- Много не наливай, четыре капли на стакан не больше, иначе извилины в бороду свернутся.
- Как это?
- А, запросто, как рыболовная леска на спиннинге. Вот крыша у бабы и съедет.
Я призадумался. Может не брать? Взять очень хотелось. Тем более такая удача, Светка приезжает сегодня вечером.
- Как оно работает?
- Элементарно, подливаешь в пепси-колу или вино, девчонка пьёт, а потом сама бросается, чтоб её выебли, - гордо сказал Петруха, - мне, старший брат, целую бутылку с коровника притащил, просроченная правда, - хохотнул, - для коров уже не потянет, по ГОСТу не положено, но людям в самый раз. Мне на всю жизнь хватит.
- Ты уже пробовал?
- Разумеется! Вместе с телкой пили, а потом еблись, что кролики, до самого утра.
- Вечно ты свистишь.
- Чего мне свистеть? Говорю же, готов после этого хоть матрас изнасиловать. Давай тару.
Я кивнул, сбегал на кухню, там подходящая тара всегда есть, всяких пузырьков, у мамы, навалом. Порыскал по шкафчикам, ну хотя бы вот этот из под эссенции "Дюшес" в нём совсем мало осталось зверски пахучей жидкости, а у мамы этих пузырьков, еще много и "яблочный", и "банановый" и даже "шоколадный" с "кофейным", мама частенько в чай подливает для запаха. Вот и будет повод, скажу, типа: "Тебе эссенции в чай плеснуть? Дюшес называется". Она: "Ага". Подолью. Ну и порядок.
- Наливай, сюда.
- Нихера себе, пузырище!
- Чё, ты жлобишься? Наливай, наливай.
Петруха налил половину пузырька прозрачной сиропообразной жидкости.
- Заныкай хорошенько от предков, а то, сам знаешь. На пару с тёлкой пей, кайф знатный, хуй стоять будет, как лопата в сарае.
- Что я идиот, что ли? У меня итак встанет.
- Ну, ну. Как хочешь, но таки, рекомендую. Я пошел. Деньги давай.
Петруха ушел, а я стал разглядывать приобретение. Неплохо... Но опасно. Значит, не более четырёх капель? Ну, там дюшес еще был. Потряс пузырёк, чтобы хорошенько смешать жидкости. Значит можно и шесть. Неее. Опасно, лучше чуть меньше. Сам пить не буду, а то и правда крыша потечёт.
Завтра, или нет, даже сегодня, Светку сделаю! Давненько на неё глаз положил, еще в прошлом году, когда она приезжала с родителями на папин день рождения. Папа вообще с причудами, ежегодно отмечает свой день рождения и приглашает друга детства, дядю Петю, с семейством, тётей Наташей и Светкой. И приезжают! Аж с Костромы. Делать больше нечего людям, правда? Но Светка... Это что-то, это фрукт, ягодка, вот только... строгая очень, совсем, как моя мама. Хрена с два её без волшебного пойла в постель затащить. Так и говорит: я свою девственность отдам лишь мужу. Дууууура! "Тоже мне, Костромская монахиня". Посмотрим, как ты запоёшь на этот раз.
Еще приглашает, папа, своего младшего брата, дядю Костика. Почему Костика? А просто, мужику уже за тридцатник, а он как лихой пацан возится с детворой. В футбол погонять, попинаться боксёрскими перчатками, а то и ракету запустить во дворе дома, насмерть перепугав лавочных старушек. Затрудняюсь даже сказать, чьего приезда больше жду, Светкиного или дяди Костика. Мама ругается: "Костик",- говорит, - "ты уже четвертый десяток разменял, женился бы, солидности набрался с ответственностью". А дядя Костик: "Оно мне надо? Моя невеста еще не родилась". И смеётся. Вот такой он, дядя Костик.
Но, похоже, в этот день рождения дядюку пиздец, и не просто пиздец, потому что у мамы, заговор против него, она пригласила к его приезду свою подругу, Дану. Крутейшая тёлка! Ну, не бывает таких. Наверняка с Голливуда сбежала. Бляха! Был бы я постарше, сам бы на неё повелся. Жопец, сисён, мордец, нет слов. Но старуха, кажется лет двадцать семь ей. Ну, для дядьки в самый раз будет. Один раз она приходила к нам домой, а у меня челюсть чуть не выпала, хуй стоял до тех пор, пока она не ушла. Ну да, потом яйца, знаете, как болели? Короче, дяхон пропал, не устоит.
А мама у меня - стерва. Чего к мужику цепляться? Не хочет человек жениться и пусть. Может быть, у него сексуальная жизнь еще стабильнее, чем даже у предков. Кстати, ни разу не слышал из их спальни ни единого стона или вздоха, отдалённо напоминающего на процесс зачатия детей, как ни подслушивал под дверью. Но как-то они меня сделали всё же? Удивительно. Ладно, замнём эту тему, потому что родоки с работы притащились, сейчас будет моральная экзекуция, до самого приезда гостей. Достали... скорее бы в институт свалить, за тридевять земель, хотя бы в ту же Кострому, заодно Светку драть буду.
