Иноходец К : другие произведения.

Деформация (ex-Вбх)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновление от 11.06.08: седьмая глава.
    Однажды их уже предали. Идеальный, безопасный мир посчитал бывших солдат главным оружием. А от оружия приказано избавиться. Однако, у любой правды есть двойное дно. И безопасность породила угрозу, перед которой стерильное общество беззащитно. Но они - чистильщики, и устранять ошибки - их призвание.
    Первые главы.
    Советы, критика и прочие тапки приветствуются здесь, в общем файле.
  0. ВСТРЕЧА.
   В плаще бегать неудобно. Полы бьют по голеням, путаются между ног. Зато под длинным кожаным покрывалом можно многое спрятать. Например, "Стрелу" последней модификации. Этот автомат весит больше распространенного "Калигулы" на полтора кило, но скорострельность и дополнительная обойма, дающая возможность перезарядки без прекращения огня, с лихвой компенсируют лишние килограммы. Сейчас стальная кобра растянулась по спине наискосок: крючковатый приклад выпирает над плечом, тридцатисантиметровое дуло оттопыривает справа плащ.
   Уцелевшие остовы домов летят мимо. Некоторые выплевывают из оконных дыр каменное крошево - это все ветер. Тот, что швыряет под тяжелые подошвы маленькие куски ДВП, ошметки бесцветных обоев и острогранные полоски пластика. Сильный, скотина. Осенний.
   Отовсюду высовываются гранитные балки, норовят поставить подножку. Огрызки ржавых сеток цепляются за плащ ощетинившимися краями. Бетонная пыль бьет в глаза. И как на зло солнце садится все ниже.
   Никто не гонится следом. Стервятникам достаточно одной жертвы. Вторая может уйти. Трусливо сбежать, не выстрелив другу в голову. Наверняка. Чтобы никто не сумел привести в сознание и пытать, постоянно выдергивая у смерти и начиная снова. Он, казалось, умер. Но в том то и дело, что казалось.
  
   Повторяющиеся сны раздражали Криса сильнее, чем требование директората бриться каждый день. Но если про щетину в выходные можно было забыть, то кошмары жили по собственному расписанию. Возвращались с завидным постоянством, обретали новые краски. Всякий раз Крис просыпался, запыхавшись от бега, подолгу сидел на кровати, разглядывал пластиковую обшивку стен, проверяя на месте ли трещины и следы от кулаков. Дурацкое состояние. И к сорока трем годам уже привычное.
  
   За ним следили полсотни глаз. Крис просмотрел свои записи и, отключив, демонстративно отложил в сторону лайвер.
   - Скажите честно, кому интересны политические дрязги конца двадцатого века?
   Аудитория молчала.
   - Как хотите. Зачет вам сдавать. - Крис вышел из-за кафедры, оперся на нее спиной и сложил на груди руки. - Валяйте, спрашивайте.
   С щелчками позакрывались ноутбуки, кое-где запищали диктофоны. Студенты отключались от сетей, чтобы ни одно сказанное в аудитории слово не просочилось наружу. Крису не поздоровится, узнай директорат, как он обучает будущих специалистов.
   Несколько рук потянулись вверх. Крис кивнул одному из студентов, остальные тут же угомонились.
   - Скажите, вы помните время до эко-соглашения?
   Крис криво ухмыльнулся.
   - Мне было двадцать три, - ответил он, отмечая, сколько девчонок зашептались, вычислив возраст. - Конечно, помню.
   - При рыночной экономике жизнь действительно была хуже? Неужели замена денег на виртуальные единицы облегчила существование?
   - Кому-то - да, кому-то - нет, - честно ответил Крис. - Сменились не только условия жизни, но и приоритеты. Когда учитель получает столько же, сколько директор завода, и при этом может позволить себе курорты, рестораны и качественную одежду, нет смысла резать соседу глотку. Каждый занимается тем, чем хочет, лишь бы был результат. Как следствие - кругом халявщики и лоботрясы. Я не хочу сказать, что мы многое потеряли, избавив хорошие машины и золотые унитазы от статуса "предметов роскоши". Если человек ради дорогих сигар готов жевать на обед бутерброды вместо отбивных - его право. Личностей стало меньше, гении теряются среди выскочек. Потому и культура в упадке, хотя предполагали обратный результат.
   - А как бы вы решили эту проблему?
   Крис почесал гладкий подбородок, улыбаясь хорошенькой студентке, задавшей вопрос, и спокойно ответил:
   - Перестрелял бы бездарей.
   Фразу аудитория встретила дружным хохотом.
  
   Избавленные от рекламы улицы выглядели голыми. Из-за стройных верениц кустов и деревьев городские трассы казались безлюдными, только разноцветные коробки на колесах вдоль асфальтовой ленты, да округлые крыши уродливых домов над зеленой живой стеной. Крис так и не смог понять, зачем доводить экологическое помешательство до абсурда. Озеленение улиц, жесткая фильтрация промышленных отходов и отказ от огнестрельного оружия - это хорошо. Но строить вместо практичных домов-коробок полусферы - это слишком. Пусть все, созданное природой имеет округлые формы, избавление от острых углов не делает человека счастливее. В новых домах Крис чувствовал себя червяком. Бестолковые насекомые, которым хозяева сада позволили попользоваться сомнительным яблоком. Это сильно напоминало лицемерно искаженный коммунизм. Владельцев новых квартир так и называли - подколпачники. Для Криса происхождение термина не ассоциировалось с формой домов.
  
   Замок пискнул блокировкой.
   - Свет в туалете и "Joy Division", - скомандовал Крис.
   В вечернем полумраке комнаты мелькнули индикаторы включившегося проигрывателя, громыхнула музыка, из конца коридора вытянулась полоска света. Крис, не нагибаясь, стянул кроссовки, бросил на вешалку пиджак и, на ходу расстегивая брюки, прошел в уборную. Облегчился, подпевая Кертису. Умный унитаз сам включил слив, свет погас, стоило закрыться двери. Современная техника умела почти все, но заполнять холодильник так и не научилась. Крис выглянул в окно. Туч не видно, погода теплая, до супермаркета - полквартала, а кафе - в соседнем доме.
   На всякий случай Крис проверил фонер - три вызова, все от Сандры и это не удивляло. Лайвер блокирует знакомые номера, кроме ректорского, знакомые пусть связываются с домашним, а экстренных вызовов от семьи ждать не стоит. Потому что семьи нет. За последние годы только Сандра рассчитывала получить этот приоритет. И кто ей сказал, что служебные романы кончаются браком?
   - Отрубайся, - приказал Крис квартире, закрывая за собой дверь.
  
   Пятница не лучший день для спокойного ужина в кафе. Крису повезло - один из столиков пустовал. Жаль, что в центре зала. Умение отключаться от внешних шумов помогло, вскоре Крис перестал обращать внимание на посторонние разговоры и долбящую по голове электронную музыку. Он пролистал на табло меню, сделал заказ и ввел свой номер. Тридцать единиц за ужин - копейки. Угрюмая азиатка-официантка принесла заказ и чек. Крис вспомнил времена, когда обслуживающий персонал улыбался и желал приятного аппетита. Вежливость исчезла из экологически чистого мира вместе с деньгами. Впрочем, Крис мало нуждался и в том, и в другом.
   Холодный портер оставлял сладкий привкус, отлично сочетающийся с ностальгией. Крис сидел, вытянув под столом ноги, и скользил отрешенным взглядом по посетителям. Внутренний монолог с прошлым не позволял фиксировать детали обстановки. Но и он остановился. Крис подобрал ноги, почти лег грудью на стол, чтобы получше разглядеть женщину у окна. Если встретить такую на улице - сразу не заметишь. Бледная, худая, в узкой футболке, хотя обтягивать-то нечего. Лицо закрыто длинной челкой. Никаких побрякушек, кислотных одежд и термоядерного цвета волос. Никакой изюминки. Но внимание Криса она привлекла.
   Женщина читала книгу. Бумажную.
  
   ***
   Иногда коридоры клиники казались Окси чересчур узкими и прямыми. Некуда спрятаться, некуда свернуть от прицепившегося практиканта. Он уже полчаса таскался за ней по кабинетам, настырно дыша в затылок и задавая вопросы один глупее другого. Ладно, если бы по делу.
   - Оксана, ну если вам не нравятся клубы, можем в кино сходить. Вы кино любите?
   Кино она любила. Но не ту синтетическую эмуляцию, что пускали на больших экранах. Сплошные спасения человечества, да борьба за выживание. Тьфу.
   - Послушай, Артем. - Она резко остановилась, практикант по инерции пробежал еще пару шагов. Затем остановился, развернулся и сократил расстояние до непозволительного минимума. - Тебе сколько лет? Двадцать? Мне - двадцать девять и детей заводить пока не хочется. Тем более, великовозрастных. Все понял?
   Казалось, довод подействовал. Она сумела пройти пару метров без сопровождения, прежде чем свернуть в свой кабинет и успеть захлопнуть дверь перед носом опомнившегося студента.
   Вторые сутки дежурства при майской жаре вымотали на нет. Окси разложила амбулаторные карты по номерным футлярам, с минералкой села у окна, глядя на желтые кирпичные бока клиники. В открытое окно влетали звуки оживленной улицы, урчание голубей, гуляющих по карнизам, и хриплые стоны из палаты этажом ниже.
   Из-за пекла последних дней кардиологическое отделение переполнилось. Даже считавшие себя здоровыми люди не выдерживали, падали прямо на тротуары под палящими лучами солнца. Информационные каналы кричали о повторении катастрофы тридцать шестого года, когда под натиском разбушевавшейся теплоты стали таять ледники Гренландии, угрожая наступлением Ледникового периода. Окси была слишком маленькой, чтобы запомнить устроенную природой человечеству встряску, но сотни книг, фильмов и статей сохранили истерию пережитого катаклизма. Именно тогда остановились войны за независимость в европейских провинциях, скинули спесь азиатские гиганты, а вечно враждующие Штаты и Россия перестали отстраивать станции ПВО. Расхлябанное человечество сплотилось в борьбе за выживание.
   Но Окси в экологический бум не верила. Глянцевое благородство соглашения прикрывало цинизм экономического контроля. Контроля во всех сферах. Строго нормированный прожиточный минимум, разрешения на продолжение рода, фиксирование каждого шага, техносферы квартир, выдающие лимитированные киловатты и капли воды на человека. Закапсулированная жизнь.
   Пискнул замок, дверь отворилась, впуская пожилую сослуживицу. Окси повезло с коллегой. Столь же полная, сколь и добрая Настасья Михайловна была одной из немногих врачей, не утративших квалификацию после реформы, и хоть недолюбливала технику, умела найти общий язык даже с ней.
   - Совсем пацана зашугала, - рассмеялась Настасья Михайловна, умываясь ледяной водой над никелированной раковиной. - Жмется у стены, икнуть боится. Ну чего ты не развлечешься?
   - Бросьте. Он же детё еще, - отмахнулась Окси. - Уже прицепился - не отодрать, а дальше - хуже.
   - Сама ты детё. Хороший мальчишка, не испорченный. Ему бы кольцо из носа вынуть и вообще лапочка будет. Ладно, ладно, отстану. Взрослая уже, сама разберешься. Но послушай старую тетку, Окси, мужик тебе нужен. Хороший мужик. Такой, чтобы у-ух.
   - Да где ж его взять? Такого, чтобы у-ух.
   - Сидя дома - нигде, - уверила Настасья. - Ой, кстати о мужиках. По новостям передали, что еще одного чистильщика словили.
   - Да ну? - от упоминания чистильщиков Окси поежилась, будто солнечные лучи перестали согревать спину. - Он последний?
   - Да кто ж его знает. Этот прикидывался компьютерщиком, жил себе спокойно. Как раскрылся - не знаю. Убил, наверное, кого-нибудь. Ты ж понимаешь, как волка не корми, а все равно глотку перегрызет. Их-то убивать учили чуть ли не на уровне инстинктов. Ты представь, живет человек с тобой на одной площадке, здоровается каждое утро, соль попросить заходит, а потом - бах! - и придушит. Страшно.
   - Зря вы так, Настасья. Может, человек действительно пытался спокойно жить. Он ведь не просился в чистильщики. Я слышала, их еще детьми забирали, воспитывали, перекраивали. Татуировок понаставили, чтобы от нормальных людей отличать. А теперь отлавливают. Как собак меченных. Это очень похоже на предательство. Разве нет?
   - Может, ты и права, дочка. А все равно страшно. Одно дело - не знать, чего ждать от человека, другое - не знать от кого ждать.
  
   Задерживаться на дежурстве не пришлось. Но и домой идти не хотелось. Из головы не выходило известие о чистильщике. Ни один переворот не обходится без смертей. И если раньше революции совершались честно, в открытую, то пацифистское эко-соглашение пошло другим путем. Во всем мире демонстративно уничтожалось оружие, со всех концов света летели лозунги "Природа не терпит насилия", "Мир человечеству" и прочий фарс. А в это время сотни профессиональных убийц стирали неугодных миролюбивому обществу бунтарей, кричавших о подоплеке преобразований.
   По-тихому, исподтишка. И никто не употреблял страшное слово "репрессии".
   Окси оставила машину на стоянке и зашла в соседнее кафе. Есть не хотелось. Она заказала сок и несколько минут изучала посетителей. Мужчины, женщины, молодежь. Все яркие, как неоновые огни клубов, все радостные и беззаботные. Невозможно обвинять в чем-либо власть, чьи подопечные столь счастливы.
   Второй стакан опустел, Окси не спешила уходить. Наблюдая за шумными незнакомцами, она впитывала их энергию, чтобы потом бороться за жизни таких же людей. Даже если снова придется провести в клинике двое и более суток. Оно того стоит. Окси достала из сумочки маленькую потрепанную книжку, купленную пять лет назад в антикварной лавке. Бумажные издания считались архаизмом, да и зачем таскать с собой макулатуру, если можно читать с экрана лайвера? Пластиковая коробка десять на пять сантиметров заменила людям и карманные компьютеры, и телефоны, и живое общение из-за постоянного доступа ко всем мировым сетям. Что уж говорить о литературных томах. Но у Окси с книгами были особые отношения. Она любила их почти до одушевления. Шорох листков, стершиеся местами буквы, загнутые уголки - маленькая жизнь, которой можно коснуться, в отличие от файлов. Подобной нежности помимо книг удостаивались только старые фильмы на древних дисках DVD-формата. Несколько лет назад Окси удалось раздобыть рабочий проигрыватель старше ее самой, и с тех пор на полках, рядом с книгами появились пластиковые коробочки дисков. Нечастые гости порой подтрунивали над причудливой коллекцией, некоторые мужчины пытались заработать расположение хозяйки, обещая достать эти фильмы на более надежных современных носителях, но Окси отказывалась. Для нее любить - означало бояться потерять.
  
   ***
   Ровные строки вызывали воздушные образы. Рожденное воображением мутно-серое небо, укрытые дымкой стволы вековых деревьев, пенящееся брюхо голубого моря соседствовали с яркой толпой, пульсирующей в такт флюорисцентному освещению кафе. В каких бы облаках Окси не витала, боковое зрение сканировало окружение до мельчайших деталей. Ничто не осталось без внимания: подвернувшийся край фартука официантки, неисправная кнопка лайвера мальчишки за соседним столиком (приходилось нажимать несколько раз, прежде чем она сработает), распущенный галстук у мужчины, который, между прочим, уже минут двенадцать пялился на Окси. Она отвлеклась от выдуманных миров и, не отрывая взгляда от строк, рассмотрела незнакомца. Раскованная поза протагониста, прищур циника, взъерошенные волосы нонконформиста и неуместные при черном костюме коричневые кроссовки. Субъект явно не принадлежал к числу мужчин, добивающихся женщины. И подходить первым себя не утруждал. Окси отложила книгу, посмотрела в упор на незнакомца. "Мужик тебе нужен, Окси", - вспомнился наказ Настасьи. Может, и нужен, только не прилипчивое ярмо, а ни к чему не обязывающее перекати-поле.
   Окси залпом допила остатки сока, сложила в сумочку книгу и подошла к незнакомцу.
   - До моего дома - пара шагов, - без предисловий сказала она.
   Субъект, не меняя равнодушного выражения лица, поднялся и двинулся вслед за Окси.
  
   "Подколпачница", - подумал Крис, открывая подъездную дверь пузатого дома. Идущая впереди женщина не тянула на его идеал красоты, но бесхитростная манера знакомиться и целеустремленность импонировали. Такой не обязательно дарить цветы, звонить каждый день и водить по клубам. Криса подобный расклад вполне устраивал.
   Квартира поприветствовала хозяйку мягким баритоном. Крис ухмыльнулся, узнав шекспировские строки, но от комментариев воздержался. В конце концов, каждый волен настроить техносферу жилища по своему вкусу, и цитирующая классику машина оригинальнее, чем плюющаяся сленгом. Нормальную речь мало кто использовал, включившийся от неосторожного слова чайник или распахнувшиеся шторы могли оказаться не кстати.
   Небольшая круглая комната освещалась квадратом тусклых люминесцентных ламп. Похожая на слепой глаз кровать предназначалась для одного. Криса это не расстроило - напротив, хозяйка явно дорожила суверенитетом.
   Окси вошла в комнату бесшумно. Крис напрягся, неожиданно обнаружив ее за спиной.
   - Я видела, что ты заказывал в кафе, - пояснила женщина, поставив на овальный стол бутылку портера, и принялась неторопливо раздеваться.
   Крис с нескрываемым любопытством наблюдал за оседающей на кресле одеждой. Футболка, джинсы, лифчик. Уличная проституция сгнила на той же помойке, что и деньги. Для свободного секса существовали дома гетер, доступные всем и каждому. Оплаты эта девица не попросит, от чего ситуация все больше забавляла Криса. Черт возьми, его сняли, взяли на прокат, как бесплатную гос-машину.
   Покрывало упало с кровати. Крис скинул рубашку, затем брюки, подошел к постели с твердым намерением не целовать партнершу в губы. Давешние проститутки не допускали подобной вольности, чтобы не влюбиться. Чушь, конечно, но Крис решил играть по правилам.
   Сдержаться ему не удалось. Слишком чувственной оказалась партнерша, слишком чуткой. Будто давно знала его. Досконально, до ритмики сердца, до самого маленького шрама. Это пугало и радовало.
   Крису пришлось вжаться спиной в округлый пластик стены, чтобы ненароком не скинуть женщину с узкой кровати.
   - Я - Крис.
   - Окси, - ответила партнерша и пожала ему руку. - Мне было хорошо.
   - Не за что.
  
   Все произошло легко и просто до умиления. С кровати Окси наблюдала за сборами Криса. Он не спеша натянул брюки, набросил рубашку и, прихватив портер, подошел к шкафу.
   - Забавная коллекция, - заметил Крис. Выудил из плотного ряда томик "Айвенго", присвистнул, увидев год издания. - Рыцарей любишь?
   - Разве можно не любить? Они за своих королей и женщин на смерть шли, причем, добровольно.
   - А еще мылись раз в год, чистили рот чесноком и срали прямо в латы. Не знала?
   Окси передернула плечами. Она не собиралась отказываться от сказок, какая бы дикость ни стояла за красивыми картинками. Раз нашлись люди, воспевшие подвиги, значит, рыцари того стоили.
   - Ты что историк?
   - Высший университет искусств.
   - Впечатляет. Туда всякую шваль не пускают.
   - Если разглядят - не пускают, - Крис произнес это спокойно, без тени иронии, так, что Окси не решилась делать выводы, шутит ли он. - А ты?
   - Врач. Кардиолог.
   Видимо, вопрос был задан из вежливости. Крис не снизошел до комментария.
   - Я пошел.
   Он поставил пустую бутылку на стол и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. После минутной возни в прихожей пискнула блокировка входной двери. Мягкая тишина смешалась с усталостью и успокоила, словно впрыснутый в вены кубик морфина.
   - Я был бы твой, о Ночь! Но в сердце льет волненье... [1]
   Не дожидаясь продолжения, техносфера погасила свет по всей квартире, задернула шторы и отключила питание приборов. Окси укуталась в одеяло. В замутненных дремой мыслях проступило грубоватое лицо Криса. И Окси ни минуты не сомневалась, что они еще встретятся.
  
   1. БЕГСТВО.
   На экране дергались синие полосы, лайвер послушно копировал содержимое тридцати курсовых с карт в свою память. Крис наблюдал за процессом, с трудом сдерживая ругань. Июль выдался удручающе жарким. Рубашка почти вплавлялась в спину, суставы с переломами двадцатилетней давности ломило, но эти неприятности меркли в сравнении с неуправляемым потоком нытья Сандры. Сегодня Крис не был настроен на совместные прогулки, лучше компания пива и дивана. Секса хотелось, но не настолько, чтобы выслушивать пустую болтовню и ревнивые упреки.
   - У меня другие планы. - Крис отключил лайвер от коммутатора. Не стал вдаваться в подробности, чмокнул Сандру в щеку, отмахнувшись малозначимым "извини".
   На самом деле Сандра Крису нравилась. Красивая, хозяйственная, в постели просто ураган. Идеальная жена. Только Крис жениться не собирался. Никогда и ни на ком. Пережив сорокалетний рубеж сложно менять привычки. И он не хотел. Понимал, что за первый же год доведет несчастную до нервного тика, детей воспитать, как следует, не сумеет. Так зачем мучить себя и окружающих?
   Высокая влажность делала жару невыносимой. Даже тени деревьев не спасали, раскаленное солнце пробивалось через вялые листья, плавило асфальт. Отовсюду доносились шорохи кондиционеров, измученные люди плевать хотели на запреты их использования. Глупо бояться глобального потепления, если на улице уже плюс сорок.
   Крис доплелся до машины. Даже переставлять ноги было муторно, садиться в раскаленный салон - того хуже. Волосы прилипли ко лбу, от жажды болело горло. Вдобавок ко всему Крис вспомнил, что холодильник дома пуст. Значит, придется заезжать в магазин, затем тащить на пятый этаж сумки, делать бутерброды. А можно поступить иначе.
   В любое время суток, для всех абонентов Окси оставалась на связи. Услуга за услугу - Крис тоже сделал для нее исключение, добавив в список разрешенных.
   - Я еду к тебе, - сходу предупредил он.
   - Опять дома есть нечего? Ладно, пиво в холодильнике. Я задержусь, так что еду придется подождать.
   Ну хоть выпивка будет.
   За пару месяцев у них сложились странные отношения. Не любовники, не друзья, оба соблюдали негласный акт партнерства - никаких откровений, рассказов о прошлом и вопросов о будущем. Никаких обязательств и обещаний. Окси не чуралась накормить Криса, Крис - подбросить до дома, если у той сломается машина. Он мог приехать, когда вздумается, и что важнее - уехать по собственному желанию. Не было поводов для ссор и подарков, желания делиться успехами. Она могла назначить свидание другому, лежа в постели с Крисом, он - говорить, что вздумается без оглядки на последствия. Им было комфортно друг с другом, не более.
   И тем не менее, Крис знал код от ее квартиры. Окси знала каждую родинку, каждый шрам его тела.
  
