Утром я спросила, где смогу тебя найти, если закончу свои дела раньше — адрес колледжа ты назвал неохотно, будто не хотел, чтобы я там появлялась. Предложив подвезти меня перед работой, заодно и узнать, где живу, ты без тени недовольства согласился сперва заехать со мною к матери в больницу. Нет, ты не опоздаешь к урокам, если мы выйдем до семи утра и справимся за час. Я начинала подозревать неладное — откуда такая забота? Времена бескорыстных давно в прошлом, а я и близко не квалифицированная медсестра, не то что, «гениальный аллерголог», чтоб так держаться за мою кандидатуру...
Пока я познавала все прелести принятия душа при свечах, воспользоваться которым мне любезно позволили, ты успел сходить в упомянутый тобою кафетерий за завтраком для меня и кофе для нас двоих. Разделить со мною неприлично большую порцию картофеля с сосисками ты отказался — придерживаешься особой диеты, у тебя аллергия на некоторые продукты и на большинство пищевых добавок.
Кофе мы пили в тишине. Напялив старомодные очки, ты небрежно пролистывал увесистый рабочий журнал, хмурясь и изредка делая пометки карандашом. При дневном свете ты выглядел иначе. Казалось, в тебе больше не оставалось ничего, что так испугало меня ночью. Феномен не поддавался объяснению — с момента нашего ночного разговора прошло шесть часов, и за это время, визуальное содержимое твоего образа не изменилось. Однако теперь, если не брать в счет экзотических мотивов твоей азиатской внешности, и неряшливо-аристократического стиля одежды, включающего нелепую шелковую косынку, под которой ты зачем-то прятал волосы, - передо мною сидел самый заурядный человек. Не избалованный вседозволенностью и деньгами отпрыск влиятельных родителей, начавший свободную жизнь рано и весело, и продолжающий ее даже после своих тридцати с... Не мнящий себя деятелем высокого искусства психопат - или я разучилась разбираться в людях. Не уставшая от жизни рок-звезда, ищущая и нашедшая приют, конспирируясь под одинокого школьного учителя — манерами напоминал. Хотя любой из этих типажей, и все вместе, так шли тебе. Но больше никакой мистики и хоррора, с танцующими на твоем привлекательном лице бликами огня — как это случилось ночью. Никаких алых всполохов в расширенных зрачках выразительных, чуть раскосых глаз, с одержимостью пожирающих малейшее мое движение, - какими они были ночью. Верно, самообман, ты какой угодно, но не заурядный, однако, больше и не пугающий.
Принять твое предложение работать ночной сиделкой было сумасбродством. Сам тот факт, что я не могла вспомнить событий, предшествующих моему появлению в твоей квартире, - почему решил помочь мне, как привез меня, куда делся тот, заинтересованный в моей скромной персоне светловолосый тип, высадивший мозги Хавьеру, - настораживали. Ты мог скрывать что-то серьезное, если не жуткое. Сочинить историю с аллергией. Сочинить все. Преследуя определенную цель… в конце-концов, быть заодно с убийцей. С иной стороны, желая причинить мне вред, заставляя навсегда умолкнуть, как это делают со свидетелями, ты имел возможность убить меня сразу, не растягивая время до утра, угощая в итоге завтраком и распивая со мною кофе в молчаливо-удобной атмосфере двух старых приятелей. Мои же причины оставались простыми и очевидными — желание сохранить и продлить жизнь матери, спасти собственные здоровье и гордость, раздать долги «друзьям» брата, позволяя Рою спокойно вернуться домой - для всего этого требовались деньги, которые ты щедро обещал платить. Не ясно почему так много, и почему именно мне, но находясь в затруднительном финансовом положении, разбираться с чужой причиной и искать подвох являлось непозволительной роскошью.
-Как твое имя?
-Что? - не сразу осознала простоту вопроса, отвела взгляд, понимая, что была поймана с поличным в момент разглядывания таинственного тебя, и теперь могла лишь бестолково моргать. Ты терпеливо ждал, когда выйду из ступора.
-Аа, да… Марта. Фамилия Ремец. Дома покажу тебе документы, убедишься.
-Ясно. Конечно.
