Блейк Ирен : другие произведения.

Под покровом ночи, или происходящее в полнолуние

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обычная поездочка, говорите? Как же. Только не с героями этого рассказа. Резкое торможение- и вся жизнь наперекосяк. Будет ли кровь? Да, будет. И жертвы тоже будут. Куда без них? Знала бы Кори Марч, что с ней случится, сидела бы лучше дома.

   Под покровом ночи, или происходящее в полнолуние.
  
  
   Серое двухполосное шоссе прорезал яркий свет фар. Синяя, подержанная, но неплохо сохранившая форму "Нова" плавно выехала на дорогу, окружённую с обеих сторон глухим лесом.
   В салоне сидело двое: девушка, лет семнадцати, и высокий, плотного сложения паренёк, выглядевший лет на двадцать пять.
   Кори сосредоточенно смотрела через лобовое стекло на дорогу, высматривая поворот, якобы находящийся возле огромного дуба, о чём с подробностями рассказывала Беатрис, двоюродная сестра Дона, её парня, сейчас сидящего рядом, в машине.
   "Кори, лапочка, - вспоминала девушка её слова. - Поворот, ведущий к поместью, пропустить нельзя, так как он сам попадает в твой обзор. Там ещё должен быть большой указательный знак, направляющий к поместью Флердоранж".
   Беа так щебетала, так старалась их уговорить приехать, а особенно Кори. А той, как девушке скромной и родом из бедной семьи, совсем не хотелось ехать на вечеринку, устраиваемую друзьями Дона. Но Беатрис так настойчиво уговаривала её, при этом расписывая все прелести загородного поместья, что Кори очень красочно представила себе соблазны дома: бассейн, теннисный корт и много ещё приятных мест, где можно было отдохнуть и очень весело провести время. И Кори, поддавшись соблазну, согласилась приехать.
   И теперь они ехали в машине Дона, студента медицинского колледжа, учащегося на повышенную спортивную стипендию, на вечеринку, устраиваемую в кругу богатых и чужих для Кори людей.
   Её парень был нападающим хоккейной команды "Красные дьяволы". Дон подавал большие надежды, и его тренер, мистер Коллинз, не раз заслуженно хвалил парня, обещая ему в дальнейшем выгодные предложения для карьерного роста.
   Внешне Дон выглядел на двадцать пять лет, но в его правах было ясно указано, что ему ещё только исполнился двадцать один год.
   - Дон, милый, мы так долго едем, уже скоро? - обеспокоенно спросила у него Кори.
   - Не волнуйся, детка, всё путём. Я знаю дорогу как свои пять пальцев. Я сотню раз сюда ездил. Увидишь поворот - считай, что приехали.
   Внезапно Дон резко затормозил.
   - Что за чёрт?
   Кори, пристёгнутая ремнём безопасности, дёрнулась, спросив:
   - В чём дело?
   - Не знаю. Смотри сама: дорога явно не та. Глянь, асфальт закончился, пошла глинистая однополосная колея. Достань-ка мне карту, детка.
   Кори полезла в бардачок.
   - Да не там. Ищи в сумке.
   Девушка подняла спортивную сумку, стоящую на полу. Она поставила её на колени и стала торопливо копаться в аккуратно сложенных вещах.
   Дон приоткрыл окно. Прохладный ночной воздух слегка освежил его покрытое тонкой плёнкой пота лицо.
   Парень залез в карман красно-коричневой спортивной сумки. Его крупная, выглядевшая очень сильной ладонь быстро разыскала пачку "Пэл Мэл". Тяжёлая металлическая зажигалка, вытащенная следом, блеснула, освещённая светом приборной панели.
   Белокурый Дон Саливан закурил, затягиваясь и пуская дымные кольца. Затем он облегчённо вздохнул, подумав: "Ох, хорошо..."
   Такого с ним ещё не случалось. Он хорошо знал дорогу, чувствовал каждый поворот. Дону не требовалась карта. Однажды пройдённый маршрут укоренялся у него в подсознании, словно маяк, и всегда высвечивался, давая точную ориентировку при следующей поездке.
