В самый последний момент: Иэн Рэнкин против Питера Джеймса
ЯН РАНКИН
ПРОТИВ ПИТЕР ДЖЕЙМСА
Объединение персонажей из разных вымышленных вселенных в одну историю — это то, о чем часто размышляют писатели, обычно после одной лишней выпивки поздно вечером на конференции или съезде. Технические трудности этого начинания быстро вторгаются, и «хорошая идея прошлой ночи» оказывается в ящике стола, так и не увидев свет. Поэтому Питер Джеймс и Ян Ранкин знали, какие трудности связаны с организацией встречи двух их героев.
Во-первых, Рой Грейс и Джон Ребус принадлежат к разным поколениям и имеют разное происхождение. У них совершенно разные представления о правоохранительных органах. Во-вторых, они работают в пятистах милях друг от друга: Грейс в Брайтоне, курортном городе на южном побережье Англии, а Ребус в Эдинбурге, столице Шотландии. Обе страны, хотя и являются субъектами Соединенного Королевства, имеют разные правовые системы, разные правила и положения.
На самом деле, день и ночь друг для друга.
Так как же на самом деле могли эти двое мужчин встретиться и вести совместный бизнес?
Поклонники Джона Ребуса знают, что он большой поклонник музыки, выросший в начале 1960-х годов с The Who в качестве своих кумиров. Один из самых известных альбомов The Who, Quadrophenia, частично происходит в Брайтоне, в то время, когда враждующие банды (моды и рокеры) сражались на его набережной. Для многих людей в Соединенном Королевстве жестокие и жестокие войны между подтянутыми, элегантно одетыми модами и длинноволосыми рокерами в кожаных куртках — это то, чем является Брайтон.
Вот так и зародилась идея.
Преступление той эпохи, обнаруженное десятилетия спустя на смертном одре в Эдинбурге. Ребус должен решить, стоит ли расследовать такую древнюю историю, и в конце концов просит Роя Грейса о помощи. По пути оба мужчины путешествуют во вселенную друг друга, осознавая различия и понимая, как другой видит преступный мир.
Как я уже сказал.
Это как день и ночь.
Также нашлось место для появления напарника/коллеги обоих персонажей и для участия в нежной перепалке. Результатом стала история, которая дополняет мифологию серий Питера и Яна, оставаясь верной духу всех их книг.
Как раз вовремя
ЕГО ЗВАЛИ ДЖЕЙМС КИНГ , и ему было в чем признаться.
Его жена ждала Ребуса в коридоре больницы. Она провела его к кровати, не сказав многого, кроме того, что у ее мужа «осталось всего неделя или две, может, меньше».
Кинг лежал на кровати, кислородная маска была прикреплена к его изможденному, небритому лицу. Его глаза были обведены темными кругами, его грудь поднималась и опускалась с, казалось, болезненным усилием. Он кивнул жене, и она восприняла это как указание, задернув занавески вокруг кровати, чтобы Кинг и Ребус были защищены от других пациентов. Мужчина стянул маску вниз, так что она упиралась ему в подбородок.
«Удостоверение личности?» — потребовал он. Ребус вытащил свою карточку, а Кинг взглянул на фотографию, прежде чем дать объяснение. «Элла не могла не заставить какого-то бедолагу притвориться. Она думает, что это, должно быть, сделали наркотики».
«Что сделал?» Ребус опускался на стул.
«Заставил меня вообразить вещи». Кинг замолчал, изучая своего гостя. «Вы выглядите не намного моложе меня».
«Спасибо за это».
«Но это значит, что вы будете помнить Модов? Начало шестидесятых?»
«Я не уверен, что они добрались так далеко на север. Но у нас была музыка...»
«Я вырос в Лондоне. У меня была Lambretta и одежда. Моя зарплата уходила либо на то, либо на другое. Поездки на выходные — Брайтон и Маргейт. Брайтон мне нравился больше...» Кинг задремал, его взгляд стал расфокусированным. У него была опухоль, которая выросла слишком большой, чтобы с ней справиться. Ребус задавался вопросом, какие обезболивающие давали ему врачи. У него тоже болела голова — может, у них было несколько лишних таблеток. Откуда-то из-за занавески раздавался громкий хрип — еще один пациент, встряхнутый приступом кашля, пришел в себя. Кинг сморгнул любые воспоминания, которые он прокручивал в голове.
