Рыцарская. 

                Время чудес давно минуло. 
                В синоптики шаманы подались. 
                Но чудаки, как их не гнуло, 
                Ещё не все перевелись. 

В холмах далёкой нам страны, 
Где барды родились, 
Подобно персту Сатаны, 
Гора вздымалась ввысь 

Пустынным каменным пятном 
В краю густых лесов. 
Ущельями изрезан склон 
В скрещеньи трёх ветров. 

И зверь, и даже человек, 
Тех склонов избегали. 
А в деревнях, из века в век, 
Детишек ей пугали. 

Но близ горы, в тиши лесной, 
Как на краю вселенной, 
Старинный замок родовой 
Свои раскинул стены. 

Могучий и отважный род 
Им исстари владел. 
С высоких башен у ворот 
На мир внизу глядел. 

Но время сарацина злей, 
И замок обветшал. 
В бойницы, щели меж камней 
Плющ тихо проникал. 

Последний в том роду - сэр Джон 
С рожденья в замке жил, 
Но с детства в скуку погружён 
Отважный рыцарь был. 

Не раздавался звон мечей, 
Король не звал в поход. 
Стяжаньем денег и вещей 
Был увлечён народ. 

Средь замка вековых камней, 
В раздумья погружённый, 
В кругу немногих из друзей, 
Жил Джон уединённо. 

Однажды, как седой педант, 
Копаясь в старых книгах, 
Нашел он древний фолиант 
В семьи своей архивах. 

И на страницах полустленных, 
Где слов иных не разобрать, 
Прочёл старинную легенду. 
Её хочу вам рассказать. 

Во тьме веков колдун могучий 
Близ замка гору сотворил. 
А в той горе (таков обычай) 
Младую деву заточил. 

Был обозлён колдун влюблённый - 
Милейшей та средь дев была. 
Теперь в пещере потаённой 
Без сновидений спит она. 

Лишь тот, кто узницу полюбит 
(Заклятье старое гласило), 
Тот ото сна её пробудит, 
Коль его чувству хватит силы. 

К пещере долог путь опасный. 
А около входа, среди скал, 
Сидел в цепях дракон ужасный 
И любопытных поедал. 

И с тех времён, и голодранцы 
И знатных родичей сыны 
На гору пёрли, как на танцы, 
Коль крупной не было войны. 

Из них иные возвращались - 
Те, что дорогу не нашли. 
Других же только и видали - 
Как в воду канули они. 

Века прошли чредою тесной, 
Забвенье время нам дало. 
Умолкли трубадуров песни. 
Меч в ножнах проржавел давно. 

Сэр Джон, могли вы догадаться, 
Был холост и хорош собой. 
И стал в дорогу собираться, 
Слегка не ладя с головой. 

Друзьям о плане проболтался, 
Но здесь успеха не имел. 
Кто веселей - над ним смеялся, 
Кто подобрей - его жалел. 

Века драконов миновали. 
Не вовремя родился Джон. 
И в небе этой страшной твари 
Мы не видали испокон. 

К нему и лекарь заявлялся, 
Пилюлями его лечил. 
Сэр Джон на это улыбался 
И свой фамильный меч точил. 

Непостижима тяга к риску, 
И рыцарь разуму не внял. 
Оставив на столе записку, 
Пропал сэр Джон, и меч свой взял. 

Газеты заходились в смехе, 
Тираж моментом разошёлся: 
"Глядите, в двадцать первом веке 
Какой-то дон Кихот нашёлся." 

Леса, горы злосчастной склоны, 
Всё прочесали - ничего. 
Сперва искали сэра Джона, 
Потом искали труп его. 

Но как сквозь землю провалился 
Сэр Джон на лошади своей. 
И так как он не находился, 
О нём забыли - без затей. 

(К тому же, тут зулусы злые 
Зачем-то сбили самолёт. 
Все СМИ вопили, как шальные, 
Об этом сутки напролёт.) 

А старый замок, покосившись, 
Стоял, но медленно пустел. 
Друзья уехали, простившись. 
Священник отходную спел. 

Жизнь потекла опять привычно, 
Вновь потянулся "серый быт". 
Но нет, тут что-то необычно. 
Куда это народ бежит? 

Собравшись у дороги, люди 
Стояли тихо, как во сне. 
И не могли поверить чуду - 
К ним рыцарь ехал на коне. 

Сидела девушка в седле, 
В объятиях у сэра Джона. 
А на верёвке, по земле 
Тащилась голова дракона.