   Кори наконец-то выудила большую, сложенную в прозрачный пакет дорожную карту. Девушка протянула её Дону. Парень выкинул почти докуренную сигарету в окно, затем взял пакет.
   - Как думаешь, - спросила Кори, - здесь есть сигнал?
   - А ты попробуй, может, у тебя получится его поймать. Крошка, если нервничаешь, то займись-ка лучше делом. Пройдись и, наверное, сможешь дозвониться этой стерве, Беатрис, а?
   - Хорошо, я выйду, пройдусь, подышу воздухом. А ты сверься с картой.
   Кори открыла дверь, затем застегнула лёгкий зелёный жакет и вышла в ночь.
   Девушка была красивой. Её точёную фигуру не портила дешёвая и непрезентабельная одежда.
   "На таких изгибах, как у неё, неплохо бы смотрелся даже холщовый мешок". Так подумал Дон, успевая мельком поглядывать в карту и наблюдая, как девушка выходит из машины.
   Парень не был глупцом, он прекрасно знал нужную дорогу. Его карие глаза блестели живым, пытливым умом, когда он смотрел на карту, продолжая думать: "Так, заправка - проехали. Автобусная остановка тоже была".
   По его расчетам, они не меньше часа назад должны были свернуть.
   Парень нахмурил высокий лоб. Его густые лохматые брови сложились удивлённой дугой. Он отложил карту в сторону и задумался. Сейчас Кори вернётся, и он развернёт машину, чтобы поехать назад, к заправке. Там он позвонит сестрёнке и скажет ей, что они застряли. Дон достал лежащий в бардачке телефон. " Чёрт, батарея села". Странно. Мобильник дорогой и должен выдерживать не менее двенадцати часов - это, конечно, если не играть и не лазить по сети, как например, и делал его сосед по комнате - Джонатан. "Чёртов мудак как всегда забыл батарею подзарядить. А обещал. Всё, гадёнышу конец. Как только я приеду".
   Дональд представил, как Джонатан молит о пощаде. И как он обязательно будет пытаться выторговать пощаду, предлагая деньги. Лишь бы только его не били по смазливому, похожему на девичье лицу. Он хмыкнул, положил телефон в бардачок, так и не дождавшись сигнала, а затем нажал кнопку приёмника в надежде услышать звук человеческого голоса. Так как тишину, бьющую по нервам, он не любил.
   Радио трещало. Шум статических помех гудел роем разъяренных ос, раздражая и без того натянутые нервы Дональда. Парень не выдержал и выключил надоевший и бесполезный приёмник.
  
   Кори шла по шоссе. Пронизывающий ветер холодил её голые по локоть руки, забирался под зелёную, с рисунком бабочки кофту, перебирал и лохматил её пышные каштановые волосы. Дорога казалась бесконечной. Напрасно Кори высматривала линии проводов. Их не было.
   Девушка размышляла о том, как её угораздило поехать в такую глухомань... Кори остановилась. Она посмотрела по сторонам. Лес чернел густой, однородной тьмой, без единого просвета. Луна, освещающая ей путь, скрылась за упрятавшим её тёмным облаком. Холодные звёзды, далёкие и равнодушные, злобно мерцали, глядя на девушку сверху. Кори зябко поёжилась. Налетевший порыв ветра принёс запах сырой, застоялой воды. Кори от отвращения сморщила нос. Вонь скрутила узлом её живот, и она согнулась от резкого порыва проблеваться. Резко каркнула ворона. Звук нарушил застоявшуюся тишину, заставляя девушку вздрогнуть. В кустах ежевики, росших возле обочины шоссе, засела стая крупных чёрных птиц. Девушке показалось, что они наблюдают за ней.
