Иорданская Дарья Алексеевна. Повесть четвертая: о путешественниках

Повесть четвертая: о путешественниках

Заброшенная станция Сайшю, пятьдесят сэн до заставы Сайго (продолжение)

Утро выдалось холодным и туманным. В воздухе пахло осенью: дождем и горечью сжигаемых листьев. Выбравшись из-под теплой куртки, которой купец укрыл ее ночью, Ким осторожно встала, стараясь не шевелить лишний раз простреленным плечом. Оно болело, но уже не так, как накануне. Выйдя из хижины, она огляделась. Слева обнаружилась табличка, висящая между двух столбов на проржавевших цепях: "Сайшю".

- По крайней мере теперь понятно, где я... - пробормотала Ким.

- В двухстах сэн от границы, - сказал Ран, и она вздрогнула от неожиданности.

Купец выскользнул из зарослей, опираясь на палку. Как он умудрялся, так сильно хромая, двигаться настолько легко и бесшумно, оставалось загадкой. В руках он держал незакупоренную флягу и несколько яблок.

- Поешь. Мы ушли несколько поспешно, и я не успел ничего прихватить.

Купец кинул ей яблоко.

- Мы бежали, - сказала Ким.

- Ну, можно и так выразиться. Мой брат обычно предпочитает называть это "тактическим наступлением". Или, если выразиться иначе, словами моего давнего наставника: это время на обдумывание. Урок первый, Ким-кун, - купец почти насильно заставил ее откусить кусок яблока и усмехнулся. - Побеждает не тот, кто зарубит своего врага, а тот, кто живым покинет место схватки.

- Я запомню, - буркнула Ким.

- Что-то я в этом сомневаюсь. Ты ездишь верхом?

- Приходилось, Ран-сан.

Купец вздохнул.

- Ставлю вопрос по другому: ты сумеешь доехать на лошади до границы?

- Я постараюсь, - ответила Ким.

- Тогда пошли. Здесь лучше не задерживаться, неизвестно, что собираются предпринять сливы.

Ран вывел из полуразрушенной конюшни двух лошадей, и подсадил Ким в седло. Еще некоторое время он возился, приторачивая к седлу сумку с книгой и свою трость. Ким же пока пыталась привыкнуть к седлу и поводьям. Одно дело было, когда в детстве отец усаживал ее на своего Рыжего и катал рысью по дороге от дома до святилища, и совсем другое - теперь, одна, с раненной рукой на незнакомой и, возможно, норовистой лошади.

- Она спокойная, - словно услышав ее мысли, успокоил Ран. - Хорошо слушается команд. Имя у нее, конечно, идиотское - Красотка, но тут уж ничего не поделаешь...

- Это ваши лошади? - удивилась Ким.

- Нет, моей жены. Но не думаю, что она будет особенно возражать, - Ран скривился. - Теперь поклонники подарят ей целый табун. Хватит разговоров, Ким-кун, к полудню нам нужно пересечь мост Сайго. Только на территории Ситы мы сможем быть в безопасности.

Ударив своего коня пятками по бокам, он выскочил на дорогу. Ким попыталась нагнать его, и при этом не обращать внимания на боль в плече. Это оказалось очень непросто.

- Имей в виду, Ким-кун, - крикнул купец, - чем быстрее мы окажемся у меня дома, тем быстрее я смогу залечить твою рану. Эта повязка ничего не даст.

Он оглянулся через плечо и коротко выругался.

- Быстрее!

Ким бросила опасливый взгляд назад. Их нагонял небольшой, но судя по всему, вооруженный отряд. Даже с расстояния сотни шагов видны были цветы сливы, вышитые на рукавах. У двоих, впрочем, были желтые розы.

- Остановитесь! - приказал предводитель. - Остановитесь именем Повелителя!

- Прелесть, что такое... - проворчал Ран. - Быстрее, девочка, учти, от этого зависит твоя жизнь.

Ким попыталась пришпорить лошадь, но та оказалась не то, что спокойной - ленивой.

- Ну же, Красотка! - взмолилась она.