   В ванной горел свет. Крис прошелся по квартире, позвал Окси, но она действительно задерживалась. Значит - сбой. Терминал техносферы оказался спрятанным в кухонный шкаф. Крис активировал пульт, запросил блок настройки и тупо уставился на вращающийся синий куб.
   - Ну ни хера себе. Ты что, агент девятого отдела?
   Крис протер потный лоб ладонью, осел на табурет. Шестиуровневую защиту на техносферу никто не ставил. Хватало тривиального пароля. Мало кому могло понадобиться защищать дом связкой уравнений из шести слов, обращающихся координатами определенных точек. Взломать "кубик" под силу только узкопрофильным спецам, и то понадобится не один день.
   Пересохшее до крайности горло отозвалось кашлем. Не вставая, Крис вытянул из холодильника бутылку портера и выпил залпом. Правильнее всего было бы уйти, что он и собирался сделать. Но не успел.
   В дверь позвонили.
   - Коль крепости врата раскрою я [2], - произнес Крис, осторожно выглядывая из кухни. Ладонь легла на рукоять самого большого кухонного ножа. На всякий случай.
   В дверях стоял невысокий поджарый мужчина лет тридцати. Военная выправка виделась в каждом мускуле, цепкие глаза сканировали Криса, на поясе болтался парализатор.
   - Мне нужна Оксана, - подчеркнуто вежливо сказал агент.
   - Я за нее. - Крис вышел из укрытия, но подходить ближе не стал. - Что вы хотели?
   Сомнения агента чувствовались столь отчетливо, что Крис расслабился - не по его душу. В последние годы власти охотились только за чистильщиками, вырезали по одному созданных некогда солдатов. Обычные люди их не интересовали. Кражи, грабежи и убийства бесполезны при отсутствии денег. Появление агента в доме Окси не только объяснило кубическую защиту, но и смутило донельзя. Не будь этот хахаль агентом, можно было бы напиться вместе и разыграть сцену ревности для развлечения. А так...
   Агент сомневался недолго. Вынул из кармана карту памяти, аккуратно положил на тумбочку.
   - Передайте Оксане, что бояться больше нечего.
   Дверь закрылась прежде, чем Крис успел удивиться. Только что выстроенная цепочка рассыпалась. Дурной знак. Он аккуратно прикрыл шкаф с терминалом, прихватил нож и подошел к тумбе. С минуту разглядывал пластиковый бокс карты. Это было против правил - вмешиваться в прошлое, но Крис решился.
   На экране появилась автостоянка. Одна из тысяч городских скопищ машин, с традиционными тумбами объявлений и аккуратными газонами по окружности. Окси, моложе лет на десять шарила рукой в брючном кармане рослого парня. Он демонстративно раскинул руки, позволяя надругаться над своей независимостью. Наконец, в ладони Окси оказались ключи, она победно побренчала ими перед лицом спутника, отошла в сторону, намереваясь сесть за руль. Выстрел прогремел совсем близко, Крис инстинктивно отшатнулся от экрана, едва не уронив со стола пульт управления. Камера дернулась, сместила фокус на ландшафт с мелькнувшей тенью и вернулась. По лицу парня потекла кровь, глаза застыли. Окси успела поддержать мертвое тело, но толку-то. Она не плакала, не кричала, просто бухнулась на колени, не выпуская из рук тяжелую ношу. И комкала окровавленными пальцами белую ткань рубашки.
   Как он не заметил, не понял? Нарочитая автономность, граничащая с отшельничеством. Врачебная практика, пусть не типичная, но объяснимая. Женщина с прошлым, которым он никогда не интересовался. А стоило бы. Сколько раз он уходил из этой квартиры, уверенный в собственной свободе, и из-за нее же возвращался. Дурак. Бежать нужно было. Сразу же. До того, как узнал код квартиры и поставил приоритет на лайвере. До того, как просмотрел карту.
   Крис откинулся в кресле, вцепившись в подлокотники похолодевшими пальцами. Отъехал от стола, развернулся и увидел Окси. Застывшую посреди комнаты с пакетом в руках. Она даже не закрыла входную дверь.
   Крис дождался, пока пройдет оцепенение.
   - Что это?
   Она тряхнула головой, разжала пальцы. На пол с грохотом упала сумка. Загнанный зверь, убегавший от прошлого по спирали. Окси закусила губу, испытующе глядя на Криса.
   - Оксана, я рад, что все же встретился с вами. - Агент появился за ее спиной из неосмотрительно открытой двери. Подошел, положил на плечо руку. - Мы нашли виновного, он будет наказан. Дело за вашими показаниями.
   Навязчивый служащий старался обратить на себя внимание, но взгляд Окси остановился на лице Криса. Странный, холодный, изучающий. Она медленно подошла к креслу, неестественно нежно произнесла:
   - Ты ведь не догадывался, что все так обернется.
   Словно нашкодивший ребенок, вернувшийся к родителям. Ласковая кошка, прогулявшая все лето за пределами выкормившего ее дома. Она слегка наклонилась к Крису, коснулась ладонью щетинистой щеки, спустилась пальцами по руке и, безошибочно угадав место, сорвала телесную наклейку с предплечья, обнажая нехитрую татуировку чистильщика.
   Крис вскочил, опрокинув кресло, но Окси уже пряталась за спиной агента. Парализатор целился в грудь.
   - Вызывай подмогу! - крикнула она в ухо служащему.
   Тот явно растерялся от подобного поворота событий, но ствол не опустил. Быстро заговорил, вызывая подмогу по адресу.
   - Сука, - прошипел Крис.
   "Извини", - ответила Окси, беззвучно шевеля губами.
   Ее рука дернулась настолько быстро, что агент не успел среагировать. Луч парализатора описал вертикальную дугу и остановился на шее служащего. Тело обмякло, повисло на женских руках. Звучно стукнулся об пол парализатор. Крис кинулся к оружию, краем глаза заметив, как Окси сорвала служебный передатчик. Она приложила к микрофону пластину лингвистора, только что записанный голос агента изменил тембр Окси:
   - Ушли! На пятую трассу, в сторону северных кварталов. Белый кабриолет. Все на перехват! Я иду следом.
   Десять лет объяснимого страха не прошли даром. Окси шаровой молнией носилась по квартире. Стерла персонализацию техносферы, не забыв захватить резервную копию, сбросила с антресолей небольшой рюкзак, влетела в комнату.
   - Бесполезно, - сказала она, глядя, как Крис нечеловеческим усилием переламывает снятый с агента видеодатчик. - У девятого отдела все сигналы копируются на удаленные карты, их разблокируют, как только приедут сюда.
   Крис глухо зарычал. На полноценный выплеск ярости не оставалось времени. Схватив со стола нож, он точным резким ударом вскрыл агенту артерию.
   - Зачем? - крикнула Окси.
   Крис не ответил.
   - Возьми! - Отбросив неуместное сожаление о чужой жизни Окси протянула чистильщику сантиметровый стержень. - Вставь в лайвер, чтобы дезориентировался, иначе через спутники засекут.
  
   Винтовые лестницы колпаковых домов - та еще радость. Овальные ступени норовят уйти из-под ног, стоит опереться на узкий отрезок. Неудобные литые поручни слишком скользкие, чтобы выполнять естественную функцию фиксаторов. Отсутствие промежуточных площадок угрожает падением со многими переломами.
   У Криса разболелись колени. Вывернутые много лет назад суставы отказывались служить. Знавшая несколько сотрясений голова шла кругом. Да, он был чистильщиком. Одним из первых, одним из лучших. Достаточно удачливым, чтобы пережить десяток попаданий на операционный стол и достаточно давно, чтобы утратить многие навыки. Мозг по-прежнему блокировал боль, но мышцы отказывали. Зря он не тренировался все эти годы, считал - опасности нет. Личность стерта из глобальной базы, новый идентификационный номер чист, как вода после пси-фильтра - спасибо старому... уже мертвому другу, подсобил вовремя, головой расплатился, но не выдал. И все без толку.
  
   Опять приходится бежать от прошлого. Хамелеоном меняться в угоду окружающей среде. Отращивать новую кожу столь же болезненно, сколь заживо снимать старую.
   Окси надеялась, что третьего раза не случится. Но разве ж любовь способна обойтись без мучительных последствий? Ей мало вывернуть наизнанку душу, исполосовать вдоль и поперек, перекроить под новомодный фасон, даже если тебе он не к лицу. Любви нужна твоя жизнь целиком и полностью. И даже если расплатился, не факт, что она осталась довольна.
  
   Метеорологи не сидели без дела. Небо заволокли облака, призванные уберечь тот мизер прохлады, который еще остался над раскаленной землей. Окси не могла решить - к добру ли это. Спавшая жара повысит выносливость погони, но и людей на улицах станет побольше, легче затеряться.
   У выхода, как и ожидалось, дежурил агент. Винтовыми лестницами пользовались лишь в случае пожаров или сбоев централизованной техносферы. Видимо, девятый отдел посчитал операцию чересчур простой, раз отправил всего одну машину - агент для вербального контакта и два подстраховщика. Первый сейчас пытался взломать дверь квартиры (Окси рассчитывала, что это займет минут десять), второй - с парализатором наизготовку поджидал у подъезда. Конечно, никто из них не видел отъезжающего белого кабриолета. Окси не особо надеялась, что уловка сработает, но попробовать стоило.
   Прежде чем она успела навести ствол на агента, над ухом просвистел нож. Подстраховщик схватился за горло, да так и завалился на спину. Крис не церемонился с препятствиями.
   На аккуратной парковке вдоль белоснежных бордюров полукругом стояли машины. Окси выбрала неприметную серую полуспортивку - на таких гоняла половина молодежи - и без труда вскрыла замок. С зажиганием пришлось повозиться, владелец явно принадлежал к тем фанатикам, что ставили самоспрограммированные версии техносфер даже на пылесосы. Наконец, водородный двигатель завелся, машина выплюнула в атмосферу облачко пара и двинулась с места.
   - Зачем ты меня втянула? - зло спросил Крис, когда пузатый силуэт дома скрылся за поворотом.
   - Нужно было переключить внимание, иначе уйти бы не удалось. Понимаешь, - Окси убрала левую руку с руля и взъерошила челку, словно решалась на непростительную откровенность, - раз они поняли, кем был Серж...
   - Значит, его звали Сержем? Интересно, что мне это дает?
   - Крис, я бы не вернулась с дачи показаний. Сам же видел.
   - Мне что с того? Ты крутила роман с чистильщиком, а я теперь бегать от девятого отдела должен? Да с чего ты вообще взяла, что нужна им. Подумаешь, трахалась с одним...
   - Крис, - оборвала Окси. Провела ногтями по гладкой коже правой руки и, подцепив, сорвала наклейку.
   - Твою мать!
   Крис откинулся в кресле, стиснув зубы. Сжал кулаки. Нижняя губа дрожала, будто старалась не выпустить рвущиеся ругательства.
   - Тебе сколько лет на самом деле? - спросил он наконец.
   - Двадцать девять. В пять забрали из приюта, в четырнадцать я уже вернулась из Ливана.
   - Ты была в Ливане? - Крис почти кричал. В голове не укладывалось, что тринадцатилетняя девочка могла участвовать в ливанской мясорубке, где сопротивление эко-соглашению едва не вылилось в геноцид.
   - Не лучший пункт биографии, - горько согласилась Окси. Она щурилась, стараясь отогнать воспоминания о вонючих трущобах, напичканных человеческим фаршем, и сконцентрироваться на дороге. - Тогда мне искренне верилось, что мир неправилен и нелогичен. В шестнадцать пришло понимание, что неправильная - я. Куратор помог исчезнуть. Я уехала в глушь, поступила на медицинский факультет, устроилась работать.
   - Как трогательно - киллер, дающий клятву Гиппократа.
   - Не иронизируй. Мне до сих пор противно вспоминать детство. Ты-то ушел в чистильщики сознательно, а у меня выбора не было.
   - Хреновые психологи попались.
   - Я им благодарна.
   Несколько минут они ехали молча. Постепенно машин на широкой магистрали стало больше, некоторые включили фары, хотя солнце тускнело очень медленно и пряталось за облаками ненадолго. Многочасовая жара отразилась в первую очередь на деревьях. Со стороны магистрали из-за повышенной влажности от паровых выхлопов листья сохранили прежний сочный цвет, кое-где поблескивали капельки конденсата. Над тротуарами же ветви шелестели пожухлой листвой.
   - Сворачивай налево, - скомандовал Крис.
   Окси помотала головой.
   - Нет.
   - Сворачивай, магистраль напичкана камерами.
   - Я знаю, - ответила Окси. Уловила, как сжались кулаки Криса, и добавила: - Пока одни службы прочесывают данные камер, вторые перекрывают подворотни. Дворами не уйти. Крис, я знаю, что делаю.
   Такой ответ его не устроил. Женское упрямство перешло все границы, и стало чертовски напоминать предательство. Крис уже чувствовал холод дула на затылке. Пусть огнестрел официально запрещен, у девятого отдела явно найдется что-нибудь посерьезнее ножей и парализаторов.
   - Останови машину.
   - Пожалуйста, доверься мне. - Она не просила, а требовала. Словно сдержанная мать, пытающаяся вразумить ребенка.
   - Женщинам нельзя доверять.
   - Крис, я никогда не чувствовала себя женщиной.
   Она произнесла это твердо, как заученную фразу на все случаи жизни. Крис глубоко вдохнул. Он больше не собирался церемониться.
   По встречной полосе пронесся грузовой фургон, за ним - пара легковых автомобилей, и трасса освободилась для маневра. Крис крутанул руль, едва не вывернув Окси руку. Машина вылетела на встречную, описала дугу и вошла в поворот. Как только позади остался округлый бок первого дома, Крис спихнул ступню Окси с тормоза и вжал педаль в днище.
   В десятке метров от машины остановилась парочка. Девчонка с вплетенными в пышные черные хвостики ярко-салатовыми нитями сжала ладонь худощавого парня холодными пальцами. Он склонил голову набок, что-то прошептал. Оба наблюдали, как из серой машины вылетел рюкзак, затем вышел угрюмый мужчина и за локоть выволок с места водителя женщину. Та не сопротивлялась, только тихо произнесла пару слов. Мужчина взялся за дверцу машины, но тут же развернулся и обрушил кулак на лицо спутницы. Удар был не сильным, женщина лишь пошатнулась.
   - Это они, - согласилась с другом девчонка, глядя, как серый автомобиль выезжает на трассу.
  
   Окси закусила разбитую губу, высасывая кровь. Краем глаза проверила наклейку - пластырь неразличимой пленкой скрывал татуировку. "Тогда будь мужиком во всем", - прощальное напутствие Криса крутилось в голове, словно психика пыталась заглушить панику бегства более приземленной риторикой. Что стало основной причиной удара - раскрытие его инкогнито или же уязвленное самолюбие? На самом деле в постели с Крисом сложно было не чувствовать себя женщиной - слабой и покорной. А, к дьяволу!
   Окси подняла рюкзак и огляделась. Типичный спальный район - колпаки новостроек вперемешку с бетонными коробками старого образца, редкие прохожие. Через дорогу - магазин, из-за деревьев не видно вывески, но судя по маленькой и полупустой парковке - местный супермаркет. Окси не спеша пошла по аллее, соображая, куда податься, как улизнуть по напичканным камерами проспектам. Только бы ее еще не засекли. Только бы удалось угнать машину во дворе и... найти Псионика.
   Последняя соломинка, спасательный круг и единственная нефальшивая нота в ее жизни. Псионик - вечно взъерошенный, одетый черт знает во что, не снимающий очков в роговой оправе даже когда спит. Таким он был тринадцать лет назад. За короткую жизнь им не удалось перешагнуть границу дружбы по одной причине - для Псионика не существовало любовниц, кроме программных кодов.
   Зато у них было много общих секретов. Например, спрятанная в саду пансиона клавиша от ноутбука инструктора по лингвистике. Как же они ненавидели этого прыщавого бабуина, с его извечной вонью изо рта и корявым произношением слова "свободны". Тиран и истерик довел подопечных до маленькой мести - поздно ночью Окси с Псиоником пробрались в комнату лингвистора и отковыряли "Enter". Мелкая подлость, но криков и возни было на два дня. Их так и не раскрыли.
   А еще была чудо-программа Псионика, о которой знала только Окси. Закрываясь вечерами в тренировочной комнате, прилежные ученики отрабатывали удары рукопашного боя и стрельбу по движущимся мишеням. Только диск загружали другой, и вместо стандартных голографических силуэтов людей в черном безжалостно расстреливался весь инструкторский состав.
   Только Псионику Окси дала клятву верности и помощи - игрушечный ритуал, забава юных чистильщиков, придуманная их поколением и, судя по слухам, передавшаяся младшим. "У проКЛятых Я Не зовУСЬ, но заПОмню я МОра ноЧЬ, туда И духи Воем с ПЛахи нЕНужны, УСтал я МЕрить РТутью Имен", - полная околесица, но не для чистильщиков. Умение выделять каждую третью пару букв (за редким исключением мягкого и твердого знаков) шифра с первых дней обучения доводилось до машинальности. Все понимали ненадежность кодировки, но она использовалась лишь во время операций для синхронизации боевых единиц, и роль играла скорость расшифровки. Пока противник поймет, откуда будут стрелять, сердце уже перестанет биться.
   Окси и Псионик выделяли вторые пары, и даже ничего не значащие сообщения, которыми перебрасывались все ученики во время занятий, приобретали сладковатый привкус тайны. Общей тайны.
   Но где теперь искать безумного гения?
   До первого поворота во двор оставалась пара шагов. Окси не поднимала головы, следя за окружением из-под длинной челки. И столкновение с беспечной парочкой не было случайностью. С их стороны.
   - Алоха, - ничуть не извиняясь, крикнула девчонка с салатовыми нитками в волосах.
   - Вина более свобод, - добавил парень, не замедляя шага.
   Окси огромным усилием сдержала улыбку. Налево, так налево. Дойдя до перекрестка, она пересекла две полосы и завернула за угол.
   Первые капли дождя упали на макушку, стекли по челке на нос. Вызванные дожди всегда начинались стремительно, но продолжались недолго - маленькая передышка для изнуренных поиском укрытия от солнца.
   У обочины дожидалась кричаще-алая спортивная машина. Не обращая внимания на прохожих, радостно раскрывающих пестрые зонты, Окси подошла к автомобилю. Водительское место пустовало. Окси открыла незапертую дверцу и включила зажигание.
   - Через перекресток, три квартала и направо, - подсказал мальчишечий голос с заднего сиденья. - Ну и вляпалась же ты, Окси.
   Собеседник не спешил выпрямляться, показывая себя водителю или уличным камерам слежения. Это и не требовалось. Окси знала, к кому едет.
  
   2. КАТАКОМБЫ.
   Лайвер недовольно пискнул. Конечно, никто не любит менять инстинкты, даже если это всего лишь стандартная (и для многих - единственная) линия доступа. Истерически замигал индикатор, пытаясь найти среди миллионов ниточек ту, что маркирована индексом "393". Этим каналом пользовались агенты девятого отдела и врачи скорой помощи - две службы, которым необходимо быстро узнать всю подноготную клиента. Задачу осложняла короткая команда - пять символов блокировали доступ не только к идентификатору лайвера, но и к его координатам.
   Крис уходил все дальше от машины, петляя по разрушенным коридорам мертвого пансиона. Под ногами хрустели куски древних бумажных обоев с толстыми слоями известки и занесенный ветрами мусор. Дождь давно кончился, но его влаги не хватило очистить воздух заброшенного квартала. От пыли свербело в носу, Крис чихал так, что мозги выворачивало.
   А еще донимало дежавю.
   Эти дома строили на совесть. Достигающие порой километровой длины стены простояли добрую сотню лет и могут выдержать еще столько же. Металлические каркасы перилл изъедены ржавчиной, но бетонные ступени лестниц по-прежнему не пустили ни трещины. Родители живущих рядом мальчишек могли не бояться увечий отпрысков, решивших порезвиться в таких развалинах.
   Для Криса безопасность пансионов выражалась в другом. Вереница громадных зданий позволяла уйти от камер слежения по внутренним переходам, соединявшим один пансион с другим. Выстроившись нестройными рядами, бывшие убежища бедных окольцовывали город, позволяя добраться до нужного района незаметным. Было бы время. У Криса времени оставалось в обрез.
   От двухчасовой ходьбы ноющая боль в ногах достигла апогея. Но решись Крис присесть, встать он бы не смог. Бывший чистильщик за десять лет мирного существования превратился в такую же развалину, как дверные косяки, рассыпающиеся трухой от прикосновения. Ему бы выспаться. Хорошо выспаться в безопасном месте и плотно поесть.
   На экране лайвера появилось аскетическое меню. Волна поймана. Крис, не останавливаясь, набрал код доступа и вышел в сеть. Страна - Россия, город - Вернинск, база данных - Высший университет искусств, курс - 414, студент - Павченко Бэлла, запрос - личные данные: домашний адрес. Крис бросил взгляд на оконный проем, за которым наливалось чернилами небо. Квартала три-четыре, не больше. Придется немного отсидеться в коридорах, чтобы выйти под объективы камер укрытым ненадежным ночным мороком.
  