   Белая плотная дымка тумана появилась буквально из ниоткуда. Она потянула свои скользкие щупальца к дороге. Казалось, что ветер помогает появившемуся туману двигаться быстрее. Тревога, близкая к панике, сжала сердце Кори. Оно заныло, и холодный ком опустился в живот. "Что-то странное происходит, - подумала девушка. - Нужно уносить ноги".
   Кори развернулась и побежала назад, к машине.
   Свет фар был тусклым и далёким, словно от машины девушку отделяло несколько километров. Лёгкие кеды на тонкой подошве не спасали её нежные стопы от острых камешков, гальки, заполнивших дорожные выбоины, размытые дождём.
   Девушка была горожанкой, и лес вызывал у неё инстинктивный, дремлющий в самой глубине подсознания страх. Он вызывал тревогу и ужас от возможности в нём заблудиться. Возможности быть проглоченной тёмными вековыми деревьями, быть засыпанной влажными, перегнившими листьями и умереть в тишине, под хохот птиц. Умереть наедине с собой, в темноте, без возможности со всеми проститься, чтобы сгнить затянутой в грязную, сырую, пахнувшую перегноем и хвоей землю.
   Эти мысли не были случайными. Кори в трёхлетнем возрасте потерялась в лесу. Три дня её детской жизни были начисто стёрты из памяти, зато воспоминания жили где-то внутри, погребённые под шоком и ужасом от пережитого. Остался страх, и в такие моменты он всегда возвращался, привкусом горечи застывая во рту, заставляя потеть ладони.
   Наконец Кори добралась до машины. Она резко открыла дверь и прыгнула внутрь, словно перепуганное дикое животное. Затем она закричала резко и в полный голос, но вырвавшийся из её рта крик походил на тонкий мышиный писк:
   - Дон, закрой все окна и двери, скорее!
   - Что случилось, детка? Ты увидела волка?
   - Делай, что я говорю.
   - Ладно, ладно, - сказал Дон, улыбаясь и плотно закрывая дверь, а затем, чтобы успокоить Кори, защёлкнул кнопку блокировку двери.
   Кори закрыла окно.
   - Ну, рассказывай, что случилось. Удалось дозвониться?
   - Нет связи, а дальше вдоль дороги глухой бурелом.
   - А что тебя так напугало? Ты бледная, как полотно. Призрака повстречала, что ли?
   В тепле и при свете, сидя в салоне автомобиля, девушка почувствовала, как все страхи и переживания отступили, показались ей нелепыми. Она покачала головой, приходя в себя, и тихо прошептала:
   - Это всё лес, дорога и жуткая тишина. Чертовы птицы! Они наблюдали за мной и следили. Я в этом уверена, готова поклясться! Ты мне веришь?
   Золотистые глаза девушки с надеждой посмотрели в полные неподдельной тревоги карие глаза Дона.
   - Иди сюда, детка. Поверь мне, это просто отголосок давнего кошмара, случившегося с тобой в детстве, даёт о себе знать. Так бывает, и это нормально.
   Дон обнял Кори, укрывая её своей курткой.
   Девушка выглядела маленькой и хрупкой, словно ребёнок. Хотя её рост был не меньше пяти футов и семи дюймов, но, по сравнению с шестью футами Дона и его двумястами фунтами сплошных мышц, она выглядела маленькой, хрупкой и очень тонкой - на семнадцать, а не на свои девятнадцать лет.
   Кори училась на ветеринара. Она очень любила животных и буквально с младенчества тащила всех беспризорных котов и щенков себе в дом. Животные платили ей взаимной любовью. Даже самый злобный пёс преспокойно ел с её детских ладоней, лизал ей щёки и преданно, словно лучший друг, вилял хвостом. Девушка всегда знала, что лечить животных - её призвание. Она считала, что это её талант, дар, посланный ей с неба. Дональд же умилялся её наивным мыслям. Сам парень не верил ни в бога, ни в чёрта, а верил только в то, что мог сам увидеть и потрогать руками.
   Девушка согрелась в объятиях Дональда, затем отстранилась.
   - Что будем делать? - спросила она у парня.
   - Развернёмся и поедем назад, к заправке.
