелять любые болезни, приносить удачу и помогать девушкам выйти замуж. Главный алтарь приближался и, несмотря на то, что она уже многократно бывала здесь, у Летисьи екнуло сердце. По обе стороны колон алтаря висели рождественские венки. И вот, наконец, Летисья оказалась прямо напротив образа. Черноволосая девушка, дева Мария, с короной на голове, в красно-желтом платье и голубой мантии с новорожденным ребенком на руках, взглянула прямо на нее. Летисье показалось, что эти черные очи заглянули ей прямо в душу. Она нагнулась и поцеловала гладко отполированную тысячами поклонников скалу и зашептала.
  - Bajo tu amparo nos acogemos, Santa Madre de Dios, no desprecies nuestras súplicas en las necesidades, antes bien líbranos de todo peligro, oh Virgen del Rosario gloriosa y bendita. Por favor regalanos, a mi y a Antonio mucha salud, buena suerte y haz que ella suelte a mi hombre. Amén. (Находясь под твоей защитой радушно принимаем тебя, Святая Богородица, не оставляй без внимания наши просьбы, но вначале избавь нас лукавого, о славная и благословенная Дева Мария де Розария. Пожалуйста, подари мне и Антонио крепкого здоровья, удачу и заставь ее отпустить моего мужчину. Аминь!) (Исп. католическая молитва с просьбой, худ. перевод).
  Летисья выходила из церкви в приподнятом настроении. Ей почему-то казалось, что именно в этом году все получится и Сильвия, наконец, отпустит Антонио. Она была готова дать ей любые деньги, лишь бы она отошла в сторону. Между тем на мосту перед фасадом собора народ стал уже расходиться. Летисья медленно шла вдоль молчаливых фигур ангелов, возвышавшихся над низким парапетом, отделяющим край моста от глубокой пропасти ущелья. Резкий порыв ветра сорвал ее шляпу и бросил вниз. Только в последний момент девушка успела схватить ее за широкие поля. Взгляд Летисьи невольно упал на дно каньона, где далеко-далеко среди деревьев бурно несла свои воды Гуайтара. Девушка облокотилась на парапет и задумалась, но от мыслей ее вскоре отвлекли какие-то новые звуки праздника. На мосту была невеста в шикарном белоснежном платье с длинной фатой, тянущейся за ней по плиткам моста. Девушка была красива, с гривой черных волос, выбивающихся из-под белых кружев ее свадебного платья. Рядом с ней был молодой человек в строгом черном костюме с белой розочкой бутоньеркой на груди. Сзади них весело щебетали подружки невесты и радовались другие сопровождающие их гости. Летисья заметила двух празднично одетых детей. У обоих в руках были корзинки с розовыми лепестками. Неожиданно налетел ветер и стал раздувать платье невесты и сразу же вокруг пары захлопотал фотограф, пытаясь поймать лучший кадр. Летисья посмотрела на жениха. Это был мужчина средних лет, чем-то даже похожий на Антонио. Тоже стройный, смуглый и темноволосый. Он внимательно смотрел на свою суженную не пропуская ни одного ее движения. Летисья перевела взгляд на невесту. Девушка почти утонула в своем пышном белом платье. Летисья видела, как ее жених подошел к ней и, слегка обняв девушку за талию, что-то сказал ей. Девушка звонко рассмеялась. И Летисья поняла, что она, известная певица, достигшая головокружительных высот, ей завидует. Завидует какой-то простой колумбийской девушке, которая здесь и сейчас соединит свою судьбу со своим мужчиной.
  'Да, - сказала она сама себе, - Неужели я так много прошу?'.
  Летисья подняла голову и посмотрела вверх в бездонное голубое небо, в котором утопал крест со шпиля собора.
  'Santa Vigren, por favor. Dame un signo' ('Святая дева Мария, пожалуйста, дай мне знак (Исп.)'), - прошептала она.
  Летисья поспешно стянула очки и стала пристально вглядываться в бесконечную синеву, ожидая, что разверзнутся небеса и среди облаков она увидит лик ангела. Девушка долго стояла и смотрела вверх, но небеса безмолвствовали. Над Лас-Лахас бесшумно плыли белые пушистые облака, ярко сияло солнце, а ниже на мосту жених и невеста двинулись к церкви.
  
  Серия 35.
  25 декабря 2009 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Марисоль обвила руками мою шею и плотно прижалась ко мне. Наши губы встретились в жарким и долгом поцелуе. Сразу после него Марисоль, сославшись на срочные дела, запрыгнула в свой ярко-желтый порш и быстро уехала с автостоянки аэропорта. За мой также прислали машину из поместья Бурлона. Молчаливый водитель открыл мне дверь роллс-ройса металлического цвета и я оказалась в просторном прохладном салоне автомобиля. Добрались мы без приключений. Когда водитель в очередной раз открыл мне дверь, то меня встретил хмурый молодой человек в хорошо сшитом по его фигуре пиджаке. Под пиджаком виднелась белая рубашка и золотой галстук, также мне бросились в глаза золотые полоски по самому пиджаку, золотые пуговицы и булавка, тоже золотая.
  'Что-то слишком много золота, - подумала я, - Да и как ему так не жарко'.
  - Херардо Мендес, - представился молодой человек.
  - Виктор..., - начала было я.
  - Oh, sé qué tipo de criatura eres (О, я знаю, что ты за создание. Исп.)
  Херардо поморщился и поправил несуществующую складку на пиджаке.
  - Ты тут для продолжения обучения, - он повернулся и зашагал в сторону видневшегося вдалеке дома, - Следуй за мной.
  Херардо мне определенно сразу не понравился. Его взгляд был наглый и самоуверенный, а уж его манера одеваться...
  'Интересно кто он?' - подумала я.
  Как бы отвечая на мой незаданный вопрос Херардо продолжал.
  - Я администратор в поместье дона Карлоса. По всем вопросам ты можешь обращаться ко мне.
  - Я увижу дона Карлоса? - поинтересовалась я.
  У меня было много вопросов к Бурлону.
  - Несомненно, - улыбнулся Херардо, показав мне ряд идеальных белых зубов, - Но не сейчас, дона Карлоса некоторое время не будет дома.
  Впереди показался какой-то мужчина. Он склонился над большой цветочной клумбой, расположившейся в центре аккуратного зеленого газона.
  'Должно быть, садовник', - подумала я.
  - Эх, Диего, - крикнул Херардо, - Давай пошустрее! Ты уже который час тут торчишь.
  Мужчина разогнулся и тяжело вздохнув, вытер рукавом пот, рекой струившейся по лицу.
  - Сеньор Мендес, Вы же знаете, что примерно два месяца назад клумба была серьезно повреждена заехавшим на нее автомобилем. Требуется много времени, чтобы восстановить ее в первозданном виде.
  - ¡Desgraciado! (Здесь 'бездельник'. Исп.), - буркнул себе под нос Херардо, даже не слушая мужчину, и ускорил шаг в направлении дома.
  В доме Херардо показал мне мою комнату. Комната была маленькой и темной, не то, что на вилле дона Эстебана. Но я решила пока промолчать, пока не пойму что к чему. Херардо всем своим видом показывал, что не расположен к разговорам.
  - Завтра в девять часов будь готов... или готова? - Он приподнял голову и потер свой подбородок, - В прочем, не важно.
  Не попрощавшись, Херардо вышел из комнаты.
  'Нда, начало не очень многообещающее', - подумала я.
  На следующий день, несмотря на рождественские праздники, началось мое обучение. Ровно в девять часов Херардо явился с какой-то женщиной в строгом костюме. Он открыл дверь и вошел в мою комнату даже не подумав постучать.
  - Доброе утро, - сказал он с усмешкой, - Хорошо спалось?
  Я предпочла не отвечать. Впрочем, это нисколько не смутило Херардо.
  - Это сеньора да Сильва и она будет руководить твоим обучением.
  - ¡Buenos dias! (Доброе утро! Исп.) - сказала женщина.
  Вскоре Херардо оставил нас одних и сеньора да Сильва рассказала мне про процесс обучения. В ее голосе слышались жесткие нотки и я не могла понять, было ли это выражение ее характера или просто влияние бразильского варианта португальского языка, который, похоже, был для нее родной.
  - Итак, в понедельник, среду и пятницу у тебя утром хореограф и танцы, - она рассказывала и одновременно показывала мне отметки в ее ручном календаре, - По вторникам и средам курсы профессионального макияжа, а по пятницам стилист. В субботу курсы этикета и музыки...
  Так она продолжала около десяти минут.
  - Ну и в субботу вечером, если останется время, пригласим преподавателя по актерскому мастерству, - закончила сеньора да Сильва.
  Несколько секунд я молчала, переваривая обрушившийся на меня поток информации.
  - Только один выходной? - глупо хлопая ресницами, спросила я.
  - Выходной? - повысила голос женщина, - Это день для самостоятельных тренировок!
  Она нахмурилась и медленно посмотрела на меня сверху вниз.
  - Я не знаю, в какой деревне нашел в тебя дон Карлос, но пока ты бесконечно далека от поставленной цели.
  - И какая же цель?
  Сеньора да Сильва подняла бровь и с удивлением посмотрела на меня.
  - Научить тебя быть настоящей леди.
  А затем наступил кошмар! Рано утром я вставала и отправлялась на занятия, которые прерывались только на короткий обед. После обеда приходил следующий учитель и все начиналось по новой. Только поздно вечером я из последних сил приползала в свою комнату. То, что комната была маленькой и темной, меня уже совершенно не волновало. Единственное, что мне тогда хотелось это лечь и спокойно закрыть глаза, не слыша 'держи спину', 'не так', 'попробуй еще раз', 'повтори', 'плавнее' и тому подобное. Стоило мне закрыть глаза, как перед моим мысленным взором начинали мелькать лица моих учителей. Учителей было много и это явно не были люди с улицы. Большинство из них не шли на компромиссы и заставляли меня оттачивать каждое действие или движение. Например, как-то я провела целый день, только крася ноги и к вечеру, мне уже казалось, что я готова была это сделать с закрытыми глазами левой рукой и стоя на канате. Херардо не часто оказывал мне честь своим присутствием, я чувствовала, что ему неприятна. Но так как это было взаимно, меня такое вполне устраивало. Единственный день, когда я могла чуть расслабиться, был воскресенье, когда у меня не было занятий. Мне нравилось гулять в большом парке, раскинувшимся вокруг дома. Поместье Бурлона, в отличие от виллы дона Эстебана было совсем в другом стиле. Я бы сказала, что оно было больше похоже на особняк, где-то в старой Англии. Сам по себе дом был выстроен из красного кирпича и покрыт непривычной для этих мест темно-серой крышей. Вокруг дома сразу же начинался английский парк с аккуратно подстриженными зелеными лужайками и палисадниками. По территории парка во все стороны разбегались мощеные серой плиткой дорожки, сопровождаемые неизменной зеленой изгородью с обеих сторон. Если на вилле дона Эстебана цветы были почти на каждом шагу, то тут преобладал зеленый цвет, а цветы сосредоточились лишь в нескольких больших клумбах, раскиданных по территории.
  Как-то прогуливаясь по территории, я забрела в плодовый сад, расположившийся слева от дома. Мои мысли были о Марисоль. Уже прошло больше недели, но от нее не было никаких вестей. Я скучала по ней. Теперь ее уроки, сейчас казавшиеся мне трогательно-милыми, я вспоминала с теплотой. Сеньора да Сильва общалась со мной всегда формально и никогда не переходила черту. Я осмотрелась. Вокруг меня раскинулись неизвестные мне деревья. Хотя они не были такими уж неизвестными. Прямо передо мной расположилось дерево, просто обсыпанное яркими оранжевыми плодами.
  'Это же апельсины!' - сообразила я.
  Воздух был насыщен ароматами цитрусовых. Напротив я обнаружила лимоны и еще деревья с круглыми зелеными плодами поменьше, наверное, лаймы. Так любуясь садом и звонко цокая каблуками по дорожке, я углублялась в сад. Неожиданно я заметила мужчину, который, стоя на небольшой лестнице, собирал апельсины в холщовый мешок. Мешок был уже почти полный и доходил мне примерно до груди. Мужчина, не замечая меня, немного подвинул лестницу, не отвлекаясь от дерева, и потянулся за очередными фруктами. Ветка оказалась слишком далеко и ему пришлось тянуться, пока он, наконец, не смог ухватиться за несколько плодов. Мужчина повернул апельсины, которые остались у него в руках. Ветка же, почувствовав свободу, резко выпрямилась и ушла вверх. Мужчина, потеряв опору, повалился назад прямо на полный мешок с фруктами. Мешок опрокинулся под его весом и апельсины покатились по дорожке. Через минуту я уже была рядом с ним.
  - Сеньор, Вы в порядке? - я дотронулась до его плеча.
  - Да, вроде жив, - откликнулся мужчина, - потирая ушибленное место.
  Я узнала его. Это был тот самый садовник, на которого ругался Херардо в день моего приезда. В этот раз я смогла рассмотреть его поближе. У мужчины были темные волосы, смуглая кожа, немного округлый овал лица и чуть монголоидный разрез глаз. Я хотела сказать что-то еще, как знакомый властный голос за спиной произнес:
  - ¿Qué está pasando aquí? (Что тут происходит? Исп.)
  На дорожке стоял Херардо, держа в руках какие-то бумаги. Взглянув на незадачливого садовника, уже начавшего поспешно собирать апельсины, я перевела взгляд на Херардо. Он с презрением скосил глаза на мужчину и уже собирался что-то сказать.
  - Я немного подвернула ногу и, ухватившись за мешок, случайно опрокинула его, - сказала я.
  Глаза Херардо сверкнули яростью, но он промолчал.
  - На прошлой неделе сеньора да Сильва заковала меня в такой узкий корсет, что мне теперь не только ходить сложно, но даже дышать, - закрепляя свой успех, добавила я.
  Херардо одобрительно хмыкнул и повернулся к мужичине.
  - Убери тут все за ней.
  Херардо обошел рассыпанные фрукты по газону, поддав ногой один из апельсинов, и быстрым шагом отправился к выходу из сада.
  - Спасибо, что спасли меня, - сказал мужчина, - Я Диего.
  Я присела, помогая ему собрать рассыпавшиеся фрукты.
  - Меня зовут Виктория.
  - Очень приятно сеньорита Виктория.
  - Вы садовник? - спросила я.
  Диего улыбнулся.
  - Ну, в некотором смысле, - он демонстративно оглянулся, - Вы же видите - это английский сад, а я не совсем похож на англичанина.
  Мы вместе рассмеялись.
  - У дона Карлоса садовник известный английский дизайнер, но, как понимаете, он не занимается тут прополкой и сбором урожая. Я что-то типа младшего садовника и поддерживаю сад в должном виде. Они взяли меня за хорошее знание местных растений.
  - Вы учились на садовника или, может, на флориста?
  - Нет, - отмахнулся Диего, - Я просто сам из небольшого поселка в Лорето, ну и местный.
  - Лорето?
  - Так называется перуанская часть Амазонки, - он махнул куда-то вдаль, - Я из племени тикуна, самого многочисленного в Амазонии. Там на реке нет работы, вот я и подался сюда в садовники. В принципе тут не плохо, хорошо платят. Только вот этот все время докапывается до всех по всяким мелочам. Было очевидно, кого он имел ввиду. Мы еще некоторое время поговорили, хотя в основном вопросы задавала я, так как Диего, похоже, считал меня благородной дамой, гостившей у Бурлона, и старался ничего не спрашивать и только отвечал на мои вопросы.
  - Tenga suerte, señorita Victoria, usted es muy amable (Удачи вам, сеньорита Виктория, вы очень добры. Исп.), - попрощался Диего, доставая новый мешок для апельсинов.
  Я продолжила мою прерванную прогулку по парку, покинув фруктовый сад. Небольшой ветерок развивал мои волосы и тихо шелестел кронами деревьев. Было приятно отвлечься от всего этого института благородных девиц, который устроил мне тут Херардо. Хотя я не могла отрицать, что занятия пошли мне на пользу. Я чувствовала, что мое мужское я погружается куда-то вглубь моего создания и вперед все чаще и чаще выглядывает Виктория. И если я уже давно принял свою новую судьбу девушки, то до недавнего момента мои мысли продолжали работать все-таки по-старому. Но сейчас что-то изменилось. Была ли это заслуга тех гормонов, что мне старательно кололи врачи или обучение, как быть истиной леди, я не знала. Мои чувства обострились, появились перепады настроения, которых я никогда не замечала у себя ранее. Моя кожа стала гладкой, как бархат, а ткань платья приятно ласкала ее. Грудь продолжала расти, как и ожидал доктор Мартинес. Я поймала себя на том, что, задумчиво гуляя по саду, я непроизвольно играла со своими волосами, наматывая их на палец. Я видела раньше, как это делали знакомые девушки и вот я уже сама начала так делать.
  'Стоп, остановись!' - сказало мне мое мужское я.
  Я послушно опустила руку с наманикюренными пальчиками с длинными ноготками и поправил юбку.
  'Лучше? - мысленно усмехнувшись, спросила Виктория, слушая как удары моих каблучков, разносятся по парку, - Пора бы тебе окончательно принять меня'.
  Я потрясла головой, отгоняя странные мысли. Вспомнился Диего. Почему я помогла ему? Я же ничего о нем не знала.
  'А он ничего, такой милый', - мелькнула мысль.
  'Он же мужчина!' - воскликнуло внутреннее я.
  'А ты посмотри на себя, кто ты?' - сразу же отреагировала Виктория.
  Мысли путались, появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда. Кто я? Виктор? Виктория? Где Марисоль? Куда она пропала? Противный Херардо. Когда вернется Бурлон? Что будет дальше? Но ответов не было и только ветер шумел в парке.
  
  Серия 36.
  30 января 2010 г.
  Кастельон-дель-Монте, Андалусия, Испания.
  
  Вероника покачнулась, стоя на самом краю стены полуразрушенной башни замка.
  - Слезай оттуда, достаточно! А то еще упадешь, - крикнула ей Джессика.
  Вероника осторожно подняла руки, разведя их в стороны.
  - Mira, estoy volando (Смотри, я лечу. Исп.), - засмеялась она.
  - Как бы ты не улетела вниз по склону, - смеясь, ответила Джессика, - Ты же знаешь, в Кастельоне нет больницы.
  Вероника еще немного подурачилась и стала постепенно слезать вниз к основанию башни, наступая на заросшие травой кирпичи.
  - Ну вот, а ты волновалась, - сказала она, почти достигнув земли, - Я тут и до тебя часто лазила.
  Неожиданно кирпич под ее ногой раскрошился и Вероника повалилась прямо в объятья Джессики. Джесс поймала ее, но уже сама не смогла удержать равновесие и обе девушки повалились на красно-голубой цветочный ковер. Некоторое время они просто лежали на траве, смотря на лениво плывущие в голубом небе пушистые белые облака. С тех пор как Джессика поселилась вместе с ней у доньи Мануэлы, Веронике стало не так грустно и одиноко. Девушки часто вместе гуляли и она помогала ей с испанским. Джесс делала большие успехи и уже вполне неплохо говорила, не сбиваясь на английский. Как-то она в шутку предложила ей тоже устроиться на работу в пекарню к донье Мануэле. Но Джессике идея понравилась, так как она скучала одна, когда рядом не было Вероники. Донья Мануэла также предложила ей бесплатное жилье и питание за помощь в пекарне. С тех пор как они стали работать вместе девушки проводили куда больше времени друг с другом. Да и всю работу они делали почти в два раза быстрее, так как ее не стало больше с приходом Джессики. Одновременно с этим девушки стремительно сближались друг с другом. Вероника, уставшая прятаться и скрываться, была, наконец, рада найти человека, с кем бы можно было просто поговорить, не боясь, что завтра он наведет на ее след людей Бурлона. Джесс, казалось, также была рада своей новой подруге, а заодно и учителю языка.
  - Тааак, - потянула Вероника, - Теперь моя очередь!
  Девушки играли в нехитрую игру 'Правда или действие'. Было необходимо правдиво ответить на вопрос или сделать то, что пожелает второй игрок.
  - ¿Digame querdia cuantos chicos tuviste? (Скажи мне дорогая, сколько у тебя было парней? Исп.).
  Джесс немного порозовела.
  - Ну...
  Вероника, приподнялась с травы и, подперев голову рукой, хитро посмотрела на нее.
  - Я так всех сразу не вспомню.
  - Неее, так не пойдет. Или говорили или делай! - усмехнулась Вероника.
  - А что делать?
  - Что делать? - Вероника на секунду задумалась, - Принести мне несколько желтеньких цветочков!
  - Издеваешься? - воскликнула Джесс, оглядываясь на замковый холм, густо заросший маком и синими цветочками, - Тут же нет ни одного желтого!
  - Вот ты и поищи! Может есть.
  Минут через десять уставшая Джессика присела рядом с ней, держа в ладони несколько маленьких желтых цветочков.
  - Это?! - Воскликнула Вероника, - Да тут даже цветочков-то не видно. Неее...
  - Вот смотри, - Джессика стала показывать ей ноготком, - Это лепесточки, а это тычинки, и обрати внимание все очень даже желтые, как ты и хотела.
  - Да ну тебя, - сдалась Вероника.
  - Ага! - Радостно воскликнула Джессика, - Теперь я!
  - Расскажи-ка ты мне о себе, подруга. А то мы знакомы уже больше двух месяцев, а я про тебя почти ничего не знаю.
  - Так я же тебе рассказала, что скрываюсь тут от жениха, - в голове у Вероники стремительно проносились мысли, а на душе вдруг резко стало тревожно.
  Ранее она рассказала Джессике ту же историю, что и донье Мануэле.
  - Неее, - покачала головой Джесс, - Эту сказочку ты оставь для старушек типа доньи Мануэлы. Я, правда, хочу узнать тебя поближе и, не бойся, я никому ничего не скажу.
  - Или? - Задумчиво спросила Вероника.
  - Или ты поцелуешь старого дона Игнасио!
  - Бррр, - поморщилась Вероника.
  Она еще раз оценивающе посмотрела на Джессику. Они ведь и правда уже больше двух месяцев вместе и она не видела причины ей не доверять. Да и правда ей самой так нужен был человек, которому она могла довериться, чтобы сбросить с себя этот тяжелый груз и выговориться. Вероника приняла решение. Девушка присела на траву рядом с ней.
  - Это будет долгая история.
  - Pues, no tengo prisa (Ну, я никуда не тороплюсь. Исп.), - улыбнулась Джессика.
  Обе девушки улеглись на зеленую траву и Вероника начала свой рассказ.
  - Я не из Венесуэлы, а из Колумбии, из Боготы. Меня с самого детства увлекала журналистика и я видела себя репортером какого-нибудь крутого издания. Еще в школе я вела стенгазету с новостями из слухов и сплетен школьной жизни. А достать их тогда было совсем не просто, - усмехнулась девушка.
  Джесс смотрела на нее и слушала.
  - По окончанию школы я поступила в Андийский университет и, спустя несколько лет, я молодая, амбициозная и совершенно зеленая журналистка, держа в руках свой свежий, еще пахнувший типографской краской диплом, пришла в центральный офис El Tiempo. Это одно из главных периодических изданий страны. У меня были отличные оценки, опыт двух стенгазет и никаких сомнений в том, что завтра я уже буду писать для всей страны. Мне отказали. Человек, проводящий собеседование, лишь сказал мне, что я сегодня такая десятая по счету. Мне предложили провести какое-нибудь оригинальное расследование и тогда они, возможно, если статья будет интересной, поговорят со мной еще раз. Или, как вариант, пойти вначале в какую-нибудь местную газету и поднабраться опыта. Я была полностью разбита, а моя жизнь рухнула. Я не хотела писать, о том, что Хуан украл килограмм бананов на рынке у Хосе или, что в парке покрасили старые скамейки. Мне хотелось большего и не через пять или десять лет. Вволю наплакавшись, я стала закипать яростью. Да что они о себе возомнили?! Хотите оригинальное исследование? Будет вам оригинальное исследований, да такое, что мало не покажется! В моей голове созрел план дерзкой статьи.
  Джессика слушала Веронику затаив дыхание.
  - Что же это была за статья? О чем?
  - Я решила написать о наркомафии. Как они выращивают коку и как потом с молчаливого согласия правительства отправляют ее на экспорт.
  - Wow (Ого! Англ.)! - Воскликнула Джессика, - ¡Eres valiente! (А ты смелая! Исп.).
  - Единственной моей проблемой было то, что я не знала про наркомафию ну абсолютно ничего! Первым делом я отправилась в Медельин. Где же еще искать наркомафию, если не там? Мой план был до элементарности прост. Я знала, что многие девушки искали там красивой жизни под крылом наркобарона. Я решила притвориться одной и таких дамочек. Наведя красоту в местном салоне и, купив красивое и яркое красное платье, я отправилась кататься на метрокабле, так там называется фуникулер, проходящий над городом. По слухам именно там, а также на променадах, соединяющих разные станции и на смотровых площадках с видами на город, люди наркобаронов выбирали своим боссам новых девушек. Я так несколько дней каталась и потратила почти все свои оставшиеся деньги, но все безрезультатно. И, когда я уже совсем было отчаялась и собиралась отправляться домой, со мной познакомился Хуан. Хуан работал на некого дона Эстебана из картеля Западной долины. Он сказал, что я ему очень понравилась, и предложил мне встретиться с его боссом. Я, чуть поломавшись для порядка, дала свое согласие. Но внутри я ликовала, все шло точно по плану. Я предполагала пообщаться с этим доном Эстебаном, вытянув из него максимум информации, и потом, сделав вид, что предложение меня не устраивает, вильнуть хвостом и отправиться за написание статьи.
  - Какая ты коварная, - улыбнулась Джессика.
  - Через несколько дней Хуан привез меня на красивую виллу расположенную недалеко от города. Там я встретилась с доном Эстебаном и еще одним неприятным человеком по имени Херардо. Я думала, что мы будем обсуждать условия моего сотрудничества и походу я смогу задать еще какие-нибудь вопросы, ответы на которые мне помогут написать статью. Но разговор пошел совсем не так как я планировала. Точнее разговора собственно и не было. Двое мужчин долго смотрели на меня, обходя с разных сторон. Потом дон Эстебан сказал, что я на кого-то очень похожа, Херардо согласился и отметил, что надо бы меня отправить к какому-то Бурлону, пока у него не съехала крыша от Лети. Я понятия не имела, о чем говорили эти двое, но было очевидно, что центральную роль в их плане играла я. Мужчины мне ничего так и не объяснили и, забрав документы и телефон, заперли в комнате. На следующий день я в компании нескольких громил, а также одной миниатюрной блондинки отправилась в 'Орхидею'. Это, пожалуй, самая шикарная сеть салонов красоты в Колумбии. В Боготе тоже есть их салоны и я, бывало, проходила их мимо. Зайти внутрь у меня даже мысли не возникало, так как ценники там приближались к моему полугодовому бюджету. Обычно туда ходили только крутые звезды кино и шоу-бизнеса, а также шишки из правительства и наркомафии. Я совсем растерялась. Я уж думала, что меня там будут пытать или насиловать, но никак не рассчитывала на поход в такое место. Блондинка, Мариэлена, нет. Марианхель, не то. Марисоль! Вот! - вспомнила Вероника, - Объяснила, что-то девочкам в салоне и они как следует взялись за меня. Уехали мы только поздно вечером. Мне покрасили волосы черной, как смоль краской, а также нарастили еще дополнительно огромную копну таких же темных волос. Также мне провели все косметические процедуры по высшему разряду. Я помню тогда вечером, я смотрела на себя в зеркало и поражалась собственной красоте. Не зря, сюда ходят все звезды. На следующий день все повторилось, только вместо салона красоты Марисоль отвезла меня на шоппинг. Но это не был шоппинг в классическом понимании этого слова. Мы приехали в какое-то ателье, где мне сняли мерки и дали померить какие-то шикарные платья. Как раз тогда я поняла, какая я была дура, выбирая то красное платье, в котором я пыталась привлечь к себе внимание на метрокабле. В сравнении с этими платьями оно смотрелось, может, чуть лучше половой тряпки. Просто удивительно, что Хуан тогда обратил на меня внимание. Марисоль опять командовала парадом и заставляла меня наряжаться в бесконечный ряд платьев. По неведомым мне причинам девушка иногда забраковывала шикарные наряды и выбирала ничем не примечательные другие. На мои вопросы она толком не отвечала, сказав, что мне на все ответит чуть позже какой-то дон Карлос.
  - Что платья реально классные были? - Джессика расправила подол своего цветастого сарафана, - Лучше, чем сейчас у нас?
  Вероника взглянула на нее снисходительным взглядом.
  - Каждое из них стоило, наверное, больше чем все, что на нас обеих сейчас надето, включая, пожалуй, этот замок, - усмехнулась девушка.
  Вероника тряхнула головой, откидывая назад непослушную прядь каштановых волос и продолжила.
  - Через несколько дней состоялась встреча с доном Карлосом или как все звали его за глаза - Бурлоном. Это был мужчина в возрасте, лет так под пятьдесят. Ничего особенного, не красавец, не урод. Едва увидев меня, он замер. Дальше слово взял дон Эстебан, также присутствующий на этой встречи. Если кратко, то по его словам они случайно встретили девушку, которая на его взгляд могла бы ему понравиться. Про походы по салонам и за шмотками он благоразумно умолчал. Бурлон долго смотрел на меня не находя слов. В итоге мне предложили работу. Да, да, не смейся. Мне предложили работу! Она заключалась в том, чтобы я должна была жить в его поместье и радовать его взгляд. Конечно, у меня сразу возникли определенные опасения, но Бурлон сразу же там дал мне слово, что это никаких посягательств на меня не будет. Не знаю почему, но я поверила ему. Его слова мне показались искренними. Когда же мне озвучили мою зарплату, то у меня отпали последние сомнения. Я даже никогда не держала в руках такие суммы.
  - ¡Eres loca! (Ты сумасшедшая! Исп.) - Покачала головой Джессика.
  - Да уж, - согласилась Вероника, - Я тогда еще подумала, что нет ничего лучше, чем пожить в поместье наркомафии, собрать сведения для своей статьи, ну и потом уволиться. Как оказалось чуть позже мне двукратно повезло. Бурлон был не просто каким-то шефом в картеле, а наркобароном, главной картеля Западной долины, одного из крупнейших в стране.
  - Да, ты точно сумасшедшая, - еще раз повторила Джесс.
  - Бурлон сдержал слово. Я действительно просто жила в его поместье и ничего более. Мы часто с ним разговаривали и общались. Он оказался очень интересным собеседником и галантным кавалером. Через некоторое время я сообразила, что он ухаживает за мной. По началу, мне казалось это какой-то забавной игрой. Ну, зачем мне мужик лет за пятьдесят? Но постепенно он увлек меня. Бурлон был неизменно вежлив, внимателен и завалил меня подарками. Спустя несколько недель я поймала себя на том, что уже сама жду нашей следующей встречи и мне нравятся его ухаживания. В общем, через пару месяцев после знакомства с доном Карлосом моя крепость пала и я стала его девушкой. Меня там никто ни к чему не принуждал и у меня была фактически полная свобода действий. Я ездила в город на своем красном майбахе, который мне подарил Бурлон, частенько заходила наводить марафет в 'Орхидею', не меняя общий образ, так нравившийся Бурлону, ходила в лучшие рестораны. Я уже давно выбросила из головы мысли о той дурацкой статье и их заменили уже совсем другие мысли о скорой свадьбе. Мы никогда напрямую не говорили об этом, но мне казалось, что все движется именно туда и как только Бурлон, немного освободится по работе, то он сделает мне предложение. Я с нетерпеньем ждала этого, гадая как же это будет. Так продолжалось несколько месяцев.
  - Suena como si fuera una fábula (Звучит как в сказке. Исп.), - Джессика закатила глаза, - ¿Por qué huiste entonces? (Чего же ты тогда убежала? Исп.).
  - Однажды я поехала на карнавал на реке Магдалене в городок Пасто. Я планировала провести там несколько дней и вернуться к выходным, но погода там выдалась на редкость отвратительной и, переночевав в Пасто, я решила, что лучше тем же утром вернуться, чем мокнуть под дождем среди толп народа. Под вечер я уже была в поместье. Еще подъезжая к дому, я заметила странное. Обычное тихое и спокойное поместье бурлило. Слышалась громкая музыка, было много гостей, а на большой лужайке напротив дома расположилась сцена. Бурлона нигде не было видно и я, присев в темной части парка, решила посмотреть, что будет дальше. Едва мне стоило уйти в неосвещенную часть парка, как появился мой Бурлон под руку с какой-то девушкой, которую я не видела ранее. Они оживленно разговаривали, смеялись и было видно, что Бурлон очевидно заигрывал с ней. Я была в ярости! Стоило мне выйти за порог, как появились другие девки. Я уже хотела было выйти и высказать ему все, что я думаю, когда девушка, помахав Бурлону, поднялась на сцену. Как сейчас помню, голос ведущего объявил 'дамы и господа, для вас поет несравненная Летисья Кастро!'. Кругом послышались овации и десятки прожекторов осветили девушку на сцене. И тут я поняла все! На сцене стояла я. Точнее не я, а моя полная копия. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать наоборот. Сразу же все стало ясно: и первый разговор между доном Эстебаном и Херардо, все эти визиты с салоны и ателье, оцепеневший при нашем знакомстве Бурлон, его интерес ко мне и... затянувшиеся ожидание предложения. Я помню, что она была даже в таком же платье, что висело у меня в гардеробе.
  - Сочувствую, - Джессика погладила Веронику по руке.
  - Мне никогда не нравилась современная поп-музыка и я понятия не имела, кто она такая, но интернет великая штука и через полчаса я знала о Лети все. Именно под этим именем была известна девушка. Как же мне было обидно! Из меня сделали запасной вариант. Бурлон, похоже, сильно втюрился в эту певичку, а дон Эстебан с компанией, используя меня, решили его от нее таким образом отвлечь. Я тихо покинула поместье, обойдя дом окружным путем. Первой моей мыслю было послать его к черту и уехать, но что-то мне подсказывало, что так легко уйти у меня не получится. К тому же, мне хотелось отомстить. Я поехала в Медельин и сняла номер в отеле, где провела несколько дней и потом вернулась в поместье, сделав вид, что только вернулась с карнавала. Там уже все было по-прежнему. Сцена исчезла, а в поместье было тихо и спокойно. Мне стоило огромных трудов не подать виду и сносить эти лживые сладкие речи Бурлона. Спустя несколько недель случай свел меня с Эктором. Эктор Рамос не подчинялся напрямую Бурлону, а представлял собой другую силу, так называемую группировку FARC, тесно сотрудничающую с наркокартелем.
  - Да, я слышала про FARC, - вставила Джесс.
  - Полковник Рамос предложил мне сделку. Я становлюсь его агентом в доме Бурлона, а он в свою очередь поможет мне оттуда бежать, когда придет время. Какое-то время я работала на Рамоса, периодически отправляя ему новости от Бурлона, пока, наконец, не представился случай. Бурлон уехал по делам в Лиму (столица Перу), а дона Эстебана так же не было в окрестностях Медельина. Я решилась. Ночью я устроила пожар в поместье и тихо исчезла. Рамос сделал мне новый паспорт, по которому я покинула Колумбию на первом же рейсе, на который удалось купить билет. Это был Мадрид. Дальше я немного пропетляла по Испании и вот я здесь. Судя по тому, что я уже два месяца тут спокойно живу, похоже, люди Бурлона потеряли мой след.
  - Впечатляющая история, - восхитилась Джессика.
  Тут на ее лице мелькнула хитрая улыбка.
  - ¿De verdad crees que encontraste al coronel accidentalmente? (А ты и правда, думаешь, что вы случайно встретились с полковником? Исп.) - На отличном испанском без следов английского акцента вдруг спросила девушка.
  Вероника вздрогнула.
  - Не бойся, я давно ждала подходящего момента. Наверное, это он и есть. Я работаю на одну организацию, многим известную как центр. Мы занимаемся борьбой с наркомафией и нам очень нужны люди, такие как ты. В свою очередь центр может предложить тебе американский паспорт, участие в программе по защите свидетелей и, через некоторое время, спокойную жизнь. Что скажешь?
  Вероника ошарашено посмотрела на нее.
  - Эээ... повтори.
  - Американское гражданство, безопасность от людей Бурлона и со временем спокойная жизнь, - улыбнулась Джесс.
  Вероника сглотнула образовавшийся ком в горле.
  - Я согласна.
  
  Серия 37.
  14 марта 2010 г.
  Каракас, Венесуэла.
  
  Я смотрела в иллюминатор, в котором стремительно приближалась земля. Каракас уже занял все поле зрение своими безликими коробками домов. Самолет заходил на посадку в аэропорт Симона Боливара. Я сидела в пустом салоне самолета, а моя охрана расположилась где-то в его хвосте. Несколько дней назад как-то вечером Херардо порадовал меня своим визитом и сообщил, что меня хочет видеть дон Эстебан. На следующее утро я уже сидела в его кабинете. Управляющий наркокартеля медленно осмотрел меня и подняв бровь сказал.
  - ¡Te ves muy bien! Si no lo hubiera sabido, nunca habria pensado que eras un chico (А неплохо получилось! Если бы не знал, то никогда бы не подумал, что ты был парнем. Исп.).
  Я промолчала, хотя моя внутренняя Виктория восприняла это как комплемент.
  - Итак, - сразу перешел к делу дон Эстебан, - доктор Мартинес, считает, что ты уже готов... готова к следующей и итоговой операции. Что скажешь?
  - А у меня есть выбор? - осторожно спросила я.
  - Как говорится, выбор есть всегда, - усмехнулся дон Эстебан, - Но в данном случае, да и это твой выбор.
  На самом деле я уже давно думала об этом. Я, наверное, перерыла все, что могла найти на данную тему в интернете и теперь уже хорошо представляла, что вернуться к первоначальному облику мне будет практически невозможно. А про восстановление потенции даже и говорить не стоило. Кроме того, я никак не могла выбросить из головы слова Херардо, сказанные мне при первой нашей встречи. 'Я знаю, что ты за создание'. А ведь он прав и я сейчас была какой-то неизвестной зверушкой, застрявшей где-то посередине между мужчиной и женщиной. Также я теперь примерно знала и общую смету работ по моему преображению и хорошо понимала, что я сама никогда не смогу оплатить даже половину этой стоимости, если бы, теоретически, я бы смогла вернуться к своему первоначальному виду. Так что же делать? Стать настоящей женщиной или так и остаться неведомым 'созданием'? Я так и думала, что разговор с доном Эстебаном будет про операцию, так что в принципе внутренне я была готова к этому тяжелому решению.
  - Неужели? - картинно удивилась я.
  Дон Эстебан нахмурил свои густые черные брови и строго посмотрел на меня.
  - Не паясничай. У тебя в контракте нет требования стать женщиной, а есть только требование быть похожей на Летисью. Бурлон к тебе под юбку не полезет и проверять не станет. Так что если хочешь, мы можем все оставить как есть. Или, опять-таки, если хочешь, ты могла бы завершить превращение. Я встряхнулась и внутренне собралась. Все-таки дон Эстебан был не тот человек, с кем стоило шутить.
  - Да, я хочу сделать эту операцию, - сказала я, дрогнувшим голосом.
  Виктория внутри меня ликовала, а Виктор окончательно сжался и провалился куда-то далеко в глубину моего подсознания. Дон Эстебан улыбнулся.
  - Ты вроде не глупая девочка, я и не сомневался, - сделав паузу, он добавил, - Завтра утром отправишься в клинику Санта-Исабель, доктор Мартинес уже ждет тебя там. В этот раз ты полетишь на моем самолете.
  - С Марисоль? - с надеждой спросила я.
  - Нет, в этот раз Марисоль не сможет тебя сопровождать, завтра она срочно летит в Перу по делам картеля. Да я и не вижу особой необходимости. В аэропорту тебя встретит ее знакомый, она уже об этом договорилась и привезет тебя в клинику, - пояснил дон Эстебан, доставая из футляра сигару.
  Наклонившись чуть вперед ко мне, он продолжил.
  - Только без глупостей! Если что, мы тебя все равно найдем. А чтобы не провоцировать тебя на необдуманные поступки, а также для твоей же собственной безопасности..., - дон Эстебан прервал сам себя, - Ты же знаешь, Венесуэла такое неспокойное место. Я отправлю с тобой двоих моих человек в качестве охраны.
  От мыслей меня отвлек несильный толчок и вот уже самолет покатился по взлетно-посадочной полосе. Дальше меня не покидало дежавю. Вновь ожидание, когда службы аэропорта обратят внимание на наш самолет, терминал аэропорта, долгая очередь на паспортный контроль, чем-то недовольный пограничник, поиск багажа, плакаты с застывшим президентом, славящим величие Венесуэлы и, наконец, зал ожидания для встречающих. Не хватало только Марисоль. Я ее не видела с тех самых пор, как мы расстались в аэропорту Рионегро, по возвращению из Венесуэлы. Марисоль несколько раз мне звонила и с сожалением сообщала, что ее срочно отправляют то в одно, то в другое место и у нее никак не получается приехать увидеться. И вот опять я в Каракасе, но в этот раз одна. Охрана из двоих широкоплечих парней в темных костюмах тенью следовала за мной и я почти не ощущала их присутствия. Мы почти не разговаривали и лишь утром в машине, приехавшей за мной в поместье, они поздоровались и представились мне как Матео и Густаво. В зале ожидания я быстро нашла Пабло. Он держал в руках табличку с моим именем.
  - Привет, - поздоровалась я.
  - Señorita Molina (Сеньорита Молина. Исп.), - Пабло кивнул мне, - Vamos, el carro ya está esperando (Пойдемте, машина уже ждет. Вен. Исп.).
  - Можно просто Виктория, - сказала я.
  На улице шел проливной дождь и низко ходили темные тучи. Мы пришли на автостоянку, где нас уже ожидал тот самой черный фургон с тонированными стеклами. Пабло открыл мне дверь, но я, помня о долгой дороге до клиники, спросила.
  - А можно мне вперед? Хоть немного посмотрю страну так сказать от первого лица.
  Уж больно мне не хотелось ехать в салоне с молчаливой охраной. Пабло бросил взгляд на парней, но, не услышав каких-либо возражений, махнул рукой.
  - Садитесь.
  Я подвинула его сумку и уселась на переднее сиденье. Пабло также сел за руль, закинул свою сумку назад и установил смартфон в подставку, висевшую над приборной панелью.
  - ¡Caramba! (Черт возьми! Исп.), - выругался он, - Olvidé cambiarle dinero (Я забыл поменять вам деньги. Исп.).
  Хотя, на мой взгляд, мне особо не были нужны местные боливары, так как я не планировала покидать пределов клиники, возражать я не стала. Пабло выпрыгнул из машины и, кинув 'я скоро буду', исчез под струями дождя. Я устроилась поудобнее и стала рассматривать свой маникюр.
  'Тут бы не помешало поработать пилочкой', - сама собой возникла откуда-то мысль.
  Я потянулась к сумке, чтобы достать ее, когда завибрировал телефон. Это был смартфон Пабло, который он так и оставил на приборной панели. Звонили с неизвестного номера. Телефон немного погудел и отключился, продемонстрировав свой экран блокировки. Я мгновенно забыла про пилочку и уставилась на экран, на котором заставкой стояла селфи целующихся Пабло и Марисоль. На меня как будто вылили ушат холодной воды.
  'Так вот, что значат твои бесконечные командировки!' - во мне стала подниматься ярость.
  Я вспомнила, как Марисоль плакала на пляже, уткнувшись головой мне в грудь.
  'А ведь было очень правдоподобно! Я тебе поверила'.
  Дверь открылась, пропуская мокрого Пабло. Он протянул мне пакет с деньгами.
  - Вот, я поменял немного. Хотя в боливарах стало только больше, чем в прошлый раз, - он улыбнулся, - Курс опять улетел.
  Я молча взяла деньги и швырнула их в сумку. Какое-то время Пабло пытался завязать разговор, но через несколько минут он сдался и полностью погрузился в дорогу. Мы быстро ехали той же дорогой, что и прошлый раз. Мимо нас проносились серые бетонные коробки, выглядывавшие из-за стены дождя. Сверху их подпирал купол такого же грязно-серого неба с застывшими на нем темными тучами. На душе у меня также было все грустно и серо, а во рту стоял горький вкус предательства.
  До клиники мы добрались без приключений. Пабло открыл мне дверь и я вышла из машины. Там нас уже ждал доктор Мартинес с несколькими большими желтыми зонтами. Дождь только усиливался и не думал прекращаться. Мы поспешили под крышу здания. Там все было как будто по-прежнему. Доктор Мартинес проводил меня в мою комнату. По дороге я не сдержалась и заглянула в соседнюю, где в прошлый раз жила Марисоль. Естественно там было пусто, на кровати даже отсутствовало белье. Видно почувствовав мое настроение, доктор поспешил оставить меня одну, предложив встретиться и все обсудить завтра. И едва он покинул комнату, я бросилась на кровать и разревелась. Слезы крупными каплями скатывались по моим щекам и падали прямо на постель. Где-то в глубине сознания Виктор удивлялся тому, что происходит, но сейчас мной безраздельно властвовала Виктория. Я зарылась лицом в подушку и продолжала всхлипывать. Как же она могла! Мои руки сжимались и ногти больно впивались в ладони. Марисоль! Все эти признания в любви, наша дружба?! Мне хотелось выть от нахлынувших на меня чувств. А была ли вообще дружба? Может она всего лишь делала свою работу? Сознание не соглашалось, так не могло быть. Я видела любовь в ее глазах. Или она потрясающая актриса или здесь что-то не так! Тут меня накрыла новая волна отчаянья и я громко зарыдала в подушку. Только через час я смогла немного успокоиться и, наконец, оторваться от мокрой подушки. Во мне кипела ярость, злость, отчаяние и... любовь. С одной стороны я была готова ее убить, но с другой я, наконец, поняла, что мне нужна именно она и я была готова бороться за свою любовь с Пабло или еще с кем бы то ни было.
  Дождь продолжал стучать в окно. Чтобы хоть как-то отвлечься я решила включить телевизор. Быстро переключив пару каналов с мыльными операми, я наткнулась на новости на канале Venevisión. На экране возник какой-то мужчина. За его спиной были видны сверкающие мигалки полиции и раздавалась серена.
  - К сожалению, нападающим удалось уйти, но полицией был объявлен план перехват. В результате ограбления пострадали двенадцать человек, трое из которых уже скончались...
  'Опять! Что же это за страна такая!', - подумала я и переключила на другой канал. Потом еще на следующий и так далее, пока, наконец, не нашла колумбийский канал. На экране возникло знакомое лицо. Я подалась чуть вперед к экрану. Да, это же Бурлон! Рядом с фотографией появился небольшой растущий столбик.
  - В данный момент все еще продолжается подсчет голосов в департаментах Боливар, Амасонас и Апуре, но уже практически понятно, что сеньор Варгас не сможет набрать достаточного количества голосов, чтобы получить место в сенате. И хотя если почти месяц назад казалось, что Карлос Варгас легко обойдет своих соперников, возникшие слухи о его возможном участии в противоправительственной деятельности в прошлом насторожили избирателей.
  На экране телевизора возникло несколько черно-белых фотографий людей в форме.
  - По распространяющимся слухам, начало которым положила скандальная публикация в El Tiempo, сеньор Варгас лично принимал участие в показательных казнях пленных из правительственных войск.
  На экране возник немолодой мужчина в форме. Снизу всплыла подсказка, что он заместитель министра внутренних дел и юстиции.
  - На данный момент мы не располагаем никакой достоверной информацией об участии уважаемого сеньора Варгаса, в противоправительственной деятельности, - говорил замминистра.
  - Но данных слухов оказалось достаточно, чтобы обрушить рейтинг Карлоса Варгаса. Подсчет голосов должен будет завершиться уже завтра, и мы обязательно сообщим вам о любых изменениях, - прервал его диктор новостей.
  Картинка на экране сменилась, показывая мокрую дорогу под каким-то мостом.
  - Кроме того, мы также выражаем свои соболезнования сеньору Варгасу. Как мы только что узнали, в этот злополучный день руководитель его пресс-службы сеньорита Марисоль Санчес попала в автомобильную катастрофу.
  Я широко открыла глаза, смотря на сильно искореженный ярко-желтый порш, застрявший между опорами моста. Кругом было много полиции, а территория вокруг была обтянута предупреждающими черно-желтыми лентами. На экране возник офицер полиции.
  - Мы предполагаем, что водитель не справился с управлением на мокрой дороге. Машина потеряла управление и на высокой скорости врезалась в опору моста.
  Его опять сменил диктор.
  - Sin embargo, en este momento aún no encontraron el cuerpo de señorita Sánchez (Однако на данный момент тело сеньориты Санчес до сих пор не нашли. Исп.).
  - Марисоль! - закричала я так, что меня, наверное, услышал каждый житель Каракаса и бросилась к телефону.
  - Вызываемый вам абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, - ответила мне трубка.
  Я побледнела и стала хватать ртом воздух. На экране телевизора все еще показывали остатки разбитой и такой знакомой машины, а мои глаза отказывались в это верить.
  
  Серия 38.
  15 марта 2010 г.
  Богота, Колумбия.
  
  Бурлон хмуро смотрел сквозь толстое стекло стакана на стол.
  - Дон Карлос, как вы понимаете, мы не можем себе позволить... эээ проводить существенные манипуляции с голосами избирателей. Внимание gringos (общепринятое латиноамериканское название американцев) приковано к выборам и сейчас не лучше для этого время. Возможно, к следующим парламентским выборам общественность несколько успокоится и Вы сможете получить должность сенатора. Дон Карлос, пожалуйста, поймите меня правильно, правительство очень ценит вашу... эээ поддержку, но мы не можем пойти против столь ярко выраженной воли избирателей. Мы надеемся и в дальнейшем продолжать наше сотрудничество...
  Бурлон скупо попрощался и бросил трубку. Он находился в своих апартаментах почти в центре города на седьмой авеню. Вице-президент был сама любезность: 'простите', 'извините', 'мы высоко вас ценим', но правительство откровенно боялось объявить его победителем при столь низком количестве набранных им голосов. Его обошел даже этот псевдонезависимый кандидат Руис, который, известно, что ходил под Каймаканом. Бурлон прилетел в столицу рассчитывая финансово уладить все недоразумения этих выборов, но из-за проклятых gringos правительство побоялось пойти на сделку.
  В дверь постучали.
  - ¡Adelante! (Здесь 'войдите'. Исп.) - бросил Бурлон.
  - Дон Карлос, добрый день, - в дверях появился Хосе.
  - Что же в нем доброго? - буркнул Бурлон и долил себе в стакан остатки виски из бутылки.
  Хосе заметил, что Бурлон уже несколько пьян, а бутылка виски была ирландской. Плохой знак. Он знал, что обычно Бурлон предпочитал шотландский и обращался к ирландскому только в периоды плохого настроения.
  - Ну и зачем ты сюда так срочно пожаловал? - вместо приветствия спросил Бурлон.
  - Боюсь, что у меня не самые хорошие новости, - осторожно начал Хосе.
  - Не самые хорошие? - хохотнул Бурлон, - Давай уж выкладывай! Самые плохие новости мне уже сообщил вице-президент. Я проиграл выборы в сенат. Что может быть хуже?
  - Как вы, возможно, помните, несколько месяцев назад я сообщал вам о том, что у нас наблюдается устойчивая утечка информации с самого верха. Я закончил анализировать все возможные способы доступа к нашей конфиденциальной информации...
  - Давай попроще, Хосе, - прервал его Бурлон, - Кто?
  - Я не могу назвать конкретное имя, но это кто-то из вашего ближайшего круга. Кто-то из тех, у кого есть высший доступ к делам картеля, и кто присутствовал на той общей встрече несколько месяцев назад, где Вы изложили свой план по расширению объемов поставки товара в США.
  Хосе посмотрел на Бурлона, но тот молчал. Тогда начальник службы безопасности стал перечислять столь знакомые имена:
  - Дон Эстебан, дон Хасинто, Марисоль, Херардо и полковник Рамос.
  - Ты издеваешься? - Бурлон зло, ударил ладонью по столу, - Эстебан, моя правая рука, шпион? Или Хасинто, который лично прирезал уже несколько шпионов в Мексике?
  - Дон Карлос..., - Хосе попытался вставить слово.
  - Или Херардо, который служит мне уже лет пятнадцать, начинавший еще официантом в моем ресторане. Кого ты там еще назвал? - Нахмурил брови Бурлон, - Марисоль я бы доверил свою жизнь, она просто не такой человек. Она никогда не сможет предать. Полковник Рамос? А зачем это FARC? Они также повязаны в этом деле, как и мы.
  - Но дон Карлос, я не вижу других вариантов. Больше ни у кого нет доступа к информации такого уровня.
  - Доступа говоришь? А как на счет тебя, Хосе?
  - Меня? - побледнел начальник охраны.
  - Ну, ты сам же говорил, что кто-то из тех, кто присутствовал на той встрече? Ты же там также был.
  - Don Carlos... yo jamás... (Дон Карлос... я никогда... Исп.)
  - Расслабься, - беззлобно бросил Бурлон. Я лишь только хотел показать абсурдность твоих обвинений, - Это же надо придумать, Эстебан - шпион!
  - Ну, а Херардо? Полковник?
  - Херардо слишком давно работает на меня, а еще с учетом его отношения к gringos... Нет, это не вариант. А полковник? Слишком сложно и огромный риск. Главный штаб FARC никогда не будет работать на обе стороны, так как в итоге получит против себя объединенную наркомафию. А уж кому как не им знать, что это такое. Что же касается инициативы на местах, то чуть что и такого человека мгновенно сожрут свои же из Главного штаба, если обнаружат что-нибудь подозрительное. Да и они там все немного того с этим боливариализмом или как его там, да и с деньгами у них проблем нет. Зачем подставляться? Ты ошибаешься.
  - Дон Карлос...
  - Хосе, ты опять облажался. Это уже третий раз.
  Бурлон поднял руку, пресекая его возможные возражения и продолжил.
  - Ты не смог найти Веронику. Обычную девушку со всей своей раздутой службой безопасности. Потом это, - Бурлон швырнул в него пачку черно-белых фотографий, лежащих на столе, - Из-за этого я проиграл выборы. Кто это сделал Хосе? Кто посмел?!
  Бурлон ударил стаканом по столу, припечатав одну из фотографий.
  - ¡Mentira descarada! (Наглая лож!, Исп.). И ты не хуже меня об этом знаешь. Да, я был в отрядах коммандос, но я никогда не делал такого. Никаких массовых и показательных расстрелов пленных и населения! Это фотошоп!
  - Дон Карлос, я уже начал расследование...
  - Начал?! - Рассвирепел Бурлон, - Я проиграл выборы, а ты только начал расследование?!
  - Возможно, эту провокацию подготовили люди Каймакана, - запинаясь предположил Хосе.
  - Каймакан не посмел бы, за этим стоит кто-то крупнее, - Бурлон залпом допил остаток виски в стакане.
  - Дон Карлос, по просьбе дона Эстебана я бы еще хотел рассказать вам, как продвигается работа с Викторией.
  - Какой еще Викторией? - Бурлон недовольно посмотрел на него, - Потом, не переводи тему.
  Бурлон тяжело вздохнул.
  - Итак, сегодня ты разочаровал меня в третий раз. Может быть, ты думаешь, что я сам на себя стучу?
  - Дон Карлос...
  - ¡Cállate! (Заткнись! Исп.).
  - Я давно уже смотрю на Альберто, твоего зама. Вроде способный парень, ты так не считаешь?
  - Я...
  - Это был риторический вопрос, - усмехнулся Бурлон.
  - Ты был хорош, когда сторожил виллу Эстебана и приглядывал за ним. Вот туда и отправляйся, - Бурлон помолчал и добавил, - Если Эстебан, конечно, возьмет тебя назад. А Альберто тогда займется этими злосчастными фото и машиной Марисоль.
  - Как скажете, дон Карлос, - Хосе не посмел поднять глаз.
  - Не трать мое время Хосе, оно слишком дорого стоит. Я не хочу тебя больше видеть.
  
  Серия 39.
  30 марта 2010 г.
  Каракас, Венесуэла.
  
  Я в очередной раз осмотрела комнату, вроде ничего не забыла. Пришло время попрощаться с клиникой Санта-Исабель. Внизу меня уже ждала машина и надо было быстрее ехать к аэропорту, чтобы успеть засветло. Эти две недели в клинике просто промелькнули у меня перед глазами. На следующий день после того как я узнала об аварии Марисоль доктору Мартинесу так и не удалось поговорить со мной. Весь этот день я не могла оторваться от подушки, долго плакала и вспоминала, как нам было хорошо вместе. Я даже простила ее за Пабло, хотя мне было очень горько делить Марисоль с кем-нибудь еще. Никаких новостей про нее больше не было. Ее телефон молчал и я предполагала самое худшее. И только через несколько дней, когда я смогла немного успокоиться и вошла в состояние, чем-то напоминающее безразличную депрессию, я смогла поговорить с доктором. Мартинес, учитывая мое состояние, предлагал перенести операцию, но мне было уже все равно. Не я ли это хотела? Не я ли хотела перестать быть диковинной зверушкой в глазах Херардо и стать женщиной, раз уж я не смогу быть нормальным мужчиной? В глазах Херардо? Да, пошел он к черту! Я хотела стать нормальным человеком для себя самой, о чем я твердо заявила доктору Мартинесу. Доктор пожал плечами и назначил операцию на ранее утро следующего дня. Спала я не спокойно, всю ночь меня тревожили образы Марисоль и только под утро мне удалось немного задремать. Пронзительная трель будильника резко подняла меня. Звонок от Марисоль? Нет, это всего лишь будильник. Пока вставать, скоро ты уже станешь настоящей девочкой. Я поплелась в туалет, где уже привычно собралась присесть на унитаз.
  'Остановись!' - в моей голове сказал голос Виктора.
  Я послушно замерла, продолжая спать на ходу.
  'Это же твой последний раз, когда ты можешь сходить в туалет как мужчина', - появилась мысль.
  А ведь правда, через час будет операция.
  'Сделай это как мужчина, последний раз', - попросил внутренний Виктор.
  Я подняла толчок и, задрав подол розовой ночнушки, которую мне когда-то подарила Марисоль, пристроилась к унитазу. Обзору существенно мешали довольно внушительные холмы груди, уже, пожалуй, достигшие третьего размера. Как я не старалась, но рассмотреть, что там внизу происходит, мне не удавалось. Все закончилось мокрой ночнушкой и лужей на полу. Чертыхнувшись, я полезла искать тряпку.
  Операция прошла без сюрпризов. Мне сделали анестезию и моя нижняя часть тела скрылась на синими шторками. А спустя полчаса я даже перестала ее чувствовать. После операции меня привезли в мою комнату и оставили лежать там, вручив пульт вызова сестры, если мне что-нибудь понадобится. Позже пришла боль, потом обезболивающее, сон, затем опять боль, опять обезболивающе, какая-то еда, снова сон и так несколько дней. Со временем мне стало лучше и я смогла осмотреть мое новое приобретение. Я, конечно, нисколько не сомневалась в способностях доктора Мартинеса, но то, что я увидела, повергло меня в шок. В зеркало на меня смотрела девушка, настоящая девушка во всех смыслах этого слова. Ниже пояса у меня не осталось ни намека на то, что я когда-то была парнем. Я снова и снова всматривалась в свое изображение, не веря своим глазам. Там между ног все было так, как и у всех обычных девочек, также бросалась в глаза моя изменившаяся гладкая и шелковистая кожа без следов какой-либо растительности и плавные женские изгибы попы. Как-то раз, когда я стояла, рассматривая в очередной раз себя перед зеркалом, раздался стук в дверь.
  - Сеньорита Молина, - послышался голос доктора Мартинеса.
  Я быстро запахнулась в пушистый халат и открыла дверь.
  - Le ve bien hoy (Вы сегодня хорошо выглядите. Исп.), - улыбнулся доктор.
  Каким-то непостижимым образом операция принесла мне облегчение. Рассматривая свое новое приобретение, волнение за судьбу Марисоль немного отступило, и я почувствовала себя чуть лучше. Исчезла апатия и безразличие к жизни и я стала постепенно возвращаться к действительности. У доктора Мартинеса был несколько смущенный вид. Он задал мне еще несколько вежливых вопросов о моем самочувствии и погоде. Все это время доктор переступал с ноги на ногу и мял небольшой пакет в руках. Наконец, доктор решился.
  - Виктория, после операции вам необходимо разрабатывать ваше новое влагалище. Так как оно создано искусственно при отсутствии подобной стимуляции, ткани могут срастись, что было бы крайне не желательно.
  С этими словами доктор Мартинес вручил мне тот самый пакет, что он держал в руках.
  - Пожалуйста, делайте это почаще. Если вам еще что-нибудь понадобится, то Вы знаете, где меня можно найти.
  С этими словами доктор удалился. Я, подтянув пояс халатика, приятно ласкающего обнаженное тело, уселась на кровати и опрокинула пакетик, вываливая его содержимое на кровать. Внутри оказался розовый фалоимитатор довольно большого размера, сделанный из какого-то упругого и гладкого материала, напоминающего силикон.
  'Ну вот, ты и дожил', - буркнул у меня в голове Виктор.
  Но сразу же появилась и другая мысль.
  'А неужели тебе не интересно как это бывает у нас девочек?'.
  Это уже были мысли Виктории. Какое-то время внутри меня шло ожесточенное сражение, но вскоре Виктор стал уступать. Кроме того, инструкции доктора Мартинеса также были на стороне Виктории. Получить проблему на пустом месте мне так-то тоже совсем не хотелось. Я робко взяла игрушку в руки и стала ее рассматривать. На деле все оказалось не так уж сложно и... неожиданно приятно. Но так было не сразу, поначалу это скорее была неприятная, но необходимая медицинская процедура.
  За этой и другими процедурами и осмотрами протекали мои последние дни в клинике. Зеркало подсказывало мне, что больше я сюда уже не вернусь. Между фото Летисьи на телефоне и моим изображением в зеркале, как говорится, можно было найти всего несколько отличий. Первое, что бросалось в глаза, так это цвет кожи. Моя кожа была слишком светлая и не похожа на немного смуглую кожу Лети. Летисья, очевидно, как и большинство других мулатов в Латинской Америке, старательно пыталась отбелить свою кожу, так как, как раньше мне рассказывала Марисоль, это считалось здесь признаком аристократичности. Так что моя чуть уже загоревшая кожа не выделялась так уж разительно, но все равно это было заметно. Вторым отличием была ее идеальная фигура с точеной талией и широкими бедрами. Но я был почти уверен, что об этом отличии хорошо известно сеньоре да Сильве и скоро она вплотную этим займется. Ну и последнее, грудь Лети казалось все еще несколько больше, чем моя. Но тут все в руках матери природы. Я была рада, что послушалась доктора Мартинеса и решила повременить с операцией по увеличению груди. Как он и предполагал, теперь в ней не было никакой необходимости.
  В дверь постучали.
  - Сеньорита Молина, - раздался знакомый голос, вырвавший из меня из воспоминаний, - Нам нужно ехать, иначе рискуем не успеть до темноты.
  За дверью оказался Густаво, один из моих охранников, из тех, что мне выделил дон Эстебан. Я бросила прощальный взгляд на комнату и последовала за ним к лифту. По мере того как я приближалась к парковке мое сердце забилось чаще. Пабло просто не мог не знать, что с Марисоль. Но к моему величайшему разочарованию вместо большого черного фургона там меня ждала совершенно другая машина.
  - Сеньорита Молина? - Уточнил незнакомый парень, - Дон Эстебан велел мне доставить вас в аэропорт.
  - А где же Пабло? - Воскликнула я.
  - Lo siento, no sé quién es Pablo. Me dijeron que hoy tengo que llevarle al aeropuerto (Простите, я не знаю, кто-такой Пабло. Мне велели просто доставить вас сегодня в аэропорт. Исп.).
  Разочарованная, я подошла к машине. В этот раз это был обычный, ничем особо не выделяющийся легковой автомобиль средней руки. Густаво открыл мне дверь и я села на место позади водителя. Затем Густаво обошел машину и сел сзади справа от меня. Водитель также занял свое место и мы тронулись.
  - А как же Матео? - запоздало вспомнила я про второго охранника.
  - Матео вчера несколько загулял и сейчас не очень хорошо себя чувствует, - Густаво понизил голос и чуть пододвинулся ко мне, - Пожалуйста, не говорите об этом дону Эстебану.
  Я ответила ему улыбкой. Конечно, я же не полезу в их отношения с начальством. Повернувшись к окну, я проводила взглядом удаляющееся желтое здание клиники. Между тем зеленые насаждения стали все больше и больше уступать дорогу унылым кривым лачугам, машина прибавила скорости.
  - Мы едем по краю трущоб, осталось совсем немного и мы выедем на нормальную дорогу, - пояснил водитель.
  И действительно, через несколько минут лачуги пропали и мы выскочили на широкую раздолбанную дорогу, проходящую вдоль серых зданий. Однако далеко проехать нам по ней не удалось. Машина затормозила перед полицейским кордоном, перегородившим всю трассу.
  - Дорога закрыта. Проводится полицейская операция. Ищите объездные пути, - скандировал один из офицеров полиции в мегафон.
  Наш водитель хмуро посмотрел на полицейские машины, перерывшие дорогу, и перевел взгляд на часы.
  - Поедем через центр. Надеюсь, успеем проскочить до темноты.
  Машина развернулась и понеслась вниз с холма в направлении центра города. Какое-то время мимо еще мелькали лачуги, но они быстро уступили место большим безликим бетонным многоэтажным зданиям, как две капли воды похожим друг на друга. На большинстве окон были отнюдь не декоративные решетки с толстыми прутьями, сами здания были грязные и какого-то неопределенно серого цвета, сплошь и рядом покрытые яркими граффити. Прямо между домами встречались большие кучи мусора, сваленные как попало. По мере приближения к центру города становилось чуть лучше и здания стали немного опрятнее, а кучи мусора несколько уменьшились в размерах. На каждой более или менее ровной поверхности разместились надписи или фотографии президента, восхваляющие его заслуги перед отечеством. Частыми городскими украшениями были мозаичные панно с до боли знакомыми сценами строительства светлого коммунистического будущего и героями революции. Неожиданно машина повернула и остановилась.
  - Ну все, приехали, - водитель кивнул на заполненную машинами улицу, - Тут в центре постоянные пробки.
  Машины двигались медленно и, уткнувшись в окно, я продолжала рассматривать столицу страны победившего социализма. Перед глазами мелькнул какой-то городской парк, в котором детишки лазили по сиротливо стоявшему танку, вслед за ним показался какой-то не то клуб, не то ресторан. Судя по тому, что можно было разобрать в окно, это было приличное заведение, хорошо обставленное изнутри. На двери красовалась табличка запрещающая вход в майках, шортах, бейсболках, темных очках, с битами и огнестрельным оружием.
  'Нормально так', - подумалось мне.
  Неожиданно раздался какой-то далекий грохот, я вздрогнула. Вслед за ним блеснула молния. Это всего лишь гром. Начался дождь. Капли воды сбегали по стеклу, мешая мне рассматривать окрестности. Небо над головой налилось свинцом, поднялся ветер.
  - No hace muy buen tiempo (Погода не радует. Исп.), - сказал водитель, посильнее включая дворники на ветровом стекле.
  Вокруг, казалось, резко потемнело и стали зажигаться огни. Между тем дождь полностью парализовал движение. Машины сигналили друг другу, мигали фарами, слышались недовольные крики водителей, но пробка практически не двигалась.
  - Вы уже бывали в Каракасе? - Спросил водитель.
  - Только в окрестностях, в центре первый раз, - ответила я.
  - В городе не так много достопримечательностей, - беря на себя роль гида, сказал водитель.
  Он показал рукой на видневшиеся недалеко три белых купола с оранжевой окантовкой. Я бы сказала, что купола были похоже на церковные, но кресты на них отсутствовали.
  - Это национальный пантеон, где находится гроб Боливара и других героев за независимость. А вот там, в конце Северного проспекта, расположена площадь Боливара с его конной статуей в центре. Это центральная площадь города. За ней находится национальная ассамблея, это здание с золотыми куполами, дворец Академий, ранее бывший францисканским монастырем и дом, где родился Боливар.
  Водитель показал мне еще несколько церквей видневшийся вокруг и назвал их имена.
  - В той стороне, - он показал в противоположенную сторону от площади Боливара, - Расположен дворец и парк Мирафлорес, где находится резиденция Чавеса. Ну, дворец президента.
  Пока продолжалась эта импровизированная экскурсия мы медленно ползли по мокрой дороге среди множества таких же машин. С автомобилей стекали потоки воды, дождь только усиливался и не думал заканчиваться. Водитель недовольно смотрел на темнеющее небо и хмурился. Через полчаса мы, наконец, вырвались из пробки, и машина устремилась по уже темным улицам.
  - А почему не включают фонари? - Поинтересовался Густаво.
  - В стране проблемы с электричеством, - пожал плечами водитель, - Так что экономят на всем, чем могут. Последние несколько лет власти обвиняют во всем постоянную засуху и потому говорят, что электростанции вырабатывают слишком мало электроэнергии, а покупать ее зарубежном, денег нет.
  Фары автомобиля освещали унылые мокрые улицы с редкими прохожими, быстро спешившими по своим делам. Улицы менялись, но каждая из них была почти неотличима от другой. Те же темные силуэты зданий, грязь, заборы и потоки текущей воды. Я даже начала немного дремать, когда неожиданно рядом раздались глухие звуки падения чего-то тяжелого.
  - ¡Agarrense! (Держитесь! Исп.) - Воскликнул водитель, выворачивая руль.
  В свете фар свернули несколько мешков из грубой ткани, валявшиеся посередине узкой улицы. Один из них треснул и из него посыпался песок.
  Машина резко повернула, пытаясь вписаться в поворот и уйти на соседнюю улицу. Раздался противный звук скольжения шин по асфальту и одно из зеркал осталось лежать в темном переулке. Запахло паленым. На соседней улице водитель поддал газу.
  - Уф, вроде пронесло.
  Одновременно с этими словами прямо перед машиной что-то ярко вспыхнуло, ослепляя водителя, а сзади послышались звуки ревущего мотора мотоцикла и очереди выстрелов, наверное, из автомата. Раздался звон стекла и я инстинктивно наклонилась вперед, чувствуя, что мне на голову сыплются осколки. Водитель как безумный крутил руль и давил на педаль.
  - Нельзя останавливаться! Нельзя останавливаться! - Как заведенный повторял он.
  Машина понеслась вперед прямо на источник света, который оказался прожектором. Проезжая мы задели ведущий к нему провод и свет резко погас, погружая улицу во тьму. Было слишком темно, а машина все набирала скорость.
  - Включи фары! - Закричала я.
  - Их больше нет. Держитесь за что-нибудь, сейчас будем поворачивать. Некогда тормозить!
  Машина плохо вписалась в поворот и задела угол рядом стоящего здания, которое развернуло автомобиль и бросило его на противоположенную сторону переулка.
  Я, наверное, на несколько секунд отключилась и когда пришла в себя, вокруг стояла гнетущая тишина и темнота. Машина больше не двигалась и стояла несколько под углом. Я потянулась к водителю.
  - Мы можем ехать?
  Но ответом мне было молчание. Я схватила водителя за плечо и потрясла. Опять никакой реакции. Нащупав в сумочке телефон, я подняла его и посветила им вперед, как фонариком. Мне едва удалось сдержать вскрик. Через сорванную дверь на месте водителя оказался какой-то дорожный указатель, узкая стрела которого глубоко вошла в левую глазницу мужчины. Его тело расслабленно лежало на сиденье, придавленное какой-то арматурой, видно когда-то фиксирующей дорожный знак. Стараясь больше не смотреть на тело, я медленно вернулась на свое сиденье и толкнула охранника.
  - Густаво?
  Я аккуратно посветила на него телефоном. Мужчина лежал немного запрокинув голову и казался без сознания. Внешних повреждений вроде не было. Я принялась трясти охранника.
  - Густаво! Очнись! Надо выбираться отсюда!
  Толкая его, я вдруг заметила, что мои руки окрасились кровью. Еще раз осмотрев мужчину более внимательно, я заметила, аккуратную дырочку от ранения в шею. Из нее уже начала течь кровь, медленно стекая ему за шиворот.
  - Нет!
  Я взяла его за руку, кажется, пульса нет. Приложилась к его груди, она оказалась неподвижной. Не дышит, похоже, тоже мертв. Случайная пуля попала ему в шею, когда стреляли сзади. Позади послышался приближающийся звук мотоцикла. Первой мыслью было затаиться, но через секунду я поняла, что это было бы глупо. Нападавшие как раз и искали машину. Не медля больше, я повернула ручку двери, пытаясь выбраться из машины с покойниками. Сильно помятая дверь не поддалась. Тогда я навалилась на нее всем телом и, упираясь ногами в сидение рядом с водителем, стала толкаться изо всех сил. Неожиданно дверь резко открылась, и я повалилась на мокрый асфальт. Недалеко послышались голоса.
  - ¿Donde está este maldito carro? (Куда делась эта долбаная машина? Исп.). - спросил один из голосов.
  - Она должна быть где-то здесь. На одной из этих улиц, - где-то сзади сверкнул мощный фонарь.
  - Ну, давай, вначале осмотрим эту улицу, а потом вторую. Если остался кто живой, то пристрелить. Зачем нам лишние свидетели?
  Я затаила дыхание, а мощный выброс адреналина придал мне сил. Рукой я нащупала в темном салоне развороченной машины свою сумку с документами. Мне показалось, что фонарь сверкнул на соседней улице и я аккуратно, стараясь не шуметь, поползла к противоположенной от машины стороне улице. Проклятое длинное белое платье сразу же намокло и путалось в ногах, мешая ползти. А ведь еще утром мне показалось, что это будет так символично вернуться назад в белом платье. Наконец, добравшись до спасительной темноты другого края улочки, я осмелилась перевести дух и осмотреться. Бандитов негде не было видно. Держась за бетонную стену здания, я поднялась на ноги и отряхнула мокрую юбку. Стараясь наступать бесшумно, насколько это было возможно в моих туфлях на каблуках, я решила двигаться в противоположенную от голосов сторону и спрятаться в каком-нибудь подъезде или заведении. Однако улица была темная, народу никого и, хотя на ней горели редкие вывески, все двери были плотно закрыты и никто не откликался на мои стуки. Я побежала дальше в сторону какого-то жилого дома. По крайней мере, высоко над головой там кто-то сушил белье. Дом был обнесен высоким забором метра три, верх которого был покрыт кольцами колючей проволоки. Я металась вдоль забора пока, наконец, не нашла калитку и ворота. Я наделась встретить там хотя бы охрану, но нашла только электронный замок. Я несколько раз нажала на вызов, но мне никто не ответил. За домом была какая-то лавка с толстыми решетками на окнах. Свет внутри не горел и было тихо. На другой стороне высился еще один забор, таблички на котором предупреждали, что он находится под напряжением. У меня уже стали опускаться руки и я почти полностью промокла под этим бесконечным дождем, ноги запутывались в длинной, мокрой и ставшей такой тяжелой юбке, а каблуки скользили по мокрому разбитому асфальту. За поворотом меня ждала еще одна такая же темная и тихая улочка. Однако только стоило мне повернуть на нее, как впереди появился свет и послышался мотор мотоцикла. Я резко прыгнула назад за угол в спасительную темноту. Неожиданно чьи-то руки закрыли мне рот и что-то твердое уперлось в спину.
  - No te muevas o te voy a tirar (Не дергайся, пристрелю. Исп.) - сказал холодный и безжизненный голос.
  Голос, от которого я просто оцепенела. Было так легко поверить, что его обладатель не задумываясь просто возьмет и нажмет на курок.
  - Васко, тут девка, - крикнул парень, продолжая прижимать ствол к моей спине.
  На улице появился свет и показалась приближающая фигура мотоциклиста.
  - Кончай ее! Нам надо найти машину с товаром.
  Меня пробила дрожь. Неужели это все и темные, грязные улицы Каракаса станут последними, что я увижу в этой жизни? Обычно в боевиках тут главный герой делает ловкую подсечку, завладевает оружием и укладывает всех вокруг. Но я просто онемела и застыла не в силах пошевелиться. Я почувствовала, как парень поднимает ствол повыше, не отрывая его от моей спины. Я последний раз глубоко вздохнула и зажмурилась, приготовившись к неизбежному.
  - Васко, а она вроде хорошенькая.
  - ¡Eres un imbécil! (Ты идиот! Исп.) Мы сюда не за девками пришли. Надо найти машину с товаром. Как заберем товар, то купишь себе новый байк и будет у тебя все как известной поговорке, - второй бандит процитировал известный венесуэльский мем ('У тебя есть мотоцикл и пистолет - тебя любят все телочки').
  У меня за спиной послышался рокот мотора и к бандитам подъехал третий мотоциклист.
  - ¿Que coño esta pasando por aquí? (Что за хрень тут у вас происходит? Исп.) - Властно спросил новый голос.
  - Да вот, девку поймали. Видно из машины, что мы подстрелили. Непонятно только, что она там делала.
  - Вы, придурки, подстрелили не ту машину. Радуйтесь, что машину с товаром все равно задержали на другом кордоне. Иначе Каринегро ('Черномазый', Кол. Исп.) с вас бы шкуру спустил.
  - А с этой, что теперь делать? - спросил тот, кого называли Васко.
  - А ну дай-ка, - с этими словами он направил фонарь мне в лицо.
  - Ммм красивая и физиономия что-то знакомая. Я уже где-то ее видел, - он махнул рукой, - А ну ладно, отвезем ее боссу, он, может, продаст ее Ависпону ('Живчик', Кол. Исп.). У них всегда есть спрос на хорошеньких девочек.
  - Спасибо, - прошептала я, судорожно выдыхая.
  Все это время я стояла, затаив дыхание и боялась вздохнуть. Однако мужчина услышал мои слова.
  - Не благодари, - усмехнулся он и повернулся к Васко, - Проверь, что там у нее в сумочке.
  Васко подскочил ко мне и ловким отработанным жестом сдернул у меня с плеча сумочку, вытряхнув ее содержимое на асфальт. Парень присел, освещая фонариком рассыпавшееся добро.
  - Ну чего там? - Нетерпеливо спросил третий мотоциклист.
  - Паспорт, всякая женская хрень, деньги и.... ооо, какая она оказывается штучка!
  Васко поднялся, держа в руках фалоимитатор, что выдал мне доктор Мартинес.
  - Ммм, должно быть горячая девочка, - хохотнул главный, - Точно отправь ее Ависпону, да и торгуйся с ним за нее получше. А теперь давайте пошевеливайтесь, надо разгрузить машину с товаром и еще обшмонайте вторую машину на предмет ценных вещей. Мало ли что.
  - А куда торопиться-то, - бросил Васко, - Квартал изолирован и на улицах стоят наши кордоны, менты в доле. Чего спешить?
  - Ты у меня поговоришь сейчас! - Начал расходиться главный мотоциклист.
  Он повернулся к державшему меня парню.
  - Девку не забудь.
  С этими словами я почувствовала тупой удар сзади и земля стала уходить у меня из-под ног. В глазах потемнело и я провалилась в какую-то черноту.
  
  Серия 40.
  31 марта 2010 г.
  Лима, Перу.
  
  Марисоль смотрела на сидевшего напротив маленького и толстого человека, который с аппетитом уплетал килограммовую порцию стейка. Казалось, коротышка вот-вот лопнет, но он отрезал себе все новые и новые кусочки и отправлял их в рот. Не прерывая поглощение мяса, парень подвинул поближе огромную порцию картофеля фри. Марисоль не выдержала.
  - Tapón, ¿cómo puedes comer tanto? (Тапон, как ты можешь столько есть? Исп.) - совершенно искреннее спросила она.
  Марисоль поймала себя на мысли, что она забыла, как зовут парня. Все его звали просто Тапон ('Коротышка', Перуан. Исп.), а парень не только на это не обижался, но и даже сам часто представлялся своим прозвищем. Она знала Тапона уже много лет, еще когда он был простым мальчиком на побегушках на перуанских плантациях. Сейчас же Тапон вырос до третьего лица местного наркокартеля, но теплые отношения между ними сохранились.
  Тапон не ответил, продолжая усиленно жевать. Наконец, расправившись с очередной порцией мяса, он важно произнес.
  - Еда, моя дорогая Марисоль, это искусство, а искусством надо наслаждаться, чем я собственно и занимаюсь.
  Он говорил это с таким важным видом, что Марисоль не выдержала и рассмеялась. Тапон заулыбался и потянулся за картошкой.
  Они сидели в аргентинском ресторанчике на втором этаже торгового комплекса Лакромар в Мирафлорес, фешенебельном районе в центре перуанской столицы. Марисоль прекрасно знала, что Тапон очень любил это место, где фактически даже не было меню. Ты просто показывала на большом плакате с изображением коровы, какую часть ты хочешь съесть и выбирала порцию в полкило или килограмм. Каждая порция комплектовалась еще и огромной корзинкой с картошкой фри и было неудивительно, почему коротышке так нравилось это заведение.
  Пару недель назад ей позвонил дон Эстебан и сообщил, что хотел бы, чтобы она лично отправилась в Лиму и встретилась с представителем картеля сельвы, чтобы обсудить поставки сушеных листьев коки. У дона Хасинто уже были какие-то подвижки в Гондурасе по поводу подводных лодок и Бурлон хотел, чтобы все было готово, когда у них получится приобрести транспорт. Milagros не могла переоборудовать плантации так быстро, да и коке необходимо было еще вырасти, так что Бурлон предложил вернуться к старому, проверенному поставщику коки в Перу. Хотя теперь все будет сложнее, так как перуанское правительство закрыло границу и жестко контролирует перемещение грузов через нее, но нет ничего такого, чтобы не могло не затеряться в дебрях Амазонки. Товар планировали перевозить водным путем по реке через перуанский департамент Лорето сразу на территорию Колумбии. Это конечно было сопряжено с некоторыми сложностями логистики, зато глубоко в джунглях можно было бы забыть про государственные границы. Марисоль с радостью ухватилась за предложение дона Эстебана, так как она боялась, что скоро окружающие свяжут дважды два и ее секрет выплывет наружу. А как на это отреагирует Бурлон Марисоль даже и думать не хотелось. Так что поездка в Перу была как раз тем, что ей было нужно. Она уверила дона Эстебана, что он абсолютно прав и ей необходимо лично и подробно осмотреть все перуанские плантации, чтобы оценить возможные объемы поставок, а также по возможности и саму дорогу для поставки товара. Это бы дало Марисоль столь необходимое ей время. Хотя дон Эстебан был немного удивлен таким рвением девушки, он, подумав, согласился, так как у него действительно возникали сомнения, насколько перуанцы были готовы выполнить свои обещания. В Марисоль же он не сомневался, если она сказала, что проверит, то она действительно проверит и заглянет в каждый угол и представит исчерпывающий отчет.
  Перед обедом они уже обсудили основные детали предстоящего соглашения между картелями и Тапон обещал связаться с ней, как только он получит добро у местного наробарона. Наконец, коротышка вытер жирные от картошки руки об несколько салфеток и довольно осмотрелся в поисках официанта.
  'Ahora' ('Пора!', Исп.) - решила Марисоль.
  - Понравился стейк?
  - О да! В этой 'Vaca Loca' отличное мясо. В Лиме полно ресторанов на любой вкус и кошелек, но это место особенное. Здесь всегда очень вкусно.
  - Тапон, - Марисоль сделала секундную паузу, - А можно личную просьбу?
  - Для тебя все что угодно, - улыбнулся коротышка, - Если это конечно в моих силах.
  - Ты бы мог спрятать одного человека? Девушку, - уточнила она.
  - Спрятать? - Задумчиво сказал Тапон, - От кого и на сколько?
  - Ото всех. Никто не должен знать, где она будет находиться. Никто кроме тебя и меня. А на сколько, я пока не знаю, там как пойдет.
  Взгляд Тапона посерьезнел.
  - Марисоль, ты же понимаешь, что я не могу спрятать человека из вашего картеля. Это может спровоцировать... эээ ненужные трения между нами.
  - Нет, нет, - поспешно заверила его девушка, - Она не имеет никакого отношения к картелю Западной долины или вообще наркомафии. Это просто моя знакомая.
  - У нее проблемы с местными властями?
  - Нет, но, возможно, скоро будут.
  - Ну, в принципе, я бы мог помочь тебе. Я подумаю как это лучше сделать. Это срочно?
  - Нет, девушку надо будет спрятать месяца через четыре.
  Тапон усмехнулся.
  - Ты даже в личных делах все планируешь наперед.
  Наконец, Тапон поймал пробегавшего мимо официанта.
  - La cuenta, por favor (Счет, пожалуйста. Исп.).
  Марисоль достала кошелек, но застыла под укоризненным взглядом Тапона.
  - Марисоль, неужели ты думаешь, что я позволю тебе заплатить?
  - Но... - замялась девушка, - Это вроде как я тебя пригласила сюда.
  Тапон хитро улыбнулся.
  - А я пригласил тебя в Перу, мою страну. Я джентльмен, хоть и маленький, и никогда не позволю платить даме.
  Оба засмеялись его шутке. Расставшись с Тапоном, Марисоль решила немного прогуляться по центру. Лима была большим и красивым городом, на который было приятно посмотреть. И хотя это было далеко не первый раз, когда она приезжала сюда, но каждый раз она находила здесь что-то новое, интересное и необычное. Марисоль села в прокатную машину и выехала на проспект Республики. Через полчаса она оказалась в самом центре города неподалеку от центральной Пласа-де-Армас. Запаковав машину в одном из свободных парковочных карманов, Марисоль открыла дверь и ступила на мостовую. Мостовая необычно пружинила под ногами. Девушка никак не могла привыкнуть и каждый раз удивлялась местным резиновым дорогам. Городские власти уже довольно давно покрыли центральные улицы вместо асфальта плотной резиной, чтобы их было удобнее мыть. Каждое утро целый специальный кортеж моющих машин выдвигался по этим улицам и с мылом, шампунем и пеной до блеска отмывал их. Справа и слева высились большие здания преимущественно темно-желтого цвета.
  'Может мне потому и нравится Лима, что тут большинство зданий окрашены в мой любимый цвет?' - задумалась Марисоль.
  Девушка шла по улице и рассматривала людей, спешивших по своим делам. Сверху раздались крики каких-то птиц и Марисоль подняла голову. Было облачно.
  'Как бы не пошел дождь, а то у меня нет зонтика', - мелькнула мысль.
  Тут же она посмеялась своей глупости. Дождь в Лиме? Это же фантастика! Марисоль знала, что по неизвестной причине в Лиме практически никогда не бывает дождя, а эскалаторы тут строят прямо под открытым небом. Даже владельцы местных кафешек и ресторанчиков никогда особо не заморачиваются с зонтиками. Тапон как-то рассказывал, что последний раз нормальный дождик тут был лет десять назад. Правда солнечно здесь также бывает не часто и обычно в городе всегда облачно. Улица закончилась и Марисоль направилась в сторону Пласа-де-Армас, которая была окружена одними из самых внушительных зданий в городе. Прямо перед ней за высоким решетчатым забором высилось массивное здание Дворца Правительства в стиле барокко, чем-то напоминающее французские дворцы. Местные также называли его дом Писарро, по фамилии знаменитого завоевателя империи Инков, который стал первым вице-королем этой земли и построил этот дворец. Над зданием реял огромный красно-бело-красный флаг Перу, а чуть в стороне за ним немного меньшего размера радужный традиционный флаг инков. Также вертикальные версии государственных флагов украшали забор вокруг здания. Марисоль подошла поближе к решетке, чтобы понаблюдать за разводом полка гвардейцев. Молодые люди были одеты в сине-красную форму, состоящую из красных камзолов и синих брюк. У каждого из них была шпага и штык, конец которого был увенчан небольшим флажком с цветами Перу. Гвардейцы синхронно маршировали на месте под звуки расположившегося напротив военного оркестра. Марисоль где-то читала, что форма гвардейцев была сшита по аналогии с французской формой наполеоновских времен. Наблюдая за гвардейцами, девушка заметила, что несколько ребят также скосили глаза на нее. Марисоль улыбнулась и помахала им рукой. Тут же несколько штыков взлетели чуть позже и чуть выше всех остальных, а на девушку строго посмотрел один из офицеров. Марисоль поспешно ретировалась в сторону дворца архиепископа с необычными огромными деревянными балконами в несколько этажей. Сразу же за ним возносились массивные башни перед входом в главный кафедральный собор страны. Девушка не стала толкаться с толпой туристов, стремившихся попасть в собор, а отправилась на площадь, где присела на одну из скамеек, под кругом из высоких пальм. Рассматривая исторические здания со всех сторон площади, девушка вдруг заметила проезжавший мимо желтый порш, так похожий на ее бывший автомобиль. Ее мысли сразу же вернулись к событиям того самого дня, когда она улетела в Лиму. В тот день ей очень повезло, что она решила не оставлять машину на стоянке в аэропорту, так как она не знала когда она вернется и собиралась растянуть эту поездку на как можно больший срок. Кроме того, недавно ей стало казаться, что в салоне чем-то пахнет и, пользуясь своим отсутствием, она поручила одному из знакомых отогнать машину в мойку на чистку. Каково же было ее удивление, когда через пару дней ей позвонил Альберто и сообщил, что ее машина разбилась где-то в пригородах Медельина. Они внимательно изучили обстоятельства аварии и полицейская версия о мокрой дороге и не справившимся с управлением водителем не подтвердилась. Вернее водитель действительно не справился с управлением, но вовсе не из-за мокрой дороги, а из-за отказавших тормозов. Накануне, кто-то основательно с ними поработал. И хотя Марисоль сказала, что она никого не подозревает, она-то как раз догадывалась, кто стоял за всем этим. Девушка не забыла то, что как-то сказала ей Виктория.
  'Maldita Angélica, es la hora de hacer algo contigo, ya no se puede tolerar más a tus acciones ('Проклятая Анхелика, с тобой пора уже что-нибудь делать, а то это уже переходит все границы'. Исп.), - подумала Марисоль.
  Она не хотела жаловаться на нее напрямую, все-таки Анхелика любовница дона Эстебана, ее прямого начальника, так что по возвращению надо будет самой заняться этой курицей. Одно дело, когда она тихо сидела в сторонке с недовольным видом и совсем другое, когда она стала распускать руки.
  Тут Марисоль вспомнила, что Виктория, возможно, видела репортаж об этой аварии, что передавали на всех главных каналах.
  'Она же там совсем одна в этой Венесуэле и сейчас, наверное, сходит сума от беспокойства', - пришло в голову Марисоль.
  Немедля больше, девушка набрала номер Виктории, ожидая услышать ее милый голос, но телефон только сообщил, что абонент находится вне сети. Марисоль недовольно поджала губы. Вот так всегда, когда нужно срочно позвонить. Наверное, она просто забыла зарядить телефон.
  Марисоль не понимала своих отношений с Викторией. Ей было хорошо с ней, она чувствовала ее теплоту и ее желание быть рядом, но она была... девушкой. Уже совсем настоящей девушкой. Марисоль никогда не интересовалась девушками, они для нее были лишь конкурентки или как максимум подруги, но не более. Она даже дала зеленый свет Пабло, который, как она знала, давно положил на нее глаз, не смотря на их долгую дружбу. Она просто хотела доказать самой себе, что все это просто какое-то наваждение, но оказалось все было гораздо более серьезно. Даже целуясь с ним, все ее мысли постоянно возвращалась к Виктории. Через неделю, предложив Пабло остаться друзьями, она приняла решение. Ради Виктории, ради их обеих. Она просто не могла поступить иначе.
  
  Серия 41.
  31 марта 2010 г.
  Национальный парк дельта Ориноко, Венесуэла.
  
  Я пришла в себя от какого-то резкого запаха прямо под моим носом. Также чьи-то руки грубо хлопали меня по щекам.
  - О, очнулась, красавица! - сказал какой-то негр, убирая у меня из-под носа пузырек.
  Запоздало поняв, что под красавицей он имел в виду меня, я осмотрелась. Я лежала на каком-то топчане внутри круглой хижины, сложенной из плотно прилегающих прутьев. Сверху над головой была крыша то ли из соломы, то ли из каких-то сушеных листьев. Кроме топчана никакой другой мебели в помещении не было, а около единственной двери стояло ведро. Я посмотрела на себя и ужаснулась своему виду. Мое когда-то белое платье было помято и порвано в нескольких местах. Ткань уже высохла, но платье все было в серых разводах и пятнах. На голове была мочалка из спутанных волос. Я резко оборвала свои мысли. Я действительно веду себя как баба! Меня похитили какие-то бандиты, привезли неизвестно куда, а я думаю о том, как я выгляжу? Я встряхнулась, фокусируя взгляд на негре.
  - Ты эээ кто?
  - No importa. Muévate, Avispón quiere verte (Не твоего ума дела! Пошли, тебя хочет видеть Ависпон. Исп.).
  Я встала, обнаружив, что у одной из моих туфель сломался каблук. Негр, некоторое время, улыбаясь, смотрел на мои попытки приделать его на место, но потом бросил.
  - Разувайся, иди так. Шеф не любит ждать.
  Хоть мне и не хотелось идти босиком, похоже, других вариантов у меня не было.
  - Давай курица, поживее, - легонько подтолкнул меня черный.
  Он немного нажал на дверь и она распахнулась, пропуская нас на деревянный настил. Стоило нам покинуть хижину, как меня обволок теплый, влажный и тяжелый воздух. Было такое ощущение, как будто бы я попала в баню. Мы стояли на деревянном мостике, под которым плескалась вода. Во все стороны вокруг раскинулись зеленые джунгли и лишь впереди виднелись несколько серых строений.
  - Пошли, еще насмотришься, - дернул меня мой сопровождающий.
  Я аккуратно ступала по деревянному настилу босыми ногами. Но, похоже, бояться мне в этом случае было нечего. Доски были теплые и хорошо отполированые. Мы шли вперед в сторону группы зданий. То, что я вначале приняла за мостик, оказалось такой навесной дорогой, поднятой на метр над мокрыми джунглями. Сваи ее опор уходили куда-то подводу или вглубь бурно растущей зелени. Мы прошли мимо нескольких ответвлений от основной дороги и негр повернул к самому большому строению, каркас и нижняя часть которого была сделана из досок, а весь верх был просто затянут москитными сетками. Как и на всех других местных постройках, сверху оно было накрыто крышей из плотно спрессованных сушеных пальмовых листьев, которые были обильно разбросаны вокруг. Негр грубо подтолкнул меня к двери здания.
  - Заходи!
  Внутри неожиданно оказалось просторное помещение с плетеной мебелью из какого-то материала, похожего на ротанг. В противоположенном от двери конце стоял стол, за которым сидел какой-то человек с грубыми чертами лица и прилизанными волосами. Справа от него в кресле развалился еще какой-то парень.
  - Ну, кто тут у нас? - Оживился, сидевший за столом.
  - Ависпон, это новенькая. Только сегодня привезли, - пояснил, сидевший в кресле.
  - Это та, что от Каринегро, Рафа?
  - Ага.
  - Не такая уж она и красавица, - Ависпон придирчиво оглядел меня с ног до головы, - А то Каринегро прям соловьем пел, когда ее расхваливал.
  Я беспомощно оглянулась. Мужчины беззастенчиво обсуждали меня, как будто меня тут не было. Негр застыл около единственного входа и ухмылялся.
  - Да не, ты присмотрись. Она симпатичная, только отмыть ее надо.
  - Чего-чего, а воды тут у нас в избытке, - заржал Ависпон.
  Второй парень, прищурившись, посмотрел на меня.
  - А знаешь, она мне кого-то напоминает. Да точно, дай сообразить!
  Некоторое время он молча вглядывался в меня пока, наконец, не хлопнул себя по лбу.
  - Точно, почти вылитая Летисья Кастро. Только оригинал темненький, а так очень похожа. Прям один в один, - сказал парень, обходя меня кругом.
  - Как тебя зовут? - Впервые обратился ко мне Ависпон.
  - Виктория.
  - Значит, слушай сюда, Вики. Я заплатил за тебя Каринегро четыре куска зеленью и я очень надеюсь, что ты их отработаешь. Мне сказали, что ты горячая штучка. Давай-ка на тебя посмотрим.
  - Что, простите? - переспросила я.
  - ¡Desnudate, zorra! (Раздевайся, сука! Исп.) - заорал Ависпон.
  Я застыла, смотря на мужчин, на их лицах играли плотоядные улыбки. С одной стороны я понимала, что у меня нет другого выхода, но все же перспектива остаться обнаженной перед ними меня пугала. Наверное, это было чисто женское чувство, потому, что раньше меня подобное никогда не напрягало, когда я ходил, например, в сауну.
  - Эх, Хави, помоги даме, - Ависпон кивнул негру.
  За какую-то долю секунды здоровый черный парень подскочил ко мне и, схватив за платье, резко дернул его вниз. Потасканное платье не выдержало и стало расходиться по швам. Еще пара рывков и оно тряпкой упало к моим ногам.
  - Да, ты, пожалуй, прав, - прицениваясь, сказал Ависпон, осматривая меня, - Сеньорита Виктория, вам нужна еще помощь нашего дворецкого?
  Оба мужчин загоготали своей шутке.
  Чувствуя, как краска заливает мое лицо, я завела руки за спину и расстегнула лифчик. Влажная от пота грудь, почувствовав свободу, прямо выпрыгнула наружу.
  - Руки убрала, - скомандовал Рафа.
  Я опустила руки, выставляя свою грудь на всеобщее обозрение.
  - Да, недурно, - прокомментировал Ависпон, - поди-ка сюда.
  Он поманил меня рукой.
  Я медленно, на ватных ногах двинулась к нему. Ависпон ухмыльнулся и показал зубы.
  - Сейчас посмотрим, что ты умеешь сучка. На колени!
  Я застыла в замешательстве и тогда Ависпон положил мне руки на плечи и резко толкнул вниз. Мужчина наклонился и больно взял меня за волосы.
  - Ааа, - у меня вырвался крик, только развеселивший окружающих мужчин.
  Ависпон ткнул меня лицом в свои засаленные джинсы.
  - Ну, давай, я сказал! Мне что надо повторить?
  Поражаясь тому, что я делаю, я начала расстегивать его джинсы, где внутри под трусами мои пальцы нащупали его возбужденный член.
  'Остановись, что ты делаешь?!' - воскликнул в моей голове Виктор.
  'То, что должна делать' - вздохнула Виктория.
  - Abre la boca, puta (Рот открыла, соска. Исп.), - прорычал Ависпон.
  Я инстинктивно зажмурилась и крепко сжала губы. Тогда Ависпон зажал мне нос и стал ждать. Я держалась до последнего, пока мои губы сами не открылись, чтобы жадно захватить немного воздуха. Но вместе с воздухом мужчина вогнал мне туда и свой член.
  - Укусишь, пойдешь на корм крокодилам, - предупредил бандит.
  Он потянулся и добавил:
  - А теперь соси, как хорошая девочка.
  Я неумело застыла с его хозяйством у себя во рту.
  - Ну чего ждешь? Губки бантиком, вверх, вниз, работай языком, - проинструктировал меня Ависпон.
  Я неумело начала то отпускать, то заново заглатывать его член. Он был соленый, а вокруг него было много волос. Единственное чувство, которое я испытывала было омерзение.
  - Нежнее, девочка, не забывай про язычок. Зачем он тебе нужен? Уж точно не языком чесать.
  Следуя инструкциям Ависпона, я постепенно наращивала темп, чувствуя, как член внутри меня отвердел и напрягся. Неожиданно он запульсировал и я, представляя, что произойдет дальше, поспешила избавиться от него. Но тут же руки Ависпона легли мне на затылок и со всей силы стали насаживать меня назад на его орудие. В горло мне потекло что-то липкое, соленое и горячее. Спустя секунду я поняла что это.
  'Ну, вот и все, - сказала моя внутренняя Виктория, - с боевым крещением тебя подруга'.
  Ависпон издал урчащий звук и отпустил мою голову. Я сразу же попыталась сплюнуть эту беглую гадость, но мужчина размахнулся и наотмашь ударил меня тыльной стороной ладони по щеке.
  - Чтобы ни одной капли не упало! Радуйся, шлюха. Ты сосала у самого босса!
  Я как-то сжалась, опустив плечи и, подавив рвотные позывы, проглотила сперму.
  - Может она и красивая, но сосать она не умеет, - вынес вердикт Ависпон, застегивая ширинку, - Ты хочешь?
  Он кивнул второму парню, кого называл Рафа. Парень усмехнулся.
  - А чего? Мне еще никогда Лети не сосала.
  Оба бандита опять заржали.
  - Иди сюда, - скомандовал Рафа, посмотрев на меня.
  Я, пытаясь отвратить неизбежное, медленно поплелась к нему. Рафа самостоятельно снял штаны и освободил свое мужское достоинство. Неожиданно я обнаружила, что после Ависпона сосать у Рафы не было так уж противно. Парень брил окружающие волосы, а его агрегат был вполне чистым. Во рту уже не стоял такой соленый привкус и, в принципе, было терпимо.
  - А ну-ка улыбочку, - сказал Рафа и, когда я посмотрела на него, щелкнул меня на смартфон, - Круто! Теперь всем буду говорить, что у меня сосала сама Лети.
  Парень довольно быстро кончил мне в рот, а Ависпон опять заставил меня проглотить все.
  - Come el postre, nena (Кушай десерт, детка. Исп.).
  Облизав уголки рта, я посмотрела на бандитов. Что дальше? Надеюсь, теперь они оставят меня в покое.
  - Ну чего, как на счет попробовать девочку? - неожиданно спросил Ависпон.
  - Не знаю, - потянул Рафа, - давай дождемся результатов анализов для начала.
  - Эээ да, ты прав, - кивнул Ависпон, - Мало ли какую шваль они могли поймать в этой помойке Каракасе. Может Хави?
  Он посмотрел на стоящего в дверях негра.
  - Эй, Хави. Хочешь потрахаться?
  По моей спине пробежал холодок, когда я увидела, как негр довольно улыбнулся, показав несколько отсутствующих зубов.
  - Только на вот, - Ависпон что-то кинул ему, - Чтобы она вдруг не залетела.
  Негра не надо было долго упрашивать и через секунду он, уже скинув с себя всю одежду, оказался рядом со мной.
  - ¡Ven al sofá, puta! (Давай на диван, девка! Исп.) - прорычал он.
  Повалив меня на тот плетеный диван, он стал грубо лапать меня за грудь. Мои глаза с ужасом расширились, когда я увидела его огромный член, уже стоявший колом у него между ног. Не скажу, что я никогда не думала о сексе с мужчиной. В тот день, когда я согласилась на финальную операцию, я разумом понимала, что, скорее всего, это рано или поздно произойдет. Но в моих представлениях все это выглядело совсем не так. Между тем Хави больно шлепнул меня по заднице и задрал мне левую ногу. Я пыталась сопротивляться, но здоровенный негр играючи откинул мои руки. Между тем его пальцы стали поглаживать меня где-то между ног. Опустив голову и широко раскрыв глаза от ужаса, я видела как он взял свой огромный член рукой и направил его в меня... Я зажмурилась, стараясь при этом максимально сжать ноги, как вдруг неожиданно хватка Хави ослабла, а спустя секунду он, ни сказав ни слова, повалился на пол.
  - Что за... - воскликнул Рафа, но закончить фразу он уже не успел.
  Пуля вошла прямо ему в голову и он повалился на пол рядом с Хави. Ависпон среагировал мгновенно и также бросился на пол. Я только успела юркнуть за диван, когда снаружи послышались тяжелые шаги и через секунду дверь просто влетела внутрь, пропуская пару мужчин в форме хаки без знаков различий. Военные держали автоматы наперевес и сразу профессионально рассредоточились по помещению. Ависпона не было видно, видимо он спрятался за стол. Так как мне терять особо было нечего, полностью спрятаться за полупрозрачным плетеным диваном было невозможно, я решила помочь моим неожиданным спасителям.
  - Там их главный, за столом.
  Один из военных моментально оказался с другой стороны от стола.
  - Выходите из-за стола, бросайте оружие. Больше предупреждать не буду.
  Из-за стола сразу показался Ависпон. Его ухмылка куда-то пропала и, в общем-то, выглядел он довольно жалко. Один из военных поднес ко рту рацию.
  - Первый, девушка здесь. Мы также, похоже, задержали главного.
  Рация что-то неразборчиво прошумела и парень ответил.
  - Принял, ждем.
  Военные внимательно смотрели помещение, не пропустив крышу и несколько шкафов. Убедившись, что больше в помещении никого нет, они чуть расслабились. Один из военных подобрал мое порванное платье и наклонился ко мне.
  - Сеньорита, не бойтесь, мы не причиним вам вреда.
  Стоило мне кое-как закутаться в порванное платье, как в помещение твердым шагом зашел плотный мужчина в форме хаки и в армейском жилете.
  - Этот? - Он кивнул на притихшего Ависпона, сидевшего за столом под дулом автомата.
  Один из военных кивнул.
  - Сколько у тебя человек? - спросил он, подходя к столу.
  Ависпон посмотрел на военного, но не ответил. Тогда мужчина выхватил из кобуры пистолет и практически не целясь, выстрелил главарю бандитов в ногу.
  - Ааа, сука... - заорал Ависпон.
  - Повторяю вопрос, - спокойно сказал командир военных.
  - Тут пять человек, включая этих, - он кивнул на два тела, лежащие в центре.
  - Тогда всех ликвидировали, - прокомментировал еще один зашедший военный.
  - Нет, еще не всех, - с этими словами, командир военных практически в упор выстрелил Ависпону в голову. Он удовлетворенно посмотрел на оседающее тело и добавил.
  - Ya está. Odio a los cabrones como este (Вот теперь все. Ненавижу таких уродов. Исп.).
  Он обтер дуло пистолета об майку главаря бандитов и затем спихнул осевшее тело на пол, уселся за стол на его место и повернулся ко мне. Я застыла на диване боясь пошевелиться, чувствуя себя такой беззащитной. Во что я вляпалась на этот раз? Когда командир военных посмотрел прямо на меня, то я неожиданно поняла, что я его знаю. Я еще раз моргнула. Полковник! Да, да, тот самый с плантации.
  - Эээ полковник... Рамос, - удивленно прошептала я, надеясь, что я не перепутала фамилию.
  Полковник приподнял бровь и, казалось, удивился.
  - Мы разве знакомы?
  Тут я сообразила, что полковник был знаком с Виктором, а не Викторией.
  - Я о вас слышала, - выкрутилась я.
  - Надеюсь только хорошее, - улыбнулся Рамос, - И для таких красивых девушек я просто Эктор.
  Полковник достал из своего жилета сигару.
  - Не возражаете?
  Я заверила его, что совершенно не против, и полковник, затянувшись, официально заявил.
  - Сеньорита Молина, приношу свои извинения, что это заняло столько времени. Меня только недавно назначили ответственным за вашу охрану, после того, как Бурлон уволил Монтойю. Кроме того, мы находимся сейчас в дельте Ориноко, а это довольно труднодоступный регион. Нам пришлось какое-то время идти сюда на лодках, так как здесь просто негде посадить вертолет. Но Вы можете больше не беспокоиться, теперь Вы с нами в полной безопасности и мы вернем вас в Колумбию.
  - Что с Марисоль? - Задавив дыхание, спросила я, наконец, найдя того, кто мог ответить на давно терзавший меня вопрос.
  - Марисоль? - удивился моему вопросу полковник, - Я точно не знаю, но она сейчас в Перу по заданию дона Эстебана.
  - А как же так авария на дороге? - растерявшись, спросила я.
  - Lo siento, no estoy al corriente. Parece que alguien chocó su carro (Простите, я не в курсе. Кажется, просто кто-то разбил ее машину. Кол. Исп.).
  'Ах вот как! - Меня внутри раздирала ярость, - Ей, видите-ли, даже было сложно мне позвонить, пока я там убивалась в клинике'!
  Воображение рисовало мне сцены как Марисоль целуется с Пабло. Как его руки опускаются все ниже и ниже... Я встряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Наверное, я ошибалась на счет нее. Она просто делала свою работу, а это все была всего лишь игра. Края глаз предательски увлажнились и я поспешила переключиться, на происходящее вокруг, прежде чем разреветься.
  - Что делать с телами, полковник? - спросил один из военных.
  - Скиньте их в реку, а джунгли сами позаботятся о них.
  Рамос рассказал, что я попала в руки небольшой банды, занимающейся торговлей людьми, а точнее молодыми девушками. Его ребята также обнаружили здесь еще одну хижину, где находились еще несколько дам. Бандиты облюбовали один из заброшенных туристических лоджей в дельте реки, где они организовали свою базу в стороне от любопытных глаз.
  - Что с ними будет? Мы заберем их с нами?
  Полковник покачал головой.
  - У нас шестиместный вертолет. Да и мы не служба спасения. У девушек тут есть еда на некоторое время, а как только мы покинем территорию Венесуэлы, один из моих людей позвонит в полицию и сообщит им координаты этого места. Они пусть и вывезут их отсюда.
  Я посмотрела на него с сомнением.
  - А если не вывезут? Все-таки это Венесуэла.
  Полковник ничего не сказал и, поднявшись из-за стола, стал раздавать распоряжения своим людям. Тем временем я подошла к телу Рафы и подняла телефон, выпавший у него из рук. Один из людей полковника проводил меня в одно из строений, стоявшего чуть в стороне от основного лагеря, где я обнаружила несколько перепуганных молодых девушек. Там же я нашла какую-то одежду. Это были не совсем те наряды, к которым я привыкла, живя у дона Эстебана или Бурлона, но было не время и не место привередничать. Заверив девушек, что им ничего не угрожает и, что скоро полиция вызволит их отсюда, я поспешила назад, надеясь, что так оно и будет. Я нашла полковника, стоящего спиной к бывшему главному зданию. Полковник держал в руке пистолет и сосредоточено смотрел куда-то вниз. Я направилась к нему.
  - Сеньорита Молина, возможно, вам не стоит это видеть.
  Но я уже подошла к краю деревянного мостика, под которым плескались воды Ориноко. На поверхности воды плавали тела Ависпона и второго черного парня. Вдруг негр задергался и пошел под воду, а на его месте всплыла зубастая морда крокодила. У животного была узкая и вытянутая пасть, полная острых зубов, среди которых торчал клок чьей-то одежды. Между тем еще один крокодил показался из воды и, повернув голову, схватил Ависпона за ногу и потащил его под воду. Когда тело уже почти скрылось в мутных водах реки, первый крокодил неожиданно схватил переднюю часть тела и потянул на себя. Ни одна из рептилий не захотела уступить и в воде развернулась настоящая борьба за останки главаря бандитов. Крокодил, изначально схвативший Ависпона за ногу, вынырнул и, продемонстрировав здоровенную голову, перехватил тело поудобнее и потащил его на дно. Второй крокодил поменьше стал извиваться, используя свое тело как рычаг, стараясь не уступать своему более крупному сородичу. В конечном итоге тело Ависпона не выдержало и рептилии просто разорвали его на части. Вода окрасилась кровью, а на поверхности воды замелькали спины и носы все новых и новых крокодилов, спешивших на пир. Я отвернулась, сдерживая рвотные позывы.
  - Ну, вот и все, - сказал полковник, отходя от края мостика, - Я же говорил, что вам лучше было не смотреть. Оринокские крокодилы самые большие в Южной Америке и довольно свирепые. Эти ребята еще не самые больше, что мне встречались. Вот однажды я видел такого метров пять длинной.
  Полковник Рамос протянул мне платок. Я покачала головой и глубоко дыша, помахала ладонью перед лицом, мне не хватало воздуха.
  - Я в порядке, - выдавила из себя я.
  - Тогда мы можем отправляться, а то лодки у нас небольшие и мы все равно вшестером в одну не влезем.
  Полковник показал на другой конец мостика, плавно переходивший в пирс. Вокруг него качались несколько надувных каноэ и две металлические лодки. Когда мы подошли ближе, я с сомнением покосилась на зеленые каноэ.
  - Не волнуйтесь, я думаю, никто не будет против, если мы позаимствуем лодку.
  С этими словами полковник лихо спрыгнул на борт, отчего лодка просел чуть ли не вдвое. Рамос протянул мне руку.
  - Atrévase, si pasa algo le voy a atrapar (Смелее, если что, я вас поймаю. Исп.)
  Я оглянулась назад, где всего в двадцати метрах от нас все еще мелькали гребни крокодилов. И некоторые из них были куда больше этой лодки. Полковник проследил направление моего взгляда и усмехнулся.
  - Не бойтесь, обычно они не нападают на лодки.
  - Обычно? - Уточнила я.
  - Ну, если что, у меня есть для них несколько сюрпризов, - полковник похлопал себя по кобуре.
  Рамос достал весло и оттолкнулся им от берега. Потом полковник уселся на лавку и начал грести прочь от базы.
  - А почему без мотора? - Спросила я, покосившись на подвесной мотор, висевший позади лодки.
  Полковник показал на густые заросли светло-салатовой листвы с беленькими цветочками, стелившейся прямо по реке.
  - Тут довольно мелко и река сильно заросла. Боюсь, как бы мы не остались без мотора. Сейчас отгребем немного и тогда можно будет попробовать.
  Как бы в подтверждение его слов лодка под водой ткнулась в песок. Нас окружил ковер из водных растений. Я стала рассматривать маленькие белые цветочки, столбиками облепившие побеги, торчавшие из густой зелени прямо на воде. Неожиданно я заметила движение и к поверхности поднялась крупная вытянутая рыба коричневого цвета, в которой я сразу же опознала угря. Угорь высунул из воды голову и, продемонстрировав ярко-оранжевое горло, захватил немного воздуха. Моя рука невольно потянулась к воде, хотелось коснуться рыбки.
  - Я бы не стал этого делать, - предупредил полковник, - Это электрический угорь и он довольно большой. По размерам головы и передней части туловища, он, пожалуй, больше двух метров. Такой может неплохо так ударить. Убить, конечно, не убьет, но долбанет, как следует, а вообще совсем большие, могут свалить даже лошадь.
  Мне никогда ранее не доводилось видеть эклектрического угря и я стала с интересом рассматривать рыбу. Тут мне в голову пришла интересная мысль. Покопавшись в сумочке, я достала смартфон одного из бандитов. Немного покрутив его в руках, я бросила его в рыбу. Едва телефон коснулся воды, аппарат заискрил и, потухнув, пошел ко дну. Угорь нырнул следом и обвился вокруг телефона.
  'Ну, теперь я спокойна и никто никогда не увидит тех фото', - подумала я, провожая угря взглядом.
  - А что будет с этим местом? Оставите все как есть? - спросила я.
  - Зачем же дразнить местную полицию, да и оставлять потенциальное гнездо для бандитов?
  Одновременно с его словами я увидела, как вспыхнули несколько хижин.
  - Мои ребята сожгут там все перед отходом, оставим только одну для девушек.
  Полковник посмотрел на поднимающийся над лесом густой дым, от горящих хижин и повернулся ко мне.
  - Сеньорита Молина, Виктория... - Рамос сделал паузу и прочистил горло, - Я не знаю, находитесь ли Вы у Бурлона добровольно либо...
  Полковник опустил глаза. Я с интересом посмотрела на него, ожидая продолжения.
  - Está muy cerca de uno de los principales jefes de la mafia del narcotráfico y muchos quierrían de ocupar su lugar. Especialmente aquellos que luchan con la difusión de las drogas. Me gustaría hacerle una propuesta de negocios. (Вы находитесь очень близко к одному из крупных боссов наркомафии и многие были бы счастливы занять ваше место. Особенно те, кто борются с распространением наркотиков. Я бы хотел сделать вам деловое предложение. Исп.).
  Полковник Рамос опять сделал паузу и посмотрел на меня. Я решила помолчать, ожидая, что он скажет дальше. Все это было очень неожиданно.
  - Я мог бы помочь вам сбежать от Бурлона, когда Вы будете к этому готовы. Я могу сделать вам новые документы и помогу покинуть страну, когда придет время.
  Я посмотрела в глаза полковника.
  - А что взамен?
  - Взамен мне нужна от вас небольшая услуга. Мне бы хотелось знать о делах Бурлона как можно больше. Любая, даже на первый взгляд ничего не значащая информация, может быть полезна. С кем он встречался, что обсуждали, какие люди к нему приходили, любые детали...
  Наверное, на моем лице что-то отразилось и полковник поспешил добавить.
  - Вам не нужно дать мне ответ прямо сейчас. Вы знаете тот красивый прудик с кувшинками справа от фруктового сада на вилле Бурлона?
  Я кивнула, вспоминая пруд, красиво обсаженный подстриженным кустарником, края которого были выложены красным кирпичом.
  - Рядом с прудом есть статуя. Внутри нее есть небольшая ниша, где Вы сможете оставить мне любые, на ваш взгляд интересные материалы. Мой человек заберет их оттуда в течение пары дней и, при необходимости, может так же оставить там ответное послание для вас. Если я получу от вас что-нибудь, то я буду считать, что мы с вами договорились.
  Полковник улыбнулся.
  - Также, чтобы не быть голословным, я хотел бы сделать небольшой задаток. Вас это ни к чему не обязывает.
  Рамос порылся в карманах своего жилета и вытащил оттуда небольшое круглое устройство и самый простой невзрачный сотовый телефон и протянул их мне.
  - Что это? - Спросила я, вертя между пальцами круглую штуку без кнопок.
  - Este es un identificador de señal. ¿Le pregunta alguna vez por qué le encontramos tan rápido en este lugar abandonado por Dios? (Это определитель сигнала. Вы не задумывались, почему мы вас так быстро нашли в этом Богом забытом месте? Исп.)
  Пазл в моей голове стал скалываться, а полковник продолжал.
  - Вам в тело имплантировали трекер, позволяющий отследить ваше положение с точностью до нескольких десятков метров. Вы не первая девушка Бурлона и когда у него сбежала его прошлая пассия, Хосе Монтойя распорядился имплантировать вам такой трекер. Это могли сделать даже в салоне красоты, так как его размер не больше рисового зерна. Когда Вы будете в спокойной обстановке, проведите этим устройством по всему телу. Его радиус действия всего несколько сантиметров и искомый трекер должно быть где-то под кожей. Когда вы найдете его, то поверхность устройства засветится. Если же мы с вами договоримся, - продолжил полковник, - То это вам телефон для экстренной связи. Пожалуйста, поймите слово 'экстренно' правильно. Звоните, только если вашей жизни реально будет угрожать опасность. Только один звонок, потом сломайте SIM-карту и избавьтесь от нее и от аппарата.
  - Понятно, - ответила я.
  Некоторое время мы оба молчали и лишь тихо плескалась вода под веслами. Наконец, полковник, осмотрев водную гладь вокруг, удовлетворенно кивнул.
  - Ahora podemos poner el motor en marcha (Теперь можно включить двигатель. Исп.).
  Рамос несколько раз резко дернул на шнур подвесного мотора. На второй раз он завелся и лодка, задрав нос, полетела на середину реки. Сзади я заметила вторую лодку с военными, отчаливающую от пирса. Между тем на середине реки полковник увеличил скорость. Я переползла на самый нос лодки, где ветер приятно развевал мои волосы, пока мы летели в сторону вертолета через зеленый коридор джунглей, сомкнувшийся над рекой.
  
