Флэгг открыл замок куском целлулоида из кармана пальто, толкнул дверь и вошел в комнату, легко держа .38 Special в правой руке. «Лежите спокойно», — сказал он, — «вы оба».
Худой, бледный молодой человек и пышнотелая рыжеволосая девушка обнимались в середине железной рамы кровати. Они оставались в таком положении, и Флэгг подумал, что они выглядят как очень хорошая имитация скульптуры Родена. Он закрыл дверь, подошел и встал у стены рядом с окном.
«Вставай, Каренский», — сказал он.
Пит Каренский оттолкнул рыжую и поднялся на ноги. Он стоял неловко, его узкие плечи дрожали. На лбу у него выступил пот. Рыжая обернулась грязной, потертой простыней и лежала там, выглядя испуганной.
«Какого черта?» — проговорил Каренский тонким, дрожащим голосом. «Кто ты? Ты не коп».
«Нет», — сказал Флэгг, — «я не такой».
«Тогда чего же ты хочешь?»
«Только деньги».
«Какие деньги?»
«Сто одиннадцать тысяч долларов», — терпеливо сказал Флаг. «Доход от ограбления броневика Herald сегодня утром».
Лицо Каренского стало еще бледнее. «Я ничего об этом не знаю. Откуда я могу что-то знать об этом?»
«Потому что вы были тем, кто был внутри», — сказал Флэгг. «Кто-то должен был поместить этот газовый пакет в воздуховод обогревателя броневика. Кто-то, кто знал, как настроить соленоид так, чтобы он мог срабатывать по радиосигналу. Механик Каренский. Механик с доступом к броневику. Механик Herald. Ты, Каренский. Ты парень».
Каренский теперь сильно дрожал, а его лицо имело цвет и консистенцию испорченной пахты. Глядя на него, Флэгг задавался вопросом, как такой профессионал, как Джино Тренотти, мог довериться такой медузе. Но чтобы провернуть эту работу, Тренотти нужен был свой человек, и он, должно быть, решил, что риск того стоит. Он ошибся в своих суждениях.
Флэгг спросил: «Где деньги?»
«Слушай, — сказал Каренский. — Слушай, а почему ты думаешь, что я знаю, где деньги? Я ничего об этом не знаю».
«Ты только усложняешь себе жизнь».
«Ты думаешь, я его убил, да?» — сказал Каренский. Его голос поднялся до пронзительного фальцета. «Ты правда думаешь, что я застрелил этого парня, этого Тренотти, и забрал деньги себе».
Флэгг наблюдал за ним.
«Мне все равно, как это выглядит!» — сказал Каренский. «Я его не убивал! Я не мог убить человека! Я не мог никого убить!»
«Нет? Тренотти мертв».
«Я вам говорю, я ничего об этом не знаю!»
«Тогда почему ты убежал?»
«Я был напуган», — сказал Каренски. «Это... Это просто дошло до меня через некоторое время. Сегодня утром мне стало плохо в гараже, и меня отправили домой. Я не хотел уходить, потому что этот Тренотти сказал мне оставаться на работе, но они не позволили мне остаться. Они сказали, что если я заболею, то мне придется идти домой. Что я мог сделать? Мне нужно было идти, и я сидел в своей квартире с Шэрон, когда услышал о задержании по радио».
«Конечно», — сказал Флэгг.
«Я был, клянусь, я был! Все это было передано по радио, о том, что Тренотти был найден с пулей в горле, прямо там, рядом с бронированной машиной, и что деньги пропали, а соленоидный блок все еще был в обогревателе. Я знал, что они свяжут это со мной, поэтому я собрал некоторые вещи, и мы уехали. Мы решили отправиться в Мексику, может быть, куда-нибудь, где нас не смогут найти».
Страх был обнажен на болезненном лице Каренски, и чем больше Флэгг его изучал, тем меньше ему нравился Каренски за этот удар. Требовалась смелость, чтобы обмануть такого человека, как Тренотти, крутого бывшего заключенного, который двадцать лет занимался грабежами; и требовалось холодное мужество, чтобы всадить пулю в горло человеку, пока он смотрел на тебя.
«Слушай, — сказал Каренский, разводя руками в почти женском жесте беспомощности. — Если бы я убил
Тренотти, разве я не вытащил бы этот соленоидный пакет из обогревателя? Разве я не вытащил бы? Это то, что закрывает все для копов, этот пакет. Без него они не знают, как газ попал в бронированную машину, чтобы вырубить охранников, и они не могут точно сказать, что там был человек внутри. Разве не так?
«Может быть», — сказал Флэгг. Он перевел взгляд с Каренски на рыжую, свернувшуюся под простыней. «Ты Шэрон?»
Она кивнула, облизнула губы и уставилась на него огромными зелеными глазами. Она не была дурнушкой, подумал Флэгг, но у нее не могло быть много ума, чтобы связываться с таким придурком, как Каренски.
Флэгг спросил ее: «Где вы были в одиннадцать утра?»
«С Питом».
"Где?"
«У него дома».
«Во сколько вы ушли?»
«Когда мы услышали новость об ограблении».
Флэгг изучал ее. У нее было одно из тех лиц, которые было так же легко читать, как букварь для первого класса. Он не думал, что ее ответы были отрепетированным диалогом. Он мог бы сказать по ее глазам и выражению лица, если бы они были.
«Ладно», — сказал Флэгг. Он отвернулся от стены и направился к двери.
«Что ты собираешься делать теперь?»
Флэгг открыл дверь и выглянул в коридор. Затем он шагнул в дверной проем, держа левую руку на ручке, а правую держа .38 на уровне талии.
«Если бы я был тобой, Каренски», — сказал он, — «я бы остался там, где ты сейчас. Я бы не пытался бежать дальше. На этот раз я нашел тебя без всяких проблем, и я смогу найти тебя снова, здесь, в Мексике или где угодно еще. Чем проще ты сделаешь так, чтобы мне было легче до тебя добраться, если ты мне понадобишься, тем лучше».
«Но копы...»
«Выбирай», — сказал Флэгг и вышел в коридор, громко захлопнув за собой дверь. Он направился к лестнице в дальнем конце коридора, засунув свой .38 Special в полуплечевую кобуру-ракушку, застегнув спортивную куртку на талии.
Лестница скрипела. Здание, старое и деревянное, пахнущее сухой гнилью и мочой, располагалось в многоквартирном районе города в двухстах милях к югу от Сан-Франциско. Оно напомнило Флэггу крысиные норы Верхнего Вест-Сайда в Нью-Йорке, где он жил мальчиком. Но он не чувствовал горечи из-за этого; это было давно, в другое время и в другом мире, и он извлек из этого пользу так же, как извлекаешь пользу из всего своего опыта — пока вы его переживаете.
Он на мгновение замешкался в темном фойе здания, прислушиваясь и вглядываясь в облачную ночь. Маленькая неоновая вывеска над входом гудела сама по себе, буквы H и O в слове HOTEL мерцали, отбрасывая бледный свет на потрескавшийся тротуар перед ним.