   - Неплохая мыслишка, а давай заодно там и перекусим? А то от страха я всегда хочу есть.
   Дон улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки, делавшие парня не таким суровым и крутым, каким он хотел казаться.
   - Да малыш, - ответил он Кори, - если честно, то я тоже очень хочу, есть. - Говоря эти слова, он с намёком смотрел на её пухлые губы.
   Кори рассмеялась, нежно хлопнув его по плечу.
   - Как ты можешь думать об этом в такой сложной ситуации? Я потрясена.
   - Лучше поцелуй меня, детка, и я сразу же отвезу нас обратно.
   - Как я могу отказаться?..
   Кори наклонилась к нему и нежно коснулась его рта своими губами. Дональд разомкнул её губы своими. Поцелуй стал глубже, яростней, наполняясь скрытым огнем давно сдерживаемого обоюдного желания. Кори первой отстранилась, спросив:
   - Надеюсь, этого хватит?
   - Для начала неплохо.
   Девушка удивлённо подняла тонкую бровь. Дональд, видя её реакцию, продолжал говорить:
   - Ладно, твоего маленького поцелуя хватит мне, как раз для того, чтобы убраться отсюда ко всем чертям подальше.
   Машина тронулась с места и развернулась. Парочка поехала обратно, к заправке. Но вскоре холодный ветер принёс грозу. Дональд вынужден был затормозить: сплошной поток воды, хлынувший с тёмного неба, заливал ветровое стекло, и никакие оконные "дворники" не могли спасти положение и улучшить обзор. Дон виновато посмотрел на Кори, говоря:
   - Извини, малыш, видимо, нам придётся заночевать в машине. Если мы поедем дальше, то за безопасность я не ручаюсь. При такой погоде я запросто могу съехать в кювет, а тогда станет ещё хуже. Понимаешь, о чём я?
   - Чёрт, Дон, это ты во всём виноват. Зачем убедил меня, что привезёшь прямёхонько к дому, а?
   - Хватит, Кори. Нытьё не поможет. Дочке священника браниться не к лицу.
   Его слова подействовали на Кори, словно ушат ледяной воды. Она взяла себя в руки. Девушка полезла в бардачок, нащупывая лежащую там пачку солёных чипсов. Маленькую пачку.
   - Как будем делить? - спросила она у Дона.
   - По-честному. Половина тебе - половина мне. Не огорчайся, Кори. У меня ещё есть мятные леденцы, и минералка лежит на заднем сиденье, в корзине. Это лучше, чем вообще ничего.
   Они захрустели чипсами, запивая их минеральной водой. Потом в дело пошли леденцы. Дональд ещё раз включил радио.
   - Вот дерьмо, не ловит.
   - Не сквернословь, Дон. Сам говорил, руганью делу не поможешь.
   - Несправедливо. Ты сама порой ругаешься, как сапожник. И вообще, "дерьмо" не бранное слово, а оборот речи. И просто выражает моё отношение к нашей ситуации, чёрт возьми.
   - Бла-бла-бла, - передразнила его Кори. - Давай-ка лучше спать. Так быстрее наступит утро.
   Сильный дождь струями барабанил по крыше, стекая прозрачными тонкими ручейками по стеклу.
   Кори устроилась на заднем сиденье. Она, как кошка, скрутилась в клубочек, положив свою маленькую ладошку под голову, вместо подушки. Постепенно глаза девушки отяжелели, и она погрузилась в сон.
   Дон снял свою куртку, оставшись в тонкой футболке. Он достал из бардачка сигареты. В пачке осталось всего три штуки. "Так мало, - подумал он. - Но на пару часов должно хватить".
   Грохот дождя раздражал его. Дождь всегда приводил Дона в скверное расположение духа. Парень терпеть не мог воды. Это было связано с тем, что Зарек, его старший брат, кинул его, восьмилетнего, в бассейн. Дональд тогда чудом остался жив, Зареку тоже досталось. Братец тогда перепугался и сам вытащил полуживого, нахлебавшегося воды Дона из холодного бассейна. Дональд так и не научился плавать. С тех пор прошло много лет, но обида и злость на брата остались жить в глубине души Дональда.