  Серия 42.
  3 апреля 2010 г.
  Сан-Франциско, США.
  
  На мосту Золотые ворота уже зажглись первые огни. Маленькие машинки спешили по знаменитому красному мосту и пропадали где-то в тумане. Сверху над мостом в последних лучах садящегося солнца красным горело небо, отражаясь в спокойных водах пролива, также придавая им какой-то красноватый цвет.
  - ¡Que belleza! (Как красиво! Исп.), - вздохнула Летисья.
  Сидящий рядом Антонио ласково посмотрел на нее.
  - Самая красивая тут это ты! Кстати, ты и, правда, очень подходишь к местному пейзажу.
  Летисья была в облегающем красном платье, подчеркивающем ее точеную фигуру. Девушка распустила волосы и сняла туфли, растянувшись на подстилке для пикника. Ее голова лежала на коленях Антонио, а ее взор был устремлен вдаль, туда, куда уходил мост.
  - Антонио, я же тебе говорила, что это была отличная идея приехать сюда встречать закат. Я вообще не понимаю, как ты, живя в Калифорнии, умудрился ни разу не побывать здесь.
  - Ну, вот я и здесь. С тобой.
  Антонио аккуратно поглаживал ее роскошные черные волосы, иногда его ладонь соскальзывала ниже, и он касался ее лица.
  - Нам надо чаще выбираться куда-нибудь вместе. Я так скучаю! А эти твои бесконечные девушки...
  Антонио рассмеялся.
  - Лети, это всего лишь работа. Я же музыкальный продюсер и я не виноват, что каждая вторая девушка в Калифорнии мечтает стать певицей.
  Летисья недовольно надула губки и проворчала.
  - Ну, я когда-то тоже была твоя работа.
  - Ты, это совершенно другое дело, - поспешил заверить Летисью Антонио, - Мало того, что ты и правда талантливая певица, так ты еще просто чудесная девушка и мне так хочется быть с тобою. Ты же знаешь, если бы не Сильвия я завтра же...
  Летисья приподнялась и, оказавшись в его объятьях, приложила палец к его губам.
  - Пожалуйста, не надо об этом. Давай наслаждаться настоящим, ведь никто не знает, что будет завтра.
  Девушка прижалась к нему и они оба стали любоваться угасающим закатом. Туман сгустился и нижняя половина моста уже пропала из виду. Закатные лучи солнца и уже разгоревшаяся подсветка моста окрашивали туман в самые невероятные цвета. Вокруг опор туман был желтым от освещения на самом мосту, постепенно сменявшись сиреневым и синим. Где-то в глубине сиреневого тумана горели красные глаза боковых огней, а далеко-далеко за мостом из глубин тумана поднимался сверкающий золотыми огнями город. Становилось ощутимо прохладнее и Летисья сильнее прижалась к своему мужчине. Неожиданно откуда-то рядом возник сладковатый запах, который как туман стал расползаться по склону.
  - Кто-то курит травку, - сказала Летисья, принюхавшись, - Похоже, на марихуану.
  Антонио также принюхался и покачал головой.
  - Лети, меня всегда удивляли твои познания в этом деле. Вот, признайся, наконец, ты тоже куришь какую-нибудь гадость?
  Девушка рассмеялась.
  - ¡Claro que no! Me conoces desde hace mucho tiempo y yo nunca te di una razón para pensarlo. (Конечно, нет! Ты же меня уже давно знаешь и я же никогда не давала тебе повода, чтобы так думать. Исп.)
  - Лети! Тогда откуда ты знаешь какой запах, у какой травы? Я никогда не поверю в то, что ты вычитала это в твоих модных журналах.
  Девушка повернулась к Антонио и заглянула ему в глаза.
  - Мой дорогой, понимаешь, я не всегда читала модные журналы и ела в шикарных ресторанах. Когда-то я фактически жила на улицах Картахены и поверь, в той жизни я много чего узнала и попробовала.
  Антонио прижал Летисью к себе, обняв ее за талию и положив руку ей на бедро.
  - Но я чувствую, что ты все же как-то связана с этим делом. Откуда ты тогда знаешь того наркобарона... забыл, как его зовут.
  - Какого еще наркобарона? - Летисья широко раскрыла глаза.
  - Ну, во всех же новостях писали о ссоре между тобой и одним колумбийским наркобароном... как же его... ааа... доном Карлосом. Еще была фото, где ты даешь ему пощечину на его же вилле. Что ты там делала? Ты мне так тогда ничего и не сказала.
  - Ах, это! - Отмахнулась девушка, - Карлос просто давно втюрился в меня и пытается увести меня от тебя, - Девушка хитро подмигнула Антонио, - Но у него нет шансов.
  - Тогда что же ты там делала?
  'Maldito Gerardo (проклятый Херардо, Исп.), - подумала Летисья, - Seguramente publicó esta desafortunada foto (Наверняка это он выложил эту злосчастную фотку. Исп.)'.
  Девушка посмотрела него с легкой улыбкой.
  - Я давала там небольшой приватный концерт. Карлос... эээ состоятельный человек и он может себе такое позволить, а я как раз была свободна в это время.
  - Дорогая, - Антонио мягко взял девушку за подбородок и чуть повернул к себе, - Я не хочу, чтобы ты больше давала ему никаких концертов и вообще общалась с этим человеком.
  - Конечно, как скажешь любимый, - сразу же откликнулась Летисья.
  - Я не хочу, чтобы моя девушка путалась с каким-то мафиози, - твердо сказал Антонио.
  - Он не мафиози, - возразила Летисья, - Он бизнесмен. Ему принадлежит Milagros. Это, кстати, один из основных поставщиков цветов на американский рынок.
  - Не знаю, но в прессе писали совсем по-другому. А что ты скажешь, на счет того случая в январе...
  Неожиданно Летисья высвободилась из его рук.
  - Антонио, что за допрос! Я уже все сказала тебе!
  Он взял ее за руки, стараясь усадить обратно. Летисья начинала заводиться и он хотел остановить ее пока это еще возможно.
  - Ладно, - сказал Антонио, капитулируя, - больше никаких вопросов. Давай просто наслаждаться видом.
  Некоторое время они сидели в тишине, смотря, как медленно плывущий синий туман просачивается между крыльев моста. Солнце уже село и окружающий пейзаж погрузился во тьму, которую разгоняли только огни на мосту и далекое зарево города. Летисья положила голову на плечо Антонио, а ее пальчики играли с его рукой.
  - Querido, quisiera filmar este clip (Дорогой, я бы очень хотела снять тот клип. Исп.).
  Антонио закатил глаза.
  - Опять ты за свое!
  - Ну, пожалуйста! Я уверена, что получится потрясающе! Ты только представь, я в длинном белом платье среди бесконечных зеленых джунглей. Этот клип станет украшением альбома 'Эльдорадо'.
  - Лети, в длинных платьях никто не бегает по джунглям, - добродушно усмехнулся Антонио, - И вообще, что ты знаешь про джунгли?
  - Какая разница! - отмахнулась девушка, - Я же не буду их изучать, а мы просто снимем клип. Или даже два.
  - Два? - От неожиданности Антонио чуть ли не подпрыгнул, - Я пока не соглашался даже на один.
  - Ну, я тут присмотрела два интересных местечка...
  В руках девушки появился айпэд. Лети открыла карты и увеличила масштаб.
  - Вот смотри. Вот здесь в Колумбии находится сад огромных амазонских кувшинок. И он совсем рядом с цивилизацией, всего двадцать минут на моторной лодке от города Летисия.
  - Какого города? - удивился Антонио.
  - Летисия, - захихикала девушка, - Это столица колумбийской Амазонки. Ты же не можешь мне отказать снять клип в городе, названном в честь меня.
  Летисья прижалась к Антонио и заглянула ему в глаза.
  - Ну ладно, твоя взяла, а то ты не отстанешь. Ты мне уже все уши прожужжала этой своей Амазонкой.
  Довольная девушка сразу же задвигала карту на планшете.
  - Помнишь того английского профессора Кэмбелла, что мы с тобой встретили в Картахене.
  - Ну, кажется, помню. Был такой, - неуверенно ответил Антонио.
  - Он так красочно описывал джунгли, что я заинтересовалась и немного разузнала про это место. Предлагаю еще снять ролик на реке Хавари, это приток Амазонки, текущий между Перу и Бразилией...
  - О нет! - Воскликнул Антонио, - Я не полезу в эти дебри!
  - А я бы могла там сняться в купальнике, - игриво сказала девушка.
  - Нет уж! Обойдешься кувшинками.
  'Lo veremos' ('Это мы еще посмотрим'. Исп.), - сказала про себя Летисья.
  Поднявшийся свежий ветер почти полностью разогнал туман от красного моста, который теперь предстал во всем своем великолепии, сияя в темноте ночи. Красные, оранжевые и желтые огни отражались в водах пролива, создавая впечатление, что там находится еще один такой же мост, который застыл перевернутым под водой. На фоне слабого плеска волн еще долго можно было слышать спор двух темных фигурок на крутом берегу.
  
  Серия 43.
  4 апреля 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Сразу по моему возвращению сеньора да Сильва плотно взялась за меня. Она посадила меня на строгую диету, объявив, что иначе мне никогда не достичь идеальной фигуры Летисьи. В качестве дополнительного стимулирующего средства на мне закрепили жесткий корсет, приблизив мою талию к идеальному состоянию. А то, что мне было совсем нечем дышать и невозможно было даже набрать полную грудь воздуха, ее совершенно не интересовало.
  - Ничего, приспособишься, милочка, - только бросила она, на выдохе затягивая шнуровку корсета у меня за спиной, - Не ты первая, не ты последняя. Все как-то дышали. Попробуй это делать небольшими и частыми вздохами.
  Также меня отправили в солярий, чтобы хоть как-то приблизить мою уже немного загоревшую кожу к цвету какао как у Летисьи. Тут я особо не сопротивлялась, так как процедура оказалась даже приятной и позволяла немного отдохнуть от опять нахлынувшей волне бесконечных занятий, из-за которой я редко успевала выбраться погулять по территории поместья. Несколько я раз я видела Диего, работавшего в саду. Один раз он даже заметил меня и помахал мне из розария. В общем, моя жизнь шла своим чередом, как это было до моей последней поездки в Венесуэлу.
  Сегодня утром вместе с сеньорой да Сильвой ко мне заявился Херардо. Он был как всегда в до блеска вычищенном модном костюме, на его губах играла довольная улыбка.
  - Hoy es tu dia de la verdad. En unas horas regresará Don Carlos y finalmente apreciará sus esfuerzos. Realmente espero que le guste lo que ve, porque si no... (Сегодня твой день истины. Через несколько часов возвращается дон Карлос и он, наконец, оценит твои старания. Очень надеюсь, что ему понравится то, что он увидит, а иначе... Исп.).
  Впрочем, что будет иначе, Херардо сказать не успел, отвлекшись на зазвонивший телефон. Зато сеньора да Сильва восприняла это как личный вызов своему мастерству и с удвоенной силой набросилась на меня. Все занятия на сегодня были отменены. Под надзором да Сильвы я сделала себе макияж, как часто любила краситься Лети. Несколько специально приглашенных парикмахеров занялись моими волосами и в результате полуторачасовой работы у меня получились распущенные волосы в стиле четко продуманного и организованного легкого беспорядка. Меня нарядили в красивое желто-голубое платье, которое специально сшили для меня прошлой ночью по образу и подобию платья в котором Лети недавно выступала в Испании. Под него, по настоянию сеньоры да Сильвы, я надела пуш-ап лифчик, чтобы компенсировать чуть меньшие, чем у Летисьи формы. Несмотря на мои протесты, в мои волосы вплели несколько атласных лент в тех же цветах, что было мое платье. В конце концов, спустя три часа я стояла разодетая как на парад около двери в кабинет Бурлона. Под платьем на мне так и остался корсет, который мне не позволили снять, мои ноги были обтянуты тончайшим капроном и они заканчивались туфельками на тонких шпильках. Мою шею украшала шикарная, сверкающая всеми цветами радуги, подвеска из самоцветов, а в ушах качались серьги из той же коллекции. Не забыли и про мои руки, где на пальчиках у меня было несколько колечек с драгоценными камнями и браслет. От нечего делать, ожидая встречи, я решила прикинуть примерную сумму того, что на мне надето, но дойдя до суммы, которую я, наверное, не заработала за всю свою прошлую жизнь, я отбросила эту затею. После недолго ожидания двери кабинета открылись, пропуская Херардо.
  - Сеньорита Виктория, - с ухмылкой сказал он, уступая мне дорогу, - Дон Карлос ждет вас.
  Дверь за моей спиной закрылись, отрезая мне путь назад и, набрав в грудь столько воздуха, сколько мне позволил корсет, я шагнула вперед. Я впервые была в этом кабинете. Обстановка внутри кабинета дона Карлоса отличалась от кабинета дона Эстебана примерно как хороший ресторан отличается от столовой. Комната была выдержана в викторианском стиле. На безупречно полированном паркете, по которому медленно плыло мое отражение, стояли несколько книжных шкафов из благородного дерева с искуснейшей отделкой. В центре помещения располагалось окно с длинными золотыми шторами и портьерами в пол, за которым стоял также полированный стол с барельефами. Перед ним расположились два стула с вензелями Бурлона на спинках. Сам же Бурлон заседал за столом на темно-красном кресле, похожем на трон. Он читал какой-то документ, лежавший на столе.
  - Sí, Gerardo (Да, Херардо. Исп.), - не поднимая взгляд, сказал он, - ¿Algo más? (Что еще? Исп.).
  Я кашлянула, привлекая внимание.
  Бурлон поднял голову и бумага выпала у него из рук.
  - Вероника? - С удивлением воскликнул он.
  Я лишь покачала головой. Хотя это и не была моя идея и я никогда не мечтала стать копией Летисьи, все-таки я наслаждалась произведенным эффектом. Бурлон резко отодвинул кресло, скрипя по паркету, и выскочил из-за стола.
  - Летисья? - С трепетом на выдохе произнес он.
  Я подняла голову и еще несколько секунд позволила ему теряться в догадках.
  - Нет, я Виктория.
  Бурлон недоуменно смотрел на меня, как будто искал на мне какую-то подсказку.
  - Виктория, простите? Какая Виктория?
  Наркобарон подошел ко мне почти вплотную, разглядывая меня сверху вниз. Его глаза задержались на моих волосах, аккуратно разбросанных по плечам, высокой груди, заботливо поднятой на всеобщее обозрение пуш-ап лифчиком и ногах, затянутых в капрон.
  - Это какая-то дурацкая штука, Лети? - Бурлон взял меня руками за талию и, похоже, отказывался верить своим глазам.
  Набрав в грудь немного воздуха, я, наконец, решилась.
  - Дон Карлос, Вы помните ту карточную игру на вашей плантации Эльдорадо?
  Бурлон резко отшатнулся от меня, уперевшись в стол.
  - Ты?! - Воскликнул он, широко открыв глаза.
  Я опустила глаза в пол и чуть присела, делая реверанс, как меня учили.
  - Я.
  На несколько минут в кабинете повисло молчание, и Бурлон во все глаза разглядывал меня. Наконец, к нему, похоже, вернулся дар речи.
  - Эээ это все... эээ настоящее? - неуверенно, спросил он, показывая на меня двумя руками.
  - Да, - тихо ответила я, - Как Вы и просили.
  Неожиданно Бурлон изо всех сил ударил кулаком по столу, так что бумаги полетели в разные стороны.
  - Идиот! - Воскликнул он.
  Идя сюда, я перебрала множество вариантов, как мог пойти этот разговор, но такого варианта у меня не было даже в мыслях. Пока я пыталась понять, что происходит, Бурлон уже вернулся за стол и набирал номер телефона.
  - ¡Esteban! ¡Eres un imbecil! ¿Que coño haces? (Эстебан! Ты идиот! Ты что творишь? Исп.).
  Казалось, дон Эстебан на другой стороне линии также находился в полном замешательстве о том, что происходит.
  - Тут ко мне пришла Виктория, - наконец, пояснил Бурлон.
  В гнетущей тишине кабинета из трубки послышался сбитый с толку голос управляющего.
  - Ааа, вам не понравился наш сюрприз?
  - Сюрприз? - зло переспросил Бурлон.
  - Ну, мы сделали все, как Вы и велели и превратили его в копию Летисьи Кастро.
  - ¡Joder! ¿De que copia estas hablando? (Какую к черту копию? Исп.) - взревел разъяренный Булон, - Solo dije que hay que hacerle parecer como Leti. Es decir, vestirle como ella y enviarle a bailar a una fiesta. ¡Eso es todo! (Я лишь сказал, чтобы он стал Лети. То есть надо было нарядить его под нее и отправить поплясать на какую-нибудь вечеринку. Все! Исп.).
  На другом конце трубке воцарилось молчание. Наконец, послышался осторожный голос дона Эстебана.
  - Я сожалею, но, похоже, произошла эээ... ошибка. Мы с Хосе не совсем правильно вас поняли.
  - Ты хочешь отправиться вслед за Хосе? - Рассвирепел Бурлон.
  - Нет, что вы! - Поспешно возразил дон Эстебан, - Возможно...
  Бурлон швырнул трубку, плюхнулся в кресло и поднял тяжелый взгляд на меня.
  - И что прикажешь мне теперь с тобой делать?
  Я затаила дыхание, понимая, что это был вовсе не вопрос. Бурлон некоторое время задумчиво смотрел на меня, пока, наконец, выражение его лица не смягчилось.
  - Sientate (Садись, Исп.), - он показал на одно из кресел.
  Я аккуратно присела на краешек стула, насколько мне позволял согнуться мой корсет. Ноги в чулках терлись друг о друге, провоцируя какие-то новые, необычные ощущения.
   - Прежде всего, я прошу прощения. Все это планировалось как шутка, которая зашла слишком далеко. Я был очень занят своей выборной компанией, а также некоторыми внутренними делами картеля, что, честно говоря, я совсем забыл о тебе. А этот идиот Эстебан все понял буквально. Я всегда говорил, что ему недостает чувства юмора!
  Я только воздохнула.
  - Как ты, наверное, понимаешь, я не могу тебя отпустить. Ты уже слишком много знаешь о картеле и я не могу рисковать, позволив этой информации распространиться, особенно сейчас, когда у меня такие далеко идущие на него планы. Так что я могу предложить тебе два варианта на выбор. Ты можешь просто остаться и жить здесь в качестве моего эээ... моей гостьи или ты можешь работать с нами.
  Это было как ведро холодной воды на мою голову.
  - То есть, как работать с вами?
  - Ты слишком много уже видела и знаешь, так что вполне могла бы справиться с должностью моего ассистента. Кроме того, ты говоришь по-русски, а у меня есть определенный интерес в России, да и многие из Главного штаба FARC родом из бывших стран Советского союза. Переводчик будет очень кстати.
  - А как же Херардо?
  - У Херардо как администратора поместья здесь очень много работы, так что помощь ему не помешает. Ты можешь подумать, сколько тебе необходимо. Я не тороплю тебя с ответом и понимаю, что тебе пришлось многое пережить.
  - А как же мои занятия с сеньорой да Сильвой?
  - Какие еще занятия? - нахмурился Бурлон.
  Я вкратце рассказала ему, как меня вначале учила женским премудростям Марисоль, а потом как Херардо привлек к этому целую ватагу профессиональных учителей.
  - ¡Que va! (Во дают! Исп.) - Искренне удивился Бурлон и улыбнулся, - Pero no puedo no mencionar su excelente trabajo. Ahora, por supuesto, tú mismo administras tu tiempo y si crees que no lo necesitas, que así sea. (Но я не могу не отметить их отличной работы. Теперь ты, конечно, сама распоряжаешься своим временем и если ты считаешь, что тебе это не нужно, то так тому и быть. Исп.).
  Бурлон стал складывать разлетевшиеся на столе документы и я поняла, что время моей аудиенции истекло. Я плавно поднялась со стула и, поправив платье, двинулась к выходу. Бурлон неотрывно следил за мной глазами и, казалось, он все еще не мог до конца поверить, что я и есть тот самый Виктор, что когда-то давно в прошлой жизни играл с ним в карты. Когда я уже почти оказалась у двери, Бурлон окрикнул меня.
  - Виктория, - его голос был мягкий, но в нем чувствовались нотки металла, - У тебя будет относительная свобода в перемещениях и деньгах, но, пожалуйста, не пытайся сбежать, это может очень плохо закончиться.
  
  Серия 44.
  5 апреля 2010 г.
  Медельин, Колумбия.
  
  Дон Эстебан оставил машину с Херардо в паре кварталов от ресторана и отправился пешком. Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их рядом с 'La Hojarasca' ('Палая листва', Исп.). Это был, пожалуй, лучший ресторан в Медельине, также знаменитый тем, что там периодически собирались главные наркобароны страны. Собственно, именно на такую встречу сейчас и направлялся дон Эстебан. Он поднялся по ступенькам и толкнул широкие двери ресторана. Сразу же рядом выросли вооруженные охранники.
  - Простите, но ресторан сегодня закрыт. Приходите завтра.
  - Me estan esperando (Меня ждут. Исп.).
  Охранник недоверчиво смерил его взглядом.
  - Я вас не знаю.
  - Я Эстебан из картеля Западной долины. Меня пригласил на встречу дон Аурелио де ла Крус.
  - Иди, спроси у Каймакана, - шепнул один из охранников подошедшему к ним молодому человеку.
  Пока они ожидали его возвращения, дон Эстебан повернулся к висевшему на стене зеркалу в красивой оправе, поправил волосы и погладил свои черные усы. Он волновался, так как прекрасно понимал, что обратной дороги уже не будет и важно принципиально договориться с Каймаканом именно сейчас при таких свидетелях, а не когда все уже начнется. Конечно, Каймакан был очень жестким человеком, не то что Бурлон, но дон Эстебан рассчитывал с ним все-таки найти общий язык. У него было, что предложить могущественному наркобарону объединенных картелей Кали.
  - Дон Эстебан, - сзади незаметно возник человек в костюме, - Пожалуйста, проходите. Сеньоры уже ждут вас.
  Он последовал за молодым человеком по пустому ресторану. Они миновали несколько залов, у каждой из дверей в которых навытяжку стояла вооруженная охрана. Наконец, они достигли самого дальнего зала. Все столы из него были убраны, сам зал был украшен свежими цветами и белыми шторами и занавесками. В центре зала расположился круглый стол, за котором сидели несколько солидно одетых мужчин. Свет в помещении был приглушен и над столом витали облака табачного дыма. Его провожатый куда-то исчез и дон Эстебан медленно приблизился к столу. Он заметил, что видно встреча уже подходила к концу и на столе перед мужчинами стояли десерты и кофе. Накробароны расположились полумесяцем вокруг стола и самом его центре сидел дон Аурелио. Он грузно развалился на своем стуле и лениво тыкал ложкой в тарелку с меренгонами с киви, а напротив него дымилась чашка с горячим кофе. По правую руку от него, следуя неписанным правилам, расположился наркобарон из картеля Южного побережья, как главный союзник картелей Кали. Слева от Каймакана одно место пустовало. Это было место Бурлона. Дальше расположились руководители картелей помельче и несколько иностранных гостей из Перу и Венесуэлы. Все лица были знакомые.
  - О, Эстебан! - Заметил его Каймакан, - Давно не виделись, мой дорогой. Хорошо, что ты зашел.
  Он похлопал по пустому стулу Бурлона.
  - Ну чего ты там встал? Подходи, садись.
  Дон Эстебан поклонился.
  - Don Aurelio, queridos señores. Me siento muy honrado de estar aquí. (Дон Аурелио, уважаемые господа. Для меня честь присутствовать здесь. Исп.)
  Нарокбароны скупо приветствовали его. Дон Эстебан осторожно сел на место Бурлона. Ему еще никогда не приходилось присутствовать на подобной встрече и оставаться один на один с Каймаканом. Руководитель картелей Кали был одет неброско, но каждый элемент его одежды подчеркивал высокий статус его владельца.
  'Недаром его зовут Каймаканом (Толстосум, Кол. Исп.),' - подумал дон Эстебан.
  Между тем дон Аурелио, казалось, был настроен радушно.
  - Мы тут несколько уже поужинали, но если хочешь...
  Дон Эстебан вежливо отказался. Не для этого он сюда приехал, чтобы ужинать. Он заказал вулканико (темный крепкий кофе в Колумбии) и внимательно ловил каждое слово Каймакана. Несколько минут они вели ничего не значащий разговор, когда дон Аурелио демонстративно отодвинул тарелку с десертом и сказал.
  - Эстебан, мне, конечно, было приятно еще раз увидеть тебя, но ты же понимаешь, я человек довольно занятой. Так что давай перейдем к делу, а то нам скоро нужно будет заканчивать.
  Дон Эстебан внутренне собрался и как можно более уверенно произнес.
  - Дон Аурелио, как Вы, в общем, смотрите на мое предложение?
  Каймакан развел руками и улыбнулся.
  - Нормальное предложение, принципиально меня все устраивает и нам необходимо уточнить всего несколько деталей.
  - Как я понимаю, дело касается плантаций к северу от Рионегро? - Насторожился дон Эстебан.
  - Да не, - отмахнулся Каймакан, - Там все понятно. Эти плантации отходят к Южному побережью.
  Дон Эстебан похолодел. Именно эти плантации он рассчитывал использовать в качестве предмета торга, но Каймакан в легкую просто передал их своему ближнему соратнику.
  - Я знаю, что ты хочешь также предложить что-нибудь и мне. Ну, так сказать за некоторое беспокойство, которое может возникнуть в ближайшем будущем при реализации наших планов.
  Дон Эстебан никак не рассчитывал, передавать что-либо кроме плантаций к северу от Рионегро. Все они были важны для соблюдения баланса между сырьем и возможностями его переработки.
  - В принципе, я счастливый человек и у меня все есть, - хлопнул в ладоши Каймакан, - Но все же... сделай мне приятное. Отдай мне плантацию Эльдорадо.
  '¡Joder! (Черт! Исп.), - подумал дон Эстебан, - Esta es la mejor y más querida plantación de Burlón (Это же самая лучшая и любимая плантация Бурлона. Исп.)'.
  У самого дона Эстебана были свои планы на эту плантацию.
  - Эээ... дон Аурелио...
  - Я все понимаю, Эстебан. Там собирается довольно большой объем сырья и без 'Эльдорадо' будут простаивать две окружающие фабрики по переработке. А у меня тогда получится все с точностью до наоборот, так что тебе имеет смысл передать мне эти фабрики вместе с плантацией.
  - Но дон Аурелио, я бы все-таки хотел оставить плантацию под контролем нашего картеля.
  Каймакан жестко посмотрел на него, как бы прожигая его взглядом. Все его радушие мгновенно улетучилось.
  - Вашего или твоего картеля, Эстебан? Зачем же мне фабрики без плантации?
  'А кто тебе их предлагает?' - мысленно выругался дон Эстебан, но вслух высказать этого не посмел.
  - Возможно, мы сможем найти какие-то другие плантации для картелей Кали, - осторожно начал дон Эстебан.
  - Мне нужно 'Эльдорадо', фабрики и эти головы, - резко бросил Каймакан и протянул ему лист бумаги.
  Дон Эстебан взял бумагу и посмотрел на список имен, расположенных в алфавитном порядке. Когда его глаза добежали до примерно середины списка его рука дрогнула.
  'Только не ее!' - Подумал он.
  Дон Эстебан украдкой взглянул на Каймакана. От был похож на тигра, затаившегося в засаде и в любой момент готового к решающему прыжку. Дон Эстебан неожиданно понял, почему говорили, что с Каймаканом сложно иметь дело.
  - Дон Аурелио, возможно ли нам договориться и исключить одного человека...
  - ¿Sí o no? (Да или нет? Исп.) - твердым голосом перебил его Каймакан, смотревший на него немигающим взором.
  - Я могу подумать? - вздохнул дон Эстебан, чувствуя, как пот градом скатывается у него по спине.
  Каймакан махнул рукой и демонстративно повернулся к барону Южного побережья.
  - Думай, но не долго. Теперь время работает против тебя, Эстебан, и нам бы обоим, наверное, не хотелось бы, чтобы с тобой произошло что-нибудь неприятное. Ты же знаешь, Альберто достаточно шустрый малый, - бросил Каймакан через плечо.
  Дон Эстебан неуютно заерзал на стуле, не зная, что теперь делать дальше. Уйти, но не воспримут ли бароны это как грубость? Остаться, или они подумают, что он навязывается? Его сомнения разрешил Каймакан. Дон Аурелио повернулся и сделал удивленное лицо.
  - О, а ты все еще здесь? Ты же вроде собирался пойти подумать. Вот и иди, думай, а то у нас тут есть еще ряд важных вопросов для обсуждения.
   Дон Эстебан медленно поднялся и кивнул скучающим наркобаронам, большинство из которых, впрочем, не обратили на него никакого внимания.
  - Дон Аурелио, господа, приятного вечера.
  - Надеюсь, в следующий раз мы здесь встретимся как полноправные партнеры, дон Эстебан, - медленно произнес Каймакан, особо выделив обращение.
  Когда дон Эстебан уже вышел из зала, Каймакан отхлебнул горячего кофе и сказал:
  - Эстебан слишком тщеславен и жаждет власти. Он согласится.
  
  Серия 45.
  29 апреля 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Я оглянулась и, убедившись, что никто не следует за мной, направилась по дороже в сторону пруда. Ветер шелестел кронами деревьев, но в парке было тихо. Бурлон уехал на пару дней по делам, в Херардо еще с утра не было видно. После той встречи с Бурлоном первой моей мыслью было послать все к черту: этих учителей, полковника, самого Бурлона и просто остаться тут жить, как он и предлагал. Тратить его деньги, ни в чем себе не отказывая, и ждать... только вот чего? Я не смогла ответить на этот вопрос. Марисоль? А нужна ли я ей? Уже прошло почти полгода, как мы виделись последний раз на Рождество и от нее больше не было ни слуху, ни духу. Вначале я сильно психовала из-за этого и мысли о ней не давали мне покоя, но человек такое существо, что привыкает ко всему. Месяц за месяцем образ Марисоль стал постепенно отступать, растворяясь в глубине моего подсознания, там, где также далеко-далеко скрывался Виктор. Последнее время я все чаще ловила себя на мысли, что я уже почти совсем Виктория. Обучение или гормоны сделали свое дело и я уже смотрела на мир совсем другими глазами под длинными пушистыми ресницами. Мне стали привычными перепады настроения, с деньгами Бурлона ко мне пришла капризность и женственность, а после того случая на Ориноко и на мужчин я уже стала посматривать по-другому. Нет, я не хотела выйти замуж и нарожать кучу чумазых детишек, но это уже был не тот взгляд того парня из Санкт-Петербурга, который на автомате фиксировал других парней. Теперь я стала обращать внимание на их одежду, ухоженность, осанку, уверенность в себе. Но при этом я продолжала бросать заинтересованные взгляды и на девушек, но со временем они становились все более и более оценивающие. Я одета лучше? Она накрашена хуже меня? На нее меньше смотрят? Иногда я одергивала себя, напоминая, самой себе, кто я такая, но стоило мне немного отвлечься и Виктория опять брала все в свои руки, тактично отступая на минутку в сторону, если вдруг моя мужская сущность задумывала покомандовать.
  Несколько дней я фактически не появлялась из своей комнаты, хотя, наверное, называть это помещение комнатой было бы неправильно. По приказанию Бурлона мне выделили все левое крыло особняка на втором этаже. Подавленная своими мыслями о том, как жить дальше и что мне делать, я даже не пыталась посчитать, сколько же комнат там было. Помню, мелькнули пара огромных спален, с большими кроватями, как в средневековых фильмах, столовая на десяток человек с сияющим от полировки столом, несколько ванных комнат и туалетов, гостиная с километрами мягких диванов и множеством каминов. Влетев в какую-то спальню, я плюхнулась прямо на застеленную тонким шелковым покрывалом кровать, стоявшую на постаменте около стены. Откуда-то возникли слезы и вопросы как, почему, зачем и что делать дальше? Жить в золотой клетке Бурлона или все-таки попробовать побороться за счастье? Это был тот редкий случай, когда обе мои сущности были вместе. Виктору не нравилась судьба игрушки в руках Бурлона, ну а Виктория просто требовала женского счастья, которое вовсе не заключалось в бесконечной череде элитных брендовых тряпок, дорогущих машин и дворцах.
  Когда я, спустя несколько дней, наконец, вышла из своего крыла, то я уже все решила и точно знала, что мне делать. Первое, что я сделала, то вернула, уже уехавшую сеньору да Сильву. Она очень удивилась, узнав, что это была именно я, кто распорядился это сделать. Однако теперь я поставила ей уже другую задачу. Я не хотела становиться копией Летисьи, но мне нужно было как-то жить дальше. Сейчас, оглядываясь назад, мне было даже смешно от моих наивных идей поиграться в девушку и вернуть все назад после окончания контракта. Теперь прекрасно понимая, что это путь в один конец и мне придется его пройти до конца, я решила, что глупо отказываться от такой помощи. Возможно, Виктор и был обычным, ничем не примечательным парнем, но Виктория такой не будет. И если мне теперь предначертано пройти этот женский путь, то я планировала пройти его королевой, а деньги и возможности Бурлона мне в этом помогут. Хоть какая-то компенсация за все то, что произошло со мной.
  Вытерев слезы, я выбросила из головы Марисоль. Хватит, достаточно, поезд ушел! Теперь я уже с трудом представляла нас вместе. Как бы горько не было признавать это, Пабло теперь мог предложить ей куда больше чем я и, очевидно, Марисоль сделала свой выбор. Посмотрев на календарь, я поняла, что их роман начался гораздо раньше, чем та наша поезда на венесуэльские острова. Что это было? Зачем? Ответ сам пришел в голову. Прощание. Марисоль боялась сказать это в лицо или просто не хотела, теперь это уже не важно. Кроме того, я решила принять оба предложения о работе. С каких пор я стала такой популярной? Предложения Бурлона и полковника прекрасно дополняли друг друга. Прожить почти год под крылом одного из могущественных наркокартелей Колумбии и не испачкаться в глазах окружающих невозможно. Я прекрасно понимала, что чтобы я не говорила и не делала, все вокруг будут видеть во мне девушку Бурлона со всеми из этого вытекающими. Так что же мне теперь гулять по саду и нюхать цветочки, восхищаясь тропическими ароматами или же все же попробовать нырнуть еще глубже, в надежде найти там какой-нибудь рычаг, который можно будет повернуть в нужном месте и в нужное время, чтобы получить свободу? А центр? Я понятия не имела, что это такое, но мне было все равно. Как говорится враг моего врага - мой друг. И если вдруг этот загадочный центр хочет помочь, то почему я должна от этого отказываться? Я подозревала, что Вероника тоже убежала не без помощи центра и чего, ее вот до сих пор не нашли! Так чем я хуже? Но вот только был ли Бурлон мне враг, а центр друг? Я не знала, но собиралась разобраться с этим позже и поставить на ту лошадь, что будет ближе к финишу. А сейчас можно будет поработать на Бурлона, заодно делясь кое-какими сведениями с центром.
  Я довольно быстро втянулась в работу, поражавшую своим разнообразием. Один день я была секретарем, раскладывающем бумаги Бурлону, на следующий я уже участвовала в переговорах с FARC, где Бурлон пытался договориться о расширении плантаций на их территории, на третий день мне доверили инспекцию плантаций... каждый день приносил что-то новое. Я была вынуждена сократить интенсивность моих занятий с сеньорой да Сильвой, как оказалось, быть ассистентом Бурлона не так уж просто. Бурлон же неожиданно оказался даже приятным человеком. Первые несколько дней он смущался и никак не мог определиться, как же относиться ко мне. Как к девушке или парню, но, в конце концов, здравый смысл и глаза взяли верх. С тех пор мой новый босс показал себя как галантный мужчина, ни разу не сказавший, ни одной грубости в мой адрес. Бурлон также держал свое слово, данное мне ранее, и не делал никаких шагов в сторону нерабочих отношений. И хотя время от времени, неожиданно повернувшись, я ловила на себе его заинтересованные взгляды, я понимала, что эти взгляды на самом деле предназначены не мне, а Летисье, на которую я все еще оставалась очень похожа.
  Около пруда, густо заросшего кувшинками, я еще раз оглянулась и сошла с дорожки. Пройдя несколько шагов, я присела у замшелой статуи, грустно смотревшей куда-то в небо. Бок неприятно кольнуло, когда платье врезалось в небольшую ранку на боку, откуда несколько дней назад я, стиснув зубы, извлекла мой маячок. Полковник Рамос не соврал и в клинике Санта-Исабель меня действительно прочипировали во время одного из наркозов. Теперь этот маячок все также со мной, но уже не внутри меня, а в небольшом пакетике, спрятанном в одежде. Я справедливо полагала, что если маячок вдруг неожиданно погаснет или станет все время находиться в одном месте, то это будет вызывать ненужные подозрения, так что я продолжала носить его, как и раньше. Однако теперь при необходимости я могла легко от него избавиться. Я привычно запустила руку под позеленевшие ото мха крылья ангела и попала в небольшую нишу. Там было как обычно пусто, центр не присылал мне никаких инструкций, но все мои послания, оставленные в нише, на следующий день исчезали. Я быстро вытащила из ложбинки между грудей маленькую флешку и сунула ее в нишу. На ней были кое-какие планы плантаций, на которых я была несколько дней назад. Я намеренно не отметила на них все, так как я правда никак не могла выбрать сторону. Бурлон неожиданно мне нравился все больше и больше, ну не был он похож на отпетого головореза, каким пытались представить его СМИ накануне выборов. Однако кто знает, как все сложится и возможно завтра мне придется бежать отсюда сломя голову и тогда без помощи полковника мне далеко не уйти. Теперь я уже гораздо лучше представляла, какими возможностями располагает наркокартель и они были гораздо больше, чем я раньше могла себе даже представить. Корни картеля глубоко проросли в местную политику, торговлю, полицию и даже образование. Если бы не Гильермо и я тогда попробовала бы сбежать с виллы дона Эстебана, то я бы, пожалуй, не продержалась бы и до утра.
  Мне было очень одиноко. Я не хотела усложнять себе положение и искушать силу воли Бурлона, так что я старалась общаться с ним как можно меньше. Я нашла себе друга в лице Диего, того самого садовника-индейца. Мы часто встречались на территории парка или сада, где он, не прерывая своей работы, рассказывал о жизни в свой деревне, затерянной где-то в перуанских джунглях. Казалось бы, что может быть интересного в жизни простой индейской деревеньки, но для меня все это было в новинку. Амазонка, непролазные джунгли, топкие болота, голодные кайманы, коварные анаконды, хищные пираньи, опасные ягуары и непредсказуемые дикари еще прячущиеся, глубоко в зеленой сельве. А вот в лице Херардо, еще ранее невзлюбившего такое 'создание' как я, я нашла врага. Херардо слушался Бурлона и даже стал формально величать меня как сеньорита Молина, но на деле, под его холодной маской безразличия, я чувствовала ярость, смешенную с брезгливостью в каждом его взгляде, брошенном на меня. Было ли это результатом моей работы на Бурлона или же просто я не приятна ему сама по себе? Наверное, сложились роль оба фактора. К моему счастью, Херардо не стремился ко встречам и после того, как я сама стала заниматься вопросами своего обучения мы редко встречались. Поместье было слишком большим для случайных встреч и потому они обычно происходили только в кабинете Бурлона.
  Поправив платье, я встала. Вокруг было тихо и слышалось только чириканье какие-то птичек. Я знала, что в этой части парка не было камер и поэтому здесь меня мог увидеть только случайно забредший сюда человек. Сделав несколько шагов в сторону от статуи, я вернулась на дорогу новым путем, не хотелось протоптать сюда тропинку. Завтра вернется Бурлон и нам надо будет подготовить бумаги для покупки двух подводных лодок в Гондурсе, ну а сегодня... я посмотрела на изящные золотые часики у себя на запястье, показывающие без четверти три, я еще успею в 'Орхидею'. Вчера я сломала ноготь и хотелось бы его поправить.
  
  Серия 46.
  30 апреля 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Дон Эстебан задумчиво сидел за широким столом в своем кабинете. На столе стояла чуть початая бутылка агуардьенте (хлебная водка, национальный напиток Колумбии), стакан и какая-то бумага. Время уходило и ему нужно было срочно дать ответ Каймакану, чтобы тот мог начинать операцию. Вчера они получили добро от gringos. Полиция также не будет вмешиваться в разборки наркокартелей, а даже если кто-то и полезет не в свое дело, то несколько прикормленных высокопоставленных полицейских чинов быстренько замнут это дело, да и всегда оставался новоиспеченный сенатор Руис, которому тоже придется отрабатывать свою победу на выборах. Теперь дело только за ним. Всего одно его 'да' отделяло дона Эстебана от его давней мечты. Уже завтра примерно в это же время картель Западной долины мог бы лежать у его ног. Дон Эстебан Лопес, глава картеля Западной долины. Ему нравилось, как это звучит. А с этим придет уважение, деньги и власть, много власти. Дон Эстебан всегда считал, что Бурлон был не на своем месте. Он был слишком мягкий, с частыми перепадами настроения, вспыльчивый, привязывался к людям. Дон Эстебан вспомнил, как кричал на него Бурлон из-за Виктории и поморщился. Неужели так сложно было более четко объяснять свои желания? Было ли ему жалко того парня? Да нет, ему было все равно, но было жаль потраченное на него время.
  Дон Эстебан выпустил в потолок колечко дыма и в который раз посмотрел на список Каймакана. Руководитель объединенных картелей Кали требовал ликвидации всей верхушки картеля, а также всех приближенных к Бурлону людей. Он не хотел никаких сюрпризов и ножа в спину. Самым первым в данном списке, конечно, значился сам Бурлон. Дон Эстебан работал с ним уже довольно давно и привык к чудачествам босса, но последняя его идея выходила за все рамки. Бурлон задумал обмануть американцев, сквозь пальцы смотрящих на наркотрафик из Колумбии в США, пока они не превышали установленную квоту. Нормы от этой квоты распределялись на общем совете глав крупнейших наркокартелей, периодически собиравшемся в том самом ресторане, в зависимости от размера и влияния каждого картеля. Бурлон замыслил дополнительные поставки в обход всех негласных договоренностей, чтобы таким образом возвеличить свой картель над всеми другими и затем плавно захватить картели Кали и более мелких конкурентов. Также у Бурлона были далеко ищущие политические амбиции и он давно уже представлял себя в кресле президента республики. Когда в тот самый день на общем собрании в поместье Бурлона босс озвучил свои планы, дон Эстебан сначала даже не поверил своим ушам. Бурлон решился пойти против Каймакана, против gringos, против всей системы! Как можно было быть таким самонадеянным? Слушая тогда того напыщенного идиота Хасинто он уже представлял как разнесет в пух и прах все его аргументы, не оставив от них камня на камне, но неожиданно ему пришла в голову мысль, что это именно то, что он ждал так много лет. Это был его шанс занять место, положенное ему по праву! Не Бурлон должен сидеть в кресле наркобарона и выдрючиваться, что это ему не так, то не этак, отпуская свои дурацкие шуточки. Бурлон не ценил ту власть, которой обладал, а он, дон Эстебан, жаждал власти и хотел показать всем, кто здесь главный. Да возможно то, что он собирался совершить, было подлостью и предательством, но дон Эстебан просто не видел другого пути. Место большого босса никто просто так ему не уступит и если такова была цена, то, что ж, жизнь Бурлона - это было самое малое, чем дон Эстебан был готов пожертвовать. Он не испытывал ненависти к Бурлону и даже сохранил бы ему жизнь, если бы это было возможно, но теперь уже ничего сделать было нельзя. Фактически когда Бурлон проиграл выборы, не получив должность сенатора, которая могла бы помочь ему в реализации его наполеоновских планов или хотя бы дать защиту от рассвирепевших американцев, он подписал себе смертный приговор. Теперь смена руководства картеля стала лишь вопросом времени и дон Эстебан не хотел уйти на дно вместе с капитаном корабля. Корабль еще можно было спасти, сместив капитана и вернув его на старый курс, что и собирался сделать дон Эстебан. Дон Эстебан видел себя в какой-то мере даже спасителем картеля, дававшего работу и хлеб тысячам человек. Придя к власти, он не позволит картелю сместиться в сферу влияния Каймакана и построит вокруг себя более мелкие картели, чтобы на равных разговаривать с объединенными картелями Кали.
  Он плеснул себе в стакан немного прозрачной как слеза агуардьенте и выпил залпом. Дону Эстебану вспомнился дон Винсенте, когда-то бывший главным управляющим Бурлона. Дон Винсенте всегда был амбициозным и давно смотрел на место Бурлона. Но тогда Бурлон был моложе и гораздо тверже, он крепко держал картель в своих руках, не давая дону Винсенте поднимать голову. Дон Винсенте, как говорится, был администратор от Бога, у него все и везде было разложено по полочкам, распланировано на годы вперед, а за каждым планом А, стоял запасной план Б. Именно по этой причине Бурлон держался за него, хотя он и не мог не знать о его амбициях. Скорее всего, по той же причине Бурлон приблизил его к себе. Как говорится, держи своих друзей близко, а врагов еще ближе. Бурлон спутал дона Винсенте по рукам и ногам, контролируя каждое его движение и позволяя ему делать только то, в чем последний был и правда хорош: в планировании и управлении структурами картеля. Такое, можно сказать вооруженное противостояние, продолжалось довольно долго, пока, однажды, Бурлон не заболел. Все началось с той злосчастной поездки в венесуэльские джунгли. На следующей неделе после возвращения у Бурлона началась сильная головная боль, озноб, а потом он просто слег. Врачи быстро поставили диагноз - малярия. Как известно лекарства от этой дряни не существует и тут все в руках самого человека. Организм Бурлона на тот момент был еще ослаблен недавно перенесенным гриппом и врачи уже думали, что он не выкарабкается. Дон Эстебан был тогда у него в больнице и помнил этот ничего не выражающий, блуждающий взгляд. Между тем дон Винсенте понял, что это его шанс и начал действовать. В то время дон Эстебан был вторым младшим управляющим, как сейчас дон Хасинто. Дон Винсенте пригласил его на встречу в каком-то ресторане в центре города, чтобы обсудить дальнейшие планы. Дон Эстебан тогда думал, что дон Винсенте предложит ему свое место главного управляющего, если он поддержит его в борьбе за место Бурлона. Но реальность оказалась гораздо более жестокой и сейчас вряд ли бы кто вспомнил о нем, если бы не Марисоль.
  Марисоль! Эстебан откинулся на спинку своего кожаного кресла и выпустил еще несколько дымных колец в потолок. Он пытался убедить Каймакана исключить девушку из списка. Дон Эстебан никогда не считал себя благородным человеком или даже джентльменом, но он просто не мог так поступить с ней после всего, что она ему сделала.
  Воспоминания вновь нахлынули на дона Эстебана. Однажды лет шесть назад они сидели с доном Винсенте на одной из плантаций и что-то обсуждали. Время уже смыло детали разговора, но он помнил, что тогда у главного управляющего было паршивое настроение. Толи были проблемы с поставками, толи какая-то очередная проверка на границе. Неожиданно раздался стук в дверь, дон Винсенте поморщился, он не любил, когда его отвлекали. Охранники затащили в комнату брыкающуюся миниатюрную девушку-блондинку. Один их охранников обратился к дону Винсенте, как к старшему.
  - Мы поймали ее в джунглях около плантации, она там что-то вынюхивала.
  - Я не вынюхивала! - Воскликнула тогда девушка, я просто хотела увидеть, как растет кока.
  - Ну и чего посмотрела? - Недобро фыркнул дон Винсенте и бросил охране, - Ответите ее назад в джунгли, откуда взяли, и там же пристрелите.
  Девушка вздрогнула как от резкого удара тока, но осталась спокойной. Не было ни слез, ни мольбы о пощаде. Она просто молчала и решительно смотрела прямо на них. Дон Эстебан поймал ее взгляд и заглянул ей в глаза. Девушка не отвела взгляда и посмотрела прямо на него. Дон Эстебан неожиданно обнаружил в этом взгляде море решимости и уверенности в себе.
  - Don Vincente, dejala a mi (Дон Винсенте, оставьте ее мне. Исп.).
  Главный управляющий лишь махнул рукой, не отрываясь от документов. Охрана по указанию дона Эстебана заперла ее где-то на плантации до окончания их разговора. Девушку звали Марисоль. За какие-то полгода Марисоль превратилась в его самого доверенного сотрудника. Он мог поручить ей любое дело и быть уверенным, что оно будет сделано. Никогда ранее дон Эстебан не встречал такого ответственного и верного человека. Марисоль всегда была в нужное время в нужном месте, была обо все в курсе и могла решить любую проблему. Ее даже заметил Бурлон и также быстро приблизил к себе. И хотя изначально она была менеджером плантаций, то сейчас она просто стала доверенным лицом как дона Эстебана, так и самого Бурлона.
  Мысли дона Эстебана вернулись к той встречи с доном Винсенте, когда Бурлон лежал при смерти от малярии. Они встретились вечером в ресторане в самом центре Медельина. Вокруг было много народу и дон Эстебан чувствовал себя вполне спокойно. Они сидели у большого стеклянного окна, заменявшего собой стену и выходившего на улицу. Мимо лениво ползли дорогие автомобили и проходили нарядные мужчины с дамами в шикарных вечерних платьях. Дон Винсенте казался сама любезность и обходительность. Не часто дону Эстебану удавалось видеть главного управляющего таким. Они ужинали и обсуждали дальнейшие планы, что будет после смерти Бурлона. Дон Винсенте рисовал перед ним фантастические перспективы, подкрепляя их как всегда различными продуманными выкладками. Дон Эстебан не заметил, как летело время и вскоре в ресторане осталось уже совсем немного народу, а часы пробили первый час после полуночи.
  - Tengo algo para tí (У меня есть кое- что для тебя. Исп.), - сказал тогда дон Винсенте.
  Дон Эстебан подвинулся вперед, гадая, что такое ему мог предложить главный управляющий, когда неожиданно ему в лоб уткнулся холодный ствол пистолета.
  - Прости, Эстебан, но нам не по пути. Этот картель должен быть моим, а у тебя слишком много амбиций, - сказал дон Винсенте, нажимая на курок.
  В тот самый момент стеклянная стена, отделявшая ресторан от улицы, обрушилась бесконечной россыпью кусочков стекла, и ярко-желтый порш ворвался в ресторан, разметав столики. Со всех сторон раздались выстрелы, очевидно дон Винсенте позаботился об охране, когда готовил эту встречу. Машина задела их стол и, протащив немного по помещению, перевернула его. Дон Винсенте, потеряв равновесие, не удержался на стуле и покатился по полу, а пуля, предназначенная для дона Эстебана ушла в потолок. Дон Эстебан, также оказавшись на полу, ползком добрался до машины. Уже через несколько секунд, под градом пуль, машина скрылась на улицах города. Конечно, это была Марисоль. Дон Эстебан усмехнулся, вспоминая, сколько желтых машин уже загубила девушка. Если с мужчинами Марисоль всегда любила разнообразие, то в машинах ее взгляды были ну очень консервативны. Раз за разом она покупала себе одну и ту же машину ярко-желтого цвета. Марисоль так и не рассказала, откуда она узнала о покушении, но узнала она о нем слишком поздно. У нее не было времени взять людей и организовать нормальную операцию по задержанию дона Винсенте и тогда она просто поехала туда сама в надежде, что сможет на месте сориентироваться по ситуации. Увидев занесенный пистолет дона Винсенте через окно ресторана, она, не долго думая, просто нажала на газ в вломилась прямо в помещение.
  Дон Эстебан помнил, как он, отдышавшись и скинув с себя уже стиснувшую его горло костлявую руку смерти, прошептал.
  - ¡Gracias! ¡Eres una loca! (Спасибо! Ты сумасшедшая! Исп.)
  - Теперь мы в расчете, - улыбнулась Марисоль.
  Спустя несколько часов на дона Винсенте обрушилась вся мощь наркокартеля, не оставив от него даже воспоминаний. Дон Эстебан потряс головой. Нет, он не может отдать Марисоль Каймакану. Кроме того, когда он возглавит наркокартель, ему будет нужна помощь людей, которым ему придется доверять. Марисоль была первой и, пожалуй, единственной в этом списке. Первое время он планировал также положиться на Херардо, который участвовал в этом заговоре вместе с ним, но дону Эстебану он не нравился. Херардо был какой-то скользкий тип и их союз был вынужденной мерой, так как дону Эстебану просто был нужен свой человек из поместья Бурлона. Он обещал Херардо должность главного управляющего, но он не обещал ему ее навечно. Дон Эстебан планировал позволить Херардо разгрести все завалы, оставшиеся от Бурлона, а затем тихо избавиться от него при первом удобном случае. Вот тогда ему точно потребуется Марисоль. Кто как ни она знает все нюансы управления структурами картеля? Выпустив еще несколько колечек дыма, дон Эстебан еще раз просмотрел список, убедившись, что там нет Хосе. Как удачно получилось, что Бурлон уволил Хосе, подумал он. Теперь Хосе, опять возглавивший его личную охрану, не заинтересовал Каймакана и ему не придется искать нового человека на пост главы службы безопасности картеля. Дон Эстебан в отличие от Бурлона понимал, что Хосе прав и где-то у них точно течет, но все это могло подождать. Предателя вполне могли устранить в процессе предстоящей операции. На его взгляд это вполне мог быть дон Хасинто или полковник Рамос, или даже Херардо. Сомнительно, чтобы это был сам Хосе, да и точно не Марисоль. Дон Эстебан задумался, как хорошо, что она сейчас оказалась так далеко отсюда в Перу. Ей просто надо будет отсидеться там какое-то время, ну а потом, когда картель будет уже в его власти, он был уверен, что сможет как-нибудь договориться с Каймаканом.
  Дон Эстебан налил себе еще сто грамм для храбрости и потянулся к телефону специальной защищенной линии. Всего два звонка. Он был обязан предупредить Марисоль и дать зеленый свет Каймакану.
  
  Серия 47.
  1 мая 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Сегодня у меня выдался выходной и я, наконец, смогла выбраться в город. Бурлон планировал весь день работать с бумагами на подводные лодки и не хотел, чтобы ему мешали. Отменив все занятия на сегодня, я отправилась в Медельин. Мне уже осточертело изображать из себя Летисью и хотелось купить какую-нибудь другую одежду, любую, только бы не такую как у нее. Также я забрала кое-какие бумаги для Бурлона, заехала в ресторанчик покушать и купила себе новый телефон, вместо того, что я случайно утопила накануне, когда оставляла очередное послание для полковника. Всего за несколько секунд, когда я присела около статуи, телефон выскользнул у меня кармана и, шлепнувшись на одну из кувшинок, отправился прямиком на дно прудика. Теперь же на заднем сидении моей ауди лежала коробка с новеньким айфоном. Я так и не поинтересовалась у Бурлона размером моей зарплаты, хотя подозреваю, что она была достойная. Херардо по указанию Бурлона сделал мне золотую карточку, чтобы я могла сама оплачивать свои расходы. На вопрос о сумме на моем счету Бурлон только усмехнулся и заверил, что хватит на все мои расходы. Также он подарил мне машину. Впервые, будучи девушкой и оказавшись в торговом центре, я поняла, почему девушку бывает там просто не остановить. Мой изначальный план был прост - купить себе пару новых платьев, а также несколько пар более привычной для меня одежды: маек и джинс. Но оказавшись в магазине и, вспомнив как Марисоль учила меня подбирать одежду друг к другу, мне пришлось взять еще новое нижнее белье. Все равно мне уже стало в нем тесно и скоро пришлось бы покупать новое. За бельем последовали несколько пар туфель и разные наряды, а также ряд ювелирных украшений. А то те, что изначально выдали мне с комплектом женской одежды, мне уже давно надоели. Закончив с платьями, я отправилась в другую часть магазина и отобрала несколько джинс, которые мне показались вполне нормальными. А вот с майками возникла проблема. Таких, к каким я привыкла, не было и мне попадались только одни топики, которые сильно обтягивали грудь, выставляя ее на всеобщее обозрение. Как позже оказалось в примерочной, с джинсами дело обстояло не лучше. Женские джинсы оказались совсем не такие, к каким я привыкла в прошлой жизни. Они плотно обтягивали ноги и попу, что в сочетании с топиком смотрелось, пожалуй, даже хуже, чем в платье. Но, все же, немного подумав, я решила взять пару топов и несколько джинс, рассудив, что рано или поздно я могу поехать туда, где ходить в платье будет просто не практично. В конце концов, я выходила из магазина в новых обтягивающих синих джинсах и желтом топе, ловя мужские взгляды на своей пятой точке, с целой тележкой различных пакетов.
  'Во докатилась, - подумала я, - Раньше в подобные магазины меня можно было загнать разве что палкой'.
  Загрузив свои покупки, я отправилась в один из ресторанов в центре города, где я вкусно покушала, параллельно отбиваясь от нескольких особо настойчивых молодых людей с соседних столиков. Мужское внимание меня напрягало, хотя я уже несколько свыклась с этим. Я хорошо понимала этих молодых людей и их попытки ко мне подкатить, но у них не было ни единого шанса. Казалось, что способность отшивать парней ко мне пришла сама вместе с моим новым женским я. У меня это получалось так естественно, как будто я занималась этим всю свою жизнь. Разогнав всех кавалеров и поужинав в гордом одиночестве, я отправилась домой. Уже немного смеркалось, но я знала дорогу и найти поместье Бурлона мне не представляло сложности. Свернув с дороги и, проехав через небольшую рощицу, я подъехала к поместью. По привычке я притормозила около ворот, одновременно с этим заметив, ворота с гербами Бурлона широко открыты. Я с удивлением оглянулась, не обнаружив рядом никакой охраны. Как-то странно, за все время моего пребывания здесь ворота всегда держались закрытыми, а въезд строго контролировался. Постояв несколько секунд на входе, я поехала дальше на автостоянку. Оставив машину, и взяв телефон и часть пакетов из багажника, я направилась к дому. На территории было тихо, и пока я шла через парк в свое левое крыло здания, я никого не встретила. Войдя в комнату и, бросив обновки на кровать, я с наслаждением скинула туфли. Я уже давно привыкла ходить на каблуках, но что говорить, после целого дня в таких туфлях, снять их было истинное наслаждение. Хорошо, что я теперь купила себе новые туфли на небольшом каблучке, а то в гардеробе, собранном для меня по образу и подобию Летисьи вся обувь, казалось, соревновалась между собой по высоте каблуков. Сидя на кровати, я наткнулась на коробку с телефоном, про который совсем забыла. Поддев ноготком защитную пленку, я вынула аппарат из коробки и вставила SIM-карту. Спустя минут телефон включился и сразу запищал, извещая, о поступившем вале сообщений.
  'Надо же, - с удивлением подумала я, - По очереди открывая автоматические сообщения от оператора. Мне еще со вчерашнего вечера названивала Марисоль. Вдруг не было и не было, а тут прям такое нетерпение'.
  И если с выбором Марисоль я кое-как уже смирилась, то тот факт, как она это сделала, ничего не сказав и просто тихо исчезнув из моей жизни, все же не давал мне покоя.
  'Пусть звонит сама, - решила я, - Не буду я ей перезванивать'.
  Я подошла к зеркалу и распустила волосы, которые сразу же разбежались по моей спине. Расчесываясь, я вспомнила, что мне нужно отдать Бурлону документы, что я забрала сегодня в городе. Я бросила взгляд на часы, они показывали уже половину десятого. У Бурлона не было какого-то четкого рабочего расписания, он был человеком настроения. Иногда он начинал работать поздно и, бывало, засиживался в кабинете надолго после полуночи, а в другой день он начинал работать с рассветом. Подумав, я решила отнести ему бумаги сейчас и если Бурлона не будет на месте, то просто оставить их ему на столе. Тогда если он захочет поработать с утра, то документы уже будут у него. Я знала, что Бурлон всех постоянно торопил с этой сделкой в Гондурасе и ему не терпелось получить подводные лодки как можно скорее.
  Босиком, ступая по мягкому ковру, я опять подошла к кровати и, покопавшись в шуршащих пакетах, нашла одну из новых пар туфель на низком каблучке. Вот отлично, как раз еще раз попробую. Прихватив папку с бумагами для Бурлона и телефон, на случай, если вдруг Марисоль все же решит перезвонить, я отправилась в соседнее крыло дома. Путь предстоял не близкий, дом был очень большой. Выйдя из своего крыла, я прошла по галерее, по второму этажу соединяющей две части здания. Она представляла собой что-то типа широкого коридора, одна сторона которого была вся увешена средневековым оружием. Я на минуту остановилась, разглядывая коллекцию Бурлона. Там было что посмотреть! В центре стены расположились несколько здоровых алебард, сбоку от них, вокруг щита с геральдическими символами, висели мечи и пара изящных шпаг. Дальше расположилась тяжелая булава, кривые турецкие ятаганы, сверкающие драгоценными камнями в ручках, наточенные штыки, боевые топоры, арабские сабли, натянутые луки, старинные арбалеты, мушкеты и аркебузы. Рядом на полу, утопая в густом ковре, стояли несколько рыцарей в полном облачении. Да, коллекция у Бурлона была внушительная. Мягко ступая по ковру, я прошла по галерее и направилась к кабинету Бурлона. Около самой двери телефон ожил в моих руках. Звонила Марисоль. Несколько секунд я просто смотрела на экран, колеблясь, но затем все же нажала на экран, чтобы принять вызов.
  - Ну, привет, - сказала я максимально равнодушным тоном, - Наконец-то, ты появилась!
  - Где ты? - не здороваясь, спросила Марисоль.
  Я немного опешила от такого поворота беседы.
  - Я в поместье Бурлона. Марисоль, послушай, нам с тобой надо поговорить...
  - ¡Ve corriente de ahí! (Быстро убирайся оттуда! Исп.) - Прервала меня девушка, - Esteban nos traicionó y, junto con Caimacan, decidió organizar una redistribución del cartel. Corre, escóndete en algún lugar, cuanto más lejos mejor, permanese allí y no te salgas. Te encontraré cuando... (Эстебан предал нас и вместе с Каймаканом задумал устроить передел картеля. Беги, спрячься где-нибудь, чем дальше, тем лучше, сиди там и не высовывайся. Я найду тебя, когда... Исп.)
  Голос в трубке неожиданно резко оборвался на полуслове и послышались короткие гудки. Уронив бумаги, я ткнула телефон, чтобы перезвонить, но аппарат отказывался соединять меня с Марисоль, сообщая, что она находится вне зоны действия сети. Одновременно с этим пришло осознание того, что сообщила мне девушка. Раскол в картеле! Эстебан с Кай... как там его. Мне вспомнилось это имя. Тогда на метрокабле в Медельине мы встретили его человека Родриго. Марисоль сказала, что это он руководит самым крупным и влиятельным картелем в Колумбии. По спине пробежал холодок. Ни от дона Эстебана, ни тем более от этого Каймакана, наконец, я вспомнила его кличку, ничего хорошего мне ждать не приходится. Единственный человек, почему я все еще тут - это Бурлон. Оставив бумаги так и валяться на полу, я бросилась к его кабинету. Только у самой двери я остановилась и, глубоко вздохнув, постучала в дверь. Было тихо и из кабинета не доносилось никаких звуков. Я толкнула дверь и зашла в темный кабинет.
  - Дон Карлос?
  Бурлон сидел в своем королевском кресле, отвернувшись к окну. Я могла видеть его руки, лежащие на широких кожаных поручнях. На его широком столе одиноко стояла зеленая бутылка ирландского виски.
  - Дон Карлос! У нас проблемы! - Не придумав ничего лучше, воскликнула я.
  Бурлон даже не пошевелился. Я бросилась к нему и, схватив его за руку, развернула кресло на себя. Бурлон сидел в кресле, уронив голову на грудь, и казался спящим.
  - Проснитесь! - Я начала трясти его за плечи.
  Пока я трясла его, Бурлон не сопротивлялся и даже стал наваливаться на меня. Коснувшись рукой его груди, я почувствовала что-то липкое и отшатнулась. Нащупав выключатель настольной лампы, я включила свет и не смогла сдержать вскрик. Из кресла невидящим взглядом на меня смотрел Бурлон, а у него на груди расползалось большое красное пятно. Борясь с собой, я заставила себя коснуться его шеи. Пульса не было, барон накрокартеля Западной долины был мертв. Несколько долгих секунд я как зачарованная стояла над телом, стараясь унять дрожь, когда волна липкого страха уже поползла по моему телу. Бурлона больше нет и, очевидно, я буду следующей, если сейчас же не уберусь отсюда. Я выскочила из кабинета и бросилась к лестнице. Пролетев пару пролетов, я оказалась на первом этаже. Там также было тихо. Шмыгнув в служебное помещение под лестницей, я стала судорожно давить на плитки вдоль стены. Как мне рассказывали, когда-то это была комната для прислуги, но потом Бурлон решил, что не хочет жить с обслугой под одной крышей и построил им отдельное здание на территории поместья. С тех пор эта комната пустовала и, однажды, случайно найдя ее, я решила устроить здесь свой тайник. Полковник требовал, чтобы я не хранила ничего компрометирующего рядом с собой. В бешеном темпе я давила на плитки, пока, наконец, одна из них не поддалась, открывая небольшое пространство в стене. Там обнаружились несколько флешек и телефон, что мне дал полковник Рамос.
  'Звоните, только если вашей жизни реально будет угрожать опасность', - прозвучал у меня в голове голос полковника.
  Не раздумывая больше ни секунды, я включила телефон и застыла в нерешительности. Куда же мне звонить? Догадавшись заглянуть в записную книжку телефона, я обнаружила там один номер, обозначенный просто как 'А'. Я нажала на посыл вызова и стала молиться, что мне ответят.
  - ¡Digame! (Говорите! Исп.), - раздался твердый голос полковника.
  - Полковник Рамос! Это Виктория! Мне нужна ваша помощь.
  Из трубки послышались какие-то звуки и через несколько долгих секунд полковник ответил, понизив голос.
  - Что случилось?
  - Бурлон убит, а мне надо убраться отсюда!
  На пару секунд по другую сторону линии воцарилась молчание.
  - Вы уверены?
  Я в двух словах описала, как я нашла тело Бурлона и где я нахожусь.
  - К сожалению, при данных обстоятельствах я не смогу приехать и забрать вас из поместья, но если Вы сможете добраться до Рионегро, то я бы мог забрать вас там.
  Полковник продиктовал мне адрес.
  - Я буду ждать вас там через два часа. Больше не звоните и избавьтесь от SIM-карты и аппарата. Да и не берите с собой никаких телефонов вообще.
  Переломив SIM-карту и зашвырнув телефон полковника куда-то в угол, я кинулась вверх по лестнице в свое крыло, чтобы взять документы, деньги и лекарства. Я понятия не имела, на сколько и куда я подамся, так что имело смысл захватить все необходимое. Я сомневалась, что мне когда-нибудь еще придется вернуться в этот дом, город и вообще в эту страну. Я чувствовала себя беззащитной, оставшись среди всех этих акул наркобизнеса, и единственная моя надежда была на полковника Рамоса. Не то, что бы я полностью доверяла ему, но... никакого другого выбора у меня просто сейчас не было.
  Когда я преодолела примерно половину лестницы, неожиданно погас свет и я, не успев затормозить, налетела на стену, больно ударившись плечом. Потерев ушибленное место, я нащупала перила и стала медленно подниматься вверх. Поднявшись, я сообразила, что все еще держу в руках свой новенький айфон. Я выкрутила яркость на максимум и посветила себе под ноги. Стало немного лучше. Я еще не так хорошо выучила дом, а особенно правое крыло, чтобы ходить по нему по памяти. Посветив телефоном вокруг, я сориентировалась и свернула в сторону галереи. Проходя мимо пары выключателей, я попробовала включить свет, но безрезультатно. Когда я добралась до галереи, то уже убедилась, что света не было по всему дому. Холодный лунный свет из окон напротив освещал застывшие темные силуэты в рыцарских доспехах и слабо отражался от коллекции оружия на стене. Посмотрев в окно, я убедилась, что и сад также потонул во тьме. Света не было на всей территории поместья. Я уже почти прошла половину галереи, когда, разгоняя окружающий мрак, мне в лицо ударил ослепляющий свет. Прямо передо мной стоял Херардо, держа в руке пистолет, нацеленный прямо на меня.
  - Pues, ya esta, extraña criatura (Ну вот и все, странное создание, Исп.), - недобро ухмыльнулся он.
  В гробовой тишине послышался явственный щелчок, возводимого курка.
  - Надо же, обоих из одного пистолета! - Сказал Херардо себе под нос, целясь мне в голову.
  Мои руки и ноги онемели, а тело оцепенело. Херардо был слишком близко и было невозможно промахнуться с такого расстояния.
  'Чтож, похоже, это и правда конец', - мелькнула мысль.
  Я закрыла глаза и, когда в безмолвной галерее раздался оглушительный выстрел, повалилась на ворсистый ковер.
  
  Серия 48.
  1 мая 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Дон Эстебан, развалившись в своем кресле, с противоречивыми чувствами смотрел на список перед ним. С одной стороны он был доволен, наконец, настал этот день, которого он так ждал. Теперь он руководитель картеля и уже никто не сможет ему помешать. Но цена... дон Эстебан посмотрел на список с чуть больше дюжиной имен, половина из которых уже была зачеркнута красным маркером. Первым шел, конечно, Бурлон, затем Альберто. Нового шефа службы безопасности картеля взяли прямо на рабочем месте. Его люди, все еще верные Хосе, просто отступили в сторону и спустя несколько минут все было кончено. Еще вчера дон Эстебан пригласил к себе Хосе и предложил перейти на его сторону, предложив ему опять возглавить службу безопасности картеля. Поняв к чему все идет, Хосе быстро согласился и сейчас занимался ликвидацией бывших коллег по списку Каймакана.
  Дон Эстебан пододвинул поближе к себе список и задумался. Ему вспомнился бывший главный управляющий Бурлона дон Винсенте. А ведь он также готовил переворот в картеле и поплатился за это. Дон Эстебан потряс головой, отгоняя прочь глупые мысли. Тогда это было просто предательство и попытка вырвать бразды правления картелем у умирающего Бурлона, сейчас же все иначе. Он спасает картель от гибели и необдуманных действий Бурлона и обычные люди еще скажут ему спасибо. Стук в дверь, оторвал его от мрачных мыслей.
  - Входите, - сказал дон Эстебан, не отрываясь от списка.
  Это был Хосе. У шефа службы безопасности был непроницаемый взгляд и никто не мог сказать, какие мысли крутятся у него в голове в данный момент.
  - Ну, какие новости? - кивнул ему дон Эстебан.
  - Из Гондураса сообщили, что они взяли дона Хасинто.
  Дон Эстебан откинулся на спинку кресла и скрестил пальцы рук на столе.
  - ¿Como se fue todo? (Как все прошло? Исп.).
  - По-тихому не получилось, в последний момент он как будто почувствовал ловушку и попытался сбежать. Завязалась перестрелка, погибло несколько человек, прежде чем удалось его повалить.
  - Да, он был еще тот черт, - улыбнулся дон Эстебан.
  Наконец-то. Дон Хасинто был единственным по настоящему опасным человеком после Бурлона, стоявшим на пути. Теперь дорога для него открыта. Что касается людей, погибших при задержании, то это были люди Каймакана и ему до них не было никакого дела. Дон Эстебан потянулся за маркером и вычеркнул из списка дона Хасинто. Все, больше никаких управляющих Бурлона не осталось, остальных ликвидировали еще ранее. Из бывшего руководства картеля осталась только одна Марисоль и дону Эстебану хотелось верить, что девушка хорошо спряталась. Хосе, кажется, прочел его мысли.
  - Эээ... дон Эстебан, а что с Марисоль?
  - Ничего. Она не в Колумбии, а значит вне нашей юрисдикции. Если Каймакану она так уж нужна, то пусть сам ее и ищет, - несколько более резко, чем надо, бросил он.
  Ему показалось, что Хосе облегченно вздохнул. Шеф службы безопасности кивнул.
  - Как скажите. Еще вопрос. В связи с... несколько изменившимися обстоятельствами, я бы хотел уточнить, как нам теперь действовать в Европе?
  Дон Эстебан поднял голову от списка и непонимающе посмотрел на него.
  - Я имею ввиду Веронику, - уточнил Хосе, - В свое время Бурлон распорядился найти девушку и вернуть целой и невредимой в его поместье. Теперь, когда дона Карлоса больше нет, я бы хотел получить от вас новые инструкции. Кроме того, в списке Каймакана нет каких-либо указаний на ее счет.
  - А это, - понял дон Эстебан, - Зачем мне эта девка? Каймакан должно быть просто не знал о ней или не посчитал ее особо важной. В любом случае продолжайте искать ее, так как она может знать то, чтобы мы не хотели, чтобы вышло за пределы картеля. А вот если найдете, то пристрелите ее. Она нам больше не нужна.
  Хосе еще раз кивнул, принимая приказ нового руководителя картеля.
  - ¿Y que tal con Victoria? ¿Ya está? (А что там с Викторией? Уже все? Исп.)
  Хосе покачал головой.
  - Пока нет, Херардо сообщил, что ее не было на территории поместья, она, должно быть, поехала в город. Рано или поздно она вернется и он будет ждать ее там.
  - Думаешь справиться? - спросил дон Эстебан.
  - С ней то? - Усмехнулся Хосе, - С Бурлоном справился, а с ней нет? Кроме того, у него там есть еще несколько верных человек.
  - Ну не знаю, мало ли что. Отправь, пожалуй, группу коммандос в поместье ему в помощь. Она есть в списке Каймакана и давай уж не будем разочаровывать нашего партнера. А что с остальными?
  - Пока ищем, но никто не сможет уйти, - уверенно сказал шеф службы безопасности, - Наши люди заблокировали все аэропорты, особенно в Рионегро и Боготе, так что покинуть страну по воздуху будет практически не реально. Полиция выставила посты на всех основных дорогах, а особенно международных трассах, и у них также есть списки всех разыскиваемых людей. Если они наткнутся на кого-нибудь подозрительного, то их задержат и вызовут наших людей.
  Дон Эстебан немного удивился.
  - С каких пор у полиции такое рвение нам помогать?
  - Ну, Каймакан умеет быть очень убедительным. Думаю, тут не обошлось без личной беседы с самим министром внутренних дел. Да и сенатор Руис уже начал отрабатывать свое назначение.
  Дон Эстебан потер ладони.
  - Тем проще для нас. Сейчас самое главное захлопнуть клетку, а потом мы уже с помощью полиции и FARC перевернем всю страну и переловим всех залегших на дно. Кстати, говоря о FARC, где Рамос? Он мне нужен.
  - Полковник со своими людьми взялся лично обеспечивать охрану аэропорта Рионегро.
  - А он в курсе про Бурлона? - уточнил дон Эстебан.
  - Да, я недавно сообщил. Сказал, что Вы временно исполняете обязанности руководителя картеля.
  - Ха, временно, - усмехнулся дон Эстебан, - И как он это воспринял?
  - Никак, по-моему, ему вообще безразлично. Сказал, что готов продолжать работать с вами от лица FARC.
  - И, говоришь, лично вызвался охранять Рионегро? - Дон Эстебан потер бороду, - Отправь-ка в аэропорт также пару отрядов коммандос и несколько своих людей.
  Хосе нахмурился и посмотрел на дона Эстебана.
  - ¿Cree que el coronel está jugando un juego doble? (Думаете, что полковник ведет двойную игру? Исп.).
  - Не знаю, Хосе, - ответил дон Эстебан, - Но кто-то же должен быть кротом. Почему бы не он? Сейчас самое главное не облажаться и зачистить все старое руководство. Это нужно не сколько из-за договоренности с Каймаканом, сколько для того, чтобы нам с тобой в один прекрасный день не получить нож в спину. А что касается предателя, то разбираться с этим будем позже, сейчас я просто хочу перестраховаться.
  - Будет сделано.
  Когда Хосе уже почти исчез за дверью, его окликнул дон Эстебан.
  - Хосе, позови мне мою девочку, а то Гильермо приболел, а ты все равно пойдешь мимо ее комнаты.
  Шеф службы безопасности ухмыльнулся.
  - Конечно, босс.
  Выйдя из кабинета, Хосе спустился по широкой лестнице с деревянными перилами и завернул на право, где располагались апартаменты Анхелики. Хосе, обнаружив, что дверь не заперта и рассудив, что ведь он ни какой-то там дворецкий, чтобы стучаться, повернул ручку и зашел внутрь. В помещении никого не было, но в соседней комнате горел свет, а из-за полуоткрытой двери доносилась какая-то попсовая музычка. Хосе уверенным шагом направился туда, равнодушно рассматривая разбросанное по всей комнате разноцветное парадное женское белье и невесомые, почти ничего не скрывающие платья. По военной привычке Хосе вначале осторожно заглянул в комнату, прежде чем войти. Комната оказалась шикарным будуаром, обставленным затейливой мебелью цвета слоновой кости. В центре небольшой комнаты, напротив большого зеркала в пол в раме из позолоченной лепнины, стояла Анхелика с распущенными волосами. Она была в длинном полупрозрачном красном платье, лишь чуть скрывающем ее стройную фигуру. Девушка, что-то напевая в полголоса, одновременно поправляла на голове большую золотую тиару, сверкающую драгоценными камнями. Хосе не смог удержаться.
  - Корона не жмет?
  Анхелика резко повернулась к нему и улыбка сползла с ее лица. Она была явно недовольна его вторжением. Хосе видел, как под платьем вздымалась ее тяжелая грудь, обтянутая таким же, как и платье, полупрозрачным красным ажурным бельем. Да, он не мог не отметить, что у дона Эстебана отличный вкус.
  - ¡¿Qué estás haciendo por aquí?! (Что ты тут делаешь?! Исп.) - воскликнула девушка.
  - Cálmate, reina (Успокойся, королева. Исп.), - усмехнулся Хосе, - Don Esteban quiere verte (Тебя хочет видеть дон Эстебан. Исп.).
  Анхелика фыркнула и, повернувшись опять к зеркалу, высоко подняла голову.
  - Скажи, что мне надо привести себя порядок, и я скоро буду, - бросила она через плечо.
  Хосе пожал плечами и вышел из комнаты.
  
  Серия 49.
  1 мая 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Я пришла себя на пушистом ковре коридора под какие-то странные звуки звенящего металла. Ощупав голову, шею и грудь я убедилась, что каким-то чудом я все еще жива, а мое преображение не было всего лишь кошмарным сном. Это было что-то новенькое для меня, падать в обморок от страха. Я повернула голову в сторону источника странных звуков и в свете валявшегося на полу фонаря увидела спину Херардо. Под его ногами валялся какой-то темный округлый предмет, который мне не удалось опознать с первого раза. Приглядевшись получше, я поняла, что это рыцарский шлем. Подняв глаза чуть выше, я убедилась в правильности своей догадки, стоявшие рядом с Херардо рыцарские доспехи, были обезглавлены. У Херардо в руке что-то блеснуло и спустя несколько секунд, я сообразила, что это была шпага, еще недавно висевшая на стене. Он искусно двигался, парируя удары своего невидимого противника, остававшегося в тени. Администратор сделал несколько шагов назад в мою сторону, картинно отступая и выманивая своего противника в центр коридора. Когда же его соперник чуть показался из-за доспехов, Херардо плавно подался вперед и делая финт (обманное движение в фехтовании) в сторону его правого плеча. Моим защитником оказался молодой мужчина со стройной фигурой, но он все еще оставался вне освещенного фонарем пространства и постоянно двигался, так что мне не удавалось рассмотреть его лица. Увидев, как Херардо потянулся к его правому плечу, он заметно сгруппировался и выставил вперед шпагу, чтобы отразить атаку. Херардо рассмеялся и неожиданно прямо во время удара резко сменил его направление, опустив свою шпагу чуть ниже и, сбросив почти всю силу удара, не сильно ударил своего противника по кисти, в которой тот держал шпагу. Раздался вскрик и звон падающего оружия.
  - Я несколько лет занимался спортивным фехтованием, - ухмыльнулся Херардо в отсвете Луны, - Но практика мне никогда не помешает, путь даже и такая.
  Херардо отступил назад к свету, давая возможность противнику поднять оружие. Темный силуэт мужчины на секунду застыл, убеждаясь, что это не какой-то новый трюк, а затем он мгновенно схватил упавшее оружие.
  Херардо, улыбнулся и поманил его свободной рукой.
  - Allez! (Здесь 'Давай!', Франц.) (Все команды в фехтовании обычно отдаются на французском языке).
  На этот раз мужчина не торопился наступать и лишь медленно кружил вокруг него, не выходя из спасительного мрака, периодически делая резкие выпады. Херардо играючи отражал их и посмеивался над своим соперником. Наконец, видно устав от его неуверенных атак, Херардо подался вперед и стал наступать, сыпля ударами в сторону правой руки соперника. Мужчина блокировал удары, следовавшие один за другим, но Херардо не обращал внимания на его блоки, лишь увеличивая скорость рубящих ударов и постоянно меняя угол атаки. Спустя несколько секунд произошло то, что и должно было произойти. Из темноты раздался вскрик и вновь послышался звон упавшей шпаги. Херардо опять отступил.
  - Levez-vouz! (Поднимайтесь! Франц.)? - сказал он на французском, а потом, бросив презрительный взгляд на соперника, перевел ему на испанский, - Tu última oportunidad (Твой последний шанс. Исп.).
  Херардо стоял в столпе света фонаря, опустив оружие, и насмешливо смотрел в темноту на своего противника.
  - Allez! - Подбодрил он его.
  Мужчина атаковал, целясь ему прямо в грудь. В последнюю долю секунды шпага Херардо неожиданно возникла у него на пути и легко отбросила его оружие, одновременно нанося ответный удар. Мужчине удалось отскочить в сторону и шпага Херардо только рассекла воздух. Некоторое время противники обменивались ударам и Херардо начал уже откровенно скучать, ловко парируя удары мужчины. Видно не дождавшись атаки с его стороны Херардо опять пошел в наступление и стал теснить противника к стене.
  - Le jeu est fini (Игра закончена. Франц.) Tengo mucho que hacer, gracias por la diversion (У меня много дел, спасибо за развлечение. Исп.), - усмехнулся он, один за другим нанося противнику резкие удары.
  Мужчина отступал, запутавшись в его финтах и едва успевая отражать атаку Херардо. Было понятно, что долго ему не продержаться. Я сообразила, что кто бы то это не был, но это мой последний шанс. Я медленно поднялась на ноги, стараясь не шуметь и не привлечь внимание, находившегося спиной ко мне Херардо. Осмотревшись вокруг в поисках какого-нибудь оружия, мой взгляд сам собой остановился на коллекции Бурлона на стене. Сразу захотелось взять какой-нибудь мушкет, но разум подсказывал, что он вряд ли заряжен, да и не умела я пользоваться таким антикварным оружием. Я осторожно потянула красивый турецкий ятаган с ручкой, инкрустированной драгоценными камнями, игравшими всеми цветами радуги в отсвете фонаря. Между тем противник Херардо уже уперся в стену, а администратор, преградив ему путь, почти вплотную скрестил с ним шпагу. Раздался неприятный скрежет соприкоснувшегося металла. Мужчина, похоже, был сильнее Херардо и ненадолго смог отпихнуть его, но Херардо был гораздо опытнее в фехтовании и он снова и снова скрещивал оружие, одновременно пытаясь нанести решающий удар. Мужчина уже давно ушел в глухую оборону и лишь старался продержаться еще какое-то время. Результат поединка был очевиден и победа Херардо была лишь вопросом времени.
  Оружие не поддавалось, кинжал так и оставался в ножнах. Я попробовала дернуть сильнее, но все было безуспешно. Тогда в отчаянии я схватилась за висевшую рядом аркебузу, но она также оказалась надежно закреплена на стене. Между тем силы у противника Херардо постепенно истекали. Было слышно, что мужчина устал. Он тяжело дышал, продолжая парировать непрекращающиеся атаки Херардо. Между тем я судорожно хваталась на все оружие подряд, висевшее на стене, но похоже только те шпаги, что были у мужчин, были не закреплены. Раздался смешок Хераро и несильный стон. Его противник пропустил удар.
  - El próximo será tu último (Следующий будет твой последний. Исп.), - предупредил Херардо, занося шпагу.
  Мужчина попытался блокировать его, но по его скованным движениям я поняла, что он был ранен. Было очевидно, что больше он не сможет остановить Херардо. Администратор также это понял и приготовился нанести своему противнику смертельный удар. Когда его занесенная шпага свернула в лунном свете, я неожиданно сообразила, что я могу сделать и метнулась к нему. Его противнику следовало отдать должное, он гордо стоял и смотрел Херардо в глаза, прекрасно понимая, что этот удар станет для него последним. Херардо сделал в воздухе финт, как бы целясь в голову, но где-то на середине удара кистью повернул шпагу вниз, чтобы нанести укол в сердце. Его шпага застыла в паре сантиметров от груди мужчины, а потом повалилась на пол вместе с самим Херардо, когда я обрушила тяжелый рыцарский шлем ему на голову.
  - Спасибо, - выдохнул мужчина.
  - Добейте его, - я кивнула на бесчувственное тело Херардо, без сознания лежавшее на полу.
  Мужчина подошел к администратору, повернул его на спину и приставил шпагу к его груди. На несколько секунд он застыл, видно собираясь силами.
  - Я не могу. Простите, но я не убийца.
  Его голос, почему-то показался мне знакомый. Я подхватила лежавший на полу фонарь и посветила ему в лицо.
  - Диего?!
  Садовник чуть склонил голову.
  - Был рад помочь, сеньорита Молина.
  Я все еще никак не могла оправиться от удивления.
  - Диего, что ты тут делаешь?
  Мужчина посмотрел в пол и, замявшись, сказал.
  - Здесь что-то происходит. Несколько часов назад неожиданно отозвали всю охрану, открыли ворота, а потом этот, - он кивнул на распростершегося на ковре Херардо, - отключил на всей территории свет. Я заканчивал работу в саду, когда все это началось и спрятался там, потихоньку пробиваясь к выходу. Но потом приехали Вы и... я хотел вас предупредить.
  - Я рада, что ты оказался здесь, - искреннее ответила я и неожиданно для себя самой, прижалась к нему.
  Диего обхватил меня за талию и еще сильнее притянул к себе.
  - Все будет хорошо, мы выберемся отсюда.
  Спустя секунду я уже совладала со своими чувствами и мягко, чтобы не обидеть своего спасителя, высвободилась из его рук. Я наклонилась к Херардо, ища его пистолет. Не найдя оружие, я повернулась с Диего.
  - А где пистолет?
  Диего показал рукой на рыцаря без головы.
  - Там внизу. Я искал вас по всему дому и встретил только здесь уже с Херардо, я пытался его остановить. В завязавшейся драке мы снесли голову этому рыцарю, а пистолет провалился внутрь доспехов. Я почти прижал его к стене, когда он вытащил оттуда эти проклятые шпаги.
  Я посвятила внутрь рыцаря фонарем и где-то внизу блеснул пистолет. Слишком глубоко.
  - Vamonos, hay que correr de aquí (Пойдемте, надо убираться отсюда. Исп.).
  Мы бежали по темным коридорам дома в сторону моего крыла. На минуту заскочив в мою комнату и схватив документы, наличные деньги, что были в кошельке, и мои лекарства, мы бросились к лестнице. Пока нам везло и в доме, похоже, никого больше не было. Сад встретил нас напряженной тишиной.
  - Туда, - показала я на стоянку, где оставила свою машину.
  Но едва мы двинулись к стоянке, как впереди у ворот показались огни и послышались звуки хлопающих дверей.
  - Группа Альфа зачистить дом, бета контроль территории, гамма охранять ворота. Никого не пропускать, по всем, кого встретите, кроме сеньора Мендеса и его людей, стрелять на поражение. Все ясно? - послышались команды.
  У меня опустились руки. Неужели все это было за зря? Между тем Диего схватил меня за руку и потянул вглубь сада. Я молча последовала за ним. Какая теперь разница, рано или поздно нас найдут и на этом все закончится. Перелезть местный трехметровый забор было невозможно, а единственный выход теперь хорошо освящен и охраняется. Тем временем Диего увлекал меня все дальше и дальше в какие-то дебри сада. Ветки били меня по рукам и лицу, упирались в грудь. Я вырвала руку.
  - Куда ты? Все кончено, нам не спрятаться.
  - Тут есть еще один выход, - улыбнулся Диего.
  Смысл сказанного дошел до меня не сразу. Еще один выход!
  - А там не может быть засады? - усомнилась я.
  - Уверен, что о нем не знают. Это поместье не всегда принадлежало Бурлону. Его построил один англичанин, долгое время живший в Колумбии и изначально выход располагался с другой стороны. Потом его заложили и построили новый, но кирпичи там старые и лежат не плотно. Думаю, сможем выбраться.
  Я во все глаза восхищенно смотрела на него.
  - Откуда ты это знаешь?
  - Ааа, - отмахнулся Диего, - Просто я работал у этого англичанина. Пошли быстрее!
  Мы с новой силой бросились в самую глубь сада, пробираясь к стене забора. За нами сотней разных огней вспыхнул дом, видно опять включили свет. Было видно, как на крыльцо вбегают люди в черных костюмах с автоматами наперевес.
  - Aquí está (Вот оно. Исп.), - вернул меня назад Диего.
  Он сорвал несколько ползучих растений со стены и стал пытаться вынуть из нее кирпичи. Кирпичи не поддавались и тогда Диего подсунул шпагу, которую так и не выпускал из рук, и стал поддевать ей кирпичи, выдвигая их вперед. К сожалению, я не догадалась взять шпагу Херардо и мне ничего не оставалось, как помогать Диего. Работа спорилась и уже через несколько минут мы смогли увидеть рощицу по другую сторону стены. Когда проем был еще немного расширен, Диего попросил меня отойти и, разбежавшись, стал толкать неплотно стоящие старые кирпичи. Кирпич крошился с каждым столкновением, но только после третьего раза стена поддалась и обрушилась достаточно, чтобы в разлом мог ползком пролезть человек. Диего сделал приглашающий жест.
  - Сеньорита Молина!
  - Какая еще, блин, сеньорита, Диего?! Меня убьют, пока ты это скажешь. Вики!
  Но дальше спорить я не стала и полезла в лаз. Голова и плечи прошли легко и я уже могла видеть спокойную рощицу, окружавшую поместье, но тут застряла грудь. Я прокляла тот день, когда я села играть в карты с Бурлоном, ведь будь я сейчас парнем, то уже бы смогла вылезти на противоположенной стороне.
  - Быстрее! - Просил на другой стороне Диего.
  - Не могу, я застряла. Попробуй подтолкнуть меня!
  Я почувствовала, как его крепкие руки легли мне на ноги и пытаются подтолкнуть меня вперед. Однако это не дало какого-либо ощутимого эффекта. Видно это заметил и Диего. Его руки поползи вверх и легли мне на попу.
  - Простите, сеньори... Вики, но иначе не получается, - стушевался он.
  - Толкай, давай!
  Диего надавил мне на попу и вроде дело стало двигаться. Сантиметр за сантиметром стена стала отпускать меня. Диего аккуратно держал меня за мою пятую точку и давил, пропихивая меня вперед. В мыслях промелькнуло, какие оказывается у него приятные и сильные руки. Неожиданно я вылетела из отверстия на противоположенной стороне стены. Встав, я отряхнулась и даже с каким-то сожалением, поправила джинсы.
  'Соберись, дурочка! Тебя хотят убить, а ты думаешь о мужиках! Мужиках!' - одернула себя я.
  Через минуту из отверстия в стене вылез Диего. С его стройным телом у него не возникло никаких проблем. Мужчина отряхнулся и осмотрелся.
  - Туда, - показал он, - Там автостоянка для обслуги. Думаю, никто не станет трогать мою машину.
  Через пару минут мы уже садились в видавший виды серый хендэ.
  - Куда едем? - Уже на дороге сообразил Диего, - Я тут живу недалеко.
  - Нет, они нас там найдут. Давай в Рионегро.
  - Куда? - Удивился Диего, - Рионегро - это первое место, где нас будут искать. Там же аэропорт.
  - У меня есть человек, который нам поможет, - осторожно ответила я.
  - Estas segura? (Уверена? Исп.) - уточнил Диего.
  - Да, - сказала я, постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно.
  Мне очень хотелось верить, что полковник сдержит свое слово. Вскоре в свете фар мелькнул указатель на Лас-Пальмас и мы выехали на шоссе к аэропорту. Чуть успокоившись, я смогла, наконец, получше рассмотреть своего спасителя. Диего был также одет в джинсы и майку, но совсем не такие как мои. На его правом плече под майкой расходилось красное пятно.
  - У тебя там кровь, - показала я.
  - А, ерунда, царапина шпагой, - отмахнулся Диего.
  Но я настояла на том, чтобы он поднял рукав и показал мне. Там и правда оказалась небольшая, хотя и длинная, царапина. Я как могла обработала ее перекисью из моей аптечки. Диего поморщился, но промолчал, а я ему одобрительно улыбнулась. К тому времени мы почти уже добрались до аэропорта. Свернув с шоссе на дорогу, мы неожиданно оказались прямо напротив полицейского поста.
  - Гони! - бросила я.
  Диего покачал головой.
  - Ты... привыкла ездить на эээ... машинах другого класса. Мою машину они быстро поймают. Сейчас, я что-нибудь придумаю.
  Вышедший полицейский проводил нашу машину на обочину и сверился с какой-то бумагой.
  - ¡Buenas tardes! Los documentos, por favor. (Добрый вечер! Ваши документы, пожалуйста. Исп.), - подойдя, произнес он стандартную фразу.
  Второй полицейский, положив руку на кобуру, подошел с моей стороны. Тем временем Диего достал из бардачка идентификационную карточку и протянул полицейскому.
  - А девушки?
  Я прекрасно понимала, что никто не будет искать простого садовника, по крайней мере, пока не очухается Херардо. Но вот на счет себя у меня такой уверенности не было и показывать свои документы мне ух как не хотелось. Пока я пыталась что-нибудь придумать, второй полицейский наклонился и заглянул в мое окно.
  - Ваши документы... - начал, было, он, повторяя слова своего коллеги, но вдруг замолк на полуслове, - эээ сеньорита Кастро?
  Я решила играть в ва-банк, вариантов у меня не было.
  - Да, Летисья Кастро, а вы офицер... эээ, - я улыбнулась своей самой широкой улыбкой.
  - Офицер Домингес, - поспешно представился полицейский, судорожно поправляя волосы и подтягивая форму.
  Спеша закрепить эффект внезапности я добавила.
  - Могу я узнать причину проверки?
  - Простите, сеньорита Кастро. Сверху пришел приказ о введение плана перехвата, ищем нескольких человек связанных с наркомафией.
  - Это понятно, но причем тут я?
  Молодой офицер уже покрылся испариной. Я повернулась на сидении и подтянула топик, так, чтобы бы ему лучше была видна моя грудь.
  - Я... мы... э..., - замычал офицер.
  Ему на помощь пришел второй полицейский, уже потерявший всякий интерес к Диего.
  - Сеньорита Кастро, - он протянул мне какой-то блокнот, - А можно автограф?
  Стараясь выглядеть уверенно, как будто я всю жизнь раздавала автографы, я взяла его блокнот с ручкой и небрежно написала 'ЛЕТИСЬЯ'.
  - Офицеру Рамиресу, - поспешно добавил полицейский.
  Я дописала его имя. К этому времени Домингес пришел в себя и также попросил автограф. Когда Диего уже завел двигатель и собрался ехать, к нам еще раз заглянул Рамирес, видно, наконец, вспомнив о долге. Он хищно посмотрел на мою грудь и, с неохотой переведя взгляд мне на лицо, спросил.
  - Señorita Castro, disculpe, pero tengo que hacerle algunas preguntas (Сеньорита Кастро, пожалуйста, простите, но я должен задать вам несколько вопросов. Исп.).
  - Ну, так задавай, - как можно беззаботнее ответила я, - Но я очень спешу, так что, пожалуйста, покороче.
  - Куда Вы направляетесь? - Он скосил глаза на машину, - И эээ... почему на такой машине? У вас же такой классный красный майбах.
  Я решила, что правда будет самой правдоподобной.
  - В аэропорт. Я ездила в Медельин договариваться по поводу нового концерта.
  - Ух ты, - подхватил Домингес, - Вы дадите концерт в Медельине? Когда?
  - Это секрет, мальчики, - улыбнулась я, - Что же до машины, то это также в целях конспирации. Вы же знаете, у меня много поклонников и если меня на моей машине будут останавливать на каждом посту, то до аэропорта я никогда не доберусь.
  Видно мое сходу выдуманное пояснение им показалось убедительным и оба полицейских отступили.
  - Хотите, мы пошлем вам сопровождение до аэропорта? - Рамирес, потянулся за рацией.
  'Только этого нам не хватало', - подумала я.
  - Мальчики, я тут и-н-к-о-г-н-и-т-о, - по буквам сказала я, - И прошу вас, оставить мое пребывание здесь в секрете.
  Я помахала полицейским из окна и через минуту мы уже двигались в сторону Рионегро. К счастью, полицейские вроде не заметили кровь на майке Диего.
  - Ловко ты их, - усмехнулся Диего, - Но по мне ты слишком светленькая для Летисьи. Хорошо, что было темно и ты не выходила из машины.
  Меня же беспокоил другой вопрос. Надо будет узнать, как расписывается Лети, так как очевидно это был мой далеко не последний автограф. Проскочив аэропорт, мы углубились в город. Диего подъехал по адресу, обозначенному полковником. Припарковавшись напротив ничем не примечательного жилого дома, он посмотрел на меня.
  - ¿Y que ahora? (Что дальше? Исп.).
  - Не знаю, ответила я и вышла из машины.
  На улице стояло несколько машин, пара прохожих спешила по своим делам. Какая-то пожилая дама вывешивала сушиться белье, кто-то выгуливал собаку. В общем, типичная картина для обычного жилого района. Полковника нигде не было видно. В который раз я беспомощно оглянулась, пытаясь придумать, как нам быть дальше. Мое беспокойство похоже передалось Диего, который также стал осматриваться. Проходили минуты, но на улице ничего не менялось и, когда я уже хотела просить Диего садиться и ехать в аэропорт, чтобы прорываться туда самостоятельно, на улицу свернула черная машина с тонированными стеклами. Поравнявшись с нами, машина чуть притормозила и в щель чуть приоткрытого стекла водитель бросил.
  - ¿Tienes fuego? (Прикурить не найдется? Исп.).
  - La hoja de coca no es droga (Лист коки не наркотик. Исп.), - вдруг невпопад ответил Диего.
  - Быстро садитесь, - бросили из машины.
  За рулем оказался полковник Рамос.
  - Нормально добрались?
  Диего кратко рассказал наши приключения. Полковник одобрительно посмотрел на меня и усмехнулся.
  - Да, ты и, правда, очень похожа.
  Наблюдая за их разговором, мне стало очевидно, что Диего был хорошо знаком с полковником. Что же здесь, черт возьми, происходит? Прикусив язык, я решила пока не задавать вопросов, так как выбора у меня все равно не было. Тем более Диего казался таким джентльменом и был совсем не похож на бандита. Полковник затормозил на стоянке аэропорта. Порывшись в бардачке, он вытащил оттуда два белых пакета и бросил нам на заднее сидение.
  - Ваши документы. Паспорта поддельные, но будут проходить проверку несколько дней и этого будет достаточно, чтобы вы пересекли границу. Сейчас я провожу вас до входа в аэропорт и вы покинете страну первым же рейсом. Не беспокойтесь, здание контролируют мои люди.
  Тем временем я порвала конверт и открыла свой, уже второй, колумбийский паспорт.
  - Что?! - Воскликнула я.
  Полковник усмехнулся.
  - Успокойся, это всего на несколько дней и если тебе не нравится короткая форма имени, то ты всегда можешь представляться полностью как Консепсьон.
  Я с обалдело разглядывала свой новый паспорт с фотографией девушки, похожей на Летисью. В графах имя и фамилия значилось Кончита Мария Торрес Вилья.
  - Неужели нельзя было выбрать какое-нибудь другое имя? - недовольно сказала я.
  - Сеньорита Молина, - официально ответил полковник Рамос, - Вы мне дали уж очень короткие сроки. Это первое что, получилось подобрать.
  Когда я уже потянулась к ручке, чтобы открыть дверь, нас остановил полковник.
  - Paren, aquí algo esta mal (Так, стоп, здесь что-то не так. Исп.).
  Рамос вытащил из бардачка большой военный бинокль и, не выходя из машины, прямо через ветровое стекло стал изучать здание аэропорта. Мы с Диего молчали, стараясь не отвлекать его. Спустя пару минут, полковник завел мотор и двинулся прочь из аэропорта.
  - Что-то не так? - Нарушив молчание, спросила я.
  - В здании коммандос дона Эстебана. У моих бойцов другая экипировка.
  - А как же наш договор? - Подал голос Диего.
  Рамос пожал плечами.
  - Все в силе. Просто улетите другим способом.
  Мы долго ехали какими-то окольными дорогами, избегая основных трасс. Очевидно, полковник знал про посты и не горел желанием встречаться с полицейскими. Наконец, мы уперлись в один из правительственных КПП в джунглях, которые пересекала дорога.
  - Пригнитесь на всякий случай, - скомандовал Рамос.
  Но военный на посту не заинтересовался машиной и, увидев в ней полковника, поднял шлагбаум. Через пять минут эта сцена практически в точности повторилась и мы оказались на территории FARC. Примерно через пару часов езды через темные джунгли полковник, наконец, затормозил.
  - Приехали.
  - Эээ где мы? - спросила я, стараясь разглядеть, что-то в темноте за окном.
  - Это одна из секретных посадочных площадок FARC. Ее местонахождение вам знать необязательно, - полковник достал из багажника пару больших фонарей и протянул нам, - Нам туда.
  Мы шли по тропинке, извивавшейся среди густой зелени, которую выхватывали из темноты наши фонари. Было уже глубоко за полночь и в джунглях было хоть глаз выколи, небо скрывалось над темными ветвями высоко над нашими головами. Под ногами шуршала палая листва коричневого цвета, прятавшая торчавшие из земли бесчисленные корни деревьев. В голову стали закрадываться нехорошие мысли. Кто все-таки такой этот полковник и насколько ему можно доверять? Выполнит ли Рамос свое обещание? Присутствие Диего немного успокаивало, но осторожность подсказывала, что о нем я знаю, пожалуй, даже меньше, чем о полковнике. Неожиданно впереди забрезжил свет и мы вышли на большую поляну, на которой стояло несколько больших темных силуэтов. Луч фонаря преобразил их в вертолеты цвета хаки без опознавательных знаков. На краю поля расположилось небольшое здание, где горел свет, что мы заметили из джунглей. Видно, заметив нас еще издалека, к нам навстречу вышел какой-то молодой человек. Он отдал честь полковнику и вопросительно кивнул в нашу строну.
  - Кто такие?
  - Их надо доставить сегодня в Tres Fronteras (Три границы, Исп.).
  - Ramos, ¿viste la hora? (Рамос, ты видел который час? Исп.).
  - Херман, именно потому и говорю, что надо сейчас. Завтра нарки поднимут тут такой кипиш, что сам команданте штаба примчится. Вертушки на ходу?
  - Да, парочка всегда готова, мало ли что.
  - Тогда действуй.
  Херман исчез в здании, готовя что-то, что было необходимо для взлета, а мы опять остались одни с полковником.
  - Что за Tres Fronteras? - поинтересовалась я.
  - Это место в джунглях, где сходятся три границы: Колумбии, Бразилии и Перу. Мы выбросим вас в окрестностях ближайшего города.
  - Почему туда?
  - А куда еще? - развел руками Рамос, - Я уверен, что люди дона Эстебана и Каймакана уже взяли под контроль все международные аэропорты, а также ждут вас на границе. Если вы где-нибудь еще и сможете прорваться, так это в Амазонке. Сельва не признает человеческих границ, они там чисто номинальные.
  - А мне так даже удобно, - наконец, подал голос Диего, - Я же из тех мест.
  - Тем лучше для вас обоих, - обнадежил полковник и, посмотрев на меня, добавил, - Амазонская сельва - это не лучше место для неподготовленного человека.
  - Я думаю, там нам будет лучше всего отправиться через... - начал было Диего, но Рамос прервал его.
  - Я не хочу даже знать, куда вы отправитесь, вместе ли или раздельно. Это уже не мое дело. Херман высадит вас в окрестностях города и дальше вы сами.
  В темноте на поляне вспыхнули огни и полковник махнул в сторону вертолета. Диего забрался внутрь и протянул мне руку. Едва мы задвинули дверь, как тишину ночи нарушило тяжелое хлопанье раскручивающегося винта над нашими головами.
  - Buena suerte, fue un placer trabajar con ustedes (Удачи, было приятно с вами работать. Исп.), - прокричал полковник Рамос.
  Вертолет плавно оторвался от земли и поднял нас в черное небо. Высоко над сельвой перед нами на секунду мелькнула поляна с вертолетами, на которой осталась одинокая фигура полковника, быстро сменившаяся бесконечными темными зарослями джунглей, тянувшимися до самого горизонта.
  
  Серия 50.
  2 мая 2010 г.
  Окрестности Летисии, департамент Амасонас, Колумбия.
  
  Летисья придержала пытающуюся улететь шляпку, когда катер стал увеличивать скорость, унося их от города. У девушки было отличное настроение, она, наконец, добилась своего. Пару часов назад их самолет сел в Летисии, единственном колумбийском порту на Амазонке. Несмотря на название города, Летисья никогда не бывала в этих краях. Антонио же не переминул отвесить ей пару шуточек на тему Лети в Летисии. И вот сейчас их катер мчался вверх по Амазонке. По правую сторону мелькал колумбийский берег, слева какие-то перуанские острова, позади осталась цивилизация, город Летисия и бразильская граница, а впереди их ждал сад кувшинок. Летисья взглянула на часы. Они плыли уже около пятнадцати минут и скоро должны были прибыть на место. Там их уже должна была ждать съемочная группа, которую Антонио заранее прислал туда. Наконец, лодочник стал сбавлять обороты мотора и их катер причалил к небольшой деревянной пристани на колумбийском берегу. Там их уже ждал владелец сада собственной персоной.
  - Oh, señorita Castro, ¡que honor! ¡Señor Trentino! ¡Bienvenido! (О, сеньорита Кастро, какая честь! Сеньор Трентино! Добро пожаловать! Исп.) - Хлопотал вокруг них немолодой мужчина.
  Он лично повел их по тропинке, петлявшей среди деревьев. Вдоль дорожки зеленой стеной вставали джунгли, переодически им встречались небольшие полянки в лесу, где росли большие розовые, красные и оранжевые цветы или какие-нибудь еще экзотические деревья. Особо Летисье запомнилось какое-то здоровенное дерево, чтобы обхватить которое потребовалось бы человек шесть. Его ствол был густо покрыт переплетающимися корнями, которые также свисали до земли прямо с нижних веток. Все деревья вокруг были также увиты лианами или просто какими-то вьюнками, это было настоящее царство зелени. Темно-зеленые стволы прятались в изумрудной листве, среди которой вились салатовые лианы, покрытые аквамариновым мхом. Сверху над головой шумели нефритовые кроны деревьев, а под ногами шуршала свежая палая малахитовая листва. Летисья никогда не видела такого количества оттенков зеленого и молча шла, во все глаза разглядывая джунгли.
  - Да, ты, пожалуй, правда, тут получатся отличные кадры, - наконец, признал Антонио, - Я и не знал, что джунгли такие красивые.
  Летисья обворожительно улыбнулась ему ответ, показав свои идеальные зубки.
  - Сеньор Трентино, - к нему повернулся хозяин, - Я, конечно, очень рад, что вам у меня нравится, но это все посадки.
  - В каком смысле? - не понял Антонио.
  - Ну, это не настоящие джунгли. Все это, - он обвел вокруг себя руками, - Было посажено в соотвествии с планом, разработанным моим ландшафтным дизайнером. Так что настоящие джунгли немного эээ... другие.
  Антонио отмахнулся.
  - Да какая разница, главное, что они будут отлично смотреться в кадре.
  Через несколько минут они вышли к какому-то водоему, густо заросшему кувшинками.
  - ¡No lo puedo creer! Son aún más grandes que pensé. (Не может быть! Они даже больше, чем я думала. Исп.), - с этими словами Летисья побежала к воде.
  Хозяин, оставшийся с Антонио, снисходительно улыбался.
  - Антонио, смотри, они в диаметре даже больше меня! - Удивлялась девушка.
  Поверхность воды была покрыта огромными круглыми листьями салатового цвета. Края кувшинок немного загибались, формируя естественный бортик, который с наружной стороны был коричневого цвета с симметричным узором из прожилок. Пока девушка восхищалась кувшинками, Антонио приметил свою съемочную группу, расположившуюся под раскидистым деревом. Он помахал ребятам, одновременно приветствуя и прося их разворачивать оборудование для съемок. Где-то через час все было готово. Хозяин, сославшись на неотложные дела, их покинул, предоставив полную свободу действий. Сад был сегодня специально закрыт для других посетителей. Летисья, переодевшись в длинное белоснежное платье, под цвет цветков кувшинок, отойдя несколько в сторону, репетировала свое выступление.
  - Лети, мы готовы, - сообщил ей, подошедший Антонио.
  - Тогда пошли, - девушка взяла его за руку и направилась к водоему.
  Следующие десять минут Антонио с группой операторов подбирали лучшую точку, откуда бы не было видно края пруда и чтобы поле кувшинок казалось бы бесконечным и кончалось уже за кадром. Наконец, нужная позиция была найдена, стилист Летисьи последний раз поправила ей волосы и они начали съемки.
  Антонио один за другим браковал получившиеся дубли и снова и снова просил девушку начинать заново. Тут в кадре некстати показался край водоема, здесь Лети улыбалась слишком натянуто, там нахватало страсти, дубли один за другим отправлялись в корзину. Только спустя несколько часов Антонио дал добро на получившийся несколькоминутный ролик.
  - Теперь, надо будет снять нарезку в лесу. Та тропинка, по который мы сюда шли, отлично подойдет, только надо больше света. Можете там организовать свет и отражатели?
  Получив утвердительный ответ от команды операторов, Антонио повернулся к Летисье.
  - А ты пока можешь отдохнуть. Мы пока немного поснимаем в лесу, а потом наложим на этот видеоряд твою запись.
  Оставив девушку на берегу любоваться кувшинками, Антонио с командой операторов углубились назад в джунгли. Примерно через полчаса Антонио услышал зовущий его голос Лети. Убедившись, что операторы все делают правильно, но решил ненадолго отлучиться к девушке. Продюсер вышел из джунглей к пруду и удивленно оглянулся, Летисьи негде не было видно.
  - Я тут, - смеясь, закричала девушка.
  Антонио, повернувшись на голос, с ужасом обнаружил девушку на полпути к середине водоема. Летисья сидела на одной из кувшинок и махала ему рукой.
  - Что ты там делаешь?! Выбирайся оттуда!
  - Не волнуйся, они крепкие! Это же виктория регия, самая большая в мире кувшинка и она может выдерживать вес не тяжелого человека.
  Летисья плавно встала на ноги и медленно шагнула на соседнюю кувшинку, поддерживая подол длинного платья. Лист просел под ее весом, пропустив несколько капель воды, но удержался на плаву.
  - Видишь?! - Засмеялась девушка, - Тащи сюда своих ребят. Я хочу, чтобы вы сняли меня прямо среди кувшинок.
  Антонио оценил идею и позвал своих людей. Между тем Летисья сместилась еще на несколько кувшинок в сторону центра водоема, где плавающие листья были особенно большие и достигали, пожалуй, до двух метров в диаметре.
  - Начали! - Скомандовал продюсер.
  Летисья распласталась на кувшинке, утопая в своем белоснежном платье и запела. Медленно девушка начала подниматься, разводя руки в стороны, имитируя раскрывающийся белый цветок кувшинки.
  - Неее, так не пойдет, - прервал съемки Антонио, - Это джунгли, а не монастырь. Тебе надо показать энергию, страсть! Давай еще раз поживее.
  Летисья опять опустилась на зеленый лист кувшинки, ощутив неприятные капельки воды, уже набежавшие на лист, пока она вставала и садилась на нем. Девушка поправила платье и приготовилась.
  - ¡Tres, dos, uno! (Три, два, один! Исп.)
  Летисья запела, одновременно резко вставая на ноги и разводя руками. Девушка немного наклонилась вперед, демонстрируя камере свое декольте, когда неожиданно почувствовала, что ее ноги уже мокрые, а сама кувшинка полна воды. Еще через секунду лист ушел у нее из-под ног и девушка, прервав песню на полуслове, с криком полетела в мутную воду.
  - Аааа, Антониооо!
  Лист кувшинки сложился, пропуская девушку и опять развернулся на поверхности, после того как Летисья скрылась в бурой воде. Спустя минуту лист одной из соседних кувшинок вздыбился и девушка показалась надо водой.
  - Ааа, колючая зараза!
  Недолго думая Антонио не раздеваясь с разбегу бросился в вводу. Разбрасывая кувшинки, мужчина плыл прямо к центру пруда, где бултыхалась девушка. Летисья безуспешно пыталась забраться на другие кувшинки, но стоило ей начать подтягиваться, чтобы выбраться из воды, как листья складывались и уходили под воду. Девушка путалась в своем мокром и отяжелевшем платье, руками хватаясь за края кувшинок, чтобы просто удержаться на плаву.
  - ¡Eres loca! (Ты сумасшедшая! Исп.) - Бросил Антонио, хватая Литисью за руку, - Es así como tuvo que terminar (Именно так это все и должно было кончится. Исп.).
  - Ты лучше помоги. Это проклятое платье тянет меня на дно!
  Антонио нырнул и наощупь стал отрывать части платья девушки. После нескольких попыток ему удалось оставить основную часть пышного одеяния под водой.
  - Хорошо, что ты хоть догадалась снять туфли на каблуках, - недовольно пробурчал он, таща Летисью за собой.
  Оказавшись в воде, они познакомились с кувшинками с другой стороны. Нижняя часть листьев была покрыта бесчисленными мелкими длинными шипами, которые царапали им руки и спину. Наконец, достигнув берега, оба в изнеможении повалились на берег.
  К ним уже бежал хозяин.
  - Кому пришло в голову залезать на кувшинки? - В ярости кричал он.
  Летисья отвела взгляд и стала сосредоточено изучать свои туфли, так и ждавшие ее тут на берегу.
  Хозяин грустно смотрел на широкую дорогу, как ледоколом проложенную Антонио среди кувшинок.
  - В Википедии было написано, что они держат вес до шестидесяти килограмм, - попыталась оправдаться Летисья.
  - Там много еще чего непонятно кем написано, - сказал недовольный хозяин, - Средний лист выдерживает до сорока килограмм.
  Он оценивающе посмотрел на ее.
  - Я вообще удивляюсь, как Вы умудрились добраться так далеко. И скажите спасибо, что это пруд, а не Амазонка.
  - Там ближе к центру кувшинки были больше, - тихо сказала Летисья.
  - Ну правильно, чем глубже, тем крупнее растения.
  Кто-то из команды операторов принес им полотенце и сухую одежду. Антонио и Летисья переоделись и устроились на ланч в импровизированном лагере под раскидистым деревом.
  - Надеюсь тебе понятно, что моего падения не должно быть в клипе, - наморщила носик Летисья.
  - А чего? Прикольно же получилось! - Усмехнулся Антонио, потирая расцарапанные плечи.
  Несколько минут они шутливо ругались, одновременно жуя привезенные с собой сендвичи, когда у Антонио зазвонил телефон. Продюсер вытащил аппарат и посмотрел на экран. Звонил его адвокат Дуглас, что по определению не предвещало ничего хорошего.
  - Да, - ответил он.
  Дуглас говорил громко и в тихих джунглях Летисье был отчетливо слышан их разговор.
  - Антонио, у нас проблемы. Вчера в полицию на тебя поступило обвинение в... - адвокат на секунду прервался, собираясь духом, - В сексуальных домогательствах.
  - ¡¿Qué?! (Что? Исп.) - хором спросили Антонио и рядом сидящая Летисья.
  - Одна девушка обвиняет вас в домогательствах, преследовании и грозится судом.
  - Послушай, это какое-то недоразумение, - начал Антонио, - Я даже знать не знаю, кто она такая. Видно это очередная фантазерка, которая хочет попиариться на скандале с моим именем. Уверен, что ты сможешь все это легко уладить.
  - Все не так просто, Антонио, - грустно вздохнула трубка, - Более того, я уверен, что ты ее знаешь. Ее зовут Аннабель Мерлен де Тирли. Де Тирли.
  - О, Боже! Я и не думал, что она такая злопамятная.
  Летисья настороженно смотрела на Антонио, продолжавшего разговор с адвокатом, пытаясь вспомнить хоть какую-то Аннабель в его окружении.
  - Так что тебе лучше приехать сюда и побыстрее, - подытожил Дуглас.
  Стоило Антонио повесить трубку, как Летисья тигрицей накинулась на него. Это уже не была та испуганная и мокрая девушка, которую несколько минут назад он вытащил из кувшинок.
  - Кто она такая?! Что у вас было?!
  Летисья не привыкла к конкуренции и была готова разорвать любую соперницу. Антонио сбивчиво рассказал ей про Аннабель, вспомнив тот случай в итальянской траттории.
  - Та самая де Тирли? - Недоверчиво переспросила Летисья.
  Антонио кивнул.
  - Нда, ты умеешь находить себе врагов. Ты вот знаешь, что Пьер недавно купил Iberia Pictures? - Неожиданно спросила она.
  - Какой еще Пьер?
  - Пьер де Тирли, ее отец. Глава империи де Тирли. Он ведь тебя в порошок сотрет, а с тобой и меня заодно.
  Антонио непонимающе посмотрел на нее.
  - Iberia Pictures - это как раз та испанская компания, с которой я уже несколько месяцев веду переговоры о моей роли в их фильме. Ты же знаешь, я всегда хотела попробовать себя в кино.
  Антонио было нечего ей ответить. Некоторое время молодые люди молчали. Антонио приобнял Летисью и грустно смотрел куда-то вдаль. Спустя какое-то время он встрепенулся.
  - Мне надо возвращаться в Лос-Анджелес. Мои ребята сегодня доснимут здесь и мы смонтируем и наложим остальную часть песни уже у меня на студии. У тебя какие планы?
  - Я собиралась в Барселону. Мне сделали интересное предложение по поводу серии концертов в Испании, а потом я как раз думала заехать в Iberia Pictures, - как-то неуверенно сказала девушка, - Я тогда полечу сразу из Колумбии.
  Антонио не обратил внимание на ее тон, он мысленно уже обдумывая возможные пути решения проблемы с Аннабель.
  - Это может занять несколько дней, максимум неделю.
  - Хорошо, дорогая, - кивнул Антонио.
  Через полчаса катер уже уносил их обратно в город. Летисья проводила Антонио в аэропорт, сказав, что она сама собирается лететь завтра, а сегодня она бы хотела посмотреть город. Не каждый же раз оказываешься в городе, носящем твое имя. Чмокнув девушку и прижав ее на секунду к себе, Антонио улетел в Америку, а Летисья вызвала такси.
  - A la oficina de inmigración en Tabatinga, por favor (В иммиграционный офис в Табатинге, пожалуйста. Исп.)
  Фактически этот город состоял из двух городов, разделенных государственной границей. Со стороны Колумбии была Летисия, а с Бразилии Табатинга. Деление между ними было весьма условно и существовало больше на бумаге, тогда как основные общие улицы вели из Летисии в Табатингу и обратно. Местные жители свободно перемещались между двумя городами, так как если бы они были просто двумя разными кварталами одного города. Но так как Летисья хотела отправиться куда дальше, ей нужно было поставить въездные бразильские штампы в паспорте, чтобы потом не иметь проблем с рейнджерами и на выезде из страны. Она обманула Антонио и вовсе не собиралась в Испанию. Летисья решила раз уж ей не удалось убедить Антонио снять клип на настоящей Амазонке, а не в каком-то, пусть и очень красивом ботаническом саду, то она сделает это сама. И потом Антонио придется признать, что все-таки это была отличная идея. Девушка нисколько не сомневалась в успехе.
  Такси выехало на шестую улицу. В центре располагалась пальмовая аллея, отделявшая друг от друга разные полосы движения. Лениво рассматривая пальмы через дорогие темные зеркальные очки, Летисья достала телефон и набрала номер.
  - Raimundo, hola. Soy yo. ¿Qué hay con mi gaviota? (Раймундо, привет. Это я. Что с моей чайкой? Исп.).
  Раймундо был ее давний знакомый. Они познакомились еще тогда, когда вместе росли на улицах Картахены. Она стала известной певицей, ну а он переехал в Бразилию, где организовал яхт-клуб, также сдающий на прокат яхты богатым туристам.
  - Привет, Лети! Все готово, твоя яхта уже ждет тебя в порту Табатинги. Потребовалось повозиться, доставляя ее туда. Как ты и просила, я прислал тебе своих лучших ребят: проводника, повара, официанта и пару человек команды, которые будут управлять этой красавицей. Если тебе еще что-нибудь понадобится, только дай знать.
  Раймундо отключился, а Летисья улыбнулась, все складывалось очень даже не плохо. Антонио улетел как раз вовремя и ей не пришлось, что-нибудь выдумывать, чтобы он оставил ее одну. Конечно, жаль, что он связался с этой де Тирли, но Дуглас был отличным адвокатом и она была уверена, что он что-нибудь придумает. Уже завтра должны были приехать ее знакомые ребята операторы, она не рискнула пригласить людей Антонио, и они смогут отправляться. Летисья бросила взгляд в сторону виднеющегося вдали порта. Уже скоро она отправится на настоящую Амазонку и теперь уже никто не сможет ее остановить.
   