«Твоя жена», — сказал Ребус. «Когда она позвонила нам, она сказала, что ты хотел что-то сказать».
«Вот что я делаю», — раздраженно парировал Кинг. «Я рассказываю вам историю».
«О своих днях в качестве модератора?»
«Мой последний раз в Брайтоне».
«Ты и твой скутер?»
«И еще сотня таких же, как я. Для нас это была религия, нечто, что мы собирались взять с собой в могилу». Он сделал паузу. «И мы ненавидели этих рокеров почти так же, как они ненавидели нас».
«Рокеры были байкерами?» — проверил Ребус, получив медленный кивок согласия от Кинга. «Генеральные сражения на набережной», — продолжил он. «Я помню это по «Квадрофении ».
«Всё и вся стало твоим оружием. У меня всегда было лезвие с собой, взятое из ящика для столовых приборов моей мамы. Но там были бутылки, доски, кирпичи...»
Ребус теперь знал, что сейчас произойдет, и наклонился немного ближе к кровати.
«И что же случилось?» — спросил он.
Кинг задумался на мгновение, затем сделал глоток кислорода, прежде чем сказать то, что нужно было сказать. «Один из них — джинсы, заляпанные маслом, трехдюймовые подвороты, кожаная куртка и футболка — он побежал не в ту сторону, отделился от стаи. Несколько из нас отделились и бросились за ним. Он знал, что не убежит от нас, поэтому нырнул в отель недалеко от эспланады. Насколько я помню, мы смеялись, как будто это была игра. Но это было не так, когда мы загнали его в угол в одной из кладовых рядом с кухней. Сначала кулаками и ногами, но потом он вытащил клинок, и я тоже, а я быстрее его. Нож — нож моей мамы — все еще торчал из его груди, когда мы бежали». Кинг посмотрел на Ребуса, его глаза немного расширились. «Я оставил его там умирать. Вот почему мне нужно, чтобы вы меня арестовали». Его глаза наполнились жидкостью. «Потому что все эти годы я не прожил ни дня, не вспоминая, как ждал, когда же ты постучишь в дверь. А ты так и не пришел, да? Ты так и не пришел...»
" " "
Вернувшись в свою квартиру на втором этаже, Ребус выкурил пару сигарет и достал виниловую копию Quadrophenia группы The Who . Он пролистал буклет с фотографиями и небольшой рассказ, который их сопровождал. Затем он поднял телефон и позвонил инспектору Шивон Кларк.
«Ну?» — спросила она.
«Это археология», — сказал он ей. «Лето шестьдесят четвертого. Я предполагаю, что оно приземлилось у меня на коленях, потому что кто-то принял меня за Дедушку Времени. Этого даже не было в Эдинбурге».
«Где же тогда?»
«Брайтон. Моды и рокеры. Кровь в ноздрях и амфетамины в крови». Он выдохнул сигаретный дым. «Почти пятьдесят лет назад и признание человека, которому осталось жить считанные дни — всегда предполагая, что он это сделал. То, что ему в больнице дают, он может рассказать нам в следующий раз, что он давно потерянный брат Кита Муна».
«И что ты думаешь?»
«Мне бы хотелось, чтобы он вместо этого попросил священника».
«Стоит ли отправлять его на юг?»
«Вы имеете в виду Брайтон?»
«Хотите, я попробую найти для вас контакт в CID?»
Ребус погасил сигарету. «Кинг назвал мне пару имен, парней, которые были там, когда он ударил ножом жертву».
«Кто является жертвой?»
«Джонни Грин. Убийство было в газетах. Напугало Кинга до смерти, и это был конец его дней в моде».
«А остальные, кто был с ним?»
«Он их больше никогда не видел. Похоже, это часть сделки, которую он заключил с собой».
«Пятьдесят лет он живет с этим...»
«Жить и умереть с этим».
«Если бы он признался тогда, он бы отбыл наказание и освободился».
«Я посчитала, что лучше не поднимать с ним эту тему».