Послышался тонкий вибрирующий звук натягиваемой тетивы. Розы оказались вооружены самострелами.

- Остановитесь, или мы будем стрелять! - резко крикнул предводитель. - Пока только по лошадям. Пока.

- Тысячу раз спасибо, что это не Дикие! - Ран сделал непонятный жест рукой, напоминающий жест моления.

Протянув руку, он обхватил Ким за талию и легко усадил перед собой.

- Держись, придется немного поспешить. Проклятье! Остались какие-то двадцать сэн!

Он пустил свою лошадь в галоп. От неожиданности Ким вскрикнула и вцепилась в его одежду. Вновь начался дождь: небо потемнело так резко, что казалось, на него накинули темную плотную ткань.

- А вот это нам на руку, - хмыкнул Ран. - Держись, девочка, мы немного прокатимся по лесу.

Он, дернув поводья, съехал с дороги и поскакал через заросли. Ветки хлестали Ким по спине и голове, несколько раз задели раненное плечо. Она стиснула зубы, чтобы не закричать, но слезы все равно выступили на глазах. Она попыталась утереть их, чтобы не показывать купцу. Хватит с него поводов насмехаться.

Та скачка по большому счеты не осталась у нее в памяти. Наверное, Ким просто потеряла сознание. Она пришла в себя только когда лошадь остановилась. Влажные от холодного дождя пальцы Рана мягко коснулись ее щеки.

- Слезай, Ким-кун, мы на территории Ситы.

Ким мешком сползла на землю и обеими руками, не обращая внимания на боль в плече, вцепилась в седло. Купец осторожно взял ее на руки. Ким уже не стала задумываться, как он, хромой, может нести ее. Ее обдало волной теплого воздуха, послышался шум голосов и звон посуды.

- Комнату и лекаря, - коротко приказал Ран.

- Сию секунду, Аки-доно, - ответили ему.

"Надо же, а купчина здесь известен", - отстраненно и вяло подумала Ким. - "Значит, действительно Ситой правят торговцы?".

Ее уложили на мягкий матрас, пахнущий ароматной травой. Чьи-то теплые руки - Ким искренне надеялась, что это был не купец, - сняли с нее рубашку и отодрали повязку, насквозь вымоченную в крови. Ким закричала от боли. Холодные пальцы ласково коснулись ее лба, а потом резко нажали какую-то точку на шее, и Ким потеряла сознание.

Станция То на заставе Сайго

- Я перевязал рану, Аки-доно, девочка сейчас спит, - сказал лекарь, низко кланяясь.

Ран отложил трубку и бросил на вошедшего короткий взгляд.

- Она потеряла много крови, но, полагаю, молодой организм восстановиться быстро.

- Не надо на меня так смотреть, Ишиа-сан, - проворчал Ран. - Это не я ее ранил.

- Я нисколько в этом не сомневаюсь, Аки-доно, - кивнул лекарь. - Я еще ни разу не видел раненных вами людей. Только убитых или ошарашенных. Я благодарен, что вы не доставляете мне лишней работы.

Купец откинулся на подушки, наваленные у стены, и невидящим взглядом уставился на токоному, на букет розовых астр в бамбуковом стебле.

- Полагаю, это не мое везение, что вы оказались на заставе, Ишиа-сан, - тихо сказал он.

- Вы правы. Я искал вас.

Лекарь опустился на дзабутон, взял со столика чашку с чаем и внимательно изучил плавающий в ней сухой жасминовый лепесток, словно это было данное свыше откровение. Ран терпеливо ждал, пока лекарь продолжит.

- Князь Аджиисай разыскивал вас, Аки-доно... - сказал он наконец. - И до него дошли слухи, что вы отправились Ришику. Князь был очень удивлен. Вы ведь сами говорили, Аки-доно, что не можете появляться в пределах Империи.

Ран дернул плечом.

- Могу - не могу, какая разница? У меня были дела в Ришике, и никто не способен сделать их за меня.

- Осмелюсь напомнить, что князь направил к вам своего внука, которым вы в праве распоряжаться, как вам заблагорассудится.

Ран подавил раздражение и пригубил наконец свой уже остывший чай.

