За столом я думала о чём угодно, только не о том, что случилось несколько минут назад, хотя, больше всего, мои мысли занимал ночной приступ Кариса. Где-то в промежутке между мясной похлёбкой и пирожками с вареньем, меня словно оглушило: записка Веданы! О, Богиня, как всё просто - мы же в Вельте, нужно только найти Его Магичество Эстина и передать привет от Яриты!
Я чуть не рванулась из-за стола прямо на улицу магов, но вовремя остановилась - мало найти этого Эстина, он ведь может и отказаться, значит, надо идти туда вместе с Карисом, чтобы маг точно не отвертелся. И это намного сложнее - такого упрямца, как мой брат, ещё поискать, а уж на лечение, его и калачом не заманишь.
После завтрака у нас обычно утренняя тренировка, но сегодня Карис будет упражняться один. Я еле дождалась, пока он выйдет из-за стола и отправится за кинжалами: разговор предстоит серьёзный, не объясняться же нам на заднем дворе.
Когда я зашла в комнату, брат как раз доставал кинжалы из сундука, и обернулся только на шорох закрывающейся двери.
- Дара, ты же вроде стирать собиралась?
- Стирка никуда не денется, - отмахнулась я. - Мне надо с тобой поговорить.
- Что-то мне это не нравится... - как бы про себя, заметил Карис.
Я вдохнула поглубже, и ринулась в бой:
- Карис, мне Ведана посоветовала, если попадем в Вельту, найти одного мага, чтобы он тебя посмотрел, я...
- Нет, - отрезал Карис. - Хватит с меня магов.
- Но, Ари, почему? - я растерянно уставилась на брата. - Я же хочу, как лучше...
- Нет, - зелёные глаза стали ледяными. - Маги здесь не помогут.
- Откуда ты знаешь? - не отставала я. - У нас в деревне мага не было.
- Эх, сестрёнка, - Карис коротко и зло рассмеялся, - думаешь, это пять лет назад началось? - Я осела на лавку, потеряв дар речи. - Ты просто не помнишь, маленькая ещё была, не понимала. Папа с мамой почти всех вельтских магов тогда обошли, мы с отцом даже в Раттею ездили...
Я помню, - прошелестела я сразу севшим голосом, - вас три недели не было. Ты мне привёз подарок - голубую стеклянную капельку на шею.
- И ты её ни днём, ни ночью не снимала, - улыбнулся Карис.
- А потом потеряла, когда купались. Вроде бы шнурок развязался, и ты нырял, пока не достал её.
- Ещё бы, ты тогда ревела на всю бухту. И где эта подвеска теперь?
Я слабо улыбнулась:
- В мешочке лежит. Цела до сих пор. Ари..., а что маги?
Карис закрыл крышку и медленно опустился на сундук, сверкнув глазами:
- Ничего. Разобрали чуть ли не по костям, всяких учёных слов наговорили, и никто в мою голову лезть не пожелал. - На его виске неистово билась жилка. - Так что висеть мне у тебя на шее до конца дней, - брат дёрнул плечом и опустил голову, уставившись в пол.
Я рванулась к нему и обняла. Карис судорожно вздохнул, пряча лицо в моих волосах, а потом прижал меня к себе, крепко, почти до боли.
- Пожалуйста... - чуть слышно прошептала я, - ради меня...
Это было подло, так бессовестно воспользоваться его слабостью, однако, я не могла не попытаться, для его же блага. Карис чуть отстранился, и пристально посмотрел мне в глаза:
- Нет.
Я ненавидела сама себя, за то, что сейчас сделаю, но другого выхода он мне не оставил. Ари, словно очнувшись, слегка ослабил объятия, и я скользнула вниз.
- Умоляю! - выдохнула я, падая на колени.
- Дара! - короткий полустон-полукрик. Брат тут же сделался белее простыни, и выдавил:
- Да.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Я поднялась, не глядя на Кариса, подхватила в углу, у двери, корзину с грязным бельём, и вышла.
К бельевой я шла наугад, почти ничего не видя из-за пелены подступивших слёз. Да, иначе было нельзя, но как же мерзко на душе - не просто разбередить рану, а ещё и всадить в неё кинжал! Карис не простит.