- Уроки сделал? - сразу с порога заявила мама.
- Угу. - Набычился я. Ну, начинается.
Но далее этого вялого выпада дело не пошло. Экзекуция отменяется. Мать в приподнятом настроении прошествовала на кухню и вскоре там загремела кастрюльками. Гости приедут, а кормить нечем, поужинать же надо. Во, во. Давно бы так. Я успокоился. Уроки проверять не будут. А то, сама в астрономии, например, что китаец в русском и туда же. "Опиши-ка мне структуру Галактики" Ха, ха. И так по всем предметам. Хотя, вру, не по всем, вот однажды, потеха была: достаёт из портфеля учебник по сексологии, глаза на лоб у неё и полезли, книжку, словно болотную жабу в руках держит "Это, что такое?" "Как, что?" - отвечаю,- "сексология, мы изучаем этот предмет". "Бооооже",- ужаснулась мать, брезгливо и конфузливо бросив учебник обратно в портфель, - "Что творится с современной школой"! Батя у меня попроще, он хохотнул, игриво и легонько ущипнул мать за талию, потому и схлопотал ладошкой по спине. А я невольно представил, как она, такая, вся из себя правильная, меня бы гоняла по этому учебнику!
- Эй, Димка, - сказал отец, - дуй на вокзал, гостей встречать, деньги возьми, на такси их привезешь.
- Ладно, - согласился я. Это гораздо лучше, чем сидеть и ждать когда мать вновь про учебу вспомнит.
Я мгновенно испарился из квартиры, унося с собой в кармане волшебный пузырёк, так сказать, своё светлое будущее. Думал. Как подлить Светке незаметно? Может, прямо на вокзале? Купить пепси или кока-колы, капнуть нужную дозу и так держать бутылочку до самого их приезда. Потом: "Хочешь кока-колы" "Хочу". Нет, не прокатит. А вдруг, у неё кризис уже в такси случится? Прямо в такси её ебать что ли? Не надо. Да и дома, где её ебать? Вот же ж блядь, не подумал. Там ведь полный дом будет дядь, тёть, мам и пап, к тому же со взглядами отнюдь не прогрессивными. Дядь Костик не в счет, потому как меньшинство.
От этой мысли мне стало уныло. Жизнь моя, портянка. До чего же проблемно жить в коммуне, Неееет, нужно что-то с этим делать, срочно, теперь моя цель и смысл добиться свобод. Так. Это всё в будущем, а что делать конкретно, сейчас? И в парк её не потащить, во-первых, ни одного разумного предлога, так и не пришло в голову, во-вторых, не май месяц, вернее самый, что ни на есть май, но на улице, ноль градусов жары - жопа отмёрзнет, будь здоров. Твою мать! Думай, думай, думай. Так ничего и не придумал, от этого еще более раскис.
На вокзале кока-колы я всё же купил, забился в тесной кабинке туалета, чтобы никто не увидел, как тщательно, по каплям, подливаю зелье в питьё. Конечно же, в туалете! А то где же? Представьте такую картинку: стоит посреди зала ожидания юноша и, устроил химическую лабораторию, смешивает жидкости. Тут менты на хвост и наступят, потому что, такие действия неспроста, наркоманскими выходками попахивают.
- Девушка, - спросил я в справочном бюро, - когда будет поезд с Костромы.
- Пришел уже, на втором перроне стоит.
Бляха муха! Опоздал. Я сорвался с места спринтерским рывком. На втором перроне, это же хрен знает где! Четыре подземных перехода преодолеть надо, еще и по перрону пробежаться. Мне повезло, я натолкнулся на них всех сразу на первом же переходе. Вот она, четверка дражайших гостёчков. Дядя Петя важно вышагивал с двумя чемоданами во главе процессии. Хм, с двумя чемоданами. Не собирается ли он поселиться у них на пару тройку месяцев? Тётя Наташа едва поспевала за ним, семенила, с трудом несла добрую базарную сумку. Светка шла легко, свойственной ей походкой, жизнерадостной и открытой, дающей повод, на секунду замечтаться какого угодно повесы. Но как идет! Даже увесистая сумка в её руке не испортила осанки. Посмотришь, слюной истечешь, но попробуй подкатить с откровенными, недвусмысленными предложениями, такой отворот получишь, мало не покажется. Я что ли не знаю? Процессию замыкал дядюк, ну, тот в своём репертуаре, "всё своё ношу с собой", ничего у него не было в руках, в потрёпанных джинсах и куртке, наверняка отнятой в битве у злодея-бомжа. И это правильно. Нахера тащить с собой хлам, который только один раз и оденешь и то за столом у братана? Братан поймёт и примет таким, какой есть. Завидую дядюку люто, за его свободу мышления и спартанский дух. Подозреваю, в отроческие годы "митьковал" или в "панках" шлялся некоторое время. Я злорадно ухмыльнулся, Дана будет разочарована. Как пить дать мамина затея провалится. Ах, да. За этот год с ним произошли некоторые изменения, видать под маминым перманентным давлением, он отпустил бородку. Умора! Прямо, скандинавский боцман времён Петровской перестройки. В довершение ко всему изо рта у него торчала потухшая трубка. Кадр. Экземплярчик. Типаж.