  СЕЗОН III: ЛЕТИСЬЯ
  
  Серия 51.
  2 мая 2010 г.
  Летисия, департамент Амасонас, Колумбия.
  
  Вертолет FARC приземлился недалеко от города. К тому времени солнце уже немного поднялось над горизонтом и начало припекать. Не дожидаясь пока лопасти винта окончательно остановятся, пилот выскочил из вертолета и, подгибая голову, поспешил открыть нам дверь. Показав нам, в какую сторону двигаться к городу, он поспешил вернуться в кабину. Уже через пару минут вертолет без опознавательных знаков вновь взмыл в воздух, оставляя нас где-то у колумбийской границы. Нам повезло тормознуть какой-то местный автобус, медленно двигающийся в сторону города. Он был полный и нам еле удалось втиснуться среди людей, едущих с окраин на работу в город. И хотя в автобусе было очень душно и тесно я решила, что так будет даже лучше, так как, скорее всего, нас уже давно ищут люди дона Эстебана. К счастью, Диего были знакомы эти места, и он примерно представлял, куда мы едем. Пока мы летели сюда Диего рассказал мне откуда он знает Рамоса. Забавно получилось, что Диего оказался тем самым связным, что передавал мои посланья полковнику. Примерно через полчаса автобус вырулил на широкую улицу, посередине разделенную пальмовой аллеей.
  - Esta es la сarrera sexta (Это шестая улица. Кол. Исп.), - шепнул, наклонившись ко мне Диего, - De hecho, esta es la calle principal para dos ciudades: Leticia colombiana y Tabatinga brasileña. En la isla en frente hay un pueblito peruano más que se llama Santa Rosa... (Фактически, это общая центральная улица для двух городов: колумбийской Летисии и бразильской Табатинги. На острове напротив еще находится перуанский поселок Санта-Роса... Исп.).
  - Летисья? - перебила я Диего.
  - Ага, единственный порт Колумбии на реке.
  Я закатила глаза.
  - О, ты издеваешься! Это имя меня преследует.
  Диего усмехнулся.
  - Нормальное имя. Кстати, оно как раз значит 'лесная'.
  Мы вышли из автобуса в центре города. Собственно, это был ничем не примечательный латиноамериканский городок, забытый в джунглях на берегу реки.
  - И что дальше? - спросила я, подтягивая промокший от огромной влажности воздуха и духоты автобуса топик и порадовавшись, что у меня под ним было одето белье.
  - Предлагаю прямо сейчас перейти бразильскую границу и скрыться на реке.
  Я недоверчиво посмотрела на него.
  - То есть в джунглях?
  Диего улыбнулся.
  - Нет, джунгли - это здесь, вокруг города, а там это уже сельва. Но, в общем, ты поняла правильно.
  - И... - я пыталась правильно сформулировать вопрос - Куда мы там отправимся?
  - Я отправлюсь домой в Перу. Уверен, что никто не будет искать меня там. Я из небольшого поселка на реке Хавари, которая впадает в Амазонку в полутора десятке километров вниз по течению от Табатинги.
  - А я? - Я глупо посмотрела на него.
  - Ну, отсюда можно попасть только в Перу или Бразилию самолетом или вверх по реке на запад в Икитос в перуанском Лорето.
  - Нет, самолетом я не полечу, слишком рисково соваться в аэропорт. А что на счет автомобильного транспорта и, может, железных дорог?
  Диего захохотал.
  - Es Amazonas, nena. Aquí no hay ni puede haber caminos (Это же Амазонка, девочка. Тут нет и не может быть никаких дорог. Исп.)
  Я прикусила губу, прислушиваясь к себе и стараясь понять, задело ли меня такое обращение или нет. Между тем Диего продолжал.
  - До Икитоса можно добраться на скоростном катере часов за восемь с лишним, но они ходят не так уж часто и пассажиров там не много. Боюсь, это первое место, где тебя будут искать.
  Я грустно кивнула.
  - Я бы рекомендовал тебе отправиться вместе со мной. Оттуда ты сможешь, при случае, улететь сразу в Лиму, да и на Хавари тебя точно никто не будет искать. Хотя путь туда, конечно, не близкий. Доберемся за пару недель.
  Идея провести две недели в джунглях мне не очень улыбалась, пусть даже с таким человеком как Диего, но похоже у меня не было выбора.
  - Ну, пригласишь в гости.
  - Обязательно! - Усмехнулся он.
   Несмотря на мое предложение просто найти лодку и уплыть по реке Диего настоял, чтобы мы заехали в бразильскую полицию и прошли пограничный контроль.
  - Здесь, конечно, это никто не контролирует, но потом в Перу или в Бразилии у тебя без штампика будут проблемы. А вот в колумбийской полиции тебе и правда появляться не стоит.
  Полицейское управление, где располагался бразильский иммиграционный офис в Табатинге, встретило нас отрытой на распашку дверью и полным отсутствием персонала. Погуляв несколько минут по коридорам нам все-таки удалось найти дежурного офицера. Он едва взглянул на наши паспорта, только задержав взгляд на моем имени.
  - Mmm Conchita (Ммм Кончита. Исп.), - растянуто потянул он, не стесняясь, рассматривая мой мокрый топ.
  - Консепсьон Мария Торрес Вилья, - официально сказала я, заранее заучив свое новое имя.
  Офицер бросил скучающий взгляд на Диего и, похоже, сделав вывод, что подкатить ко мне сегодня не получится, штампанул наши паспорта. Все прошло даже проще, чем я думала, ему даже в голову не пришло нас ничего спросить. Покинув управление, я было повернула в сторону порта.
  - Не так быстро, остановил меня Диего. Ты собираешься оплавиться в сельву прямо так?
  Осмотрев себя, я была вынуждена согласиться, что топ с открытыми плечами, джинсы и туфли не самый лучший наряд для покорения Амазонки. Мы пешком прогулялись до торгового центра, где Диего оставил меня, отправившись купить необходимо снаряжение в дорогу. Немного послонявшись по магазинам и съев мороженое из каких-то экзотических фруктов, я присмотрела несколько симпатичных платьев, пару штанов и хорошие ботинки. Не забыла я также про сменное нижнее белье, а также поддавшись секундному порыву, купила один красивый полупрозрачный красный набор с кружевами. Я не знала, зачем я купила такое в это путешествие, но было уже поздно раздумывать и, расплатившись наличными, я вышла из магазина. Диего уже ждал меня. У него откуда-то появился большой рюкзак на спине и сумка. Он прищурился и недоверчиво посмотрел на кучу моих пакетиков из магазина одежды.
  - Похоже, это была плохая идея отставить тебя здесь одну.
  - Почему? - Недоуменно спросила я.
  Он бесцеремонно заглянул и пошарил в моих пакетах, особо остановившись на платьях.
  - ¿Y dónde los vas a llevar? (И где же ты собираешься их носить? Исп.).
  - Ну, рано или поздно мы приплывем в город и мне надо будет что-нибудь одеть, - возразила я, удивляясь сама себе.
  Похоже, это не убедило мужчину. Через несколько минут он закончил ревизию моих вещей и устало опустился на корточки, снимая рюкзак.
  - Послушай, Виктория. Сельва - это не парк развлечений и не подиум для показа мод. Тебе нужны практичные и удобные вещи, которые, по возможности, закрывают тело. Так же необходимо купить что-нибудь на голову, - он с сомнением посмотрел на меня, - только не такую шляпку.
  Вскоре в том же торговом центре мы нашли магазин подобной одежды, и я стала обладательницей пары высоких ботинок, а также нескольких плотных штанов и курток маскировочного зеленого цвета. Диего купил еще несколько бейсболок нам обоим. Придирчиво оглядев мой наряд, он сделал вердикт, что прорвемся, и мы отправились в порт.
  Мои представления об огромном портовом терминале оказались не имеющими ничего общего с реальностью. С холма города в сторону воды спускались покрытые разноцветными зонтиками торговцев разбитые каменные ступеньки, давно видавшие свои лучшие годы. Торговали практически всем, но в основном преобладали экзотически фрукты всех форм, цветов и размеров. Большинство из них я видела первый раз. Среди развалов гуайявы и папайи Диего указал мне на ярко-оранжевые орехи тукум, столь любимые местным индейским населением. Рядом продавали плоды сорвы, другого амазонского растения. Торговцы наперебой кричали и перекрикивали друг друга, расхваливая свой товар. Понимая общий смысл криков, я никак не могла понять, на каком языке они говорят. Вроде это был уже не испанский, но еще и не португальский. Я спросила об этом Диего.
  - Это портуньол. Такая гремучая смесь испанского с португальским, разбавленная местным жаргоном. На ней говорят все в верховьях Амазонки, - Посмотрев на мое сосредоточенное лицо, он добавил, - Ничего сложного, скоро привыкнешь.
  Оставив меня караулить вещи, Диего отправился на поиски лодки. Я стояла на ступеньках порта или даже, пожалуй, стихийного рынка и рассматривала это столпотворение. Кричали торговцы, ругались грузчики, ревели моторы, что-то объявляли в мегафон. Все это сливалось в какую-то дикую какофонию звуков, обволакивающих со всех сторон. Нос дразнили незнакомые запахи экзотических фруктов, рыбы, вонючего бензина и нечистот. Отбиваясь от настойчивых парней, горящих желанием помочь даме с вещами, и торговцев, я подумала, что, это ведь впервые для меня так чисто по-женски стоять и жать, пока мужчина решит проблему и найдет нам лодку. Раньше такие вещи я всегда делал себе сам. Мысль немного пугала, но еще больше удивляло то, что меня это вполне устраивало, и я просто стояла и спокойно ждала возвращения Диего. Он появился с другой стороны и, подхватив вещи, сделал мне знак двигаться за ним. Среди этого бесконечного гама не было совсем ничего слышно. Вскоре я порадовалась, что купила такие добротные высокие ботинки. Каменная лестница быстро кончилась и уступила место грязной земле, на которой лишь изредка попадались лежачие доски. А немного впереди, в коричневой воде, уже качались лодки. Тут были, как и обычные деревянные весельные лодочки, так и современные катера с подвесными моторами. Крупных судов же практически не было, за исключением пары темных военных судов под бразильскими флагами.
  - Это патрульные корабли бразильской армии, тут рядом есть их военная база.
  Рассматривая корабли, я наступила куда-то не туда и уже была готова улететь в воду, когда Диего подхватил меня.
  - Аккуратнее! Тут очень скользко! Люди приплывают сюда со всех окрестных деревень в попытке продать то, что им удалось раздобыть в сельве. Также отсюда уходят все коммерческие, туристические и пассажирские суда. Грузовой порт находится немного в стороне.
  Диего махнул куда-то рукой.
  - Там они сортируют приплывшую древесину и занимаются погрузкой барж в сторону Манауса.
  Мы, толкаясь, медленно продвигались к воде. Под ногами неприятно чавкала грязь и несколько раз я чуть было не познакомилась с ней поближе, но в последний момент меня всегда ловила рука Диего, не давая мне упасть. Неожиданно он остановился.
  - Залезай!
  Я недоуменно посмотрела вокруг, ища какой-нибудь катер.
  - Вот напротив тебя, - кинул Диего, запрыгивая на борт длинной деревянной вытянутой лодки, несильно выдающейся над водой, с небольшой крышей посередине.
  - Эта? - Удивилась я.
  - Ну, простите, ваше величество. Это, конечно, не транспорт первого класса, но зато получилось по-быстрому договориться.
  Я осторожно ступила на борт лодки. Суденышко накренилось, заваливаясь на один борт.
  - Садись сюда, - Диего указал мне на боковую лавку под крышей на стороне противоположенной порту.
  С другой стороны, он водрузил наши вещи, выравнивая судно. Неожиданно рядом возник какой-то черный парень с грязно-белыми цистернами.
  - Xé, Diego! Combustivel pal motor! (Эй, Диего! Горючка для мотора! Бр. португ.)
  Парни начали грузить цистерны в заднюю часть лодки. Только сейчас я заметила, то там красуется подвесной мотор, такой же, как на той лодке на Ориноко. Загружая цистерны, негр заметил меня и улыбнулся.
  - Voces eres muito linda! (Ты очень красивая! Портун.).
  Я осторожно улыбнулась ему в ответ. Через несколько минут погрузка была окончена и Диего поспешил на корму лодки. Он опустил мотор, дернул его пару раз, пока он не завелся и не зарычал. Лодка вздрогнула и, набирая скорость, двинулась к середине реки.
  - Это река Солимойнс, - сказал Диего, показывая на мутную воду, - Так здесь называются верховья Амазонки на территории Колумбии, Бразилии и Перу. Сейчас мы поплывем на восток в сторону Манауса.
  Мне приходилось слушать про этот город, истинную столицу Амазонки, где есть свой оперный театр и когда-то чуть было не построили представительство ООН.
  - О, мы будем проплывать мимо Манауса?
  - Нет, - усмехнулся Диего, - До Манауса здесь только по прямой больше тысячи километров и на таком суденышке нам никогда не осилить Солимойнс. Мы немного проплывем на восток вдоль берега по Солимойнс, а затем свернем на Хавари, которая петляет на юго-западе между Перу и Бразилией.
  Чуть отдалившись от берега я, наконец, смогла спокойно вздохнуть. Шум и гам остался позади, как ароматы порта. Ветер шевелил мои длинные волосы. Я медленно подвинулась вперед к носу, с интересом рассматривая проходящие мимо и, стоящие на якорях, лодки и корабли. Сзади меня окрикнул Диего и кинул мне какую-то холодную металлическую банку.
  - Пить хочешь?
  Едва он спросил меня об этом, я поняла, что меня уже давно мучит жажда. Не мешкая больше, я открыла зеленую банку и сделала большой глоток. Напиток был странный, лишь отдаленно похожий на лимонад.
  - Что это? - Спросила его я.
  - Гуарана. Это бразильский лимонад. Местный и весьма успешный ответ кока-коле. Его делают из плодов местного растения пауллинии. Но много не пей, так как там содержится много кофеина. Некоторые также утверждают, что гуарана отличный афродизиак, помогает при диарее, дизентерии, невралгии и обладает омолаживающим действием, - Диего также открыл себе баночку, - Но сейчас это просто то, что нам нужно, чтобы немного взбодриться вначале пути.
  Держа в одной рук банку лимонада, а в другой управляя лодкой, Диего внимательно смотрел вокруг, стараясь не наскочить на какое-нибудь плавсредство. Движение вокруг Табатинги было довольно плотным. Справа от нас показались какие-то здания.
  - Es la isla peruana de Santa Rosa (Это перуанский остров Санта-Роса. Исп.), - Диего отхлебнул немного гуараны, - Ahí viven... Oh, ¡Dios mio! (Там живут... Ой, Боже мой! Исп.) - Воскликнул Диего, подавившись лимонадом.
  Проследив за его взглядом, я посмотрела вперед и также с удивлением застыла на носу лодки. Зрелище было сюрреалистическое. Среди бескрайнего моря рыбацких лодок, судов, катеров и кораблей над грязной коричневой водой, казалось, парила сошедшая прямиком из какой-то другой жизни огромная белоснежная яхта. Ветер надувал ее ослепительно белые сверкающие паруса, закрепленные на высоких мачтах. На борту яхты золотыми буквами на португальском языке было высечено 'Gaivota branca' ('Белая чайка'). Сверху на мачте развивались флаги Колумбии и США.
  Диего в недоумении разглядывал яхту.
  - Это какое-то сумасшествие! За всю свою жизнь на Амазонке я ни разу не встречал здесь ничего подобного. Это же надо было придумать притащить сюда яхту! Хотел бы я посмотреть на этого свихнувшегося американского миллионера.
  - Может, тут снимаю какое-нибудь кино?
  - С яхтой?! На Амазонке?! - Рассмеялся Диего, - Это явно кто-то просто не в себе.
  Между тем лодка уносила нас все дальше и дальше от экстравагантной яхты и Табатинги. Река расширялась, а лодки и корабли терялись среди этой бесконечной водной глади. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, превращая бурую реку в молочный шоколад, по которому плыли, отражающиеся в воде, пушистые белые облака. Позади остался последний крупный оплот цивилизации, а впереди лежала неизведанная сельва Амазонки.
  
  Серия 52.
  6 мая 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  В дверь постучали.
  - Войдите, - откликнулся дон Эстебан.
  В дверном проеме показалась фигура Хосе. Шеф службы безопасности на какую-то долю секунды растерялся, увидев дона Эстебана, заседающего за столом на темно-красном троне Бурлона. Он никак не мог привыкнуть к такому быстрому росту босса.
  - А, это ты, Хосе. Проходи, - дон Эстебан едва кивнул ему на одно из кресел напротив стола, - Рассказывай, что у нас нового?
  Хосе прошел к столу, попутно отмечая небольшие изменения, произошедшие в кабинете бывшего наркобарона. Исчезли стулья с вензелями Бурлона и их заменили обычные кожаные кресла, которые не очень-то и вписывались в окружающую обстановку. Видно их в спешке притащили из одной из комнат, узнав утром о приезде дона Эстебана. События разворачивались стремительно. Едва пришло известие о смерти Бурлона, как дон Эстебан заявил о себе как о новом временном руководителе картеля. Еще через пару дней состоялась внеплановая встреча в ресторане 'La Hojarasca', где Каймакан с молчаливого согласия всех присутствующих членов совета, на правах руководителя крупнейшего картеля утвердил дона Эстебана в качестве нового главы наркокартеля Западной долины. На следующий же день дон Эстебан решил перебраться в шикарное поместье Бурлона и там сосредоточить центр своей новой империи. Операция по смене власти прошла как по маслу и уже спустя несколько дней была ликвидирована практически вся бывшая верхушка картеля. Дон Эстебан был чрезвычайно подозрительный и велел избавляться о человека при малейшем сомнении. Многие бывшие люди Бурлона встретили эти дни с пулями в голове. Вслед за Альберто в джунгли отправились два других его зама и теперь у Хосе было много работы, так как по приказу дона Эстебана он лично занимался поисками людей по списку Каймакана.
  На столе лежали любимые кубинские сигары дона Эстебана, а под потолком уже клубился дым. Хосе сел на одно из кресел.
  - В общем, идея не искать отдельных людей, а просто блокировать все возможные пути, позволяющие покинуть страну, была отличной. Вчера в Боготе мы взяли казначея Бурлона, когда он под видом иностранного туриста пытался покинуть страну по липовым документам.
  - ¿Como esta? ¿Todo bien? (Чего с ним? Все нормально? Исп.) - уточнил дон Эстебан, чуть подаваясь вперед.
  Хосе отмахнулся.
  - Его тело выбросили в трущобах и все подумают, что он пал жертвой обычного ограбления.
  - Отлично сработано, - сказал дон Эстебан, потянувшись за сигарой, - Что с девками?
  - Ну, как вы и распорядились, Марисоль в Перу мы не искали...
  - Неее, - перебил его дон Эстебан, - Я про этих сестричек в бегах.
  Он ухмыльнулся, откусывая кончик сигары и поджигая ее с другой стороны.
  Хосе на секунду замялся, посмотрев на свое отражение в полу.
  - Здесь все не так просто. Я отправил своих ребят в Испанию вместо тех идиотов, что послал Бурлон, но пока им не удалось напасть на след Вероники. Мы связались с Гато, это местный авторитет, заправляющий там теневым бизнесом, и его люди смогли нарыть, что девушку, подходящую под описание, действительно видели в Севилье.
  - Главное, чтобы это не была настоящая Летисья. Ее не трогайте, а то потом проблем не оберемся. Она ведь ненормальная и опять приедет сюда, снесет ворота и перевернет здесь все верх дном. Потом будет ненужная шумиха в прессе, - дон Эстебан поморщился.
  - Да не, это была другая девушка. Она была похожа, но она покрасилась и подстриглась.
  - А да? Ну и чего?
  - В городе она не задержалась и отправилась на вокзал. Я думаю, что она осела в каком-нибудь маленьком городочке недалеко от Севильи и залегла там. Ее фальшивые документы больше не действительны, а стоит ей воспользоваться ее настоящим паспортом, то на следующий день мы ее поймаем. Думаю, она так и сидит там, девочка-то не боевая. Вылезать сама побоится, а всех ее знакомых мы пасем. Мы начали прочесывать эти городочки и, думаю, что рано или поздно мы ее найдем.
  - Только лучше тащите ее сюда и уже тут кончайте. Нам не нужны проблемы с испанскими властями.
  - Само собой, - откликнулся Хосе.
  - А вторая?
  Хосе вздохнул.
  - Пока ищем. Судя по всему, когда Херардо занимался Бурлоном, она была в городе и как раз вернулась, когда тот был уже мертв, но наши коммандос еще не прибыли. Херардо почти пристрелил ее, но вмешался какой-то садовник. В результате Херардо завязал бой на шпагах, во время которого очнувшаяся девчонка треснула его по голове.
  - ¡Desgraciado de Gerardo! Por mucho que le dije que su amor de pavonearse le va a salir mal (Ох, идиот! Сколько я ему говорил, что его постоянное желание покрасоваться сыграет с ним злую шутку. Исп., жаргон).
  - В общем, они сбежали через какую-то дырку в заборе. Полиция случайно тормознула их около аэропорта Рионегро, но Виктория прикинулась Летисьей и, раздав автографы и подтерев им слюни, слиняла в сторону аэропорта.
  Дон Эстебан рассмеялся.
  - Ja, ja ¡qué listo! ¿Cómo entendiste no era la verdadera Leticia? (Ха, ха, не теряется! Как ты понял, что это не нестоящая Летисья? Исп.).
  - А у нее какие-то левые автографы были. Настоящая расписывается по-другому.
  - Вот незадача, - усмехнулся дон Эстебан, - И чего не взяли в аэропорту? Я же велел туда отправить группу вдобавок к людям полковника.
  Хосе помрачнел и опустил глаза.
  - Дальше она как сквозь землю провалилась. Мы перевернули весь Рионегро и досматривали каждый отлетающий самолет, но никого даже похожего найти не удалось. Если бы она была там, то мы бы ее нашли. Также мы объявили ее в национальный розыск, но пока тишина.
  - А что маячок не работает? Запеленгуйте ее местонахождение на карте и отправьте туда группу.
  Хосе мрачно покачал головой.
  - Она нашла и вытащила его. Наши ребята нашла его в каком-то грузовике с фруктами, двигающимся в Медельин.
  - Хм, неожиданно, - бросил дон Эстебан, - Интересно, как она его нашла? Марисоль не могла ей сказать? Мне показалось, что они уж очень сдружились за последнее время.
  - Нет, она не знала.
  - Может она спуталась с FARC? - неожиданно спросил дон Эстебан.
  - FARC? С какого...? - Хосе нахмурился, - А вообще, это единственный возможный вариант. Только таким образом она могла неожиданно исчезнуть из нашего поля зрения. Они же могли найти и маячок. Если бы ее где-нибудь засекли копы, то они бы нам ее сдали, остается только FARС. Может сделать официальный запрос у Главного штаба?
  Дон Эстебан откинулся на кресле, затянулся сигарой и закинул ноги на стол, продемонстрировав свои новые начищенные ботинки.
  - José, ¡no seas un bobo! ¿Para qué demonios van a cubrirla? (Хосе, не глупи! Нафига она им? Исп. жаргон). Это инициатива на местах, может тот же полковник.
  - Тогда через территорию FARC она могла бы попасть через сельву в Венесуэлу.
  - Угу, - кивнул дон Эстебан, - Бурлон как-то попробовал и чуть концы потом не отдал, там хрен пройдешь в этих болотах. И еще эта малярия. Не, уверен, что они нашли другой путь.
  Дон Эстебан скинул ноги со стола, встал и направился к стене, на которой висела большая карта Колумбии. Некоторое время он молча изучал ее, останавливаясь взглядом на всех пограничных точках.
  - А что у нас в Tres fronteras?
  - Ну, там же Амазонка, какой нормальный человек туда сунется? Мы конечно блокировали аэропорт Кобо в Летисии, но не думаю, что Виктория направится туда. Зачем такие сложности?
  - Жить захочешь и не в такое горлышко полезешь, - недовольно скривился дон Эстебан, - Значит так, отправьте туда небольшую опергруппу. Пусть перетряхнут Летисию, Табатингу и Санта-Росу. Проверяйте весь отходящий в Икитос и Манаус водный транспорт. Скорее всего, ты прав, но я не хочу ее упустить. Если найдете, то там же ее и утопите по-тихому.
  - Как скажете, - откликнулся Хосе.
  - Ах да, Херардо просил, по возможности, этого садовника ему притащить живым. У него с ним свои счеты.
  Хосе кивнул.
  - А что с Рамосом?
  - Пока ничего, просто следи за ним. Нам не нужны новые сюрпризы. Дойдет время и до него.
  В дверь опять постучали. Хосе заметил, как рука дона Эстебана метнулась куда-то вниз к карману пиджака. Походу, босс и правда никому не доверяет. Отвернувшись от карты, дон Эстебан сказал.
  - Abierto (Открыто, Исп.).
  В кабинет вошла Анхелика. Девушка была одета в длинное облегающее малахитовое платье с золотой шнуровкой и глубоким вырезом на груди и разрезом подола до бедра. При движении ее тяжелая грудь колыхалась, а в разрезе платья мелькали ножки в черных кружевных чулках. У нее на голове застыла сложная конструкция из темных волос, украшенная изумрудной диадемой. Анхелика как всегда была при параде.
  - Стефи, ты меня звал, дорогой? - она чмокнула дона Эстебана.
  - А это ты. Подожди немного, мы с Хосе скоро закончим.
  Анхелика бросила недовольный взгляд на шефа службы безопасности и, демонстративно отвернувшись, сделала вид, что изучает карту.
  - Итак, на чем мы остановились? - спросил дон Эстебан, возвращаясь в кресло.
  - Мы говорили по поводу девушек, но вроде все решили. Я пошлю группу в Tres fronteras, - Хосе на секунду прервался, - А, что касается внутренних дел картеля, то тут все отлично. Никто как будто и не заметил смену руководства. Как Вы правильно и предполагали всем в принципе все равно на смерть Бурлона, пока исправно выплачивается зарплата.
  Хосе и дон Эстебан еще несколько минут обсуждали дела картеля и предлагаемые Хосе изменения в системе безопасности, когда Анхелике надоело скучать у карты и она подошла к столу.
  - Дорогой, твоя девочка соскучились, - капризно сказала Анхелика, надувая губки, и присаживаясь на край подлокотника кресла дона Эстебана.
  Дон Эстебан обнял ее рукой за талию, продолжая обсуждать кандидатуры на освободившиеся посты. Тогда девушка сделала вид, что не удержала равновесие и повалилась прямо на колени дона Эстебана.
  - Ой, прости, Стефи, - промурлыкала она, кладя правую руку ему на плечи и выставляя в разрез платья затянутую в тончайший нейлон ножку.
  Дон Эстебан провел рукой по ее ноге и переместил другую руку ей на грудь.
  - Ладно, Хосе, давай остальное в другой раз.
  Шеф службы безопасности кивнул и, было, уже собрался уходить, когда он неожиданно вспомнил, что забыл доложить дону Эстебану про завершение одного расследования.
  - Дон Эстебан, можно еще минуту.
  Его босс молча кивнул, продолжая ласкать через платье грудь девушки.
  - Я закончил расследование по поводу того инцидента с машиной Марисоль.
  Хосе заметил, как до этого скучавшая Анхелика напряглась и повернула голову в его сторону.
  - Ну?! - дон Эстебан отпустил грудь девушки и с интересом посмотрел на Хосе.
  - Если можно, я бы хотел сообщить вам результаты наедине.
  - Говори, - приказал дон Эстебан, твердым голосом.
  - Это не было случайностью. В машине повредили тормоза, чтобы они отказали как раз тогда, когда водитель больше всего будет в них нуждаться. Я нашел человека, кто это сделал.
  - И кто же?
  - Это Энрике, один из нашей обслуги, - Хосе хмыкнул, - То есть один из бывших, он у нас больше не работает.
  Дон Эстебан кивнул.
  - Причина? С чего бы ему это делать.
  Хосе показал на девушку.
  - Это она заплатила ему.
  - Ты уверен? - Нахмурился дон Эстебан.
  - Абсолютно! Пред смертью Энрике был очень убедительный и у него просто не было причины нам врать. Кроме того, она и правда недавно сняла эту сумму со счета. Я уверен, что если обыскать ее комнату, то найдется еще много чего интересного.
  В следующую секунду дон Эстебан резко отодвинулся от стола и девушка полетела на пол. Изумрудная диадема соскочила с ее высокой прически и упала на паркет. Огромные и бесконечно зеленые изумруды, собранные со всей Колумбии, сверкая в свете дизайнерской люстры, отражали испуганное лицо девушки.
  - ¡¿Eso es la verdad?! (Это правда?! Исп.) - Дон Эстебан в ярости навис над ней.
  - Стефи, я всего лишь пыталась сделать как лучше. Марисоль ведет свою игру, а я лишь беспокоилась за тебя. Зачем тебе она, если у тебя есть я, - попыталась оправдаться девушка.
  Дон Эстебан скривился, посмотрев на нее.
  - Veo que te ves como una princesita, juana (А я смотрю, ты возомнила себя принцесской, шлюшка, Кол. Исп.) - с этими словами он наступил на ее корону.
  Не выдержав давления, золотая оправа погнулась и лопнула, а изумруды раскатились по полу.
  - Да кто ты такая, чтобы тягаться с Марисоль? Знай свое место! - Закричал дон Эстебан.
  Все еще в ярости он повернулся к Хосе.
  - Скажи Хуану, чтобы я бы хотел себе новую подружку. Он знает, какие, мне нравятся.
  Хосе равнодушно посмотрел на валяющуюся в ногах дона Эстебана Анхелику.
  - А что делать с этой?
  - Для начала убери ее отсюда. Если хочешь, можешь воспользоваться ей по назначению, ну а потом грохни ее где-нибудь в саду.
  Хосе наклонился и грубо схватил девушку под руки.
  - ¿Escuchaste al patron? ¡Muévate! (Слышала босса? Давай пошла! Исп.).
  У Анхелики было заплаканное лицо с потекшей косметикой. Это уже была совсем не та надменная королева, что несколько минут назад.
  - Стефи, прости меня. Я же хотела как лучше. Я люблю тебя!
  Дон Эстебан рассмеялся.
  - Ты то?! Единственное, что ты любишь, сучка, это деньги, и я терпел это, пока ты исправно делала свою работу. Но я не потерплю вмешательства в мои дела и работу картеля. Тем более ты уже малость зазвездилась, дорогая.
  Хосе кивнул дону Эстебану и потащил упирающуюся девушку прочь из кабинета. Дождавшись, когда он останется один, дон Эстебан выдвинул ящик тумбочки стола, служившей Бурлону баром, и достал бутылку виски. За ней он извлек стакан и налил себе немного прозрачного напитка.
  'В следующий раз надо будет найти девку попроще, чтобы не лезла, куда не надо', - подумал дон Эстебан, раскуривая новую сигару.
  Рассматривая список кандидатур на освободившиеся должности в безопасности, что принес ему Хосе, дон Эстебан удовлетворенно хмыкнул, краем уха услышав глухой одиночный выстрел в темном саду.
  
  Серия 53.
  8 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, департамент Лорето, Перу.
  
  Солнце пекло невыносимо и было очень жарко. Я пряталась под маленькой крышей из сухих пальмовых листьев на нашей лодке, но защита от них была весьма посредственная. Вперед, на сколько хватало глаз, простиралась река, с двух сторон окруженная джунглями. Землистые берега, поросшие низкими деревьями и кустарниками, вздымались справа и слева от нас. Сегодня, как и во все предыдущие дни, погода была практически идеальной. По голубому небу медленно ползли белые пушистые облака, а солнце стояло в зените. Вот уже шесть дней, как мы свернули на Хавари с Солимойнс, верхнего течения Амазонки. Все эти дни были похожи друг на друга как близнецы. Как только становилось достаточно светло Диего заводил мотор и мы отправлялись дальше по реке. Мы плыли пока солнце не достигло зенита и не становилось невыносимо жарко. Тогда пристав к берегу, мы прятались под пологом джунглей, отдыхая в гамаках. Как только жара немного спадала Диего заводил мотор и мы продолжали наш путь по реке вплоть до захода солнца, когда затянув центральную часть лодки с крышей москитной сеткой, мы устраивались спать на жестких лавках напротив друг друга. Обычно Диего находил какое-нибудь дерево или корягу на мелководье, за которую он цеплял лодку и мы спали на воде. На мое предложение заночевать на берегу Диего ответил отказом, сославшись на то, что хоть на воде и больше москитов, но на реке, в общем-то, безопаснее. Хотя мне показалось, что Амазонка вовсе не такая уж и страшная, как ее пытаются представить. По крайней мере, пока на пути нам не встречалось никаких особых опасностей и я всего пару раз видела в воде небольших, может быть с метр, кайманов. Утром и вечером я обычно сидела на носу лодки, рассматривая проносящиеся мимо джунгли, а ближе к середине дня смещалась под крышу. Трафик на Хавари были незначительный и мы лишь изредка встречали другие лодки, идущие навстречу. Обычно это были небольшие суденышки, типа нашего, направляющиеся на большую землю к Tres fronteras и только дважды мы встретили большие корабли. Первый раз это был перуанский лесовоз, до предела загруженный бревнами, а второй низко посаженное судно, с бортами, едва поднимающимися над водой, перевозившее какие-то большие бочки. Как пояснил Диего, это местный вариант бензовоза, развозящий горючее в отдаленные поселки в сельве.
  Я высунулась из-под крыши и яркое солнце сразу же ослепило меня. Было жарко, и моя майка почти все время была мокрой. Поначалу я немного стеснялась, что Диего видел меня в таком виде, но постоянная жара и отсутствие какой-либо реакции с его стороны успокоили меня и это превратилось в обыденность. Я опустила руку в воду, наслаждаясь хоть какой-то прохладой, но уже спустя минуту меня окликнул Диего.
  - Vicky, saca tus manos del agua (Вики, руки вынь из воды. Исп.).
  Я грустно посмотрела на него, не спеша вынимать руку.
  - Ну а что может случиться? Мы же все-таки движемся на хорошей скорости.
  Диего зафиксировав мотор, подошел ко мне и аккуратно взял меня за руку, вынимая ее из воды. Взяв меня за мокрую ладонь, он на секунду приложил ее к своей майке, и я почувствовала тепло его тела.
  - Так-то лучше, - мягко сказал он и, посмотрев на воду, добавил, - Ты себе даже не представляешь, сколько всяких зубастых и не очень тварей скрывается в этих мутных водах.
  Я молча посмотрела на спокойную гладь воды. В слова Диего верилось с трудом, но я не стала спорить, все-таки это его земля. Между тем Диего прищурившись, посмотрел на солнце.
  - Становится слишком жарко. Давай, пристанем к берегу и сделаем привал. Заодно можно будет порыбачить и я познакомлю тебя с некоторыми местными обитателями.
  Я с энтузиазмом восприняла это предложение, так как готовая еда из магазина Табатинги мне уже давно стояла поперек горла, да и уж очень хотелось опять почувствовать под ногами твердую землю. Диего направил лодку в сторону одного из берегов и уже через несколько минут она заскребла дно и уткнулась в земляной берег, поросший травой. Никакого песка тут не было. Диего выскочил первым, держа в руке веревку, второй конец который был закреплен на носу лодки. Дав мне знак оставаться на месте, он двинулся в сторону полога леса, резко встающего прямо в паре метров от берега. Выбрав достаточно крупное дерево, Диего обхватил его ствол веревкой и вернулся к лодке. Он протянул мне руку.
  Я острожное шагнула на берег, держа его за руку и осмотрелась. Свободный земляной берег полого поднимался вверх еще на несколько метров и резко превращался в джунгли. Вначале это была какая-то высокая трава, затем кусты и небольшие деревья, но через какой-нибудь десяток метров уже шумела густая темная сельва. Даже в такой яркий день не каждый солнечный луч пробивал высокие кроны деревьев, под которыми царил мир теней. Лес был полон непривычных звуков и запахов. Из чащи раздавались чирикание, шебуршание и шохори, а во влажном и тяжелом воздухе распространялся какой-то сладкий аромат. При этом никаких животных не было видно, а растения застыли в неподвижности. Я бы не сказала, что это была прямо зеленая стена, как я читала в некоторых описаниях. Это был просто густой лес из бесконечного разнообразия деревьев и кустарников всех возможных и невозможных оттенков зеленого, различных форм и размеров. Многие стволы были покрыты мхом и с них свисали причудливо извивающиеся лианы. Земля была завалена сухими коричневыми листьями, в которых змеями извивались многочисленные корни деревьев. Но не у всех деревьев корни были на земле, некоторые из них свисали и сверху, опускаясь с головокружительной высоты. Я было сделала шаг вперед по направлению к джунглям, но меня остановил Диего.
  - Подожди, сколько раз я тебе говорил, не ходи туда одна.
  Убедившись еще раз, что лодка надежно привязана, Диего ступил в джунгли, сделав мне знак следовать за собой. Я вспомнила, как это было первый раз, когда я оказалась в джунглях.
  - Вики, запомни то, что я сейчас скажу и, возможно, это когда-нибудь спасет тебе жизнь, - сказал тогда Диего, - Старайся здесь ничего не трогать, особенно, если ты точно не знаешь, что это.
  В тот раз он показал мне на одну из пальм, ствол которой был покрыт острыми колючками, а твердые края листьев были похожи на бритву.
  - Не ешь то, что не едет обезьяны и то, что в изобилии встречается нетронутым вокруг. Большинство фруктов волосатого вида, а также имеющие что-то типа молока или горький вкус не съедобны, и напротив почти все остальное можно есть. Не бегай по джунглям, это всегда плохо кончается, а когда идешь, старайся как можно больше шуметь и смотри не только под ноги, но и вокруг и над тобой. Змея может быть где угодно. Когда ты куда-то идешь, иди по компасу, не полагайся на память. Джунгли могут быть совершенно одинаковыми на протяжении тысячи километров и тогда ты никогда не выйдешь из них живой. И последнее, если тебе что-то кажется в джунглях, то тебе не кажется.
  От моих воспоминаний меня оторвал неожиданный вскрик Диего:
  - ¡Para! (Стой! Исп.)
  Мы остановились, пройдя всего несколько метров от берега. Диего сломал ближайшее деревце и, изготовив из него палку, пошуршал ей в палой листве. Сразу же из листьев показалось тело яркой змеи. Определить ее размер было довольно сложно, так как большая ее часть скрывалась под листьями, но у меня сложилось впечатление, что она была довольно большая. На ее чешуе чередовались широкие черные и красные полоски. Змея подняла свою маленькую притупленную голову и посмотрела на нас. Диего сразу же расслабился и опустил палку.
  - Она не опасна.
  Мы сделали несколько шагов в сторону, чтобы не беспокоить змею и Диего выбрал место привала. Густая крона где-то высоко над головой блокировала нестерпимо яркий солнечный свет и под пологом леса была приятная тень и относительная прохлада. Велев мне оставаться здесь и ничего не трогать, Диего вернулся к лодке и стал копаться в рюкзаке в поисках гамаков. Когда мы делали нашу первую стоянку, я по глупости предположила, что это будет что-то типа пикника на земле. Тогда в ответ Диего лишь усмехнулся и объяснил, что садится на землю в джунглях не очень хорошая идея и что к тебе сразу пожалуют гости в виде муравьев и прочей подобной живности и хорошо, если это не будет черная вдова или сколопендра.
  Когда Диего повесил гамаки, я аккуратно присела на один из них и подтянула ноги. Диего, посмотрев на меня и убедившись, что мне ничего не угрожает, опять направился к лодке.
  - Пойду за леской и сделаю удочку.
  Подготовка к рыбалке не заняла у него много времени. Сломав молодое деревце и срубив с него боковые ветки мачете, Диего изготовил трость, к которой прикрепил леску с крючком и грузилом. Покопавшись в остатках нашей провизии, он выудил немного хлеба и насадил его на крючок. Отойдя несколько шагов от лодки, Диего закинул свою импровизированную удочку и стал ждать. Долго ждать не пришлось и уже через пару минут начался клев и он вытащил небольшую, примерно с ладонь рыбку, покрытую блестящей чешуей. Ее плавники, жабры и нижняя часть грудки были ярко-оранжевого цвета. Диего позвал меня.
  - Ven por aquí, te mostraré por qué no vale la pena meter las manos en el agua (Вот иди, покажу, почему не стоит совать руки в воду. Исп.).
  Выпрыгнув из гамака, я с интересом подошла к нему, рассматривая маленькую рубку. Она не казалось очень опасной. Диего аккуратно схватил ее за тельце и рыба защелкала зубами.
  - Это пиранья. Не самая большая, но посмотри, какие у нее зубы. Десяток таких рыбок могут нарезать и сожрать все что угодно. Конечно истории о том, как ты входишь в воду, а через минуту оттуда выносит чисто обглоданный скелет, сильно преувеличены, но все равно не стоит их недооценивать. Если у тебя на теле есть хотя бы небольшая ранка, то пираньи почувствуют это и могут напасть. Тебе хватит всего одной решительной рыбки, так как после ее укуса набросится вся остальная стая.
  Пиранья как бы в подтверждение его слов еще сильнее защелкала зубами, а Диего, придавив ее ногой в тяжелом ботинке, стал вынимать у нее изо рта застрявший крючок. Рыба, похоже, забыв, что она не может дышать воздухом, активно сопротивлялась, молотя хвостом и сжимая и разжимая челюсти.
  - Надо следить за ее зубами. Много незадачливых рыбаков остались без пальцев при попытке снять пиранью с крючка.
  Наконец, у него получилось и пиранья отправилась в траву. Еще пару минут она активно билась о землю, пытаясь, добраться толи до воды, толи до нас, но потом утихла. Диего принес нож и стал потрошить ее. Вскоре приманка для дальнейшей ловли была готова. Диего пояснил, что, хотя пираньи хватают почти все, что смогут найти в реке, они всегда предпочитают мясо или другую рыбу. И действительно, стоило ему забросить удочку с рыбой, как уже через пару минут Диего снимал с крючка новую пиранью. Дело спорилось и где-то через час у нас уже была небольшая горка красноватых рыбок. Устав слушать мои просьбы он даже позволил мне попробовать и вытащить свою собственную пиранью. С трудом наломав каких-то веток и одеревеневших лиан, мы не без помощи бензина развели небольшой костер, на котором Диего поджарил пираний. Несмотря на свой грозный вид, они оказались очень даже неплохи на вкус и мне чем-то даже напомнили наших карасей. Тут же мы единогласно решили почаще устраивать такие привалы на обед, так как плюс минус день в нашем путешествии все равно погоду не сделает, а так плыть было значительно приятнее.
  Скинув объедки пираний в реку их сородичам, мы вернулись к гамакам в намерении переждать еще пару часов солнечного пекла, прежде чем отправиться дальше. Едва мы опустились в гамаки, как над джунглями разнесся протяжный звук 'арраа, арраа'. Звук повторялся вновь и вновь, постепенно приближаясь к нам. Наслушавшись разных страшилок про джунгли, я обеспокоенно взглянула на Диего. Он же расслабленно лежал в гамаке и улыбался, приложив палец к губам. Я стала оглядываться, в любой момент ожидая, что из леса на нас набросится какой-нибудь голодный ягуар. Диего беззвучно посмеявшись надо мной, показал пальцем вверх, где высоко в кроне леса замелькали яркие птицы. Улегшись на спину в гамаке, мне удалось хорошо рассмотреть их. Это были крупные красно-сине-желтые попугаи, вертевшиеся вокруг каких-то зеленовато-желтых крупных плодов высоко над нами. Как потом сказал Диего, это были красные ара, одни из самых известных местных птиц. Попугаи устроили над нами настоящее побоище из-за фруктового ланча. Их крики оглашали джунгли, а фрукты градом сыпались на землю. Мы еще долго наблюдали это яркое представление, прежде чем Диего, не забыв собрать упавшие и целые остатки трапезы попугаев, не объявил окончание привала. Солнце немного опустилось и нас вновь ждала, казалось, бесконечная Хавари, петляющая в бескрайних джунглях.
  Быстро погрузив гамаки и собранные фрукты, Диего оттолкнул лодку от берега и запрыгнул в нее сам. Я уселась на свое место на носу лодки, рассматривая водную гладь. Сейчас, когда солнце немного опустилось, вода приняла цвет кофе с молоком. Мы успели только немного отдалиться от гостеприимного перуанского побережья, когда мне послышалось, что я слышу какую-то музыку. Но уже через несколько минут я убедилась, что мне не послышалось. С другой стороны реки вдоль бразильского берега под поднятыми парусами, казалось прямо надо над водой, летела та самая белоснежная яхта из Летисии. Ветер туго надувал ее паруса и развивал флаги на самой высокой мачте. С яхты доносилась музыка и мелодия мне показалась какой-то знакомой. Я прислушалась и с удивлением узнала в ней одну из песен Лети, которую она пела на том бесконечно далеком концерте в Боготе. Прищурившись, я стараясь рассмотреть людей на палубе. На носу стояла какая-то девушка с длинными темными волосами как у меня. Я помахала ей и увидела, как девушка машет мне в ответ. Между тем яхта проскочила мимо нас и быстро унеслась к горизонту. Бросив на нее прощальный взгляд, я вернулась к наблюдению за рекой вокруг лодки. Вокруг было свободно и лишь изредка ближе к берегу встречалась какая-нибудь водная растительность. Сделав поворот вслед за очередной излучиной реки, нам открылся еще один из многих витков Хавари, текущий через бесконечную зеленую сельву. Я поправила свою шляпу и вновь вернулась к наблюдению за водной гладью, когда мне на руку упали первые капли собирающегося послеобеденного дождя.
  
  Серия 54.
  8 мая 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Антонио Трентино вышел из банка и направился в сторону траттории. Вчера опять звонила Сильвия и просила денег. Время шло и аппетиты его жены росли в геометрической прогрессии. С этим надо было что-то делать, но для начала надо было решить вопрос с де Тирли. Вчера они договорились о личной встрече в том же самом месте, где они и встретились в первый раз. Место как нельзя лучше устраивало Антонио. Траттория была малоизвестной и о ней пока еще не пронюхали вездесущие голливудские репортеры. Почему на нее согласилась Аннабель он не знал, но был приятно удивлен ее согласием на встречу. После возращение из Колумбии Антонио сразу встретился с Дугласом, который ввел его в курс дела. Расследование нескольких нанятых детективов показало, что Аннабель недолго злилась после его отказа и уже через неделю договорилась с другим, не менее известным продюсером. Им удалось установить порядок суммы оплаты его услуг, из чего Антонио сделал вывод, что, похоже, наличие таланта и голоса в этом городе беспокоят только его. В тоже время у Аннабель развернулся яркий роман с одним известным конгрессменом, и она только и успевала летать между Вашингтоном и Лон-Анжелесом. Они не скрывали свою связь, да и напротив вся страна с интересом наблюдала развитие их отношений. Все закончилось несколько недель назад. Первой неудачей оказался ее первый сольный концерт и, хотя все билеты были распроданы мгновенно, реальных посетителей на нем оказалось откровенно мало. Как писали издания, освещающие светскую хронику, большая часть присутствующих были профессиональные зрители, нанятые De Thirly Group, одной из управляющих компаний ее отца, Пьера де Тирли. Независимые критики также невысоко оценили ее выступление и самые лучшие оценки, которыми ее удостоили были 'ничего особенно', 'папина дочка решила поиграть в шоу-бизнес' и 'она бы вполне могла выступать в нашем ресторане'. Аннабель была в ярости и закатила грандиозный скандал своему продюсеру, угрожая ему своим отцом, несмотря на то, что именно она настояла на этом сольном концерте, тогда как ее продюсер считал, что это преждевременно и предлагал ей для начала просто выступить на каком-нибудь мероприятии и посмотреть на реакцию общественности. У него не получилось сдержать девушку и теперь она хотела, чтобы он за это поплатился. Разорвав их контракт и, кстати, выплатив ему огромную неустойку, Аннабель объявила ему войну, пообещав растереть его в порошок, используя всю мощь империи де Тирли. Однако все сложилось иначе. По какой-то причине Пьер де Трили не поддержал девушку и единственное, чем могла довольствоваться Аннабель - это устраивать мелкие пакости своему бывшему учителю и его другим более успешным ученикам. Аннабель выкупала билеты, срывая концерты и давала откровенные интервью прессе, всячески подчеркивая непрофессионализм своего бывшего учителя. Резко ворвавшись в шоу-бизнес, девушка привлекла к себе всеобщее внимание, но со временем интерес к ней стал падать и если поначалу все ведущие журналы охотно публиковали ее однотипные разоблачающие интервью, то на данный момент она уже скатилась к желтой прессе и прочим изданиям не первой руки. Это стоило ей ее отношений с конгрессменом. Поначалу репортеры просто стали реже замечать их вместе, а ее полеты в Вашингтон также сократились. И вот всего несколько дней назад того конгрессмена уже видели на каком-то приеме с другой девушкой. Видно именно тогда, Аннабель придумала подать на Антонио заявление в полицию. И хотя девушка сразу начала грозить судом, до этого пока не дошло, так как, скорее всего, по просьбе ее отца полиция решила попридержать это дело, давая ему время объясниться. Дуглас позвонил в De Thirly Group и попросил встречи с девушкой, но там лишь развели руками, сообщив, что Аннабель сказала, что согласна вести все переговоры только лично с Антонио. День был назначен и сейчас, скрепя сердце, Антонио шел на эту встречу.
  Он постучал в дверь и через минуту ему открыл Серждо. Вообще траттория сейчас была закрыта, так как это было неурочное время. Место не подстраивалось под туристов и работало так, как работают настоящие итальянские ресторанчики. Обед уже давно закончился, а до ужина было еще далеко.
  - Buongiorno! (Добрый день! Итал.) - поздоровался сын хозяина.
  Антонио заранее позвонил в ресторан и пояснил ситуацию. Как он и ожидал, ему не отказали и обещали помочь провести эту приватную встречу. Серждо задал несколько традиционных вопросов о жизни и, получив на них неуверенные ответы, на секунду отлучился за меню.
  - Cosa vuole d'ordinare? (Что будете заказывать? Итал.).
  Антонио лишь покачал головой.
  - В этот раз я здесь не обедать Серждо, мне предстоит серьезный разговор.
  Но Серждо не отступал.
  - Solo un caffè (Только эспрессо. Итал.), - уступил Антонио и Серджо исчез где-то на кухне.
  Антонио взглянул на часы, Аннабель опаздывала, но он собственно и не ожидал от нее пунктуальности. Он в очередной раз стал прокручивать в голове воображаемый разговор. Ему было очевидно, что здесь происходит. Аннабель решила сделать вторую попытку, а, чтобы получилось наверняка, пригрозила ему скандалом. Конечно, у нее нет никаких доказательств, да и их просто не могло быть, так как он видел ее всего раз в жизни. Девушка пыталась разыграть ту же карту, что и Сильвия. Обе понимали, что он не захочет скандала и умело пользовались этим. Кроме того, самой Аннабель скандал был только на руку, как очередной способ напомнить о себе.
  Входная дверь открылась и яркий свет ворвался в полумрак пустого зала. Это была она. Как мужчина Антонио не мог не отметить, что девушка была очень красива. Аннабель была одета темно-фиолетовое платье, чуть выше колен, перетянутое бирюзовым поясом, выгодно подчеркивающее ее стройную фигуру. Ноги девушки были обтянуты темными колготками или чулками, заканчиваясь каким-то умопомрачительным каблуком на дизайнерских туфлях под цвет пояса, густо обсыпанных жемчугом. Ее шею украшало роскошное жемчужное колье, в котором четыре или пять нитей крупных жемчужин сплетались между собой, образуя причудливый узор, а ее золотисто-коричневые волосы свободно падали на ее плечи и грудь. В полутьме зала казалось, что какая-то звезда шла на подиум и случайно ошиблась дверью. Между тем девушка, застыв на секунду на пороге после резкой смены освещения, подняла вверх свои темные очки и твердо направилась к его столику.
  - Антонио! - Сказала она вместо приветствия, остановившись около его столика.
  Она осталась стоять еще несколько секунд, пока сзади неслышно появился Серджо и не отодвинул ей стул.
  - Мадмуазель де Тирли, - в тон ответил ей Антонио Трентино.
  Девушка попросила у Серждо белого десертного вина и сырную тарелку в очередной раз продемонстрировав Антонио свое великолепное знание итальянского языка. Они обменялась несколькими вежливыми вопросами и за столиком опять повисла тишина.
  - Ну что же, - Аннабель первой нарушила молчание, - Я полагаю, ты знаешь, зачем я здесь.
  Антонио осторожно кивнул.
  - Хорошо, тогда я повторяю свое предложение. Я хочу у тебя учиться. К сожалению, мой прошлый учитель не оправдал моих надежд, - девушка добавила еще несколько нелицеприятных слов.
  Появился Серждо, неся в руках бутылку вину и два бокала.
  - Signore Trentino, posso anche offrirla il vino? Vedo che ha già bevuto il suo caffè (Синьор Трентино, могу я также предложить вам вина? Я вижу, что вы уже выпили ваше кофе. Итал.).
  Антонио кивнул, ему сейчас было не до споров с Серждо. Аккуратно поставив бокалы на стол, Серждо на секунду исчез из зала, чтобы появиться с большой круглой деревянной тарелкой с нарезанными сырами и несколькими гроздями сочного темного и зеленого винограда, также украшенную грецкими орехами, кусочками салями и прошутто. Антонио припомнил, что такого не было у них в меню, но, похоже, Серждо также как и он хорошо представлял, кто была его гостья.
  - Mi scusi signori. Ecco il piatto di formaggi (Извините, вот, пожалуйста, сырная тарелка. Итал.).
  Официант стал по очереди показывать на сыры и называть их названия:
  - Parmigiano reggiano, bra, mozzarella... (Пармезан, бра, моцарелла. Итал.).
  В какой-то момент он запнулся, а Аннабель усмехнувшись закончила.
  - Gorgonzola, burrata e penso che e il fiore sardo. Anch'io conosco bene la cucina italiana (Горгонзола, буррата и думаю, фьоре сардо. Я тоже хорошо знакома с итальянской кухней. Итал.).
  Серждо поклонился и исчез на кухне. Антонио про себя с гордостью отметил, что Серждо правильно собрал блюдо и на нем присутствовали все шесть разных сыров, включающих твердые и мягкие сорта, сделанные из коровьего, козьего и овечьего молока, а также сыр с благородной плесенью. Чтобы бы то ни было, но Антонио оставался итальянцем в любой ситуации.
  - Итак, почему я? - Аккуратно спросил Антонио, все еще надеясь как-нибудь соскочить с этого крючка.
  - Потому, что ты лучший, а я привыкла всегда брать все самое наилучшее. Кроме того, - девушка подалась вперед так, чтобы платье обтянуло ее грудь. Аннабель подцепила несколько виноградин, попутно продемонстрировав ему свой изысканный маникюр, и стала медленно класть их одну за другой в рот, подолгу задерживая виноградинки между губами, - Ты красавчик!
  Девушка улыбнулась и отправила в рот очередную виноградинку.
  - Я уверена, что с тобой у меня будет все по-другому. Я видела, что ты сотворил с Лети, девочкой из колумбийских трущоб, и думаю, что я уж точно смогу не хуже. И не знаю, как сейчас у нее, но у меня никогда не было финансовых проблем.
  Ее голос звучал непринужденно, но Антонио не давал себе обманываться. Это была не дружеская беседа, а откровенный шантаж.
  - Я думаю... - начал было он.
  - А, кстати про Лети, - Аннабель сделала глоток вина, томно выдерживая паузу, - И чем она тебе так нравится? Если у нас все получится, то думаю, я не буду беспокоить отца на ее счет, и она сможет сниматься на Iberia Pictures как она и рассчитывала.
  Антонио мысленно выругался. Какая же она дрянь! Летисья так давно этого хотела и радовалась, что ей, наконец, удалось договориться с Iberia Pictures. Теперь, когда De Thirly Group купила киностудию, Аннабель могла одним звонком перечеркнуть все ее труды. Послушается ли ее Пьер и нет, Антонио проверять очень не хотелось, а больше всего он не желал подводить Лети. Кроме того, ее заявление в полиции никуда не делось и над ним самим сейчас нависал скандальный процесс. Собрав свою силу воли в кулак, Антонио посмотрел в глаза Аннабель.
  - Я согласен.
  Аннабель лучезарно улыбнулась и подняла бокал.
  - Это нужно обязательно отметить! Сin cin! (Чин-чин, традиционное итальянское выражение, произносящийся при чоканье бокалами).
  Они сидели еще где-то полчаса, поначалу обсуждая детали будущего сотрудничества. Одним из жестких требований Антонио было прекратить давать эти скандальные интервью и ставить палки в колеса своему бывшему продюсеру. Аннабель легко согласилась, сообщив, что теперь он ей совершенно не интересен. Вскоре девушка немного запьянела и разговор свернул на отвлеченную тему. Точнее говорила в основном сама Аннабель. Со стороны это выглядело как непринужденная болтовня двух давно знакомых между собой людей. Антонио смотрел на девушку и удивлялся, как только она так может. Еще пару часов назад она собиралась тащить его в суд, а теперь она болтает с ним как будто они лучшие друзья. Идиллию прервал телефонный звонок. Закончив разговор, Аннабель посмотрела на Антонио грустными глазами и сообщила, что ей срочно надо бежать.
  Дождавшись ее ухода Антонио выдохнул и развалился на стуле. Он расстегнул пиджак, ослабил галстук и залпом допил бокал вина. Все-таки не получилось и ему придется ввязаться в это дело. А ведь он с самого начала чувствовал, что ничем хорошим это не кончится. Сзади подошел Серждо. Антонио кинул ему на сырную тарелку и отметил, как быстро и правильно он собрал блюдо.
  - Grazie (Спасибо. Итал.), - ответил Серждо, кинув при этом на него недовольный взгляд, как бы говоря, обижаете, я же тоже итальянец.
  Антонио попросил еще один кофе, который Серждо принес ему через пару минут. Поставив кофе, официант немного задержался у столика.
  - Да? - Посмотрел на него Антонио.
  - Синьор Трентино, вы же знаете, я очень болею за Ювентус, а скоро начнется игра. Единственный телевизор у нас здесь в зале. Я думал до начала ужина и открытия траттории успеть посмотреть матч, - он на секунду прервался, - Если вы, конечно, не возражаете.
  Антонио отмахнулся.
  - Di che cosa stai parlando, Sergio! Certo, accendilo! (О чем речь, Серждо! Конечно, включай! Итал.).
  Поколдовав на пульте, Серждо включил большой плоский телевизор, висевший на одной из стен. Он быстро нашел нужный канал, но матч пока еще не начался и там шел выпуск новостей. На экране возникла симпатичная девушка блондинка на фоне карты Соединенных Штатов.
  - А сейчас в завершение этого выпуска прогноз погоды.
  Девушка помянула несколько компаний-спонсоров и стала рассказывать про погоду в основных американских городах. Одним из последних прозвучал прогноз для Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Обещали теплую и солнечную погоду без осадков. Картинка на экране сменилась, демонстрируя часть Южной Америки и Атлантики, над которым клубились плотные белые облака шарообразной формы.
  - По сообщению национального ураганного центра в Атлантике формируется новый тропический циклон Глория. Несмотря на то, что обычно в это время тропические циклоны обычно не образуются, периодически из этого правила бывают исключения. По данным метеоспутников размер циклона классифицируется как средний с площадью около порядка пятьсот километров, сила ветра не превышает шестидесяти узлов, что на данный момент позволяет его классифицировать как тропический шторм. Возможно, данные параметры будут меняться, по мере дальнейшего развития циклона. По мнению экспертных специалистов ураганного центра, данный циклон не представляет опасности для жителей Соединенных Штатов и как максимум может затронуть прибрежные районы Бразилии в дельте Амазонки.
  Антонио поморщился. Опять эта Амазонка! Он был рад вырваться из этого душного тропического ада и вернуться в Калифорнию. Летисья также уже должна быть в Испании и скоро вернуться в Лос-Анджелес. После сделки с Аннабель он не сомневался, что у нее получится договориться с Iberia Pictures и они заключат столь долгожданный ею контракт.
  По телевизору замелькали кадры зеленого футбольного поля, и диктор объявил скорое начало игры. Как большинство итальянцев, Антонио был страстным футбольным болельщиком, и он не собирался пропустить это зрелище. Подвинув к себе поближе остатки сырной тарелки, Антонио зацепил несколько кусочков сыра и ягод винограда и повернулся к экрану. Раздался свисток и матч начался.
  
  Серия 55.
  10 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Диего повернул лодку немного правее, обходя какие-то цветущие водные растения. Наше путешествие сквозь джунгли продолжалось и мы все дальше и дальше углублялись в сельву следуя по реке Хавари. Мне, пожалуй, стало даже скучно, так как хоть дни и сменяли друг друга, не происходило решительно ничего интересного. Даже пираньи и те не вызывали у меня такого трепета, как в первый раз. За эти дни я успела насмотреться на кайманов на реке и попугаев ара, всех возможных цветов и расцветок, которые частенько встречались нам на наших остановках в джунглях. Я уже более или менее усвоила уроки Диего и, мне казалось, что я уже неплохо ориентируюсь в сельве. Пока Диего привязывал лодку, я обычно осматривала окружающий полог леса и выбирала место стоянки. Освоила я и рыбную ловлю и уже сама снимала клацающих зубами пираний с крючка. Иногда конечно попадалась и другая рыба, напоминающая сомиков, но пираньи всегда преобладали. В принципе, мы не жаловались, так как жареные пираньи были весьма и весьма ничего. Когда не было очень жарко, я обычно сидела на носу лодки и рассматривала реку, скрывающуюся за горизонтом. Иногда на реке встречался топляк и какая-нибудь водная растительности и в мою задачу входило вовремя ее заметить и предупредить Диего. Но такое бывало редко, Хавари по большей части была широкой и не чинила нам никаких препятствий.
  Я заметила раскачивающиеся кроны деревьев на одном из берегов. Это должно быть обезьяны обнаружили фруктовое дерево и сейчас устроили пир. Я потянулась за биноклем, который мне дал Диего, когда краем глазом заметила движение в воде.
  'Наверное, это очередной кайман' - решила я, поднимая бинокль и наводя его на кроны деревьев.
  Пока я пыталась рассмотреть в колышущейся листве маленьких обезьян, прямо рядом со мной раздался сильный всплеск и меня окатило брызгами воды. Одновременно с этим раздался крик Диего.
  - Вики, у нас гости.
  Отбросив бинокль, я с удивлением увидела, что вокруг лодки расположилась пара дельфинов. Я протерла глаза, убеждаясь, что мне они не привиделись. Но нет, прямо напротив меня из воды выпрыгнул самый настоящий дельфин. Задержавшись на секунду в воздухе, он, перевернувшись, плюхнулся назад в реку, поднимая столб брызг. Окраска дельфинов также была необычной. Один из них был бледно-розовый, а второй поменьше был окрашен в сероватые тона. Я повернулась к Диего и спросила, как такое возможно. Мы ведь были в сотнях километров от ближайшего моря.
  - Это boto (Лат. Ам. Исп.), розовый амазонский дельфин, - улыбнулся Диего, - Это должно быть это мама с уже почти взрослым детенышем. Взрослые дельфины обычно нежно розового или почти белого цвета.
  Дельфины подплыли почти вплотную к лодке, а розовый дельфин прижался к одному из ее бортов и легонько потерся об него. Маленький дельфин высунулся из воды и, открыв рот, что-то весело затрещал на своем языке. Я опасливо взглянула на взрослого дельфина, продолжающегося тереться бортом о лодку. Его длина была метра два и он был почти в половину нашего судна.
  - Не бойся, они безопасны, если не нападать на них и не вести себя агрессивно. Дельфины любят все новое и жутко любопытны. Ну а сейчас, ей просто хочется почесать спинку.
  Неожиданно Диего заглушил мотор, сбросил майку и прыгнул в воду. Дельфины от этого пришли в восторг и высунувшись из воды, прямо как люди радостно затрещали, повернувшись в его сторону. Диего вынырнул, отфыркиваясь и хлопая по воде, подзывая дельфинов.
  - Прыгай сюда!
  Я с удивлением застыла, смотря как Диего пытается уцепиться за скользкий плавник взрослого дельфина.
  - А как же кайманы, пираньи, анаконды... - начала испуганно перечислять я.
  Диего ухмыльнулся и картинно осмотрелся вокруг.
  - Что-то я не вижу тут ни одного каймана или анаконды, зато тут есть парочка botos.
  Наконец, уцепившись за плавник дельфина Диего вместе с его новым другом стали нарезать круги вокруг лодки.
  - Не бойся. Амазонка вовсе не так страшна, как о ней рассказывают. Плавать с дельфинами сравнительно безопасно, так как обычно все подобные хищники стараются держаться подальше от взрослых и сильных особей. Даже пираньи и те, стараются оплывать их стороной. Кроме того, это отличный шанс помыться.
  Немного подумав, я решила, что Диего прав. Да и ведь многие даже платят в дельфинариях за плаванье с дельфинами. Так что, почему нет? Единственный вопрос, который оставался, так это отсутствие у меня купальника. Покупая вещи в Табатинге мне даже в голову не приходило, что я буду плавать в Амазонке. В прошлой жизни я бы особо не задумывался и уже прыгнул бы за Диего, но сейчас... все-таки теперь я девушка, да еще и красивая. Но желание нормально вымыться оказалось сильнее моего смущения и, еще немного помедлив, я расстегнула курточку и стащила топик. К счастью, под ним у меня был плотный лифчик, иначе, я представляю, какой бы фурор я произвела бы у Диего, появившись в одном мокром топике. Быстро стащив брюки, я осталась в одном белье, когда заметила, что Диего бросил на меня заинтересованный взгляд. Но позволить ему разглядывать меня не входило в мои планы и, оттолкнувшись от лодки, я взвилась в воздух, чтобы через секунду под аккомпанемент веселого треска дельфинов и моря брызг погрузиться в воду, цвета молочного шоколада. Мои ноги так и не нашли дна, наверное, здесь было глубоко. Я вынырнула среди какого-то темного леса. На секунду меня захватила паника, пока я не поняла, что это мои же мокрые волосы, полностью закрывшие мне лицо. Посмеявшись своей глупости, я откинула волосы назад и оказалась прямо напротив молодого дельфинчика. Животное приоткрыло рот и, казалось, улыбалось мне.
  - Ты можешь его потрогать, не бойся.
  Я осторожно приблизилась и дотронулась до него ладонью. Кожа дельфина оказалась очень гладкой, твердой и скользкой. Ощущения были приятные.
  - Давай как я, - крикнул Диего, в очередной раз, хватаясь за спинной плавник, - Они нас покатают.
  Но как я ни пыталась уцепиться за плавник, у меня не получалось. Дельфин ни секунды не стоял на месте и медленно плавал вокруг меня, а моя рука постоянно соскальзывала и я никак не могла за него надежно ухватиться. Неожиданно дельфины одновременно подняли головы, высунувшись из воды, а в следующую секунду, показав нам свои хосты, скрылись в мутных водах. Диего также вынырнул и осмотрелся, держась за борт лодки.
  - Sube al barco, ¡rápido! (Быстро в лодку, Исп.) - скомандовал он.
  Джунгли уже научили меня вначале слушаться, а потом задавать вопросы и я поспешно стала забираться на лодку. Захватив лодку за один из бортов, я попыталась забросить внутрь ногу. Судно опасно накренилось и Диего издал предостерегающий окрик. В итоге, через пару минут, оплыв лодку сзади, я смогла залезь на нее с кормы. У меня самой так и не получилось залезть внутрь и пришлось просить помощи Диего. Мужчина с воодушевлением пришел мне на помощь и, ласково взяв меня вначале за ноги, а потом, подтолкнув за попу, вытолкнул меня на судно. В другой момент я бы, может, сказала что-нибудь язвительное, но сейчас просто не было времени. Оказавшись на лодке, я услышала странный быстро приближающийся звук, идущий откуда-то позади нас.
  - Ложись между бортами под крышу и прикройся чем-нибудь, - крикнул Диего из воды.
  - А как же ты? Давай я помогу тебе вылезти из воды!
  - Нет времени, они уже здесь.
  Едва я успела броситься на дно лодки и натянуть на себя какую-то тряпку, как в воздух над нами ворвалась пара вертолетов. Звук, который производили их быстровращающиеся винты, был совершенно инородным и, казалось, ему не было места в джунглях. Оба вертолета низко летели над рекой, позволяя себя хорошо рассмотреть. На них отсутствовали какие-либо опознавательные знаки, а сами машины были выкрашены в черный цвет. Вертолеты не заинтересовались нашей маленькой лодкой и, не снижая скорости, улетели вперед по реке. Когда вертолеты уже несколько отдалились, я ползком добралась до кормы, где, схватив бинокль, стала рассматривать ближайшую ко мне машину. До того, как вертолет исчез из поля зрения, мне удалось рассмотреть, что во втором ряду сидел молодой парень, который внимательно рассматривал окружающие джунгли в большой армейский бинокль через незакрытую дверь. Они явно кого-то искали и, к сожалению, мне было очень хорошо известно кого. Едва вертолеты скрылись за горизонтом, я вспомнила о Диего.
  - Диего! - Крикнула я несколько раз, пока не увидела его, всплывающим недалеко от лодки. Видно его немного отнесло от судна течением.
  - Вертолеты? - Крикнул он.
  Я кивнула и уточнила:
  - Они были черные без опознавательных знаков.
  - Должно быть, это вертолеты дона Эстебана. Уж не думал, что они будут искать нас здесь.
  - Почему ты так уверен, что это они? - Спросила я, нисколько не сомневаясь в его словах.
  - А кто еще тут будет летать? Военные вертолеты Бразилии и Перу всегда имеют национальную маркировку, а пожарные ярко раскрашены в красные или оранжевые цвета. Как мы видели, у FARC машины обычно цветы хаки, так что больше просто некому.
  Я закусила губу, а ведь я уже почти поверила, что на меня махнули рукой и забыли. На всякий случай я в очередной раз осмотрелась, убеждаясь, что в небе чисто. Возвращаясь глазами к плывущему к лодке Диего, я также заметила быстро приближающийся к нам странный предмет. Казалось, из воды торчал какой-то темно-синий плавник. Мне потребовалась еще доля секунды, чтобы откинуть свои стереотипы о реке, так как после дельфинов я решила уже ничему здесь больше не удивляться, и сделать единственный разумный вывод.
  - ¡Tiburón! (Акула! Исп.) - закричала я.
  Диего ничего не ответил и только сильнее заработал ногами, стараясь быстрее преодолеть оставшиеся до лодки несколько метров. Кинув бинокль, я бросилась на корму и, наклонившись к воде, протянула ему вперед руки. Диего был почти здесь, но зловещий плавник также не отставал и быстро приближался. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы вытащить Диего из воды и затащить в лодку. И только тогда, когда я вздохнула спокойно от казавшейся минувшей опасности, как лодку потряс сильный удар. Потеряв равновесие, я полетела в воду с другой стороны лодки. Диего что-то кричал мне, но коричневая вода накрыла меня и его слова остались где-то на поверхности. Мутная вода резала глаза и было плохо видно. В коричневом мареве Амазонки я смогла различить где-то за лодкой смутную тень, которая резко сменив направление, стала приближаться ко мне. Собравшись с силами, я вынырнула и увидела Диего, судорожно бьющего веслом по воде с другой стороны лодки. Акула ушла под воду и ее плавник скрылся с поверхности воды.
  - Плыви к лодке! Быстрее!
  Я, было, двинулась как обычно к корме, но Диего замахал руками и закричал.
  - Нет, залезай здесь! Ты не успеешь доплыть до кормы!
  Я яростно заработала руками и ногами, преодолевая те несколько метров, отделяющие меня от спасительного судна. Я уже почти касалась борта, когда Диего закричал.
  - Справа!
  Акула проскочила под лодкой и, немного не рассчитав расстояние, вынырнула справа от меня. Плавник надо водой повернулся в мою сторону и стал стремительно приближаться.
  - Давай! - крикнул Диего, протягивая мне руки.
  Я едва успела ухватить его за руки, как что-то твердое, как наждаком царапнуло мне ногу. Я заметила, как у меня по ноге потекла кровь.
  - Быстрее, она под нами.
  Лодка опять опасно накренилась, когда я, уцепившись одной рукой за борт, а другой, вцепившись в руку Диего, старалась залезть в лодку. Наконец, Диего победил силу тяжести и стал медленно, но верно затаскивать меня внутрь. Едва моя кровоточащая нога выскользнула из воды, как на ее месте выросла вооруженная здоровыми треугольными зубами широкая акулья пасть. Наши взгляды встретились и я посмотрела в ничего не выражающие, немигающие рыбьи глаза. Это придало мне силы и, оказавшись в объятьях Диего, мы вдвоем повалились в лодку. От такого резкого изменения центра тяжести лодку закачало и часть вещей полетела в воду. Наконец, зачерпнув немного воды, лодка пришла к равновесию. Оставленная без еды акула бросилась на одну из сумок, в которой я с ужасом узнала свою сумку с вещами. Рыбе потребовалось всего несколько секунд, чтобы разорвать ее в клочья. Убедившись, что в сумках нет ничего съедобного, акула потеряла к ним интерес и опять направилась к лодке. Между тем Диего, работая веслом, старательно разворачивал лодку к берегу, от которого нас еще отделала довольно широкая полоса воды.
  - Держись за что-нибудь, - успел крикнуть он, за несколько секунд до того, как лодку потряс очередной удар.
  Акула ударила лодку в борт. В ответ судно накренилось, но смогло удержать равновесие. Течение стало разворачивать плохо поставленную лодку, направив ее носом к одному из берегов.
  - Спасибо за помощь, - обрадовался Диего, заводя двигатель.
  Подняв фонтан воды, лодка резко устремилась к одному из высоких берегов, но акула и не думала отставать. Я с ужасом смотрела, как с крейсерской скоростью на нас неумолимо надвигался темно-синий плавник, пока Диего старался выжать максимум из нашего простенького навесного мотора. Акула быстро приближалась и стало очевидно, что нового столкновения нам не избежать. Но на этот раз было понятно, что она уже не промахнется. Акула неслась почти над поверхностью и мне было хорошо видно ее веретенообразное тело с коротким тупым рылом. Рыба была большая, наверное, метра под три, что делало ее ненамного меньше, чем вся наша лодка.
  Я обернулась и посмотрела на приближающийся берег, который был уже совсем близко и вместе с тем бесконечно далеко. Всего несколько десятков метров отделало нас от спасительной суши и каких-то пять-шесть метров от разъяренной и голодной акулы, уже попробовавшей крови.
  - Хватайся за лодку! - прокричал Диего, когда наше судно потряс новый сокрушительный удар.
  Раздался пугающий звук ломающихся досок, а мотор, захлебнувшись, зачихал и заглох. По дну лодки заструились ручейки воды. Я еще раз бросила отчаянный взгляд на столь близкий, но недоступный берег.
  'Слишком далеко, не получится доплыть'.
  Нащупав на полу брошенное Диего висло, я повернулась к крушащей корму оскаленной акульей морде. Я понимала, что у нас с Диего нет никаких шансов, но все же я намеревалась продать свою жизнь подороже и уж точно не стать ей легким обедом.
  
  Серия 56.
  10 мая 2010 г.
  Окрестности Летисии, департамент Амасонас, Колумбия.
  
  Лобо покрутил регулятор настройки кондиционера, пытаясь усилить мощность. Черт бы побрал этого Монтойю со своей девкой. Несколько дней назад он получил приказ взять своих людей и выдвигаться на Амазонку. Задача, можно было сказать, поставлена традиционная. Найти и устранить очередную девушку. Они их там что, печатают что-ли? Впрочем, не важно, это не его дело. Операцией руководил лично шеф Монтойя и нельзя было облажаться. Лобо вспомнил того придурка Хромого, который набросился на какую-то известную певицу, что потом закатила скандал самому Бурлону. Теперь Бурлона уже нет и всем заправляет его бывший зам дон Эстебан, что даже хуже, так как он слыл резким и жестким человеком. Лобо не приходилось встречаться с ним самим, но не доверять слухам у него не было оснований. И вот сейчас Лобо сидел в каком-то сарайчике, гордо именовавшемся базой контроля Амазонки, и пытался связаться с поисковой группой. Его люди первым делом проверили границу, но никаких записей о ее пересечении Викторией Молиной им найти не удалось. Впрочем, это ничего не значило, так как кто угодно мог здесь просто сесть на лодку и уплыть в любую сторону. Да, конечно, потом по прибытию у него будут проблемы с местными властями, но иногда дело того стоило, и это был как раз именно такой случай. Так что эта проверка была чисто для проформы, он и не ожидал там реально что-то найти. Также проверили и взяли под контроль весь пассажирский водный транспорт по реке в обе стороны, как и в перуанский Икитос, так в далекий бразильский Манаус. Но и тут мимо. Оставался только один вариант, найти собственный транспорт и отправиться по реке. Выбор маршрутов тут был бесконечный, но мало кто мог так рискнуть, чтобы взять и отправиться в сельву. Хотя на месте этой девушки он мог бы и пробовать, если она все еще с тем садовником. Его люди пробили этого zambo (потомок индейца, Кол. Исп.) и выяснили, что он из какой-то деревни с реки Хавари. Судя по карте, эта Хавари текла как раз недалеко отсюда и они вполне могли попробовать добраться туда своими силами. Лобо не был спецом по джунглям, он вообще терпеть не мог этот постоянно мокрый и жаркий малярийный рассадник, но он справедливо предположил, что если беглецы и отправились в ту деревню, то сделают они это по реке. Идти туда по суше было полным безумием, особенно учитывая только недавнее окончание мокрого сезона. Так что они должны искать лодку, корабль, судно, что угодно, что может держаться на воде, и скорее всего на этой самой Хавари. Хотя не было никаких гарантий, что беглецы выбрали именно эту дорогу и этот пункт назначения. Руководство определило ему пару вертолетов для проведения поисковых операций и Лобо был намерен ими воспользоваться. Формально Хавари вообще не имела отношения к Колумбии и протекала между труднодоступными районами Бразилии и Перу. Но здесь у берегов Амазонки государственные границы стирались и контролировались только вблизи крупных городов. Одной из таких помех была бразильская военная база, расположившаяся в пригородах Табатинги. Лобо решил проблему традиционным способом, пригласив на встречу какого-то бразильского генерала, которого сослали в эту дыру руководить этой базой, и отвесив ему кругленькую сумму денег в обмен на бразильские коды доступа в местную систему свой-чужой, а также простое игнорирование их вертушек. Перуанскую сторону в курс дела ставить не стали, так как ближайший крупный город Перу Икитос находился слишком далеко, чтобы засечь их вертолеты, а то, что их границы никто здесь не контролирует, было известно всем. В итоге загрузив своих немногочисленных людей по вертолетам и вооружив их армейскими биноклями Лобо отправил их патрулировать джунгли. Серьезного оружия им не выдали специально, он боялся повторения той истории с Хромым и решил, что в этот раз он сам все будет решать по ситуации. То, что, беглецы спрячутся от него в джунглях он не боялся, справедливо полагая, что никаким другим путем, кроме водного, им до далекой деревни не добраться и рано или поздно им все равно придется вылезти из сельвы. Сам же Лобо устроился в этом курятнике в окрестностях Летисии и поддерживал постоянный контракт с патрулями.
  Вертолет низко летел над рекой. Позади пилота расположились двое молодых людей в наушниках, защищающих уши от рокота винтов, а также позволяющие им переговариваться по рации. Один из них сделал глоток из банки гуараны и поморщился.
  - Теплая.
  - А чего ты хотел Клаудио, уж который час летаем? - Отозвался его товарищ.
  - Сейчас бы холодненького пивка.
  - ¡Basta de charlar! (Харе трепаться! Исп. жаргон), - вступил в разговор по рации пилот, - Vigilen el rio (За рекой смотрите. Исп.).
  Клаудио сделал знак своему соседу, чтобы он переключился на приватный канал.
  - Опять этот зануда. Че тут смотреть-то? Уже который час летим по этой Хавари, а она петляет как змея среди этого зеленого ада и кроме пары индейских лодок мы тут ничего не видели.
  - Расслабься и получай удовольствие. Чего сидишь себе и плюешь в потолок... то есть в землю.
  Клаудио схватился за ручки и поглядел вниз на реку.
  - Слышь, Маканудо? Видишь вон того крокодила?
  (Маканудо 'Трудяга', здесь ироничное прозвище. Кол. Исп.).
  - Это кайман, - отозвался его напарник.
  - Да пофиг, - Клаудио выбросил за борт недопитую банку теплой гуараны и потянулся за винтовкой.
  - Спорим, я его завалю?
  - На что? - Сразу оживился Маканудо.
  - Ну, давай, на пятьдесят баксов.
  Маканудо покачал головой.
  - У меня есть идея поинтереснее.
  Он проверил свой пояс, прикрепляющий его к сидению, и тоже взял винтовку.
  - Подвинься, - бросил он, протискиваясь между креслами, - Давай, кто первый его уложит, на счет три.
  Оба выстрелили одновременно. Звук выстрелов вспугнул нескольких попугаев ара, взметнувшихся над кронами деревьев, а кайман так и остался лежать невредимым на мелководье.
  - Что у вас тут твориться, мазилы? - опять подключился пилот, - Чего уже дохлого крокодила подстрелить не можете?
  - Ну это... вертолет же двигается, машину качает, - начал оправдываться Клаудио.
  - Хватит дурачится, ищите девку давайте, а то передам Лобо, как вы проводите разведу.
  - Слушай, братан не кипятись, - вступил в разговор Маканудо, - Мы уже смотрим.
  - Кстати, кто она такая и чего натворила? - Спросил Клаудио.
  - А черт ее знает, - откликнулся пилот, - некая Виктория.
  - Какая на хрен Виктория? - Бросил Маканудо, показывая на распечатанную фотографию девушки, висящую на стекле кабины, - Это Лети!
  Он посмотрел на их ничего не выражающие лица.
  - Ну, Летисья Кастро!
  - Это кто? - кивнул на фото Клаудио.
  - Ну, певица такая известная. Попсу поет.
  - Неее, я такое не слушаю. И чего нам надо ее порешить?
  - Не думаю. Это видно просто похожая девка. Лети крутая, в Америке живет.
  На некоторое время в салоне вертолета установилась тишина, а точнее отсутствие радиообмена. Клаудио и Маканудо вооружившись армейскими полевыми биноклями, разглядывали окружающий лес и уходящую вдаль светло-коричневую гладь реки. Неожиданно Клаудио закричал.
  - Oh, ¡mira!, alguien esta nadando! (О, смотри, кто-то плывет! Исп.).
  - Не ори, так же можно оглохнуть, - отозвался Маканудо в микрофон, - Где?
  Клаудио показал ему куда-то вдаль со своей стороны. Второй парень поднял бинокль и долго вглядывался в горизонт.
  - Не, я не вижу там никакой лодки.
  - Да там не лодка, в воде кто-то плывет.
  Маканудо согнулся в приступе смеха.
  - Да, да, она прям там удирает от нас вплавь по Амазонке в красном купальнике, - борясь со смехом, произнес он.
  Когда вертолет немного приблизился, они смогли разобрать группу крупных темных плывущих животных.
  - Ба! Это ж морские волки, давно уже их не видел.
  Морскими волками на Амазонке называли крупных, достигающих до двух метров, бразильских выдр, обычно держащимися группами.
  - Может еще раз попробуем? - Клаудио потянулся за ружьем, но был остановлен пилотом.
  - Эй, придурки, я вас слушаю даже на приватном канале. Займитесь делом!
   Они проводили выдр взглядом и опять взялись за бинокли. Через полчаса Маканудо показал Клаудио на небольшую лодку, одиноко дрейфовавшую почти у центра реки.
  - Смотри, лодка.
  - Да я и без тебя вижу, что не пароход.
  - Странно, что никого нет.
  - Странно, не странно, какая нафиг разница, мы же не детективы. Девки здесь нет, значит, летим дальше. Или ты хочешь спуститься и разобраться, кто тут забыл лодку?
  Маканудо покачал головой, признавая правоту Клаудио. Еще один час прошел в скучном разглядывании бесконечных деревьев. Маканудо пытался сосчитать обезьян, скакавших высоко в кронах, но после первой сотни сбился и бросил эту затею.
  - Слышь, уже скоро темнеть будет, - он похлопал пилота по плечу, - Может пора уже возвращаться? Уж очень не хочется мне тут по ночам летать. Если тут шмякнуться, но хрен потом отсюда выберешься.
  - Клаудио, ты как? - Спросил пилот, - Маканудо дело говорит, нам пора возвращаться. Путь назад хоть и по прямой, но не близкий. Надо успеть засветло добраться до той заброшенной взлетно-посадочной полосы и заправиться.
  Клаудио отозвался не сразу, что-то пристально разглядывая в бинокль со своей стороны.
  - Давайте еще немного вперед. Я там что-то белое вижу.
  Пилот пожал плечами и вертолет продолжил свой полет над рекой. Второй вертолет последовал его примеру.
  - Это яхта, - опуская бинокль, наконец, сказал Клаудио.
  Маканудо недоуменно посмотрел на него.
  - Oyes, Claudio, ¿has tomado demaciado sol? ¿Que coño de yate puede estar aquí? Hombre, ¿no sabes donde estamos? (Слушай Клаудио, ты часом не перегрелся? Какая на хрен тут может быть яхта? Ты вообще знаешь, где мы? Исп. жаргон).
  Он заглянул под сидение, где лежал ящик с банками гуараны.
  - У тебя тут точно гурана, а не что-нибудь покрепче?
  - Сам посмотри, - буркнул Клаудио, протягивая ему бинокль.
  - У меня свой есть, - ответил Маканудо, поднимая бинокль и всматриваясь вдаль.
  Рассматривая горизонт несколько минут, он был вынужден согласиться. Как бы дико это не звучало, но там и правда впереди была белая яхта. Вскоре вертолет приблизился достаточно, что яхту стало видно уже глазом. Она была белого цвета с белоснежными парусами, наполненными ветром и несущими ее вперед по реке.
  - ¡Joder! (Охренеть! Исп.) - Бросил пилот.
  На палубе яхты виднелись маленькие точки людей.
  - Опустись пониже и сделай пару кругов, - попросил Клаудио.
  Оба парня наклонились в дверной проем и стали рассматривать плывущую под парусами яхту в бинокли. Вертолет заложил вираж и стал наворачивать круги, медленно спускаясь к воде. Первым девушку заметил Клаудио.
  - Это она! Смотри вон там, на носу стоит.
  - Она еще издевается и машет нам, - воскликнул Маканудо, смотря на черноволосую девушку в бинокль.
  Он оторвался от бинокля и посмотрел на фотографию. Несомненно она.
  - Дай связь с базой, - кинул он пилоту.
  Через несколько секунд в радиоэфир помех, щелчков и прочего радиошума ворвался как всегда недовольный голос Лобо.
  - База слушает. Что там у вас Кайман?
  - Мы нашли яхту, база, - сообщил Клаудио.
  На какое-то время голос в эфире стих, а потом опять появился. Лобо говорил уже другим тоном.
  - ¿Han fumado el polvo? ¿Que coño de yate? (Вы там чего обкурились что-ли? Какая еще яхта? Исп. жаргон).
  - Но шеф, тут правда яхта. Белая такая, а на ней та девка, что мы ищем, - вставил Маканудо.
  Голос опять пропал, видно Лобо связывался с другой машиной, чтобы получить подтверждение.
  - База Кайману. Запомните ее координаты и возвращайтесь.
  - Как? - Разочарованно потянул Клаудио, - Мы даже не постреляем?
  - Отставить, Клаудио. Возвращайтесь на базу.
  Лобо откинулся на старое видавшее виды кресло и отложил передатчик. Вначале он думал, что ребята просто рехнулись там от скуки и жары, но получив подтверждение от другого вертолета, он удивился. Лобо до последнего не сомневался, что его миссия - это просто страховка и она реально не отправится в сельву. Теперь надо было что-то делать. Эти ребята не были снайперами и он очень сомневался, что им удастся попасть в девушку с первого раза. Возможно, она не ожидает такой атаки и потому так себя ведет. Тем лучше для нас. Но возможно... это просто не та девушка. Эта была вторая причина, почему он отозвал вертолеты. Лобо справедливо рассудил, что яхта с девушкой никуда не денется и он всегда сможет вернуться к ней завтра. Лобо потянулся к телефону и связался с портовой администраций Летисии. Через полчаса он уже знал все о 'Gaivota branca', так называлась данная яхта. Яхта была зарегистрирована на некого Раймундо Сантоса, содержавшего собственный яхт-клуб. Прибыла из Манауса примерно неделю назад и пару дней стояла в порту Летисии, привлекая всеобщие взгляды. Лобо задумался, все получалось довольно складно. Девушка сбежала от Бурлона и пока добиралась сюда, заказала себе яхту. С деньгами у нее проблем не было, она же была девушкой самого Бурлона. Почему яхту? Ну, а кто поймет эту сумасшедшую девицу. Может она перепутала Амазонку с Французской Ривьерой? Тут, главное, было не ошибиться и не ликвидировать не ту девушку. Лобо в очередной раз убедился, что яхту ничего не связывается с той истеричной певицей, которая, кстати, по слухам сейчас была в Испании. В общем, похоже, все чисто. План Лобо был прост. Сегодня они подвесят на пилоны вертушки многоствольную пушку и завтра с утречка пораньше навестят яхту. Конечно, он бы прихватил что-нибудь и помощнее, но так как они серьезно не ожидали кого-нибудь здесь найти, то выбор оружия был довольно ограничен. В любом случае, такая пушка сможет порешить эту яхту. Даже если при этом кто-то и останется в живых, то вряд ли это будет надолго и джунгли быстро сделают его работу. А если бы эти два клоуна стали бы палить сейчас, то они только бы спугнули девушку. Лобо поднял телефон и стал искать номер Монтойи, чтобы доложить, что задание почти выполнено, но найдя номер, остановился и решил, что лучше он доложит сразу завтра, когда все будет уже наверняка. А там, может, его повысят и возьмут в личную охрану. Лобо посмотрел в маленькое окошко, в котором красным уже алело небо. Вертолеты должны скоро вернуться и он убедится, что пушки подвесят правильно. А завтра он сам лично отправит эту яхту на дно.
  
  Серия 57.
  10 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Я бросила черпак и наслаждением растянулась на траве. Когда акула стала крушить лодку, я подумала, что это конец. Рыбина была здоровенная и она без труда бы потопила нашу лодку. Но нам повезло и когда акула в ярости налетела на корму, то она умудрилась носом ткнуться в работающий винт. И хотя винт нашего небольшого мотора не смог бы нанести ей серьезных увечий, удар в самое чувствительное место быстро охладил ее пыл и, сделав пару кругов вокруг лодки, акула исчезла в мутной воде. Дальше у нас началась борьба с постепенно затапливающей развороченную лодку водой. Я изо всех сил вычерпывала воду, пока Диего греб по направлению к берегу, попутно подцепляя нетронутый акулой багаж. После свидания с акулой винт сломался, а мотор отказывался работать. Несмотря на все мои старания, вода прибывала чуть быстрее, чем я ее вычерпывала и постепенно лодка наполнялась. К счастью, берег был не далеко и мы смогли добраться до него раньше, чем лодка оказалась бы полностью залита водой. Едва ступив на берег, а бросилась на траву и некоторое время просто лежала, закрыв глаза. Я не знала, что будет дальше, но я была живая и это уже не плохо. Диего, кряхтя, вытащил лодку на берег и стал осматривать повреждения.
  Спустя полчаса ко мне подошел понурый Диего.
  - Tengo dos noticias. Una buena y otra mala (У меня две новости: хорошая и плохая. Исп.).
  - Давай вначале плохую, - поморщилась я.
  - Мотор разбит и даже если мы сможем починить лодку из подручных материалов, то далеко мы на ней не уплывем. Нам придется или остаться здесь и ждать помощи или идти к деревне, которая, в общем-то, не близко и расположена на перуанской, то есть другой стороне реки.
  Я уныло посмотрела на него.
  - Ну и что же тут может быть хорошего?
  - Хорошая новость, что мы оказались на бразильской стороне реки. По большей части восточный берег Хавари, находящийся в Перу занимают várzeas de aguas brancas (варзеас с белыми водами, Бр. португ.).
  Я непонимающе посмотрела на него.
  - Várzeas называют периодически затопляемые рекой участки леса, такие можно сказать амазонские заливные пойменные леса. Реки с непрозрачной водой называют белыми, а с прозрачной - черными. Хуже várzeas de aguas brancas могут быть только igapó с белой водой, что представляют собой постоянно затопленные участки леса с непрозрачной водой. Это просто непролазное болото, по которому не пройти, не проплыть и не проехать. На бразильском же берегу в основном terra firme (твердая земля, португ.) с обычными, если так можно сказать, сухими джунглями. Там конечно также встречаются участки várzeas, но надеюсь, что их можно будет обойти. Плохо еще то, что сезон дождей только закончился, и вода могла еще не полностью сойти, ее уровень может быть достаточно высокий.
  - Ну, хоть что-то хорошее. И чего мы будем делать?
  - Пока предлагаю устраиваться на ночлег, а там и видно будет, - пожал плечами Диего.
  Я собралась силами и встала, обнаружив, что я все еще в одном нижнем белье. Так как солнце уже клонилось к закату, а влажность воздуха просто зашкаливала, белье на мне так и не высохло и оставалось мокрым. Первым моим порывом было найти мою сумку с вещами, но я запоздало вспомнила, что у меня больше нет такой сумки, она пала жертвой акулы. Диего рассказал, что это была акула-бык или тупорылая акула. Она не была коренным жителем Амазонки, но часто заплывала сюда, пробираясь далеко вверх по реке. Ее агрессивный характер, любовь к мутной воде и мелководью делали ее опасным для человека хищником. Вытащив из лодки оставшиеся вещи и проведя ревизию, я нашла только тот топик и мокрый костюм, в котором я была до того, как прыгнула в воду купаться с дельфинами. Также в одной из моих сумок обнаружился комплект кружевного белья, который я сама не зная почему, купила в Табатинге. Когда-то он у меня не влез в ту сумку с одеждой и я положила его отдельно. Диего поделился со мной своими вещами, которые я планировала надеть, пока сохнет мой костюм. Я попросила его отвернуться и стала переодеваться. Застегнув лифчик, я посмотрела на себя. Диего был прав, это был явно не самый лучший, наряд для джунглей. Полупрозрачный лиф плотно обхватывал грудь, поднимая ее и визуально увеличивая в размере. Его прозрачные вставки ничего особо не скрывали, а скорее наоборот только немного оставляли простора для воображения. Лифчик, как и трусики к нему были из приятной бархатной шелковой ткани на которой сплетались красивые кружева в виде красных розочек. Вариантов у меня не было и я стала натягивать поверх майку и штаны Диего. Получилось не очень и я стала похожа на чучело, так как майка оказалась мне слишком широка, а штаны слишком длинны. Кое как расчесав свои спутанные мокрые волосы, я стала помогать Диего в поиске места для ночлега.
  - Может, останемся прямо здесь около лодки на берегу?
  Диего покачал головой.
  - Ночевать на берегу не самая лучшая идея. Это, пожалуй, самое нехорошее место. Мы здесь будем полностью открыты как для обителей леса, так и для речных жителей. А с неработающей лодкой мы будем фактически заблокированы здесь, если что-нибудь случится. Нет уж, лучше мы заночуем на опушке леса. Забираться туда глубоко по-темному, я бы тоже не стал.
  Сельва была рядом. На опушке деревья уже отбрасывали длинные тени, которые скрывались в полумраке леса. Если на реке все еще был закат, то под пологом леса уже давно наступила ночь, разбавляемая светящимися желто-зелеными огоньками светлячков. Диего преградил мне путь, не давая пройти вперед, и сделал знак следовать за ним. Я впервые оказалась в ночных джунглях и это был совсем другой мир. Казалось, что тогда днем я была в каком-то сказочном застывшем и заснувшем царстве, которое неожиданно все разом проснулось. Вокруг нас бурлила жизнь. Стрекотали цикады, что-то шуршало в палой листве, слышались какие-то непривычные мне звуки. Ви-ви-ви неслось прямо над ухом справа, кво-кво-кво, отвечало ей слева. В кронах не прекращалось движение каких-то невидимых существ, сверху падали остатки неизвестных мне фруктов, раскачивались лианы. Моя рука инстинктивно нашла руку Диего и сжала ее.
  - Не бойся, это нормально. Именно такие и должны быть ночные джунгли. Шумные, полные шорохов и движений. А вот если вокруг тебя тишина, то в этом нет ничего хорошего...
  Диего прервал сам себя.
  - Me gusta este lugar. Vamos a acamparnos aquí (А вот это место мне нравится. Давай тут и расположимся. Исп.).
  Мы стояли на небольшой полянке перед высоким деревом с пышной кроной. Вокруг него росли несколько растений поменьше, как раз на достаточном расстояние друг от друга, чтобы повесить гамаки. Вокруг распространялся какой-то приятный и откуда-то непонятно знакомый аромат, в котором я улавливала нотки ванили, гвоздики, миндаля и, пожалуй, корицы. Запах был легкий и едва уловимый, но все же его присутствие неизменно ощущалось.
  - Это диптерикс, - ответил на мой незаданный вопрос Диего, - Из него делают мужскую парфюмерию.
  Я тут же вспомнила, что именно его я ощущала, когда встречалась с доном Эстебаном. Вот откуда мне был знаком этот запах. Я вспомнила, как я впервые увидела его, придя к нему с Марисоль. Мои мысли переметнулись к девушке. Интересно где и как она? Она ведь спасла мне жизнь и если бы не тот ее звонок, то я бы отправилась вслед за Бурлоном. Во время той сумасшедшей гонки у меня не было ни минуты, чтобы позвонить ей, а здесь в дебрях Амазонских джунглях толку от мобильника уже никакого не было. Я надеялась, что все-таки с ней все хорошо и когда-нибудь мы сможем увидеться и, наконец, прояснить наши непростые отношения.
  От моих мыслей меня отвлек Диего. Оказывается, он уже успел притащить вещи из лодки и сейчас развешивал гамаки, прилаживая к ним противомоскитные сетки.
  - Ay, ¡princesa! ¿De que estas pensando? (Ау, принцесса! О чем задумалась? Исп.).
  Я оглянулась, на автомате ища принцессу, пока не сообразила, что он это мне.
  - Это я принцесса? - заикаясь, уточнила я.
  - Ну не я же, - усмехнулся мужчина, - Ты просто застыла тут такая растерянная и задумчивая. Может, сообразишь что-нибудь на ужин?
  Я засуетилась между сумок, проводя ревизию оставшихся припасов. Вскоре на импровизированном столе, сделанном из какой-то коряги, что притащил из леса Диего, я разложила фрукты, доставшиеся нам от попугаев. Тем временем Диего развел костер и вскоре пламя разогнало окружающий нас мрак и весело захрустело, поглощая дрова.
  Диего мягко отстранил меня от костра и забрал рыбу.
  - Я сам, иди, посиди и отдохни. Сегодня тебе досталось.
  Я присела на ближайший гамак и стала смотреть, как Диего насаживает рыбу на палочки, чтобы поджарить. Костер разгорелся и отсветы пламени сверкали у него в глазах. Насадив очередную пиранью Диего, подошел к дереву и, сняв с себя куртку, повесил ее на сучок.
  - Сильно жарит уже, - пояснил он.
  Диего вернулся к костру и взялся за очередную рыбу. Заточив ножом палочку, он стал засовывать ее внутрь пираньи. Я засмотрелась на его сильные руки, под которыми бугрились мускулы. Даже будучи парнем, я никогда таких не имел. Диего, казалось, не обращал внимание на то, что я его рассматривала. Насадив еще одну рыбу, он повернулся мне спиной и, вооружившись какой-то палкой, стал поправлять немного развалившийся костер. Передо мной предстала его широкая спина. Одновременно с этим я почувствовала, как у меня налилась и потяжелела грудь, скрытая под его свободной майкой. Пользуясь моментом пока он отвернулся, я поправила лифчик, обратив внимание, что грудь стала не только стала тяжелее, но и тверже. Я попыталась отвлечься, вспоминая Марисоль, но мои глаза уже не слушались и все время возвращались назад к Диего.
  Вскоре рыба была готова и Диего принес мне ее на каком-то широком плотном листе.
  - Disfrutate, princesa! (Наслаждайся, принцесса! Исп.).
  Рыбу мы ели руками. Так было удобнее, да и искать приборы просто уже не было сил. Диего разрезал папайю и еще пару каких-то фруктов, названия которых я не знала. Они оказались отличной закуской к уже традиционному рыбному блюду. Закончив с рыбой, я было собралась к реке помыть руки, но Диего остановил меня.
  - Это не безопасно. Пойдем вместе.
  Выставив впереди себя мощный фонарь, разгоняющий в сельве тьму, мы пошли к берегу. Я смотрела под ноги, стараясь не зацепиться за какой-нибудь из множества корней, вившихся по земле. Через несколько минут, выйдя из джунглей, мы оказались на высоком берегу. Где-то внизу едва слышно плескалась вода, а высоко над нами раскинулось бездонное южное небо полное незнакомых мне звезд. Некоторые звезды мигали, другие просто сияли постоянным светом. Изредка среди них стремительно проносились сверкающие метеоры. Далеко вдали, чуть показавшись из-за темных деревьев, виднелась растущая Луна, напоминающая кусочек сырной головки. Диего направил луч фонаря на берег и стал внимательно вглядываться в кромку воды вокруг лодки.
  - Esta todo claro, vamos (Все чисто, пойдем. Исп.).
  Он ловко спрыгнул с крутого отрога и протянул мне руку. Его ладонь была твердой, а рука крепкой. Ухватившись за нее, я неожиданно почувствовала, что у меня не все так плохо. Да, мы затерялись где-то далеко в джунглях, но ведь со мной уверенный мужчина, который знает, что нужно делать и он не оставит меня. Я это чувствовала. Где-то глубоко в сознании шевельнулась мысль, что все это не так, не правильно, но через секунду она исчезла, подавленная Викторией. Я покрепче сжала его руку и, посмотрев на него, улыбнулась. Когда мы спустились к воде, Диего в очередной раз обвел берег и прибрежные воды лучом фонаря.
  - Кого ты ищешь?
  - Кайманов.
  Я вздрогнула, что не укрылось от внимания Диего.
  - Не бойся, ночью их легко обнаружить. Вот смотри!
  С этими словами он поднял фонарь и устремил его на берег вдаль от нашей лодки. Хотя сам свет фонаря быстро рассеивался и не доставал до берега той излучены реки, в его отсветах я заметила множество сверкающих точек.
  - Это глаза кайманов, - пояснил Диего, - По расположению их друг от друга, можно также определить примерный размер рептилии.
  Подойдя к лодке, я помыла руки, вытерев их об висевшую на мне как на вешалке майку. Неожиданно я заметила, что прямо рядом со мной в воздухе что-то пронеслось. Я инстинктивно отскочила к Диего.
  - Это летучие мыши. Наверное, они пришли на свет или почувствовали тепло наших тел.
  Я не заметила, как прижалась к нему, пока всматривалась в летающие во тьме темные силуэты. Его рука легла мне на талию и еще плотнее притянула к нему.
  - No tengas miedo (Не бойся. Исп.), - еще раз повторил Диего, - Estás a salvo conmigo, no es la primera vez cuando me quedo en la jungla (Со мной ты в безопасности, мне не в первой оставаться в джунглях. Исп.).
  Диего погасил фонарь, чтобы не раздражать летучих мышей и некоторое время мы стояли, вслушиваясь в темноту. На реке были уже другие звуки. Среди плеска воды слышались птичьи вскрики, а над головой раздавался писк летучих мышей. Под прицелом фонаря в моих руках Диего также помыл руки и мы вернулись к нашей стоянке. Костер уже несколько прогорел и Диего подбросил в него еще несколько деревяшек, которые уже успели просохнуть, лежа рядом с костром, а также какой-то травы, запах которой, как он сказал, должен разогнать москитов. Огонь быстро взялся за них и затрещал с новыми силами. Я вернулась на свое место в гамаке и, поджав ноги, смотрела за Диего. Мне показалось, что тот приятный восточный аромат, распространяющийся от дерева, стал даже интенсивнее. Запах обволакивал, и, казалось, проникал в каждый даже самый дальний уголок носа. Диего подошел к дереву, подпрыгнул и подтянулся за нижнюю ветку.
  - Я сейчас вернусь, - бросил он и исчез где-то в кроне.
  Как только он исчез из виду, темнота навалилась на меня. Костер сжался до размера маленькой яркой точки, а звуки в джунглях стали громче и, казалось, все двинулось прямо на меня, грозясь наброситься тысячами зубов, клыков и рогов. Мне показалось, что прошла вечность, хотя, наверное, это была всего лишь пара минут, когда у себя над головой я с облегчением увидела ноги Диего. Еще через секунду он спрыгнул с дерева, продемонстрировав мне гроздь каких-то зеленоватых округлых плодов.
  - Это фрукты диптерикса, попробуй! - с этими словами, он разломил один за них.
  Внутри плод был бело-зеленый с каемкой красной мякоти. В центре была небольшая черная морщинистая косточка, от которой шел довольно сильный запах, как тот, что витал вокруг дерева. Я осторожно откусила кусочек. Вкус был необычный и ни на что не похожий.
  - ¿Puedo? (Можно? Исп.)
  Диего присел на гамак рядом со мной. Пока я доедала фрукт, пытаясь понять, на что все-таки он похож, Диего молча сидел рядом и смотрел на меня. Его взгляд мне показался каким-то особенно ласковым и покровительствующим. Я потянулась еще за одним плодом, одновременно почувствовав его руку у себя на спине. Мой первой мыслью было вскочить и отстраниться, но его рука была такой теплой и твердой, что мои ноги, став ватными, просто отказались меня слушаться. Я откусила еще кусочек плода, а рука Диего не встречая сопротивления, спустилась мне на талию. Некоторое время мы сидели молча. Диего прижал меня к себе, держа то ли за талию, то ли уже за попу, а я пыталась сообразить, что мне делать дальше.
  - Принцесса, - сказал Диего, ласково беря меня свободной рукой за подбородок, - Ты такая красивая!
  В следующую секунду наши губы встретились, а плоды диптерикса посыпались на землю. Я не могла сказать, кто из нас был первым, но мне хотелось, чтобы это не кончалось. Я впервые целовалась с мужчиной и это... это было совсем по-другому нежели с Марисоль. Я чувствовала его сильные руки, обнимающие мое тело, его шершавую кожу, так приятно касающуюся меня. Он гладил мои длинные волосы, прижимал к себе.
  - Mi princesa (Моя принцесса. Исп.), - прошептал Диего, отрываясь от мои губ и припадая к моей шее.
  Никогда раньше меня не возбуждали прикосновения к моей шее, но сейчас мое тело будто бы ударило током. Я вздрогнула, когда его губы коснулись ее и стали легонько покусывать. Я вытянула шею и закрыла глаза от нахлынувшей волны возбуждения. Тем временем руки Диего скользнули под майку и уже поглаживали грудь. Если я хотела остановиться, но следовало это сделать сейчас. Но хотела ли я? Я попыталась прислушаться к себе, но меня отвлекали ласки Диего и пьянящий запах дерева. В конце концов, я уже женщина и, по крайней мере, наверное, стоит попробовать. Что же до Марисоль, так она сама начала гулять с этим... имя выскользнуло у меня из памяти, а голову, вытесняя все остальные мысли, заполняла страсть. Тем более Диего. Он был такой мужественный, красивый, сколько раз он уже спасал меня. В обрывках мыслей промелькнул доктор Мартинес, который говорил, что мне необходимо разрабатывать свое новое приобретение.
  'Опомнись, ты же...' - откуда-то из глубины сознания всплыл голос Виктора.
  'Я Виктория. Виктория!', - сказала я сама себе и обвила руками шею Диего. Наши губы вновь встретились. Поцеловавшись, мужчина помог мне вылезти из его майки, которая полетела куда-то в сельву, прочь от костра. Диего на секунду замер, любуясь моим кружевным лифчиком, а потом чуть ли не рыча накинулся на меня. Очень скоро вся наша одежда последовала за той самой майкой. Диего ласково сжимал и покусывал мне груди, гладил мою выгнутую спину, спускаясь все ниже и ниже. Это было совсем не похоже на то, что было с теми бандитами в Венесуэле. Он был такой нежный и ласковый, а в его глазах горела настоящая страсть. Я видела, что он хотел меня. Хотел, как женщину. Наконец, Диего поднял меня своими сильными руками и, развернув к себе, посадил на гамак.
  -Не бойся, моя пугливая принцесса, - шепнул он мне на ушко, при этом чуть прикусив мочку.
  Я зажмурилась, почувствовав его возбужденный член у себя между ног. Диего широко развел руками мои ноги в стороны и резко вошел в меня. Я охнула от нового незнакомого для меня чувства. Казалось, что меня насадили на какую-то огромную пику, распирающую меня изнутри. Но стоило Диего начать двигаться, как меня одна за другой накрыли волны страсти и наслаждения. Перед глазами все поплыло и посыпались искры. Я перестала уже что-то видеть и слышать и единственное, что я хотела, так это то, чтобы он не останавливался. С очередным толчком, я закусила руку, чтобы сдержать вскрик, но потом подумала, что какого черта, тут же в сотнях километров ни души. Тем временем над джунглями опустилась глубокая ночь, но еще долго в ее темноте слышались мои громкие крики, плывущие над рекой.
  
  Серия 58.
  11 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, департамент Лорето, Перу.
  