Войдя в бельевую, я сразу распахнула окно настежь, не терплю закрытых комнат, к тому же от горячей воды душно, пусть хоть ветерок продувает, иначе задохнуться можно.
Стирка - очень удобное занятие, руки заняты, зато голова свободна, думай о том, о чём хочешь. Но сейчас мне совсем не хотелось думать, а раз не надо думать, значит, будем... петь.
- Травушка расскажет мне о том, что случится, (1)
Пропоет мне песню ночную...
Ляжет мне рассветною росой на ресницы,
Расплетет мне косу тугую.
Солнце взойдет в огне,
Позовет в дорогу далече,
Но не подняться мне,
Не лететь к нему да навстречу...
Сколько раз я видела пожар-пепелище,
Сколько я ночей сна не знала.
Сколько мое сердце ошибалось, но все ищет -
Да судьбы своей не узнало.
Поздно ли, рано ли
Отыскать тропинку другую,
Чтоб из чужой земли
Возвратиться в землю родную...
Забери меня с собою ты, перепелка,
Уведи в чащу глухую.
Стану серой птичкой незаметной - да и только,
Растоплю тоску ледяную.
Заслышав шаги, я обернулась. Сердце тревожно сжалось: неужели Ари? Но в дверном проёме возник кое-кто другой.
- Растопить 'тоску ледяную', - он хитро подмигнул. - Красивые девушки не должны замерзать, тем более, от тоски. Могу я пригласить тебя на прогулку верхом?
'Почему бы и нет? Стирку я почти закончила, день свободный, а Карису на глаза лучше не попадаться хотя бы до вечера'.
- Хорошо. Подожди немного, бельё развешу. Лен... ты знаешь Его магичество Эстина?
- Кто же его не знает. Глава всех магов Вельты. А зачем он тебе понадобился, если это не тайна?
- Привет передать.
- Его сейчас нет в городе. Уехал на Большой совет в Раттею. Будет нескоро.
- Готово, - я повесила на верёвку тёмно-зелёное платье и повернулась к Лену. - Я мигом, только переоденусь.
'Интересно, это ещё почему? Посмотрим... я люблю сюрпризы'.
Уже на пороге комнаты я вспомнила: дорожная одежда осталась в фургоне, придётся идти на задний двор. А там Карис...
Если бы вчера мне кто-нибудь сказал, что я буду стараться незаметно, словно мышка, проскользнуть мимо родного брата, я бы только рассмеялась, но что поделаешь: всё когда-нибудь случается впервые.
Волчий дар не подвёл, Ари услышал только шорох двери, а судя по свежей россыпи щепок вокруг мишени, он был зол, как сто чертей.
Я быстро переоделась, собрала волосы в хвост, но перед дверью замешкалась - сказать или не сказать?
'Наверно, всё-таки лучше сказать, а то потом, не дай Богиня, искать начнёт'.
Встав на пороге, я сообщила Карису в спину:
- Я с Леном. Верхом прокатимся, - и, не дожидаясь ответа, как можно быстрее, скрылась за углом.
Выйдя за ворота, я не поверила собственным глазам.
Лен ждал меня верхом на вороном жеребце, держа в поводу... самое настоящее чудо! - изумительную серебристую кобылку.
- Нравится?
- Лен, как зовут эту прелесть?
- Серебрянка. Тебе помочь?
- Нет, не надо, - я осторожно подошла поближе.
'Ну почему я не догадалась взять что-нибудь вкусное?!!'.
Досада на собственное скудоумие, похоже, так явно отразилась на моём лице, что Лен усмехнулся и вытащил из седёльной сумки яблоко.
- Держи!
После нескольких минут воркования с моей стороны, и похрустывания - с её, мы с Серебрянкой прекрасно поладили, и я взлетела в седло.
Лен улыбнулся и тронул вороного. По городу мы проехали шагом, как и положено законопослушным наездникам, но за воротами Лен сразу же пустил коня в стремительный галоп. Серебрянка держалась вровень с красавцем-жеребцом, без усилий, играючи.
Дорога, бурой от пыли лентой, стелилась под копыта лошадей, в лицо дул свежий ветер, а с неба проливало щедрые потоки лучей ослепительно-яркое солнце.