   - Кто там?
   В конце двадцать первого века редко услышишь этот вопрос из-за запертой двери. Крис отступил на шаг, позволив спрятанному в пластиковой обшивке видеодатчику разглядеть себя в полный рост.
   - Крис Вериз, преподаватель Высшего университета искусств. Мне нужны господа Павченко. Хочу поговорить об успеваемости их дочери.
   С мелодичным переливом дверь отворилась. Первое, что бросилось в глаза - длинные, идеально прямые ноги и упирающаяся в бок рука. Красноволосая бестия встречала гостей в шортах и топике, не справлявшихся с функциями одежды.
   - Во-первых, господин Вериз, мои родители уехали за город. А во-вторых, я уже достаточно взрослая девочка и не позволяю шлепать себя за плохие оценки... родителям.
   Свезло.
   - Что ж, воспитание студентов входит в мои обязанности, - не скрывая двусмысленности сказал Крис и закрыл за собой дверь.
   Длинные ноги развернулись и продефилировали в комнату.
   Эх, Бэлла, Бэлла. Девятнадцатилетняя демонстрация нравов нового поколения. Они действительно похожи на цветы, эти дети. Выращенные заботливыми садовниками в надежных, как карцер, куполах теплиц, где не существует перепадов атмосферного давления и всегда под рукой удобрения. Им чужды запреты и естественен комфорт. Им не с кем бороться за выживание. Идеальная клетка для счастливых канареек.
   Развалившись на огромном диване, Бэлла выглядела резиновой куклой. Та же неестественная расслабленность, тот же прямолинейный взгляд. Да и в деле набор функций оказался тем же. Только куклы не орут в ухо: "Быстрее".
   Она получила то, чего добивалась, выставляя оголенные коленки в проход между столами аудиторий. Крис намеревался получить то, зачем пришел.
   - Когда вернутся твои родители?
   - На все выходные умотали, - небрежно бросила студентка, болтая ногой в воздухе.
   Они лежали на диване, расправляясь с бутылкой коньяка из отцовской коллекции. Коньяк был хорош - маслянистый янтарь обволакивал горло и терпкой теплотой разливался по телу. Из развешанных по периметру потолка лент динамиков пульсировали современные хиты - совершенная в своей гармонии музыка. Крису больше нравилось разнузданное варварство, насилие над струнами и мелодикой. Противоположности, действительно притягиваются.
   - Приготовь поесть, - велел он.
   Бэлла не шелохнулась, лениво пробормотала:
   - Иди и возьми в холодильнике.
   - Нет. Раз ты взрослая, чтобы трахаться, умей быть полезной.
   Студентка презрительно фыркнула, но с дивана встала.
   - Погоди. - Крис схватил ее за руку, притянул к себе и вынул из уха пуговку толкера. Пояснил: - Не хочу, чтобы весь университет знал о твоем подвиге.
   Кем же служат ее родители, что достали для дочери агентурный телефон? Крис покрутил в пальцах клипсу. В сантиметровом корпусе спрятаны гигабайты памяти, сверхчувствительный микрофон и микроэлектроника, управляемая голосом. Отличная игрушка. Жаль, что забрать нельзя - толкеры программировались раз и навсегда, воспринимая только голос хозяина. Попытки перепрошивки приводили к саморазрушению прибора.
   Тревожное предчувствие кольнуло и исчезло. Никаких разнарядок на чистильщиков девятый отдел не передает, пока не устранит. Каждый пойманный объявляется последним. И что самое смешное - люди верят и искренне радуются. Неужели до сих пор никто не возмутился? Неужели мнимая безопасность теперь важнее осведомленности? Люди устали от войн. Устали от серости красок и резких звуков. Слишком много трупов отдали последнюю кровь асфальтам. Новые дороги обещают счастье, и люди верят, больше не надеясь на собственные истощенные силы. Им надоело драться. И они не будут.
   Бэлла вернулась с маленьким контейнером салата и чуть побольше - плова. У них что, тарелок нет? Хорошо, хоть вилку принесла. Крис заставил перетружденные колени согнуться и сел. За пять минут расправился с едой.
   - Ну что, сил прибавилось? - самодовольно намекнула Бэлла. Она полулежала на диване, закинув ноги на спинку, и изредка как бы невзначай касалась ступнями плеч Криса.
   Крис вытер рот руками. Студентку перекосило, но она сама не принесла салфеток.
   - Мне надо выспаться, - обрубил провокацию Крис.
   Бэлла дернулась, как от удара. Вскочила.
   - Слушай, ты что себе позволяешь? - прошипела она Крису в лицо. Глаза, словно два значка радиации, предупреждали о возможном летальном исходе. - Пришел, раскомандовался. Да я если захочу, тебя в порошок сотру. Хочешь лишиться работы, добренький учитель-рубаха-парень?
   Вот сучка.
   - Остынь, - мягко сказал Крис, закрывая рот Бэллы ладонью. - Я правда устал. Мне все-таки сорок три. Но видимо еще нравлюсь молоденьким бестиям.
   Фальши в перемене поведения Бэлла не заметила. Расслабилась, забралась на диван и утянула Криса следом.
   - Завтра я на тебе отыграюсь, - пообещала она, потянувшись к его губам.
   Крис только улыбнулся. Он засыпал. Так быстро, отключаясь от боли, жажды и если понадобится - совести, умели засыпать лишь чистильщики. Удобная способность, привитая мастерами гипноза, позволяла быстро восстанавливаться. Но в любой программе возможен сбой. Вместо релаксирующего беспамятства Крис проваливался в дымную завесу кошмаров, зафиксировавших прошлое.
  
   ***
   Они уже три часа петляли по городу. Дождь кончился, оставив на улице стремительно высыхающие лужи. Однако, тучи не спешили рассеиваться.
   - Направо, во двор, - скомандовал невидимый проводник, Окси послушно вошла в поворот. - Тормози.
   На заднем сидении зашевелились. Послышался шорох целлофана и через кресло перелетел пакет.
   - Надень.
   Окси развернула сверток, достала широкополую шляпу, черные очки и длинный легкий плащ. Ну и маскарад! В лучших традициях старых боевиков.
   - По-моему... - начала Окси, но слова застряли в горле.
   Не нужно смотреть в зеркало, чтобы почувствовать - ствол, приставленный к затылку, принадлежит настоящему огнестрелу. У парализаторов диаметр побольше, а для пластоблока газовика он чересчур холоден. Дергаться бесполезно, от пуль уклониться невозможно, будь ты хоть трижды суперменом.
   Окси застыла, глядя в зеркало заднего вида на противника. Уложенные гелем волосы, строгий пиджак, галстук поверх белоснежной рубашки. Здравствуй, девятый отдел. Поймал все-таки. Но что-то выбивалось из накрахмаленного облика. Глаза. Глаза охотника, слишком взрослые для молодого агента.
   - Не напрягайся, - мягко сказал незнакомец. - Мне нужно объяснить. Камеры вокруг не работают. Мы в одной из дыр города. Костюм нужен, чтобы попасть к Псионику. Но если бы ты меня увидела до пистолета... О реакции чистильщиков ходят легенды, я не мог рисковать. Увидишь наш штаб, все поймешь.
   - Почему я должна тебе верить?
   - Потому что тебя прижали, срок выси. Как видишь, ваш код я знаю.
   - Это не гарантия.
   - Придется поверить.
   Холод стали исчез. "Агент" протянул пистолет Окси.
   - Возьми. А теперь одевайся и пойдем. Мы уже опаздываем. И главное - ничему не удивляйся. В нашем деле спасти может только наглость. Да бери же.
   Окси взялась за прорезиненную рукоять, проверила предохранитель и магазин. Пистолет бы не выстрелил. Нечем. На лице "агента" высветилась мальчишеская улыбка. Он ловко перепрыгнул-перекатился через спинку и уселся в кресло рядом.
   - Одевайся, иначе не пройдем. С очками поосторожнее. Заляпаешь стекло - камуфляжу кирдык.
   - В смысле? - спросила Окси.
   Очки как очки. Темные стекла, роговая оправа. Не писк моды, но классика гораздо приятнее. Однако, стоило их надеть, как мир дрогнул. Черная дымка сползла, показывая незамутненные тонировкой окрестности.
   - В оправу встроены камеры, - пояснил мальчишка. - Они передают картинку. А если кто захочет разглядеть твои глазки, получит неверное представление.
   Это так похоже на старого друга.
   - Остальное тоже с сюрпризами? - Окси выгнулась, натягивая плащ. Маловат. Хотя нет.
   - Псевдоорганика. Подстраивается под нужный объем. И в качестве побочного эффекта - экранирует все скан-лучи. Хоть танк на пузо прицепи, ни один датчик не засечет.
   - А шляпа?
   - Тебе надо за мужика сойти. Рост позволяет, только грудь втяни как-нибудь.
   - Было бы что втягивать, - вздохнула Окси. И рассмеялась.
   Напряжение отпускало медленно, но верно. Если ее подставили, то очень изысканно. Реши Окси выйти из машины, ей бы позволили и камуфляж отдали. Выбор есть всегда. Даже если чаши весов замерли одна над другой, он есть. И Окси всегда следовала правилу: лучше схватиться за меч, приняв его за соломинку, чем отбросить соломинку, спутав с мечом.
   - Куда дальше? - спросила она, пряча волосы под шляпу.
   - Погоди-ка.
   Мальчишка вытянул руку, пробежался пальцами по приборной панели. Красная оболочка стремительно сползла с кузова автомобиля, юркнула под капот, обнажив серебристое покрытие, колеса приподнялись, по обе стороны багажника выдвинулись десятисантиметровые крылья с фарами, вздулась крыша. Машина сменила марку.
   - Впечатляет, - выдохнула Окси. - Так куда едем?
   - К зданию правительства, - ответил мальчишка. - Говорил же, наглость - лучший союзник. Кстати, я - Денни. Вообще, Денис, но для своих - Денни.
  
   Огромный цилиндр здания правительства был виден практически из любой точки города и заменял Вернинску Останкино, Эйфелеву башню и Биг-Бэн вместе взятые. Сто тридцать два этажа зеркал, за которыми сосредоточился оплот бюрократии. Строить купол такого объема власти не решились, ограничили кругоманию одной плоскостью. Поэтому СМИ и дипломаты гордо именовали здание Указующим Перстом, у населения оно из-за двух купольных пристроек вызывало иные ассоциации.
   Окси втиснула машину между лимузинами на огромной стоянке. Убрав руки с руля, спросила:
   - Куда теперь?
   - Внутрь!
   Улыбчивый парень.
   Набрав в легкие побольше воздуха, Окси придала лицу безмятежное выражение. Сгустившийся сумрак делал очки нелепыми, но снимать их Окси не собиралась. Неспешным, твердым шагом они направились к главному входу. Навстречу шагали выхоленные служащие, некоторые говорили, глядя прямо перед собой.
   - У всех толкеры? - поинтересовалась Окси.
   - Ага. И у тебя будет, - пообещал Денни. - Ты только ничему не удивляйся. Доверься мне.
   - Куда уж больше?
   Стеклянные двери разъехались. Окси быстро пробежалась взглядом по мраморному холлу: три степени защиты - по два охранника у каждых ворот, сенсорные панели у дверей лифта и физически ощутимая слежка камер отовсюду.
   Денни уверенно подошел к первым воротам, прислонил ладонь к панели. Один охранник молча кивнул, второй констатировал:
   - Записан.
   Окси решительно повторила действия проводника, лишь зубы сжались, да дыхание замедлилось.
   - Записано, - произнес охранник многозначительно. Окси заметила, как дрогнул его палец, как бы невзначай коснувшись одной из клавиш управления.
   У двух следующих ворот сцена повторилась с точностью до мимолетных движений.
   - Здесь все свои, - пояснил Денни, пропуская Окси в пустой лифт.
   Хромированные двери закрылись. Денни наугад ткнул кнопку, и лифт мягко пополз вверх. На индикаторе загорелась пятерка, мальчишка, все это время державший руки за спиной, развернулся к панели управления, и Окси заметила, что на кнопку "Стоп" надет металлический колпачок.
   - Это блокировка камер и временная шиза для местной электроники, - объяснил Денни. Достал из кармана небольшую панель, пробежался по клавишам. - А теперь поедем куда надо.
   Лифт послушно изменил направление. Хотя цифра на индикаторе продолжала расти, кабина спускалась.
   - Три, два, один, - считал мальчишка, - минус один, минус два, приехали.
   Лифт остановился. Открывшиеся двери выпустили в полутемный коридор. Красивая, чистая, с красным половичком на полу кабина лифта контрастировала с бетонными стенами подвала, словно приплывшая в средневековье субмарина.
   "Вот конспиратор!" - с восхищением подумала Окси.
   Будущих чистильщиков учили обходиться малым. Недели на непокрытых панцирных сетках кроватей, уборные с дырами в полу, периодически заглядывающие на кухню крысы входили в программу подготовки, но на всем потоке не нашлось второго воспитанника, способного месяцами ходить в нестиранной одежде и обходиться вообще без мебели, был бы под рукой новейший компьютер. Только Псионик.
   Денни вел Окси лабиринтами катакомб, показывая, где пригнуться, чтобы не въехать лбом в связку свисающих проводов, или наступать осторожнее, дабы не споткнуться о трубы. Наконец, дорогу преградила железная дверь. Пробежавшись по кнопкам, Денни опустил рычаг и вошел в комнату первым.
   - Алоха, - поздоровался он.
   - И тебе того же, засранец, - отозвался знакомый скрипучий голос.
   В широкой комнате осветительные приборы отсутствовали как класс. Жестяные столы, сети проводов и десяток пультов управления освещали дисплеи, увесившие стены мигающей мозаикой. Глядя на пестрящий калейдоскоп можно было проследить эволюцию мониторов от мастодонтов, работающих на ЭЛТ, до голографической плоскости, по которой сновали мириады пульсирующих красных червячков. С высокого потолка свисал исполинский вентилятор, лопасти вращались с размеренным гулом, образуя серый круг.
   Среди всего этого хлама, за литым столом восседал Псионик, словно паук в сердцевине своего кружева. Обычно лохматый, с привычными огромными очками на горбатой переносице и неизменной щетиной.
   - Черт возьми, как я рада тебя видеть!
   - Ой, сестра, - скривился чистильщик и импульсивно замахал руками, - давай только без нежностей. Денни, подкати ей стул и принеси пожевать что-нибудь.
   Мальчишка вывез из-за угла кресло, придвинул к столу напротив Псионика и исчез за дверью в противоположной стене.
   - Ну как тебе мое логово? - хитро прищурился хозяин.
   Окси еще раз огляделась. Без издевки ответила:
   - Впечатляет.
   - Здесь, - раскинул руки Псионик, - собраны сокровища со всех помоек Вернинска. Нелегальным засранцам иного не достать.
   - Я смотрю, у тебя новое любимое слово.
   - А я смотрю, у тебя синяк намечается.
   Окси нахмурилась, коснулась ушибленной челюсти. Опухшая щека тут же отозвалась ноющей болью.
   - Ерунда. Связалась тут с одним...
   - Знаю-знаю, - оборвал Псионик. - Крис Вериз та еще скотина. Но когда-то был одним из лучших. Ты знаешь, что именно он за Праттом следы заметал? И в Вегасе он шуму наделал.
   - Разве в Штаты наших бросали?
   - Если их головорезы не справлялись. Или своих приструнить надо было. Тут, если помнишь, второй вариант.
   Вернулся Денни. Прикатил маленький гувернерский столик с бутербродами и минералкой. Спросил:
   - Арти позвать?
   Псионик на минуту задумался.
   - Пусть попозже заглянет. Зверя взяли?
   - Пока нет, работаем.
   Окси переставила бутылки и тарелку на большой стол, открыла шипящую минералку.
   Мир тесен, каста чистильщиков и вовсе мала, но все же...
   - Откуда ты знаешь Криса? - поинтересовалась она, когда Денни исчез из пропахшей металлом и изоляцией комнаты.
   Псионик глубоко вздохнул, прищурился, глядя на один из экранов.
   - Хорошо! Хочешь сразу к делу, значит - к делу. Видишь ли, сестренка, я слежу за всеми чистильщиками. Знаю, где вы и чем занимаетесь.
   - Как?
   Бутерброд остановился на полпути. Десять лет "свободной" жизни под пристальным взглядом Большого Брата. Да разве ж можно поверить, что один, пусть гениальный пацан держит на прицеле самых опасных врагов неблагодарного общества? Штаб под зданием правительства, мальчишка в роли прислуги (явно не единственный), подкупленная охрана - все это слишком похоже на бутафорию, за которой звенят стальные мускулы девятого отдела. Окси почти физически ощутила направленный в спину парализатор.
   - Не беги вперед процессора - зависнешь, - нравоучительно изрек Псионик. Он будто не заметил возникшего напряжения. - Я знаю, что тебя засекли, и новый идентификатор - не проблема. У меня их сотни две. Успел перехватить еще лет семь назад. Но, Окси, сестренка, мне нужна твоя помощь.
   - Издеваешься? Чем я-то помочь могу?
   - Ты - чистильщик. Один из трех оставшихся.
   - Трое?! Всего трое? Ты, я и Крис? - Окси откинулась на спинку кресла. Есть расхотелось. Желудок свела иная сила. Страх. - Не верю.
   - Нет, сестренка. Ты, Крис и чертов паршивец Влад, за которым я гоняюсь со дня сотворения мира!
   Окси не успела задать вопрос. Псионик развернулся и выкатился из-за стола. С сидения инвалидного кресла свисала одна нога и стянутая узлом у колена второго штанина.
   - Да не строй ты опечаленную мину, - отмахнулся бывший чистильщик, подъезжая к Окси. - Зато все думают, что помер. Даже с базы данных потерли. Ну, я помог, конечно. Совсем чуточку.
   - Как ты живешь... брат? - Окси впервые за вечер обратилась к Псионику привычным когда-то словом. Инвалидность объясняет многое.
   - Помнишь легенду про Одина? Он отдал глаз, чтобы увидеть. Я ногу, конечно, сам не отрубал, но сил это прибавило. И открыло многое. Скажи только, Окси, - он взял ее руку, сжал худыми пальцами до боли, - ты со мной?
   - Не знаю. Пси, меня воротит от слежки, оружия и бега. При одном упоминании о чистильщиках не хочется выходить из квартиры даже за едой. Веришь - нет, держу в кладовке... держала месячный запас консервов. Первые годы шарахалась от сигналов лайвера. Пси, не втягивай меня. Дай спокойно исчезнуть.
   - Ты нужна мне, Окси. Как никогда.
   Дверь распахнулась. Первой показалась сгорбленная спина. Мальчишка тряхнул светлой шевелюрой и засеменил внутрь, бережно втаскивая за короткую ручку огромный никелированный ящик с дырявой крышкой. Его помощник напрягался ощутимо меньше, из-под рукава футболки выступали накачанные бицепсы. Последней вошла стройная девчонка.
   - Прибыли, - радостно сообщила она, заправляя красные волосы за ухо.
   - Умница, - оживился Псионик. - Давайте сразу в третий отсек. И позови Арти. Где он вообще шляется?
   - Как всегда виртуалов препарирует, наверное, - засмеялась девчонка. Коротко кивнула Окси, не представляясь. - Ладно, ребята, пошли.
   Похожий на цинковый гроб ящик унесли. Чистильщики снова остались наедине.
   - Во что ты меня втягиваешь? - спросила Окси. Она как никогда чувствовала себя скованной. Общим прошлым, привязанностью и зависимостью от некогда надежного друга.
   - В самое пекло, сестренка. Но без тебя - никак.
  
   3. НА ГРАНИ РАЗУМНОГО.
   Если прячешься под крылом врага, грань между изворотливостью и самоубийством опасно тонкая. Мышь может дурить кота очень долго, но посягнуть на содержимое его миски означает заметить обед своей тушкой.
   Псионик не решался воровать у властей электричество. Питание обеспечивали генераторы, которые раз в три месяца по одному вывозили подряжаться за пределы катакомб. Энергии хватало, чтобы поддерживать работоспособность базы при должной экономии. Потому освещение и ограничивалось тусклыми отблесками мониторов.
   Но во всем бывают исключения.
   Лаборатория оказалась небольшой комнатой три на три метра, однако здесь горели три лампы дневного света. Полдюжины экранов транслировали пейзажи городов, бегущие строки запущенных процессов и графические модули черт знает каких программ. Со всех сторон свисали тросы и кабели со штекерами разных модификаций - от магнуса до пятипалого джека. В дальнем углу сиротливо ютился единственный стол, захламленный передатчиками, разобранными лайверами, банками и лоскутами черной ткани. Рядом стояло высокое кресло, увешанное проводами - некоторые крепились к полутораметровым системным блокам и настольным приборам. Рядом болтались на крючке вирт-очки.
   И куда ни глянь - клавиатуры, кнопки, рычаги, тумблеры.
   Неторопливые движения Арти были приятны, как и размеренное тиканье сканера, выявляющего нано-фип. Окси и раньше слышала о фиксаторах информационных полей, но представляла себе вирт-шлем, и не могла предположить, что двадцать пять лет таскала на голове неощутимо тонкую пленку, записывающую мысли, образы, сны. Скрытая от взглядов, позволяющая волосам расти сквозь себя, словно рыхлая почва, она хранила огромные объемы информации и, попав в метровый диапазон детектора, заставляла его истерично пищать.
   Окси старалась не обращать внимания на верещание цилиндрического кулона Арти, послушно наклоняя голову то вправо, то влево, пока парень исследовал череп тонкой трубочкой. В конце концов, какая женщина не любит прикосновений к волосам?
   - Значит, тебя ко мне приставили? - она не злилась и не обижалась.
   - В общем - да, - не стал лукавить Артем. - Но приглашение в кино - моя инициатива. Чистосердечная. Оба! Нашел. Иди-ка сюда, милый.
   Отложив сканер, Арти опустил руку в стоящую на столе банку с маслянистым раствором и аккуратно провел мокрыми пальцами по загривку Окси. Щелкнул ножницами, отхватив прядь волос.
   - Вот он. Ты уж прости за прическу.
   Арти, снял прилипшие к пальцам волосы, поставил отпечаток на черной бумаге, и только тогда Окси сумела разглядеть маленький, бликующий от лампы прямоугольник.
   - Как это работает? - она поднесла клочок бумаги к глазам, встала под лучшее освещение.
   - Волны, - Арти пожал плечами. - Русские еще в двадцатом веке доказали, что передача телепатической информации в электромагнитном поле биотоков происходит в спектре радиоволн. Нано-фип записывает сигналы, и, имея определенное оборудование, их можно расшифровать.
   - У вас оно есть?
   - Разумеется, - гордо отрапортовал Артем, но столкнувшись со взглядом Окси тут же добавил: - Твой останется при тебе. Только вот, возьми бокс, иначе мало ли что, вдруг интересно станет прошлое вспомнить.
   Окси спрятала нано-фип в задний карман. Недовольно покосилась на визжащий кулон Арти и, протянув руку, ощупала детектор.
   - Он не выключается, - нахмурился мальчишка. - Только если выйти из зоны. Ладно, нам здесь делать больше нечего.
   Щелкнула застежка, Арти снял цепочку, бросил на стол. Окси позволила студенту взять себя за локоть и проводить гостиную, так она окрестила проходную комнату Псионика.
   Бывший чистильщик сновал в кресле от одного экрана к другому, переключая программы. Увидев подругу, он отвлекся, кивком попросил красноволосую соратницу продолжить, а сам подкатил к Окси.
   - Сейчас пойдешь и попробуешь заснуть, - безапелляционно заявил он.
   - Думаешь, получится? - усмехнулась она, копаясь в недрах рюкзака.
   - Надо, сестренка. К тому же, усталый боец - мертвый боец, верно?
   - А если усталость - норма жизни?
   Псионик нахмурился, критически оглядывая подругу. Успокаивать его Окси не собиралась. Перспектива взяться за оружие наводила тоску - единственную эмоцию, доступную чистильщице в полном спектре. Любовь, жалость, радость если и просыпались, то походили на битый архив, не способный распаковаться. А вот тоска осталась и сохранила все ипостаси: рефлексия, ностальгия, удрученность - радужный кокон, из которого можно выбраться лишь благодаря хорошей встряске и то на время. За последние годы Окси испытывала подъем только возвращая с того света пациентов. Теперь и эта радость в прошлом.
   Открыв внутренний карман рюкзака, Окси вынула бархатный кисет, вышитый бисером, развязала ленту. На ладонь упала золотая цепочка с кулоном в виде книжки.
   - Милая побрякушка. - Псионик подхватил цепочку и, щурясь, принялся разглядывать вензеля гравировки.
   - Подарок Сержа.
   - Какого Сержа? - спросил Псионик, открыв застежку. В миниатюрной рамке кулона покоилась фотография не лучшего качества. - Можешь не отвечать. Я его помню. Хороший был парень. И очень осторожный. Как девятки вычислили, до сих пор не понимаю.
   - Я тоже. - Окси забрала реликвию, положила в кисет вместе с боксом нано-фипа и убрала в рюкзак. - Мы собирались уехать куда-нибудь на юг, поближе к морю. Я сомневалась, а он постоянно повторял: "Все будет хорошо, Окси, все будет хорошо". Ошибся.
   Рука по-дружески сжала ее плечо. Окси успела отвыкнуть от утешения и едва не поддалась нахлынувшей грусти. Удержал голос красноволосой.
   - Он проснулся, - известила девушка. - И очень недоволен.
   - Кто бы сомневался, - расплылся в улыбке Псионик.
  
