Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Повесть пятнадцатая: об удачах, неудачах и кровной мести

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *Все чаще Соджиро приходило в голову, что она очень красива. Если отбросить в сторону придворные описания пышных платьев и высоких причесок, ни в одной книге не говорилось о таких чудесных глазах, миндалевидных, золотисто-ореховых. Губы Комати были сжаты в тонкую линию, но если бы она улыбнулась... Конечно же, она не чернила зубов, но княжич даже в этом начал находить свою прелесть. Наверное, он мог бы легко потерять голову из-за такой девушки. По счастью, Комати презирала его и не скрывала своих чувств.
    *Я за всю свою жизнь убил пять человек, чтобы защитить О-Кеми. В Дзуся. Я перепробовал тысячу профессий, однако, знаю одно, Ким-сан: убийцей я не буду.

Повесть пятнадцатая: об удачах, неудачах и кровной мести

  
   Двое беглецов следуют на юг
  
   Ночи под открытым небом причиняли Соджиро множество мук. По его настоятельной просьбе беглецы держались подальше от основных дорог, прятались в лесу и почти не разжигали огня. Под утро все тело княжича сковывало холодом, руки и ноги отказывались слушаться. Комати, конечно, чувствовала себя не лучше, но этого не показывала. Она упорно шла вперед, движимая желанием поскорее пересечь границу и оказаться в относительно безопасных землях Ситы. Соджиро мог наблюдать за ней тишком, потому что девушка была сосредоточена на дороге и на холоде.
   Все чаще Соджиро приходило в голову, что она очень красива. Если отбросить в сторону придворные описания пышных платьев и высоких причесок, ни в одной книге не говорилось о таких чудесных глазах, миндалевидных, золотисто-ореховых. Губы Комати были сжаты в тонкую линию, но если бы она улыбнулась... Конечно же, она не чернила зубов, но княжич даже в этом начал находить свою прелесть. Наверное, он мог бы легко потерять голову из-за такой девушки. По счастью, Комати презирала его и не скрывала своих чувств. Порой холодный взгляд, как ушат колодезной воды, окатывал его с головы до ног, а потом Комати отворачивалась и шла дальше. От всего этого у Соджиро портилось настроение, и так не слишком радужное.
   Чем глубже они уходили по дорогам Ришики, тем мрачнее становились предчувствия княжича. Ему отчаянно не хватало Гаку с его гадательными записками. Впрочем, в последний раз Соджиро услышал строку "Пусть во веки веков длится век моего государя", и начал уже видеть в ней нечто зловещее.
   Беглецы миновали равнинную часть Ришики и вступили в горы. Это было с одной стороны хорошо, потому что здесь почти не было поселений и Стражи Родины не заезжали так высоко. С другой стороны, Комати совсем не знала здешних земель и даже карт их не видела. Девушка горячилась и порой даже становилась похожей на демона, которого видел Соджиро в покоях о-Микан.
   Ночи становились все холоднее. Снег, легший на землю плотным ковром, больше уже не таял. На лужах встал лед, тонким его слоем покрылись и маленькие горные родники. На четвертый день, считая от того, когда пересекли границу, беглецы набрели на полуразрушенный онсен*, построенный над небольшим горячим источником.
   - Пожалуй, это удача, - решила Комати, трогая воду рукой. - Мы можем здесь передохнуть и согреться.
   Не надеясь на княжича, она сама отправилась ставить силки на птиц. Ей это также удавалось не слишком хорошо, но Соджиро молчал. Он мог бы сказать, что из четырех веток и тонкого пояса получается отличная ловушка, в которую попадется и бегающая по земле дикая курица, и кролик, и даже кое-какие птицы летучие, вроде голубей и ворон. Он молчал. Когда Комати скрылась за ветвями деревьев, он разделся и погрузился в горячую воду. Ванны ему не хватало все эти дни даже больше, чем хорошей еды и теплой одежды. Даже с лишенным красок лицом он смирился, хотя и чувствовал себя голым, но ванна... Ни один цивилизованный человек не может ходить долго грязным и пропахшим потом, это позволяют себе только карраскцы.
   Соджиро успел уже вымыться и натянуть старую одежду, когда вернулась Комати. Добыча ее была невелика - тощий крольчонок - да и сама девушка была чем-то встревожена.
   - Охотники. Ниже по склону. Нам надо уходить.