- Здрасть, дядя Петя, здрасть, тёть Наташа, привет дя Кость, Светка! - вывалил я скороговоркой приветствия, - я тут встречаю вас.
- Ой! Вырос-то как, возмужал, - запричитала тётя Наташа бросив сумку и кинулась меня тискать, - вылитый Женя, ты глянь, Петь, глянь!
Она обмусолила мои щеки яркой помадой, взъерошила мои волосы. Передала трепать меня в следующие руки. Дядя Петя был более сдержан, протянул мне руку, предварительно поставив чемоданы, крепко пожал и сказал: "Здравствуй, Дима". Светка, зараза, на шаг отступила, когда я попытался её поцеловать в щеку. Погоди сучка, расквитаюсь позже. Дядька пребольно шлёпнул меня по спине ладонью. "Ну, привет, племяш"
Будучи истинным джентльменом, я взял у Светки сумку и мы пошли брать такси на привокзальную площадь. Заговорить с ней не удаётся. Все мысли вокруг бутылки кока-колы с адским зельем торчащей из бокового кармана моей куртки. Как ей предложить? Охреневаю, задача из области фантастики. Она вообще молчит, поджала губы и невооруженным глазом видно, что не рада поездке. Блядь! Может, ну её нахуй, эту зануду? Есть же девчонки сговорчивей и доступней. С этой, каши не сваришь, хоть в пятизвёздочном супермаркете продуктов закупи. Я в волнении поглядывал на неё. Нет, не поможет Петрухин эликсир, такой девахе лошадиную дозу дай, ничего не зачешется и не проймёт. Да и как ей это зелье дать? Боже! Сделай чудо! Но, чуда не будет. И я смирился. Хер с ней, толстый и ржавый, даже рыпаться не стану.
Тётя Наташа засыпала меня вопросами всю дорогу к дому, о том, как живём, что кушаем, как учёба, как мама, как папа... Я отвечал невпопад, заикался и смотрел Светке в затылок, она села на переднее сидение, рядом с водителем, подчеркнув этим свою исключительность. А мы вчетвером едва поместились сзади. Лучше бы кабана, дядю Петю посадили вперёд, всё бы места больше было. Дя Костик похохатывал сквозь трубку чему-то своему, трубка ядрено воняла никотином перед самым моим носом.
- А папа, диссертацию защитил уже? - задала свой очередной вопрос тётя Наташа.
Откуда мне знать? Будто предки посвящают меня в свои дела. Я даже не знал, что он писал эту диссертацию. Тётя Наташа слишком много интересуется папой, это даже несколько неприлично перед дядей Петей. Ну и бог с ними, не мои заморочки. У меня своя проблема, как Светку приблизить хоть чуть-чуть. Хуже всего, я уже сам охладел к своей, такой страстной недавно идее. Я томился. Но осталось совсем немного потерпеть, мы уже подъезжали. Группой коммандос шумно ввалились в квартиру.
Встреча была трогательной. Мамы чопорно расцеловались, папы пожали друг другу руки, тётя Наташа поцеловала папу, с визгом повиснув на нем, мама дядю Петю чмокнула, как всегда меня, в лоб. Дя Костик оставался, как бы не при делах, просто стоял и на него, по ходу, напал столбняк. На диване скромно сидела Дана, в волнении поправляла свои ослепительные, белокурые волосы, беспокойно ёрзала. Эх, дядька, зацепила тебя тёлка? Ну, ну. Я украдкой глянул на то место его джинсов, где возможно что-то должно затопорщиться. Пока не топорщится, ну, наверное, он умеет собой таки владеть.
- Так ты и не повзрослел, Костик, - сокрушенно сказала мама вместо приветствия окинув его оценивающим взглядом, представила красавицу сидящую на диване, - Дана, моя лучшая подруга.
Дана зарумянилась, опустив глаза поднялась с дивана, мелкими шажками подошла к приезжим гостям.
- Здравствуйте, Константин Георгиевич, - высокопарно поздоровалась Дана.
- Привет... - сказал дядь Костик, - Я не ослышался? Дана? Царица вод?
- Да... Языческая богиня воды.