   Погружённый в тревожные мысли, Саливан не заметил, как дождь закончился. Парень выкурил до жалких окурков три сигареты, бывшие в смятой пачке. Дон допил последнюю воду, плёскавшуюся на дне бутылки, и постепенно погрузился в дрёму, густую и крепкую, словно патока. Его веки сомкнулись сами собой, хотя в обычные дни парень был заядлой совой и спать ложился не раньше двух часов после полуночи.
   На его наручных часах протикало ровно двенадцать.
   Густой, похожий на молоко, туман стелился по земле, словно бархатное полотно. Его непрозрачные белые щупальца двигались, расползаясь всё дальше и дальше. Мокрое шоссе скрывалось, постепенно исчезая в туманных глубинах. Ветер стих. Облако холодного туманного дыма поплыло, словно подчиняясь странным законам природы или влекомое неведомой силой, ложась по влажной после пролитого дождя земле. Луна выплыла из закрывающих её округлый лик туч. Лучи лунного сияния словно отражались от мокрых листьев, попадая на закрытые веки Дональда.
   Парню снился странный сон. Красивая высокая женщина, в ярком, как кровь, платье, звала его, обращаясь по имени: "Ты слышишь меня, Дональд? Впусти меня, открой дверь. Мне так холодно и так одиноко. Согрей меня, Дональд, обними и согрей!" Её голос, тихий и одновременно мелодичный, напоминал звуки лютни, которые баюкали сознание Дона, звеня маленькими тоненькими колокольчиками. В голосе женщины, таком сладком и опьяняющем, звучала тоска и сильное желание. Её зову невозможно было противиться.
   Глаза незнакомки горели кошачьей зеленью. Её взгляд смотрел Дону прямо в душу. Парень не мог отвести взора, его сознание проваливалось, падая ниже и ниже, пока не опустилось на самое дно. Взгляд женщины обещал ему блаженство, обещал земную горячую страсть и наслаждение от её умелого, роскошного тела. Белая кожа незнакомки напоминала взбитые сливки, она словно светилась мягким, притягательным светом. Дональд, глядя в её глаза, почти чувствовал вкус её губ, таких упоительно сладких и жарких! Такого желания, дикого, необузданного, он никогда не испытывал ни к одной женщине. Поддаваясь её чарам, сознание паренька стало мягким, лёгким, как сладкая вата, контроль его разума таял, ослабевая. Он, подчиняясь порыву, прошептал:
   - Входи, быстрее входи. Я согрею тебя, незнакомка.
   Холодный сырой ветер принёс тихие, полные скрытого яда слова:
   - Как скажешь, мой сладкий, я иду.
   Из тумана появилась фигура. Женщина словно парила над землёй. Её зелёные глаза блестели огнем, наполненные предвкушением. Внезапно она резко взметнулась ввысь, превращаясь в чёрную птицу. В новом облике она подлетела к машине и через мгновение, приземлилась на капот. А потом исчезла, растворившись в облаке белого дыма.
   Дверь машины беззвучно распахнулась. Затем в образовавшийся проём медленно потёк белесый дым. Вскоре туман исчез, и на сиденье рядом с водителем появилась большая белая кошка. Её красные глаза переливались дьявольским огнём, наполненным искристым жёлтым мерцанием.
   Дон и Кори спали, скованные зачарованным сном. Их тела метались, губы беззвучно шептали. Их сознание и души тщетно боролись, но у них не было сил победить.
   Кошка мягко прыгнула, приземлившись на колени Дона. Парень спал. Его тёплое тело чуточку пахло мятой. Красноглазая кошка вытянула морду и понюхала воздух. Ей понравился запах кожи молодого паренька, а больше всего по вкусу ей пришёлся аромат густой, сильной и здоровой молодой крови, бежавшей по жилам парня.