- Гин - ни на что не годный бездельник, и когда дело касается важных поручений, он оказывается совершенно бесполезен.

- Позволено ли мне будет спросить, что Аки-доно искал в пределах Империи? - тихо спросил лекарь, не сводя глаз с лепестка.

- Нет, - резко ответил Ран. - Это личное дело, которое, полагаю, не имеет никакого отношения к судьбе Ситы. Ишиа-сан, донесите еще раз до князя, что я не собираюсь становиться регентом при его малолетнем внуке. Мне не интересна власть. Если бы я хотел, то получил бы ее в таком количестве, что хватит на дюжину смиренных торговцев тканями. На сотню дюжин. Он может забыть о своем предложении.

Лекарь поднялся и поклонился. Очень сухо ответил:

- Я передам, Аки-доно.

- Кое что еще, - купец опустил глаза в пол, и вновь резко поднял ресницы. Взгляд серых глаз, приобретших оттенок холодной стали, был пугающим. - Ни одна живая душа не должна знать, что со мной из Ришики прибыла раненая девушка. Это мой новый помощник, Ким, слегка захворавший в пути. Это понятно?

- Совершенно понятно, Аки-доно, - кивнул Ишиа и поклонился еще раз.

Когда дверь за ним закрылась, Ран отставил холодную чашку и вытащил из сумки книгу.

- Уже дюжина, - пробормотал он. - Сколько же всего...

Поднявшись, он осторожно приоткрыл дверь в соседнюю комнату. Ким беспокойно спала, голова металась по подушке, волосы прилипли к влажному от пота лбу. Присев на корточки, Ран коснулся ее горячего запястья.

- Ну и влипла же ты в историю, девочка... - проворчал он. - Сидела бы себе дома.

Ким открыла глаза. Моргнула, пытаясь сообразить, где она находится. Ран взял с низкого столика чашку, понюхал - пахло лекарственными травами, но определить, какими, он не сумел, - и поднес к губам девушки. Та сделала осторожный глоток.

- Спи, - шепнул Ран, нежно отводя с ее лба влажные волосы.

Отец и сын

Соджиро медленно вошел в отцовский кабинет, подбирая полы абары, чтобы не запачкать их в пыли. Сухощавый желчный князь Йури ждал сына, сидя в кресле за своим столом. Свитки с донесениями горкой высились перед ним, но князь не обращал на работу внимания. Он сосредоточенно и даже остервенело чинил перо. От черенка уже мало что осталось.

- Вы звали меня, ото-сан? - Соджиро поклонился, но значительно небрежнее, чем того требовал этикет.

Если князь и заметил слабо скрытую дерзость сына, то он не подал виду.

- Сядь, Соджиро, разговор важный и долгий.

Княжич опустился в кресло, предназначенное для посетителей, жесткое и неудобное, принял нарочито небрежную позу, закинул ногу на ногу и расправил абару на колене.

- Да, господин?

- Ты вероятно уже слышал о ночных событиях?

- Простолюдины и ремесленники оказали сопротивление посланникам Повелителя, если вы об этом, - Соджиро едва удержался от того, чтобы зевнуть.

Князь Йури побледнел.

- Дело намного серьезнее, сын. Намного серьезнее. Здесь, в Блайдо, был преступник, разыскиваемый самим Императором. К тому же он связан с предателем Ларишем. Ты поедешь в Хейде-кё и принесешь Повелителю наши извинения и заверения в нашей непричастности к этому.

Соджиро насторожился. В другой раз он был бы только рад отправиться в Столицу, но что-то в словах отца крылось дурное и опасное.

- Извинения и заверения, ото-сан? - переспросил он.

- Ты будешь приставлен ко двору Повелителя, официально, как представитель княжества. Не подведи меня.

Соджиро прикрыл глаза. За веками плясали разноцветные искры. Итак, он долго ждал, и наконец это случилось...

- Иными словами, отец, - теперь Соджиро выбрал фамильярный тон, к которому не прибегал лет с пяти, - ты отправляешь меня заложником, верно?

