Для меня весна в Вельте - буйство белых и лиловых гроздьев сирени и желтоватые свечи величественных каштанов. И в этом детские воспоминания меня не обманули. Но кое-что всё-таки изменилось. Изменилась я.
В детстве всё по-другому: дома больше, деревья выше, люди добрее (или такими кажутся), мир полон чудес, и каждое новое утро ты встречаешь с радостью.
А теперь мне самой предстояло совершить чудо - найти недорогой, чистый постоялый двор, где хорошо готовят. Окраинные я отмела сразу: ещё не хватало каждый день по два раза ползти через полгорода. Но чем ближе к центру, тем дороже. Так что задача и впрямь была непростая.
В конце концов, поиски сосредоточились не на прилегающих улицах, а немного подальше. Постоялых дворов в пятнадцати минутах ходьбы от рыночной площади оказалось пять. В первые два я и заходить не стала: в одном - преклонный возраст жаркого пытались неумело скрыть с помощью подливы и пряных трав, внешний вид другого говорил сам за себя - здесь не любили убираться, и готова спорить на что угодно, развели в комнатах уйму клопов.
Третий по счёту был забит постояльцами сверху донизу. Четвёртый был излюбленным местом деловых встреч окрестных торговцев и постояльцев не брал совсем.
Когда мы оттуда вышли, Карис спросил:
- Дара, ты, никак, всю Вельту собралась обойти? Пора бы на чём-то остановиться.
- Так бы сразу и сказал, что согласен на клоповник, - отпарировала я, - или тебе больше понравился тот, где вместо говядины подмётки подают?
- Ну, ты и язва, - заметил брат, - ладно, пошли дальше.
- Уже не надо. Мы пришли, - сообщила я, остановившись у высокого тёмно-зелёного забора.
- С чего ты взяла? Мы ещё и внутрь не зашли...
- Чую, - объяснять подробно не хотелось, но Карис не отставал.
- И что чуешь?
- Хм, - я немного помедлила, - здешняя стряпуха могла бы соперничать на равных с тётушкой Меленой. Да ты на вывеску посмотри.
Брат глянул на столб у ворот: вывеска, несмотря на скромность - буквы в виде плетей винограда, складывающиеся в название 'Под лозой' - была сработана настоящим мастером. Казалось, ажурные листья вот-вот затрепещут, а чёрно-синие гроздья так и просились в ладони.
- Ты права, если и дом ей подстать, то нам точно подойдёт.
- Сейчас увидим, - я открыла калитку и вошла.
Чутьё меня не подвело: двор разве что не сверкал, занавески на окнах были кипенно-белыми, а к крыльцу вела мощёная дорожка.
Дом был просторным, в два жилья, (1) как и полагается постоялому двору, но очень уютным, даже каким-то домашним. Внутри оказалось ничуть не хуже: хотелось сразу же сесть за стол, что-нибудь заказать, а потом... остаться.
Однако, народ почему-то не сидел друг у друга на головах, как следовало ожидать, и свободный стол мы нашли без труда. За отдраенной до блеска стойкой распоряжалась темноволосая пышечка. Я намётанным взглядом ухватила главную деталь - запястье правой руки охватывал вдовий браслет.
'Что ж, можно считать, что через три минуты у нас будут лучшие комнаты'.
Карис угадал мои мысли, усмехнулся и направился к стойке.
И тут я ошиблась... правда, ошибка получилась приятная - ему хватило двух минут.
Больше того, везение не закончилось. К моей безумной радости здесь были свободные комнаты на первом этаже. После того, как у Кариса начались эти клятые приступы, я возненавидела лестницы.
Комнату мы, как всегда, взяли одну на двоих. (Однажды, Айрена, очень огорчённая тем, что братец не прельстился её достоинствами, проехалась по этому поводу, сказав что-то вроде того, что я 'пришпилила Кариса к своей юбке и стерегу его даже ночью'. Но после того, как брата однажды скрутило прямо за обеденным столом, подковырки закончились раз и навсегда. Два дня без главного номера - это вам не шутки!)