   Голова Дона запрокинулась на спинку кресла, тонкая прозрачная струйка слюны закапала из приоткрытого рта, грозя упасть на футболку. Под плотно сомкнутыми веками трепетали глаза, постоянно метались из стороны в сторону. Руки Дона периодически дёргались; пальцы, собранные в кулак, сжималась и разжималась.
   "А он ничего", - подумала Саманта.
   В облике кошки она ещё тоньше, насыщенней ощущала окружающий её мир. Саманта думала, что с парнем можно и поиграть, но эта случайная мыслишка тотчас же и улетела, влекомая глубинным голодом, горевшим холодным мучительным огнём внутри неё. С голодом она не могла больше бороться, и, даже если бы она попыталась, инстинкт всё равно бы победил.
   В прыжке Саманта бросилась к мускулистой шее человека, облизнула шершавым языком горячую, слегка солоноватую кожу, а затем, пошире раскрыв пасть, обнажая клыки, впилась в шею, крепко вгрызаясь в упругую плоть. Она жадно пила, лакала горячую солёную кровь, утоляя голод, согревая холод и пустоту внутри, набираясь сил.
   Тело Дона конвульсивно дёргалось. Кровь брызгала сильной струёй, заливая кровавым багрянцем машинный салон. На стекле абстрактным рисунком расплывались мазки с красной кисточки сумасшедшего художника. Алая кровь вымазала белую кошачью шерсть, а кошка-Саманта продолжала пить, пока её живот не раздулся. Она лакала, насыщаясь, и слушала становившийся всё реже и реже отголосок умирающего биенья сердца, пила, пока пульс не затих, пока не умерла такая пленительная и волнующая мелодия жизни молодого сердца. Затем кошка стала грызть и теребить шейные мышцы, вертясь со всех сторон, пока голова, с опущенными уголками губ и застывшим в муке лицом, не упала на пол, покатившись под кресло, словно гнилой арбуз.
   Кровь придала Саманте сил. Яростный, полный торжества вопль вырвался из кошачьей глотки, разносясь далеко вперёд, оглашая предутренний воздух своей победоносной песней.
   Вопль вспугнул всё живое в радиусе километра. Через пару секунд пришёл долгожданный ответ. Пронзительное, резкое карканье ворон отозвалось на кошачий призыв. Кошка приоткрыла лапой дверь, затем обвела языком свои окровавленные усы, слизнув с них сгусток крови, и плавным, грациозным прыжком выпрыгнула из салона, растворяясь в ночи.
  
   Кори плыла в небытии, окутанная паутиной сна. Во сне она бежала, не оглядываясь, только вперёд. "Спастись и выбраться", - эта единственная мысль билась в её голове. Болото, топкое, мерзкое, грязное. Жирная чёрная земля пахла разложением и гнилью. Мягкий и скользкий бурый мох. Кори продолжала бежать. Оглянуться ей было невмоготу. Она знала: если обернётся, то умрёт. Её сердце колотилось, в горле застрял липкий ком. Холод зябким ледяным одеялом накрыл её обнажённые плечи. Она закричала, всё-таки оглядываясь, не в силах мучиться неведением. Она кричала, вглядываясь во тьму, клубившуюся за спиной чёрным дымом. Он сгущался, обретал контуры чего-то жуткого и смутно знакомого. Страх и чувство ужаса пронзили её во сне, заставив проснуться. Дыхание сбилось, сердце клокотало в горле. Тишина, мёртвая тишина, застывшая вокруг неё, навела Кори на мысль, что она ещё спит. " Как же холодно, - подумала девушка. - Почему?"
   Кори поднялась и села, видя, что в машине открыта дверь. В неё и задувал порывистый, холодный до дрожи ветер. Девушка встала, намереваясь посмотреть, где находится Дон. Ей сильно захотелось обнять его, услышать родной, мягкий, заботливый голос, захотелось прижаться к его груди, ощутить себя под защитой. В глаза бросились яркие красные пятна, застывшие мягкой коркой, разводами на стекле. Они походили на кляксы, оставленные небрежным художником-абстракционистом.