Подтянув к себе портфель, ты, несколько замешкавшись, сложил в него журнал с конспектами, ранее выборочно вынутыми для беглой проверки. Нам пора было уходить. Поднявшись из-за стола, ты покинул кухню, а вернулся уже надевая модного кроя лиловый пиджак, ловко скрывая под ним неглаженую рубашку, примерно того же оттенка, материя которой, с твоих слов, в глажке просто не нуждалась. От такого нахального пофигизма мне перехватило дух, но возражать причин не нашлось — кто ты мне, чтобы меня заботил твой имидж как преподавателя? Какое я имею право высказывать мнение касательно неудачного подобия на рокерскую бандану, а может на пиратский платок, на твоей голове? Касательно чрезмерной демократичности твоего стиля одежды, - серые узкие джинсы с заклепками— яркий пиджак — косынка, - как для преподавателя учебного заведения?
-Ты идешь?
-Конечно… но что насчет твоего?
Вспоминая, что холодильник у тебя не работает, а поэтому прятать в него недоеденное и пытаться не стоит, я решила оставить еду на столе, по-хозяйски накрывая тарелку тарелкой. На худой конец, если это не прокиснет, то сойдет мне как ужин — вдруг, повезет сюда вернуться. Твоего комментария моим нехитрым но дальновидным действиям не последовало.
- Моего чего?
-Ну и воспитание… ты точно учитель? Когда кто-то говорит свое имя, то ожидает, что человек представится в ответ.
-Правда, совсем не подумал…я Клавдий. Очень приятно, Марта. -Ты выглядел рассеянным. Сдержанно улыбнулся, протягивая мне оставленный ранее на спинке стула плащ. - Его следует отдать в химчистку. Думаю, ты обойдешься пока без него, я довезу тебя домой. Если хочешь, могу позаимствовать свою ветровку — снаружи по прежнему дождь.
-Клавдий? Да ладно?! Не какой-нибудь Янь Су Мин, или...ну…- японские\китайские имена, или точней, услышанные ранее звуковые сочетания, в свете своей полной непросвещенности, принимаемые мною за них, упрямо не желали возникать в памяти, и я подключила фантазию. - Пхе Рэн Мао? Дзен Тян Хун? Содо Мокодо?
Приподнятая удивленно бровь, само выражение лица, недоуменно-оскорбленное, спровоцировали неуместный взрыв смеха. Минутный порыв, появившийся так же неожиданно, как и дурацкая мысль, о том, что ты мог обидеться. Всем своим видом противоречащий затворническому образу жизни, который ведешь, самовлюбленный лось в модных тряпках и старых стремных очках, - сейчас ты казался ранимым подростком. Мой смех лишь усугубил картину, ты смотрел на меня оторопело, со все большим непониманием - брови сошлись в умоляющем жесте, а раскосые серо-синие глаза стали огромными, поразительно потемнев, будто ты падал в глубокий колодец, вниз, в черноту воды, куда-то, где абсолютная ночь.
-Прости-прости… я в плену стереотипов. Заметно, что у тебя смешанная кровь, и вдруг - «Клавдий». Азиатские имена такие заба…- а мгновеньем после, ты изменился настолько, что я подавилась последними словами неуместной более шутки. Смех сжал грудную клетку, сбил дыхание, и теперь я пыталась восстановить его, заставляя себя прекратить дурачество, примирительно выставляя вперед ладонь - словно это действие могло остановить время. Кровь беспощадно молотила в висках, усугубляя непонятный всплеск тревоги, от чего-то, что уже началось, но чего я еще не поняла.
«Пожалуйста, помоги...»
Следующее, что замечаю, ты слепо уставился на протянутую мною руку, комкая рубашку на своей груди, панически хватая ртом воздух — краска сходит с лица, будто смытая водой. Портфель, опрокинутый тобою, окончательно убедил меня в том, что это не ответная шутка, как можно было на секунду заподозрить. Неужели у тебя начался один из тех приступов, о которых я еще ровным счетом ничего не знала?
-Эй, парень?! Что с тобою?
Вцепившись в край стола, ты зажмурился, покачнулся в сторону, но все-таки удержался на ногах. Еще не решив, что точно следует делать в подобных случаях, я уже подхватила тебя под локоть, уводя из кухни в единственную комнату, с которой на этот день была знакома.
-Вернись, в... портфеле капсулы…нужны алые... -ты дышал сипло и надрывно, замирая, через миг, панически всхлипывая, словно не имея возможности сделать вдох на полную. -Черт… Внезапно...
-Усажу тебя для начала, и возвращусь за ними. Ты меня пугаешь!
