Аннотация: Китай уже открыл эту дверь, но что ждёт нас за ней?
Котенок жалобно пискнул, дернулся и затих. На мордочке выступила кровавая пена, стекленеющие глаза подернулись мутной пленкой.
- Эх, не рассчитал!
Кудрявый мальчик сердито сплюнул под ноги и концом палки пошевелил рыжий трупик. Говорят, если перебить позвоночник, то отнимутся ноги. Эдик решил проверить сам. Котенка он нашел возле мусорных баков. "А с попугаем этой дуры Ренаты интереснее было", - подумал он, вспоминая как истошно верещала горящая заживо птица.
- Эдик, милый, ты дома? - послышался ласковый голос.
- Иду!
Он быстро огляделся, схватил котенка за хвост и швырнул его к забору, под куст жимолости. Паренек едва успел откинуть в сторону палку, как у ведущей в сад двери появилась высокая, грациозная шатенка в брючном костюме. Полные губы молодой женщины изогнулись в приветливой улыбке, но зелено-карий прищур не скрывал тревоги.
Мать отметила взглядом перемазанные ягодным соком пальцы и рот сына и расслабленно засмеялась:
- Ну и как, вкусно?
- Ага! Вон на том кусту самые сладкие ягоды.
- Да, это тебе не синтетическая дрянь из супермаркета! Натуральное ничем не заменишь! Скоро обед. Беги умойся.
Эдик скользнул мимо неё. На мгновение она задержала его, прижала к себе, коснувшись ладонью русых кудрей. Глаза её затуманило нежностью. Сын нетерпеливо передернул плечом и, высвободившись из материнских объятий, побежал в ванную. Лиза огорченно вздохнула: сыну было только семь, но вел он себя точно ершистый подросток с постоянно меняющимся настроением. Она усмехнулась, вспомнив, какие идеалистические картинки рисовало её воображение при мыслях о ребенке - маленькое беззаветно любящее её существо, доверчивый, полный радости и любви малыш...
Вообще-то, дети - это было последнее, о чем думала Лиза, выходя за Максима Шаталова. Их брак был предопределен финансовыми узами двух семей. Так что никто особо не спрашивал Лизу, хочет ли она стать женой Макса. К счастью, с детства питавшие друг к другу интерес, Макс и Лиза не видели в этом браке ничего противоестественного. Новая семья Шаталовых служила эталоном добродетельной предприимчивости. Муж воротил бизнесом, жена избегала скандальных мест, не была замечена ни в одной компрометирующей её или мужа истории. Она старательно ухаживала за собой, тратила массу времени на стилистов и портных, устраивала приемы, благотворительные балы, способствовала украшению имиджа семьи.
Дом был полная чаша, не хватало только детей. Здоровье супругов сомнений не вызывало. Перед свадьбой жених и невеста прошли всевозможные медицинские тесты. Однако, по непонятным причинам, беременность не наступала. Видимо, это был один из тех уникальных случаев, когда медицина не давала внятных объяснений происходящему. Давно уже ставший рутинным метод ЭКО тоже не принес плодов в самом прямом смысле слова. Эмбрионы отторгались, гибли.
Беспечная уверенность Лизы в том, что она без проблем станет матерью переросло в смятение, готовое уступить отчаянию и панике. И все же, Лиза еще не подошла к той черте, перешагнув которую жаждущие иметь ребенка женщины готовы на все.
Макс поначалу проявил удивительное терпение. В конце концов, он был не против и суррогатного материнства. Существовал еще вариант, очень дорогостоящий, но Максим не был уверен, что Лиза когда-нибудь на него согласится. Она не теряла надежду, родить сама, без всяких искусственных вмешательств, и даже на ЭКО решилась не сразу. О том, что бы нанять женщину для вынашивания их ребенка она и слышать не хотела. Мысль, что её ребенок будет расти под стук чужого, наполненного корыстью сердца, была ей ненавистна и омерзительна.
Дни шли за днями, месяцы за месяцами, клан Шаталовых стал проявлять недовольство отсутствием наследника. В итоге Макс сдался и однажды утром объявил Лизе, что уже распорядился о поиске подходящей женщины.
