случайно найденные в бумагах Фаддея Козьмича Пруткова-сына,
после кончины и предназначенные для господ из театрального ведомства,
с применением к понятиям артистов народных, инородных и заслуженных.
Принадлежность публикуемых афоризмов сыну гениального отца долгое время оспаривалась театро - и литературоведами на том, якобы, основании, что, будучи человеком военным, не мог, в силу открытого его же отцом закона о "невозможности объять необъятное", достойно проявить себя в какой-либо иной области. В конце концов, парады, муштра, казарменные разборки и шелест юбок на плацу зависят от полной самоотдачи, без которой не овладеть даже минимальными основами того, что требует максимальных усилий.
Однако новейшие исследователи докопались до подтверждения старой гипотезы, установив с неопровержимостью, исключающей дальнейшие споры, что Прутков-сын наследовал своему отцу в многообразии его дарований и только обстоятельства, от него независящие, не позволили ему предъявить их в полной мере.
Учёные доказали, что Прутков-сын, по крайней мере дважды, побывал в театре. Впервые, будучи ещё совсем молодым прапорщиком, когда, спеша на свидание с женой корпусного командира, на пари наставляя ему рога, попал в проливень и, будучи без зонта, не входящего по уставу в экипировку нижнего чина, вынужден был укрыться под аркою театра, где в то время давала гастроль известная итальянская оперная дива сеньорита Фергуччи-Панасоник. Аплодисменты и крики "браво" так явственно доносились до его ушей, как если бы самолично присутствовал на спектакле.
В другой раз, когда распространилась весть, что в театре города N., где на зимних квартирах, в ожидании летней кампании, квартировал гусарский полк, в новой пьесе, переведённой
с французского, все, относящиеся до женского пола, лица являются перед светлые очи зрителей в абсолютном неглиже, отчего посещающие спектакль офицеры приходили в состояние близкое к тому, какое обыкновенно испытывают перед атакой. Дабы лично оценить влияние сего факта на поднятие боевого духа войска накануне важного иностранного похода, отправился на представление, в последний момент отмененного из-за недомогания "первой полезности".
Не берёмся утверждать, будто все, без исключения, мысли Пруткова-сына, до его военной службы не относящиеся, интересны и ценны, но, безусловно, скоропостижны. Именно в поощрении этого качества находим оправдание в предпринятой публикации.