   Соджиро с сожалением посмотрел на пар, поднимающийся над водой. Надо было уходить, в том числе и из-за источника. Едва ли охотники пройдут мимо онсена. Княжич поднялся на ноги и наскоро обмотал голову куском ткани.
   - И куда?
   - Чуть восточнее расположено небольшое поселение. Я видела крыши. Конечно, горные жители не жалуют чужаков, но переночевать нас пустят и чем-нибудь накормят.
   Соджиро покачал головой.
   - Три дня до праздника Бон, отец объезжает владения, собирая подати. Нас даже на порог не пустят. В Ришике не любят оборванцев.
   Княжич с сожалением показал на свой истрепанный костюм, который теперь не надел бы и слуга.
   - У нас нет выхода, - Комати раздраженно дернула плечом. - В горах мы замерзнем. Давайте, тонодзе, идите вверх по склону, а за онсеном сворачивайте.
  
  
   Четверо друзей следуют плану
  
   Кеичи вернулся с первыми лучами заката, окрасившими снег розовым. Юкеми к этому моменту успела поочередно разозлиться, прийти в отчаянье и вновь разозлиться. К ее брату, кажется, вернулось самообладание. Как самый благоразумный из всех, он обустроил лагерь, сумел сложить маленький очаг из камней и сделать так, чтобы дым уносило в сторону, и его не заметили из замка. Он как раз варил рис и готовил чай, когда из-за деревьев появился Кеичи.
   - Ну, заговорщики, вы бы хоть дозорных выставили!
   Юкеми, фыркнув, отвернулась.
   - Ким-сан, все готово, - Кеичи прошел к костру, игнорируя свою подругу, опустился на расстеленное одеяло и одобрительно хмыкнул. - Отлично придумано, Кира-кун. Итак, все готово к завтрашнему дню.
   - У вас не было неприятностей? - встревожено спросила Ким и покосилась на Юкеми. Юная воительница походила сейчас на дракона, готового изрыгнуть пламя.
   Кеичи покачал головой.
   - Ничего такого, Ким-сан. Встретил кое-кого из прежних товарищей, поговорил с ними, сходил воды попить. В замке сейчас очень мало людей. Стражи Родины собирают подати, часть стражи в Нанчуре, и довольно большой отряд уехал с сыном Ришики в Столицу. Но тем не менее, во мне никто не нуждается. И хвала богам. Не хотел бы я оказаться среди тех головорезов, которыми окружает себя князь.
   - Ты уверен, - спросил насторожено Юкира, - что отрава сработает?
   Кеичи плеснул себе чаю, вытянул ноги и, склонив голову к плечу, оглядел спутников. На губах его появилась усмешка.
   - Совершенно, дружище. Я только не понимаю, зачем мы это делаем. Но если смерть Ришики вернет мир в душу дорогой нашей Ким-сан, то пускай князь умрет. Может поужинаем уже?
   Юкира разложил рис по плошкам и вытащил сушеное мясо, которое до того положил размокать в водке. Все четверо собрались вокруг костра, стараясь держаться как можно дальше друг от друга, и вместе с тем поближе к огню. Из-за этого они то и дело сталкивались руками над пламенем и смущенно (или сумрачно) посматривали на соседей. Кеичи и Юкеми сидели напротив, прожигая взглядом друг друга. Юкира и Ким также сидели напротив и не знали, куда девать глаза. Наконец Ким, обогнув костер, села возле молодого актера.
   - Они всегда ведут себя так? - спросила она. - Я виновата в ссоре?
   - В ссоре, - шепнул Юкира, - не виноват никто кроме этих двоих. Лучше оставить их в покое. Рано или поздно они снова начнут разговаривать друг с другом. А потом опять найдут повод для ссоры. Их тысячи. То Кеичи-кун не так на кого посмотрит, то Кеми-чан что-нибудь скажет. Все влюбленные - дураки.
   И молодой актер отвел взгляд, сосредоточился на пляшущем в очаге пламени. Ким, смутившись, также начала смотреть на огонь.
   Стемнело. На стенах замка зажглись сигнальные огни. До маленького лагеря то и дело доносилась перекличка стражников. Потом все затихло, и только колокол раз в полчаса издавал тяжелое гудение, которое отзывалось в горах эхом. Молодые заговорщики улеглись вокруг костра, только Кеичи вызвался поддерживать его в течении четырех ударов колокола, а потом разбудить кого-нибудь. Увы, гудение уже дважды потревожило снег на ветках сосен, а Ким так и не сумела уснуть. Поднявшись, она подсела к самому огню и кинула в него маленькую связку хвороста. В воздух взлетели искры.