Ты мог идти сам, но на дыхание, казалось, приходилось затрачивать все больше усилий — поглощаемого кислорода катастрофически не хватало, словно горлом слабо проходил воздух. Твое сознание уплывало, руки, судорожно ища точку опоры, смыкались на моем свитере, безбожно растягивая вязаную ткань, но при этом не касаясь кожи под ней - даже в таком состоянии ты был предельно аккуратен, стараясь не виснуть на мне, вообще не прикасаться к моему телу. Звучало абсурдно, будто ты мог бояться причинить мне неудобства — такой самоконтроль представлялся невозможным. Однако мой новый подопечный действительно упрямо отворачивался от меня, зажмуриваясь, и по какой-то причине усиленно пряча лицо. В попытке закрыться от меня рукой, ты сбил с себя очки, и те упали нам под ноги, жалобно хрустнув оправой.
-Погоди...это у тебя, выходит, и на меня аллергия?! Поэтому…- усадив на диван, я подложила тебе под спину и под голову пару подушек. Память выбросила на поверхность услышанное когда-то где-то - при удушье человеку следует помочь принять сидячее положение. -В таком случае, мне тоже нельзя находиться рядом! Ты понимаешь? Ох… твою ж мать… но кому тогда можно?
Я рванула на кухню, открывая на полную мощность кран с горячей водой, надеясь, что пока принесу тебе лекарство, она успеет стечь. Тут же, чертыхаясь, переключила на холодную — тебе сперва следовало дать чем-то запить капсулы, а минералку мы прикончили еще ночью. В выдвижном ящичке, я безотчетно искала и не нашла ни одной деревянной лопатки, которые, по моим наблюдениям, имелись у каждого уважающего себя хозяина. Портфель помог больше, среди его содержимого, высыпанного на пол обнаружились карандаши - они должны были стать подходящей заменой. Когда я, спустя буквально минуту-две вернулась в гостиную, со стаканом в одной руке, двумя флаконами таблеток и парой карандашей в другой, то замерла на пороге — ты… ты был...словно уже…
Метнувшись к дивану, я чуть запрокинула твою голову назад, и надавливая на челюсть, раскрыла тебе рот - убедившись, что не заглотил язык, все равно предусмотрительно вложила карандаши между зубами. В панике приникая к губам ухом, силилась расслышать дыхание - в сердце разорвалась крохотная бомба, когда ощутила едва различимый выдох, коснувшийся меня неправдоподобно холодным дуновением. Через некоторый промежуток времени, еще один. Мне же не могло померещиться, нет, просто ощущения в стрессовой ситуации путаются. Что-то не вязалось… Что-то я не так понимала… Я слышала, что при удушье, лицо краснеет, но твоя кожа, напротив, мертвенно побелела, а по линии глазниц проступили глубокие тени. И дыхание… разве оно могло… будто ты был замершим внутри.
Твой мобильный нашелся сразу, замеченный ранее на комоде в прихожей - это облегчило задачу, я поспешила набрать номер «скорой», искренне надеясь, что еще не слишком поздно. Когда на том конце провода поинтересовались адресом, я, стыдясь и ужасаясь собственной непроходимой тупости, рванула из квартиры, прося диспетчера подождать минутку, мне не составит труда его узнать. Твои соседи по этажу, все, кто до этого момента не ушел на работу, но уже имел неосторожность проснуться, - а заодно и диспетчер через динамик мобильного, - узнали, что ты умираешь. Возвратиться, однако, со мною в квартиру, и попытаться чем-либо помочь до приезда скорой, из живущих по соседству не вызвался никто.
Держа твое холодное лицо в ладонях, я растирала тебе виски, и просила вернуться. Просто дышать, успокоиться, если сейчас все понимаешь, сходя с ума от страха. Открыть глаза, посмотреть на меня. Я умоляла тебя не умирать.
Подступившие к горлу слезы были некстати — раскисать, являлось непозволительным, как бы сильно я ни испугалась, как бы ни винила себя за бездействие и неспособность оказать реальную помощь. Несколько с опозданием догадываясь, что тебе нужно больше кислорода, я рванула к окну, открывая створку настежь, и сразу же возвращаясь к тебе, все с тем же бессильным отчаянием.