Он услышал ее вздох. «Я найду тебе кого-нибудь в Брайтоне», — наконец сказала она. «Разделенное бремя и все такое».
Он поблагодарил ее и закончил разговор, затем вытащил первый из двух дисков Quadrophenia из конверта и положил его на палубу. Он никогда не был модом, не мог вспомнить, чтобы когда-либо видел мода, но когда-то он хорошо знал эту пластинку. Он налил себе солода и увеличил громкость.
ВПЕРВЫЕ ЗА несколько месяцев, после необычайно большого количества убийств в городе Брайтон этой весной, у Роя Грейса наконец-то появилось время сосредоточиться на обзорах нераскрытых дел, что было частью его полномочий в недавнем слиянии отделений по особо важным преступлениям Сассекса и Суррея. Он только что устроился за столом в офисе нераскрытых дел, когда сержант Норман Поттинг вошел без стука, как обычно, его плохая зачеса выглядела тоньше, чем когда-либо, и пахла, как обычно, табачным дымом трубки. Он держал открытый блокнот.
«Ранее утром был интересный звонок от инспектора полиции в Шотландии, шефа, по имени Шивон Кларк. Жаль, что у нее был английский акцент. Мне всегда хотелось немного шотландской тоти».
Грейс поднял глаза. «И?»
«Одна из ее коллег пошла навестить парня в больнице в Эдинбурге — по всей видимости, неизлечимо больного, который хотел сделать предсмертное признание в убийстве рокера в Брайтоне летом шестьдесят четвертого года».
«Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый год? Так давно, и он умирает — почему он не мог держать пасть закрытой?»
«Может быть, он думает, что таким образом избежит ада».
Грейс покачал головой. Он никогда не понимал этой религиозной штуки в исповеди и прощении. «Как раз твоя эпоха, да, Норман?»
«Ха!»
Поттингу было пятьдесят пять, но с его бесформенным телом и дряблым лицом он мог сойти за человека на добрых десять лет старше.
«У меня были дела с Эдинбургом. Хотя я не знаю никого по имени Кларк».
Поттинг посмотрел в свой блокнот. «Коллегу зовут Ребус».
«Теперь я знаю это имя. Он работал над убийствами Вольфмана в Лондоне. Я думал, он уже на пенсии».
«Она определенно дала мне это имя».
«И что еще она сказала?»
«Предсмертное признание принадлежит Джеймсу Рональду Кингу. Он тогда был модом. Парень, которого он убил, — Джонни Грин».
Зазвонил телефон на одном из трех свободных столов в офисе. Грейс проигнорировала его. Стены вокруг были увешаны фотографиями жертв убийств, которые так и не были раскрыты, фотографиями мест преступлений и пожелтевшими газетными вырезками. «Как он его убил?»
«Ударил его кухонным ножом — говорит, что взял его с собой для защиты».
«Настоящий маленький солдат», — саркастически сказала Грейс. «Вы перепроверяли, есть ли в этом хоть капля правды?»
«Я это сделал, шеф!» — гордо сказал Поттинг. «Это одна из вещей, которую инспектор Кларк попросил меня выяснить. Джонни Эрл Грин погиб во время столкновений модов и рокеров 19 мая 1964 года. Это были одни из самых жестоких выходных за всю ту эпоху».
Грейс открыл чистую страницу в своей книге по политике и сделал несколько заметок. «Первым делом нужно получить записи вскрытия Грина и фотографию и отправить их в Шотландию, чтобы мистер Кинг мог точно опознать свою жертву — если он не был слишком пьян в то время, чтобы помнить».
«Я уже запросил их в офисе коронера, шеф», — ответил Поттинг. «Я также сделал запрос в Королевскую больницу округа Сассекс на их записи того времени. Его могли бы привезти туда, если бы он не был мертв на месте преступления».
«Хороший человек». Рой Грейс задумался на мгновение. «Мой отец был фронтовым полицейским в то время. Он рассказывал мне об этом — как в некоторые праздничные дни Брайтон становился зоной военных действий».
«Может быть, вы могли бы спросить его, помнит ли он что-нибудь об этом инциденте?»
«Хорошая идея. Но сначала нам нужно найти посредника».
