___

Роберт вновь сидит за столом, но в рабочем кабинете дрезденского дома. Перед Шуманом чистые нотные листы. Он откидывается на спинку кресла, пытаясь услышать новую мелодию. Мелодии приходят без предупреждения, не спрашивая времени суток, а композитор ловит их за хвост, сохраняя в голове и перенося на нотный стан. Но найти мелодию нелегко, поэтому Шуман пытается отыскать ее в окружающих звуках и для этого открывает окно.

Роберт стоит, вслушиваясь в симфонию утреннего Дрездена: в крики разносчиков газет, в запах свежих булочек, в стук копыт лошадей, везущих кареты. И где-то вдалеке становятся слышны сумбурные ноты новой мелодии. Шуман говорит ей внутренним голосом: "Иди ко мне, я возьму тебя!", но мелодия отвечает: "Нет, это ты приди и возьми меня!" "Но где ты? Я не могу понять!" "Но ты же слышишь меня, просто найди меня."

Одевшись, Шуман выскакивает из дома и, словно заправский сыщик, бросается на поиски мелодии. Она слышится где-то на соседнем перекрестке, но стоит дойти до него, как мелодия убегает за соседний дом. Поиски выводят Шумана за границы Дрездена, увлекая вглубь близлежащего леса. Роберт плутает между деревьями, пытаясь не потерять мелодию в музыке деревьев и животных, пока наконец не выходит на поляну, в центре которой сидит молодая женщина в белой сорочке, напевая искомый мотив.

Шуман, подойдя к женщине, хочет представиться, но всматриваясь в лицо незнакомки, теряет дар речи. Женщина, расчесывая гребенкой рыжие волосы, прерывает пение:

- Здравствуй, Роберт! Что-то ты не сильно приветлив.

- Эмилия! - кричит Шуман - Ты же! - Женщина лукаво улыбается. - Что за чертовщина!

Роберт срывается с места, ведь он увидел призрак: Эмилия умерла два десятка лет назад. Юный Шуман видел все акты трагедии сестры: сначала непонятная болезнь - кожа покрылась красно-черными пятнами, потом вердикт докторов о невозможности иметь детей, а после открытое окно чердака и тело на брусчатке улицы. А теперь Эмилия сидит на лесной полянке: целая, невредимая и как никогда ослепительно красивая.

Едва Шуман успевает добежать до границы леса, как мелодия вновь врывается в уши. Роберт останавливается, смотрит на Эмилию. Она манит его пальцем. Мелодия зовет композитора.

Роберт подходит к сестре. Та, продолжая напевать, берет брата за руку.

- Я должна тебя кое с кем познакомить.

За спиной Эмилии, буквально из ниоткуда, возникает лесной домик. Сестра увлекает Роберта за входную дверь. Внутренняя обстановка напоминает Шуману русскую избу, в которой он останавливался по пути из Петербурга в Москву: в центре дубовый стол с грубо отесанной скамьей, в углу белая печь, по стенам и потолку цветет паутина, в оконном проеме - тусклый бычий пузырь. Под скрип досок Эмилия ведет Роберта в центр дома. Шуман на мгновение закрывает глаза, а когда открывает, от прежнего облика сестры не остается и следа: вместо мягких рыжих волос седые грязные пряди, на пергаментной коже красно-черные пятна.

Шуман в ужасе отскакивает на несколько шагов. Эмилия протягивает руки, заломленные под неестественным углом, и шипит замогильным голосом:

- Роберт, почему ты не остановил меня? Почему ты не спас меня? Почему ты дал мне умереть?

Рот Эмилии растет красным полумесяцем, на пол валятся гнилые зубы. За спиной Эмилии собираются пауки и мыши, вылезающие изо всех щелей в полу. Роберт бросается к двери, но та не открывается. Шуман замечает слева от себя лестницу, пулей взлетает по ней наверх, закрывает крышку чердака на щеколду и для надежности подтаскивает на крышку стоящий рядом тяжелый сундук.

Отдышавшись, Роберт осматривается, пытаясь найти выход из дома, как вдруг замечает девочку лет семи в красном платьице. Та подходит к Шуману и звонким голосоком говорит:

- Здравствуй, папочка!

- Папочка!? - вскрикивает Роберт.

- Я Анна. Ты разве забыл меня!?

Пол чердака уходит из-под ног Шумана, когда он проваливается в бездну воспоминаний.

___

Кристель.

