Он бежал уже третий день и всё никак не мог найти то, что ищет. Ту цель, что он видел во сне. Голос, тоже из сна, вел за собой. Манил надеждой. Придавал сил измученным ногам и телу, облачённому в защитную ткань. Её он стащил в одном из ангаров высокого города-улья, нижний и средний уровень которого занимали склады, бараки и странные тюрьмы для ему подобных.
Он не знал, сколько ему лет. Не знал, как выглядит. Только на ощупь, прикасаясь к своему лицу пальцами, мог осязать гладкость собственной кожи, выступы надбровных дуг и носа, контуры губ.
Казалось, вечность назад он рассматривал сидящих в колбах таких же, как он, заключённых. Лысых, светлокожих и с блестящими округлыми пластинами на глазах. У него были такие же. Только вот у других они, похоже, не снимались. А ещё другие на него никогда не реагировали. А ползающий между колб белый мохнатый червь, регулирующий с помощью перемещаемой панели их ежедневный рацион, похоже, был слеп.
Однажды каким-то чудом, прозрев в капсуле, он понял: с ним что-то не так, он не такой, как другие. Он смог снять зеркальные, гладкие и хранившие тепло его глаз округлые пластины и увидеть то, что его окружало. Увидеть многое, как оно есть. Потом надел пластины снова, чтобы не привлекать внимание. Тогда и понял, что мохнатый белый червь почти не видит, а он сам, сконцентрировавшись, может читать его мысли.
Сны продолжались. Голос в его голове разговаривал с ним. Показывал картинки. Страшные, пугающие картинки. Шли дни. Он думал. Он планировал. Он копил информацию по крупицам. По тому, что видел. Что-то черпал в сознании червя и других, редко, но приходящих посмотреть на заключённых.
Защитная ткань ненавидела дождь, она туго сжимала тело, когда он двигался, и он почти задыхался. По ночам он искал укрытие, подавлял все мысли, как давно научился...
... Вздрогнув, он снова проснулся. Сил было мало. Не ел уже два дня. В небольшой прозрачной ёмкости заканчивалась вода. А под ногами лишь земля. Сухая, покрытая трещинами земля. Вокруг ни единого дерева. Ни клочка зелени. Только ярко-голубое небо да ослепительное солнце, сияющее так сильно, что резало глаза.
Он огляделся. Пологая равнина, кажущаяся бесконечной. Закрыл глаза и вздохнул. Где же? Где же место из его сна? Ничего. Только чувство, что нужно идти дальше, потому что погоня близка. Они шли за ним. Не Арган, один из которых поработил этот когда-то зелёный и живой мир, а биомеханические гончие в облике огромных червей, буравящих землю. Роющие в ней ходы. Забирающие все подряд полезные ископаемые.
Он на мгновение лёг на землю и прислушался, поглаживая сухую пыль. Близко. Как же близко! Гораздо ближе, чем раньше. Интересно, сколько времени у него осталось, перед тем как он выдохнется и ослабнет?
Об этом лучше не думать. Он вздохнул и, доверившись чутью, побежал в сторону виднеющихся вдалеке нечётких контуров бугристых возвышенностей. То ли горы, то ли холмы... По земле прошла дрожь. Легкая, едва ощутимая, вздыбила сухую пыль. Они близко. Он бежал и не оглядывался.
Когда всё началось? Было ли это предопределено до его рождения? Он не знал ответа. Но, похоже, из всех спящих в колбах он был единственным, кто умел читать мысли. Лишь внешностью им идентичный, в другом же совсем не такой.
Никто никогда с ним не говорил. Да и сам он не в силах был издать ничего внятного, кроме хрипа. Но он мыслил. Он думал. И давным-давно как-то случайно начал читать "их" мысли. Он читал мысли, изучал, запоминал и размышлял. А когда никого из червей-надсмотрщиков поблизости не было и все ему подобные в колбах спали, то он вставал во весь рост и шагал, высоко поднимая ноги. Делал нечто похожее на упражнения - те вещи, что прочитал в мозгу мохнатолицего, красные глаза которого с едва различимым зрачком призрачно горели.