Потребовалось время, чтобы это осознать. Поттинг стоял, нахмурившись на мгновение, затем сказал: «Извините, шеф. Я не понял».
«Нет причин, по которым ты должен это делать».
" " "
Два дня спустя Норман Поттинг вернулся в офис по расследованию нераскрытых дел, сжимая в руках охапку папок из манильской бумаги, которые он бросил на стол Роя Грейса, затем открыл верхнюю. Это был отчет патологоанатома по Джонни Эрлу Грину.
«Это неправильно, шеф», — сказал старый пот. «Посмотрите на причину смерти».
Грейс внимательно изучила документ. Список травм мужчины не поддавался прочтению:
Множественные переломы черепа, приводящие к субдуральному и экстрадуральному кровоизлиянию, а также прямое повреждение мозговой ткани из-за смещения фрагментов черепа в мозг.
Переломы ребер, вызывающие висячую деформацию грудной клетки, а также разрывы печени, селезенки и легких сломанными ребрами.
Обширные переломы верхней и нижней челюсти с кровотечением, вызывающим прямую обструкцию верхних дыхательных путей и смертельное вдыхание крови, в сочетании с травмой трахеи от удара, вызывающей смещение шейных позвонков.
Ударные ранения ребер, снова повлекшие за собой разрывы основных органов грудной клетки и брюшной полости.
Множественные оборонительные переломы мелких костей рук и запястья, указывающие на эмбриональную позу, принятую жертвой. Травматический разрыв яичек и мошонки.
Грейс нахмурилась и посмотрела на детектива-сержанта. «Здесь нет ничего о ножевых ранениях. Этот Джеймс Кинг из Эдинбурга уверен, что он зарезал свою жертву?»
«Я разговаривал с Джоном Ребусом двадцать минут назад. Никаких сомнений, по его словам, Кинг ударил его в грудь кухонным ножом. Оставил его в теле, когда скрылся с места преступления».
«Даже в те времена нож вряд ли остался бы без внимания», — усмехнулась Грейс.
"Согласованный."
«Что указывает на то, что Джонни Грин не был жертвой, или я что-то упускаю?»
«Нет, шеф». Поттинг ухмыльнулся и открыл другую папку. «Я получил это из больницы. Нам повезло. Еще один год, и записи были бы уничтожены. В субботу, мая девятнадцатого, шестьдесят четвертого года, они лечили пострадавшего от ножевого ранения. Нож для хлеба Сабатье все еще был у него в груди. Имя Олли Старр. Он был студентом-художником и членом байкерской банды Эссекса. Лезвие повредило ему спинной мозг, и его перевели в отделение спинальных травм в больнице Сток-Мандевилля в Баксе».
«А в записях указано, что с ним случилось?»
«Нет, но у меня есть имя офицера, который прибыл на место происшествия и сопровождал его в окружную больницу. Констебль Джим Хоппер».
Грейс быстро подсчитала в уме. Сейчас был 2013 год. Сорок девять лет назад. Многие полицейские начинали в подростковом возрасте. «Этот констебль Хоппер, он, возможно, все еще здесь, Норман. Ему было бы за шестьдесят или, может быть, за семьдесят. Если вы свяжетесь с Сандрой Лидер, которая руководит Ассоциацией отставных полицейских Брайтона и Хоува, или с Дэвидом Роулендом, который руководит местным отделением NARPO, они могут знать его местонахождение». NARPO — Национальная ассоциация отставных полицейских.
«Уже есть. И, шеф, я думаю, тебе будет очень интересно в этом. Констебль Хоппер вышел на пенсию как инспектор, но все еще с нами. Более того, он поддерживает связь с Олли Старром. Этот человек, судя по всему, живет прямо здесь, в Брайтоне, и его очень бесит, что его обидчик так и не предстал перед судом».
«Он дал вам адрес?»
«Он понял. Он также пригласил нас на встречу выпускников».
Грейс прищурился. «Воссоединение?»
«Отставные офицеры Брайтона и Хоува. В эту субботу в пабе Sportsman на стадионе Withdean».
«Из того, что я слышал о Ребусе, он не отказался бы от выпивки».
Поттинг оживился. «Как думаешь, инспектор Кларк тоже может поддаться искушению?»