- А меня ты спросил?! - от гнева у Лизы задергалась бровь. - Я тебе говорила: нет, нет, нет!
- Я хочу, что бы у нас был сын! И мне уже все равно, кто его выносит!
- Зато мне не все равно!
Раскрасневшись от обиды, Лиза выбежала из дома и села в припаркованный у подъезда автомобиль. Шурша колесами, он выкатился за ворота и резко набрал скорость.
Она мчалась по шоссе к синеющей на горизонте полоске моря. Мимо неслись поросшие тенистыми рощами холмы, изумрудные лужайки, нарядные дома. Снедаемая злостью, женщина пропустила указывающий поворот знак. На бешенной скорости машина вылетела за парапет и рухнула под откос...
Первый, кого Лиза увидела, очнувшись, был Макс.
- С возвращением, дорогая! - он осторожно поцеловал её.
Лиза с удивлением оглядывала спальню. У самой кровати стоял какой-то пульт. Жидкокристаллический экран светился абстрактными рисунками. Кровать не была тем ложем, на котором супруги Шаталовы провели немало восхитительных часов. Теперь Лиза лежала на чем-то, напоминающем космический корабль, нашпигованный электроникой и опутанный проводами. Пожилой мужчина в докторской пижаме с радостно-озабоченным видом водил пальцем по сенсорному экрану пульта. Сивые усы доктора смешно топорщились.
- Что это? Зачем? - хрипло спросила Лиза.
Слова застревали в горле, вялые губы не слушались.
- Лизонька, ты попала в аварию. Теперь уже все позади, ты поправляешься. Выздоравливай, я соскучился - шепнул Макс, целую её в шею. - У меня для тебя есть сюрприз.
Авария? Лиза изо всех сил старалась вспомнить, что с ней произошло. Прохладная волнистая ширь, бирюзовый всполох бездны и...Дальше была тьма. Глухая и липкая.
- Доктор! Ей плохо! - как сквозь толщу воды услышала Лиза и потеряла сознание.
Но жизнь уже проснулась в ней. Вскоре она уже пробовала сесть. Через открытое окно ветер доносил терпкий аромат спеющих мандаринов. Сообразив, что маленькие светящиеся цифры в уголке пульта - это календарь с часами женщина ахнула: седьмое октября две тысячи тридцать девятого года! Значит, на краю жизни и смерти она маялась почти год!
К ноябрю Лиза так окрепла, что отпала нужда в ежесекундном аппаратном контроле. Наступил день, когда Иван Николаевич внимательно осмотрел пациентку, просканировал её тело портативным томографом и, считав данные с монитора удовлетворенно прищёлкнул языком.
- Елизавета Дмитриевна, еще немного и вы будете абсолютно здоровы!
- Настолько, что смогу иметь детей?
- Голубушка, не стоит об этом волноваться.
Тут в дверях спальни показался сияющий Макс.
-Лизонька, помнишь, я обещал тебе сюрприз?
- Да, - думая над словами доктора, машинально ответила она.
- Катерина! - позвал муж кого-то, и Лиза невольно напряглась.
На зов явилась девушка, в руках у неё был сверток, при виде которого сердце Лизы подпрыгнуло и заколотилось где-то под самым горлом. Максим осторожно взял конверт из рук Катерины и поднес к Лизе. В ворохе кружев виднелось личико младенца.
- Ты! Я не хотела так, - она ткнула дрожащей рукой в сторону Катерины, - ты знал это! Зачем?
- Успокойся, милая! Катерина лишь кормилица и няня. Наш сын вырос под стук твоего сердца.
- Я не понимаю, не понимаю...
Вот так, выйдя из комы, Елизавета Шаталова узнала, что стала матерью. Такие случаи были известны врачам и раньше. Вернувшаяся с того света, потрясенная неожиданным материнством, Лиза чувствовала себя как в дурно-счастливом сне, где вязкая одурь кошмара переплетена со звонкой пестротой радостных видений. Ребенок был её. Она прикипела к нему, едва прикоснулась к теплому тельцу. Крошка открыл глазенки, требовательно запыхтел, но, прижатый к груди, сладко смежил веки и, смешно распустив губки, заснул.