Я улыбаюсь с них, всех. Светка - коза, тётя Наташа - вешалка, мама - стерва, дядя Петя - дятел, папа ... Зоопарк, бля. Ну их всех, нахуй. Я расстроен, я удручён. Вот уж вечерок предполагается быть. Сейчас, традиционно начнут тупую, великосветскую беседу на гостином диване, меня еще энергично втягивать будут. Нахер, забьюсь лучше в свою комнату, буду тихо страдать и жалеть себя. Снял куртку, повесил её в прихожей и незаметно прошмыгнул в спальню. Всё, наебался по самые глады. И правда, чего себе возомнил? Светка, как была козой год назад, ничуть не изменилась, да, похорошела, да, прибавилась в бюсте, на личико повзрослела, а характер, стервотный, так и остался. Я просидел в комнате без движения на кровати долго, пока не раздался оклик матери:
- Дима! Идём ужинать!
Хоть это хорошо. Жрать хочу, что стая амазонских пираний. Вышел в зал, сел на свободный стул рядом со Светкой и... кровь отхлынула у меня от лица. Ебит твою... К бутылке с водкой скромно прислонился мой пузырёк с убийственным дюшесом! Может совсем не он, а другой пузырёк? Пригляделся. Да нет же, он, с надорванной этикеткой. Вот и бутылка кока-колы тоже на столе. Пииииздец. Усраться и не жить, прямо сейчас не сходя с места. Сделать харакири вон тем тупым ножом для торта. Что делать? Схватить пузырёк с бутылкой кока-колы и рвануть на улицу, значит выдать себя с потрохами. Оставить всё как есть? У меня даже не хватило фантазии продолжить мысль на тему, что будет после. Я труп. Кто рыскал по карманам моей куртки, примерно, представляю. Да не примерно, точно - мама. Она всегда это делает в надежде уличить меня в курении. Не курю я, не курю! Затих, затаился едва дыша и во все глаза глядел на пузырёк. Он светится, будто ехидно прищурился, преломляя свет от свечи, поставленной на стол романтичной мамой. Этот свет неспроста, этот свет - знак божий. Шутник он, шутник, этот бог.
- Ну что ж, - сказал папа, поднимаясь, - сейчас по традиции выпьем.
Папа раскупорил бутылку. Мама тоже хлопотала рядом, подхватила пузырёк с эссенцией.
- Ребята, девчата, - затараторила она, наклоняя пузырёк над горлышком бутылки, - дюшес грушевый, рекомендую. Из водки делает чудо. Взболтай хорошенько, Женя.
Папа энергично замотал бутылкой в воздухе, с загадочной улыбкой Сфинкса на губах. Он то, ведь в курсе какое, это чудо, водка с грушевым дюшесом. Фокусник, бля... Разлил всем, кроме Светки и меня.
- Детям, кока-кола, - сказал папа, - Димка, ухаживай за своей дамой.
Я поднялся на млеющих ногах. Господи, я просил чуда, но не такого! Хотелось рвануть со всех ног в коридор, на улицу, в другой город, в другую страну, на луну в конце концов. Трясущейся рукой взял бутылку колы налил в рюмку Светки, свою рюмку оставил пустой. Поставил бутылку ближе к Светке, пусть сама себя обслуживает, я же не Штирлиц с железными нервами.
- А себе? - спросила Светка.
- Я не хочу, настроения нет.
- Ладно, мне больше достанется, - она впервые за сегодняшний вечер улыбнулась мне, - обожаю кока-колу.
Я пребывал в ступоре, тормозил, будто даун последней степени дебильности. Наблюдал в ужасе за развитием событий. Все подняли бокалы в воздух в торжественном порыве и ожидании тоста, опять же традиционного, из уст дяди Пети. Вообще-то не все, дядь Костик, бывший "панк", ему неведом этикет и приличное воспитание, опрокинул рюмку в рот без всякого тоста. И я, взмахнув пустым бокалом, поставил его на стол.
- Друзья, - сказал дядя Петя, сделал паузу в ожидании единения вздохов, - мы собираемся вместе уже семнадцатый раз по поводу и с единственной целью, отметить этот исключительный день в нашей жизни, день рождения, нашего друга, брата, мужа, отца, замечательного человека Евгения Георгиевича. Не скрою, я рад и польщён нашей долгой и прочной дружбой. Верю, что наша дружба будет крепнуть из года в год, а мы встретимся и в двадцатый, и в сороковой раз за этим или другим столом, встретимся с улыбками и открытыми сердцами. Будем счастливы бескорыстнейшей дружбе на свете. Выпьем!