И, этим же вечером, вся наша труппа уже обустраивалась на новом месте.
Едва я успела разобраться с вещами и навести в комнате хоть какое-то подобие порядка, как в дверь постучали.
Карис, растянувшийся на кровати с книгой в руках, удивлённо вскинул бровь:
- Мы, вроде бы, ещё никого не приглашали.
- Я посмотрю, - закрыв крышку сундука с одеждой, я подошла к двери.
Парнишка лет десяти, в куртке пажа, увидев меня на пороге, опустил занесённую руку:
- Госпожа Дарейя Лиат?
- Ну... да, - я слегка растерялась. Госпожой меня назвали первый раз в жизни.
- Это вам, - мальчик протянул мне письмо.
- Спасибо, - мельком глянув на печать, я вытащила из поясного кармана монетку. - Возьми за труды.
Мальчишка просиял улыбкой и умчался прочь.
Я закрыла дверь и обернулась к Карису. Брат смотрел на меня, усмехаясь уголком рта:
- Кажется, твоя Эвельда произвела впечатление. Вот уже и воздыхатель появился.
- А если так, то что? - я наконец-то вспомнила, кому принадлежала печать, и не удержалась от соблазна поддразнить братца.
- Ничего, - Карис пожал плечами, садясь на кровати. - Только учти, без обручального кольца ты никуда не уйдёшь.
'Ну, когда же это кончится! Нет, надо его срочно женить - пусть жену воспитывает!'
- Как же, уйдешь тут, - фыркнула я, - женись сначала, а там поглядим.
Карис уставился на меня с неподдельным изумлением.
- И к чему это ты клонишь, Дара?
- Успокойся, братик, - я еле удержалась от смеха, - никто тебя силой под венец не тащит, а письмо от твоего друга. Угадай, от кого?
- От Лена, конечно, - небрежно обронил Карис.
Я прислонилась к двери, безуспешно пытаясь скрыть изумление, и выдохнула:
- Какой талант пропадает! Надо новый номер сделать - Карис Лиат, угадыватель мыслей!
- Причём тут талант, - отмахнулся брат, - у парнишки на одежде были вышиты два скрещенных меча, а в отличие от некоторых (камень явно в мой огород), я ещё помню, чей это знак. Так что он пишет?
Я развернула письмо.
- Приглашает на ужин, через два часа, в таверну 'Приют охотника'. Знаешь, где это?
- Впервые слышу. Придётся искать.
- Погоди, здесь на обороте подробно расписано, как идти. Пойдём?
- Ты ещё спрашиваешь! Конечно.
- Тогда сходи вниз, отмени наш заказ. Я договорилась, чтобы ужин сюда принесли.
Едва Карис вышел, я кинулась к сундуку.
'Что мне надеть? Самый животрепещущий вопрос. Ох уж эти аристократы! Будничное не годится. Платье для выступлений? Нет, тоже не то...
А это...'
Я добралась почти до дна, как вдруг пальцы коснулись чего-то нежно-прохладного.
'Как же я могла забыть?!! Мамино любимое...'
Когда тётка, после смерти мамы, решила забрать её вещи, из-за этого платья у нас разыгралась настоящая битва. Я вцепилась в него мёртвой хваткой, и не выпускала, пока тётушка не отступилась. Особого сопротивления от тринадцатилетней девчонки она не ожидала, но я орала так, что ставни сотрясались. Тётка только плюнула и решила больше со мной не связываться.
Бережно достав платье, я приложила его к себе, кажется, впору. Надо примерить. Но сначала я быстренько выложила одежду для Кариса, и только потом отправилась за занавеску.
Через несколько минут я уже стояла у зеркала, установив перед ним пару подсвечников. Даже во сне я не могла бы представить ничего лучше. Шёлк цвета червонного золота ласково льнул к телу, мерцая в свете свечей. Я так увлеклась изумительным нарядом, что не услышала, как открылась дверь.
Карис застыл на пороге, не сводя с меня глаз.
- Как тебе?
- Я, наверное... сплю...