   - Не спиться? - тихо спросил Кеичи.
   Ким вздрогнула.
   - Я...
   - Пытаешься понять, так ли ты поступаешь?
   Ким кивнула.
   - Могу я рассказать тебе одну историю?
   Ким вновь кивнула и подсела ближе. Кеичи раскурил трубку и замер, глядя в огонь, где мерцали, словно расплавленное золото, угли.
   - О-Кеми сказала, что я из семьи травников, но это вранье. Мы придумали это, чтобы не тревожить Неко-сан и, кажется, сами поверили в ложь. Мои родители родом из Карраски. Наемные убийцы, лучшие в клане. Самые известные в Карсине, да и за его пределами. Когда я родился, меня принесли в храм и показали гадателю, чтобы определить мою дальнейшую судьбу. Это древний обычай. Гадатель, - Кеичи невесело усмехнулся, - гадатель раскинул кости, внимательно изучил созвездия, управляющие моей жизнью, спросил у духов. Мои родители принесли богатые дары, так что гадатель даже пригласил горского шамана, умеющего говорить с предками. Шаман покурил что-то, и высказал то же мнение, что и уважаемый гадатель: Кейчикаба из рода Цу будет наемным убийцей, как и его отец. И мать. И многие поколения предков. И меня учили, как наемного убийцу. Вот ты знаешь, сколькими способами можно расправиться с человеком при помощи зубочистки?
   Ким вздрогнула, то ли от страха, то ли от отвращения, то ли от холода, и покачала головой.
   - По меньшей мере - дюжиной, - Кеичи посмотрел на вьющийся над трубкой дымок, прищурив левый глаз. - Меня научили фехтовать, вязать хитрые узлы, предсказывать судьбу, выслеживать добычу, стрелять из лука, пользоваться метательным оружием и духовыми трубками. В Карсине, да и во всей Карраске наемные убийцы - уважаемое сословие, так что меня обучили игре на музыкальных инструментах, чтению, письму, пяти сопредельным языкам, танцам, истории и астрономии. Мы в Карраске вовсе не такие дикие, как принято думать в Империи. К восьми годам я понял, что не хочу быть, как и мои предки, убийцей. Я сравнялся к шестнадцати со своим отцом, Серером, и превзошел старшего брата, но не хотел заниматься этим всю свою жизнь. И тогда я решил обмануть судьбу. Я уговорил отца отпустить меня в Империю, сказал, что мне нужна практика, и иная наука...
   Кеичи умолк. Ким не сводила с него глаз. Расслабленная поза, откинутая назад голова, трубка в левой руке. Пальце едва заметно дрожат. Он не походил на наемного убийцу, впрочем, Ким еще ни одного из них не видела. И на каррасца он не походил.
   - И что? - спросила Ким дрогнувшим голосом.
   Кеичи усмехнулся.
   - Я за всю свою жизнь убил пять человек, чтобы защитить О-Кеми. В Дзуся. Я перепробовал тысячу профессий, однако, знаю одно, Ким-сан: убийцей я не буду.
   - Ты обманул судьбу, верно? - спросила Ким, не понимая, к чему эта история. Что Кеичи хотел сказать?
   - Скорее, проигнорировал. Не подежуришь? Я устал и хотел бы немного поспать. Через пару ударов колокола разбуди меня. Не уверен, что можно доверить дежурство О-Кеми, она беспечна.
   Выбив трубку о деревяшку, Кеичи закутался в одеяло и лег.
   - Х-хорошо... - пробормотала Ким. - Доброй ночи...
   Над маленьким лагерем повисла тяжелая, жутковатая тишина.
  
  
   Ран-доно занимается дипломатией
  
   Замок Кадзан вызывал всегда у Рана неясное отвращение. Его строили члены рода Йури, многие поколения отличавшиеся непомерным аппетитом к роскоши и жаждой власти. Своим величием, а заодно и уродством замок за две сотни лет сравнялся с императорским дворцом, который Ран люто ненавидел с детства. Глядя на драгоценные вазы с острова Коу, шелковые ткани, ситскую узорчатую парчу и лаковую мебель, он видел только тлен и разложение. Таким же был и князь.
