Мне было лет десять, когда тётю Эмму увезли на скорой. Она сильно болела в то время, поэтому жила у нас. Мама ее пригласила. Тётя Эмма - мамина родственница. Сейчас я уж и не вспомню кем она ей приходилось, так давно это было.
Она жила у нас не долго, как мне кажется. Год или около того. Тётя Эмма сильно болела, и мама ухаживала за ней. Само собой не просто так. Тётя Эмма была одинокой дамой с большой квартирой, но тогда я этого, само собой, не понимал. Я восхищался мамой, которая помогала бедной старушке, но еще больше я восхищался самой тётей. Таких, как она, я больше никогда не встречал, и, думаю, не встречу.
Она была крепенькой старушкой. Не смотря на свои восемьдесят с чем-то лет - тётя сохранила потрясающую ясность ума. Мне очень нравилось ее слушать. Бывало, сидел около нее целый вечер, а она то истории интересные рассказывает, то попросит книжечку принести, наденет очки и начнет читать вслух. А иногда, бывало, остановится посреди чтения и попросит пойти у мамы сигаретку взять. Я знал, что курить тёте Эмме строго-настрого запрещено, но сигареты приносил. Мама, учуяв запах дыма, потом ругала за это, но я не мог отказать. Помню, пытался возражать тёте, говорить, мол, мама не разрешает, но стоило ей посмотреть на меня своим не по-старушечьи задорным взглядом, так я сразу сдавался. И не то, чтоб она умела уговаривать, нет. Было в тёте Эмме что-то такое, что не позволяло мне считать её старой и больной. Взгляд ли, смех ли, улыбка ли... Не помню уж точно. Помню только, что души в ней не чаял.
Тогда тёте Эмме нездоровилось, но я не переживал особенно. Такое уже сотню раз случалось. Полежит немного, а потом снова будет сидеть со мной до вечера и книжки читать. Но дни шли, а лучше ей не становилось. Мама всё бегала вокруг тёти, ахала и охала. Я тоже беспокоился, даже плакать по ночам начал, но при взрослых виду не подавал. Только засиживался у неё в комнате, говорил, что там свет лучше и учил уроки. А иногда просыпался ночью, аккуратненько приоткрывал дверь в комнату и вслушивался в её дыхание. Это меня успокаивало и отгоняло страх.
Но вот случилось то, чего я так боялся. Я шел со школы и вдруг вижу - скорая у нашего дома стоит. На секунду меня сковал страх, а вдруг это к нам. Что есть мочи я помчался домой и, да, смотрю - дверь открыта, дяденька в синем пуховике стоит на пороге и тётя Эмма кряхтит, одевается.
Брать меня с собой не хотели, но я плакал так сильно, что мама сказала "Пусть...". Мы отправились с ней в больницу.
Место, куда нас привезли, помнится, вызвало у меня еще больший ужас. Оно не было похоже на ту детскую поликлинику, куда я обычно ходил с мамой. Так серо и сыро, и дяди страшные. Они принесли каталку для тёти Эммы и обязали нас с мамой катить её в такой-то кабинет. Делать нечего, покатили. Из кабинета в кабинет, из кабинета в кабинет. С каждым разом, с каждым новым коридором, мой страх все увеличивался. Я чувствовал, что что-то происходит, чувствовал нависший надо мной ужас, чувствовал, но до конца понять ничего не мог.
И вот, когда тётю наконец-то поместили в палату, я немного успокоился. Она была в сознании, хоть и выглядела болезненно. Мама, убедившись, что тёте стало легче, вышла поговорить с доктором. А я остался в палате.
Впервые я видел тётю такой. Её молодость, если так можно сказать, куда-то испарилась. Глаза были полны страха и отчаяния, даже будучи ребёнком, я понял это. Я взял её за руку и начал:
-Тётя Эмма...