Я ожидала чего угодно, но совсем не того, что услышала.
- Почему?
Карис откинул со лба непослушную каштановую прядь.
- Потому что в этом платье, ты... - он слегка запнулся, - вполне можешь стать причиной драки. И сбудется мой самый ужасный сон.
Я чуть не села на пол от обиды.
- Ладно, сейчас надену полушубок и валенки.
- Прости, я не хотел.
- Одежда на кровати, - буркнула я и выскочила за дверь.
Досадно было до слёз.
'За что, почему? Как будто я только и мечтаю, чтобы он с кем-нибудь подрался! Очень нужно!
А... почему бы и нет? Если у брата зачесались кулаки - значит, драку я ему устрою. Чтобы в другой раз подумал, прежде чем говорить'.
Как оказалось, таверна была совсем недалеко, через три улицы от нашего постоялого двора. Однако, вышибала, прежде чем впустить, поинтересовался, кто нас пригласил. Очень любопытно, в большинстве заведений посетителей не проверяют.
Зато увидев печать Лена, парень поклонился чуть ли не в землю, и дверь придерживал, улыбаясь во все имеющиеся зубы.
Войдя, я огляделась по сторонам. М-да, если это приют, то его хозяин явно прибедняется. Просторный зал, напротив входа - огромный, во всю стену, очаг с открытым огнем. Столы и скамьи из тёмного, массивного дуба, без резьбы. А чем угощают - ясно без слов - нужно только взглянуть на стены. Похоже, для их украшения год трудились все охотники Вельты.
Карис, как всегда, угадал, о чём я думаю.
- Любопытное место Лен выбрал. Есть на что посмотреть и о чём подумать.
- А где он сам? - я окинула взглядом зал, но не заметила никого похожего. - Кажется, твой приятель решил опоздать.
- Ошибаешься, прекраснейшая, - раздалось у меня над ухом.
Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
'Прах его побери! Как он смог так незаметно подобраться, со мной подобные штучки уже пять лет как не проходят? Но магию вроде не применял. Ничего, я обязательно узнаю'.
- А еще благородный сет, - съехидничала я, - напугал девушку до полусмерти и улыбается. А если бы я заикой стала?
Лен окинул меня многозначительным взглядом:
- Готов спорить на что угодно, таким пустяком тебя не испугать.
- Проиграешь, - улыбнулась я, - до сих пор трясусь от страха. Так что с тебя ужин.
- Так проходите, стол уже накрыт.
Какое там 'накрыт', стол просто ломился. Выставлено было, наверное, всё, что тут подавали.
Мало того, вместо чаш или кубков, на столе сверкали бокалы, ни больше, ни меньше - наэльского хрусталя! (2) Из них и пить-то страшно: уронишь - век не расплатишься!
Это могло означать одно из двух - либо хозяин чем-то очень обязан Лену, либо Лен и есть владелец таверны. Хотя, вероятнее, первое, чем второе.
Утолив первый голод, я присмотрелась к посетителям. С виду самые обычные люди, большинство среднего достатка, но попадались и аристократы. Таверна тоже вполне приличная, располагающая к себе, но... было здесь нечто неуловимое, почти неосязаемое, однако, удивительно знакомое. Только вот я никак не могла понять, что именно.
Карис и Лен почти забыли обо мне, целиком утонув в воспоминаниях. Я великодушно позволяла им выговориться, изредка вставляя словечко-другое (всё-таки в некоторых проделках я участвовала наравне с ними).
Но вскоре, бесконечные 'а помнишь...' двух приятелей слегка поднадоели, и я, слушая вполуха, принялась оглядывать стены, благо, здесь было на что полюбоваться. И тут взгляд упал на Неё. Моя душа возопила в припадке алчности, а в кончиках пальцев появился зуд, означающий только одно - хочу сыграть! Немедленно!
Я, улучив момент, ускользнула из-за стола, неслышно прокралась к стене, и вернулась на место уже с лютней. Не знаю, кто её делал, но я за такое сокровище заложила бы душу. Надо любой ценой вытащить из Лена имя мастера.