Мохнатолиций называл себя физиотерапевтом. Он и слепой червь периодически сопровождали заключённых на прогулки. Мохнатолиций открывал капсулы, нажимая на плоскую панель, затем с помощью жестов и болезненных прикосновений тонкой палки с округлым набалдашником, пульсирующим резким белым светом, заставлял всех двигаться в заданном направлении. Ползти и петлять, идти гладкими коридорами, где душный воздух усиливал выступавшую на лицах испарину. Пока они не оказывались на "вершине мира". Как окрестил он про себя это место.
Темнота и извилистые лабиринты пульсирующего света вокруг. Гигантские, угнетающие резкостью форм, взлетали вверх чудовищными исполинами махины-сооружения. А над головой тёмное-тёмное небо. И они - где-то высоко над землёй.
Один раз в семь дней их приводили сюда - и это движение по кругу один за другим, по цепочке, до бешеного сердцебиения и непреодолимой усталости всё же было для него праздником.
После прогулок, снова находясь в заточении в капсуле, он беззвучно плакал, потом засыпал. От тоски хотелось выть. Голос во сне, давнишний друг, показывал ему зелёные поля, что-то шептал. И он спал. А в голове сложной цепочкой складывался план. "Свобода, свобода", - коряво мычали в сонном оцепенении губы.
Резко включался свет. Снова начинался новый день, такой же обыденный, как миллион, нет миллиард предыдущих.
... Он бежал, задыхался и всё равно бежал. Ночь скрадывала тени. Тонкий серп луны давал чуток призрачного света. И всё равно он различил белизну под ногами - это была соль. Соль. Он попробовал крупинку на вкус. Чтобы убедиться.
Мелькнула картинка. Искомое место где-то поблизости
Он никогда не забывал, что ночь - их время. Поэтому ему срочно нужно найти укрытие. Он тяжело вздохнул и огляделся.
Земля под ногами вновь заходила ходуном. Он уже слышал "их" далёкие простые и понятные, односложные мысли: "Поймать. Поймать. Поймать. Уничтожить. Уничтожить".
Он бросился бежать сломя голову, но слишком поздно понял, что не успеет. Поэтому решился на отчаянный шаг. Он сбросил сковывающую движение защитную ткань, в которой ещё теплился энергетический заряд. Это должно отвлечь их. Сам же встал на колени и поспешно разрывал пальцами соляные залежи, копал и копал. Стискивал зубы и копал, пока не получил яму, в которую тут же зарылся с головой.
Закрыл глаза и отключил мысли. Гул мощных импульсов двигательных жвал червей уже хорошо слышался на поверхности.
Сердце в груди билось так быстро... Воздуха мало, чтобы полноценно дышать. Но он должен переждать. Легкие медленно начинали гореть. Разве когда-нибудь он тренировал их? Никогда. Насколько же долго его хватит? И хватит ли вообще? Сконцентрировался - и мысли ушли, как и черви, что проползли в паре метров от его укрытия, взяв лёгкий энергетический след. Он подождал ещё чуть-чуть, ещё пару секунд на всякий случай и ужом выскочил через соляной пласт на свободу.
Первый глоток воздуха был таким сладким, неимоверно сладким, точно сироп, что изредка подавался через шланг в капсулу вместе с основным безвкусным рационом.
Рассвет подступал. Но он знал, что полуорганические черви, в толще земли взявшие след, не будут спать. И поэтому он тоже больше не может позволить себе отдыха. Нужно бежать к холмам. Нужно верить до последнего. Допустить недопустимое. Иначе он даже сюда никогда бы не добрался!
Он совсем обезвожен. Идёт вперёд, едва переставляя ноги. Голос в голове молчит. Может, потому что он больше не спит? Осматривается, пытаясь в солнечном свете различить что-то знакомое. Ничего нет. Ничего совсем ничего. Отчаяние подступает к горлу едким комком желчи. Он заставляет себя подняться.
Холмы далеко, под ногами солёная гладь. Солнце слепит. Жарко. Так жарко, невыносимо. "Вот так и сдохну здесь", - думает он. "Сдохну, сдохну", - терзает навязчивая, угнетающая мысль. Он продолжает двигаться. В глазах мельтешит рой чёрных точек. Язык во рту разбух, губы потрескались. Голова идёт кругом. Как давно он сделал последний глоток живительной влаги? "Сейчас, нет, сейчас, скоро, скоро. Вот-вот я уже упаду".