Князь побледнел еще сильнее, если такое возможно; сделался серым, как небеленое полотно. Левая рука сжалась в кулак, ногти вонзились в ладонь. Ударив по столу, он опрокинул на пол тушечницу, забрызгав тушью свое домашнее одеяние и зеленоватую абару сына. Соджиро скривился, глядя на мелкие черные пятна на шелке.

- Ты собираешься и выезжаешь сегодня же, сын! В противном случае ты будешь наказан за неповиновение своему господину! Ты ведь знаешь, что это значит?

- Да, отец, - кивнул Соджиро. - Я помню о судьбе Соджюро.

- Не произноси при мне этого имени! - рявкнул князь. Свитки посыпались следом за тушечницей на пол.

Соджиро поднялся на ноги и поклонился.

- Как прикажете, отец. Позволено ли мне будет взять свиту?

- Безусловно, с тобой поедет приличествующая рангу свита!

- Возможно ли взять Гаку и служанок?

- Бери кого хочешь! - отмахнулся князь. - Но помни, что ты должен выехать в полдень.

Соджиро вышел из кабинета и медленно, почти бесшумно закрыл за собой дверь. Стрелой пронесясь по лестницам и коридорам на свою половину, он резко выкрикнул служанке:

- Приведи эту Комати. И собери все вещи. Пускай через час Гаку будет у меня.

Когда девушка исчезла, он медленно, словно каждое движение причиняло ему боль, взял со стола чашку с вином и сделал глоток. Свело зубы, стиснуло горло. Он так и простоял с чашкой в руке, пока не вернулись женщины.

Сегодня Комати выглядела еще хуже, чем обычно: платье на ней было самое простое и грубое, передник, рукава подвязаны.

- Она мыла пол на кухне, господин, - ответила служанка на невысказанный вопрос.

Соджиро отмахнулся, и девушка поспешно выскользнула за дверь.

Княжич подошел к Комати и кончиками пальцев взял ее за подбородок. Девушка спокойно выдержала его тяжелый взгляд. Тогда он потянулся к ее губам. Маленький но очень крепкий кулак ударил его под дых, колено садануло по ребрам. Соджиро, хватаясь за бок, отлетел на подушки. Казалось, Комати не шелохнулась. По губам ее блуждала немного безумная улыбка. Разозленный, доведенный вконец Соджиро схватил ее за волосы и швырнул на низкий диван, застеленный ядовито-красным покрывалом. Нажал коленом ей на спину. На абаре теперь особенно видны были следы туши. Это разозлило еще сильнее. Соджиро навалился на девушку, сдирая с нее платье.

Тонкое лезвие ткнулось ему в горло.

- Не надо, господин мой, - шепнула Комати. - Сорви свою злость на ком-нибудь другом.

Соджиро сел, не сводя глаз с кинжала - да что там кинжала! тонкой полоски гибкой стали с едва намеченной кожаной рукоятью - который девушка держала в руках.

- Тебя не обыскали? - тупо спросил он.

- Обыскали, господин мой. Я знаю, где надо прятать оружие. Прошу тебя, князь, остынь. Я не хочу тебя убивать, и без меня найдутся умельцы. Просто отпусти меня.

Соджиро посмотрел ей в золотистые глаза.

- Ты едешь со мной в столицу. И в твоих интересах прекратить эти шутки. Ты не боишься работы? Чудесно. Возможно, ты не боишься боли. Но всегда найдется что-то, что тебя проймет.

- У вас странная философия, господин Соджиро, - улыбнулась Комати.

- Если ты продолжишь в том же духе, мы ее проверим, - лениво пообещал Соджиро. - Можешь идти.

Коротко кивнув, девушка направилась к двери. На пороге она замерла.

- Я хотела бы увидеть ваше лицо, господин, а не ту маску в три слоя белил, которую вы носите.

Дверь за ней закрылась.

