Мне снился сон... С литературной точки зрения, это штамп, известный ещё со времен Гомера, сказок Шехерезады и прочих спящих красавиц. Но что поделать, если это был действительно сон, не столько в руку, сколько в сюжет.
А снилось, будто я в раю. Не стану описывать подробности рая, как такового, но внешний его признак - красота. Небо и земля, и всё, что на земле, - люди и вещи - казались мне / или были на самом деле / красивыми. Я лежал на красивом пляже, вокруг двигались и возлежали обнажённые красавцы и красавицы, а тот, что рядом со мной, тоже был красив необыкновенно. Несколько раз он скашивал на меня свой красивый глаз, в котором я прочитал неозвученный вопрос, но поскольку не смог ответить также молчаливо, проявил интерес напрямую, обнажая крепкие и красивые, как фортепианные клавиши, зубы.
- Судя по всему, вы не из наших краёв. Тогда откуда?
- Из Израиля. Вам это о чём-нибудь говорит?
- Странный вопрос! Разве только мне? Эта страна у всех на кончике языка и сплюнуть никак не удаётся. Но как сюда попали?
- Во сне.
- Ответ явно ему понравился, и, рассмеявшись, мы обменялись рукопожатиями.
Мой новый знакомый оказался философом. Здешним, райским. Но, самое интересное, основной проблемой его философских воззрений, была именно та страна, моё прибытие из которой его удивило. Попытка понять, только ли она или другие страны тоже оказались в поле его интересов, была тут же удовлетворена: весь мир. А в этом огромном пространстве, небольшая точка, почти невидимая без сильного увеличения. Но именно на ней, по мнению неожиданного философа, замыкаются все уязвления и проблемы, с которым мир сталкивается. Он так и сказал "уязвления", а потому я не мог не спросить, каким образом комариный укус может "уязвить" слона?
Тут мой собеседник разволновался и принялся горячо доказывать: может, ещё как может, хотя сразу, "уязвлённый" этого не почувствует. В том и опасность. Запоздавшая реакция на уязвление, не позволяет вовремя осознать случившееся, последствия чего непредсказуемы. Отсюда всё зло и беды мира. И главная трудность заключается в выборе избавления от этого зла.
- И вы его наверняка ищите?
- Иначе бы не считал себя философом.
- И каков результат ваших усилий?
- Пока о результативности говорить не приходится. Идёт поиск / он пальцем указал на свой висок /, но первые концептуальные наметки мной намечены.
- Сделайте одолжение, продолжайте.
Действуя в лоб, можно было бы вопрос закрыть однажды и навсегда. Сила ломит не только солому, но и самое силу. Увы, сказать не сделать. И хотя, с точки зрения морали, никаких проблем не предвидится, несогласованность действий заинтересованных сторон, в связи с разностью их политических, экономических и религиозно-идеологических интересов и взглядов, делает такую возможность очевидной лишь в перспективе, к счастью, не столь отдалённой. Всё упирается в сиюминутные противоречия. Что в данный конкретный момент интересует одних, для других - не столь значимо. И маленькой точке удаётся увёртываться, как боксёру на ринге, от ударов, могущих оказаться для него смертельными.
- Но вы философски можете обосновать возможность такой победы?
- Ничем другим не занимаюсь. Тщательно проанализировав происходящие в мире процессы, я создал теорию "Трёх бесов", могущую существенно приблизить мировое сообщество к решению главной его задачи. Надо лишь заставить себя услышать.
- Надеюсь, вы простите моё невежество, но теория, о которой вы говорите, уже существовала задолго до нас с вами. Не так ли?
- Ничто не ново под луной, тем более райской. Но она не оправдала себя, хотя в чём-то оказалась небесполезной. Фактически от неё осталось только одно название, несколько мной изменённое / прежде речь шла о большом и малом сатане /, и я им воспользовался, слегка переБЕСсировав / простите за каламбур /, наполнив старую форму новым содержанием.
- Пожалуйста, продолжайте!