Карис умолк на полуслове и заворожённо уставился на инструмент.
Я победно улыбнулась и заявила:
- Не дам. Я первая нашла.
Лен глянул на нас и хмыкнул:
- Вы ещё подеритесь, менестрели. Карис, уступи даме.
Я подмигнула ему, подхватила лютню, осторожно пробежала пальцами по струнам, проверяя настройку, и на минуту задумалась: что же спеть? Потом вспомнила, что сидим мы всё-таки в таверне и взяла первый аккорд:
- Восславим вино, что пенится в чаше, (3)
Червоным золотом в кубке играет,
Восславим за то, что души наши
Солнца теплом оно согревает.
Южного вечера терпкая сладость,
Свежесть рассвета вольются в вино.
Восславим напиток, дающий радость,
Помня о тех, кто создал его.
Вспомним о винах, что пили когда-то
Рыцарь и странник, король и вассал;
О королевских подвалах богатых,
И о паже, что вино разливал.
Вспомним пиры, где лютни звенели,
Пиры, что легендами стали давно,
Где собирались тогда менестрели,
И так же как мы воспевали вино.
Долгих лет я всем вам желаю,
Пусть, как вина, вас красят года.
А что это я вино прославляю?
Ведь раньше клялась не пить никогда!
Начиная с третьего куплета, мне подпевал дружный хор почти всех посетителей. Пусть немного не в лад, зато от души. А последние слова, и вовсе, утонули в буре восторженных хлопков.nbsp;Поскольку спектакль был заказан для девушки, из всего 'Сказания' почтенный Шалис выбрал только самые интересные эпизоды, на полную легенду нужны были люди и время, а у нас ни того, ни другого не было.
Едва я бережно, словно бесценный бокал, устроила лютню рядышком, на скамье, как Карис не упустил момент. Прежде чем начать, он окинул зал внимательным взглядом, и в зелёных глазах заплясали бесенята. Ой, кажется, сейчас что-то будет!
- Налейте чашу менестрелю, (4)
Я вам сыграю и спою!
Я пью вино, но не хмелею:
Тем меньше пьян, чем больше пью.
Пусть выпил я бочонок эля,
Но на ногах ещё стою.
Нельзя быть пьяным менестрелю!
Я - выпивши и я пою.
Мой голос твёрд, а взор мой ясен,
И песня струн моих звонка.
Я чувствую себя прекрасно,
Не дрогнет на ладах рука.
И вновь идёт по кругу чаша,
Искрится на свету вино...
Я пью, друзья, здоровье ваше!
Но не пьянею всё равно.
Летит под своды моя песня,
И я ещё могу сидеть.
Пир продолжается, чудесно -
Так будем пить и песни петь!
И вновь мне чашу наливают,
А я не в силах отказать...
Её я залпом выпиваю -
Мне больше нечего терять.
Но что со мною вдруг случилось?
Тяжёлой стала голова,
Я начал набок вдруг клониться,
И как-то вдруг забыл слова.
Чего-то вдруг лады двоятся,
И что-то очень близко пол...
Я завтра буду извиняться,
А щас я падаю под стол!
Ближе к концу песни под стол упала (от смеха, конечно), добрая половина посетителей.
Впрочем, мы с Леном тоже не отстали. Я каким-то чудом ещё удерживалась на скамье, а он тихонечко сползал по стенке, хватаясь за живот.
Отсмеявшись, я схватила со стола первый попавшийся под руку бокал и сделала пару глотков, в горле ужасно пересохло.
Карис отложил лютню, преспокойно отобрал у меня бокал и допил вино.
- Ты перепутала, это мой. И, пожалуй, на сегодня хватит.
- Кому, тебе? - ехидно осведомилась я. - Тогда и вправду хватит, иначе придётся, в самом деле, вытаскивать тебя из-под стола.
- Да не пить, а петь. А то нас отсюда до конца времён не выпустят.
Лен, наконец-то придя в себя, остановил темноволосую девушку, направлявшуюся к соседнему столу с полным подносом, и что-то тихо сказал. Она кивнула в ответ:
- Как скажете, кайе. (5)
Я онемела.