Шуман уже и не помнил, когда она появилась в доме Иоганна Вика, куда молодой Роберт переехал, чтобы брать уроки фортепьяно у прославленного педагога. Шуман так до конца и не понял, кто такая Кристель: служанка, гувернантка или одна из многочисленных учениц фортепьянной школы.

Как-то старик Вик бросил Шуману фразу о Кристель: "Она здесь с вполне определенными целями в отношении тебя!" Что это за цели, наивный Роберт понял лишь в момент, когда они остались вдвоем в его комнате. Полноватая черноглазая брюнетка подарила ему робкий первый поцелуй, потом, раздев и раздевшись сама, положила под одеяло и ввела в мир плотского удовольствия.

Она пришла еще раз, еще, и еще.

У Шумана сменилось несколько невест и возлюбленных. Он начал изнурительную борьбу за Клару с Иоганном Виком, а свидания с Кристель оставались неотъемлемой частью жизни. Пока она не объявила, что беременна.

Эта новость пролилась на Роберта холодным душем: он, живущий в высоком мире музыки, не предполагал, что от совершаемых еженедельно телодвижений на кровати, кроме приятных, будут и другие последствия.

Шуман вращался в аристократических кругах, у Шумана были грандиозные музыкальные планы и рождение ребенка никак в них не входило. К тому же, известие об отношениях Роберта с простолюдинкой сильно испортило бы репутацию многообещающего музыканта. Поэтому малышку Анну пришлось сохранять в тайне.

Шуман каждую неделю дарил молодой маме деньги, равно до того дня, когда пришел на свидание, а Кристель не оказалось дома. У Роберта были ключи от ее комнаты, поэтому он остался подождать, а заодно поиграть с малышкой.

Шуман тряс погремушкой над заливающейся смехом дочкой, когда какой-то голос стал нашептывать: "Подумай Роберт, зачем она тебе? Ты создан для музыки! Сможешь ли ты писать опусы и всю жизнь содержать незаконно рожденную дочку? А что скажет Клара, когда узнает?! А старикашка Вик? Да он тебя уничтожит, если заполучит такой козырь?!"

Что же делать?

"Твои руки знают!"

Шуман падает в какое-то забытие, и бессильно наблюдает, как правая рука отбрасывает погремушку - ребенок замолкает, почуяв неладное - берет подушку с кровати и накрывает лицо малышки. Роберт чувствует, как под подушкой двигается малюсенькая головушка, как пальчики на тоненьких ручках бессильно хватают воздух, как ЕГО дочка, задыхаясь, заходится в еле слышимом детском крике. Но иная сила управляет его рукой.

"Вот так! Так! Все правильно!" - нашептывает голос.

Когда вновь возвращается контроль над телом, а вместе с ним и осознание только что совершенного поступка, Шуман бросается прочь из комнаты. Несколько дней Роберт не выходит из дома, запираясь в кабинете: ждет Кристель, полицию, пьет, думает о самоубийстве.

Но вскоре душа Шумана примиряется с грехом, который предстоит носить всю жизнь. Роберт возвращается в комнату Кристель, но та оказывается пуста. Шуман спрашивает у хозяйки дома, где девушка, которой она сдавала эту комнату. Но женщина отвечает, что комната пустует уже пару лет.

___

- Я немножко подросла с нашей последней встречи, - голос белокурой девочки возвращает Шумана из воспоминаний. - Тетя Эмилия обещала нас познакомить. Но дядя, который живет в этом домике, сказал, что у нас будет совсем мало времени, а я должна передать тебе вот это.

В руках девочки возникает раскрытая шкатулка с резными узорами и треугольный ключ.

- Дядя сказал, что в этой шкатулке то, что ты ищешь всю жизнь - волшебная мелодия, самая-самая прелучшая в мире. Я прочитаю стихотворение, и мелодия окажется в шкатулке. Если ты ее откроешь, то услышишь мелодию, но никогда не сможешь ее сыграть, а жизнь твоя на этом закончится.

Анна передает шкатулку отцу.

- Ты предупрежден. А теперь слушай стихотворение, слова которого сложатся в волшебную мелодию:

И ничего не будет / Ничего не останется / А душа все забудет / И ветру достанется / И станет жить вечно / В холодах лунных / Без человечно / Без умно / Без скорби и сожаления / Лелея свое забвение / Без радости, без отчаяния / Не тишина, но молчание / Безвольная бесконечная / Живая, но бессердечная / Млечным путем пролитая, / Забытая

С последним словом крышка шкатулки закрыется, и Шуман вновь оказывается в кресле рабочего кабинета. За окном так же играет мелодия Дрездена, будто ничего и не произошло.