Уф. Ну и сказанул, дядя Петя. Вообще меня от таких речей, высокопарных и с пафосом, мурашки бьют. А тут, плюс колотун от ожидания ужасного и непоправимого. Ну, хоть кто ни будь, проникнитесь моим состоянием! Все разом выпили. Светка зажмурилась от удовольствия и медленными глотками поглощала колу. Я же провожал взглядом каждый её глоток. Выждал несколько секунд, вглядываясь в лица присутствующих. Пока, ничего не произошло. Петруха говорил, что зелье просрочено, вот бы вообще не подействовало. Уж как бы я был рад!
- Ой, - воскликнула мама, - что-то слабенький аромат, наверное, выдохся весь, подолью-ка я еще.
"Ёб твою мать, ёб твою мать, ёб твою мать", - взмолился я мысленно, вжимая голову в плечи. Дозняк итак был нечеловеческий, а мама ещё подливает. У них же на завтра вместо мозгов решето будет. Петруха ведь, сказал вполне однозначно, извилины в спиннинговую шубу спутаются.
Мама плеснула из пузырька еще. Папа, опять улыбаясь по-Сфински, поработал барменом, встряхнул бутылку, смешивая жидкости. Разлил опять по рюмкам. Папа сейчас будет с ответным тостом. Традиция. Оскомина уже, как от ежегодного дедморозовского праздника. Вот эти два праздника ненавижу более всего из-за скучной режиссуры и заорганизованности. Я напряг память. Ага. Сейчас папа скажет о любви к семейству Петра Петровича.
- Петр Петрович, - папа задрал высоко в воздух рюмку, - Ты же знаешь, и все вы знаете, как я люблю вашу семью, ты для меня - брат и мой старый товарищ, такой, которому веришь, как себе. Если тебе и твоей семье понадобится, не дай бог, моя кровь или сердце, то... это ваше.
Я уже не могу. Ёрзаю на стуле. Свалить бы, зарыться с головой в подушку. В прошлом году было такое же состояние, но уйти нельзя. Официальная часть. Тут уж никто жрать не станет, пока главы семейств не обменяются комплиментами, отдающими многолетней тухлятиной. Потом должны сказать своё слово их жены, потом дети. Ну а тогда, можно и поесть. Я, честно, есть уже не хочу, у меня от страха желудок спёкся, все поджилки трясутся. Пока слава богу, ничего еще не произошло. Но, наверное, произойдёт. Оставалось лишь ждать. Вот уже наступила очередь говорить тёте Наташе, она поднялась с рюмкой в руке:
- Женечка, - выпалила тётя Наташа в эйфории, - я никогда не забуду наш, твой первый день рождения! Всю жизнь пронесу память....
Всхлипнула и села на место. О. Кажется, появились первые симптомы. Такого экспромта, в прошлом не было.
- Браво, Наталья! - Воскликнула Дана и тоже всхлипнула в умилении, - Вы так это хорошо сказали. "Всю жизнь пронесу память...". Я выпью за наше, за женское сердце.
Вот, блядь, дура сентиментальная. Я то был о ней лучшего мнения. Но это, похоже, зелье в ней уже заговорило. Видно было по ней, как она рисуется перед дя Костиком и строит ему глазки. Сразил он её, наверняка, глубокими познаниями Славянской истории. Наших-то, кровных, языческих богов, поди, кто сейчас помнит? Эй, тётка, ты моего дядьку толком не знаешь. Он тебя не мучил ещё трёхэтажными формулами из булевой алгебры? Ну, ну.
Дядька, тоже не дурак, кидал зажигательные взгляды в сторону этой фарфоровой девочки. Мне захотелось вдруг, страстно узнать, не стоит ли у него хуй, как у меня, когда я увидел её впервые. Эта забавная и лукавая мысль меня расслабила и сняла напряжение. Всё ведь нормально! Ничего с родоками не произойдет, раскрепостит малость, языки развяжет, поговорят хоть не по заложенной годами программе. Петруха свистун, однозначно, не такое это зелье и страшное. Я облегченно вздохнул, приободрился. Смотреть на это надо, как на забавное приключение.
Скосил глаза на Светку глянуть, как она пьёт колу. Закрывает сладострастно глаза и глотает, горло при этом плавно движется в такт глоткам. Очень сексуальное зрелище. И у меня вдруг возникла шальная мысль. А разве девочку нужно приворотной травой соблазнять? Вот дя Костик, в джинах, в куртке от бомжовского дома моделей, со смешной бородой-метёлкой-щеткой пришел и зацепил тёлку всего единственной фразой. Вот это высший пилотаж. Но это же дядюк! Он крут, всегда. Мысли мои потекли в другом направлении. Как завоевать Светку? Да, причем без обязательств жениться на ней. Хорошая задачка, надо порешать этот ребус на досуге, то есть сейчас. Досуг сейчас или что?
Наступила очередь мамы. Что же она скажет? По стандарту или, как тётя Наташа, внесёт свежую струю в традиции?