В голове вертелись картинки его побега. То, как дождался когда уйдёт физиотерапевт. Как расшатал пластину, куда поставлялся питательный раствор. Как разбил с помощью глазных пластин стекло возле шлангов и днища. Там стекло было тоньше. Как с помощью осколка разрезал горловую складку на шее червя-смотрителя. Его единственное слабое место под толстой шкурой. Остальное - чистый адреналин, страх и череда слепых тёмных пятен. Действия на инстинкте, превратившиеся в круговерть бега и ярких картинок.
Как размышлял позже, соглашаясь с собой: ему просто чертовски повезло. Совпало время, и звёзды были на его стороне. А может быть, потому, что за столетия здесь никогда никто не предпринимал попыток к бегству.
Огненный цветок солнца клонился к закату, наливаясь багрянцем. Сочной синевой красовалось на востоке небо. Земля же была здесь сухой и безжизненной. Точно тлен. "Стоп", - говорит он себе и садится на землю. "Соль, куда делась соль?" Хочется закрыть глаза и отключиться, уйти навсегда туда, где покой. Навязчивый образ не даёт покоя. Что-то заставляет его встать и, шатаясь от слабости, направиться к следующей возвышенности. К чему-то разрушенному, твёрдому.
Мраморное надгробие едва сохранило свои очертания. Но это было оно, то самое место из снов. Зачем он пришёл сюда? Что он должен здесь отыскать? И как это сделать, когда его мозг воспалён? Когда не осталось сил сконцентрироваться и позвать. Неужели он пришёл сюда умирать? Вот так - водя рукой по цифрам, по буквам. Таким незнакомым и странно понятным.
Солнце тлело над горизонтом, тонкий ярко-багровый серп почти слился с землёй. Он вздрогнул, ощутив преследователей в толще земли, вновь взявших его след. Обессиленного и больше не защищённого тканью.
Они поймали его мысленное излучение. Или просто уловили тепловой след, который испускало его тело. Скорее второе, потому что никто, кроме Арганов, не обладает шестым чувством, сродни его телепатии.
Слезы, горькие непрошеные слёзы полились сразу. Он закричал. Надрывно и хрипло, отчаянно пытаясь воспроизвести слова из букв, что читал. Не получалось, но он прикладывал все усилия и вспоминал, отчаянно вспоминал свои сны-воспоминания - те, в которых ему подобные говорили, пели, смеялись.
Село солнце. Он задрожал. Рёв мощной стрелой пронзил землю, выворачивая её наизнанку. Поднимая слой за слоем. Гнев душил, прогоняя страх, усталость, питая адреналином вязкую кровь. Он сконцентрировался и коряво прочитал по буквам, произнося всё громче и громче: Homo Sapiens Sapiens! Спину тотчас обдало смрадом дыхания био-червя.
Он закричал и вцепился в надгробие. Что-то щелкнуло. Он заставил себя обернуться. Червь замер в прыжке с открытой пастью, будто парализованный, затем тяжело рухнул всей своей толстой мощной тушей. Со стороны холмов раздался тревожный, режущий уши вой. Что-то громыхнуло, заскрежетало и с ослепительным светом вознеслось в небо со стороны холмов. Над ним же, мигнув зелёной вспышкой, промелькнул маленький шарообразный объект.
Он чувствовал, что теряет сознание, но улыбался. "Объект зафиксирован. Враг юной человеческой особи уничтожен. Включен режим ожидания", - вспыхнуло в голове уколом радости. Перед глазами человека померкло.
Темнота под веками сменилась мягким светом. Он очнулся и запаниковал. Прозрачная крышка накрывала его тело. Что-то пикало и трещало. На руках красовались датчики, и тонкие провода тянулись к груди.
- Спокойно, человек, лежи спокойно, - сказал голос из снов.
От неожиданности и щемящей радости он чуть не заплакал, но взял себя в руки, вздохнул.
- Кто ты? - выдавил из себя вслух. Затем более чётко задал вопрос мысленно.
- Я прототип Аркадия Блоцкого. Его личное творение. Любимое детище. Он спрятал меня на этой платформе-корабле, чтобы я снова мог ожить, когда поток запущенной в пространство информации сможет расшифровать человеческий разум. Особенный человеческий разум.
- Это я? - взволнованно шепнул лежащий в регенерационно-восстановительном аппарате.