Окрыленная новым неописуемым чувством, Лиза окончательно выздоровела и с жаром отдалась материнским заботам. Полгода пролетели незаметно. Няни в доме Шаталовых были скорее атрибутом состоятельности. Лиза вполне могла бы обходиться без них. Она не уставала возиться с сынишкой, проводила с ним все свободное время, свела к минимуму свое участие в светских мероприятиях, и уже не так тщательно следила за модой. Макс с удивлением наблюдал, как его жена постепенно превращается в наседку, но главное - у него теперь был сын, законный наследник и это мирило его с Лизиными причудами. В конце концов, он, не кривя душой, рассказывал всем, какая замечательная мать получилась из Лизы.
Младенец рос неспокойным, плаксивым. Со временем младенческая плаксивость сменилась капризными криками: добиваясь своего, Эдик мог орать часами. Вопреки ожиданиям, темпераментная Лиза проявила редкое терпение. Первые шаги, первые слова ангелоподобного малыша, с пронзительно голубыми глазами и золотистыми кудряшками вызвали в ней дикий восторг, почти экстаз. Впрочем, подобные чувства знакомы большинству родителей.
Минул год, второй, третий. Капризы маленького Шаталова приняли более изощрённый характер. Эдик то вдруг наотрез отказывался одеваться, щипал и даже кусал няню, пытавшуюся надеть на него трусики, то за завтраком резко скидывал со стола тарелку с кашей и плевал в стакан с молоком. Лиза изо всех сил старалась держать себя в руках, не быть слишком строгой или, наоборот, снисходительной, чтобы не провоцировать сына на ответную агрессию, не создавать иллюзию вседозволенности.
Однажды, гуляя с сыном в саду, Лиза увидела, как мальчик топчет муравьев. На розовом личике не было страха, брезгливости или любопытства. Эдик давил насекомых с каким-то странным азартом, злобой и удовлетворением.
- Что ты делаешь, сынок? Они не сделали тебе ничего плохого!
- Сегодня распустились орхидеи. Пойдем посмотрим. Это так красиво!
- Не хочу!
Истерично взвизгнув, Эдик выдернул ладошку из пальцев матери и демонстративно стал топать ножкой по тропинке, давя разбегавшихся мурашей.
Подобные случаи повторялись снова и снова. Иногда мальчик был просто неуправляем, и даже без видимых причин впадал в такую ярость и гнев, что успокоить его могло лишь вмешательство врача. Кроме того выяснилось, что Эдик совершенно не умеет ладить со сверстниками. Вернее, ладить он, как раз, и не пытался. Оказавшись в детской кампании, он безошибочно угадывал в ней самого слабого и принимался донимать его. То толкнет, то сломает его игрушки, то обзовет, то отберет карандаши. Везде, где появлялся маленький забияка вспыхивали ссоры, драки и плач. Пропадая на работе, Макс видел сына редко и в ответ на Лизины жалобы только отмахивался: настоящий мужик растет, не размазня какая-то!
Время шло, проделки Эдика становились все злее, к тому же он научился мастерски лгать и даже уличенный в содеянном, нагло оправдывался, изворачивался и строил из себя невинную жертву оговора. В гимназии, куда отдали мальчика, к этому прибавилось нарочитое непослушание, дерзкое, даже с бравадой. В конце концов, Эдика перевели на домашнее обучение. Наделенный острым умом, мальчик все схватывал на лету, но учиться не хотел, сбегал с уроков, портил учебные пособия, грубил учителям.
Найти прислугу и учителей было все труднее и труднее. Даже за большие деньги люди не хотели терпеть маленького тирана. Лиза тоже отчаялась. Психологи, к которым она обращалась, назначали физиопроцедуры, успокаивающие лекарства, курсы специальных занятий. Все это ненадолго сглаживало ситуацию, дарило призрачную обманчивую надежду, но кардинальных изменений не приносило.
Елизавета Дмитриевна чувствовала, что с сыном происходит что-то ненормальное, неподвластное её пониманию и любви. Она винила себя, винила Макса, жила в постоянном напряжении и ожидании беды. Стала замкнутой, необщительной и уже сама нуждалась во врачебной помощи.