-Ну же… Клавдий, давай, парень...приди в себя, прошу… - решаясь предпринять хоть что-то, я поднесла к твоим губам забытый ранее стакан с водой. Убирая карандаши, придерживая за подбородок, аккуратно влила тебе в рот самую малость. Еще немного, и еще… Вода обязана была вернуть тебя, раз других способов я не знала, а смотреть,бездействуя, как ты покидаешь этот мир, не могла. - Вот так… умоляю, проглоти… станет легче дышать!
Я не была уверена в сказанном ни на грамм, был это был отек гортани, или анафилактический шок, или что-то еще, - не знала, что предпринять, чтобы вывести тебя из этого состояния. Ничего иного, кроме как напоить водой из крана, отупевшее, дезориентированное существо не-аллерголог к этому моменту не сумело придумать — прежде чем ты отключился, я, помнится, собиралась опустить твои ноги в таз с горячей водой, слыша откуда-то об этом способе оказания первой помощи при удушье. Теперь отчасти радовалась, что не успела, и ругала себя за самодеятельность, неспособность сориентироваться и вызвать «скорую» сразу же. Какая же из меня сиделка... Как ты мог подумать, будто мне можно доверить свою жизнь?!
Намочив край простыни, я протерла им твое лицо, раздражаясь наличием этой дурацкой косынки на голове, препятствующей мне освежить твой лоб, но не рискуя тревожить тебя сейчас, снимая ее. Кожа на щеках мало того, что была ледяной и сухой, так казалось, становилась тверже, будто я притрагивалась к искусственному материалу — не особо интересуясь направленностью подобных действий, я снова взяла твое лицо в ладони. Возможно, только лишь возможно, пока я держала тебя вот так, ты, большая фарфоровая кукла с человеческим сердцем и пушистыми ресницами, не посмел бы свалить из жизни! Не позволил бы себе умереть в буквальном смысле на моих руках! Будь ты, слабый, больной и самонадеянный сучий сын, проклят!
Я задержала дыхание… Твои ресницы едва заметно подрагивали, и глаза ходили под веками, хотя минуту назад, готова была поклясться, ничего этого не наблюдалось. Всхлипнув, я радостно прижалась к твоему лбу щекой, бормоча что-то сродни благодарности, и чувствуя, сперва, как унимается моя собственная дрожь в груди, а после, понемногу спадает и напряжение в конечностях.
-Ты не умер. Ох… мать твою, парень! - сгоняв на кухню, я принесла еще воды, повторяя попытку напоить тебя, на этот раз с изумлением отмечая, как сокращаются мышцы в горле, позволяя тебе сделать глоток, другой. - Потерпи немного, с минуту на минуту приедут врачи, и откачают тебя…
Переусердствовав, я поспешила, и вода пролилась мимо твоего рта, стекая под рубашку - ты поморщился, производя слабую попытку отпрянуть. Только растерев слезы локтем, я заметила, что все-таки плачу.
- Блядь, я думала что это конец. Засранец! Будь ты неладен!
Ты протяжно выдохнул, издав при этом звук, похожий на стон мученика, а после обыкновенно закашлялся. Ресницы пошли вверх, являя мне твой взгляд, каким, он, оказалось мог быть.
-Никогда так не поступай снова! Даже если это от тебя не зависит, не вздумай пугать меня!
Больше ничего не говоря, да и собственно, мало, что в этот момент понимая, я, упершись коленом в диван, встав просто над тобою, теперь без какой-либо цели взяла твое лицо в ладони, глядя тебе в глаза. Сумасшедшая, одуряющая радость разрывала мое сердце как хлопушку. Пережив потрясение, при осознании того, что ты умер, и теперь облегчение, при осознании, что все-таки жив, и в любом случае чувствуешь себя уже многим лучше, я смотрела на тебя как на чудо. Не ночью, когда увидела впервые, в свете зажженной свечи, чужим, опасным и пугающим. Не утром, когда проснувшись, и продолжая прикидываться спящей,наблюдала за тем, как складываешь в папку листы с учебным материалом. В эти минуты, - я знакомилась с тобою, изумляясь тебе.
-Убери свои руки.
Голос был тихими, но звучал достаточно четко. Цвет кожи понемногу теплел, а земляные тени вокруг глаз таяли. Я по-идиотски улыбалась — без сомнений, тебе стало легче. Варварски, пытливо заглядывала тебе в глаза, силясь прочесть по взгляду твое состояние.