Уловив проблеск одобрения во взгляде Лена, я, в глубине души, поблагодарила Кариса. Он, помня мои мучения во время побега, решил научить меня по-настоящему ездить верхом, и, при любой возможности, немилосердно гонял весь этот год. Как только у него хватило терпения - ведь к Бурану меня, особенно вначале, приходилось чуть ли не тащить за шиворот.
Через час Лен свернул с главной дороги на неприметную тропку, вьющуюся между холмами. Серебрянка без понуканий направилась следом, а Лен мимоходом заметил:
- Вы очень друг другу подходите, Серебрянка и Серебряная Тень.
- Как... - я чуть не выпала из седла, - откуда ты узнал?!!
- Спросил. Серый Странник просил передать, что семья скучает и ждёт.
- Лен... у тебя есть прямой переход к нам?
- Нет, мне ответили песней.
- А почему не посмотрел? Так проще.
Лен слегка смутился:
- Не был уверен, что ты позволишь.
- Спасибо за вести, - я подъехала почти вплотную:
'Можно?'
Лен остановил коня поперек тропы и повернулся ко мне:
'Конечно, каэнне'.
Пристальный взгляд, глаза в глаза, и я растворяюсь в стальном блеске. Воля, мощь и, прозрачно-обжигающий холод.
- Ты просто кладезь тайн, - улыбнулась я. - Ещё далеко?
- Нет, почти приехали. Дальше - пешком, всего пару шагов.
- А лошади? - забеспокоилась я.
- Не бойся, они приученные, никуда не уйдут.
- А если...
- Никаких 'если', - хмыкнул Лен. - Чёрный Вихрь обучен для боя. Тому, кто рискнёт их увести, я не позавидую. - Он спрыгнул с коня и подошёл к Серебрянке. Но помощь мне не требовалась, я соскользнула с седла, не задев даже его плеча.
Лен искоса глянул на меня, но промолчал, закидывая на плечо мешок, отвязанный от седла Чёрного Вихря.
Я пошла вперёд, и, пройдя совсем немного, восторженно охнула.
Между двух невысоких холмов, уходя далеко вперёд, брала начало огненно-алая, от буйно полыхающих маков, долина.
- Какое чудо!
- Я знал, что тебе понравится.
- Даже заходить боязно.
- А мы далеко не пойдём. Расположимся прямо здесь. - Лен повёл меня к правому холму. - Вершина почти плоская, будет удобно.
Устроились мы, и в самом деле, замечательно.
Из мешка Лен извлёк полосатую красно-жёлтую скатерть, запылённую бутыль с залитым воском горлышком, и... два бокала.
Я потеряла дар речи:
- Как ты их довёз?!!
Лен довольно ухмыльнулся:
- Немножко магии, ничего больше.
- Так ты ещё и маг? Не слишком ли много для одного человека?
- Ты не любишь магов? - наигранно унылым тоном спросил он.
- Не знаю, - хищно улыбнулась я. - Пока попробовать как-то не довелось.
Лен сложился пополам от хохота, но почти сразу посерьёзнел:
- Нет, маг - один мой приятель, а на бокалы он наложил наговор неразбиваемости. Вот и весь секрет.
После бокалов, одна за другой, начали появляться разные вкусности: половина ещё тёплого каравая, жареная курица, пирожки с яблоками и изюмом.
'Надеюсь, Лен не станет открывать бутылку клыками? Не люблю жестов напоказ!'
Лен подавился яблочным пирогом, а когда прокашлялся, возмущённо заявил:
- Как ты могла подумать? Меня в жизни так не оскорбляли! Разве это можно ловить?!!
Я тихонько хихикнула:
- Почему нет, я бы не отказалась посмотреть, как ты за ней гоняешься.
В глазах Лена сверкнули зеленоватые огоньки:
- Олень, лось или кабан - это добыча. Всё остальное - мелочь.
Пока я смаковала пирожок с изюмом, Лен мгновенно расправился с бутылью, сорвав печать ножом, и в искрящиеся бокалы полилась тёмно-красная струя.
Я осторожно взяла свой, и ноздри невольно дрогнули: вишня и ваниль, а вкус... просто сказка!
- Лен, это из твоих личных запасов?
- Да.