- Да, ты, - просто сказал голос. - Теперь отдыхай. Сведения, которые я почерпнул из твоего разума, много сказали мне. Расставили всё по местам. Молчи, - оборвал прототип его мысленный посыл. - Спи, а во сне я буду учить тебя. - Тебе слишком многое предстоит, - загадочно обронил он.
Человек мгновенно уснул. Ему снились странные видения.
Зёлёная живая планета. Миллионы спешащих, занимающихся различными делами людей. Счастье, гармония, процветание. Скачок техники. Вместе с новыми, продлевающими жизнь лекарствами выявлен новый ген, отвечающий за телепатию, сулящий новый виток развития человека. Аркадий Блоцкий - тот самый учёный, ведущий эксперимент.
Вторжение было внезапным, нежданным, поэтому обернулось катастрофой. Непонятная угроза таилась в навязчивых снах. Захватчики послали сны, наполненные яркостью и повторяющимися словами: давай дружить, пригласи нас к себе. Угроза была неявной, походила на розыгрыш, или шутку. Пока правительство занималось своими делами, психиатры бились над новым феноменом массового помешательства. Ведущие психиатры рекомендовали соглашаться на дружбу со своим подсознанием.
Щелк. В один день над городами зависли тяжёлые флотилии. Черные, как ночь, а то и белые, как раскалённый металл, вторглись в небеса корабли захватчиков, летящие с огромной скоростью.
- Давайте дружить, - воскликнули голоса из динамиков, и большинство людей упали, отключились, потеряв собственное "я", вытесненное волей чужих. Как глупо. Как по-идиотски банально был захвачен мир.
Аркадий Блоцкий был стар. Он успел спрятать свою же разработку, испытательно-исследовательский корабль, в полую шахту обедненных гор и затаиться. Увы, больше ничего сделать не мог. Пока не мог. А людей в это время сваливали штабелями, как скот.
Мощным импульсом сравнялись с землёй в один миг города. Пыль стояла столбом, Человеческая цивилизация исчезала в доли секунды. Из кораблей телепортировались на землю полупрозрачные, как амёбы, Арганы, властители мохнатолицых и червяков-бурителей. Под их приказами биорабочие стремительно возводили свои укрепления. Планета превратилась в плацдарм для добычи ископаемых. А люди, люди оказались рассадником для личинок тех же Арганов, которым для выживания нужны были теплокровные носители. Ситуация стала критической.
Лишь несколько человек с геном телепатии оказались неподвластны промыслу захватчиков. Они долго скрывались. Большинство же людей просто растерзали.
Аркадий долгое время отчаянно пытался найти хоть кого-то, но всё было безуспешно. А он был слишком стар. И всё, что мог, это разрабатывать гениальный, но рискованный план, а также записать своё сознание на платформу биоандроида.
Сто лет простоял корабль в горах незамеченным, так как пустая порода не интересовала Арганцев. Или просто их самоуверенность создала все условия, для того чтобы гениальный план учёного невероятным образом сработал.
Итак, человек с геном телепатии был рождён в одном из женских бараков. Это был мальчик. А мальчики были лучшим носителем для личинок. Больше питательных веществ в крови, больше мышечной ткани, широкая грудная клетка. То, что нужно для идеальных условий выращивания. Вот только в одном Арганы просчитались: им не удалось полностью подчинить его сознание. А даже одна ошибка, как известно, бывает фатальной.
Он покинул свою постель бодрым и полностью отдохнувшим. Впервые за долгие годы поел что-то вкусное, пусть и сделанное из концентрата.
- У нас мало времени, сынок, - ласково назвал его робот. - Вражеские сканеры обнаружили инверсионный след, что оставил в воздухе корабль. Предстоит схватка.
- Думаю, есть ещё кое-что, - вслух по слогам, но уже уверенно произнёс человек. - Период яйцеклада. Я помню, что в мыслях физиотерапевта было что-то о последнем взращивании и о новой гормональной добавке, способствующей росту.
- Хм, - задумался биоандроид. - Значит, нужно действовать немедленно. Но лучше рискнуть, чем потерять последних представителей человечества.
- Научи меня, как пользоваться оружием. Покажи, что за последние разработки находятся в арсенале. И тогда мы разделимся, - с жаром произнёс человек. - Я освобожу людей, достану координаты. Тогда ты полетишь к кораблю-носителю и уничтожишь его к чертям собачьим, - с улыбкой и страстью в глазах сказал человек, морщась от непривычного ругательства.