Флагг перешел улицу к своему невзрачному седану Chevrolet, припаркованному напротив въезда на шоссе 101 в квартале отсюда. Машина была открыта со стороны водителя и заперта только на предохранитель, как он ее и оставил. Он поехал на север, в сторону Сан-Франциско.
Движение было слабым. Он хорошо проехал Пасо Роблес, Кинг-Сити и Салинас, но немного застрял, когда проезжал через Гилрой и Морган-Хилл, из-за длинного участка хорошо освещенной пригородной застройки. Неподалеку от Сан-Хосе он наткнулся на дорожную бригаду, ремонтировавшую участок длиной в четверть мили. Мигающие баррикады и отражающие конусы, которые были установлены, чтобы перекрыть одну полосу, напомнили ему о том, как Тренотти провернул ограбление Herald Armored Car.
Джино Тренотти всегда был тем, кто извлекал выгоду из любой ситуации, и когда он наткнулся на объезд на River Valley Road в Ист-Бэй, ему не потребовалось много времени, чтобы придумать, как его использовать. River Valley Road шла от Сан-Рамона до Мартинеса, двухспальных районов немного восточнее Окленда, но сама дорога пришла в негодность после того, как была построена более прямая, четырехполосная трасса 506. Однако это все еще был единственный путь к Lamont Laboratories, а Ламонт был одной из тех заманчивых целей, которые хороший ограбитель вроде Тренотти держал в глубине своего сознания.
Lamont Laboratories была типичной для многих государственных аэрокосмических компаний в этом районе, но отличалась от других тем, что ее контролировал блестящий, но эксцентричный старый физик — Каспар Ламонт, — который все еще считал, что наличные лучше чеков. Высокооплачиваемые инженеры и рабочие-сборщики дважды в месяц получали зарплату в размере более семидесяти пяти тысяч долларов, а рождественские премии увеличили эту сумму до ста тысяч, все наличными и все это было размещено в Herald.
Большинство бизнесменов побледнели бы при мысли о таком главном искушении, но с успехом не поспоришь. И старик Ламонт был успешен, или просто чертовски удачлив, вплоть до того момента, как Тренотти случайно наткнулся на объезд. Он был расположен прямо перед тем местом, где разбухшая от зимы река Ридж смыла старый бетонный мост. Узкая и часто просто изрытая колеями тропа, объездная дорога петляла по холмам около шести миль, прежде чем она повернула обратно к Ривер-Вэлли-роуд по другую сторону упавшего моста.
Флагг знал, что Тренотти обнаружил обходной путь в начале ноября, всего через три месяца после того, как его условно-досрочно освободили из тюрьмы штата Орегон, где он провел большую часть пяти лет за кражу со взломом. Тренотти был парнем с Тихоокеанского северо-запада, хотя он не гнушался работать в Калифорнии, если была подходящая возможность; и он гордился тем, что никогда не использовал оружие на работе. Но бронированные машины трудно взять без него, поэтому Тренотти решил рискнуть обвинением в вооруженном ограблении, чтобы получить шанс на это жирное дело, надеясь провернуть его и вернуться в Орегон до того, как его нарушение условий условно-досрочного освобождения будет замечено. Он проиграл.
Обходной путь был найден случайно; Тренотти наткнулся на него, когда выслеживал свою бывшую любовницу, женщину, которую он так и не смог найти. Его следующие визиты были целенаправленными. Он наблюдал за двумя поставками, прежде чем сделать первый шаг, не торопясь, готовя ограбление, принимая меры для финансирования и защиты. Самая сложная часть работы, должно быть, заключалась в том, чтобы обнаружить слабое звено в гараже Herald, думал Флэгг, когда ехал. Тренотти должен был тщательно опросить каждого сотрудника, прежде чем подойти к кому-либо из них. Если бы он намекнул не тому, все было бы испорчено.
Однако после того, как Тренотти остановился на Каренском и его предложение было принято, все остальное было бы просто объедением: газовый пакет, установленный в воздуховоде отопителя; ожидание на бездорожье, пока броневик проедет по объездной дороге; сигнал от пульта управления авиамодели, чтобы запустить выпуск газа; вывоз автомобиля эвакуатором после того, как водитель и двое охранников потеряли сознание, а автомобиль съехал с дороги...
Флэгг срезал 101 на шоссе Нимица. Первые лучи рассвета заставили холмы справа от него слегка светиться, словно их нагревал факел. Как ацетиленовый комплект, который Тренотти использовал, чтобы забраться в бронированную машину, подумал Флэгг, после того как он отбуксировал ее на пустынное и защищенное бездорожье.
Согласно его плану, у Тренотти было бы достаточно времени, чтобы поджечь замок задней двери бронированной машины, наполнить ожидающий его фургон Dodge Sportsman мешками денег, снять газовый пакет и уехать, прежде чем кто-либо в Ламонте мог заподозрить что-либо. Это было бы просто и мило, без пострадавших, фирменный стиль убийства Тренотти. Если бы не случилось что-то, что все испортило.
Что именно произошло, все еще оставалось под вопросом. Пока было известно только то, что когда водитель и охранники пришли в сознание, они увидели эвакуатор и фургон. И они увидели Тренотти, лежащего рядом с открытыми дверями фургона, с пулей в трахее и кровью, стекающей по земле вокруг него из того места, где пуля пробила его яремную вену. Но денег они не видели. С тех пор никто не видел никаких следов денег. Никто, кроме ублюдка, который убил Тренотти из-за них.
Конечно, газовый пакет, который следователи дорожного патруля вскоре обнаружили в воздуховоде обогревателя, вел прямиком в гараж Herald. После небольшой проверки он вел оттуда прямо к Каренскому, который к тому времени уже почти признал свою вину, сбежав из города.
И, конечно, Флэгг понял убийство так же, как, несомненно, поняла и полиция: неважно, был ли Тренотти застрелен намеренно, в панике или во время борьбы, его должен был застрелить Каренский. В конце концов, Каренский был человеком внутри, единственным, кто знал план и мог быть в состоянии устроить двойную игру.
Каренский идеально подходил под преступление. Но теперь, догнав его и поговорив с ним, Флэгг больше так не думал. Называйте это интуицией, называйте это опытом, просто Каренский ему за это совсем не нравился.
Проблема была в том, что у Флэгга больше никого не осталось.
И это ему нравилось гораздо меньше.
OceanofPDF.com
Глава вторая
Флэгг повернул, сошел с «Нимица» и остановился на заправке Union, чтобы заправиться. Пока бак заполнялся, он подошел к телефонной будке на обочине парковки станции и позвонил Чурлаку на его домашний номер в Сан-Франциско.
«Флэгг», — сказал он, когда Чурлак ответил. «Я вернулся».
«С деньгами?»
«Нет. Каренский не наш мальчик».
«Господи. Ты уверен?»
«Я буду доволен, пока что-то не изменится». «Ну, и какие у тебя теперь планы?»