   ***
   Резкая смена температур привела его в бешенство. Как отстреливаться от погони, если пальцы дрожат? Или это не озноб? Изуродованные временем стены коридора трепетали, словно картонные под порывом ветра. Моросящим дождем осыпалась с потолка известка. Скрипели ржавые петли, не отпуская прогнившие рамы в полет за окна. Он бежал и спотыкался на каждом шагу. Из-под бетонных плит поднимались трубы коммуникаций. А вдогонку летел хрип. Последний хрип умирающего друга. Не прекращающийся.
  
   Крис вывалился из кошмара и несколько минут лежал с закрытыми глазами. Ждал, когда спадет озноб, прислушивался к тишине и непривычным тактильным ощущениям. Вчера диван казался гораздо просторнее и мягче, покрывало - ворсистее. И запах. Запах воздуха не похож домашний: вместо ноток еды, кожи и парфюмерии отчетливо слышны пыль бетонных плит, едва уловимая примесь металла и резины. Это не отголоски сна.
   Медленно Крис приподнял одно веко. Незнакомый интерьер смял сомнения, словно сапог жестяную пивную банку. Мышцы напряглись. Рывком Крис вскочил, развернул корпус к двери и быстро огляделся. Никого. Узкая камера без окон, кровать, стол. В углу на стене тусклая лампочка. Тюрьма? Нет - на столе заботливо оставленный парализатор, стакан воды и его лайвер. Где бы он ни был, хозяин явно из кожи вон лез, чтобы показать свое благодушие.
   Парализатор оказался заполнен под завязку. Крис осторожно подошел к двери, приоткрыл носком ботинка. В полутьме коридора недвижно застыли тени, воздух терпкий, ни вздоха, ни выдоха, ни звука бьющегося сердца. Крис выскользнул из комнаты, подошвы словно не касались цементного пола. Бесшумность - один из полезнейших навыков чистильщика. Даже бывшего, с парой титановых позвонков вместо переломанных и расслабленными без тренировок мышцами. Впереди тьма расступалась, колыхалась в проблесках тусклого света, словно пойманный в банку мотылек. Крис сделал несколько шагов и вжался в стену. Неподалеку из-за угла вынырнул мальчишка, обернулся в сторону Криса и получил заряд парализатора в лицо. Чистильщик успел подхватить тело и аккуратно уложить на пол. Следующий недоросль не заставил себя долго ждать.
   У приоткрытой двери, из-за которой пробивался свет, Крис остановился. Прислушался к шорохам. Человека три-четыре. Один опасно близко к двери и расстояние до нее сокращается. Еще двое-трое у дальней стены, но не разглядеть кто и где именно.
   Три, два, один. Крис резко пнул дверь, жестяной лист качнулся, саданул по плечу длинноногую девчонку. Она пошатнулась. Мгновения потери равновесия Крису хватило, чтобы скрутить девчонку, взять в захват и приставить дуло к виску. Бэлла не сопротивлялась. Прикрываясь заложницей, чистильщик вошел в комнату и встал слева от двери так, чтобы любой вошедший успел подумать, прежде чем дернуться.
   - Да, Крис, умеешь ты обращаться с женщинами. - Одноногий развернулся в коляске и подъехал ближе.
   Крис не дрогнул, только отметил, что таких холодных глаз давно не видел. Со времен чистильщиков.
   - Кто ты?
   - Псионик, - представился лохматый, поправляя очки. - Остальных представлять не стоит. Пока ты с дуру не поставил фингал и Бэлле, предупреждаю - ты здесь, потому что мне нужна твоя помощь. Как и помощь Окси, но она уже согласилась. Предлагаю три варианта. Первый: ты держишь девочку на мушке, выходишь отсюда и попадаешь прямиком в девятый отдел. Второй вариант: ты держишь девочку на мушке и слушаешь меня, потом принимаешь решение. И третий вариант: ты опускаешь чертову игрушку, и мы разговариваем спокойно, без истерик.
   За последние сутки Крис слишком часто удивлялся. Он слышал о Псионике. Заурядный оперативник, которого редко бросали на сильные мишени. Никуда не годные физические данные, посредственная маневренность, удовлетворительная меткость... и зашкаливающий IQ, позволяющий общаться с техникой на уровне телепатии. Но тот Псионик умер, и инвалидное кресло объясняло каким образом.
   Крис пристально вгляделся в лица. Ровное дыхание, прищур и выставленный щетинистый подбородок. Спокойствие инвалида - маска. Псионик нервничает, но это не страх, скорее - волнение перед решающим матчем, к которому готовился не один год. И ему нужен лишь положительный результат. А Крису нужна свобода, которую - он уверен - этот припанкованный одноногий может обеспечить в обмен на какое-то сотрудничество. И дело, видимо, не простое, раз бывшему чистильщику потребовалось два действующих.
   Окси. Убегала ли она на самом деле? Или представление началось раньше, чем кажется? Похоже, убегала. Иначе не сквозило бы во взгляде равнодушие и готовность к любому повороту событий.
   Спектакль разыгран безупречно, не придерешься, даже интуиция подсказывает, что опасность минимальна, а ей Крис не раз доверял жизнь. И попался бы, не усвой давным-давно простую до отвращения истину - никому нельзя верить.
   - Разговаривать будем на моей территории, - сказал он спокойно, но сдавленное горло Бэллы дрогнуло. - Эй, ты, за дверью, иди сюда.
   Тень в проеме качнулась, из-за угла опасливо шагнул мальчишка, виновато покосился на Псионика. Совсем молодой, лет двадцать - не больше. Что же этот псих из школьников шестерок не понабрал?
   - Мне нужны куртка, электротон Савицкого и блок-перчатка. Живо! - Крис обернулся к инвалиду: - Сначала ты меня отсюда выведешь. И без фокусов.
   На лице Псионика не отразилось ни тени эмоций.
   - Принеси, Арти, - попросил он.
   Только после этого мальчишка исчез и вернулся удивительно быстро со всем необходимым. Вопросительно глянул на Псионика.
   - Сейчас ты слушаешься только меня, - заявил Крис. - Электротон прикрепи на спинке вон того кресла. Его номер?
   - Тридцать девять, восемьдесят, ноль, два.
   - Включи блок-перчатку. Вводи то, что я говорю.
   В памяти, словно выпущенные из клетки крысы, заметались цифры, коды, значения.
   Перехват управления...
   - Один, восемь, пять. Тер - тридцать девять, восемьдесят, ноль, два. Блок.
   ... контроль движением...
   - Два, девять, четыре. Тер - сорок шесть. Блок.
   ... активация мизинцем...
   - Ноль. Тер - пять. Блок.
   ... блокировка безымянным...
   - Один. Тер - четыре. Блок.
   ... активация электротона указательным...
   - Одиннадцать, пять. Тер - два.
   ... выключение без надобности...
   - Выход.
   Парнишка нажал последнюю кнопку на "ладони" блок перчатки, аккуратно положил ее на стол.
   - Теперь, - Крис слегка ослабил хватку, - Бэлла, на колени. Медленно.
   - Тварь, - процедила девчонка, но приказ выполнила.
   Крис уселся ей на спину, зажав локти коленями, кивком потребовал положить перчатку рядом с левой рукой.
   Мягкая кожа бережно укутала ладонь. Резиновые кнопки почти не ощущались, разве что вшитый пласт электроники упругой выпуклостью чувствовался на туго обхваченном запястье, да кнопка замка выступала. Воспоминание оказалось приятным. Нахлынуло волнение, сродни тому, что испытывает престарелый системотехник, прикоснувшись в музее к известному лишь по рассказам отца "Спектруму". А ведь Крис почти забыл каково это - обладать незаметным настоящим оружием.
   Большой палец скользнул сначала к мизинцу, затем - к указательному. Пуговица электротона дернулась на столе, выпустила тонкие нити-щупальца и замерла - маленькое черное солнышко на грубой жести столешницы. Но окажись под лучами чья-то голова, мозг уже обуглился бы от выпущенных волн.
   - Отлично, - улыбнулся Крис, касаясь большим пальцем безымянного. Щупальца втянулись, отпустили невидимую жертву. - Теперь, малыш, крепи электротон к виску.
   Губы мальчишки предательски задрожали.
   - Мразь, - выплюнул он, нервно хватая прибор.
   - Арти, подожди!
   Кресло Псионика ездило быстро. Чистильщик перехватил руку подопечного, вырвал электротон и прикрепил себе за ухо.
   - Эти игры касаются только нас. Активируй перчатку и отпусти, наконец, девочку.
   Крис послушно свел большой и мизинец, поднялся, не переставая перебирать пальцами воздух.
   - Если остановлюсь...
   - Крис, я знаю коды!
   В голосе Псионика послышалось раздражение, и Крис невольно восхитился прикованным к креслу инвалидом. Когда-то у них был единый, невидимый начальник, царь и Бог - жесткий управленец с машинальной точностью выдававший координаты жертв. И они убивали. Ученых, политиков, особо любознательных детей и их родителей. Чистильщикам не требовалось знать, кто именно ведет их по траектории от одной красной точки к другой, достаточно было приказа.
   Крис не испытывал ненависти к бывшему кукловоду. Но четкий контраст, порожденный новым вождем юнцов, заставил уважать Псионика. Только тот, кто не рискует понапрасну воинами, может именоваться королем и не бояться революций.
   Воевать с такими - удовольствие.
  
   Еще тусклое утреннее солнце робко прощупывало покореженные стены. Под ногами хрустело бетонное крошево, скрежещущий звук разносился в безветренном воздухе.
   - У тебя чудовищная интуиция, - кивнул Крису Псионик. - Все мы бегали по пансионам, но этот - действительно безопасен. Надеюсь, никто не против, что я присяду?
   Собирая полами легкого плаща пыль, Псионик проковылял к валяющейся батарее центрального отопления и, морщась, сел. Вытянул протез, чтобы успокоить мышцы на стыке. Обычно к новым конечностям люди привыкали быстро, искусственно выращенные ткани крепились резиновыми ободами, почти срастались с живой плотью. Но бывший чистильщик не захотел тратиться на биотехнологии. По собственному царству удобнее передвигаться в кресле, а для редких вылазок достаточно возможностей механики. Только стоять долго на протезе мучительно - стянутое ремнями бедро и без того ноет.
   - В пансионах никогда жучков не ставили, - снисходительно изрек Крис, садясь напротив Псионика. Его пальцы продолжали комкать воздух, выключать электротон чистильщик не собирался.
   Псионик взял всего троих охранников, двое мальчишек и Бэлла встали грамотно - разносторонним треугольником - хоть один, да успеет среагировать. Окси тоже со счетов сбрасывать не стоит, расстояние о стены до Криса она пролетит за миг.
   - Ну какой ты умный! - всплеснул руками Псионик. - Ушел от девяток, наколол целую структуру безголовых идиотов, бегающих за чистильщиками, словно тупые шавки по наводке кинолога. Крис, да ты - гений! Воистину! Потому что только гении могут быть такими непроходимыми придурками, зацикленными на одной задаче.
   - Морали читать своим молокососам будешь, - спокойно оборвал Крис, стараясь держать себя в руках.
   На оскорбление никто не отреагировал. Хорошая дрессировка.
   - Крис, - уже без издевки продолжил Псионик. - Ты думаешь, мы выряжаемся в это барахло, чтобы круче выглядеть? - он подергал полы плаща и смачно сплюнул. - Чушь. Встроенная в ткань электроника передает камерам слежения скорректированное изображение. И сейчас я для них шикарная блондинка с вот такенными сиськами, Денни похож на Круза Монсье в "Плавающем доме", а ты, кстати - негр. Все чинно, никакого расизма, сплошная политкорректность. Потому что любой балаган должен соответствовать представлению об идеальном, счастливом обществе.
   - Что-то я не пойму к чему ты клонишь.
   - Все ты понимаешь, Крис. И Окси понимает, только открещивается. Всеобщее спокойствие и благосостояние - искусственно созданная инфраструктура. Да не о том сейчас. Крис, - Псионик подался вперед, оперся о здоровую ногу, - ты никогда не задумывался, откуда зимой появляются мухи? Сидишь себе спокойно с пивом перед плазмой, смотришь какую-нибудь чушь, типа "Муравьи атакуют", часть сто двадцать пятая. Вот очередной мутантище с усами, стреляющими лазером, завалил очередного ротозея. Ты хмыкаешь, переключаешь программу или подходишь к окну посмотреть, как снег падает, и ясно понимаешь, что на самом деле таких муравьев не существует. Тебе наплевать на этих муравьев, потому что они - выдумка. И это правильно. Показали гипертрофированную угрозу, ты ее послушно проглотил. И вдруг слышишь: "бззззззззз". Под потолком летает муха. Обычная такая, крылатая, живая муха. Зимой. На что угодно готов спорить, что ты решишь, будто она недавно вылупилась из яйца, оставленного здесь залетной мамашей. Ведь откуда еще зимой взяться мухе? На самом же деле, их выращивают. И выпускают в домах, приклеив к спинам нано-камеры. Им, - Псионик ткнул пальцем в окно, где вдали виднелся Указующий Перст, - мало единой сети лайверов. Кстати, вы оба молодцы, первым делом перепрограммировали игрушку, это правильно. Но даже в сортире за вами наблюдают мухи, крысы, комары.
   - Не верю, - Окси отделилась от стены, которую подпирала во время монолога Псионика, и принялась ходить по комнате. - Зачем тратить столько технологий и сил на слежку? Люди не хотят воевать. Им и так хорошо. Пси, извини, но ты заигрался.
   - Это не я заигрался, а у тебя способность к борьбе атрофировалась, как и у всех остальных.
   - Ну и что? Мне нравится просто жить. Понимаешь? Работать, а потом приходить домой и смотреть "Муравьи атакуют". Это лучше, чем придумывать себе противников, потому что других развлечений, кроме войны не знаешь.
   Крис не вмешивался. Даже если Окси сама пришла к Псионику, его планов она не разделяла. От постоянного движения пальцы начали ныть, но отключаться еще рано. Крис уже собирался поторопить инвалида, устроившего перепалку взглядов с чистильщицей.
   - Я не придумываю врагов, Окси, - твердо произнес Псионик. - Его зовут "Тайлер".
   - Давно хотел набить морду основателю бойцовского клуба.
   - Не получится, Крис. Создатель "Тайлера" уничтожен. В отличие от самого вируса.
   - Так это вирус?
   - Именно, - Псионик поерзал на батарее, удобнее укладывая протез. Он явно устал сидеть на ребристом железе. - Интеллектуальный червь, перестраивающий любую систему под задачи саморазрушения. Грубо говоря, он меняет приоритеты. И вы можете представить, что произойдет, попади "Тайлер" в сеть техносфер. Говоришь, что вода в ванной слишком горячая, а техносфера заботливо увеличивает градус, посчитав команду диктовкой системы, а не твоего подсознания, истинного Я. Или...
   - Хватит! Пси, чего ты от нас хочешь?
   Окси подошла к Крису сзади, и он это позволил. Коснулся безымянного пальца. Ради борьбы с вирусом чистильщик-технарь не стал бы вылавливать оперативников. Значит, в деле замешаны люди. Причем - не безобидные. О спокойном существовании можно забыть в любом случае.
   - Для начала я хотел бы извиниться, - сказал Псионик, наблюдая за зарождением хрупкого единства. - Крис, наши методы могут показаться подлыми, но в сознании привести тебя в штаб не было возможности. Поэтому не воспринимай Бэллу, как врага, вам еще вместе работать. А теперь скажи, что ты знаешь о нано-фипах?
   - Ничего.
   - Я так и думал. Окси покажи свой, пожалуйста, - Псионик дождался, пока она вынет кисет с боксом, и продолжил: - Это сверхтонкая пленка, записывающая мысли носителя. Такие есть только у агентов и чистильщиков. Думаю, ты не шибко расстроишься, узнав, что своего лишился. Если интересно, он лежит в нашей лаборатории. Нано-фипы создавались, как способ отследить действия погибших оперативников, узнать лица предателей. И вылавливают нас не ради избавления от бывших солдатов. Один из чистильщиков видел код "Тайлера" и до сих пор не известно, кто именно. Создатель вируса покончил с собой, как только понял, что написал вместо искусственного интеллекта. Он уничтожил исходники и подробно описал опасность в предсмертной записке с просьбой найти того чистильщика. Я не видел текста, но раз охота продолжается, цель властям неизвестна.
   - А тебе? - спросила Окси.
   - Это Влад. Последний из оставшихся, кроме тех, кто собрался здесь.
   - Погоди, - остановил Крис. - Хочешь сказать, что остальных переловили?
   - Да.
   - Зашибись.
   - Крис, агенты ищут код, чтобы держать его про запас. Эдакая замена ядерной кнопке. Мы должны его уничтожить. Я без вас Влада не достану. Вы без меня его не найдете. Ну так что?
   Доверия к Псионику Крис не испытывал, но радужная перспектива вернуться в знакомые по историческим материалам времена ядерной угрозы, пусть и со сменой декораций, не хотелось. Земля снова уходила из-под ног. Заставляла принять боевую стойку, расчищать путь к заслуженному отдыху кулаками и пулями. Крис обернулся, в упор глядя на Окси. Эта сдалась. Знакомое выражение лица - грудью на амбразуры, с ножом против танка во имя спасения человечества лишь бы загладить вину за веселое детство с пистолетом в руках. Вот дура. Может, она еще и в Бога верит? Крис бы не удивился.
   Большой палец коснулся мизинца, заставив Псионика тихо выругаться.
   - Попридержи шавок, чтоб костюм мне не испортили, - сказал Крис, поднимаясь. - А ты, Окси, купи себе пудру. Синяк замазать.
   Солнце стало припекать, но куртку Крис не снял. Если она и вправду камуфляжная, пренебрегать подарками судьбы не стоит. Ему еще искать машину, выбираться из города.
   - "Тайлер" создан Веренцевым, - крикнул Псионик, и Крис вздрогнул.
   Славка Веренцев. Худющий молчаливый мальчишка с мозгами гения и лицом иконописного Христа. Вечно немытые кудри по пояс, сутулая спина перед экраном, музыкальные пальцы, стучащие по клавиатуре - таким запомнился Крису младший брат Анны, той самой, которую обещал защищать брошенному умирать другу. Он не нашел ее, вернувшись с последнего задания на другом краю страны. И теперь понял почему.
   - Его сестру даже не пытали, - добавил уже тише Псионик. - Вырезали мозг, подключили к машинам и долго рыскали в уголках памяти, потому что свой Вячеслав размазал по стенам...
   - Хватит.
   Крис не смог представить распластанное на операционном столе тело. Воспоминания крутились, словно русская рулетка, выхватывая кадры редких коротких каникул. Маленькие душные бары, речной берег, темный зал кинотеатра. Всегда вчетвером. Олег и Анна держатся за руки, Крис покупает на всех поп-корн, Славка не выпускает из рук ноутбук, даже валяясь на пляже, скептически ухмыляется при разговорах о предстоящей свадьбе. Вот только война кончится, и...
   - Как Влад увидел код? - не оборачиваясь спросил Крис.
   - Понятия не имею, - признался Псионик. - Но других кандидатур не осталось.
   Криса это уже не волновало. Отключив электротон, он стянул блок-перчатку.
   - Надеюсь, у тебя, Эйнштейн, есть план.
  
