Аннотация: Необычайное приключение, случившееся с автором на самом деле!
Это было очень давно. Начиналось лето - жгучее солнце, буйство зелени и прочая фигня. Как-то, вернувшись с дачи, я полез под душ. Стоял, балдея от прохладных струй, пел чего-то, в общем - приходил в себя после жаркого дня. Вот мои руки скользят по намыленному загорелому, крепкому молодому телу... Не, это я хватил! Загорелому - да, молодому... Тогда уже, пожалуй... нет, всё-таки тогда ещё молодому... Крепкому... ну, кое-где тогда ещё крепкому, чего уж скрывать! И всё бы ничего, но внезапно чувствую я что-то чужеродное на известном мне и любимом мною теле, какое-то новообразование, что ли! Исследую внимательней руками - точно, бородавка! Смываю пену с лица и начинаю разглядывать...Батюшки! Да это не бородавка, а клещ! Да уже крупный такой, напившийся!
Надо сказать, что летом у нас этих гадов в лесах - видимо-невидимо! И ладно бы они как комары были - напились трудовой крови и отпали! Так ведь нет - они, сволочи, клещевой энцефалит переносят! Страшная болезнь - к инвалидности приводит и даже к смерти иногда! В таких случаях первое дело - в пункт приема этих самых клещей надо бежать - их у нас по весне несколько в городе открывают - сдавать этого клеща на анализ и молиться, чтобы он не заразный оказался! Не первый раз меня клещ кусал, я не паниковал и знал, что делать, но... Но в это раз всё было несколько сложней, потому что впился этот гад в самый что ни на есть... э-э... как бы это поприличнее выразиться... в самый ... конец моего организма, вот!
Можно, конечно, клеща самому попытаться выдернуть, но не всегда это удаётся, то у него башка оторвется и останется в теле - тогда возможно воспаление, то ещё чего-нибудь не так, а впивается он очень крепко! В общем, после недолгих раздумий и энергичных растираний полотенцем я, наполовину мокрый, поехал - таки в наш районный пункт приёма этих самых клещей!
Тётечка, которая клещей из народа вынимала (надо сказать с большим искусством и сноровкой, благо делала это уже лет двадцать), нимало не смутившись, взяла в одну руку длинный пинцет, в другую - мой... э-э... моё хозяйство и - раз! Пожалуйте, вредное насекомое, в пробирку! Сдай, говорит, его внизу, около регистратуры на анализ. Ну, пошел я, сдал, и собрался было домой (результаты анализов этих обычно на следующий день становились известны), а мне говорят - Подожди, надо ещё на Лайму! Я немного оторопел, заинтересовался даже, говорю - На какую Лайму? На Вайкуле? А они - Не на Лайму, а на болезнь Лайма, то бишь боррелиоз! Иди со своей пробиркой вон в тот кабинет, надо, пока клещ живой, ещё и на эту болезнь его исследовать! Оказывается эти сволочи - в смысле - клещи, а не врачи конечно... хотя, надо признать, по-разному бывает - теперь ещё и этот самый боррелиоз переносят!Поплёлся я с пробиркой и смутной тревогой в тот кабинет.
Захожу, а там сидит самая натуральная баба-Яга и смотрит, гадина, с умным видом в микроскоп! Я думал сейчас пошевелит своими усами и скажет - Фу, русским духом пахнет! - нет, молча выхватила у меня пробирку, вытащила клеща и под микроскоп его! Потом взяла длинную иголку и давай его тыкать! Я присел на стульчик ни жив, ни мёртв. А она ухмыльнулась плотоядно и говорит голосом диктора Левитана, когда он про победу под Сталинградом говорил:
- ВИЖУ,ВИЖУ!
Я чуть не сдох от неожиданности!
- Кого, говорю, видите?!
А она - ИХ ВИЖУ, БОРРЕЛИЙ!