«Она может». Грейс изучала его календарь. Была среда. Остальная часть недели, включая выходные, была чиста. Он обещал провести время со своей любимой Клео и их малышом Ноем. Если бы это можно было прояснить в субботу, у него был бы целый день в воскресенье. С другой стороны, как бы Ребус и Кларк отнеслись к работе в выходные? «Дай мне их номер в Эдинбурге», — сказал он.
" " "
В десять тридцать утра в субботу, забрав Джона Ребуса и Шивон Кларк с раннего рейса из Гатвика, Грейс и Поттинг отвезли их в Брайтон, сделав всего один крюк, чтобы осмотреть пляж и павильон.
«Были здесь раньше?» — спросил Поттинг Кларк, поворачивая голову, чтобы рассмотреть ее повнимательнее.
«Нет», — сказала она, глядя на пейзаж.
«На выходных там много народу», — объяснила Грейс. «Приезжают из Лондона на один день».
«Прямо как в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году», — прокомментировал Ребус.
«Точно так же», — повторила Грейс, встретившись взглядом со стариком в зеркале заднего вида.
«Ты работаешь над нераскрытыми делами?» — спросил его Ребус.
«Помимо моих других обязанностей», — подтвердила Грейс.
«Я тоже так делал, пока меня не спасла Шивон». То, как он это сказал, звучало так, будто ему не нравилось быть кому-то обязанным.
«В вашем районе много преступлений?» — спрашивал Поттинг Кларка.
«Достаточно, чтобы занять нас».
«То, что мы здесь получаем...»
Но Грейс вмешалась, перебивая Поттинга. «Это не соревнование».
Но, конечно, так было и всегда будет, и когда Грейс в следующий раз встретилась взглядом с Ребусом в зеркале, двое мужчин обменялись тонкими улыбками понимания.
В конференц-зале в штаб-квартире CID Sussex House был приготовлен кофе, прежде чем они сели смотреть видео, составленное Эми Ханной из отдела по связям со СМИ. Она собрала подборку клипов с субботы, 19 мая 1964 года, под саундтрек той эпохи: The Dave Clark Five, Kinks, Rolling Stones, Beatles и другие.
«Отличный ход», — прокомментировал Ребус, когда заиграла песня «The Kids Are Alright».
Опустив жалюзи, они наблюдали за многочисленными рядами модов между Дворцом и Западным пирсом, многие из которых были на скутерах, в узких галстуках, рубашках с воротником-хомутом, строгих костюмах и куртках-парках с меховым воротником, размахивая ножами, и рокерами в кожаных куртках с заклепками, некоторые из них размахивали тяжелыми цепями и другими орудиями. Рокеры мало чем отличались от современных Ангелов Ада, за исключением причесок в стиле помпадур.
Разгорелась битва, батальоны полицейских Брайтона в белом в шлемах, пешие и конные, размахивающие дубинками, в то время как их перевязывали камнями и бутылками.
Сиобхан Кларк втянула воздух через рот. «Я понятия не имела», — сказала она.
«О, это было плохо», — сказала ей Грейс. «Моя мама говорила, что мой отец регулярно приходил домой с синяком под глазом, окровавленным носом или распухшей губой».
«Племенной», — добавил Поттинг. «Просто два племени воюют».
«Самое близкое, что могло бы произойти на севере, — прокомментировал Ребус, — это генеральные сражения на матчах «Селтик» — «Рейнджерс».
«Но это было по-другому», — сказала Грейс. «И я расскажу вам свою теорию, если хотите».
"Вперед, продолжать."
Грейс наклонился вперед на своем сиденье. «Они были первым поколением в нашей стране, которому не пришлось идти и воевать. Им пришлось вымещать свою агрессию на чем-то, в том числе друг на друге».
«Вы все еще видите это в субботний вечер», — добавил Ребус, медленно кивнув. «Молодые люди оценивают друг друга, заряженные энергией и желающие внимания».
«Задержитесь здесь на несколько часов», — сказал Поттинг, демонстративно посмотрев на часы.
Когда видео закончилось, Ребус сказал присутствующим, что ему нужно покурить.