«Забыть полицейскую теорию, вернуться и начать с нуля, как я и должен был сделать изначально». Флагг остановился, чтобы потереть глаза и щеки левой рукой, чувствуя усталость и раздражение. «Я хотел бы узнать, что сделал Тренотти. Вы проверите это для меня?»
«Что ты имеешь в виду, говоря о том, что он сделал?»
«Я имею в виду, что он был на условно-досрочном освобождении, верно? Орегон не выпустил бы его, если бы у него не было работы, законной работы; я хочу знать, что это было. Может быть, здесь есть какая-то связь».
«Сомневаюсь. Тренотти был моллюском».
«Тогда спишите это на мое любопытство».
«Хорошо, дайте мне пару часов. Я буду в своем офисе, вы сможете связаться со мной там».
Флэгг повесил трубку и вернулся к своей машине. Он заплатил наличными за бензин, затем свернул на шоссе 50 в Сан-Рамон. Полиция не могла сказать, были ли в деле замешаны другие сообщники, кроме Каренски, но Флэгг был бы удивлен, если бы они были. Чурлак был прав: Тренотти был слишком профессионален, чтобы оговориться здесь или в Орегоне, и хотя Каренски мог бы, Флэгг не думал, что Тренотти разгласил бы что-то большее, чем необходимо. Так что, какова бы ни была законная работа Тренотти, это было в лучшем случае маловероятно, и Флэгг не думал, что это окажется важной зацепкой, как и Чурлак.
Однако единственным другим объяснением, по крайней мере на первый взгляд, было то, что какой-то незнакомец оказался в подходящий момент и воспользовался обстоятельствами. Флэггу было еще труднее проглотить такое совпадение; оно было слишком чуждым для его упорядоченного ума. Он был убежден, что за этим стоит нечто большее. Он чувствовал это. Что-то было упущено из виду, поэтому он и спросил Чурлака о работе Тренотти; если уж на то пошло, Флэгг был дотошен.
На другой стороне Сан-Рамона, после съезда на 560, Флэгг замедлил ход и свернул на Ривер-Вэлли-роуд. Три мили спустя начался объезд, поворачивающий на восток. Еще милю, и Флэгг заметил бездорожье, едва ли большее, чем тропа туриста. Прямо за ним были следы от колес и смятый участок ограждения, отмечавшие место, где броневик съехал в обочину.
Флагг свернул на бездорожье. Густая щетина царапала бока и днище его машины, и ему пришлось снизить скорость до ползания. Он проехал крутой поворот, оказавшись на плоском травянистом холме, который был скрыт от объезда густой рощей эвкалипта.
Он припарковал машину недалеко от тропы и вышел на холодный, свистящий ветер, который дул через холм. Теперь уже наступил полный рассвет, и солнце было фильтрованным желтым диском, видимым сквозь полосу дымки на востоке. Флэгг надел пальто и застегнул его до самого горла, затем начал внимательно осматриваться.
На мягкой земле были следы, оставленные броневиком, эвакуатором и фургоном Dodge, а также множеством служебных машин, которые были там во время последующего расследования. Следы ног стерли некоторые из следов. Были и другие признаки поиска, который проводился в этом районе: сломанные ветки на окружающих кустарниках, клочья земли, выдернутые или выбитые, окурки сигарет и сигар и фантики от конфет, разбросанные повсюду.
Флэгг отошел от машины и направился к эвкалиптовой роще, все еще пытаясь разобраться в происходящем. Один странный факт, который продолжал его беспокоить, заключался в том, что из пистолета, принадлежавшего водителю Herald, был произведен один выстрел. Водитель сказал полиции, что проснулся с пистолетом в руке, хотя он не мог вспомнить, стрелял ли он из него или даже вытаскивал его. Если предположить, что это правда, то получалось, что убийца, должно быть, положил его туда — что не имело смысла для Флэгга, потому что пистолет водителя не был орудием убийства. Тот же калибр, да, но бороздки на стволе пули, взятой у Тренотти, не совпадали с бороздками на пулях, выстреленных из пистолета водителя.
Флэгг на мгновение задумался о том, что, возможно, водитель вышел из строя раньше, чем ожидалось, и погиб.
Тренотти с другим пистолетом, возможно, запасным, хранившимся в кабине броневика на случай чрезвычайной ситуации. Но и это не сработало; убийцей был подтянутый водитель, зачем ему стрелять из собственного револьвера? А потом был еще и газ: Флэгг знал, какой тип использовал Тренотти, и вы просто не просыпаетесь с полными способностями через несколько минут после его воздействия.
Нет, это должен был быть кто-то другой, кто-то, кто случайно увидел Тренотти, грабившего броневик, и по совпадению у кого-то был при себе табельный револьвер той же марки и калибра, что и у водителя.
Флэгг покачал головой. Первоначально он предполагал, что его задача будет простой, его единственной реальной проблемой будет найти Каренского и деньги раньше, чем это сделают копы.
Но теперь, исключив Каренского, он остался с разнесённым в пух и прах делом, и все эти домыслы никуда не вели. К чёрту всё это. Ему не нравилась идея рыскать здесь в восемь утра — полиция уже не раз обшаривала этот участок днём ранее, и они были чертовски хороши — но теперь, когда он исключил Каренского, ему больше не с чего было начать.
Он обыскал всю эвкалиптовую рощу и непосредственную территорию вокруг холма. Он не нашел ничего необычного, ничего, что местные копы и дорожный патруль могли бы пропустить. Это было бесполезно; он просто тратил время.
Теперь он был у подножия холма, по ту сторону холма, около пересечения объездной дороги и внедорожной полосы. Он начал подниматься обратно, пробираясь через несколько густо разросшихся дубов, и когда он вышел на дальнюю сторону, то заметил небольшую поляну с вмятинами от протекторов шин на ее мягкой поверхности.
Он помедлил, глядя на поляну, затем спустился, чтобы проверить следы. Слабо заметные в бледном свете раннего утра, они отходили от поляны к объездной дороге и, казалось, были оставлены одной и той же машиной. Их четкий отпечаток, а также состояние вырытой земли и раздавленного покрытия земли указывали на то, что они были относительно свежими, не старше дня или двух. Один из патрульных автомобилей полиции или дорожного патруля? Это казалось вероятным ответом. Они заехали сюда, чтобы пробежаться по местности, не спускаясь с холма, как он только что сделал.
Флэгг повернулся, чтобы снова начать подниматься, и его внимание привлекло слабое пятно синего цвета из-за скопления желудей и листьев эвкалипта прямо перед ним. Если бы он не смотрел прямо на него, он бы никогда его не увидел.
Он встал на одно колено и отбросил листья, и через мгновение он держал на ладони маленький светящийся голубой треугольник. Он был размером с крышку от молочной бутылки, из мягкого фетра с липкой подложкой, которая теперь была собрана вместе с грязью и кусочками листвы; на его лицевой стороне, белым цветом, были буквы LL.
Флэгг знал, что это за треугольник: пропускной значок, который позволял посетителям посещать ограниченные территории некоторых субсидируемых правительством компаний в этом районе. Такие компании, как Lamont Laboratories —LL.