- Говорят, от перестановки слагаемых сумма не меняется. Между тем, легко доказать обратное. По старой теории, было, если помните, два сатаны: Штаты и, простите великодушно, но я излагаю только факты, ваша страна. Большой Сатана - Америка, малый - вы. По-моей, дело обстоит как раз наоборот: вы - большой, Америка - чуть поменьше.
- Не знаю даже, как воспринимать вами сказанное: с радостью или печалью? С одной стороны, как будто есть повод для гордости: точка превращается в глыбу. Но если принять всерьёз ваш посыл, это может поссорить нас с американцами. Не в этом ли состоит ваш замысел?
- Вам не откажешь в некоторой проницательности. Но отмечен лишь штрих, а не главное. И смысл его в том, чтобы увидеть до сих пор скрытое: маленькая точка - самая большая угроза. Вокруг вас злобствуют и грызут друг друга страны, народы и религии. В эту мешанину интересов вовлечены даже американцы, а вы, притворяясь непричастными, наблюдаете за происходящим, строя козни и потирая руки от удовольствия. Логично?
- Более чем. Но разве мы недостаточно навоевались, чтобы иметь хоть какое-то право на передышку?
- Мне нравится ваша объективность, - он ещё раз пожал мне руку. - Но не в восторге от некоторой узости ваших взглядов на события, что, впрочем, естественно для не-философа.
- И всё же, вопросы остаются. Во-первых, кто третий бес, а во-вторых, что вы конкретно предлагаете?
- К моему великому сожалению, третий бес - тот, что сидит во всех ваших жертвах. Именно он, будучи вашим союзником, подменяет коренные наши интересы случайными, способствуя нашему падению и вашему возвышению. Вплоть до полной победы над вами, мы должны забыть о всякой розни, сконцентрировав все свои возможности и усилия... Как бы точнее выразиться...
- В одной "точке", - поспешил я на помощь.
- Вот именно! - он благодарно улыбнулся зубами-клавишами. - А уж потом разбираться между собой.
- И вы думаете, что такое переключение возможно?
- Не сомневаюсь. Ведь многие страны уже идут по этому пути. А когда к ним присоединяться остальные - на "точке", /меня тянет сегодня на каламбуры /, будет поставлена большая, жирная точка.
- А что это за путь, и что за страны?
- Неужели сами не догадываетесь?
- Мой вопрос, лучшее тому доказательство.
- Нет ничего проще: те, кто позиционирует себя вашими союзниками.
Моё удивление было столь неподдельным, что он не сумел скрыть удовлетворения.
- Я склонен обвинить вас в притворстве. Невозможно до такой степени быть наивным. Ведь ваши враги и ваши "друзья", заняты, в сущности, одним и тем же.
- Уточните.
- Вашим уничтожением, чем же ещё. Других, более важных дел, в обозримом будущем у них не предвидится. В этом смысле, между врагами и "друзьями" никакой разницы. Но среди "друзей" существуют некоторые различия, не опасные, впрочем, для общего замысла. Для одних - "дружба" с вами - тактический манёвр при решении своих стратегических задач, тогда как другим - всё равно, лишь бы оказаться в компании победителей.
- Так в чём же, в сущности, зерно вашего замысла?
- Неплохо сказано: "зерно"! Подарите мне его, и я буду всю жизнь вам благодарен.
- Поскольку слово принадлежит не мне, то быть дарителем не имею права. Но настоящий его хозяин тоже в раю, несколько, правда, отличным от вашего. Поэтому берите и не отвлекайтесь от темы, крайне меня заинтересовавшей. Итак...
- Мысль проста, как всё гениальное. Ваши враги и "друзья" должны объединиться в общей к вам "дружбе". Никакой открытой враждебности: только елей и патока. Проводить в жизнь свои замыслы, не направляя на вас оружие, а сжимая в объятиях. И не требовать, а просить. И не громко, а на ушко. А просьбам друзей не принято отказывать в хорошем обществе. Ведь именно в таком обществе вы будите себя чувствовать до самой последней минуты вашего существования.
- И вы уверены, что у нас не достанет понимания и сил...
- Думаю, вы поймёте только одно, что смерть в дружеских объятиях предпочтительней смерти на поле боя.