Я сделала ещё глоток и совершенно серьёзно изрекла:
- Зря сказал. Я ограблю тебя в самое ближайшее время.
Лен ослепительно улыбнулся.
- А я совсем не против.
Допив вино, я осторожно поставила бокал на скатерть, и, закрыв глаза, откинулась на спину.
- Лен, спасибо.
- За что?
- За прекрасный день.
- Не стоит благодарности. Дара, переход тебе нужен срочно?
- Не очень, время терпит, - не открывая глаз, мурлыкнула я. - Что-то случилось?
- Ничего серьёзного. Просто мне нужно уехать на пару дней. Небольшой спор из-за территории.
Лицо обдало порывом ветра, и я нахмурилась: в воздухе чувствовался пока ещё слабый, но отчётливый привкус влаги.
- Лен, нам пора. Будет дождь.
- Ты права, едем.
Остатки пиршества в мгновение ока исчезли в мешке, и уже в седле, я обернулась с лёгкой печалью - так не хотелось расставаться с долиной.
- Не грусти, - подмигнул мне Лен. - Мы ещё вернёмся, обещаю.
К счастью, мы спохватились вовремя, и успели в город до дождя. Перед воротами постоялого двора, Лен спешился, и, пока я прощалась с Серебрянкой, извлёк из второй седёльной сумы Чёрного Вихря какой-то свёрток.
- Дара, это тебе.
- Что это?
- Ещё один сюрприз, - с хитрой улыбкой сообщил Лен.
Я присела на лавочку у ворот, распутала шнурок, и чуть не умерла на месте - та самая лютня!
- Лен, я не могу... Она для меня слишком дорогая.
- Если не возьмёшь - разобью.
Я вскинула на него глаза. Лицо Лена было совершенно серьёзно, и можно было не сомневаться - он так и сделает.
- Спасибо. Ещё немного, и я от тебя голову потеряю.
- Ты разгадала мой коварный план: я именно этого и добиваюсь, - в серых глазах прыгали лукавые искры.
Я невольно ответила на улыбку. В этом весь Лен - невозможно удержаться от того, чтобы не разделять его особенную озорную радость. Сейчас, глядя на него, я даже позабыла о том, что милая человеческая ипостась скрывает куда более опасного Лена - волка, вожака, настоящего хищника. Передо мной стоял не кайе, а просто друг детства.
- И зачем тебе это надо? - подначила его в ответ я. - Или просто, для поддержания формы?
Глаза Лена потемнели, и взгляд в одно мгновение стал пронизывающим и каким-то... дерзким, что ли... Я внезапно почувствовала, как что-то между нами изменилось, и сразу вспомнила его вчерашние слова: 'я, хвала Богине, тебе не брат, а вот кое-кем другим стать очень хотел бы'.
Мне вдруг стало страшно и отчаянно захотелось вернуть то взаимопонимание, что царило здесь только что.
- Нет. Ты мне нравишься, Дара. Как женщина. Очень нравишься, - он наклонился ко мне и поцеловал. Умело, страстно, получая искреннее удовольствие и, пытаясь доставить то же удовольствие мне.
А я заледенела. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, отвечая на его поцелуй лишь губами - но не сердцем.
Он отстранился, и нежно приподнял мой подбородок, пытливо глядя в глаза. Я отвела взгляд в сторону и едва не вскрикнула, заметив Кариса, застывшего у ворот. И словно очнулась ото сна - чувства захлестнули с головой: удивление, горечь от того, что Лен видит во мне не друга, а девушку, в то время как я отношусь к нему как ко второму брату... и почему-то, жгучий стыд.
Я вскочила, прошептала Лену извечное 'спасибо за чудесный день' и проскочила мимо Кариса. Не дошла даже - добежала до дома и прислонилась к стене, пытаясь успокоиться. И отчего я так разволновалась? Ну, поцеловал меня Лен, ну, произошло это на глазах у брата... и что? Что теперь? Можно подумать, Карис прежде не знал, что я взрослая девушка, которая может вызывать интерес у мужчин, сам, когда Лерна играл, поцеловал уж точно не по-братски, вчера чуть не до обморока довёл, и...
Но почему, почему именно Лен?!..
