Мне бы стоило написать об этом раньше, хоть я и считал произошедшие события последствиями сильного удара после падения. Однажды мне довелось целый день пробродить по городу - а занятие это в общем-то довольно приятное. Можно успеть его рассмотреть, увидеть, как он меняется, почувствовать его - каждую улицу, каждый дом. Особенно интересно ходить по той части города, где кое-где сохранились старинные дома, но сохранностью или реставрацией которых как раз-таки никто не озабочен. Постепенно их сносят, с каждым годом все чаще. Вместо них вырастают убогие многоэтажки, убогие во всем: в архитектуре - которой там скорее нет, с точки зрения эстетической; покраске (она неизменно остаётся или грязно-коричневой, или голубой, и часто два эти цвета присутствуют вместе), и нелепости - длинные грязные свечки в окружении крохотных домиков.
И вот именно на такую улочку я свернул, надеясь побыстрее добраться до проспекта. Она появилась ещё два века назад, и по её внешнему виду об этом все ещё можно было догадаться - то тут, то там проглядывали доходные дома. Проходя все дальше, я заметил один такой дом. Сначала я замедлил шаг, потом и вовсе остановился - в отличие от остальных, этот оказался нежилым и полуразрушенным. Я принялся внимательно рассматривать здание, и убедился в том, что люди в нем не живут уже не первый год - перекрытия обвалились, окна без стекол завалены мусором, видны следы от огня - кое-где остались хаотичные пятна копоти, черные стрелы уныло подымались над оконными проемами. Дверь еще сохранилась, но была сильно обгоревшей - левая ее часть упала внутрь на мусор, правая же все еще плотно закрывала вход. Ни одной таблички - ни адреса, ни номера... Хотя нет - вон одна, в углу, просто тоже очень сильно обгорела. Что-то по-польски, совсем чужая улица... Наверное, снимали какой-то фильм.
Несмотря на теперешний плачевный вид, заметно было, что раньше дом был очень красив - всего в нем было четыре этажа, на последнем - чудные округлые окошки; имелось и четыре симметрично размещенных балкона с коваными, узорчатыми решетками. Два верхних при этом были накрыты под углом своеобразным навесом, от которого теперь остался один лишь каркас. На когда-то рыжих стенах, что сейчас выгорели до неправдоподобно светло-розового цвета, красовалась изумительная белая лепнина. В голове я представил себе уютный дом, а потом вновь посмотрел на то, что от него осталось. Стало грустно, обидно...
Пока я представлял, как выглядел дом в далеком прошлом, правая часть двери, так плотно закрывающая вход, медленно и со скрипом открылась. Сквозняк? Между тем, ветра сегодня не было.
Подойдя еще ближе, я заглянул внутрь - после пожара, явно не первого, было даже странно, что некоторые перекрытия все еще держатся. Изнутри дверь оказалась еще более обгоревшей и черной.
Впереди, за кучей не выдержавших огня балок, на которые опиралась левая часть двери, практически ничего нельзя было разглядеть кроме уцелевшей части лестницы - все было похоже на сплошной черный завал. Все же я решил зайти, для чего нужно было перелезть через ту самую кучу, загораживающую вход.
Аккуратно и не спеша я стал взбираться по ней вверх, и что бы не свалиться вниз, решил придерживаться за дверь. И как только я к ней прикоснулся, начались самые странные события моего более детального знакомства с домом. Я не знаю, был ли я уже без сознания, и мне все это привиделось, или же это было наяву. Показалось, что в голове, подобно вспышке, вдруг возникла очень четкая картинка, словно я смотрел фильм - дом снова казался новым. В чистые, свежие комнаты заселялись люди - и их было не так уж и много. Заглянув в одно из окон, показалось что смотришь на специально отделанную под старину новенькую комнату. Я видел очень разные картины, словно кто-то решил быстро промотать очень длинную кинопленку прямо у меня перед носом, хаотично останавливаясь на каких-то эпизодах. Вот выходит полная дама в пышном платье и направляется к экипажу, ее догоняет какой-то солидный на вид усатый дяденька. В окнах переливается свет ламп, кое-где слабо поблескивает свеча. Теперь людей уже стало больше, а дом не кажется таким новым; во дворе играют дети - летом, зимой; вижу, как падает снег на крышу, а из трубы вылетает белесый дым. На следующей картине люди собирают вещи, выносят их к машинам, грузовикам... Отселяются?.. Я не успел толком сообразить, как следующая картинка уже замелькала перед глазами - на арку под домом льется вода, издавая неприятный, ужасный звук. Окна теперь заколочены, по углам спят бомжи; снова снег - теперь он и внутри - накрывает уже провалившиеся верхние этажи... В этот момент меня охватило дикое отчаянье - в ушах зазвенело, а непонятная острая боль волной прошлась по голове, отчего я ухватился за нее руками и закрыл глаза.
...А когда открыл вновь, ужаснулся еще больше. Дом горел, его охватило пламя - облизывая своими неприятными языками, пробираясь все дальше и дальше, поедая дом изнутри. Я смотрел на это ужасное зрелище с улицы - огню уже давно было тесно внутри, он выбивал из окон стекла и выбирался наружу, набрасываясь на стены. Страшное пламя забралось в каждый уголок, и нещадно разрушало, крушило дом - я понял, что очутился внутри. Слышался треск; слишком яркий свет и дым от огня резали глаза, потом послышалось ужасное грохотание и гул. А потом показалось, что я и сам проваливаюсь в огненную пропасть...
Очнулся я лежа с другой стороны от нагромождения сгоревших балок. Впереди, из все еще приоткрытой двери, лился яркий, дневной свет. В глазах был туман, голова кружилась. С трудом поднявшись, я шатаясь пошел домой. Я до сих пор не знаю, видел ли все это на самом деле, или же только во сне, после того как упал, не удержавшись на одной из балок. Единственное, что я понял - этот дом не хотел умирать.