Всё оказалось гораздо сложнее, чем представлялось на первый взгляд. Чтобы проникнуть в город незамеченным, у него был шлем и новый плащ-хамелеон, обладающий защитным полем, а также невидимостью. Но на корабле не было ничего, что могло бы доставить его в город. Поэтому, перебрав и обсудив варианты, биоандроид предложил попробовать перепрограммировать червя.
Рассвело - и небо сияло персиково-золотистым. Шлюз открылся, выпуская из корабля человека, сидевшего в кабине мини-подъёмника. Тишину утра пронзил лёгкий шум двигателя. Широкие шины с лёгкостью плавно покатили с холмов в соляную долину. Легкая прохлада и удивительно свежий воздух приподнимали его настроение и бодрили. Червь был виден издалека. Такой же огромный и неподвижный, будто бы спящий или мёртвый. Только вот подъехав поближе, он определил, что червь ещё дышит. Тихое дыханье из огромной пасти было тёплым и чуть смрадным. Мини-подъёмник легко захватил в своё магнитное поле туловище червя и, даже не покачнувшись, поехал обратно, словно громоздкая туша весила меньше пушинки.
Биоандроид отправил человека в комнату познаний, где располагалась электронная библиотека, а сам занялся тестированием. Время словно замерло для человека, впервые погружённого в чтение. Буквы складывались в слова, затем в предложения и возникали в мозгу картинками. Это было так увлекательно. Часы пролетели незаметно.
- Сработало! - влетел в библиотеку биоандроид и улыбнулся.
Его идентичные человеческим глаза победно сверкали. Человек оторвался от книги, и, заражённый улыбкой робота, сам улыбнулся. Как оказалась, тесты хорошенько разрядили солнечно-фотонные батареи, питавшие корабельную систему, но гениальный прототип Блоцкого сумел-таки приспособить червя под текущие нужды.
- Удачи, сынок, - пожелал на прощание прототип учёного.
Человек надел шлем, а также плащ, вооружился карманным лазером и уселся на червя. Открылся шлюз, впуская в корабль поток холодного воздуха. Темное небо над головой ещё мерцало серебром бесчисленных ночных светил, но уже близился рассвет - и на востоке небо едва уловимо светлело.
Человек отдал мысленный приказ червю. Вздрогнула земля. Червь, точно бур, врезался в её толщу и погрузился, целиком утаскивая за собой человека. Вскоре они забрались на одну из основных линий, ведущих в город.
Город захватчиков готовился ко сну. У человека был план. Благодаря телепатии, он отлично знал расположение секторов туннелей нижнего уровня, а также проход, которым пользовался червь-надзиратель, когда, выполнив свою ежедневную работу, заползал в свою тёплую нору. До городских стен и первого транспортного ангара всё шло гладко. Сонные чужаки спешили расползтись по своим норам, даже не подозревая, что в их защищённый город проник лазутчик.
Он оставил червя. Направился к трубам и узким коридорам, по которым на своих присосках ползли специальные гибриды уборщики. Ему пришлось долго карабкаться, то и дело подтягиваясь на своих слабых руках, пока не достиг желанного второго уровня.
Неприятности свалились как снег на голову, когда он уже уверился, что всё пройдёт гладко. Тот самый широкий ангар, через который он и выбрался наружу. Тогда он был пуст. Теперь же в нём стояли контейнеры с мутной жижей, которая то и дело вспыхивала радужными искрами. Ангар охраняли мелкие и жилистые, но с огромными, неестественно развитыми челюстями псы. Они тоже укладывались спать. Лениво посматривали своими желтыми глазами без зрачков по углам.
Человек взял в руки пистолет. Активировал шлем и плащ. Он направился к трубам. Крадучись, с замирающим от страха сердцем. Одна из собак пошевелила хвостом и зарычала, всполошив других собак. Он начал стрелять и бежать, играя с собаками в кошки-мышки. Он потел. Гладкий пол скрипел под его тяжёлыми ботинками, заряд у лазерного пистолета подходил к концу. Он присел возле контейнера, мимолётно разглядывая присоски, за которые можно было ухватиться рукой. Самая крупная из собак подошла слишком быстро. Он успел поймать её взгляд, понял, что во всей кутерьме виноват его запах. Псы чуяли его.