- Мальчики... Для меня наш праздник стал, чем то особенным, - сказала мама, при этом, как-то странно посмотрела на дядю Петю, - я его жду всегда с нетерпением и трепетом. И не потому, что это день рождения Жени. Он просто причина и повод наших встреч. Этот праздник стал нашей внутренней силой и поддержкой и, конечно же, отчетом за весь прошедший год...
Ух ты ж! Маман, двадцать тебе, по самой справедливой системе оценок в мире, латинской Америки. Даже я прослезился. Ну, я вообще-то прослезился от того, что всё сошло благополучно. Теперь моя очередь речи толкать. Не буду вякать всякую требуху, как в прошлых годах, теперь я должен сказать своё волшебное слово, как дя Костик. И даже знаю что скажу! Сейчас я вам вдохну новую жизнь в ваш трухлявый праздник. Поднялся с пустым бокалом. Все глянули на меня почти счастливо, пребывая еще под впечатлением маминых слов.
- Родные, друзья, - еще волнуясь, сказал я, но с каждым словом голос мой креп и становился твердым, - Если вы думаете, что после вашей смерти этот праздник умрёт, вместе с вами... ошибаетесь. У вас есть ваши дети, - я многозначительно при этом посмотрел на Светку, - А у ваших детей тоже будут дети... Это не просто день рождения конкретного человека, это день единения семей. Так пусть будет он, продолжением в вашей крови и детях.
Что тут началось! Да, я ожидал некоторой реакции, но о таком фуроре не смел даже и мечтать. Все вскочили с мест, бурно аплодируя мне. Цицерон, етишь твою мать. Может вот так, рождаются великие ораторы? И всё же, я сказал своё волшебное слово. Светка... Она никогда не смотрела на меня так. Боже! Какой взгляд. Я испугался. Взгляд полный удивления и дикого интереса, так, наверное, смотрели ацтеки на первых конкистадоров. А что ж ты думала, моя девочка, я собираюсь оставаться сопляком-мальчишкой, в твоих глазах, навсегда? Да. Я возмужал. Вот как раз сейчас, за этим столом, это и произошло. Светка медленно поднялась с рюмкой колы с места не сводя с меня восторженного взгляда.
- Я поддерживаю и клянусь... - Сказала в волнении. Выпила стоя.
Нет, ребята, вы, когда ни будь, видели героя, который ни слухом, ни духом не ведал о заморочках творящихся в стране, случайно припёрся на площадь и опять же, случайно, может быть в пьяной потасовке, грохнул тирана? Потом этого героя подхватит тысяча рук и, потащат на трибуны, чтобы он им, людям приказывал, спасённым от невзгод и тиранских лишений. Вот, вот, таким именно героем оказался и я. Хрен его знает, к хуям им этот задрипанный праздник и они за него так держались? Откуда было мне знать, что они жаждали продолжения традиций в своих детях? Я просто сформулировал и ляпнул это, чтобы произвести на Светку некоторое впечатление. А тут... одним ударом.
К концу ужина я привык быть героем. Светка уже не сводила с меня глаз, я это чувствовал правым ухом, но решил не отвечать на её взгляды, выдержать некоторую паузу, типа, как у Пушкина; чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. С удовольствием поглощал жареную курочку и тихонько, краем глаза контролировал ситуацию за столом. Дана уже не стеснялась и не сжималась, откровенно флиртовала с дя Костиком, они оживленно перемывали косточки многочисленному сомну славянских богов.
- А, Ярило?
- Что, Ярило, Ярило, это как у инков, Инти - солнце, лишь с отличием, что у инков солнце не меняет лица и на все случаи жизни постоянно, как создал его Виракоча - белый, бородатый бог. - Дя Костик при этом почесал пятернёй свою бородёнку. - А у славян, Ярило бог весеннего солнца и плодородия, лица меняет как перчатки. То он приходит с войной, то ремесла всякие дарит, ну, а если в бесплодный дом нагрянет, берегись - в доме случится демографический взрыв. "Ни да в ночи рыскавши, а сходе Ярило, красавица ясна и буде брюхата понеже...", вроде так о плодородии говорилось.
Мамы щебетали о кухонно-стиральных хитростях при этом выразительно и возможно с гордостью поглядывали на собственных глав семейств, которые азартно обсуждали тонкости папиной диссертации. Я вспомнил, папа почти два года носился с темой "Принципы скольжения и технологический процесс разработки поршневых устройств" Охренеть правда? Я бы и пары слов не выжал бы по этой теме, а так на двести листов расписать. Интересно, кто ни будь читал эту диссертацию, кроме папы?
Горела свеча подрагивая язычком пламени, также отсвечивался пузырёк с дюшесом крохотной, тёмно желтой искоркой. Всё спокойно, никакой реакции от принятой отравы если, не считать наших частных случаев с дя Костиком, но это заслуга исключительно ораторского искусства. Не работает Петрухина любовная водичка. Всё. Теперь можно покидать поле битвы, да и Светку прихватить с собой. За время ужина сложилась чёткая концепция и план раскрутки упрямой девчонки. Я поднялся.