Кайе!! И как я сразу не поняла?!!
Лен, склонившийся над какой-то картой, вытащенной Карисом, почувствовал мой взгляд, вскинул голову, и усмехнулся, на долю секунды блеснув клыками.
Он-то меня сразу почуял. Я открыла 'второе видение', и едва не упала в обморок: 'Лёд и Пламя! Наполовину кровный, да ещё и Вожак! Дева Пресветлая, как он удерживается!'
'Чего?!! Даже не вздумай!!! - истошно завопила я'.
'Хорошо, но ты зря теряешь время - давно пора. Всё равно, тот облезлый двуногий тебе не подходил, - напоследок 'обрадовала' меня Волчица'.
'Нашла же кого вспомнить! Этого мерзавца! - меня чуть не перекосило, но мысли сразу же свернули на вполне приземлённый интерес. - А как тут насчёт Троп?'
Я немного подумала, и, решившись, позвала:
'Лен?'
'Да, каэнне, (6) - сразу же откликнулся он'.
'Сколько вас?'
'В моей стае - девять, без меня. Мы - единственные волки в Вельте, а всего на Юге - три Стаи'.
'У тебя нет... свободной Тропы?'
'Пожалуй, найдётся, - с весёлой ноткой сообщил Лен, - но не задаром'.
'Какое огорчение, - подыграла я, - у меня денег мало, на целую Тропу, наверно, не хватит. Может, хоть половинку продашь?'
'Ну, зачем же так печально, - Лен явно улыбался, - сторгуемся. Ужин со мной, раз в неделю - такая цена подойдёт?'
'Я всего один раз пробовала. Если нетрудно, то сделай, пожалуйста'.
'Конечно, нетрудно. Завтра же сделаю. А теперь давай вернёмся. Карис один остался, ещё что-нибудь подумает'.
Впрочем, Карис даже не заметил, что мы с Леном уже добрых пять минут сидим молча, со взглядами, устремлёнными вдаль (или сделал вид, что не заметил).
- Может, прогуляемся? - не успела я закончить вопрос, как Лен уже подал мне руку, помогая встать из-за стола.
- С удовольствием. Что скажешь, Ари?
Карис вскинул бровь. Так, даже я не называла его, уже очень давно - cо дня смерти мамы, слишком много общих воспоминаний было связано с домашним именем.
- Почему бы и нет?
Мне отчего-то не сиделось на месте, в крови нарастало волнение, хотелось сию секунду что-нибудь вытворить. О, Богиня, сегодня же полнолуние! Мы, кровные, в это время всегда становимся шальными: кто меньше, кто больше, смотря, у кого какой волк. А обращённые, (особенно молодые) и вовсе, такие коленца выкидывают, которых в обычное время и во сне не увидишь.
Посетители провожали нас с Карисом добрыми напутствиями, приглашая заглядывать почаще.
Выйдя из таверны, я вдруг решила повторить одну из наших давних шуток. Лен и Карис уже стояли внизу, а я спрыгнула с крыльца. В детстве, мы порой так играли. Иногда они ловили меня вместе, иногда по очереди, но на этот раз я нарочно упала в объятия к Лену. На мгновение я испугалась, сумеет ли он меня удержать, но страхи оказались напрасны.
Лен подхватил меня легко, как пёрышко, мало того, ещё и на руки поднял.
Карис посмотрел на нас и только плечами пожал:
- Как дети, честное слово...
Я с трудом удержалась от желания показать ему язык, а судя по озорным огонькам в глазах Лена, он тоже был совсем не прочь немного подурачиться.
Так что я не стала требовать, чтобы Лен меня опустил, а напротив, устроилась поудобнее.
- Куда пойдём? - поинтересовалась я. - Просто побродим?
- А куда ты хочешь? - поинтересовался Лен.
Ответ пришёл сам собой:
- На край земли! Донесёшь?
- Могу и дальше, только скажи! - кажется, Лен тоже слегка ошалел.