   В молодости Ришика заслужил прозвище Шинсай* за свою горячность и жестокость. Будучи заложником при императорском дворе, он входил в свиту императрицы Со и на всех соревнованиях фехтовальщиков был ее чемпионом. И всегда выигрывал. Да и наложницы Императора непременно за него болели (исключая, пожалуй, госпожу Аки, мать Рана, всегда испытывавшую брезгливость). Ришика был красив, он и сейчас сохранил эту красоту, хотя в волосах появилась уже седина. Он был лет на десять старше Рана, и выглядел моложаво. Он был строен и грациозен, как и много лет назад. И он походил на змею, свернувшуюся кольцами и притворившуюся спящей. Так и норовил броситься из засады. Замок был почти пуст, и все же чувствовалось что-то неладное. Ран был настороже.
   Его провели в приемный зал, где, развалившись на подушках, князь потягивал чай и читал какую-то книгу с яркими иллюстрациями. Книгу. В зале для приемов. Подняв голову, он ухмыльнулся.
   - Ты решил сдаться, никчемный упрямец?
   - И тебе добрый вечер, князь.
   Ран опустился на подушки, положив трость поперек коленей. Служанка внесла столики с угощением и повесила над жаровней чайник с вином. Значит, пока он здесь, как гость.
   - Я много лет ищу тебя, Ран-доно, чтобы отомстить за нанесенное оскорбление.
   - О да, десять, - уточнил Ран. - И я остался при своем мнении, Ришика: ты поступил мерзко, как какой-то демон. Тем не менее, я пришел сюда, чтобы предупредить тебя об опасности.
   - Потому что ты такой порядочный человек, верно? - Ришика усмехнулся. - Ты упиваешься этим, своей порядочностью. Это твой кокон. Только, Ран-доно, ты ведь не бабочка. Да и староват ты для перерождения.
   - Дело не в тебе, - покачал головой Ран. - И не в благородстве. Я не хочу, чтобы клинок Лариша попал в еще худшие руки, чем твои.
   Худая, жилистая рука князя нащупала на полу рукоять меча. Вне всякого сомнения - работа Лариша. Может быть, слишком вычурная, богатая и почти безвкусная отделка, но мастерство ни с чем не спутаешь.
   - Это угроза? - спросил Ришика.
   - Это предупреждение, - покачал головой Ран. - Разве ты не слышал? По всей империи убивают тех, кто хранит у себя мечи работы Читающего. Кое-что ищут...
   - Кое-что... - в темных, бездонных и ледяных глазах князя мелькнуло понимание. Выглядело это также отвратительно. Словно какое мелкое насекомое шмыгнуло. - Кто-то ищет Канри? О-о-о... Какая великолепная идея! И Канри у кого-то из нас?
   - Все может быть, - пожал плечами Ран. - Меня не волнует власть или же благополучие династии. Меня тревожат бессмысленные смерти.
   Ришика сделал крошечный глоток вина, глядя на своего гостя поверх чашки. Снова то же понимание, и что-то еще, совсем уж гадкое.
   - У тебя тоже есть меч Лариша, Ран-доно, верно?
   - Я давно пожертвовал его храму Шияте. С меня довольно крови.
   - Очень благоразумно, - ухмыльнулся князь. - Что ж, я благодарен тебе за предупреждение. Я удвою охрану. Лучше утрою. И, прошу, будь моим гостем сегодня.
   Ран посмотрел Ришике в глаза и кивнул. Иного выбора у него просто не было.
  
  
   Беглецы попадаются ловчим
  
   Деревня в горах, как правило, выглядит жалко. Так высоко, особенно если речь идет о Ришике, селятся только бедняки, не имеющие возможности платить высокие налоги, а кроме того разбойники и беглецы. Люд это подозрительный и не испытывающий жалости к товарищам по несчастью. При появлении двух оборванцев жители селенья заперли двери и захлопнули ставни, как Соджиро и ожидал. Однако, напиться воды из колодца им никто не препятствовал. Наполнив бадью, они с трудом вытащили ее в четыре руки, поставили на край сруба и обессилено рухнули на снег. Вода была холодной, аж зубы сводило. Но не это даже погрузило Соджиро в глубокое уныние. Он подсчитал, сколько дней уже в пути. Один. Комати отняла у него ведро и сделала жадный глоток, закашлялась.
   - Они наблюдают за нами, - сказала она.