- Светик, пойдём? - я это сказал нарочито скучающим тоном. Кивнул головой в сторону своей комнаты.
- Пойдем, - обрадовалась она и тоже поднялась вслед за мной.
Мы зашли в мою комнату. Ума не приложу, чем заполнить промежуток до самого того, что задумано. Но пороть горячку не стоит, это я чувствовал наверняка. Светку я уже не боялся. Разницу чуете? Когда на вас вот так смотрят, чего ж бояться, тут нужно брать своё, заслуженное. Я тронул мягкую ладонь девушки и она дала её мне без сожаления, лишь чувствовалась через кожу внутренняя дрожь. Она дрожит! Её колотит! Это возбуждение передалось и мне, но я был на удивление спокоен и уравновешен, не то, что в начале вечера. Она как-то неловко и напряженно подалась вперёд ко мне навстречу. Она хочет меня? Я её таки завоевал? Потянул за руку к себе, она шагнула, губы сблизились.
О, этот первый поцелуй! Ничего нет на свете слаще и желаннее. Последуют затем и второй, и третий, и десятый, и сотый, но этот первый... Огонь, напалм, жгучая вода Ниагары. Когда еще ничего не известно, но желания пересеклись, когда два существа рвутся соединиться в гомункул и приходит осознание, что ты принят, ты избранник. Душа наполняется удивлением, ни с чем не сравнимым изумлением и восторгом... это тебе... это от неё...
Светка громко глотнула воздух, руки её безвольно висят, но трепещут в порыве схватить меня, обнять прижать к себе. Нужно ей помочь. Я сам обниму её, дам повод. Тронул ладонями щеки, лизнул пересохшим языком губы. И она ринулась ко мне рывком в нетерпении. Девчонку заколотила мелкая дрожь, она прижалась ко мне, присосалась к губам, обхватила руками, сплетая пальцы в замок у меня на спине. Пожалуй... Это не от моих волшебных слов, пожалуй, так действует зелье... Я еще не был уверен в своей догадке, но слишком подозрительно, так сразу и такая сексуальная буря у девчонки, да ещё при том, недавнем, отношении к парню. Таки зелье. Нужно тащить её в постель. Родоки долго еще засидятся в зале, потягивая свою водку, в задушевной беседе, как бы ни до утра, я же помню прошлые годы. Значит, у нас есть время, побыть наедине, о нас даже и не вспомнят. Решайся! Уже решился. Я щелкнул выключателем гася свет и сделал шаг к кровати. Она поняла! Она тоже хочет этого страстно...
Но вдруг резко распахнулась дверь, заставив нас, отпрянуть друг от друга. В темноту комнаты ввалились Дана с дя Костиком... Они нас не видели. Они вообще ничего не видели, у них была единственная цель - моя кровать. Срывая друг с друга одежду, повалились в постель. Дана гудела горлом, периодически сглатывая нетерпеливую слюну, а дя Костик путался в спешке в её одежде. Громко хрустнули крючки на лифчике Даны. Откуда дядьке знать, как он снимается правильно? Эй, Эй. Это моя кровать! Ребята, вам что, западло было занять родительскую комнату? Куда там! Дя Костик уже ебал Дану размашисто и зло, а она в голос рыдала от нахлынувшего счастья, бешено, истерически, конвульсивно помогала ему в добрых порывах.
Мы со Светкой недоуменно переглянулись, прильнули друг к другу. Вот, то, что нам нужно! То, что происходит на нашей постели. Теперь мы чётко это осознали и поняли. Я это осознавал конечно ранее, но не так ясно и конкретно. Не нужно телиться, нужно просто взять и сделать то, что сейчас сделал дядька. Вот уж, примером для меня он был всегда. Лишь дождемся, когда эти нетерпеливые любовники изыдут и займём нашу постель по праву. Да, так будет.
- Пойдём в зал, - шепнула дрожащим голосом Светка, - там подождём, когда они закончат.
И она это осознала! Я чувствую, я знаю, какой-то внутренней жилкой, древнего инстинкта. Она не будет отнекиваться, когда полезу на неё. Будет точно такой же, как Дана, откровенной и сексуально озабоченной.
- Пойдём, - тоже шепнул я и мы неслышно выскользнули из комнаты.
В зале никого не было. Тишина. Куда они все подевались? Пошли гурьбой купить водки, а дя Костик воспользовался отсутствием?
- Они ушли, - сказал я, - давай в комнате родоков? Там сделаем.
- Пойдем.
