Аннотация: Что снилось в ту ночь нашим мамам и папам?
У черта на куличках - так мама отозвалась о городе, в который я, вчерашняя школьница, собралась ехать, учиться дальше. Ни родни, ни знакомых у нас там не было. К счастью, родители обладали изрядной долей авантюризма и непоколебимо верили в мои моральные устои.
"Абитура", экзамены и "сельхозка" пронеслись шумной ярмаркой лиц и лавиной знакомств. Особенно близко сошлась я с Иринкой. Сдружила нас общая страсть к баскетболу. Проявив известную пронырливость, мы заполучили в общаге комнату на двоих - немыслимое, для первого курса, везение!
Легко, как бывает лишь в юности, делили мы с подругой и мысли, и степешные рубли, и нехитрый гардероб. Девчонки часто ссорятся из-за парней, но нам это не грозило. Мой - томился в армии, у Иринки полыхал роман с одноклассником, жившим в другом городе. Парни писали нам длинные нежные письма. Мы перечитывали их перед сном, как непременную сказку на ночь.
Учились мы в разных группах и вполне прилежно. В свободное время бегали в кино или пропадали в спортзале, а по вечерам предавались оргиям эпистолярного жанра, строча предметам любви стихи совместного производства. Наши предки могли спать спокойно.
Жизнь была прекрасна и удивительна, но однажды я вернулась с занятий и застала Иринку на полу, в ворохе драных писем. Лицом бедняга уже здорово смахивала на распаренного китайца. Горестно скуля, подруга вытерла заплывшие мукой глаза и ткнула пальцем в единственный целый помятый листок. Но все было понятно и так.
В порыве жаркого сочувствия, я плюхнулась рядом и, на руинах хрустального замка первой любви, мы взревели, затрубили как не доеные коровы.
Уже стемнело, когда мы, наконец, отрыдались, отсморкались, сложили в суповую тарелку фотки подлого изменника и торжественно предали огню.
- А не жахнуть ли нам водки? - задумчиво глядя на сизый дымок, протянула Иринка.
Это простое и такое уместное, вроде, предложение ввергло меня в ступор. В стране, где с водкой встречают из роддома и провожают в лучшие миры, я умудрилась вырасти, не зная вкуса столь почитаемого народом напитка. Мама всегда предпочитала вино, отец - язвенник после выпивки долго и жутко мучился, что в значительной мере повлияло на мою заочную ненависть к алкоголю, особенно к водке. Припомнив знакомство с Иринкиными родителями, я отсекла всякую надежду на её опытность в этом деле.
- Да, надо выпить! - подруга метко швырнула загаженную тарелку в мусорное ведро.
По скорой расправе с дорогим студенческому сердцу имуществом, стало ясно, что она не шутит.
- Надо, так надо! - отозвалась я, лихорадочно соображая, где и как добыть спиртное.
Поздний час, конец месяца и два рубля мелочью, выуженные из всех карманов и заначек, грозились похоронить даже мысль о предстоящем грехопадении.
Но, выражаясь гениальными словами Ильфа и Петрова, Остапа понесло. Велев подруге выметать мусор прошлого и готовить закусь, я поскакала по этажам нашей "трешки", искать вожделенный продукт.
Увы! Собратья по курсу либо все выпили, либо жопили. Одногрупницы оказались милосерднее, но смогли пожертвовать лишь бражку из клубничного варенья. Пришлось довольствоваться этим.
С закусью дело было не лучше: горбушка хлеба, подсохший плавленый сырок и горка жаренного на маргарине лука, живописно заляпанного завалявшимся в холодильнике яйцом.
Рюмок в нашем хозяйстве не водилось. С подозрением понюхав бурую жижу, мы наполнили стаканы.
- Чтоб ему, козлу вонючему, пусто было!
На вкус бражка напоминала перезревший квас и особого впечатления не произвела. Разочарованно заглянув на дно стаканов, мы вяло пожевали сырок и сошлись во мнении, что это нас не возьмет!
Для борьбы с прыщавой напастью, Иринкина мама прислала нам лимонный лосьон. Пахучая изумрудного цвета жидкость расходовалась весьма бережливо и внушительный, миллилитров в триста, флакон был почти полн. Основным компонентом лосьона являлся спирт! Мы радостно взвизгнули, и средство от прыщей превратилось в целебный бальзам для израненных душ.
Пить решили помаленьку. Разлили, заправски чокнулись и опрокинули стаканы в рот. Это было нечто! Казалось, в глотку вкатился ядовитый, изрыгающий лимонный пламень еж! В носу запищало, заскребло.... Сопли, слезы... Выпучив глаза, мы кое - как проглотили изумрудную пакость и яростно накинулись на закуску. Тут бы остановится: побаловались - и хватит, но приятное тепло в желудках и взыгравшая молодецкая удаль требовали продолжения банкета. Мы наладили по второй.
- Надо разбавить, - в последний миг осенило Иринку.
Разведенный водой, кристально прозрачный лосьон вдруг превратился в грязно-зеленую муть весьма похожую на не раз виденный в кино самогон. Муть эта пилась гораздо лучше, и, освободившись от технических проблем, мы снова предались уже слегка подзабытому горю. Что снилось в ту ночь нашим мамам и папам?
Утро встретило мерзким духом лимона, бражки и перегара. В зеркале косорылились опухшие бледно-серые рожи, ни дать ни взять - восставшие мертвецы! Ливер дрожал, в мозгах резвились отбойные молотки. Тошнило. По комнате, будто Мамай прошел; на усеянном пеплом полу валялся пустой флакон. Мы выпили все!
Нет худа без добра! Похмельные страдания напрочь затмили душевные муки. Зеленей зеленого, наш первый змий потряс коварным двуличием и надолго отбил охоту новых встреч.
С той поры утекло немало воды. Не знаю, как у Иринки, а мои отношения с алкоголем так и не сложились: страх неминуемого похмелья убивает всякое желание пить. И лимоны я с тех пор не люблю. А вот цвет изумруда неизменно уносит в юность, к верной подруге и веселой студенческой жизни.