Он положил треугольный значок в карман пальто и снова поднялся на холм. Он завел машину, спустился на объездную дорогу и проехал по ней остаток пути до Ривер-Вэлли-роуд. В миле от этой точки, между предгорьями лежали закрытые территории Ламонтских лабораторий, их зеленые пастельные здания тускло светились в рассеянном солнечном свете.
Он проехал мимо главных въездных ворот, не сбавляя скорости, и поехал на окраину Мартинеса. Там он остановился у ресторана, направился прямо к телефонной будке в задней части столовой и сделал звонок за счет вызываемого абонента Чурлаку в его офисе.
«Я не получил многого», — сказал ему Чурлак. «Но, кажется, Тренотти работал барменом в заведении под названием New Old Lompoc House в Суитвиде».
"Где?"
«Свитвид, Орегон. На трассе 62, недалеко от Медфорда».
"Медфорд, я знаю. Там отличная рыбалка".
«Ну, мне кажется, что этот Lompoc House обслуживает рыбаков, туристов и дальнобойщиков. Шоссе-водоем».
"Что-нибудь еще?"
«Он принадлежит бывшему зятю Тренотти, отставному средневесу по имени Морли Огден. Боксирует под названием «Монстр Морли».
«Никогда о нем не слышал».
«Не многие. У Морли была стеклянная челюсть до щиколоток. Так или иначе, сестра Тренотти уехала из Огдена много лет назад, и только Бог знает, где она сейчас. Я даже не уверен, как ее зовут, хотя Гаппер Уэллс думал, что это Идалина. Насколько нам известно, она никогда не связывалась ни с Тренотти, ни с Огденом с момента их раскола. Вы хотите, чтобы мы попытались ее отследить?»
«Пока нет. Что у тебя есть на Огдена?»
«Безупречно чисто».
«Да, он был бы», — сказал Флэгг. Он задумался на мгновение. «Навскидку я бы предположил, что Огден прикрывал Тренотти. Преступник не может получить лицензию на продажу спиртных напитков в Орегоне, так что вполне возможно, что Тренотти был тайным партнером, использовавшим таверну в качестве инвестиции для своей прибыли».
«Тогда, может быть, Огден попытался его обмануть, а?»
«Это возможно — все возможно, особенно между родственниками, — но шансы на это ничтожны. Я не вижу смысла ехать туда, чтобы проверить, пока все здесь внизу не будет охвачено».
«Ну, ладно, пойдем. Я могу тебе сразу это сообщить: я отправляю тебя туда, почти так же далеко, до Грантс-Пасс».
"Почему?"
«Еще один из наших грузовиков DynaFreight подвергся нападению ночью в Яссах».
«Как вам эта связь с Тренотти?»
«Забудьте на минуту о Тренотти и послушайте: угонщики забрали партию варочных установок, целую партию совершенно новых варочных установок и всего того хлама, что к ним идет. И это плохо, чертовски плохо. Без варочных установок мы не сможем расширить производство на Северо-Западе по графику; мы потеряем клиентов, дадим этому ублюдочному независимому предприятию, которое подрывает наши цены, шанс урвать себе больше места на нашей территории».
«Вы думаете, они могут быть причастны к угону самолета? Я имею в виду самогонщиков вне закона?
«Возможно», — сказал Чурлак. «Это одна из причин, по которой я хочу, чтобы ты был на этой работе. Ты занимался контрабандой с самого начала, время от времени».
Флэгг вздохнул. «Бутилизация» раздражала Организацию почти год. Нелегальный дистиллятор подрывал Организацию собственной сырой копией Old Pilgrim, самого распространенного домашнего бурбона на северо-западе и в Северной Калифорнии. До сих пор Флэгг и другие специалисты по устранению неполадок Организации могли отследить производство где-то на юго-западе Орегона; но после месяцев безуспешных поисков, отслеживания крупных закупок зерна и сахара и проверки сетки дикой горной местности на низколетящих самолетах, им не удалось обнаружить никаких признаков деятельности в изолированных местах, никаких предательских столбов дыма или загрязнений в ручьях, которые могли бы помочь им точно определить производителя.
Очевидно, что дистиллятор прилагал большие усилия, чтобы скрыть свой перегонный куб. И столь же очевидно, что он распространял свой бутлег за пределами региона, возможно, за пределами Калифорнии и Орегона, хитроумно усложняя отслеживание. В противном случае люди Организации смогли бы найти местный выход, от которого они могли бы отследить.
«Куда похитили плиты?» — спросил Флэгг.
«Вблизи границы Орегона. Примерно в том же районе, где произошел другой угон».
Другой угон был с полным грузом мебели, обычным грузом, и Организация решила, что это банда посторонних. Теперь Чурлак не был так уверен. И, возможно, у него были веские причины для сомнений. Это мог быть случайный угон, но за ним мог стоять и незаконный винокур, который хотел обзавестись новым оборудованием за счет Организации. Если это так — и даже если это не так — была также вероятность, что это была внутренняя работа.
«Люди DynaFreight следят за внешним углом», — продолжил Чурлак, — «но я хочу, чтобы ты проверил внутренний угол. Поэтому я организую для тебя возможность проскользнуть под прикрытием, управляя одним из их грузовиков».
"Сразу?"
«Сначала закончи дело Тренотти. Только побыстрее».
«Точно. Теперь у меня есть кое-что по этому поводу».
«Что у тебя есть?»
Флагг рассказал Чурлаку о найденном им пропуске, как он думает, что может им воспользоваться. Он рассказал ему, что ему понадобится, и Чурлак сказал: хорошо, он может подготовить все необходимое для него самое позднее к одиннадцати, и назвал место в Окленде.
Флэгг сказал: «Это тоже может оказаться тупиком. Я все еще хватаюсь за соломинку».
«Следи за этим», — сказал ему Чурлак. «Я буду здесь до конца дня, часов до шести, на случай, если что-то случится».
«Хорошо», — сказал Флэгг. Он повесил трубку, вышел в столовую и заказал завтрак.
Пока он ждал, он думал о том, как Чурлак справлялся с делами. Быстро, решительно, без фанфар и без большого количества ненужного насилия и эмоций, как сама Организация стала за эти годы.
Флэгг любил свободу действий, которую ему давал Чурлак; он не хотел работать под давлением. Правда, Чурлак звучал немного более настойчиво в отношении DynaFreight, чем обычно, когда давал задания, но Флэгг понимал почему и не завидовал Чурлаку, который, должно быть, чувствовал давление. Организация владела контрольным пакетом акций DynaFreight и по большей части держала ее в качестве холдинговой компании для целей налогообложения; но она имела огромные инвестиции в общенациональный концерн грузоперевозок и часто использовала его для перевозки товаров, отличных от безобидных тяжелых грузов. Таким образом, украв плиты, угонщики не только нарушили прибыльную контрабандную операцию, но и поставили под угрозу всю транспортную сеть Организации.