  Летисья сидела на корнях какого-то огромного дерева и ревела. Ее косметика размазалась по лицу, делая девушку совсем не похожей на ту Лети, что привыкли видеть миллионы ее поклонников. Утерев слезы рукавом белоснежной блузки, испачкав его темной тушью, девушка с ненавистью взглянула на айфон последней модели, находившемся в бесконечном поиске сети. Она с яростно швырнула телефон об дерево.
  - Antonio, ¡maldito seas! ¡Tenías razon! ¡Esta maldita selva me llevaría a la muerte! ¿Dónde estás? ¡Llevame de ahí! (Антонио, будь ты проклят, ты был прав! Эти проклятые джунгли меня убьют! Где же ты?! Забери меня отсюда! Исп.) - Причитала девушка.
  Двое людей в нерешительности застыли в нескольких метрах напротив нее. Молодой парень внимательно изучал землю у себя под ногами, а полный мужчина средних лет нервно теребил в руках свой белый колпак.
  - Эээ... сеньорита Кастро, может, мы можем чем-нибудь сделать? - запинаясь, произнес мужчина с колпаком.
  Летисья истерически рассмеялась и посмотрела на них.
  - ¿Quién? ¿Ustedes? (Кто? Вы то? Кол. Исп.).
  Ее скрутил очередной приступ хохота. Отдышавшись, девушка одарила их презрительным взглядом.
  - Мальчик-официант и повар из мишленовского ресторана - это как раз то, что мне позарез необходимо здесь в джунглях.
  Они оба опустили глаза.
  - ¡Fuera de aquí!, no quiero verles (Проваливайте отсюда, я не хочу вас видеть! Убирайтесь! Исп.), - закричала девушка.
  Летисью опять накрыла волна отчаяния. Она уже давно не бывала в такой ситуации, когда она абсолютно ничего не могла сделать. Она спрятала лицо в ладонях и вновь разрыдалась. А ведь все так хорошо начиналось.
  Когда яхта вышла из порта Летисии все глаза были прикованы к ней. Местные, похоже, никогда не видели ничего подобного. Она стояла на носу яхты и ловила восхищенные взгляды. Восхищенные ли? По крайней мере, тогда, ей так казалось. Первые пару дней прошли без приключений. Миновав Летисию и пройдя немного по реке Солимойнс они свернули на куда менее широкую реку Хавари. Сразу в устье Хавари они повстречались со стаей великолепных веселых розовых дельфинов. Летисья сразу же нарядилась в свой самый красивый купальник и велела двоим своим операторам отснять видеоряд для клипа. Дельфины как будто чувствовали, что от них требуется и постоянно выпрыгивали из воды на радость операторам. Они сняли отличный материал и Летисья была очень довольна. Там же вечером она решила, что необходимо это дело отметить. Найдя пологий берег, они пристали туда на закате. Команда помогла официанту и повару вынести на берег столы и стулья и через несколько часов Лети уже сидела за столом, накрытым белоснежной накрахмаленной скатертью и ела лобстера в кисло-сладком соусе, приготовленного со специями по известному тайскому рецепту, и наслаждалась закатом над Амазонкой. Раймундо нашел ей повара, работавшего в одном из известных ресторанов Бангкока 'Золотой дракон', прославившимся в свое время как крупнейший ресторан в мире. В данный момент он был как раз в отпуске в Бразилии, но щедрое предложение Раймундо убедило его изменить свои планы. Закончив с ужином, все собрались около ярко-пылающего костра, куда Летисья пригласила всех присутствующих на яхте. Они начали с вина и затем постепенно перешли на более крепкие напитки, которых было в изобилии на яхте. Раймундо, казалось, предусмотрел абсолютно все. Когда уже полностью стемнело, один из членов команды осторожно поинтересовался, не опасно ли им оставаться вот так здесь на берегу. Лети вспомнила как уже неплохо принявший на грудь проводник отмахнулся, заверив, что никто не посмеет нападать на такую большую толпу народа, тем более у них был костер. Все успокоились и стали слушать проводника, который стал травить какие-то неправдоподобные истории о его приключениях в джунглях. Как-то незаметно для себя Летисья там и уснула, лежа прямо около костра. Девушка проснулась среди ночи от какого-то движения рядом со своей головой. Летисья открыла глаза и посмотрела вверх. Небо было темным и вокруг горели звезды. Костер выгорел и был почти незаметен, ее спутники, повалившись, кто на лежаки, кто на стулья, а кто и просто на землю, спали вокруг. Шевеление повторилось и девушка провела рукой по правому уху. Рука встретила что-то густое и липкое. Летисья вскочила и повернулась к костру, вся ее рука была в крови. Девушка бросилась к лежащему рядом проводнику и с ужасом увидела, что у его окровавленного уха сидят какие-то маленькие коричневые твари и по очереди слизывают кровь из раны у него за ухом. Ей стало плохо и она в ужасе закричала. Ее крик разбудил людей в лагере. Народ стал подниматься и обнаружилось, что они все были буквально окружены этими коричневыми тварями. У многих были укусы за ушами, откуда эти вампиры пили кровь. Кое-кто пытался поймать их, но мелкие коричневые комочки ловко уворачивались от ног и, расправив крылья, скрывались в темноте ночи. Они потом долго пытались остановить кровь, которая текла на протяжении нескольких часов. Желающих продолжить пикник на берегу не нашлось и вскоре, заляпав кровью всю белоснежную палубу, люди скрылись внутри яхты. За исключением некоторой потери крови и омерзения, вызванного этими тварями, казалось, что никто не пострадал. На следующее утро кровь уже у всех остановилось и они вернулись за брошенной в спешке ночью мебелью. Несмотря на то, что проводник жаловался на температуру и плохое самочувствие, Летисья устроила ему разнос, перешедший в допрос, на котором выяснилось, но он вовсе никакой не проводник. Оказывается, ехать с ней должен был его брат-близнец, который в самый последний момент слег с аппендицитом, но отказываться от отличного предложения Раймундо ему ух как не хотелось и он предложил ему, его брату, отправиться в качестве проводника, уверив, что ничего сложного там не будет. Ну надо будет поплавать несколько дней на шикарной яхте с сумасшедшей богачкой. На берегу смотреть, чтобы ее не сожрали кайманы, она не купалась и не делала никаких глупостей. В теории все, казалось, очень просто и он знать не знал ни о каких подобных вампирах. Наградив парня звонкой пощечиной, возмущенная девушка выскочила из его каюты, оставив того и дальше притворяться больным. На следующий день парню стало хуже и также свалился еще один оператор. У обоих поднялась температура и они чувствовали общую слабость. Тогда она не придала этому значения, решив, что они или перегрелись на солнце или это просто было воспаление хитрости и попытка отлынивать от работы. Девушка решила продолжить путешествие и с помощью оставшегося здорового оператора продолжала съемки в понравившихся им местах. Иногда они снимали прямо с яхты, а иногда высаживались на берег и записывали видео, чуть углубившись в джунгли. Однажды во время одного такого похода оператор задел какую-то змею, свисающую словно лиана с раскидистого дерева. Они даже толком не успели рассмотреть ее, когда она уже вонзив зубы в его шею и выпрыснув яд, скрылась в палой листве. Тем же вечером парень скончался, так и не приходя в сознание. Для Лети это было потрясением и только тогда она поняла по какому тонкому льду она ходила. Девушка решила сворачиваться и на следующее утро велела возвращаться назад в Летисию. Между тем псевдопроводнику и второму оператору стало явно хуже и уже никто бы не обвинил их в стимуляции болезни. Они стали буйными, какими-то нервными и очень раздражительными, брызгали слюной и несли какой-то бред. Кто-то из команды определил, что это симптомы бешенства и их обоих заперли в каюте псевдопроводника от греха подальше. В тот же день случилась вторая потеря. Все началось с того, что повар попросил одного из матросов помочь ему кое-что открыть на камбузе. Видно что-то пошло не так и матрос вернулся с перебинтованной рукой. В тот же день, когда судно пристало к берегу, чтобы переждать полуденную жару, он решил, как всегда, заняться рыбалкой на пираний. На тот момент это занятие стало всем настолько обыденным, что даже Летисья никогда не интересовавшаяся таким, по ее мнению, истинно мужским развлечением, успела собственноручно вытащить несколько зубастых рыб. Матрос в очередной раз закинул удочку и прислонился к перилам яхты в ожидании, когда практически сразу заметил поклев. Леска напряженно натянулась, показывая, что он зацепил что-то определенно больше и тяжелее, чем любая из пираний. Матрос несколько раз дернул, пытаясь освободить крючок. Должно быть, он зацепил какую-нибудь корягу на дне, хотя странно, там по идее должно быть достаточно глубоко, чтобы не цеплять дно. Матрос подался вперед, почти ложась на перила, и стал дергать спиннингом из стороны в сторону, пытаясь освободить крючок от невидимой под водой коряги, когда неожиданно бурые воды реки вспенилось, выпуская на поверхность воды какое-то древнее чудовище. Летисья в тот момент сама была на палубе и видела в воде огромное змеевидное тело, покрытое крупной рельефной сверкающей чешуей, напоминавшее доспехи средневековых рыцарей. Голова твари была покрыта костными пластинами с большим широким ртом, куда уходила леска. Чудовище дернуло головой и во мгновение ока матрос слетел с перил оказался в воде. Чудище потрясло головой и захватив немного воздуха отправилось назад в мутные воды. Удивленный матрос проводил взглядом спину и веслообразный хвост трехметровой твари, радуясь, что остался жив, когда вода вокруг него стала окашиваться кровью. Пришли как раз те, кого он собирался ловить. Через несколько минут все было кончено и Летисья отвернулась, пытаясь сдержать рвотные позывы, видя, как плотный косяк небольших красноватых рыб, разрывает в клочья бесформенную груду мяса и одежды, плывущую по течению. Другой матрос рассказал ей, что это была крупная арапаима. Огромная древняя рыба, фактически живое ископаемое, которая является одной из самых больших в мире пресноводных рыб.
  Настроение людей на яхте было подавленное и дальше решили не останавливаться днем, чтобы скорее вернуться к цивилизации. Тем же вечером Летисья, сидя на палубе, попивая кайпиринью (национальный бразильский коктейль из дистиллята экстракта сахарного тростинка, лайма и льда) и читая какой-то модный журнал, что купила еще в Колумбии, услышала рокот приближающихся вертолетов. Отбросив журнал, девушка стала усиленно махать им, пытаясь привлечь их внимание. Наверняка это Антонио уже разыскивает ее и прямо сейчас этот затянувшийся кошмар, наконец, закончится. Вертолеты были черные без каких-либо опознавательных знаков. Один из вертолетов снизился и описал несколько кругов над яхтой, но затем вдруг резко стал набирать высоту. Через несколько минут оба вертолета развернулись и исчезли в том же направлении, откуда и появились. Летисья опустилась на лежак, устав махать руками и стараясь всячески подать знак пилотам. Затем наступила тревожная ночь. Болезнь псевдопроводника и оператора прогрессировала и все ночь они безумствовали и выкрикивали какой-то бред, дрались между собой и пытались выбить дверь каюты. Только под утро девушке удалось заснуть, провалившись в сон на несколько часов. Проснулась она от нестерпимого желания посетить туалет. Но и здесь ее ждал неприятный сюрприз. В туалете уже ковырялся матрос, который сообщил ей, что он сломался. Видно местная вода оказалась не так уж чиста, чем та в которой обычно плавают подобные яхты и теперь тут требовалась долгая работа квалифицированного сантехника. Сдерживаясь из последних сил и в очередной раз, прокляв тот день, когда она решила отправиться сюда, Летисья велела пристать к берегу. Ей были уже не страшны ни змеи, ни кайманы, ни ягуары. Она очень хотела в туалет, который она и нашла за ближайшими кустами. Оказалось, что яхта остановилось рядом с каким-то фруктовым деревом с низко висящими большими коричневыми плодами. Они заинтересовали знаменитого повара, который, позвав официанта на помощь, также сошел на берег. Сделав свои дела Летисья уже хотела, было, выйти на берег, когда опять послышался знакомый шум приближающихся вертолетов. Теперь она уже была уверена, что это за ней вернулся Антонио и решила его немного попугать, как бы потерявшись в джунглях. Девушка внимательно осмотрела ближайшее дерево с толстым стволом и, не обнаружив на нем ничего подозрительного, спряталась за ним, при этом продолжая наблюдать за яхтой из густой листвы. Дальше произошло то, что до сих пор не укладывалось в голове девушки. Оба вертолета одновременно открыли огонь из многоствольных пушек, подвешенных снизу за пилоны обеих машин. Пушки вращались и град выстрелов прошивал яхту как раскаленные ножи кусочек масла. Уже вскоре яхта накренилась и начала тонуть, но видно этого было мало этим летающим бандитам и вертолеты продолжали поливать яхту свинцом, пока ее заднюю часть не охватил пожар. Тогда оба вертолета стали набирать высоту и быстро исчезли за горизонтом. Летисья поспешила спрятаться за деревом, ежеминутно ожидая услышать взрыв.
  - Maldición (Проклятье! Исп.) - топнула девушка, по твердым корням, тут же почувствовав, как каблук отделяется от подошвы.
  - Боже! Это же мои новые Лобутены, - ярость потери туфель на секунду заглушила слезы и Летисья с ненавистью оглядела окружающие джунгли.
  В нескольких метрах от нее под таким же деревом уселись официант и повар, а со стороны реки валил густой дым. Вокруг них стеной вставала безмолвная и бесконечно зеленая сельва, тянущаяся во все стороны насколько хватало глаз.
  
  Серия 59.
  11 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Я проснулась от шума леса. Где-то недалеко устроили себе завтрак обезьяны. И хотя этих приматов не было видно в далекой кроне, слышно их было прекрасно. Сверху доносились предостерегающие крики, заискивающие визги и пищание малышей. Судя по буре, шумящей в зеленой кроне, трапеза была в самом разгаре. Диего уже проснулся и, улыбаясь, гладил мои длинные волосы. Вчера он так и не смог добраться до своего гамака и я заснула, пристроившись у него на груди.
  - La jungla ya esta despierta, nos toca también mi princesa (Джунгли уже встали, пора и нам, моя принцесса. Исп.).
  Позавтракав фруктами, мы начали сворачиваться и Диего изложил мне свой план дальнейших действий.
  - У нас есть два пути. Мы можем остаться здесь и ждать крупное судно, которое бы нас подобрало или же попробовать выбраться сами, дойдя до ближайшей деревни.
  Диего немного задумался.
  - Тут около недели ходу, если не будет серьезных препятствий в джунглях. Правда, деревня на перуанской стороне, но думаю, оказавшись напротив, мы сможем дать о себе знать. В деревне мы сможем найти лодку и отправиться дальше. Нам уже не так много осталось. Думаю, через дней десять мы доберемся до моей деревни и, - он грустно взглянул на меня, - ты сможешь договориться об авиаперелете.
  Я впервые задумалась, а куда я собственно собралась бежать? Колумбия была для меня закрыта, а дома в России меня никто не ждал. Я смотрела на Диего и чувствовала, что нравилась ему. Мой первый мужчина. Может ну ее эту цивилизацию и остаться с ним? Тут на Амазонке меня точно никто не найдет. Но готова ли я к такой жизни? Я подумала о Марисоль. Где же она? Все, что я знала, это то, что она улетела в Перу. Но Перу - это довольно большая страна и найти там девушку, особенно с учетом, что она не хотела бы, чтобы ее нашли, будет так же сложно как найти черную кошку в темной комнате.
  Вчера что-то неуловимо изменилось. Я по-прежнему хотела быть с Марисоль, но теперь я как бы, наконец, перешла реку и взглянула на это с другой стороны. С Марисоль мне было хорошо, весело, мы могли часами обсуждать какие-нибудь глупости или общих знакомых, я ей доверяла, могла на нее положиться, но... с Диего все было по-другому. Держа его за руку или оперившись на его крепкое плечо, я чувствовала заполняющее меня какое-то совершенно новое для меня чувство нежности. Казалось, мы застряли глубоко в джунглях в сотнях километров от цивилизации, я чувствовала себя слабой и беззащитной перед буйством природы, но страха не было. Я посмотрела на Диего, зная, что он вытащит меня отсюда, накормит, когда я проголодаюсь, остановит, когда я захочу сделать то, что делать нельзя и согреет прохладной ночью. Мне хотелось прижаться к нему и быть рядом, растворяясь в нем без остатка, довериться ему, смотреть в его глубокие как Амазонка глаза и никогда с ним не расставаться. Неожиданно я поняла, почему Марисоль отказывала мне. Она же хотела того же самого! Сильного мужчину, который был бы ей поддержкой и опорой, такого как Диего, а не... такую подружку как я. Я больше не обижалась на нее и очень хотела, чтобы она была счастлива, а я бы всегда была рядом, но не как ее половинка, а как близкая подруга. Эти мысли перевернули мой мир с ног на голову и я никак не могла понять, как мне быть дальше и что же делать.
  - Вики? Ау! - помахал мне Диего, - Ты, кажется, еще не совсем проснулась.
  - Диего? - Я повернулась к нему.
  - Я говорю, что думаешь?
  Я растеряно оглянулась вокруг.
  - Думаю о чем?
  Он подошел и обнял меня. Едва коснувшись его груди, я ощутила идущую от него энергию уверенности и спокойствия, которая также волной накрыла меня. Вокруг больше не было километров непролазной сельвы, акул, кайманов и других ужасных порождений джунглей. Был только он и я. Я закрыла глаза и, обвив его шею руками, прижалась к его широкой груди всем телом.
  - Princesa, pues ¿que vamos a hacer? (Принцесса, ну что будем делать? Исп.).
  - Как скажешь, так и будет, - прошептала я, крепче вжимаясь в своего мужчину.
  Где-то через час Диего закончил ревизию оставшихся вещей. Идти по джунглям было не просто и тащить с собой все было бы совершенно не разумно. В результате, Диего решил оставить часть вещей около лодки и, возможно, когда-нибудь потом вернуться за ними. Просматривая уцелевшие вещи, я с радостью обнаружила там свои таблетки и документы. Я боялась, что они остались вместе с одеждой, но к счастью, моей одежды оказалось слишком много и для нее пришлось выделить отдельную сумку, которая как раз и приглянулась акуле. Я решила, что будет лучше разложить столь ценные вещи и положила документы в рюкзак Диего, оставив себе таблетки. Мне не хотелось отвечать на ненужные вопросы. Диего решил идти по джунглям вдоль берега реки, удаляясь от берега только, чтобы не обходить петли реки. Таким образом, решилась проблема с ориентированием на местности, питанием и оставался шанс встретить какой-нибудь попутный корабль. Он знал, в какой стороне расположена деревня, а река сама бы привела нас к ней.
  Джунгли встретили нас спокойствием и буйством зелени. Обезьяны уже давно закончили свою трапезу и исчезли в глубине леса. Сельва состояла из огромного количества самых разнообразных растений воздымающихся, ползущих, вьющихся и тянущихся к солнцу. Другие растения стелились по земле и оплетали стволы и корни других своих более крупных собратьев. На уровне земли встречалось множество папоротников и кустарников, среди которых иногда попадались и огромные корни выше человеческого роста различных растений гигантов, например, таких как кастанейро, также известного как бразильский орех или сейбы. Земля была преимущественно покрыта палой листовой коричнево-серого цвета, находящейся на разных стадиях разложения. Корни многих деревьев прятались среди листвы так, что приходилось ступать осторожно, чтобы не задеть что-нибудь и не растянуться на земле. Иногда, когда передо мной вырастали совсем непреодолимые на мой взгляд препятствия или я не была уверена в своих силах, Диего ловко забирал мой рюкзак и брал меня за руку, помогая пройти сложный участок.
  Как-то идя за Диего и уже привычно шурша листьями, мне показалось, что характер шороха несколько изменился и я на секунду остановилась, чтобы проверить свою догадку. Шорох в листьях повторился, несмотря на то, что я стояла неподвижно, и в буквально полуметре от меня из бурой листвы показалась змея. Она показалась мне знакомой своей окраской из чередующихся черно-красных полос.
  - Вики? - Диего повернулся и посмотрел на меня.
  - Тут та змея, что была на стоянке, - сказала я.
  Диего посмотрел вниз на листву у моих ног и замер.
  - ¡Vicky! ¡No te muevas! (Вики! Не двигайся! Исп.) - прошептал он.
  Не обращая на него внимания, уже подняла свою палку, чтобы отбросить змею в сторону. Едва палка коснулась рептилии, как змея бросилась и впилась в нее зубами. Я испуганно выронила палку и отшатнулась. Змея недовольно зашипела и, выпустив палку, скрылась среди листвы. Через секунду ко мне подскочил Диего, увлекая меня прочь от этого места.
  - ¡Tienes mucha suerte! (А ты очень везучая! Исп.).
  Я с удивлением посмотрела на него.
  - Это же была та же самая змея, что тогда на стоянке. Ты говорил, что она не опасна.
  Диего покачал головой.
  - Та и правда была неопасная змея из семейства ужей, но это был коралловый аспид. Если бы ты присмотрелась внимательнее, то между больших черных и красных колец, ты бы увидела небольшие желтые прожилки. У этих змей очень мощный яд нейротоксического действия, парализующий нервную систему. В течение пяти или десяти минут наступает полный паралич, а потом смерть от удушья при ясном сознании. Его яд похож на, наверное, известный тебе, кураре, используемый индейцами для своих стрел. К этой твари даже и приближаться не стоит. Одно хорошо, что она обычно не агрессивна.
  Я похолодела, только сейчас ощутив, как близко стояла на пороге смерти. Пообещав Диего и самой себе впредь быть внимательнее, мы продолжили путь. Река поворачивала, делая очередную петлю, и Диего решил срезать путь, пройдя небольшой участок через джунгли. По мере углубления в лес растительность становилась все более и более густой и, временами, Диего стал пускать в ход мачете, чтобы расчистить путь. В лесу стало заметно темнее, так как многочисленные кроны высоких деревьев неохотно делились светом со своими более низкорослыми собратьями. Нам же это было, пожалуй, даже на пользу, так как солнце уже стало подниматься над горизонтом и припекать. Я посмотрела вверх, щурясь от случайных солнечных лучей, прорывающихся через зеленый заслон. Казалось, у меня над головой раскинулся еще один совершенно другой лес. Прямо над нами на широких ветках деревьях среди разноцветных орхидей, расположилось царство различных ярких эпифитов, паразитов и симбионтов. Какие-то растения прорастали прямо внутрь других, используя их как источник питательных веществ, другие спустили свои корни вниз, в надежде захватить что-нибудь из воздуха. С невообразимой высоты тонкими поясами и тяжелыми канатами спускались бесчисленные лианы. Некоторые были зеленые и прямые как стрела, другие уже одеревенели и застыли среди корней в самых неожиданных формах. Диего подошел к одной из лиан и посмотрел на меня.
  - ¿Quieres beber? (Пить хочешь? Исп.).
  Не дожидаясь моего ответа, он рубанул по лиане и поднес ее ко рту. Для меня Диего обрубил лиану на несколько метров выше и также дал мне напиться. Вода имела какой-то землистый привкус, но была прохладной и приятно освежала. Напившись, мы продолжили наш путь через сельву. Идти становилось все сложнее, так как чем дальше мы уходили в джунгли, то тем больше становилось стелящихся и ползущих растений, толщина которых, бывало, достигала моей руки. Эти стебли извивались под ногами, переплетаясь с многочисленными корнями деревьев, порой создавая просто непреодолимые преграды. Диего уже не выпускал из рук мачете и часто просто пробивал нам вперед дорогу. Неожиданно Диего помахал мне, подзывая подойти к нему поближе, и стал всматриваться вверх.
  - Это цекропия, - сказал он, показывая на какое-то не очень высокое растение с листьями, отдаленно напоминающими каштановые.
  Растение цвело и было покрыто какими-то мелкими невзрачными цветочками.
  - И почему... - начала, было, я, но Диего сжал мою руку и стал всматриваться в крону.
  Через несколько минут он поманил меня в сторону и стал что-то показывать в кроне. Я долго всматривалась в буйство зелени пока, наконец, не заметила небольшой шерстяной комочек сине-зленого цвета.
  - Это двупалый ленивец, довольно редкий зверь. Они часто встречаются на этом дереве.
  Ленивец висел вниз головой и казался совершенно неподвижным. Величиной он был примерно со среднюю собаку.
  - Они спят около полсуток, - пояснил Диего.
  Он еще раз посмотрел на ленивца и перевел взгляд на меня.
  - ¿Que hacemos? (Что будем делать? Исп.).
  - В каком смысле? - Спросила я.
  - Мясо ленивцев считается деликатесом, но их осталось очень мало. Мы можем эээ... сделать из него наш сегодняшний ужин или же ограничиться рыбой и фруктами.
  Я взглянула на мохнатого зверя, мирно спящего у себя на дереве, и покачала головой.
  - Пусть живет. Тем более рыба мне еще не успела надоесть.
  Диего улыбнулся, явно одобрив мой выбор, и мы двинулись дальше через джунгли. Где-то после полудня резко начался дождь. В джунглях потемнело и сверху посыпались редкие капли дождя, сумевшие проникнуть сквозь плотную крону леса. Диего ничуть не удивился, пояснив мне, что дождь на Амазонке во второй половине дня это вполне естественное явление, происходящее примерно двести раз в году. Высокая влажность воздуха способствует постоянным осадкам и питает окружающую сельву. Обычно ливневый дождь начинается без предупреждения, но довольно быстро проходит, опять уступая место отличной погоде. Пользуясь случаем, мы сделали привал под каким-то растением с широкими листьями, которые, казалось, были порыты толи лаком, толи воском и капли воды разбиваясь об лист, скатывались с него как с зонтика. Через минут сорок дождь закончился и мы продолжили наш путь к реке, куда вышли уже ближе к закату. Поручив мне заниматься разбивкой лагеря, Диего отправился на берег в поисках ужина. Найдя ровное место недалеко от полога леса и, убедившись, что по нему не проходит никаких муравьиных троп, я повесила гамак и стала сооружать что-то типа костра, когда вернулся Диего. В руках у него был широкий лист, в котором я обнаружила десяток пираний и нескольких усатых полосатых сомиков. Посмотрев на мои попытки, Диего усмехнулся и, аккуратно подвинув меня, стал показывать мне как следует правильно укладывать костер. Пока мы ужинали, на джунгли незаметно опустилась ночь. В этот раз я повесила всего один гамак и Диего все понял без слов. Он был ласковый и нежный и, засыпая у него на груди, я была готова бесконечно скитаться с ним по этим джунглям.
  Я проснулась среди ночи от каких-то лающих звуков. Казалось, где-то недалеко брехала целая стая собак. Испуганно оглянувшись в темноте, я нащупала фонарь и осветила зелень вокруг. Растения стояли неподвижно, освещаемые желтым светом фонаря, а вокруг никого не было, что меня немного успокоило. Лай не приближался, но отчетливо слышался с реки. Свет разбудил Диего, который поморщился и недовольно уставился на меня.
  - ¿Que está pasando? (В чем дело? Исп.).
  - Тут какая-то стая диких собак. Они где-то рядом.
  Диего прислушался, а потом рассмеялся.
  - Вики, на Амазонке нет собак. Ну, если только брошенных человеком, но такие тут долго не живут. Это пекари.
  - Что прости? - Переспросила я.
  - Пекари, ну это такие животные типа свиней. Сравнение может быть не совсем точное, но внешне они довольно похожи. Пекари всеядны и живут семейными группами. Это именно их крики. Должно быть, сейчас одна из таких групп вышла к реке.
  - Они точно не опасны? - Я погладила его по груди.
  Диего легко шлепнул меня по попе и погасил фонарь.
  - Это пекари должны бояться твоих криков. Иди-ка сюда!
  Когда я проснулась утром, Диего уже встал и готовил что-то ароматное на костре.
  - Buenos dias, princesita. ¿Quieres huevos fritos? (Доброе утро, принцессочка. Яичницу будешь? Исп.).
  Я протерла глаза и переспросила, убеждаясь, что я не ослышалась. Диего помахал передо мной нашей походной сковородочкой с двумя небольшими желтками.
  - Я тут случайно обнаружил гнездо и решил разорить его, чтобы разнообразить наш фруктовый завтрак. Но если ты не хочешь...
  Через минуту я уже сидела и уплетала яичницу, которая после стольких дней готовых продуктов, рыбы и фруктов казалось мне чем-то неземным и божественным на вкус. Когда я закончила, Диего поджарил вторую пару яиц себе и вскоре мы продолжили наш путь вдоль реки. Сегодня, можно было сказать, ожидался не напряженный день, так как на этом участке река текла прямо и нам не было необходимости форсировать джунгли и было достаточно лишь двигаться по их краю вдоль берега.
  Свернув лагерь, мы некоторое время двигались вдоль полога джунглей, а потом и вовсе вышли на берег реки, поросший низкорослыми кустами и травой. Не спускаясь непосредственно к воде, где могли быть кайманы, мы проложили наш путь по высокому берегу. Здесь было гораздо жарче, чем под кронами деревьев в сельве, зато идти было несравненно легче без этих бесчисленных корней и лиан, густо оплетающих поверхность земли. Мне показалось, что я чувствую какой-то запах, не относящийся к джунглям. Я принюхалась и убедилась, что не ошиблась. Над рекой тянуло слабым запахом гари. Испугавшись пожара в лесу, я поспешила сказать об этом Диего, но он уже и сам почувствовал запах и внимательно осматривался вокруг. Моя версия пожара в лесу была им отметена сразу, так как если бы действительно это был бы пожар, то запах был бы совсем другой. Это был скорее запах паленого пластика и бензина, а не лесного пожара. В любом случае мы продолжали двигаться дальше и, похоже, подходили все ближе к источнику запаха, так как он ощущался все более отчетливо. Диего поднял бинокль и стал осматривать реку.
  - Por ahí (Вон там. Исп.), - он махнул рукой, показывая куда-то на противоположенную сторону.
  Я взяла у него из рук бинокль и посмотрела в указанном направлении. Судно я увидела сразу. Оно полулежало на боку около берега, наверное, напоровшись на мель. Задняя его часть была закопченная, похоже, там долго бушевал пожар. Одна из мачт сломалась, и рваные паруса неопределенного цвета колыхались в бурой воде. Вторая мачта, сильно накренившись, застряла своей верхней частью между ветвей какого-то мощного дерева на берегу. Я еще некоторое время всматривалась в разбитый корабль, пытаясь отыскать на нем признаки жизни, когда неожиданно сообразила, что это же была та самая белоснежная яхта, что мы видели в порту Летисии. Я еще раз всмотрелась в бинокль, рассматривая разбитую яхту. Узнать в этой горе мусора тот шикарный корабль, честно говоря, можно было с большим трудом, да и то, только благодаря мачтам и парусам. За все время нашего плаванья по реке это был единственный парусный корабль, встреченный нами.
  - Что здесь произошло? - спросила я, повернувшись к Диего.
  Он грустно посмотрел вдаль.
  - То, что и должно было рано или поздно произойти. Яхта - это не лучший транспорт для этих мест. Что же конкретно произошло с этой яхтой, я не знаю, это могло быть все, что угодно.
  - А как же люди?
  Диего пожал плечами.
  - Мне не удалось увидеть там никаких людей. Надеюсь, они живы и смогут выбраться.
  - Мы можем им как-нибудь помочь?
  Диего оценивающе посмотрел на широкую реку цвета какао, разделяющую нас с яхтой.
  - Плыть здесь через Хавари было бы равноценно изощренному самоубийству. Максимум того, что мы можем сделать, это сообщить о крушении местным властям, когда мы сами доберемся до деревни. Надеюсь, еще не будет слишком поздно.
  Бросив прощальный взгляд на остатки яхты, мы вновь углубились в джунгли, вспугнув по дороге пару сине-желтых ара. Берег с нашей стороны начал становиться обрывистым и идти по его краю становилось опасно. В джунглях было душновато, но зато мы спрятались от уже высоко поднявшегося солнца. Над головой кричали встревоженные попугаи, разгоняя звенящую полуденную тишину джунглей.
  
  Серия 60.
  17 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, департамент Лорето, Перу.
  
  Над рекой низко нависли темно-серые тучи, полностью закрывая небо. Несмотря на то, что это была середина дня, снаружи было сумеречно и продолжался дождь. Все началось с, казалось, обычного ливня во второй половине дня, который не закончился ни через час, ни даже к ночи. Дождь с разной интенсивностью шел уже несколько дней. Летисья, держась руками за подоконник, смотрела в окно, наполовину залитое водой. За окном свирепствовала буря. Сильный ветер и проливной дождь сгибали могучие деревья на берегу. Дальше рассмотреть не получалось, так как плотная стена дождя и частично залитое окно, вывернутое под странным углом, не позволяли ей много увидеть из яхты. О том, чтобы выйти на улицу сейчас не могло быть и речи. Девушка с неприязнью посмотрела на знаменитого шеф повара, который сидел в другом конце кают-компании, единственном более или менее сохранившимся на яхте помещении. Его стеклянные глаза ничего не выражали, он до сих пор пребывал в шоке после случившегося на яхте и последующей гибели того парня, что был на яхте официантом. Повар уже который час неподвижно сидел, уставившись в одну точку, и что-то бормотал. В обрывках его стенаний Летисья слышала, как он сам себя убеждал, что их найдут и спасут местные службы спасения, призывы вызвать полицию, скорую, 911, мольбы к высшим силам, имена каких-то людей, молитвы, но большая часть его разговоров казалась просто каким-то бессвязным бредом.
  - Ah, ¡que blandengue que eres! (Уф, ну и тряпка! Исп.) - Фыркнула Летисья, демонстративно отворачиваясь от него.
  Но тот даже не обратил на нее никакого внимания и продолжал что-то бубнить себе под нос.
  В тот день, когда неизвестные вертолеты расстреляли яхту, а им удалось укрыться в джунглях, некоторое время все они пребывали в шоке. Никто из них никогда не бывал в настоящих джунглях и они понятия не имели, что им делать. Летисья вспомнила свою собственную истерику, как она рыдала под каким-то большим деревом и как она расстроилась из-за сломанного каблука.
  'Надо же быть такой дурой' - сказала сама себе девушка.
  Приказав взять себя в руки, девушка, вытерев слезы, осторожно выглянула из зарослей на берег. Убедившись, что вертолеты улетели, она вышла на берег и стала изучать то, что осталось от яхты. Судно было в плохом состоянии. В задней части яхты бушевал пожар и дым густо валил из вырванных окон. Летисье не надо было быть экспертом в мореплаванье, чтобы понять, что данная яхта уже больше никогда не поплывет. На уровне воды были видны глубокие пробоины, которые быстро заполнялись водой. Одна из мачт сломалась, срезанная очередью из пушки вертолета, и сейчас плавала вместе с парусами где-то с другой стороны яхты. Толи из-за заполнившей трюм яхты воды, толи за-за рельефа дна яхта накренилась и застыла под углом, глубоко засев в песке на мелководье. Одна из сохранившихся мачт застряла в развилке какого-то мощного дерева, того самого, плоды которого привлекли внимание повара. Первая ее мысль была срочно бежать на яхту и попытаться спасти вещи, но потом она рассудила, что мертвым вещи не понадобятся, а яхта в любой момент могла рвануть, когда огонь достигнет машинного отделения. Вернувшись под полог джунглей, девушка стала осматривать то место, где они оказались. Под кроной дерева образовалась что-то типа небольшой поляны, относительно свободной от окружающей буйной растительности. Повторно усевшись на корни дерева, она посмотрела на своих растерянных спутников, которые так и стояли в том же месте, как и час назад, и, поняв, что помощи от них ждать не приходится, стала думать, как ей быть дальше. Было очевидно, что есть всего два пути. Можно было остаться здесь и надеяться, что помощь придет или двигаться самой назад к цивилизации. Вторую идею Летисья отмела сразу. Было очевидно, что она не сможет и часа пройти по джунглям, которые уже продемонстрировали ей свою настоящую природу. Тем более она понятия не имела куда идти и где находится ближайшее селение или городок. Оставалось только не отходить от яхты и надеяться, что ее будут искать и рано или поздно найдут. Телефон уже давно не работал и единственная ее надежда была на то, что где-нибудь на яхте установлен GPS-трекер, по которому спасатели смогут найти яхту. Если же им суждено остаться здесь на какое-то время, то стоило налаживать быт уже сейчас, не дожидаясь наступления темноты. Девушка хорошо помнила их злосчастную ночь на берегу, положившую начало всем их приключениям, и совершенно не горела желанием вновь стать ужином для летучих мышей-вампиров. Летисья надеялась, что здесь под пологом леса мыши не смогут до них добраться.
  Очень хотелось пить. Растормошив повара, девушка узнала от него то не многое, что он сам знал о плодах дерева, под которым они застряли. Кто-то из матросов до того, как они сошли на берег, обратил его внимание на них, назвав их купуасу. От дерева шел приятный запах шоколада и..., пожалуй, ананаса. А плоды, свисавшие с дерева, были похожи на здоровенные вытянутые огурцы коричневого цвета. Поручив повару с официантом их прямые обязанности, Летисья стала осматриваться, прикидывая, где бы можно было организовать ночлег. Земля под деревом была довольно ровной и если ее застелить какими-нибудь листьями, то там вполне можно было спать. Девушка вспомнила, что в детстве, когда они с друзьями ходили в поход, в окружающие Картахену джунгли, то они на ночь разводили костер. Конечно, джунгли вокруг города на побережье Карибского моря не шли ни в какое сравнение с сельвой Амазонки, но мысль про костер показалась ей здравой. Если им удастся добыть огонь, хотя бы с той же яхты, то он бы мог отпугнуть ночью диких зверей. Между тем у кухонной команды получилось достать и сорвать несколько плодов. Используя мачете, парень-официант рассек пополам один из плодов и застыл в нерешительности.
  - Pues, ¿que tenemos hoy para almuerzo? (Что у вас сегодня для ланча? Исп.) - съязвила Летисья, повернувшись к ним.
  Внутри светлая мякоть купуасу оказалась достаточно плотной и на вкус напоминала банан со вкусом груши. Несмотря на приятный шоколадный запах, к сожалению, внутри никаких признаков столь любимого Летисьей шоколада не оказалось. Зато фрукты быстро утолили голод и как ни странно и жажду. Девушка сразу почувствовала себя лучше. Посмотрев вверх на дерево и убедившись, что над головой у нее качается бесчисленное множество вкусных плодов, она впервые за этот день порадовалась, что голодная смерть им точно не грозит.
  После ланча Летисья организовала своих спутников для поиска листьев и прочего валежника, который мог бы послужить им мягкой постелью, одновременно с этим присматривая дрова для будущего костра. К счастью, парень-официант оказался курильщиком и у него всегда с собой была зажигалка. Через пару часов под деревом возвышалась впечатляющая груда листьев, которая вполне могла сойти за местный вариант перины. В стороне от нее расположилась куча поменьше, того, что хотелось бы назвать дровами. Настроение спутников также стало меняться. Парень-официант, убедившись, что в ближайшее время смерть ему не грозит, несколько повеселел, а вот повар все еще был явно не в себе и большую часть времени молчал, послушно как робот, выполняя все ее распоряжения. Девушка решила попробовать получившуюся постель и повалилась в гору листьев. Постель оказалась мягкой и неожиданной приятной. Но только Летисья успела задуматься, что в общем-то их дела не так уж плохи и если их быстро найдут, то они вполне смогут тут выжить несколько дней, как что-то словно огнем обожгло ей бедро. Девушка не смогла сдержать крик и резко вскочила, разметав листья. Стиснув зубы, сквозь навернувшиеся от боли слезы, она заметила, как среди листьев бегают крошечные едва различимые желтовато-рыжие муравьи. Место укуса нестерпимо жгло, как будто она легла на раскаленные угли.
  - Não vou dormir aqui. (Я тут спать не буду. Португ.), - сказал парень-официант, рассматривая муравьев.
  Как всегда дождь начался неожиданно, поставив последнюю точку на их спальном месте. И без того влажные дрова мгновенно вымокли и мысль о костре пришлось также оставить. Дождь в этот раз шел дольше обычного и был более сильный. Укрывшись под деревом и жуя купуасу, Летисья прикидывала, как же им пережить эту ночь. Теперь девушке стало очевидно, что на землю им ложиться ни в коем случае нельзя. Бедро продолжало болеть и не давало ей забыть об этом. Присмотревшись к корням, девушка решила, что, в принципе, если постелить на них немного листьев и сделать какие-нибудь перекрытия, то вполне можно было бы прилечь на них. Конечно, это было бы не так удобно, но выбирать не приходилось.
  Темнота окутала их неожиданно резко, когда парень-официант уже около часа безуспешно пыхтел вокруг влажных веток, которые так и не успели высохнуть после дождя. Иногда бывало какой-нибудь кусочек коры и занимался, но, когда он сгорал, на этом все и заканчивалось. Не смотря на их многочисленные попытки, у них так и не получилось разжечь костер. Зато к моменту наступления темноты они соорудили пару импровизированных лежаков на корнях деревьев, поднимающиеся чуть более чем на метр от земли. Внимательно осмотрев получившуюся постель, Летисья опасливо опустилась на лежак. Место укуса на бедре покраснело и побаливало, не давая забыть о себе. Конечно, новый вариант был куда менее комфортный, чем старый и девушке казалось, что она лежит на каких-то поленьях, далеко отстоящих друг от друга. Хотя, в принципе, так оно примерно и было. Дежурить решили по очереди и первым жребий выпал парню-официанту. Едва девушка закрыла глаза, как она мгновенно провалилась в беспокойный сон. Какое-то время она чутко спала, вздрагивая от каждого шороха ночных джунглей, когда ее стал беспокоить какой-то знакомый неприятный запах. Открыв глаза, она совсем рядом с собой увидела застывший в воздухе красный огонек зажженной сигареты. Летисья поморщилась, она никогда не любила запах табака.
  - ¡Oye! ¡Basta de fumar aquí! Se suele mal (Эй, кончай тут курить. Воняет же! Исп.) - Крикнула она в темноту.
  - Но это помогает мне не спать, - откликнулся парень.
  - Ну так отойди хотя бы, чтобы мне это не нюхать, - бросила ему девушка, переворачиваясь на другой бок и стараясь при этом не упасть между корней.
  Запах постепенно исчез, видно парень послушался ее слов и немного отошел от ее постели. Глаза девушки сами собой закрылись и она опять погрузилась в сон. Летисья не знала, сколько она проспала, может это был час, а может пять минут, когда ее разбудили истошные крики со стороны реки. Повар также подскочил на своем лежаке и почти было провалился между корней, но застрял где-то посередине со своим животом. Вокруг была кромешная тьма, нарушаемая только небольшими всполохами летающих зелено-желтых светлячков. Найдя свой айфон, Летисья осветила их импровизированный лагерь, официанта нигде не было видно. Рядом с ними на земле валялось несколько бычков. Еще один лежал чуть дальше в сторону яхты. Проклиная нерадивого парня, Летисья схватила какую-то палку и двинулась к берегу, освещая телефоном путь перед собой. Повар с сомнением посмотрел на нее, но ничего не сказал и не последовал за ней. Когда девушка добралась до берега, то там было уже все кончено. Единственное, что она успела увидеть, как над парнем сомкнулись темные воды и что-то утащило его в реку. Некоторое время из воды раздавались всплески, но они быстро стихли и девушку окутали обычные звуки ночных джунглей. Постояв минуту на берегу, девушка поспешила вернуться в лагерь. Там было все как и прежде. Повар угрюмо посмотрел на нее, но ничего не сказал. Летисья легла на свой лежак, но засыпать было страшно. Кто знает, что случится в следующую минуту? Как бы в подтверждение ее слов откуда-то издалека раздался собачий лай. Первой мыслю девушки было, что это спасатели и они уж рядом и ищут ее. Но потом оглянувшись вокруг, на темные джунгли и вслушиваясь в нестройные лающие звуки, к ней пришла другая мысль, холодком пробежавшая по ее телу - дикие собаки, ищущие себе жертву в темноте джунглей. Рядом плюхнулось что-то тяжелое и, вздрогнув, девушка посветила телефоном в сторону источников звука. Видно мысль про диких собак пришла в голову не только ей и она увидела повара, который неудачно пытался забраться на дерево. Остаток ночи они провели не сомкнув глаз, в любой момент ожидая нападения голодных псов. Им повело и собаки толи нашли себе какую-то другую еду, толи просто не заметили их. Однажды Летисье послышалось, что она слышит далекий женский крик. Вроде бы кричала девушка откуда-то издалека, звук шел с реки, но она списала это все на свое разыгравшееся воображение. Ну откуда здесь в лесу могла быть еще одна девушка?
  Едва в сельве забрезжили первые признаки рассвета, Летисья отправилась на берег, где быстро поняла, что произошло вчера ночью. На берегу в окружении нескольких бычков одиноко валялся слетевший с ноги парня ботинок. Видно этот идиот решил выйти покурить на берег, где его кто-то утащил в воду. На песке было множество больших трехпалых отпечатков и следы борьбы. Вырваться от крокодила у парня не было никаких шансов. Внимание девушки привлекла яхта. Взрыва вчера так и не произошло, видно дождь или же вода, попавшая внутрь через пробоины в корпусе, потушили пламя, дыма тоже больше не было. За день яхта чуть осела и видно прочно завязла в песке, еще больше накренившись и завалившись мачтой на дерево. При этом большая часть палубы оставалась над водой и девушка решила, что теперь стоит нанести визит на свой корабль. Летисья хотела попытаться вытащить максимальное количество вещей с корабля, найти фонарь, так как в телефоне после вчерашней ночи почти не осталось энергии и, может быть, раздобыть немного горючего, чтобы получилось зажечь костер. Девушка быстро преодолела несколько метров мелкой воды, отделяющей берег от судна, и ухватилась за металлическую ограду палубы. Подтянувшись на руках, Летисья оказалась на борту. С трудом отодвинув огромный кусок мокрой парусины и повернув люк, она скользнула внутрь кают компании. Внутри ее ждал приятный сюрприз. Несмотря на то, что в помещении царил полный бардак и вся мебель скопилась в одном углу, на который накренилась яхта, в кают-компании было вполне сухо и спокойно. Тогда Летисье пришла в голову новая мысль. Она решила перебраться сюда, так как девушка не была уверена, что сможет выдержать еще одну ночь в джунглях. Тут же казалось безопаснее. Яхта прочно сидела на мели и не могла утонуть, так тут у берега было слишком мелко. Немного осмотрев оставшуюся часть яхты, девушка вернулась на берег и изложила свою идею повару. Он воспринял это с воодушевлением, так как также боялся провести еще одну ночь в лесу. Летисья не знала, что их ждет в ближайшее время и потому решила быть максимально готовой к любым напастям. Узким моментом была еда и голод мог бы опять выгнать их на берег. Поэтому Летисья решила устроить на яхте продуктовый склад. Вместе с поваром они сорвали с дерева столько фруктов, сколько смогли достать и вскоре одна из комнат на яхте была наполовину завалена плодами купуасу. Теперь девушка почувствовала себя увереннее. В последующие несколько дней она предпринимала аккуратные вылазки вдоль берега в одну или в другую сторону по реке в надежде встретить что-нибудь полезное. После погрузки фруктов повар наотрез отказался покидать яхту и теперь целым днями просиживал в кают-компании, пеняя на свою тяжелую долю, в ожидании чудесного спасения. Кругом вокруг яхты в обе стороны реки простиралась бесконечная сельва. Летисья боялась отходить далеко от корабля и заходить в джунгли, а в окрестностях на берегу ей не встретилось ничего интересного. Кругом были только бескрайние зеленые заросли и река, цвета молочного шоколада. А потом пошел дождь. Этот дождь отличался от обычного послеобеденного дождя, который шел практически ежедневно. Небо нахмурилось, а пространство над рекой заполнили плотные темные облака, стал подниматься ветер. Летисья сочла благоразумным остаться на яхте и переждать непогоду. Но шли дни, а стихия только усиливалась. Дождь шел не переставая, а порывы ветра все возрастали. К тому же неприятным сюрпризом стало то, что уровень воды в реке стал подниматься, попутно затопляя яхту. В тот день, когда она впервые попала в кают-компанию после ночи в джунглях, весь этот иллюминатор располагался над водой и из него было видно небо и окружающие джунгли. Сейчас же половина иллюминатора оказалась ниже уровня воды, который продолжал все повышаться. Если так пойдет дальше, то им придется покинуть корабль, чтобы не утонуть вместе с ним. Девушка с опаской посмотрела в иллюминатор, где под ударами стихии гнулись могучие деревья на берегу и вздрогнула. Она не представляла себе, как она смогла бы выдержать подобный шторм в лесу. Снаружи завывал ветер, а повар позади в углу не прекращал что-то бубнить себе под нос. Рассматривая удары стихии за иллюминатором Летисья сама не заметила, как заснула. Некоторое время она спокойно дремала на подоконнике, когда ее разбудило какое-то движение и крики повара. Посмотрев в иллюминатор Летисья не поняла, что происходит. Снаружи творилось что-то странное, джунгли и вода пропали и кругом было какое-то марево, среди которого изредка мелькали под странными углами выкорчеванные деревья. Яхта сильно раскачивалась на волнах, добивая и без тез того разбитую мебель. За иллюминатором стоял какой-то оглушительный гул, который проникал сюда даже сквозь задраенные переборки.
  - Ураган! - кричал, вытаращив глаза повар, - Нам надо убираться отсюда, пока этот корабль не утащило на дно!
  Девушка схватила его за руку, но он вырвался и стал бесцельно носиться по кают-компании, натыкаясь на мебель и сбивая все на своем пути. Неожиданно яхту сотряс сильнейший удар, казалось, что-то врезалось в них. Одна из стен сильно выгнулась, но устояла. Летисья заметила на полу первые струйки воды. Проследив, что вода прибывает из другой части яхты, она сделала неутешительный вывод, что похоже ураганный ветер снял яхту с мели и сейчас она опять начала активно набирать воду. При этом корабль так и оставался заваленным на бок и, казалось, только качался из стороны в сторону. Девушка вспомнила, что снаружи яхта одной из мачт зацепилась за большой дерево и, похоже, сейчас это было как раз то, что отделало их от неминуемой гибели. Мачта не давала ветру утащить яхту далеко в реку, где она, имея такие пробоины, мгновенно бы пошла на дно. Тут без предупреждения яхта высоко подпрыгнула, видно на огромной волне, и Летисья больно ударилась головой о переборку. Затем сверху яхту сотряс еще один сокрушительный удар. Послышался скрежет метала и звуки лопающегося ударостойкого пластика. Повар повалившейся на остатки того, что некогда было большим диваном и совсем обезумел.
  - ¡Tenemos que abandonar el yate! (Мы должны покинуть яхту! Исп.) - Кричал он, прорываясь к лестнице, ведущей на палубу.
   - Стой! - тщетно пыталась остановить его Летисья.
  Но повар не слышал ее. Он уж был на лестнице и открывал люк. В момент, когда он повернул ручку, снимая люк с предохранителя, ветер просто сорвал крышку с петель и он вместе с мужчиной за доли секунды растворился в серой мгле. В помещение ворвался ужасный вой ветра и принесший капли дождя и какой-то мусор. Девушка еще сильнее вжалась в переборку, держась за один из поручней двумя руками, так что у нее побелели костяшки пальцев. Яхта раскачивалась как сумасшедшая на огромных волнах, наступающих на берег все чаще и чаще. Со всех сторон постоянно следовали удары, когда ветер приносил что-то тяжелое. Летисья чувствовала, что долго она не продержится, а ураган, казалось, только набирал силу. Через полчаса, когда девушка уже держалась из последних сил, случилось страшное. После одного из последних сокрушительных ударов что-то произошло, послышался звук лопающейся древесины, и яхта вдруг резко выпрямилась. Вся мебель опять полетела кувырком и Летисья едва успела увернуться от пролетавшего мимо тяжелого холодильника из мини-бара. Девушка с ужасом поняла, что произошло. Матча застрявшая в дереве сломалась и теперь ветер утащит яхту далеко в реку. Однако у стихии были другие планы. Видно ветер дул в противоположенную от реки сторону и яхту постепенно стало сдувать на берег в сторону джунглей. Нижняя часть судна, похоже, была заполнена водой, что затрудняло задачу урагана, но постепенно корабль все больше и больше выносило на сушу, а вода стала вытекать из трюма, облегчая вес яхты. Корабль трепало на ветру как какой-нибудь листочек на дереве в шторм. Летисья разорвала одну из штор и привязала себя к переборке, держаться самой у нее уже просто не было сил. Во время одного из многих, ставших постоянными, столкновений с чем-то невидимым, принесенным ветром, девушка в ужасе увидела несущийся прямо на нее журнальный столик. Она сделала попытку уклониться, но штора, которой ранее она сама себя привяла к переборке, не дала ей это сделать. Девушка и столик встретились и Летисья повалилась в темноту. Она не знала сколько была без сознания, но, очнувшись, она обнаружила себя висящей вниз головой. Прямо под ней был иллюминатор, в котором она увидела, как внизу стремительно удаляются джунгли. В следующую секунду яхта перевернулась и пол и потолок поменялись местами. Уворачиваясь от падающей мебели Летисья с ужасом поняла, что яхта находится в воздухе и стремительно несется куда-то с ураганом. Через несколько минут безумного вращения девушка уже потеряла представление, где был верх, а где низ. Вытерев кровь, заливавшую глаза, она, напрягая зрение, пыталась рассмотреть что-нибудь в сером мареве за иллюминатором. Джунгли уже больше не было вино и лишь изредка в воздухе мелькали какие-то предметы, пролетавшие мимо. Когда яхта в очередной раз перевернулась, за долю секунду до столкновения девушка успела увидеть огромное дерево с могучими корнями летящее прямо на нее. Ее последняя мысль была об Антонио. Она была рада, что его здесь не было и он будет жить. На огромной скорости дерево врезалось в остатки яхты, расколов ее на несколько кусков, которые также подхватило ураганом и закрутило в безумной пляске высоко над сельвой.
  
  Серия 61.
  17 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Я отрезала себе еще один кусочек ароматной черимойи, выкинув ядовитые косточки в окно. Дождь все не прекращался и, казалось, даже набирал силу. Тяжелые капли падали на мокрые листья, заставляя их покачиваться. Здесь, на границе варзеи и терра фирме, джунгли выглядели иначе, чем раньше. Было много деревьев с дыхательными корнями, часто остававшимися прямо в воздухе, а также с корнями подпорками, которые были широко расставлены, чтобы удерживать деревья при высокой воде. Встречалось много пальм, фикусов, молочаев, знаменитое дерево гевея, которое когда-то породило здесь каучуковый бум. Кругом вились лианы, глаза радовали яркие эпифиты, в том числе орхидеи, занимающие каждый свободный метр на окружающих деревьях. Земля заросла густым покровом из папоротников, бромелиевых, бананов и теобромовых. Как сказал Диего, как раз из некоторых видов последнего делают всем известный порошок какао. Однако все-таки большинство видов теобромовых несъедобны и пока нам не удалось найти такое дерево, чтобы у меня получилось его попробовать. Но причины жаловаться у меня не было. И хотя мы застряли здесь уже на несколько дней из-за разыгравшейся непогоды, в этой части джунглей было в избытке различных экзотичных и не очень фруктов. Пока мы пробирались по краю варзеи, нам встретились бананы, ананасы, черимойя, сорва, купуасу, папайя и многие другие экзотические фрукты, названий которых мне запомнить не удалось. Также пару дней назад Диего поймал зеленую игуану, которую он приготовил на костре. Поначалу я осторожно отнеслась к столь экзотическому обеду, но желание прервать фруктовую диету было столь сильным, что я не сдержалась и попробовала. Вкус игуаны был интересный и вскоре от пресмыкающегося ничего не осталось.
  Я посмотрела на спящего рядом Диего. Он говорил, что раз мы пока не можем двигаться дальше, то стоило воспользоваться моментом и как следует выспаться.
  Все началось несколько дней назад, когда мы опять решили срезать очередную петлю Хавари и пройти напрямик через джунгли. Вначале мы хотели пройти по самому короткому прямому маршруту, соединяющему два берега реки, но оказалось, что на нашем пути встала варзея, о которой ранее мне рассказывал Диего. Так как сезон дождей кончился совсем недавно, Диего боялся, что внутри варзеи до сих пор может стоять вода. Небольшая разведка показала, что вокруг петли реки опять простирается твердая земля, терра фирме. Видно именно эта часть извилины реки лежит очень низко и затопляется при высокой воде, образуя небольшую локальную варзею. Лезть в нее, конечно, не было никакого смысла и мы решили обойти ее по дуге по краю с терра фирме. Такой путь был чуть длиннее, но гораздо проще и безопаснее, чем пробираться по затопленному мутной водой лесу. Мы углубились в сельву и проделали примерно половину пути, когда начавшийся как обычно после полудня дождь не закончился. Проходили часы и даже ночь, а дождь все продолжался. Выбрав большое дерево и оставив меня внизу караулить вещи, Диего отправился на разведку и вскоре вернулся с неутешительным прогнозом. Все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, а дождь только усиливался. На нас наступал тропический шторм. Видя испуг, написанный у меня на лице, он поспешил меня успокоить. Диего пояснил, что джунгли являются очень сплоченной массой и мало подвержены подобным природным катаклизмам. Даже сильный ураган обычно может вырвать где-нибудь одиноко стоявшее на берегу дерево или захватить какой-нибудь мусор на реке. А ураганы так глубоко в сельве бываю редко, так как обычно стихают при выходе на берег где-нибудь в районе дельты около Белена. Глубоко в джунглях, как правило безопасно, особенно если правильно выбрать место остановки под каким-нибудь большим деревом типа дриптерикса или сорвы. И, напротив, в случае урагана, следует подальше держаться от больших водных пространств, где он может усиливаться, не встречая никаких преград. Подобрав подходящее дерево, которым опять оказался дриптерикс с дурманящем запахом, Диего принялся за сооружение небольшой хижины. Процесс был не хитрый, но я завороженно смотрела, как с помощью простого мачете Диего ловко превращает обычный тростник и тонкие пальмочки в каркас будущего дома. Найдя растение, растущее преимущественно на глинистых почвах, Диего изготовил из глины кирпичи, которые тут же обжог в импровизированной земляной печи. Укрепив ими конструкцию, он продолжил нарубать тростник, выкладывая им полы и стены будущего помещения. Работа заняла почти весь остаток дня и лишь с наступлением темноты мы совместными усилиями накрыли нашу хижину крышей из пальмовых листьев. Усталые и мокрые, но довольные, мы поужинали фруктами и отправились в нашу тростниковую кровать. Она было жесткой, но зато впервые за долгое время ровной. Мне как городскому человеку поначалу было довольно интересно спать в гамаке. В этом был даже какой-то налет романтики, но одно дело поспать в гамаке один или пару раз, а другое дело спать в нем продолжительное время. Я уже давно мечтала вытянуться на чем-нибудь ровном и, наконец, этот момент настал. Только на следующий день я поняла, как правильно мы поступили, не откладывая строительство на потом. Дождь еще больше усилился и уже давал о себе знать не просто шумом откуда-то сверху и редкими каплями под пологом леса. Однако внутри нашей хижины было уютно и сухо. Половину внутреннего пространства занимала кровать, на которой сейчас и дремал Диего. Я лежала рядом и рассматривала в проеме окна мокрые джунгли.
  Смотря на его расслабленное во сне лицо, я спрашивала, что я нашла в этом мужчине. Слово мужчина меня больше не пугало и, наверное, я была даже рада, что это, наконец, произошло и было именно с ним. Диего был симпатичным, но никто бы не назвал его красавцем. У него был чуть монголоидный разрез глаз индейца, смуглая кожа и поджарое тело. Может быть на меня так повлияло то сражение за меня на шпагах или его защита тут в джунглях или... в прочем это было уже не важно. Диего потом признался, что он не был совсем честен со мной в ту первую ночь. Тогда мы разбили лагерь под дриптериксом, могучим деревом, обладающим сильным восточным ароматом. Причем аромат дриптерикса и правда усиливается в ночное время, мне это тогда не показалось. Хотя нет никаких научных исследований относительно запаха этого дерева, индейцы утверждают, что он является сильным афродизиаком для многих женщин. Диего не удержался, так как давно уже думал, как бы подойти ко мне, но при этом не показаться грубым и пользующимся ситуацией. Удался ли его план и ароматы ли дриптерикса снесли мне тогда крышку или это получилось как-то само по себе мы так и не узнали, но я была рада, что все так произошло. Теперь я больше не чувствовала себя одной против всего мира и у меня был Диего. И когда в этот раз мы встретили рослый дриптерикс, с моей стороны возражений не было и, наоборот, я уже предвкушала наступление ночи. Диего же, как ни грустно, в этот раз в первую очередь руководствовался практическими соображениями - это дерево было самым большим и мощным в округе. Далеко над головой раздался приглушенный удар грома, а я в очередной раз задумалась, что я буду делать дальше, когда мы достигнем его деревни. Диего никогда не говорил мне об этом и я не знала не закончится ли все это после того как мы выберемся из леса. В который раз я уже поймала себя на мысли, что, в общем-то, я уже не спешу выбираться из джунглей. Мне было просто хорошо с ним и я боялась, что это кончится.
  Я провела по сильной руке Диего, под которой чувствовались крепкие мускулы, и опять вернулась к созерцанию джунглей вокруг нас. За то короткое время, что я задумалась, в сельве что-то неуловимо изменилось. Некоторое время я рассматривала зеленые заросли, пытаясь понять, что же тут не так, когда сообразила, что большинство деревьев стоит в небольших лужицах воды. По воде шла небольшая рябь, хотя никакого ветра здесь глубоко под кронами деревьев не было. Задержав взгляд на одной из таких лужиц на некоторое время, я поняла, что вода медленно пребывает. Я сразу же растолкала Диего и сообщила ему о своем открытии. К тому времени, когда мы, похватав свои рюкзаки с вещами, вышли из дома, земля уже была покрыта тонким слоем воды. Вода быстро прибывала, струясь по земле и быстро затапливая все ямки и углубления. Мы бросились в противоположенную от реки сторону джунглей. Однако уже скоро даже мне стало понятно, что нам не выиграть эту гонку. Быстро передвигаться среди хитросплетения мокрых лиан и корней, скрытых низкорослой растительностью было невозможно, а между тем вода прибывала. Когда я в очередной раз споткнулась об невидимый корень и провалилась в какую-то лужу по колено в воду, Диего остановился.
  - Это бесполезно. Мы в варзее, ее все равно затопит, мы не успеем сбежать отсюда.
  Вначале я восприняла его слова как капитуляцию перед силами стихии, чего я никак не ожидала от него, но все оказалось гораздо проще. Рассматривая окружающие деревья, Диего пояснил, что сейчас не мокрый сезон и варзею не может затопить надолго. Это не игапо, которые затоплены постоянно и как только буря кончится вода должна будет уйти. Пока Диего выискивал дерево побольше, вода быстро прибывала и уже поднялась до пояса.
  - Пожалуй, вот это подойдет. Это небольшая сорва, но уже достаточно крепкая и высокая, чтобы на ней можно было безопасно укрыться. Там также будет чем подкрепиться, если вода задержится здесь на какое-то время.
  Едва я пробилась к Диего через топь из лиан и корней, которые так и норовили схватить меня под водой за ногу, как откуда-то справа послышался сильный плеск воды и звуки ломающихся деревьев.
  - ¡Agárrate por algo arriba! (Хватайся за что-нибудь сверху. Исп.) - Успел крикнуть Диего, когда поток грязной воды цвета кофе с молоком ворвался в джунгли.
  Я ухватилась за свисающую надо мной лиану и стала изо всех сил подтягиваться на ней, прежде чем вода накрыла меня. Сделав над собой усилие я не отпустила лиану уже будучи в воде и, наоборот, пользуясь ее поддержкой, стала быстро всплывать на поверхность. До этого дня мне никогда не приходилось карабкаться ни по лианам, ни даже по обычным канатам. Но жить очень хотелось и откуда-то появились неизвестные мне силы. Пропустив натянувшуюся лиану между ног, я стала медленно подтягиваться над поверхностью воды. Лиана раскачивалась и я крепко вцепилась в нее руками, боясь сорваться. В паре метров от себя на такой же лиане завис Диего.
  - Не раскачивайся, осторожно! - Предупредил он, ловя меня за рюкзак и останавливая мое вращение, - Ты никогда не знаешь насколько крепкая эта лиана.
  Вода под нами пребывала, а тропический лес, в котором еще несколько минут назад мы жили в нашей хижине, уже полностью скрылся под водой. Судя по высоте деревьев вода уже поднялась на несколько метров и продолжала прибывать.
  - Что случилось? - спросила я Диего.
  - Не знаю, обычно затопление леса не бывает таким стремительным. В нормальном состоянии это постепенный процесс. Видно из-за урагана прорвало какую-то протоку реки недалеко от нас и сыграло свою роль низменное расположение данной местности.
  Между тем мы постепенно забирались все выше и выше по лианам и почти достигли нижних ветвей огромного дерева. Я подумала, что если Диего прав, а он не может быть не прав, то ничего особо страшного не случилось. Пересидим наводнение на дереве и доберемся в деревню на несколько дней позже. Неожиданно висящий рядом со мной Диего дернулся и резко соскочил примерно на метр в низ.
  - Диего! - Закричала я, хватая его за руку.
  Диего вырвал свою руку из моей и неподвижно застыл подомной.
  - Вики, твоя лиана точно не выдержит вес двоих человек. Поднимайся сама. Я буду висеть здесь, старясь оставаться неподвижным пока ты не окажешься на дереве, а потом попробую перелезть на твою лиану.
  Я стала медленно подниматься, стараясь не раскачиваться, когда лиана Диего издала какой-то трескающийся звук и он опустился еще на полметра ниже. Очевидно, времени у меня не было и я стала увеличивать темп, боясь, что лиана Диего не выдержит раньше.
  - ¡Vicky!, - раздался снизу предостерегающий крик, - ¡Más despacio! Si no no vamos a salir de esta pesadilla (Вики! Медленнее! Иначе мы оба не выберемся. Исп.).
  В этот же самый миг лиана Диего натянулась и разорвалась в нескольких метрах впереди меня, а он вместе с ее остатком в руках полетел прямо в бурую воду. В следующую секунду я, обернувшись, увидела, как грязные воды уже уносили прочь от меня вынырнувшего Диего.
  - Диего! - Закричала я.
  - Иди в деревню, - прокричал Диего, стараясь держаться над водой, - Я постараюсь найти тебя.
  Он кричал мне что-то еще, но сильное течение уже унесло его далеко в затопленный лес и вскоре я потеряла его из виду.
  
  Серия 62.
  18 мая 2010 г.
  Манаус, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Над сценой зажглись огни, а зал огласился овациями. Антонио Трентино откинулся на своем кресле в ложе и также присоединился к аплодисментам. Конечно же, он уже много раз слышал выступления этой известной итальянской примадонны, поющей своим высоким сопрано, но на опере в центре Амазонки он присутствовал первый раз. Выступление проходило в театре Амазонас, расположившемся в Манаусе, в самом центре амазонской сельвы. Театр розового цвета с золотым куполом и мозаиками поражал своей роскошью и помпезностью. В годы каучуковой лихорадки, когда деньги рекой хлынули в город, не считались с расходами: лучший мрамор из Италии, бельгийская медь, хрусталь из Венеции, элитная французская черепица, английское железо, красное бразильское дерево, полированное в Европе лучшими мастерами. Ведущие в мире дизайнеры и архитекторы того времени соревновались за право сделать росписи, мозаики, интерьеры и положить паркет внутри здания театра. С тех пор на долгие годы за этим местом закрепилось название тропический Париж. И хотя каучуковая лихорадка давно прошла, театр и сейчас поражал воображение, даже выступавших в лучших театрах и операх старого Света, бывалых и именитых исполнителей. Оказавшись здесь в самом сердце крупнейших джунглей планеты, Антонио, считавшим себя человеком культуры, при всех своих обстоятельствах, просто не мог пропустить такое.
  Оперная дива еще раз поклонилась зрителям, когда Антонио помахал ей рукой. Женщина заметила его и, узнав, улыбнувшись, кивнула. На ее лице промелькнуло удивление, видно, она никак не ожидала встретить его здесь. При других обстоятельствах Антонио с удовольствием пообщался бы со старой знакомой, но он не хотел опаздывать на столь важную для него встречу. Выйдя на красную бархатную дорожку и, обойдя несколько человек, которые уже успели встать со своих мест, он двинулся по направлению к лестнице. Амфитеатр и три уровня балконов, оформленные золотом, нависали над сценой. Высоко над ними в окружении шикарных фресок солнцем сияла огромная хрустальная люстра из бесчисленного множества кристаллов, привезенных из лучших муранских мастерских Италии. Перед окружающей роскошью вокруг него меркли даже венецианские дворцы, используемые для проведения его любимого Венецианского кинофестиваля, который Антонио старался не пропускать каждый год. Быстро проскочив, утопающий в золоте и бархате вестибюль, Антонио поспешил на улицу, пока все выходы из здания не заполнила бурлящая толпа. Сбежав по впечатляющей мраморной лестнице, он поспешил в сторону своего отеля.
  Тот день, когда его адвокат Дуглас столь неожиданное выдернул его со съемок с Летисьей в Колумбии, казался сейчас невообразимо далеко, а ведь с тех пор прошло всего лишь чуть больше каких-то двух недель. То, что поначалу представлялось небольшим капризом Лети, сейчас превратилось в его первоочередную проблему и даже Аннабель не смогла его остановить. Из-за этой папиной дочки он тогда был вынужден прервать сьемки и срочно вернуться в Лос-Анджелес, чтобы разбираться с этой неожиданной свалившейся на его голову девушкой. Летисья же осталась в Колумбии и должна была закончить сьемки в том ботаническом саду рядом с городом и отправиться в Испанию, заключать контракт с Iberia Pictures. Под шантажом Аннабель, пригрозившей ему пожаловаться своему отцу, который как раз недавно купил данную компанию, он был вынужден согласиться учить девушку и попытаться превратить ее в новую звезду Голливуда. Аннабель оказалась вздорной и капризной девушкой, но видно все-таки первый опыт ее провального выступления пошел ей на пользу. Девушка несколько умерила свои непомерные амбиции, стала внимательно прислушивалась к его советам и даже правда старалась, выполняя его задания. Все это занимало довольно много его времени, с учетом того, что он не планировал брать еще дополнительных учеников, особенно таких требовательных как мадмуазель де Тирли. Когда же по прошествии недели Летисья не вернулась из Испании, он, закрутившись со своим новым контрактом с California Movies, а также с Аннабель, настойчиво требовавшей его внимания практически каждый день, не обратил на это особого внимания. Ну, может быть, согласование контракта затянулось или Лети просто решила сделать небольшой перерыв и отдохнуть в Испании. Прошло еще несколько дней, а девушка не звонила сама и не отвечала на телефонные звонки. Телефон только сообщал о нахождении абонента вне зоны действия сети. Антонио начал волноваться и позвонил в Iberia Pictures, где с удивлением узнал, что Летисья к ним так и не приезжала. Тогда же у него стали закрадываться первые сомнения, уж больно легко Лети отказалась от остальных съемок на Амазонке. Антонио прекрасно знал упрямый и настойчивый характер девушки и еще тогда удивился, что ему удалось так легко отделаться от этих джунглей. За долгое время работы в Голливуде у Антонио образовалось много полезных контактов совершенно разных людей, которые пригодились ему и на этот раз. Вскоре он уже знал, что Летисья не пресекала испанскую границу, а вместо этого перешла ее в Колумбии, оказавшись в бразильской Табатинге.
  Антонио перешел дорогу и оказался на набережной, расположившейся вдоль широкого городского пляжа. Если бы не воды Риу-Негру, крупнейшей в мире реки с прозрачной водой, то можно было бы подумать, что он находится где-нибудь в Майями или в Сан-Франциско. На пляже до сих пор были видны свидетельства пронесшегося здесь урагана. Часть пальм все еще лежала на земле, не убранная коммунальными службами. В срочном порядке шла реставрация поверженных вдоль набережной зданий, а впереди, в грузовом порту, был закрыт один из сломанных доков. На пляже было довольно грязно, так как с песка не еще успели убрать весь нанесенный ил и прочий мусор, который принес резко поднявшийся уровень воды. Ураган Глория, который начался как обычный шторм над Атлантикой, оказался полным сюрпризом для всех. Глория довольно быстро набрала силу и, выйдя на сушу в дельте Амазонки около Белена, стала продвигаться вверх по реке. Немного потрепав Манаус, ураган пошел дальше, отклоняясь на юго-запад в сторону бразильско-перуанской границы, постепенно теряя силу.
  Поняв, что Летисья в очередной раз решила сделать все, как хотела она, Антонио бросил свои дела и хотел было отправиться за ней. Он не сомневался, что Лети опять вляпается в какую-нибудь историю, так как у нее был просто талант на подобные дела. К своему ужасу он обнаружил, что никак не может попасть в Летисию. В районе города бушевал ураган и все пути сообщений с ним были отрезаны. В местных авиационных службах только пожимали плечами и предлагали ждать окончания бури и ничего не могли с этим поделать. В это время года ураганы бывали не часто, а те, что заходили бы еще так далеко по реке, вообще были редкостью. Никто не знал, что ждать от Глории и когда же, наконец, ураган успокоится, а воздушное сообщение будет восстановлено. Тогда Антонио прилетел в Манаус, главный город Амазонки, чтобы лично координировать поиски Лети, как только это будет возможно.
  Широкие двери раскрылись, пропуская его в просторный и прохладный холл отеля Империал. Антонио огляделся и заметил одиноко сидящего на диване в лобби отеля молодого человека.
  - Disculpe, ¿es usted Raimundo Santos? (Простите, Вы не Раймундо Сантос? Исп.).
  Молодой человек кивнул и протянул ему руку. Еще сегодня утром, Антонио, смотря на большую топографическую карту Амазонки, висевшую в ресторане отеля, понятия не имел, где искать Летисью среди раскинувшуюся на более семи тысяч квадратных километров реку. Все изменил один телефонный звонок. Ему позвонил парень, преставившийся как хозяин одного бразильского яхт-клуба, и спросил, не ищет ли он случайно Летисью Кастро. Оправившись от неожиданности, он сообщил, что он также ищет свою яхту и предложил встретиться. Они присели на том же диване в лобби и Раймундо сразу приступил к делу.
  - Я и Летисья когда-то вместе росли в Картахене и у нас до сих пор дружеские отношения, хотя не скажу, что мы часто общаемся.
  Антонио молча посмотрел на него, ожидая продолжения.
  - Около месяца назад мне позвонила Летисья и поинтересовалась можно ли взять на прокат одну из моих шикарных яхт. Она сказала, что хотела бы получить яхту в порту Табатинги и туда же вернуть ее потом, - Раймундо несколько замялся и спустя секунду продолжил, - Ну, Вы, конечно, понимаете, что та часть белой реки это немного не то место, где обычно плавают на яхтах. Я сказал об этом Летисье, но она отмахнулась, сообщив мне, что яхта ей нужна для съемок в окрестностях города. В общем, мы договорились и через дней десять мои ребята пригнали туда яхту с Риу-Негру.
  Антонио обеспокоено посмотрел на него.
  - Вы знаете, где Летисья?
  - Я знаю, где моя яхта, - ответил Раймундо, открывая макбук и показывая ему на точку на карте, - Понимаете, у меня бывают разные клиенты, так что в каждой яхте установлен GPS-трекер, чтобы в случае чего можно было легко найти судно.
  Антонио потянулся к макбуку и дрожащей рукой стал увеличивать масштаб карты до максимума. Где-то посередине закрашенным сплошным зеленом цветом пространства одиноко мигала красная точка. Ему сразу бросилось в глаза, что трекер показывал яхту не на реке, а в джунглях на некотором удалении от нее. Немного уменьшив масштаб, Антонио увидел, что это была река Хавари.
  - Не понимаю, что делает яхта в полусотне километров от реки.
  - Я не знаю, - покачал головой Раймундо, - Возможно это просто проблемы навигации и спутники показывают не точное местонахождение из-за урагана, или, - его голос стал тише, - У Летисьи проблемы.
  Антонио задумчиво откинулся на подушки и стал вспоминать тот далекий день, когда они сидели с Лети и смотрели закат над мостом Золотые ворота в Сан-Франциско. Тогда она как раз говорила, что хотела бы снять ролик на этой Хавари, одном из притоков Амазонки.
  - Cavolo! (Проклятье! Худ. Итал.) - Выругался Антонио на итальянском, стукнув по деревянному борту дивана.
  Рука отозвалась болью, а Раймундо в недоумении посмотрел на него.
  'Я должен был догадаться, что она все равно все сделает по-своему, она же всегда так делала. Ох, ну и безбашенная девчонка! А теперь мне надо будет вытащить ее оттуда и, черт возьми, я это сделаю!', - дал себе слово Антонио.
  
  Серия 63.
  19 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Я посмотрела вниз под дерево и в очередной раз убедилась, что уровень воды еще достаточно высокий. Похоже, проверка уровня воды каждые полчаса у меня уже вошла в привычку. С тех пор, как вчера паводок унес Диего, я застряла на этой проклятой сорве. С моей лианой все оказалось в порядке и я спокойно добралась до нижних ветвей большого дерева, где и расположилась в ожидании ухода воды. Некоторое время я пыталась кричать и звать Диего, в надежде, что может быть ему удалось за что-нибудь зацепиться и он вернется ко мне, но вскоре я охрипла и сирену пришлось выключить. Я решила снять мокрые вещи посушить их на дереве, раз я тут все равно застряла на какое-то время. Заодно я распотрошила рюкзак, также попавший в грязную воду. Его беглый осмотр позволил установить, что у меня проблемы. Большая часть всех наших вещей осталась у Диего. У меня был лишь один гамак, фонарь, мачете, мои лекарства, зажигалка, компас и всякая мелочь. Не осталось ни горючки, чтобы разжечь костер из мокрых дров, ни даже моих документов, что я положила в рюкзак Диего. Уже через несколько минут, развесив всю одежду и пару раз вытряхнув рюкзак и убедившись, что в нем ничего больше нет, я опять уставилась вниз на мутную воду. Я пыталась рассмотреть среди затопленных джунглей Диего, который, как мне рисовало воображение, уже подплывает к дереву. Но на практике, все эти 'диего' при приближении оказывались обычным мусором, что несла вода. Устав разглядывать землю, я вытянулась, улегшись спиной на широкую ветку дерева, и стала разглядывать верхние ярусы леса. Казалось, все здесь перевернулось вверх дном. Высоко над моей головой начиналось то, что обычно называют подлесок. Небольшие растения росли прямо на широких ветках крупных деревьев, утопая среди папоротников, лиан и эпифитов. Яркими пятнами среди этой бескрайней, уходящий на головокружительную высоту зелени, сверкали разноцветные орхидеи, окрашенные во все цвета радуги. Расположившись на ветке в четырех или пяти метрах от земли, мне казалось, что я какой-то муравьишка, который находится у самого подножья исполинского леса. В паре метров у меня над головой начинался нижний ярус из тех растений, что обычно мы встречали на земле, над ними в несколько ярусов вверх поднимались деревья повыше, а затем на большой высоте начинались кроны уже по-настоящему огромных деревьев, которых периодически пробивали, словно небоскребы, истинные гиганты сельвы, такие как красный ангелим, высотой с 25-этажный дом. Именно такова была варзея, периодически затопляемый лес. Растения приспособились к тому, что река разливается и затопляет джунгли на глубину до семи метров и, борясь за выживание, стали карабкаться вверх. В результате снизу остались только мелкие и преимущественно травянистые растения, которые быстро росли на плодородных и насыщенных речным илом почвах варзеи. Все остальные растения из полога леса переместились высоко вверх, где образовали альтернативный нижний уровень леса. Разглядывая свое дерево, я заметила на нем розоватые цветочки и мелкие круглые зеленые фруктики. Диего говорил, что плоды сорвы съедобны, но из-за большой высоты дерева до сих пор мне не приходилось их пробовать. Пора было исправить этот момент. Я встала и, держась за свисающие со всех сторон лианы, двинулась к стволу могучего дерева, рядом к которым расположились ближайшие ко мне плоды. Маленькие круглые шарики гроздями свисали с ветвей и издали напоминали виноград. Я осторожно дернула, срывая несколько из них. На ощупь они были мягкие, с крепкой шкуркой. От плодов шел приятный аромат. Плоды чуть пружинили, словно были сделаны из резины. Протерев один из шариков руками, я надкусила его и стала снимать кожуру. Под ней оказалась пружинистая мякоть какого-то молочного цвета. На вкус сорва была сладкой и тянулась во рту, неожиданно напоминая жевательную резинку. Вокруг меня вилось множество лиан. Выбрав нужную, как учил меня Диего, я рубанула ее мачете и припала к источнику свежей и прохладной воды. Через час, вдоволь наевшись фруктами и напившись, я опять растянулась на дереве. По крайней мере, от жажды и голода я здесь не умру. Хотелось немного вздремнуть, но едва я бросала взгляд вниз, где подо мной плескалась мутная вода, страх упасть перебивал желание спать. Справедливо рассудив, что рано или поздно мне все же придется поспать, я решила, что лучше бы мне заняться этим вопросом засветло. Через некоторое время я смогла приспособить тонкую, но прочную ткань гамака в качестве веревки, которой я привязала себя к ближайшей крупной ветке. Теперь можно было попробовать заснуть.
  Сон не шел, я все время думала о Диего. Надежда на скорую встречу таяла с каждым пройденным часом. Как он там? Удалось ли ему выбраться из воды? Все ли у него хорошо? Где он? Что он делает? Ищет ли он меня? Вопросы молниями проносились у меня в голове, оставаясь без ответов. А что если он утонул? К моему горлу подступил ком. Что если пока он плыл на него напал кайман или пираньи или еще кто-нибудь из хищных обитателей реки, которых имелось тут в избытке? Я старалась убедить сама себя, что Диего все-таки индеец и отлично плавает и хорошо знает сельву. И если и кто должен быть выбраться из этой истории, то я бы поставила именно на него. У него было больше всех шансов. Но червячок сомнений продолжал глодать меня и на душе было неспокойно. Воображение рисовало все новые и новые ужасы, которые могли приключиться с Диего. Это было просто несправедливо! После всего того, что мне пришлось пережить, Диего был первым по настоящему добрым ко мне человеком, который столько раз уже спасал меня, вначале от Херардо, а потом от бесчисленных опасностей сельвы. Еще вчера я была готова сколько угодно блуждать по этому бесконечному зеленому лесу, чувствуя себя с ним как за каменной стеной. А что теперь? Из краев моих глаз непроизвольно выступили слезы, а реальность с головой накрыла меня. Я осталась одна среди тянущейся на тысячи километров по все стороны сельвы. Смогу ли я выбраться и когда-нибудь вновь увидеть Диего или он станет последним человеком, которого мне было суждено увидеть? Растерев слезы и пытаясь успокоиться, я стала вспоминать те приятные моменты, что подарили мне джунгли, когда я была с ним. Его внимание и галантность, трогательная скромность и первоначальная нерешительность, его сильные руки, всепоглощающая страсть, охватывавшая нас, когда мы оказывались с ним вместе в одном гамаке, его теплая и мягкая волосатая грудь, где я так любила засыпать после ночи полной нежности и любви. Видно, наконец, моя нервная система, перегруженная переживаниями, просто не выдержала и отрубилась, а я провалилась в тревожный сон. Во сне я ворочалась и металась, а мои руки искали рядом Диего и только благодаря страховке, в виде обмотанного вокруг меня гамака, я не проснулась в грязных водах реки.
  Когда через несколько часов я открыла глаза, в лесу было уже темно и только высоко среди крон огромных деревьев проглядывали оранжево-красные прожилки заката. Джунгли ожили после дневной спячки и наполнились какофонией звуков, состоящих из криков, визгов и шорохов, которые, казалось, приближались ко мне со всех сторон. Я сразу вновь явственно почувствовала отсутствие Диего. Когда я была с ним, все эти крики мне казались красивым фоном, под который мне так нравилось засыпать у него на груди. Сейчас же все мимолетно изменилось и я с тревогой вслушивалась в незнакомые мне звуки, пытаясь понять какое животное их издает и может ли мне быть от него какая-нибудь опасность. В душе я все еще ждала возвращения моего героя, но разумом понимала, что даже если Диего и удалось выбраться из паводка, то вероятность нашей встречи в джунглях стремилась к нулю. Рассматривая темные зеленые заросли, я очень хорошо представляла, что здесь можно пройти буквально в паре метров друг от друга, даже не подозревая о существовании другого человека.
  Отвязав гамак, я позволила себе немного размяться и отравилась ужинать. На ужин у меня были... правильно, плоды сорвы. Если, поначалу, мне они очень понравились, то теперь сорва казалась мне слишком сладкой, а челюсти уже устали пережевывать эту бесконечную жвачку. Но выбора у меня не было и, насытившись, я вернулась к своим вещам. Улегшись на дерево и, на всякий случай опять привязав себя гамаком, я стала рассматривать стремительно темнеющие джунгли, одновременно вслушиваясь в звуки ночного леса. Незаметно для себя я опять заснула. Проснулась я от яркого солнечного света, бьющего прямо в глаза, а также от громкого визга и криков, которые, казалось, исходили отовсюду вокруг меня. Подскочив на моей импровизированной кровати, я чуть было не свалилась с ветки. К счастью, гамак удержал меня от падения. Света вокруг было столько же, сколько обычно, просто мне повезло и одиночному солнечному лучу удалось пробиться через каскад могучих крон деревьев и попасть прямо мне в глаза. На соседнем дереве устроили пир маленькие обезьяны. Они были небольшие, каждая размером около полуметра. У них были забавные мордочки и они весело носились друг за другом на всех четырех конечностях, периодически прыгая с ветки на ветку. Я припомнила, что Диего, кажется, называл их капуцинами. Обезьяны выбрали свое дерево не случайно. Это было даже не одно дерево, а группа растущих рядом друг с другом пальм, напоминающих сильно увеличенный в размере тростник. Они были метров под двадцать и также возвышались из воды, которая, как я проверила, все еще никуда не делась из леса. На деревьях свисали тяжелые метелки каких-то темно-фиолетовых ягод, которые до этого как-то не привлекли мое внимание. Обезьяны с аппетитом лопали эти ягоды и носились друг за другом, не останавливаясь ни на минуту. Меня же ждал завтрак с сорвой. Дерево-жвачка мне уже настолько приелась, что я с завистью смотрела на уплетающих темные ягоды капуцинов и жалела, что я не оказалась на соседнем дереве. Рассматривая обезьян, я заметила, что одна из соседних ветвей моей сорвы заходит глубоко между этих пальм и я бы вполне могла добраться до плодов. Я не знала, как отреагируют на мое появление капуцины, но не хотела рисковать и решила дождаться, когда они, наконец, насытятся и покинут дерево. Это случилось ближе к полудню, когда с визгами и гамом стая стала постепенно отдалятся от моего дерева. Ступая как заправский канатоходец по широким ветвям и, придерживаясь за другие ветки и лианы, я быстро добралась до соседних деревьев. К сожалению, от былого разнообразия ягод почти ничего не осталось. Обезьяны оборвали почти все, до чего смогли дотянуться и мне попалось только несколько, наполовину оборванных гроздей. С другой стороны в огромных метелках было примерно по полтысячи ягод и этого мне точно хватит попробовать. Я вспомнила слова Диего, когда он говорил, что ешь то, что едят обезьяны и смело положила ягоду в рот. После суток диеты на сорве они показались мне вполне ничего, хотя их вкус был немного горьковатый и какой-то смутно знакомый. Чувствовался легкий привкус вина с оттенком шоколада. Копаясь в памяти я, наконец, нашла, где я уже встречала его. Когда-то в Тобатинге еще в самом начале моего побега из Колумбии, когда я была в торговом центре и искала себе новую одежду, я ела мороженое с похожим вкусом. Тогда девушка-продавщица еще сказала мне, что это асаи, гордость Бразилии. Им приписывают чудодейственные свойства и называют панацеей от всех болезней, ну, а в миру из него делают десерты, мороженое и витаминные коктейли. Вот уж я тогда не думала, что мне придется увидеть их воочию.
  Очередной день прошел без приключений. Большую часть дня я лежала на дереве и разглядывала мелькавших среди крон деревьев попугаев и туканов. Последние оказались интересными черными и довольно крупными птицами с огромными оранжевыми клювами, которые были сделаны словно из пластика. За ночь вода немного ушла и ее уровень продолжал падать в течение дня, но все равно воды было еще, наверное, метра под полтора и я решила подождать еще одну ночь, прежде чем спускаться с дерева. Тем более я придумала еще более удобный способ как мне расположиться на ночлег. Заметив два крепких сука, выступавших непосредственно над моей широкой веткой, я решила, что смогу повесить гамак прямо на дереве и где-то после обеда я с успехом опробовала этот способ.
  Ночь в тропиках опустилась как всегда резко и неожиданно. Высоко в кронах сверкнули отголоски заката и джунгли стали погружаться в сумрак. Удобно расположившись в гамаке с плодами сорвы и асаи, я ужинала и готовилась встретить мою вторую самостоятельную ночь в джунглях. Расправившись с фруктами и выбросив их остатки вниз в воду, я вытянулась в гамаке и под уже более или менее привычные звуки джунглей погрузилась в сон. Мне снилось, что я смогла добраться до деревни, где встретила Диего, и мы вместе отправились в Лиму искать Марисоль. Лима мне снилась огромным и очень шумным городом, наполненным криками, сигналами и прочими звуками большого города. Неожиданно я проснулась среди сельвы и образы далекой Лимы отступили и растворились где-то у меня в подсознании. В джунглях было неожиданно светло. Я подняла голову и, протерев глаза, посмотрела вверх. Видно там над лесом поднялся ветер и кроны деревьев немного колыхались у меня высоко над головой. Среди них в сельву заглядывала, поднявшаяся над лесом полная луна, освещая джунгли призрачным светом и придавая им какой-то налет таинственности и мистики. Внизу подо мной мерцала темная вода. Осматривая окружающие джунгли, я остро почувствовала, что здесь что-то не так. Я вспомнила слова Диего, если тебе что-то кажется в джунглях, то тебе не кажется, а так оно и есть. В голову мне стали закладываться нехорошие мысли и я стала медленно разглядывать темные джунгли. В полумраке деревья и лианы сплетались в замысловатые фигуры, по которым было невозможно сказать животное ли это или растение. Кругом все было неподвижно и тихо. Я вздрогнула и прислушалась. Постоянная ночная какофония визгов и криков стихла и темные джунгли замерли в мертвецкой тишине. Только изредка слышались редкие трели цикад, которые громом разносились по безмолвной сельве. Неожиданно мне показалось, что на дереве напротив какое-то движение. До боли напрягая глаза я стала вглядываться один из темных наростов на его широкой ветке, пытаясь понять его природу, когда неожиданно нарост пошевелился и поднял большую приплюснутую голову с немного вытянутой мордой, увенчанной заостренными ушами. В этот самый момент сильный порыв ветра в очередной раз раздвинул далекие кроны деревьев и холодный лунный свет осветил лежащую на ветке в каких-нибудь двух десятках метрах от меня крупную пятнистую кошку. У меня по спине пробежал холодок и, вцепившись руками в борта гамака, я увидела, как зверь, зевая в абсолютной тишине, широко открыл пасть, демонстрируя мне свои мощные челюсти. Его крупные глаза сверкнули в лунном свете, бросая меня в холодный пот. Ошибиться было невозможно, это был ягуар, главный хищник амазонской сельвы.
  
  Серия 64.
  20 мая 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Дон Эстебан сидел за столом из красного дерева и изучал бумаги, которые ему принес Херардо. Новый главный управляющий картеля Западной долины сидел в кресле напротив и молча ждал, пока дон Эстебан ознакомится с документами. Хотя еще и не прошло месяца с момента смены власти и стремительного возвышения дона Эстебана до главы второго крупнейшего наркокартеля в стране, он не собирался терять время. Работая сразу по нескольким направлениям, он задумал в короткое время подмять под себя несколько ведущих экспортных индустрий в Колумбии и уже мысленно представлял, как он обойдет Каймакана и станет бароном номер один. Неожиданное оказалось, что коварный Каймакан в общем-то не плохой мужик и у них возникло даже что-то похоже на дружбу. Они уже несколько раз встречались в неформальной обстановке вначале у самого Каймакана, а потом в шикарном казино в центре Медельина. Дон Эстебан всячески приглашал Каймакана посетить его поместье, не сомневаясь, что об этом мгновенно станет известно во всех других наркокартелях, да и не только в картелях. Дружба с Каймаканом сразу же вознесет его на вершину всей этой пирамиды и потому дон Эстебан с нетерпеньем ждал его визита. Главным своим достижением он считал секретный договор, который они заключили между собой о разграничении власти на рынке наркотиков. И хотя условия этого договора в первую очередь благоволили картелям Кали, предложение для картеля Западной долины было также более чем интересным. Пользуясь тем, что вместе оба картеля занимали подавляющую долю рынка в Колумбии, Каймакан предложил устроить его окончательный передел в их пользу. За исключением нескольких картелей, союзных картелям Кали, они разделили оставшиеся на рынки картели на сферы влияния. Каждая из сторон могла делать с этими небольшими картелями все что угодно, а вторая сторона обещала не вмешиваться. Полиция так же была под контролем Каймакана и тоже обязалась соблюдать нейтралитет. В результате путем переговоров, шантажа, угроз или даже, возможно, военных операций они смогли бы интегрировать оставшиеся на рынке картели и объединить их внутри своих картелей Кали и Зеленой долины. Конечно, Каймакан не хотел терять преимущество и картели Кали получали чуть больше, нежели отходило в сферу влияния дона Эстебана, но отказываться от такого предложения было бы глупо. По его примерным прикидкам площади для выращивания коки картеля Западной долины вырастали почти в полтора раза, а Каймакан обещал решить все вопросы с центром по перераспределению долей между их картелями. Проблем в принципе не ожидалось, так как в отличие от недальновидного Бурлона, они не собирались увеличивать общий объем наркотиков, поступающий на рынок США, а лишь перераспределяли его поток, существенно увеличивая только свои собственные прибыли. Тем более кто другой кроме как Каймакан мог лучше договориться с Джонсоном, одним из руководителей центра, в чьи обязанности как раз входил контроль за распространением наркотиков в Латинской Америке? Ходили слухи, что сам Джонсон глубоко увяз в этом деле, а с Каймаканом он общается как со своим старым другом. К сожалению, сколько не пытался дон Эстебан раскрутить это дело, все ниточки в последний момент обрывались, а слухи так и оставались слухами. Агенты центра хорошо делали свою работу и к самому центру было не подкопаться. Но одно было ясно, у Каймакана и Джонсона сложились какие-то свои, особенные отношения и этим грех было не воспользоваться.
  Дон Эстебан раскурил очередную кубинскую сигару и взялся за следующую пачку документов. Это было бумаги по Milagros. Сумасшедший Бурлон купил этого крупнейшего колумбийского экспортера цветов, чтобы под его прикрытием расширить плантации коки и затем заняться дополнительными поставками наркотиков напрямую на американский рынок в обход Манаролы в Мексике. С самого начала это было безумием, так как это просто не могло остаться без внимания центра. В результате Бурлон убит и все вернулось на круги своя. Дон Эстебан не собирался повторять ошибку своего бывшего босса и действительно решил заняться цветочным бизнесом. Он не испытывал каких-то особенных чувств к этим разноцветным растениям, которые так восхищали девушек и женщин по всему миру. Для него это был просто бизнес. У него уже есть Milagros, крупнейшая компания на рынке и он планировал в скором времени превратить ее в единственную компанию на этом рынке в Колумбии. Дон Эстебан не знал сколько будет продолжаться та ситуация паритета между правительством, наркомафией и FARC, но он был уверен, что она не продлится вечно. Рано или поздно, кто-нибудь сделает первый выстрел и опять начнется война. Если на тот момент он вместе с Каймаканом будет контролировать не только рынок наркотиков, то правительству волей или неволей придется с ним считаться. И если даже допустить такое, что когда-нибудь правительство возьмет верх над FARC и наркомафией, а плантации коки больше не будут расти под горячим колумбийским солнцем, то он вовсе не планировал отправиться за решетку вслед за другими мелкими наркобаронами и рассчитывал выторговать себе не только свободу, но и высокий пост в этом правительстве и достаточное количество средств для безбедного существования. И Milagros со своим цветочным рынком был лишь только первый шаг.
  Бросив взгляд на терпеливо ожидавшего его Херардо, дон Эстебан потянулся за очередной папкой. Это были документы по проекту 'Эсмеральда' (la esmeralda - изумруд. Исп.). Пробежавшись глазами по краткому докладу, подготовленному экспертами по заданию Херардо, он с удовлетворением отметил, что добыча более 90% изумрудов, присутствующих на мировом рынке, приходится на Колумбию и при этом объемы национальной добычи с каждым годом увеличиваются. В докладе отмечалось, что лучшие колумбийские изумруды самого высшего качества встречаются в департаменте Бояка, где основные месторождения были обнаружены в Тунхе, Мусо, Чиворе и Сан-Пабло де Борбуре. Дальше следовали технические и оценочные документы по конкретным шахтам с учетом их продуктивности, оснащенности и общего рейтинга находок. В конце доклада приводилось общее заключение о перспективности направления и рекомендации по покупке отдельных шахт, а также список крупнейших найденных на территории страны изумрудов. Дон Эстебан с интересом прочитал, что такие крупнейшие камни, как Гачала, Тена и даже Екатерина II, когда-то принадлежащий знаменитой российской императрице, были найдены здесь в Колумбии. Конечно, всем им было далеко до самого известного полумифического камня Королева Изабелла, по слухам бывшего размером со страусиное яйцо, потерянного при конкисте Мексики. Дон Эстебан улыбнулся. Он, конечно бы, не отказался разместить такое сокровище прямо вот на этом столе, но следует быть реалистом и не гоняться за легендами и просто купить несколько отмеченных экспертами перспективных шахт.
  У Херардо зазвонил телефон и он вопросительным взглядом посмотрел на своего босса. Дон Эстебан молча кивнул и Херардо ответил на звонок. Пока он разговаривал дон Эстебан успел пролистать еще одну папку, касающуюся угольной промышленности. В этот раз доклад экспертов показался ему неубедительным и он отложил документы в сторону, собираясь потребовать у Херардо разработать данный проект получше. Теперь оставался только кофейный рынок. Дон Эстебан уже взял в руки последнюю папку, когда Херардо, положив телефон, сказал.
  - Звонили из центральной больницы Медельина. Операция, наконец, закончилась и им удалось извлечь пулю. К счастью, не был затронут мозг. Его состояние несколько стабилизировалось и непосредственной угрозы для жизни сейчас нет, но он продолжает находиться в коме.
  Дон Эстебан отложил папку про кофе и скрестил пальцы между собой. Речь была про Хосе. Несколько дней назад они уже начали реализацию второго плана Каймакана, как он про себя прозвал проект передела рынка наркотиков. Начать решили с наиболее серьезного конкурента, который попал в сферу его влияния, чтобы с одной стороны иметь эффект внезапности, а с другой устрашить и в последствии иметь меньше проблем с более мелкими конкурентами. В картель из Инириды были отправлены требования с добровольным присоединением к картелю Западной долины совместно с заверениями, о том, что непосредственным руководителям и высокопоставленным лицам картеля ничего не угрожает и они смогут продолжать управлять картелем, уже будучи частью картеля Западной долины. На взгляд дона Эстебана предложение было более чем щедрое и он удивился, когда они ответили ему резким категорическим отказом. В этот первый раз он не хотел осечки и было важно показать силу. Собрав большую часть отрядов коммандос, а также наняв несколько групп военных, специализирующихся на захвате вражеской территории у FARC, он назначил Хосе руководить операцией по захвату территории картеля и его принудительной интеграции в состав картеля Западной долины, подчеркнув, что все руководство картеля должно было быть ликвидировано. Неожиданно силы Хосе встретили ожесточенное сопротивление и даже попали в несколько специально организованных засад. Дон Эстебан с Каймаканом были несколько удивлены подобным развитием событий. Было не понятно каким образом этот, в общем-то небольшой картель, смог собрать такие силы всего за несколько дней и что, собственно, они хотели этим достичь? Уж не думали ли они, что смогут их победить? В итоге, операция прошла, в принципе, успешно и, несмотря на то, что потери были раза в полтора больше, чем они ожидали, им удалось взять верх над картелем из Инириды. Большинство пострадавших было со стороны нанятых военных FARC, на которых дону Эстебану было откровенно наплевать. Собственно, именно для этого он пользовался их услугами, чтобы отправлять их на передовую и не подставлять своих ребят коммандос. Главной же потерей операции был Хосе. Глава безопасности картеля решил лично принять участие в захвате штаб-квартиры картеля в Инириде. Поначалу все шло по плану и Хосе даже успел доложить, об успешном занятии штаб-квартиры своей группой. Но все это оказалось лишь хитрой ловушкой и когда его отряд оказался в штабе, неожиданно к иниридцам прибыло подкрепление и открыло прицельный снайперский огонь по его группе. Им, конечно, удалось продержаться до прибытия подкрепления FARC, которое просто смело нападающих, но потери были большие. Примерно треть группы не смогла покинуть штаб-квартиру в Инириде, а самому Хосе попали в голову. К счастью, сразу после разгрома картеля, его доставили в лучшую больницу в стране, а дон Эстебан велел наобещать золотые горы всем врачам, кто сможет вытащить Хосе.
  Дон Эстебан хмуро посмотрел на Херардо. Хосе был именно тот человек на кого он рассчитывал, особенно сейчас после ликвидации его перспективного зама Альберто. Кого из оставшихся желторотиков теперь назначить на столь ответственный пост в службу безопасности картеля?
  - Нда, новости так себе. Я, надеялся, они его быстро откачают.
  Херардо развел руками.
  - Жизнь в любом случае продолжается. С вашего позволения я подготовлю вам предложения для назначения на пост руководителя службы безопасности.
  Дон Эстебан откинулся в кресле и отодвинул папки на край стола. Глубоко затянувшись ароматной сигарой, он выпустил серебряное кольцо дыма в потолок и сказал.
  - Ну, раз уж мы прервались, то рассказывай, какие новости.
  - Мы постепенно реализуем ваши распоряжения по обновлению администрации картеля. Несколько подозрительных личностей были ликвидированы и на их место назначены проверенные люди. Также мы уже начали обсуждать с Главным штабом FARC возможность предоставления нам увеличенного военного контингента на постоянной основе. FARC с интересом отнеслись к нашему предложению, но боюсь, что они начнут ломить цену.
  - Уверен, что мы договоримся, - отмахнулся дон Эстебан, - Для захвата оставшихся мелких картелей нам потребуется большая огневая мощь и я не хочу повторения накладок подобной той, что была в этот раз.
  Херардо кивнул.
  - ¿Como esta la busqueda de avionas? (Как продвигается поиск девок? Кол. Исп.).
  - Лобо, человек Хосе, что руководил поисковой операцией, сообщил, что он лично ликвидировал корабль с Викторией на Хавари. Он сообщил об этом еще на прошлой неделе, но вы были слишком заняты с этой военной операцией против картеля из Инириды, что я решил не отвлекать вас от дел.
  - Да, тут срочности никакой нет, - согласился дон Эстебан, - Он видел ее тело?
  Херардо опустил глаза.
  - Они расстреляли корабль с вертолетов, пока он не пошел ко дну.
  - Чтож, неплохо, но я все же предпочел бы услышать, что он видел ее тело. Хотя, где ты говоришь это произошло?
  - На реке Хавари, - ответил Херардо.
  - Это где-то в Амазонке, недалеко от Tres fronteras, как я и подозревал?
  - Ну, да, хотя, я бы сказал, что это не так уж рядом.
  - Да без разницы, это несколько меняет дело. Джунгли их все равно угробят, им оттуда не выбраться.
  - Да уж, там ведь недавно был еще мощнейший ураган. Вы ведь слышали про Глорию? В новостях только про нее и говорят.
  - Тем лучше, - подытожил дон Эстебан, еще раз глубоко затягиваясь, - А что со второй? Как там ее...
  - Вероника.
  Херардо замолчал на секунду и проложил.
  - Мы с Гато, это местный испанский авторитет, перевернули всю Андалусию, но никого даже похожего найти не удалось. Она как сквозь землю провалилась. Документами и карточками Вероника также уже давно не пользовалась.
  Дон Эстебан бросил на него недобрый взгляд.
  - Me da igual si buscan con El Gato o con El Perro, necesito los resultados, no pretextos. Penetran a la policia, su Gato debe de tener los enchufes por ahi y que les ayuden los aguacates. ¡Es la ultima aviona y quiero su cabeza! (Да мне все равно с Гато вы ищите или с Перро, но мне нужны результаты, а не отмазки. Влезьте в полицию, наверняка у этого, как ты его назвал Гато, есть выход на копов и ищите через них. Это последняя девка и я хочу ее голову! Кол. Исп. Здесь присутствует игра слов. Клички Гато и Перро переводятся как 'кот' и 'пес' соответственно).
  Дон Эстебан бросил бычок в мусорку около стола и протянул Херардо одну из папок.
  - Это проект по углю. Мне он не нравится. Выкладки здесь какие-то однобокие и неубедительные. Мне не нужны мысли и пространственные рассуждения о том кому и сколько нужно угля. Нужны расчеты, статистика по экспорту и динамика колебания цен. Переработать!
  Херардо взял папку, а дон Эстебан пододвинул к себе документы по выходу на кофейный рынок и углубился в их изучение, давая понять, что встреча закончена. Но стоило Херардо покинуть кабинет, как он вновь откинулся на спинку кресла и стал задумчиво раскуривать следующую сигару. Итак, осталась всего одна девка из старой гвардии. После ее ликвидации уже никто не сможет угрожать ему в качестве главы картеля. Пользуясь тем, что с Каймаканом у него складывались хорошие отношения, надо будет попробовать с ним договориться и по поводу еще одного важного для него дела. Ему не нравился этот Херардо, в нем было что-то такое, что внушало опасение. Он был какой-то холодный и не естественный, дон Эстебан хотел как можно быстрее заменить его на такого же опытного человека, но которому он мог бы всецело доверять. На Марисоль.
  
  Серия 65.
  20 мая 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Ягуар потянулся и еще раз продемонстрировал мне свой оскал. Все окружающие вокруг звуки померкли, а ночь как бы стала темнее. Я изо всех сил вжалась в мой гамак, молясь, чтобы кошка не заметила меня. Я не знала, насколько хорошо ягуары видят в темноте, да и вообще как-то никогда не интересовалась темой больших кошек, но особых вариантов у меня не было. Стараясь не шевелиться, я скосила взгляд вниз под дерево, где в лунном свете все еще блестела вода. Прыгнуть вниз и уплывать в темноте затопленного леса от ягуара? Перспективы подобного плаванья представлялись мне ну очень сомнительными, и к тому, кто знает, может быть эти ягуары тоже умеют плавать. Подумав, еще немного я полностью откинула эту идею. Глубина воды сейчас всего немного более метра, из которых полметра это затопленное сплетение лиан и корней. Если прыгнуть с такой высоты в столь мелкую воду, то никуда плыть уже больше не придется. Уходить по веткам? Я с сомнением взглянула на ветку сорвы, по которой я днем лазила в заросли асаи. Сами пальмы ассаи были гладкие и потребовалась бы ловкость тех маленьких капуцинов, чтобы перебираться с одного дерева на другое. В своей ловкости я очень сомневалась, а вот в ягуаре у меня как раз не было никаких сомнений. Оставался единственный третий вариант. Надеяться, что он меня не обнаружил и притаиться в гамаке. Я также вспомнила, что где-то читала, что некоторые хищники не жалуют мертвечину и при встрече с ними следует притвориться мертвой. Было ли это про ягуара или нет? Возможно, уже очень скоро мне представиться шанс выяснить это лично. Лежа в темноте и каждую минуту ожидая нападения мне также вспомнилось, что многие звери обладают развитым обонянием. Вроде было важно находиться на подветренной стороне, чтобы животное тебя не почувствовало. Или наветренной? Я посмотрела вверх, где темные ветви закрывали небо. Ветра не было и растения застыли в неподвижности. Я осторожно выглянула из гамака. Ягуар темным силуэтом неподвижно лежал на своей ветке и казался одной из многих теней в тропическом лесу. Если бы я сама своими глазами не видела его зубы и сверкающие во тьме глаза несколько минут назад, то никогда бы не подумала, что, то скопление теней может быть таким грозным хищником. В джунглях было тихо, стрекотали только редкие цикады. Время тянулось медленно и я с трудом могла заставить себя сдержаться и постоянно не выглядывать, чтобы проверить, где сейчас большая кошка. Когда время перевалило сильно за полночь, а ягуар так и остался лежать на ветке, я немного успокоилась. Возможно, он не голоден или тоже пристроился на ночлег. Хотя я слышала, что ягуары ночные охотники и не самые активные животные в течение дня. Если это действительно так, то я планировала оказаться как можно дальше от этого места в течение следующего дня. Вода уходила и я надеялась, что утром я уже смогу покинуть дерево.
  Утро ворвалось в мою ночь неожиданно. Казалось еще пять минут назад, я пряталась среди черных ветвей сорвы, боясь лишний раз выглянуть и проверить на месте ли ягуар, когда неожиданно я обнаружила, что из-под высоких крон идет мягкий рассеянный солнечный свет, а я сама лежу в своем гамаке. Видно все-таки я не выдержала и отрубилась перед рассветом. На ветке, где ночью лежал ягуар, было пусто и только летали какие-то яркие тропические бабочки. Я с облегчением перевела дух и посмотрела вниз. Вода практически сошла, обнажив землю. В некоторых местах еще были небольшие грязные лужицы, но моему скорейшему отбытию, а по правде говоря бегству от ягуара, ничего уже не могло помешать. Подкрепившись фруктами и собрав себе немного плодов в дорогу, я столкнулась с новой проблемой. С тех пор как вода ушла, земля, казалось, отдалилась еще дальше от меня, но мне как-то было необходимо спуститься. Я подергала ближайшую лиану и она показалась мне достаточно крепкой. Тогда я изо всех сил потянула и повисла на ней. Несколько секунд лиана держалась, а потом послышался треск и я повалилась на широкую ветку сорвы. Сбросив обрывок лианы вниз и проследив ее долгое падение на землю, я решила, что мне совсем не хочется так рисковать. Рассматривая заросли вокруг, я опять обратила внимание на стройные пальмы асаи. Вчера ночью я не решилась бежать по ним от ягуара, но сегодня при свете дня мне показалось, что я бы могла использовать их ровные и достаточно тонкие стволы, чтобы спуститься по ним вниз, как по столбу. Собрав свои немногочисленные вещи и обмотав руки, какой-то тканью, найденной в рюкзаке, я вновь отправилась по ветке в заросли асаи. Сегодня там было тихо и обезьяны меня не беспокоили. Я аккуратно перелезла на ствол ближайшей пальмы и стала скользить вниз. Периодически отходящие от ствола ветви тормозили мое падение, не давая мне разгоняться, двигаясь по гладкому стволу. Через несколько минут я уже стояла на ровной земле и смотрела вверх, где высоко над моей головой осталась та самая широкая ветка дерева, на которой я провела эти несколько дней.
  Идти по варзее, из которой только что сошла вода, была сложно. Земля еще не успела высохнуть и чавкала под ногами. Лианы и корни, переплетавшиеся под ногами, были мокрые и скользкие, что также тормозило мое передвижение. Я направлялась на юго-запад, туда, где по моим представлениям должна была быть река. Скорее всего рядом с рекой варзея закончится и у меня появится надежный ориентир. Оставшись одна в сельве, я очень хорошо поняла слова Диего о том, как легко затеряться в джунглях. Обходя наносы топкого ила, я задумалась, где же он может быть? Может Диего смог добраться тогда до терра фирме и сейчас уже ждет меня в деревне? Или может он так же как я только слез с какого-нибудь высокого дерева, где дожидался пока спадет вода? О других перспективах мне думать совсем не хотелось и, чтобы отвлечься, я стала насвистывать одну из приставучих песенок. Спустя пару минут я оборвала себя, заметив, что это песенка была из репертуара Лети.
  Где-то к обеду влажная варзеа плавно перешла в обычную твердую землю. Подумать только, ведь нам тогда осталось совсем не много! Последним подарком затопляемого леса стала рыба, застрявшая в небольших лужицах в лесу. Обойдя подальше злобных пираний и выбрав пару тигровых сомиков, я прихватила их с собой в надежде, что на сухой земле у меня все же получится развести костер и нормально поесть. Сорва и асаи хотя не давали мне умереть от голода уже стояли поперек горла. Мне повезло и сегодня не было обычного полуденного дождя и я не стала прерываться на привал в течение дня. Когда же солнце стало понемногу спускаться над горизонтом я, наконец, увидела берег реки. Это придало мне сил, потому, что меня уже начинали грызть сомнения по поводу правильности выбора направления движения. Теперь я знала, куда мне следует двигаться, у меня была еда, а ягуар остался далеко в джунглях варзеи.
  Я решила разбить лагерь под пологом леса недалеко от берега, как мы много раз делали это с Диего. Хотя разбить лагерь это было сильно сказано. Я просто нашла более или менее ровное место, где было два крепких дерева недалеко друг от друга, чтобы можно было повесить гамак. После получаса попыток мне все-таки удалось разжечь костер. Возможно потому, что сегодня как раз не было дождя. После фруктовой диеты получившаяся жареная рыба мне показалась просто восхитительной, не хватало только немного соли. Диего наверняка бы здесь что-нибудь придумал, но я была рада довольствоваться и этим. Подбросив в ярко горящий костер побольше дров, чтобы хватило на долго, я, наконец, расправила гамак. Забравшись в него, я с наслаждением стянула тяжелые, грязные после варзеи ботинки. Вскоре вслед за ними последовали носки. Поморщившись от запаха и вспоминая известный анекдот про носки Василия Ивановича, я как можно дальше отставила их от моей постели. К тому времени сельва уже успела погрузиться во тьму. Лес жил своей жизнью и из темноты слышались шорохи и крики невидимых обитателей джунглей. С реки доносился тихий плеск воды и крики каких-то местных птиц. Как ни странно, все эти звуки больше меня не пугали. Я привыкла к этой музыке тропического леса и почти не обращала на нее внимание. Вскоре звуки ночной сельвы убаюкали меня и я провалилась в сон. Мне снилось, что я опять на ветке сорвы, застрявшая между небом и землей, а где-то вокруг бродит голодный ягуар, рыча в ночи. Однако, несмотря на тревожный сон, я проснулась хорошо отдохнувшей и в отличном настроении. Костер, конечно, уже прогорел и я не стала тратить время, чтобы пытаться разжечь его вновь. Быстренько позавтракав холодными остатками вчерашней рыбы и закусив последними фруктами из рюкзака, я поспешила отправиться в путь. Я хотела как можно быстрее добраться до деревни, чтобы встретиться с Диего или, если его там не будет, организовать его поиски.
  В этот раз я решила идти прямо по берегу, так как здесь он был пологий и свободен от джунглей. Идти по песку, перемешанному с землей было куда проще, чем пробираться через зеленые заросли. Но и тут встречались препятствия. Берег порос пампасной травой, которая иногда вздымалась куда выше человеческого роста. Голубовато-зеленые листья с невероятно острыми концами периодически образовывали сплошные заросли и мне приходилось обходить их краем сельвы. Сверху трава колосилась белыми пушистыми метелками, которые раскачивались на ветру, напоминая какие-то гигантские колосья. Я в очередной раз почувствовала себя лилипутом в лесу Гулливера. Обходя пампасную траву, в этот раз со стороны воды, я почти вплотную подошла к реке. Внимательно осмотрев реку и, убедившись, что рядом отсутствуют кайманы, я двинулась дальше вдоль берега. Неожиданно мое внимание привлек след на мокром песке. Он был свежий, с четырьмя пальцами. Все отпечатки были округлые и очень напоминали след домашней кошки, да только его размер был куда крупнее. Я похолодела. Очевидно, это был след ягуара. И если то немногое, что я про них слышала было правдой, то это был след того же самого ягуара! Ведь известно, что большие кошки животные территориальные и живут и охотятся на своей большой территории. Вывод напрашивался сам собой и мне он ну очень не нравился. Я была на территории этого ягуара, а он сам где-то неподалеку. Я сразу вспомнила свой сон, в котором мне чудилось, что слышала какое-то тихое рычание. Может быть, мне совсем не чудилось и это было рычание настоящего зверя, который всю ночь ходил вокруг моего костра, пока я там беспечно спала? Я поежилась и поспешила вперед. Я не знала, где проходит граница владений ягуара, но я постараюсь уйти сегодня как можно дальше.
  Очередная ночь прошла не спокойно. Я расположилась на ночлег около берега в некотором отдалении от зарослей пампасной травы. Я заранее наломала большое количество колосьев, чьи метелки так хорошо, но правда не долго, горели. Если ягуар решит пожаловать ко мне в гости, то я смогу хоть как-то его встретить. Когда ночь резко спустилась над сельвой я уже сидела у костра. Мне в очередной раз повезло и я нашла какое-то выброшенное на берег сухое дерево, как следует просохшее под палящим солнцем. Костер весело трещал, разгоняя окружающий мрак, а я, упираясь спиной в ствол большого дерева, старалась рассмотреть темные джунгли вокруг себя. За эту ночь я так и не увидела ягуара, хотя мне казалось, что я слышала его тихое рычание и мягкие подкрадывающиеся шаги. Хотя возможно все это было плодом моего разыгравшегося воображения и натянутых нервов. В этот раз я держалась на ногах, чтобы не заснуть и даже не стала вешать гамак. В результате, когда над рекой, наконец, поднялось солнце, я чувствовала себя совершенно разбитой. Но не время было расслабляться, я надеялась, что территория большой кошки все-таки скоро закончится и я смогу почувствоваться себя в относительной безопасности.
  Где через пару часов от моей ночной стоянки берег стал круто уходить вверх и я была вынуждена вернуться в джунгли. К тому же река пошла на очередной поворот. Я помнила, как Диего говорил, что Хавари будет еще несколько раз петлять прежде чем мы достигнем деревни, но при этом она не будет менять направления движения. Так что я была уверена, что это не более чем просто очередная петля. Мне, конечно, очень не хотелось углубляться в джунгли, но удлинять свой путь на несколько дней мне хотелось еще меньше. Теперь, посмотрев правде в глаза, я была готова признать, что мне нравилось в сельве с Диего, но я не была намерена удлинять мое затянувшееся путешествие ни на минуту, будучи здесь совершенно одна. С этими мыслями я храбро ступила в джунгли, работая мачете, прорубая себе дорогу в пологе леса. Терра фирме была несравненно богаче варзеи и, рассматривая окружающие растения, я бывало часами не могла встретить и двух подобных. Растения вились по земле, кустарники и деревья тянулись к солнцу, по ним извивались другие растения, которые не могли получить свою часть солнечного света другим путем. Среди всего этого буйства зелени вверх возносились огромные гиганты, неся на своих ветвях, участки словно перевернутого верх дном леса. В воздухе качались лианы и корни растений средних и верхних ярусов, на которых тоже росли разноцветные эпифиты с яркими цветами. Я остановилась и переложила мачете в другую руку. Правая рука уже почти онемела от борьбы с бесконечными зарослями. Но мне еще везло, так как это были не чистые джунгли, а какая-то полузаросшая звериная тропа, на которую мне посчастливилось случайно наткнуться и которая шла как раз в нужную мне сторону. Хотя тропа была довольно узкой, здесь заросли были чуть менее густые и мне приходилось размахивать мачете раза в два меньше. К полудню стало совсем тяжело. Пот градом стекал с меня, буквально заливая глаза. Приходилось останавливаться каждые несколько метров и обтираться уже насквозь мокрым рукавом. Сельва была повсюду. С одной стороны, окружающее видовое разнообразие просто зашкаливало, это было понятно даже такому далекому от природы человеку как я. С другой, как и предупреждал в свое время Диего, я двигалась, а джунгли не менялись, оставаясь в своей общей массе бесконечно одинаковым зеленым морем. Если бы не второй компас, всегда лежащий у меня в рюкзаке, на чем в свое время категорично настоял Диего, то я бы уже давно сбилась с пути.
  Неожиданно заросли расступились и я вышла на какую-то лесную полянку, поросшую папоротниками и небольшим плотным кустарником. Через поляну проходила еще одна более широкая и протоптанная тропинка, исчезающая в зарослях на ее границах. Обрадовавшись короткой передышке, я опустила мачете и осмотрелась. Прямо рядом с собой я заметила ту самую лиану, в которой всегда можно было найти пресной и прохладной воды. Это было как нельзя кстати! Я ухватилась за нее, потянув лиану на себя. Вдруг вокруг меня что-то резко со свистом вымылось в воздух и, спустя секунду, я обнаружила себя подвешенной кверху ногами высоко над землей. Мои руки были прижаты к телу какой-то плотной травяной веревкой, обмотавшейся вокруг меня. Я попробовала потянуть ее, но она лишь натянулась и больно врезалась в кожу. Я грустно посмотрела на блеснувший на земле мачете. С ним бы я наверняка смогла бы высвободиться из этой ловушки, однако от далекой земли меня отделяло несколько метров вертикальных джунглей.
  
  Серия 66.
  24 июля 2010 г.
  Окрестности Пуэрто-Мальдонадо, департамент Мадре-де-Дьос, Перу.
  
