Лживый дневной свет утих, повинуясь окончанию запрограммированного времени для работы, и из-за прозрачных стен хранилища проглянула бескрайняя синь полярной ночи.
- Нет... не убьют, конечно же, нет... гуманность прежде всего. Отпускают по-настоящему, без обмана.
Третий замер в наружном коридоре, привычно наблюдая за игрой теплого дыхания в такт едва слышным словам. Так незаметно в хвосте гусеницы дней-близнецов приполз последний вечер, что он немного растерялся. Оправил мягкую лабораторную курточку и потер кончики пальцев, словно они могли замерзнуть в сенсорных перчатках.
- Что ж, пора перевернуть страницу...
Он наклонился к контрольной панели и облачко выдоха осело инеем на металлической полосе крепления. Выставил дату последнего образца и следующий выдох замутил безупречность ледяной грани хранилища.
- Завтра меня спишут...
Чистота эксперимента нарушена, а время не ждет. Уже, торопясь, пересаживают память Четвертому, которому предстоит, как и им троим, повторить все еще раз, снова, с самого начала. С точки, на которой сделана последняя запись памяти Отца.
У Отца... а все клоны считали Прототип Отцом, раз уж их лишили возможности быть им самим в единственном числе... что-то пошло не так в тот день. Но что? - никто угадать так и не смог.
- Пусть думают, - пробормотал себе под нос, запечатывая ячейки архива со своим номером.
Люди упрямы, и пусть они живут сейчас гораздо дольше, перезаливая память клонам, однако желание бессмертия гложет их едва ли не больше, чем предков, ведь вечная жизнь все также ускользает - память-то можно переписать только семь раз. На восьмой наступит безумие... а хранится запись не больше года...
- Нарушители, да...
Стремясь повторить в мельчайших подробностях условия, в которых Отец сделал бесценное открытие, руководители проекта выбили разрешение на многократную заливку последней записи Отца. Вот так, был одним из полусотни незаметных середнячков рядовой станции, а стал самым "растиражированным" ученым за всю историю биологии...
- Нетерпение...
Сколько его у него... столько же было и у Отца. Дневник зафиксировал, что Отец никогда не жаловался на холод, проводя завершающую сортировку прямо тут, в наружном поясе станции. Мороз подгонял, а он торопился. Очень торопился. Еще не растерявший энтузиазма юности первой, настоящей, жизни, он хотел успеть испытать бессмертие. И не успел. Не успел ничего записать, как все взлетело на воздух. Так думали все, кроме него, Третьего. Чудом сохранившийся в глыбе льда слепок восстановленного генома повторить так и не удалось, а неправильное бензольное кольцо с пучком пустых связей на полях рабочей тетради сочли помаркой.
- У них ничего не выйдет! - с довольной улыбкой шептал Третий, наблюдая как оседают его слова на стенке внешнего коридора, легкими выдохами заставляя рождаться неверный рисунок разбегающихся по зеркалу льда тончайших веточек изморози и мягко добавляя узору пятен подушечками пальцев.
Первый и Второй завершали уже тройной и двойной повторы этой серии опытов, - ячеек архива с их номерами тут значительно больше. Но раз и они успеха пока не достигли, бессмысленно оставлять на станции еще и его клон. Конечно, руководство надеется, что он продолжит исследования в другом месте, но зря. У него иные планы. Так что завтра Андрей Новиков-третий полетит совсем не в другой научный институт...
- Ничего! - повторяли замерзшие губы.
Клонов получится максимум десяток - запись не рассчитана на большое число пересадок. А "ошибку" они больше не допустят в лабораторию. Изолированная в толще льда полярная станция - разве можно предсказать появление тут случайных гостей?
Третий уверенно мотнул головой. Он ничего не сохранит и, убежден, Отец тогда решил также! Неделю назад прилетал регулярный грузовой бот с реактивами и едой. И к нему заглянула "попрощаться" дочка пилота, веселая конопатая девушка с торчащими растрепанными хвостиками. Извинившись, что "в прошлый раз не поздоровалась", - вот и ответ, почему аудиозапись лабораторного дневника не сохранила ее визит,- в этот раз она нарушила молчание и попрощалась "насовсем": закончила институт и улетала работать... Только поймав себя на попытке зарисовать стоящие торчком хвостики, он понял, что за "помарка" сохранилась в тетради Отца - просто неумелый портрет девушки в капюшоне...
И тут же осознал, что тогда придумал Отец, рисуя не то портрет, не то формулу - кольцо внедрения должно состоять из двух вложенных компонентов! Активного и пассивного, мужского и женского! Каждому нужна его противоположность, чтобы жить вечно! Как просто! Уже подскочив, чтобы бежать к лабораторному столу, он застыл от рева сигнализации - девушку обнаружила охрана. И хорошо, потому что набежавшие проверяющие не дали ему довершить рисунок симпатичной гостьи, а потом включились и мозги. У Отца это произошло позже, он успел запустить процесс изменения генома образца... Третий понял - Отец не собирался умирать, он хотел только уничтожить образец и... глупо, да, - последовать за этой просто улыбнувшейся ему девушкой. Именно это Третий и сделает - похоронит открытие, а без "ЧП" до этого не додумаются и остальные. Просто потому, что такой бессмертный человек окажется по сути... бесполым... и больше не будет смешливых девчонок и влюбленных парней, готовых бросить ради них важную работу и даже - невероятно - отказаться от бессмертия...