   В этом Соджиро не сомневался. Все жители деревни приникли к узким щелям, заменяющим в их домах окна, и жадно следили за действиями бродяг. И вне всякого сомнения ждали, когда же те уйдут. Комати поднялась на ноги, отряхнулась от снега и направилась к самому добротному и крепкому на вид дому. Соджиро хотел остановить ее, но едва ли девушка прислушалась бы к его словам. Она постучала.
   - Это бесполезно, - сказал Соджиро. - Нас никто не пустит.
   Он объезжал деревни вместе с отцом, когда еще был ребенком, и знал, что делают с крестьянами Стражи Родины. После такого едва ли хоть одна дверь откроется перед путешественником. Комати заколотила сильнее. Створка отъехала в сторону, и деревенский староста сделал шаг вперед, удобнее перехватывая мотыгу.
   - Убирайтесь!
   - Мы просим только немного горячей воды и, может быть, чашку риса, - примирительно проговорила Комати.
   - Риса?! - староста хихикнул, как сумасшедший. - Риса?! Вы просите у нас риса в день, когда должны приехать мытари. Убирайтесь, кому говорят!
   - Мытари? - Соджиро вскочил на ноги. - Комати, нам лучше уйти.
   Девушка посмотрела на него холодно, после чего вновь повернулась к старости.
   - Добрый человек, мы не причиним вам зла. Пустите нас хотя бы погреться.
   Соджиро немало удивился: как можно одновременно быть таким демоном, полным огня, и наивной девицей, не понимающей простейших вещей. В Ришике, тем более в опасной близости от замка Кадзан, занимающего гору в одном дневном переходе отсюда, никто не пустит бродяг на порог.
   - Нам лучше уйти, - повторил он, подошел и взял Комати за локоть.
   Девица, увы, была упряма, как сотня демонов.
   Ниже по склону, за кривыми соснами, скрывающими ведущую в долину дорогу, послышался топот копыт. Земля уже основательно промерзла, да и тишина стояла такая, что этот звук разнесся в воздухе, оповещая все селенья горы о приближении мытарей Ришики. Староста зашвырнул мотыгу на крышу, едва ли заботясь о том, как потом будет ее снимать, и скрылся в доме. Стукнула, закрываясь, дверь и опустился на место засов.
   - Бежим, пока они не появились!
   Соджиро, все еще стискивая локоть девушки, бросился в узкую щель между домами. Комати по счастью не сопротивлялась, и они успели скрыться в тени прежде, чем мытари выехали из-за пригорка. У каждого на куртке нашито было изображение оскаленной собачьей головы, насаженной на копье, и вооружены они были не как обычные сборщики налогов, а как самые настоящие солдаты. Стражи Родины. Их было больше, чем в деревне на границе, видимо, жители этого селения чем-то прогневали князя. Соджиро прекрасно знал отца и знал, как это несложно. Один косой взгляд, одно неосторожное слово, сказанное ночью на ухо жене, одна спрятанная рисинка. Командир Стражей - Соджиро знал его, но не помнил имени - спешился, выпил воды из оставленного на краю колодца ведра и направился к дому старосты. Все жители деревни затаили дыхание, дома показались бы сейчас путнику вымершими. Соджиро и сам был близок к смерти или, по крайней мере, к обмороку.
   - Чего ты так боишься? - спросила Комати с презрением. К счастью, ей хватило ума говорить шепотом.
   Соджиро промолчал, не желая спорить и быть услышанным и обнаруженным. Стражи тем временем спешились и приблизились к дому старосты. Только один остался у колодца следить за лошадьми, крупными и флегматичными зверюгами, привыкшими к шуму и крови. Командир постучал, вернее - ударил кулаком в дверь так, что затрясся весь дом.
   - Открывай, Джиро!
   Катсуро - вспомнил Соджиро - командира зовут Катсуро, и он вполне способен оправдать свое имя*. Он редко проигрывает.
   - Ты должен Повелителю, - сказал Катсуро вкрадчивым голосом, который ничего хорошего не обещал. Когда Стражи Родины переходят на подобный масляный тон, жди беды. - Ты очень много должен Повелителю.
   Несмотря на весь свой страх, Соджиро не смог сдержать усмешку. Князь Ришика зашел в своей гордыне слишком далеко - он теперь "Повелитель". В своих мечтах, наверное, уже сравнялся с самим Императором, а между тем пятки готов вылизывать самым мелким чиновникам из Столицы. Даже его сын куда смелее, куда выше - он заговорщик, выступивший против самого императора. Подумав это, Соджиро едва не расхохотался в голос - уже над собой. Осел, а никакой не заговорщик.