Поэтому она ничуть не удивилась, когда горничная Рената объявила, что её хочет видеть доктор господин Вержинский. "Очевидно, Макс позаботился", - усмехнулась она и кивнула:
- Хорошо, пусть войдет.
- Вержинский Анатолий Михайлович, - представился Лизе высокий сухощавый мужчина. Крутой подбородок, густые брови и серебристый ежик волос. Он выглядел бы очень респектабельно, если бы не большие, как-то по-детски оттопыренные уши, придававшие ему несколько озорной вид.
- Вас прислал Максим Геннадьевич? Право не стоило. Я чувствую себя нормально.
- Нет, речь пойдет не о вас. Хотя... Моя специализация - патология детской психики. В последнее время ко мне часто обращаются родители детей, проявляющих крайнюю агрессивность и жестокость. Вообще такая поведенческая форма встречается довольно редко. По крайней мере, так было раньше. Обобщая результаты работы с подобными детьми, я обнаружил, что все они появились на свет с помощью биомамы...
- Я не понимаю, зачем вы мне это говорите, - перебила его Лиза, - нашего сына Эдика выносила и родила я.
- Вы уверены?
- Да. Плоть от плоти, кровь от крови - он мой. Пусть я ничего не помню...Боже ... , -пошатнувшись, простонала женщина, - так значит... Извините, я должна поговорить с мужем.
Едва владея собой, Лиза шагнула к двери, давая понять, что визит окончен.
- Вот моя визитка, - Вержинский оставил на столе светящийся кусочек пластика. - Вы можете связаться со мной в любое время.
После ухода доктора, Лиза долго не могла прийти в себя. На бледном, покрытом бисерными капельками пота лице отражались гнев, обида и отчаяние. Наконец она глубоко вздохнула, подошла к терминалу связи и коснулась экрана. Пальцы её дрожали. На мгновенно вспыхнувшем экране появился недовольный Макс.
- Приезжай. Мне срочно нужно с тобой поговорить.
- Дорогая, я занят. Потерпи до вечера.
- Нет. Ты должен приехать сейчас, немедленно. Это очень важно!
Горячая волна обметала грудь, Лиза почувствовала, что задыхается.
- Елизавета! Лиза! А черт!
Будто слепая, Лиза добралась до дивана, села, откинув голову на спинку и замерла. Лишь мелкое подергивание края верхней губы выдавало её напряжение.
В дверях появился запыхавшийся Макс:
- Что за капризы, милая?
- Зачем ты меня обманул? Как ты мог! - глухим, готовым сорваться в рыдание голосом спросила жена.
Взглянув в потемневшие, полные муки глаза жены, Максим понял, что отпираться бессмысленно.
- Доктора сказали, что ты можешь выйти из комы в любую минуту, а можешь остаться в таком состоянии навсегда! Я мечтал, что бы у нас был ребенок. Да, суррогатное материнство было самым простым выходом, но ты ведь и слышать об этом не хотела! Пойми, я верил, что ты вернешься ко мне и решился на этот шаг, потому что не мог предать тебя! Ты не представляешь, как далеко шагнула медицина. Специальные датчики списали тысячи физиологических параметров твоего тела. Видео записи из семейного архива помогли воспроизвести твой голос, смоделировать его изменения в разных эмоциональных ситуациях, озвучить им разговоры, колыбельные песни, чтение вслух. Ребенок слышал твой голос, ощущал ритм твоего сердца, твоего дыхания. Все, как ты хотела, дорогая! Боже, я сделал это только ради тебя! Лиза, главное, у нас есть сын, а как он появился на свет не так уж и важно!
По лицу женщины покатились слезы.
- Оставь меня. Я должна подумать.
- Радость моя, я сделал это для тебя, - еще раз повторил Макс, закрывая за собой дверь.
До вечера Лиза не выходила из кабинета. Она то шагала из угла в угол, то обессиленно падала в кресло. Носовой платок в её руках был совсем измят. Отбросив его, она решительно взяла докторскую визитку и вставила в щель телетерминала.
Они сидели на скамейке в тенистой аллее старого парка. Доктор выглядел усталым, все время нервно озирался и втягивал голову в плечи.