  Марисоль смотрела на проносившиеся слева и справа от лодки зеленые джунгли. Вот уже второй час они плыли по реке Мадре-де-Дьос, текущей в перуанских верховьях Амазонки. Последние несколько месяцев девушка провела со своей близкой подругой Кармен на удаленной научно-исследовательской станции, куда по ее просьбе их спрятал его знакомый Тапон из перуанского картеля сельвы. Сам Тапон должен был приехать навестить ее на следующей неделе, но Марисоль больше не могла отсиживаться в лесу. Не дожидаясь его приезда, она взяла лодку и провожатого от индейцев и отправилась в Пуэрто-Мальдонадо, ближайший город в этой части сельвы. Это был небольшой городок, но в нем было именно то, что сейчас было ей нужно - аэропорт! Больше ждать нельзя и пора было разобраться с Каймаканом и спасти Вики пока еще не поздно.
  История Марисоль началась в неспокойные двухтысячные годы. Гражданская война между правительством, наркомафией и FARC уже закончилась, но принципиальные противоречия в видении будущего страны никуда не делись. Каждый год то одна, то другая группировка организовывала теракты в главных городах Колумбии. Марисоль родилась и выросла в небольшом городочке Вилья-де-Лейва в Восточных Кордильерах. С детства девушка привыкла к работе, помогая родителям в их небольшом семейном магазинчике, правильно расставляя товары и придумывая им звучные названия. У нее была врожденная аккуратность и отличное чувство вкуса. Ей всегда нравились красивые и качественно сделанные вещи. Марисоль мечтала стать известным дизайнером и творить, делая мир лучше, совершеннее и удобнее. Девушка мечтала, что, возможно, когда-нибудь она сможет вырваться из раздираемой проблемами Колумбии и уехать в далекую Америку, где бы ее взяли в одну из известных компаний из Купертино, чей подход к дизайну и совершенство продуктов всегда восхищали ее. Когда ей исполнилось 18 лет и пришло время выбирать будущую профессию, то у нее уже не было ни тени сомнений. Юная Марисоль была очень рада, когда ей пришло официальное письмо из Боготы с сообщением, что ее принимают в Национальный университет на факультет искусств. Торжественная церемония приема новых студентов была запланирована спустя несколько месяцев и должна была пройти в Белом городе, как называли главный кампус университета в Боготе. Конечно, родители не могли пропустить такое событие, и они всей семьей отправились в столицу. В тот день в Боготу они приехали очень рано, задолго до планируемого начала церемонии. Было нельзя сказать, что ее родители были очень религиозны, но мать Марисоль, увидев громадный, возносившийся в бездонное голубое небо кафедральный собор, захотела зайти и отблагодарить Святую Деву, за успехи дочери. Месса была уже в самом разгаре, когда они осторожно вошли и незаметно присоединились к службе. Марисоль была далека от религии, но не стала возражать. Когда еще у матери будет возможность посетить мессу в столице, да и все равно до церемонии в Белом городе оставалось еще много времени. Когда все закончилось, они с десятками других верующих стали покидать собор по широким ступеням, ведущим к улице. Внимание Марисоль уже тогда привлек какой-то фургон, нагло запарковавшийся прямо на лестнице собора. Она хотела поделиться своим возмущением с родителями, но не успела. Мощный взрыв прогремел как гром среди ясного неба. Видно в последние секунды ее отец также почувствовал, что здесь что-то не так и закрыл собой свою единственную дочь. Когда через несколько минут примчалась полиция, скорая и пожарные, то было уже поздно. Десятки людей уже лежали на ступенях, а фургон полыхал ярким пламенем. Марисоль сидела на ступенях и держала на руках умирающую мать. Слезы рекой текли у нее из глаз, она что-то кричала, пытаясь хоть как-то помочь матери. Приехавшие врачи только констатировали смерть отца и забрали мать в реанимацию, где она умерла через несколько часов. На следующий день в новостях объявили, что в результате теракта у собора с использованием заминированного автомобиля пострадали более сорока человек, двенадцать из которых погибли. Ответственность на теракт взяли на себя объединенные наркокартели Кали.
  Марисоль казалось, что ее жизнь рухнула. Она не стала поступать в университет и после похорон вернулась домой, где какое-то время, замкнувшись в себе, пыталась продолжать семейный бизнес. Может потому, что Марисоль не уделяла достаточно вниманию магазину, целый день, просиживая в четырех стенах и живя воспоминаниями, может просто из-за недостатка умений, но постепенно бизнес стал приходил в упадок. Однажды, поздно проснувшись и, в очередной раз, решив в этот день не открывать магазин, Марисоль отправилась завтракать. Читая во время завтрака или скорее даже обеда старую газету, которая давно валялась на кухне, она встретила заметку о разборках двух нарокартелей. В заметке отмечалось, что в результате перестрелки пострадали двадцать человек из картеля и был убит наркобарон. Девушка почувствовала странное удовлетворение, от убийства бандитов. Марисоль весь день думала и к вечеру она поняла, чего ей так не хватало. Она хотела мести.
  На следующий день, продав за небольшие деньги магазин соседям и закрыв дом, Марисоль отправилась в город вечной весны и главный город наркобаронов Медельин. Добираться пришлось на перекладных, у нее просто не было денег на авиабилет. Оказавшись в городе, Марисоль остановилась в каких-то дешевых апартаментах на окраине. Используя все лучшее, что у нее было, девушка впервые за полгода навела красоту, надела свое лучшее платье и отправилась кататься на метрокабле. Хотя фуникулер над городом только недавно открылся, он сразу же приобрел славу места, где девушек могут заметить люди из влиятельных картелей. Конкуренция была высокой, сотни девушек модельной внешности искали расположения лидеров картелей. Через несколько дней невысокой Марисоль, которой было далеко до голливудских стандартов, стало понятно, что ее план начинает проваливаться. Наркобаронов интересовали девушки совсем другого уровня. К тому же у нее стали заканчиваться деньги и надо было срочно что-то делать. Тем же вечером Марисоль случайно подслушала разговор двух мужчин на улице, которые обсуждали поставку какого-то груза на плантацию картеля Западной долины. Один из них собирался после ужина отогнать на плантацию грузовик, запаркованный неподалеку. Картель Западной долины был немного не то, что хотела Марисоль, но выбирать не приходилось и, недолго думая, девушка залезла и спряталась в фургоне под брезентом. Ей повезло, никто не стал проверять машину. На одном из постов пограничник только посветил внутрь, и не увидев ничего кроме кучи наваленного брезента, дал добро. Марисоль не представляла, что она будет делать на плантации и решила импровизировать, ничего другого ей просто не оставалось. К сожалению, а как оказалось потом и к счастью, удача тогда отвернулась от нее и через несколько минут после того, как она вылезла из машины и притаилась в окружающих джунглях, ее схватила охрана. Ее притащили к каким-то двум мужчинам, оживленно что-то обсуждавшим в доме. Тот, что был главный, дон Винсенте, даже не поднял на нее глаз и сразу велел охране пристрелить ее. Марисоль никогда не думала, что все так просто закончится, но у нее не было страха, ее жизнь закончилась еще полгода назад в Боготе. Но второй мужчина, дон Эстебан, вмешался и ее бросили в какой-то темный подвал, где она провела всю оставшуюся ночь. Казалось, о ней забыли и она навечно останется гнить в этом затхлом подземелье, но утром охранник грубо пихнув ее, сообщил, что ее хочет видеть тот самый дон Эстебан. Тогда Марисоль понятия не имела кто это и единственное, что она знала, что попала в картель Западной долины. Дон Эстебан встретил ее хмуро и недружелюбно. Марисоль рассказала ему полуправдивую историю, которую она придумала, сидя в подвале. Девушка сказала, что она из бедной семьи и мечтает о красивой жизни, рассказала, как она приехала в Медельин, как каталась на метрокабле, пытаясь поймать удачу. Тогда дон Эстебан хмыкнул и сообщил ей, что она раньше поняла уже сама. Ей было далеко до тех девушек, на которых обращают внимания наркобароны. В итоге после долго молчания дон Эстебан сказал, что ему она не интересна в качестве любовницы и он предпочитает девушек другого уровня. С одной стороны слышать это было радостно, а с другой обидно. Марисоль боялась, что ее могут просто вышвырнуть с плантации и на этом все закончится. Дон Эстебан помолчал еще какое-то время, раскуривая толстую сигару и, наконец, сказал, что ему нужен секретарь, помощница по делам, да и просто девочка на побегушках, которая как раз бы не лезла к нему в постель и предложил ей попробовать. Тогда Марисоль с радостью согласилась. Уже намного позже она поняла, что у нее реально не было выбора и если бы у нее не получилось, то никто бы никогда не отпустил ее из картеля и просто одним прекрасным утром в какой-нибудь канаве нашли бы девушку с перерезанным горлом. Но у нее получилось и получилось хорошо. Марисоль вложила в эту работу все свои силы, таланты и душу. Она знала ради чего она работает и была готова на все ради мести. И если для этого придется подождать, то, что ж, она была готова и никуда не спешила, ведь известно же, что месть - это как раз то блюдо, что подают холодным.
  Дон Эстебан остался доволен новой помощницей, а через полгода стал считать ее своим самым верным человеком. Ее заметил сам Бурлон, наркобарон и руководитель второго крупнейшего картеля в стране. Несмотря на то, что она нарассказывала при знакомстве дону Эстебану материальные блага больше не трогали девушку. Через полгода после темного подвала у нее уже была шикарная машина, подаренная доном Эстебаном, трехкомнатная квартира в 'Золотых яблоках', одном из самых шикарных районов Медельина и практически неограниченные финансовые средства на счету картеля, к которым у нее был доступ. Марисоль не стремилась к увеличению богатства и продолжала интенсивно работать. Ее повысили с помощницы дона Эстебана, до руководящего поста в картеле, затем повысили еще раз, подчинив непосредственно Бурлону. Через год девушка неожиданно оказалась в близком окружении главы картеля, рядом с управляющими доном Винсенте и доном Эстебаном и главой службы безопасности сеньором Монтойей. Все время пока она работала, она внимательно смотрела по сторонам, собирая информацию, которая могла бы ей пригодиться. Вскоре она уже знала, что в объединенных картелях Кали под руководством Каймакана за террористическую деятельность отвечает специальный человек, который недавно погиб. Еще через некоторое время упорных копаний ей удалось установить и конкретного исполнителя теракта на ступенях собора. Его также уже не оказалось в живых. Оставался только человек, отдавший приказ - дон Аурелио де ла Крус, он же Каймакан, самый известный и влиятельный наркобарон Колумбии.
  Врагов, как известно, не выбирают и Марисоль решила дождаться подходящего момента. У нее было много времени и она была уверена, что рано или поздно удача отвернется от могущественного Каймакана. Тем временем, во время продолжительной болезни Бурлона, дон Винсенте попытался организовать переворот в картеле и захватить власть. В последний момент, узнав об этом от своих многочисленных осведомителей, которых она использовала, чтобы также следить за каждым шагом Каймакана, Марисоль, не задумываясь, сразу выбрала сторону. После расправы над доном Винсенте ее положение в картеле упрочнилось еще сильнее. Дон Эстебан, казалось, абсолютно доверял ей, да и сам Бурлон часто лично поручал ей секретные и ответственные задания. Но Марисоль никогда не забывала о своей главной цели и методично собирала любые сведения, которые могли бы ей пригодится при борьбе с Каймаканом. Копии всех компрометирующих его документов аккуратно хранились в банковской ячейке одного из колумбийских банков, оформленной на Рауля, ее давно погибшего жениха. Основная проблема, которая могла помешать Марисоль уже завтра отправиться в американское посольство и сдать Каймакана с потрохами ФБР или АНБ были особые отношения Каймакана с Джонсоном, одним из руководителей организации, именующей себя центр. У центра были обширные полномочия и выход на правительство США. Девушка не была точно уверена, какую организацию представлял этот самый центр, но у нее были догадки на этот счет. Джонсон был человеком центра, занимающейся Латинской Америкой и именно через него Каймакан, от лица совета наркобаронов, регулировал квоты на поставки наркотиков на крупнейший экспортный рынок наркотиков в мире - США. Марисоль хорошо понимала, как высоко она забралась и малейшая ошибка стоила бы ей жизни. Вполне могло получиться так, что все документы получит тот самый Джонсон и использует их лишь как дополнительный рычаг влияния на Каймакана. Она сомневалась, что Джонсон по-настоящему хочет увидеть падение Каймакана, так как у них давно сложились определенные доверительные отношения, а выстраивать новые с другим человеком, который совершенно точно придет на его место, займет много времени. Марисоль не знала насколько высоко положение Джонсона и насколько сильно его влияние в правительстве США и поэтому отдавать доказательства в руки gringos было опасно. Одна ошибка и они бы исчезли, похороненные под тоннами других бумаг, а за ними бы исчезла и она. Передавать документы властям Колумбии или окружающих латиноамериканских стран было все равно, как отнести их в посольство США. Власти Венесуэлы играли в какую-то собственную безумную игру, становиться частью которой ей определенно не хотелось. Единственный возможный вариант, который видела Марисоль, было выйти на структуры международного уровня, куда бы этот Джонсон точно не смог бы дотянуться. Она долго думала, как и когда это лучше сделать.
  Нужно было попасть во Французскую Гвиану. Это была единственная близкорасположенная территория, правительство которой не находилось в непосредственной зависимости от США, а также проводило разумную и взвешенную политику. Оказавшись в этом заморском департаменте Франции, Марисоль планировала просить политического убежища и представить в Европол доказательства преступной деятельности Каймакана и картелей Кали. Под давлением международного сообщества правительство Колумбии уже не сможет в очередной раз договориться с наркомафией и будет вынуждено арестовать накробарона. Конечно, при этом оставалась возможность, что Колумбия выдаст его союзным американцам, но Марисоль надеялась, что поднятый ей шум в масс-медиа будет достаточно силен, чтобы Джонсон не делал глупостей. Также оказавшись в безопасности в Гвиане, Марисоль смогла бы установить местонахождение Виктории и помочь ей выбраться из этой истории. Хотя она знала, что виной всему была случайная встреча с Виктора с Вероникой, которая закрутила этот маховик, загнавший его или уже ее в самый центр этой истории, она все равно винила себя. Ведь может быть, если бы она тогда не познакомилась с ним в самолете и не привезла на плантацию, то все сложилось бы иначе. Теперь же Каймакан охотится за ними обеими и хорошо изучив его методы она не сомневалась, что его люди не успокоятся пока все люди из того списка не будут ликвидированы.
  Лодка проскочила несколько тяжело груженных барж, стоявших на якоре, и за ними на берегу показались первые строения порта. Но мысли Марисоль были далеки отсюда. Девушка прикидывала, когда и как лучше будет перевезти Кармен в Гвиану, так чтобы не вызывать ненужных подозрений. А когда она найдет Вики, то они все вместе смогут убраться из этой Америки в Европу. Марисоль была уверена, что собранной за эти годы информации с головой хватит, чтобы купить себе новые личности и французское гражданство всем троим.
  Лодка ткнулась в деревянный мол и замерла. Индеец-проводник выскочил из лодки и подал руку Марисоль, помогая ей вылезти на высокий мол. Девушка оглянулась, рассматривая небольшой грязный порт. Вокруг ничего не изменилось за последние несколько месяцев. Все также гудели многочисленные баржи, груженные тяжелой древесиной, привозимой с лесозаготовок глубоко в джунглях. На пристани толпились туристы, обвешанные фотоаппаратами, в ожидании своей первой прогулки по Амазонке. На выходе из порта пристроилась полицейская машина и два стража порядка, присев на капот, лениво разглядывали столпотворение разнорабочих, лодочников, туристов и просто зевак, пришедших поглядеть на портовую жизнь или прикупить себе свежей рыбы или экзотических фруктов. Поблагодарив индейца, Марисоль направилась к выходу из порта, откуда она собиралась взять такси в аэропорт. Неожиданно на выходе полицейский преградил ей путь и вежливо попросил предъявить документы. Недовольная, что ей приходится терять время, Марисоль отыскала в сумочке паспорт и предъявила его стражу порядка. Полицейский долгое время изучал ее документы, а потом позвал своего коллегу. Неожиданно девушка почувствовала, как ее схватили сзади, заводя руки за спину.
  - ¡Que coño! (Какого черта? Исп.) - Воскликнула Марисоль.
  - Señorita Sánchez, usted queda detenida bajo de sospecha de participar en el tráfico de drogas (Сеньорита Санчес, Вы арестованы по подозрению в участии в наркоторговле. Исп.).
  - Я иностранный гражданин и вы не можете просто так задерживать меня на основании каких-то подозрений, - сделала попытку Марисоль.
  - В том-то и дело, что можем, - сурово возразил полицейский, - Позавчера от колумбийских властей поступил официальный запрос на ваше задержание и экстрадицию в Колумбию.
  Он открыл заднюю дверь полицейской машины.
  - Пожалуйста, не сопротивляйтесь или мы будем вынуждены применить оружие.
  
  Серия 67.
  25 июля 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Я пропустила еще одну полоску листа между палочек, формирующих остов корзины, и засмотрелась на крошечную колибри, порхающую вокруг красивых оранжевых цветов. Крылья маленькой изумрудной птички с красным горлом двигались настолько быстро, что я едва их различала позади почти не останавливающейся малютки. Колибри подлетела к очередному цветку и склонила голову с длинным тонким дугообразным клювом, выпуская из него такой же длинный язычок, нырнувший внутрь благоухающего цветка. Спустя секунду птичка уже зависла над следующим растением. Поймав неодобрительный взгляд старшей жены Топотаймана, я взяла в руки очередную полоску листа и принялась аккуратно вплетать его в зеленую корзину. До начала церемонии инициации мужчин оставалось всего три дня, но все это время у меня не было ни малейшего шанса покинуть деревню. Воины всегда были рядом, а женщины не спускали с меня глаз. Время стремительно уходило, надо было что-то делать.
  Вот уже два месяца, как я застряла в этой индейской деревне, затерянной где-то в сельве. Все началось, когда я всю ночь караулила ягуара и утром, не выспавшись, ломанулась в сельву. Я случайно оказалась на тропе, ведущей к реке, которую вытоптали тапиры. Местные индейцы высоко ценили мясо этих животных, но тапиры не были легкой добычей. Обладая превосходным слухом и зная, про отравленные стрелы, тапиры не подпускали к себе близко людей и при малейшем намеке на присутствие человека мгновенно срывались и исчезали в непролазной чаще леса. Поэтому индейцы устраивали специальные ловушки на тропах, по которым животные ходили к воде. Стоило потянуть или задеть какую-нибудь лиану или корень, как специальный спусковой механизм захватывал животное и подвешивал его высоко над землей, чтобы до него не добрались другие хищники. Мне очень повело, что попалась именно такая ловушка, так как были и другие капканы, обрушивающие на жертву град острых тростниковых стрел или проламывающие ребра ударом распрямившегося гибкого дерева.
  В тот день мне даже посчастливилось увидеть этих самых тапиров. Где-то через полчаса, с тех пор как ловушка подвесила меня за высокое дерево, из джунглей послышались странные трубные звуки и внизу над землей показались несколько копытных животных чем-то напоминающих крупную черно-белую свинью с небольшим хоботом. Животные не обратили на меня никакого внимания и также быстро скрылись дальше по тропе. Даже тот факт, что редко кому из людей, побывавших в джунглях, удается лично увидеть это острожное животное вовсе не радовал меня и я в страхе ждала прихода хозяев этой ловушки. И они не заставили себя долго ждать. Спустя некоторое время вслед за животными на тропе бесшумно появились несколько невысоких мужчин с деревянными пиками в руках. Их тела были раскрашены белыми и оранжевыми цветами. У одного из них, видно у старшего, в волосы были вставлены несколько ярких перьев. Остальные ограничились скромными ожерельями из раковин и зубов разных животных. Индеец поднял голову и, увидев меня, сразу начал что-то говорить своим соплеменникам. Они уставились на меня и стали показывать друг другу на меня пальцами, бурно что-то обсуждая. Я не понимала ни единого их слова, а их язык звучал для меня как набор непонятных звуков разной тональности. За плечами мужчин в самодельных плетеных рюкзаках я заметила увесистые дубинки и полые трубки тростника. Очевидно, последние и были те самые печально знаменитые трубки для выпускания отравленных стрел. С расширяющимися от ужаса глазами я увидела, как старший из индейцев достал что-то очень напоминающее нож и резко рубанул какую-то лиану сбоку от тропинки. Я инстинктивно закрыла глаза, боясь, что, теперь оказавшись без опоры, я совершенно точно разобьюсь, падая вниз на тропу. Но мой спуск оказался неожиданно плавным и через несколько минут я уже лежала перед мужчинами. Голова кружилась, а ноги не слушались, какое-то время у меня не получалось встать. Тем временем они с любопытством разглядывали меня, но не спешили разрезать связывающие меня веревки. Наконец, старший набрался смелости и дотронулся до моей руки. Это послужило сигналом и остальные мужчины стали также норовить коснуться меня. Главный индеец смотрел на меня и что-то говорил. Все это продолжалось несколько минут, когда старший окрикнул своих воинов и показал на меня. В руке одного из них появился нож и я даже не успела испугаться, когда он ловко, всего одним ударом, рассек мои путы. Я подумала, что индейцы поняли, что произошло недоразумение и теперь отпустят меня. И правда, один за одним они стали скрываться в лесу в том же направлении, откуда появились. Неожиданно я почувствовала укол в спину. С сзади меня стоял один из индейцев, приставив к моей спине острозаточенный наконечник копья. Индеец уколол меня еще раз и кивнул мне на тропу. Приказ был более чем очевиден и я, опустив голову, зашагала в указанном направлении.
  Индейцы передвигались гораздо быстрее, чем это обычно делала я и мой молчаливый провожатый постоянно подбадривал меня уколами в спину. Для меня оставалось загадкой, каким образом он все время умудрялся сохранять такую короткую дистанцию среди этих непролазных зарослей. После пары часов такого кросса по джунглям я уже начинала выбиваться из сил и даже уколы в спину не сильно меня подбадривали. Когда же мы неожиданно резко вышли на какую-то широкую поляну с хижинами, то я даже в какой-то мере обрадовалась, я бы не выдержала еще и получаса такого кросса. Вскоре низкорослые жители деревни окружили меня и все повторилось практически также, как это было в джунглях. Вначале это были робкие попытки коснуться моей кожи, которые потом перешли чуть ли не в драку, за право потрогать меня первым.
  Деревня была расположена на широкой лесной прогалине, освещаемой солнцем. В центре располагалась большая, нехитро сделанная из тростника хижина, покрытая пальмовыми листьями. Она чем-то напоминала ту, что когда-то построил Диего, чтобы мы смогли переждать непогоду. Только здесь все было сделано более основательно и масштабнее. Вход в хижину закрывало некое подобие занавески, сделанной из сплетенных стеблей тростника, над которым располагались большие яркие перья ара и каких-то других диковинных птиц, которых я не знала. Было очевидно, что это была хижина вождя. Кругом вокруг нее располагались две дюжины хижин поменьше, позади которых зеленым бурьяном росли заросли какого-то травянистого растения с формой листьев, напоминающих каштан. Позже я узнала, что это была полудикая маниока, растирая которую индейцы делали муку, из которой потом пекли лепешки. Мое разглядывание деревни прервал появившийся мужчина средних лет. Он также был практически обнажен и лишь на его поясе была небольшая юбочка из сухой травы. При этом на нем было множество украшений. Так на его шее висело ожерелье из острых зубов какого-то хищного животного, возможно даже ягуара, а его голова была украшена яркими и высокими перьями. Вождь поднял руку и толпа, столпившаяся вокруг меня, стихла. Как я узнала сильно позже, его звали Топотайман. Глава племени двинулся ко мне, а толпа стала расступаться, пропуская его. Некоторое время Топотайман молча разглядывал меня, даже не делая попытки дотронуться, а его взгляд казался задумчивым. Наконец, он что-то произнес на своем странном языке, кивнув двум караулившим меня воинам. Буквально во мгновение ока они одновременно вцепились в мою одежу и буквально сорвали ее с меня. Мои куртка и штаны, прошедшие испытание джунглями, и так были в не лучшем состоянии и легко поддались сильным мужчинам. Вслед за ними отправилось мое нижнее белье. Толпа одобрительно загудела и с новой силой стала меня разглядывать. Я попыталась прикрыться руками, но воины поймали меня за руки и завели их за спину. Топотайман подошел ко мне вплотную и стал методично ощупывать меня сверху вниз. Его руки коснулись моей шеи, провели по плечам, сжали мою грудь, сдавили бедра, проникли между ног. Я ничего не могла с этим поделать, так как державшие меня индейцы мгновенно пресекали любые мои попытки извернуться и еще сильнее сжимали меня, заставляя стоять смирно. Закончив осмотр, вождь что-то громко объявил и толпа разразилась одобрительными криками. Одновременно хватка сзади ослабла и индейцы отпустили меня. Тогда еще вождь внимательно изучил содержимое моего рюкзака, который воины по его приказу вытряхнули на землю. Ему понравилась ткань гамака и по его приказу один из воинов забрал его и куда-то унес. Скоро за ним последовал сам рюкзак и мачете, которым индеец казался очень доволен. Компас, мои лекарства, зажигалка и разбившийся фонарь не заинтересовали индейцев и мне было позволено забрать все это. Я попыталась также вернуть себе обувь и остатки одежды, но, наткнувшись на неодобрительные взгляды вокруг, была вынуждена отступить.
  Последующие несколько дней я провела в хижине, куда мне носила еду и питье девушка по имени Вайдиаткан. С ней же я усвоила самые основы их языка. Вайдиаткан была терпеливой и только мило улыбалась, слушая, как я пытаюсь нестройно повторить за ней их странные звуки. Также девушка показала мне, как следует плести корзины, чем обычно занималась днем вся женская часть племени. Индианки плели корзины, мешки, рюкзаки и перчатки из какого-то плотного растения, которое они нарезали на полоски. Потом, используя каркас из стеблей тростника, они оплетали его этими листьями форме плетенки. Поначалу у меня плохо получилось и все мои корзины разваливались от очередного неумелого движения, но вскоре я приноровилась и у меня стало получаться лучше.
  Однажды утром, едва успев позавтракать запеченными в земляной печи фруктами и маниоковой лепешкой, за мной пришла Вайдиаткан с двумя мужчинами и сказала, что мне следует пойти с ними прямо сейчас. Она объяснила еще что-то, что я уже не поняла. Мы двинулись прочь от деревни по джунглям в сторону противоположенную реке, но было видно, что это были хоженые места. На тропинке в лесу не было существенных препятствий, но я все равно боязливо наступала босыми ногами на палую листву. Это был мой первый выход из деревни в костюме Евы и, если к этому времени я хоть как-то и привыкла ходить обнаженной, то к хождению босиком в сельве я привыкнуть никак не могла. Первые пару дней я вызывала повышенный интерес у обителей деревни, как у мужчин, так и у женщин, но потом этот интерес просто сошел на нет. Многие молодые девушки и юноши также, как и я были без одежды, другие же, как правило более старшие, носили короткие травяные юбки и различные украшения. Я пыталась расспросить об этом Вайдиаткан, используя мой скудный словарь, но единственное, что я поняла, что одежду носят охотники и воины, а также их женщины. Если я правильно ее поняла, то чтобы стать таким мужчиной или его женщиной надо пройти какую-то особую церемонию.
  В этот раз мои спутники не торопили меня и мы медленно шли по джунглям, направляясь в только им известное место. Это оказалась хижина, расположенная прямо в лесу. Она была несколько меньше, чем хижина вождя, но больше любого дома в деревне. Вокруг нее лежало большое количество различных черепов разных животных. Так, по обоим сторонам у входа, застыли оскаленные черепа больших кайманов, а с нескольких пиков на меня мертвыми глазницами взирали черепа ягуаров. Здесь не было тех цветов, которыми украшали свои жилища женщины или ярких перьев, что венчали хижину Топотаймана. Кругом только белели кости, а из хижины выбивались клубы сизого дыма. Воины остановились и почтительно склонились у входа, а девушка чуть подтолкнула меня вперед. Рассудив, что если бы меня хотели убить, то давно бы это уже сделали, я, отодвинув тростниковую занавеску, вошла внутрь. Внутри хижины был полумрак и витали клубы дыма. В центре был расположен очаг, в котором что-то тлело, поднимаясь вверх плотным сизым дымом со сладковатым запахом. Над головой в тумане покачивались какие-то сушеные насекомые, мелкие рептилии и животные, насаженные на тонкие тростниковые палочки. В углу хижины я рассмотрела что-то очень напоминающее барабан. Тут сзади я почувствовала движение воздуха и женская рука взяла меня за плечо и неожиданно сильно развернула меня к себе. Я оказалась лицом к лицу с женщиной неопределенного возраста, одетой в длинную травяную юбку, какую мне здесь видеть еще не приходилось. На шее у нее был целый ворох различных подвесок, ожерелий и амулетов из раковин, перьев, зубов и даже бусин, а также сушеных представителей местной флоры и фауны. Я догадалась, что передо мной стоит шаман этой деревни. Женщина взяла меня за подбородок и подняла мне голову, в очередной раз демонстрируя силу своих рук. Она не мигая смотрела мне прямо в глаза и не позволяя опустить голову. Казалось, ее взгляд проникает глубоко внутрь и заглядывает в самую душу. Я не знала, сколько это продолжалось, но также неожиданно шаман отпустила меня и, ничего не сказав, отступила в тень и растворилась в дыму. Сколько я ни вглядывалась в полумрак хижины, я не могла найти женщину, она как будто испарилась и только ощущение ее твердых пальцев на подбородке, говорили мне, что она не просто мне привиделась. Постояв немного в хижине и убедившись, что аудиенция закончена, я подняла тростниковый полог ткани и вышла из помещения.
  Вайдиаткан и двое воинов уже ждали меня. По дороге я попыталась расспросить девушку, что все это значит, но, к сожалению, я не поняла ее ответов. Я слишком плохо еще знала их язык.
  Следующее утро началось необычно. Меня разбудили звуки труб, далеко разносившиеся над лесом. Затем появилась Вайдиаткан, неся в руках большую запеченную рыбину. Обычно я привыкла сама готовить себе завтрак, запекая какие-нибудь овощи или фрукты, что принесли мужчины из лесу, или выпекая лепешки из маниоковой муки. К тому же, наверное, это был мой самый роскошный завтрак с момент появления в деревни. Позавтракав, я собралась было взять свою незаконченною корзинку и, усевшись у входа в хижину, заняться работой. Вайдиаткан захихикала и, забрав у меня корзинку, зашвырнула ее в дальний угол моей хижины.
  - Не сегодня, - сказала она.
  Взяв меня за руку, она потащила меня к хижине вождя. Там уже столпились несколько молодых девушек. Мужчины вытащили и разложили вокруг хижины барабаны, а также что-то разливали из горшков. Вайдиаткан налила мне какой-то напиток в грубый глиняный горшок.
  - Пей, - улыбнулась она.
  На вкус напиток оказался чем-то типа бражки. В нем чувствовался горьковатый привкус маниока. Вскоре появился и сам Топотайман. Девушки стали занимать места за барабанами и я последовала их примеру. Некоторое время мы стучали в барабаны, а мужчины плясали и дурачились вокруг. Бражка лилась рекой и у всех было отличное настроение. Вскоре мужчины сменили нас за барабанами и, увлекаемая другими девушками, я отправилась танцевать. Вскоре появилась шаман, а вместе с ней много еды. Мужчины принесли тушеные овощи и лепешки с рыбой и мясом. Очевидно, я присутствовала на каком-то большом для деревни празднике. Гуляния продолжались до самого вечера, когда я заметила, что шаман по очереди обходит несколько хижин, включая мою, окуривая их каким-то темным дымом. Я напрягла память, вспоминая, где живут эти девушки, что вместе со мной оказались в центре церемонии, и поняла, что шаман окуривает именно наши хижины. Вокруг наших хижин также сновали мужчины, но то, что они делали, уже не было видно в наступившей темноте. Неожиданно праздник закончился и все девушки стали расходиться по своим домам. Я почувствовала, что тоже очень устала и направилась к себе. Вайдиаткан догнала меня и, схватив за руку, шепнула:
  - Не бойся, все будет хорошо.
  До того, как я успела спросить, чего же я должна бояться, девушка уже растворилась в темноте. В моей хижине все было как будто без изменений и, улегшись на циновку, я сразу заснула. Не знаю, сколько времени я проспала, но проснулась я от какого-то жуткого гула и воя идущего со всех сторон. Я вскочила на ноги и оказалась в кромешной темноте. Обычно открытый проход в хижину был закрыт какими-то плотными листьями. Прислушиваясь, я стала различать в окружающем вое знакомые голоса отдельных мужчин племени. Это были протяжные звуки, как будто кто-то кричал в длинную трубу. Звуки шли откуда-то снизу, а вокруг хижины слышались осторожные шаги. Я вспомнила слова Вайдиаткан. Должно быть церемония все еще продолжается и было бы не плохо заранее узнать, что это и когда же она закончится. Жуткие завывания продолжались еще несколько часов, когда неожиданно стихли и меня, наконец, окутала тишина. Не найдя себе лучше занятия в темной хижине, я отправилась спать, рассудив, что утро вечера мудренее и я смогу со всем разобраться завтра.
  Я проснулась неожиданно хорошо выспавшейся. В этот раз никто не будил меня с утра и не отправлял на работы. Потянувшись, я открыла глаза и с удивлением уставилась на темноту. В хижине было темно, а вход так и оставался закрытым. Прикинув, я решила, что легко могла бы вынести эту импровизированную заслонку или даже просто проломить стену, но решила этого не делать. Какая бы ни была церемония, вряд ли они ожидают от меня именно этого. Пока ничего страшного не происходило и я решила просто подождать. В хижине нашлось несколько сосудов с водой, а также большой широкий сосуд назначение, которого не оставляло сомнения. Видно их принесли сюда вчера во время праздника. Сделав свои дела и утолив жажду, я разлеглась на циновке и приготовилась к ожиданию. Оно оказалось долгим. Весь день я просидела в запертой хижине наедине со своими мыслями. Мне вспомнился Диего. Где же он? Удалось ли ему добраться до деревни? Прошло уже более двух месяцев с того паводка в варзее и он скорее всего решил, что мне не удалось выбраться из джунглей. Я надеялась, что хоть люди дона Эстебана теперь отстанут, решив, что мы сгинули в сельве. Потом мои мысли вернулись к Марисоль? Где она сейчас? С кем? Я беспокоилась за нее. Когда снаружи опустилась темнота, а слабый свет перестал пробиваться в хижину, вернулись эти ужасные звуки. Меня явно хотели напугать, но никакого страха у меня не было. Но эти ужасные вопли отвлекали меня от моих мыслей и мешали спать. В этот раз этот адский концерт продолжался всю ночь, прерываясь лишь на небольшие паузы и только под утро, когда вопли, наконец, стихли, мне удалось немного заснуть.
  Я проснулась от каких-то нестройных криков и визгов. В хижине было уже светло и преграда, закрывающая выход исчезла. Я бы конечно не отказалась еще полежать, но было очевидно, что от меня ожидали чего-то другого. Зевая, я выглянула из хижины. Снаружи мужчины, раскрашенные разными цветами соками орехов, растений и природных смол, с жутковатыми масками на лицах плясали вокруг моей хижины. Они подпрыгивали и издавали эти разбудившие меня странные звуки. Рассудив, что от меня, очевидно, требуется бояться, я сделала испуганное выражение лица и вышла из хижины. Мужчины сразу же окружили меня и стали подпрыгивать и вопить, постепенно увлекая меня к хижине вождя. Там уже был накрыт стол, при виде которого все индейцы избавились от своей и без того скудной одежды и масок и набросились на еду. Я энтузиазмом присоединилась к ним, так как с позавчера вечера ничего не ела. Кушая, я обратила внимание, что от остальных хижин мужчины в масках также приводят тех самых девушек, что участвовали в церемонии. У большинства из них был испуганный вид. Я искала взглядом Вайдиаткан, но девушки нигде не было видно. После окончания трапезы всех девушек собрали вместе и в окружении военного эскорта мы отправились куда-то в джунгли. Топотайман остался в деревне, а нашу процессию возглавляла шаман. Тропинка, по которой мы шли, мне показалась смутно знакомой и через несколько часов, увидев ловушку, в которую я когда-то попалась, я поняла, что мы, очевидно, идем по звериной тропе к реке. От места ловушки до воды было совсем рядом, но оказалось, что мы вышли не на саму реку, а на какую-то небольшую мелководную протоку. Прежде чем выйти к воде мужчины внимательно осмотрели песчаный берег и потыкали пиками в воду. Убедившись, что кругом все чисто, они позволили нам выйти на берег. Пока шаман начала пританцовывать и произносить какие-то, наверное, сакральные слова, я внимательно разглядывала протоку. Она, казалась, неглубокой и по обоим ее берегам тянулся бесконечный плотный лес деревьев с разветвленными в воде корнями. Они чем-то напоминали мангры, но были гораздо мощнее и массивнее. Ближе к середине протоки расположились гигантские кувшинки с полутораметровыми листьями. Я с удивлением взирала на них, даже не зная, что они бывают такими огромными. Тут мое внимание привлекло что-то застрявшее у берега в паре десятков метрах от нас. Зацепившись за какую-то корягу, инородным телом там застыла конструкция в виде плота. Сам плот был деревянный, а под ним были две здоровые бочки с прицепленными на них автомобильными покрышками. Сверху на плоту видно когда-то располагался дом, но сейчас он представлял собой какую-то кучу из гнилых досок и земли, среди которой уже пробивались первые папоротники и несколько ярких эпифитов. Неожиданно я почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась. Шаман стояла прямо напротив меня и буравила меня взглядом. Очевидно, от нее не укрылось направление моего взгляда и ее недоброе выражение лица как бы говорило, что она читает мои мысли.
  Церемония омовения началась. Каждая девушка по очереди плескала на себя воду из реки, начиная с ног и заканчивая головой, и когда пришла моя очередь, я была вынуждена продолжать эту игру и последовать общему примеру. Все это время шаман не сводила с меня взгляд и следила как я омываю себя водой. Ее взгляд был какой-то неуверенный, как будто она в чем-то сомневалась. Сразу после этого мы вернулись в деревню, где меня уже ждала улыбающаяся Вайдиаткан. Она подошла ко мне и, погладив меня по голове, что-то сказала. Я покачала головой, показывая, что я не понимаю ее. Тогда девушка показала вначале на свою грудь, а том ниже между ног и повторила какое-то слово. Для пущей убедительности, она поймала проходящего мимо какого-то парня и показала на его мужское достоинство и сказала слово, которое я знала, обозначающее 'нет' на их языке. Наконец, я поняла ее.
  - Теперь ты женщина, - повторила Вайдиаткан.
  Она опять улыбнулась и продолжила.
  - Через пять рождений солнца начнется церемония инициации для..., - дальше последовало опять незнакомое мне слово, но, поняв мою проблему, девушка хихикнула и показала на стоящих рядом мужчин.
  - На ней тебе выберут мужчину.
  Все еще улыбаясь, Вайдиаткан стала поглаживать мой живот.
  
  Серия 68.
  29 июля 2010 г.
  Табатинга, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Антонио Трентино сделал очередной глоток коктейля и поставил стакан на стол. Наверное, у коктейля был свой, какой-то особенный вкус, но он не замечал его, как и традиционную музыку в стиле босанова, сочетающую мягкие звуки американского джаза и горячие африканские ритмы, плавно разливающиеся по полутемному бару. Он пришел сюда, стараясь хоть немного отвлечься, но у него плохо это получалось. Все его мысли были о Летисье.
  Как только Глория, наконец, стала терять силы и ураган чуть отступил от Tres fronteras Антонио сразу же примчался сюда из Манауса и организовал широкомасштабные поиски. Оба больших сторожевых бразильских корабля, стоявшие в порту, были отправлены на Хавари в поисках следов девушки и знаменитого шеф-повара. Шансов, конечно, было мало, но, учитывая известность пропавших, правительство штата пошло навстречу. С близлежащей военной базы были выделены несколько тяжелых армейских вертолетов, на одном из которых Антонио вместе с поисковой группой, сразу же отправился по месту нахождения GPS-трекера яхты. Перед его глазами проносилось бескрайнее неровное море из крон высоких деревьев, периодически разрываемое какими-нибудь лесными гигантами. К его удивлению, вид сверху на сельву не был однородный, а джунгли имели пятнисто-зеленую окраску. Среди обычной зелени, традиционной для подобного леса, встречались деревья с ярко-салатовыми и желтыми листьями. Некоторые деревья были покрыты обсыпными оранжевыми или светло-фиолетовыми цветами. В голову Антонио пришла мысль, что Летисье бы понравился этот цветастый ковер. Девушка всегда любила цветы и сочные сочетания красок, да и сама Лети была яркой и неординарной личностью. Его мысли прервал изменившийся рокот вертолета и голос пилота в наушниках.
  - Мы, кажется, на месте.
  Вертолет низко спустился к самым кронам и завис рядом с исполином, поднимающимся над всеми другими деревьями. Среди огромных ветвей могучего дерева глаза Антонио сразу нашли носовую часть яхты. Часть позолоченных букв еще держалась на борту и было даже возможно прочитать ее название. Яхта застряла в узком пространстве между двух широких ветвей дерева.
  - Nossa! Este é angelim vermelho, é um das mais grandes árvores da selva. Parce que há mais de 80 metros áte o terra (Ох, это же красный ангелим, одно из самых высоких деревьев в сельве. Тут должно быть метров восемьдесят до земли. Бр. Португ.), - затрещало в наушниках.
  Языки были похожи и Антонио немного понимал португальский и даже пытался сам говорить простыми фразами. Машина немного поднялась в воздух, чтобы не задеть громадное дерево и зависнуть с другой стороны яхты. Команда спасателей зашевелилась, готовясь к высадке. Антонио тоже было встал и потянулся за своим рюкзаком, когда командир группы остановил его.
  - Сеньор, у вас нет опыта лазанья по таким деревьям. Вам лучше остаться здесь.
  Выбросив веревочную лестницу над широкой веткой, команда спасателей в специальном снаряжении один за другим стала спускаться на дерево. Спасатели быстро добрались до остатков яхты и, убедившись, что они крепко засели на дереве, пара человек исчезла внутри. Несколько долгих минут Антонио напрягая глаза всматривался в зеленые заросли напротив, ожидая что из них вот вот вынесут девушку. Разумом он понимал, что вероятность выжить в такой яхте, подхваченной ураганом и затем обрушенной на дерево, стремится к нулю, но сердце не хотело ничего слышать. С большим трудом Антонио удалось не засорять радиоэфир своими вопросами и терпеливо ждать появления спасателей. Наконец, они оба показались из развороченного трюма.
  - Внутри пусто. Точнее там полно трухи, оставшейся от того, что когда-то было мебелью или бытовыми приборами. По крайней мере, мы не обнаружили никаких следов людей.
  Это несколько воодушевило Антонио. Может быть Лети и не было на этой яхте, когда ее захватило ураганом. Тогда остается хоть какой-нибудь шанс все еще найти ее, пока не найдено тело. Он поделился своими мыслями с руководителем поисковой группы, но тот лишь покачал головой.
  - Вы мыслите категориями цивилизации, а это сельва. Человеческое тело здесь может исчезнуть буквально за пару десятков минут так, что не останется даже костей. Поверьте, здесь существует достаточно насекомых, рыб и прочих созданий, способных это сделать.
  Увидев, изменившееся лицо Антонио, он добавил.
  - Desculpe, eu não quis ofender. Eu só quero que você não construa esperanças vãs (Простите, я не хотел. Просто хочу, чтобы Вы не строили напрасных надежд. Португ.).
  Они хотели уже покинуть гигантское дерево, когда один из пилотов заметил что-то среди крон в несколько сот метрах от них.
  - Там, кажется, вторая часть.
  Вертолет заложил вираж и направился туда, куда рухнула вторая часть яхты. Там, среди ветвей крупной сейбы, широко раскинувшей свои разбухшие ветви, застрял парус неопределенного цвета. Парусина зацепилась за крупные шипы в изобилии покрывавшие стол и ветки дерева, а под ней раскачивались остатки мачты.
  - Возможно, там есть еще что-то под пологом леса, - предположил Антонио в общий радиоэфир.
  - Мы не сможем тут спуститься, лес слишком густой. Возможно, позже мы сможем отравить группу со стороны реки, но сейчас нам следует возвращаться.
  Через несколько дней один из патрульных кораблей, отправленных на Хавари, почти в полусотне километров от этого места обнаружил на берегу заднюю часть яхты. Она практически полностью затонула и ее заметили совершенно случайно, когда корабль оплывал широкий перуанский лесовоз. На судне не было специального оборудования для проведения водолазных работ, так что, осмотрев обломки на поверхности воды и немного исследовав близлежащие берега, корабль вернулся в Табатингу. Найти ничего не удалось.
  На прошлой неделе поисковая группа, наконец, добралась и до того дерева сейбы, на котором они ранее с вертолета заметили парусину. Внизу под пологом леса действительно оказалось множество обломков яхты, мебели и даже кое-какие личные вещи экипажа, но никаких признаков людей найти так и не удалось.
  Несколько дней назад правительство Бразилии официально уведомило его об окончании поисков, так как с момента урагана прошло уже более двух месяцев и дальнейшие поиски представляются бесперспективными. Антонио просто не мог допустить, чтобы это все так закончилось и бросить Лети одну в джунглях. Он добился встречи с генералом, управляющим военной базой и договорился о продолжении поисков на коммерческой основе, посулив в случае успеха еще большие деньги. Сегодня вечером он уже получил ставший традиционным отчет о поисках, в котором было отмечено, что никаких новых следов яхты или ее предполагаемых пассажиров найти не удалось, хотя военные уже обследовали реку гораздо дальше, чем даже теоретически по ней могла уйти яхта. У Антонио уже опускались руки и он уже не знал, что он мог бы еще сделать.
  - Скучаешь? - спросил женский голос, отрывая Антонио от его мыслей.
  У его стола остановилась красивая и фигуристая девушка-афроамериканка в ярком цветастом платье.
  - Quer dançar? (Потанцуем? Португ.).
  Антонио молча покачал головой, а девушка, пожав плечами, исчезла в толпе. Антонио взял свой телефон и взглянул на экран, откуда на него посмотрела улыбающаяся Лети.
  'Dove sei amore mio?' ('Где же ты, моя любовь?' Итал.) - подумал он.
  В этот момент телефон завибрировал, а фотография девушки пропала, сменившись экраном вызова с незнакомого номера. Вначале Антонио не хотел брать трубку, но потом, подумав, что это может как-нибудь быть связано с поисками, ответил.
  - Здравствуйте! Мистер Трентино? - сказал на английском голос с британским акцентом.
  - Слушаю, - устало откликнулся Антонио, предположив, что ему звонит кто-нибудь из недовольных клиентов, которых он поспешно оставил в Америке.
  - Вы случайно не ищите мисс Кастро?
  
  Серия 69.
  29 июля 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Утро началось со звуков труб и боя барабанов. Сегодня должна была состояться церемония инициации, чего бы это не значило, на которой мне должны были выбрать мужа. К сожалению, не смотря на все мои попытки, за эти дни мне ни разу не представилось ни малейшего шанса сбежать. Поспешно приведя себя в порядок, я отправилась к хижине вождя, где и должна была состояться основная часть церемонии. Оказалось, что большинство девушек и мужчин уже давно встали и с интересом наблюдали за подготовкой церемонии. Парни, что непосредственно должны были принять в ней участие, были уже частично раскрашены каким-то особым узором, который они продолжали наносить прямо в данный момент. У некоторых на головах появились головные уборы с яркими перьями. Вчера Вайдиаткан как могла рассказала мне, что церемонию будет заключаться в испытании мужественности новых мужчин и воинов. Они должны будут пережить укусы каких-то муравьев. Этих насекомых еще вчера для церемонии совместно отловили все мужчины деревни. Я осмотрелась и заметила, что рядом с одной из хижин вокруг большого горшка примостилось несколько женщин постарше. Они плели, то и дело, беря что-то из горшка. Я подошла ближе и увидела, что горшок наполнен каким-то зеленым отваром, в котором плавают огромные темно-бордовые муравьи. Каждый из них был, пожалуй, не меньше пары сантиметров. Насекомые плавали на поверхности отвара и еле шевелили лапками или были попросту неподвижны. Женщины плели из пальмовых листьев какие-то ромбовидные перчатки, периодически ныряя в горшок и доставая муравьев, которых они вплетали между полосками. Муравьев они закрепляли достаточно кучно и так, что их слабо шевелящиеся головы оказывались снаружи, а жала были направлены внутрь такой своеобразной рукавицы. Женщины вплетали муравьев один за другим, убеждаясь, что они надежно фиксированы и не могут выбраться. Хотя сами насекомые были какие-то вялые и даже не делали попыток убежать. Вдруг сзади кто-то взял меня за талию.
  - Доброе утро, - улыбнулась Вайдиаткан.
  Проследив направление моего взгляда, она изобразила, как такой муравей кусает ее за руку и сделала гримасу боли на лице. Я показала на женщин, спокойно хватающих руками муравьев и вплетающих их в корзины. Поначалу, девушка не поняла меня, а потом рассмеялась и показала на горшок с зеленой жидкостью.
  - Этот настой из трав заставляет их некоторое время спать.
  Теперь все встало на свои места. Женщины усыпляли муравьев, чтобы изготовить орудие пыток - странные ритуальные перчатки, начиненные более чем сотней огромных насекомых. Между тем около хижины Топотаймана собиралось все больше и больше народа. Вскоре там уже собрались почти все члены племени, не было заметно только самого вождя и шамана. Несколько мужчин устанавливали посередине свободного пространства, что-то напоминающее невысокий турник с перекладиной как раз в области рук. Вайдиаткан взяла меня за руку и потянула в предположенную сторону, к очагу, где другие женщины занимались готовкой еды. На костре жарилась рыба и мясо, а в расположенной рядом земляной печи готовились разные овощи и фрукты. Тут же стояли горшки с забродившим маниоком. Следующий час я активно помогала женщинам и у меня почти не было времени смотреть на то, что происходит вокруг. Только относя готовую еду к столу, я обратила внимание, что все мужчины уже собрались рядом с тем самым турником, на перекладинах которого висело несколько пар широких красиво раскрашенных рукавиц. У них не было выражено каких-то деталей типа пальцев, а они были скорее похожи на папку, в которую можно было вставить, например, руку. Мужчины поглядывали на них с почтением и переговаривались о чем-то своем. Вскоре мы закончили с едой и, отнеся последнее блюдо из поджаренных усатых полосатых сомиков, я пристроилась на какой-то ветке рядом с Вайдиаткан. Не успела я усесться поудобнее, как раздались звуки труб. Несколько молодых мужчин изо всех сил дули в длинные тростниковые трубы, производя эти протяжные звуки. Одновременно с этим появился относительно пожилой мужчина, который, как я поняла, был знахарем племени. В его руках было что-то похоже на потухший факел, откуда валил густой сизый дым. Знахарь по очереди подошел к каждому из выстроившихся в линейку молодым парням, некоторые из которых были совсем мальчишки, и обдал их густым дымом. Раздался бой барабанов и под него из своей хижины появился Топотайман в компании из нескольких самых старших мужчин. Каждый из них нес небольшой шест с насаженной на него перчаткой с муравьями. Видно действие усыпляющего отвара прошло и поверхность перчатки шевелилась. Муравьи мотали головами и активно пытались выбраться из крепко сплетенной рукавицы. Но это было бесполезно, так как они застряли ровно посередине сплетения твердых пальмовых листьев в самой узкой области их груди. Толстое брюшко никак не могло пройти через плотную плетенку, что приводило насекомых в бешенство. Когда вождь со свитой достигли церемониального турника, или как это тут называлось, их благословил знахарь, также отдельно обдав дымом каждую перчатку. Казалось муравьев это разозлило еще сильнее и они с новыми силами стали щелкать жвалами и пытаться выбраться из плена. По знаку Топотаймана старшие мужчины сняли красивые и широкие рукавицы и в них палочками поместили внутрь ромбовидные зеленые перчатки с муравьями. Мы с Вайдиаткан неотрывно смотрели как первый из юношей, получив благословение вождя и знахаря, подошел к турнику и, облокотившись на него локтями, застыл с поднятыми руками. Мужчины из окружения Топотаймана медленно и торжественно опустили ему на руки церемониальные рукавицы. Лицо парня исказила гримаса боли, а его челюсти плотно сжались. Казалось, парень повис на турнике на локтях. Мужчины, которые не участвовали в церемонии и были без специальной раскраски, обступили парня и, подхватив его за руки, выстроившись в линию, начали танцевать какой-то незамысловатый танец. Они что-то заунывно пели на своем языке. Смотря на лицо парня было видно, что он держится из последних сил. Никто и не подумал снимать с него перчатки и он так и танцевал с поднятыми руками, поддерживаемый справа и слева другими членами племени. Его лицо было крайне сосредоточено и на нем было написано, как ему было больно. Однако ни одного стона не слетело с его губ. Я неожиданно почувствовала, как меня наполняет странная гордость за почти неизвестного мне парня. Я не знала, как больно жалят эти муравьи, но вспоминая эти шевелящиеся зеленые перчатки, одетые сейчас на руки этого парня и скрытые сейчас от наших глаз церемониальными рукавицами, я невольно представляла, как эти разозленные насекомые в бессильной ярости щелкают жвалами и вонзают свои жала в его руки снова и снова. Внутри меня все похолодело и я явственно поняла, что никогда бы не прошла такую инициацию. Это и правда только для настоящих мужчин и воинов. Я была готова стать женой, любовницей, наложницей, кем угодно, но только бы не проходить через это.
  Время шло, а мужчины все танцевали и парень все еще держал руки, согнутые в локтях, поднятыми вверх. Я заметила, что женщины и некоторые мужчины, свободные от церемонии, уже во всю берут еду со стола. Отвлекшись на минуту, я повернулась в сторону стола, где Вайдиаткан как раз брала что-то белое из миски на столе. Девушка улыбнулась и знаками показала мне, что это что-то очень вкусное. Но едва я наклонилась над столом, как на меня накатила волна тошноты. В центре стола в глубокой миске шевелись большие белые толстые личинки. Не в силах выбраться из миски, они перебирали своими крохотными лапками и перекатывались друг по другу. Иногда какая-нибудь из них достигала края посудины, забравшись на своих сородичей, и показывала свою отвратительную голову с двумя маленькими черными глазками и беспрерывно работающими челюстями. Вайдиаткан опустила руку в миску и, прихватив нескольких личинок, лихо забросила их в рот. Девушка смачно зачавкала и с недоумением уставилась на меня. В последний момент я смогла отвернуться и, согнувшись пополам, с трудом подавила рвотный спазм. Похоже, главное блюдо церемонии пройдет сегодня мимо меня.
  Есть сразу расхотелось и я, оставив девушек, решила подойти поближе месту проведения церемонии. Там, наконец, с рук парня сняли перчатки. Я с ужасом и благоговейным трепетом смотрела на его почерневшие и распухшие кисти. Казалось, парень еле переставляет ноги. Мужчины помогли ему добраться до одной из хижин, где он присел на поваленное дерево. Одна из девушек принесла ему бражки и сейчас держала горшок у его губ, помогая ему пить. Между тем знахарь обкуривал следующего будущего воина, а мужчины из окружения вождя, готовили для него новые перчатки со свежими муравьями. Я почувствовала, как кто-то тронул меня за плечо и повернулась. Это была Вайдиаткан. Девушка что-то говорила, но ее было не слышно из-за громких звуков церемониальных труб и барабанов, а также продолжающегося танца и песен мужчин. Вайдиаткан взяла меня за руку и потянула в сторону моей хижины. Я послушно пошла за девушкой, мне была даже любопытно, что же могло ее отвлечь от этого зрелища. Когда мы оказались уже на достаточном удалении от проходящей церемонии, Вайдиаткан повторила.
  - Тебя хочет видеть шаман.
  Я удивленно посмотрела на нее.
  - Сейчас? - Уточнила я.
  - Да, да, - подтвердила девушка и, кивнув на мою хижину, добавила, - Она просила тебя взять с собой свои вещи.
  - Почему? - Спросила я, при этом не уверенная, что смогу понять ответ.
  Вайдиаткан изобразила жест, означающий, что она не знает. Через пару минут собрав свои нехитрые вещи и, оставив разбитый фонарь в хижине, мы отправились через джунгли в сторону хижины шамана. Где-то на середине пути я поймала себя на мысли, что вот она та самая возможность убежать. Я могла бы легко справиться с Вайдиаткан и скрыться в джунглях. Я повернулась и посмотрела на идущую сзади меня девушку. Заметив, что я повернулась и смотрю на нее, она улыбнулась.
  'Нет, я не могу ее обидеть, - подумала я, - Вайдиаткан всегда была добра ко мне'.
  Кроме того, я была заинтригована, зачем шаман вызвала меня. Решив, что я всегда смогу сбежать на обратном пути, я решила все-таки в начале понять, в чем собственно дело.
  Вокруг хижины шамана, казалось, ничего не изменилось. Черепа животных смотрели на меня все теми же пустыми глазницами, а из хижины тянулся сизый дым. Сама шаман ждала нас на пороге. Вайдиаткан поклонилась и я последовала ее примеру. Шаман сделала шаг в сторону от двери и что-то сказала девушке. Вайдиаткан еще раз поклонилась и, повернувшись на тропинке, исчезла в джунглях. Шаман посмотрела мне в глаза и сделала приглашающий жест рукой. Я неуверенно вошла в хижину, пройдя мимо нее, и оказалась все в той же полутьме. По полу стелился плотный дым, исходивший от тлеющего в центре очага.
  - Você não pertence a este mundo (Ты не принадлежишь этому миру. Португ.), - неожиданно сказала шаман, на довольно сносном португальском языке.
  - Я... я..., - замялась я.
  Шаман проигнорировала мои попытки что-либо ответить и продолжила.
  - Ты не такая как все. Ты не будешь хорошей парой для наших воинов. Ты не родишь им детей. И ты это знаешь!
  Я молча кивнула, не зная, что возразить ей.
  - И когда в племени поймут это, то тебя убьют, - просто сказала она.
  Произнесено это было буднично, как будто она рассказывала, что сегодня ела на завтрак. Неожиданно шаман вытянула руку и больно дернула меня за волосы. Я увидела, что в ее руке остался небольшой клок волос, который она бросила в какую-то непонятно откуда взявшуюся широкую миску с грязной водой. Размешав воду рядом стоявшей палкой, она стала пристально вглядываться туда, периодически переводя взгляд на меня.
  - Духи леса говорят, что у тебя другая судьба. Кроме того, ты прошла церемонию инициации как женщина. Ты не знаешь, но твое будущее уже предопределено. Тебя ждет большая боль, но за ней последует женское счастье. Готова ли ты?
  - Я думаю... я... - неуверенно начала я.
  - Не важно, что ты думаешь. Вне зависимости от твоего ответа духи уже сказали свое слово. А теперь иди.
  Я послушно двинулась к двери хижины.
  - Você não entendeu. Saia daqui, volte para o seu mundo. Você não tem lugar na selva. (Ты не поняла. Уходи отсюда, выбирайся назад в свой мир. В сельве тебе нет места. Португ.).
  Я поражено застыла и с удивлением посмотрела на нее.
  - Вы отпускаете меня?
  Шаман грустно улыбнулась.
  - Я не вождь и не могу это сделать. Однако, если ты задумала побег, то это самое лучше время. Часть мужчин сейчас ни на что не способны после церемонии, а другие находятся под впечатлением праздника, - она изобразила мужчин, пьющих из сосудов, - Сегодня у тебя неплохие шансы.
  Шаман кивнула куда-то в туман около двери. Наклонившись, я с удивлением увидела там свои ботинки, которые смотрелись здесь, словно инопланетный артефакт.
  - Возьми еще это, - с этими словами она протянула мне зеленый рюкзак, подобный которому плели женщины племени, - Остальные твои вещи не сохранились.
  Все еще не веря в такой поворот событий, я неуверенно вышла их хижины. Шаман последовала за мной и показала на тропинку, идущую в противоположенную сторону от деревни.
  - Эта дорога приведет тебя к реке, примерно туда, где была церемония инициации. Поворачивай на всех развилках направо и будь аккуратнее у воды. Прощай!
  - Спасибо, - сказала я, но шаман уже исчезала в своей хижине.
  Я обулась и, закинув свой немногочисленный багаж в зеленый рюкзак, отправилась вперед по тропе. Вскоре показалась развилка и я повернула направо, как велела женщина. Тропа петляла по сельве, то расширяясь до нормальной дорожки в лесу, то превращаясь в едва заметную тропинку. Несколько раз я была вынуждена возвращаться по своим следам или петлять по джунглям, чтобы найти тропинку. Уже через час я полностью потеряла любое представление о направлении и своем местонахождении и только следовала указаниям шамана. Поворот направо, правая развилка, правая тропа. Без мачете приходилось сложно и периодически приходилось буквально пролезать между переплетений лиан и ветвей, окутывающих тропинку. Было большое искушение остановиться передохнуть, но слова шамана, о том, что это побег, а вовсе не добровольное прощание с индейцами, подстегивали меня. Кто знает, когда люди Топотаймана хватятся меня?
  Наконец, где-то после полудня джунгли стали редеть и я резко оказалась на берегу протоки. В этот раз я вышла из леса немного дальше от того места, где проводился ритуал. Отсюда был хорошо виден тот пляж, но от него меня отделало несколько десятков метров непроходимых огромных затопленных корней. Я осмотрелась, заметив, что теперь тот полуразрушенный шлюп оказался почти рядом со мной. Бочки под плотом были ржавые, но смотрелись вполне целыми. Сам плот зацепился за корягу одной из шин, привязанных к плоту. Видно этот плавучий дом провел здесь, брошенный в джунглях, уже какое-то время. Я прикинула, что меня от плота отделяло всего несколько метров протоки. Вода была немного мутной, но в целом достаточно прозрачной и неглубокой, чтобы я могла видеть в этом месте песчаное дно. План у меня созрел мгновенно. Мне надо было выбираться на большую реку и, может быть там, мне удастся встретить какую-нибудь лодку. В любом случае выбираться по воде было бы проще и быстрее. Вернувшись к пологу леса, я попыталась сломать одно из небольших деревьев, растущих около берега. Мне был нужен какой-нибудь шест, чтобы хоть как-то управлять этой посудиной. На видневшийся позади ржавый винт надежды не было никакой. С третьей попытки одно из деревьев поддалось и я рухнула вслед за ним на землю. Я потратила еще несколько минут, как могла обрывая с него боковые ветки и вот, наконец, я была готова к броску. Внимательно осмотрев воду, разделяющую берег и убедившись, что в ней никого вроде нет, я решила сделать все быстро. Я немного разбежалась и резко вошла в воду, направляясь к плоту. Плот быстро приближался и я, было, уже обрадовалась, что мой план удался, когда вдруг, я ощутила, что моя правая нога скользит по чему-то гладкому и тут же неожиданно я почувствовала удар по ноге и за ним последовала ослепляющая волна боли. Я вытянула руки и смогла ухватиться за плот, заметив как у меня из под ног выскочила довольно крупная, может быть с метр диаметром, плоская рыбина песчаного цвета. Она полностью сливалась песком, а небольшие темные пятна на ней смотрелись как обычные камушки на дне. Разглядеть ее было возможно только потому, что она двигалась, как бы паря над песком и меняя рисунок дна. Превозмогая нестерпимую боль, я кое-как подтянулась на руках на плот и не глядя повалилась на доски. Боль только продолжала нарастать. Краем глаза я заметила какое-то шевеление в кустах на пляже, где проходила церемония инициации, а спустя секунду что-то прожужжало мимо моего уха и воткнулось в одну из гнилых досок, что когда-то составляли каркас дома на плоту. Это был заточенная тростниковая стрела с цветными перьями на конце.
  'Да, они хватились меня гораздо быстрее, чем я думала', - подумала я.
  Подволакивая кровоточащую ногу, я укрылась с другой стороны кучи хлама, когда-то бывшей домом, и стала из последних сил пытаться высвободить плот из плена коряги. Покрышка намертво застряла в дереве и никак не хотела меня отпускать. Между тем индейцы приближались и я уже слышала их переговаривающиеся голоса. Среди незнакомых слов я несколько раз разобрала слово, обозначающие убить. В общем, меня не ждало ничего хорошего. В отчаянье я пнула проклятую шину здоровой ногой. Тут веревка, державшая ее лопнула, и плот оказался свободен, оставив покрышку так и висеть на коряге. Я срочно потянулась за шестом, который я чудом еще не потеряла в воде, и стала отталкиваться от дна и корней деревьев, выводя плот на середину протоки, подальше от приближающихся индейцев. Мельком бросив взгляд на нестерпимо болевшую ногу, я заметила, что кожа вокруг раны побелела и начала понемногу неметь. Сделав над собой усилие и убедив себя, что сейчас лучше потерять ногу, чем жизнь, я из последних сил направила плот к высоким зарослям из затопленных корней больших деревьев, вдоль которых была свободная от огромных кувшинок и прочей водной растительности вода. Неожиданно один из индейцев схватился за лиану и, раскачавшись на ней, как обезьяна запрыгнул прямо в центр торчавших из воды высоких корней, на которые как раз и медленно двигался мой плот. Индеец усмехнулся и неторопливо стал поднимать свою духовую трубку, тщательно целясь в меня. Я как могла, старалась спрятаться за кучей мусора на плоту, но эти доски уже сильно истлели и полностью укрываться за ними никак не получалось. Воин спокойно стоял и ждал, пока течение принесет меня прямо к нему. Наконец, он удовлетворенно кивнул сам себе, видно я оказалась достаточно близко, чтобы промахнуться было невозможно. Индеец тщательно прицелился, а я как можно сильнее вжалась в пол, даже на секунду забыв про дикую боль в ноге. Неожиданно вместо хлопка от запуска стрелы раздался всплеск и я, не удержавшись, выглянула из-за своего укрытия. Прямо перед индейцем среди корней застыла, как вышедшая прямиком из ночного кошмара, гигантская зеленоватая с темными пятнами по телу, змея. Она высилась из воды на метра полтора, поднимаясь где-то до пояса воина. Анаконда, а это могла быть только она, широко открыла рот, раздвинув пасть практически вертикально, продемонстрировав два ряда кривых белых зубов. В следующую секунду плот зацепил, торчащие из воды корни, и я была вынуждена вернуться к управлению моим судном. Когда я, спустя несколько секунд, смогла выровнять плот и опять вывести его на глубокую воду, то в корнях деревьев я смогла увидеть только извивающиеся огромные змеиные кольца, постепенно погружающиеся в воду.
  Наконец, я миновала корни и попала в стремнину, которая быстро унесла меня прочь от индейцев. Протока стала расширяться, а водная растительность встречалась все реже и реже. Очевидно, меня скоро уже вынесет на Хавари. Моя нога продолжала все также нестерпимо болеть, что у меня уже стали появляться мысли, а не избавиться мне от нее каким-либо способом. В любом случае мачете остался далеко у Топотаймана, а больше вокруг я не наблюдала ничего подходящего. Закусив до крови губу и стараясь не кричать, я стала осматривать мою побелевшую и уже полностью потерявшую чувствительность ногу. Лимфатический узел под коленкой затвердел и превратился в твердый камень. Боль была нетерпимая и постоянная. Она не пульсировала, не накатывала и не отпускала. Голова начинала кружиться и перед глазами все плыло. Среди обрывков мыслей вплыло как Диего говорил никогда не бегать по джунглям, так как это всегда плохо заканчивается. Боже, как же он был прав! Боль теперь занимала все мое сознание и я была готова умереть, только бы не терпеть больше эту пытку. Видно моя нервная система не выдержала такого напряжения и спустя еще несколько минут агонии я провалилась в какую-то бездонную темноту. Между тем мой неуправляемый плот, подхваченный течением, быстро выносило в сторону Хавари.
  
  Серия 70.
  30 июля 2010 г.
  Пуэрто-Мальдонадо, департамент Мадре-де-Дьос, Перу.
  
  Марисоль в отчаянье очередной раз подергала решетку. Толстые прутья одиночной камеры не поддались и девушка, дернув их еще раз, опустила руки. Прошло уже шесть дней как ее арестовали в порту. Сразу после этого ее отвезли в центральное управление полиции в Пуэрто-Мальдонадо и заперли здесь в подвальном помещении, где находилось несколько камер для предварительного заключения. Некоторое время она провела тут, пока также неожиданно не оказалась на заседании районного суда. Ей дали какого-то студента-адвоката, никак по-другому она назвать его не смогла, который не мог связать и трех слов и лишь пытался что-то вяло мычать, когда ему задавали прямой вопрос. На суде ей не предъявили никаких доказательств, но, тем не менее, это не помешало им вынести вердикт и передать ее вместе с делом в Колумбию. Марисоль догадывалась, кто стоит за всем этим, но не думала, что Каймакан зайдет так далеко. Похоже, она ошиблась. Она была слишком заметной фигурой и, особенно после ликвидации Бурлона, ее побоятся убрать здесь в Перу, но вот когда она попадет в Колумбию, то все изменится. Скорее всего, ей просто помогут навсегда исчезнуть. Именно поэтому и была разыграна все эта история с обвинением, арестом и ее выдачей в Колумбию.
  В пустом помещении звуки открываемой наружной двери Марисоль услышала задолго до того, как послышались приближающиеся шаги, и она увидела одного из охранников.
  - Su tio quiere verle (Вас хочет видеть ваш дядя. Исп.), - сходу сообщил он.
  Марисоль удивилась. У нее не было никакого дяди и, в особенности здесь в Перу. Очевидно, это было кто-то другой, кто знал ее и хотел встретиться и, возможно, предложить свои услуги. В ее текущем положении выбирать особо не приходилось и она кивнула.
  - Да, я хотела бы его увидеть.
  Полицейский ничего не ответил и молча вернулся по коридору. Послышались звуки закрываемой внешней двери и на несколько минут все стихло. Девушку окутал полумрак, разрываемый лишь слабой лампой, висевшей в центре коридора. В подвале было тихо, единственного задержанного кроме нее вчера перевели отсюда или уже выпустили на свободу. Через пару минут внешняя деверь вновь открылась, на секунду озарив коридор ярким светом с лестницы, и послышались шаги. Марисоль подалась вперед, с интересом ожидая, кто будет ее 'дядей'. К ее удивлению, это был незнакомый человек, которого она никогда раньше не видела.
  - О, Марисоль. Как ты тут моя дорогая? Я был здесь проездом и случайно узнал, что тут произошло. Это должно быть какое-то недоразумение, - казалось, совершенно искреннее возмутился 'дядя'.
  - Добрый день. Я и сама не понимаю, что происходит... - она запнулась, когда дошла до момента, где должна была произнести его имя.
  Марисоль не знала, как он представился в полиции и не хотела рисковать.
  - ... дядя, - просто закончила она.
  - Мы бы могли поговорить наедине? - обратился 'дядя' к скучающему полицейскому.
  Тот оценивающе посмотрел на него сверху вниз, а затем перевел взгляд на Марисоль. Видно, не найдя в них ничего опасного, он молча развернулся и отправился на выход из подвала.
  - У вас десять минут, - не оборачиваясь, бросил он.
  - Как ты Марисоль? С тобой хорошо обращаются? - продолжал играть свою роль 'дядя'.
  Между тем его руки извлекли из подкладки пиджака какой-то небольшой предмет. 'Дядя' нажал на него и на его плоском корпусе загорелся зеленый светодиод. Он прервал себя на полуслове.
  - Это устройство защитит нас от подслушивания, хотя - он обвел глазами пустое помещение подвала, - Не думаю, что нас кто-то тут будет подслушивать. Здесь даже камера всего одна на входе.
  - ¿Quien es usted? (Кто Вы? Исп.) - спросила Марисоль.
  - Не важно, кто я. Меня послал дон Эстебан. Ему сообщили, что вас взяла полиция и собирается депортировать в Колумбию. Меня просили вам передать, что произошло какое-то недоразумение, так как он со своим партнером предварительно договорился на счет вас. Возможно, просто официальный запрос на ваш арест еще не успели отменить. В любом случае в Колумбии вам ничего не угрожает. Со дня на день вас должны официально депортировать в Колумбию самолетом. Местная полиция передаст вас колумбийским властям, которые пришлют за вами самолет. По прибытию в Колумбию с вас снимут все обвинения и Вы будете свободны.
  Передав сообщение 'дядя' ушел, а Марисоль, присела на лавку и задумалась. Все звучало как-то слишком красиво, но с другой стороны у нее не было основания не доверять дону Эстебану. Если бы он и правда хотел ее смерти, то ему было достаточно всего лишь не предупреждать ее тогда. Девушка крепко задумалась. Нет, тут было что-то другое. Как сказал 'дядя' дон Эстебан предварительно договорился на счет нее со своим партнером. Было ясно, что 'дядя' не хотел лишний раз называть имен и этим партнером мог быть только Каймакан. А этот наркобарон был гораздо хитрее и изворотливее, чем дон Эстебан мог себе представить и Марисоль была почти уверена, что он ведет какую-нибудь двойную игру. Слишком давно она копала под него и знала, как он думает и многие его тайны. Все складывалось слишком просто, а так никогда не бывает, если дело заходит о Каймакане. Она не знала, о чем они договорились с доном Эстебаном и единственное, в чем она была уверена, так это то, что ей никак нельзя попадать в Колумбию, где сейчас без Бурлона могущественный Каймакан имеет практически неограниченные рычаги влияния. С другой стороны она пока не видела способа предотвратить неизбежное. Пока Марисоль думала, она не заметила, как вернулся охранник. Он принес ей ужин и сообщил, что завтра утром ее передадут колумбийской стороне в аэропорту.
  Ночь прошла неспокойно. Все это время девушка проворочалась на неудобной жесткой лавке, придумывая и отметая различные пути побега. К сожалению, она не была суперменом или каким-нибудь другим супергероем, чтобы пройти через стены или раскидать охрану и ей ничего больше не оставалось, как покорно ожидать начала депортации и надеяться, на то, что что-нибудь произойдет. Ранним утром вместо завтрака явились несколько полицейских, которые открыли ее камеру и попросили ее на выход. Ей вернули ее сумку с теми немногими вещами, что там были и под конвоем отвели до полицейской машины. Она думала, что будет что-нибудь еще, типа встречи с адвокатом или каким-нибудь представителей колумбийских властей, но видно в этом городочке, затерянном в амазонской сельве, никто особо не заморачивался, и когда прилетел колумбийский самолет, то они связались с полицией и вот ее уже везут в аэропорт для передачи. Город был небольшой и вскоре они уже были на месте. Они не стали заходить в небольшое здание терминала аэропорта и сразу въехали на взлетно-посадочную полосу. Там их уже ждал самолет ВВС Колумбии и несколько военных в колумбийской форме, куривших около трапа. Там же оказался офицер местной пограничный службы, штампанувший ей паспорт. Он в растерянности протянул его одному из военных, но тот отмахнулся и показал на девушку.
  - Отдайте его ей, мы все равно летим вместе. Куда она денется? - он усмехнулся.
  Ему все же пришлось взять несколько папок с материалами ее дела. Военный закинул их подмышку и кивнул ей на трап.
  - Por favor, señorita (Прошу вас, сеньорита. Исп.).
  Марисоль в последний раз беспомощно оглянулась. На трапе стоял пилот, а сзади было двое военных, чуть подальше за ними было несколько местных полицейских, что привезли ее. И хотя все мужчины были довольно расслаблены, у нее одной не было никаких шансов сбежать. Девушка медленно стала подниматься по трапу и зашла в самолет. Пилот махнул ей рукой в салон, предлагая выбрать любое свободное сидение. Следом за ней вошли военные. Марисоль села у окна с видом на здание терминала. Она видела, как полицейские вернулись в свою машину и уже покидали взлетно-посадочную полосу. Время шло, но почему-то самолет даже не двигался. Рассудив, что она не в том положении, чтобы задавать вопросы, она молча продолжала разглядывать в иллюминатор небольшой аэропорт. Вскоре надоело ждать и военным.
  - ¡Oyes, Nacho! ¿Porque todavía estamos aquí? (Эй, Начо! Чего мы тут застряли? Исп.) - Бросил один из них пилоту.
  - Там какие-то проблемы с трапом. Никак не могут убрать, там что-то сломалось.
  Военный посмотрел на часы и тихо выругался.
  - Открой тогда дверь что ли. Я курить.
  - Это аэропорт, тут нельзя курить, - усмехнулся пилот, открывая дверь.
  - Так вон, - он махнул рукой на пустую взлетно-посадочную полосу, - Менты уже уехали, так что можно.
  Второй военный также встал с кресла и направился к выходу.
  - Можно мне тоже? - Робко спросила Марисоль.
  Парни с интересом посмотрели на миниатюрную блондинку и один из них, видно старших, махнул рукой.
  - От трапа только не отходи, - велел он, - Курить есть?
  Марисоль покачала головой. Она не курила, но что-то ей подсказывало, что сегодня надо сделать исключение. Девушка взяла у военного сигарету и чуть затянулась. Неприятный дым проник в горло и она закашлялась. Военные не обратили на нее внимание, так как смотрели на ребят в оранжевых жилетах портовых служб аэропорта, которые безуспешно пытались оттолкнуть намертво застрявшую машину-трап от самолета. Военный презрительно посмотрел на них.
  - Блин, все как у бабки в деревне.
  Он повысил голос, так чтобы они услышали его.
  - Эй, ребята, а буксир вызывать не пробовали?
  Один из парней в оранжевом жилете повернулся к ним.
  - Тут два буксира всего есть. Один сломался, а второй занят. Так что придется подождать. Кроме того, все равно уже полоса занята.
  Марисоль повернулась и посмотрела на выруливающий на взлетно-посадочную полосу небольшой самолет. Это была сессна, одна из современных легких моделей. Девушка присмотрелась и неожиданно для себя узнала ее. Это же был самолет картеля сельвы, такие зеленые ленточки по корпусу были их фирменным знаком.
  - ¿Que coño esta pasando? (Это что за хрень? Исп.) - Сказал один из оранжевых жилетов, показывая на вынырнувший из-за терминала темный фургон.
  - Может его прислали вместо буксира, - с сомнением предположил второй сотрудник аэропорта.
  Зато Марисоль мгновенно поняла, что тут происходит и стала маленькими шажками постепенно отдаляться от трапа. Между тем фургон быстро приближался и явно направлялся прямо к ним. Один из военных заметил приближающийся фургон и сразу бросил взгляд на Марисоль.
  - Эй, ты! Я же сказал тебе не отходить от трапа. Давай сюда!
  - Да, да, просто там очень пахнет куревом и я чуть отошла подышать, - старалась потянуть время Марисоль.
  - ¡Ven por aquí! (Иди сюда! Исп.) - Зло сказал военный, направляясь к ней.
  И тогда Марисоль побежала в сторону черного фургона.
  - Стой! Я буду стрелять! - Крикнул военный, поспешно доставая оружие.
  Но он только успел сделать один предупредительный выстрел в воздух, когда фургон оказался между ним и Марисоль. Водитель фургона немного затормозил, подстраиваясь под бег девушки и стал выруливать в сторону готовящейся к взлету сессне. Позади них послышались выстрелы, но фургон закрывал бегущую к самолету по бетонному полю Марисоль. Однако выстрелы приближались, а об фургон все чаще раздавались звуки попаданий пуль. Когда до самолета оставалось уже совсем несколько метров, его дверь открылась и какой-то незнакомый мужчина выбросил ей вперед складной трап и протянул руку.
  - Быстрее сеньорита Санчес, пока они не заблокировали взлетно-посадочную полосу.
  Наконец, Марисоль оказалась на трапе и мужчина силой затянул ее внутрь, так что она повалилась на пол. Он поспешно вынырнул назад в проход и стал затягивать внутрь трап. Неожиданно он ухнул и повалился на пол. Чуть правее плеча на его белой рубашке стала расцветать красная роза.
  - Помогите мне, нам надо убираться отсюда, - промычал он.
  Стараясь не подниматься над полом, под градом пуль они все же смогли затянуть трап, уже принявший на себя большое количество свинца. Наконец, у них получилось задраить дверь и мужчина, держась за стенку, медленно пополз в кабину пилота. Марисоль схватила его за талию, поддерживая его изо всех сил, стараясь не позволить ему упасть. Через несколько секунд мужчина плюхнулся в кресло пилота и отработанными движениями стал выводить самолет на середину полосы, готовя к взлету. Послышались звуки сирен и на полосу ворвались несколько полицейских машин, сразу кинувшихся наперерез самолету.
  - ¡Venga, venga, venga ya! (Ну, давай, давай же! Исп.) - Марисоль с нетерпением подпрыгивала на сиденье второго пилота.
  Мужчина стиснул зубы. Одна из него рук вцепилась в обильно истекающее кровью плечо, а вторая как безумная бегала по приборной панели.
  - Мы успеем, мы успеем, - шептал он.
  Самолет вышел на полосу и стал набирать скорость.
  - Это национальное подразделение специальных операций полиции Перу, - донеслось из мегафонов на взлетно-посадочной полосе, - Остановите взлет. На борту находится человек, объявленный в международный розыск.
  Впереди одна из полицейских машин встала ровно посередине полосы, а две других заблокировали боковые объезды. Полицейские повыскакивали из машин и застыли за ними, ощетинившись оружием.
  Марисоль с беспокойством смотрела на слабеющего с каждой минутой пилота. Мужчина уже не сидел, а тюфяком лежал в кресле, побелевшими пальцами вцепившись в штурвал сессны.
  - Le repito. Para el despegue o tendremos que usar las armas. ¡Esta es su última advertencia! (Повторяю, остановите взлет или мы будем вынуждены применить оружие. Это последнее предупреждение! Исп.) - Повторно объявили в мегафон, также продублировав это по радио.
  Усмехнувшись, полуживой пилот только прибавил скорость, а снаружи полицейские отреагировали на это шквалом выстрелов. Лобовое стекло покрылось сеткой трещинок. Самолет быстро приближался к машинам, стоявшим на полосе, и полицейским стало понятно, что тормозить он уже не будет. Побросав оружие, они бросились в стороны, когда самолет почти коснулся носом первого автомобиля. В последнюю секунду пилот, напрягшись, потянул штурвал на себя, задирая нос самолета в небо и шасси лишь чуть скользнули по автомобилю, сбивая с него горящую мигалку. Сессна резко взвилась в воздух, поднимаясь над аэропортом.
  - Вовремя, - прохрипел почти белый пилот.
  Он стал набирать высоту и стал медленно говорить, то и дело морщась от боли.
  - Тапон велел перехватить вас во время передачи колумбийцам. В Колумбии творится какой-то бардак. Два картеля пытаются поднять под себя весь рынок накротиков, а заодно поделить между собой и всю экономику страны и он боится за вашу жизнь.
  В радио послышались щелчки и незнакомый голос сообщил.
  - Bordo CDS-23 regresa al aeropuerto o vamos a usar las armas antiaéreas (Борт CDS-23 вернитесь в аэропорт или мы будем вынуждены применить зенитные орудия. Исп.)
  У Марисоль упало сердце. От зениток им не укрыться. Девушка кинула взгляд на еле державшего руль, истекающего кровью пилота. Тот слабо улыбнулся ей в ответ.
  - Это блеф. У перуанцев здесь нет ни зениток, ни самолетов перехватчиков. Это всего лишь небольшой аэропортик в сельве.
  Он закашлялся, забрызгав приборную панель кровью, и продолжил.
  - Тапон велел мне доставить вас в Эквадор, откуда Вы сможете сбежать куда-нибудь дальше. В Перу и Колумбии вам оставаться опасно.
  Марисоль поджала губу. Она не сомневалась, что чуть что власти Эквадора не задумываясь сдадут ее Каймакану или американцам.
  - Нет, - твердо сказала она, - Мне нужно в Кайенну.
  Пилот с усилием повернул голову и уставился на нее.
  - Кайенну? Это же Французская Гвиана, она же на другом конце материка.
  - Мне нужно в Кайенну, - уверено повторила девушка.
  Пилот не ответил.
  - Мы сможем добраться туда на этом самолете?
  Марисоль повернулась и с ужасом увидела, что глаза пилота закрыты, а его руки бессильно свисают со штурвала. Между тем самолет тряхнуло и он стал заваливаться на правый бок, целясь носом в землю.
  
  Серия 71.
  30 июля 2010 г.
  Где-то на реке Хавари, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Наверное, я умерла. Я лежала на чем-то мягком, а все вокруг было белое. Перед глазами также стояла белоснежная пелена, которая, казалась, застилала все вокруг. Через нее лился плавный свет и слышались приглушенные голоса. Видно, именно так выглядел небесный суд. Я попыталась пошевелить больной ногой, но она не послушалась меня. Некоторое время я вслушивалась в приглушенные голоса, наслаждаясь окружающим спокойствием, пока вновь не провалилась в небытие.
  Когда я очнулась в следующий раз, был вечер и я поняла, что я все-таки задержалась в этом мире. Перед глазами все еще плыло, но я, сфокусировавшись и потрогав белую поверхность пальцами, поняла, что лежу в какой-то постели. Некоторое время я лежала, пытаясь сообразить, дома ли я или, может, в больнице, пока, как будто не прорвало плотину, и воспоминания последних месяцев не нахлынули на меня. Какой дом? Какая больница? Последнее, что я помнила, был плот, который уносило течением от дикарей глубоко в амазонской сельве и нестерпимую боль в ноге. Где я сейчас? Вспомнив про ногу, я обратилась к своим чувствам и с удивлением отметила, что боль ушла. Но тут ко мне пришла другая ужасная мысль? Может быть, я потеряла ногу? Я попыталась пошевелить конечностями и они слабо отозвались шевелением пальцев на обеих ногах. На меня волной накатило облегчение. Где бы я не была, я среди цивилизованных людей и кажется с моей ногой все будет в порядке. Я напрягла глаза, заставив их смотреть в одну точку над собой. Смазанная белая пелена колыхалась передо мной, но в какой-то момент у меня перед глазами сложилась картинка. Это была всего лишь белая марля, сложенная в несколько слоев. Видно, она обтягивала сверху мою кровать. Некоторое время я, расслабившись, наблюдала, как ветер колышет марлю. Это действовало успокаивающее, как медитация, когда неожиданно марля разошлась слева от меня и возникло чье-то лицо. Изображение у меня в глазах то троилось, то двоилось, но через какое-то время я поняла, что застывший надо мной человек мужчина. У него на лице была уже несколько отросшая щетина, видно он не брился последние несколько дней. Мужчина долго смотрел на меня. Его взгляд был мягким и наполненным радостью, его губы двигались и он что-то говорил. Я почувствовала что-то теплое в свое руке и догадалась, что это он взял меня за руку. Напрягая мускулы, я немного сжала его руку своими пальцами. Мужчина сразу это заметил и его губы поползли в стороны, образуя искреннюю улыбку. Он опять стал что-то говорить, поглаживая меня второй рукой по волосам. Прикосновения были ласковые и приятные. Я расслабилась и растворилась в своих ощущениях, сама не заметив, как мои глаза в очередной раз закрылись и я заснула.
  Когда я проснулась, опять было светло, видно наступил новый день. Я попробовала поднять руку и с удовлетворением отметила, что конечности меня слушаются. Во рту было сухо и, казалось, там образовалась пустыня не меньше Сахары. Я попыталась смочить его собственной слюной, но ее явно было недостаточно. Чуть приоткрыв губы, я смогла прошептать.
  - Пить.
   К моему удивлению меня услышали и через секунду полог моей постели открылся и между марлями ко мне заглянул пожилой мужчина.
  - Ооо, сеньорита Кастро, Вы уже очнулись? Я как раз пришел, чтобы сделать перевязку и осмотр. Сейчас я принесу вам воды.
  Марлевый занавес закрылся, оставив меня в недоумении. Какая еще сеньорита Кастро? Повернув голову направо, а потом налево, я убедилась, что больше рядом со мной никого нет. Тут опять появился тот мужчина, наверное, врач. В его руках был стакан с прозрачной жидкостью. Он аккуратно завел руку мне под голову и чуть подняв ее, прислонил стакан к моим губам.
  - Señorita Castro, beba despacio con los tragos pequeños. Tuvo una deshidratación ligera y su cuerpo no aceptará mucha agua a la vez (Сеньорита Кастро, пейте медленно, маленькими глотками. У вас было небольшое обезвоживание и много воды сразу ваш организм не примет. Исп.).
  Решив пока оставить вопрос о том, что за сеньорита Кастро, я с жадностью набросилась на воду. Врач несколько раз останавливал меня, призывая пить медленнее и делать паузы.
  - Еще воды, - прошептала я.
  Мужчина покачал головой.
  - Пока вам больше не нужно, но я принесу вам еще стакан через полчаса. Позвольте, я сейчас проведу осмотр.
  Я попыталась кивнуть, но не знаю, на сколько мой слабый кивок был заметен. Мужчина поднял одеяло и стал исследовать мою ногу. Я чувствовала его прикосновения и это обрадовало меня. Я видела, как он вытащил оттуда бинт и положил его сверху на меня. Потом, держа в руках марлю, он опять наклонился к моей ноге. Видно он менял мне повязку или что-то такое. Я вздрогнула, почувствовав что-то холодное, распространяющееся по ноге.
  - Не бойтесь, это обезболивающее, а также антисептик. Было необходимо извлечь шип хвостокола из вашей ноги. Потерпите минуту и все пройдет.
  Он вернулся к смене повязки и, наложив новую марлю, опять замотал мне ногу бинтом. Вновь укрыв меня одеялом, он выпрямился и повернулся ко мне. Я попыталась немного подняться на локтях, но мужчина остановил меня.
  - Нет, нет, пока лежите. Вам надо набраться сил. Вам не повезло наступить на одну из самых опасных амазонских рыб, Вы еще легко отделались.
  - Хлостовол? - Запинаясь, повторила я.
  - Хвостокол. Это родственник морских скатов. Здесь на Амазонке обитают его пресноводные формы. У них на хвосте имеется как минимум один ядовитый шип. Яд амазонских хвотоколов очень сильный, пожалуй, даже самый сильный среди скатов, и вызывает ужасную боль... - он опустил глаза, - Ну, Вы это уже знаете. От него падает кровяное давление, усиливается сердцебиение, может быть рвота, паралич. Нередки случаи как у вас, когда человек просто теряет сознание от боли. Иногда бывают даже летальные исходы. Но, к счастью, мы вовремя нашли вас.
  - Кто вы? - Прошептала я.
  - Ой, простите, я должен был сразу представиться. Я Томас Санатана, штатный врач на исследовательской станции Палмари. Вчера наши ребята возвращались по реке от одной протоки, где они изучали и снимали поведение капибар в естественных условиях, когда они неожиданно натолкнулись на ваш плот, дрейфующий по реке. Вам повезло, что основная его часть была сделана из масарандубы. Это очень крепкое дерево, которое не поддается гниению благодаря своему резиноподобному соку. Плюс эти бочки. Хотя сверху все уже почти сгнило и развалилось, но благодаря удачной конструкции и хорошо выбранных материалов, старый плот был в хорошем состоянии и отлично держался на воде. Он просто плыл по течению, когда наша группа проплывала мимо и решила поймать его. Ну, а на нем они обнаружили вас. Вы были без сознания и в плохом состоянии от действия яда и обезвоживания. Сразу как Вы оказались у нас на станции, сеньорита Кастро, я начал лечение и нейтрализацию яда и сейчас могу сказать, что через пару дней Вы полностью оправитесь.
  - Сеньорита Кастро? - Повторила я.
  Доктор Сантана улыбнулся.
  - Вас узнал профессор Кэмбелл. Он говорил, что однажды встречался с вами в Картахене, а у него потрясающая зрительная память. Как только он вас здесь увидел, то он позвонил...
  Неожиданно дверь в комнату распахнулась и внутрь ворвался стройный высокий мужчина. У него были растрепанные темные волосы и недельная щетина.
  - Pedí que me llamaran tan pronto como se despierte (Я же просил позвать меня сразу, как она очнется. Исп.), - крикнул он доктору и бросился к моей кровати.
  - Лети!
  В следующую секунду его мягкие губы накрыли мои, а его борода приятно защекотала мою гладкую кожу на подбородке и шее. В первую секунду я не знала, как мне на это все реагировать и просто замерла, но мужчина и не думал останавливаться. Его руки уже обвили мое тело, а язык, пробившись через барьер моих зубов, отправился в глубокое путешествие. От мужчины исходили такие сильные волны любви и страсти, что через несколько секунд я не смогла больше себя сдерживать и стала отвечать на его поцелуй. Я подняла руку и погладила его по волосам. Наконец, воздух закончился, вынуждая нас оторваться друг от друга. Мужчина с явным сожалением чуть отстранился от моих губ и я смогла рассмотреть его лицо. Он был очень красив, хотя было видно, что в последние дни он немного запустил себя. Его лицо было смуглым, а брови и щетина черными. Он мне показался смутно знакомым, я его точно уже когда-то где-то видела.
  - Лети, - прошептал он, - Ты не представляешь как я рад, что нашел тебя! Это было безумием броситься одной в эту сельву. Мне следовало бы догадаться, что ты не отступишься и отправиться с тобой. Но я не повторю этой ошибки и никуда тебя больше не отпущу одну.
  Лети? Мысли стремительно неслись у меня в голове. Какая Лети? Я Виктория. Кто этот красивый мужчина? О чем он говорит? Позади послышалось тактичное покашливание.
  - Señorita Castro todavía está demasiado débil (Сеньорита Кастро еще слишком слаба. Исп.), - сказал доктор Сантана, - Necesita descansar más y sería mejor que se vaya, señor Trentino (Ей нужно больше отдыхать, а вам сейчас вам лучше уйти, сеньор Трентино. Исп.).
  Трентино? Я мысленно стала перебирать всех людей, кто бы мог носить эту фамилию. Собственно вариантов не было много. Мне в голову пришло только одно имя - Антонио Трентино, известный американский продюсер родом из Италии и любовник Летисьи Кастро. Мои глаза удивленно расширились, а губы как будто сами раздвинулись.
  - Антонио? - Полувопросительно прошептала я.
  Он улыбнулся и опять накрыл мои губы жарким поцелуем.
  
  Серия 72.
  30 июля 2010 г.
  Где-то над сельвой, штат Амазонас, Бразилия.
  
  Марисоль принялась трясти пилота, но его тело болталось как кукла в ее руках. Это было бесполезно. За это время самолет уже успел опасно накрениться, а за стеклом стремительно приближалась земля. Марисоль отпустила пилота, который стал медленно сползать с кресла и повернулась к приборной панели.
  'Возьми себя в руки! Он не сможет вести самолет, ты только теряешь время', - сказала сама себе девушка.
  В отличие от многих других Марисоль не впадала в ступор или панику при чрезвычайных ситуациях. Уже через несколько секунд девушка заставила себя успокоиться и на какое-то мгновение она закрыла глаза, вспоминая Рауля. Рауль был ее парнем много лет назад, когда она только попала в картель. У них все отлично складывалось и Марисоль тогда со дня на день ждала от него предложения. Она была готова сказать ему 'да', но так этого и не дождалась. Однажды его самолет разбился и проклятые джунгли забрали у нее самого дорого ей человека. Рауль был пилотом и также работал вместе с ней на дона Эстебана. Много раз она летала с ним на подобных небольших сесснах, что так любили использовать в наркокартелях. С одной стороны, это был небольшой самолет, которому для взлета было достаточно лишь небольшой полосы, а с другой он был быстрым, маневренным и с большой дальностью хода. Идеальный транспорт для решения многих не совсем легальных вопросов, который так легко всегда мог затеряться где-нибудь в сельве. Много раз во время долгих перелетов Рауль показывал ей основы управления самолетом и несколько раз она даже сама управляла сессной, правда Рауль всегда был рядом и приглядывал за ней. А теперь она осталась одна.
  Марисоль тряхнула головой, отгоняя плохие мысли и внимательно осмотрела приборную панель. Это был другой самолет, более современный, чем тот, на котором они летали с Раулем, но все-таки это была та же самая сессна. Управление должно быть похожим. Ее глаза бегали по приборной панели рассматривая индикаторы, циферблаты, кнопки и переключатели. Вот он! Она переключила небольшой переключатель, переведя управление самолетом на себя. Набрав побольше воздуха, девушка взяла в руки штурвал. В ее голове зазвучал голос Рауля.
  - Солнышко, управление таким самолетом подобно автомобилю. Поворот штурвала направо направит самолет в ту сторону, аналогично и налево. Но в отличие от автомобиля, самолет может также двигаться в вертикальной плоскости. Чтобы подняться к облакам тяни руль на себя...
  И Марисоль плавно потянула штурвал самолета на себя. Падение самолета замедлилось и девушка, закрепляя успех, дала немного влево, выравнивая сессну.
  'Parece haberme nivelado' ('Вроде бы выровнялась'. Исп.), - подумала Марисоль, поглядывая в боковое окно, где земля перестала стремительно приближаться.
  Потом девушка вспомнила про индикатор наклона самолета и нашла его на приборной панели. Ее ощущения были обманчивы и сессна все еще была завалена немного вправо. Смотря на индикатор в виде крошечной стилизованной модели самолета, болтающейся между двух ровных рисок, и плавно забирая все больше и больше влево, Марисоль добилась, чтобы модель самолета встала ровно между рисками. Пока она выравнивала сессну, прямо на ее пути появились густые белые облака.
  'Сессна самолет не большой. Это не тяжелый боинг и по возможности всегда старайся облетать облака', - снова прозвучал голос Рауля у нее в голове.
  Девушка напрягла память, вспоминая, как Рауль рассказывал, как надо было облетать облака. Вроде бы, он рекомендовал это делать сверху, особенно когда ты находишься на низкой или неизвестной высоте. Найдя глазами альтиметр, Марисоль убедилась, что она слишком низко и ей все равно нужно набирать высоту. Девушка опять потянула штурвал на себя и самолет послушно стал задирать нос. Она прошлась по самому краю облака, которое лишь на несколько секунд ослепило ее, погрузив сессну в плотный молочный туман. Она поднималась все выше и выше над пушистыми облаками, когда в салон сквозь лобовое стекло ворвалось солнце, на секунду ослепив ее.
  'Suficiente' ('Достаточно'. Исп.), - решила девушка, подавая штурвал от себя и по альтиметру выравнивая самолет.
  Убедившись, что самолет летит ровно и на пути нет никаких препятствий, Марисоль выскользнула из кресла и бросилась к пилоту. Он был плох. Пульс был слабый, а кровь все не останавливалась. Марисоль разорвала его рубашку и увидела место, где вошла пуля. Ранение не было сквозным и значит пуля все еще там. Она хотела было сделать повязку из его рубашки, но та уже насквозь промокла в крови и ни на что не годилась. Тогда девушка оторвала край своей юбки и как смогла наложила повязку, стараясь остановить кровотечение. Развернув кресло пилота и, напрягая все свои силы, она вытащила его оттуда и уложила на пол. Но затем, подумав, что вдруг у него задето легкое, нашла какой-то ящик и облокотила мужчину на него, придав его телу полусидящее положение. Убедившись, что она сделала все, что могла, Марисоль вернулась в рубку. Теперь оставалось самое сложное, надо было как-нибудь задать направление. Этот самолет был современным и Марисоль очень надеялась, что тут был автопилот. Она еще раз внимательно осмотрела приборную панель, особенно обращая внимания на неизвестные ей кнопки и переключатели. Девушка выделила один блок контроллеров в верхней части панели, который она никогда не видела ранее. Рассматривая приборы, она также заметила какие-то документы, лежащие сверху над панелью. Марисоль привстала и вытащила оттуда толстое техническое руководство и большую топографическую карту северной части Южной Америки.
  'Es lo que necesito' ('То, что нужно'. Исп.), - подумала девушка, открывая руководство.
  Это оказался большой талмуд с подробными изображениями и фотографиями бортовой панели. Там же было краткое пояснение к схемам и более подробное изложение в соответствующем разделе для специалистов. Через несколько минут Марисоль знала, что она правильно определила и тот блок действительно был автопилотом. Теперь ей было необходимо как-то задать координаты места назначения и включить его. Она ожидала, что здесь будет что-то типа выбора из перечня аэропортов, как она выбирала, например, язык, настраивая свой телефон. Но здесь толком не было даже какого-нибудь дисплея. На схеме она нашла кнопку включения и нажала ее на панели, но ничего не произошло. Чуть потрогав штурвал и убедившись, что самолет продолжает ее слушаться и никакой автопилот не работает, она вернулась к изучению руководства. Ей пришлось найти соответствующий раздел и углубиться в чтение. Описание изобиловало авиационными терминами и непонятными словами, так что девушка не понимала, наверное, и половину прочитанного, но она поняла главное. Необходимо задать координаты места на контроллерах автопилота, а лишь затем включить его.
  Марисоль не собиралась лететь ни в Колумбию, ни в Эквадор. Она не знала, о чем договорился дон Эстебан с Каймаканом, но она не доверяла наркобарону картелей Кали. Пока он крепко держал страну в своих грязных лапах, для нее там было небезопасно. Эквадор же со своей нестабильной политической системой, где почти каждый президент по уже сложившейся традиции обычно свергался не досидев свой срок, выдал бы ее по первому же запросу любых иностранных властей. Она не хотела так рисковать. Марисоль развернула огромную карту, размером превышающую ее рост и расстелила ее на приборной панели. Через несколько минут она уже нашла Кайенну. Там же на карте, чуть в стороне от города, был обозначен аэропорт и указано 'CAY 04®49′11″N 52®21′43″W', очевидно, обозначающее его код и координаты. Марисоль с третьей попытки смогла задать нужные координаты для автопилота и нажала на кнопку его включения. На приборной панели загорелся ряд лампочек, а штурвал в ее кресле ожил и стал сам поворачивать самолет.
  - ¡Funciona! (Получилось! Исп.) - вырвалось у Марисоль.
  Некоторое время девушка следила, как самолет сам ложится на новый курс. Индикаторы показывали небольшой ветер, дующий с юго-запада, как раз в нужную ей сторону. Все, казалось, работает нормально и она позволила себе отвлечься от управления. Она подошла к пилоту. У него так и оставался слабый пульс и едва уловимое дыхание, которое Марисоль смогла заметить по запотеванию зеркальца из ее косметички. Было очевидно, что его нужно срочно доставить в больницу. Девушка была почти уверена, что в Кайенне была таковая, ему было необходимо лишь продержаться несколько часов.
  Марисоль посмотрела в окно, где под ней растиралась бесконечная сельва. Бескрайнее зеленое море, иногда прерываемое разноцветами вставками цветущих деревьев и затейливыми полосками рек черного и шоколадных цветов. Девушка прекрасно понимала, что ей очень повело то, что у нее получилось разобраться с автопилотом. Но впереди еще было много испытаний и как минимум это будет посадка в Кайенне. Удача могла отвернуться от нее в любой момент и Марисоль была обязана перестраховаться. Виктория в любом случае и чего бы Марисоль это не стоило, должна была узнать об Эсмеральде. А также, если у нее не получится, Вики должна была найти ее документы по Каймакану и передать их в надежные руки. Чтобы с ней не случилось, Марисоль не хотела, чтобы этот ублюдок, по приказу которого погибли ее родители, остался безнаказанным. Порывшись в бардачке, девушка нашла бумагу и ручку. Это было как раз то, что надо. Марисоль наклонилась над приборной панелью и начала писать.
  
  'Моя любимая Виктория, если ты читаешь это, то меня, скорее всего, уже нет в живых...'.
  
  Где-то через час Марисоль критически посмотрела на три страницы текста с инструкциями и указаниями для Вики. Она думала, что получится меньше, но она хотела быть уверена, но Виктория все поймет правильно и сделает как нужно. После посадки в Кайенне она собиралась отправить это письмом Пабло, на случай если люди Каймакана доберутся до нее и там. Пусть у них с Пабло и не сложились отношения как у парня с девушкой, но он все еще оставался ее верным другом. Он придержит письмо у себя и отправит его Виктории, когда у него получится найти ее, в случае, если с ней что-нибудь случится. Конечно, она могла бы написать ей любым современным электронным способом, но тогда существовала большая вероятность перехвата ее сообщения и это была бы катастрофа. Марисоль лишь надеялась, что никто не заинтересуется обычным письмом из далекого города одному венесуэльскому парню. Она собиралась отправить его без обратного адреса и от выдуманного отправителя. Пабло слишком хорошо знал ее и сразу поймет от кого оно и что с ним нужно сделать.
  Марисоль взглянула на часы, до Французской Гвианы должно было оставаться чуть больше часа. Бросив взгляд на приборы она краем взгляда заметила, что ветер с тех пор изменился и индикатор показывал, что сейчас он дует с северо-северо-востока. Но самолет летел ровно, а автопилот не подавал никаких оповещений и девушка не придала этому значение. Она примерно прикинула крейсерскую скорость самолета, которую она нашла в руководстве, и примерное расстояние от Пуэрто-Мальдонадо до главного французского города на континенте. Марисоль сунула свое письмо внутрь толстого руководства, заложив раздел о посадке. Там было сказано, что автопилот мог сам посадить самолет и она на это очень рассчитывала, так как самой сажать сессну с Раулем ей ранее никогда не приходилось. Рауль говорил, что это очень опасно и никогда не доверял ей управление при взлете или посадке самолета. Девушка взяла висевшую сбоку вторую пару авиационных наушников и натянула их себя на случай если службы аэропорта будут связываться с ней. Она не знала, что им ответить, но решила, что в любом случае будет лучше, если у нее будет связь с землей.
  Время шло, а под крылом самолета были лишь бесконечные джунгли и никаких следов цивилизации. Девушка начинала нервничать. Наконец, в наушниках послышался треск и девушка поспешно добавила громкости.
  - Repito. Avión desconocido está en la zona cerrada del Parque Nacional Canaima. De acuerdo con el decreto del gobierno venezolano, todos los vuelos no autorizados sobre este territorio están prohibidos (Повторяю. Неопознанный самолет, Вы находитесь в закрытой зоне национального парка Канайма. В соответствии с декретом правительства Венесуэлы все неавторизированные полеты над данной территорией запрещены. Исп.), - сообщал незнакомый голос на испанском языке.
  'Венесуэлы? - Удивилась про себя Марисоль, - Причем тут Венесуэла?'
  - Говорит борт CDS-23, - она вспомнила, как называли этот самолет в перуанском аэропорту, - С кем я разговариваю?
  - Принимаю, Борт CDS-23. Это аэропорт города Боливар, Венесуэла. Что Вы делаете за закрытой территории?
  - Я... я... - растерялась девушка, - Я летела в Кайенну.
  Некоторое время на другой стороне были слышны только помехи и щелчки, но потом опять послышался далекий голос.
  - Что? - С другой стороны раздалось несколько ругательств, - Кайенна находится почти в тысяче километров восточнее вашего местонахождения. Покиньте территорию национального парка!
  Марисоль с тревогой стала осматривать приборную панель, ища место, где можно посмотреть свои координаты. Наконец, она нашла соответствующий индикатор и, вытащив топографическую карту, стала искать на ней свое местонахождение. Приборы показывали, что она сильно забрала на запад и оказалась на территории Венесуэлы, а до французского анклава и правда было еще очень далеко. В этот момент на панели ярко загорелась желтая лампочка. Марисоль потянулась почти в противоположенную часть приборной панели, где под лампочкой было указано 'уровень топлива'. Посмотрев на находившейся слева от лампочки индикатор оставшегося топлива, Марисоль похолодела. Стрелка почти вплотную приблизилась к границе красной зоны. Судорожными движениями Марисоль стала проверять автопилот и заметила, что он сильно отклонился от заданного курса. Возможно, это было из-за ветра или какая-нибудь шальная пуля все-таки угодила в электронику. Какая же она была дура, надо было постоянно проверять автопилот и не надеяться на технику! Марисоль заново задала координаты аэропорта Кайенны, но система отказывалась прокладывать курс, и, выпихивающая красным лампочка, вновь сообщала ей о нехватке топлива. Тогда Марисоль быстро нашла на карте тот самый Боливар и попробовала задать его координаты. До города было примерно двести пятьдесят километров. К ее облегчению, система приняла новый курс и самолет начал разворачиваться.
  - Al bordo CDS-23 (Борт CDS-23. Исп.), - прошуршало в наушниках, - Tenga cuidado, un fuerte frente de tormenta se acerca a su lado. Por su bien, abandone el territorio del parque nacional lo más pronto possible (Осторожно, на вас идет сильный грозовой фронт. Для вашего же блага покиньте территорию национального парка как можно скорее. Исп.).
  Только сейчас Марисоль подняла голову и заметила, как потемнело небо. Прямо на нее надвигались тяжелые темные тучи, медленно заполняя свинцовое небо вокруг. Марисоль растерялась. Она не помнила, что ей говорил Рауль в этом случае. Логичным казалось подняться выше облаков, но... девушка взглянула вверх на, казалось, бескрайнюю, уходившую вверх, темную клубившуюся стену. Кроме того, она боялась, что лишние маневры могли съесть ее драгоценное топливо и она не сможет дотянуть до аэропорта. Автопилот стал забирать вверх и Марисоль решила перевести управление на себя. После того, как она проскочит грозу, она опять переключится на автопилот, который приведет ее до Боливара. Она нажала на руль, уводя самолет ниже в просвет между тучами. Неожиданно ее накрыла стена дождя, должно быть она попала прямо под него. Она хотела подняться чуть выше, но темное облако угрожающе нависло над ней и она не рискнула влететь прямо в него. Продолжая летать под дождем Марисоль отчаянно искала светлое место, когда горящий желтый индикатор топлива вдруг сменился на красный. Девушку стала охватывать паника. Может быть, она сама сделала только хуже и эти маневры как раз и съели то драгоценное топливо, что она так хотела сэкономить? Марисоль решила опять попробовать автопилот, может быть он будет более удачливым нежели она. Девушка щелкнула тумблером, возвращая управление автопилоту, однако та самая красная лампочка замигала, в очередной раз сообщая, о нехватке топлива для достижения цели назначения. Между тем облака вокруг сгущались и Марисоль теперь не могла отвлечься ни на секунду, боясь попасть внутрь грозовой тучи. Ее совсем скромные знания в аэронавтике подсказывали ей, что ничем хорошим это для нее не кончится. В наушниках послышался треск и ей, похоже, что-то передавали из аэропорта, но качество связи было слишком плохим и слова было уже невозможно разобрать.
  Неожиданно Марисоль показалось, что внизу среди джунглей мелькнула ровная земля. Девушка заложила вираж, чтобы вернуться еще раз в то же место. Через пару минут среди низких тяжелых облаков, плывущих прямо в кронах деревьев, мелькнула какая-то каменистая поверхность. Марисоль увеличила круг и с радостью заметила, что это каменистое плато достаточно протяженное. Она хотела было сделать еще один круг, чтобы окончательно убедиться, что оно подойдет для посадки, но тут уже давно горевший красным индикатор количества топлива замигал. Похоже, из-за грозы его расход увеличился и ей осталось буквально несколько минут. Марисоль никогда раньше не приходилось сажать самолет, но она видела, как это делал Рауль. Ее руки лихорадочно забегали по приборной панели, готовя сессну к посадке. Она направила самолет плавным курсом на снижение к плато, параллельно пытаясь гасить скорость. Что-то опять зашумело в наушниках, но девушке было не до них. Плато стремительно приближалось и она содроганием заметила, что оно не было таким уж ровным. На нем росла низкорослая растительность и встречалось множество больших валунов. В общем, сверху это было похоже на гигантскую неухоженную альпийскую горку. Альтиметр показывал, что она уже вот вот коснется земли, но клубящийся вокруг туман не давал ей нормального обзора. Иногда прямо под ней мелькали какие-то крупные камни или небольшие деревца. Кругом было очень влажно, шел дождь. Надо было что-то делать со скоростью, она была все еще слишком высокой, но земля была уже почти под ней. Вспомнив про ремень безопасности, Марисоль за несколько секунд пристегнулась. Сразу же после этого самолет потряс первый удар. Кажется, она лишилась шасси. Самолет продолжал свою стремительную гонку уже в нескольких метрах над землей, периодически сбивая хилые деревца. Марисоль в страхе смотрела на лобовое стекло в любой момент ожидая, что на дороге вырастет огромный валун, но пока ей везло. Стоило девушке подумать о везении, как самолет, наконец, коснулся земли. Все что не было закреплено в кабине мгновенно оказалось в хвостовой части самолета. Укорачиваясь от тяжелого тома руководства, Марисоль с сожалением подумала, что жаль она не пристегнула пилота. Теперь уже вряд ли что-то можно было для него сделать. Царапая брюхом скалу, самолет продолжал нестись куда-то в туман. Огромный валун справа появился как будто из ниоткуда и самолет потряс сокрушительный удар. Правое крыло самолета мгновенно перестало существовать, а сама сессна развернувшись, боком полетела в противоположенную сторону, ударившись о зазубренную скалу. В самолет ворвался ветер и дождь, разметая все на своем пути. Марисоль едва живая от страха с содроганием заметила, что вторая половина самолета с подломанным и погнутым левым крылом несколько раз перевернулась, ломая оставшиеся плоскости, и застыла у той скалы, а она в передней части сессны все еще продолжает свой безумный полет. Неожиданно ее обладало ледяной водой. Самолет попал в какую-то бурную горную речку, текшую по плато. Река подхватила остатки самолета и понесла его куда-то в облака. Видно тут было мелко и, наполнив самолет до приборной панели, вода перестала подниматься. Марисоль уже начала думать, что стоит попробовать освободиться от ремней безопасности и выбираться из этой стремнины, бросив самолет, как река неожиданно исчезла. Казалось, самолет на какую-то долю секунды застыл в воздухе, а потом он обрушился вниз. Падение было долгим. Через лобовое стекло девушка видела бесконечную вертикальную стену воды, которой, казалось, не было ни начала ни конца. Водопад был поистине огромен. Марисоль поняла, что это конец.
  Словно во сне у нее перед глазами промелькнула вся ее жизнь и все столь дорогие и любимые ей люди. Родители, память о которых она ревностно хранила глубоко в своем сердце, Рауль, которого она никогда не забывала, Пабло и Кармен, верные друзья, на которых она всегда могла положиться, Бурлон, который пусть и не был ее другом, но был человеком, который заслужил ее уважение, дон Эстебан, когда-то спасший ее жизнь, Тапон, который всегда был добр к ней, ну и, конечно, Виктория и Эсмеральда. Она лишь могла надеяться, что они когда-нибудь найдут друг друга. Это была короткая, но яркая жизнь, полная приключений, печалей и горестей, но под конец, принесшая ей великую радость. Единственное, о чем жалела Марисоль, так это о том, что она не успела расправиться с Каймаканом. Марисоль посмотрела вниз на стремительно приближающиеся джунгли. До ближайших верхушек деревьев осталось совсем не много. Девушка выпрямилась в кресле и поправила волосы. Если ее когда-нибудь найдут, то она хотела, чтобы она выглядела хорошо. Конечно, это было глупо, но еще глупее было прятаться от смерти по углам. Это удел трусов! Марисоль широко открыла глаза и стала смотреть на летящую на нее сельву. У нее больше не было страха и сомнений. Марисоль была готова посмотреть в глаза своей судьбе.
  
  Серия 73.
  8 августа 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Я сидела в кресле и смотрела на маленькие машинки, ползающие по бульвару Санта-Моники. Улица была зеленая и в центре между полосами, а также с обеих ее сторон росли деревья. Шикарные отели и рестораны перемешивались с дешевыми сетевыми фаст-фуд забегаловками и туристическими магазинчиками. Большинство зданий вокруг были малоэтажными и мне сверху открывался отличный вид на центр Голливуда. Рассматривая этот бурлящий город, мне стало казаться, что вся моя история в амазонской сельве, это лишь дурной сон.
  Несколько дней, с тех пор как люди профессора Кэмбелла случайно нашли мой плот на реке, я пролежала не вставая с кровати, а тут же примчавшийся Антонио Трентино ревностно охранял мой покой, а после того, как я очнулась и вовсе старался не оставлять меня одну ни на минуту. Он был ласковый и внимательный, а в его глазах я видела ту самую сумасшедшую любовь, о самом существовании которой я раньше даже не подозревала. Поначалу, я даже не знала, как мне быть. С одной стороны, я должна была сказать ему правду, а с другой, смотря в его влюбленные глаза, мне становилось его так жалко, что я каждый день откладывала этот разговор. У меня не было сомнений, что он очень хорошо знал Летисью и, возможно, если бы он не был бы под такой эйфорией от этой встречи, то он и сам бы понял все сразу. Чуть другой голос, немного не такая улыбка, одно неосторожное движение, неправильная фраза... рано или поздно правда все равно бы раскрылась. Для всех же остальных я без сомнений была Летисья Кастро, которая, как я недавно узнала по разговорам на станции, и была на той самой злополучной белоснежной яхте. Подумать только, а ведь мы были совсем рядом и, наверное, та девушка с темными волосами как-то помахавшая мне с яхты и была сама Лети. Антонио сам подсказал мне решение, когда столкнулся с моим незнанием некоторых очевидных для Лети вещей. Они с врачом посчитали мои провалы в памяти результатом сильного стресса от действия яда хвостокола на мой ослабленный организм, понадеявшись, что со временем память ко мне вернется.
  Я посмотрела на себя. Я была одета в длинное шелковое красное платье с разрезом почти до бедра, с большим декольте, выгодно подчеркивающим мою грудь. Мои ноги были затянуты в тончайшие темные колготки, а на ногах были лакированные красные туфли на каблуке. Все эти вещи были вещами Летисьи, которые хранились в студии Антонио. Теперь после нескольких месяцев проведенных в плену у дикарей, которые вынудили меня ходить без одежды, моя кожа загорела и мое последнее отличие от темненькой Лети пропало. Пока, будучи на бразильской научно-исследовательской станции, я собиралась с силами, чтобы сказать Антонио правду, он не терял время даром. Его адвокат Дуглас связался с американским посольством в Манаусе и с местными властями штата, сообщив, что пропавшая звезда нашлась. В посольстве пошли ему навстречу и, учитывая мое плохое самочувствие и мировую известность Лети, восстановили ее документы без личного присутствия. На следующий день после того, как я поднялась с постели, я уже была в Табатинге, куда нас доставил армейский вертолет с местной военной базы, с руководством которой Антонио давно наладил личный контакт. Там нас уже ждали мои новые документы и бизнес-джет Антонио, на котором мы сразу же отправились в Лос-Анджелес. Антонио настоял, чтобы какое-то время я пожила у него, так он слишком беспокоился о состоянии моего здоровья. События разворачивались так быстро и все это было настолько неожиданно, что я никак не могла найти момент, чтобы поговорить. Но если быть честной перед собой, то, наверное, в первую очередь я хотела убраться как можно дальше от всей этой сельвы, а уже потом готовить свое чистосердечное признание. Я даже не могла себе представить, как Антонио отреагирует на него.
  Послышался щелчок, поворачивающегося в замке ключа. Я поставила бокал вина на столик у окна и поспешно поправила выбившийся из прически локон, а также опустила с кушетки ногу и подтянула платье. Антонио вернулся и пора было заканчивать этот спектакль. Хотя не скрою, мне нравилась моя роль в паре с таким партнером.
  - Mi amor, ¿estás aquí? (Любовь моя, ты тут? Исп.) - Послышался ласковый голос Антонио, входящего в комнату.
  Антонио расстегнул пиджак, стянул галстук и бросил их на кровать. Заметив мой бокал на столике, он улыбнулся и подошел ко мне.
  - Descancas, ¿mi cielo? (Отдыхаешь, мое небо? Исп.)
  Он наклонился ко мне и чувственно поцеловал меня. Мне стоило больших усилий остановить себя и чтобы не пойти дальше, прижавшись к нему. Я видела, как его глаза горели, рассматривая мое платье. Наверное, было бы правильно выбрать что-нибудь нейтральное для подобного разговора, но, к сожалению, большого выбора тут у меня не было. В студио Антонио были лишь несколько платьев Лети, одно наряднее другого. Антонио плюхнулся на кушетку вместе со мной и обнял меня за талию. Вторая его рука потянулась к моей ноге, проглядывающей через длинный разрез платья. Я мягко отстранилась от его рук и Антонио встревожено посмотрел на меня.
  - Лети, я сделал что-нибудь не так?
  - Дело не в тебе. Нам надо поговорить.
  Мои руки дрожали и Антонио заметил это. Его рука сжала мою руку и он посмотрел на меня в ожидании. Набрав побольше воздуха и, вспоминая свои бесчисленные репетиции данного разговора, я, наконец, решилась.
  - Антонио, я не Летисья Кастро.
  Он непонимающе посмотрел на меня, но потом в его глазах проскочила искорка понимания.
  - Лети, я понимаю, тебе пришлось слишком тяжело там в джунглях и ты еще не полностью оправилась от этого. Прошло всего лишь несколько дней, с тех пор как мы вырвались из этого зеленого ада...
  Я потянулась к нему и приложила свой пальчик с длинным аккуратным ламинированным ноготком, покрытым красным лаком, к его губам. Платье на мне как ни кстати натянулось, демонстрируя глубокую ложбинку между грудей. Я видела, как мужчина нырнул туда взглядом.
  - Просто послушай меня. Не перебивай, - мягко сказала я и начала свою историю.
  Это заняло чуть более получаса. За это время я ему рассказала сильно отредактированную мою настоящую историю, не забыв умолчать про мою жизнь в качестве Виктора. Поначалу Антонио слушал с недоверием, но затем, когда детали начали складываться, он стал высказывать все с возрастающее беспокойство. На его лице мелькали, сменяя друг друга, злоба, недоверие, раздражение, сочувствие и радость.
  - Таким образом, они нашли меня. Что же стало с яхтой Летисьи я не знаю, но подозреваю, что ее разбил ураган, - закончила я.
  На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Вокруг царил полумрак, так как солнце уже зашло и нас освещали только многочисленные огни, горевшие далеко внизу на бульваре Санта-Моники.
  - Entonces, ¿Victoria? (Так значит Виктория? Исп.) - Наконец, нарушил молчание Антонио.
  Я кивнула, не зная, что теперь ожидать.
  - Почему ты не сказала все сразу? - Спросил он и тут же сам себе и ответил, - Ты боялась, что иначе не сможешь выбраться из сельвы.
  Я опустила глаза. В комнате опять повисла тяжелая обволакивающая тишина, изредка прерываемая приглушенными звуками с улицы, доносившимися через звукоизоляцию панорамных окон.
  - Если хочешь, я уйду, - тихо сказала я.
  - А куда ты пойдешь?
  - Я не знаю, - ответила я, чувствуя, как на мои глаза наворачиваются слезы.
  Еще несколько секунд я пыталась сдерживаться, но женские гормоны подвели меня и не в силах больше терпеть, я зарылась в подушку в противоположенную от него сторону. Вместе со слезами приходило какое-то облегчение, когда я вдруг почувствовала, как рука Антонио гладит меня по волосам.
  - Cálmate, cálmate, nena, todo te vaya bien (Тихо, тихо, девочка, все будет хорошо. Исп.), - шептал он, продолжая поглаживать меня по голове.
  Он не мешал мне и спокойно ждал, пока я выплачусь. Когда же я подняла свое заплаканное лицо, Антонио достал платок, мягко взял меня за подбородок и стал протирать мои мокрые глаза. После этого мы долго молча сидели и смотрели на ночной город. Я просто не знала, что сказать. Я все еще ловила мечтательные взгляды Антонио, он, очевидно, все думал о своей потерянной любви.
  Я проснулась от того, что луч солнца попал мне прямо в глаза. Вспомнив, ночь на дереве, я опасливо посмотрела вниз и... увидела красивый золотисто-желтый лакированный паркет в паре десятков сантиметров от меня. Я лежала на той самой кушетке, где вчера я разговаривала с Антонио. Тут было мягко, тепло и хорошо. Протерев глаза, я осмотрелась и обнаружила, что лежу на нескольких подушках, накрытая пушистым пледом. Антонио рядом не было, но с кухни доносились какие-то звуки. Я спустила ноги с дивана, которые рядом с моими туфлями обнаружили мягкие тапочки и потянулась. Подтянув помявшееся платье, я отправилась на кухню. Антонио стоял у плиты и из-за него доносились скворчащие звуки.
  - Доброе утро.
  - Buongiorno, Le... Vicotria (Доброе утро, Ле... Виктория. Итал.).
  Я заметила, как не просто далась ему эта фраза.
  - Яичницу будешь? Кофе?
  - О да, - ответила я и присела за стол, - Может, я могу как-нибудь помочь?
  - Да сиди спокойно, ты же не знаешь мою кухню. Я сам все быстрее сделаю.
  Через несколько минут Антонио поставил на стол две тарелки с яичницей, тосты и запустил кофе-машину. Аромат свежемолотых зерен наполнял кухню, прогоняя последние остатки сна. Антонио ел яичницу и внимательно разглядывал меня. Я чувствовала, как его глаза двигаются по моему телу, не пропуская ни одной ямочки или точки, фиксируя мельчайшие детали.
  - Что-то не так? - Немного сконфуженная от такого пристального внимания спросила я.
  - О нет, прости, - Антонио отвел взгляд, посмотрев мне в лицо, - Наоборот, ты и правда поразительно похожа на Летисью.
  Я улыбнулась, а Антонио повернулся к столешнице, где была кофе машина, и поставил на стол две ароматные чашки.
  - Твой капучино, - он подвинул мне мой кофе.
  Я чувствовала, что он хочет что-то сказать, но Антонио все отводил взгляд.
  - Антонио, - я посмотрела ему прямо в глаза, - Говори уже.
  Мужчина вздохнул.
  - Виктория у меня есть небольшая просьба, - он опустил глаза, - Летисья так мечтала выпустить свой последний альбом с клипами из Амазонки, что я просто не могу это так оставить. Ведь можно сказать, что это было ее последнее желание. Снятого видеоряда в джунглях вполне достаточно, да и студийная аудиозапись этих песен тоже имеется. Мне нужно лишь несколько разбавить эти видео записями из студии, понадобятся фотографии для обложки альбома, а также для журналистов. Могу я попросить тебя помочь? Ты реально ну очень на нее похожа и, думаю, никто не заметит подмены.
  Я посмотрела на него и улыбнулась.
  - Конечно.
  - Виктория, тут есть еще один момент. Ни для кого не секрет, что у нас с Лети давно уже были эээ... продолжительные отношения. Если это резко изменится сейчас после ее... твоего чудесного возвращения из сельвы, то могут поползти ненужные нам обоим слухи. Так что на людях, нам нужно будет играть с тобой пару.
  