«Я присоединюсь к вам», — сказала Грейс.
«Я тоже», — добавил Поттинг, вытаскивая трубку из кармана.
Сиобхан Кларк покачала головой. «Вы, ребята, бегите дальше». Затем она направила пульт на DVD-плеер, готовая снова просмотреть клипы.
" " "
После рыбы с картошкой фри в ресторане Palm Court на пирсе Брайтона они направились на стадион Withdean и зашли в паб, где встреча была в самом разгаре.
«На пенсии?» — фыркнул Ребус. «Большинство из них моложе меня». Он оглядел около сотни лиц.
«Полная пенсия после тридцати лет», — прокомментировала Грейс.
«То же самое и в Шотландии», — объяснил Кларк. «Но Джону это не нравится».
«Почему бы и нет?» — Грейс звучала искренне заинтересованно.
Кларк наблюдала, как Ребус направляется к бару, Поттинг следует за ним по пятам. «Для него это уже не просто работа», — предположила она. «Если вы можете это понять».
Грейс задумалась на мгновение, затем кивнула. «Полностью».
К тому времени, как они добрались до бара, Поттинг уже объяснял Ребусу, что «Харвис» — лучшее местное пиво.
«Лишь бы это не был херес», — пошутил Ребус.
Когда они выпили, Поттинг повел их к отставному инспектору Джиму Хопперу, который в тот субботний день 1964 года осматривал тяжело раненого Олли Старра. Хоппер был гигантского роста, с бритой головой, возвышающейся над явно лишенными шеи плечами, что придавало ему вид игрока в американский футбол. Но его глаза были сочувственными, его манеры были мягкими. Поттинг протянул ему напиток. Он отпил глоток, прежде чем заговорить.
«Я сказал Олли, что ты, возможно, придешь поговорить с ним. Он, казалось, испытал адское облегчение. С тех пор, как он напал на меня, его жизнь превратилась в ведро дерьма».
«Ты поддерживал с ним связь?» — подтолкнул Ребус.
«Да, да. Честно говоря, я всегда чувствовал себя отчасти ответственным. Если бы в тот день на земле было больше людей или мы бы заметили, как его преследуют». Хоппер поморщился от воспоминаний. «Я был с его в машине скорой помощи. Он думал, что умирает, выложил мне всю свою историю, как будто я был его последним другом».
«Как вы думаете, он сможет опознать нападавшего спустя столько времени?» — тихо спросил Кларк.
«Никаких сомнений. Конечно, сейчас это не может произойти, с видеонаблюдением и ДНК. Никому это не сойдет с рук».
«Это было полвека назад», — напомнил Ребус Хопперу. «Ты уверен, что его память выдержит?»
На лице отставного офицера появилась мрачная улыбка. «Вы должны увидеть это сами».
«Что видишь?»
«Приезжайте к нему и все узнаете».
«Он женат?» — спросил Кларк.
Хоппер покачал головой. «С его точки зрения, его жизнь закончилась в тот день. Ударили ножом в грудь, а потом трусы просто ушли».
На мгновение наступила тишина. Они были в пузыре, вдали от болтовни и сплетен вокруг них.
«Дай нам его адрес», — приказал Ребус, разрушая чары.
" " "
Рой Грейс в свое время побывал в нескольких дырах, и квартира Олли Старра на первом этаже, по ту сторону стены от свалки Брайтон и Хоув, была там, с худшими из них. Она была сырой, с темными пятнами плесени на одной из стен крошечного холла. Когда они прошли в гостиную, там были пустые пивные бутылки, разбросанные по всему помещению, пепельница, переполненная окурками, грязная одежда, хаотично разбросанная по полу, и старый, нечеткий экран телевизора, показывающий футбольный матч.
Но никто из детективов не смотрел на футбольный мяч. Все они с озадаченными лицами смотрели на карандашные наброски, которыми был покрыт почти каждый дюйм голых стен. От каждого из них человек без выражения смотрел наружу. Грейс поняла, что на каждом рисунке это был один и тот же человек, но он постепенно старел, от позднего подросткового возраста до середины шестидесятых. На каждом этапе его изображали с разными прическами, с бородой или усами и без них. Они напомнили Рою Грейсу рисунки из полицейского опознавательного набора.