- Как себя чувствуешь? Лучше? Дышать нормально? Я так и не дала тебе лекарство, ты потерял сознание… там две баночки, без названий, с разными наклейками…если бы я знала, из какой...
-Марта…- отводя взгляд, ты мучительно простонал мое имя, как если бы испытывал физическую боль. Я отпрянула, наконец, снимая ладони с твоего лица. Ты же попросил. - Спасибо. Теперь мне действительно лучше.
Глупую счастливую улыбку прятать выходило с трудом. Опустившись рядом с тобою на диван, я с облегчением откинулась на подушки — по-видимому, больше не оставалось причин думать, что твоей жизни угрожает опасность. По крайней мере ближайшее время.
-Значит и на меня аллергия? Как же ты живешь, бедолага.
Ты пытался прийти в себя, будто отходил от тяжелого пробуждения после длительной лихорадки — бессознательным вялым движением, пальцы прошлись по мокрой шее, оттягивая и без того свободный воротник рубашки, а затем бессильно опадая на грудь. Твой взгляд был устремлен в открытое окно — дышал и не мог надышаться. Ты говорил тихо и размерено, оставляя паузы после слов, на которых ставился акцент — у тебя в приоритете были вдохи и выдохи.
-Наоборот. От твоего присутствия мне становится легче, или по крайней мере, не становится хуже. Если все еще необходима причина, почему я предложил тебе работу, это именно она. Ты нужна мне, потому что меня от тебя не тошнит. От всех остальных — да. Я понял это, едва оказался рядом с тобой. Ты гипоаллергенна. Ты полностью подходишь мне.
Удивляясь сильнее прежнего, я подалась вперед, по привычке ища зрительного контакта с собеседником, которым сейчас был проблемный ты. Естественно ты отвел взгляд. В смысле, как и ожидалось, ты по непонятной причине продолжал избегать меня, будто глядя в твои глаза, я смогла бы узнать о тебе что-то такое, чего знать не должна была. Уж прости, исключая вероятность того, что я действую на тебя как аллерген, иного на ум не приходило.
- То, что ты не смогла оказать мне адекватную медицинскую помощь, не беда. Я покажу, какие капсулы и при каких симптомах следует мне давать, и научу тебя, какие инъекции следует делать в крайних случаях. Если не будешь бояться и паниковать, мы сработаемся.
-Но разве приступ случился не из-за меня? Я шутила над твоим именем, и ты резко побледнел...
-Нет конечно. Из-за тебя в этот раз случились только проблемы с соседями.
Было бы смешно, не будь так грустно — как вышло, что ты слышал мои вопли на этаже? Я улыбнулась тебе, дотягиваясь до телефона, который лежал на диванной подушке и еще десяток секунд назад начал заходиться противной трелью — тебя кто-то очень хотел о чем-то оповестить, может об опоздании на работу? Как раз в этот момент, раздался звонок у входной двери, и я, вручая тебе орущий мобильный, поспешила в коридор.
-Проходите. Сюда, пожалуйста...Извините, света нет, меняем проводку в квартире… Ему уже немного лучше, однако выглядит по-прежнему паршиво...- запахнув за прибывшими врачами входную дверь, я жестом пригласила их в гостиную, когда, ты, внезапно, возник у нас на пути. В один миг меняя текущий ход событий на что-то совершенно иное. Сбивая меня с толку — моя суетливая спешка была прервана одним твоим тяжелым взглядом.
-Клавдий, зачем ты…
-Вы - пациент? Пройдемте, присядете...
В недоумении оказалась не я одна.
-Не стоит, вышло недоразумение. Вы зря приехали. Мне следует объяснить вам ситуацию, и принести извинения…- с напускным раскаянием, но не теряя чувства собственного превосходства над всеми присутствующими здесь, ты берешь одного из врачей под локоть, разворачивая к себе, обращаясь к нему и прося выслушать. Показательно вежливый, и одновременно, заметно раздраженный. Как будто происходящее отрывает тебя сейчас от важных дел, и ты был бы весьма благодарен вызванным на твой адрес докторам, за содействие в скорейшем разрешении возникшего инцидента. Какого хрена, блядь?!
Начавшая было говорить о том, что тебе не следовало пока вставать, я недоуменно замолкаю, а далее, на продолжительный отрезок времени вообще теряю дар речи. Полумрак прихожей не может меня одурачить - ты больше не выглядишь, как человек, которому только что было плохо. Не походишь на человека, с затрудненным дыханием, десятью минутами ранее, мало чем отличавшимся от остывающего трупа. Ты похож на мудака, спешащего выставить врачей неотложки за двери.