Соджиро медленно поднялся и подошел к зеркалу. Оно отразило узкое белое лицо с тонкими аристократическими чертами лица, присущими всем в семье Йури, с темно-синими глазами, цвет которых подчеркивала синяя линия, обводящая веко. Брови были подведены черной сажей. Маска, как в театре. Актер в амплуа девушки или молодого придворного. Соджиро взял платок, смочил его в миске с ароматной жасминовой водой и аккуратно смыл грим, обнажая все еще гладкую кожу, которую пока не съели белила. Короткий шрам под глазом. Чуть раскосые глаза, которые не устраивают его, родинка на левом веке и на подбородке.

- Лицо... - тихо сказал Соджиро. - НЕНАВИЖУ!

И со всей силы ударил кулаком по зеркалу, ссадив костяшки пальцев. На абару брызнула кровь.

Эдзо

Женщина, вошедшая в хижину, была, вероятно, очень стара. Тонкая желтоватая кожа обтягивала худое костистое тело. Седые волосы были по мужски забраны в высокий хвост на затылке. Да и одета женщина была в хакама, перемотанные на икрах, рубашку и куртку, как и положено воину. Муген смотрел на нее несколько секунд, а потом поклонился необычайно низко, что сложно было от него ожидать.

- Эдзо-сама.

- Я слышала о тебе, Акиюки-кун, не могу сказать, что хорошее. Амайа, поставь нам чаю. Я хочу с вами побеседовать.

Старуха села с проворством юной девушки, достала из-за пазухи трубку и закурила. Табак у нее был резкий и пахучий. Амайа с опаской покосилась на Эдзо-сама и склонилась над огнем.

- Что госпожа старейшина делает здесь? - спросила она.

Эдзо-сама то ли отмахнулась от слов женщины, то ли развеяла клубящийся перед лицом дым.

- Ради предков, Ая-чан, зови меня бабушкой!

- Что здесь делает обаа-сан?

- Собо, - строго поправила Эдзо-сама. - Я услышала, что на территории наших земель появились сливы, и решила разведать. И что же? Сливы ищут Кеншина! Надо ли говорить, как это мне не понравилось?

Эдзо-сама внимательно посмотрела на Мугена и свою внучку.

- Остается вопрос - зачем?

- Я не знаю, госпожа, - покачал головой Муген.

Старуха закусила трубку необычно белыми для своего возраста зубами и хмыкнула.

- Я также слышала, что в Хейдэ-кё зреет заговор, и Император до смерти напуган. Он еще молод, да, но наследников у него нет, и, поговаривают, супруга его бесплодна. А то, - Эдзо-сама понизила голос, но сделала это весьма комично, - а то поговаривают, что бесплоден сам Повелитель. В любом случае Юэ хочет утвердиться на троне и поэтому ищет одну вещь...

- Какую, Эдзо-сама? - поспешно спросил Муген.

Старуха рассмеялась.

- Этого я не знаю. Но, полагаю, это должно быть известно Кеншину. Если я хоть немного разбираюсь в этом молодом человеке, он всегда в курсе всех дел империи. Да что там, он сам давно мог бы стать императором!

- Но он не хочет, - кивнул Муген.

Эдзо-сама взяла из рук внучки чашку и пригубила. Поверх огня посмотрела на молодого мужчину, замершего напротив. Муген выжидал.

- Ты примешь совет старой женщины, Акиюки-кун? - спросила она.

- Конечно, госпожа.

Эдзо-сама опустила глаза на костер, следя за тем, как пляшут искры на обугленных дровах.

- Отправляйся в столицу и узнай, чего хочет Юэ. Иногда подчиняться бывает полезно.

- Вы настаиваете? - спросил Муген.

- Я только советую. Ая-чан, ты-то, надеюсь, последуешь моему совету?

- Какому, бабушка?

Старуха посмотрела очень внимательно на лицо молодой женщины.

- Возвращайся к своей должности при дворе. Тот, кто мутит воду, вхож на женскую половину дворца. Это все, что мне известно.

Муген выбил трубку о земляной пол и бросил на старуху короткий взгляд.

- Позволено будет задать вопрос? Почему Эдзо-сама беспокоится о придворных интригах?

Старуха хмыкнула.

- Мне так лучше спится, юноша.

- Я послушаюсь вашего совета, госпожа, - кивнул Муген.