Я, прям, онемел! Потом опомнился и говорю - И что теперь, что за болезнь такая этот боррелиоз? А она,паскуда, не отрывая глаз от окуляра - ДА ТИПА СИФИЛИСА, В ХУДШЕМ СЛУЧАЕ ВЫ УМРЕТЕ! Я чуть не обосрался, честное слово! И так меня в самый конец укусили, да еще эта карга старая такую информацию выдаёт! А она остатки клеща в пробирку сунула, меня взашей из кабинета со словами - ЗАВТРА ЗА РЕЗУЛЬТАТАМИ АНАЛИЗА ПРИДЁШЬ! - и дверь за мной захлопнула!
Не помню, как я до дома добрался. На следующий день на работе спрашиваю у одного медицинского специалиста знакомого - у него бабушка в аптеке работала - Юра, что за болезнь такая, боррелиоз? А он говорит: - А! - говорит - фигня! У моей мамы было! Место укуса сильно распухло и чесалось! Ну, блин, обрадовал!!! Если учесть место, куда меня эта тварь укусила - очень весело! Сильно распухло и чесалось! С упавшим сердцем поехал я утром за результатом анализов. Почти не обрадовался, что на клещевой энцефалит результат отрицательный. Что, спрашиваю, мне с бореллиозом-то делать?! Ну, тетка в регистратуре видимо не была старшей сестрой Кощея Бессмертного и меня немного успокоила, что, мол, сильно беспокоится пока рано, и дала мне направление в инфекционную больницу, понаблюдаться на предмет возможного заболевания болезнью Лайма или, если уж совсем по-научному, иксодовым бореллиозом.
Попёрся я в инфекционную больницу - а она у нас старинная, вся из домишек каких-то кривобоких состоит. Смотришь на них и приходят в голову забытые, с полустертым смыслом слова из какой-то старой книги - "тифозные бараки"... Нашел с трудом кабинет, который в направлении был указан, стучу, слышу - Да-да, войдите! Захожу - мать честная! Окно в кабинете почти во всю стену, сквозь него хлещет солнечный яркий свет, деревья изумрудные с улицы заглядывают, а на фоне всего этого радостного буйства природы сидит за обшарпанным столом юная докторица в просвечивающем на солнце халатике и с обалденной русой косой через плечо! Просто Василиса Прекрасная! Я обомлел! И одна только мысль в голове - Глаза должны быть у неё непременно голубые! А Василиса дописала что-то в толстой тетради и посмотрела на меня...
Я, конечно не поэт, не Айвазовский там какой-то... Но помню я, как первый раз море увидел! Долго шел я в гору по пыльной дороге, вокруг тихо умирали пожухлые от жары кусты, солнце палило нещадно, и я с трудом приближался к вершине ненавистного холма. И вот последние шаги... И - как удар! Огромное, абсолютно голубое море до самого горизонта! Такое огромное, и такое голубое, что перехватывает дух! И сразу же вслед за этим еще чудо - поток свежего, прохладного и такого вкусного воздуха... Просто счастье... Просто - счастье...
Её глаза были, как море из моего детства. И как тот ветерок... Она что-то сказала. Потом еще раз. Какой-то щелчок - и все стало на свои места. Я вернулся в реальность. Я стоял в кабинете, за пыльным окном шумела улица, вяло тащились по жаре прохожие, а передо мной сидела красивая молодая девушка, моих примерно лет, в белом халате и смотрела на меня добрыми голубыми глазами. И тут я вспомнил про свой проклятый боррелиоз!! Окно стало ещё более пыльным, стол, за которым сидела Василиса Прекрасная - ещё более обшарпанным, а мне стало себя ТАК жалко, что я чуть не взвыл. И пока я набирал побольше воздуха в легкие, чтобы огласить близлежащие кварталы душераздирающим воем, до моего сознания донеслись слова, которые вмиг меня вернули на землю и, надо сказать, несколько заинтересовали меня! Более того, ситуация стала приобретать какой-то иной смысл! Василиса, держа в одной руке мое направление, а другой прикрывая чуть более откровенно распахнутый по причине жары халатик, очень приятным голосом сказала - Мне нужно осмотреть место укуса...