  Серия 74.
  12 августа 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Антонио Трентино шел по Сансет бульвару по направлению к своей музыкальной студии и рассматривал окружающих пешеходов. Некоторые из них узнавали знаменитого продюсера и здоровались. Тогда, в зависимости от близости знакомства, Антонио или слегка кивал в ответ, либо пожимал руку и, сказав несколько дежурных фраз, отправлялся дальше. Однако его мысли были совсем не здесь, а с Викторией. С тех пор как она призналась ему, что она не Летисья, он чувствовал себя в каком-то замешательстве. Первая мысль, что тогда пришла ему в голову, что после удара этого ската у Лети просто помрачился рассудок. Однако ее история, какой бы фантастической она не казалась, выглядела довольно складной. Также теперь приглядевшись, Антонио стал замечать множество маленьких нюансов, что отличали девушку от Лети. Внешне она была действительно как две капли воды похожа на нее и, если это и правда был результат работы венесуэльских хирургов, то Антонио был готов снять перед ними шляпу. Однако было то, что они просто не могли знать. Вчера, когда девушка заснула, он, укладывая ее спать, аккуратно осмотрел бедро, чуть отодвинув платье. У Летисьи там была родинка, а у нее там ничего не было. Также отсутствовал небольшой шрамик на щиколотке правой ноги, там, где много лет назад, Лети повредила ногу, упав с плохо установленного подиума будучи на концерте в Мексике. Все это подтверждало слова Виктории. Кроме того, по ее поведению он видел, что она была совсем другой человек. Возможно ее внешний вид мог обмануть кого-нибудь другого, но Антонио, знавший Лети столько лет, прекрасно знал какова была его девушка. В отличие от красоты характер Летисьи был далек от совершенства. Она была упрямая, упертая и капризная. Причем с тех пор, как к ней пришел успех, все три этих ее качества стали только прогрессировать. С другой стороны, он и правда очень любил ее. Вовсе не за ее внешность, которая, сказать по правде, была его идеалом женской красоты, и не за ее взбалмошный характер, не за ее деньги, не за славу, а просто потому, что она есть. Ему было все равно, что за его спиной писали журналисты, попрекая его связями со своей певицей и не забывая вспомнить Сильвию, его итальянскую жену. Он просто хотел быть рядом с Лети и ничего в этом мире не могло его остановить. И вот эти проклятые джунгли забрали у него самое дорого, что у него было. Разумом он уже смирился с этим. Это было понятно уже тогда, когда поисковые команды отыскали почти все части яхты, разбросанные ураганом на сотни километров по непролазным джунглям Амазонки. С тех пор прошло уже несколько месяцев и если Лети каким-нибудь чудом и смогла бы выжить и выбраться оттуда, то она давно бы уже связалась с ним. Когда ему позвонил профессор Кэмбелл, он даже не поверил своему счастью. В тот же день он, наплевав на все правила о запрете ночных полетов над сельвой, и, дав крупную взятку на военной базе, отправился на ту исследовательскую станцию, спасать свою девушку. Узнав ее состояние Антонио очень испугался, но успокоенный врачом, он с нетерпением ждал, когда Лети, наконец, очнется. Еще тогда, когда она впервые открыла глаза, ему еще показалось, что она не сразу узнала его. Антонио усмехнулся, а ведь так оно и было.
  Антонио перешел улицу, помахав в ответ, одной знаменитой ведущей реалити-шоу армянского происхождения, и задумался, что же ему делать с Викторией. Для того чтобы провести постобработку и подготовить клип про сельву не понадобится много времени. Может быть, через месяц или меньше, все будет готово и что потом? Она могла бы попробовать тихо исчезнуть, поселившись в каком-нибудь маленьком городке, но это будет сложно. Ее лицо хорошо знают по всей Америке и во всех испаноязычных странах. О варианте продолжать карьеру Лети и речи быть не могло. Как только Виктория открыла бы рот, то на этом все бы сразу и закончилось. Нет, у нее был приятный голос, даже похожий немного на Летисью, но это был другой голос! Кроме того, по словам самой Виктории, она никогда не имела никакого отношения к шоу-бизнесу и она просто не представляет как вести себя на сцене. Но Антонио было жалко девушку, попавшую в такой переплет не по своей воле. Лети была его девушкой и он в какой-то мере чувствовал себя ответственным за произошедшее. Он вспомнил, как Виктория тогда расплакалась в ответ на его вопрос, куда она пойдет. Ведь ей, и правда, было некуда идти. У нее забрали ее жизнь, какой бы она не была, и просто бросили в самый центр нового, совершенно не знакомого ей мира голливудской дивы. Стоит ей только показаться на улице, как эти репортеры, столь падкие на сенсации, или же бывшие коллеги Лети, просто разорвут ее, не оставив от девочки и пустого места. Антонио грустно вздохнул, Лети всегда могла поставить кого угодно на место, дерзости ей было не занимать. А вот Виктория, как это видел Антонио, была совсем другой. Уже сейчас, вспоминая, как она вела себя на станции в Бразилии, где все, включая его, были уверены, что она и правда Лети Кастро, Антонио понял, что весь ее вспыльчивый нрав был наигранным, очень хорошо реализованным, но все же не настоящим. Тогда даже ему не удалось это заметить, но ведь это было всего лишь несколько дней, невозможно было всегда быть в образе. А что теперь? Подсознательно смотря на Викторию, Антонио всегда видел в ней Летисью. Да, он знал, что это была не она, но его глаза отказывались в это верить. Он видел свою девушку, он хотел ее и только рассудок удерживал его от этого. После своенравной Лети характер Виктории ему показался просто ангельским. Она была спокойной, скромной, даже робкой и слабой, ее так хотелось защищать. Антонио отметил, что она даже ни разу не спросила ничего про деньги, которые она могла бы получить, будучи Летисьей, большие деньги. Лети бы никогда такое не забыла. Антонио пока еще не решил, что он будет делать с ней дальше, когда они закончат с клипом, но одно для себя он уже понял, ему нравилась ее компания.
  У самого входа в здание его музыкальной студии Антонио отвлек от мыслей пронзительный и длинный автомобильный гудок. Он раздраженно обернулся, выискивая столь вопиющего нарушителя спокойствия. Ну, конечно же, ошибиться было невозможно. Сзади него притормозила сверкающая новенькая красная Ламборгини с откидным верхом и сильно тонированными стеклами, откуда ему помахала Аннабель. Солнечные лучи отражались от великолепного автомобиля, пуская солнечных зайчиков в разные стороны. Машина имела закругленные формы и низкую посадку, как и все подобные спорт-кары. Чтобы не оставить никаких сомнений у простых смертных, кто находится в данном автомобиле, в дополнение к логотипу золотого быка Ламборгини на капоте автомобиля, чуть выше была выбита золотая лилия де Тирли. Несколько минут Аннабель просто сидела, дожидаясь пока вокруг соберется достаточная толпа зевак, когда, наконец, двери автомобиля пришли в движение, поднимаясь вверх, и из рыжего кожаного салона показалась сама девушка. Вначале это были бесконечные ножки в темных колготках и туфлях на высоких и сверкающих какими-то кристаллами каблуках, затем показалась короткая черная юбка с широким золотым поясом, инкрустированным без сомнений настоящими драгоценными камнями, и дальше появилась сама Аннабель, одетая в дизайнерскую темную блузку, с высокой прической из сплетенных золотисто-коричневых прядей. На ней была подвеска и серьги ввиде все той же самой лилии, символа фамилии де Тирли.
  - Oh, Antonio! Je suis content de te voir. (О, Антонио! Я рада тебя видеть. Франц.) - на всю улицу объявила девушка.
  Медленными шагами, с высоко поднятой головой, цокая на своих высоких каблуках, она подошла к Антонио и взяла его под руку.
  - Здравствуй, Аннабель, - ответил он ей, - Я смотрю у тебя уже новая машина?
  Он помнил, что три дня назад девушка также встретила его почти у студии на Феррари. Девушка отмахнулась.
  - Она уже вторую неделю стояла в гараже и ей никак не могли сделать нашу гравировку в виде лилии. Кто-то из партнеров отца подарил ее мне на недавние именины.
  Антонио хмыкнул и сказал.
  - Ну что ж, поздравлю с прошедшим праздником.
  - А я слышала, что ты все-таки нашел свою амазонку.
  Антонио набрал в грудь воздуха.
  - Да, нашел.
  - Тогда я тоже тебя поздравляю, - не очень довольным голосом сказала девушка, - Я, надеюсь, теперь мы вернемся к нашим занятиям в полном объеме?
  Антонио давно думал об этом. Теперь, когда больше нет Летисьи, он мог бы избавиться от Аннабель. Конечно, эта девица совершенно точно закатит скандал, но теперь Iberia Pictures его совершенно не интересует, а Дуглас сможет его вытащить из любой сфабрикованной истории. Единственно, что его останавливало, так это репутация. Среди людей его профессии считалось не профессиональным вначале брать клиента, а потом выбрасывать его, если он не оправдал ожиданий. Особенно такого клиента, как мадмуазель де Тирли. Предполагалась, что он как опытный продюсер должен был сразу определять потенциал человека и далее уже начинать с ним работать или тактично отказывать и уходить в сторону. Уйти же сейчас лишь бы подчеркнуло, что он не смог разобраться в этом сразу. А в случае Аннабель это было изначально очевидно всем. В результате все подумают, что он ввязался в это только ради денег де Тирли и сейчас просто умывает руки, поняв, что ничего толкового из девчонки сделать ну никак не получается. Это было совсем не то, что хотел Антонио. Да и как минимум надо было попробовать, хоть он и не питал на этот счет никаких иллюзий.
  Стеклянные тонированные двери здания закрылись, отрезая их от любопытных репортеров, фотографов и просто зевак туристов и Антонио сразу заметил, как расслабилась девушка. Аннабель всегда любила работать на публику. Пока они поднимались на лифе, она что-то непринужденно болтала, вертя в руках свои брендовые темные очки. Наконец, они достигли шестого этажа, где расположилась музыкальная студия, Антонио. Внутри было тихо. Ближайшая девушка должна была прийти на пробы только через четыре часа. Антонио специально не приглашал никого из технического персонала раньше, так как хотел, чтобы его поменьше видели с Аннабель. Он заранее готовился к неизбежному фиаско и старался, чтобы он прошел наиболее безболезненно. Включив нагрев оборудования и свет, он посмотрел на девушку.
  - У тебя было много времени, пока я искал Лети. Как успехи?
  До своего поспешного отъезда в Бразилию Антонио дал Аннабель довольно много учебных материалов с подробными инструкциями как ими пользоваться. Он конечно почти не сомневался, что все это было впустую, и как только он закрыл дверь своей студии, эта девчонка прыгнула в свой самолет и отправилась куда-нибудь на шоппинг, например, на вию Монтенаполеоне в Милане, выбросив из своей прекрасной головки любые мысли об учебе. Основное ее задание после изучения всех этих материалов было просто спеть одну из песен Лети. Аннабель должна была не только отлично выучить слова на испанском языке, который она не знала, но поработать над своим голосом, отработав дыхание, научившись использовать полный объем легких, диафрагму и мышцы брюшного пресса. И это было точно начало.
  Прожектора, наконец, нагрелись и заработали в полную силу. Антонио подключил микрофон к усилителю и включил параллельную запись и анализ голоса для последующей обработки и оценки компьютером. Вытащив свой любимый режиссерский стул на середину зала и, поставив его напротив небольшой сцены, он уселся на него и посмотрел на Аннабель.
  - Ну, готова показать, что ты делала два месяца?
  Аннабель так ничего и не ответила и прошла на сцену, цокая каблуками. Взгляд Антонио как-то сам собой последовал за ее виляющей задней точкой, автоматически оценивая ее совершенные пропорции.
  - Три, два, один, - отсчитал Антонио, включая музыку на пульт и одновременно выключая общий свет.
  В студию ворвалась чудесная музыка, навевающая мысли о магии и волшебстве. В свое время они вместе с Лети долго подбирали эту музыку, перепробовав сотни разных вариантов. Аннабель как-то неуловимо переменилась, превращаясь из ветреной девчонки в сосредоточенную женщину. Отсчитав про себя до момента, когда она должна была начать петь, девушка поднесла ко рту микрофон и, открыв свои полные губы, запела.
  
  Yo quiero subir de la tierra al cielo estrellado, (Я хочу подняться с земли на звездное небо),
  Yo quiero coger una estrella alli, (Я хочу поймать там звезду),
  Yo quiero confiar en mi estrella, (Я хочу верить в мою звезду),
  Y yo quiero verte aqui, (И я хочу увидеть тебя здесь),
  
  Антонио застыл с открытым ртом, чуть было не свалившись из своего кресла. У Аннабель почти не чувствовалось акцента и она не сделала ни одной даже малейшей ошибки в тексте. Она пела в такт, все слова точно советовали музыке. Между тем девушка продолжала, а Антонио подавшись вперед и бросив пульт управления, стал внимательно вслушиваться в ее исполнение.
  
  Yo quiero quiero pero... (Я хочу, хочу, но...)
  Pero muy a pesar mio, (К моему большому сожалению),
  Yo no puedo estar contigo, (Я не могу быть с тобой),
  No puedo regalarte la luz estelar (Я не могу подарить тебе звездный свет),
  Porque no puedo volar (Потому, что я не умею летать).
  
  Конечно, голос Аннабель не был идеален. Антонио слышал, как она старается петь в одном диапазоне, неохотно меняя его с небольшими перепадами в качестве звучания. Над вокалом также стоило поработать, но по сравнению с тем, что он слышал от нее ранее, это был большой прогресс. Наконец, песня закончилась и Аннабель, держа микрофон в руках, сошла со сцены и подошла к Антонио.
  - Eh bien, comment c'était? (Ну, как? Франц.) - Спросила она, обворожительно улыбнувшись и показав свои белоснежные зубки.
  - Впечатляет, - честно ответил Антонио, все еще с удивлением глядя на нее.
  - Я старалась, - просто сказала девушка, - Тот провальный концерт научил меня. Я поняла свою ошибку и больше не повторю ее. Я каждый день работала с теми материалами, что ты мне дал. Я хочу стать настоящей звездой, что мне нужно делать?
  
  Серия 75.
  2 сентября 2010 г.
  Национальный парк Канайма, Венесуэла.
  
  Порывы ветра развивали мои длинные волосы. Чуть наклонившись вперед, я смотрела, как огромная масса воды стремительно проносится мимо меня, чтобы обрушиться в туманную в бездну. Казалось, я стою на вершине мира. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались зеленые джунгли, среди которых отвесно вверх возносились гигантские тепуи. Вертикальные и труднодоступные плато из песчаника высились из зеленого ковра сельвы со всех сторон. С большинства из них прямо в джунгли срывались бесчисленные огромные водопады прозрачной воды. Падая с вертикальных скал, часть воды превращалась в туман, который клубился над джунглями, придавая им какой-то доисторический вид. Прямо передо мной был Анхель, самый высокий из местных водопадов с высотой свободного падения воды около километра. Он же был самым высоким водопадом в парке, Венесуэле, Латинской Америке и вообще на всей планете.
  Позади послышался какой-то крик, но рокот величественного водопада не дал разобрать слов. Я повернулась и посмотрела на еще вращающийся винт крошечного белого вертолетика, принесшего нас сюда. Он казался просто игрушкой на фоне окружающего ландшафта. От вертолета ко мне бежал Антонио в красном плаще. Приблизившись, он схватил меня за руку.
  - ¡Has vuelto loca! ¡Tal como Leti! ¡Aléjate del borde! (Ты сошла с ума! Такая же, как и Лети! Отойди от края! Исп.).
  Я нехотя позволила ему оттащить меня от водопада, напомнив себе, зачем мы здесь. Несколько дней назад Антонио в перерывах между прослушиваниями смотрел новости, где услышал о перуанском самолете, потерпевшем крушение прямо в этом водопаде. Он, было, не обратил на это внимание и собирался переключить канал, когда услышал знакомое имя - Марисоль Санчес. Какое-то время Антонио размышлял, где уже слышал его, когда неожиданно вспомнил мою историю.
  В ту ночь мои крики, наверное, слышал весь Голливуд. Марисоль, моя дорогая, любимая Марисоль, что они с тобой сделали? Я просто не могла поверить, что ее больше нет, что я никогда больше не услышу ее веселый смех, не увижу эту милую улыбку. Сейчас, откинув глупые обиды, я особенно остро поняла, что Марисоль была единственным моим другом, близким мне человеком в этом жестоком мире. Именно ее лицо я бы хотела видеть, просыпаясь каждое утро. Она знала все мои тайны, желания и стремления и я просто не представляла себе жизнь без нее. Марисоль была нужна мне. Я мечтала, что мы, наконец, вырвемся из цепкой хватки нарокомафии и вместе заживем свободно где-нибудь вдали отсюда. Все это так и осталось мечтой.
  Сразу же, как Антонио сообщил мне о крушении, я решила, что должна увидеть это место собственными глазами. Я как минимум хотела проститься, но в душе теплилась слабая надежда, что может поисковые службы ее просто не нашли, а мне повезет. Конечно, это была глупость, уже прошел целый месяц с момента крушения, но мне хотелось в это верить. Когда я на следующий день собралась в Венесуэлу, Антонио стал пытаться отговорить меня, рассказывая мне какая это опасная страна. Напомнив ему, что я об этом знаю не понаслышке, я спросила его, почему же он бросился в дикие джунгли во время урагана искать Летисью? За это время мы с Антонио несколько сдружились, почти ежедневно работая вместе над последним альбомом Лети 'Эльдорадо'. Убедившись, что я непреклонна и все равно полечу туда, он вызвался поехать со мной. Я была не против его компании, даже наоборот мне было приятно иметь хоть кого-нибудь рядом. Несколько дней потребовался Антонио, чтобы перенести все запланированные встречи на ближайшие пару дней, получить визы, и вот мы здесь. Самолет Антонио приземлился в маленькой деревне Канайма, где имелся аэропорт, откуда уже местный туристический вертолет доставил нас на водопад.
  - Пилот говорит, что здесь остались следы самолета, потерпевшего крушение, так как вывозить его отсюда было бы слишком сложно.
  Я подняла голову и посмотрела на него.
  - Пойдем, я хочу их увидеть.
  Антонио все держал меня за руку.
  - A lo mejor si no vamos? Estoy seguro que los guardaparques han visto todo y no vas a encontrar nada de nuevo (Может быть, лучше не надо? Я уверен, что рейнджеры уже подробно все осмотрели и ты не найдешь там ничего нового. Исп.).
  Я заглянула в его глаза.
  - Не для того я сорвалась и прилетела сюда, чтобы просто посмотреть на водопад. Пошли!
  Дорога была не простой. Здесь на вершине горы было прохладно, а ландшафт напоминал тундру. Редкая низкорослая растительность стелилась по камням, среди которых иногда встречались небольшие деревца и огромные валуны. Кое-где из породы на поверхность выходили красивые прозрачные или беловатые кристаллы, которые Антонио определил как кварц. Впереди шел пилот вертолета, показывая дорогу к месту падения самолета. По плато редко ходили люди, так что дороги тут как таковой не было и приходилось наступать очень аккуратно, чтобы не порезаться об острые кристаллы и не поскользнуться на вечно мокрых от стелящегося тумана камнях. При этом за исключением валунов и некоторых выступов скалы, поверхность была относительно ровной. Мы находились на Ауянтепуи, плоской горе, возносившейся на три километра над уровнем далекого моря. Через минут пятнадцать мы достигли места крушения. Пилот показал нам какие-то разбитые детали разбросанные вокруг.
  - Это были шасси самолета, - пояснил он.
  Чуть дальше у зазубренного выступа скалы лежала как будто срезанная ножом задняя часть самолета.
  - Вы можете подойти ближе, если хотите. Тут безопасно, - махнул рукой в сторону самолета пилот, - Взрыва не было, так как в упавшем самолете не осталось ни капли топлива.
  На негнущихся ногах я двинулась к самолету. Он представлял собой жалкое зрелище. Оставшаяся половина самолета лежала на брюхе, все стабилизаторы в задней части самолета были обломаны, правое крыло исчезло. Левое крыло было надломлено. Сам самолет выглядел, как будто по нему прошлась огромная молотилка. На его поверхности не было ни одного живого не помятого или погнутого места. Я подошла к входу в самолет. Это не была какая-нибудь дверь или то, что обычно понимается под словом вход. Просто именно в этом месте самолет переломился надвое во весь фюзеляж и теперь лежал здесь на вечной стоянке, демонстрируя свои внутренности всем ветрам. Антонио, было, последовал за мной, но я вытянула руку, не позволяя ему пройти.
  - Пожалуйста, я хочу пойти одна.
  Антонио заглянул в пустой самолет, заваленный разным хламом и, видно убедившись, что там нет ничего опасного, сделал шаг назад. Я осторожно шагнула вперед и оказалась внутри разбитого самолета. Большая часть внутреннего пространства была пустой и почти все вещи были свалены в самом конце в хвостовой части самолета. Очевидно, когда самолет падал, все не закрепленные предметы улетели туда. Я медленными шагами двигалась по разбитому самолету. Мои шаги гулко отдавались по разбитой поверхности пола. Через несколько секунд я уперлась в помятую хвостовую часть, заваленную всяким хламом, самолет был очень небольшим. Рассматривая разбросанные вещи, я старалась найти хоть что-нибудь, чтобы напомнило мне о Марисоль. Среди побитых ящиков валялось две пары гнутых авиационных наушников, порванная и полностью размокшая какая-то большая карта, рваная синяя ткань с погонами, в которой все еще угадывался мужской китель и много подобных и в принципе обычных для самолета вещей. Сделав еще один шаг, я уперлась ногой во что-то твердое и, наклонившись, я увидела, что это была какая-то толстая книга. Сама не знаю почему, я взяла ее в руки и раскрыла. Из нее сразу посыпались на пол отяжелевшие размокшие страницы. Ближе к центру книги часть страниц уцелела и я увидела схемы каких-то деталей самолета и инструкции к бортовому оборудованию. Я уже была готова отбросить книгу, когда одна из страниц привлекла мое внимание. Однако это была даже не книжная страница, а два листа написанного от руки письма. Развернув, первую страницу я стала читать.
  
  '... как видишь, Вики это было необходимо, но я всегда и каждую минуту любила и думала о тебе. Да, мне нравится Пабло. Я знаю его уже много лет, он хороший парень, который долгое время был мне близком другом. И когда, как мне казалось, у нас стало что-то получаться, то я обрадовалась, так как у меня уже очень давно не было серьезных отношений. Ты мне всегда нравилась, но ты женщина, а мне хотелось мужчину. По крайней мере, тогда я думала так. Я рассчитывала, что Пабло отвлечет меня и поможет мне сделать этот не простой выбор. Мы встречались две недели, за которые я поняла, что мне нужна только ты. И я решилась. Прости меня, что я ничего не сказала тебе, я правда думала, что так будет лучше. У тебя тогда были другие проблемы и лишние переживания еще и за меня тебе были не к чему. Дон Эстебан очень кстати предложил мне поехать по делам картеля в Перу и я ухватилась за эту возможность, чтобы исчезнуть из Колумбии и сохранить все в тайне. Что же касается...'
  
  - Марисоль, - вслух воскликнула я, как будто девушка могла меня услышать.
  Дальше часть письма расплылась и, как я не вглядывалась в него, у меня ничего не получалось разобрать. Пропустив, размокший участок я продолжила чтение.
  
  '...Таким образом, это была моя личная вендетта. Он погубил моих родителей, разрушил мою жизнь и я дала себе слово отомстить. Именно поэтому я попала в картель. Прости, что я врала тебе ранее, но я никому никогда этого не говорила. Это слишком опасная правда. Если Каймакан узнал бы об этом, то он раздавил бы меня и всех, кто об этом знал в один момент. Для такого человека как он не существует ни моральных, ни физических границ. Они бы рано или поздно нашли и тебя и меня. Но я не зря провела столько времени в картеле. Все это время я собирала сведения о нем, о его деятельности, его счетах и связях. Все эти материалы надежно спрятаны в банковской ячейке на имя Рауля Каберра Диаса в одном из банков в Попаяне. Но такого человека нет, уже нет. Доступ к ячейке получит любой, кто правильно назовет имя на кого она зарегистрирована и специальный пароль, который я когда-то уже подарила тебе. Данные материалы нужно передать в Европол, так как у Каймакана обширные связи с американцами и я боюсь в Америке они легко могут попасть не в те руки. Если так случится, что мы больше никогда не встретимся, то я прошу тебя, заверши эту войну, ради меня, так что я смогу уйти спокойно...'
  
  Слезы катились у меня по щекам, пока я читала последние слова Марисоль. Я прижала письмо к груди и прошептала.
  - Марисоль! Я клянусь завершить твою вендетту! Пока я жива проклятому Каймакану не будет покоя.
  Растерев руками слезы, я взяла вторую страницу письма. Она по большей части вся расплылась и среди грязных разводов можно было прочитать всего несколько последних строк.
  
  'Все то, что тебе может понадобится в Перу и Колумбии я написала выше. Найди Эсмеральду! Когда я писала это письмо, она была с Кармен в Перу. Я полностью доверяю Кармен, но Эсмеральде нужна ты. Прости меня за все. Пожалуйста, живи, радуйся жизни! Надеюсь, тебе улыбнется судьба, и ты найдешь свое счастье. Обнимаю, целую, с любовью, Марисоль. 30.07.2010'.
  
  Не в силах больше стоять на ногах, я опустилась на какой-то уцелевший металлический ящик и разревелась. Марисоль! Все-таки она любила меня! Как я могла быть такой слепой. Осталось так много, что я должна была ей сказать. Марисоль была единственным человеком, подругой, которая меня понимала, кому я могла доверять. И вот я снова одна.
  - Почему она?! - Закричала я в бессильной ярости, смотря на кусочек хмурого неба, видневшегося из разлома самолета - Почему?!
  Когда Антонио нашел меня, мои всхлипывания уже превратились в настоящий водопад. Меня била истерика и сквозь слезы я продолжала кричать и звать Марисоль, колотя по стенам самолета. Я вцепилась в эти два несчастных мокрых листочка бумаги, как будто это была величайшая ценность в моей жизни. Антонио с трудом удалось немного успокоить меня и вывести из разбитого самолета. Пока мы добирались до дожидавшегося в некотором отдалении от нас вертолета, пошел мелкий противный дождь, который вместе с пронизывающим ветром немного смыл с меня тяжелый груз впечатлений. Благодарно опершись на руку пилота, я уселась на сидение и укуталась лежащим там теплым пледом. Следом за мной в вертолет запрыгнули мужчины и машина, заработав винтом, начала быстро подниматься в воздух. Справа от меня из глубин джунглей поднимались две отвесные плоские горы, с которых вниз с головокружительной высоты обрушивались десятки гремящих речных потоков с кристальной чистой водой. Глубоко внизу, среди сплошного зеленого полога джунглей, между тепуями блестела полоска реки.
  - Это каньон Дьявола, - прокричал пилот, перекрикивая шум водопадов.
  Вертолет заложил вираж над каньоном и когда машина повернулась в воздухе, я вновь оказалась лицом к лицу с Анхелем, самым высоким водопадом в мире. Дождь уже закончился и среди серых туч выглянуло солнце. Через наворачивающиеся в глазах слезы, я смотрела, как солнечные лучи играли на водной взвеси, взлетающей на сотни метров вверх от места падения столпа воды, образуя две круглых радуги, окольцовывающей исполинский водопад.
  - Я все сделаю, - прошептала я, - Спи спокойно, Марисоль.
  
  Серия 76.
  13 сентября 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Сегодня в траттории был необычно людно. Помимо традиционных посетителей итальянцев, приходящих сюда на обед, также было несколько американцев из соседних офисов и даже пара туристов. Видно, у заведения были такие хорошие отзывы, что оно стало привлекать новых людей. У Серджо было много работы и Антонио не торопил его, терпеливо ожидая, когда парень освободится, чтобы принять его заказ. Наконец, закончив с парой туристов с большим фотоаппаратом, Серджо направился к его столику.
  - Mi scusi, signore Trentino, oggi ce sono molti genti. Cosa vorrebbe ordinare? (Простите, синьор Трентино, у нас сегодня аншлаг. Чтобы Вы хотели? Итал.).
  Антонио заказал карпаччо из говядины и черное ризотто с чернилами каракатицы, так сказать венецианский набор. Оба эти блюда были родом из итальянского города на воде. Серджо принял заказ и поспешно убежал к другому столику.
  Антонио недавно закончил с Кристиной, той девушкой, что он когда-то встретил в одном ресторане. Еще тогда она показалась ему перспективной и он предложил ей свои услуги в обмен на процент от будущих гонораров. Сегодня он мог отметить еще один свой правильно сделанный выбор. Интуиция его не обманула. С тех пор прошел почти год и Кристина недавно выпустила свой первый альбом. Он имел успех. Через несколько часов у него была встреча с Аннабель. Девушка определенно делала успехи и продолжала его удивлять. С тех пор как она спела песню Лети, он впервые серьезно задумался о том, что может быть из нее и правда могло бы что-нибудь получиться. По поводу отсутствия у нее голоса он изначально, наверное, все же погорячился. Если Аннабель как следует заняться, то за пару месяцев он бы смог поставить ей правильный голос. Сложнее было со слухом. У девушки не было каких-то выдающихся музыкальных способностей, но если посмотреть правде в глаза, то вокруг было не так уж много действительно талантливых исполнителей. Многие из них, не обладая ни слухом, ни голосом, уже давно не сходили с международной эстрады. Как оказалось, у Аннабель было несколько качеств, которые напомнили Антонио Летисью - упрямство и настойчивость. Именно это позволило ей удивить его тогда. Девушка твердо вбила себе в голову, что она хочет славы и для этого ей надо певицей. Что ж, она наглядно продемонстрировала, что ее упорство действительно может помочь ей в этом деле. Антонио с трудом представлял Аннабель на месте Лети, но не всем же быть на Олимпе. Имея неограниченные финансовые средства и завидную настойчивость, мадмуазель де Тирли вполне могла рассчитывать на некоторую известность. А пока стоило отправить ее на курсы сольфеджио для развития музыкального слуха. Вместе с вокалом это поможет ей петь более естественно и профессионально.
  Около его столика материализовался Серджо с большим круглым деревянным блюдом, на котором сплошным тонким слоем были уложены красноватые кусочки говяжьей вырезки. Сверху на них лежало немного пармезана, руккола и пара разрезанных пополам томатов черри.
  - Vorrebbe un po' de pepe macinato? (Хотите немного молотого перца? Итал.) - Спросил Серждо больше для проформы, так как он уже давно знал вкусы Антонио.
  Продюсер кивнул и официант прошелся над блюдом с карпаччо большой деревянной перечницей, посыпая его тут же смолотым черным перцем. Принеся ему еще стакан вина и, пожелав приятного аппетита, Серджо ретировался на кухню.
  Отрезая кусочек прохладного карпаччо, Антонио подумал о Летисье. Она ведь тоже так любила это блюдо. С Лети его мысли плавно перескочили на Викторию. Они уже заканчивали подготовку альбома и пора было принимать решение, что ему делать с ней дальше. В процессе работы Антонио неожиданно для себя обнаружил, что у Вики интересный голос, который мог меняться между меццо-сопрано и контральто, что легко захватывало диапазон в котором обычно пела Лети. Кроме того, ему показалось, что Вики могла неплохо изображать другие голоса, той же Лети. Конечно, ей не хватало практики, но это было поправимо. Тембр ее голоса был насыщенный и сильный. Может ему стоило бы с ней попробовать? После Аннабель Антонио стал более осторожен в своих оценках. В любом случае он ничего не потеряет, он и так проводит с ней много времени. Если у нее не получится, то она всегда сможет так сказать 'закончить' карьеру на этом последнем альбоме. Многие конечно будут удивлены, почему Лети решила уйти так рано на пике славы, но со временем это забудется и Виктория сможет жить нормальной жизнью. С другой стороны, если у нее получится... Нет, об этом было рано даже думать. Для начала надо будет пропустить Вики хотя бы через его стандартное прослушивание, которое он проводил для всех новых девушек. И только по его результатам можно было начинать о чем-то думать и принимать какие-либо решения. Кроме того, даже самый лучший имитатор рано или поздно может ошибиться, да и слушать ее будут не только обычные зрители, но и профессионалы, как и он, которые точно заметят малейшие изменения в ее голосе. Так что стоило заранее подстраховаться и пустить какую-нибудь легенду, что, например, после пребывания в джунглях Лети получила какую-нибудь травму шеи, что повелело за собой серьезную операцию, затронувшую голосовые связки. Официально следовало бы никак такое не комментировать, чтобы не привлекать к этому излишнее внимание, но он не сомневался, что до всех заинтересованных лиц информация дойдет быстро. К счастью, даже ходить далеко было не нужно, у Антонио был хороший друг, работавший хирургом в одной из известных итальянских клиник. Он бы мог в этом помочь.
  Антонио поблагодарил Серджо, забравшего пустое блюдо, и принесшего il secondo (второе блюдо) - risotto al nero di seppia (ризотто с чернилами каракатицы). На широкой тарелке лежала аккуратная черная горка риса округлой формы, пропитанная чернилами морской каракатицы и украшенная сверху небольшими осьминожками и креветками. Справа от ризотто лежал кусочек лимона.
  Антонио уже было занес вилку над ароматным блюдом, когда рядом голосом Летисьи заиграл его телефон. Достав аппарат из кармана пиджака, Антонио снял трубку, звонок был с незнакомого американского номера.
  - Ciao Antonio (Привет Антонио. Итал.), - сказала Сильвия.
  Ее голос был радостный и веселый, сильно отличающийся от того, которым она обычно просила у него денег.
  - Здравствуй, Сильвия, - осторожно ответил он, - У тебя новый номер? Мне показалось, что мне звонили из Америки.
  - Так и есть, - хихикнула с другой стороны трубки девушка, - Я в международном аэропорту Лос-Анджелеса и только что прилетела в Америку.
  Антонио показалось, что в зале резко стало не хватать воздуха.
  - Ты... здесь? В Америке? - Удивленно уточнил он.
  - Ага, у меня к тебе срочное дело. Мы можем встретиться?
  Антонио вздрогнул. Какое такое срочное дело могло привести Сильвию в Америку? Прикидывая все ее прошлые просьбы, которые она всегда раньше делала по телефону, он поморщился. Наверное, в этот раз она хотела попросить какую-нибудь грандиозную сумму, раз уж явилась за этим лично.
  - А что бы ты хотела? - Попробовал Антонио, не горевший большим желанием встречаться со своей женой.
  - Антонио, поверь мне, это не телефонный разговор. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но уверяю тебя, что твои мысли очень далеки от настоящей причины моего приезда сюда.
  Теперь он был уже заинтригован. У него с Сильвией уже давно не было ничего общего, кроме того, что он оплачивал ее все возрастающие счета. И если бы не угроза скандала, который она обещала ему устроить, в случае если он подаст на развод, то он бы уже давно и с радостью забыл о ее существовании. Антонио задумался и вспомнил, что последнее время она его как раз не беспокоила и вообще перестала ему звонить. Занятный поисками Лети, он тогда совершенно не обратил на это внимание.
  - Va bene (Ну, хорошо. Итал.), - ответил он, - Sto pranzando ora e potresti unirti (Я сейчас как раз на обеде, а ты бы могла присоединиться. Итал.).
  Он сказал ей название и адрес траттории и Сильвия сразу согласилась, сказав, что уже берет такси. Он специально позвал ее сюда, чтобы побыстрее покончить с этим делом. Кроме того, у него не было ни малейшего желания демонстрировать ей свой особняк, после которого ее аппетиты лишь еще больше возрастут, ни свои апартаменты в Голливуде, где сейчас все еще жила Вики, ни даже свою музыкальную студию, где он позже должен был встретиться с Аннабель. Этот маленький простой ресторанчик как раз отлично подойдет, чтобы сбить с Сильвии спесь и умерить ее хотелки. Антонио набрал номер телефона Аннабель и перенес встречу на час позже. Наконец, он смог вернуться к уже немного остывшему ризотто.
  Когда Сильвия появилась на пороге траттории, Антонио уже закончил обедать и ждал кофе. Он сразу заметил ее, растерянно застывшую на входе и рассматривающую после яркого солнца снаружи, казавшийся темным зал траттории. На ее лице застыло какое-то мечтательное выражение, а на губах гуляла улыбка. Антонио отметил, что Сильвия была неожиданно консервативно одета в бежевый брючный костюм. На ней не было никаких столь любимых ею мехов и дорогой ювелирки. В руках девушка держала неброскую качественную сумку, изменив своей традиции покупки дорогих аксессуаров. Наконец, она заметила его и направилась к его столику.
  - Привет! - Просто сказала она.
  - Ну, привет, - откликнулся, не вставая Антонио.
  Сильвия сама отодвинула себе стул и села напротив него.
  - Как жизнь, Антонио? Давно не виделись.
  Это была правда. Они не виделись уже больше пяти лет, когда он случайно встретился с ней на Венецианском кинофестивале. В принципе это устраивало их обоих. Они оба были взрослые люди и у каждого из них была своя собственная жизнь. Некоторое время они вели обычный разговор о ни о чем, вкратце рассказывая друг другу о своей жизни. Сильвия рассказала как дела в Италии, а Антонио поведал ей о жизни в Америке. Появился Серждо, который принес заказанное Сильвией кофе и тирамису. Девушка сделала большой глоток горячего напитка и зацепила кусочек всемирно известного итальянского десерта.
  - Quindi é possibile vuoi finalmente sapere perché sono qui (Итак, ты, наверное, все же хочешь узнать, зачем я здесь. Итал.) - Сильвия хитро улыбнулась.
  Антонио молча кивнул, ожидая продолжения.
  - Его зовут Джино, мы встречаемся уже почти полгода. Мы случайно познакомились на выставке во Флоренции и с тех пор больше не расставались. Это все... - Сильвия мечтательно закатила глаза, - напоминает мне нашу молодость. Помнишь тогда, когда мы впервые встретились в Турине, ту страсть, что вспыхнула между нами, наши поездки по Италии...
  Воспоминания также захлестнули Антонио. Это были те далекие времена, когда он, будучи никому не известным студентом, а потом зеленым выпускником мог делать все, что ему вздумается, нисколько не беспокоясь о том, как на это посмотрят другие люди. Он был свободен, готов для новых открытий, перед ним лежал целый мир, который он намеривался покорить. Рядом была она, веселая и страстная девушка, всегда отвечавшая ему 'да'...
  - Несколько дней назад он сделал мне предложение, - прерывая его мысли, сказала Сильвия, - Антонио, я хочу развод.
  
  Серия 77.
  18 сентября 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Я лежала на огромной кровати, обложившись бумагами и финансовыми отчетами. Несколько дней назад я решила, что хватит уже, наконец, испытывать гостеприимство Антонио и мне пора втягиваться в свою новую жизнь, какой бы она не была. Я переехала в особняк Летисьи, расположенный недалеко от аналогичной виллы Антонио в Лос-Анджелесе. Хотя после поместья Бурлона меня было сложно удивить, я должна была признать, что дом Лети впечатлял. Это было большая трехэтажная вилла с садом и бассейном, по которой я первое время ходила, как на экскурсии по дворцу. Летисья, выросшая в бедности, любила яркие вещи, подчеркивающие свою высокую цену. Обстановка в доме была соответствующая. Прогуливаясь по дому, мне вспомнился далекий Зимний дворец на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Конечно, стиль Летисьи и знаменитого архитектора Растрелли не имели практически ничего общего, кроме одного - обилия золота.
  Чтобы понять какое хозяйство мне досталось, я запросила у управляющей, а также у финансового директора Летисьи, некого Мигеля, подробный отчет об активах, расходах и имуществе девушки. Я ожидала удивленных взглядов и вопросов, на которые я заранее уже придумала ответы, но моя просьба не вызвала особого удивления. Этот Мигель даже уточнил несколько моментов, из которых я поняла, что Летисья и до этого делала такие запросы и активно принимала участие в управлении финансами, несмотря на наличие собственного финансового директора. И вот сейчас лежа на атласном покрывале с золотыми кисточками и посматривая на картину одного известного художника, висевшую на стене, я изучала все то, что досталось мне в наследство. И этого было не мало. Часть активов и недвижимости принадлежали Летисье лично, а часть были зарегистрированы на испанскую компанию LetiMorena Espana, также принадлежащую девушке. У нее имелось несколько домов в США, включая этот особняк в Лос-Анджелесе, где она обычно жила, будучи в Америке, вилла в пригородах Медельина в Колумбии, которую я когда-то видела из окна машины, проезжая там однажды с Марисоль, дом в Испании и две квартиры в Лиме и Боготе. На LetiMorena Espana был зарегистрировал бизнес-джет, постоянно стоявший в аэропорту Лос-Анджелеса, несколько яхт, разбросанных по всему миру, а также небольшая сеть салонов красоты в Мадриде и Барселоне. Также в отчетах фигурировала американская компания Leti Castro Entertainment LTD, судя по наименованию, занимавшаяся организацией ее выступлений и продвижением ее музыки, и некоммерческий благотворительный фонд Te Ayudamos, зарегистрированный почему-то в Белизе.
  Основные доходы девушки складывались из выступлений и гастрольных туров, продажи музыки, доходов салонов красоты в Испании, а также рекламы. Например, оказалось, что Лети является лицом одного крупного косметического бренда в Колумбии. Расходы также были не маленькие. Содержание всей этой недвижимости, самолета, яхт и шикарных автомобилей выходило очень дорого. Кроме того, огромные суммы уходили на налоги. Много денег требовалось и на организации самих концертов по всему миру. Необходимо было оплачивать услуги подтанцовки, бэк-вокала, технических специалистов, устанавливающих звук, прожектора и декоративное оформление выступлений. Кстати, с каждого выступления и проданного диска довольно большой процент доставался... Антонио Трентино, как ее продюсеру. Очевидно имея хотя бы несколько таких звезд как Лети, он мог бы безбедно жить всю свою оставшуюся жизнь.
  Прикидывая общий баланс расходов и доходов, я с удивлением обнаружила, что расходы Лети существенно превышают ее доходы, но при этом ее баланс оставался более чем в профиците. Заинтересовавшись, я подошла к этому более ответственно и, вооружившись калькулятором, стала еще раз пересматривать все бумаги. Оказалось, я пропустила отчет о работе того самого белизского некоммерческого фонда. Судя по документам, он не имел прямого отношения к девушке, однако она имела свободный доступ к его счетам. У фонда было два отделения в Колумбии и Перу, которые занимались благотворительностью, а именно поддержкой детских домов и образованием детей, оставшихся без родителей. Также у фонда были свои собственные счета в ряде местных банков. Тут же начиналось самое интересное. На эти счета разными интервалами постоянно поступали деньги от различных местных организаций. Фонд переводил эти деньги между своими филиалами в разных странах, а затем основная часть пришедших денег уходила куда-то в Мексику. Оставшиеся деньги свободно использовались компаниями Лети для оплаты своих расходов, покрывая дефицит бюджета и даже принося хорошую прибыль. При этом фонд также работал и по назначению, поддерживая детей в Перу, но те средства, что тратились на это в сравнении с доходами от оборота денег, были совершенно незначительными.
  Я с недоверием рассматривала получившуюся схему оборота финансовых средств, что нарисовала на обороте одной их бумаг. Работа благотворительного фонда выглядела более чем подозрительно и приносила львиную часть доходов в бюджет Летисьи. Именно благодаря этим деньгам она могла содержать на постоянной основе собственный самолет и столько недвижимости. Интересной особенностью было то, что основные деньги поступали из Перу, где по странному стечению обстоятельств девушка давала концерты наиболее часто. Также небольшая часть денег поступала из Колумбии, в основном в виде пожертвований от компании Milagros, название которой мне было ну очень знакомым. Но поступление колумбийских денег полностью прекратилось начиная где-то с ноября прошлого года, что немного снизило доходы девушки.
  От расчетов меня оторвал телефонный звонок того самого Мигеля. Я взяла трубку.
  - ¡Diga! (Алло! Исп.).
  Заранее прослушав множество записей с голосом Летисьи, я уже давно научилась говорить настолько похожим на нее голосом, что, пожалуй, большинство людей не смогли бы меня отличить. Этому активно способствовали занятия с Антонио, который неожиданно предложил мне быть не только немой декорацией для съемок последнего альбома Лети, но и самой попробовать себя на этом поприще.
  - Доброе утро, сеньорита Кастро. Это Мигель.
  - Здравствуйте, Мигель, - Нейтрально ответила я, не зная какие отношения были у них с Лети.
  - Я надеюсь, вас устроил мой финансовый отчет, просто на его подготовку Вы дали так мало времени.
  - Да, - немного замешкалась я, - Хотя у меня возник ряд вопросов.
  Непонятно зачем сказала ему я. Казалось, Мигель ухватился за это.
  - Сеньорита Кастро, тут как раз есть несколько вопросов касательно наших перуанских партнеров, в том числе по организации новых гастролей. Это не телефонный разговор и мне бы хотелось обсудить это все лично и как можно быстрее.
  Я посмотрела на висящие на стене инкрустированные золотом часы. Было всего двенадцать. Мне тоже хотелось получить ответы на множество вопросов.
  - Как на счет встречи через час?
  Я назвала ему адрес небольшого итальянского ресторанчика, что ранее мне показал Антонио. Там было очень вкусно, а небольшой зал сделал бы встречу достаточно приватной. Мигель согласился и отключился. Конечно же, я опоздала. Когда я оказалась в траттории, на часах уже было полвторого, а Мигель уже давно ждал меня. Сделав вид, что я подошла точно вовремя, он приветствовал меня и, дождавшись, когда я сделала заказ, сразу перешел к делу.
  - Сеньорита Кастро, наши перуанские партнеры просят вас провести очередные гастроли по стране ближе к концу года. Это должна быть группа благотворительных концертов, поддержанная вашим офшором Te Ayudamos. Из картеля сельвы сообщают, что они сейчас занимаются расширением экспорта и в ближайшее время ожидают увеличение прибыли. Соответственно средства на счета фонда должны поступить в несколько большем объеме. Чтобы не привлекать внимание местных контролирующих органов, концерты, организованные фондом, будут весьма кстати.
  Я поперхнулась свежевыжатым апельсиновым соком.
  'Что?! Опять наркотики?!' - Стучало у меня в голове.
  Мигель обеспокоено посмотрел на меня.
  - ¿Todo bien? (Все в порядке? Исп.).
  - Да, просто подавилась соком. Продолжай, - нашла в себе силы ответить я.
  - Второй момент, что необходимо обсудить касается Колумбии. С тех пор как в прошлом году Вы поссорились с Бурлоном и перестали заниматься легализацией части его средств от Milagros, на местном рынке произошли серьезные изменения. Как Вы знаете, дон Карлос мертв, а руководство картеля перешло к некому дону Эстебану.
  - Дон Эстебан Лопес, он был главным управляющим картеля, - на автомате вставила я.
  Мигель улыбнулся.
  - Ну да, Вы как всегда в курсе всех местных дел. В общем, несмотря на высокую позицию этого Эстебана, похоже Бурлон все же не до конца доверял ему и поэтому он не был в курсе о схеме оборота денег через фонд. Все, кто имел к этому прямое отношение, Бурлон и его казначей, на данный момент мертвы, однако у нас остались контакты в Milagros. Также отделение вашего фонда хоть и не работает сейчас в Колумбии, но в любой момент мы можем возобновить его деятельность. Может быть, нам стоит попробовать выйти на контакт с этим Эстебаном?
  Положив руку себе на ногу и, подавив непроизвольную дрожь, я сказала.
  - Я знала дона Эстебана и он не вызывает у меня доверия. Тем более именно он стоял за убийством Бурлона.
  Я постаралась, чтобы мой голос звучал достаточно твердо.
  - Вы, и правда, отлично информированы, даже у меня нет таких источников, - удивился финансовый директор, - Сообщали, что у Бурлона произошел сердечный приступ.
  С этими словами у меня перед глазами возникла темная комната, где в своем кресле, уронив голову на грудь, сидел уже мертвый Бурлон. Его рубашка была вся покрыта липкой кровью из раны на груди, куда попал Херардо. Я потрясла головой, отгоняя тяжелые воспоминания.
   - Entonces podemos probar del otro lado y trabajar con el grupo de Cali (Тогда есть предложение попробовать зайти с другой стороны. Например, наладить сотрудничество с группой Кали. Исп.).
  - Каймаканом? - уточнила я.
  - Да, дон Аурелио де ла Крус вполне может заинтересоваться нашим приложением, если мы не будем сильно задирать процент. Кроме того, у него большие возможности и он вполне смог бы организовать нам вкусные условия в мексиканских банках через сеньора Манаролу.
  Мир стремительно уходил у меня из под ног и только сейчас я, наконец, стала понимать куда ввязалась, примерив на себя жизнь Летисьи. А ведь еще несколько дней назад я думала, что это будут только виллы, яхты, дорогие автомобили, в общем, красивая жизнь на фоне периодических концертов.
  По итогам нашей встречи я обещала Мигелю подумать на счет его предложений и связаться с ним позднее. Я дождалась, когда финансовый директор уйдет и только потом, на дрожащих ногах покинула тратторию.
  Я села в Роллс-Ройс Лети, или, наверное, уже правильнее сказать мой, и двинулась в сторону особняка. Машина шла настолько плавно, что я никак не могла к этому привыкнуть. Ускорения практически не чувствовалось и создавалось впечатление, что это движусь не я, а мир вокруг меня. Очень скоро я застряла в пробке на бульваре Уилшир среди знаменитых небоскребов, построенных в прошлом веке. Отстояв в пробке получаса, я смогла, наконец, вырваться из нее, свернув на одну из боковых улиц, по которой, сделав крюк, я думала объехать затянувшуюся пробку. Не одной мне пришла в голову такая мысль и сразу за мной пристроились два одинаковых черных форда. Неожиданно, будучи уже на боковой улице, один их черных фордов обогнал меня и, остановившись, преградил мне дорогу. Вторая машина застыла сзади, также преграждая отступление. Я удивленно, осмотрелась вокруг. Это не было похоже на какое-нибудь разбойное нападение. Все-таки мы среди бела дня в центре Лос-Анжелеса. Подхватив телефон, чтобы в случае чего вызвать полицию, я открыла дверь и отправилась разбираться, в чем дело. На улице меня уже ждали несколько человек, одетых в одинаковые строгие черные костюмы. Один из них подошел ко мне и продемонстрировал какое-то удостоверение со словом DEA, написанное крупными желтыми буквами.
  - Miss Leticia Castro? (Мисс Летисья Кастро? Англ.).
  Я слегка кивнула, рассматривая совершенно черные автомобили с тонированными стелами.
  - Я агент Джон Девис, управление по борьбе с наркотиками Соединенных Штатов. Вам придется пройти с нами.
  
  Серия 78.
  18 сентября 2010 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Дон Эстебан придирчиво оглядел свой кабинет. Несколько дней назад привезли новую мебель и он смог, наконец, избавиться от этой тяжелой, давившей своей массивностью и темными цветами викторианской мебели Бурлона. От бывшего шефа в комнате остался только безупречно полированный паркет, который дон Эстебан не видел смысла менять. Помещение, теперь обставленное лучшей итальянской мебелью в классическом стиле, стало сразу легче и просторнее. Он также велел заменить те тяжелые шторы, висевшие на окнах, что сразу сделало его новый кабинет светлее. Все это было очень кстати, так как он с минуты на минуту ожидал в гости Каймакана.
  После долгих уговоров, главный наркобарон Колумбии все же согласился нанести ему ответный визит. Дон Эстебан давно с нетерпеньем ждал этого, представляя, как это сразу вознесет его в глазах других наробаронов и особенно на совете их глав. Он, дон Эстебан Лопес, ближайший соратник Каймакана, второй наркобарон в стране. Единственное, что печалило дона Эстебана в этот день - это гибель Марисоль. Хотя с момента крушения самолета уже прошло примерно полтора месяца, дон Эстебан никак не мог простить себе ее гибель. Это оказалась настоящая цена за ту власть, что он получил. Ему не было жалко остальных, это был их выбор и они получили то, что заслужили, но в случае Марисоль это было несправедливо. Кроме того, лишившись своего самого близкого соратника, дон Эстебан не знал, кому он сможет доверить должность главного управляющего. Возможно, все-таки стоило присмотреться к Херардо. Может быть, он был не самый приятный тип, но, по крайне мере, он в курсе всего и справится с этой работой.
  Дела картеля шли в гору. Следуя плану Каймакана и, привлекая дополнительные силы от FARC, недавно они смоги получить контроль еще над парой картелей поменьше. Оставшиеся мелкие картели они легко интегрируют уже скоро. Тоже самое активно делали объединенные картели Кали и дон Эстебан справедливо полагал, что уже в следующем году на колумбийском рынке останутся только два основных картеля - его и Каймакана. Также он купил пару крупных компаний на цветочном рынке. Конечно, потребовалось дать крупную взятку в антимонопольном комитете в правительстве, но уже скоро, когда объединение этих компаний с Milagros будет закончено, весь этот рынок окажется под его контролем. По его приказу картель купил самые востребованные изумрудные шахты и уже глубоко влез в кофейный бизнес. Это было как раз кстати для легализации 'черных' денег, полученных от оборота наркотиков. Раньше Бурлон занимался их отмывкой через какой-то фонд в Перу и Мексике, но последнее время эта схема стала давать сбои, а потом и вовсе все приостановилось. После смерти Бурлона дон Эстебан не стал разбираться, как это было раньше, и решил организовать свою собственную систему, через принадлежащие ему компании, чтобы не зависеть ни от кого.
  За дверью послышались торопливые шаги и одновременно со стуком, в кабинет ворвался Херардо. В любое другое время дон Эстебан сделал бы замечание зарвавшемуся новому главному управляющему, но сегодня был особенный день.
  - Дон Эстебан. Пожаловал дон Аурелио де ла Крус.
  Дон Эстебан встал из-за стола и поспешно отправился за Херардо встречать именитого гостя. Прямо напротив главного входа в дом, игнорируя стоянку для парковки автомобилей, оставшуюся позади, стояли три совершенно одинаковые шикарные черные Бугатти. К моменту, когда дон Эстебан оказался на ступенях особняка, из первого автомобиля вышел человек в темном костюме, и, подойдя к центральной машине, открыл у нее заднюю дверь. Через пару минут из машины не без труда, наконец, выбрался грузный Каймакан. Он был одет в спокойный бежевый костюм, однако, по тому, как тот идеально сидел на своем необъемном владельце, а также по безупречному качеству ткани, можно было сказать, что перед ним стоит не простой человек.
  - Don Aurelio, estoy muy contento acogerle en mi casa (Дон Аурелио, очень рад видеть вас в моем доме. Исп.).
  Каймакан протянул ему руку и крепко пожал ее.
  - Добрый день, Эстебан, - он оглянулся вокруг и добавил, - А у тебя тут мило. Напоминает, старую добрую Англию.
  - Дон Аурелио, - Чуть поклонился стоявший в стороне Херардо.
  Каймакан не ответил, однако кивнул ему и последовал в дом вслед за доном Эстебаном. Проведя Каймакана через самые красивые галереи особняка они, наконец, подошли к кабинету дона Эстебана. Сам он зашел первым и остался стоять, не уверенный, какое место предложить Каймакану. Однако у самого Каймакана никакой неуверенности не было и он сразу проследовал до стола дона Эстебана и расположился в его кресле. Дону Эстебану ничего не осталось, как сесть на одно из кресел напротив. Каймакан демонстративно оглянулся вокруг, медленно рассматривая мебель.
  - Решил сменить обстановку?
  Конечно же, Каймакану доводилось бывать здесь раньше, встречаясь с Бурлоном.
  - Да, - ответил дон Эстебан.
  Каймакан покачал головой.
  - Неплохо, неплохо. У Бурлона тут было слишком мрачно, а у тебя стало светлее и просторнее.
  Дон Эстебан встал, достал из шкафа свои лучшие кубинские сигары и предложил Каймакану. Подошедший Херардо поджог им кончики и они стали выпускать кольца дыма в потолок. Некоторое время оба молчали, пока Каймакан не нарушил тишину.
  - А ты молодец, Эстебан! Ты отлично справился с картелем из Инириды и еще теми двумя поменьше. Остальная мелочь не должна доставить проблем.
  - Это было несложно, - отмахнулся дон Эстебан.
  Некоторое время они беседовали о состоянии рынка товара, возможностях расширения экспорта, а также о дальнейших общих планах на будущее. Каймакан поведал, что планировал ликвидировать совет наркобаронов, так как когда в результате реализации их плана останется всего два картеля в нем просто не будет нужны. Он также отметил работу дона Эстебана по расширению сферы влияния и выход на цветочный, изумрудный и кофейные рынки. Дон Аурелио был очень точно информирован обо всех шагах, что предпринял дон Эстебан. Это конечно немного пугало дона Эстебана, но в принципе было вполне ожидаемым и не удивляло его. Каймакан докурил сигару и, бросив бычок в пепельницу, нашел глазами Херардо.
  - Gerardo, traenos algo para beber (Херардо, принести нам чего-нибудь выпить. Исп.).
  Дон Эстебан немного удивился, откуда Каймакан помнит имя администратора Бурлона, Херардо был слишком мелкая сошка для его уровня, но не подал вида. Может быть, у Каймакана отличная память на лица и они ранее встречались здесь во время его встреч с Бурлоном? Новый главный управляющий картеля Западной долины не заставил себя долго ждать и вскоре вернулся с подносом, на котором стояла темная квадратная бутылка и два уже наполовину наполненных стакана, из лучшей коллекции Бурлона. Херардо переставил стаканы и бутылку им на стол и по помещению распространился характерный ореховый запах. Когда Херардо удалился, дон Эстебан подался чуть вперед, чтобы взять стакан с темно-коричневой жидкостью, краем глаза отмечая, что это амаретто, миндальный ликер. Дон Эстебан не припоминал такого среди запасов Бурлона. Скорее всего, это был любимый напиток Каймакана, а Херардо предусмотрительно заранее узнал об этом и подготовил его специально для этой встречи. Дон Эстебан задумался, все-таки Херардо был не так уж плох и, может, стоит дать ему шанс? Между тем Каймакан также взял стакан в руку и поднял ее.
  - ¡Por futuro! (За будущее! Исп.) - Сказал он.
  - За будущее! - Повторил дон Эстебан и сделал глоток ликера.
  Ликер было густой, а его ароматный миндальный запах щекотал ноздри. На вкус напиток чуть горчил и чем-то напоминал марципан. Также на языке чувствовались небольшие нотки ванили. Дон Эстебан обратил внимание, что Каймакан не притронулся к выпивке, а сразу после тоста поставил стакан. Между тем вернулся Херардо с какими-то бумагами, которые он положил на стол. Немного приподнявшись дон Эстебан с удивлением посмотрел на лежавший сверху документ. Это был приказ о расформировании картеля Западной долины и интеграции его структур в состав объединенных картелей Кали. Под документом, там, где должны были быть подписи, стояли две фамилии де ла Круса и... Херардо Мендеса. Дон Эстебан резко вскочил с кресла и наклонился над столом?
  - Что здесь происходит? - воскликнул он, показывая на документы.
  Неожиданно дон Эстебан почувствовал сильную горечь во рту и резкое головокружение. Он попытался устоять на ногах, схватившись за стол, но нахлынувшая слабость помешала ему удержаться, и дон Эстебан рухнул прямо на полированный пол.
  - ¿Cianuro de potasio? (Цианистый калий? Исп.) - Спросил Каймакан, повернувшись к Херардо.
  Тот кивнул.
  - Да, надеюсь, я правильно рассчитал дозу на массу его тела.
  Дон Эстебан как в тумане слышал их разговор, но сознание стремительно покидало его. Дыхание участилось, ужасно болела голова, подкатывала тошнота. Из последних сил, сплюнув натекшую в рот слюну, и рассматривая ботинки Херардо, отражающиеся на полированном полу, он прошептал.
  - ¿Por qué? (Почему? Исп.)
  Херардо ответил в своей обычной холодной и вежливой манере.
  - Ничего личного дон Эстебан, но дон Аурелио предложил мне больше.
  Между тем Каймакан встал из-за стола и подошел к умирающему дону Эстебану. Он наклонился, равнодушно посмотрел на него и спокойным голосом сказал.
  - Понимаешь, Эстебан, в будущем должен остаться только один наркобарон и один картель. Я благодарен тебе за помощь в разрушении картеля Западной долины, без тебя бы у меня ничего не вышло. Ты можешь не беспокоиться о своем предательстве, никто не будет корить тебя за это. Очень скоро оно исчезнет в истории и не останется никого, кто бы помнил об этом. Я тебе это обещаю.
  Херардо кашлянул и посмотрел на Каймакана.
  - Простите, дон Аурелио, но боюсь, он вас уже не слышит.
  Пока тело дона Эстебана билось в судорогах, Каймакан вернулся за стол и подвинул к себе бумаги. Херардо перешагнул через агонизирующее тело бывшего боса и застыл рядом. Каймакан по очереди подписал бумаги и протянул их Херардо.
  - Я подписал приказ о твоем назначении управляющим объединенного Колумбийского наркокартеля. Спасибо за проделанную работу, я держу свое слово.
  Херардо чуть поклонился.
  - Gracias, don Aurelio. Es un placer trabajar con usted (Спасибо, дон Аурелио. С вами приятно работать. Исп.).
  Херардо направился к выходу из кабинета мимо уже неподвижно лежавшего тела дона Эстебана, но его остановил окрик Каймакана.
  - А, Херардо! Еще одно. В нашем полном списке остался еще Монтойя. Позаботься, чтобы он никогда больше не вышел из комы. Нам же больше ненужны ни люди Бурлона, ни Эстебана.
  
  Серия 79.
  18 сентября 2010 г.
  Лос-Анджелес, США.
  
  Вот уже полчаса как мы пробирались через центр города. Агенты DEA были предельно корректны и сдержаны. Никто мне не заламывал руки, как часто это показывают в американских боевиках, не позволял себе выражаться. Я смогла забрать сумку с документами из машины и, оставив свой автомобиль, припаркованный на той улице, отправилась с ними. Я сидела на заднем сиденье между двумя одетыми во все черное агентами. Мне бросилось в глаза, что кроме того удостоверения ничего не говорило о том, что они были из соответствующего управления США. Мужчины были одеты в одинаковые костюмы, да и машины были просто черные без как-либо знаков отличий. Они, безусловно, знали, кто я и периодически я ловила на себе их заинтересованные взгляды. Но в отличие от колумбийских полицейских они вели себя подчеркнуто строго. Никто не задавал мне никаких вопросов и уж тем более не просил автографов. На мои собственные робкие вопросы, о том, что происходит, я неизменно получала один и тот же ответ от старшего агента Девиса.
  - You will get all the answers at the administration (Ответы на все вопросы Вы скоро получите в управлении. Англ.).
  Само управление оказалось невзрачным двухэтажным зданием, построенным их широких серых блоков. Напротив центрального входа росла парочка деревьев, а на крыше гордо реял на ветру американский флаг. Наша машина начала тормозить и я с удивлением увидела, что мы проехали главный вход. Автомобиль завернул куда-то за здание, остановившись рядом с неприметной маленькой дверью, похожей на черный ход.
  - Мисс Кастро, пожалуйста, - один из агентов вышел, и открыл мне дверь.
  За дверью мы очутились на лестнице, где сразу начали подниматься на второй этаж. От лестничной клетки начинался бело-серый стеклянный коридор с комнатами по обе стороны. Стекло было дымчатым и из коридора не было видно, что происходит внутри помещений. Пройдя несколько из них, мой эскорт завернул в одну из них. Это, похоже, была переговорная комната. Помещение было ярко освященным и практически пустым, среди идеально белой комнаты стоял лишь пластиковый стол и два стула. Справа от стола часть стены представляла собой одно сплошное зеркало от пола до потолка. За столом сидел мужчина лет пятидесяти, с чуть пробивающейся сединой. Рядом с ним лежали какие-то бумаги. На столе также стоял металлический маятник Ньютона, а мужчина как раз приводил его в действие. Заметив, что мы вошли, он повернулся к нам.
  - Девис, как все прошло?
  Голос мужчины был как будто синтетический, совершенно плоский и ничего не выражающий. От него веяло какой-то холодностью и безразличием.
  - Все как Вы просили, по-тихому. Мы использовали машины без опознавательных знаков управления.
  Мужчина кивнул ему, давая понять, что они свободны. Мне же он показал на единственный свободный стул. Агенты поспешно покинули помещение, а я, собрав свою волю в кулак, неуверенно села на жесткий стул.
  - Сэмуел Джонсон, руководитель латиноамериканского отделения управления по борьбе с наркотиками США, - представился он, также протягивая мне кусочек белого картона - Вы также можете знать нашу организацию как центр.
  - Летисья Кастро, - осторожно ответила я.
  Мысли метались у меня в голове. Так вот, что такое этот самый центр. Мне сразу вспомнился полковник Рамос и то, что я делала для него, работая на Бурлона. Джонсон поднял глаза от маятника и посмотрел прямо на меня.
  - I know who are you miss Castro (Мне известно кто Вы мисс Кастро. Англ.), - он сделал секундную паузу и добавил, - Or should I call you Victoria Molina, or may be Conchita Torres or... (Или мне следует называть вас Виктория Молина, или может быть Кончита Торрес или же... Англ.).
  - Я все поняла, - сказала я, изучая свои коленки.
  - Ну, вот и хорошо, - удовлетворенно сказал Джонсон.
  - Что вы хотите? - Спросила я, заставив себя посмотреть на него, - Я не имею отношения к наркотикам. Все, что я делала, я делала не по своей воле.
  - Вы, возможно, и нет, - легко согласился Джонсон, - Но вот та, чье место Вы так опрометчиво заняли, несомненно да.
  Я старалась держать себя в руках и никак не выдать свое беспокойство. Неужели они следили за мной во время встречи с Мигелем? Если до нее у меня еще и были какие-то сомнения, что я может быть что-то не так поняла, то сейчас я была уверена, что Лети оказалась по уши повязана в этом деле.
  - Мы знаем, что мисс Кастро имеет отношение к отмыванию средств перуанского наркокартеля сельвы и колумбийского картеля Западной долины, - подтвердил мои опасения руководитель отделения.
  - Вы хотите арестовать меня? - хмуро спросила я.
  Сэмуел Джонсон покачал головой.
  - Это не имело бы смысла. Пока у нас недостаточно доказательств, чтобы убедить суд об ее участи в этом деле. Она очень грамотно все обставила и нам сложно будет доказать ее прямое участие в этом деле. Так мы только спугнем большую рыбу. А конкретно ваш арест нам ничего не даст, по крайней мере, на данный момент.
  Я облегченно вздохнула. Видно Джонсон это заметил. Он хмуро посмотрел на меня.
  - Мы остались довольны вашей эффективной, хотя и очень короткой работой с полковником Рамосом. Очень жаль, что Вы тогда решили передавать не все доступные вам сведения.
  'Как они могли это понять?' - пронеслось у меня в голове.
  Я тогда понятия не имела кто мне друг, а кто враг и решила играть сразу в обои ворота, чтобы иметь возможность сделать выбор позже.
  - Мы бы хотели продолжить наше сотрудничество, - подытожил он.
  Я уже смелее посмотрела ему в глаза. Он сам признался, что у них ничего нет на Лети.
  - Боюсь, что это более невозможно. Мне бы не хотелось участвовать в этом деле.
  Джонсон некоторое время молча смотрел на меня. В полной тишине звуки ударов маятника громом разносились по комнате.
  - You did not get it right. It's not a favor (Вы не поняли, это не просьба. Ам. Англ.), - ледяным тоном сказал Джонсон.
  Он покачал головой и добавил.
  - Вы же не хотите, чтобы ваша полная история стала известна, например, - он на секунду задумался, взяв себя за подбородок, - мистеру Трентино или же дону Аурелио де ла Крусу, возможно также известному вам как Каймакан?
  Я почувствовала, как к моему горлу подкатывает ком. Это было нечестно! Это было не по правилам! Это же государственная структура в свободной стране, а не какой-нибудь наркокартель в Латинской Америке. Они не должны были опускаться до шантажа!
  - Но у меня есть к вам и предложение, - добавил Джонсон, - После окончания операции я забуду, что Вы не Летисья Кастро и Вы пропадете из всех материалов по данному делу.
  Я нехотя кивнула. Выбора у меня и, правда, не было.
  - Ну, вот и хорошо, - подытожил Джонсон, - По нашей информации перуанский картель сельвы планирует расширять поставки и скоро каким-либо образом свяжется с вами и попросит увеличить объемы переводимых денег. Скорее всего, для маскировки вас попросят провести ряд концертов в Перу. И Вы согласитесь на это предложение.
  - Эээ постойте, Вы же сами сказали, что я не Летисья. Какие тут могут быть концерты?
  Джонсон отмахнулся.
  - Не важно, это уже ваш вопрос. Надо было раньше думать, когда Вы объявляли себя выжившей певицей. Будучи в Перу вам надо будет потребовать встречи с руководством картеля и установить, кто является его настоящим главой. Мы знаем, что формально им является некий дон Маурисио, но скорее всего это просто подставное лицо. Нам необходима данная информация перед проведением каких-либо операций, а у наших агентов в Перу не получается к нему подобраться.
  'Опять это Перу! - Подумала я, - Марисоль тоже хотела, чтобы я отправилась туда искать какую-то Эсмеральду. Я хмуро посмотрела на него.
  - Почему Вы думаете, что у меня получится?
  - Я так не думаю, я не знаю. Но я уверен, что у мисс Кастро есть какие-то свои особые контакты в Перу. Договориться с ней у нас не было никакой возможности, зато теперь мы договоримся с вами.
  - И это все? - я посмотрела на маятник, в котором шарики по очереди ударяли друг об друга.
  - Нет, это только часть операции. Далее нас очень интересует ситуация в Колумбии. Наш давний партнер дон Аурелио стал выходить из-под контроля и необходимо собрать кое-какие сведения о его деятельности.
  Тут я вспомнила про документы Марисоль. Последние события и неожиданно обрушившаяся на меня жизнь в качестве Летисьи несколько отвлекли меня от этого, но я никогда не забыла клятвы, данной на водопаде. В своем прощальном письме Марисоль как раз писала о каких-то собранных компроматах на Каймакана. И вот я как раз именно в том месте, где бы мне могли помочь реализовать то, что не успела сделать Марисоль.
  - Что касается Каймакана... - начала, было, я.
  Неожиданно мне вспомнилась одна из фраз письма.
  'У Каймакана обширные связи с американцами и я боюсь в Америке они легко могут попасть не в те руки,' - прозвучал у меня в голове голос девушки.
  'Мог бы этот Сэмуел Джонсон быть бы человеком Каймакана? А, собственно, почему бы и нет?'.
  От Джонсона веяло холодом и равнодушием. Будучи в Колумбии, я повстречала многих подобных ему людей.
  - What about Caimacan? (Что на счет Каймакана? Англ.) - сразу заинтересовался подавшийся вперед Джонсон.
  - Я никогда не встречалась с ним, - честно сказала я.
  Руководитель отдела посмотрел на меня разочарованно.
  - Не делайте глупостей, Виктория. Поверьте, Голливуду очень понравилась бы ваша история и по ней, возможно, даже сняли бы какой-нибудь второсортный фильм. Только, боюсь, Вы этого уже не увидели бы. Летисьи Кастро больше нет, а Вы можно сказать никто. Но если Вы сделаете все, что мне нужно, то у вас появится билет в жизнь, о которой Вы даже не мечтали. Не ошибитесь, сделайте правильный выбор.
  Сглотнув, я подняла голову и с усилием посмотрела на его непроницаемое лицо.
  - Я буду работать с вами, - чуть слышно сказала я.
  - Очень хорошо, - ответил Джонсон, вставая из-за стола.
  Я последовала его примеру и уже собралась выходить из комнаты, когда Джонсон остановил меня.
  - Not so fast. There is one more person who wants to see you. (Не так быстро. Тут есть еще один человек, который хотел бы вас увидеть. Англ.).
  С этими словами он щелкнул каким-то тумблером и зеркальная стена комнаты неожиданно стала прозрачной. Зеркальный Джонсон пропал, а я с удивлением уставилась на мое собственное отражение, стоящее напротив меня. Через несколько секунд, присмотревшись, я поняла, что это не отражение. Темненькая девушка с длинными черными волосами напротив была одета немного по-другому, однако сходство между нами было почти абсолютным. Она посмотрела на меня через прозрачную перегородку и грустно улыбнулась.
  - Вы, кажется, уже знакомы с Вероникой?
  
  Серия 80.
  20 сентября 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Антонио отодвинул бумаги и посмотрел на девушку.
  - Кристина, ты сама написала текст песни?
  - Да, - чуть испугано ответила шатенка, - Что все так плохо?
  Антонио улыбнулся.
  - Наоборот, в общем-то отличная песня. Я попробую подобрать для нее музыку и потом свяжусь с тобой.
  - Thank you, Mister Trentino (Спасибо, мистер Трентино. Англ.), - просияла девушка.
  - Прости, но тебе пора идти. Я сейчас собираюсь на обед, а потом у меня запланировано следующее прослушивание.
  Девушка стала собираться, складывая свои вещи в сумку.
  - Еще раз поздравляю с первым альбомом. У тебя все еще впереди!
  Кристина попрощалась с Антонио и направилась в сторону лифта. Девушка задумалась, как же все-таки ей повезло с продюсером. Еще год назад, выступая в ресторанах она и помыслить не могла, что у нее будет собственный альбом, а ее продюсером будет знаменитый на весь Голливуд Антонио Трентино. Думая о своем, Кристина чуть было не врезалась на высокую длинноногую девушку в золотистом костюме из обтягивающих штанов и топика с глубоким вырезом. Из-под ковбойской шляпы девушки выглядывали золотисто-коричневые кудряшки.
  - Ой, извините!
  Девушка пренебрежительно посмотрела на нее и не удостоила ее ответом, высоко подняв голову она направившись в сторону кабинета Антонио.
  - Приветик, Антонио, - улыбнулась она.
  - А, Аннабель, добрый день, что-то ты рано. Мы же договаривались после двух.
  Девушка пересекла комнату и присела прямо к нему на стол. Антонио протянул ей руку, но она проигнорировала ее и, наклонившись вперед через весь стол, нисколько не смущаясь, продемонстрировав ему свое глубокое декольте, поцеловала его в щеку.
  - Аннабель...
  - А что это за девушка? - Спросила, перебивая его Аннабель.
  - Это Кристина. Одна из моих подопечных. Начинающая певица, я когда-то случайно встретил ее в баре.
  - Ааа, нищенка, - потянула Аннабель, сразу потеряв к девушке всякий интерес.
  Тут она заметила лежащий у него на столе текст песни и, подцепив его своим длинным золотистым ноготком, взяла его.
  - 'Let's fly away together' ('Давай улетим вместе', Англ.) - прочитала девушка название песни.
  Быстро пробежавшись по тексту Аннабель сказала.
  - Интересная песенка, мне нравится, давай она будет моя.
  - Ее написала Кристина.
  Аннабель отмахнулась и гримаса брезгливости пробежала у нее по лицу.
  - Ну, значит, напишет еще себе одну. Я ей заплачу сколько надо.
  Антонио собирался ей еще что-то сказать, но передумал и посмотрел на часы.
  - Я вообще-то собирался сейчас пойти пообедать, прежде чем мы начнем. Ты же готова к сегодняшнему занятию?
  - Конечно! - Уверила его девушка, - Куда идем обедать?
  - Beh, ho pensato di andare in una trattoria italiana... (Ну, я собирался в одну итальянскую тратторию... Итал.) - начал было Антонио.
  - Это в ту самую что ли? - Сморщилась девушка, - Да ну, пошли нормально пообедаем как белые люди. Я знаю хорошее место.
  Взяв его за руку, Аннабель потащила Антонио к лифту.
  - Кстати, сочувствую твоему разводу с женой, - будничным голосом сказала она, - Хотя мне кажется, у вас давно реально уже не было никаких отношений.
  Двери лифта раскрылись и они вышли в холл.
  - Кстати, я давно тебя не видела и с Лети. После ее возвращения из джунглей она что-то перестала появляться на публике. Все хорошо?
  - Аннабель, - Антонио пытался вставить слово, - Пойми меня правильно...
  - Это не мое дело, прости, - девушка широко улыбнулась, продемонстрировав ему свою голливудскую улыбку.
  На улице было солнечно и золотистый костюм Аннабель заиграл на солнце, как будто и правда был сделал из золота. Девушка направилась к своей красной Ламборгини с золотой лилией на капоте, припаркованной прямо под знаком стоянка запрещена.
  - Поехали, я подвезу. Ресторанчик тут недалеко, но мне тяжело вышагивать туда на таких каблуках.
  Разблокировав машину телефоном и, дождавшись, пока дверь поднимется вверх, девушка показала рукой на переднее сиденье Антонио.
  - Присаживайся.
  Ехать и правда оказалось недалеко и через несколько минут они оказались напротив одного известного ресторана, что держал знаменитый американский актер, прославившийся ролью в фильме 'Крестный отец'. Хостес на входе сразу узнала их.
  - Mister Trentino, mademoiselle de Thirly, please, come in (Мистер Трентино, мадмуазель де Тирли, пожалуйста, проходите, Англ.) - сказала девушка и повела за собой в полутьму зала.
  Аннабель выбрала дальний столик за большой кадкой с цветами, украшенный позолоченной табличкой с надписью 'Reserved' ('Зарезервирован', Англ.).
  - Простите мисс, данный столик уже зарезервирован...
  - Ну, значит перерезервируют какой-нибудь другой, - усмехнулась девушка, - Мне нравится этот.
  Хостес натянуто улыбнулась и убежала, пообещав, что скоро подойдет их официант. Полистав меню, они сделали заказ и, когда официант удалился, Аннабель демонстративно осмотрелась вокруг и потом посмотрела на Антонио.
  - Нормальное же место, тебе тоже стоит ходить в такие. Даже твоя ненаглядная Летисья раньше не прочь была появиться в каком-нибудь шикарном местечке.
  Антонио улыбнулся.
  - Понимаешь Аннабель, я, безусловно, могу себе это позволить, но я предпочитаю спокойное место с хорошей проверенной кухней различным экспериментам.
  Подошел официант и принес им бутылку какого-то эксклюзивного вина, что заказала Аннабель, и корзинку с хлебными палочками как закуску от ресторана.
  Аннабель сделала глоток вина и вытянула руку, накрыв своей ладонью ладонь Антонио.
  - Антонио, я не знаю, что у тебя с Летисьей, но я вижу, что там что-то не так. Вы отдаляетесь друг от друга, а ты ходишь, как в воду опущенный. Я, конечно, понимаю, что это все не мое дело, но я, правда, хочу тебе помочь. Прости меня за то, как я заставила тебя заниматься со мной. Это было неправильно и я сожалею об этом. Если ты хочешь все закончить прямо сейчас, то ты можешь так и сделать. Я обещаю, ничего не будет.
  Антонио чувствовал, как ее бархатные пальчики поглаживают его руку.
  - Аннабель, послушай, я тоже ошибся в тебе. Я думал ты обычная посредственность, но ты показала мне, что ты можешь больше, гораздо больше. Скажу тебе честно, я не уверен, что ты сможешь стать звездой мировой величины, но чтобы подняться на американской эстраде у тебя есть все шансы. Кроме того, мы уже давно начали и это будет не профессионально с моей стороны остановить процесс прямо сейчас.
  - О Антонио, - с придыханием потянула девушка, - Я рада, что эти наши недоразумения остались в прошлом. Я готова выполнять все твои указания и уверена, что стану твоей самой старательной ученицей. Кстати, я уже записалась на курсы сольфеджио, что ты говорил. Первое занятие уже завтра.
  Аннабель поправила непослушный локон и потянулась за хлебной палочкой. Девушка пододвинула к себе белый соус, по консистенции напоминающий майонез и, обмакнув туда палочку, поднесла ее к губам. Округлив свои полные аккуратные губки, она стала вставлять туда палочку, аккуратно слизывая соус язычком. Антонио попытался отвести от нее взгляд и сосредоточиться на чем-нибудь другом, но девушка манила его. Да, Аннабель была заносчивой и упрямой папиной дочкой, но она была очень красивой папиной дочкой. Он не мог оторвать от нее взгляда. Между тем девушка уже сгрызла одну палочку и потянулась за второй. Антонио спас подошедший официант, принесший их обед. Аннабель разочарованно взглянула на парня и отбросив палочки принялась за еду. Все это время они разговаривали о том, как будет продвигаться процесс обучения, что и как Аннабель необходимо подтянуть и как ей организовать самостоятельную работу. За разговором обед пролетел быстро и Антонио сам не заметил, когда вновь появившийся официант принес десертное меню. Аннабель попеременно смотрела то на него, но в меню, накручивая на палец свой длинный золотистый локон. Наконец, она сказала.
  - I'd like this cheesecake (Я хотела бы этот чизкейк. Англ.), - и ткнула наманикюренным пальчиком в картинку в меню.
  Антонио заказал эклер с кофе и официант убежал исполнять заказ. Постепенно их разговор свернул к Летисье. Антонио рассказывал, что она также не сразу стала звездой и ей пришлось многому научиться, прежде чем впервые выйти на сцену.
  - И все-таки, что у тебя случилось? - Спросила Аннабель.
  Антонио покачал головой.
  - Я не знаю, мне нужен перерыв, прежде чем решить куда идти дальше.
  Он не собирался рассказывать Аннабель тайну Виктории и решил, что если ей кажется, что у них с Летисьей наступил кризис в отношениях, то так даже лучше, пусть она так и думает. Неожиданно Антонио почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Это что-то стало медленно подниматься по его ноге все выше и выше. Он посмотрел на Аннабель, которая продолжала непринужденно болтать, делая вид, что ничего не происходит, пока ее ножка уже почти достигла его коленей.
  - Прости мне надо в туалет, - сказал Антонио, выскочив из-за стола.
  Его легкие брюки распирало его разбухшее мужское достоинство и Аннабель бросила туда заинтересованный взгляд. Оказавшись в туалете, он умылся холодной водой и некоторое время просто стоял, рассматривая себя в зеркале.
  'Что за игру затеяла Аннабель? Или тут и вовсе не было никакой игры? Она знает кто я, знает, что я недавно развелся с Сильвией и у меня проблемы с Лети... - думал Антонио, - В любом случае мне надо собраться и не обращать на нее внимание. У нас сегодня еще должно быть занятие'.
  Убедившись, что он снова спокоен, Антонио вышел из туалета и вернулся к их столику. К тому времени десерт уже принесли и Аннабель как ни в чем ни бывало встретила его.
  - Tony, il tuo caffè sta già raffreddando. Dove vai! (Тони, твой кофе уже остывает. Где ты ходишь! Итал.).
  Кончиками пальчиков она прихватила карамелизированную ярко-красную клубничку со своего чизкейка и сделав губки бантиком стала толи целовать ее, толи пытаться съесть. Антонио опустил взгляд и принялся за свой кофе с эклером. Когда, наконец, обед был закончен, официант принес счет. Аннабель вытащила свою черную карту центурион.
  - Я заплачу.
  Антонио протестующе поднял руки.
  - Ты же пришла со мной на обед. Значит, приглашаю я.
  Девушка не стала спорить и кинула на стол пару стодолларовых купюр.
  - Ну, тогда, я оставляю чаевые.
  Антонио кивнул и они отправилась назад к машине Аннабель. Вскоре они опять оказались в музыкальной студии Антонио.
  - У тебя тут что-то душновато, - натягивая топ, сразу заявила девушка.
  Убедившись, что кондиционер работает, Антонио присел на диван.
  - Давай начнем с вокала. Надеюсь, ты посмотрела те материалы, что я прислал тебе в прошлый раз?
  - Certo! (Конечно! Итал.) - Ответила Аннабель, подсаживаясь рядом и закидывая ногу на ногу.
  - Для хорошего вокала важно использовать правильные мышцы. Если ты так не делаешь, то появляется зажатость голоса, ты быстро утомляешься во время пения, а производимые тобой звуки могут сильно отличаться от эталона. В крайнем случае, ты можешь даже сорвать голос.
  Сделав еще несколько пояснений Антонио попросил девушку спеть одну из песен, а затем стал указывать ей на ее ошибки.
  - Ты неправильно используешь диафрагму, смотри как надо, - Антонио прервался, стараясь воспроизвести нужный звук, - Я, конечно, весьма посредственный певец, но, по крайней мере, я могу показать тебе как должны звучать эти звуки.
  Он положил руку себе на грудь и издал другой звук.
  - Видишь, вот так правильно.
  Аннабель неудачно повторила его звук.
  - Так?
  - Нет, - Антонио положил свою ладонь ей на грудь чуть пониже шеи, - Звук должен выходить вот здесь.
  Аннабель постаралась заново повторить вслед за Антонио, при этом ухватившись за его руку и чуть потянув ее вниз. В следующую секунду он понял, что его рука уже лежит на груди девушки. Он попытался отдернуть руку, но ладонь Аннабель накрыла его, вынуждая сжать ее грудь. Она была большой и упругой. Через мгновение Аннабель уже оказалась у него на коленях.
  - А если вот так? - Улыбнувшись спросила она и впилась ему в губы.
  Антонио стал вяло сопротивляться, чувствуя, что теряет над собой контроль. С тех пор как пропала Лети он не был с женщиной уже около пяти месяцев и желание тела брало свое. Он долгое время убеждал себя, что он найдет Лети, она вернется и все будет как прежде, но пора было посмотреть правде в глаза. Виктория была не Лети, а Лети больше нет. А вот красивая и ухоженная Аннабель была как раз рядом. Они даже чем-то были похожи. Такие же, пусть и не совсем такие, длинные волосы, стройное тело, большая грудь. У обе были упрямые и не отличались милым характером. Наверное, это такой тип его женщины.
  'А может все же...' - возникла из глубины сознания Антонио какая-то обрывочная мысль.
  'Нет! - Оборвал сам себя Антонио, - Хватит бесполезных ожиданий! Жизнь продолжается'.
  Антонио притянул к себе Аннабель, яростно вгрызающуюся в его губы. Девушка прижималась к нему всем телом, а ее руки уже давно сплелись у него за плечами. Кое-как отодрав от себя девушку, Антонио потянул за край ее топика, обнажая ярко-красный шелковый лифчик, в котором колыхалась ее полная грудь. Между там Аннабель быстро избавилась от нижней части своего костюма и, расстегнув ему руками ремень, принялась зубами расстегивать ему молнию на шеренке. Когда у нее это получилось, он уже стоял вертикально и ждал ее. Недолго думая девушка, обхватив его руками за шею, резко опустилась на него, до конца принимая Антонио глубоко внутрь себя.
  - Ооо Антониииооо! О да! - Застонала Аннабель.
  Девушка начала лихо гарцевать на нем, а ее длинные коготки стали царапать Антонио спину.
  
  Новогодняя серия.
  31 декабря 2019 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  - ¡Corten! (Стоп, снято! Исп.) - кричит тебе Антонио.
  Наконец, ты смогла посмотреть на часы. До Нового года осталось чуть меньше часа!
   - Антонио, хватит уже! Гаси свои прожектора и аппаратуру и пошли в дом, нас там все заждались. Новый год уже почти наступил!
  - Да, да, уже иду, - кидает через плечо продюсер, щелкая тумблерами на осветительных приборах, погружая двор по тьму.
  Вокруг него озабоченно бегают несколько ребят из технической команды, а режиссер нервно курит чуть в стороне. Ты решаешь, что дальше ждать их бесполезно и, помахав ребятам рукой, идешь к дому. Из особняка Бурлона, перебивая музыку, доносится громкий смех и звуки праздника. Распахнув дверь, ты чуть не прибиваешь ей Херардо.
  - Ой, прости. Что ты тут под дверью стоишь-то?
  Херардо делает недовольное лицо и кивает на один из столов, за которым расположились Бурлон, дон Эстебан и Хосе. Игра в самом разгаре.
  - Проигрался в покер. Теперь я сегодня вместо Гильермо. Ах да...
  Херардо церемониально наклоняет голову.
  - Сеньорита Молина, проходите, пожалуйста!
  - Блин, Херардо, хватит паясничать! - Чуть толкаешь его ты.
  Он улыбается.
  - Слушай, надеюсь, ты не обижаешься на меня за все, что было. Ну, просто, роль у меня такая, я ж по сценарию.
  - Брось ты, Херадо! Само собой, - смеешься ты.
  Тем временем у игрального стола Бурлон безуспешно пытается подать новую ставку.
  - Bueno chicos, miran, es caoba de verdad. Aposto dos sillas a la vez (Ну, ребят, смотрите, настоящее красное дерево. Ставлю сразу два стула. Исп.).
  - Неее, - смеется Хосе, - Это ж реквизит киностудии, да и какое тут красное дерево, максимум это крашенный ДСП.
  - Да смотри, тут даже вензеля есть, - не унимается Бурлон.
  - Слушай, Карлос, кончай, - отзывается дон Эстебан, - Умей проигрывать! Здесь тебя сценарий уже не защитит от проигрыша.
  Ты подходишь к столику и облокачиваешься на стул дона Эстебана.
  - Привет мальчики. Как дела? Все играете?
  - Эти двое уже на вылет, - усмехается дон Эстебан, смотря на Херардо и Бурлона.
  - И кто выиграл тридцать тысяч баксов? - Смеешься ты.
  - Какие тридцать тысяч?! - Возмущается Бурон, - Мы же сейчас не на съемках. Мне еще кредит за новую машину отдавать. И это даже не Майбах!
  - Может на желание? - Предлагаешь ты.
  - О нет! - Бурлон скрещивает руки, - Один раз мы так уже сыграли и посмотри, что получилось. Ладно, убедили, я пас, - Бурлон бросает карты на стол под удовлетворенные взгляды дона Эстебана и Хосе.
  Тем временем к столику подходит Вероника в длинном голубом платье со снежинками. Девушка говорит нежным голосом.
  - Oh, Burlón, cariño, he escuchado sobre Maybach. ¿Es mi regalo para el Año Nuevo? (О, Бурлон, дорогой, я слышала про Майбах? Это мне на Новый год? Исп.)
  Ей в ответ раздается дружный хохот всех присутствующих. С лестницы тебе машет спускающаяся Лети.
  - О, привет! Закончили там уже?
  Ты идешь ей навстречу. Летисья похожа на стоящую рядом с игральным столом Веронику как две капли воды. К счастью, в этот раз она надела свое золотое платье, в котором она снималась в эпизоде с концертом на площади в Боготе, так что различать их сегодня вечером тебе не составит проблем. А так если бы не разные прически, то отличить двух сестер близняшек друг от друга было бы ну очень сложно.
  - Ну, вроде как бы да, Антонио там выключает все и обещал скоро быть.
  Лети дает тебе бутылку коньяка и кивает на игральный стол.
  - Отнести им, Бурлон просил, и приходи стол помогать накрывать.
  Ты возвращаешься к игральному столу и ставишь рядом с мужчинами бутылку. Бурлон с сомнением смотрит на нее.
  - Это точно коньяк? А то, я уже задолбался пить этот чай, разлитый по коньячным бутылкам.
  Мужчины хохочут и Хосе, оторвавшись от карт, приносит бокалы. Дон Эстебан наливает немного жидкости в стакан и принюхивается.
  - Чего нет цианида? - усмехается Бурлон.
  - Да ну тебя, - чуть пихает его локтем дон Эстебан и делает глоток.
  Ты слышишь голос Лети.
  - Вики, ты где застряла? Давай сюда, помоги со столом. И ты Ники.
  Вы находите Лети около стола с горой пакетов.
  - Только что привели еду, надо бы разложить.
  Ты достаешь готовую еду из упаковок и начинаешь раскладывать по красивым зелено-красным тарелкам на рождественскую тему. Тем временем девушки, как настоящие колумбийки, рассказывают тебе, где тут что.
  - Это буньуэлос, - говорит Лети, показывая на желтые шарики, что ты высыпаешь из коробки на тарелку, - Их делают из рисовой муки и сыра. Это одно из главных и самых традиционных вещей на рождественском и новогоднем столе в Колумбии.
  Высыпав шарики, ты берешься за следующую упаковку, когда Вероника вскрикивает.
  - Эй, аккуратнее, это ж натилья! Смотри, не переверни ее.
  Ты медленно достаешь десерт и перекладываешь его на тарелку.
  - Ммм, обожаю натилью, - облизывается Лети и тянется к блюду.
  - Pues, hermanita, ¡vete de aquí! ¡Espera hasta que el reloj dará las doce! (Так, сестричка, а ну брысь! Жди, когда часы пробьют двенадцать! Исп.) - Загораживает собой тарелку Вероника.
  Втроем вы быстро раскладываете все остальное по тарелкам. Чего тут только нет! Оладьи, рис с молоком, обжаренная картошка, начиненная сыром, какой-то рулет, пирожки с различной начинкой и, наконец, несколько красивых румяных индеек.
  - Так, девочки, тут еще напитки, - Лети показывает на еще один здоровый пакет около стола.
  - Ну, уж нет, - качает головой Вероника и зовет ребят.
  - Эй, Эстебан, Хосе, Бурлон! Кто-нибудь идите сюда и помогите с бутылками.
  Хосе ставит на стол бутылки с анисовой настойкой на сахарном тростнике, известной как агуардиенте, несколько бутылок сабахона, сделанного из яйца и все той же аггуардиенте и пакеты с салписоном, знаменитым колумбийским фруктовым коктейлем.
  Тем временем Летисья откуда-то приносит пачку колосьев пшеницы и начинает засовывать их в вазу на столе.
  - Что это? - В изумлении спрашиваешь ты.
  Вероника, не давая Лети ответить, усмехается и говорит.
  - Моя сестра слишком суеверна. Традиционно считается, что двенадцать колосьев пшеницы обеспечат изобилие на твоем столе весь следующий год.
  - Может хватит уже смеяться, - надувает губки Лети, - Пойдите кто-нибудь лучше посмотрите скоро ли там Антонио? А то пора уже садиться за стол.
  Ты идешь на крыльцо, а Херардо как заправский дворецкий открывает тебе дверь. Во дворе достаточно свежо и очень темно.
  - Эй, Антонио? Ты чего творишь! - Кричишь ты, - Ты вместе со своими прожекторами выключил елку и всю иллюминацию. И давай за стол, все тебя уже ждут.
  - Ой, минуту, - Вокруг вспыхивают огни, освещая большую нарядную и пушистую елку.
  Разноцветные мигающие огоньки гирлянд отражаются от стеклянных игрушек, так что, кажется, что они двигаются. Деревья вокруг, а также крыльцо особняка, все обвешаны разноцветными гирляндами, подмигивающие тебе разными цветами.
  - Я буду через минуту, - кричит Антонио.
  Тут прямо к порогу подъезжает такси. Дверь открывается и из машины показывается празднично наряженная Марисоль в желтом шелковом платье. Ты издаешь победный клич и заключаешь подругу в объятьях. Поцеловавшись, ты, наконец, начинаешь возмущаться.
  - Pues, ¿dónde te has metido? Parece que si estuvieras viajando en este taxi directamente desde el salto. ¿Y dónde está tu Porsche? (Ну, где же тебя носило? Ты как будто на этом такси прямо с того водопада едешь. И где твой Порш? Исп.).
  Марисоль недоуменно смотрит на тебя и смеется.
  - Какой еще порш? Его уже давным-давно сдали назад в прокат, когда отсняли второй сезон. Я прямо из аэропорта, кругом же сейчас пробки. Все уже все здесь?
  - Почти, Рамоса тоже пока не было.
  В доме Марисоль встречают одобрительными криками. Подскочившая Вероника чмокает ее и спрашивает, получилось ли у нее купить виноград в городе. Обрадовано схватив заветный пакет, девушка убегает на кухню. Между тем дон Эстебан отодвигает вам стулья и ты садишься рядом с Марисоль.
  - Ну чего, у тебя получилось поговорить со сценаристом?
  - Это она, некая Изабелла. Я не смогла ее убедить, - грустно улыбнулась Марисоль, - Она встала в позу и говорит, что я не могу появиться в четвертом сезоне, так как иначе я разрушу всю планируемую концовку.
  Тут Марисоль берет тебя под руку, тянет к себе и, бросив на тебя хитрый взгляд, шепчет тебе на ушко.
  - Но я тебе приготовила сюрприз в четвертом сезоне. Ты там меня еще вспомнишь!
  Девушка смеется, а в ее глазах горят озорные искорки.
  - А вот мне не дали почитать сценарий четвертого сезона, - недовольно сообщает, незаметно подкравшаяся к нам Лети.
  - Ах ты! Не подслушивай! - Визжит Марисоль, игриво отталкивая девушку, - Тебе то что, тебя там все равно уже не будет. Там вон в основном они будут.
  Марисоль легонько шлепает тебя по заднице и кивает на пришедшего Антонио.
  - А ну да, эта еще, как там ее, Аннабель.
  - Chicos ¿han visto la hora? (Народ, вы время видели? Исп.) - С порога кричит вошедший Антонио, - ¡Ya son casi las doce! (Уже почти двенадцать! Исп.).
  - Как уже? - Раздаются удивленные возгласы и все взгляды устремляются на настенные часы.
  Антонио обводит взглядом просторный холл и спрашивает.
  - А где Лети?
  - Колдует с виноградом на кухне, - отвечает Вероника.
  - Может, ты ее сменишь? Сейчас бы как раз спеть 'Faltan 5 pa' las 12' ('Без пяти двенадцать', Исп. Традиционная рождественская и новогодняя песня в Венесуэле и Колумбии).
  Вероника убегает на кухню, громко стуча высоченными каблуками. Через пять минут все кроме двух девушек уже заняли свои места за столом. Лети, подбадриваемая криками, нерешительно застыла у микрофона на небольшой импровизированной сцене.
  - Рябят, я же в реале не певица. Там в кино это было же в основном под фонограмму.
  - Ничего!
  - У тебя и так хорошо получается!
  - Попробуй!
  Раздаются подбадривающие крики. Антонио включает музыку и звучит знакомая мелодия. Летисья в начале неуверенно, а потом все более и более смело начинает петь.
  - Уже и правда без пяти минут двенадцать, - объявляет Бурлон, - Где застряла Вероника?
  - Иду, иду, - слышится с кухни и в холл вплывает Вероника с большим подносом, полным высоких бокалов для шампанского.
  В каждом бокале лежит по двенадцать виноградин. Народ быстро разбирает бокалы, когда неожиданно входная дверь распахивается и в дом вваливается большой красный мешок. Следом за ним показывается полковник Рамос в красном тулупе и шапке Санты.
  - Эктор, ты что на съемках, что в реале всегда самый последний, - говорит Бурлон, разламывая буньуэло, - Товар привез?
  - Ты бы лучше, помог, - пыхтя, отзывается полковник.
  - Ой, что это? - Удивляется Марисоль, рассматривая большой мешок.
  - Это подарки от киностудии. Они перехватили меня в последний момент и припахали отвести их прямо сюда. Еле успел.
  Рамос и Бурлон тащат мешок к елке, стоящей справа, и, оставив его там, бросаются к столу. Раздаются выстрелы, Хосе и дон Эстебан открывают шампанское. Антонио включает телевизор, откуда начинает играть конец новогодней песни 'Feliz Navidad' ('Счастливого Рождества'. Исп.).
  - Ну, все готовы? - Спрашивает Херадо.
  В ответ раздался звон бокалов. Рамос стаскивает с себя искусственную бороду, но уже не успевает снять все остальное. На экране телевизора возникают фейерверки и часы, одновременно с этим настенные часы начинают отбивать последние секунды уходящего года.
  Ты растерянно смотришь, как все вокруг тебя судорожно засовывают в рот по виноградине и практически не жуя проглатывают их одну за другой. Ты толкаешь локтем рядом сидящую Марисоль.
  - Что происходит?
  С набитым ртом девушка кое-как поясняет.
  - Con cada camapanada tienes que comer una uva y llegar a pedir un deseo. ¡Caramba, ya me perdí una! (С каждым ударом надо съесть виноградинку и успеть загадать желание. Ой, блин, я уже пропустила одну! Исп.).
  Поняв, что надо делать, ты стараешься нагнать народ, сразу набивая рот пол стаканом виноградин и судорожно придумывая желания. Наконец, раздается последний удар. На экране телевизора взрываются все новые и новые фейерверки, весь народ подскакивает, звенят бокалы с пенящимся золотистым шампанским.
  - Чин-чин, - кричит радостный Антонио.
  - С новым годом! - Улыбается Лети.
  - Ура! Счастья всем в Новом году! - Радуется Марисоль.
  - Подарки! - говорит Хосе и все бросаются к елке.
  Полковник на правах Санты, роется в мешке и вручает каждому его подарок. Наконец, очередь доходит и до тебя. Это небольшая коробочка, обернутая красно-зеленой праздничной упаковочной бумагой с оленями, украшенная огромным зеленым бантом. Ты срываешь упаковку и открываешь коробку. Внутри ты обнаруживаешь еще одну маленькую плоскую коробочку и какие-то бумаги. Ты откидываешь бумажки в сторону и открываешь коробочку. Изнутри на тебя смотрит изумительный набор из подвески и сережек из бездонно зеленых изумрудов. Пробившись к зеркалу, ты сразу же примериваешь подарок. Девчонки вокруг возмущенно кричат, требуя, чтобы ты тоже пропустила их к зеркалу или дала посмотреть или померить твой подарок. Наконец, не устояв под объединенным напором Летисьи и Вероники, ты отступаешь в сторону и, вспомнив о каких-то бумагах, начинаешь рыться на диване среди горы оберточной бумаги и сорванных бантиков. Вот они! В документах идет речь про какую-то Эсмеральду. Заставив себя сосредоточиться, ты понимаешь, что это лишь название нового сезона сериала, а все эти бумаги это контракт и приглашение от киностудии на участие в продолжении 'В поисках Эльдорадо'. На радостях ты хватаешь стоящего рядом Антонио и закручиваешь его в танце.
  - Оу!! - Кричит Марисоль, фоткая вас на телефон.
  На какую-то секунду тебе кажется, что все взгляды направлены прямо на вас, когда всеобщее внимание привлекает Бурлон, застывший у входной двери.
  - Chicos, ¿qué estan esperando? ¡Ya es la hora de quemar el año viejo! (Народ, чего ждем! Пора сжигать старый год! Исп.)
  С веселыми криками вы всей толпой вываливаетесь на крыльцо. Позади всех дон Эстебан с полковником тащат чучело, сделанное из старых вещей и набитое соломой. Водрузив его на заранее подготовленный костер чуть в стороне от елки, дон Эстебан делает шаг назад.
  - Ну, кто хочет поджигать?
  - Можно я! - Вперед выбивается Вероника.
  - О нет! - Хватает ее сзади за руку Бурлон, - Ты уже на съемках чуть пол дома не спалила, когда от меня сбегала.
  Под всеобщий хохот и смех пламя вздымается вверх, охватывая и поглощая чучело старого года. Под треск костра народ кидает в пламя бумажки со всем тем, от чего они бы хотели избавиться и забыть в новом году.
  Ты вздрагиваешь, когда позади тебя раздается взрыв. Это Хосе с Антонио начали запускать фейерверки. Небо во дворе над елкой расцветает кучей разноцветных всполохов и огней, превращающихся в огромные огненные шары над вашими головами. Бабах и что-то посыпалось на тебя сверху! Марисоль, отряхиваясь от конфити, смеется и отбрасывает хлопушку. Держа в одной руке бокал с шампанским, девушка прижимается к тебе и обнимает свободной рукой тебя за талию.
  - Осторожнее! Не пролей, это ж новое платье! - визжишь ты.
  - ¡Feliz Año Nuevo!, cariño. Te deseo un mar de amor, las montañas de felicidad y prosperidad, buena salud y mucho éxito en este año (С Новым годом, дорогая! Желаю тебе море любви, горы счастья и благополучия, крепкого здоровья и больших успехов в этом году. Исп.).
  Вы целуетесь и, взявшись за руки, бежите к ребятам запускать фейерверки.
   
  СЕЗОН IV: ЭСМЕРАЛЬДА
  
  Серия 81.
  18 декабря 2010 г.
  Куско, Перу.
  
  С высокого холма открывался потрясающий панорамный вид на Куско, столицу некогда могучей империи инков. Город расположился между высокими холмами и лежал передо мной как на ладони. Яркое перуанское солнце, которому когда-то поклонялись инки, сияло на бездонном голубом небосклоне и освещало бесконечное море черепичных крыш. Отсюда было отлично видно, что практически каждое здание в городе было невысокое, с белыми стенами и накрыто традиционной крышей цвета охры. Дома часто стояли вплотную друг к другу, а их крыши переходили из одной в другую, создавая впечатление непрерывных построек, тянущихся по всему городу. Окружающие холмы были также рыжеватого цвета и не всегда вдали можно было четко понять, где уже закончился город и начала властвовать природа, а где еще живут люди. Сверху над городом на одном из пологих холмов была высечена гигантская надпись 'Viva El Peru glorioso' ('Да здравствует славное Перу'), прославляющее страну, в которую я приехала на гастроли. Прошло уже три месяца с тех пор, как как мы с Антонио закончили работать над последним настоящим альбомом Лети 'Эльдорадо'. Альбом уже вышел и имел оглушительный успех. Летисья не ошиблась и клип снятый на Амазонке до сих пор не сходил со всех топ-чартеров Колумбии и многих других латиноамериканских стран. К сожалению, сама она уже никогда не узнала этого. Ее поиски прекратились, после того, как Антонио нашел меня. А узнав правду он уже не стал возобновлять их, прошло слишком много времени и Антонио пришлось принять неизбежное. Возможно, какую-то роль в этом сыграл его начавшийся роман с Аннабель де Тирли, неожиданно для всех вспыхнувший несколько месяцев назад. Головой я, конечно, понимала, что Антонио мне ничего не должен и мое внешнее сходство с его любимой девушкой ни к чему его не обязывает, но почему-то меня это задевало. Периодически встречая ее в студии и видя, как она страстно целуется с ним, я чувствовала необъяснимые уколы ревности. Аннабель же, напротив, похоже наслаждалась тем, что смогла 'увести' такого парня у Лети и при каждом удобном случае старалась продемонстрировать свои отношения с ним. После записи альбома Антонио предложил мне попробовать свои силы на музыкальном поприще. Вначале я смутилась, ну какая из меня певица? Однако послушав продюсера, я все-таки решила попробовать свои силы. Все-таки тень Лети постоянно нависала надо мной, да и надо было что-то делать с концертами в Перу. В управлении мне очень четко дали понять, что ожидают от меня сотрудничества и, по правде говоря, выбора у меня не было. Этот Джонсон знал мою тайну и у него был дополнительный козырь в лице Вероники, моей полной копии, так что предложение Антонио оказалось весьма кстати. Мне пришлось в ускоренном темпе вспоминать все то, чему меня когда-то учили в музыкальной школе, а Антонио, убедившись, что чутье его не обмануло и у меня есть потенциал, загрузил меня занятиями по полной программе. Конечно его очень удивило мое сильное желание отправиться на рождественские гастроли в Перу, он считал, что это несколько преждевременно, ведь Лети шла к этому долгие годы, а у меня в запасе было всего несколько месяцев. К сожалению, я не могла сказать ему истинную причину моего столь страстного желания выступить в Перу, хотя у нас быстро сложились дружеские отношения. После гибели Марисоль Антонио оказался единственным человеком, которому я в какой-то мере могла доверять, а совместная работа над альбомом сблизила нас еще больше. Конечно, большую роль тут сыграл мой внешний вид. Хоть Антонио и зал правду, его глаза все равно продолжали видеть во мне Лети, которую он так безумно любил. Другой причиной моей поездки в Перу была просьба Марисоль найти Эсмеральду. К сожалению, ее письмо сохранилось только частично и я понятия не имела, кто она такая и где ее искать. Приехав в Перу, я обнаружила, что это огромная страна, раскинувшаяся от тихоокеанского побережья Анд до бассейна реки Амазонки. Найти одну девушку среди примерно тридцати миллионов человек, зная только ее имя, было поистине невозможной задачей. Еще одной моей миссией, обозначенной передо мной Джонсоном, было установить реального руководителя картеля сельвы. И хотя я знала о финансовой схеме Летисьи по отмыванию денег наркокартеля, я не знала, как выйти на кого-нибудь, имеющего к этому отношение. У меня не было никакого плана и я рассчитывала приехать в Перу и действовать по ситуации. Я надеялась, что люди картеля сами выйдут на меня, что же касается Эсмеральды, я просто надеялась на счастливый случай, так как у меня не было никаких идей, как подступиться к этому делу. Вначале недели я прилетела в Лиму, где было запланировано два концерта в центре города. Естественно ни о каких реальных концертах с живым голосом и речи быть не могло, так как я все еще чувствовала себя неуверенно на сцене. Благодаря стараниям Антонио и моей способности изменять голос в широком диапазоне, которая только усилилась после операции, я уже неплохо могла имитировать голос Лети, хотя Антонио, например, всегда различал, где звучал оригинал. Мы справедливо боялись, что среди моих зрителей может оказаться такой же фанат Лети. Антонио уже пустил слух, что после моих приключениях в джунглях у меня были некие повреждения горла и мне потребовалась операция. Для этого я даже съездила на неделю в Италию, чтобы его легенда про итальянскую клинику, казалась более достоверной. И все-таки мы решили использовать фонограмму записи песни голосом Лети. Мне лишь оставалось, собрав всю свою смелось в кулак, решительно выходить на сцену, улыбаться и во время открывать рот, чтобы попадать под музыку. Мы даже провели подобную тренировку, когда я выступила на каком-то мероприятии в Америке. Все прошло успешно и, вроде, никто не заметил подмены. В Перу все оказалось сложнее, так как концерты планировались благотворительные и должны были пройти под открытым небом на главных площадях Лимы и Куско. Соответственно количество зрителей могло быть любое и мне было страшно. Тем более Антонио никак не мог отправиться со мной, так как ровно в это самое время у него намечалось несколько важных встреч, которые он очень не хотел переносить. Кроме того я попросила его помощи, чтобы найти документы Марисоль в Колумбии. Конечно, это был риск, особенно если среди этих документов было такое серьезное досье на Каймакана, как писала Марисоль. Но больше обратиться мне было просто не к кому, а самой появляться в Колумбии сейчас, когда меня разыскивали по списку Каймакана, а картели Кали фактически взяли полный контроль наркомафией в стране, было чистым безумием. И напротив, никто не ожидал, что известный продюсер Летисьи мог бы иметь отношение к этому делу. Антонио согласился участвовать в этом деле только из-за того, что я помогла ему реализовать последнее желание Лети и все-таки выпустить этот альбом. Я не сказала ему всей правды, о чем были эти самые документы, но использовать его полностью в темную мне не позволяла совесть, он был слишком добр ко мне. Так что я придумала компромиссную легенду о неких документах, что Марисоль хотела мне передать, которые имеют отношение к Бурлону. Местным картелям само собой не очень хотелось, чтобы данные сведения выплыли наружу. Отчасти это было правдой, так как я нисколько не сомневалась, что среди этих документов обязательно найдется что-нибудь связанное с бывшим руководителем картеля Западной долины. Антонио должен был отправиться в Колумбию, когда закончит свои дела в Америке, найти там эти документы и вернуться с ними в США, где бы он бы ожидал меня. Я рассчитывала вернуться из Перу с какими-то зацепками по делу картеля сельвы. Возможно, я также могла бы использовать что-то из документов Марисоль, прежде чем передать их в Европол, как просила девушка.
  За исключением концертов мои дела в стране сияющего солнца складывались не очень. Я уже успела дважды выступить в Лиме. Это был первый раз в моей жизни, когда меня слушало столько народу. Когда я выходила на сцену у меня реально дрожали коленки и меня спасло только предусмотрительно одетое длинное платье. Первое выступление прошло как будто в тумане. Я помню, как я вышла на подиум, расположившийся напротив массивного дворца правительства на центрпальной площади, а затем поприветствовала ликующую толпу. Дальше мне всего лишь осталось вовремя открывать рот, чтобы попадать под запущенную фонограмму. Возможно, кто-то и понял, что это было не настоящее выступление, но в основном публика осталась довольна. Я спустилась со сцены на негнущихся ногах и когда уже собиралась вздохнуть спокойно, то на меня набросились фанаты Лети. Это было точь в точь как тогда в Боготе, где состоялась моя единственная встреча с ней, только в этот раз уже я была на ее месте. Никогда не думала, что рука может устать подписывать такое бесконечное количество совершенно разных вещей. К счастью, на этот раз я была готова и теперь мои автографы было не отличить от настоящих. К моменту, когда я достигла своей машины, я уже делала это как робот в автоматическом режиме и просто упала на заднее сиденье, когда дверь с тонированным окном отрезала меня от ликующей толпы. До этого момента я и не представляла, насколько тяжела жизнь подобной дивы. Второй концерт прошел уже лучше, я, по крайней мере, уже немного представляла, чего мне следует ожидать. Все повторилось практически также как и в первый раз. Конечно, мне опять было страшно, а голос, казалось, предательский дрожал, но фонограмма сделала свое дело и все прошло хорошо. К сожалению, пока никто не делал попытки со мной связаться ни по поводу наркокартеля, ни касательно Эсмеральды. Хотя вроде в том, что я Летисья Кастро, которая приехала дать уже ставшие здесь традиционными рождественские концерты, сомнений ни у кого вроде не было. Никто не кричал мне вслед 'подделка' или 'халтура' и потому я немного успокоилась.
  Я рассматривала длинные прямые улицы, разрезавшие бесконечное рыжеватое море крыш. Периодически эти улицы пересекались, образуя небольшие серые участки в этом оранжево-белом городе. Это были городские площади. Прямо напротив меня расположилась одна из больших площадей, образованная преимущественно двухэтажными зданиями с красивыми аркадами. Среди них высились два массивных кафедральных собора. В центре площади зеленели газоны и стояла огромная новогодняя елка. Прямо напротив одного из соборов рабочие завершали монтаж конструкций для сцены, с который я должна была выступить сегодня вечером. Это была Пласа-де-Армас, центральная площадь города, где под Рождество традиционно выступала Лети. А теперь я заняла ее место. Всего один взгляд на эту сцену заставил меня забыть о шикарных видах на город и вернул меня к действительности. Мне надо готовиться и заново повторить все тексты песен Лети. Меня вполне могли попросить исполнить на бис любую из них. И хотя все их фонограммы были уже давно готовы, я также должна была правильно открывать рот и не путаться в словах. Мы с Антонио долго отрабатывали весь основной репертуар Лети, так что он, в общем-то, остался более или менее довольным, но то было в студии, а это будет тут среди тысячи глаз, устремленных прямо на меня.
  Я подобрала подол своего платья, поправила волосы, развиваемые ветром, и повернулась к машине. Время возвращаться в отель и устроить еще одну генеральную репетицию. Времени до вечера оставалось совсем не много. Бросив еще один прощальный взгляд на, утопающий в солнечных лучах город, я поспешила к машине.
  Вечер выдался на редкость прохладным, наверное, было от силы градусов десять. Я стояла за кулисами, накинув меховую накидку на платье, и в страхе слушала как ведущий объявлял мой выход уже собравшейся на площади толпе.
  - Damos la bienvenida a la impresionante Leti Castro (Поприветствуем несравненную Лети Кастро. Исп.) - закончил он.
  Отдав накидку одной из ассистенток, я, сжав кулаки, стала подниматься в сторону сцены. Меня не покидало ощущение, что меня ведут на расстрел. Я подумала, что даже, наверное, и хорошо, что так холодно. Когда я осталась в одном платье, холод окутал меня, он заглянул мне в декольте, просвистел между ног, пробежал по рукам и освежил голову, дышать стало легче. За несколько шагов от перегородки, отделявшей меня от толпы на площади, я остановилась и набрала воздуха полную грудь. Я раскрыла ладони, убирая кулаки, и натянула на лицо улыбку, как учил меня Антонио, и сделала шаг вперед на сцену. Вышагивая на высоченных каблуках к центру подиума, я мысленно благодарила сеньору да Сильву, которая научила меня ходить по подиуму в любой обуви, за ее уроки и строгость. Сейчас я делала это автоматически, не отвлекаясь на подобные мелочи. Когда прожектор выхватил и осветил меня, я подняла руки и прокричала в толпу.
  - Я рада вновь видеть всех вас!
  Летисья часто приветствовала свою перуанскую публику именно так. Темная толпа, раскинувшаяся вокруг сцены заволновалась и послышались одобрительные крики.
  - С наступающим Рождеством и Новым годом! - добавила я, уже мысленно начиная проговаривать текст первой планируемой песни.
  Наконец, заиграла музыка, и я стала отсчитывать секунды до начала момента песни. Из-за выброса адреналина мне уже было жарко и я совсем уже не вспоминала о холоде. Одновременно с записью я открыла рот и стала петь знакомые слова. Играла музыка, я двигалась ей в такт, вспоминая мои уроки хореографии в поместье Бурлона и сотни клипов Лети, которые Антонио заставил меня пересмотреть. Темная толпа, качавшаяся вокруг сцены, казалась каким-то единым существом, следующим за ритмом музыки. Все шло уже по привычному сценарию и я смогла немного успокоиться, насколько это вообще было возможно. Я хорошо выучила все тексты песен и здесь не могло быть никакой осечки. За первой песней последовала вторая, а затем третья. Закончила я последним хитом, песней, которую Лети записала в джунглях. И хотя в оригинальном клипе на диске голос был все еще ее, то большая часть видеоряда уже была со мной. Так что в какой-то степени это была еще и моя первая песня. Теперь наступал самый опасный момент. После окончания стандартной программы публика почти всегда просила выступить на бис и хорошо, если мне самой представлялась возможность выбрать песню для исполнения. Конечно Лети было не сложно выдавать свои песни экспромтом, но теперь этой Лети стала я. Не дожидаясь пока выкрики из толпы придут к какому-то единому мнению или пока им на помощь не придет ведущий, я сама поспешила объявить одну из известных песен Лети, которую я знала лучше других. Свет опять померк и прожектор осветил меня, заиграла моя фонограмма и я стала ей подпевать. Добравшись где-то до середины песни, я уже мысленно предвкушала окончание этой авантюры. Это был последний концерт и, в общем-то, все прошло довольно удачно. Я широко улыбнулась и помахала толпе, пока играла музыка между куплетами. Сейчас опять должен был начаться припев. Неожиданно звук пропал и на несколько секунд площадь погрузилась во тьму. Я даже не успела испугаться, когда вокруг вновь вспыхнули прожектора, освещая сцену и здания на площади. Но музыка так и не заиграла и на сцену поспешно поднялся ведущий.
  - Estimados invitados, señorita Castro. Tenemos pequeñas dificultades técnicas. Una parte del equipo fue dañado por la sobrecarga de energía. Por favor, le pedimos la sua comprensión y unos minutos de su tiempo (Уважаемые гости, сеньорита Кастро. У нас небольшие технические сложности. Часть оборудования оказалась повреждена из-за скачка напряжения. Пожалуйста, очень просим вас проявить понимание и несколько минут вашего времени. Исп.).
  'Проклятье, - подумала я, - Надо же было, чтобы так получилось. До конца песни оставалось всего несколько минут'.
  Конечно, внешне я осталась невозмутима и, кивнув ведущему, я помахала толпе и кинула несколько ободряющих фраз. Через пару минут вновь заиграла музыка, правда не с того же самого места, где мы прервались в прошлый раз. Песня начиналась сначала. Я улыбнулась зрителям на площади и подготовилась повторять за фонограммой. Я уже досчитала до пяти, когда должны были начаться первые слова песни, но продолжала играть только музыка. Может быть, я переволновалась и просто ошиблась? Нет, вот после этой ноты должны были начаться слова. Места стала охватывать паника. Где фонограмма? Она должна была уже давно начаться. Или же... то оборудование, с которым что-то случилось, и была моя фонограмма? Меня прошиб холодный пот. Во избежание недоразумений я постаралась, чтобы о том, что это не настоящий концерт знало как можно меньше человек и включая многих из организаторов, а теперь мне это обернулось боком. Похоже, кто-то просто поставил не ту пластинку. Уколов саму себя ногтями я призвала себя собраться. У меня было всего два варианта. Или покрыть себя позором и на этом закончить мою так сказать едва начавшуюся музыкальную карьеру или попробовать. Времени думать не было. Сердце стучало как сумасшедшее, надо было что-то делать. Я поправила микрофон, увеличивая его громкость, и запела. Будь, что будет!
  