Он успел подтянуться на руках. Собачья пасть почти коснулась лодыжки. Он напрягся и втянул себя на контейнер, где огляделся и смог передохнуть, пока заряжалась батарея. Собаки искали его, рычали, и он всё же начал стрелять в самых ретивых, потому что если они начнут лаять всерьёз, а то и выть, то считай, что затея пропала.
Все же заряда батареи не хватало. До желанных труб было недалеко. И он побежал, взял разгон и прыгнул на соседний контейнер, ухватившись за скобы, больно ударился животом, но не упал. Перевёл дух и полез к трубам. Собаки затихли. Похоже, они потеряли его след и отключились, впав в сон.
- Ух, - облегчённо выдохнул он.
Ему оставалось дойти до системы управления, экстренные рубки которой располагались на каждом этаже, начиная со второго. "Как предусмотрительно", - подумал он и побежал по тихому коридору, зная, что надёжный плащ скрывает его. А уж с кодом на дверной панели он со своим усилителем-шлемом что-то да сообразит.
Итак, не сказать, что легко, но человек разрушил систему управления. Главное было понять логику их мышления. Он отключил энергию, поступающую из огромного генератора, сокрытого глубоко в толще земли под городом. Затем освободил людей из инкубаторов. Он жаждал отмщения. Азарт накрыл человека с головой, и он направился на самый верхний этаж к главной фигуре. Аргану. Вот кто должен был справедливости ради заплатить по счетам. За все человечество.
Что ж, даже с помощью ручного подъёмника он поднимался по громоздкой наружной трубе слишком медленно. Рубка оказалась пуста. Запрограммированная Аргоном гигантская био-панель уже стирала данные. Корабль с единственным главарём чужих уже стартовал с огромной площадки на крыше здания. Панель сообщила ему, что корабль увозил всех молодых женщин. Как он мог так промахнуться?.. Арган был не только умён, но и хитёр. Просчитал варианты и сиганул в космос.
Ярость взорвалась в мозгу белой вспышкой ненависти и боли. "Сделай же хоть что-нибудь! Пока не поздно, ничтожная букашка!" - закричал и с помощью шлема усилил своё мысленное излучение, тем самым закоротил программу и отстрочил самоуничтожение города.
Проснувшийся от неполадок системного обеспечения и команд Аргона город напоминал развороченный улей. Стены медленно, но верно покрывались сетью трещин. Гудела система экстренного оповещения. Вибрировал пол. Мигало освещение. Человеку не оставалось ничего другого, как немедленно выводить людей.
С помощью червя и найденных контейнеров, которые использовались в городской инфраструктуре, он погрузил едва понимающих, что происходит, ещё сонных людей и приказал червю вытащить их за пределы города. Сам же немедленно связался с биоандроидом. Мысленно изложил ему ситуацию.
Все катилось коту под хвост. Он не знал, что делать дальше. У него не было плана, не было ничего, кроме чувства вины и сдавливающего грудь отчаяния. Андроид не отвечал, казалось, целую вечность. "Все, это конец", - обречённо подумал человек и тяжко вздохнул, разглядывая червя, контейнеры и каких-то жалких людей.
"Не дрейфь, прорвёмся, ещё не всё потеряно", - резко ворвался в его мозг мысленный посыл прототипа Блоцкого.
Надежда в груди ярко вспыхнула вновь. "Еще не конец!" - с чувством воскликнул человек и сжал кулак. Внутри него жаром разлился боевой запал.
Новый план был смертельным и явно билетом в один конец. Всё же человек рискнул. Что значила его жизнь, если другие умрут, так и не узнав, кто они есть, и остатки человечества никогда не обретут свободу?
Он покинул город по системе очищения. Бросился в поток мутной воды и доверился течению. Вода выбросила его далеко за городские стены. Он сконцентрировался, включил на полную мощность свой шлем. Вспышка яркой боли окутала светящейся сетью мозг и замкнулась, а затем его сознание взлетело. Биоандроид тоже стартовал свой корабль, введя в бортовой компьютер полученные координаты.
Бездна чёрного космоса для чистого разума не опасна, скорее интересна и полна возможностей. Разум и сознание в вакууме - всего лишь целенаправленная энергия.