- И я, бабушка, - ответила Амайа.

Старуха поднялась.

- Вот и чудесно, - отставив почти нетронутую чашку, Эдзо-сама слишком легко для своего преклонного возраста поднялась на ноги. - Должна ли я передать что-то этому олуху? Я о твоем отце.

- Нет, госпожа, - покачала головой Амайа.

- Побереги глаза, детка, - усмехнулась старуха и исчезла, как туман.

Муген тяжело вздохнул.

- Она меня пугает.

- Она МЕНЯ пугает, - устало ответила Амайа. - Старая школа шинобу, знаешь ли. Говорят, старушка училась у последнего из рода Сога... ты действительно отправишься в столицу?

Муген поворошил угли.

Паланкин, расшитый лумалами (продолжение)

Соджиро резко задернул занавеси паланкина и прикрыл глаза.

- Что беспокоит моего господина? - спросил Гаку.

- Погадай мне, старик, - тихо попросил княжич.

Гаку раскрыл ларец и вытащил наугад несколько свитков. Соджиро указал на один из них и выжидающе посмотрел на старика.

- Ночью черной, как ягоды тута, встал туман... - прочитал он.

- Госпожа Отомо... - протянул Соджиро. - Что, по-твоему, сулит нам будущее, а?

Гаку улыбнулся сухими тонкими губами.

- Величие или падение, как обычно, господин мой.

Соджиро усмехнулся в ответ.

- Эту девушку, Комати, взяли с собой? - спросил он.

- Она идет вместе со служанками, господин, - кивнул Гаку.

- Я хочу видеть ее сейчас. И подай мне коробку с маа-джог.

Паланкин остановился, старик выскользнул за занавеси, а Соджиро принялся раскладывать костяшки на низком столе, покрытом бамбуковой циновкой. Вновь зашуршала ткань. На Комати был дорожный костюм, какие носят служанки, только без вышитых на воротнике лумал. Волосы были заплетены в косу и сложены витым узлом на затылке. Шпилька была простой, из вишневого дерева, но странным образом шла девушке. Соджиро внимательно рассмотрел ее и указал на подушки. На этот раз Комати беспрекословно подчинилась.

Убрав с поля костяшки сезонов - лето и осень - Соджиро сказал:

- Я не ошибусь, если предположу, что ты принадлежишь к семье воителей.

- В некотором роде, господин, - сказала Комати. - Я лишь временно жила в придорожной гостинице, но мне приходилось в свое время...

- Воевать? - предположил Соджиро. - Охранять?

- Убивать, господин, - мрачно ответила Комати. - Но и охранять тоже.

Соджиро посмотрел на нее. Красивая девушка, если одеть ее в придворное платье и убрать ей волосы. Даже очень красивая девушка. Он опустил глаза на свою перевязанную руку.

- Возможно так будет даже лучше... - протянул он. - Приходилось ли тебе служить телохранительницей?

- Только однажды, господин, - по губам Комати скользнула улыбка. - И не очень удачно.

Соджиро снял еще четыре фишки и внимательно изучил поле.

- Я хочу, чтобы при дворе Повелителя ты была моим телохранителем.

- Осмелюсь сказать, - ухмылка стала шире, - телохранитель придворного - оскорбление для императора.

- Вот именно, - кивнул Соджиро. - Но не красивая наложница взбалмошного княжеского сына.

Комати посмотрела ему прямо в глаза, и это оказалось трудно выдержать. К своему удивлению Соджиро обнаружил, что эта женщина ему совершенно безразлична. Невозможно желать женщину, у которой вместо глаз стальные кинжалы.

- Хорошо, господин, - сказала она наконец.

И моргнула. Соджиро вздрогнул.

- Я заплачу, - слишком поспешно, и удивившись собственным словам, сказал он.

- В этом нет необходимости, господин, - покачала головой Комати. - Возможно, я тоже в этом заинтересована. Должна ли я называть вас по имени?

С содроганием Соджиро представил себе, как эти красивые губы произносят его имя, как обнажаются ровные белые зубы, возможно, способные перекусывать металл.