Но как бы ни была важна проблема DynaFreight, Чурлак не отстранил Флэгга от сделки с Тренотти, прежде чем он смог ее осуществить. Тренотти тоже был важен, если не так важен. За десять процентов Организация профинансировала его ограбление и пообещала ему защиту. Никто не мог предвидеть такой провал, как тот, что произошел, но все же, в результате сто одиннадцать тысяч теперь принадлежали Организации — и убийца Тренотти тоже, так или иначе. Не очень-то хорошо выглядело, когда поддерживаемого Организацией человека уничтожали, а его убийца оставался безнаказанным. О таких вещах ходят слухи, и достаточно слов, чтобы испортить репутацию.
Вот почему Чурлак позвал Флэгга. Флэгг был главным устранителем проблем на западном побережье Организации; он пользовался их полной поддержкой, обычно не вызывающей сомнений, и карт-бланшем на любую информацию, материалы и даже рабочую силу, которые могли ему понадобиться, когда бы они ему ни понадобились. И для такого человека, как Флэгг, это имело решающее значение.
Он закончил завтрак, выпил вторую чашку кофе и поехал в Окленд. Товар, который он запросил у Чурлака, ждал его в пункте выдачи, когда он проверил его в десять сорок.
OceanofPDF.com
Глава третья
Флэгг остановился у главного входа в Lamont Laboratories чуть позже полудня. Он опустил стекло и улыбнулся, когда охранник в форме вышел из его кабинки и подошел к машине.
«Добрый день», — любезно сказал Флэгг.
Охранник кивнул. «Добрый день». У него была астма, и он тяжело дышал, открыв рот. «Могу ли я вам помочь?»
«Я здесь, чтобы увидеться с Бернстайном из службы безопасности», — сказал Флэгг.
Охранник снова кивнул и дал ему блестящий синий треугольник, похожий на тот, что Флэгг нашел ранее. «Главное здание слева, последнее в ряду. Не забудьте расписаться в журнале, когда войдете внутрь, и всегда носите значок на лацкане».
"Верно."
Флэгг прикрепил значок к своей куртке и поехал к зданию, где припарковался на парковке для посетителей. Внутри лобби здания, отделанного плиткой и стеклом, за столом администратора сидела высокая девушка с волосами цвета воронова крыла. На стойке перед ней лежал черный кожаный регистр. Она наблюдала, как Флэгг расписывался.
«О да, капитан Гилрат», — сказала она, поворачивая регистр так, чтобы иметь возможность его прочитать. «Мистер Бернстайн ждет вас. Я скажу ему, что вы здесь».
«Спасибо», — сказал Флэгг.
Она подняла трубку телефона на своем столе, набрала номер и коротко сказала в трубку. Три минуты спустя Бернстайн вышел. Он был худым и угловатым, и те немногие волосы, что у него остались, были разбросаны в тщетной попытке скрыть его распространяющуюся лысину. Он серьезно пожал руку Флэггу. Когда Флэгг щелкнул идентификационным бумажником, который ему снабдил Чурлак, Бернстайн мельком взглянул на него.
Флагг задавался вопросом, стоило ли это всех тех хлопот, которые пришлось пройти Организации, чтобы сделать фальшивое удостоверение личности — особенно такое, где говорилось, что он капитан полиции штата, — когда люди редко на него смотрели. Но затем он решил, что в первый раз, когда он войдет без него, какой-нибудь парень вроде Бернстайна попросит проверить его удостоверение.
Он последовал за Бернстайном через блок камер с перегородками в немного больший в дальнем конце. Бернстайн сел за свой функциональный серый металлический стол, указав Флэггу на модернистское кресло сбоку. Он наклонился вперед на локтях и сделал руками церковный шпиль.
«Я не уверен, что еще я могу вам рассказать, помимо нашего разговора по телефону, капитан», — сказал он, когда Флэгг сел. «Наши постоянные сотрудники носят оранжевые или желтые квадраты, более постоянного типа, которые вы прикрепляете; а грузовики доставки получают зеленые круги от South Gate. Но продавцы, государственные инспекторы, все остальные, кто посещает Lamont Labs, получают синий треугольник, и мы должны раздавать их более сотни в неделю». Он сделал извиняющийся жест в сторону лацкана Флэгга. «Тебе самому дали один».
«Значит, единственная запись о приходящих посетителях — это та книга, которую я расписался на стойке администратора?»
«Боюсь, что так. Как я и сказал, когда вы звонили, мы не слишком беспокоимся о безопасности. Здесь нет сверхсекретной работы плаща и кинжала, поэтому нам не нужны разрешения и тому подобное. Мы используем разные цвета и формы для контроля персонала, вот и все. Обычно, только когда кто-то забредает в секцию с неправильным цветом, он привлекает чье-то внимание».
«Могут ли люди так же легко входить и выходить из здания?»
«Не совсем. Единственный вход — через вестибюль, через который вы вошли, и нужно вызвать нужного вам человека, чтобы он пришел и проводил вас дальше. Это давняя политика Ламонта».
«Понятно», — сказал Флэгг. Он потер левое ухо. «Могу ли я взглянуть на вчерашние регистрационные листы, если это не слишком затруднит?»
«Конечно», — сказал Бернстайн. Он встал и пошел к двери. «Я думаю, они у моей секретарши. Я сейчас вернусь».
Флэгг сидел там и смотрел на выцветшую гравюру с тремя кряквами в пруду, которая висела позади стола Бернстайна. Затем он достал свою трубку, набил ее и закурил, и подумал о синем значке, и снова задался вопросом, почему выстрелил водитель Herald.
Бернстайн вернулся с папкой из манильской бумаги. «Поймите, эти листы не очень надежны», — сказал он, передавая папку Флэггу. «Посетители просто автоматически регистрируются и могут указать любое имя, которое пожелают, или вообще не указывать, если мисс Осгуд, наш администратор, случайно окажется вдали от своего стола. Их никогда не проверяют так тщательно».
«Угу. Просто еще одна давняя политика Ламонта?»
«Ну да. Может быть, два или три раза в год какой-нибудь продавец позвонит нам, чтобы проверить, был ли он здесь, когда он сказал, что был, или начальник продавца позвонит по той же причине».
Флэгг открыл папку и посмотрел на верхние полдюжины листов внутри. Как и тот, который он подписал ранее, каждый был отпечатан на мимеографе со столбцами « Имя» , «Время прихода» и «Время ухода» , «Посещенное лицо» и «Представляемая компания ». Сверху каждого стояла дата предыдущего дня.
Он внимательно просмотрел шесть листов, задавая вопросы, когда натыкался на запись, которая была неразборчивой или вызывала его любопытство. Внизу третьей страницы он наткнулся на детскую каракулю, сделанную тыльной стороной руки.
«Этот», — сказал он. «Грейди, это?»
Бернстайн покосился на страницу. «Похоже, это имя, да. Из Herald Armored Car Service, здесь, чтобы увидеть Джека Калпа в бухгалтерии».