Нет, жить определенно стоило! Стоило еще побороться с темными силами природы! С этими клещами, с землетрясениями, с гаишниками, наконец!
- Что вы сказали?
- Подойдите ко мне, я довжна осмответь место укуса.
Господи, она еще и слегка грассировала. Но очень, очень мило. Нет, жизнь определенно налаживалась. Я даже неожиданно вспомнил некоторые пикантные подробности прошедших на даче выходных и подумал, что может быть стоит все бросить, уехать в деревню Большое Ковязино, и, взяв себе литературный псевдоним Булкин, писать под сенью берез шаловливые пасторали... Но! К этому мы еще вернемся, а пока... Я уверенно подошел к Василисе и спокойно спустил штаны!
Время опять потекло медленно-медленно, оно почти остановилось! Её пушистые русые ресницы, подрагивавшие на фоне пунцовых щек были как крылья неведомой птицы... или как тяжелые колосья золотой пшеницы... Передо мной возникли красногрудые снегири на пушистом снегу из норштейновского мультика... переливающаяся, как море, хлебная нива с обложки "Родной речи" за четвертый класс... Василиса взяла в руки себя, потом, спокойно и уверенно - меня... СИЛЫ НЕБЕСНЫЕ!... на фоне переливающейся под ветром нивы в моем сознании проплыли странные, не от сего мира слова - "и все-таки она профи"... потом, обгоняя друг друга, все быстрее и быстрее замелькали "кайф", "нирвана"...
Неожиданно вольные хлеба вытеснила известная картина "Фашист пролетел"... Просторы были на месте, но что - то неуловимо переменилось! И не в лучшую сторону! "Кайф" спрятался за коровами, а "Нирвана", запнувшись за ноги мертвого пастушка, кубарем улетела в кусты! Ага! Оказывается, за моей спиной открылась дверь и в кабинет вломились две тётки. Две халды абсолютно рыночного вида не обращая внимания на нашу (м-м ... нашу!) почти постельную сцену стали выспрашивать у моей визави про какой-то желтушный корпус.
Нимало не смутившись, Василиса, держа в руке "место укуса", терпеливо объясняла тёткам, как найти корпус с больными гепатитом. Я же, пребывая в некотором отрешенном, даже философическом состоянии, томно посмотрел в большое окно. За ним была видна пыльная улица и автобусная остановка, на которой в ожидании пышущего жаром чудовища стояла бабка и с интересом наблюдала за тем, что происходило здесь, в кабинете. Рядом с ней стоял изрядно выпивший мужичок и что-то с жаром ей доказывал, тыча в сторону нашего окна грязным пальцем. Тётки наконец ушли, а к бабке с мужиком присоединилась рыжая девица с грудью выдающихся размеров. Она слушала объяснения мужичка и беззвучно прыскала в кулак.
Но ничто это нас не касалось! Мы плыли где-то в вышине над Землей, соединенные, как "Союз" и "Аполлон"... Она "Союз", а я - "Аполлон"... Да, я Аполлон... Нет, кажется, это уже было у Райкина! Мы были как станция "Мир" и космонавт, вышедший в открытый космос... Она - МИР...я - кос.....
- Оденьтесь, пожавуйста...
- Ч-что, простите?
- Оденьтесь, пожавуйста...
Ах, я опять был один! Та тонкая нить, которая связывала нас - космонавта и "МИР" - оборвалась... Ну, в общем, не такая уж и тонкая... кхм-кхм... Василиса что-то писала на голубом, как ее глаза бланке, я привел себя в порядок. По крайней мере внешне. Она дописала и, подняв на меня свои глаза, подвинула бланк на край стола. Я не прыгнул сразу в эти два огромных голубых моря только потому, что, как Буриданов осел, не знал - в какое сначала, в правое или в левое...
Последнее, чем моя измученная годами непосильных трудов память нехотя, с ревностью делится из воспоминаний о том волшебном дне, были слова Василисы: - Вот вам вецепт. И я очень пвошу вас, понабвюдайте, пожавуйста, повниматевней, за... За местом укуса...Оно может сивьно опухнуть...