___

Каждый раз возвращаясь из воспоминаний, Роберт задавался вопросом: а было ли все это? И каждый раз, глядя на шкатулку, отвечал: да!

Шуман каждый раз, поднося ключ к замочной скважине волшебной шкатулки, задавался вопросом: пришло ли время. И каждый раз отвечал: нет!

Но Шуману уже 44 года. Да, он всемирно известный, уважаемый композитор. Его произведения исполняют и в Старом, и в Новом Свете. Ему рукоплескали и Вена, и Петербург, и Москва. Его принимали императоры, короли и князья. Но смог ли он создать действительно великое произведение? Произведение, способное поставить в один ряд с Бахом и Бетховеном, и даже превзойти их? Шуман отвечает самому себе: нет!

Вокруг стола разбросаны смятые черновики к "Фаусту" - главному произведению Роберта. Годами он работает над ним, и высочайший уровень, поставленный Шуманом самому себе, не удается достичь.

В доме Шуманов в последние пару лет собираются молодые композиторы, они смотрят на Роберта, как на кумира и учителя, но на Шумана находит тоска и творческий ужас, когда он понимает, что эти молодые люди, делающие первые шаги, превзойдут его, так же как сам Роберт превзошел своих учителей.

Треугольный ключ входит в замочную скважину. Пара оборотов - крышка открыта.

Шуман ждет, что сейчас из шкатулки вырвется совершеннейшая из мелодий.

Но ничего не происходит.

НИЧЕГО!

Шкатулка абсолютно пуста.

Шуман переворачивает ее, пытается пальцами найти потаенное дно.

Но все - ОБМАН!

Шуман отбрасывает шкатулку в сторону, и закрывает ладонями глаза, пытаясь вернуться к "Фаусту".

Роберт сидит несколько минут, пока не замечает, что все звуки вокруг пропадают.

Он в абсолютной тишине.

Шуман бьет рукой по столу: чувствует боль, но не звук.

Может, он потерял слух, но Роберт чувствует, что слышит тишину. Она закладывает уши, облекает в кокон. И где-то на границе горизонта тишины слышится мелодия. Небольшими ручейками она течет к Шуману, пока не заполняет все пространство вокруг.

Она совершенна.

Она лучшее, что слышали человеческие уши.

Музыка сотворения мира, музыка вращения планет, музыка жизни и смерти, музыка растений и животных, музыка гор и рек, музыка раскаленных звезд и холодных Лун, музыка войны и любви, музыка всего сущего.

Шуман смотрит на окружающую какофонию. Как же он мог не слышать этого раньше? Роберт видит, как все предметы распадаются на звуки. Он смотрит на себя и чувствует, что сам состоит из звуков, изо всех мелодий им сочиненных и не сочиненных.

Шуман хватает перо, окунает в чернильницу, пытаясь записать волшебную мелодию, но ничего не выходит - чернила исчезают с нотного стана.

- Что вы пытаетесь записать, герр Шуман?

Роберт вскидывает голову - перед ним человек с песьей головой.

- Или правильнее вас назвать герр Вюргер? Я дал вам шкатулку с совершенной мелодией, но вы пытаетесь записать ее рукой, которой убили безгрешное существо? Которой убили собственную дочь?! Никакой вам волшебной мелодии! Своей рукой вы можете написать только приговор себе!

Мелодия лентой ложится на стол перед Шуманом. Он пытается схватить ее, но она утекает сквозь пальцы - в раскрытое окно. Шуман бежит за мелодией по улицам Дюссельдорфа. В ушах ревет голос песьеголового:

- Разве ты композитор?! Ты убийца! Ты самый страшный человек на Земле! Ты жалкий грязный убийца!

Но Шуман не слушает, он мчится за делом своей жизни - совершенной мелодией.

Роберт выскакивает на понтонный мост через Рейн, добегает до середины и бросается в реку.

Холодная рейнская вода заливает уши, из которых пропадает волшебная музыка. Роберт может лишь выбросить руки вслед мелодии, уплывающей вниз по течению, и пойти ко дну.

Но чьи-то пальцы смыкаются на запястьях. Шумана выдергивают из воды. Роберт узнает лица рыбаков, сидящих в лодках вдоль моста, и теряет сознание.

___

- Ба! Да это герр Шуман! Что же с ним случилось?

- Так он композитор. Они все сумасшедшие!