   - Постараемся уйти в горы, - шепнула оценившая наконец обстановку Комати. - Идем назад.
   Соджиро очень не хотелось выпускать Стражей из виду, но он покорно пошел за девушкой к просвету между домами. Там на фоне темного вечернего неба колыхались сосны, за которыми можно было укрыться. А еще дальше была темная, заснеженная вершина горы. Голоса Стражей остались позади, зычный бас Катсуро превратился в простой, хотя и немало пугающий звук. Держась в тени домов вполне можно было добраться до деревьев, не привлекая к себе внимания вооруженных мужчин, занятых сейчас, казалось, перепалкой со стражей. За спиной послышались какие-то крики, переходящие в хрипы, но Соджиро не стал оборачиваться. Тем более, что шею его от ужаса и мыслей о том, что могло сейчас происходить возле колодца, свело судорогой. Вперед, только вперед.
   Они почти миновали ряд домов, бросающих тень на снег. Нужно было пройти всего лишь узкую - в три шага - полосу открытого пространства, чтобы скрыться в новой тени. Соджиро набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и побежал за Комати. Снег оглушающее скрипел под ногами и, вот абсурдная мысль! - именно этот звук привлек Стражей. Огромная фигура заслонила вдруг свет взошедшей луны и факелов. Жилистая рука стиснула горло Соджиро, рядом захрипела Комати, оказавшаяся в таком же незавидном положении.
   - Командир, тут двое беглецов!
   - Веди их сюда, Тайчи! - распорядился Катсуро.
   Не выпуская шей беглецов, а только слегка ослабив хватку, Тайчи потащил добычу назад, к ярко пылающему свету. Запах крови и гари Соджиро почувствовал сразу. И зажмурился на всякий случай, чтобы не увидеть, не дай то боги, ожидаемую картину.
   - Вот они, командир.
   Здоровяк разжал наконец руки и толкнул двоих обессиленных беглецов в спину. И Соджиро и Комати повалились на колени. Княжич был от страха, отвращения и мыслей о том, что твориться там, за закрытыми веками, на грани обморока. Комати, он надеялся, прикидывается, потому что у нее есть какой-то план.
   - Да это же...- начал Катсуро.
   "Он узнал меня", - подумал Соджиро со смесью ужаса и облегчения.
   - Это та девка из Утцуо! Как тебя звать, девка? Комачи, верно? - Катсуро неприятно хохотнул. - Мы думали, ты мертва, маленькая ведьма.
   - Комати*, - пробормотала девушка. Нашла, на что обращать внимание!
   - А это... - опустившись на корточки, Катсуро комом снега отер грязь с лица Соджиро. - Ба! Это же наш тонодзё!
   Соджиро открыл наконец глаза. Снег был красным от крови, и его замутило. И вырвало желчью, потому что желудок был пуст. Катсуро сплюнул на землю и выпрямился.
   - Как был тряпкой, так мужчиной и не вырос.
   С трудом подняв голову, Соджиро бросил короткий взгляд по сторонам и тотчас же зажмурился. Его снова вырвало. Запах гари и крови лез в нос и, казалось, вытеснял воздух из легких. Тот ком снега был также с кровью, снег растаял, и липкие капли струлись теперь по лицу и сползали за шиворот.
   - Что с ними делать? - спросил кто-то из Стражей.
   - Девчонка, наша давняя ошибка. Но может это и к лучшему. Отвезем ее к Князю. Ну а тонодзё... Дайте мальчишке лошадь. Надеюсь, ваша светлость умеет держаться в седле?
   Соджиро поднял голову и взглянул наконец в лицо Катсуро. Лицо это наискось пересекал бугристый шрам. Хотелось плюнуть прямо в него, а лучше в глаз. Княжич выпрямился и замер, слегка пошатываясь.
   - Я умею держаться в седле, Страж.
   Голос дрогнул. В толпе Стражей послышались смешки.
   - Дайте ему смирную конягу, возьмите у крестьян. Им все равно без надобности. А девку - к моему седлу.