«Ты можешь пригласить сюда Калпа?»
«Сейчас же», — сказал Бернштейн, снимая трубку.
Калп пожимал руки Флэггу менее чем через пять минут. Это был невысокий плотный мужчина, который, казалось, немного нервничал. Флэгг показал ему регистрационный лист и спросил его об этом Грейди из Herald.
«Да, я его знаю», — ответил Калп. «Первое имя Ричард, но мы зовем его Руди. Это потому, что у него красное лицо; всегда кажется, что он краснеет, если вы понимаете, о чем я».
«Зачем он вас навещал?»
«О, Руди помогал нам заниматься расчетом заработной платы и бухгалтерским учетом. У нас есть свой штат сотрудников — я возглавляю этот отдел, — но Herald время от времени посылает молодых людей, чтобы помочь им обучиться бухгалтерскому обслуживанию, которое является дочерней компанией их основного бизнеса».
«Значит, Грейди не приехал на бронированной машине?»
«Нет, нет», — сказал Калп. «Он никогда не возил с собой денег или чего-то действительно ценного, поэтому он приезжал немного позже машины в одном из универсалов компании. Вы знаете такие; у них на двери щит Herald, но под ним табличка, сообщающая, что внутри нет ничего, кроме записей».
Флэгг кивнул, глядя на столбцы «Время» в регистрационном листе. «Грейди был здесь вчера с десяти сорока до половины четвертого, верно?»
«Ну, я не знаю об этом. Я не видел его, пока не вернулся с обеда, что было где-то около часа».
«Может ли кто-нибудь еще подтвердить, что он был здесь с десяти сорока до того, как вы увидели его в час?»
«Я не могу сказать. Он был в вестибюле, ждал, когда я...»
«Он был, он был?» — Флэгг быстро повернулся к Бернстайну. «Вы не могли бы соединить меня с секретарем по вашему телефону?»
Бернстайн подчинился, и Флэгг спросил девушку: «Вы были на дежурстве вчера?»
"Да."
«Вы помните, как приезжал Ричард Грейди из Herald?»
«Грейди? О да, Руди».
«Кто его встречал?»
«Ну, это был мистер Калп, я полагаю». Последовала пауза, а затем она сказала: «Нет, мне кажется, он зарегистрировался, как обычно, но когда я упомянула, что бронированная машина еще не прибыла, он нахмурился и сказал что-то о том, что забыл какие-то книги. Он вышел, и это было последнее, что я его видела, пока мистер Калп не вернулся с обеда в час дня — и не забрал его».
«Спасибо», — сказал Флэгг. Он повесил трубку и сказал Бернстайну: «Я хотел бы сделать дубликат этого листа
Через пятнадцать минут Флэгг снова направлялся в Окленд.
Он прибыл туда только в два, пробрался сквозь ранний послеполуденный трафик и припарковался перед телефонной компанией на 9-й улице. В вестибюле он просмотрел все справочники в радиусе пятидесяти миль. Он нашел семь Грейди, Ричардов или Р., в девяти округах Bay Area.
Он пошел по улице в закусочную и поменял две однодолларовые купюры на десятицентовики. Затем он вернулся в телефонную компанию и начал звонить.
К двум сорока пяти он сузил список до двух: Ричард Грейди в Эль-Серрито; и РД Грейди в Сан-Франциско. Остальные пять дали отрицательный результат; на звонок ответили четыре женщины и старик с надтреснутым голосом, и никто из них не знал Ричарда Грейди, который работал в Herald Armored Car Service. На два оставленных им номера никто не ответил.
Поскольку Эль-Серрито находился по эту сторону залива, Флэгг решил сначала проверить его. Он выехал на автостраду и поехал на север, съехав на первом съезде Эль-Серрито. Он остановился за картой на первой попавшейся заправке, нашел на ней нужную улицу и через десять минут оказался в фойе нового жилого дома.
Он позвонил в звонок с надписью «Управляющий» ; ответный звонок впустил его в здание. Он показал худой женщине с острым лицом, спускавшейся по лестнице, удостоверение личности, которое Чурлак достал для него, и сказал, что ищет Ричарда Грейди, который работал в Herald Armored Car Service по полицейскому делу. Она сказала ему, что Ричард Грейди, который жил там, работал в торговом флоте и последние два месяца был в море. Флэгг поблагодарил ее, сел в свою машину и направился к мосту Бэй-Бридж.
Если он не нашёл ответа на этот последний вопрос в Сан-Франциско, то у Грейди, которого он хотел, либо не было телефона, либо, если был, его номер не был указан в справочнике. Или была вероятность, что он жил за пределами пятидесятимильного радиуса, который проверил Флэгг. Но Флэгг не думал, что это было вероятно, учитывая местоположение Геральда.
Адрес в Сан-Франциско был двухэтажным викторианским домом на Фултон, напротив парка Золотые Ворота. Дом был разделен так, что каждый из его этажей был частной квартирой с двумя входными дверями, выходящими на парк и непрерывный поток транспорта на Фултон. Это было нехорошо, насколько это касалось Флэгга. Он решил посмотреть, не обустроен ли какой-нибудь задний вход лучше.
Он припарковал машину на Восемнадцатой авеню и открыл багажник. Он достал планшет, пачку табуляторов газовых счетчиков и удостоверение личности, в котором говорилось, что он Джордж Эксли, считыватель показаний счетчиков в Pacific Gas & Electric. Он достаточно часто пользовался этими реквизитами в прошлом, чтобы носить их с собой регулярно.
Он подошел к дому, поднялся по лестнице на широкое крыльцо. На столбе между двумя дверями были установлены два почтовых ящика и дверные звонки, один для первого этажа с надписью « Грейди» , а другой с надписью «Чешир» .
Флагг нажал на кнопку звонка Грейди и подождал. Ответа не было. Он спустился с крыльца, прошел квартал до ближайшего таксофона, который находился в угловой аптеке. Он поискал Чешир в справочнике, нашел список и набрал номер.
Сонный женский голос ответил на пятом звонке. Флагг сказал ей, что он адвокат по имени Симмонс и что он пытается найти Ричарда Грейди, который работает в Herald Armored Car Service, чтобы поговорить с ним о завещании от незамужней тети из Скенектади. Это был тот Ричард Грейди, который жил этажом ниже?
Женщина сказала да, это так. Флэгг поблагодарил ее и повесил трубку, прежде чем она успела спросить, откуда он узнал ее номер.
Он вернулся в квартал и начал снимать показания счетчиков с первых четырех зданий. Каждый раз ему приходилось заходить на задние дворы, чтобы сделать это, и на втором дворе вышла толстая женщина, от которой пахло кьянти, и ему пришлось показать ей удостоверение PG&E.
Когда он вошел на задний двор дома Грейди, он взглянул на окна квартиры на втором этаже, чтобы убедиться, что Чеширская леди не смотрит оттуда. Они были занавешены и пусты. Высокие деревянные заборы закрывали двор от соседей с обеих сторон и от домов, чьи маленькие дворики были прямо сзади.