- Это моя девушка. У нас недавно случился скандал, я побоялся, что она уходит от меня, и симулировал приступ, чтоб ее остановить. Я аллергик, поэтому имитировать удушье оказалось несложно. Она знакома с симптомами.
Полноватый мужчина, располагающей внешности, чуть старше сорока, к которому ты обращался, аккуратно высвободил руку из зажима твоих пальцев. На молчаливый вопрос своего коллеги, он многозначительно кивнул.
-Как вижу, трюк сработал, и девушка не ушла. - Мужчина относился к тому уникальному немногочисленному типу людей, которые могли взглядом высказывать всю глубину своей мысли. От его пренебрежительного взгляда, обращенного на тебя, а сразу после, адресованного мне, стало неловко — за твою откровенную ложь, а первее, за эту твою долбанную манеру ставить себя выше других в разговоре. Мне, за тебя! - Однако, надеюсь, вы понимаете, что пока мы спешили сюда, чтобы спасти вашу жизнь, которой ничего не угрожало, какому-то другому человеку требовалась помощь. Это не тот способ, которым следует решать бытовые ссоры.
-Я ведь и понятия не имел, что у нее хватит ума позвонить в «скорую». Какие могут быть ко мне претензии?
Я была искренне поражена спокойствию и выдержке врачей. На их месте, такому придурку как ты, я бы… я начинала закипать, наблюдая за разыгранной тобою комедией.
-По-вашему, вы не несете ответственности за ложный вызов?- холодно уточнил врач, в то время, как его коллега все-таки переспросил меня, в самом ли деле с тобою все в порядке, и никакого приступа не имело места.
-Конечно же нет, ответственность несет она - кто вызывал «скорую», тот и виноват. - Ты небрежно кивнул на меня, полный невозмутимости и похуизма. А я только и могла что стоять раскрыв рот, поражаясь твоей смекалке и наглости. - Но так как мы по прежнему вместе, я готов заплатить за нее предусмотренный в таких случаях штраф, лишь назовите сумму.
-Да как ты...вот дает!
Я поперхнулась возмущением. Я не знала, почему ты решил врать врачам, почему в такой способ отказался от медицинской помощи, если еще совсем недавно, на самом деле пребывал где-то между жизнью и смертью. Но в итоге, догадавшись, что на такое поведение должна была иметься своя веская причина, я подавила нарастающее внутри возмущение, затыкаясь на первых же словах.
Отказавшись принимать от тебя деньги, хотя штрафы за ложный вызов, несомненно были предусмотрены законодательством, оскорбленные врачи уже через несколько минут молча покинули квартиру, напоследок, укоризненно взглянув на тебя, и с откровенной жалостью на меня.
-Долбоеб.
Заперев за ними двери, я все-таки не сдержалась от комментария в твой адрес. Тебя он, как ни странно, только повеселил.
-Что? Хах… Не смотри так. Я ненавижу больницы и тех, кто приезжает по вызовам! Я не просил тебя звонить им. - Ты бодро зашагал на кухню, как я поняла вскоре, чтобы собрать содержимое портфеля обратно. Ничего не предпринимая, просто стоя у выхода и раздумывая, готова ли работать у такого кретина как ты, я вслушивалась в шорох поднятых с пола листов бумаги и журналов, вверенных человеку, не имеющему права преподавать детям. - Больше не поступай так пренебрежительно с моими вещами, конспекты словно из мусорного ведра…
Первый шок от увиденного, а вместе с ним и негодование, как ни странно, понемногу уступали место обыкновенной усталости. В итоге, это был твой дом, и твоя жизнь, и твое, будь ты неладен, самочувствие — ты мог распоряжаться всем этим добром как угодно. Кто вызвал «скорую», тот и виноват. Что ж, вполне логично. И не поспоришь. Я должна была оказать тебе первую помощь, но своими силами не справилась.
Постепенно беря себя в руки, я, присев на полку, обулась — странно, что не нашла туфлей ночью, если они стояли на этом же месте. Пока ты продолжал свои ворчливые сборы на кухне, я, возвратившись в гостиную, закрыла окно, и осмотрелась — что-то нужно было отнести отсюда, вот бы вспомнить...
-Тебе, наверное, звонили с колледжа?