- У меня мало времени, поэтому сразу перейду к делу. Я располагаю неоспоримыми доказательствами того, что искусственная матка не может заменить женского лона. Мне удалось получить доступ к базе данных корпорации .С тех пор, как биомаму запустили в серию, родилось больше десяти тысячи детей. Еще столько же семей ждут своей очереди. И это только в нашей стране. Я обследовал около половины. У всех детей уровень агрессии существенно выше среднего. Вообще агрессия - это нормальный компонент взросления. Её испытывают все дети. К сожалению, существует гиперагрессия или чрезмерная жестокость, сопряженная с садистскими наклонностями, отсутствием сострадания и навязчивым желанием причинять кому-нибудь боль. Это, без сомнения, патология. Как у вашего ребенка.
- Но...
- Я знаком с его медицинскими документами, - предупреждая её возражения, сказал Вержинский. - Елизавета Дмитриевна, вы понимаете, что происходит? С тех пор, как создали искусственную матку, прошло уже пятнадцать лет, но до сих пор, получить желанное дитя, либо избавить себя от тягостей беременности, перерыва в карьерном росте могут немногие, слишком это дорогое удовольствие.
Корпорация, контролирующая этот бизнес, имеет огромные прибыли. Ей наплевать на психическое здоровье появляющихся с помошью биомамы чад. Кстати, поначалу никто не увязывал аномальную агрессивность со способом появления детей на свет, потому что у одних это проявлялось раньше, без видимых причин, у других - гораздо позже, после каких-либо стрессов, резкой смены климата, обстановки. Да и к психологам обращается не каждый родитель. Многие просто не хотят выносить сор из избы, кто-то не желает видеть в поведении ребенка существенных отклонений, у некоторых опускаются руки.
Я и несколько моих коллег пытались доказать руководству корпорации, что дальнейшее использование биоматки преступно, что проект надо срочно закрывать! Мы уверены, что никакая, даже самая совершенная техника не заменит человеческой любви! Ребенок в чреве матери питается не только её плотью и кровью, но и её любовью. Зародыши, лишенные материнской любви, взращенные искусственной утробой, развиваются в ущербных детей. Природу не обмануть! Основа мира - любовь! Её отсутствие приводит к краху, порождает бездушных монстров. Так вот, из трех моих коллег бесследно исчезло двое. Уверен, следующим буду я.
- Доктор, что мне делать с моим ребенком? Я люблю его, ведь это мой сы... - осеклась на полуслове Шаталова.
- Боюсь, психологи здесь беспомощны, его ждут психиатры. Насколько подобные изменения психики будут поддаваться фармакологической коррекции, сказать трудно. Увы, нейролептики подавляют личность, и лишь загоняют проблему внутрь. Только представьте, какой куш отхватят фармацевты, сбывая свои препараты несчастным родителям! А что ждет общество, которое наводнят аномально жестокие личности? Я не могу вам ничем помочь, но вы можете помочь другим, остановите эту машину! У вашей семьи есть деньги, связи. Люди должны знать правду! Пока не поздно! Прощайте.
Доктор порывисто встал и быстро зашагал к выходу из парка. Пронизанный солнцем, парк дышал золотистым теплом. Уютно шелестела листва, звонко щебетали птицы, над цветами деловито кружили пчелы и только торопливые шаги доктора нарушали атмосферу умиротворения и покоя.
Елизавета Дмитриевна проводила мужчину долгим взглядом и зябко передернула плечами. Сказанное Вержинским испугало, внесло еще большее смятение в истерзанную душу несчастной женщины. Она чувствовала себя искалеченной и раздавленной, как те жалкие мураши под ногой разгневанного Эдика.
Из горестного оцепенения её вывел свист и улюлюканье. Лиза повернула голову на шум и увидела, как по боковой аллее пробежал мальчик лет десяти. За ним с криками, свистом и руганью гналась толпа мальчишек постарше. Даже издали было видно, какие злые, беспощадные были у них лица.
Упоенные силой, хулиганы явно забавлялись погоней за одинокой жертвой. Спустя миг, крики растворились в извилистых парковых аллеях.
Шаталову будто подменили. Губы резко поджались, меж бровей пролегла складка, на скулах выступил румянец. Теперь это была полная решимости, готовая к борьбе женщина.