Немного придя в себя, я опасливо глянула в сторону ворот, но они были уже плотно закрыты снаружи.
Войдя в дом, я проскочила вихрем через общую залу и коридор, и, уже в нашей комнате, бросилась к окну: двор был пуст.
Лен, наверняка, уехал, но где же Карис?!!
Я понимала, что моё беспокойство выглядит, по меньшей мере, глупо: Ари уже давно не мальчик, но не тревожиться я не могла. Разбушевавшееся воображение рисовало самые сумасшедшие картины: кто знает, что взбредёт ему в голову?
Раньше я бы сказала, что Карис не станет придавать значения такому пустяку, как мой случайный поцелуй с мужчиной. Да у нас в деревне на каждых посиделках были игры с поцелуями, и ничего, а сейчас...
И, пожалуй, впервые, я подумала, что совсем не знаю своего брата.
Я отошла от окна, и тут же в дверь осторожно постучали. Сердце дрогнуло: неужели Ари вернулся? Но нет - за дверью нерешительно переминался с ноги на ногу, Авет.
Сначала я решила, что он пришёл с поручением от хозяина или хозяйки, но приглядевшись, усмехнулась про себя. Левый глаз у мальчишки заплыл от здоровенного синяка, а нижняя губа заметно распухла.
- Хорош, ничего не скажешь, - заметила я.
- Дара, я... это... - начал было он.
- Заходи, - я открыла дверь пошире. - Надеюсь, твоему противнику досталось не меньше?
- Угу, - Авет просто расцвёл от гордости, - видела бы ты его.
- Наверно, испугалась бы до икоты.
Авет осторожно присел к столу, и опасливо покосился на коробок с лекарствами, который я принесла с подоконника.
Я откупорила пузырёк с отваром багрянки (2) и накапала зелье на полотняный лоскут.
- Возьми, приложи к губе.
- А...
- Это не больно, - обронила я.
Парень с опаской взял тряпочку, но через минуту в здоровом глазу мелькнуло недоверчивое удивление:
- И правда, не больно, наоборот, прохладно.
Я вытащила второй пузырёк, с примочкой от синяков, и осторожно спросила:
- Чем тебя мать лечит? - добавив про себя: 'Что ты от любого зелья шарахаешься?'
Авет дёрнул плечом:
- Ма долго не разговаривает. Как припечатает 'жгучкой', (3) и готово.
Я сочувственно поморщилась, вытащила ещё один лоскут, и дождавшись, пока он намокнет, наложила Авету на глаз.
- Посиди пять минут. Полностью не уберёт, но хотя бы видеть сможешь.
- Ага, спасибо.
- Не за что, - улыбнулась я, и, немного погодя, добавила: - Ну-ка, попробуй открыть глаз, - Авет убрал тряпицу и осторожно моргнул. - Видишь?
- Да.
- Вот и хорошо, - я достала чистый пузырёк и отлила немного примочки. - Держи. Перед тем, как спать ложиться, ещё сделай, а потом утром.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
Едва за Аветом закрылась дверь, как я схватила подаренную лютню.
- Если ты уйдешь, (4)
Станет мне темно,
Словно день ты взял,
Словно ночь пришла под мое окно,
Не горящая ни одной звездой.
Словно птицы все улетели прочь,
И осталась мне только ночь да ночь,
Если ты уйдешь...
Если ты уйдешь,
Как мне дальше жить,
Вечерами мне ожидать кого?
И ночной огонь для кого сложить?
И куда мне плыть среди бурных волн?
И куда девать дней своих запас?
И с какой звезды не сводить мне глаз?
Если ты уйдешь...
Если ты уйдешь,
Опустеет сад,
Опустеет мир, опустеет дом,
Холода пойдут по пустым лесам,
Реки спрячутся под тяжелым льдом.
И в пустой ночи - тьма без берегов,
Половицы скрип - тень твоих шагов...
Если ты уйдешь...
Горло перехватило, пальцы дрогнули и внезапно оборвавшийся звук умолк недоумённо-жалобной нотой.
Я отложила лютню и, уже в который раз, подошла к окну, но Ари нигде не было.
На ужин я не пошла, зато опять очень живо навоображала кучу всяких глупостей, и, вконец изведясь, уснула на кровати Кариса.