«Черт возьми», — пробормотал Ребус, шагая дальше в комнату. «Это Джеймс Кинг». Он повернулся к Олли Старру. «Где эти...?»
«Моя память», — категорически ответил Старр.
«Вы его не видели?»
«С того дня, как он вонзил в меня нож».
«Сходство поразительное».
«Значит, ты поймал ублюдка». Мускулы на лице Старра, казалось, немного расслабились. «Никогда не забывал его лица», — продолжил он. «А я был студентом Школы искусств Хорнси. Многообещающее будущее, говорили они, может, реклама и все такое. Вместо этого я просто рисовал его год за годом, надеясь, что однажды увижу его».
Шивон Кларк прочистила горло. «Мы думаем, что напавший на вас мужчина находится в критическом состоянии в больнице».
"Хороший."
«Это ответ на мой первый вопрос».
Глаза Старра сузились. «Что же это тогда?»
«Хотите ли вы продолжать судебное преследование после всего этого времени?» Она сделала паузу. «Против человека, которому осталось недолго жить».
«Я хочу его увидеть», — прорычал Старр. «Мне нужно увидеть его лицом к лицу, чем ближе, тем лучше. Ему нужно показать, что он сделал. Разрушил мою жизнь, и единственное, что поддерживало меня, — это сон».
«Какой сон?» — спросила Грейс.
«Мечта о том, что вы все приедете сюда и принесете новости». Старр сморгнул слезу. У всех нас есть свои мечты, а?» Его голос немного надломился. «Но досягаемость человека должна превышать его хватку / Иначе для чего нужны небеса?»
Грейс была тронута тем, что этот человек читал Браунинга. Он жил на широкую ногу, но цеплялся за красоту. Насколько иной могла бы быть его жизнь, если бы...?
Если.
Он поймал взгляд Джона Ребуса, а затем Шивон Кларк и понял, что они думают об одном и том же, в то время как Поттинг пытался осмотреть ноги Кларк так, чтобы она этого не заметила.
«Нам нужно быстро доставить вас в Эдинбург», — говорил Ребус. «Вы сможете прилететь в понедельник?»
«С поездом, возможно, будет меньше хлопот», — сказал Старр. «Дайте мне время решить, плюнуть ему в лицо или сразу нанести удар».
" " "
Больницы всегда заставляли Роя Грейса чувствовать себя неуютно. Слишком много воспоминаний о посещении умирающего отца, а позже и умирающей матери. Поздно вечером в понедельник он последовал за Ребусом и Кларком по коридору Королевского лазарета. Он выглядел новым, не пахло вареной капустой или дезинфицирующим средством. Транспорт ждал группу на станции Уэверли, Кларк убедился, что посетители мельком увидели знаменитый замок, прежде чем они отправятся на окраину города. Когда Ребус распахнул двери в палату, Грейс оглянулась в сторону Поттинга и Старра. Ни один из мужчин не проявил никаких эмоций.
«Хорошо?» — переспросила Грейс, получив в ответ два отдельных кивка.
Ребус, однако, внезапно остановился, Грейс почти столкнулась с ним. Кровать в углу была пуста, стол рядом с ней был пуст.
«Блядь», — пробормотал Ребус, осматривая комнату. Куча пациентов, но ни единого признака того единственного, кто имел значение.
«Могу ли я помочь?» — спросила медсестра, на лице которой расплылась профессиональная улыбка.
«Джеймс Кинг», — сообщил ей Ребус. «Похоже, мы опоздали».
«О, да».
«Как давно он умер?»
Улыбка сменилась чем-то более насмешливым. «Он не умер», — объяснила она. «У него наступила ремиссия. Иногда это случается, и если бы я была верующей...» Она пожала плечами. «Спонтанно и необъяснимо, но вот вам. Мистер Кинг вернулся домой в лоно своей семьи, счастливый, как пресловутый Ларри!»
ДВАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ РЕБУС ПОСТУЧАЛ в дверь бунгало на Либертон-Брей. Элла Кинг ответила, затем окаменело уставилась на небольшую свиту снаружи.
«Мой муж передумал», — выпалила она. «Это были наркотики, которые он принимал. Они вызвали у него галлюцинации».