Ему стоило лишь подумать. Он увидел корабль как трёхмерную объёмную схему перед глазами. Узрел каждую деталь, каждый отсек и каждую находящуюся на корабле молекулу жизни. Он, точно вспышка, точно искра, полетел через вечность чёрной вселенной и через пару секунд оказался на борту.
Арган знал, что он здесь. Ощущал шестым чувством. Его разум был чужд человеку и всё же понятен и прост. Всё же Арган не имел чувств, кроме простейших низменных инстинктов. Но Арган умел ненавидеть. И ненависть давала ему силы, усиливала мощную враждебную мозговую волну. И он пустил эту волну против обнажённого человеческого разума. Волну ненависти и боли, то сжигающую разум человека дотла, то замораживающего его насквозь. Человек был в ловушке. Он не мог мыслить. Он ведь никогда не сталкивался с подобным. Он не мог даже пошевелиться.
Всё, что мог, так смотреть, как в коридоре шелестят и вновь опадают на стенах механическо-органические ворсинки. Дыхательная система корабля, оставляющая на полу лёгкий и влажный след. Время замерло. Он мог только вспоминать и сожалеть. Снова его радужные мечты истлели прахом.
Наполовину органический корабль чужих двигался так стремительно, что земной корабль уже слегка отставал. Этот факт человек просто знал. Он также знал, что биоандроид посылает ему сигнал, задает вопросы, волнуется. Но оцепенение не давало ему сил сконцентрироваться.
Еще одна звезда осталась позади. Тогда-то Арган впервые заговорил с ним. Вернее сказать, показал свои планы, по которым, когда его корабль достигнет заданного рубежа, тогда он и подаст сигнал на материнский корабль. А когда сигнал поступит в командный мозговой центр, то бренная, опустошённая земля исчезнет, превращаясь в горящий световой шар.
Но прежде все мелкие корабли чужих, загруженные минералами и ценными породами, одновременно стартуют с Земли.
- Нет, - говорит человек. - Нет. Не так. Никогда. Не позволю.
Он вспоминает себя младенцем. Яркой вспышкой в памяти возвращается лицо измождённой матери. Он чувствует её тепло, её запах, её нежные пальцы, ласкающие его сморщенное личико. Он ощущает, как бьётся её сердце и в сердце матери - любовь. Он улыбается и позволяет любви разгореться в нём, разлиться в каждом атоме, в каждой доле сознания. Любовь горит в нём, точно сверхновая. Всё ярче и ярче, разрывая путы, снимая с сознания оковы.
Он улыбается, впервые наблюдая на расплывшемся, прозрачном, как желе, лице Аргана тревогу и страх. Он отдаёт приказ прототипу Блоцкого.
Он не слушает возражения биоандроида, а просто замедляет корабль и производит стыковку. Он слышит каждый поначалу робкий шаг, а затем топот ног бегущих к шлюзу освобожденных женщин. Он не прощается.
Корабли расстыковываются. Стремительно исчезают в черноте с поля зрения друг друга. Арган дрожит. Он умоляет его пощадить. Обещает немыслимое. Власть, бессмертие, несметные сокровища.
Всё его слова - ложь.
- Мы не букашки! Мы не рабы! Запомни это, чужак, и заплати за свои грехи! - с гордостью говорит человек.
Бесконечное спокойствие наполняет его сознание. Нет страха. Только уверенность в правильно сделанном выборе.
Сознание человека раскаляется добела. Он превращается в вихрь энергии, которая растёт и поглощает всё на своём пути. Арган что-то кричит, угрожает, а затем причитает и сползает на пол, потеряв сознание. Корабль вспыхивает и разлетается на куски, чтобы вечно частичками пыли летать в чёрном безмолвии.
"Мы знаем. Они скоро вернутся. И мы готовы. Мы дадим бой. Мы уничтожим их", - записал свои мысли в личный дневник-диктофон юноша, стоящий на дежурстве у подземного города, где обитали люди. "Таких, как первый, с каждым годом всё больше. Ген телепатии будто бы эволюционировал в процессе необходимости и выживания. Мы ушли под землю. Но мы ещё вернёмся на поверхность. Мы ещё отправимся к звездам. Мы для этого рождены", - с уверенностью сказал он и отключил диктофон. Затем, глядя в ночное небо, улыбнулся.