   4. Бес прошлого.
   Фред Рантер ненавидел Россию. Расползшаяся на две трети континента страна вызывала в орденоносном капитане девятого отдела международной контроль-службы чувство брезгливости. Рантер ненавидел Россию так же, как прикосновение чужих пальцев к его клавиатуре. Но если жирные отпечатки потных рук с клавиш можно стереть влажной антибактериальной салфеткой, то от следов грязной страны не избавиться. Капитан бесился от необходимости есть за одним столом с русскими, спать на принесенных русским персоналом простынях, дышать воздухом, который каждую секунду впитывает выдыхаемую русскими вонь.
   Этот народ на протяжении веков доказывал свою неприспособленность к нормальной жизни. Поколения лентяев и честолюбцев с рождения воспитывались в ненависти к власти, какой бы она ни была, но при этом организованной толпой ходили на выборы и ставили галочки напротив одной единственно рекомендованной фамилии.
   Русские - народ, в котором бунтует лишь интеллигенция. На словах, не желая касаться рычагов управления. И каждый мнит себя гением, оправдывая свою беспомощность в работе нежеланием заниматься ею всю жизнь. Россия - страна трутней, ноющих от тщедушного бессилья превратить хобби в работу и наоборот. А те единицы действительно талантливых засранцев, которым удается воплотить замыслы, непременно становятся занозой в задницах сограждан или объектом завистливых насмешек.
   Рантер ненавидел русских даже сильнее, чем руководство контроль-службы, отправившее его в страну неудачников. Осторожность сыграла с Фредом злую шутку - он столь тщательно скрывал презрение к дружественному народу, что иные кандидатуры на длительную командировку были отметены, как недостаточно лояльные. И теперь капитан корпел над делом "Ноль-ноль-восемьдесят восемь" о вирусе "Тайлер" усерднее, чем обычно. Ему не терпелось вернуться на родину.
   Фред одернул безукоризненно сшитый пиджак, поправил воротник бежевой сорочки и, подтянув галстук, набрал код на коммутаторе. Тут же небольшой - в пятнадцать дюймов - дисплей показал недовольную физиономию агента Бринева.
   - Капитан! - и без того высокий голос агента походил на писк включенного без оперативной памяти компьютера. - Они ушли!
   Рантер подавил приступ гнева, отвернулся от дисплея, чтобы подчиненный не увидел глубокого успокаивающего вдоха. Врожденная корректность не позволяла показывать собеседнику борьбу эмоций.
   - Что значит ушли? - сухо спросил капитан. - У вас есть данные. Запросите поиск по всем параметрам через глобальную сеть. Если спутник покажет разброс координат, оцепите район. Разве я должен учить вас работать?
   - Капитан, мы прошерстили все сети. Их лайверы деактивированы, запрос по биологическим параметрам дал нулевые результаты, поиск во всех базах данных заходит в тупик. Капитан, - волнение Бринева достигло стадии раскрасневшихся щек, - они словно никогда не существовали.
   Под столом треснуло стило - державшие его пальцы Рантера сжались в кулак, но на лице капитана не дрогнул ни один мускул.
   - Продолжайте поиск, - отчеканил он, обрывая связь.
   Бесшумный кондиционер работал на полную мощность, но и он не спасал от духоты. Жаркие щупальца лета заползали под дорогой костюм, раздражающе трепали по загривку, их хотелось содрать, как защитную пленку новокупленного экрана, чтобы увидеть в полной мере глубину красок. Но не выходило.
   На родине избавиться от чрезмерного волнения проще. Стоит распахнуть окно, и тревога уходит. Аккуратные здания, спешащие по делам люди, ароматы изысканного парфюма и невероятная зелень ухоженной травы газонов. Здесь же даже стебли источают пыльный запах неухоженности. Что уж говорить о людях.
   Рантер скривил нос, вспомнив сальные волосы и пятна пота на майке молодящейся женщины, набивавшейся вчера в ночные спутницы. Нет, проституция изжила себя, как профессия, но Россия чудесным образом осталась страной разврата, где готовы задрать юбку ради удовольствия.
   Минуту Рантер переводил взгляд с одного экрана нижней линейки на другой, послушный тачпад прокручивал страницы двух досье. Оксана Ленская и Крис Вериз - парочка мамонтов, встретившаяся по иронии судьбы. Фред помнил, как ликовали агенты, узнав о единении целей, полагая, что проще уничтожить стадо в совокупности, нежели по одиночке. Вот только у Фреда была иная точка зрения, которую он не высказывал на всеобщий суд. Русские не любят неожиданностей. И не умеют их просчитывать.
   Нажатие одной кнопки, и дверь без стука отворилась. Подобная бесцеремонность позволялась лишь Тому Прайду - единственному иностранцу в отделе, за исключением самого Фреда. Этому долговязому, аккуратному и пунктуальному, как сам Рантер, агенту, капитан доверял.
   Прайд отодвинул кресло от стола и сел, закинув ногу на ногу. Ступня в вычищенном до зеркального блеска ботинке принялась раскачиваться, но даже эта привычка не останавливать ни на мгновение движение хоть одной из частей тела не раздражала Фреда.
   - У нас проблемы, - будто соглашаясь с не озвученным предположением, произнес Прайд.
   - Том, я был прав! - Рантер вскочил с кресла, обошел стол и присел на его край, упираясь спиной в панель экранов. - Эти двое не могли просто испариться.
   - Сами - не могли, - поддакнул агент. Сморщенное четырьмя десятками лет лицо казалось оттиском неумелого скульптора.
   - Вот именно! Он жив, Том. Провалиться мне на этом месте, жив! Чтобы пробить защиту нашей системы нужен гений. И не просто гений, а природный биоробот, черт бы его побрал! Нужно чувствовать коды, любить их. Том, только Веренцев мог так замести следы.
   - Я согласен с тобой. И считаю, что пора пустить по следу Беса. У нас достаточно полномочий?
   - Достаточно, - решительно кивнул Рантер. - Более чем.
  
   ***
   Гладкое, словно эбонитовое, полотно дороги устремилось в гору, сливаясь с ночным небом. По обе стороны тянулись полуметровые защитные насыпи, и стройный ряд деревьев за этой песчаной окантовкой создавал иллюзию тоннеля. Красная нить на навигационном дисплее бортового компьютера казалась неподвижной, пройденные километры выдавал только изредка подергивающийся рябью фон. И в этой фальшивой стабильности, напускном спокойствии чувствовалась горько-сладкая вязь предопределенности. Есть лишь один путь - вперед: никуда не свернуть, а возвращаться, в общем-то, незачем.
   Окси смотрела в окно, теребя ручку походной сумки. Все, что связано с прошлым, связано с ложью. Стайка детей, наконец-то сытых и согретых пусть казарменным, но теплом. Бескорыстные друзья, отзывчивые наставники. Их учили быть добрыми, мудрыми и... нетерпимыми. Нельзя убивать ради собственной выгоды, нужно довольствоваться тем, что имеешь. Нельзя становиться на пути идущих к благородным целям - иначе будешь уничтожен. Есть черное и белое, а компромиссы - ухищрения предателей. Человечество заслужило свободу и счастье. Все, кто мешает их достичь, должны исчезнуть.
   Одиннадцать лет она верила в справедливость навязанной морали. Маленькая девочка стучала в двери и ей открывали. Молодые и старые, богатые и - чаще - бедные, что сначала казалось ей странным. Они улыбались с порога, а она доставала пистолет со встроенным глушителем и стреляла в упор. Затем проходила в комнаты, откуда неизменно доносился вопрос: "Вася (Дима, Таня, Костя...), кто там пришел?" Вместо ответа вырывались пули. Иногда хватало одной, иногда заканчивалась обойма.
   Она возвращалась на базу слегка уставшая, но удовлетворенная. Первым делом принимала душ, хотя кровь всегда смывала в квартирах целей, не гулять же по городу с пятнами. После - шла к Псионику или на "тренировки по сексуальному воспитанию", где честно старалась научиться получать обещанное тренером Гарцели удовольствие.
   А потом была зима. Слишком теплая даже для западной России. Экологи били тревогу и с фанатичной преданностью галдели о необходимости ужесточить пункты эко-соглашения. Под прицел попали даже аборигены, до сих пор державшие в домах печи. И отряд молодых чистильщиков - государственную гордость - отправили в русские села. По сути задание мало чем отличалось от предыдущих, но Окси запомнила этот день. Ее угораздило отказаться от занятия с Гарцели, за что и была наказана. К самолету она доплелась на негнущихся ногах, с ноющей, горящей болью, разрывающей внутренности.
   На операцию отводилось полчаса - вполне достаточно для небольшого населенного пункта. Отряд высаживали в несколько этапов, оцепляя поселок. Десять минут бодрым шагом до первых ворот, по полминуты на дом. Ночь надежно прикрывала от случайных взглядов.
   Этот дом был четвертым в списке Окси. Небольшая лачуга в пять комнат, два сарая, туалет в семи метрах от парадного входа, огород, усыпанный опилками на зиму. Три цели. К замку подошла самая простая отмычка. В первой спальне - двое, муж и жена. С ними проблем не было. Третья цель - бодрый старичок, из тех, что вечно спят по три часа в сутки и десять раз за ночь ходят в туалет. Заметила его Окси вовремя, выстрелила. Но боль скрутила неожиданно, будто острый стержень царапнул изнутри, и рука дрогнула. Пуля попала в грудь. А вторую чистильщица выпустить не успела, расслышав хриплое "Спасибо".
   Так неожиданно и неправильно получить благодарность от цели. Окси опустила пистолет, спросила:
   - За что?
   - За смерть. - Старик прислонился к стене, прижимая руку к ране, через пальцы текла черная в полумраке кровь. - Я жил только своим трудом и получать навязанные подачки не хочу. Мне нечего терять, кроме свободы. Таким я и умру. Свободным. В отличие от тебя.
  
   Окси глубоко вдохнула, вырываясь из липкой паутины памяти. Крис вел машину молча, подперев голову левой рукой, тогда как правая лениво держала руль. Всем своим видом чистильщик олицетворял скучающее безразличие. Но Окси догадывалась о заключенной под молчаливой кольчугой буре, и не теряла надежды увидеть ее истоки. Хотя бы ради усмирения собственной.
   - Неужели ты согласился только ради мести? - спросила она, наконец.
   - Месть? - Вериз скривился в скептической усмешке. - Мстят только те, кому заняться больше нечем.
   - Но что тогда? Ратуешь за покой мирных жителей? Не верю.
   - Может, во мне проснулся гуманист.
   - Брось, Крис. Ты - эгоист, каких мало. Живешь только для себя. За словами не следишь. Уверена, ты ни разу не заступился, если кого-то обижали.
   - Если обижают, значит, сам виноват. Никто не мешает дать сдачи или не допустить. Почему я должен заступаться?
   - Потому что есть люди сильные, а есть слабые. Есть калеки, в конце концов.
   - Девочка, все - калеки по-своему. От рождения. Есть три основные движущие силы индивидуума - стремление к знаниям, к борьбе и к общности. За знаниями теперь гоняются только фанатики типа твоего Псионика. Остальным чихать. Бритвы лучше знают, когда лезвие притупилось, рубашки - когда пора в стирку, дисплеи сами просят себя протереть. С борьбой и того проще. Дети в войнушку не играют, потому что не знают, как это. А вот общность осталась. В результате имеем стадо счастливых в своей тупости и беззащитных свиней. Кого защищать? И зачем? Хорошая встряска пойдет на пользу.
   - Какой же ты... - Окси не сумела подобрать нужного эпитета и замолчала, насупившись.
   Она не понимала, на кого злится больше. На Криса за цинизм или на себя за то, что не сумела возразить.
   Подъем дороги кончился, строй деревьев стал реже, и на ровном горизонте показалась линия забора. Пятиметровый бетонный пояс города раз и навсегда решил проблему незаконной миграции. Столь же простой, сколь и грубый способ контроля пробудил в Окси ассоциации с господствующей системой, и аллегория Криса приобрела более четкие контуры. Купола домов, городские оковы, личностные номера-идентификаторы...
   - Нельзя так, Крис. - Окси отвернулась от бокового окна, и хотя взгляд был направлен на приближающийся заслон, от нее не ускользнула мелькнувшая на лице чистильщика скептическая ухмылка. - Понимаешь, ведь когда все есть, не хочется искать приключений. Да, ты во многом прав. Но, Крис, эта революция эко-соглашения, уравниловка и прочее навязали свободу. Именно навязали. Причем так хитро, что выглядит как забота, а на деле - морфий. Опиум для народа. Принудительная инъекция. Может, мы и живем в большой психушке, но психи-то счастливы. Потому что такие как ты и я заткнули всех, кто говорил о подставе.
   Впереди выросла трехметровая громада пропускного пункта. В ночной темноте ярко светились стоящие по обе стороны автоматы с водой, и в этом свете стоящие позади кабинки био-туалетов выглядели хмурым секьюрити.
   Из бетонного цилиндра два выхода - на междугородную трассу и в наручники. Порой у пропускного пункта образовывались очереди. Тогда туристы разбредались по лужайкам, строя догадки, за что задержали предшественников, и ждали мелодичных сирен пограничной службы.
   Крис сбросил скорость, подъезжая к воротам.
   - В конце прошлого века, - сказал он тихо, - перед эко-соглашением проводился опрос "Что нужно для счастья". И девяносто три процента ответили - возможность спокойно жить. Не условия для работы, а гарантия еды, крыши и тепла. Смекаешь?
   Ворота разъехались бесшумно, словно не было сцепления металлических деталей, и, пропустив автомобиль в темный тоннель, закрылись. Под потолком зажглись люминесцентные лампы, превратив белые рубашки чистильщиков в нежно-голубые. Тихий гул мотора смешался с солидным рыком скрытых за стенами механизмов.
   Сотни волн и лучей прочесывали кабину, снимали показания датчиков, сканировали память бортового компьютера, сверяли данные с глобал-базой. Это странное ощущение - чувствовать на себе неживой взгляд. Никогда не знаешь, насколько глубоко он проникнет и что увидит. Все равно, что взгляд в спину. Нули и единицы, трансформированные алгоритмами за неощутимые для человека доли секунд беспристрастной машиной. Она - не враг и не друг, наблюдатель, которому нельзя посмотреть в лицо, чтобы уловить намерения. Ее можно обмануть, только если знаешь, насколько она умна.
   Освещение сменило спектр, по окружности потолка вспыхнули розовые лампы. Из стен выползли шипы-фиксаторы, сковав и без того зажатый в тесном помещении автомобиль.
   Окси на пару секунд прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох, резко выдохнула, максимально концентрируясь. Обмануть машину не получилось. Пояс оттягивала кобура с пистолетом. Настоящий огневой "Рид", с которыми выходили на дело чистильщики десять лет назад, до наложенного на огнестрел вето. Слабо верилось, что пограничники прибудут с парализаторами - свои правила можно нарушать, особенно если имеешь дело с рецидивистами.
   Очевидно, Крис разделял ее мнение. Достал свой "Рид" и нажал одну из кнопок пульта. Корпус салона изнутри затянулся защитной пленкой, заднее стекло приспустилось, образуя щель для выстрелов. Спинки кресел защитят от пуль, но патронов хватит лишь на пару атак. Перспектива бросить машину расстраивала - не для того они через пост проезжали по правилам, держа наготове лестницу, чтобы перелезть через ограждение.
   - Для отхода будет двадцать секунд, - сказал Крис, положив палец на кнопку откидной крыши. - Прикрывай и захвати сумку.
   Роль запасного Окси не устраивала, но в таких ситуациях не спорят. Для обвинений и пререканий у них в запасе двадцать километров от пропускного пункта до поселения, которого и на карте-то нет.
   Псионик утверждал, что Закрытая Зона существует. Спрятанное в лесах место ссылки, куда отправили семьи уничтоженных чистильщиками бунтарей. Хотя, "отправили" - неподходящее определение. Вездесущий гуманизм и здесь победил противника. Для людей построили город. Благоустроенную тюрьму без диктатуры надзирателей, свободную от законов остального мира. И бывшие ополченцы с благодарностью приняли подачку. Только вот, получив место в Закрытой Зоне, выбраться из нее практически невозможно. Некоторым смельчакам это удавалось, и, попав в большой мир, они рассказывали об анархии родных краев, порождая многочисленные легенды. Находились безумцы, отправляющиеся на поиски современного Содома, где твердой валютой служила выпивка, провинившихся вешали прямо на улицах, а в подземных казино делались ставки на годы прислуживания или девственность дочерей, да так и не возвращались. Окси в такие рассказы не верила, но Псионик отстаивал их правдивости столь яростно, что чистильщики отправились в беззаконный рай за оружием. И прокололись на первом же пропускном пункте.
   О том, что провал мог оказаться ловушкой Псионика, Окси старалась не думать.
   Из-за стен послышался гул двигателя. Чистильщики синхронно развернулись в креслах, пригнулись, прячась за высокими спинками, чтобы шальная пуля, попавшая в узкую щель окна, не раскроила череп, и притихли. Медленно в аварийном режиме разъехались ворота, пропуская в тоннель двух пограничников и яркий свет фар их машины.
   - Без паники, - успокаивающе, почти ласково сказал высокий. - В системе сбой, такое иногда случается. Сейчас мы вас выпустим.
   Чистильщики переглянулись. Для задержания двоих маловато будет. Неужели и правда сбой?
   - Так я и думал! - продолжил пограничник, всплеснув руками. - Ну почему ее на красное клинит? Как быка. Господа, не волнуйтесь, сейчас все решим. Любит наша система красные тачки, выпускать не хочет.
   Напарник высокого тем временем вставил ключ в дверь контрольного блока, опустил рычаг на выехавшем из стены пульте. Освещение тут же сменилось безопасной люминесценцией, втянулись в пазы щупальца-фиксаторы, и вторые ворота медленно, словно бумага в архаичных струйных принтерах, поползли в стороны.
   - Вот и славненько! - воскликнул высокий, обходя машину со стороны Окси. Остановился у дверцы и, дружелюбно вглядываясь в лицо чистильщицы, отсалютовал: - Приносим свои извинения, господа. Счастливого пути.
   - Спасибо, - выдавила Окси, изобразив подобие очаровательной улыбки.
   Крис на обмен любезностями тратить время не пожелал. Ворота полностью еще не раскрылись, но образовавшийся проезд позволил машине выскользнуть из тоннеля. В зеркало заднего вида Окси заметила, что пограничник приветливо махнул им на прощание рукой. И в этом жесте было нечто ужасающе комичное, как в древних немых фильмах, где неуклюжие актеры все время падают, бьются и увечат друг друга, а публика смеется. И в сложившийся ситуации Окси не рискнула бы счесть себя зрителем.
   Однако, по данным пропускного пункта Алексейцев Сергей и Воробьева Юлия все же покинули Вернинск.
  
   Было в пустой полночной трассе что-то умиротворяющее, пробуждающее человечность, а, может, сказалась нервная встряска на пропускном пункте, но Крису отчаянно захотелось объясниться. Не высказывать сомнения, не распределять роли, именно - объясниться. Расставить точки над "И".
   - Я обещал позаботиться об Анне Веренцевой своему другу, - сказал чистильщик. - Но не смог.
   - Даже если мы найдем "Тайлера", ей это не поможет, - откликнулась Окси. Она сидела, откинувшись на кресле, с закрытыми глазами, и Крис надеялся, что спит. - Какого черта ты ввязался при таком отношении к людям? Чтобы совесть успокоить? Хотя, это вполне в твоем духе. Сплошное лицемерие.
   - Хотел бы успокоить совесть, пошел бы в доктора. В первую очередь подлатал бы тех, кого не добил, будучи чистильщиком. Фиглярство - не порок, да, Окси?
   - Псионик - дурак. - В ее голосе бурлило раздражение. - Какого черта вербовал обоих? Слушай, Вериз, я не позволю, чтобы чья-то жизнь оказалась в твоих руках.
   Крис фыркнул.
   - Зачем мне всякую гадость в руки брать?
   Попытка восстановить худой мир с треском провалилась. Крис понимал, что сам виноват, но недосказанности и недомолвки обычно заканчиваются неприятностями. Врага надо знать, соратника - знать еще лучше. Иначе неизбежны сюрпризы. Пусть лучше Окси свыкнется с его точкой зрения, чем в ответственный момент взведет курок, испугавшись подставы. Плохо, что и доверия между ними не будет.
   Инфотабло показывало два часа ночи, дорогу по-прежнему конвоировала живая изгородь, свет фар стелился перед колесами путеводными лучами. Крис пробежался взглядом по приборной панели, проверил показания датчиков... и затормозил.
   - Что такое?
   Окси машинально схватилась за кобуру, Крис остановил ее руку, озираясь по сторонам.
   - Ты поворот видела?
   - Нет. Глаза были закрыты.
   - И я - нет. А он есть.
   На навигационном дисплее пульсировала красная точка - местонахождение машины, а ниже по траектории линия уходила вправо, туда, где молчаливой издевкой высились деревья.
   - Это что, голо-барьер? - удивился Крис. Он встречал пространственные голограммы и раньше, до эко-соглашения, но пользовалась ими лишь мафия, обнаглевшая до такой степени, что оружейные склады строила в отдаленных уголках городских парков. - В самом деле?
   - Похоже, - подтвердила Окси, она щурилась, пытаясь разглядеть поворот.
   - А предупредить твой дружок не додумался? Или запрограммировать управление.
   - Скорее всего - блуждающий, потому и не предупредил.
   - Чего?
   - Блуждающий барьер. К голограмме с той стороны приставлен заслон, обычно - бетонный, и движется туда-сюда. Поэтому есть риск вписаться в стену. Такой проход не отследишь. Надо прощупывать.
   - Вы все такие умные! - зло выпалил Крис. Вышел из машины, прошел несколько метров назад вдоль дороги, пиная песчаные холмы ограждения. Если заехать на них шинами, сработают запрятанные датчики, и заботливый седьмой отдел спасателей приедет, чтобы помочь пострадавшим ДТП. Вот радости-то будет!
   - Дай задний ход, - крикнул Крис, махнув рукой. - Только аккуратно!
   Окси пересела за руль и развернула машину. Слишком яркий свет передних фар полоснул по глазам Криса, на мгновение ослепив.
   - Вот стерва! - Чистильщик в сердцах сплюнул на асфальт и продолжил поиски лазейки. Машина послушно плелась следом. С включенными фарами.
   Не этого он хотел двадцать лет назад, заходя в двери столичной тогда еще - службы безопасности. Молодой, только что выучившийся на историка парень, за чьими плечами уже были два года обязательной военной службы, с благоговением слушал лысеющего генерала. Крис краснел от хвалебных отзывов в свой адрес, смущенно улыбался, когда вояка вспомнил небольшой, но все же подвиг юного сержанта. Случайная находка оставшегося после далекой Второй мировой склада с боеприпасами едва не обернулась трагедией. Крис вовремя заметил сорванную с валяющейся в пыли гранаты неосторожным шагом сослуживца чеку, а после - вынес из завала троих друзей. Генерал теребил ленточку ордена, препарируя заслуги и маленькие промахи парня, а после задал вопрос: "Готов ли ты помочь своей Родине?". И Крис без колебаний ответил: "Да!".
   Тогда все представлялось иным. Счастливое будущее единения сверхдержав. Защита природы, защита людей, защита свободы. Безоблачное небо утопического мира всеобщей любви и благосостояния, который обещал стать реальностью. Нужно только устранить зачатки раковой опухоли. И Крис вместе с дюжиной волонтеров десять лет не выпускал из рук оружия. "За всех и за каждого" - негласный девиз, чистое ребячество, но под лозунгом идти на войну приятнее, благороднее... красивее, что ли? И они шли. До тех пор, пока не раздался звонок, и хриплый, булькающий кровью голос одного из соратников не просипел: "Нас устраняют... свои".
   С крыши своего дома Крис видел, как в подъезд входит конвой. Знакомые лица, когда-то плечом к плечу стояли. Многочисленные сообщения на лайвер твердили: "Ты нам нужен, приезжай...". Всегда разные адреса, разные идентификаторы отправителей, только предчувствие одно - подстава.
   Никому нельзя верить.
   Ни за кого не стоит драться.
   И вот, спустя десять лет он рискнул. Снова соблазнился свободой. В глобальной базе данных появился новый персонаж, столь похожий на Криса, что не отличишь. Только на фотографии в базе нос немного длиннее, глаза посажены уже, или наоборот, изгиб губ отличается неуловимым штрихом. Ни одна машина не сопоставит с бывшим чистильщиком, ни один человек, сверяя данные при личном контакте, не заметит расхождений. Да, это именно то, чего он хотел в свои сорок три - исчезнуть, не исчезая.
   Но чем приходится платить? Новой войной. И ладно бы одиночной, так нет же. Приставили девку с низкой самооценкой и переизбытком гордости. До сих пор светит фарами не на дорогу, а в лицо. Обидели ее, надо же какая несправедливость! Да как можно быть такой уязвимой и... наивной? Как можно до сих пор верить в принцев и зачитываться стихами романтиков? Ассоль нового века. Черт возьми, какая Ассоль? Эта девчонка была в Ливане! Целые поселки беженцев-старорежимников стирались с лица земли от заданной точки А до точки Б, где проходил маленький отряд (по слухам - всего десяток единиц) вооруженных детей, словно саранча, не брезгующая сорняками.
   Крис чуть не потерял равновесие, когда нога прошла сквозь песчаную насыпь. Он шагнул вперед, и оказался на старой дороге с потрескавшимся пыльным асфальтом. Справа - в четверти метра на монорельсах замер длинный, но невысокий - по пояс - бетонный блок. И хотя движущий механизм в лунном свете казался хрупким и неустойчивым, Крис мог бы поклясться, что стоит въехать в плиту на машине - спасателям понадобится черный мешок.
   Он прошел к роще, отломал длинную ветку от ближайшей березы и положил на рельс. Проверил, виден ли конец с той стороны голограммы и махнул Окси:
   - Проезжай!
   Машина аккуратно пересекла рубеж.
  