- Дайсуки будет вполне достаточно, - сказал он.

- Хорошо, господин, - Комати поклонилась и на ходу выпрыгнула из паланкина.

Соджиро попытался представить себе, кем же она была прежде, и не сумел. Красивая, хорошо образованная женщина, прячущая невесть где оружие и способная справиться с взрослым мужчиной, специально наученным убивать... кто она может быть такая, если она не принадлежит к клану Бенитора?

Земля, где у Императора нет власти

Запах еды Ким почуяла еще во сне и поспешно открыла глаза. Над ней был темный потолок, где четко выделялись несущие балки. В имперских домах принято были их скрывать. Значит, она уже в Сите. Оперевшись на здоровую руку, Ким привстала и огляделась. Комната была небольшой, не слишком уютной, и могла принадлежать только гостинице. Однако здесь была даже токонома, украшенная букетом астр. У приоткрытого окна стоял купец, зажав в зубах трубку, и перелистывал тяжелый том, легко удерживая его левой рукой. Он обернулся и улыбнулся. Ким слабо улыбнулась в ответ.

- Как ты себя чувствуешь, Ким-кун? - спросил он.

- Кажется, лучше... - неуверенно ответила Ким.

Ран небрежно бросил трубку в плошку с песком и подошел к постели. Придвинув к Ким низкий столик, он кивнул.

- Ешь. Лекарь говорит, что ты потеряла довольно много крови, и тебе нужно набираться сил. Заодно послушай меня.

Купец опустился на подушки и взял в ладони чашку, над которой вился дымок. Горьковато пахло хризантемовым чаем. Ким принюхалась. Да, еще супом, рисом и лепешками с медом. Без особых раздумий она принялась за еду.

- Вот и славно, - вновь улыбнулся купец. - А теперь мотай на косу, девочка: ты, Ким, мой помощник, нанятый в Ришике. Если хоть одна живая душа, включая моего остолопа Гина узнает, что ты девушка, проблем мы не оберемся.

- Почему? - удивилась Ким.

Купец тяжело вздохнул.

- Потому. Просто слушайся меня, и ничего страшного не произойдет. И еще. Если хоть кто-нибудь узнает, что ты - дочка Лариша, можешь считать себя покойницей.

Ким застыла, не донеся плошку с супом до рта.

- До-чка Ла-ри-ша, - по слогам произнесла она.

- Ты очень похожа, - пожал плечами Ран. - Любой, кто был с ним знаком, скажет это.

Ким с громким стуком поставила плошку на стол.

- Значит, вы знали моего отца?

- Да, - довольно уклончиво ответил купец и отвел глаза.

- И вы с самого начала знали, кто я?

Ран пожал плечами.

- Ну, не с той секунды, когда ты налетела на нас с тем самураем, конечно. Но мне достаточно было присмотреться получше. Будь ты просто наивной деревенской дурочкой, я бы не стал с тобой связываться. Я далек от альтруизма.

- Это заметно, Ран-сан, - проворчала Ким. - Мне кажется, это вы втянули меня в неприятности.

Купец сделал небольшой глоток чая и покатал его на языке.

- Будет лучше, девочка, если ты будешь считать, что я спас тебе жизнь. Потому что если кто-нибудь узнает кто ты, пыточным приказом ты не отделаешься.

- Почему?

Ким попыталась смотреть прямо ему в глаза. При всей их безмятежности, выдержать взгляд было почти невозможно. Купец покачал головой.

- Не пытайся воевать со мной, Ким-кун, это еще никому не удавалось. Просто послушайся меня. И еще. В Сите ты можешь столкнуться со слепой женщиной по имени Элмас. Это, конечно, маловероятно, она обычно живет при дворе императора. Но - на всякий случай запомни кое-что еще: даже не приближайся к ней, если не хочешь погубить нас всех. Это понятно?

Ким неуверенно кивнула.

- Тогда ешь. Мы сегодня должны выехать, чтобы к завтрашнему вечеру быть на побережье, - Ран покачал головой. - Ненавижу оставлять дела на Гина. Остолоп!