Он еще раз осмотрелся и убедился, что его никто не видит. В том, что он собирался сделать, все еще был риск, но на него нужно было пойти; Чурлак заплатил ему за риск, и он будет там с парой адвокатов, если Флэгг попадется на что-нибудь. Он подошел к задней двери, вынимая из кармана полоску целлулоида.
Ему потребовался час, чтобы обыскать квартиру Грейди. Он не нашел ничего, кроме доказательств того, что Грейди был холостяком с хорошо укомплектованным баром, дорогой стереосистемой, адресной книгой, в которой было несколько десятков женщин, и пачкой грязного нижнего белья под кроватью. И что он был сотрудником Herald Armored Car Service, что подтвердили корешки чеков, найденные Флэггом в ящике стола. Но никаких следов денег не было. Где бы они ни были у Грейди — если они у него были — их здесь не было.
Флэгг ушел тем же путем, которым пришел, тихо и незаметно. Никто его не остановил, никто не посмотрел на него дважды. Он вернулся к своей машине, убрал планшет, вкладки и фальшивое удостоверение в багажник и достал старое армейское одеяло и роман в мягкой обложке. Он перешел улицу в парк и расстелил одеяло на траве под дубом, прямо напротив квартиры Грейди.
К тому времени стало более чем прохладно, но неподалеку несколько студентов бросали фрисби, а двое стариков сидели, скрестив ноги, с шахматной доской между ними. Флэгг устроился на своем одеяле, лицом к квартире Грейди, и открыл книгу в мягкой обложке на том месте, где он загнул уголки последней прочитанной страницы.
Книга была вестерном. Флэгг, как правило, не любил вестерны, поэтому он выбирал их для слежки. Они не давали ему заскучать, но не интересовали его настолько, чтобы поглотить его внимание. Но эта, Ghost Raiders of Superstition Cemetery , Это был один из худших кусков дерьма, через которые ему когда-либо приходилось пробираться, поэтому большую часть времени он ждал, наблюдая за игроками в фрисби и слушая шум проезжающего по Фултону транспорта.
Ожидание было долгим.
OceanofPDF.com
Глава четвертая
Грейди вернулся домой в половине седьмого, когда уже совсем стемнело.
Внимание Флэгга сначала привлекла машина — двухлетняя GTO, окрашенная в флуоресцентный гоночный оранжевый цвет. К тому времени движение значительно поредело, и водитель сбавил скорость, громко издав звуки двух выхлопных труб, когда он проезжал по крайней правой полосе в поисках места для парковки.
Это был Грейди, все верно; Флэгг мог видеть его достаточно ясно в свете уличных фонарей: он был именно таким, как его описал Калп, морковно-красное лицо и все такое. Он дошел до Семнадцатой и повернул. Флэгг сидел там, где стоял, и слушал, как GTO паркуется на улице.
Через несколько мгновений из-за угла показался Грейди. Он двигался, растопырив ноги, не глядя ни направо, ни налево. Он поднялся на крыльцо, проверил почту и вошел в квартиру. Зажегся свет, но шторы были опущены, так что Флэгг больше его не видел.
Флэгг встал и пошел обратно к своей машине. Он убрал одеяло и книгу в багажник, обошел Севентин, где был припаркован GTO. Других парковочных мест в квартале не было, и в следующем квартале их тоже не было. Поэтому вместо того, чтобы переставить машину, он сел на крыльцо другого викторианца неподалеку, достал трубку и табак и подождал еще немного.
Прошло полчаса. Затем по улице прошла женщина и села в старый черный седан у обочины. Флэгг поспешил обратно к своей машине, объехал квартал и припарковался на освободившемся парковочном месте. GTO теперь был на пять машин впереди него, на противоположной стороне улицы. Он снова зажег трубку и снова устроился ждать. Он мог позволить себе ждать; он не думал, что Грейди сможет.
Его ожидание длилось чуть больше двух часов. Он включил радио в машине в восемь, чтобы послушать новости, а Каренски все еще был на свободе. Но Флэгг знал, что полиция его скоро схватит; Каренски не мог рассчитывать на то, что ему удастся сбежать до Мексики.
Когда Флагг увидел, как Грейди повернул за угол на Семнадцатую и направился к GTO, он выпрямился на сиденье. Грейди сменил рабочую одежду на клетчатые брюки из полиэстера и куртку из виниловой замши; его волосы были распушены, как будто он только что закончил мыть их шампунем и сушить феном. Он казался озабоченным; его движения были быстрыми и резкими. Он вошел в GTO. Флагг дал ему блок-лидерство, затем вырвался вперед.
Тег был легким. Грейди ехал немного быстрее потока машин, который сам ехал немного быстрее установленных ограничений скорости. Он ехал именно так, как его представлял себе Флэгг: нетерпеливый, импульсивный, немного тщеславный и, по сути, слепой к тому, что происходило вокруг него.
Направление, куда он направлялся, было на юг. Спрятал ли он деньги где-то на полуострове, а не в Сан-Франциско или в Ист-Бей? Или он направлялся на какую-то другую встречу? Все зависело от того, где и насколько хорошо он спрятал деньги, и как долго он сможет держать свои руки подальше от них. Если он не пойдет к деньгам по собственной инициативе сегодня вечером или, самое позднее, завтра, Флэгг должен будет найти способ заставить его это сделать.
Они продолжили путь по Бейшору, проехали Международный аэропорт и свернули на выезде с Бродвея в Берлингейме. Они повернули на юго-запад, через спокойный спальный район среднего класса, пока не достигли Кабрильо-авеню, где Грейди повернул налево и почти сразу же подъехал к обочине перед Seville Arms Apartments.
Флагг, отстававший на целых два квартала, без труда остановился прямо перед перекрестком. С того места, где он припарковался, на правой стороне Бродвея, ему был хорошо виден трехэтажный кирпичный жилой дом. Он наблюдал, как Грейди нажал кнопку под почтовым ящиком одного из домов, дождался ответного гудка и вошел.
Флагг размышлял, стоит ли переходить дорогу и выяснять, чье имя было на почтовом ящике. Он решил, что нет — по крайней мере, пока не будет уверен, что его не поймают за этим занятием. И он был рад, что не сделал этого; две минуты спустя. Грейди вернулся из многоквартирного дома с молодой женщиной на буксире.
Ей было около двадцати пяти, как решил Флэгг, но при плохом освещении это было трудно определить. Она была невысокой, с тяжелыми бедрами и грудью, слишком большой для ее роста. У нее были румяные щеки и накрашенные глаза, а ее волосы были прямыми и блестящими, цвета темной пшеницы. Она была также разговорчивой, демонстрируя ряд идеальных зубов; и оживленной, постоянно жестикулируя, дергая и растягивая платье слишком маленького размера, узор и цвета рождественской обертки.