   5. ЗАКРЫТАЯ ЗОНА.
   Дорога петляла. Дорога извивалась и расслаивалась, запутывая среди сосновых дебрей, сменивших березовые заросли. Окси не сводила глаз с навигационного дисплея, приходилось подсказывать Крису дорогу, у него попросту не было времени на сверку маршрута из-за бесконечных поворотов и угроз вписаться в плотную стену стволов. Солнце поднялось уже высоко и пыталось пробиться через плотный шатер сплетенных ветвей. Отовсюду слышался оголтелый птичий клекот, который и песней-то не назовешь. Будто пернатые ругались на людей за выращенный лес, уродливый и темный. Противоестественный.
   Забора вокруг Закрытой Зоны не было. Как и пропускного пункта. Из леса к уличным тротуарам города-отшельника тянулись ленты дорог. Десятки спутанных путей, ведущих в никуда, с одним единственным выездом на междугородную трассу. Паучара - так называли Закрытую Зону пилоты вертолетов, что доставляли каждый день продовольствие изгнанникам.
   Крис остановил машину под укрытием десятка сосен. Чистильщики вышли из автомобиля, прихватив сумки.
   - Я до конца не верила, - призналась Окси, закидывая на плечо сумку. Впереди виднелись серые коробки многоэтажных домов. Угловатые, исполосованные маленькими смежными балконами и продырявленные прямоугольными окнами. Окси готова была поспорить, что вдоль фасада на метр от земли бетонные плиты выкрашены грязной коричнево-бордовой краской. Совсем как на иллюстрациях к истории двадцатого века. - Как же они живут здесь? Ни законов, ни работы, ни морали.
   - Все есть, только не такое, как у нас, - ответил Крис. - Выживает сильнейший, работают слабые, главная мораль - не умеешь, не берись. В принципе, верная, если не вдаваться в подробности.
   - Откуда знаешь?
   - Я пойду один, - заявил Крис вместо ответа. - Связь есть. - Он перекинул через крышу машины тонкий диск коммутатора, какими пользовались агенты. Активировал второй и вставил в ухо толкер. - Жди сигнала. Если пропадет - свяжись с дружком, пусть ищет другого дилера.
   Несколько мгновений Окси, опешив, стояла, держа коммутатор в вытянутой руке. Потом до нее дошло. Он боится. Бывший чистильщик, эгоистичная скотина, не признающая ничьего авторитета боится Закрытой Зоны.
   - Исключено. Идем вместе, но действуем обособленно. Другого дилера может не быть, - твердо сказала Окси, вставив динамик, и добавила: - Мне телохранитель не нужен.
   Она сняла с Криса ответственность. И хотя чувствовала себя бумажным листом перед шредером, чистильщику не позволено оглядываться на напарника. Либо ты самостоятельная боевая единица, либо - труп.
   От камуфляжных костюмов решено было избавиться. На людские взгляды они не рассчитаны, и, учитывая законы Закрытой Зоны, могли выдать с головой. Неприятно, что машину приходилось оставлять в лесу, но за напичканную навигационной техникой тачку давно утратившие умение ориентироваться по природным приметам заключенные снесут им головы на первом же перекрестке. Такой шанс выбраться из леса в нужном направлении!
   Закрытая Зона держала людей не стенами и свободой, а полной дезориентацией.
  
   Город спал. Вымотанный ночными дрязгами, выпотрошенный бесконтрольными развлечениями. Солнечный луч захлебнулся в высохшей луже крови на щербатом асфальте, из-под багровой корки торчал белый осколок, скорее всего - зуб. У подъезда монолитного дома рылась в пакете отбросов мелкая дворовая собака с перебитой лапой. Рядом на дереве, свесив хвост, сидела кошка и злыми голодными глазами следила за собачьей трапезой.
   - Милое местечко. - Окси огляделась, махнула в сторону длинного одноэтажного здания с щербатыми стенами и закованными железом окнами. - Видишь?
   - Кабак, - согласился Крис. - Вот только дилеры по утрам спят.
   - И возможно, мордой в салате.
   - Тоже верно. Дальше по улице еще один. "Щенячий восторг", - прочитал Крис на до сих пор горящей вывеске. - Хм, ну и названьице. Я пойду туда, а ты прошерсти этот. - Чистильщик наклонил голову, чтобы разобрать надпись - табличка была сорвана и болталась на одном гвозде - и расхохотался. - "Круглые идиоты".
   - Такое бы напротив Перста построить, рядом с тем идиотским плакатом об идеале сферической формы. - Окси покрутилась на месте, но как ни искала, не увидела вокруг ни одного человека. - Слишком тихо. Мы вообще по адресу?
   - Ты у меня спрашиваешь?
   - Это риторический вопрос, Крис.
   Улица действительно выглядела пустынной, нежилой. Только мелкие детали выдавали недавнее присутствие человека. На гвозде деревянной лавочки висел лоскут грязно-коричневой ткани. Возле опрокинутой металлической урны лежала горстка битого стекла и окурков, блестящие разноцветные упаковки от вяленой рыбы и сухариков разлетелись по всему двору и бликовали солнечными зайчиками. Слабый ветерок гнал по дорожке песок и фольгу от сигаретных пачек.
   - Может...
   - Тсс. - Крис вытянул ладонь, заставляя Окси замолчать, повернулся в сторону убегающей дворами дорожки. Издалека донеслись слабые голоса. - Есть жизнь на Марсе. Давай к "идиотам", будет результат, сразу маякуй. Встретимся у машины.
   - Слушаюсь, - кисло согласилась Окси и, поправив передатчик в ухе, чтобы был меньше заметен, направилась к обитым железом дверям.
  
   ***
   Рантер едва успел добежать до раковины, когда его снова стошнило. Проклятый рыбный салат, купленный на ужин в супермаркете, промучил капитана всю ночь. Сколько раз он зарекался использовать полуфабрикаты, ведь возле дома есть чудное кафе. Но вчера Фреду требовалось одиночество, чтобы спокойно, в домашней обстановке обдумать стратегию поимки парочки чистильщиков. И вот результат: бессонная ночь в обнимку с раковиной.
   Ноги отказывались держать обессиленное тело. Желудок ныл, глаза слезились. Рантер умылся холодной водой, пытаясь взбодриться, посмотрел в зеркало. На него устало глядел осунувшийся немолодой мужчина, с синими кругами вокруг замутненных истощением глаз и предательски торчащей на макушке прядью волос.
   Открылась дверь, и в туалетную комнату не вошел, а будто вкатился шарообразный вечно веселый помощник координатора отдела документации Герман Могилев.
   - Старик, что-то ты совсем заработался. - Толстяк по-свойски похлопал Рантера по плечу. - Выглядишь, как кепка генерала - такой же зеленый!
   Шутки Могилева всегда соответствовали принципу "сам рассказал, сам посмеялся", но раньше не столь раздражали.
   - Отравился, - резко произнес Рантер и, уходя, очень тихо добавил: - Вашими помоями.
   "А незачем их подбирать", - подумал Могилев, расслышав последнюю фразу.
   Русским тоже не всегда нравятся иностранцы. Особенно, слишком много на себя берущие.
  
   Кабинеты виз-контроля традиционно располагались на последнем - сто тридцать втором - этаже. Отчасти это было связано с необходимой близостью к закрепленным на крыше локаторам, которые порой выходили из строя, отчасти - с выработавшейся у руководителей фобией на верхние этажи. Именно верхушки таранили самолеты во время европейских гражданских войн, искореняя очаг зла мировой бюрократии.
   Поездки на лифте с четвертого этажа всегда вызывали у Рантера недовольство. Кабина останавливалась каждые десять секунд, подхватывая по пути сотрудников более низких рангов. И каждый из попутчиков считал своим долгом поздороваться за руку с капитаном девятого отдела, выразить свое расположение в надежде на переезд хотя бы этажом ниже. А сегодня еще и посокрушаться над болезненный видом.
   Отличительной чертой виз-блока была размеренность. Стоило выйти из лифта в ярко освещенный коридор с нежно-зелеными стенами, как спокойствие вирусом проникало в мозг, заставляя его работать медленнее, переключаться в режим наблюдения. Весь персонал состоял из флегматиков, иные люди попросту не выдерживали суточную смену за десятками мониторов, транслирующих передачу камер наблюдения и отчеты датчиков города-миллионщика.
   Рантер прошел мимо пластиковых коробок-кабинетов, несколько раз заглянул через ограждение на рабочие места служащих, и открыл дверь кабинета куратора.
   - Приветствую, господин капитан. - Куратор, невысокий юркий старичок, приподнялся в громадном для его щуплой фигуры кресле и почтительно склонил облысевшую голову.
   Рантер жестом разрешил не вставать в полный рост, как того требовали правила субординации.
   - Есть новости?
   - Нет. - Куратор сцепил костлявые пальцы замком, так, что побелели костяшки. - Тихо, как в серверном блоке.
   - Никаких странностей, мелких нарушений, сбоев? - не унимался Рантер.
   - Ну, сбои-то всегда есть. - Старикан виновато улыбнулся, стараясь не смотреть на капитана. - В одном из южных кварталов отказала центральная техносфера, на пятом пропускном пункте система заклинила, но шестой отдел сработал быстро, еще - водопровод прорвало на улице...
   - Вопросы коммунального обеспечения не под моей юрисдикцией, - грубо оборвал Рантер. У него засосало под ложечкой, так всегда бывало, когда старая ищейка чувствовала след. - Что случилась на границе?
   - Сущий пустяк, - быстро произнес куратор. Он будто съежился, сократился до размеров бытового робота-мусорщика. - Вы же знаете нынешнюю молодежь, им машины поярче надо, улицы пестрят, как при карнавальном параде. Я давно говорил, что на пятом посту датчики исправить надо. Как красная машина въедет, так и остается там. Пограничники уже ездить замучались. Вот и сегодня ночью сбой случился. Документы в порядке, сканирование положительное, а ворота не открылись.
   Рантер уже не слушал. Россказни старого идиота выглядели убедительно, но чутье, никогда не подводившее капитана, включило тревожную сирену.
   - Координаты записи мне на досмотр. И подробный рапорт о состоянии пятого пункта.
   Спустя четверть часа, едва оправившись от очередного приступа (у воды появился горький привкус, пить капитан не мог, и рвало его желчью) Фред снова и снова прокручивал видеозапись "сбоя". Лица Сергея Алексейцева и Юлии Воробьевой знакомы ему не были, а вот рефлекторное движение рук - к кобуре на поясе - выдало чистильщиков с головой.
   Капитан Рантер был вне себя от ярости. И немалую роль в этом играло отсутствие Прайда, хотя Фред вызвал его несколько минут назад.
   Агент появился в кабинете в тот момент, когда мечущий гром и молнии капитан отправлял ему очередной вызов.
   - Извини за задержку, - в голосе агента не было и намека на сожаление. Напротив - нотки самоуверенности сквозили в каждом звуке. - Я получил твой код. Просмотреть запись мой доступ не позволил, но по общей информации удалось выяснить их направление. Я взял на себя смелость проследить маршрут.
   - И? - Капитан с трудом подавил приступ тошноты. Встал, подошел к распахнутому окну, глубоко вдыхая сомнительной свежести воздух. Говорить Рантер не мог.
   - Интересная деталь. По трассе Р-140 можно попасть только в два населенных пункта. Однако, ни в Росинске, ни в Нижнегорске посты прибытие не зафиксировали. Значит, они бросили машину и проникли за стены нелегальным путем. Это достаточно веский довод для запроса.
   Рантер молчал. Приступ удалось предотвратить, но комментировать информацию капитан не стал. Зачем бросать машину, проехав один пост? Возможно, чистильщики испугались из-за сбоя, но Фред не верил в столь глупую перестраховку. Оставался еще один вариант.
   Капитан сел за стол, пробежался пальцами по клавиатуре, вводя код доступа, и запросил полную карту региона. Лоб Рантера покрылся испариной, губы искривились в торжествующей улыбке.
   - Запроси три вертолета, - сказал капитан терпеливо ожидающему указаний Прайду. - Нам нужен десяток толковых, нелюбопытных ребят.
   - Для десятка одного СП-9 достаточно.
   - Мы с тобой тоже прогуляемся. И возьмем с собой очень опасного, но полезного друга.
   Прайд понимающе кивнул.
   Когда агент ушел готовиться, Рантер еще несколько минут изучал маленький островок, запрятанный в лесах слева от междугородной трассы. Его не было на общедоступных картах. Координаты Закрытой Зоны знали лишь высокие чины девятого отдела.
  
   ***
   Хоть "Щенячий восторг" и был каменным одноэтажным зданием, Крису он напомнил размокшую коробку. Неровно выложенные стены кренились под разными углами, бетонная плита порога зарывалась одним боком в асфальт. За оклеенными разрисованной пленкой витражами угадывалось неторопливое движение теней. Кабак не пустовал.
   Перед отъездом в арсенале чистильщики держали две легенды, и Крис не сомневался, какую выберет Окси. Женщины в любых ситуациях предпочитают роль жертвы. Состроят скорбную мину, потупят глазки, заламывая руки, и мужики идут "в бой за честь дамы", по дороге покупая презервативы - большей-то награды от бедной овечки не дождешься.
   Значит, остается легенда номер два. Ход ва-банк.
   Крис проверил "Рид" за поясом, запрятал в левый рукав стилет и уверенно рванул на себя дверь.
   Первое, что Крис увидел сквозь дымную завесу - решетчатый куб клетки в центре зала. На обтягивающей дальнюю стенку ткани была нарисована конура, в углу клетки к поперечным прутьям крепилось жестяное ведро. А внутри, на засаленной шкуре вповалку спали дети. Три мальчика и девочка, одетые только в меховые жилеты, с ошейниками на цепях. Крис живо представил, как среди пьяной толпы скулят и гавкают "щенки", отрабатывая свой ужин, и поспешил отвернуться.
   Чистильщик окинул кабак беглым взглядом. Кованые столы привинчены к полу, витражи изнутри зарешечены, возле барной стойки - небольшая эстрада с тремя шестами. О том, кто ночами крутился в танце, Крис предпочел не задумываться.
   Грохнули двери подсобки, в дальнем углу зала появился здоровый бородатый мужик в свободной грязной рубахе.
   - Мы закрыты, - рявкнул он, держа правую руку за спиной.
   - А я не пить пришел, - ответил Крис.
   Тяжелые стулья с металлическими каркасами к полу прибиты не были.
   Крис не рассчитал вес, стул пролетел правее, но ножкой, хорошенько прошелся мужику по щеке. От грохота проснулись дети, забились в угол, бренча цепями, однако криков чистильщик не услышал. Видать, привыкли. Послушный стилет скользнул вниз, остановился в ладони и через миг впился в предплечье громилы, не успевшего спустить курок. Только теперь Крис выстрелил. Пуля вошла в лодыжку, скорее всего раздробив кость, мужик выматерился, потерял равновесие. В три прыжка чистильщик оказался возле противника, повалил на пол, упираясь коленом в жилистую грудь. Зря. Острая вспышка боли едва не отключила сознание, но Крис выдержал. Боль сменилась яростью. Зажав дуло "Рида" в кулак, чистильщик несколько раз прошелся по бородатой физиономии, прежде чем задал вопрос:
   - Кто главный стукач зоны?
   - Пошел ты, - выплюнул с кровью мужик. Он попытался скинуть с себя Криса, взять непострадавшей ногой грудь противника в захват, но получил еще одну пулю - в бедро.
   Длинноствольный пистолет плясал в руке чистильщика, то спускался, подставляя курок под палец, то соскальзывал в сжатый кулак для усиления удара. Лицо мужика превратилось в гротескную маску: нос вывернут, губы распухли, борода пропиталась кровью.
   Наконец, он не выдержал.
   - Сизый. Сизый каждый раз бегает к вертолетам и сдает.
   - Где он? - Крис сильнее надавил коленом на грудь, боль уже не волновала, она растворилась в мареве адреналина. Мужик закашлялся. - Где?
   В спину ударило что-то тяжелое, отскочило, и грохнулось на пол. Крис скосил глаза. Кружка. Следом в позвоночник прилетела вторая.
   - Приструни щенков, - прошипел чистильщик, приставляя дуло ко лбу бородача.
   - А-ну лежать! - неожиданно внятно и громко взревел тот. Баллистическая атака прекратилась с железным скрежетом потревоженных цепей. - Сизый каждый вечер здесь. Напивается и пристает к чужим бабам.
   - Мне не улыбается торчать до вечера в вашем гадюшнике. - Крис уже занес кулак для очередного тычка, но остановился. Теперь, сплевывая выбитые зубы, едва дыша сдавленной грудью, мужик окончательно растерял суровый вид, но от этого не выглядел слабее. Калеча людей в рукопашной, Крис всегда старался не повредить глаза противника. Он читал по ним. Страх, отчаяние, злость - индикаторы намерений и перспектив. Сейчас он увидел спокойствие. Холодную решимость. Крис понял, что мужик готовится к смерти.
   Мужик понял, что Криса никто не остановит.
   - Он в центре живет. Второй круг от посадочной площадки. Семнадцатый дом, квартира три.
   Крис ослабил пресс на груди бородача. Тот жадно вдохнул, закашлялся и сказал:
   - Ты крут, но в Зоне своя конституция.
   - А у девятого отдела - свои методы, - ответил чистильщик и легонько надавил на точку за ухом мужика, отправляя его в долгий отпуск к Морфею.
  
   Улицы просыпались. Приоткрылась дверь продовольственного пункта, на небольшом и вряд ли легальном рынке обменщики выставляли товар с ценниками: "утюг - три дня работы на кухне" или "пальто почти новое - двенадцать литров сухого вина". Крис сканировал лица, отмечал умиротворенность и беззаботность в глазах, но иногда отворачивался, натыкаясь на яростную готовность ничего не менять. Обитатели Закрытой Зоны выглядели счастливыми. По-своему.
   Крис без труда нашел нужный дом - высокую панельную коробку с разбитой каплей фонаря над подъездом и дружелюбно распахнутой дверью мусоропровода. На жестяном контейнере с въевшимися в металл подтеками помоев красовалась белая надпись: "Сначала разогреть". От замка на подъездной двери остался лишь жестяной квадрат крепления. Крис носком ботинка подцепил дверь, и она нехотя, со скрипом отползла в сторону.
   Карман куртки оттягивал прихваченный из кабака хозяйский "Дуплер". Ненадежный короткоствольник со спиленным лазерным прицелом (все равно от него толку не было) - не бог весть что, зато патронами бородач запасся основательно.
   Квартиру Сизого Крис определил методом исключения - единственная дверь без номера, со вздутыми ранами трещин на многослойной когда-то голубой покраске. Чистильщик удовлетворенно отметил, что открывается она внутрь, и вежливо постучался.
   Сначала из квартиры донеслись быстрые мелкие шажки, через несколько секунд настороженный голос спросил: "Кто там?".
   - Друзья из большого мира, - ответил Крис.
   Щелкнул замок, дверь слегка отстала от косяка, собираясь раскрыться. Крис отошел на шаг и резко пнул деревянную преграду.
   С глухим звоном порвалась цепочка, повисла на косяке. Вместе с грохотом упавшего тела воздух сотрясли испуганные ругательства. Крис вошел в квартиру, ногой захлопнул за собой дверь и направил длинный ствол "Рида" на скукожившегося у стены человека.
   Сизый скрючился в позе эмбриона, зажав ушибленную об косяк голову руками и коленями, грязные светлые волосы на макушке торчали антеннами и подрагивали. Бесформенные штаны, собравшийся в гармошку у левой щиколотки носок и ладони стукача покрывали пятна чего-то маслянисто-желтого. Едва уловимый запах гардолина объяснил, ради чего Сизый закладывал со-зоновцев. Перламутровый жаростойкий пластилин вряд ли входил в список доставляемых в Закрытую Зону продуктов.
   - Твой статус кво снят, - сказал Крис, поднял скульптора за ворот и швырнул на пластиковое кресло в кухне. Сизый испуганно зашарил руками по столу, но нож лежал слишком далеко. - Есть три выхода. Первый - ты даешь информацию, и я ухожу. Второй - ты молчишь, и каждую минуту я делаю в тебе по дырке. Третий - ты врешь, я возвращаюсь, и ты жалеешь, что не выбрал второй вариант. Расклад ясен?
   Сизый кивнул. Поднял на Криса серые, будто бесцветные, глаза с собравшимся гноем в краешках. Застигнутый врасплох, он даже не успел умыться.
   - Мне нужно оружие. Хорошее, много и быстро.
   Сизый оторопело уставился на чистильщика. Часто заморгал, словно его мозговой компилятор напоролся на бесконечный цикл в программном коде.
   - А разве у отдела нет оружия? - наконец спросил он.
   Крис мысленно покрыл себя матом. Крепким, витиеватым и запоздалым. Что стоило изменить формулировку? Девятый отдел никогда не высказывает требования, он задает вопросы.
   Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы пробраться сквозь оконные стекла и заставить щуриться. Крис обогнул кресло с перепуганным до паралича стукачом, достал из кармана рубашки мультиридер с лейблом девятого отдела, положил перед Сизым.
   - Имя, адрес и полный расклад уязвимых мест дилера, - отрезал Крис.
   Доносчик съежился в кресле, будто сократился до размеров крупной собаки, не хватало только высунутого языка и хвоста, поджатого перед суровым хозяином.
   - Меня убьют, - едва слышно проскулил Сизый. - Если ты покажешь запись, меня убьют.
   - Так не заставляй меня опережать их. - Как бы в доказательство своих намерений Крис взял с подоконника гардолиновую фигурку обнаженной маленькой девочки и с хрустом переломил по линии не оформившейся груди. Две половинки простучали по столешнице. Лицо Сизого искривилось, как от боли. У каждого человека есть слабости, а у творцов их значительно больше. Гардолин покорялся лишь мастерам, в неумелых руках он капризничал, постоянно корректируя форму по своему желанию. Лепка из строптивого вещества была поистине ювелирной работой. И видеть насилие над своим творением для создателя - пытка порой более мучительная, чем физическая расправа.
   Когда в руках Криса оказалась следующая статуэтка, Сизый склонился над мультиридером и тихим, дрожащим голосом описал рынок оружия до мельчайших подробностей вроде семейных связей и причуд дилеров. У Закрытой Зоны оказалось гораздо больше возможностей, чем Крис предполагал.
   Спустя пятнадцать минут доносчик отправился путешествовать вслед за бородатым хозяином "Восторга". Тратить патроны на Сизого чистильщик не посчитал нужным.
  