   Бросив последний короткий взгляд на Комати, повисшую на руках у Тайчи, Соджиро взобрался на спину хилой доходяги, на которой, вероятно, староста возил излишки риса на рынок в долину. Хотя, скорее - хворост из леса. Седла не было, а сбруя норовила рассыпаться в руках. Однако в случае чего вполне можно было удержаться за гриву старой клячи. Соджиро куда лучше, чем это можно было предположить, умел управляться с конем. Опережая приказ трогаться в путь, он резким окриком послал лошадь в галоп и сумел скрыться за деревьями быстрее, чем Стражи опомнились. Катсуро Меченый (таково было его полное имя), Комати и разоренная деревня остались позади. Соджиро, отчего-то, чувствовал себя мерзавцем.
  
  
   Четверо друзей попадают в ловушку
   Удар колокола возвестил о наступлении утра - начале Часа Дракона*. Ким высунула нос из-под одеяла и оглядела своих спутников, о чем-то оживленно спорящих. Вернее, спорили брать с сестрой, а Кеичи меланхолично покуривал трубку и изучал чистое, светло-голубое небо. Ким поспешно поднялась, отряхнулась от налипших на одежду иголок и подошла к Обе.
   - Что стряслось?
   - А, Ким-кун! Пф-ф! - Юкеми раздраженно фыркнула. - У моего братца, видите ли, предчувствие. Он говорит, что нам надо уходить!
   - Нельзя так просто обмануть князя Йури! - мрачно ответил Юкира. - На него покушались не единожды, и люди гораздо лучше подготовленные, чем мы.
   - Что ж ты вчера молчал? - вновь фыркнула Юкеми.
   - Я обдумал все ночью.
   - Спать надо ночью! - огрызнулась девушка.
   Ким попыталась встать между ссорящимися и остановить их, но Кеичи дернул ее за рукав.
   - Пускай. Выпустят пар, глядишь, и успокоятся. Кира-кун только с виду такой занудный красавчик. Характер у него в мать - в порошок стереть может, если припрет. Именно поэтому я все еще не сделал официальное предложение Юки-Юки*: боюсь обратиться в прах. Еще окажусь меж трех жерновов.
   - Но вы тоже думаете, что нам стоит уйти, Кеичи-сан?
   Молодой карраскец посмотрел на нее и усмехнулся.
   - Зови меня по имени, Ким-кун. И - нет - я так не считаю. Если уж когда и покушаться на князя, то сейчас. Завтра-послезавтра нагрянут его Стражи Родины, и тогда точно - комар не пролетит. Покамест еще можно его обхитрить. Он, конечно, безумец, но весьма беспечный. Он считает, что находится в своем замке в безопасности. И на этом его можно поймать. Ну, Обе, о чем вы договорились? Кто-то из вас идет в замок, или нам с Ким-кун переодеваться бродячими торговцами?
   Брат с сестрой одинаково мрачно на него посмотрели.
   - Я пойду, - пробормотал Юкира. - Раз уж вам неймется. Но если я окажусь прав - пеняйте на себя. Я с вами даже на одном суку висеть не желаю!
   Выпотрошив свой мешок, он достал яркую одежду и грим, и начал преображаться в бродячего торговца. Ким присела возле огня, взяла у Кеичи серебряные иглы и принялась смазывать их заготовленным ядом. Руки у нее дрожали. В голове крутились две назойливые мысли: можно ли это считать местью? И что делать, если затея в самом деле провалится, и Юкира-сан попадет в подвалы Ришики? Простит ли себе Ким его смерть? Девушка посмотрела на молодого актера. Он сосредоточенно растирал по лицу коричневатый порошок, придающий оттенок загара его матово-бледной коже. Поймав взгляд Ким, Юкира быстро улыбнулся, и невозмутимо продолжил свое дело. Девушка в смущении отвернулась.
   - Значит так... - внимательно оглядев актера, Кеичи удовлетворенно кивнул. - Все отлично. Я бы тебя не узнал, честное слово. Держи, это лоток, в нем всякие безделушки. Все, что сыскалось по карманам, уж извини. Вот иглы. Не касайся острия ни в коем случае! Один крошечный порез - и ты покойник. Даже боли почувствовать не успеешь! Это, правда, неплохо - и Ришике потребуется только уколоть пальчик. Ты готов?
   Юкира тяжело вздохнул и кивнул. Кеичи похлопал его по плечу.
   - Отлично. Сделав дело, сразу же уходи. Встретимся здесь. А вы, барышни, сворачивайте лагерь. Бежать отсюда придется быстро.
   Юкира ушел. Чтобы отвлечься от мыслей о нем, и о Ришике, и о яде, а главным образом - от страхов, Ким принялась тушить костер и собирать сумки. Помешкав секунду, Юкеми присоединилась к ней.