- Ох, дорогой, набегался ты со мной сегодня, верно? Ах, послушай, послушай... Доктор показался мне приятным человеком, да и специалист он не плохой, говорят. Не переживай обо мне, всё хорошо будет. Ах, знаешь, знаешь... Я на сестёр медицинских посмотрела и вспомнила себя в двадцать лет. Вот стояла там одна, кардиологу помогала. Он её то по руке погладит, то приобнимет ласково, думают старушка слепая, не видит. А я вот вижу. И вспоминаю. Я же дурочка была, наивная, верила всем. Но однажды так больно сделали... Ох, не будем о грустном. И стала я одна жить. Книги читала, много-много, гораздо больше того, что мы с тобой прочли. А потом и сама писать начала, вот только всё в стол, всё в стол. Но вот беда, однажды влюбилась до беспамятства. И в кого? Знаешь в кого?! В Капитана Немо. Да, в того, что из-под пера Жюль Верна вышел. Ах, как влюбилась! Столько раз его историю перечитывала, уже все реплики наизусть знала, могла с первой главы, как стих читать. Но одной лишь книги мне мало стало и я начала мечтать. И знаешь, что я могу сказать тебе, мой дорогой? Я прожила удивительную жизнь. Нет, не в том мире, что ты можешь видеть своими глазами, а тут, в моей голове. Мечты - это самое дорогое, что у нас есть. Они незримы, но зато приятны сердцу. Мечта, этот сон наяву, никогда не предаст, никогда не сделает больно. Мечтай мой дорогой, мечтай, что есть сил. Это даст тебе силы жить в этом колючем, грязном и порочном мире. Я знаю, у тебя богатое воображение, ты сможешь представить все, что угодно. И я мечтала, я воображала себе мир, в котором были приключения, я и мой Капитан. Там, в нашем с ним мире, я была счастлива. И знаешь, дорогой, я не боюсь смерти. Ни капельки не боюсь. Я знаю, что когда умру, окажусь в том месте, о котором всегда мечтала.
-Тётя Эмма, я вас не понимаю.
-Поймешь однажды, поймешь. Ты умный мальчик, хороший. Я очень люблю тебя, ты, пожалуй, единственный лучик света этого мира. А вот и мама... Ну что, надолго я тут?
Этот её монолог я запомнил на всю оставшуюся жизнь. В те моменты, когда она говорила о своём капитане, она снова расцветала. Болезнь, казалось, отступала и к тёте Эмме будто бы возвращалась её молодость. Снова горящие глаза, озорная улыбка. Таких глаз я больше никогда не выдел у стариков. Тётя Эмма была особенной. Даже тогда, будучи десятилетним мальчуганом, я понимал это.
Вернувшись домой я написал Капитану Немо маленькое письмо, с просьбой не забирать у меня тётю. Бросив его в форточку и попросив ветер как можно скорее доставить записку, я принялся считать часы до завтрашнего дня. Мама сказала, что мы непременно пойдем навестить тётю.
Следующим утром я проснулся в пустой квартире. Мне даже не оставили записки. Я тогда жутко разозлился. Подумал, будто бы мать решила отнять у меня тётю.
Она вернулась к обеду, я делал вид, что не замечаю её. Молча сидел на кухне глядя в окно. Тогда мама подошла ко мне и обняла меня. Я начал было вырываться, но услышал её всхлипы.
-Тётя Эмма умерла...- расслышал я.
Я повзрослел именно в тот день. Успокоил маму, не проронив ни слезинки, дал ей лекарство и заперся у себя в комнате. Слёзы так и не шли, я заплакал чуть позже. Ночью, когда за окном завыл ветер. Тот самый предатель, который не успел донести моё письмо до Капитана. Он забрал её, мою горячо любимую тётю Эмму.
И я начал мечтать. Я с головой погрузился в тот мир, где я, тётя Эмма и Капитан Немо бороздили морские просторы на огромной подводной лодке. Где каждый день был полон приключений, где тётя Эмма снова улыбалась, где я был самым счастливым ребёнком на свете.
Это продолжалось до тех пор, пока мне в руки не попала другая, не менее прекрасная книга, а затем еще одна и еще. Только тогда я понял, что значили слова тёти Эммы. Не только те, что она сказала мне в больнице, но и все предыдущие. Я был благодарен ей. Да что там был, я благодарен ей по сей день за тот мир, что она мне подарила, за ту мечту, что она вселила в моё сердце.