«Хорошо, тогда», — сказал Ребус, подняв руки, словно сдаваясь. «Но не могли бы мы зайти через минуту?»
Она, казалось, совсем не была уверена, но Ребус уже пробирался мимо нее, крадучись по коридору в сторону гостиной, Грейс и Кларк следовали за ним. Джеймс Кинг сидел в большом кресле, скачки по телевизору. Он был одет в брюки и рубашку поло, на коленях у него лежала газета, а рядом стояла кружка чая.
«Вы слышали новости? — прогремел он. — Они называют это чудом, за неимением лучшего объяснения. А Элла объяснила про наркотики? Должно быть, я несла чушь, когда говорила с вами».
«Это факт, сэр? Ну, а есть ли у вас возможность дойти до входной двери? Там вас ждет старый друг».
Лицо Кинга исказилось от замешательства, но Ребус жестом показал ему, что пора вставать, и он встал, шаркая ногами, направляясь к входной двери.
Норман Поттинг стоял на дорожке снаружи, положив руки на ручки инвалидной коляски Олли Старра.
«Джеймс Кинг», — сказал Ребус, — «познакомься с Оливером Старром».
«Но мы никогда не встречались. Я... Я его не знаю. Что все это значит?»
«Ты меня знаешь, отлично», — прорычал Старр, все его тело извивалось, словно через него проходил ток. «Твой хлебный нож все еще в камере хранения улик в Брайтоне. Твоя мама никогда не спрашивала тебя, что с ним случилось?»
Грейс наблюдала за лицом Кинга. Это было похоже на то, как будто мужчину ударили.
«Что происходит?» — спросила его жена дрожащим голосом.
«В тот день действительно умер человек», — объяснил Кларк. «Но не тот человек, на которого напал ваш муж. Когда он увидел сообщение об этом, он поспешил с выводами».
«Это тот человек, который ударил вас ножом, мистер Старр?» — спросила Грейс.
«Я бы узнал его где угодно», — ответил Олли Старр, пристально глядя в глаза Кингу.
«Ты старый дурак», — закричала Элла Кинг на мужа. «Я же сказала тебе оставить это в покое, забрать это с собой в могилу. Зачем ты вообще это поднял?»
«Джеймс Рональд Кинг», — нараспев произносила Грейс, — «у меня выдан ордер на ваш арест. Я арестовываю вас по подозрению в покушении на убийство Оливера Старра. Вы не обязаны ничего говорить, но это может повредить вашей защите, если вы не упомянете на допросе что-то, на что вы позже будете ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть представлено в качестве доказательства. Это ясно?»
«У меня ремиссия», — выдохнул Кинг. «Впереди вся оставшаяся жизнь...»
«У тебя была хорошая жизнь до сих пор, не так ли?» — прорычал Старр. «Лучше, чем Мой, во всяком случае. Все эти годы я провел в чертовом инвалидном кресле! Ни жены, ни детей!»
«Вы не можете этого сделать, — умоляла Элла Кинг. — Он очень болен». Ее рука сжимала руку мужа.
Ребус покачал головой. «Он не болен, миссис Кинг. Мы слышали это из его собственных уст».
«Но он болен », — вмешался Поттинг. «Нужно иметь больной ум, чтобы так глубоко вонзить нож в человека, что он сломает ему позвоночник».
«Но это все еще в прошлом», — настаивала Элла Кинг. «Теперь все по-другому».
«Не так уж и отличается», — ответил Ребус, глядя на Кларка и Грейс. «Кроме того, я бы сказал, что мы приехали сюда как раз вовремя».
Рой Грейс кивнул в знак согласия.
Разные города, разные культуры, даже разные поколения, но он знал, что больше всего его с Джоном Ребусом объединяет одно — удовольствие от каждого результата.
ХОТИТЕ БОЛЬШЕ ЗАХВАТЫВАЮЩИХ ИСТОРИЙ?
Майкл Коннелли, Деннис Лихейн, Джеффри Дивер, Джон Сэндфорд и другие авторы бестселлеров сталкивают ваших любимых персонажей лицом к лицу в FACEOFF. Читайте сейчас!