   6. ШАГ НАЗАД.
   Бар "Круглые идиоты" был особенным. Хотя бы потому, что строили его всем районом. Кто стол принесет, кто - несколько тарелок, кто стены выкрасит. Девятипалый столяр Гришка (с циркулярной пилой однажды повздорил, вот и лишился двух фаланг указательного) сделал резную перегородку, которая теперь отделяла вход от зала, образуя маленький коридорчик с вывязанным кем-то из женщин полосатым половичком. Бывший строитель Борис соорудил возле барной стойки колодец для подъема блюд из подвальной кухни, а некогда торговец Михаил достал мангал и жестяные листы, чтобы затянуть разбитые соседями-конкурентами окна.
   Помогали на добровольных началах, никто не требовал от хозяина обмена, разве что посидеть за компанию, сыграть партию в "Дурака". Собственно, отсюда и название. Каждый вечер кто-то оставался "идиотом", а через неделю иных сюда уже и не пускали.
   В целом бар создавал впечатление отшельника, застрявшего в каком-то своем времени. Вряд ли сюда приходили за развлечениями. Скорее - за покоем.
  
   Сын хозяина Гарик услышал, как хлопнула входная дверь и вышел в зал. Между разнокалиберных столов шла к барной стойке женщина в грязной куртке с растрепанными волосами. Она растерянно озиралась, и, заметив парня, ускорила шаг.
   Незнакомцев в "Круглых идиотах" не любили, но по виду посетительницы Гарик понял, что здешние законы ей не знакомы.
   - Какие ранние гости! - Паренек широко улыбнулся, показав заляпанные кариесом зубы. - Что пить будем?
   - Что-нибудь покрепче, - с глубоким вздохом ответила женщина, забираясь на высокий стул.
   Мальчишка хохотнул и деловито достал из-под стойки стограммовую стопку с бутылкой дешевой мутной водки. Налил до краев.
   - Может не стоит с утра-то? Мозги, вижу, и так нараскаряку, а после этого вообще размажутся, - сочувственно предостерег он.
   - Нечему размазываться, - буркнула она и опрометчиво в один глоток осушила стопку.
   Гарик поморщился. После такого и здоровый мужик на ногах не устоит, а эта свалится замертво. Но женщина лишь закашлялась, зажмурив слезящиеся глаза.
   - Ой мамочки, как это пить? - простонала она.
   - Сноровка нужна.
   - Это точно. Слушай, парень, - незнакомка немного пришла в себя, хотя дышала прерывисто, словно через силу, - а где это я?
   - В "Круглых идиотах". - Мальчишка ответил с гордостью, так юнцы обнажают перед друзьями шрамы, полученные в драке.
   - Спасибо, вывеску я и так прочитала. Город какой?
   Парень опешил. Натянуто улыбнулся:
   - Да-да, помню такой анекдот, отец рассказывал... - он вдруг осекся. - Ты серьезно? Ты как сюда попала?
   Лицо женщины перекосило, словно от дурных воспоминаний. Она облокотилась на стойку, подперев ладонью лоб.
   - Помню, что пили много. Пацаны какие-то незнакомые были. Всё клеились, трепались про отдел какой-то. Даже не помню какой. Я отрубилась. А очухалась в лесу. И ворона над башкой каркает, зараза. Так что это за город?
   Давно Гарик не встречал новичков. Только будучи ребенком видел, как вместе с ящиками продовольствия и одежды спускают с вертолетов людей в наручниках. "Потерянные души" - так называли старожилы несчастных. И каждый считал своим долгом помочь новичкам обжиться, свыкнуться с новыми законами.
   Но, глядя в глаза этой женщины, Гарик отчетливо понял, что ей поддержки не окажут. Слишком они... непримиримые.
   - Это - Закрытая Зона, - ответил мальчишка, пытаясь понять, найти причину неожиданного дежа вю. Будто видел ее когда-то. Хотя откуда он может знать пришедшую из иного мира, в котором он никогда не был?
   С шумным выдохом женщина уронила голову на руки. Выдержала паузу.
   - Отсюда правда невозможно выбраться?
   Мальчишка усмехнулся.
   - Многие пытались. Вокруг лабиринты, мы даже не знаем в какой стороне ближайший город и что за город.
   - Вернинск, - поделилась она. - По крайней мере, именно там я вчера... была. И мне нужно туда вернуться. А пока... Где? - женщина пошевелила пальцами, будто пробежалась по невидимым клавишам. Мальчишка непонимающе уставился на незнакомку. - Где табло для расчета? Или... Черт возьми, у вас правда все меняют на работу?
   - Не только. Одежда, продукты, инвентарь. Да ладно, с тебя все равно взять нечего. Помоешь посуду, и в расчете. Идет? Хотя тебе все равно деваться некуда, можешь у нас поработать, пока свыкнешься. Еда, выпивка будет, и матрас найдем.
   - Нет. Послушай, мне надо выбираться. - Ее взгляд скользнул в сторону, задержался на открытой двери подсобки, за которой отец Гарика аккуратно разбирал пистолет, раскладывая детали на столе. - Скажи, у кого можно поработать за оружие?
   - Оно тебе не поможет. Только если самой застрелиться. Так проще веревку и - бряк.
   - И все же я попробую! - упрямо возразила она. - Ты только подскажи, у кого есть стволы, а там я сама договорюсь.
   За семнадцать лет Гарик насмотрелся на разных психов.
   - Я у отца спрошу, к кому податься можно, а ты пока посуду вымой. Погоди только, я ее спущу в кухню.
  
   Хозяин бара Валерий Липов отложил не дочищенный "Дуплер" и прищурился, чтоб получше разглядеть болтающую с сыном девицу. Облизал пересохшие губы с не проходящими язвочками в уголках рта и продолжил свое занятие. Пистолет всегда должен быть в надлежащем порядке. Авось, понадобится.
  
   Пока мальчишка крутил рычаг колодца, поднимая со дна подвальной кухни широкий поднос для посуды, Окси просчитывала, на сколько придется задержаться. Она не была уверена, что попадет к дилеру раньше Криса, и не надеялась, что чистильщик дождется ее в машине. Но перспективы срочно вызывать подмогу настораживали не столь сильно, как этот смуглый парень, с ловкостью жонглера укладывающий башни стаканов и горы тарелок на жестяной поднос.
   Легенды о Закрытой Зоне вгоняют в дрожь. Так откуда в анархической клетке такой образец сострадания?
   В отличие от парня, мужчина в подсобке представлял угрозу. Слишком внимательным был брошенный взгляд, слишком точными - движения в обращении с оружием, слишком знакомым - лицо. И Окси вспомнила.
   Минус четырнадцать лет. Плюс тридцать на улице. Песок проселочной дороги столбом выше автомобильных крыш. Поперек проезда, мостом от одного холма ограждения к другому лежит поваленное ночным ураганом дерево, раскидистые ветви ощетинились, и кажется - огромный дикобраз упал замертво. Рядом стоит семейный фургон с раскрытыми дверями. Под рифы задорного рок-н-ролла из кабины мужчина и парень лет двадцати с небольшим пытаются сдвинуть преграду. Их рубахи липнут к телу, на вспотевших предплечьях тонкий слой песка. Они очень удивились, когда подъехавшая на стареньком автомобиле школьница достала из багажника бензопилу и за пять минут расправилась со стволом. Мужчинам оставалось только откатывать аккуратные обрубки с дороги.
   Они говорили, что собираются уехать подальше, чтобы съехавшая с катушек власть не нашла, не поставила кнутом на колени, заставляя подбирать с пола сомнительные пряники.
   На следующий день поступила новая разнарядка, но Окси так и не узнала, кем была семья Липовых. Их дом достался не ей.
  
   - Ну что, идем? - Парень вытер руки, швырнул полотенце под стойку и скрылся в подсобке. Крикнул оттуда: - Ты где?
   Плюс четырнадцать лет. Парень с налипшим на предплечьях песком превратился в мужчину, его сын походит на фотографию памяти больше, чем он. Окси и сама изменилась. Растеряла хмурую сосредоточенность, что не смывалась с лица даже удовольствием, перешагнула воспитанную психологами преданность системе. Только все равно боязно. Она напоролась на страх Криса. Интересно, столкнулся ли он с прошлым?
   Успокоиться. Сосредоточиться, как учили, превратиться в слух, в индикатор малейшего движения. Окси нащупала в кармане рукоять автоматического ножа. Нужно держаться поближе к мальчишке, мужик сыном рисковать не станет.
   В подсобке кроме стола и стула мебели не было. Да и не вместилась бы на трех квадратных метрах. Зато стены использовались с завидной рациональностью. На десятках гвоздей висели маленькие графические картинки - пейзажи, портреты, натюрморты, выписанные грифелем с достойным восхищения мастерством. Не в каждой галерее такую красоту встретишь.
   - Пап, это... Постой! Я даже не спросил, как тебя зовут! - Мальчишка рассмеялся над своей невнимательностью.
   - Юля, - улыбнулась в ответ Окси и почтительно кивнула мужчине. Тот не шелохнулся. Пистолет лежал на столе. Собранный, вычищенный, боек - на ударнике, и даже если в стволе есть пуля, бесшумно ее не выпустить.
   - Юля! Она нам посуду помоет. Ладно, идем. Я пойду впереди, а то ступеньки крутые, собирай тебя потом по частям.
   Поворачиваясь спиной к хозяину бара, Окси ждала щелчок взводящегося курка "Дуплера". Но прятавшийся в кармане мужчины парализатор предупредительных звуков не издает.
  
   ***
   Вряд ли жильцы старого трехэтажного дома на вернинской улице Мира знали об этой лестнице. Скрытая в подвале за голо-барьером, она уводила на четыре метра под землю, в длинный коридор, прошитый узкими стежками бронированных дверей. Именно здесь двадцать семь лет назад молодой ученый Георг Прожилин плакал от счастья, просматривая свой сон с первого нано-фипа. Именно поэтому коробка дома осталась стоять среди вздувшихся волдырями по всей округе "колпаков".
   Еще до эко-соглашения Третья Лаборатория при (тогда еще) КНБ обеспечила Вернинску вип-статус. Перевозить ученых в зашуганную дрязгами европейских соседей столицу власти не рискнули. Финансирование велось через десяток ступеней, петляя между городами и азиатскими странами, половина терялась в каналах, но оно того стоило. Ведь, научившийся читать чужие мысли, однажды научится их записывать.
   И Прожилин научился. Пятнадцать лет заточения в техногенном рае сделали из него импотента-психопата, озабоченного нейро-сетями и способного разговаривать лишь с машинами, но обрели физическое воплощение.
  
   Рантера слегка потряхивало. Утренняя тошнота уже отпустила, но общая слабость и волнение, в котором капитан не признавался даже себе, выдавали мелко дрожащие пальцы. Десяток молодых самодовольных агентов, следовавших за ним по освещенному болезненным бледно-зеленым светом коридору, не внушали доверия. Как и приземистый проводник в грязном сером халате. С момента прибытия делегации в лабораторию он не произнес ни звука, только, спустившись в подвал, жестом показал, что можно снять корректирующие ландшафт очки, и, развернувшись на каблуках, повел по коридору.
   Наконец, они уперлись в массивную дверь. Проводник набрал код, приложил палец к сенсорной панели, оставив маленькую каплю крови на тут же спрятавшейся игле. Только теперь замок пискнул, снимая блокировку.
   - Все ждут здесь, - скомандовал Рантер, хотя никто внутрь и не рвался. Существует тактический предел, до которого командирам удается спрятаться за спинами пешек. Капитан оказался слишком амбициозен и недостаточно умен, чтобы его подвинуть.
   Неожиданно-легкая дверь распахнулась и бесшумно закрылась за спиной капитана.
   Комната в шесть квадратов. Белые, у стола забрызганные чем-то коричневым стены. Гудящий генератор в углу, голографические экраны, сеть проводов на потолке, не выветривающийся запах подпаленного пластика. Рантер почувствовал себя закапсулированным в безжизненном пространстве, потому что склонившееся над массивным многоступенчатым микроскопом существо сложно было назвать человеком.
   На фото в идентификационной карте Прожилин оставался двадцатипятилетним мужчиной, к Рантеру же обернулся облысевший старец. Остатки волос были стянуты изоляционным зажимом для кабеля, молекулярные перчатки белесой пленкой обтягивали пальцы с угловатыми костяшками, из-под длинного халата выглядывали тощие ноги, обутые в кеды с вырезанными пятками. К плеши неразличимыми присосками крепились оптоволоконные кабели, придавая ученому вид киборгизированной медузы.
   Цепкие злые глаза впились в капитана, неровно остриженная борода (словно хватанули пару раз ножницами, чтобы не мешала) воинственно топорщилась. Несколько минут ученый рассматривал Рантера, затем нехотя отсоединил кабели. Встал, подошел к хромированной двери в другом конце комнаты.
   - Георг, - Рантер с трудом выплюнул имя, не пускаясь в командный тон. Старикан явно не проникся уважением к капитану, и Фред не собирался оставлять подобную небрежность без внимания. - Я командую операцией и должен быть уверен в безопасности своих подчиненных.
   Ученый с безразличным видом продолжал шарить в кармане халата, выискивая нужный ключ.
   - Я считаю, - продолжил Рантер, - что в личном присутствии команды нет необходимости. Банк идентификаторов содержит достаточно данных для занесения в память Беса, и исключения оперативников из списка целей...
   - Ты тупой? - Голос Прожилина оказался удивительно тихим, мелодичным.
   Рантер опешил. За восемь лет капитан привык к разнице между обращениями "ты" и "вы", эта маленькая лингвистическая деталь был единственным пунктом русского менталитета, который импонировал. И ладно бы старик просто пустился в панибратство...
   Но он оскорбил!
   - Я не позволю...
   Прожилин проигнорировал тон, перебил на полуслове.
   - Бес - не машина, ему ваши цифры до фени, - флегматично изрек он.
   И вдруг распрямил плечи. В глазах загорелись искры, словно Георг внезапно осознал, что Рантер обязан... вынужден выслушать о том, как ученый приблизился к Богу. Он заговорил быстро, с придыханием, скатываясь иногда на шепот.
   - Бес - настоящий человек. Мышцы, кровь, нервная система - все органическое, нетронутое. Но мозг! Вот где я поигрался! Без мозга человек - кусок мяса. Которым можно манипулировать. - Прожилин сорвался с места, подлетел к столу, схватил кабели, что еще минуту назад были подключены к его голове, и потряс ими перед лицом Рантера. - Фокус в микрочипах. Имплантированные электроды не только считывают импульсы мозга, но и посылают свои. Точнее - заставляют принимать мои приказы. Поэтому, если я скажу ему, что ты отобрал у меня обед, он приготовит из тебя вкусные биточки.
   Болтливость Прожилина обрадовала Рантера. По документам Бес проходил как агент спец назначения с откорректированной памятью, усиленными функциями зрительных анализаторов и модифицированными нервными окончаниями, однако что скрывается под расплывчатыми формулировками, капитан не знал. И готовность честолюбивого ученого делиться механизмами работы главного оружия пусть дружественной, но неродной и ненавистной Фреду страны, воодушевляла. Однако, открыто провоцировать Прожилина у капитана не было никакого желания.
   - Вы управляете его настройками? Вносите данные, кто - друг, а кто - враг.
   Ученый кивнул, с любопытством прищурился, глядя на Рантера.
   - Но разве нет технологий, позволяющих полностью, хотя бы дистанционно манипулировать намерениями, подталкивать к определенным действиям в режиме реального времени? Уверен, что есть. Но вы предпочли не киборгизировать Беса, оставив частичную свободу действий. Почему?
   - А ты не совсем идиот. - Прожилин довольно причмокнул. - Абсолютный контроль над Бесом - дело пары часов. Только кому нужна штамповка? Таких субпродуктов я тебе быстро настругаю. А кто ими управлять будет? Ты? Ни один болван в пиджаке не сравнится с бывшим чистильщиком. Те-то даже учителей превзошли, вы за каждым целыми стадами носитесь и за двадцать лет переловить не сумели. Профессионалы! Тьфу!
   - С чистильщиками мы скоро покончим, - процедил сквозь зубы Рантер. - И сделали бы это раньше, если б власти отдали Беса под нашу юрисдикцию и натренировали по его подобию пару десятков бойцов. За месяц бы управились. Да и при чем здесь чистильщики?
   Прожилин расхохотался.
   - А кем, ты думаешь, Бес был в прошлом?
   Рантер оторопело уставился на ученого.
   - Как... Как его взяли живьем?
   - Уметь надо, - беззлобно огрызнулся Прожилин. - Пошли, познакомишься.
   Шаркая по полу болтающимися пятками кед, ученый вернулся к двери и сразу же отыскал нужный ключ. Но Рантер не двинулся с места.
   Кто-то сумел. Кто-то обошел его.
  
   Облачная ночь играла на нервах с присущим лишь ей чувством юмора. Сбрасывала в темень, когда цель оказывалась на расстоянии выстрела, и подсвечивала лунным прожектором, когда нужно было укрыться. Семь часов погони за призраком измотали, но Рантер и не думал отступать. А ублюдок петлял дворами, нарушая покой мирных граждан и попирая закон о неприкосновенности частных владений.
   Его гнали, как лиса - хитрого, изворотливого - его же методами. Охотники появлялись в самых неожиданных местах, расставляли ловушки. Через мирные кварталы, где прохожие неожиданно выхватывали парализатор, по безлюдным развалинам, прячась за устоявшими несущими стенами, вдоль чистой - не в пример российским - набережной. Сначала он отстреливался, положил больше половины людей Рантера, затем перестал. Видимо, решил экономить время, полагаясь на тренированное тело. Это была последняя погоня за последним в стране чистильщиком.
   Условленная группой захвата трасса вильнула, загоняя жертву в тупик. Стена в узком коридоре между домами появилась три дня назад, но чистильщик об этом не знал. Он рванул вперед, повернул за угол, и тогда Рантер, не скрывая ликования, крикнул в ночь: "Сдавайся, ты окружен".
   В темноте скрестились лучи парализаторов. Попробуй - увернись, когда по квадрату два на два метра шарит больше десятка нитей из парализующих частиц. Беда в том, что уворачиваться никто не собирался. Чистильщик предпочел опередить.
   Ему это удалось, как и всем остальным. В подобранном пистолете оставался один патрон, чистильщик перестраховался на случай лобового столкновения. Рантер до сих пор хранил тот "Рид", даже отработавшую мембрану встроенного глушителя не заменил. И втайне надеялся воспользоваться им, если кто-нибудь из зверья решит навестить охотника дома.
  
   - Тебе особое приглашение надо? - рявкнул Прожилин, выводя капитана из ступора. - Или с перепугу в штаны наложил? Ты не боись, он добрый.
   - Единственное, чего я боюсь - это провала операции, - парировал Рантер, подходя к распахнутой двери.
   Капитану показалось, что Бес спит. Вытянувшееся на кушетке тело размеренно дышало, длинные светлые волосы касались пола, веки на грубом арийском лице не двигались, что обычно выдает бодрствование. Но стоило Рантеру подойти ближе, как Бес открыл глаза и рывком поднялся.
   - Свои, свои, - поспешил успокоить подопечного Прожилин. - Не дергайся.
   Бес спокойно сел на кушетку, но продолжал внимательно вглядываться в Рантера. Ученый тем временем подошел к стоящему посреди комнаты креслу, неприятно напоминавшему стоматологическое, активировал блок управления и развернул к себе дисплей.
   - Бес, - позвал он, - к снаряду.
   - Я уже запомнил.
   Рантер ожидал услышать синтезированный голос, но гортань Беса издавала вполне человеческие звуки. Видимо, киборгизация действительно затронула лишь мозг.
   - Что ты там запомнил? - серьезно спросил Прожилин.
   - Визуал, особенности моторики, компоненты эмоционального фона, запах... Он недавно блевал и давно не трахался.
   - Хорошо, - кивнул ученый.
   Рантер не видел в сказанном ничего хорошего. Он успел забыть, что такое быть униженным, стоять перед кем-либо и не сметь возразить отчасти из-за инстинкта самосохранения, отчасти из-за правдивости услышанного. Капитан уговаривал себя сдержаться, мысленно считал до десяти, потом - до двадцати и дальше, пока не воздвиг вокруг своей фигуры непробиваемую стену.
   Прожилин все же уговорил Беса сесть в кресло, подключил к компьютеру и несколько минут вводил в курс дела. Рантер стоял, не двигаясь, позволяя сканирующему взгляду запомнить себя. Затем, в кабинет по одному приходили и фиксировались в памяти Беса участники операции. И все это время Рантер старательно отгонял навязчивую, словно канувшая в лету реклама, мысль. Стереть воспоминания, словно файлы, возможно. Но связи между чистильщиками гораздо тоньше, они замешаны на эмоциях, этике, психологии. И что случится, столкнись Бес с прошлым?
  