Я взял её за руку и повел в родительскую спальню. Наивысший кайф - свой первый секс отметить на супружеском ложе. Ну, не всем этого понять, по крайней мере, такая мысль посетила меня. Там витает дух плотской любви, там ангел хранитель супружеского очага, там и хуй стоять будет, как положено.
Мы толкнули дверь спальни, она отворилась... В спальне горел яркий свет и, мы увидели родителей. Но в каком виде! Оргия! Папа дрючил тётю Наташу она выла тихонько и протяжно. На маму навалился дядя Петя, наяривал своей волосатой жопой, поддавал нетерпеливо вперёд, как это делал соседский бульдог, во дворе дома, на детской площадке, выловив где-то неизвестную болонку. Волны дряблых мышц ходили ходуном по спине и на жопе. Не знаю как Светке, но мне стало так плохо, как никогда. Зашумела в висках кровь, я побледнел от ужаса, задохнулся от увиденного. Я же никогда не видел, как это делал даже папа! Я убил их, уничтожил своей любовной микстурой! Мама заметила нас, глаза её расширились от ужаса, пискнула, попыталась вырваться из бульдожьей хватки дяди Пети.
- Дети! - вскрикнула она, но дядя Петя и папа не обращали никакого внимания. И тогда мама со стоном стыда, и отчаяния закричала, - Дима! У-хо-диии-и, по-жа-а-луй-стаааа.
Мы пулей выскочили за дверь. Прижались к стене, часто дыша и задыхаясь. Потом медленно повернули головы друг к другу, Светка смотрела пронзительно. И я увидел в её глазах импульс мегатонной мощности разоравшегося ядерного фугаса, дерзкий призыв, нестерпимую боль, отчаянное блаженство, робкое ожидание... Боже, что я еще увидел в этих глазах! Я увидел любовь. Не ту любовь короткого, легкомысленного плотского увлечения. Я увидел многолетнюю любовь, выстраданную временем... с детства. Значит? Это... было... у неё всегда? А я не знал, не догадывался, болван, кретин, идиот.
Сделал твердый шаг к ней. Рванул блузку изо всех сил, так, что пуговицы разлетелись по полу, застучали мелкими пластмассовыми орешками. Я вонзился в неё с остервенением долгого ожидания. Она отдавалась мне прямо на полу под дверью родителей, затаив дыхание с широко распахнутыми глазами. Зрачки как граненые лимонки с вырванными кольцами, вот сейчас, секунда еще и они взорвутся, проглотят меня, унесут с осколками на край земли.
***
Грустно и тоскливо. Они уехали. Коротко попрощались со мной, пряча глаза. Светка прильнула ко мне, нежно прислонила голову на грудь. Сказала тихо, тихо: "Навсегда, слышишь, навсегда". Я тоже шепнул ей: "Я тебя люблю" К чему скрывать свои отношения от родителей? А мы и не скрывали. Пусть знают, что в детях они нашли свое продолжение. А потом они сели в поезд и уехали в Кострому. Дя Костик не поехал, он ушел к Дане. Мама права, пора ему повзрослеть и остепениться.
Мама сказалась больной и всё воскресенье не выходила из спальни. Да ладно, я прощаю её. Никогда в жизни ни своим поведением, ни неосторожным словом не напомню о том, что видел. Мы с папой бестолково толклись в зале, делая вид, что заняты своими делами. Жопой чую, он хочет объясниться со мной, но никак не может найти повода и решиться. Должен случиться наш первый в жизни мужской разговор. Он всегда был увлечён собой и толком мной не занимался. Нужно дать ему такой шанс. Заведу разговор первым.
- Пап, я, правда, думаю, так, как сказал вчера. Теперь мы со Светой ваши наследники.
Папа остановился на полдвижении, обернулся ко мне с благодарностью.
- Знаешь, сын, мне очень серьёзно нужно поговорить с тобой.
- Я знаю, папа... Мне тоже.
Вот и состоялся настоящий мужской разговор. Папа сел напротив меня за стол, нервно сложил пальцы в замок.
- Когда-то, семнадцать лет назад у меня был день рождения. Мы с мамой, пригласили тётю Наташу и дядю Петю к себе в гости. Мы с дядей Петей работали, тогда в одной лаборатории, он был моим начальником.
Я помню эту историю. Столько раз на наших торжествах мы перетирали её. Зачем папа завёл эту песню заново? В ней нет никакого смысла. Виной всему Петрухино зелье, которое всех заставило сойти с ума. Но папа упрямо продолжал:
- На этом знаменательном дне рождения, тётя Наташа, со слезами поведала маме о своём несчастье; у дяди Пети редкая болезнь, азооспермия. Знаешь, что это такое?
- Нет, - выдавил я из себя.
- Это значит, что в сперме совсем нет ни одного сперматозоида...
- И... - Я вытянул шею в плохом предчувствии.
- Они попросили у нас помощи. После нашего первого дня рождения у них появилась Света.