Женщина села в GTO без какой-либо помощи со стороны Грейди. Он завел двигатель, нажал на газ, покрасовался перед ней, сдирая резину. В конце квартала он повернул налево на Кармелиту, а Флэгг выехал за ним. К тому времени, как Флэгг добрался до Кармелиты, Грейди был уже в трех кварталах, поворачивая направо на El Camino Real. Флэгг увеличил скорость, занял позицию на несколько машин позади GTO, где он мог следить за происходящим, не будучи слишком заметным.
El Camino Real была четырех-, иногда пятиполосной полосой, тянущейся к югу от Сан-Франциско до Сан-Хосе. Как и любая другая полоса в любом другом городском районе, это был моторизованный карнавал — ровный грохот выхлопов и ревущих двигателей, пульсирующий пульс кислотного рока из восьмидорожечных автомагнитол, ритмичное красно-желто-зеленое мигание светофоров. И вокруг них — сети ресторанов быстрого питания, коктейль-бары и дискотеки go-go, словно торговцы аттракционами, раздающие невыполненные обещания — покупай, не смотри; покупай, не трогай.
Флэгг ненавидел суету Эль Камино; он думал, что, возможно, ему следовало остаться у Seville Arms, пока Грейди не вернется с женщиной. Судя по всему, он отправился на чертово свидание. Но Флэгг не мог рисковать, какими бы ни были шансы. Всегда оставался шанс, что женщина также была сообщницей Грейди, и что он возьмет ее с собой, когда пойдет за деньгами.
GTO пересек линию в следующем районе, Сан-Матео, и въехал на парковку места под названием Adnoid's. Парковка была довольно заполнена, но Грейди нашел место, объехав сзади низкое здание из натурального дерева и неона. Флэгг обогнал его и припарковался немного дальше. Он наблюдал, как они вошли через заднюю дверь; ему не нужно было следовать за ними, чтобы понять, как будет внутри, или что ему это не понравится. Он слышал оглушительный рок-н-рут, доносящийся из-за стен, и заведения с такими милыми названиями, как это, всегда его раздражали; он предпочитал честную выпивку по честной цене в тихой обстановке.
Флэгг в любом случае последовал за парой. Они могли планировать встречу с кем-то; кроме того, оставаясь снаружи в своей машине, он рисковал быть замеченным и арестованным местными копами.
Он заплатил пять долларов за вход и в течение следующих трех часов терпел два слабых виски и непрерывный шум. Adnoid's был дворцом дискотек, с установленными в каждом углу акустическими системами Altec Lansing «Voice of the Theater», диск-жокеем, который смеялся как гиена между номерами, и парой полуобнаженных танцоров, подвешенных в позолоченных клетках. Столы с почтовыми марками окружали зеркальный танцпол, который бомбардировался разноцветными стробоскопами и проекциями старых немых вестернов Тома Микса. Пол был заполнен женщинами, которые дрожали, взбалтывались, дергались и пыхтели в почти сексуальном безумии; и мужчинами, которые по большей части делали то, что Флэгг называл Dogshit Shuffle — своего рода дерганая серия шагов, как будто они пытались соскрести собачье дерьмо с подошв своих ботинок.
Грейди и его женщина никого не встретили. Они пили и танцевали, пили и танцевали, Грейди скреб свои туфли, а девушка тряслась, извивалась и надувала губы, словно пытаясь выразить страсть. Ближе к полуночи Грейди, казалось, поверил в послание; во время одного из немногих медленных номеров он поцеловал ее в шею, пока она не отстранилась от него. Его пиджак уже был снят, и она нащупала золотой медальон, который он носил на цепочке под расстегнутой коричневой рубашкой. Ухмыляясь, он поспешно поднял ее с пола, заплатил по счету, схватил свой пиджак и вытолкнул ее наружу.
К тому времени, как Флэгг вышел из машины и сел в нее, их уже не было.
Он быстро ехал к выезду с парковки. У него было два выбора — два направления El Camino Real — но он, не колеблясь, повернул на север, обратно к Seville Arms. Грейди мог вести женщину в свой тайник, но это было не так; казалось, что он просто вышел в город со своей лисой, и то, что ему сейчас было нужно, — это секс, а не деньги. Это означало, что его место или ее, и ее место было ближе.
Что бы он ни искал, Грейди хотел это как можно быстрее. Флагг не видел GTO снова, пока не добрался до Бродвея и Кабрильо и не заметил его припаркованным рядом с Seville Arms. Грейди и девушка уже входили в здание, крепко обнимая друг друга.
Место, где раньше парковался Флагг, теперь занял пикап Datsun. Он проехал по Кабрильо, съехал на обочину в сотне футов от конца Seville Arms. Отрегулировав зеркало заднего вида так, чтобы видеть его въезд позади себя, он приготовился к ожиданию.
В одном отношении он был здесь в лучшем положении, чем раньше. Женщина, по-видимому, жила с этой стороны здания: в задней квартире на втором этаже вспыхнул свет, и он был уверен, что это она была той, кого он видел опускающей штору в освещенном окне. Он повернулся на сиденье, чтобы лучше рассмотреть это окно. Несколько минут ничего не происходило. Затем то, что Флэгг принял за тень Грейди, переместилось в темный контур на фоне шторы; оно, казалось, приблизило силуэт женщины, поднялось над ним, а затем слилось в одну форму. Форма скользнула прочь от шторы, и свет погас.
Квартира оставалась темной больше часа. Флэгг коротал время, развалившись на переднем сиденье, поглядывая в зеркало заднего вида и слушая, как сумасшедшие звонят на ток-радио KGO. Ему было скучно, но он был взвинчен, раздражен тем, что Грейди больше интересовался женским мешком, чем проклятыми мешками с деньгами. У некоторых парней нет чувства приоритетов…
Когда зажегся свет, он привлек его внимание и заставил его повернуться на сиденье. Это был свет в другой комнате — на кухне, подумал Флэгг. И снова в течение двух-трех минут ему не на что было смотреть. Затем женщина появилась на мгновение, исчезла, появилась снова. Она была голая, одной рукой прижимая к себе тяжелую грудь; другая рука держала телефонную трубку, прижатую к уху. Она ходила взад-вперед, разговаривая быстрыми возбужденными движениями. Разговор длился недолго, меньше чем через минуту она исчезла из окна в последний раз, а затем свет снова погас.
Квартира оставалась темной еще час. Единственное, что нарушило скуку, — это один из других жильцов, вышедший за пиццей. Когда Флэгг впервые увидел мужчину, выходящего из главного входа, он решил, что это какой-то рабочий на ночной смене — вероятно, рабочий-синий воротничок, потому что он был большим и мускулистым, одетым в Levi's и кожаную куртку. Мужчина обошел вокруг на парковке жильцов, сел в потрепанный седан Buick Wildcat 65 года и уехал. Флэгг больше не думал о нем, пока тот не вернулся через пятнадцать минут и не припарковал свой Buick. Когда он вышел, он держал одну из тех широких белых коробок для пиццы; он исчез с ней в Seville Arms. Флэгг снова потерял интерес. Если мужчина хотел перекусить во время просмотра позднего шоу по телевизору, это было его дело, а не Флэгга.