   Внезапно она резко и отчётливо увидела всю картину. Девушка побледнела. Глаза не хотели верить, но мозг упрямо вырисовывал картину, вырисовывая мелкие штрихи и детали.
   Кори вскрикнула, поначалу тихо, а потом так громко, что горло сразу охрипло и дальнейший крик стал походить на стон, непроизвольно вырываясь из её груди.
   Неосознанно, под действием порыва, она выбралась из машины и побежала. Ноги несли её по дороге. Вперед и вперед... Она бежала, словно во сне, а чёртова дорога всё никак не кончалась. Крик ушёл, теперь рыдания стали душить ее, переходя в злые и испуганные слёзы. Она плакала, а крупные и солёные слёзы, наполненные горечью от утраты, размазывались по мокрым щекам. Она остановилась и присела в траву возле кромки леса. Её плечи поникли, она надрывно рыдала, закрывая лицо руками, словно пытаясь спрятаться от увиденной картины. А жуткий образ оторванной головы Дона, лежащей на полу салона машины, напоминал ей брошенный за ненадобностью мячик. Его рот, застывший в немом крике, закрытые глаза - всё это намертво впечаталось в её мозг. Кори казалось, что глаза Дона вот-вот откроются и немая мольба отразится в них, и эта невыносимая для неё картина сломает её или убьет.
   Девушка попыталась собраться с мыслями. Холодный сырой туман окружал её, клубясь по мокрой земле. Кори огляделась по сторонам, и её сердце испуганной птицей забилось в горле, страх прогнал все мысли, высвечивая в её сознании скрытую угрозу. "Туман стал гуще, или мне это только показалось? Так ведь не бывает?" Но Кори ещё доверяла своим глазам. Девушка оглянулась. Так как она стояла возле леса, который шелестел и скрипел кронами деревьев без единого намёка на ветер, куда бы она ни бросила взгляд, везде лежал плотный туман. Он, словно стена, загораживал собой обзор и скрывал очертания всех предметов на многие метры вперёд.
   Кори испытывала леденящий ужас. Её ладони вспотели, в горле застрял противный холодный ком. Инстинкт выживания постепенно разносил адреналин по её телу, крича ей: "Беги!"
   Липкий холодный пот пропитал её футболку, пока девушка бежала, направляясь в тёмный, неприветливый лес. Жёлтые кеды скользили, утопая в вязкой, как каша, земле. Листья деревьев хлестали её по лицу, холодные дождевые капли попадали в глаза. Девушка совсем замёрзла, когда промокла из-за дождя, падающего с деревьев.
   Кори продолжала бежать, затем, оглянувшись, увидела, что туман неукротимо ползёт за ней по пятам. Девушка остановилась, заметив поляну, на которой чернела лишённая травы земля. Кори сделала шаг вперёд, ступив на обожжённую огнём землю. Затем она снова оглянулась назад. Туман исчез, словно его и не было вовсе. Сделав пару шагов, девушка разглядела стоящий возле деревьев старый покосившийся дом, походивший на заброшенную хижину лесника. Видно, что крыша прохудилась, дыры чернели на ней глубокими провалами пустых глазниц. Плющ зелёной стеной увил деревянные стены, окружая дом плотным ковром. Остатки каменных стен колодца обжил мягкий густой изумрудный мох. На крыше дома сидели чёрные птицы. Самая большая ворона пронзительно каркнула. В мутном пыльном окошке замерцал огонёк. Он был голубым и блестящим, словно неземное пламя свечи. Огонёк зачаровал Кори, приковав её взгляд. Её ноги застыли, наливаясь свинцом. Девушка словно превратилась в столб, не имея сил пошевелиться. Тяжёлая полусгнившая дверь распахнулась, скрипя, словно страдающая ревматизмом старуха, и в проеме показалось мерцающее сияние. Оно росло, пока девушка не различила слабые, полупрозрачные очертания высокого, тощего, как жердь, старика. На нём был надет старый фрак, лосины и высокие сапоги. На бедре отчётливо проступал контур длинной шпаги или сабли.