В конце концов, еще никто в здравом уме так просто не отказывался от двух сотен наличными за смену, когда это не интим, не криминал, и не копание в чужом дерьме. Пускай и работать придется на такого мудака.
Мы встретились в коридоре, отобрав у меня пустой стакан, ты поставил его на комод, мягко подталкивая свою новую сиделку к двери, и на ходу вручая мне мой кое-как впихнутый в пакет плащ.
-Верно. Меня уже обыскались, нам нужно торопиться.
-Тогда я доберусь домой сама, раз ты и так опоздал…- с огромным удовольствием проедусь на автобусе. Главное, что ты дал обещанные деньги наперед, и мне, наконец, есть с чем пойти к врачу, помимо привычных просьб и обещаний.
Выходя, ты очертил рукой полукруг в воздухе, напротив двери, считая, должно быть, что я не вижу. Такое легкое, короткое движение, которое можно было бы приять за неловкую попытку вытряхнуть что-то из рукава, вытягивая в сторону руку, и следом, плавно опуская кисть. Однако я на этом объяснении останавливаться не стала.
-Я отвезу тебя, как договаривались. Даже не обговаривается.
Пока лифт опускался на парковку, я делала вид, что разбираюсь со своим телефоном, у которого почти полностью сел аккумулятор — мне могла позвонить хозяйка цветочной лавки, требуя объяснений, почему не вышла на работу. Или лечащий врач матери. Мог Рой. А мобильный вот-вот отключится. Что за срань Господня! Колдуешь над своим порогом?! Мне следует как-нибудь покорректнее попросить у тебя заключение от психиатра, прежде чем я снова окажусь в твоей квартире…
++++++++
По дороге в больницу, ты рассказала о состоянии матери и его причинах. Было заметно, что без особого на то желания, но и не собираясь скрывать факты. Выглядела ты при этом так, словно тебе нечем было гордиться в произошедшем, но и стыдиться было нечего — со своей стороны, ты сделала, все, что могла. Не вдаваясь в подробности, и не драматизируя, чтобы не вызывать к себе жалость, объяснила откуда появились такие, как Хавьер. Твой старший непутевый брат - игрок в азартные игры, за прошлый год продул целое состояние, и влез в долги. Узнав о сумме его долга, мать - женщина воспитавшая вас, завела скандал, у нее случился инсульт, а следствием стала мозговая кома. Тебе пришлось срочно и за бесценок продать ваш цветочный магазин, чтобы оплатить лечение и отдать часть долга брата, так как кредиторы угрожали ему расправой. Как-то ночью, твой брат сбежал, оставляя тебя саму разгребать его проблемы. Месяц назад, из-за угроз, ты заключила договор с тем, кому брат был должен самую крупную сумму — заложила свою квартиру, после продажи которой через банк, почти вся сумма перейдет к кредитору. Вот примерно так все и обстояло.
Я не комментировал. Кивнул, что понимаю, когда ты, завершая свой недолгий рассказ, посмотрела на меня, подытоживая сказанное подобием на улыбку. Людям скучно жить, им свойственно создавать себе и своим близким проблемы - твоя семья ничем не отличалась от других семей. И ты была не лучше и не хуже любого другого человека, твоей расы и возраста. Кроме, конечно, совершенно уникального состава крови — твоего, и несомненно, крови твоего покойного брата. Ты ни словом не обмолвилась об этом — ты ведь не могла не знать, что в тебе не так? С другой стороны, особенности твоей физиологии сейчас не затрагивались, так, как это к делу не относилось - с чего тебе было откровенничать на такие темы? Мне же не терпелось раскрыть тайну.
-Я вернусь через пять минут, только узнаю, как она, и передам деньги.
-Возьми зонт, куда же ты...
Но захлопнув дверь, ты уже спешила через парковку ко входу главного корпуса больницы — жалкая и несуразная без верхней одежды, под моросящим дождем.
Я в предвкушении нового открытия, которое, наконец, поможет мне приблизиться к уничтожению Анны, набрал Эрнеста, оповещая, что у него появилась работенка. Возьму пробу твоей крови для анализов сегодня же, а уже завтра к вечеру, этот парнишка предоставит мне по ней полный отчет. Хотя, чего ждать? Мы ведь у больницы… Голову посетила стоящая мысль, и я, запирая машину отправился догонять тебя. Как выяснилось, не зря.