  Серия 82.
  18 декабря 2010 г.
  Попаян, департамент Каука, Колумбия.
  
  Антонио вышел из очередного отделения банка. Ничего. В этом банке даже не было банковских ячеек. Он на секунду остановился, любуясь красотой белого города. Антонио впервые был в Попаяне. Почти все здания в городе были побелены в белый цвет, а их крыши были покрыты серой черепицей. В городе был огромный и отлично сохранившийся исторический центр, где сейчас и находился Антонио. На фасадах зданий, выходивших на улицы, почти за каждым окном был небольшой балкончик. Белоснежные фасады украшали резные двери и исторические фонарики, висевшие на зданиях. Все улицы были заасфальтированы или мощеные, вокруг было очень чисто, развивалось множество флагов. Миновав несколько желтых такси, Антонио перешел на другую сторону улицы, миновав белоснежный особняк в классическом стиле, белые балкончики которого немного нависали над улицей. За особняком виднелось отделение очередного банка. Это был уже шестой банк, который он посещал.
  Еще пару недель назад Антонио даже не знал о существовании данного города. Как-то работая с Викторией, и в очередной раз репетируя с ней ее предстоящее выступление в Перу, девушка попросила его оказать ей услугу. Ее погибшая подруга Марисоль спрятала в Колумбии какие-то документы как-то связанные с наркомафией. В том письме, что Виктория нашла в разбившемся самолете, она просила у нее передать эти документы властям. Сама Виктория боялась соваться в Колумбию, так как она поссорилась здесь с наркомафией и ее давно искали. Антонио ну очень не хотелось ввязываться в это дело, но он не мог ей отказать. Она же не отказалась ему помочь выпустить этот посмертный альбом Лети, а он в свою очередь как минимум считал себя обязанным ей за это. Антонио прекрасно понимал, что она чувствовала, потеряв близкую подругу. Она с таким воодушевлением рассказывала о ней, что у нее загорались глаза. Он был рад, что они оказались тогда вместе на водопаде, куда рванула Виктория, едва узнав о крушении самолета. Он видел, как ей было тяжело. Они оба потеряли столь близких им людей. Он Летисью, а она Марисоль. Долгое время Антонио чувствовал какое-то внутреннее опустошение, он не мог представить себе жизни без Лети. Он так любил ее, что после ее пропажи просто не находил себе места. Он лично перевернул все джунгли и заглянул под каждое дерево на этой проклятой Хавари, но нашел только Викторию. Ее история была очень странной, но ему было жаль девушку, попавшую под каток наркомафии только из-за ее внешнего сходства с Лети. Смотря на нее он видел в ней Лети, но он знал, что это была не правда. Виктория была совсем другой девушкой. Она была спокойная и рассудительная, в ней не было той самой энергии которая постоянно исходила от Лети. Не было ее настойчивости, упрямства, безбашенности. Возможно и к лучшему, так ей было легче жить.
  Антонио открыл дверь и вошел в отделение банка. Здесь было много народу. Он присел на свободное место в зале и стал ждать своей очереди. Наконец, на табло загорелся его номер и он отправился к нужному окну.
  - Добрый день. Мне нужен доступ к банковской ячейке на имя Рауля Каберра Диаса, - сказал он девушке, сотруднице банка.
  Она также поздоровалась с ним и ее пальцы застучали по клавиатуре.
  - Lo siento, pero no tenemos esta caja por aquí (Простите, но у нас здесь нет такой ячейки. Исп.), - покачала головой девушка.
  Антонио поблагодарил ее и стал подниматься, прикидывая сколько еще ему придется обойти сегодня банков, прежде чем он найдет нужное отделение.
  - Постойте, сеньор, хотите я дам вам адрес, где Вы сможете найти ее?
  Антонио повернулся к ней, не веря своему счастью.
  - Вы знаете, где она?
  - Конечно! - Сказала, улыбнувшись, девушка, отправляя документ на принтер, - Это в нашем банке и я вижу в каком она отделении.
  Через несколько минут Антонио покидал банк, держа в руках распечатку с картой центра города, где было отмечено заветное отделение. Здесь было недалеко. Белоснежная улица поднималась вверх, ограниченная белыми домиками. Идя среди всех этих крошечных испанских балкончиков, фонариков, резных коричневых дверей и наличников окон, Антонио казалось, что он гуляет на гигантской съемочной площадке какого-то исторического фильма. Картину портили только всюду запаркованные разноцветные современные автомобили.
  'Как жаль, что Лети так и не успела сняться в кино', - подумалось Антонио.
  Он вспомнил, что тогда только ради нее пошел на сделку с Аннабель. Теперь все изменилось. Если бы ему кто-нибудь раньше сказал, что он будет встречаться с этой девушкой, то тогда бы он просто расхохотался. Когда Сильвия неожиданно дала ему развод его первая мысль была, что вот и наступил этот день, который он так долго ждал. Теперь он был вновь свободен, но было уже поздно. Лети больше нет. Сколько раз он представлял себе этот день, когда он делал ей предложение. Это бы была такая большая и роскошная свадьба, что о ней бы говорили по обе стороны Атлантики. Антонио грустно посмотрел на белоснежное здание церкви, черневшее выделявшимися на фоне белых стен темными окнами и массивными деревянными дверями. Поддавшись минутному порыву, пройдя между застывших белых статуй каких-то епископов, он зашел внутрь и присел на скамью. Внутри было пусто и только священник стоял перед кафедрой.
  Он подумал об Аннабель. Как он так быстро мог променять любовь всей своей жизни на какую-то папину дочку? Быстро? Оправдывая себя он прикинул, что Лети, настоящая Лети, погибла уже больше полугода назад. Он до последнего искал ее, не терял надежды. Однако пора было признать, что ее больше нет и жить дальше. Что же касается Аннабель, то она фактически сама залезла в его постель. Она прям как почувствовала, что между ним и Викторией больше ничего нет и воспользовалась ситуацией. У Антонио долго не было женщины и он не устоял под ее напором. Аннабель была красивой и она знала это. Пользуясь тем, что они часто виделись по работе, она постоянно провоцировала его, надевая провокационные наряды, принимая эротические позы и делая всяческие намеки. Тогда после ресторана он не устоял и его мужские желания взяли верх. В последующих разворачивающихся отношениях главным инициатором все время была она. Девушке нравился секс и практически каждая их встреча заканчивалась в постели. Как ни странно у Аннабель было многое и от Лети. Она была такой же противоречивой натурой, внутри которой бушевал ураган, ей также было не занимать упрямства и любовь к деньгам. Быть может это его карма и именно такой тип его девушки?
  Антонио еще немного посидел в церкви, а затем, прихватив свой портфель, вышел на улицу. Надо было закончить дело. Миновав несколько белых зданий в испанском колониальном стиле, он добрался до нужного дома. В банке он назвал нужное имя и молодой человек пригласил его пройти в хранилище, где расположились банковские ячейки. Каждая из них имела номер и золотую дверку с кодовым замком.
  - Es la caja numero 13 (Это ячейка номер 13. Исп.), - сообщил сотрудник банка и вышел, оставив Антонио одного.
  Он стал набирать на код на панели на дверце. Оставалось только надеяться, но Виктория все поняла правильно. В письме ее подруги было сказано, что она когда-то дала ей специальный пароль. Вики долго думала об этом, пытаясь понять, о чем идет речь. Единственной вещью, что дала ей Марисоль, был кулончик, который она ей подарила на Рождество, фактически, когда они увиделись в последний раз, но это было просто украшение необычной формы.
  - Можно посмотреть? - Спросил ее тогда Антонио.
  Виктория дала ему кулончик и он склонился над ним за своим письменным столом. Он был необычный и у него было несколько выступов, напоминавших коронки, на механических часах. Антонио тогда заинтересовавшись, попытался повернуть одну из них. Она не поддалась, тогда он попробовал вторую, но также безуспешно. Он уже хотел было вернуть кулон Виктории, ему пришла в голову мысль попробовать повернуть их одновременно. Послышался щелчок и маленький кулончик раскрылся. Внутри оказалась крошечная бумажка на которой был написан ряд цифр: 13 50 75 06. Именно эти цифры сейчас и набирал Антонио на панели.
  Раздался писк и над дверкой зажегся красный сигнал. На электронном табло также возникла цифра два, предупреждая его, что у него осталось всего две попытки до автоматической блокировки ячейки. Антонио еще раз посмотрел на цифры, записанные у него в телефоне. Должно быть, он ошибся и неправильно ввел какую-либо цифру. Он стал заново вводить пароль, внимательно сверяя его с телефоном. Убедившись, что все набрано верно, он нажал на кнопку подтверждения. Опять послышался противный предупреждающий писк и зажглась красная лампочка. У него осталась только одна попытка. Антонио был уверен, что он правильно набрал код. Он еще раз посмотрел на последовательность цифр и ему пришла в голову мысль. Первое число было 13 и оно совпадало с номером ячейки. Быть может, это был просто ее номер, а не пароль? Тогда вводить стоило бы только 50 75 06. Он посмотрел дверку ячейки. Последняя попытка. Антонио не знал, что будет, если он сейчас ошибется. Разблокируется ли когда-нибудь эта ячейка сама или потребуется представить документы этого уже давно умершего человека? Но других идей у него не было и он решил рискнуть. Медленно, дважды проверяя каждую цифру, он ввел нужную последовательность чисел и затаил дыхание, нажав на кнопку подтверждения. Примерно секунду ничего не происходило, а затем загорелась зеленая лампочка и дверка ячейки открылась. Антонио заглянул внутрь. В узкой ячейке аккуратно лежало несколько желтых папок и пара флешек. Антонио переложил их из ячейки себе в портфель и вышел из банка. Теперь нужно было найти такси до аэропорта. Он выполнил просьбу Виктории.
  
  Серия 83.
  18 декабря 2010 г.
  Куско, Перу.
  
  Я спела первый куплет и смогла, наконец, вздохнуть. Осматривая темную волнующуюся толпу на площади, я не заметила никаких особых изменений, все те же довольные лица людей, оказавшихся на бесплатном концерте. Никто не скандировал, что это подделка, а темные небеса не разверзлись надо мною. Это придало мне сил и позволило осилить еще припев. Конечно, я отлично знала текст, но одно дело просто открывать рот под фонограмму, что-то напевая в не работящий микрофон, а совершенно другое неожиданно обнаружить, что тебя слушает каждый из сотен людей, оказавшихся здесь на площади. Мне было необходимо сосредоточиться, чтобы не споткнуться в своих мыслях и не запутаться в тексте. И пусть я пела эту песню бесконечное множество раз, но я это делала одна или в студии или с Антонио, под фонограмму и никогда по-настоящему на глазах у такой толпы. В мыслях у меня неожиданно всплыл образ продюсера.
  - Чтобы сосредоточиться и не бояться зала, представь, что вокруг никого нет, а ты поешь для всего одного человека. Выбери кого-нибудь из толпы, совершенно не важно, кто это будет, но главное, это поможет тебе успокоиться и преодолеть свой страх.
  Я в смятении скользнула по лицам в толпе. Вот молодая девушка, подпевающая за мной. Нет, что-то не то. Мой взгляд остановился на молодом человеке, который, не стесняясь, разглядывал меня. Поймав мой взгляд он улыбнулся и я поспешно отвела его. Я устремилась взглядом все дальше и дальше в толпу, ища, наконец, того, кто бы мне понравился и на ком бы я могла остановиться. Проскочив какого-то индейца, стоявшего на краю площади, я перевела взгляд еще дальше... Постой, остановила я сама себя. Лицо парня показалось мне знакомым. Через несколько секунд я вернулась глазами на то самое место. Индейский парень был одет в другую одежду, нежели я привыкла его видеть, но я не могла ошибиться. Диего! Мой Диего, живой и невредимый! Он стоял под фонарным столбом и смотрел на меня. Между тем музыка закончилась и я была вынуждена продолжить свое выступление. Диего, казалось, сосредоточено вслушивался в мое выступление, ловя каждое мое слово. Его лицо было напряжено, а его глаза внимательно рассматривали меня. Неожиданно я поняла, что происходит. Он также пытался понять, кто я такая. Известная певица Лети или его спутница в сельве? Присутствие Диего придало мне сил и, когда до конца песни мне остался всего один припев, его лицо расслабилось и просияло, он понял, кто я. Все-таки сердце не обманешь, а мы были близки. Он поймал мой взгляд и улыбнулся мне. Воодушевленная новыми силами, я раскинула руки и закончила песню. Толпа рукоплескала мне. На сцену поспешно выскочил ведущий и начал что-то говорить. Я была вынуждена оторвать взгляд от Диего и послать воздушный поцелуй толпе, как часто это делала Лети. Когда же, спустя несколько мгновений, я вновь метнулась взглядом туда, где стоял Диего, я нашла только ярко горящий фонарь. Его не было. Я сбежала со сцены и хотела броситься на площадь, но охрана остановила меня. Это было просто безумие, ведь толпа могла случайно просто задавить меня. Тем более сейчас должна была пройти традиционная сессия раздачи автографов, которую всегда организовывала Лети. Через час все закончилось и черный Мерседес увозил меня с полупустой площади. Оказавшись в отеле, я поспешила красиво одеться, не забыв одеть под низ шикарное атласное белье, и, развалившись на кровати, принялась дожидаться моего принца. Проходили минуты, а затем и часы, но Диего не появлялся. Она часть меня требовала послать всех к черту и отправиться на его поиски по ночному городу, но другая, рациональная часть, настаивала на том, чтобы остаться в отеле и не искать себе неприятности. Раздираемая сомнениями и противоречиями, под грузом новых впечатлений я не заметила, как задремала, а когда я очнулась, за окном уже было утро. Первым делом я схватилась за телефон и убедилась, что мне никто не звонил всю ночь, затем я связалась с респешеном отеля, но и там меня ждало разочарование. Однако у них все же было одно сообщение для меня. Звонил мужчина, представившийся моим водителем от принимающей стороны, и спрашивал, поеду ли я завтра в крепость как обычно. Я не совсем поняла, о чем идет речь, вроде я ни в какую крепость не собиралась. С другой стороны Летисья была частым гостем в этих краях и кто знает, какие были привычки девушки. Решив все же, что метаться по городу в поисках Диего будет практически бесполезно, я привела себя в порядок и в назначенное время спустилась в лобби отеля. Там меня уже ждал молодой человек в костюме.
  - Señorita Castro, buenas tardes. Me enviaron para acompañarle en su viaje tradicional en Ollantaytambo (Сеньорита Кастро, добрый день. Меня прислали сопровождать вас в вашей традиционной поездке в Ольянтайтамбо. Исп.).
  Сложное название этой самой крепости он произнес так быстро, что я даже при большом желании не могла бы сходу повторить его. Я понятия не имела, что это и, главное, зачем мне туда ехать. Но я побоялась выдать себя, так как если принимающая компания самостоятельно организует эту 'традиционную поездку', то Лети, похоже, не впервой приходилось там бывать. Так что у меня реально не было выбора и придется отправиться в этот Тамтамбо или как его там, чтобы на месте разобраться, зачем мне туда было нужно ехать. Чтобы не показать своих сомнений я уверенно подхватила сумочку и кивнула водителю. Уже через какие-то четверть часа вчерашний черный Мерседес уносил меня прочь от города. Я молча сидела на заднем сиденье и во мне сражались любопытство и страх разоблачения. Также я не могла оторваться от окна. Конечно, Куско был красивым городом, где хорошо сохранилась колониальная испанская архитектура и даже встречались остатки куда более древних монументов инков. Но не это интересовало меня. Вглядываясь во все глаза, я все высматривала Диего, столь поспешно покинувшего меня вчера на концерте.
  'Почему?' - Уже в который раз спрашивала я себя.
  Быть может, он подумал, что я и есть Летисья? Нет, возразила я сама себе. Я видела его лицо. Он понял кто я. А может он, как и Антонио все-таки узнал мой голос? Тут мне пришла в голову другая безумная мысль. Может он подумал, что нет и не было никакой Виктории, а и есть только Лети, которая решила прикинуться той простой девушкой, что тогда была с ним. В таком случае, Диего мог просто отступить в сторону, решив, что я девушка не его полета.
  Пока я думала о моем первом мужчине, пытаясь понять его мотивы, мы незаметно достигли пункта назначения. Крепость оказалась совсем недалеко от города и вскоре машина уже запарковалась на автостоянке. Шофер услужливо открыл мне дверь и, дождавшись, когда я выберусь из плена мягкого сидения автомобиля, показал мне куда-то вверх.
  - La entrada está allí (Вход там. Исп.), - сказал он и тут же опустил взгляд и пробормотал, - Lo siento, sé que usted estuvo aquí muchas veces y sabe todo por aquí. Como siempre voy a esperarle por aquí. (Простите, Вы же бывали тут много раз и все здесь знаете. Я буду ждать вас как обычно здесь. Исп.).
  Радуясь его ошибке, что я не буду выглядеть глупо, ища вход в крепость, я направилась в сторону крепости. Хотя я не знала, что это за место, похоже, оделась я правильно. Я справедливо решила, что крепость вряд ли будет отличным местом для прогулок в длинном платье и одела обычные джинсы. Ну ладно, это были женские джинсы, которые так хорошо обтягивали мою округлившуюся из-за гормонов попу. С другой стороны у меня в гардеробе уже давно не осталось никаких других не женских вещей. На голове у меня была шляпка, которую я предусмотрительно взяла, помня про жаркое перуанское солнце, а также про свою неожиданно обретенную популярность. Картину дополняли большие темные очки, которые я также позаимствовала из вещей Лети. В общем, подходя к крепости, я была совсем обычной девушкой, не привлекающей лишнего внимания. Хотя я с неожиданным для себя удовлетворением отмечала внимание парней, поглядывающих на мою попу, когда им казалось, что я не замечала их взглядов.
  Сказать, что крепость впечатляла, было ничего не сказать. Стены Ольянтайтамбо были сложены из гигантских, выше человеческого роста, необработанных каменных блоков, каждый из которых, казалось, весил десятки тонн. Все каменные блоки были идеально подогнаны друг к другу, так что в стене не было даже минимальных щелей. Одного взгляда на это сооружение было достаточно, чтобы понять, что испанцы тут были совершенно не причем, а построила это архитектурное чудо куда более древняя и загадочная цивилизация инков. Пройдя через высокую каменную дверь, казалось, сделанную для каких-то гигантов и, превышавшую мой рост раза в два, я оказалась внутри крепости, где было множество остатков таких же монолитных фундаментов некогда существовавших строений. От громадных камней, местами покрытых оранжевыми вкраплениями лишайника, прямо дышало древностью, а кругом чувствовалась какая-то особая аура этого загадочного места. Сейчас перед рождественскими праздниками в крепости было немного народу. Я заметила всего несколько туристических групп, кучкующихся вокруг своего экскурсовода или неровной линией тянущихся за ним. Вдоволь нагулявшись по крепости и насмотревшись потрясающих видов вокруг нее на зеленые террасы, окруженные стенами, я пристроилась в тени одного из порталов, сделанных в виде двойной трапеции. Достав свой телефон, и не с первой попытки вбив название крепости, я прочитала, что это действительно было одно из укреплений вокруг храмового комплекса инков в окрестностях их столицы. Точный возраст сооружения так и не был установлен, но часть местных построек датируется XV веком. Я также узнала, что Ольянтайтамбо считается одним из наиболее хорошо сохранившихся построек инков. От изучения история крепости меня отвлек звук посыпавшихся камешков с ближайшей лестницы, где вскоре появился какой-то карлик. Я с интересом посмотрела на него, так как на фоне этих огромных грубых каменных блоков он смотрелся особенно маленьким. Карлик перепрыгнул несколько последних рассыпавшихся ступеней лестницы и оказался прямо передо мной.
  - Ой, Летисья. Мне пришлось поискать тебя, - сказал он, доставая платок и обтирая лицо, - Почему ты не на Храмовом холме как обычно?
  Было уже поздно поправлять мою шляпку и очки, хотя похоже карлик и Лети были уже знакомы. Я неопределенно пожала плечами и улыбнулась.
  - Привет!
  - И тебе привет, - откликнулся карлик, вставая ко мне в тень и облокачиваясь на другую сторону дверного проема.
  Когда он оказался прямо напротив меня, я поняла, что он был не такой уж и маленький и назвать его карликом было бы, наверное, все же не правильно. Просто он действительно был небольшого роста, а огромные каменные блоки крепости лишь подчеркнули это.
  - ¿Cómo estuvo el concierto? (Как прошло выступление? Исп.).
  - Нормально, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно, как у человека за спиной у которого было уже сотни концертов.
  Только сейчас я сообразила, что для меня значил этот последний концерт. Тогда все мои мысли были о Диего и я не сразу поняла, что случилось. Ведь это был первый раз, когда я выступала и выступала по настоящему, как Лети. И никто не разоблачил меня, а людям все понравилось! Антонио был прав, что я, возможно, могла бы занять ее место в этой жизни. Между тем подошедший парень смерил меня внимательным взглядом и вдруг спросил.
  - А помнишь, где мы познакомились?
  Если минуту назад мне казалось, что все было более или менее у меня под контролем, то теперь мне как будто на голову вылили ведро холодной воды.
  - Эээ... ну... в Перу, - только нашлась я.
  Коротышка ничего не ответил и некоторое время просто молча продолжал рассматривать меня. Наконец, он сказал.
  - А ты не Летисья.
  Мои мысли лихорадочно забегали у меня в голове. Мне надо было возразить ему, что-то сказать... Я не могла провалиться здесь и сейчас после, казалось, вполне успешного выступления на концерте. Видно уловив мое беспокойство, парень улыбнулся.
  - Не бойся, ты должно быть Виктория.
  Теперь настало время удивляться мне. Откуда он мог знать о Виктории? Ведь уже как полгода нет никакой Виктории. Последний раз ее видели где-то в районе Tres fronteras, отправляющейся в бескрайнюю сельву, откуда она никогда не вернулась назад. По крайней мере, такова была официальная версия и у меня не было никакого желания в ней что-либо менять. Даже о самом существовании Виктории знало довольно немного людей.
  - Я... я..., - попыталась возразить ему я, даже не представляя, что могу ему сказать.
  - Мне сказала Марисоль, - прервал мои потуги коротышка.
  У меня немного отлегло от сердца. Я не знала кто он, он если ему доверяла Марисоль, то значит и я, наверное, могла бы ему поверить. Видно воспоминание о погибшей подруге отразилось у меня на лице и парень это заметил.
  - Мои соболезнования, я знаю, что Вы были близки. Я пытался ей помочь, но... в общем, судьба распорядилась иначе. Мне тоже ее очень не хватает, мы были друзьями.
  Коротышка чуть поклонился.
  - Я Эдуардо, но обычно все зовут меня Тапон.
  - Похоже, меня уже заочно вам представили.
  - Значит, слухи были правдой и Летисья все-таки отправилась в сельву, - грустно сказал он и, сделав паузу, добавил, - А вернулись уже только Вы.
  Похоже, мой собеседник был блестяще информирован и отпираться было бессмысленно. Я просто кивнула. Некоторое время мы молчали и рассматривали друг друга, пропуская мимо парочку случайно забредших сюда туристов. Когда же они, наконец, скрылись за поворотом стены, Тапон спросил.
  - Простите, но на всякий случай я должен задать вам несколько вопросов. Я должен быть уверен, что Вы та, за кого себя выдаете, прежде, чем я скажу что-то еще.
  Тапон стал спрашивать меня про Марисоль. Мы коснулись и нашего с ней знакомства в самолете, потом нашей первой совместной поездки на плантацию Эльдорадо, а также нескольких более интимных моментов нашей дружбы.
  - ¿Qué le regaló Marisol para la Navidad en las islas? (Что вам подарила Марисоль на Рождество на островах? Исп.).
  В ответ я лишь расстегнула еще одну пуговицу рубашки и подремонтировала ему тот самый кулончик. Тапон кивнул.
  - Все, я вам верю. Это и, правда, был ее любимый кулон.
  - А Вы ждали тут Летисью? - полюбопытствовала я.
  - Конечно, это наше стандартное место встречи. Обычно мы всегда встречались здесь на следующий день после концерта в Куско для... обсуждения рабочих вопросов.
  Выражение 'рабочие вопросы' резануло мне слух и я впервые подумала, что не зря ли я так вот разоткровенничалась с совершенно для меня незнакомым человеком, пусть и другом Марисоль. Задумавшись, какие могут быть у Лети рабочие вопросы вдалеке от города, в тихой удаленной крепости, я почувствовала неприятный холодок, пробежавшийся по всему телу. Нет, конечно, я теоретически была к этому готова, но все равно это было как-то неожиданно.
  - Вы... эээ из наркомафии?
  Тапон чуть приподнял свою шляпу.
  - Перуанский картель сельвы, - он усмехнулся, - К вашим услугам, сеньорита Молина.
  Перед моими глазами возник образ аскетичной комнаты управления, где под удары маятника Джонсон ставил передо мной задачу выяснить, кто является руководителем того самого картеля. И хоть Тапон казался приятным человеком, мне следовало быть осторожнее. Сам коротыша, похоже, по-другому интерпретировал мою заминку.
  - Creo que usted sabe de qué Leticia se ocupó más (Я думаю, что Вы знаете, чем еще занималась Летисья. Исп.), - полувопросительно сказал он, выделив слово еще.
  Вопрос прозвучал более чем понятно и я кивнула.
  - Мое руководство, просило меня встретиться с Летисьей, - он запнулся, - Теперь уже, наверное, с вами, чтобы лично обсудить увеличение оборота выводимых средств. Изначально для этого мы планировали увеличить объем поставок сушеной коки нашим партнерам в Колумбию, однако там недавно произошли большие перераспределения на рынке товара и сейчас мы пытаемся договориться об этом уже с картелями Кали, которые, потеснив конкурентов, заняли лидирующее положение в стране. В Перу также не спокойно и правительство с поддержкой международного сообщества подняло новую волну борьбы с наркотрафиком. В общем, несколько дней назад мое руководство решило, что будет лучше несколько отложить эту идею. Предложение все еще в силе, но его реализация немного откладывается и переносится на следующий год. Мы конечно заплатим вам разумную компенсацию за беспокойство.
  - Эээ хорошо, - осторожно сказала я и решила аккуратно забросить удочку, - Возможно, мне стоило бы встретиться непосредственно с вашим руководством для обсуждения всех деталей.
  - Боюсь, это не представляется возможным. Дон Маурисио очень занятой человек, а я уполномочен к проведению любых переговоров. К тому же, - Тапон улыбнулся, - Было бы нежелательно, если бы Джонсон узнал реального руководителя картеля.
  Увидев мой растерянный вид, коротышка не выдержал и рассмеялся.
  - Простите, я просто не сдержался. С того момента, как я понял, что Вы не Летисья, мы стало очевидно, что вас прислал сюда вынюхивать центр. Джонсон не посмел бы подкатить к настоящей Летисье. Она всегда была аккуратна и у него ничего на нее не было, а уж устраивать скандалы она умела мастерски. Он уже давно смотрел на нее издалека, не зная как подступиться. Никогда не поверю в то, что в центре не знают кто Вы, а раз так, то это и есть тот самый шанс, что Джонсон ждал уже который год. Могу я полюбопытствовать, что вам пообещали?
  Я непроизвольно сделала шаг назад из портала и чуть было не споткнулась, о выпирающий из земли каменный осколок.
  - No tenga miedo, no le haré nada malo (Да, не бойтесь Вы, я не сделаю вам ничего плохого. Исп.), - с этими словами Тапон похлопал себя по карманам и дружелюбно приподнял руки вверх, - Ni siquiera tengo armas (Я даже без оружия. Исп.).
  - Джонсон обещал сохранить мой секрет, - опустив глаза, сказала я.
  - Вот как, - приподнял бровь коротышка, - Ну чтож, я думаю, он сделает это, однако до этого Вы еще долго будете у него девочкой на побегушках.
  К сожалению, такие мысли мне тоже уже давно приходили в голову. Что могло помешать Джонсону и дальше принуждать меня к дальнейшему сотрудничеству с управлением под угрозой раскрытия моего секрета?
  - Почему Вы рассказали мне о планах картеля, если Вы знали про Джонсона?
  Тапон также вышел из портала и отмахнулся.
  - Я не сказал ничего нового, чтобы не знали агенты центра. Однако о вашем участи в этом деле мы еще поговорим отдельно, - Тапон вытащил из кармана телефон и посмотрел на него, - Если мы поспешим, то сегодня засветло успеем добраться до станции в Ману. Эсмеральда уже давно ждет вас.
  События стремительно закручивались вокруг меня. То, что изначально планировалось как легкая прогулка по крепости, превратилась в очную встречу, на которую меня и послал Сэмуел Джонсон. Но все пошло совсем не так, как планировалось. Я не продержалась и пяти минут, когда меня полностью раскрыли по всем фронтам. Казалось, Тапон знал обо мне абсолютно все. Он был в курсе кто я, зачем я здесь, а еще он знал, где находится Эсмеральда. Та самая, которую просила меня найти Марисоль.
  Неожиданно что-то большое заслонило солнце и, подняв головы вверх, мы увидели огромного величественного черного кондора, широко распахнувшего свои крылья среди бездонной синевы безоблачного неба. Его черные блестящие перья отливали на солнце, пока он плавно парил в восходящих потоках воздуха, кружа над безмолвными руинами древней крепости инков.
  
  Серия 84.
  19 декабря 2010 г.
  Международный аэропорт Лос-Анджелеса, Калифорния, США.
  
  Антонио Трентино вышел из коридора и оказался в зоне прилетов международного аэропорта Лос-Анджелеса. В этот раз он решил не пользоваться своим личным самолетом, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. И если частным бизнес джетом в Лос-Анджелесе было никого не удивить, то у него были большие сомнения, что кто-нибудь видел подобные в колумбийском Попаяне. Как и рассчитывала Виктория, все прошло спокойно. Персона Антонио никого не заинтересовала и он довольно быстро нашел нужный банк и забрал документы ее подруги. До последнего момента Антонио ждал какой-нибудь подставы, что его помает наркомафия или задержат на выезде из страны, но ничего такого не произошло. И вот он, держа портфель с документами в руке, уже идет через толпу встречающих на выход из терминала аэропорта.
  Прямо перед ним образовался какой-то затор из множества людей. Антонио попытался его обойти справа, когда неожиданно несколько крупных молодых людей разогнали толпу, освобождая дорогу какой-то девушке в коротком красном платье. Антонио бросил на нее быстрый взгляд и... удивленно остановился.
  - Antonio, sono venuta per te (Антонио, я приехала как раз за тобой. Итал.), - замахала ему Аннабель.
  - О, привет! - Он не ожидал увидеть ее здесь.
  Аннабель не спеша и зная, что за ней следят десятки глаз, процокала к нему на своих высоких каблучках и, повиснув у него на шее, впилась в его губы жарким поцелуем. Позади тут же сверкнули несколько вспышек фотоаппаратов, здесь в Лос-Анджелесе репортеры были всегда наготове.
  - Аннабель, - Антонио осторожно отстранился от нее, - На нас же все смотрят.
  Девушка взяла его под руку и с улыбкой повернулась к репортерам.
  - Ну и что? Я, что не могу поцеловать своего парня, которого я так давно не видела?
  - Меня же не было всего несколько дней.
  - Несколько дней? - Изобразила удивление Аннабель, надув губки, - А мне показалось, что тебя не было целую вечность. Я так скучала!
  Девушка повернулась к нему и шепнула Антонио на ушко.
  - Я так тебя хочу!
  Антонио не знал радоваться ему этому или нет. С тех самых пор, как он начал с ней встречаться, она просто не вылезала из его кровати. Хотя само наличие этого предмета мебели совершенно не волновало Аннабель. Казалось, она была готова всегда и везде. От подобных аппетитов девушки он уже реально стал уставать. Например, сегодня он собирался отдохнуть после поездки в Колумбию, а только завтра думал встретиться с ней в студии. Но, похоже, у Аннабель были другие планы. Когда они вышли на улицу, Аннабель позвонила и велела подать машину. В этот раз это был Роллс-Ройс насыщенного синего цвета, что по-английски обычно именуют royal blue, с неизменной золотой лилией де Тирли. Водитель поспешил открыть перед ними дверь и Аннабель, а затем и Антонио, нырнули в шикарный кожаный салон.
  - Куда поедем? - Спросила Аннабель, прижимаясь к нему, - К тебе? Ко мне?
  - Я вообще-то собирался сегодня немного отдохнуть, а еще мне нужно забросить домой кое-какие документы, - без особой надежды сказал Антонио.
  Аннабель нажала кнопочку на селекторе.
  - Johnny, let's go to Mr. Trentino's villa (Джонни, поехали на виллу мистера Трентино. Англ.).
  - Да, мадмуазель, - откликнулся водитель.
  Салон дорогого автомобиля был отделен от кабины водителя и Антонио и Аннабель остались одни на мягком сиденье, обтянутой натуральной светло-коричневой кожей. Впереди перед ними расположился небольшой бар и плоский монитор для просмотра видео. В салоне играла тихая ненавязчивая музыка. Они еще не успели покинуть территорию аэропорта, когда Антонио уже обнаружил у себя на коленях Аннабель. Девушка не теряла времени даром и ее, украшенная брильянтовыми колечками ручка с ярко-красными длинными коготочками, уже скользила среди пуговиц его костюма.
  - Антонио, - капризно промурчала Аннабель, - Нам нужно чаще видеться, твоя девочка скучала!
  Антонио убрал свою руку, которую ранее положила туда Аннабель, с попы девушки. Его беспокоили их так стремительно развивающиеся отношения. Казалось, что они только вчера встретились в этом итальянском ресторанчике, а девушка уже вела себя так, как будто они встречались много лет. Аннабель решительно отвела его поднятую руку в сторону и запустила свою ладошку под его пиджак. Он почувствовал, как она нашла щель между пуговицами рубашки и скользнула между ними. И вот уже она поглаживает его грудь. Второй свободной рукой Аннабель притянула его к себе и вскоре Антонио уже во второй раз попробовал ее новую брендовую помаду. Аннабель потянула вверх и без того короткую мини-юбку и, все оставаясь на его коленях, обвила его своими затянутыми в прозрачный нейлон идеально гладкими ногами. Она была так близко, что усталый Антонио волей не волей начал возбуждаться. Девушка сразу заметила это и потерялась попой об его поднимающиеся брюки.
  - Ммм, - промурлыкала она, расстегивая блузку и демонстрируя Антонио свою полную грудь под полупрозрачным красным кружевом.
  Ее соски набухли и выдавались через ткань. Антонио, неспособный больше сдерживаться, притянул ее к себе и стал ласкать ее грудь. Через несколько минут еще более разгоряченная от его ласок Аннабель аккуратно высвободилась из его рук и скользнула вниз на пушистый ковер, укрывавший пол салона. Девушка встала на колени и буквально за секунду справилась с ремнем и молнией на его брюках. Облизав свои ярко-красные губки, Аннабель лизнула уже стоящий вертикально ствол Антонио и принялась водить по нему своими наманикюренными пальчиками. Член стал быстро откликаться на ее ласки, занимая все более и более вертикальную позицию. Наконец, Аннабель подалась вперед и обхватила его головку своими полными губами. Не переставая играться язычком, девушка стала погружать его ствол все дальше и дальше себе в ротик, а ее пальчики без остановки сжимали неохваченную ласками часть ствола снаружи ее красных губ. Заглотив где-то половину члена Аннабель начала усиленно сосать от усердия аж причмокивая губами. В какой-то момент машина неожиданно затормозила и Аннабель непроизвольно подалась вперед, а член Антонио резко вошел глубоко ей в рот, так что накрашенные яркой помадой губы девушки ткнулись прямо ему в пах. Не в силах больше контролировать себя Антонио положил руки ей на голову, не давая высвободится, и стал все глубже и глубже погружать свое мужское достоинство в нее. Девушка захрипела и попыталась вырваться, тогда с неохотой Антонио отступил и Аннабель стала хватать ртом воздух. Отдышавшись, она развернулась и закинула ногу ему на колени. Девушка подтянула юбку и резко опустилась на возбужденный и влажный от ее ротика член. Антонио обхватил девушку сзади, высвободил из плена ее грудь и сжал в своих руках. Аннабель застонала, все увеличивая темп и с силой насаживаясь на него. Между тем Антонио, откинувшись на мягкую спинку дивана, уже далеко унесся на волнах страсти. Его глаза были закрыты и он представлял, что держит в руках Летисью. Лаская груди Аннабель, он представлял, как он сжимает большую грудь Лети, что всегда так нравилась ему. Когда растрепавшиеся волосы девушки попадали ему в лицо, его воображение рисовало шикарные длинные волнистые волосы цвета ночи, которыми так гордилась Летисья. Антонио понимал, что все это наваждение и никакой Лети здесь нет, но ему было все равно. Он так скучал по ней, ему так ее нахватало! Антонио обнял девушку за плечи, как любила Летисья, и прижал ее к себе. Перед его внутренним взором рядом с ним, как и тогда раньше, была Лети и он был безмерно счастлив и просто не хотел открывать глаза.
  
  Серия 85.
  19 декабря 2010 г.
  Национальный парк Ману, Перу.
  
  Вокруг меня опять раскинулась бескрайняя сельва, прорезаемая только лениво текущими водами Мадре-де-Дьос. Река медленно несла свои прозрачные воды через зеленые джунгли с высящимися высокими крутыми берегами. Я сидела в центре вытянутой лодки и не могла поверить, что сама добровольно согласилась на подобную авантюру. На корме около мотора пристроился Тапон, направляющий лодку в нужном направлении. В отличие от Хавари, змеей петлявшей через сельву, на этом участке река тела относительно прямо и Тапону почти не приходилось поправлять лодку. Проведя много времени в сельве, я сразу обратила внимание, что лес у этого притока Амазонки был уже другой. Здесь встречалось множество больших деревьев, практически не было подлеска и джунгли стеной вырастали практически от самого берега. Темный цвет воды также не давал обмануться, я была совсем в другой части Амазонки.
  Когда сегодня утром Тапон предложил мне отправиться с ним за Эсмеральдой, я, немного поколебавшись, согласилась. Возможно, это было некое безрассудство отправляться неизвестно куда с человеком, которого я видела первый раз и который работал на местный картель, но он был другом Марисоль. Марисоль и Антонио были, пожалуй, два человека, которым я могла доверять и это была лучшая рекомендация для него. Я не сомневалась в его словах об их дружбе, так как, выясняя кто я, Тапон сам продемонстрировал мне такую осведомленность о нас с ней, что я не видела никаких других вариантов, кроме как тот, что Марисоль сама рассказала ему об этом. К тому же сам Тапон как-то неожиданно располагал к себе. В маленьком человеке чувствовался не дюжий ум, а его манеры выдавали в нем джентльмена. Именно таким я себе и представляла возможного друга-мужчину Марисоль. Кроме того, он единственный знал, где находится Эсмеральда, а я еще тогда на водопаде дала обещание Марисоль, что выполню ее последнюю волу и обязательно найду эту девушку.
  После ряда аккуратных вопросов я была вынуждена признаться Тапону, что я понятия не имела о том, кто же такая эта Эсмеральда. Коротышка тогда усмехнулся и сказал мне, что ничего не будет говорить мне. Пусть это будет для меня сюрприз. Несмотря на сжигающее меня любопытство я согласила, так как ждать оставалось совсем не долго. Марисоль спрятала Кармен и Эсмеральду на одной из исследовательских станций, разбросанной в Амазонской сельве. Услышав, что мне опять придется отправиться в джунгли, меня пробило в нервную дрожь, да так, что это заметил даже Тапон. Он поспешил успокоить меня, сказав, что это будет относительно короткое путешествие. По его совету я отпустила свою машину и мы отправились в аэропорт Куско, откуда на небольшом самолетике картеля вылетели в Пуэрто-Мальдонадо. Уже через пару часов мы покинули порт этого городочка и отправились в сельву. Здесь все выглядело не так дико, как это было на границе Бразилии и Перу. Нам навстречу часто попадались другие лодки, а также огромные тяжелые груженые баржи. Корабли поменьше сопровождали связанные между собой гигантские бревна. Весь этот трафик шел в Пуэрто-Мальдонадо, крупнейший город региона и фарпост цивилизации этого дальнего притока Амазонки. По словам Тапона научно-исследовательская станция находилась не так далеко на одной из проток реки Богоматери, именно так переводилось название Мадре-де-Дьос.
  С сожалением проводив взглядом большую группу капибар, внешне чем-то похожих на крупных бобров, резвившихся около одного из берегов, я, осторожно стараясь не шатать лодку, подвинулась назад поближе к моему спутнику.
  - Скажите Эдуардо, нам долго еще осталось?
  Он оглянулся вокруг и посмотрел на свой телефон.
  - Pues, una hora y media (Ну, где-то около полутора часа. Исп.).
  - Отлично, - сказала я, усаживаясь рядом.
  Отодвинув какие-то рыболовные снасти, наваленные на доску, вставленную между бортами, я уселась поудобнее и повернулась к нему лицом.
  - Я бы хотела продолжить наш разговор.
  - О чем? - Невинно спросил он.
  - Что Вы знаете о Сэмуеле Джонсоне, - без предисловий спросила я.
  Коротышка улыбнулся.
  - Ну, - он сделал паузу, - Это довольно известная в наших кругах личность. Джонсон уже много лет возглавляет отдел управления по Латинской Америке и у него сложились особенные отношения с многими крупными накробаронами. Например, с доном Аурелио де ла Крусом.
  - Мне известно об этом, - аккуратно сказала я.
  - Джонсон порядком подзадержался на своей должности. Виной всему отсутствие крупных скандальных дел, которые бы показали бы его результативность. Можно сказать, что он сам загнал себя в ловушку, договорившись с основными поставщиками. Теперь все основные картели играли по правилам, пусть и его правилам, и не на ком было провести показательный процесс, который бы позволил бы ему отправиться вверх по карьерной лестнице в правительство, о чем он давно мечтал. Единственный крупный картель, что не пошел на его условия был наш. Вот почему он так жаждет узнать, кто реально стоит по главе этой организации.
  - А дон... эээ Маурисио?
  - А, мелкая сошка, - отмахнулся Тапон, - Один из официальных представителей, которого обычно отправляют на всякие встречи для неформальных договоренностей. Он просто действует в рамках решений, принятых советом. Джонсон уже догадался об этом, но до реального руководителя картеля ему еще очень далеко.
  - Как я поняла Джонсона начал беспокоить Каймакан, - задумчиво произнесла я, с интересом смотря на него.
  - Это очевидно. Пока Каймакан был негласным лидером совета наркобаронов Колумбии и наркобароном объединенных картелей Кали Джонсона все устраивало. Хоть у него было и много власти, он оставался одним из нескольких крупных баронов и Джонсон, играя на противоречиях между ними, мог легко контролировать их. Но после того, как картель Западной долины был фактически интегрирован в картели Кали, баланс сил изменился. Каймакан подмял под себя все крупнейшие картели и на горизонте замаячил объединенный Колумбийский картель. И хотя Каймакан пока остается лояльным центру и придерживается всех прошлых договоренностей, Джонсон справедливо боится, что это возможно ненадолго. Да и следует правильно понимать их отношения. Они ведь не друзья, а скорее партнеры, пока данное сотрудничество взаимовыгодно обоим сторонам. Говорят, Джонсон на этом смог поднять хорошие деньги, но доказать это будет практически невозможно. И он и Каймакан собаку съели на конспирации и надо будет оказаться совсем наверху этой пирамиды, чтобы получить подобные доказательства.
  Я подумала о документах Марисоль и внутренне улыбнулась. Я не сомневалась, что она-то уж точно раздобыла подобные документы, которые позволили бы вывести их на чистую воду. Утром мне звонил Антонио и сообщил, что документы у него и они уже ждут меня в Америке. Я ничего не сказала Тапону и задала следующий вопрос.
  - А что на счет Летисьи?
  Коротышка немного повернул мотор, огибая небольшой остров в центре реки, и посмотрел на меня.
  - Летисья занималась выводом и отмыванием средств картеля. Раз уж Вы уже здесь, то уверен, что вам известна процедура. Деньги поступали от различных перуанских организаций на счет ее благотворительного фонда, затем выводились в оффшор и оттуда поступали в Мексику, где средства обналичивались с нескольких лояльных нам банках, а Лети имела с этого свой процент. Она не единственная фигура в этой схеме и кроме нее у картеля есть множество подобных действующих схем.
  - Походу дела картеля идут в гору.
  - Не особенно, - поморщился Тапон, - Времена могучих наркокартелей прошли. На правительство сверху давит международной сообщество и организации подобные центру, вынуждая его принимать меры против крупных организаций типа нашей, даже если само правительство не очень-то стремится это делать. Картель сельвы разобщен и состоит из нескольких крупных ячеек, которые находятся лишь в формальном подчинении общего центра. Еще пара ударов и он развалится на несколько небольших организаций, каждая из которых будет вертеться уже сама, пытаясь не пасть под ударами национального управления борьбы с наркотиками.
  Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
  - Послушайте, я хотела бы выйти.
  Тапон понял меня правильно.
  - ¿No quiere participar más en este esquema? (Вы больше не хотите участвовать в этой схеме? Исп.).
  Я кивнула.
  - Это будет не так уж просто сделать. Вы же понимаете, что серьезные люди в совете рассчитывают на вашу помощь. Вы скорее сможете сторговаться на увеличение процентной ставки, а не на выход вообще.
  - Но ведь что-нибудь наверняка можно сделать! - Воскликнула я.
  Тапон задумчиво посмотрел на меня.
  - Что-нибудь сделать можно, но всегда есть цена. Вопрос в том, готовы ли Вы ее заплатить?
  Мы говорили еще около получаса, пока Тапон не заметил знакомую протоку, уходящую в зеленый туннель сельвы. Некоторое время мы шли по ней, пригнув головы, пока вновь не высочили на текущую по параллельному руслу другую часть реки. Высокие, пожалуй, в три человеческих роста берега, из хорошо спрессованной красно-оранжевой глины, покрытой глубокими бороздами и трещинами, отвесно поднимались над нами. Сразу на них сплошной стеной вырастали джунгли, часто нависая над берегом. Тапон достал телефон и, посмотрев на него, удовлетворенно кивнул и направил лодку к одному из берегов. Я посмотрела на все приближающуюся вертикальную стену.
  - И каким образом Вы хотите здесь высадиться?
  - Pero no lo quiero (А я и не хочу. Исп.), - Тапон показал мне на противоположенный берег реки, - ¡Mire! El espectaculo esta por comenzar (Смотрите! Представление начинается. Исп.).
  Заинтригованная, я повернулась и стала вглядываться в противоположенный берег. Река в этом месте была не широкой и было хорошо видно неожиданно зеленую вертикальную стену. Вначале я подумала, что это так разрослись расположившиеся выше джунгли, что перешли уже в вертикальную плоскость. Но тут я поняла, что вся эта зелень шевелится. Я в недоумении посмотрела на Тапона. Коротыша улыбнулся мне и сделал знак приготовиться. В момент, когда он громко включил мелодию на своем телефоне, с противоположенного берега взвилась огромная зеленая туча. Приглядевшись получше, я стала различать в ней сотни маленьких зеленых попугайчиков. У них были синие голова и хвостик, а также изумрудно-зеленые крылья. Птиц было так много, что они зеленой тучей закружили в воздухе. Когда музыка смолкла, попугайчики стали постепенно возвращаться на расщелины на вертикальном берегу, вновь покрывая их сплошным шевелящимся ковром. Садящее солнце окрасило берега в золотые цвета и маленькие птички одна за другой стали подниматься в воздух. Вскоре стена склона практически опустела.
  - Это было потрясающе красиво! - Воскликнула я, - Откуда Вы знали, что они будут здесь в это время?
  - Они всегда прилетают сюда на закате. Их привлекает красная глина, которой тут в изобилии на этих илистых берегах, - Тапон хитро улыбнулся, - Это была только первая часть представления.
  Проследив направление его взгляда, я заметила на окружающих пальмах несколько крупных ярких попугаев. Они были темно-красного цвета с сине-зелеными крыльями. После многих месяцев проведенных на Амазонке я сразу узнала в них ара, однако попугаев именно такой раскраски мне еще не попадалось. Там на Хавари все ара были красные или синие с желтыми перьями. Тапон словно прочитал мои мысли.
  - Это зеленокрылый ара. Они обитают как раз здесь в высоких тропических лесах и также, как и те маленькие попугайчики собираются здесь на закате.
  Пока он рассказывал, я заметила, как на окружающие пальмы опускались все новые и новые ара. Когда птиц стало где-то под сотню, они, не сговариваясь, резко взмыли в воздух и стали садиться на растрескавшийся склон. В отличие от зеленых птичек каждого попугая было теперь хорошо видно, так как птицы были достаточно крупные и некоторые из них достигали почти метровой длинны. Я попыталась их сосчитать, но сбилась где-то на третьем десятке, попугаи ни минуты не сидели на месте. Яркие птицы то и дело взмывали в воздух, раскинув свои красно-зелено-синие крылья, пытаясь занять места друг друга.
  - Что они делают? - Спросила я, восхищенно разглядывая такой красочный парад.
  - Никто точно не знает, - пожал плечами Тапон, - Некоторые считают, что они едет эту самую глину и она нейтрализует им токсины, попавшие к ним вместе с незрелыми плодами.
  Попугаи роились на берегу еще несколько минут, когда вместе с последними лучами солнца они стали быстро возвращаться в джунгли.
  - Эдуардо, спасибо за такое шикарное представление. Я никогда не видела столько ярких птиц.
  Тапон кивнул, принимая мою благодарность.
  - Было грех не показать их вам, тем более станция здесь совсем рядом. Собственно изучение поведения птиц - это одно из направлений ее работы, - коротышка посмотрел на стремительно темнеющее небо, - А теперь нам нужно поторапливаться, чтобы успеть до темноты.
  Минут десять мы неслись по узкой протоке, которую вокруг со всех сторон обступили джунгли, но вот, наконец, берега стали уменьшаться и с одной стороны обнаружилось что-то наподобие причала. Тапон ловко забросил на него веревку и притянул лодку.
  - ¡Vamos! (Пойдемте! Исп.), - сказал он, выпрыгивая на пирс и протягивая мне руку.
  Вскоре мы оказались на хорошо протоптанной грунтовой тропе, которая уводила нас в высокие заросли какой-то травы, чем-то напомнившей мне бамбук. Заросли поднимались вверх на высоту четырех-пяти метров и смыкались высоко над головой. Тапон не отвлекаясь, быстро шел по уже полутемной тропинке, пока впереди не показался свет. Это была группа хижин уже знакомой мне по Венесуэле архитектуры из металлических рам, пальмовых листьев и москитных сеток. Тапон не колеблясь подошел к одной из них и тихо позвал.
  - Кармен!
  Внутри темной хижины послышалась какая-то возня и через несколько минут из под полога сеток появилась симпатичная черноволосая девушка с фонарем.
  - ¿Eres tu Tapón? Llegas demaciado tarde hoy (Это ты Тапон? Что-то ты сегодня поздно. Исп.).
  Коротыша чуть подтолкнул меня вперед, чтобы я попала в луч света ее фонаря.
  - Ты?! - Удивилась Кармен.
  Она перевела вопросительный взгляд на Тапона и осветила его лицо.
  - Да, это она, - подтвердил коротышка, довольно улыбаясь.
  Ничего больше не говоря Кармен схватила меня за руку и увлекла за собой в хижину.
  - Тихо, она уже спит, - прошептала она, пролезая через несколько слоев различных сеток.
  Едва сдерживая свое любопытство, я молча последовала за ней. Внутри полутемная хижина была разделена перегородкой. В той части хижины, в которую мы вошли, стоял стол с ноутбуком и настольной лампой. Экран несколько мерцал, разрушая уже было сложившуюся у меня картину далекой миссии в джунглях начала прошлого века. Кармен кивнула мне на проход в другую часть дома, а сама последовала за мной, подсвечивая мне путь фонарем. Там за стенкой расположились несколько кроватей, а также, что-то овальное, подвешенное к потолку. Заинтригованная, я подошла ближе и когда Кармен посвятила туда фонарем, я поняла, что это детская колыбель. Красиво сплетенная большая корзина была выстелена чистым белым бельем и украшена разноцветными цветами, а в самом ее центре тихонько посапывая спал симпатичный малыш. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы почувствовать в нем родную душу. По телу разлилось какое-то приятное тепло, а мои руки как бы сами потянулись к нему. Мне захотелось прижать его к своей груди, поцеловать и никогда не отпускать эту кроху.
  У меня за спиной неслышно оказалась Кармен. Она направила фонарь в пол, чтобы не светить на малыша и тихо сказала.
  - Это Эсмеральда Молина Санчес, твоя дочь.
  
  Серия 86.
  21 декабря 2010 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  - Спасибо, что помог мне с этой картиной.
  - Да нет проблем, Стивен. Я был рад приложить руку к твоему новому шедевру. Ты же знаешь, мне всегда нравились твои фильмы.
  Антонио улыбнулся и пожал руку знаменитому режиссеру.
  - Ладно, мне пора бежать. Был рад увидеться!
  Всемирно известный режиссер поспешил по своим делам, а Антонио направился в свою любимую тратторию. Наступило время обеда. Было еще довольно рано и в зале было свободно, народ только начал собираться. Антонио выбрал свободный столик у окна и поздоровался с подошедшим Серждо.
  - Cosa piacerebbe oggi, signore Trentino? (Чтобы Вы хотели сегодня, синьор Трентино? Итал.).
  Антонио задумался, чего бы действительно ему заказать. Паста, что-то поднадоела, а мяса не очень-то и хотелось. Его взгляд упал на сидевших за соседним столиком туристов, которые с упоением руками поглощали огромную пиццу.
  'А собственно, почему бы и нет?' - подумал Антонио и также сделал заказ.
  Он знал, что в траттории была настоящая дровяная печь, а хозяин был родом с юга Италии. А ведь это и были главные составляющие хорошей пиццы. Антонио расстегнул пиджак и позволил себе чуть расслабиться. Его день начался сегодня рано утром со встречи с Кристиной. Не успев выпустить свой первый альбом, девушка с головой погрузилась в работу над следующим. Она хотела встретиться с ним еще раньше, но Антонио пришлось несколько отложить встречу, так как он обещал помочь Виктории с поиском ее документов в Колумбии. А стоило ему вернуться, как на него словно кошка накинулась изголодавшаяся Аннабель. Только сегодня он, наконец, смог выкроить время для Кристины. Аннабель также хотела встретиться с ним и сегодня, но к счастью час назад ей позвонил Пьер де Тирли и вызывал ее к себе. У него планировалось какое-то важное мероприятие и он хотел, чтобы в нем поучаствовала его дочь. Девушка только что позвонила ему и с сожалением отменила встречу.
  Незаметно появился Серждо с круглым деревянным блюдом с пышущей жаром неаполитанской пиццей. Официант ловко поставил пиццу в центр стола прямо на белоснежную скатерть и, пожелав приятного аппетита, удалился. Антонио подался вперед, вдыхая аромат свежеиспеченного хлеба. Очищенные от кожуры томаты, моцарелла, оливки, свежие листочки базилика, настоящая пицца с юга Италии! Бросив неодобрительный взгляд на соседний столик с дикими американцами с уже по локоть перепачканными в пицце руками, Антонио взял нож и вилку и, как настоящий итальянец, принялся за ароматную пиццу. Он разрезал ее на кусочки и подтянул к себе один из них. Как и ожидал Антонио, пицца получилось отменной, она просто таяла во рту. Отправив в рот еще немного пиццы с тянущейся свежей моцареллой, Антонио подумал, что Лети тоже всегда любила пиццу. При всей своей любви к гламуру и шикарным ресторанам иногда она все же позволяла себе обычную пиццу. Антонио всегда казалось, что это было как бы ее наследие из прошлой жизни, когда она, бедная и никому не известная девушка, росла на улицах Картахены. В те времена поход за пиццей для нее был настоящий праздник и даже последующий ее успех уже не смог пересилить впечатления детства. Конечно, Летисья очень следила за фигурой и редко позволяла себе такие удовольствия, но Антонио всегда знал, что она с удовольствием могла по-тихому умять хорошую пиццу, пока никто ее не видит. Ему очень не хватало ее. Невольно поддавшись на заигрывания Аннабель, он думал, что это отвлечет его от этих мыслей. Но этого не произошло. Встречаясь с Аннабель он получал физическое удовлетворение, девушка была страстной и просто ненасытной любовницей. Но сколько он не прислушивался к себе, пытаясь понять, что он к ней чувствует, Антонио не мог найти... абсолютно ничего. Это было как работа с приятным продолжением. Да, Аннабель была красива, ухожена, шикарна в сексе, но любовь? Здесь не было никакой любви, уж кому как не Антонио, любившему Летисью всем сердцем, было не понять это. Он совершенно также относился, например, к Кристине или к любой другой своей подопечной. А сегодня он вообще был рад, что встреча с Аннабель не состоится, так как он уже просто устал от ее бесконечного секс-марафона. Ранее он уже пытался намекнуть ей, что отношения могут быть не только в горизонтальной плоскости, но Аннабель просто не слышала его. А на фоне Лети она смотрелась просто блеклым маленьким пятнышком, вон как та капелька моцареллы на белой скатерти. У нее определенно было что-то общее с Летисьей, их обеих испортили деньги, но все-таки ей было до нее далеко. Если Лети всего добилась сама, пусть и с его помощью, то главное достижение Аннабель заключалось в том, что она родилась в семье де Тирли.
  Бросив взгляд на пиццу, Антонио с удивлением обнаружил, что уже съел почти половину. Все-таки размышления и вкусная еда плохие соседи. Антонио посмотрел мимо столика с туристами туда, где висел телевизор. На экране мелькали кадры с перевернувшимся автобусом, а бегущая строка сообщала о крупной автомобильной аварии в Перу. Где-то в пригородах Куско фура не справилась с управлением и протаранила полный людей автобус. Антонио сразу же подумал о Виктории. Он надеялся, что у нее все хорошо. Разум говорил, что беспокоиться незачем, так как у нее не было никакой причины быть ни в рейсовом автобусе, ни тем более в фуре. Последний раз они общались вчера утром, когда он сообщил ей, что успешно привез документы ее подруги в Америку, а она рассказала о том, как прошел ее последний концерт в Куско. На следующий день Виктория собиралась в какую-то крепость в пригородах города. Маловероятно, что она поедет туда на рейсовом автобусе. Антонио заставил себя положить на место уже каким-то образом оказавшийся в руке телефон.
  'È già una ragazza abbastanza adulta e può prendersi cura di se stessa' ('Она уже вполне взрослая девочка и сможет сама о себе позаботиться'. Итал.), - успокоил он сам себя.
  Антонио отрезал себе еще кусочек пиццы, но тревожные мысли никак не хотели оставлять его.
  'Одна уже о себе так позаботилась, пока ты ублажал эту папину дочку, что ты потом месяц собирал ее по всем амазонским джунглям', - свербила в его сознании мысль.
  И действительно образ погибшей Лети не давал ему покоя и никак не хотел выходить у него из головы. Воображаемая Лети уперла руки в бока и неодобрительно посмотрела на него. Ведь если бы он был умнее и не поверил тогда, что такая упрямая девушка, как она так легко откажется от своей идеи, Летисья могла бы быть еще жива. Он бы никогда не позволил ей отправиться на яхте по Хавари. Ну а Виктория? Воображение нарисовало ему еще одну Лети, практически полную копию. Она ведь тоже может совершить какую-нибудь глупость. С другой стороны, причем тут она? Антонио помотал головой, прогоняя странные мысли. Он ей не отец и даже не ее парень, чтобы так беспокоиться о ней. Да, он помог ей, когда она попала в затруднительное положение и сейчас с этими документами, но ведь это было чисто по человечески, просто дружеская помощь. Он скорее должен был думать об Аннабель, фактически его девушке. Эта мысль рассмешила его. Что могло случиться с Аннабель, которая не спешила покидать Лос-Анджелес и передвигалась исключительно с машиной личной охраны на хвосте? Мысли Антонио вернулись к Виктории. Он впервые задумался о том, а нравится ли она ему? Антонио было сложно ответить на данный вопрос, столь милый и до боли знакомый образ Лети все время затмевал ее в его глазах. Когда он смотрел на нее, то он видел не Викторию, а Лети. Иногда он с трудом себя сдерживал, чтобы не обнять, не прижать ее к себе, не расцеловать. А ведь в отличии от этих взбалмошных девиц, она была хорошей, спокойной девочкой.
  'Il suo marito avrà fortuna' ('Вот повезет ее мужу'. Итал.), - неожиданно пришла ему в голову мысль.
  После некоторого времени самокопания Антонио неожиданно пришел к выводу, что ему скорее нравится Виктория. И дело даже не в ее внешности, которая как магнит притягивала его, но и в ее характере. Милая, спокойная, рассудительная, в общем, идеальная жена. Может быть, ему и правда стоило попробовать?
  На экране телевизора появились кадры местной больницы, куда привезли пострадавших в аварии с автобусом. Доктор в белом халате рассказывал о состоянии поступивших людей. Антонио больше не смог сопротивляться самому себе и в следующую секунду он уже набирал номер Виктории. Он всего лишь хотел услышать ее голос и, что у нее все хорошо. В принципе он и не сомневался в этом, просто после случая с Лети, Антонио все-таки хотел перестраховаться. Одну Лети он уже потерял по собственной глупости. Неожиданно вместо ответа Виктории он услышал до боли знакомое сообщение, что абонент находится вне зоны действия сети. Казалось бы, ничего такого, ну вдруг у нее разрядился телефон или правда она вышла из зоны покрытия.
  'Вышла из зоны покрытия? - Прервал он собственные мысли, - Куско один из крупных местных городов и центр перуанского туризма номер один. Уж где как не там должно быть отличное покрытие!'.
  Он почти убедил себя в том, что у Виктории просто сел телефон, но червячок сомнений все продолжал его глодать. Тут Антонио вспомнил, что видел у нее внешний аккумулятор.
  'Нет, у нее не мог разрядиться телефон!' - Сказал он сам себе.
  Он вспомнил, как продолжал также убеждать себя в этом, думая, что Лети в Испании, когда бедную девушку уже во всю носило ураганом по Амазонке. Воображаемая Лети наклонилась к нему так близко, что будь она настоящей, то ее шикарные черные волосы защекотали бы его лицо. Девушка раскрыла свои полные губы и прошептала прямо ему на ушко.
  'Чтож Антонио, ты не смог уберечь меня, но судьба дает тебе второй шанс, а ты даже не хочешь попробовать?'.
  Антонио встряхнул головой и резко отодвинул остатки пиццы. Он поспешно накинул пиджак, одновременно вызывая такси. Все еще медленно жующие свою огромную пиццу туристы проводили выбегающего из ресторана мужчину равнодушным взглядом. Часы только что пробили полдень, а впереди был длинный перелет до далекого Перу.
  
  Серия 87.
  23 декабря 2010 г.
  Мачу-Пикчу, департамент Куско, Перу.
  
  Резкий порыв ветра разогнал медленно ползущий по горному склону туман, открывая потрясающий вид на потерянный город инков. Мы стояли на южных террасах и любовались городом, расположившимся на плоской вершине горы. Вокруг него вздымались горные зеленые пики, тонувшие в облаках, а вниз от городских построек насколько хватало глаз уходили укрепленные каменными стенами террасы. Чуть ниже наших ног как на ладони лежал древний город. Он был четко разделен зеленой, с аккуратно покошенной травой, вытянутой площадью на две части. Вдали слева с горы спускалась ступенчатая пирамида, обрываясь где-то в облаках под скалой. А на востоке, справа от нас, на холмистых зеленых террасах расположились остатки различных строений. Крыши в городе отсутствовали и повсюду были видны маленькие цветные точки разноцветных курток туристов, уже прогуливающихся по городу.
  Оперившись на крепкую руку Антонио, я стала спускаться по мокрым ступенькам, тянущимся через террасы, прямо к главному порталу, ведущему в Мачу-Пикчу. Ступени были скользкие и, если бы не Антонио, я бы уже давно улетела вниз прямо на главную улицу. Погода не очень радовала и над городом низко ходили облака, а ветер местами приносил капли дождя. Держась друг за друга мы, наконец, достигли городских ворот.
  Когда Кармен в той маленькой хижине показала мне Эсмеральду, я подумала, что она шутит.
  - Моя дочь? - Непонимающе переспросила тогда я.
  - ¿Eres tu Victoria Molina? (Ты Виктория Молина? Исп.) - Вопросом на вопрос ответила она. Оглянувшись вокруг и убедившись, что мы одни в комнате, она понизила голос и, удивленно рассматривая меня, добавила, - ¿Victor? Nunca lo hubiera pensado pero Marisol te describió de esta manera (Виктор? Вот уж никогда бы не подумала, но Марисоль описала тебя именно так. Исп.).
  Я поняла, что Марисоль доверила ей мою тайну, хотя Кармен, наверное, и правда было сложно в это поверить.
  - Это твоя дочь от Марисоль, - немного помолчав, сказала девушка, - Пожалуйста, прости ее, ты, конечно, должна была все узнать гораздо раньше. Она давно собиралась сказать тебе, но, по началу, Марисоль просто боялась за тебя, а потом с убийством Бурлона все завертелось с такой скоростью, что просто не было времени. Марисоль уехала сюда в Перу, чтобы никто не догадался, что она была беременна. Тапон спрятал нас здесь от посторонних взглядов, где она смогла спокойно выносить ребенка. Марисоль понимала, что она не сможет бесконечно прятаться в сельве и потому попросила меня ей помочь. У нее был какой-то план, как она могла спрятаться с Эсмеральдой в Европе, а также помочь тебе также скрыться с ними. Последний раз, когда мы расстались, она собиралась в Кайенну во Французской Гвиане, где планировала просить убежища у французского правительства. У нее было что-то, что она собиралась предложить им и Марисоль была совершенно уверена в их согласии. Затем она должна была переправить туда Эсмеральду и тебя. Но...
  По щеке Кармен проскользнула слеза и девушка заморгала своими длинными густыми темными ресницами, чтобы не расплакаться.
  - Dicen que su avión se estrelló en algún lugar en Venezuela (Говорят, ее самолет разбился где-то над Венесуэлой. Исп.).
  Я аккуратно обняла ее, разделяя с Кармен ее печаль.
  - Это было на водопаде Ангела, я была там.
  Кармен подняла голову и с воодушевлением посмотрела на меня.
  - Быть может тогда Марисоль смогла...
  - Это правда. Я сама была среди остатков ее самолета, там не осталось ничего. Прости.
  Кармен зарылась лицом в мою майку где-то на уровне груди и оттуда послышались сдавленные всхлипывания. Я гладила ее по волосам, пока у меня самой на глаза наворачивались слезы. Наконец-то я все поняла. Марисоль не бросила меня и не убежала с Пабло. Все это время она скрывала свою беременность, чтобы ни одна живая душа из картеля не узнала об этом. А ведь она могла просто сделать аборт.
  'Вот почему я такая дура и поняла, что она правда так любила меня только сейчас? - Спрашивала я себя снова и снова, - Как я могла так плохо думать о ней, я же сердцем чувствовала, что она говорит правду'.
  Ведь тогда на островах это было прощание. Марисоль не знала, как сложатся наши дельнейшие судьбы и получится ли у нас встретиться вновь. Она уже была беременна и знала об этом. Вот откуда были эти резкие перепады настроения и свободные платья, столь не типичные для нее. Уехав в Перу, она пыталась спасти нашего ребенка, а передав материалы по Каймакану французам, собиралась затем вытащить меня, чтобы мы все вместе сбежали в Европу.
  Тихий плачь Кармен разбудил Эсмеральду, девочка открыла глаза и также заплакала. Кармен поспешно вытерла слезы рукавом и наклонилась над колыбелькой. Эсмеральда открыла ротик, пронзительно закричала и стала размахивать своими маленькими ручками. Девушка взяла ребенка на руки, положив ее головкой на правую руку и пропустив между ее маленьких ножек левую, стала обнимать ее за спинку. Но Эсмеральда не хотела успокаиваться и, размахивая руками и ногами, продолжала плакать.
  - Можно? - Робко спросила я.
  Кармен подошла ко мне вплотную и переложила малышку мне в руки. Эсмеральда еще немного подергала руками и ногами, но вскоре успокоилась, уютно устроившись у меня на мягкой груди. Ее маленькие глазки быстро закрылись и вскоре девочка уже вновь засопела у меня на руках. Кармен с умилением посмотрела на нас.
  - Она почувствовала маму.
  Держа в руках этот маленький живой комочек меня переполняли какие-то совсем новые для меня чувства, которые я не испытывала никогда ранее. Мне хотелось как можно крепче прижать к себе этого маленького человечка, защищать ее от любых опасностей и просто быть рядом. Эсмеральда заснула, уткнувшись своим миленьким носиком в мою правую грудь. Не отпуская девочку и не раздеваясь, я присела на ближайшую кровать, где и задремала вместе с ней.
  На следующее утро я, Эсмеральда, Кармен и Тапон отправились назад в цивилизацию. Дорога была не длинной и вскоре мы уже оказались на речной набережной Пуэрто-Мальдонадо. Город оказался ничем не примечательный, по крайней мере, я не увидела в нем ничего интересного, пока мы ехали через него в аэропорт. Стоило нам оказаться в городе, как у меня стал разрываться до этого молчащий и бывший вне сети телефон. Оказывается Антонио уже целый день названивал, разыскивая меня. Немного удивившись, я все же набрала его номер. Он ответил практически сразу.
  - ¿Donde estas? ¿Estás viva, sana? (Где ты? Ты жива, здорова? Исп.).
  - Эээ... привет, - ответила я, - Да, все хорошо.
  - Как же я рад тебя слышать, - хорошо слышно выдохнул Антонио по ту сторону трубки.
  Он сказал, что беспокоился обо мне и... скоро будет в Куско.
  - Здесь в Куско? - Растерянно переспросила я, уже поднимаясь по трапу самолета.
  Антонио узнал адрес моего отеля и обещал все объяснить позже уже лично. Теперь передо мной встала задача попасть туда не позже его. Менее чем через час небольшой самолет картеля сельвы доставил нас в Куско и, вызывав такси и попрощавшись с Тапоном, мы втроем отправились в отель, опередив Антонио на каких-то несколько минут. Я едва успела снять соседний номер для Кармен, когда раздался стук в дверь. Решив, что так вот сразу резко познакомить Антонио с Эсмеральдой будет уже чересчур, я попросила Кармен пока побыть немного с ней. Я открыла дверь и Антонио ураганом ворвался в номер и, осмотрев меня с головы до ног и, убедившись, что я в порядке, молча заключил меня в объятья. Не совсем понимая, что тут происходит, я тактично покашляла и мужчина ослабил хватку, а через секунду выпустил меня и сделал шаг назад.
  - Прости, я боялся, что с тобой что-нибудь случилось. Я боялся потерять тебя так же как когда-то Летисью.
  - Все в порядке, Антонио, - осторожно сказала я.
  Мужчина немного смутился.
  - Lo siento, no sé qué me ha pasado (Извини меня, не знаю, что на меня нашло. Исп.).
  Некоторое время мы просто разговаривали, но уже вскоре я извинилась и попросила его снять себе номер, так как я очень устала и хотела спать. Это была правда и я нисколько не обманывала его. Очень скоро мы все, я, Эсмеральда и Кармен сладко спали на чистых простынях большой двуспальной кровати. Так как я пока очень мало знала об уходе за маленькими детьми, то я побоялась остаться одна наедине в Эсмеральдой. Ночью девочка несколько раз просыпалась, чтобы поесть молочной смеси и я сделала себе мысленную заметку найти ей хорошую кормилицу. С Антонио мы вновь встретились уже на завтраке, где он неожиданно предложил мне сегодня отправиться в знаменитый город Мачу-Пикчу, расположенный здесь неподалеку. Я даже не успела подумать об Эсмеральде, когда мои губы сами раздвинулись и я вдруг сказала да. Ну ладно, в любом случае я не планировала долгую поездку и вечером рассчитывала вернуться к дочери. На самом деле оказалось, что хотя затерянный город инков чисто географически и находился рядом, добраться до него было не так уж просто. Знаменитый поезд из Куско в Агуас Кальентес, городочек рядом с Мачу-Пикчу, уже давно ушел, так что мы просто взяли машину. Антонио заранее купил на сайте билеты и вот уже, проехав где-то чуть больше ста километров, мы стояли перед воротами в загадочный древний город.
  Антонио взял меня под руку и мы вдвоем прошли через массивный гранитный портал и оказались на мощенной каменной мостовой. Справа и слева от нас раскинулись руины зданий, сложенных из хорошо подогнанных друг к другу каменных блоков. Все свободное пространство между зданиями было одной большой зеленой и коротко подстриженной аккуратной лужайкой, на которой паслись какие-то странные пушистые животные белых, коричневых, бурых и черных цветов. Они были одновременно похожи на овец и каких-то небольших безгорбых верблюдов.
  - Это ламы, - пояснил мне Антонио, которому раньше уже приходилось встречаться с ними, - Это местный вариант Андских высокогорных верблюдов, которых одомашнили еще инки.
  Я во все глаза смотрела по сторонам, рассматривая возносящиеся вокруг горы в облаках. Казалось, мы парим среди этого воздушного мира и лишь окружающие нас внушительные древние руины возвращали меня на землю. Периодически прямо на дорогу выползали пушистые белые облака и мы оказывались полностью поглощены белым туманом. Тогда Антонио крепко брал меня за руку, не давая потеряться в облаках. Дорожки внутри города становились все запутаннее и постоянно переходили в крутые лестницы, которые поднимались выше и выше. Чем дальше мы продвигались, тем аккуратнее становилась работа древних каменщиков, воздвигнувших этот гранитный комплекс, достигая апогея около главного храма и обсерватории.
  - Ahora sí, entiendo por qué este lugar se llaman la nueva maravilla del mundo (Теперь да, я понимаю, почему это место называют новым чудом света. Исп.), - восхитился Антонио, - ¿Te gusta, Leti? (Тебе нравится, Лети? Исп.).
  Он не ошибся. Мы договорились, что на людях он будет называть меня именно так.
  - Это место захватает дух! Тут чувствуется какая-то скрытая сила, бурление неиссякаемой энергии, а также особая тишина этого места, - поделилась своими мыслями я.
  В поисках священного камня мы забрались вглубь одной из узких улиц, которая вскоре перешла в крутую лестницу с узкими ступеньками. Буквально перед нами прямо по ней медленно проползло небольшое облако, оставив после себя влажные ступеньки. Никаких перил здесь конечно не было и приходилось держаться за крутые гранитные стены какой-то башни, поднимающейся рядом с лестницей. В какой-то момент, занося ногу, чтобы шагнуть на очередную ступеньку, я почувствовала, что теряю равновесие и моя вторая нога поехала на по скользкому граниту. Судорожно пытаясь, схватиться за совершенно гладкие стены башни, чуть поросшие бирюзовыми круглыми лишайниками, я так и не найдя опоры с криком 'Антонио' полетела вниз. Стоявший сзади Антонио успел подхватить меня, но под моим напором он все-таки тоже не выдержал и сделал шаг назад. Хоть Антонио и стоял вначале лестницы, он уже успел перешагнуть одну ступеньку. В итоге мы оба повалились назад на зеленую лужайку. В полете мы каким-то образом перевернулись и Антонио приземлился прямо на меня. Я ощутила себя прижатой к земле его весом, а его руки оказались прямо у меня на груди. Смотря прямо на его лицо, застывшее в нескольких сантиметрах от меня, я разомкнула губы и произнесла.
  - Уфф, прости, я думала...
  Антонио не дал мне договорить и, наклонившись, закрыл мой рот своими губами. Его руки обхватили меня, прижимая меня еще крепче, а его поцелуй был жаркий, страстный и долгий.
  
  Серия 88.
  23 декабря 2010 г.
  Лос-Анджелес, США.
  
  Вероника принесла стопку бумаг и положила их на широкий стол Сэмуела Джонсона.
  - Это документы по делу Каймакана, как Вы и просили.
  Джонсон едва посмотрел на нее, продолжая изучать какие-то нечеткие фотографии, лежавшие на столе. Девушка некоторое время молча стояла, ожидая пока руководитель отделения отвлечется от работы. Через несколько минут Джонсон поднял от стола свой задумчивый взгляд.
  - Would you like something else? (Что-нибудь еще? Англ.).
  Джонсон покрутил в руках авторучку и посмотрел на нее.
  - Да, принесите мне кофе и Вы можете быть сегодня свободны.
  Вероника пересилила возмущение и молча вышла из кабинета. Это была работа для секретарши, а не для агента управления по борьбе с наркотиками. Хотя, смотря правде в глаза, она давно уже превратилась в так называемого 'подай-принеси' агента управления. А ведь казалось, все так перспективно складывалось! Вероника нажала кнопку на кофе-машине и выбрала черный кофе, который любил Сэмуел Джонсон. Девушка подставила чашку и стала ждать, когда она наполнится.
  Все началось с предложения Джессики или специального агента Аманды Паркер, как значительно позже узнала Вероника, о сотрудничестве с центром. Загнанная на юге Испании в угол девушка легко приняла предложение той, кто тогда казалась ей подругой. Джессика, Веронике все-таки было более привычно ее это выдуманое имя, будучи хорошим женским психологом, правильно выбрала место и время и сделала ей предложение от которого она не могла отказаться. Наобещав ей то, что она так хотела услышать, Джессика увезла ее с собой в Америку и привела в калифорнийское отделение управления. Больше Вероника ее не видела. Их 'дружба' закончилась сразу после того, как Джессика вышла из кабинета Джонсона. Задание было выполнено, девушка спасена и добровольно доставлена в управление. Поначалу, казалось, все будет именно так, как и обещала Джесс. Джонсон обещал заняться вопросом предоставления ей американского гражданства, а чтобы она не теряла время даром, ее взяли на работу на какую-то небольшую должность и отправили на обучение. Это был 18 недельный базовый курс интенсивной подготовки, который проходили все новые специальные агенты управления. Первый же день на работе начался с проверки на полиграфе. Веронике задавали различные вопросы, из которых одним из центральных был заданный в разных формах вопрос, принимала ли она сама когда-нибудь наркотики. Легко ответив, что нет и пройдя общую проверку, ее допустили собственно до подготовки. Им давали уроки по обращению с огнестрельным оружием, обучали искусству меткой и тактической стрельбы. Поначалу их просто учили хорошо стрелять, но затем задача стала усложняться путем проигрывания различных сценариев, например, при плохом освещении или из движущегося транспорта. Также были тренинги по принятию сложных решений, общению с потенциально опасными людьми, по запоминанию лиц, развитию лидерских качеств и этике. В дополнение к этому Вероника прослушала теоретические курсы, чтобы уметь распознавать различные наркотики и ориентироваться в законах, имеющих отношение к деятельности управления. Кроме всего этого также были занятия по физической подготовке и тактики защиты, где их учили выносливости, самозащите и борьбе. Все закончилось квалификационным тестом, состоящим из письменной и практической частей. Девушке тяжело далась стрельба и некоторые тесты с огнестрельным оружием она прошла на минимальных допустимых баллах. После завершения базовой подготовке она ожидала, что ее переведут на должность специального агента, а также, наконец, дадут гражданство, получение которого уже несколько затянулось. Но ничего из этого так и не произошло. После того как остальных новичков отправили на практику в помощь к действующим оперативным агентам, она так и осталась в управлении. Джонсон рассказывал ей про какие-то непредвиденные сложности с получением американского паспорта и просил немного подождать. Долгое время Вероника не могла понять, что же здесь такое происходит и зачем же она на самом деле нужна Джонсону, но одна встреча прояснила все. Вплоть до той встречи на Веронику распространялись стандартные правила и требования к внешнему виду и одежде, применимые для всех сотрудников управления.
  Однажды в сентябре Джонсон пригласил к себе Веронику. Войдя в кабинет, девушка поняла, что это не будет какая-нибудь очередная рутинная просьба, а намечается серьезный разговор. Вероника обрадовалась, подумав, что, наконец-то, у нее будет гражданство и ее официально зачислят в ряды агентов. Но все произошло совсем не так, как она ожидала. Джонсон протянул ей фотографию девушки, в которой Вероника мгновенно узнала ту самую проклятую певичку, по которой вздыхал Бурлон.
  - Do you know who is she? (Знаете кто это? Англ.).
  Вероника кивнула. Джонсон посмотрел ей в глаза.
  - Ваша задача на ближайшие несколько дней, думаю, не будет для вас какой-то новой. Вам будет необходимо сделать из себя визуальную копию этой девушки.
  - Что?! - Воскликнула Вероника, подскакивая на стуле.
  Джонсон спокойно посмотрел на нее и добавил.
  - Это и будет вашей работой. Мы знаем, что Летисья Кастро связана с колумбийской наркомафий и перуанским картелем сельвы, а чтобы это доказать нам потребуется ваша помощь. По завершению работы по этим направлениям я предоставлю вам обещанное американское гражданство и возможность участия в программе защиты свидетелей.
  Вероника прекрасно понимала, что это был шантаж, но у нее не было абсолютно никаких рычагов давления на Джонсона. По крайней мере, пока она была здесь, она была в безопасности. Девушка села обратно на стул и Джонсон изложил ей свой план. Через несколько дней состоялась та самая встреча. Вероника с самого начала наблюдала за Летисьей через прозрачное с ее стороны помещения зеркало. Увидев ее, входящую в комнату, ее первая мысль была, что Лети, наконец, получит по заслугам. Однако пока они о чем-то разговаривали с Джонсоном, разум возобладал и Вероника поняла, что, в общем-то, ее вины тут не было. Она ведь даже не знала о ее существовании. Единственным виноватым тут был Бурлон и его подельники. Вероника лишь надеялась, что когда-нибудь управление доберется и до них. Так что когда пришло время для встречи и Джонсон продемонстрировал Летисье еще один весомый аргумент для сотрудничества, она смогла лишь вымученно ей улыбнуться. Разговаривать им не дали, стекло не пропускало никаких звуков. После этой встречи ее жизнь вернулась уже на привычное русло. Только Джонсон требовал от нее уже все время оставаться в образе, на случай если ему еще раз придется встречаться с Летисьей и ей потребуется в очередной раз продемонстрировать свои весомые аргументы. Время шло и ничего не менялось, между тем с момента ее приезда из Испании уже прошел почти год. Пару месяцев назад уволилась секретарша Джонсона и неожиданно для нее, он возложил на Веронику все ее обязанности. С тех пор Вероника и окончательно стала, как она сама себя называла, агентом 'подай-принеси'.
  Девушка взяла чашу с кофе и вновь отправилась в кабинет руководителя отделения. Войдя внутрь, она молча поставила горячую дымящуюся чашку на стол и, не дожидаясь других распоряжений, поспешила покинуть кабинет. Джонсон был погружен в работу и, казалось, ее просто не заметил. Вероника посмотрела на часы, было уже около трех. Сегодня был канун Рождества, день, когда в сказках происходят добрые дела. Однако это был не ее случай. Девушка спустилась на первый этаж управления, оделась и вышла на улицу. Ее небольшая зарплата не позволяла ей иметь собственное жилье и она жила в комнате в здании неподалеку, принадлежащему управлению.
  На улицах кругом встречались елки. Они смотрели на нее с витрин магазинов, с телеэкранов, от входов в окружающие здания, с небольшой площади напротив. Некоторые дома были украшены остролистом с красными ягодами, плющом и омелой, которые символизировали этот праздник в США. Вероника шла погруженная в свои мысли, а настроение у нее было вовсе не праздничное. Ей навстречу шли несколько человек и девушка остановилась, пропуская их, так как большая часть тротуара была занята рождественской инсталляцией. За пожилой парой проследовала молодая девушка, а за ней шел еще какой-то неприметный латиноамериканец. Неожиданно он остановился перед ней.
  - Disculpe, ¿es usted señorita Veróniсa Molina? (Простите, Вы сеньорита Вероника Молина? Исп.) - Спросил он на испанском языке.
  - Да, - после секундной паузы ответила удивленная девушка.
  Она уже давно привыкла, что ее постоянно путали с Летисьей, но такое у нее было в первый раз.
  Мужчина обрадовано улыбнулся.
  - Меня зовут Мигель и я думаю, что мог бы вам помочь.
  
  Серия 89.
  24 декабря 2010 г.
  Куско, Перу.
  
  Укачивая засыпающую Эсмеральду, я думала о том, как изменилась моя жизнь за эти последние несколько дней. Когда я покидала Америку, я была одна в этом мире и, казалось, на моей стороне никого не было. Надо мной нависал домолотов меч Джонсона, угрожая раскрыть мою настоящую личность, а впереди были туманные перспективы. В Перу изменилось все. За то недолгое время, что я провела в этой стране солнца и кондоров, я нашла дочь, друзей, союзников и... Антонио. Я не понимала, что происходит между нами. Тогда в Мачу-Пикчу он впервые поцеловал меня, зная, что я не Лети. Когда наши губы соприкоснулись, у меня возникло чувство, что я обманщица, змея, искушающая его, чтобы он отказался от своей истиной любви. И хоть Антонио немного знал, кто я такая, в его глазах я видела отражение Лети. Он целовал не мои губы, он целовал губы Лети. Не моя грудь поднималась и опадала, тяжело дыша, придавленная мужчиной, а ее. Он видел во мне Летисью, в каждом моем шаге, улыбке, вдохе и он больше не мог сдерживать себя. Если возможно разумом он и понимал, что я Виктория, то сердцем он чувствовал ее. Тогда я не оттолкнула его, мне нравился Антонио и я давно приглядывалась к нему. Как когда-то сказала Марисоль, ни одна девушка не отказалась бы от такого мужчины, а я теперь была девушка. И не самая плохая. Я считала, что у него что-то серьезное с Аннабель и потому вела себя просто по-дружески. Я была даже рада ей, так как думала, что она поможет ему забыть Лети. Но сейчас, смотря в его горящие глаза, я поняла, что никакая сила в этом мире не могла бы разлучить их. Единственная девушка, которую страстно желал Антонио была Лети и уж не знаю, что тогда произошло в том древнем городе, но после этого он окончательно решил найти ее во мне. Антонио все реже и реже называл меня Викторией и все чаще даже с ним наедине я была для него Лети. И что больше всего удивляло меня, так это то... что мне нравилось быть его Лети. Поначалу мне казалось, что это как забавная игра и продолжение нашего сотрудничества, когда мы выходили вместе в свет, но она затягивала. Антонио иногда, казалось, просто терял голову и забывал все это, считая меня настоящей Летисьей. Тогда, после того поцелуя, он уже не мог остановиться и если бы не люди, то он бы, наверное, взял бы меня прямо там, на тех мокрых камнях. Не увидев сопротивления, он перестал сдерживать себя и стал ласковым и нежным со мной. Я несколько раз робко пыталась завести разговор о том, что происходит между нами, но Антонио лишь уходил от ответа, затыкая мне рот сладкими поцелуями.
  Отвлекшись от своих мыслей, я посмотрела на удобно устроившуюся у меня на руках Эсмеральду. Девочка уже заснула, аккуратно сжимая в кулачке ткань моего платья в районе декольте. А ведь я никогда даже не думала о том, чтобы стать... мамой.
  'Ну да, мамой', - усмехнулась я своим мыслям.
  Собственные дети всегда казались мне чем-то бесконечно далеким от меня. Нет, я хотела детей. Когда-нибудь, в далеком будущем. Я тогда представлял, что буду приходить домой с работой, а мне на встречу будет выбегать маленький пацан, которого я ласково потреплю по голове и отправлюсь в свою комнату. Но судьба распорядилась иначе. У меня теперь нет такой работы, нет жены, нет пацана, ничего этого нет. Зато теперь я мама и это моя дочь. Я ласково погладила по головке маленькую девочку.
  - Не бойся, крошка. У тебя будет самая лучшая мама, я никогда не оставлю тебя, - прошептала я, сама удивляясь, вырвавшимся из меня словам.
  Мне не нужны были никакие документы и другие доказательства, что это была моя дочь. Достаточно было одного быстро брошенного взгляда. Смотря на Эсмеральду, я чувствовала родную кровь, я чувствовала себя и... Марисоль. Ни за какие сокровища мира я бы никогда никому не отдала девочку и разорвала бы любого, кто бы ее обидел. Я была готова смести с лица земли Каймакана и Джонсона, только ради того, чтобы обеспечить ей счастливый билет в жизнь. И теперь у меня были союзники. Тогда, возвращаясь из джунглей, мы уединились с Тапоном на корме нашей небольшой лодки и вскоре пришли к взаимовыгодному соглашению. Коротышка настаивал на том, что я сама никак не могла бы сделать, но... я знала, как я смогу заставить это сделать кого-то другого. Также я отправила своего финансового директора найти эту девушку, Веронику. Что-то мне подсказывало, что она застряла в управлении не по своей воле. Чтож сегодня Рождество и моим подарком от Тапона будут новые документы Эсмеральды, где будет указано, что она моя дочь, Эсмеральда Кастро Санчес. Картель сельвы глубоко пророс в прогнившее в коррупции правительство Перу и Тапону было совсем не сложно сделать мне такие документы. Единственное, что меня печалило в этот час, так это Кармен. Девушка, похоже, вчера чем-то отравилась и сегодня целый день провела в постели в своем номере. Так что Эсмеральда была полностью предоставлена мне. Мне повезло, что Антонио неожиданно также оставил меня в покое, уехав куда-то рано утром. Хотя, конечно, было давно пора рассказать ему об Эсмеральде, но у меня то не хватало смелости, то просто не складывалась ситуация. Если у Антонио есть какие-либо мысли на мой счет, то ему бы следовало знать, что теперь моя жизнь неотделима от Эсмеральды.
  Я наклонилась и аккуратно переложила Эсмеральду в ее колыбельку. Малышка потянула во сне руками и опять застыла, сраженная сном. Я накрыла ее одеялом и подошла к окну. Теперь можно было и проветрить комнату. Я повернула ручку балконной двери и в номер ворвался легкий ночной ветерок и зашелестел шторами. Неслышно ступая в мягких тапочках из шерсти альпаки, которые купил мне Антонио, я, бросив взгляд назад и убедившись, что Эсмеральда сладко спит, вышла на небольшой балкончик. Балкончик был окружен массивными кованными темными чугунными решетками и украшен какими-то красными цветами в небольших горшочках, подвешенных вдоль перил. С балкона открывался вид на темный сад, расположившийся во внутренней части отеля. Если бы не темнота, то с небольшой высоты второго этажа можно было бы хорошо рассмотреть каждый цветочек и каждую плитку на дорожках сада. Хотя уже скоро должно было наступить Рождество, вокруг было тихо и раздавалось только негромкое стрекотание цикад. Отель располагался чуть в стороне от города, чтобы обеспечить постояльцам покой и тишину, а мой номер еще и выходил во внутренний двор с садом. Наверняка почти все постояльцы сейчас отправились в центр города на Пласу-де-Армас, встречать праздник и только такие мамочки как я остались дома. Я положила руки на решетку и наклонилась вперед, вслушиваясь в прохладную тишину. Легкий ветерок развивал мои длинные волосы и трепал подол того самого длинного золотого платья Лети, в котором она так любила выступать. Мне показалось, что где-то внизу в темноте хрустнула ветка, но затем опять все смолкло. Кусты и невысокие деревья вставали темными контурами напротив моего балкона, направляя мои мысли на сказочный лад. Наступало Рождество, праздник, день подарков и исполнения желаний. Тут я явственно услышала, как шорох под окном повторился. Там внизу в темноте кто-то был!
  - Кто здесь? - Крикнула я в темноту.
  Мне никто не ответил. Между тем быстро темнело, а тени в саду сгущались еще быстрее. Когда я уже открыла балконную дверь и собиралась вернуться в номер, чтобы лишний раз не испытывать судьбу, снизу неожиданно полилась прекрасная музыка. Я остановилась и с интересом посмотрела вниз. Некоторое время музыка продолжала играть прямо из темноты, но постепенно там внизу стал появляться свет. Я заметила пару молодых ребят в колоритных одеждах с гитарами и какими-то еще инструментами в руках. Они были в черных штанах с накинутым через голову цветастым красно-желтым пончо с разноцветными кисточками. На головах у них были коричнево-красные шляпы. Ребята, не прекращая играть, расставили пару фонарей вокруг себя, чтобы бы их было лучше видно. Я с интересом рассматривала их, облокотившись на перила, еще не совсем понимая, что здесь происходит, когда между ними вдруг возникло знакомое лицо. Антонио улыбнулся и помахал мне свободной рукой, сжимая в другой гитару. Он что-то сказал ребятам и они все вместе заиграли уже другую медленную мелодию. Антонио сделал шаг вперед и запел.
  
  Por la magia de tus ojos (Из-за волшебства твоих очей)
  Y lo dulce de tus labios (И сладости твоих губ)
  Yo me volvería tu esclavo (Я бы стал твоим рабом)
  Tu mendigo, tu payaso (Твоим нищим, твоим клоуном)
  O lo que quisieras tú (Или тем, кем бы захотела ты)
  
  Я с изумлением посмотрела на него. Да, что он такое несет?! Что вообще здесь происходит?!
  
  Por la dicha de mirarte (За возможность смотреть на тебя)
  Y el placer de saludarte (И радости приветствовать тебя)
  Yo haría lo inimaginable (Я бы сделал невообразимое)
  Cruzaría todos los mares (Я бы пересек все моря)
  Solo por tener tu amor (Просто, чтобы получить твою любовь)
  
  Широко раскрыв глаза, я смотрела вниз на Антонио, а он, казался, просто наслаждался произведенным эффектом. Антонио не отводил от меня глаз и я просто утопала в том море чувств, которое бурлило у меня за балконом. Мой разум отказывался верить, что мне, Виктории, поет серенаду такой Мужчина. Про свою старую жизнь я уже давно не вспоминала, она казалась мне каким-то сном. Мои мысли путались, завязая в каком-то тумане, хлынувшим в голову. Я пыталась вспомнить то немногое, что я когда-то слышала о серенадах и понять, что я должна делать. Между тем Антонио продолжал петь.
  
  Porque nunca había visto junta tanta belleza (Потому что я никогда не видел сразу столько красоты)
  Porque antes de ti no conocía las princesas (Потому, что раньше я не знал принцесс)
  Porque por más que busco no hay palabras correctas (Потому, что сколько бы я не искал, у меня нет подходящих слов)
  Pa' explicar lo que siento cada vez que me besas (Чтобы объяснить, что я чувствую каждый раз когда ты меня целуешь)
  
  С этими словами я невольно вспомнила его поцелуи. Они были очень нежные, но одновременно такие страстные и чувственные, а закачивались они всегда только вместе с воздухом. Я закусила губу, пытаясь вернуть себя к реальности.
  
  Porque si hay un mañana yo lo quiero contigo (Потому, что если наступит завтра, я хочу встретить его с тобой)
  Porque estando a tu lado no me importa el camino (Потому, что когда я с тобой, мне не важно куда идти)
  Porque ahora lo entiendo y todo tiene sentido (Потому, что сейчас я это понимаю и все имеет смысл)
  Tú eres esa razón por la que creo en el destino (Ты, та причина, почему я верю в судьбу)
  (Для желающих послушать, как это звучит на самом деле это серенада Joss Favela 'La magia de tus ojos' ('Волшебство твоих очей') и ее вольный перевод с испанского).
  
  Я чувствовала, что должна что-то сказать, что-то сделать, но я так и застыла на балконе, крепко вцепившись в чугунные перила. Тело не слушалось, а ноги стали как будто ватными. Антонио спел песню еще один раз и завершил ее словами 'Leti, mi amor!' (Лети, моя любовь! Исп.).
  Постепенно возможность двигаться и осознавать происходящее вокруг вернулась ко мне и, повернув голову, я заметила, что вокруг собралось уже несколько зрителей. Соседнее окно открылось и из него на меня с интересом посмотрела пожилая женщина. С другой стороны на балконе сидела молодая девушка, которая во все глаза смотрела на выступление Антонио. Она явно поняла, кто это пел там внизу. А позади Антонио и его ребят, застыла какая-то пара. Девушка положила голову на плечо своему избраннику и они, обнявшись, попеременно поглядывали то на меня, то на Антонио.
  Антонио оглянулся на зрителей и с удовлетворением перевел взгляд на меня. Он что-то махнул своим ребятам и звуки гитары дополнила волшебная музыка перуанской флейты. Прекрасные звуки рождались внизу и медленно поднимались к моему балкону, путешествуя с горячим воздухом, пропитанным всепоглощающей любовью. Музыка разливалась вокруг и, казалось, уносила меня куда-то в сказку, как чудесно она звучала. Слов не было, ребята играли молча, а Антонио, опустившись одним коленом на мокрую траву, поднял голову и вновь поймал мой взгляд.
  - Leticia, hazme el hombre el más feliz del mundo... ¡cásate conmigo! Te prometo que toda tu vida será un sueño (Летисья, сделай меня самым счастливым в мире мужчиной... выходи за меня. Я обещаю, что вся твоя жизнь будет как волшебный сон. Исп.).
  Еще секунду назад мне казалось, что я, наконец, смогла хоть немного взять себя в руки. Что это было? Он сделал предложение. Мне?! Или Лети? Дура, ты же теперь Лети! Но почему? Так быстро! Мысли кружились у меня в голове и я лишь хватала ртом воздух, крепко вцепившись в перила балкона. Внизу прямо под мной Антонио все стоял на одном колене и смотрел на меня, ожидая моего ответа. Я в смятении оглянулась и поймала взгляд старушки в соседнем окне. Она улыбнулась мне краюшками губ и слегка кивнула. С другой стороны девушка в восхищении смотрела на меня, открыв рот. Неожиданно я поняла, что она мне завидует! Положив руку себе на ногу, успокаивая дрожь, я посмотрела в глаза Антонио и кивнула. Мои пересохшие губы открылись и я смогла произнести едва слышное 'да'. Но Антонио услышал это и широкая улыбка словно солнце озарила его лицо. Он наклонился и что-то поднял из травы. В следующую секунду я услышала, как нечто тяжелое ударилось о перила, и в изумлении уставилась на крюк. Внизу Антонио пару раз дернул за трос, прицепленный к нему, и полез ко мне на балкон. Его гитара осталась лежать внизу на траве, а вместо нее у него в руке откуда-то появилась огромная бардовая роза. Мой балкон был невысокий и уже через пару минут я в смятении помогала Антонио перелезть через массивные перила.
  - Leti, ¡cásate conmigo! (Лети, выходи за меня! Исп.) - повторил Антонио, протягивая мне розу.
  Как будто в тумане я взяла розу и чуть не вскрикнула, уколовшись об один из ее острых шипов. Это немного привело меня в чувство. Я поднесла бардовый цветок к носу, пытаясь выиграть еще несколько мгновений, который были так необходимы мне, чтобы хоть немного прийти в себя, когда божественный запах ударил мне в голову. Глупо прижимая цветок к лицу, я посмотрела на Антонио и, облизнув засохшие от волнения губы, уже чуть громче сказала 'да'. Антонио бросился ко мне и страстно прижал к себе. Наши губы встретились, а тела плотно прижались друг к другу. Вокруг послышались одобрительные крики и аплодисменты. Обвив руками Антонио за шею и отвечая на его страстный поцелуй, я вдруг услышала новый звук, так некстати ворвавшийся в этот сумасшедший вечер. В тихой темной комнате проснулась и плакала Эсмеральда.
  
  Серия 90.
  27 декабря 2010 г.
  Медельин, Колумбия.
  
  Херардо дождался, когда его водитель откроет ему дверь и вышел из своего новенького шикарного автомобиля. Вокруг высились небоскребы Побладо, самого шикарного района Медельина. Он был с иголочки одет в синий костюм от знаменитого итальянского модельера и старался выглядеть на все сто. Однако если с костюмом все было довольно просто, то чувствовал себя Херардо мягко говоря не очень. Его голова все еще шумела после вчерашней ночи. Это Рождество Херардо встретил с одной известной мексиканской звездой, которая бы раньше даже не посмотрела в его сторону. Однако деньги Каймакана изменили все. Дон Аурелио сдержал свое обещание и с тех пор как Херардо стал одним из его управляющих в новом объединенным Колумбийском картеле, а фактически возглавил бывший картель Западной долины, ставший одной из частей нового детища Каймакана, Херардо мог позволить себе практически все. Мексиканская актриса отказалась даже более горячей, чем говорили слухи и Херардо остался ей очень доволен. Они встретили Рождество в его поместье, бывшей резиденции Бурлона, что передал ему по его просьбе Каймакан. На следующий день они рванули на колумбийский остров Сан-Андрес, у побережья Никарагуа, славящийся одними из лучших пляжами в стране, где сняли виллу на несколько дней. Все было просто отлично и это были, пожалуй, лучшие праздники Херардо, пока не позвонил наркобарон. Каймакан хотел видеть его завтра утром с ежемесячным отчетом по делам картеля. Возражать было бессмысленно и новому управляющему пришлось распрощаться с девушкой и вернуться в Медельин.
  Работать с Каймаканом было гораздо сложнее, чем с Бурлоном. Бывший босс Херардо всегда мог войти в положение, поддержать, когда это было нужно, а в случае провала он долго не держал зла. Они, бывало, даже выпивали вместе виски, которое так уважал Бурлон. С Каймаканом все было иначе. Он всегда держал дистанцию и, казалось, постоянно работал. Даже Рождество и Новый год не были достаточной причиной, чтобы отложить ежемесячный отчет, который новый босс не хотел отменять ни при каких обстоятельствах. Херардо не был реально готов к отчету, рассчитывая, что Каймакан заслушает его уже в январе, но он успел кое-чего подготовить во время обратного перелета с курорта.
  В отличие от многих других наркобаронов у Каймакана не было виллы в пригороде Медельина, а все свои дела он вел из своего офиса в Побладо. Он предпочитал разделять работу и личную жизнь и Херардо даже точно не знал, где живет самый могущественный человек в Колумбии. Ходило множество слухов о виллах и поместьях Каймакана по всей стране, но, будучи внутри картеля, Херардо прекрасно знал о беспочвенности большинства из них. Казалось, наркобарон был достаточно равнодушен к роскоши и внешнему лоску и единственное, что его интересовало - это власть. Каймакан последовательно сосредоточивал в своих руках контроль над различными ключевыми секторами экономики страны и давно уже не ограничивался наркобизнесом. Колумбийский картель прибрал к своим рукам цветочный бизнес, контролировал часть добычи изумрудов и кофейного экспорта, которые были основными источниками национального дохода.
  Херардо поднялся на лифте на 38 этаж небоскреба из стекла и бетона и, постучав, вошел в офис Каймакана. Если не считать шикарного панорамного вида на город, то можно было бы сказать, что офис наркобарона был обставлен достаточно по спартански и, если бы это был бы чей-то другой офис, то Херардо мог подумать, что хозяин даже решил сэкономить на мебели. Он усмехнулся своим собственным мыслям. Херардо находился в огромном небоскребе, полностью принадлежащим Каймакану, расположенном в самом роскошном районе города. Очевидно, Каймакан мог позволить себе любую мебель в своем офисе, но наркобарон ограничился обычным столом, креслом, парой стульев и шкафов для бумаг. Каймакан был одет в неброский светлый костюм с трудом, застегнувшимся у него на животе. Он сидел за столом, заваленным бумагами, и свирепо смотрел на Херардо.
  - Llegaste tarde (Ты опоздал. Исп.), - вместо приветствия сказал Каймакан.
  Подходя к его столу Херардо незаметно взглянул на свой телефон. Он опоздал всего на несколько минут, черт бы побрал этого Каймакана со своей точностью. Кроме Каймакана больше никто теперь не смел так разговаривать с Херардо. Бывало, он задерживался, но все лишь терпеливо ждали его, радуясь, что он вообще согласился встретиться с ними. Херардо чуть поклонился.
  - Простите дон Аурелио, задержался на дороге. Утренние пробки.
  - Так купи себе вертолет. Ты же знаешь, что наверху здания есть вертолетная площадка. Если я назначил тебе встречу на девять, то ты должен быть здесь в девять и не минутой позже. Это понятно?
  - Да, сеньор, - кивнул Херардо.
  Каймакан тяжело оперся на стол, широко расставив руки.
  - Я тебя слушаю.
  Херардо неуверенным голосом стал рассказывать о завершении слияния Milagros и Flores de Colombia, а также о том, что объединенная компания сможет контролировать более 95% национального рынка.
  - А почему 95%? Где вы потеряли еще 5%?
  - Дон Аурелио, при данных обстоятельствах 5% - это ничего. Весь цветочный экспорт и так зависит от нас.
  Каймакан нахмурился.
  - Кто контролирует остальные 5%?
  - FARC, - нехотя ответил Херардо.
  Наркобарон поморщился и сказал.
  - Ладно, твоя взяла. Сейчас не лучшее время, чтобы связываться с FARC, но мы обязательно вспомним о них, когда правительство в Боготе окажется под нашим контролем. Что с шахтами в департаменте Бояка?
  - Мы купили все перспективные шахты. Это было сделало еще по распоряжению дона Эстебана.
  Каймакан поднял бровь и посмотрел в упор на Херардо.
  - Я в курсе, что было сделано при Эстебане. Вопрос в том, что ты делал в течении этого месяца в сфере добычи?
  - Ну, мы проводили аналитику добычи изумрудов шахтами данного региона, чтобы оценить перспективность покупки оставшихся шахт...
  - И?
  - Por ahora, el análisis aún no está terminado y todavía es difícil de decir... (На данный момент анализ еще полностью не завершен и все еще сложно сказать... Исп.) - начал было Херардо.
  - Короче, ты ничего не сделал, - перебил его Каймакан, - Сколько там осталось шахт не принадлежащих нашей подконтрольной горнодобывающей компании?
  - Полагаю три или четыре.
  - Купите их все. Известно, что все лучшие камни из Бояки, а лучшие изумруды из Колумбии. Я не хочу даже теоретических возможных конкурентов в данной области.
  - Но дон Аурелио, результаты анализа будут готовы только...
  - Я сказал купите все изумрудные шахты в департаменте Бояка. Или я должен повторить это еще раз? Если кто-нибудь из текущих владельцев не захочет их продавать, то вы знаете, как убедить их передумать. При необходимости в дополнительной огневой поддержке вы всегда можете обратиться к FARC.
  Херардо кивнул, а Каймакан хищно посмотрел на него и одарил его легкой, сделанной лишь губами, улыбкой.
  - У меня для тебя есть новое задание.
  Херардо подрался вперед, ловя каждое слово своего босса.
  - Ты отлично справился с Бурлоном, а затем с Эстебаном, так что я решил доверить тебе новое дело. Скоро соберется заседание нового сената в Национальном Капитолии, а это отличная возможность показать правительству всю серьезность наших намерений. Ты должен организовать убийство вице-президента.
  Херардо похолодел. Даже Бурлон никогда не пытался брать настолько высоко.
  - Эээ.... дон Аурелио, Вы не думаете, что покушение на столь высокопоставленное лицо привлечет не нужное внимание к нашему картелю?
  Каймакан упер руки в бока.
  - Наше правительство без санкции gringos не посмеет нам ничего сделать. Я, конечно, допускаю, что в центре будут мной недовольны, но уверен, что Джонсон все уладит. В долгосрочной перспективе в наших отношениях с центром ничего не изменится, а вот здесь в Колумбии, мы покажем, кто тут на самом деле хозяин.
  Херардо заерзал на жестком стуле.
  - Дон Аурелио, Вы не думаете, что убийство вице-президента может сподвигнуть центр на ответные действия против нас?
  Каймакан усмехнулся.
  - Нет, пока Джонсон в управлении нам ничего не будет. Тем более я всегда был аккуратен и у него на меня почти ничего нет. Джонсон давно метит вверх на повышение и ему нужно провести какую-нибудь убедительную крупную операцию, в исходе которой не будет никаких сомнений. А если даже теоретически у него получится притащить меня в суд, то мои адвокаты просто разорвут его там. Он знает это и не трепыхается.
  - Так почему он тогда не проведет операцию против картеля сельвы? Не думаю, что задержать дона Маурисио будет очень сложно.
  Каймакан громогласно рассмеялся.
  - Потому что Джонсон умнее тебя, Херардо. Он прекрасно знает, кто такой дон Маурисио и не хочет гоняться за подсадной уткой. Перуанцы очень ловко засекретили истинного босса и совсем немногие знают, кто находится во главе их огромного картеля. У меня, конечно, есть определенные догадки, но я совсем не горю желанием поделиться ими с Джонсоном.
  - Don Aurelio, ni siquiera pensé que don Mauricio... (Дон Аурелио, я даже не думал, что дон Маурисио... Исп.).
  - Именно поэтому я руководитель Колумбийского картеля, а не ты, - усмехнулся Каймакан.
  Он потер руки и взглянул на Херардо.
  - Итак, я хочу, чтобы в следующий раз, когда мы встретимся здесь в январе, вице-президент республики был мертв.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Серия 91.
  3 января 2011 г.
  Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес, США.
  