   Тишина стояла звенящая; молодые люди забывали, кажется, дышать. Единственным звуком был едва различимый скрип снега. Даже шипение остывающих углей затихло. Ким дошла до края поляны, запихнула в свою сумку полупустую флягу с ядом, небрежно брошенную небрежно на земле, и выпрямилась. В шею ей ткнулось острие клинка.
   - Не кричи, девочка, - посоветовал высокий мужчина в полных доспехах, - или твоим друзьям придется плохо.
   Ким все же закричала - больше от неожиданности, чем от страха. Лезвие меча легонько оцарапало ей шею.
   - Берите их! - рявкнул воин. - У меня малявка!
   Ким попробовала отбиться, но силы были явно неравны. Мужчина набросил ей на руки петлю, больно стянувшую запястья, а потом и вовсе перекинул девушку через плечо. Ким еще успела увидеть, как отбивается от двух стражников Юкеми, и как сразу трое прижали Кеичи к дереву, а потом воин побежал, и пришлось зажмуриться: еловые ветви били по лицу.
   Она не открывала глаза, пока не почувствовала жар ламп, пока не услышала множество грубых мужских голосов. Воин сбросил ее с плеча, поставил на ноги, а потом принудил опуститься на колени.
   - Вот девчонка, Повелитель. Отряд Рюджи сейчас приведет остальных.
   - Славно, - произнес мягкий голос. - Посмотри на меня, девочка...
   Ким медленно подняла голову и открыла глаза. Мужчина в богатых одеждах - ситский шелк, узорчатая озингара, шелковые кисти - присел возле нее. Его тонкие, сильные пальцы стиснули ее подбородок, вынуждая повернуть голову сначала вправо, потом влево. Подцепив цепочку, князь - вне всякого сомнения он - вытащил подвеску и внимательно изучил.
   - Какая тонкая работа! Без сомнения, Лариш! Я слышал, он увлекался ювелирными изделиями. Только слышал, но ни одного не видел. И тут такая удача! А ты, наверняка, его маленькая дочурка.... Как тебя бишь?
   Ким промолчала.
   - И зачем ты пришла? Ты, и твои маленькие глупые друзья? А-а-а... наверное, ты решила отомстить мне за убийство своего бедного отца?
   - За то, что ты вырезал всю деревню, - холодно ответила Ким. - Три дюжины замечательных людей.
   - Пф-ф-ф! - Ришика поморщился. - Какие громкие слова! Уведите ее вниз. И пускай те двое тоже к ней присоединятся. Займусь ими позже. Постойте!
   Сдернув с шеи Ким цепочку, князь вновь махнул рукой. Ким покорно пошла за стражником. Она не в состоянии была думать, принимать решения, искать выходы из сложившейся ситуации. Разум затопили страх и чувство вины. Именно она обрекла на плен, а возможно и на гибель своих друзей, решившихся помочь в таком глупом и неблагородном деле. Больше всего Ким хотелось сейчас плакать, но она не могла. Слезы словно высохли. Она сама словно высохла изнутри.
   Следом за стражником она спускалась все ниже и ниже в недра огромного уродливого замка. Эти проходы были не просто построены - вырублены в скале. Тюремные подвалы отделялись от прочих железными дверьми и мощными решетками, приводимыми в действие хитрыми механизмами. Князья Йури всегда пользовались услугами лучших мастеров и инженеров. Интересно, все ли они находили такой же конец, как отец Ким?
   Перед глазами у нее все вдруг расплылось. Лязгнул замок, но она не видела дверь. Она не видела камеру, в которую ее толкнули. Не видела человека, который поймал ее и прижал к себе, и принялся ласково гладить по голове. Все, что она чувствовала - опустошение, и даже омерзительный запах, затопивший подземелья, запах разлагающейся, гниющей плоти, не тревожил ее.
   - Тише, поплачь, - сказал некто, и Ким узнала голос господина Рана. - Поплачь, если это поможет.
   И Ким разрыдалась в голос, прижавшись к торговцу тканями еще сильнее.
  
  
  
  
  
   * Онсен - горячий источник
   * Шинсай - землетрясение
   * Катсуро - победитель
   * Комачи - более просторечное произношение имени "Комати"
   * Час Дракона - с 7 до 9 утра
   * Юки-юки - сладость, изготавливаемая из рисовой муки, персикового сока и пряных трав
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   8
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"