   7. ЛОВУШКИ.
   Можно ли назвать жителей Закрытой Зоны мирными? Вряд ли. Их не охраняют отряды агентов, за ними не следят цепи видеокамер, для них не создают техногенных помощников. Пятьдесят тысяч детей, выросших на улицах. Сорняки, выброшенные за ограду и пустившие корни. Они привыкли бороться за жизнь самостоятельно, не заслуживать - завоевывать место у кормушки, выдирать зубами, подлостью, смекалкой. На войне ведь все средства хороши. И в этом их сила.
   Крис легко слился с толпой. Развязная, шатающаяся походка, сутулая спина, отрешенный взгляд из-под прихваченной у Сизого кепки. Ближайший дилер жил в трех кварталах. По дороге Крис стрельнул сигарету, пару раз покрыл матом крупногабаритных пьянчуг, прущихся напрямую, словно ожившие динозавры. Даже отбитые о физиономию бородача костяшки пальцев отлично вписывались в образ.
   Однако, не смотря на всеобщее безразличие к его персоне, Крис нервничал. Чистильщик отчетливо осознавал, какая встреча ждет его у дилера. Чтобы хранить целый арсенал нужно иметь несколько экземпляров под рукой (вряд ли ими окажутся "Дуплеры") и парочку верзил для их использования. Настораживало не это. Полчаса назад большинство улиц пустовало, теперь же повсюду сновали люди, мельтешили, как расшуганные муравьи, разве что под ноги не лезли. Город лихорадило. Город колотило от возбуждения. И Крис подумал бы, что готовится праздник, но со всех сторон летело: "ты слышал?", "это правда?".
   Дом у дилера, которого за сказочно выгодную сделку прозвали "Коммерсантом", оказался добротным двухэтажным коттеджем с желто-кирпичными стенами, ярко-зеленой крышей и небольшой пристройкой, обитой листами железа. Разглядывая массивные ворота и истыканный крошечными пуговицами видеодатчиков забор, Крис подумал, что Коммерсант, должно быть, долго торговался, продавая свою дочь в большой мир.
   То, что такую крепость не взять штурмом, чистильщик понял еще у Сизого. Значит, придется играть на грани фола.
   Так обычно случается перед особо важным делом. Вроде подготовишься, выспишься, наешься, но стоит подойти к нужной двери, обязательно желудок скрутит от голода, заболят поврежденные колени или приспичит в туалет.
   Крис подождал, пока проходившая мимо мамаша с орущим ребенком в холщовой сумке скроется из виду, завернул за угол и помочился на забор Коммерсанта. Аккурат напротив окна, за которым виднелся перекачанный детина. Одного взгляда на его предплечья (кажется, кожа вот-вот лопнет, оголяя кровавые волокна мышц) достаточно, чтобы понять - тормоза у парня отсутствует. Либо он сразу пальнет, либо даст Крису в руки козырь.
   - Ну ты охамел!
   Крис задрал голову, позволяя охраннику увидеть свои глаза из-под козырька кепки, и мысленно выругался. Дуло, направленное чистильщику в грудь, принадлежало "Desert Eagle".
   Корпорации начала двадцать первого века передали оружейникам принцип "разделяй и властвуй". Каждому пистолету - свое предназначение, свои патроны и своя уникальная задача. Никому не придет в голову использовать для обороны мощные, напичканные глушителями, вторыми обоймами и оптическими прицелами "Рид" или "Паркон", никто не влезет в неприятности с расхлябанным, но дешевым "Дуплером" или медлительной "Бертой". Власти оказали солдатам неоценимую услугу, уничтожив в первую очередь оружие прошлых поколений - модернизируемых универсалов, вроде "Desert Eagle".
   Крис недолюбливал старые пистолеты, а эту игрушку - в особенности. Опыт подсказывал, что в длинном стволе ждет выхлопа не простая пуля. Лучше бы она оказалась бронебойной, чем со смещенным центром, тогда будет шанс уйти. Собрать последние силы, засунуть в задницу гордость (вместе с честью, достоинством и прочим бесполезным в могиле выпендрежем), плюнуть на обещанный Псиоником идентификатор и уйти.
   Радовало, что за прошедшие три секунды выстрел не прогремел.
   Крис поднял руки, отступая, крикнул:
   - Прости-прости. Приспичило. Сам понимаешь, бывает. Ну не в штаны же.
   - Стой, где стоишь, - гаркнул верзила.
   Крис замер. Справа, из-за угла бетонного забора послышались неспешные шаги. Появившийся охранник был немногим меньше бугая у окна, разве что плечи поуже, шея потоньше. Полный самодовольства взгляд выдавал более низкий ранг. А вот пушка - такая же.
   Крис понял, убивать его не собираются. Закрытая Зона живет по собственным законам. Здесь не властвуют над контролем, а контролируют ради власти, здесь не убивают за оскорбления, а ставят на колени и заставляют вылизывать дерьмо с ботинок.
   - Парни, вы чего, а? - Метнуть в младшего запрятанный у запястья стилет, закрыться его телом от пуль (если повезет, и они - обычные). Крис бы успел, но толку от подобного лихачества никакого. - Ну со всеми ж бывает. Давайте я вымою. Весь забор. Только тряпку дайте и воду. Я все сделаю.
   - Слышь, Диз, а ссыкун дело говорит, - крикнул младший, не отводя взгляд от чистильщика.
   Тот ответил не сразу.
   - Ладно, вынеси ему ведро, пусть драит.
   - А чё эт я ему ведра таскать буду? Пусть сам надрывается, - возмутился младший. - Давай, ссыкун, шевели поршнями и не дергайся.
   - Спасибо, мужик, - искренне поблагодарил чистильщик.
   Таких тупых даже убивать жаль. И Крис не собирался этого делать.
   Внутри дом казался меньше из-за множества ненужного хлама. Напольные гардолиновые статуэтки, пальмы в горшках, торшеры - бесполезные украшения, давно вышедшие из моды в большом мире - здесь все еще являлись мерилом статуса. Физическое отсутствие денег в Закрытой Зоне не изменило людей, привыкших бороться за выживание. И хотя все необходимое доставлялось за барьер регулярно, они отрицали зависимость от большого мира, предпочитая гарантированной стабильности бесконечную гонку за лидерством, даже не замечая, что идут по стопам прошлого столь ненавистных корпораций. Кое-кто ломался по дороге и скатывался на обочину, где единственным шансом не свихнуться оставалась выпивка. Кое-кто приходил к финишу и обретал власть, способную вывести за пределы барьера. Но лучше оставаться королем в яме, чем шестеренкой огромной машины на поверхности. Коммерсант придерживался именно этой точки зрения.
   Упираясь стволом Крису в затылок, охранник привел чистильщика в крошечную ванную для прислуги. Здесь не было даже раковины, только унитаз и узкая душевая кабина. В углу стояло грязное пластиковое ведро, на батареях вперемешку с дырявым нижним бельем висели тряпки. Самым поганым было то, что на такой площади негде развернуться.
   Вот теперь, Крис, ты в полной жопе.
   Словно подтверждая его мысли, охранник подтолкнул чистильщика к душевой кабине и закрыл за собой дверь.
   - Снимай штаны, ссыкун, - сказал охранник. - Если вякнешь - пристрелю.
   О таких ситуациях Крис читал в жестоких книгах Переломного времени. На стыке тысячелетий, когда культура превратилась в глянцевую бутафорию, воспитывающую жизненно необходимый цинизм, писатели издевались над героями с рвением, достойным инквизиторских палачей, заставляли наступать на горло ценностям, лишь бы выжить. Здоровые адекватные мужики подставляли под кулак физиономии, дабы почувствовать кровь жизни, а маленькие девочки позволяли себя насиловать, чтобы в момент максимальной расслабленности врага нанести решающий удар.
   Чистильщику такой выход из положения "раком" не нравился.
   За пояс заткнут "Рид", в рукаве спрятан стилет, в кармане лежит "Дуплер". Крис не спешил воспользоваться оружием, сначала - потому что хотел беспрепятственно попасть в дом, затем - из-за направленного в затылок "Desert Eagle". Однажды он уже стоял лицом к лицу с вооруженной целью, и вслед за выстрелом чистильщика ухнул второй - у противника сократились мышцы. Тогда шальная пуля пролетела мимо, сейчас в удачу Крис не верил. Но иного выхода не было.
   Не оборачиваясь, чистильщик погремел замком ремня и, развернув "Рид", выстрелил вслепую через куртку. Охранника прибило к двери. Крис развернулся, перехватил руку с пистолетом, выворачивая сустав.
   - Если вякнешь - грохну, - пообещал он.
   С приставленным к виску пистолетом охранник растерял самоуверенность. Грубое лицо корчилось от боли, по майке сбоку расползалась кровавая клякса. Ранение не было смертельным, но инициативу Крис перехватил.
   - Сколько людей в доме? - спросил чистильщик, прижимая охранника к двери.
   - Только Диз и работники. Человек шесть.
   - Где Коммерсант?
   - У своей шлюхи. Она недалеко...
   - Где арсенал?
   - Что? - переспросил охранник и тут же скрючился от тычка коленом в простреленное ребро. - Там. В конце... дома... дверь... в пристройку. Код замка. Три-восемь-пять-девять.
   Крис отстранился, чтобы не облиться кровью с ног до головы (на куртке ее и так более чем достаточно), и допустил ошибку - освободил охраннику руку. Первым ударом громила выбил пистолет, вторым - едва не полоснул по шее чистильщика выхваченным из кармана ножом, но промахнулся и прошелся им по скуле. Теснота мешала обоим нагнуться, чтобы поднять "Рид" или "Desert Eagle", не давала возможности размахнуться. Короткая схватка напоминала тренировку, где удары отрабатывались вполсилы. Наконец, нож охранника улетел за унитаз, звякнув напоследок по кафелю пластиковой рукоятью.
   Остаться чистым Крису не удалось.
   - Пидор хренов, - прошипел Вериз, второй раз за день вытирая со стилета кровь.
  
   До дверей пристройки Крис добрался подозрительно легко. Код оказался верным, стоило ввести цифры, как щелкнул замок. Но входить чистильщик не спешил.
   Вокруг было слишком тихо. Безучастность работников не удивляла, замашки охранника сказывались на них в первую очередь, и возню за закрытой дверью могли истолковать неправильно. Хозяин скорее всего еще не вернулся. Но Диз должен быть где-то рядом.
   Осторожно перебегая вдоль стен от комнаты к комнате, Крис осмотрел дом. Трехкомфорочная плина на кухне выключена, телевизор в комнате охраны (настоящий жидкокристаллический телевизор с пультом на батарейках!) транслирует какой-то боевик с автономного проигрывателя, входная дверь заперта на один английский замок. И никого. Только жирный ленивый кот на подоконнике в гостиной, меланхолично жующий листья фиалки.
   Крис вернулся к двери в пристройку и в растерянности присел на подлокотник близстоящего кресла. Вынести арсенал со склада чересчур удобно, настолько, что невольно задумаешься о дьявольщине. Или о подставе.
   Возможно, перешагни чистильщик порог, сработает детонатор, и не останется ни одной стены, по которой его кишки могли бы размазаться. А сотни единиц оружия останутся лежать где-нибудь за два квартала отсюда.
   - Гвоздь в твою мать и бэд-блоков на харде! - Крис распахнул дверь, схватил кресло и швырнул в темный проем. Упал на мягкий ковер, закрывая руками голову - вряд ли поможет, но вдруг?
   С гулким грохотом кресло приземлилось ребром, перевернулось и завалилось на спинку. Крис поднял голову. Похоже, взрываться после проникновения ничто не собирается, а био-датчики - дорогое удовольствие даже в большом мире. Верить в удачу Вериз разучился еще будучи чистильщиком, но мешкать не стал.
   Арсенал не оправдал ожиданий Криса. Он их превзошел. В длинных, наспех сколоченных из досок, ящиках лежали "Калигулы" вперемешку со "Стрелами" и громоздкими "Максерами", коробка с десятком "Дуплеров" и "Берт" стояла особняком, будто оставленная на всякий случай, на крючках под самым потолком висела парочка "Ридов". Этим Коммерсантовские запасы новейшего огнестрела и ограничивались. Остальное место склада (площадью четыре на пять метров) занимало оружие прошлых поколений. "Кольты", "Маузеры", "Беретты", "Макаровы", даже "АКМ"-ы и, непонятно как попавший сюда, с виду рабочий арбалет. Впрочем, откуда у зоновского оружейника такие запасы, Крис тоже не понимал.
   Приложив к кровоточащей скуле найденный во внутреннем кармане платок (как пить дать - Окси постаралась), Вериз прошелся вдоль ящиков, разглядывая содержимое. Возможностей оставленной в лесу машины не хватит перевезти все. Дотащить до тачки - проблема покруче. Начисто вычищать склад Крис не собирался, пары вместительных сумок - вроде тех, что валялись в углу на коробках с бронебойными патронами - было бы вполне достаточно. Но когда вокруг столько полезностей, добытых потом и кровью в прямом смысле слова, мысль об оставленных трофеях кажется кощунственной.
   "Жадность оверклокера сгубила", - напомнил себе Крис, пытаясь поднять четыре забитые до треска швов сумки. Унести столько он не мог физически. Тем более после утренних подвигов.
   Дом по-прежнему пустовал, если не считать остывающего в душевой кабине охранника, да пригревшегося на подоконнике кота. С двумя сумками на плечах и безотказным "Ридом" наизготовку Крис вышел во двор. Покосился на приоткрытые ворота примыкающего к забору кирпичного гаража.
   Возможно, охранники приходились Коммерсанту сыновьями или близкими родственниками, раз он доверил им код дверей арсенала, а ключи от добротного внедорожника оставлял в замке зажигания.
  
   Выезжая из города, Крис увидел, куда текли людские потоки. Словно огромная черная дыра, "Круглые идиоты" засасывали город, по одному пропуская людей в узкий проход на задний двор. Пара прохожих, не заметив джип, едва не попали под колеса, но траекторию не сменили. И никто не пытался разглядеть водителя сквозь тонированные стекла.
   Крис без труда добрался до спрятанной в лесу машины. Перегрузил сумки с оружием и только после этого снял с пояса коммуникатор. Чистильщик несколько раз набирал код вызова, но Окси не отвечала.
   - Вот сука! - прошипел Крис в тон помехам из наушника. - Вляпалась ведь. Все-таки вляпалась!
   А в небе гудящими стрекозами приближались к закрытой зоне вертолеты.
  
   ***
   Самое противное, что шок парализатора не затрагивает сознание. Видеть коридоры, по которым тебя тащат на плече словно бревно, слышать радостный голос захватчика, зазывающего друзей на казнь пойманного чистильщика, и при этом не суметь даже совладать с гортанью, чтобы застонать, когда тебя случайно бьют головой об косяк.
   Окси почувствовала первый проблеск ноющей боли в руках, когда на заднем дворе "Круглых идиотов" уже собралась толпа. Вокруг дерева, к которому привязали чистильщицу, прыгали дети и с задорным улюлюканьем тыкали в пленницу палками. Взрослые стояли поодаль, образуя полукруг. Молодежь скабрезно хихикала над шутками в адрес Окси, старшее поколение молча сверлило ее взглядами, полными ненависти, вспоминая друзей и родственников, устраненных чистильщиками. И такая расплата виделась Окси более справедливой, нежели агентские облавы.
   Умирать чистильщица не собиралась. В первые минуты позорного плена она еще лелеяла надежду образумить местных, рассказать начистоту (как только сумеет говорить) ради чего вторглась в Запретную Зону, и получить понимание, помощь, свободу. Но очень скоро призналась самой себе - на грозящие большому миру опасности этим отказникам плевать. Так же, как ей было плевать, кого убивать по указке. Две плоскости, разные стороны медали никогда не сойдутся вместе. Если одна наверху, вторая обязательно должна быть в грязи.
   Кисти рук уже двигались, пальцы хоть и онемели, но вполне слушались. Что до тугих узлов царапающей веревки - и не такие на учениях распутывали. Оружия, естественно, не осталось, кроме тела, успевшего забыть, как хрустят от ударов кости. Только бы окрепнуть для первого шага.
   Смерчем, расталкивая собравшихся увесистым бруском, из толпы выскочил сухопарый старик с перекошенным лицом. Дети бросились врассыпную. Из бруска торчали острые концы гвоздей, импровизированная палица приближалась, и Окси понимала, что никак не сумеет увернуться.
   - А ну стой! - Вовремя появившийся с черного входа "Круглых идиотов" хозяин пальнул из отобранного "Рида", пуля воткнулась в землю, обдав ступни Окси пыльным облаком. - Утихомирься, Гришка. Если не хочешь, чтоб я тебе еще пару пальцев отстрелил.
   Гришка, тяжело дыша, остановился, но опускать жуткое оружие не собирался.
   - Эта с-с-сука моего сына...
   - Не только твоего, поэтому все будет по-честному. Отойди к остальным и выкинь свою блядскую палку.
   Дождавшись пока старик отойдет к толпе (с бруском он так и не расстался), хозяин подошел к Окси, схватил за волосы, ударив затылком о дерево.
   - Люди! Эти твари многих перебили, но словил я только одну. Поэтому грохнет ее тот, кто больше заплатит.
   Толпа ожила, обрела голос и будто стала больше. Гришка с матами подхватил "палицу", бросился было вперед, но соседи удержали.
   - Пять бутылей красного и неделя кухни, - раздалось первое робкое предложение.
   - Семь красного и три недели, - последовал ответ.
   - Десять белого...
   - Вано, - крикнул хозяин, - у тебя столько нет!
   - Будет, - уверил скрюченный горбом мужик, на которого уже шипели со всех сторон недовольные.
   - Так, - хозяин отпустил Окси, сделал пару шагов к толпе. - Если никто не предложит нормальную цену, я ее сам пристрелю.
   - Два "АКМ"-а с патронами, - раздался зычный бас справа.
   Окси скосила глаза на "покупателя". Здоровый, короткостриженный, словно бандит из старых фильмов. И, очевидно, такой же наглый.
   - А ты что тут делаешь? - С другой стороны сборища вышел крепкий мужик в костюме, при галстуке, с прилично выбеленной сединой шевелюрой. - Почему дом оставил, охранник херов?
   - Малой и сам справится.
   - Ты братом не прикрывайся! - взревел седой, потрясая внушительным для его возраста кулаком.
   Хозяин с нескрываемым раздражением снова пальнул из "Рида" в воздух.
   - Коммерсант, зачем сыну торговаться мешаешь? Хочешь сам девку забрать, предлагай цену.
   - Эта гнида мои запасы раздает, а я молчать должен?
   - Либо покупай, либо заткнись, либо вали с моей территории.
   Дуло "Рида" смотрело "коммерсанту" в грудь. Окси понимала, если тот не остановится - схлопочет пулю, и никто хозяина не осудит. Здесь он в своем праве. Защищать дом, торговать тем, что добыл сам, наказывать обидчиков без оглядки на кем-то писаные законы. В этом и заключается их "свобода".
   Коммерсант с по-прежнему гордо поднятой головой отошел в сторону.
   - Есть еще желающие? - спросил хозяин и, оглядев собравшихся, кивнул "бандиту". - Забирай, Диз. Расплатишься завтра, я тебе верю. Только учти, никаких извращений - здесь дети. Все понял?
   - Понял. - Диз подошел к Окси, презрительно отстранил протянутый хозяином пистолет. Попросил: - Руки и ноги ей развяжи.
   - Зачем? - искренне удивился хозяин.
   - Пусть побрыкается, связанную бабу лупить неинтересно.
  
   В маленьких глазах стоящего напротив врага не было жестокости или злости. Не было азарта или предвкушения. Только ожидание предстоящего дела. Для Диза Окси была батутом, боксерской грушей, но никак не врагом, даже не человеком. Как и цели для нее не были людьми.
   От возникших параллелей внизу живота заныло. Вспомнилась черная полоса дороги, вдоль которой она бежала через искусственно-аккуратные заросли берез, спотыкаясь о прошлогодние листья и разбрызгивая талый снег, подальше от серого остова чистильщиков, который считала своим домом. По асфальту убегать проще, но куратор советовал не выходить на открытую местность. И она послушалась. Примерная ученица, осознавшая неправоту наставников. Она убегала не от тренировок, убийств и сексуальных тренингов с Гарцели. А от глаз поблагодарившего за смерть старика. Она так хотела исправить ошибки и не допустить новых. Быть полезной людям, а не обществу. Защитить, уберечь, вылечить.
   И теперь стояла привязанная за пояс к дереву перед тем, кого уже не нужно ни защищать, ни беречь, да и лечить не от чего. Хуже всего то, что Окси отчетливо осознавала, что его нужно убить. Как и всех остальных, кто помешает уйти. Ведь там, за барьером-забором - миллионы беззащитных.
   Так уж получается, что в мире нет абсолютной справедливости.
  
   ***
   Какофония двадцати трансляторов пока не сливалась в бессодержательный гул, но Псионик устал настолько, что некоторые сообщения проскальзывали мимо сознания. За последние сутки он успел десять раз пожалеть, что отправил чистильщиков за оружием в Закрытую Зону, и десять раз доказать себе оправданность риска. Чтобы прижать Влада им бы потребовалось не просто стащить несколько единиц оружия со склада девятого отдела, а ополовинить его. Скрыть подобную наглость никакая конспирация не поможет.
   Подкатив кресло к кровати, Псионик подтянулся, чтобы, наконец, завалиться в постель и поспать хоть пару часов. Долетевшие обрывки фраз встряхнули таким количеством адреналина, что бывший чистильщик не сразу сообразил, какой из трансляторов качает нужные новости. Подлетев к блоку управления, Псионик отрубил входящие каналы. Запись нужного сообщения нашлась сразу. - Идиоты, - прошептал он, уронив лоб на сцепленные замком пальцы. - Какая к транзистору волна самоубийств? Вот идиоты!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"