  Я вышла из модного бутика на Родео Драйв и взглянула на часы. До запланированной встречи оставалось чуть более получаса и мне следовало уже двигаться к тому кафе. С недавнего времени я обнаружила, что мне стал очень нравится шоппинг. Он успокаивал и позволял собраться с мыслями, что мне было так необходимо перед этой решающей встречей. При этом мой сегодняшний шоппинг начался на, пожалуй, самой брендовой улице Лос-Анджелеса, заполненной магазинами класса люкс и бутиками всемирно известных марок. Раньше о таких магазинах я могла только мечтать... хотя, сказать по правде, Виктор никогда особо не интересовался шоппингом. Теперь, став Лети, я могла себе позволить все самое лучшее и шоппинг быстро стал моим новым любимым развлечением. Мне все больше и больше нравилась жизнь Летисьи Кастро и я все глубже и глубже погружалась в жизнь этой девушки. Вначале это было просто внешнее сходство, потом наигранный взрывной характер, которому меня планомерно учила сеньора да Сильва, а теперь уже собственные концерты, поклонники и даже ее молодой человек, который скоро станет моим мужем. Идя вдоль пальмовой аллеи, я подумала, как же все хорошо сложилось с Антонио. Он стойко перенес обе новости, которые я одну за другой обрушила ему на голову. Первой он узнал про Эсмеральду. Именно из-за нее нам пришлось прервать его эффектное выступление с серенадой, закончившееся у меня на балконе. Тогда он даже сам попытался успокоить малышку, взяв ее на руки, но хоть и девочка улыбнулась ему, стихла она только у меня в руках. Так держа Эсмеральду, я рассказала ему про Виктора. Наши отношения зашли слишком далеко и я считала, что он имеет право знать. Я также решила, что если уж он и узнает это, то пусть это будет от меня, а не от людей Джонсона. Я представляю, как, наверное, комично, выглядело мое признание от лица девушки с роскошными длинными волосами, в золотом платье в пол, с глубоким декольте, подчеркивающим мои прелести, с ножками на каблучках, затянутыми в тонкий нейлон и, укачивающей своего ребенка. Мне потребовалось повторить про Виктора несколько раз, прежде чем Антонио вообще понял, о чем идет речь. Наконец, я смогла рассказать ему мою настоящую историю с самого начала. Антонио молча и недоверчиво слушал меня, поглаживая мою ножку в разрезе платья. Даже при слабом свете, лившимся через неплотно запахнутые шторы с улицы, я видела, что на его лице было написано 'не верю'. Чтож, мне не требовалось убеждать его, я всего лишь сделала то, что считала правильным и моя совесть могла быть спокойной. Дальше это уже будет его осознанный выбор.
  - Ну, что же дальше? - Спросила тогда я после небольшой паузы, по завершению моего рассказа.
  Его рука так и не покинула моей коленки. Хороший знак.
  - Я не знаю, Лети. Все это звучит настолько фантастично, что я просто не могу в это поверить. Но если ты, говоришь, что это правда, то пусть будет так, - Антонио на секунду остановился и набрал воздуха, - Но это ничего не меняет. Я не знаю, кем ты была раньше, Виктором, Викторией, но мне, правда, все равно. Теперь ты Лети, моя Лети, и я не хочу расставаться с тобой. Ты выйдешь за меня?
  Наверное, Антонио так до конца и не поверил в мою историю, но меня это вполне устраивало. Я скинула этот тяжелый груз уже давно тяготивший меня с тех пор как у нас с Антонио стали вырисовываться какие-то отношения. Больше никто, а главное я сама, не обвинит меня в нечестной игре и обмане столь быстро ставшего для меня дорогого человека. Теперь осталось убедить еще одного человека, что я именно Лети Кастро. К сожалению, по-хорошему у меня сделать это не получилось, придется по-плохому.
  Направляясь в кафе, в котором у меня была назначена встреча, я перешла улицу и, улыбнувшись, раздала несколько автографов, узнавшим меня туристам. Я едва сделала селфи с каким-то молодым парнем, утверждавшим, что он был на всех моих концертах в Штатах, как у меня зазвонил телефон. Я думала, что это Антонио, но ошиблась. Звонок был с незнакомого номера.
  - Здравствуйте! - сказала я, снимая трубку.
  Мужской голос на другом конце трубки приветствовал меня на английском.
  - Добрый день. Мисс Летисья Кастро?
  - Да, - ответила я, прикидывая, насколько мне лучше опоздать на встречу.
  - I'm Adam Corwin, CEO of Cryogen (Это Адам Корвин, генеральный директор компании 'Криоген'. Англ.)
  Я застыла в растерянности, не зная, что на это ответить. Может быть это какая-то реклама?
  - Мисс Кастро, я извиняюсь, что беспокою вас. Пожалуйста, уделите мне пару минут.
  - Я вас слушаю, - неуверенно ответила я.
  - Мы ценим, что Вы выбрали именно нашу компанию и очень рады видеть вас в лице наших клиентов. К сожалению, срок нашего контракта подходит к концу и, если Вы хотите продолжить наше сотрудничество, то необходимо подписать ряд документов.
  Я судорожно копалась в своих мыслях, пытаясь вспомнить, что я видела на счет этой компании среди документов Летисьи. Кажется ничего, это название я слышала первый раз.
  - Эээ... хорошо, - сказала я, все еще размышляя, что это могло бы быть, - Я отправлю вам своего представителя в ближайшее время.
  А заодно разберусь с тем, что это за контора и о чем вообще этот контракт.
  - Простите, мисс Кастро, но по условиям конфиденциальности в соответствии с нашим соглашением, только Вы лично можете заниматься этим делом. Мы готовы принять вас в любое удобное для вас время.
  Я прикинула, сколько времени займет моя встреча. Теперь мне было любопытно, что же такого оставила мне Лети. Оставалось только надеяться, что это не будут опять какие-нибудь наркоторговцы или что-нибудь в этом духе. Жизнь Летисьи оказалась полна сюрпризов.
  - Я думаю, что могла бы заехать к вам сегодня вечером. Напомните, пожалуйста, адрес вашего офиса.
  На секунду в трубке воцарилась тишина, а потом Адам Корвин сказал.
  - Miss Castro, you must have forgotten but the Cryogen office is located in New York (Мисс Кастро, Вы, должно быть, забыли, но офис 'Криогена' расположен в Нью-Йорке. Англ.).
  В результате он все-таки назвал мне адрес и заверил, что они всегда готовы принять меня, но попросил не затягивать с визитом. Я положила трубку и со смешанными чувствами подошла к кафе. Ладно, кем бы ни был этот 'Криоген', он пождет. Сейчас мне следовало собраться и взять себя в руки. От результата этой встречи зависело все.
  Я натянула на лицо легкую улыбку и, поправив сумочку на плече, зашла в кафе. Быстро оглядев зал, я увидела, что меня уже ждут. За одним из дальних столиков сидел Сэмуел Джонсон. Я медленно, стараясь не выдать свое волнение, подошла к его столику. Руководитель отделения центра вальяжно развалился на диване и поднял на меня глаза.
  - Мисс Молина.
  Я сама отодвинула стул и села напротив него. Дождавшись, пока я сделала заказ и когда официант покинул нас, Джонсон сразу перешел к делу.
  - Ну, как ваши успехи в Перу? Я уже начал беспокоиться, что Вы так долго не выходите на связь.
  - Мне удалось кое, что узнать, - неопределенно сказала я, копаясь в сумочке.
  Наконец, я вытащила из нее пухлый конверт и протянула его Джонсону.
  - Здесь по большей части сведения о Колумбии, но думаю, Вы найдете их достаточно интересными.
  Джонсон ничего не сказал и, взяв конверт, стал по очереди вынимать из него документы и бегло просматривать их. Чем больше документов вынимал он из конверта, тем более удивленным становилось его лицо.
  - Where did you get it? (Откуда Вы это взяли? Англ.)
  - У меня свои источники, - отмахнулась я, - Пожалуйста, досмотрите документы до конца.
  Джонсон один за другим доставал из конверта компроматы на Каймакана и бережно складывал их на стол.
  - Это... чрезвычайно ценная информация. Мои агенты годами охотились за этим, но мы не смогли достать даже части...
  Джонсон прервался на полуслове, рассматривая следующий документ. Его лицо помрачнело, а на его лице заходили жвалки.
  - Кстати, - будничным голосом сказала я, - У меня также есть документы, о вашем сотрудничестве не только с Каймканом, но и с American Dream LTD, финансировавшей лобирование легализации легких наркотиков в ряде штатов и о ваших злоупотреблениях с федеральными кредитными картами.
  - Я... я... не понимаю, откуда... - Начал заикаться Джонсон.
  - О, давайте говорить начистоту. Я знаю о вашей небольшой афере с легкими наркотиками и о вашем сотрудничестве с Каймаканом. Эти бумаги всего лишь копия той небольшой части документов, хранящихся в надежном месте. И если завтра со мной что-нибудь случиться, то будете уверены, что на следующее утро ваше лицо будет во всех газетах.
  Сэмуел Джонсон мрачно посмотрел на меня.
  - What do you want? (Что Вы хотите? Англ.) - Спросил он, едва разжимая губы.
  - Я хотела предложить вам сделку. Я знаю, что Вы давно спите и видите свое повышение и уже засиделись в управлении. С этими документами Вы легко сможете взять Каймакана. Это могла бы быть блестящая операция, которая бы вернула вам расположение президента и конгресса. Мне бы очень хотелось, чтобы Каймакан и его сподвижник Херардо Мендес ответили за свои дела по всей строгости закона.
  - И это все? - Осторожно сказал Джонсон.
  - Не совсем, - улыбнулась ему я, - У меня есть еще несколько небольших пожеланий. Я бы хотела, чтобы Вы оставили в покое Веронику, а заодно выполнили данное ей ранее обещание. Также у меня есть один перуанский друг Эдуардо Кампос, которому также хотелось бы получить американское гражданство и защиту в рамках программы свидетелей.
  - Я думаю, что это можно устроить, - хмуро произнес Джонсон.
  - Ну и как Вы понимаете, мне бы очень не хотелось снова увидеться с вами. Ничего личного, мистер Джонсон, но я, как известная певица, опасаюсь за свою репутацию, встречаясь с людьми вроде вас.
  - I got it, miss Castro (Я все понял, мисс Кастро. Ам. Англ.), - кивнул он, не поднимая глаз.
  Я широко улыбнулась Сэмуелю Джонсону, демонстрируя свою голливудскую улыбку, как учил меня Антонио.
  - В качестве залога нашего успешного сотрудничества я даже скажу вам, то, что Вы так хотели узнать. Ваши агенты в Перу ищут совсем не там, где на самом деле находится руководство картеля. Попробуйте поискать в правительстве Перу, - Я назвала несколько имен высокопоставленных чиновников японского происхождения, - Думаю, дальше Вы вполне справитесь сами. Кроме того, после ареста Каймакана Вы также получите дополнительные документы о его деятельности во главе картелей Кали.
  Я встала и взяла свою сумочку, когда Джонсон, наконец, поднял голову и посмотрел на меня.
  - You could be an excellent agent (А из вас мог бы получиться отличный агент. Англ.), - тихо сказал он.
  - Может быть, но только вот зачем мне работать на вас? У меня уже все есть. Всего хорошего.
  Я развернулась и, цокая каблучками, направилась к выходу из кафе. Буквально в нескольких метрах от двери меня поймал официант.
  - Простите, но мне пора, - я глазами указала в угол, где сидел мрачный Джонсон, скрестив пальцы рук на столе, - Мужчина оплатит счет.
  
  Серия 92.
  21 января 2011 г.
  Долина Абурра, окрестности Медельина, Колумбия.
  
  Херардо в очередной раз посмотрел на расписанный по минутам план операции. Торжественное заседание сената с участием нового вице-президента должно было состояться завтра... хотя можно было сказать уже сегодня. Часы показывали два часа ночи. Херардо так и не смог заснуть этой ночью, волнуясь перед предстоящей операцией. После часа бесполезных попыток немного поспать он решил больше не тратить время и встал, оделся, застелил кровать и вернулся за свой письменный стол. Операция была назначена на десять часов, когда избранный вице-президент был должен прибыть к зданию Национального Капитолия на площади Боливара в Боготе. У них было всего две попытки. Если что-то пойдет не так утром, то можно было попытаться счастья во второй половине дня, когда вице-президент будет покидать здание. Центральную роль в его плане играл новоиспеченный сенатор Руис, чью избирательную компанию не так давно профинансировал Каймакан. Сенатор не горел желанием участвовать в ликвидации вице-президента, но Херардо сумел убедить его изменить свое мнение, похитив его дочь. Сейчас девочку заперли в одном из крыльев его поместья и за ней присматривала охрана. У Херардо не было никаких особых планов на нее и он действительно думал вернуть ее отцу сразу после получения подтверждения о гибели вице-президента. Руис должен будет стать их человеком в сенате и уведомлять Херардо обо всех изменениях в планах вице-президента. Напротив здания Капитолия было оборудовано два снайперских гнезда, откуда отлично просматривался центральный вход, куда должна была подъехать машина вице-президента. В принципе, все должно было пройти успешно и Херардо надеялся, что операцию получится осуществить уже утром. На завтра он отменил все свои дела, полностью погрузившись в координацию операции. Если все пройдет удачно, то Каймакан будет им доволен. Херардо видел для себя большое будущее не только в Колумбийском картеле Каймакана, но и вообще в правительстве Новой Колумбии. После убийства вице-президента они, наконец, покажут силу нестройному правительству в Боготе, а там уже недалеко и за государственным переворотом. Херардо не сомневался, что FARC за часть мест в новом парламенте и хорошую финансовую поддержку поддержит Каймакана, а уж вместе они сметут силы президента и сената. Джонсон обеспечит им невмешательство gringos и очень скоро они смогут установить полный контроль над страной. А там кто знает... Херардо откинулся на стуле, заводя руки за голову... например, сеньор Херардо Мендес, вице-президент республики Колумбии. Черт, ему нравилось, как это звучит!
  Неожиданно Херардо показалось, что он слышит какой-то тихий звук, необычный для этого места. Звук, казалось, шел откуда-то снаружи. Херардо медленно подошел к окну и, зайдя за длинную толстую портьеру, посмотрел в окно. Английский сад за окном был слабо освещен и, за исключением необычного звука вокруг, все было тихо и спокойно. Между тем звук приближался и легкий стрекот нарастал. Херардо был уверен, что он уже слышал этот звук ранее, но никак не мог сообразить, что же это. Он уже чуть отодвинул портьеру и собирался вернуться в комнату, когда вдруг без всякого предупреждение дверь в его комнату сорвалась с петель и с грохотом упала на пол. Послышались шаги множества людей в тяжелых армейских ботинках.
  - Sexto, aquí parece no hay nadie (Шестой, здесь вроде чисто. Исп.), - послышался незнакомый голос из комнаты.
  Херардо затаил дыхание, стараясь не шевелиться. Сквозь приоткрытую портеру в отражении на стекле он видел пару рослых мужчин в темной униформе и бронежилетах. Херадо похолодел, разглядев на их форме белые стилизованные картинки черепов. Это были бойцы COPES, элитного подразделения полиции для проведения специальных операций и борьбы с терроризмом.
  - Постель не тронута, - сказал один из бойцов, - Возможно, он в другой спальне.
  Боец сверился с каким-то планом в руке и через минуту они покинули комнату. Херардо подождал еще несколько минут, прежде чем рискнул выйти из-за штор. Он с трудом заставил себе успокоиться, делая глубокие вздохи. Похоже, его план раскрыт, должно быть, кто-то сдал его. Будет необходимо отменить операцию, но это все позже. Вначале необходимо было выбраться из этой передряги. Ему совсем не хотелось объясняться с бойцами COPES и Херардо, осторожно выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, поспешил к лестнице. Он уже начал было спускаться, как услышал переговоры группы захвата снизу. Тогда Херардо, осторожно ступая по мягкому ковру, быстро вернулся в коридор и поспешил к служебной лестнице. Он очень надеялся, что они не успели блокировать ее. Ему повезло и на лестнице было темно и тихо. Херардо, не включая свет, быстро спустился по лестнице и, толкнув дверь, оказался прямо в саду. Фонари ярко горели, освещая дорожки сада, на территории поместья Херардо заприметил еще с десяток вооруженных мужчин, охраняющих дом по периметру.
  'Проклятье, - подумал Херардо, - Куда смотрит Каймакан! Все один звонок министру и они все исчезнут из его дома'.
  Притаившись за живой изгородью, Херардо посмотрел в сторону ворот. Они были блокированы двумя тяжелыми темными бронированными грузовиками COPES и вокруг них расхаживали автоматчики. Херардо поморщился, но он знал еще один выход. Тот самый, через который когда-то сбежала Виктория. Херардо всегда считал себя человеком предусмотрительным и после ее побега он решил не замуровывать заново проход, а наоборот сделать там еще один выход. По его приказу в стену была врезана калитка, ключи от которой были только у Херардо. И вот сейчас он, держа эти ключи в руке, стал медленно пробираться к стене, прячась за зеленой изгородью.
  Херардо пересек почти половину пространства отделяющего его от заветной стены. Еще несколько метров и дальше начинался сад, где он легко спрячется в тени деревьев. Херардо тихо крался мимо стоящего на посту борца в темной экипировке. Тот стоял к нему спиной и, казалось, дремал на посту. Херардо пригибаясь, чтобы не высовываться из-за изгороди, уже почти прошел мимо него, когда у него под ногой предательски хрустнула ветка.
  - ¿Quién está aquí? ¡Párese! (Кто здесь? Стоять! Исп.) - Крикнул боец, вскидывая автомат.
  Херардо незаметно кинул камень в один из проемов в изгороди и, когда боец повернулся на звук, поспешил к деревьям. Но, похоже, боец все же услышал его удаляющиеся шаги и вскоре ему вслед раздалась автоматическая очередь.
  - Я Туман, у меня что-то есть в саду.
  Херардо уже особо не таясь изо всех сил ломился через сад к заветной калитке. Еще немного и он сделает это! В нескольких метрах от калитки была стоянка для служебного транспорта, где стояла одна из машин Херардо, приготовленная как раз для подобного случая. Не то, что бы он ожидал, что такое может случиться, но Херардо любил предусматривать все возможные и невозможные варианты. Неожиданно прямо над ним раздался стрекот и в нескольких метрах от него в землю ударил яркий луч света.
  'Это же был вертолет! Я должен был догадаться', - хлопнул себя по лбу Херардо.
  Из динамиков послышался многократно усиленный голос, плывущий прямо над садом.
  - Soy el comandante de las operaciones especiales de la policía colombiana. El edificio está rodeado, le pidimos que se rinda y baje las armas (Говорит командующий специальными операциями полиции Колумбии. Здание окружено, призываем вас сдаться и сложить оружие. Исп.).
  В ответ Херардо лишь сплюнул на землю и с удвоенной силой рванул к стене. Темную калитку уже можно было различить. Уже через минуту дрожащими руками Херардо повернул ключ в замке и потянул калитку на себя. Он уже доставал ключи от машины из кармана, когда неожиданно его ослепил яркий белый свет, бьющий прямо ему в глаза. Прямо напротив калитки, спиной к прожектору, стояли трое бойцов COPES.
  - Сеньор Херардо Мендес, в соответствии с президентским указом ?543 от 20 января 2011 г. Вы арестованы за участие в антигосударственной деятельности против республики. Пожалуйста, поднимите руки и бросьте оружие. Все, что Вы скажете, может быть использовано против вас.
  Херардо показалось, что земля уходит у него из под ног. Он хотел было вернулся назад в спасительную темноту сада, но почувствовал, как сзади ему под лопатку уперлось холодное дуло автомата. Когда бойцы COPES скрутили его и надели на него наручники, Херардо не сопротивлялся, прикидывая, что он сделает с ними завтра, когда Каймакан уладит все вопросы с министром. Эти дуболомы еще не знают, с кем связались и уже завтра они будут ползать у него в ногах, вымаливая прощение. Один из бойцов грубо толкнул Херардо внутрь темного грузовика и захлопнул за ним дверь. Машина включила мигалку и быстро скрылась в темноте.
  
  Серия 93.
  25 января 2011 г.
  Манхэттен, Нью-Йорк, США.
  
  Желтое Нью-Йоркское такси остановилось по указанному мной адресу на 5-ой авеню. Расплатившись с водителем, я вышла из машины. Я только что прилетела из Лос-Анджелеса и сразу приехала сюда в офис 'Криогена'. По дороге я немного поискала в интернете на тему данной организации, но все, что мне удалось найти, было то, что компания 'Криоген' занимается высокотехнологическими услугами в области биотехнологии и медицины. Я не видела никакой связи ни с деятельностью Лети, ни с наркотиками. Перевернув все документы Летисьи, мне также ничего не удалось найти по 'Криогену' и даже Мигель, мой финансовый директор, доставшийся мне от Лети, ничего ранее не слышал об этой организации. Любопытство грызло меня и я решила не откладывать это дело в долгий ящик и, едва у Антонио выдалась сильно загруженная неделя, я рванула в Нью-Йорк. Мне, конечно, очень не хотелось оставлять Эсмеральду, но еще более безумным было брать ее с собой на другой конец континента. Дома в Лос-Анджелесе дочка осталась под присмотром Кармен и Вероники. Джонсон сдержал свое обещание и всего за несколько недель Веронике было предоставлено гражданство и ее отпустили из управления. К сожалению, у девушки сразу возникла новая проблема - она осталась совершенно одна в незнакомой стране без средств к существованию. В итоге я устроила ее няней к Эсмеральде на пару с Кармен, которая все норовила сбежать на свидание с каким-то неуловимым молодым человеком. С Вероникой мы быстро нашли общий язык и стали подругами. Она также как Антонио долго не могла поверить, что я и есть тот самый парень, с кем она когда-то повстречалась в аэропорту Мадрида. В этом была даже какая-то ирония судьбы. Я тогда думал, что она Лети, а теперь она думала, что Лети - это я.
  Когда мы все вместе вернулись в Америку из Перу единственное, что омрачало мою новую, уже почти семейную жизнь, была Аннабель. Бывшая пассия Антонио все никак не хотела смириться с тем, что он 'вернулся' к любви всей своей жизни и всячески пыталась устраивать мне мелкие пакости. В Голливуде над ней начали уже откровенно посмеиваться, так как о пылких отношениях между Лети и Антонио хорошо было известно всем. Сам факт, что он вдруг стал встречаться с Аннабель, уже был удивителен сам по себе, но как только Антонио нашел свою потерянную любовь, все вернулось на круги своя. Аннабель оставила нас в покое только после того, как мы публично объявили о рождении дочери и скорой свадьбе. Очень удачно получилось, что наши приключения в джунглях фактически совпали с беременностью Марисоль и никто из поклонников не смог ничего заподозрить, когда я вдруг вернулась в Америку с ребенком на руках.
  Я стояла на широком тротуаре главной улицы Нью-Йорка, вокруг меня со всех сторон в небо вздымались бесчисленные здания. Тут были, как и небоскребы из стекла и бетона, уходившие куда-то в облака, так и светло-коричневые здания в классическом стиле, чем-то напоминающие мне Европу. Кругом развивалось множество звездно-полосатых американских флагов, свисавших прямо на улицу с флагштоков и балконов. Проезжая часть была запружена машинами, добрую половину которых составляли как раз знаменитые желтые Нью-Йоркские такси. Здание напротив, где находился офис 'Криогена', было ничем не примечательным. Это был один из многих бизнес-центров с офисами успешных компаний, которые могли себе позволить офис в самом центре города. Я вошла в здание и поднялась на лифте на нужный этаж, который полностью занимал офис компании. Как только на ресепшене секретарь узнал, кто я такая, сразу появился генеральный директор Корвин собственной персоной.
  - Miss Castro, we are happy to see you again in our office (Мисс Кастро, мы рады вновь видеть вас у нас в офисе. Англ.)
  Я сдержано поздоровалась, пожав его руку.
  - Прошу вас, пойдемте в мой кабинет. Хотите чай, кофе?
  Я проследовала за ним в стильно обставленную комнату, оформленную в стиле хай-тек, где несколько минут мы вели вежливый разговор ни о чем. Наконец, Адам Корвин подвинул ко мне бумаги. Я наклонилась над договором, начиная его читать.
  - Мисс Кастро, это наш стандартный договор о продлении хранения яйцеклеток еще на два года.
  От удивления я резко выпрямилась и посмотрела на мистера Корвина. Что еще за яйцеклетки? Мужчина же иначе истолковал мои действия.
  - Не беспокойтесь, мы используем технологию витрификации ооцитов или незрелых яйцеклеток. При этом способе криоконсервации сами яйцеклетки не повреждаются и могут храниться достаточно долго, так в медицине известны случаи подобного хранения более 13 лет с последующим успешным использованием. Те яйцеклетки, что Вы сдали в наш криобанк несколько лет назад, хранятся при температуре -1960С в специальных криоконтейнерах, наполненных жидким азотом. Наше хранилище одно из лучших в США, а наша лаборатория соответствует всем стандартам GLP. Мы используем последние технологии в области крионики и благодаря нашей строгой политике конфиденциальности многие знаменитости доверяют нам хранение своих яйцеклеток, спермы и эмбрионов.
  Пока он рассказывал, как хороша их лаборатория и криохранилище, я пыталась переварить свалившуюся на меня как снег информацию. Так, значит, Летисья сдала свои яйцеклетки в криобанк и теперь в любой момент я могла бы забрать их отсюда. Антонио будет в полном восторге! Еще бы, он же мог получить ребенка от настоящей Лети! Пожалуй, лучшего подарка на свадьбу придумать было ну просто невозможно.
  - То есть я могу в любое время эээ... родить, используя данные яйцеклетки? - Осторожно уточнила я.
  - Конечно! Эта процедура очень похоже на обычное экстракорпоральное оплодотворение, всем известное как ЭКО. После разморозки яйцеклетки мы проводим ее искусственное оплодотворение спермой партнера. Затем полученная зигота помещается на пять дней в особую среду для развития, с последующим переносом в полость матки. Весь дальнейший процесс проходит также как и при обычном вынашивании ребенка.
  - Эээ... возможно, я скоро обращусь к вам за яйцеклетками, - чуть покраснев, сказала я.
  Мистер Корвин улыбнулся.
  - Yes, I heard that you agreed to Mr. Trentino's proposal. However, it might be better to wait a little bit because such frequent pregnancies are undesirable for your health (Да, я слышал, что Вы согласились на предложение мистера Трентино. Однако, может быть, имеет смысл немного подождать, такие частые беременности нежелательны для вашего здоровья. Англ.).
  Я усмехнулась про себя, стараясь сдержать улыбку.
  - Мы обязательно подумаем об этом.
  Через полчаса, подписав договор о продлении хранения яйцеклеток, я вышла из здания и вновь оказалась на 5-ой авеню. Мой отель был рядом, я специально забронировала его недалеко от офиса 'Криогена'. Я планировала переночевать в Нью-Йорке и уже завтра утром вернуться домой, чтобы не оставлять надолго Эсмеральду. Сверившись с картой на телефоне, я отравилась в сторону Центрального парка, где неподалеку находился мой отель. Проходя мимо какого-то ресторанчика, я поняла, что проголодалась и решила зайти поужинать. Ресторанчик был оформлен в стиле американского ретро. Под неоновыми вывесками на стенах были развешаны автомобильные номера, вырезки из старых газет, дорожные знаки и прочие атрибуты американской действительности. Поздоровавшись, официант провел меня, мимо какого-то старого автомобиля, запарковавшегося прямо в центре зала, к одному из столиков, окруженных с двух сторон ярко-красными кожаными диванчиками. Он не узнал меня и я смогла почувствовать себя обычным человеком. Все дело было в Нью-Йорке. В этом огромном городе свободы было слишком много народу и было так просто затеряться. Никому не было до тебя дело, не важно, кто ты и откуда. Гуляя здесь по улицам города, я была не известной певицей Лети Кастро, а всего лишь одной из многих латиноамериканских туристок, впервые попавшей в Большое Яблоко. Быстро пролистав незамысловатое и вполне патриотичное меню, я заказала куриные крылышки баффало, одно из типичных американских блюд, которые уже давно стали символом Америки.
  Ожидая, когда официант принесет мне заказ, я написала Антонио, что у меня все в порядке и, добавив в сообщение пару сердечек, стала рассматривать колоритно оформленный зал ресторана. Мое внимание привлекла большая плазменная панель на противоположенной стене, на которой показывали новости CMN. На экране мелькнула знакомая фигура, в которой я неожиданно узнала Каймакана. В следующую секунду я уже неотрывно смотрела на экран.
  - В данный момент управление по борьбе с наркотиками США совместно с властями Колумбии и Перу заканчивает масштабную операцию 'Двуглавый кондор' по борьбе с наркомафией и организованной преступностью в Латинской Америке. На данный момент силами управления и специального подразделения спецназа Колумбии были задержаны несколько наркобаронов, включая главу крупнейшего в стране наркокартеля Аурелио де ла Круса, известного также по прозвищу Каймакан, а также нескольких его людей, - на экране мелькнула фотография скованного наручниками Херардо, - Аурелио де ла Крус обвиняется в создании крупнейшего в стране наркокартеля, организации экспорта тяжелых наркотиков в США, многочисленных убийствах и терактах, запугивании населения, подкупе местных властей и сотрудничестве с FARC, признанной террористической организацией. Теперь его судьбу должен решить суд.
  Изображение на экране сменилось, демонстрируя главную площадь Лимы, где еще недавно я давала концерт. Над зданием правительства гордо развивался красно-белый перуанский флаг.
  - Между тем сегодня утром в соответствии с указом президента правительство Перу было отправлено в отставку. Это стало результатом совместного расследования DEA и перуанской полиции. В данный момент в стране уже прошли аресты нескольких высокопоставленных чиновников, связанных с известным перуанским наркокартелем сельвы. Их имена не разглашаются в интересах следствия. Руководитель операции и глава DEA по Латинской Америке Сэмуел Джонсон отметил, что это крупнейшая подобная операция за последние пять лет и существенный удар по незаконному обороту наркотиков в США.
  Только сейчас смотря на довольного Джонсона, я заметила, что официант уже давно принес мой заказ. На столе стояла корзинка с крыльями, завернутыми в салфетку, стилизованную под старый газетный листок. Я осторожно взяла куриную ножку подушечками пальцев и, обмакнув в белый соус, откусила небольшой кусочек. Было очень вкусно. Я вновь повернулась к экрану, где уже показывали выступающего с обращением к нации перуанского президента. Ну чтож, Джонсон выполнял свою часть сделки и, пожалуй, теперь стоило отправить ему оставшиеся материалы на Каймакана. Я на секунду посмотрела вверх, как будто могла увидеть небо сквозь потолок помещения. Теперь Каймакана ожидает суд, Марисоль была бы довольна.
  
  Серия 94.
  11 июня 2011 г.
  Ла Канделярия, Богота, Колумбия.
  
  Херардо осторожно подергал руками, крепко сованными наручниками. Он поднял глаза и посмотрел на двух крупных полицейских, сидящих по обе стороны от него. Нет, у него не было никаких шансов. Чтож, это был последний день и все должно было решиться сегодня. Между тем их машина затормозила напротив здания верховного суда. Получив команду по рации, один из полицейских повернулся к нему.
  - На выход!
  Стоило ему сделать шаг за пределы автомобиля, как полицейские подхватили его под руки и потянули к зданию суда. Вокруг них волновалось море народа, каждая уважающая себя газетенка прислала своего журналиста освещать крупнейший процесс за последние несколько лет. Едва Херардо ступил на ступени здания суда, его буквально ослепили вспышки фотоаппаратов.
  - Сеньор Мендес, как Вы прокомментируете обвинения против вас? - Буквально ткнула ему в рот микрофоном журналистка из El Tiempo.
  - ¡Gerardo Mendez! Caracol Colombia. ¿Es cierto que usted entregó a Caimacan en el tribunal? (Херардо Мендес! Каракол Колумбия. Это правда, что Вы сдали Каймакана на суде? Исп.) - Выкрикивал с другой стороны репортер от известного телеканала.
  - Как Вы планировали убийство вице-президента? - тянул к нему микрофон представитель Радио CNR.
  Херардо опустил глаза и ничего не ответил. Да, немного не так он представлял свою минуту славы. Неожиданно репортеры волной отхлынули от него. Херардо поднял голову и посмотрел назад, насколько ему позволили его сопровождающие. Позади его машины из такого же полицейского броневика выводили Каймакана. Крупного наркобарона держали аж четверо здоровенных полицейских, а еще несколько постоянно находились рядом, наблюдая за ним, положив руку на оружие. Охрана суда стала теснить репортеров и полицейских от лестницы, освобождая проход еще недавнему боссу всей колумбийской наркомафии.
  Херардо смог вздохнуть спокойно только когда тяжелые двери здания суда закрылись, отрезая их бурлящей толпы, собравшейся здесь в ожидании их финального приговора. Каймакан тяжело ступал позади, поддерживаемый полицейскими. Их привели к залу суда, где заседание было уже в самом разгаре. Судьи сидели за изогнутым деревянным столом, по обе стороны которого стояли большие государственные флаги, а по центру боковой поверхности стола расположился массивный герб верховного суда с темным кондором, раскинувшим крылья под национальными знаменами. Пробежавшись глазами по лицам, Херардо тяжело вздохнул. В зале был почти весь политический истеблишмент страны, начиная от вице-президента и их взгляды не предвещали ничего хорошего. Полицейская охрана велела им занять свои места и Херардо оказался напротив своего бывшего босса. Он чуть склонил голову, в знак приветствия, но Каймакан демонстративно отвернулся. Херардо вернулся к разглядыванию лиц в зале суда, когда заметил, как Каймакан неотрывно смотрит на одного человека, сидевшего в самом конце зала. Херардо также посмотрел на него, копаясь в памяти и пытаясь вспомнить, где он уже видел его ранее. Он определенно не был из правительства. Неожиданно Херардо заметил маленький значок, приколотый к его груди, флаг Соединенных штатов. Конечно же, это был американский посол. По спине Херардо пробежал холодок, если с местными властями впоследствии можно было как-нибудь договориться, то с gringos его дела плохи. И понятно, что посол оказался здесь вовсе не просто так. Между тем заседание суда продолжалось.
  - Итак, сегодня мы завершаем серию судебных заседаний по делу Колумбийского картеля. Суд ознакомился с материалами дела, выслушал свидетелей, государственного обвинителя и адвокатов обвиняемой стороны. Мы готовы вынести решение. Сеньор Аурелио де ла Крус, пожалуйста, встаньте.
  Подбадриваемый тычками полицейских, Каймакан нехотя поднялся и посмотрел на судью.
  - Сеньор Аурелио де ла Крус, Вы обвиняетесь в создании объединенных картелей Кали, Колумбийского наркокартеля, организации так называемого совета наркобаронов, выращивании, производстве и обороте наркотиков в особо крупном размере на территории республики Колумбия, а также экспорте кокаина и других тяжелых наркотических средств в США, Мексику, Нидерланды и другие страны. Вы обвиняетесь в отмывании денег, полученных от продажи наркотиков, участии в антиправительственной деятельности против республики Колумбии в составе вооруженных бандформирований, сотрудничестве с запрещенной террористической организаций революционных вооруженных сил Колумбии, а также в 452 убийствах и 32 покушениях на убийство, включая планируемое убийство вице-президента. Хотите ли Вы что-нибудь сказать перед вынесением приговора?
  Каймакан остался стоять молча. Судья подождал еще несколько секунд и кивнул головой.
  - Ваше право. Принимая во внимания все материалы данного дела и озвученные обвинения, сегодня 11 июня 2011 г., в соответствии с правом, данным нам конституцией республики Колумбии, суд приговаривает вас, Аурелио де ла Крус, к сорока годам тюремного заключения в тюрьме строгого режима без права досрочного освобождения.
  Херардо видел, как Каймакан дрогнул и тюфяком свалился на свое место. Ему показалось, что шестидесятипятилетний Каймакан стремительно посидел за эти несколько минут пока ему озвучивали приговор. Если еще несколько часов назад, когда его ввели в этот зал, у Каймакана был жесткий и решительный взгляд, то сейчас бывший наркобарон как-то осунулся, а его всегда живые глаза потухли. За рассматриванием Каймакана Херардо пропустил, когда судья назвал его имя.
  - Le repito, señor Mendez. Levántese, por favor. ¡El tribunal esta pasando! (Повторяю, сеньор Мендес. Пожалуйста, встаньте. Суд идет! Исп.).
  Херардо встал и заставил себя посмотреть на судей. Судья, сидевший во главе стола, стал зачитывать обвинения, выдвинутые против него.
  - Сеньор Херадо Мендес, Вы обвиняетесь в работе на накрокартель Западной долины и Колумбийский картель, в организации оборота наркотиков в особо крупном размере на территории республики Колумбия, а также в участии в экспорте тяжелых наркотических препаратов в другие страны. Вы обвиняетесь в участии в антигосударственной деятельности против республики Колумбии, в сотрудничестве с запрещенной террористической организацией революционных вооруженных сил Колумбии, а также в 24 убийствах и покушениях на убийство, включая...
  Далее судья стал перечислять его жертв. Слушая каждое названное имя Херардо вспоминал, кого он устранил лично, а кто был убит по его приказу. Из длинного перечня Херардо выхватил имена Карлоса Варгаса, Эстебана Лопеса и Хосе Марию Монтойю. Наконец, судья, закончил зачитывать длинный список и сделал паузу, выпив стакан воды.
  - Señor Gerardo Mendez, ¿quiere decir algo antes de que pronunciaremos la sentencia? (Сеньор Херардо Мендес, хотите ли Вы что-нибудь сказать перед вынесением приговора? Исп.).
  Вот оно, последние слово. Херадо откашлялся, посмотрел на судей.
  - Уважаемые судьи, господа присяжные, все присутствующие в зале суда. Как я уже неоднократно говорил, я раскаиваюсь в своих действиях и полностью признаю все обвинения, выдвинутыми против меня уважаемым судом. Надеюсь на ваше милосердие.
  Херадо чуть поклонился и остался стоять в ожидании приговора. Его тело била крупная дрожь, а ноги требовали срочно бежать отсюда и куда-нибудь спрятаться. Херардо беспомощно оглянулся на напряженно следящую за ними многочисленную вооруженную охрану. Между тем судья, сидевший во главе стола, встал и объявил приговор.
  - Сегодня 11 июня 2011 г., в соответствии с правом, данным нам конституцией республики Колумбии, суд приговаривает вас, Херардо Мендес, к 25 годам тюремного заключения. Однако, с учетом признания вами вашей вины, а также сотрудничеством со следствием по делу Колумбийского картеля, суд посчитал возможным уменьшить ваш срок до 15 лет тюремного заключения.
  Херардо шумно выдохнул воздух, услышав свой приговор. Чтож, 15 лет - это, конечно, много, но, могло быть и хуже. Может быть, ему удастся попасть под какую-нибудь амнистию лет через пять-десять. Херардо, крепко схватившись за спинку стула, согнул свои негнущиеся ноги и опустился на свое место, поймав направленный на него недобрый взгляд Каймакана. Дон Аурелио презрительно посмотрел на него и незаметно для окружающих показал ему кулак. Херардо сглотнул образовавшийся в горле ком. Он был вынужден сдать Каймакана, это был единственный способ срезать себе срок. Херардо заставил себя отвернуться от наркобарона и посмотреть на судей. Каймакана можно было уже списать со счетов. Уже завтра его должны будут перевести в тюрьму строго режима и о нем можно будет больше не беспокоиться.
  
  Серия 95.
  13 августа 2011 г.
  Окрестности г. Ипьялес, департамент Нариньо, Колумбия.
  
  Над моей головой возвышались высокие своды базилики Лас-Лахас, которая уносилась куда-то далеко в голубой небосвод. В ярких лучах солнца над порталом входа, утопающем в бесчисленных белых и чайных розах, сверкали лики святых, а еще выше с многочисленных остроконечных шпилей церкви на меня смотрели белоснежные фигуры ангелов. Фигурки небесных существ подняли трубы, как бы объявляя, что это день настал. Церковь Пресвятой Девы Марии Розарии де Лас-Лахас расположилась на высоком мосту через каньон реки Гуайтары и всегда привлекала паломников со всей страны, но сегодня гостей базилики было особенно много. Весь мост перед зданием был заполнен людьми над которыми возвышались только мраморные фигуры ангелов, установленные на парапете. Большинство людей стоявших здесь, я не знала, почти все близкие и знакомые были уже внутри. Стараясь сдержать волнение под сотнями фотоаппаратов и камер, я стала рассматривать людей, пришедших сюда в этот день. В нескольких метрах от меня я заметила известного американского режиссера, коллегу и приятеля Антонио. Он также поймал мой взгляд и одобряюще кивнул мне. За ним стояла знаменитая итальянская оперная дива из театра Ла Скала. Присматриваясь к лицам гостей, я вдруг неожиданно увидела самого вице-президента, разговаривающего с каким-то джентльменом в стильном костюме. О да, Антонио, кажется, и правда превзошел самого себя, об этом дне еще долго будут вспоминать по обе стороны Атлантики. Резкий порыв ветра раздул полы моего пышного белоснежного платья и закрутил мою полупрозрачную фату. Одновременно с этим сразу со всех сторон заиграла торжественная музыка.
  - ¡Es la hora! (Пора. Исп.) - Сказал Гильермо и я, взяв его под руку, сделала первый шаг.
  Именитые гости расступились, освобождая широкий проход, заканчивающийся входом в украшенную розами базилику. Я заставила себя сделать еще один шаг, ступая негнущимися ногами по центру моста. Мне казалось, что из-за волнения, уже с головой накрывшего меня, я даже не чувствовала пальцев собственных ног.
  - Спокойно, дочка, - прошептал Гильермо, - Забудь о них всех, просто смотри прямо перед собой и иди к своей судьбе. Сегодня твой день!
  Я вцепилась в его руку так, что, казалось, была готова ее оторвать. В другой руке я сжимала бутоньерку Антонио, надеясь, что она все-таки доживет до нашей встречи. Следя совету Гильермо, я стала смотреть вперед перед собой, рассматривая застывших белоснежных ангелов базилики.
  Это была просьба Антонио. Он хотел провести церемонию именно здесь, как об этом всегда мечтала Летисья. Это место было для нее особенным и она часто бывала здесь инкогнито, ища поддержи высших сил. Я посмотрела вверх на бездонное голубое небо, по которому лениво плыли пушистые белые облака. Чтож, Летисья уже там, держит ответ перед этими самыми силами, а ее земная жизнь теперь досталась мне. Неожиданно вынырнувшее из-за облаков солнце, своим лучом ослепило меня и на мгновение ока мне показалась, что кто-то взглянул на меня сверху из-за облаков. Щурясь от яркого солнца, я стала вглядываться в далекое небо, но, чтобы-то это ни было, оно уже исчезло за облаками. Из бескрайней синевы на меня смотрел только сверкающий на солнце золотой крест церкви. Я опустила голову и взглянула на темнеющий открытыми дверями портал. Было ли это благословение небес или всего лишь плод моего воображения? Я не знала. Сжав в одной руке несчастную бутоньерку, а в другой руку Гильермо, я, глубоко вдыхая утренний холодный воздух, медленно двинулась к базилике.
  Когда я переступила порог, мне показалось, что вдруг погасили свет. Переход от залитого солнцем моста с сотнями гостей в спасательную темноту церкви был слишком резкий. Я чуть было не зацепила высокими каблуками порог, но Гильермо вовремя подхватил меня. Когда через несколько секунд мои глаза привыкли к куда менее яркому освещению внутри базилики, я увидела Антонио. Прямо от моих ног начиналась красная дорожка, обрамленная все теми же волшебными розами, которая уходила вглубь зала и упиралась в алтарь. Где-то посередине нее стоял Антонио с букетом невесты в руках. Готические своды центрального нефа были красиво декорированы цветами, а солнечные лучи, проходившие через разноцветные витражи, раскрашивали всех самых близких гостей в яркие цвета. Справа сидели гости Антонио. Его родители повернулись и с улыбкой рассматривали меня. И там было на что посмотреть! Я, как настоящая принцесса, была в воздушном, легком, белоснежном платье с чуть завышенной талией, которое, казалось, состояло из бесчисленных кружевных цветов. Местами оно было полупрозрачным, отрывая часть моих ног, спину и плечи. У меня на голове, придерживаемая роскошной брильянтовой тиарой, что подарил мне Антонио, была воздушная фата, струившаяся вниз по моим длинным иссиня-черным волнистым волосам. Реагируя на малейшее мое движение, в моих ушах качались большие серьги, а шею оплетали несколько ниток из крупного, сверкающего своим перламутром, жемчуга. Взмахнув своими длинными ресницами, я, слегка повернув голову, улыбнулась родителям Антонио. Они тоже так долго ждали этого момента! Там же были все его близкие друзья и родственники, которые полным самолетом на днях прилетели из Италии. Слева расположилась тетя Карлота из Картахены, у которой росла Летисья, Вероника со спящей Эсмеральдой на руках, Кармен со своим молодым человеком, улыбающийся Тапон в элегантном синем костюме и даже Раймундо Сантос в последний момент прилетевший из Бразилии. Также здесь были и другие дальние родственники Лети и ее друзья, многих из которых я знала только по рассказам Антонио. С нашим появлением все разговоры в церкви стихли, а оркестр заиграл свадебный марш. Чувствуя, что отступать дальше некуда я сделала первый шаг в сторону Антонио. К счастью под моими пышными белыми юбками не было видно, как дрожат мои коленки. С каждым шагом внутри меня росла волна паники. Я глубоко задышала, стараясь успокоиться, а Гильермо поддерживал меня и уверенно вел к моему суженому.
  - Te dije que un día se levantaría tu estrella (Я же говорил, что однажды взойдет и твоя звезда. Исп.), - улыбаясь, едва слышно сказал он, передавая меня в руки Антонио.
  Я едва сдержалась, чтобы не броситься в спасительные объятья Антонио. Он был такой красивый, стройный, смуглый, темноволосый. Заглянув в его глаза, я увидела, как там бушует целый океан страсти и любви. Я пристроила бутоньерку на его пиджаке, а он протянул мне мой букет невесты. Аромат крепко связанных шелковыми лентами чайных и белых роз кружил мне голову и гнал прочь мои глупые страхи. Я взяла под руку Антонио и мы, провожаемые взглядами всех присутствующих в церкви, отправились к алтарю. Даже в самом безумном сне я никогда не думала вот так пройти этой дорогой. Я невеста! Виктор где-то далеко внутри меня сейчас должен был бы быть возмущен до глубины души. Я прислушалась к себе и... не нашла никаких мужских мыслей и только бабочки порхали в животе. Не было больше Виктора, он ушел, растворившись в моем новом женском я. Не было больше Виктории, теперь и навсегда я Летисья. Держа под руку Антонио у меня больше не было сомнений. Я смотрела на его милое лицо, его глаза, которые с обожанием рассматривали меня. Теперь это был мой мужчина, а я его муза, невеста и женщина, его Лети.
  - Мы собрались здесь перед Господом, чтобы засвидетельствовать этот союз Летисьи Кастро и Антонио Трентино святыми узами брака. Все присутствующие сейчас здесь будут свидетелями брачных обетов, что они дадут сегодня. В этот день вы создадите священный духовный союз ваших душ.
  Падре кивнул Гильермо, не так давно ставшем мне крестным отцом. Это была небольшая приватная церемония, на которой в присутствии всего нескольких самых близких мне людей, я приняла католичество. Я никогда не считала себя религиозным человеком, но я просто не могла отказать моему любимому человеку.
  - Летисья, ты одетая лучами света, полная волнений, страхов, мечтаний и иллюзий. Твоя мечта сбудется сегодня. Так почувствуй этот день, когда рай вернется на землю и осветит твое лицо, когда ты скажешь 'да'!
  Справа стояла крестная Антонио.
  - Этот день полон счастья и радости, которые мы все разделяем с вами. Родственники и друзья, которые пришли сегодня сюда, чтобы поддержать вас и показать свою преданность этому брачному союзу. Молитву, которую мы несем в наших сердцах, полных любви, веры и спокойствия, мы отдаем жениху и невесте в надежде, что эта их любовь никогда не закончится.
  Падре посмотрел на нас.
  - ¿Están aquí reunidos por voluntad propia y en plena libertad de elección? (Вы находитесь здесь по своей собственной воле и при полной свободе выбора? Исп.).
  - Да, - ответил Антонио.
  Я, повиснув на руке Антонио, испуганно кивнула и священник строго посмотрел мне в глаза.
  - Да, падре, - сглотнув застрявший в горле ком, сказала я.
  Он повернулся к Антонио.
  - Хотите ли Вы Антонио Трентино взять в законные жены Летисью Кастро, любить и оберегать друг друга в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, все время, что дано вам Богом на этой земле и жить как муж и жена в лоне священной Церкви?
  - Да! - Твердо ответил Антонио.
  - Хотите ли Вы Летисья Кастро взять в законные мужья Антонио Трентино, любить и оберегать друг друга в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, все время, что дано вам Богом на этой земле и жить как муж и жена в лоне священной Церкви?
  - Да! - Почти прокричала я, радуясь, что этот момент, наконец, настал.
  Падре сделал паузу и обвел глазами притихший зал.
  - Есть ли здесь человек, который знает причину, по которой Антонио и Летисья не могут вступить в законный брак? Пусть он скажет это прямо сейчас или замолкнет на веки! - Громогласно объявил священник.
  Я представила, как сейчас кто-то встает и раскрывает всем присутствующим секрет моего прошлого. Мои руки затряслись, а сердце забилось так, что казалось сейчас выскочит из груди. Сжав кулаки, до боли впиваясь своими длинными лакированными ногтями в ладони, я прижала букет к своей груди. Антонио чуть повернувшись, улыбнулся мне, как бы говоря, что все будет хорошо. Между тем зале воцарилась гробовая тишина. Было так тихо, что были слышны даже отголоски разговоров гостей на улице. Наконец, падре посмотрел на нас.
  - Ya que quieren establecer la unión del matrimonio, unan sus manos y digan sus votos (Поскольку вы хотите создать брачный союз, возьмитесь за руки и произнесите свои обеты. Исп.).
  Когда мы закончили давать традиционные католические клятвы, Антонио взял кольца у Гильермо.
  - Я Антонио, одевая это кольцо, символ моей бесконечной любви, я добровольно женюсь на тебе Летисья и прошу всегда носить его из уважения к нашей любви.
  С этими словами Антонио бережно взял меня за руку и аккуратно надел мне на пальчик золотое кольцо. Я взяла второе кольцо у Гильермо и взяла Антонио за руку.
  - Я Летисья, одевая это кольцо, символ моей бесконечной любви, я добровольно выхожу за тебя замуж Антонио и прошу всегда носить его из уважения к нашей любви, - сказала я, в волнении одевая кольцо на палец любимого.
  После обмена кольцами мы также, согласно колумбийской традиции, обменялись тринадцатью монетами, символизирующими материальные блага, которые новая пара разделит в своей теперь уже семейной жизни.
  - Пусть все станут свидетелями их клятв вечной любви и верности. Властью данною мне святой Церковью, я объявляю вас Антонио Трентино и Летисья Кастро мужем и женой, - падре улыбнулся и, отбросив официальный тон, посмотрев на Антонио, добавил, - Можешь поцеловать свою невесту.
  Спустя доли секунды после этих слов руки Антонио обвили мою талию и притянули меня к нему. Его руки стали подниматься вверх по моему телу, Антонио откинул мою фату и наши губы встретились, а мир вокруг меня перестал существовать. Не было больше ни базилики, ни падре, ни гостей. Здесь были только я и Антонио. Его пересохшие от волнения губы ласково касались меня, а его язык проникал все глубже и глубже. Я всем телом прижалась к мужу, полностью растворяясь в нем и радуясь, что теперь мы всегда будем вместе. Страстно целуясь, не отрываясь друг от друга ни на секунду, мы почти не заметили, как падре благословил нас, а свидетели пошли подписывать акт о заключении брака. У меня из глаз текли слезы, но это были слезы радости. Я была счастлива.
  
  Серия 96.
  15 февраля 2012 г.
  Гуатавита, департамент Кундинамарка, Колумбия.
  
  Вероника помахала Кармен вышла из дома. Сделав несколько шагов по мощеной дорожке, девушка оглянулась и в очередной раз поразившись какой милый был этот домик. Здание было неправильной формы с круглой центральной частью и двумя пристройками. Его стены были идеально белыми и тщательно отштукатуренными. Сверху все части здания покрывала неровная крыша из рыжей черепицы. Напротив центральной веранды была крошечная площадь, в центре которой журчал маленький фонтанчик. Все их владения были обнесены невысоким и таким же выбеленным заборчиком с красивыми декоративными решетками. Вероника аккуратно открыла калитку, придерживая ее, чтобы она не издала никаких звуков и вышла на улицу. Эсмеральда заснула и она не хотела будить малышку.
  Этот домик им сняла Летисья или Вероника, она никак не могла привыкнуть к этой рокировке. История Виктора казалась настолько фантастичной, что она бы никогда не поверила бы в нее при других обстоятельствах. Хотя раньше они были едва знакомы и она видела его всего несколько минут тогда в аэропорту, в нем или будет правильнее сказать уже в ней не осталось ни малейшего следа от того неуверенного парня, которым она так злополучно воспользовалась в Мадриде. Злополучно ли? Летисья казалась вполне счастлива, а тогда на свадьбе после обручения их с Антонио едва оттащили друг от друга, когда нужно было выходить к гостям. В любом случае Вероника чувствовала за собой вину, ведь именно она втянула его в эту запутанную историю. Выбери она другой аэропорт, другой терминал, другое кафе, другого человека, то ничего этого бы не было. После того как Джессика, втеревшись в ее доверие, обманула и сделала из нее игрушку в руках Сэмуеля Джонсона, у нее уже начали опускаться руки от той бесконечной секретарской работы. Она застряла в управлении и никак не могла оттуда выбраться. Помощь неожиданно пришла оттуда, откуда она ее менее всего ожидала, а если быть совсем честной, то не ожидала вообще. Новоявленная Лети вытащила ее из этой трясины и Вероника смогла опять почувствовать себя свободной.
  Девушка медленным шагом шла по улице, разглядывая такие же колоритные белые домики, накрытые рыжими крышами. Иногда бело-рыжую цветовую гамму разбавляли редкие национальные флаги, висевшие на административных зданиях или апельсиновые деревья, часто встречающиеся на улицах Гуатавиты. Это был небольшой поселок в семидесяти пяти километрах к северо-востоку от Боготы. Где-то именно здесь сотни лет назад испанцы искали свой Эльдорадо, город золота и затерянных сокровищ. В нескольких километрах отсюда в кратере потухшего вулкана находилось полуторакилометровое священное озеро индейцев муисков, куда они приносили традиционные золотые подношения своим богам. В глазах алчных конкистадоров эти достаточно редкие дары превратились в реку золота, переполняющую озеро. Авантюристы и искатели сокровищ всех мастей трижды пытались добраться до дна сакрального озера, он все они потерпели неудачу. Тихая водная гладь ревностно хранила свои секреты и не спешила делиться своими сокровищами с посторонними. Несколько недель назад Вероника даже добралась до озера, хотя и не рискнула спуститься к воде, так как берега были уж слишком высокие и местами скользкие. Когда потом Кармен узнала, где она была, то она долго на нее ругалась, раз за разом повторяя ей, что она уже не может больше себе позволять подобные приключения. Но тогда еще Вероника чувствовала себя отлично и кроме небольшой утренней тошноты ее ничего не беспокоило. Но все-таки Кармен была права и ей следовало быть более осмотрительной, ведь на кону стояла не только ее жизнь. Да и сейчас Вероника уже не смогла бы повторить свое недавнее приключение. Она стала слишком быстро уставать, да и чувствовала она себя уже не так хорошо, как ранее.
  Вероника вышла на небольшую площадь, которую составляла городская ратуша и музей Эльдорадо. Ветер лениво развивал два колумбийских триколора на зданиях. Посередине площади, составленной из больших квадратных плиток, так что она напоминала какую-то огромную площадку для игры в классики, кучной толпой стояла группа японских или китайских туристов. Их гид что-то рассказывал им на своем непонятном языке, а они беспрестанно щелкали своими большими фотоаппаратами. Вероника улыбнулась и весело помахала туристам, ей был приятен их интерес к ее родной стране. Теперь она уже ни капельки не боялась, что кто-нибудь спутает ее с Лети. После того, как ее заключение в управлении закончилось и она, наконец, встретилась с Летисьей, они вместе сделали все возможное, чтобы уже никто точно не смог спутать их друг с другом. Виктория осталась Летисьей, ну а она будет Вероникой. Такой Вероникой, какой бы она нравилась себе самой. Она постригла волосы и покрасила их рыжий цвет. Стилисты лучших салонов Голливуда поработали над ее имиджем и вскоре у нее с Летисьей осталось совсем мало общего.
  Вероника миновала площадь и свернула на одну из боковых улиц, где под красивыми деревянными балконами, нависавшими над мощеной улицей, раскинулся стихийный фермерский рынок. В Гуатавите почти не было больших супермаркетов, жители городка предпочитали натуральные продукты, что давала им природа. Вероника прошлась между импровизированных лотков, на которых расположились свежеприготовленные сыры, молоко, фрукты и овощи. Немного поторговавшись, она купила немного яблок для Эсмеральды. Она сделает ей пюре, которое так любила малышка. Вероника не могла взять много продуктов, врач, навещавший ее каждую неделю, строго на строго запретил ей поднимать больше нескольких килограмм. Да и в этом не было особой нужды. Она в любой момент могла прийти сюда снова, пока Эсмеральда будет спать под присмотром Кармен. А если та вернется в Боготу, то она всегда могла взять коляску и прийти сюда вместе с девочкой.
  Летисья скрепя сердце оставила ей дочку, когда Антонио все-таки смог вытащить ее в свадебное путешествие. Сейчас они должны быть где-то в Бразилии на пути в Аргентину. Кармен помогала ей, периодически приезжая к ним из Боготы, в перерывах ее бурнотекущего романа с молодым человеком. У Вероники не было никаких сложностей, так как Антонио перед отъездом нанял ей целый штат обслуги, которая не отходила от них ни на шаг.
  Вероника свернула с рыночной улицы и отправилась к дому уже другим путем. Городочек был маленький и таких дорог тут было не так уж много. На улицах стояла тишина и было слышно щебетание птиц. Все это ей очень напоминало тот самый Кастельон, где она пряталась в Испании. Здесь не было замка, вместо него была небольшая арена для боя быков, но в остальном у обоих городочков было много общего. Пройдя примерно половину пути до дома, Вероника почувствовала, что устала и присела на одну из лавочек под апельсиновым деревом. Небольшие желто-оранжевые плоды дикого дерева свисали прямо над ее головой, но у Вероники даже не было мыслей их попробовать. Она знала, что на вкус такие апельсины больше были похожи на ядреные лимоны, да и это могло бы повредить ребенку. Девушка погладила свой уже немного округлившийся живот. Грудь тоже казалось чуть набухшей и более чувствительной.
  Освободившись от Джонсона и глотнув американской свободы, Вероника обнаружила, что у нее совсем не осталось средств для своей новой жизни. Свои небольшие сбережения она давным-давно потратила в Медельине, когда пыталась привлечь внимание наркобаронов. Потом она жила на деньги Бурлона и ни в чем не нуждалась, а затем, скрываясь в Испании, она потратила последние остатки денег, что у нее были. Работая же в управлении на должности фактически секретарши, ее зарплаты ей хватало только на еду и недорогую одежду. Джонсон намерено сделал это, чтобы лишний раз связать ее по рукам и ногам. Конечно, Вероника всегда могла вернуться к родителям, но ей не хотелось висеть у них на шее. Ее родители не были богаты и сами всегда старались экономить. Именно тогда, когда Вероника растерянно думала, что же ей делать, Антонио и Летисья сделали ей предложение, от которого она просто не смогла отказаться. Антонио хотел ребенка, ребенка от настоящей Лети. Как оказалась предусмотрительная девушка уже давно заморозила свои яйцеклетки. Звездная пара уже давно задумывалась о том, кто бы смог стать суррогатной матерью этого ребенка. Им очень не хотелось огласки и они искали проверенного человека, которому бы смогли доверить свой секрет. И она, Вероника, оказалась в этом списке первой кандидатурой. Подумав несколько дней, она согласилась. С одной стороны она все еще чувствовала себя виноватой перед Летисьей, а с другой... они с Антонио сделали ей более чем щедрое предложение. После рождения ребенка она могла бы создать свой собственный журнал о жизни звезд, в чью тусовку ей обещали помочь влиться Лети и Антонио. Кроме того, все это время она много помогала с Эсмеральдой и очень привязалась к этой девочке. А ведь это будет ее братик. Она справедливо полагала, что так же полюбит и этого ребенка. Пусть это и не будет ее истинный сын, но именно она выносит и родит его. Ни Антонио, ни Летисья не планировали препятствовать ей видеться с детьми и наоборот, всегда ей были только рады. Так что Вероника сделала свой выбор. Через четыре с половиной месяца родится мальчик, а она сможет или остаться с детьми или заняться своим журналом, ну а может быть, попробовать успеть и то и то, Лети обещала помочь с журналом.
  Вероника посмотрела на красивую черную бабочку с небесно-голубыми крыльями, севшую на спинку скамейки рядом с ней. Бабочка раскрыла крылышки и, казалось, грелась в падающим прямо на нее солнечном луче. Вероника улыбнулась и осторожно встала, стараясь не спугнуть ее, и отправилась в сторону дома. Эсмеральда должна была скоро проснуться.
  
  Серия 97.
  19 февраля 2012 г.
  Рио-де-Жанейро, Бразилия.
  
  Огромный трехголовый золотой дракон поднял одну из голов и зашипел. Из его ноздрей вырвался густой сизый дым. Правая голова также немного поднялась вслед за головой, расположенной по центру, и оскалилась, продемонстрировав свой длинный розовый раздвоенный язык. Тем временем левая голова чуть лягнула голову по центру. Она зашипела в ответ, а ее глаза свернули яростью. Тут одна из голов заметила убегающего от них далеко внизу человека и сразу же все три головы, пихаясь и фыркая друг на друга, бросились вперед и через секунду уже зависли над рыцарем. Одна из голов широко открыла пасть, продемонстрировав огромные белые зубы, и стала опускаться на человека. Неожиданно ее пихнула другая голова, которая также не была готова отказываться от добычи. Пока обе головы выясняли отношения, третья голова моргнула своими большими глазами и бросилась к добыче. Рыцарь пытался убежать, но было уже поздно. В следующий миг он в сверкающих доспехах уже крепко прилип к змеевидному языку чудовища. Мужчина пытался выхватить меч, чтобы попробовать освободиться, но дракон быстро втягивал язык вглубь своей бездонной глотки.
  Бросив последний взгляд на исчезающие в пасти ноги Антонио, я перевела взгляд на беснующуюся толпу вокруг. Ритмы зажигательной самбы оглушали. Здесь на всемирно известном самбадроме в самом сердце Бразилии в Рио-де-Жанейро собрались около ста тысяч человек, чтобы встретить ежегодный карнавал. А еще больше людей со всего мира приезжали в этот город, чтобы почувствовать энергию этого праздника. Махая руками людям на трибунах, я почувствовала, что опять прозевала этот момент. Когда Антонио, висящий на канате и затягиваемый внутрь дракона потоком воздуха, приходил прямо подо мной, он в очередной раз шлепнул меня по моей полуголой заднице, через тонкую ткань, натянутую на распорках, имитирующих шею дракона. Это была его месть за то, что, не смотря на все его возражения, я настояла на своем участии в роли девушки-змееносца на карнавале.
  После свадьбы мы долгое время не могли выбраться, чтобы устроить себе настоящее свадебное путешествие. То Антонио был очень занят, работая с важными клиентами, которым нельзя было отказать, то приболела Эсмеральда и я никуда не хотела ехать, пока дочке не станет лучше, то еще что-нибудь непременно очень важное и неотложное. Но за это время мы также успели сделать несколько важных вещей. Во-первых, конечно же, это был наш договор с Вероникой. Сейчас она уже была на пятом месяце беременности нашим сыном. Антонио был просто вне себя от предвкушения и я даже чувствовала легкие уколы ревности к этому еще не родившемся ребенку. Чтож, с таким папой ему можно будет только позавидовать. Во-вторых, используя свои связи в правительстве Перу, Тапон в очередной раз подправил документы Эсмеральды, из которых теперь выходило, что ее отцом был как раз Антонио Трентино. Сразу после свадьбы Антонио официально усыновил девочку. Он был очень внимателен к Эсмеральде и постоянно ее баловал. Весь наш дом в Лос-Анжелесе был просто завален детскими игрушками и, в какой бы ящик я не заглянула, будь он на кухне, в туалете или даже в комнате для прислуги, там неизменно оказывалась какая-нибудь погремушка или очередная развивающая штучка. Он даже слышать не хотел о том, что она была еще совсем крошка и ей никогда в жизни не переиграть в такое бесконечное множество игрушек. Я с девочками, Вероникой и Кармен, пыталась как-то сдерживать его, но это было практически бесполезно. А ведь она была девочкой, что же будет, когда у него родится и немного подрастет сын, я боялась даже представить. Третьим важным делом, которое я уже давно собиралась сделать, была большая реорганизация активов Летисьи. Я не хотела иметь ничего общего с латиноамериканской наркомафией и к тому же давать людям подобным Джонсону возможность таким образом давить на меня. Первым делом я закрыла тот некоммерческий оффшорный фонд Te Ayudamos, через который и был организован основной канал для отмывания мафиозных средств. Затем я полностью разорвала сотрудничество с тем, что осталось от картеля сельвы после операции Джонсона. Следующим шагом было закрытие представительств фонда в Колумбии и Перу и ликвидация связанных с ним местных компаний, которые обычно занимались организацией благотворительных концертов. Ну и под конец, я уже последовательно начала распродавать недвижимость, доставшуюся мне от Летисьи. Мне не нужно было иметь особняк или виллу в каждом городе, где я могла бы побывать, я не хотела коллекционировать яхты, да и самолета нам вполне хватало с Антонио одного на двоих. С одной стороны все это сделать меня вынуждали сильно просевшие доходы после разрыва с наркомафией, ну а с другой... мне просто реально все это было не нужно. В Лос-Анджелесе мы жили в доме Антонио, а в Колумбии я решила оставить себе на память о своих приключениях виллу Лети в долине Абурра, недалеко от Медельина. Да и по статусу мне, как колумбийской звезде первой величины, полагалось иметь там недвижимость. Реализацией всего остального в ближайшее время должен был заняться мой новый финансовый директор - Тапон.
  Уладив все свои дела, мы смогли, наконец, вырваться в свадебное путешествие. Антонио предложил Бразилию, обещая показать страну совсем в другом свете, нежели мне довелось с ней познакомиться на диких берегах Хавари. Я долго не хотела соглашаться, но Антонио все-таки удалось буквально вырвать мое согласие. Изначально я хотела поехать с Эсмеральдой, но Антонио опять убедил меня, что поездка с полуторогодовалым ребенком может быть похожа на что угодно, но только не на свадебное путешествие. Кроме того, такая поездка явно не пошла бы нашей малышке на пользу. В результате мы подобрали спокойное место для Вероники в городочке Гуатавита в Колумбии и оставили ее там вместе с Эсмеральдой. У нее уже начал расти животик и было бы лучше на всякий случай спрятать девушку от посторонних глаз. После карнавала я тоже планировала начинать носить накладной живот, чтобы потом у глянцевых журналов не возникало ко мне не нужных вопросов. Прямо из Боготы мы прилетели в Сан-Луис в бразильском штате Мараньян. Этот город сразу же покорил меня своим огромным историческим центром с множеством зданий в колониальном стиле, покрытых знаменитой португальской плиткой всех возможных и невозможных видов и расцветок. Затем мы направились в бразильскую Венецию, город Ресифе, где среди живописных каналов и великолепных мостиков мы провели одни из самых романтичных дней нашего путешествия. Из Ресифи мы на день съездили в соседний городок Олинду, позволившую нам как будто окунуться в историю португальской колонизации Бразилии. Из штата Перманбуку мы отправились в яркий африканский Салвадор. Когда-то крупнейший центр работорговли на континенте, а сейчас город вечного праздника и черная столица Бразилии, в котором словно в огромном котле переплелись десятки различных культур и традиций, Салвадор поражал воображение. Вечно бурлящий город еще долго не хотел отпускать нас, когда мы отправились дальше в спокойный Ору-Прету, где смогли, наконец, насладиться тишиной среди чинного звона колоколов многочисленных церквей. Впрочем, не только церквями и потрясающей исторической архитектурой запомнился мне этот город. Я не смогла уехать из этого знаменитого центра добычи бразильских самоцветов без нереально красивого ювелирного набора, подарка Антонио, из подвески, сережек и колечка в виде сплетающихся тропических цветов. Затем мы приехали в Рио, город-мечту и столицу карнавала. Мы сходили на знаменитый пляж Ипанема, прогулялись по сумасшедшей лестнице Селариона, пообщавшись там же с ее экстравагантным создателем, сходили на футбольный матч на стадион Маракана, как давно мечтал Антонио, и послушали симфонический оркестр во впечатляющем театре на площади Флориано и, наконец, забрались на холм Корковаду, где находится знаменитая статуя Христа-Искупителя, распростершего руки над городом.
  Еще несколько дней назад у меня даже в мыслях не было не то, что поучаствовать в карнавале, но и даже просто увидеть его. Однако Антонио не зря выбрал Бразилию в это время. Он заранее обратился в одну из известных школ самбы первой лиги и, используя все свое влияние, деньги и мою славу, договорился о нашем участии в праздничном шествии. Дело в том, что под веселой маской гудящего карнавала скрывается ожесточенное соревнование между школами, где судьи оценивают хореографию, организацию и просто накал страстей и атмосферу праздника. Каждая школа организует праздничное шествие по арене самбодрома длинной семьсот метров, где гвоздем программы являются медленно едущие платформы с огромными движущимися фигурами различных исторических и сказочных персонажей и животных. Именно на такой платформе в виде огромного трехглавого дракона стояла сейчас я. На голове у меня была золотая корона, символ школы Вила Изабел, а за спиной у меня выросли крылья из ярких разноцветных перьев, которые покачивались вслед за малейшим моим движением. Они блестели в свете бесчисленных прожекторов и, казалось, что я вот-вот должна была взлететь. Остальная одежда на мне была минимальна. Что-то наподобие лифчика, не скрывающего, а лишь подчеркивающего, обрамляющего и высоко понимающего мою большую грудь и чуть прикрывающего ее в области сосков. Лифчик был густо покрыт блестками, кристалликами и украшениями и, казалось, весил целую тонну. Снизу на мне были надето, что-то напоминающие стринги из кристаллов Сваровски, которые глубоко вдавались в меня при каждом моем шаге, возбуждая меня, пожалуй, даже больше, чем это делала я, радуя разгоряченную публику своим внешним видом. Было ли мне стыдно? Нет, мне было весело! Конечно, Антонио не нравилось, в каком наряде я расхаживала по самбодрому, но максимум того, что он мог мне сделать, так это в очередной раз дать мне под мой смазанный маслом зад. Я громко рассмеялась и начала приплясывать на драконе, позируя свистящим мне парням с трибуны. Я больше не была тем пай-мальчиком, кем когда-то был Виктор, и подчерпнула многое у Летисьи. Возможно, я и так и не стала таким сногсбивающим ураганом как она, но в нашей с Антонио спальне бушевали нешуточные страсти. Я кинула взгляд через плечо, где позади дракона уже вновь появился рыцарь Антонио, посыпанный свежими блестками и готовый к новой битве с драконом, в которой ему никогда не победить. Вокруг меня другие девушки в не менее, а некоторые и даже в более откровенных костюмах, стоя на разных частях дракона, демонстрировали зрителям свои танцевальные способности, а позади чудовища следовал огромный оркестр. Я подняла руки и, взмахнув своими крыльями, обворожительно улыбнулась толпе. Уже завтра мы отправимся в крупнейший мегаполис Бразилии Сан-Пауло, город бесчисленных небоскребов со своей собственной маленькой Японией, а за ним будут самые широкие в мире водопады Игуасу и, наконец, полный страсти танго, волнующий Буэнос-Айрес. Но это будет завтра, а сегодня я королева карнавала!
  
  Серия 98.
  20 сентября 2013 г.
  Охау, Гавайи, США.
  
  Легкий морской бриз шуршал листьями пальм на жемчужине Гавайских островов, пляже Вайкики. Садящееся солнце ласкало своими мягкими желтыми лучами всех оказавшихся в этом раю. Рядом с входом на пляж в небольшом кафе сидел мужчина средних лет с несколько выпирающим животиком. Он был одет в цветастую гавайскую рубашку, а на его голове была панама и солнечные очки. Мужчина, подперев рукой подбородок, рассматривал бушующий прямо напротив него океан. Могучие волны набегали на золотистый песок и с силой обрушивались на пляж. Среди белеющей пены на гребнях волн можно было рассмотреть множество разноцветных фигурок серферов, смело взлетающих на самые высокие волны. Эх, он уже слишком стар для этого. Хотя... мужчина присмотрелся к одному из серферов, вот этот был примерно его возраста. Крепко сложенный и подтянутый мужчина не хуже молодых держался на гребне волны. Может и ему стоило попробовать? Заодно привести себя в форму и убрать, наконец, этот животик. С тех пор как он переехал сюда на Гавайи, он совсем забросил тренировки и чувствовал, что теряет форму. Волны были, конечно, высокие и, наверное, это было опасно. Но с другой стороны, по сравнению с тем, чем он занимался до этого, работая на два фронта, все опасности серфинга казались сущей безделицей. Может быть, серфинг это было как раз то, что ему нужно?
  К нему подошла молодая хорошенькая официантка и принесла его пина коладу и свежий Таймс. Коктейль был сделан прямо в свежем кокосе, из срубленной макушки которого торчал оранжевый зонтик, соломинка и приколотый кусочек ананаса и карамелизированной вишни. Мужчина забросил ногу на ногу, взял в руки коктейль и откинулся на спинку кресла. На заднем плане играла тягучая гавайская гитара и слышались случайные разговоры редких посетителей кафе. Отпив немного коктейля, он, растягивая удовольствие, поставил его на стол и потянулся к газете. Сегодня он еще не смотрел новости о том, что происходит в этом безумном мире. На первом развороте улыбающийся мужчина пожимал руку президенту. Заголовок гласил, что Джорджио Росси, президент Италии, прибыл с официальным визитом в Нью-Йорк. Мужчина зашелестел страницами, разворачивая газету и пробежался глазами по другим заголовкам.
  'Международный олимпийский комитет во второй раз выбрал Токио столицей Летних Олимпийских игр 2020 года'; 'Известная колумбийская певица Лети Кастро даст свой юбилейный концерт в Лос-Анджелесе'; 'Крупное наводнение в Мексике: пострадали более миллиона человек'; 'Французские египтологи обнаружили новый большой храмовый комплекс в Северной Африке'.
  Один из заголовков привлек его внимание: 'Экстрадиция последнего крупного колумбийского наркобарона'.
  Мужчина потянулся за коктейлем и, не выпуская из рук газету, принялся читать короткую заметку.
  
  'Сегодня 20 сентября 2013 г. в Боготе (Колумбия) состоялась официальная передача Аурелио де ла Круса, управлению по борьбе с наркотиками США. Аурелио де ла Крус, также известный как Каймакан, считающийся последним крупным наркобароном Колумбии был арестован 21 января 2011 г. в рамках совместной операции 'Двуглавый кондор' колумбийских властей и американского управления. Каймакан возглавлял объединенные картели Кали с 1998 по 2010 гг., после чего путем угроз и террора он объединил их с несколькими другими крупными картелями, действующими на тот момент в стране, и возглавил крупнейший наркокартель в Латинской Америке. Колумбийский суд приговорил его к сорока годам лишения свободы (фактически пожизненный срок для 65-летнего наркобарона) без права досрочного освобождения за многочисленные убийства, терроризм, участие в деятельности бандформирований на территории страны, сотрудничестве с FARC и распространение наркотиков, включая их поставки в США. Сразу после вынесения приговора суда правительство Соединенных Штатов обратилось к местным властям с официальным запросом об экстрадиции наркобарона и основных его людей. После продолжительных консультаций от колумбийских властей было получено согласие. Новоизбранный губернатор штата Калифорния Сэмуел Джонсон уже объявил, что будет добиваться максимально сурового приговора для Каймакана, так как цитата 'такие личности как он являются угрозой для безопасности и процветания Соединенных Штатов...'
  
  Мужчина посмотрел на фотографию слева от статьи, где несколько агентов в форме управления, под руки вели согнутого Каймакана к самолету.
  'Pues, parece que no se vive muy bien en una prisión colombiana' (Видно не очень жилось ему в колумбийской тюрьме. Исп.), - подумал мужчина, рассматривая фото.
  Он сразу заметил, как исхудал некогда очень грузный наркобарон. Его взгляд, ранее жесткий и цепкий, рассеянно смотрел куда-то вдаль, а на его лице застыла маска безразличия. Отхлебнув еще пина колады, мужчина вернулся к заметке.
  
  '...Также вместе с Аурелио де ла Крусом правительством Колумбии были выданы трое его так называемых 'управляющих'. Двое из них были также экстрадированы сегодня в США вместе со своим бывшим боссом. Третий, младший управляющий Херардо Мендес, не дожил до сегодняшнего дня. Несколько дней назад, после того, как было официально объявлено о принятом решении о выдаче их США, утром его нашли в камере, где он повесился на собственном ремне. Предварительная версия следствия - самоубийство, но расследование все еще продолжается...'.
  
  Мужчина отбросил газету и рассмеялся. Самоубийство Херардо?! Это же смешно! Этот трус просто не способен на это! Неужели он, сдав Каймакана действительно надеялся, что это вот так сойдет ему с рук? Пусть Каймкан больше не наркобарон и сидит в тюрьме, но у него длинные руки. Чтож, Херардо получил по заслугам. Ему никогда не нравится этот подлый тип. Он предал Бурлона, дона Эстебана, Каймакана, но от судьбы не уйдешь. Каймакан заставил его ответить за все его грехи. Мужчина еще раз посмотрел на фотографию накробарона, пусть Каймакан и был преступником, но он все же вызывал у него определенное уважение.
  Мужчина заметил, что гавайскую гитару на заднем плане сменила новая песня, которая ему так нравилась. Девушка пела на английском с очень сексуальным французским акцентом. Мужчина медленно потягивал свой коктейль, слушая радио, игравшее в кафе.
  - It was the rising star of American pop music Annabelle de Thirly with her hit 'Let's fly away together' (Это была восходящая звезда американской поп-музыки Аннабель де Тирли с ее хитом 'Let's fly away together'. Англ.), - сообщил диджей.
  Тут мужчина вспомнил, что хотел еще позвонить Лейлани и узнать, когда она сегодня заканчивает на работе. Лейлани была настоящая гавайская девушка с темными волнистыми волосами, чуть азиатским разрезом глаз и шикарной шоколадной кожей. Они познакомились в агентстве по продажи недвижимости, где она работала и куда обратился он, когда только приехал на Охау в поисках виллы, о которой он так давно мечтал. Между ними сразу пробежала искра и она стала первым человеком, кого он пригласил на свою новую виллу. За первой встречей последовала вторая, а затем еще одна. Если раньше ему казалось, что это лишь новое мимолетное увлечение, то сейчас он стал серьезно задумываться о чем-то большим. Ему было хорошо с ней, да и девушка отвечала ему взаимностью. Он набрал номер и вскоре они договорились встретиться около одного ресторанчика недалеко от ее офиса. Теперь ему следовало переодеться, чтобы предстать перед Лейлани в достойном виде. Мужчина махнул рукой официантке и вскоре она принесла счет.
  - Did you like it, Hector? (Вам понравилось, Гектор? Англ.) - Официантка широко улыбнулась ему.
  Мужчина на секунду растерялся, так как все никак не мог привыкнуть к своему новому имени.
  - Да, у вас тут всегда отличные коктейли. Спасибо!
  Оставив девушке на чай, мужчина понялся и пошел вдоль по набережной. Чтож, пора бы ему уже привыкнуть, что он теперь Гектор Рубио, состоятельный американец и по документам бывший агент управления по борьбе с наркотиками. Нет больше никакого полковника Рамоса, говорят, он погиб в той неразберихе, которую вызвал арест Каймакана, пока правительство не взяло ситуацию под свой контроль. Гектор Рубио посмотрел на кричащих чаек высоко над пальмами. Теперь у них было много общего. Он свободен, исполнилась его мечта и он на Гавайях. Он встретил Лейлани и с ней он почувствовал, что еще достаточно молод, чтобы начать все заново. Гектор, бодрым шагом шел в сторону своей виллы. Единственное, почему он скучал из прошлой жизни, был его любимый армейский жилет.
  
  Серия 99.
  13 февраля 2017 г.
  Санкт-Петербург, Россия.
  
  Над вечерним городом тихо падал снег. Я смотрела на кружащиеся в воздухе белые хлопья и до сих пор не могла поверить, что я здесь. Я прошла через триумфальную арку на Дворцовой площади, с застывшей на ней крылатой богиней Никой в повозке запряженной шестеркой лошадей, и свернула с Большой Морской улицы на Невский проспект. Восемь лет назад я называла это место своим домом. Я медленно шла, рассматривая знакомую улицу. Казалось, последний раз я тут была только вчера, а Петербург совсем не изменился. На главной улице как обычно была пробка, справа темнела громада Казанского собора, туристы толпились около магазина братьев Елисеевых, а слева, на набережной канала Грибоедова, расположился мой любимый Спас на Крови. Но при этом все вокруг как-то неуловимо изменилось, и это были даже не новые вывески на старых давно знакомых местах. Я стала по-другому чувствовать этот город, себя и окружающий мир. Мои чувства обострились, появилась та самая женская интуиция, о которой было сломано столь много копий. Я подняла голову и посмотрела на кружащийся вокруг в медленном вальсе снег. Я чувствовала прикосновение каждой маленькой снежинки к моему лицу, каждое дуновение ветерка, несущего запах Балтики. Виктор никогда не чувствовал либо не замечал ничего подобного. Изменилось и отношение окружающих. Я постоянно ловила взгляды прохожих. Взгляды девушек были оценивающие и завистливые, а мужчин заинтересованные и восхищенные. Уже несколько раз со мной пытались познакомиться, используя самые невероятные предлоги. Виктор был серой мышкой, но я, Летисья, стала теперь совсем другим человеком. В отличие от Виктора я больше не плыла по течению жизни, радуясь, если судьба готовила для меня приятные сюрпризы и огорчаясь, если мне не везло. Лети научила меня не ждать подходящего момента, а создавать его.
  Я поправила мягкий и пушистый воротник на своей белоснежной горностаевой шубке и посмотрела на вход в церковь Святой Екатерины. Я была там всего лишь однажды, но помнила, что это был католический приход. Может быть, мне стоило зайти? Я остановилась на минуту, рассматривая, заходящих внутрь горожан. Пожалуй, нет. Кого я обманываю? Крещение и свадьба по католическим обычаям не делали меня верующей, все это было только ради Антонио. Я скользнула взглядом вниз по моей роскошной шубе. Да и моя одежда там, наверное, будет неуместна. Мои мысли вернулись к мужу. Мы расстались в отеле всего несколько часов назад, а я уже начала скучать. Наша встреча была, пожалуй, лучшее, что случилось со мной в Америке. Я была бесконечно благодарна за это судьбе. Меня уже давно оставили глупые мысли о том, что наш союз был не правильный или не естественный. Это были мысли Виктора. А собственно почему? Я чувствовала себя женщиной, была женщиной, думала как женщина. Я стала его Лети и это безгранично радовало меня. Никогда раньше я не могла представить, что найдется кто-то, кто будет так любить меня, заботиться обо мне, да и просто быть всегда рядом. Антонио стал для меня путеводной звездой, следуя за которой, я, наконец, по-настоящему поняла, что значит быть женщиной и глотнула настоящего женского счастья. Игра в Лети уже давно закончилась и я, не удержавшись, с головой окунулась в океан его любви до кончиков своих длинных ногтей. Мое дыхание перехватило от глубины нахлынувших на меня чувств и выныривать больше не хотелось. Пока я тонула в его объятьях, этот океан окончательно смыл остатки Виктора и Виктории. Теперь осталась только я, Летисья, и мой Антонио.
  Автомобильный гудок отвлек меня от моих мыслей и я обнаружила, что задумавшись, я проскочила мой поворот. Взглянув на красивые часики на запястье, недавний подарок любимого мужа, я прикинула, что у меня все еще есть время обойти филармонию кругом. Пройдя по Садовой улице, я свернула на Итальянскую. Впереди показался запорошенный свежим пушистым снегом Михайловский сквер. Долгое время я намеренно держалась в стороне от России, отказываясь проводить там концерты и выступления. Дело было конечно не в России, дело было во мне. Сказать по правде, я боялась своих мыслей, призраков прошлого и инстинктивно старалась держаться от этого как можно дальше. Но известно, что от себя не убежишь. Недавно Антонио радостно заявил мне, что одна из компаний-партнеров, занимающаяся организацией моих концертов в Европе, планирует расширение сферы своей деятельности на восток. Для меня это значило концерты в Польше, на Украине и... в России. По условиям контракта я даже не могла отказаться, неустойка была слишком большой. Антонио радовался, так как давно хотел посетить, как он и многие другие итальянцы называл 'загадочную маму Россию', ну а мне следовало, наконец, посмотреть в глаза свои страхам. И вот, шестнадцать часов полета и я опять в столь родном, но при этом незнакомом для меня Петербурге. Чтож, час настал! Вынув руку из теплого кармана шубки, я потянула дверь Петербургской филармонии.
  Уже скоро должен был начаться мой концерт в большом зале филармонии, расположившемся в построенном в 1839 году зале для дворянского собрания. Я слышала, что там потрясающая акустика, очень скоро я смогу проверить это лично. Меня уже ждала целая толпа: организаторы, костюмеры, визажисты, кого тут только не было. И даже переводчик! Я улыбнулась молоденькой девушке, бегло говорившей по-испански, и про себя усмехнулась. Ну вот, дожили! Хотя, что мне оставалось еще делать? Было бы более чем странно, если бы вдруг колумбийская дива неожиданно заговорила на чистом русском языке с питерским выговором. Так что, сосредоточившись, я старалась отвечать на испанском, только после того, как услышала 'перевод'. Девочка старалась, хотя, ее испанский был далек от идеала. В подготовительных хлопотах в гримерке время летело быстро, лица визажистов, стилистов, гримеров, костюмеров, модельеров бесконечно сменяли друг друга и вот я уже стою на лестнице на сцену. Конферансье объявляет мое имя и из зала слышатся приветственные аплодисменты. Я сделала маленький шаг, а затем еще один, медленно поднимаясь на сцену. На мне было ярко-красное платье, чем-то похожее на одно из тех, в котором когда-то выступала Лети. Мой имиджмейкер подобрала его с учетом интерьеров филармонии. Шелковая ткань приятно обхватывала тело, подчеркивая все мои изгибы, и струилась вниз к высоким каблукам. Широкий разрез платья открывал мою, обтянутую темными тонкими колготками ножку, а глубокое декольте не скрывало высокую грудь. Мои длинные темные волосы были распущены и свободно струились по плечам. В мочках ушей покачивались золотые серьги, в виде крупных колец, а мою тонкую шею украшало элегантное колье. Визажист постаралась и нарисовала мне огромные черные глаза, украшенные, казалось, бесконечными пушистыми ресницами. На своих губах я чувствовала вкус помады. Моя грудь вздымалась и опадала, ощущая волнение, но это уже не был тот панический липкий страх, который сопровождал мои первые выходы на сцену. Я больше не боялась проблем с фонограммой, как тогда в Куско. С тех самых пор я всегда пела только сама, по настоящему, а в ней уже просто не было необходимости. Это было обычное волнение, которое я всегда ощущала перед каждым выходом на сцену, когда на тебя направлены сотни и тысячи глаз. Это позволяло держать себя в форме и чувствовать собравшуюся толпу, ловить их взгляды, чувства и желания.
  Выйдя на сцену я подняла руку, подражая тому, как раньше это часто делала Лети и прокричала на русском.
  - Привет, Россия!
  Я подумала, что колумбийская певица вполне могла выучить пару фраз на любом языке. Зал восторженно зашумел и зааплодировал. Дойдя до центра сцены, я остановилась и обвела глазами помещение. Большой зал филармонии подпирали десятки мраморных колон в греко-римском стиле, над ними расположилась портики, украшенные идеально белой лепниной, в виде узора из каких-то фантастических цветов. Белоснежный зал по центру надвое разделяла красная дорожка справа и слева от которой, расположились сидения для гостей цвета слоновой кости. В филармонии было светло как днем, над головой висел десяток огромных люстр, в которых, среди сверкающих кристалликов, на золотых ободках стояли сотни ярких свечей, блиставших как маленькие солнца. Зал был полный и все смотрели только на меня. В первом ряду я заметила Антонио с детьми. Справа от него в кремовом платье сидела Эсмеральда. Моей маленькой принцессе было уже чуть больше пяти с половиной лет. У нее была светлая кожа и волосы, а ее нежный детский лик с милыми веснушками чем-то неуловимо напоминал мне Марисоль. Слева от Антонио сидел Виктор, наш сын, которого выносила Вероника. Он был стройный, смуглый и черноволосый, весь в Антонио. Дети, улыбаясь и смотрели на меня, а Антонио послал мне воздушный поцелуй.
  Я взяла в руки золотистый микрофон и запела 'Tres palabras', а волнующийся зал затих, слушая меня. Как учил меня Антонио, я, как обычно, выбрала одного человека, сосредоточившись на нем, чтобы не отвлекаться на движение и шумы в зале. Естественно сегодня этим человеком был сам Антонио. Он во мгновение ока поймал мой взгляд и больше уже не отпускал его, смотря на меня с тем же самым обожанием, желанием и нежностью, как в тот самый день у алтаря. Филармония, зал, зрители, все исчезло и растворилось в этом взгляде, теперь я пела только для него. За одной песней следовала другая, гремели аплодисменты, вспыхивали и гасли прожектора, но ничего не могло отвлечь меня от выступления для любимого человека. Но рано или поздно все заканчивается, пришло время и для последней песни. Когда я исполняла 'Yo quiero' маленький Виктор заерзал на своем сидении и Антонио, наклонившись к нему, был вынужден отвести взгляд. Я чуть сильнее стиснула микрофон и проложила петь.
  
  Yo quiero subir de la tierra al cielo estrellado, (Я хочу подняться с земли на звездное небо),
  Yo quiero coger una estrella allí, (Я хочу поймать там звезду),
  Yo quiero confiar en mi estrella, (Я хочу верить в мою звезду),
  Y yo quiero verte aquí, (И я хочу увидеть тебя здесь),
  
  Исполняя хорошо знакомую песню, мои глаза скользили по зрительному залу, выискивая новую цель. Я уже привыкла сосредотачиваться на отдельном человеке и, пусть мне осталось совсем немного, так я чувствовала себя увереннее. Неожиданно где-то в середине зала я вдруг заметила знакомое лицо. Мои глаза непроизвольно расширились, когда я узнала Михаила Андреевича, моего бывшего начальника в компании, где когда-то работал Виктор. Я едва не сбила себе дыхание, когда рядом с ним заметила Леночку, ту самую красавицу-блондинку, секретаршу из офиса. Рука Михаила лежала у Леночки на коленке, похоже он все-таки завоевал ее. Я помнила, что ему всегда нравилась эта девушка. Михаил что-то говорил Леночке, но она, казалась, не слышала его и во все глаза смотрела на меня. Поймав мой взгляд, Леночка смутилась и быстро опустила глаза. Давно забытые ощущения прошлой жизни нахлынули на меня и я едва не ошиблась в припеве. Вовремя спохватившись и, глотнув воздуха, я закончила.
  
  Yo quiero quiero pero... (Я хочу, хочу, но...)
  Pero muy a pesar mio, (К моему большому сожалению),
  Yo no puedo estar contigo, (Я не могу быть с тобой),
  No puedo regalarte la luz estelar (Я не могу подарить тебе звездный свет),
  Porque no puedo volar (Потому, что я не умею летать).
  
  - ¡Gracias! Спасибо! - прокричала я и помахала публике микрофоном.
  Зал взорвался аплодисментами, многие повыскакивали со своих мест. За этим я потеряла из виду Михаила с Леночкой, а первые поклонники с цветами уже стали подниматься на сцену.
  - ¡Gracias! ¡Mil gracias! ¡Muchas gracias! (Спасибо! Огромное спасибо! Большое спасибо! Исп.) - Отвечала я, с улыбкой принимая букеты.
  Русские любили дарить цветы и особенно красивой женщине. Я подносила каждый букет к лицу, окунаясь в его неповторимый аромат и благодарила дарившего. Когда у меня в руках собралась уже приличная охапка цветов, вдруг рядом я увидела Леночку. Это оказалось для меня полной неожиданностью. Девушка была в короткой юбке, демонстрирующей ее ноги умопомрачительной длинны, и в белой полупрозрачной блузке. Она была все также красива, как и раньше.
  - Esa esta por usted. ¡Soy la sua admiradora! Me gusta mucho su canciones (Это для Вас. Я ваша поклонница! Мне очень нравятся ваши песни. Искаж. Исп.), - на ломаном испанском сказала девушка.
  Я растерянно посмотрела на нее и нерешительно взяла букет красных роз.
  - Спасибо, Лен, - на автомате сказала я.
  Глаза девушки расширились, а рот беззвучно открылся, когда я поняла, что натворила. Я захлопала ресницами и поспешно затрещала на испанском.
  - Oh, ¡muchas gracias! Eres muy amable (О, большое спасибо! Ты очень любезна. Исп.).
  Леночка еще несколько секунд молча смотрела на меня. На ее лице было написано замешательство и удивление, а потом она развернулась и стала медленно спускаться со сцены. Принимая цветы от следующего поклонника, я смогла, наконец, перевести дух. Сердце стучало как сумасшедшее. Неужели она поняла? Узнала меня? Нет! Невозможно! Не может быть! Мне тоже всегда нравилась Леночка, но Виктор был слишком нерешительный, чтобы подойти к такой девушке с обложки. Теперь же все было иначе. Все чувства к Леночки пропали, испарились словно пары эфира. Я, заглянув к себе глубоко в сердце, не нашла к ней ничего кроме симпатии, место было уже прочно занято Антонио. Я посмотрела в толпу пытаясь найти Леночку взглядом, но она уже исчезла. А ведь я даже не знала, что ей нравился латинский поп, нравилась Лети. Бывает же такое!
  От моих мыслей меня оторвал подошедший Антонио с детьми. Чмокнув мужа, я потрепала по голове Виктора и взяла за руку Эсмеральду. Мы уже стали спускаться со сцены, когда рядом с нами вдруг вырос какой-то журналист. Он быстро произнес на английском название известного гламурного журнала и спросил, заглядывая мне прямо в глаза.
  - Мисс Кастро, ваш самый успешный альбом был 'Эльдорадо'. Нашим читателям очень интересно, а вот Вы нашли ли свое 'Эльдорадо' в тех непролазных джунглях Амазонки?
  Антонио хотел было отодвинуть зарвавшегося журналиста, но я остановила его, обняв мужа за талию и притянув к себе. Второй рукой я прижала детей и повернулась к незадачливому журналисту. Антонио все уже понял. Мягко улыбнувшись, я сказала.
  - Да, вот оно мое 'Эльдорадо'.
  Под десятками щелкающих вспышек фотоаппаратов и камер наши с Антонио губы соприкоснулись. Время будто остановилось, когда я почувствовала его нежный поцелуй, полный всепоглощающей любви. Она волной нахлынула на меня и я сразу забыла журналиста, Леночку, Михаила и всех зрителей в этом зале. Мне больше был никто не нужен. У меня есть мой любящий муж, прекрасные дети. Что еще нужно женщине для счастья?
  
  10 марта 2020 г.
  Москва.
   
  Заключение
  НАЙДЕНЫЙ РАЙ
  
  Последние слова.
  На мой взгляд, каждая прочитанная книга должна приносить читателю пользу и не только в качестве развлекательного чтива, но еще, как минимум, способствуя расширению его кругозора. В этом произведении у читателя была уникальная возможность довольно близко познакомиться с испаноязычным миром, заглянуть в настоящий наркокартель, изучить инструкцию по выживанию в амазонских джунглях и слегка коснуться истории древней цивилизации Инков. История романа разворачивается чуть более десяти лет назад в трех странах Латинской Америки: Колумбии, Венесуэле и Перу. Я, пожалуй, последовательно остановлюсь на каждой из них.
  Колумбия. Легендарная родина 'Эльдорадо', затерянного золотого города в дебрях девственной сельвы, страна, прославившаяся за, пожалуй, лучший в мире кофе и изумруды самого высокого качества. Также общеизвестна печальная слава Колумбии, как одного из главных центров по производство и экспорту наркотиков и оружия. Текущая ситуация в стране несколько отличается от описанной в романе. Как правильно и предполагал дон Эстебан, установившийся паритет между правительством, наркомафией и FARC не продолжился долго и в 2012 прошли первые переговоры между руководством FARC и официальным правительством в Боготе, а уже в 2014 г. правительство и повстанцы договорились сообща бороться с незаконным оборотом наркотиков. В 2016 г. стороны подписали соглашение о прекращении огня и разоружении FARC с гарантиями безопасности их участников. В 2017 г. было официально объявлено о преобразовании FARC в политическую партию. На момент написания этих строк FARC занимает пять мест в парламенте и находится в оппозиции к правящей коалиции. Хотя читается, что рассвет наркокартелей в Колумбии закончился в 1999 г., правительство Колумбии до сих пор активно борется с оставшимися картелями и некоторые источники сообщают, что за последние десять лет производство наркотиков в стране сократилось более чем на 60%, при этом Колумбия все еще остается крупнейшим экспортером кокаина в мире. За эти 10 лет полиция арестовала и экстрадировала в США более ста наркобаронов. Все описываемые в романе картели и наркобароны были придуманы мной, но они имеют свои реальные прототипы. Так прообразом картеля Западной долины (под руководством Бурлона) послужил картель Северной долины, существовавший во второй половине 90-х, а прообразом объединенных картелей Кали (по руководством Каймакана) стал картель Кали, действовавший с 1977 по 1998 гг. Также в произведении упоминается реально существовавший Медельинский картель и картель Южного (а на самом деле, Северного) побережья. Одно время FARC действительно активно сотрудничала с наркокартелями и многие из плантацией коки размещались на их территориях. В произведении часто мелькают и другие известные марки Колумбии. Например, компания Milagros, что переводится с испанского как 'Чудеса'. Ее прототипом послужила реально существующая колумбийская компания Milago, которая также, как и описано в романе, является одним из крупнейших экспортеров цветов в США и на мировые цветочные рынки. Также в произведении несколько раз упоминается сеть кофеин Juan Valdez (Хуан Балдес), названая по одной из известных марок колумбийского кофе, которая, по моему мнению, является самой лучшей по стране. Достаточно много времени события разворачиваются в долине Абурра на виллах Бурлона и дона Эстебана в окрестностях Медельина. Там действительно располагаются виллы всей колумбийской богемы и потому руководство картеля, а также такая известная певица, как Летисья Кастро, вполне могли бы иметь там виллы и поместья. Сам образ Лети во многом позаимствован от известной колумбийской певицы Шакиры (как, кстати, и название ее последнего альбома). Возвращаясь в Медельин, хочется отметить для всех потенциальных красавиц и покорительниц сердец, что этот город действительно является колумбийским Голливудом, где многие красивые девушки ищут себе такое счастье под крылом наркобарона. Однако, то, что метрокабле (фуникулер) именно то место, где такие люди, как Родриго и Хуан ищут девушек для своих боссов, является исключительно моей фантазией, как собственно сеть элитных салонов красоты 'Орхидея' и ресторан La Hojarasca (Палая листва, Исп.), где собирался совет наркобаронов (кстати, названный в честь одного из рассказов Г.Г. Маркеса). На самом деле, пожалуй, лучшим выбором будут дорогие бутики и рестораны в Побладо, хотя универсального места, как это описывается в романе, на самом деле не существует. Еще одним ярким местом Колумбии, появившимся на страницах романа, была Картахена-де-Индиас. Вы действительно можете попробовать поискать донью Габриэллу (имя изменено) недалеко от собора Святой Каталины и, возможно, жрица Вуду даст и вам свое предсказание будущего. После этого не забудьте заглянуть в кафе на площади Сан-Педро-Клавер, где завтракали Летисья и Антонио. Там действительно очень вкусно. Также хотелось бы вспомнить базилику Пресвятой Девы Марии Розарии де Лас-Лахас, где была свадьба главных героев и куда еще раньше Летисья приходила просить Богородицу, помочь ей выйти замуж. Главной реликвии святилища иконе на камне, приписывают множество чудодейственных свойств, однако за ней пока не было замечено способности помогать девушкам находить своего суженного. Это лишь очередная моя фантазия, нужная только для того, чтобы показать читателям эту потрясающую церковь. Напоследок, стоит отметить, что те военные бразильские катера, что стояли в порту Летисии\Табатинги и потом искали Летисью по Хавари после урагана, на самом деле колумбийские. Просто мне по сюжету больше подходили именно бразильские корабли и я решила немного изменить их национальную принадлежность.
  Венесуэла. Ближайшая соседка Колумбии, когда-то составлявшая с ней единое государство, превратилась в бедную социалистическую страну под руководством одиозного президента-диктатора Уго Чавеса. На момент описываемых действий ситуация в Венесуэле еще далека от катастрофы, накрывшей страну в 2019 г., но ее отголоски уже должны быть заметны читателю. Уже тогда Каракас является одним из самых опасных городов Латинской Америки, где ежедневно происходят вооруженные ограбления, убийства и похищения людей даже при свете дня. Герои произведения благоразумно стараются обходить город стороной и не оказываться в опустевшем его центре после наступления темноты. В стране очень высокий уровень бедности и начинается голод. Происходят постоянные отключения электричества, так как вырабатываемого количества электроэнергии сильно не хватает выросшему населению, а у страны нет финансовой возможности закупать электроэнергию за рубежом. Так же свой вклад вносят сильно изношенная и десятилетиями не ремонтируемая инфраструктура. Все, у кого есть возможность, уже начинают покидать страну в поисках лучшей жизни в той же Колумбии, хотя массовое бегство еще не началось. На улицах крупных городов орудуют банды на мотоциклах, которые промышляют разбоем и легко идут на убийства. Национальная валюта боливары бьет все рекорды по скорости падения, а банки пересчитывают ее курс дважды в день. Населению в лучших традициях СССР запрещено пользоваться валютой, хотя это никого не останавливает. В стране имеется огромный нелегальный рынок иностранной валюты, курсы на которую в десятки раз отличаются от официальных. Несмотря на все это вдали от крупных городов, там, где люди живут натуральным хозяйством, ситуация тогда была не такая уж плохая и по стране было возможно сравнительно безопасно путешествовать, посещая такие потрясающие национальные парки как дельта реки Ориноко и Канайма, где расположился самый высокий в мире водопад Анхель. Конечно же, клиника Санта-Исабель является моей фантазией и не существует в настоящем Каркасе, однако при всем вышесказанном в Венесуэле действительно очень высокий уровень медицины и особенно в области пластической хирургии, что давно превратило ее в Мекку для тех, кто хотел бы недорого улучшить свою внешность искусственным путем. Еще недавно в Венесуэле считалось совершенно нормальным, когда родители на совершеннолетие дочери дарили ей, например, сертификат на операцию по увеличению груди. Собственно, не удивительно, что именно девушки из Венесуэлы являются постоянными победительницами конкурсов мисс Мира и мисс Вселенная. Упомянутый в романе архипелаг Лос-Рокес, а также остров Маргарита в Карибском море, являются популярными и недорогими местами отдыха для местного населения. К сожалению, спустя десять лет после описываемых событий, ситуация в стране существенно ухудшилась и сейчас приближается к катастрофе. Население массово бежит из страны, а соседние государства, такие как Колумбия, вынуждены даже задействовать армию, чтобы контролировать свои границы и остановить хлынувший бесконечный поток беженцев. Города Венесуэлы стуками остаются без электричества, на улицах царит беззаконие, а посещение национальных парков сейчас небезопасно для жизни из-за возросшей активности наркомафии и различных криминальных группировок. Дело дошло до того, что вооруженные налеты на автомобили, как описаны в романе, стали просто экономически не выгодны: затраченные патроны, которые сейчас в стране на вес золота, часто стоят больше, чем то, что удается получить с такого ограбления. Я лишь надеюсь, что у народа Венесуэлы получиться справиться со своими внутренним проблемами и вновь вернуться к нормальной жизни, так как, за исключением социальных проблем, Венесуэла прекрасная и культурно богатая страна с удивительной природой и очень приятными людьми.
  Перу. В романе описывается страна времен президентства Алана Гарсии, который остался в памяти населения войной с индейцами за их богатые нефтью земли, попустительской политикой к наркомафии, а также тотальной коррупцией правительства. В романе мы несколько раз оказываемся на улицах перуанской столицы Лимы, центр, который был хорошо отреставрирован, отмыт и безопасен для местных жителей и туристов в любое время суток, благодаря просто невероятному количеству разнообразной полиции, набитой буквально под каждым кустом. Марисоль и Тапон встречаются в отличном мясном ресторане 'Vaca Loca' (Сумасшедшая корова, Исп.) (рекомендую!), расположенном в торговом комплексе Лакромар в престижном квартале Мирафлорес. Затем действие переносится в бывшую столицу империи Инков Куско, крепость Ольянтайтамбо и, наконец, в затерянный город Мачу-Пикчу. Мне хотелось, чтобы читатель прикоснулся к доколумбовой истории Южной Америки и немного прочувствовал древнее наследие, оставшиеся нам от загадочной цивилизации. События в Перу заканчиваются на реке Мадре-де-Дьос (Богородицы, Исп.), протекающей по территории национального парка Ману. Биологическая станция, где пряталась Марисоль с Эсмеральдой, была мной придумана, но описания окружающих ландшафтов и хозяйственной деятельности на реке соответствуют действительности. В данном регионе идут активные лесозаготовки, а Пуэрто-Мальдонадо является крупным логистическим хабом региона. Национальный парк Ману поражает огромным биоразнообразием, а описанное шоу попугаев там возможно наблюдать каждый день на закате солнца.
  Бразилия. В романе мы мало коснулись культурных особенностей этой страны и большая часть произведения, происходящая в Бразилии, разворачивается в сельве. Я позволила себе сделать некоторые допущения в описании реки Хавари (Джавари в Бразилии на португальском). Так биологическая станция Палмари, где и закончились приключения Виктории, действительно существует на этой реке, однако, она находится существенно ближе к цивилизации, нежели это описывается в романе. На моторке, на которой путешествуют Виктория и Диего, от Табатинги до станции можно добраться примерно за шесть часов. Также рассказы о том, что на западной (бразильской) стороне реки встречаются преимущественно terra firme (твердая земля), а на восточной (перуанской) варзеас с белыми водами, являются художественным вымыслом и на самом деле по обе стороны реки лежит примерно одинакого сложно проходимая местность. Описание встречи Виктории с ягуаром вполне соответствует действительности. Эти большие кошки практически никогда не нападают на людей, да и случайно повстречаться с ягуаром в сельве практически невозможно. Однако ягуары любопытны и, однажды встретив человека, они могут долго преследовать его по своей обширной территории, не показываясь ему на глаза и не выражая агрессивных намерений. Описанное племя индейцев, живущее на берегах Хавари, было придумано мною и на самом деле является собирательным образом всех диких амазонских племен. На данный момент настоящих диких племен на берегах Хавари не было обнаружено. Ритуал женской инициации, также называемый пелазон, я позаимствовала у племени тикуна. Его обычно проводят после первой менструации девочки. Празднования обычно проходят в полнолуние и на него собираются гости из соседних кланов. Четыре дня девочка играет на барабанах, поет и танцует, а в один из дней ее посещают духи, которых играют жители деревни в церемониальных костюмах. В конце праздника из головы девушки вырывают волос за волосом, это считается подготовкой к боли при родах, однако в современной интерпретации ритуала вырывание волос часто заменяют ритуальными омовениями. Также от индейцев тикуна я взяла культуру выращивания сладкого маниока и изготовления масато, слабоалкогольного ферментированного напитка, напоминающего бражку. Когда-то индейцы тикуна охотились с духовыми трубками, стреляя дротиками, смазанными ядом кураре, но сейчас они предпочитают пользоваться вполне современными ружьями. Другой описанный обряд мужской инициации я взяла у амазонского племени Сатере-маве. Этот ритуал называется тукандера и его описание в романе примерно соответствует настоящему ритуалу. Для изготовления традиционной перчатки используются муравьи-пули (Paraponera clavata). Они печально известны за то, что боль от их укуса можно сравнить с пулевым ранением. Яд этих муравьев содержит нейротоксин, который вызывает сильнейшую боль и онемение рук (боль в тридцать раз сильнее, чем от яда осы). Мальчики и молодые ребята должны продержаться в таких перчатках около десяти минут. Кричать считается признаком слабости, а чтобы стать настоящим мужчиной и получить возможность жениться, надо принять участие в этом ритуале двадцать раз. Описываемый на Хавари ураган Глория (слава, лат.) является мой чистой фантазией, так как обычно все местные ураганы и шторма формируются над Атлантикой и, даже если и заходят на Амазонку, то как правило рассеиваются вскоре после того, как покидают дельту. Однако история знает несколько сильных штормов, что пронеслись и вглубь по Амазонке. Интересно, что ураган был придуман мной задолго до того, как настоящая Глория обрушилась на побережье Испании и Франции в январе 2020 г. Я ошиблась исключительно в акватории, угадав название. Возвращаясь в цивилизованную Бразилию, хочется отметить, что знаменитый оперный театр Амазонас в Манаусе полностью соответствует своему описанию в романе, а вот отель Империал, где останавливался Антонио, выдуманный. Школа самбы Вила Изабел действительно существует в Рио-де-Жанейро и входит в первую лигу самых известных школ этого зажигательного танца.
  Также хотелось бы сказать несколько слов об остальных моментах, не вошедших в вышеуказанные разделы. Испанский горочек Кастельон-дель-Монте (буквально 'замок на холме', Исп.) не существует в Андалусии или где бы то ни было. Его прототипом послужил городок Чинчион в пригородах Мадрида, а также традиционные андалузские белые городки (pueblos blancos), славящиеся своими идеально выбеленными стенами домов и черепичными крышами цвета охры. Описанная схема отмывания денег наркокартелей, в которой участвует Летисья Кастро, вполне жизнеспособна и традиционно используется в Латинской Америке. Деньги переводятся на различные подставные фирмы и фонды, которые часто создаются как благотворительные, затем эти деньги уходят в Мексику, где 'свои' сотрудники отдельных банков обналичивают данные средства и уже налом вывозят их назад в ту же Колумбию. Как правило, основная компания или фонд зарегистрированы в оффшорной зоне, например, в Белизе, что гарантирует ему безопасность и возможность непредставления финансовой отчетности. Кроме того, известны случаи коррупции со стороны американского управления по борьбе с наркотиками (DEA), когда сами агенты выступали в роли наркодилеров, крышевали поставки наркотиков и помогали преступным группировкам устранять конкурентов.
  В самом конце хотелось бы отметить, что в романе множество говорящих имен. Так Виктор\Виктория - это победитель (Лат.), Вероника - приносящая победу (Др. Греческий), Летисья и Сильвия - лесная (Лат.), Марисоль - это сокращение от Maria Soledad (Мария Одиночество, Исп.), известное испанское католическое имя, Эстебан - корона (Др. Греческий), Гектор (Исп. Эктор) - держатель, борец (Др. Греческий), Бурлон - шутник (Исп.), Каймакан - толстосум, человек при деньгах, важный человек (Кол. Исп.), Лобо - волк (Исп.), Пабло - младший, незначительный (Лат.), Тапон - коротышка (Исп.), а Эсмеральда - изумруд (Исп.). Поэтому вовсе не случайно жену Антонио зовут Сильвия, а его возлюбленную Летисья, ведь его судьба решается как раз в той самой сельве. Другой интересный момент, оперативнику Лобо определенно не везет на хромых. В первый раз в Испании его подводит напарник по кличке Хромой, который перепутал Летисью с Вероникой, а второй раз, уже на Хавари, Клаудио, что значит хромой на латыни, с вертолета вновь путает Летисью с Викторией.
  Все персонажи данного произведения были придуманы мною и совпадения с реальными людьми совершенно случайны, однако у ряда персонажей есть свои реально существующие прототипы. Роман получался во многом автобиографичным, хотя для придания истории нужного художественного эффекта многие вещи были дополнены несуществующими на самом деле подробностями, намеренно изменены или просто придуманы от начала до конца.
  
  Благодарности.
  Я выражаю свою признательность всем тем, кто как-либо поучаствовал в создании данного произведения: администрации аэропортов Эль-Дорадо (Богота, Колумбия), Майкетии (Каракас, Венесуэла), Барахас (Мадрид, Испания), альберге Акадиа (Богота) и лично администратору Марии, национальной полиции Колумбии и лично офицеру Рамосу (Богота) за помощь в разрешении сложной ситуации, сети кофеин Juan Valdez и лично Кристине (кофейня на Cra. 6 ## 11-20, Богота, Колумбия), Chenoа (Испания) за прекрасную песню 'Todo irá bien', которую я использовала в своем произведении, Алене (Стерлитамак, Россия) за то, что честно пыталась научить меня играть в покер, администрации форта Сан-Филиппе (Картахена, Колумбия) за доступ к флагу и разрешение на фотосъемку во внеурочные часы, Далоа (Венесуэла) за рассказы о жизни в Венесуэле при режиме У. Чавеса, владельцу сада 'Виктория Рехиа' (Летисия, Колумбия) за то, что простил мне испорченную кувшинку, администрации национальных парков дельта Ориноко и Канайма (Венесуэла) и Ману (Перу), а также лично рейнджеру Лео (Пуэрто-Мальдонадо, Перу) за помощь с фотографией и доступ в парк в вечерние и ночные часы, персоналу исследовательской станции Palmari (и особенно повару Марии 'Прета' за бесподобных жареных пираний) при институте социально-экологического развития долины Хавари (штат Амазонас, Бразилия), Кожу (Амазонас, Бразилия) за бесстрашные ночные прогулки по Хавари и нелегальные вылазки на территорию Перу, всем сотрудникам и хозяину аргентинского ресторана 'Vaca Loca' (C.C 18 Larcomar, Malecón de la Reserva 610, Miraflores, Лима, Перу), Гордону (Англия) за терпение и уроки пилотирования легкомоторного самолета Cessna, Joss Favela (Мексика) за его волшебную серенаду 'La magia de tus ojos', которую я использовала в своем романе, и Karenka (Мексика) за приставучую песенку 'Que te lleve la marea', под которую была написана большая часть этого произведения, Андрее (Колумбия), чья свадьба в Картахене стала прообразом свадьбы в моем романе и Марине (Москва, Россия) за помощь и поддержку в написании этой истории.
  Также хотелось бы сказать отдельное спасибо:
  Ракель (Испания) и Анхеле (Эквадор) - девчонки, вы с головой окунули меня в испаноязычный мир, да так глубоко, что я до сих пор не могу оттуда вынырнуть. Спасибо! Вы самые лучшие!
  Роберто (Италия) - если бы не ты, я бы никогда не смогла придумать образ Антонио. Спасибо за нашу дружбу! И я никогда не забуду тот ресторанчик в Милане.
  Каролине (Коста-Рика) - твой опыт на сцене помог мне создать Лети. Спасибо! Ты такая же сумасшедшая как она, один конкурс меренге чего стоил! До сих пор удивляюсь, как мы тогда победили.
  Маргарите (Перу) - твоя любовь к коке и обширные познания в фармакологии отразились в рассказах Марисоль и Бурлона. Спасибо! ¡La oja de coca no es droga! (Лист коки не наркотик! Исп.).
  Хосе (Испания) - огромное спасибо за твое бесконечное терпение и ответы на мои вопросы об Испании и испанском языке. Место встречи изменить нельзя! Только ночью в Барселоне у фонтана на Пласе-Реаль.
  Насте (Россия) - если бы не твой 'Волк в овечьей шкуре', который вдохновил меня написать свое собственное произведение на тему, то 'В поисках Эльдорадо' никогда бы не было написано. Спасибо!
  
  Автор Изабелла И.,
  13.03.2020.
  
  Роли исполняли.
  Виктор Сергеев - русский лингвист и испанист из Санкт-Петербурга без вести пропавший в Колумбии.
  Виктория Молина - результат случайной шутки Бурлона, личный ассистент Бурлона в картеле Западной долины.
  Летисья 'Лети' Кастро - известная американская певица и поп-дива, колумбийского происхождения, отличающаяся особенной красотой. Возлюбленная и жена Антонио Трентино.
  Марисоль Санчес - высокопоставленный сотрудник наркокартеля Западной долины. Близкая подруга Виктории Молины.
  Вероника Молина - девушка, разыскиваемая наркомафией. Бывшая подружка Бурлона и близкий друг Летисьи Кастро и Антонио Трентино.
  Антонио Трентино - знаменитый американский продюсер итальянского происхождения, муж Летисьи Кастро.
  Полковник Эктор Рамос - Полевой командир FARC, начальник охраны плантаций наркокартеля Западной долины на территории FARC, также тайно работающий на управление по борьбе с наркотиками США.
  Дон Эстебан Лопес - главный управляющий, а затем и глава наркокартеля Западной долины.
  Херардо Мендес - администратор в поместье Бурлона, а впоследствии главный управляющий картеля Западной долины и позднее управляющий Колумбийского картеля.
  Хосе Мария Монтойя - шеф службы безопасности наркокартеля Западной долины.
  Дон Карлос 'Бурлон' ('Шутник') Варгас - наробарон, глава наркокартеля Западной долины.
  Рауль Каберра Диас - погибший жених Марисоль Санчес.
  Дон Аурелио 'Каймакан' ('Толстосум') де ла Крус - наркобарон, руководитель объединенных наркокартелей Кали, а впоследствии Колумбийского наркокартеля.
  Гильермо - дворецкий дона Эстебана.
  Анхелика - любовница дона Эстебана.
  Сеньор Манарола - мексиканский посредник Бурлона и Каймакана, имеющий связи в правительстве США, обеспечивающий передачу товара через мексиканско-американскую границу.
  Лобо ('Волк') - оперативник, один из людей Хосе Марии Монтойи.
  Хромой - один из людей Хосе Марии Монтойи.
  Мигель - финансовый директор Летисьи Кастро.
  Кристина - американская певица, одна из учениц Антонио Трентино.
  Серджо - официант и администратор в итальянской траттории в Лос-Анджелесе.
  Сильвия Трентино - бывшая жена Антонио Трентино.
  Аннабель Мерлен де Тирли - девушка из влиятельной семьи французского происхождения. Ученица, а затем девушка Антонио Трентино. Успешная американская певица.
  Гваделупе - экономка на вилле дона Эстебана.
  Дон Хасинто - младший управляющий наркокартеля Западной долины.
  Джеймс Кэмбелл - профессор Оксфордского университета, работающий на биологической станции на реке Хавари.
  Пабло - друг и позже молодой человек Марисоль Санчес из Венесуэлы.
  Доктор Мартинес - ведущий хирург в клинике Санта-Исабель в Каракасе, Венесуэле.
  Джессика - американская подруга Вероники Молины, а также специальный агент Аманда Паркер управления по борьбе с наркотиками США.
  Сеньора да Сильва - бразилианка, занимающаяся обучением Виктории Молины в поместье Бурлона.
  Диего - один из садовников в поместье Бурлона. Индеец из племени тикуна из Перу. Друг и в последствии молодой человек Виктории Молины.
  Сенатор Руис - один из сенаторов колумбийского парламента, избирательную компанию которого финансировал Каймакан.
  Альберто - бывший заместитель Хосе Мария Монтойи, ненадолго ставший во главе службы безопасности наркокартеля Западной долины, после отстранения Хосе Бурлоном.
  Эдурадо 'Тапон' ('Коротышка') Кампос - высокопоставленный представитель перуанского наркокартеля сельвы и позже новый финансовый директор Летисьи Кастро.
  Дон Винсенте - бывший (до дона Эстебана) главный управляющий картеля Западной долины.
  Дуглас - личный адвокат Антонио Трентино.
  Пьер де Тирли - глава группы компаний De Thirly Group, влиятельный американский бизнесмен французского происхождения, отец Аннабель де Тирли.
  Раймундо Сантос - друг Летисьи Кастро, владелец яхт-клуба в Бразилии.
  Сэмуел Джонсон - один из руководителей управления по борьбе с наркотиками США, а впоследствии губернатор штата Калифорния в США.
  Кармен - близкая подруга Марисоль Санчес, няня Эсмеральды.
  Эсмеральда - родная дочь Виктора Сергеева и Марисоль Санчес и приемная дочь Летисьи Кастро и Антонио Трентино.
  Дон Маурисио - формальный руководитель перуанского наркокартеля сельвы.
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"