Ким вновь взялась за чашку с супом, но тут же ее отставила: за дверью послышались голоса и шум. Сёдзи разъехались в стороны, и трое мечников в вышитых цветками сливы хаори вошли в комнату.

- Аки Ранмяку? - грозно спросил первый.

Купец застонал.

- Честное слово, мне уже надоело это выслушивать! "Именем и повелением императора ты арестован. Следуй за нами." Мори-сан, вы не объясните этим господам их права?

Хозяин постоялого двора - высокий сухощавый тип, больше похожий на разбойника, широко улыбнулся, показывая великолепные зубы.

- Простите, господин, но вы на территории Ситы. Здесь не действует слово Императора.

Ран согласно кивнул.

- Вам придется дождаться, пока я не пересеку границу.

Предводитель сделал быстрый шаг вперед и отвесил купцу сильную пощечину. Ни один мускул не дрогнул на лице Рана.

- Теперь вы должны принять поединок чести, - сухо сказал императорский посланец.

- Только в том случае, если я оскорблен, - с мягкой усмешкой покачал головой Ран. - Кто может знать, вдруг мне это понравилось, господин? Повторите. У меня ведь есть и вторая щека.

Стражник сжал и разжал кулак.

- Если у вас все, то прошу, покиньте комнату. Мы с моим помощником должны собираться, чтобы до завтрашнего вечера оказаться в Сите Портовой. Дела не терпящие отлагательств. Торговля, господа.

- Я приготовлю для вас лошадей и повозку, Ран-доно, - сказал хозяин гостиницы с поклоном.

- Благодарю. И отправьте коня на котором я приехал госпоже Элмас. Полагаю, она его ищет, - Ран поклонился и вновь посмотрел на стражников.

Императорских посланцев как ветром выдуло из комнаты.

- Вы считаете разумным унижать слуг Императора? - спросила Ким, поднимаясь.

Ран отвернулся к окну и вновь зажег свою трубку.

- До тех пор, пока я нахожусь на территории Ситы - да. Здесь царит известная анархия, и ни один из императоров пока не сумел ее разрушить. Ты оделась?

- Да, господин, - кивнула Ким. - Хотя плечо болит.

- Без разницы, - купец закинул на плечо сумку с книгой и свою палку и обнял Ким за талию. - Чем быстрее мы попадем в Портовую, тем лучше.

- Да? Почему?

- Увидишь, - хмыкнул купец. - Пошли.

---------

* Токонома - стенная ниша, в которую вешается свиток, соответствующий времени года и ставиться букет. Служит для украшения комнаты

* Аджиисай - "гортензия"

* Хейде-кё - букв. "Столица мира и спокойствия", иногда ее называют просто Столица

* Обаа-сан - "бабушка", вежливое, формальное обращение

* Собо - "бабушка", неформальное обращение

* Шинобу - шпионы, лазутчики, тайные наемные убийцы. См. Словарь

* Маа-джог - или "маджонг", популярная в Империи игра, суть которой - убирать с поля пары одинаковых фишек. Существует разновидность маджонга азартного, в который играют от трех до восьми человек, и маджонг-пасьянс, предназначенный для раскладывания в одиночку. Первоначально - игра низших слоев населения, в начале XI века завоевавшая любовь аристократии

* Сёдзи - раздвижная перегородка между стенами, иногда ошибочно переводится, как дверь

Комментарии: 6, последний от 10/06/2009. © Copyright Иорданская Дарья Алексеевна (kyotolegend@gmail.com) Размещен: 09/06/2009, изменен: 09/06/2009. 32k. Статистика. Глава: Фэнтези Читающий на ветру		Ваша оценка:
Аннотация: Предводитель сделал быстрый шаг вперед и отвесил купцу сильную пощечину. Ни один мускул не дрогнул на лице Рана. - Теперь вы должны принять поединок чести, - сухо сказал императорский посланец. - Только в том случае, если я оскорблен, - с мягкой усмешкой покачал головой Ран. - Кто может знать, вдруг мне это понравилось, господин? Повторите. У меня ведь есть и вторая щека.

Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Повесть четвертая: о путешественниках