   Очертания приобрели чёткость, стали хорошо проступать цвета. Седые, словно белоснежный снег, волосы старика длинной лохматой гривой развевались вокруг его головы. Старик то бледнел и мерцал, то вновь становился почти живым. Внезапно старик поднялся в воздух и полетел к Кори. Девушка в ужасе закрыла глаза, приготовившись к неминуемой смерти. Неразборчивый шёпот, тяжёлый, наполненный тоской и бесконечным ожиданием, стоном пронзил ночь. Призрачный ветер коснулся лица Кори, холодя кожу, электрическим покалыванием заставляя все волоски на её теле подняться дыбом. Ветер и шёпот завыванием кольнули её сердце, отозвавшееся тянущей, надрывной болью. Внезапно тело Кори снова стало послушным её воле. Она услышала затихающие, уходящие вдаль слова, наполненные чётким и ясным смыслом: "Беги!"
   Вороны, словно проснувшись, синхронно слетели с крыши. Они истошно закаркали, закружившись и резко снижаясь, острыми клювами, пытались проткнуть призрачную фигуру. Старик замерцал, став полупрозрачным, затем исчез. Кори, влекомая инстинктом, побежала. А за ней вдогонку застелился туман, шепча призрачным безликим шёпотом: "Не уйдёшь. Ты моя".
   Девушка бежала обратно, в лес. В темноте всё смешалось, и тропа, изменившись, стала другой. Кори наткнулась на разрытую могилу, которую узнала по надгробию. Больно ударившись о каменное надгробие, девушка тихо захныкала, но продолжала бежать. Её лёгкие горели огнём. Задыхаясь от усталости, она сильно пожалела, что мало занималась спортом. А могил оказалось так много!..
   Как выяснилось, Кори бежала по кругу: тропа опять вывела её к поляне и дому. Девушка в отчаянии закричала, кожей ощущая звенящий за спиной, раскатистый злобный хохот ворон. Кори повернула влево, бросившись в ту сторону, где, как она думала, находилась дорога. Почти добежав до знакомой тропы, она споткнулась о выступающий бугром еловый корень и упала, покатившись с холма в тёмную, размытую водой яму. Листья смягчили её падение, но Кори поцарапала руки, порвав джинсы о камни и острые прутья, лежавшие горой, наваленной ветром. Судорога резкой болью пронзила её колено. Девушка сжала зубы, пытаясь затаиться, понадеявшись, что нечто, идущее за ней следом, здесь её не найдёт.
   Белая кошка осторожно прохаживалась вокруг ямы. Мягкие лапы сбрасывали комья грязи и листья в провал. Кошка заурчала, её тело выгнулось дугой - и вот она превратилась в прекрасную женщину, с бледным лицом и ярким пятном алых, как кровь, губ. Саманта нагнулась над ямой. Её рука удлинилась, на тонких пальцах вмиг выросли когти.
   Кори от увиденного ужаса трясло в ледяном ознобе, её зубы клацали, выбивая дробь. "Я схожу с ума", - подумала девушка, и её страх перешел в истерический смех.
   Память подбросила ей картинку. Её отец, Майкл, сорокалетний, крепкого вида мужчина, с чёрной гривой волос и седыми пятнами возле висков, читает ей сказку о Белоснежке. А она, маленькая пятилетняя девочка, спрашивает его: "Папочка, а злая колдунья меня не отыщет?"
   "Нет, солнышко, - отвечал её отец. - Если ты помолишься богу, то он пошлёт тебе с небес ангела, который заступится за тебя и спасёт. Помни, Кори, молитва, подкреплённая верой, обладает огромной силой".
   И Кори в бреду настигающего её безумия стала беззвучно читать молитву. Слова вырывались из её рта, а слёзы ужаса стекали по щекам, снимая нервное напряжение и страх. В её сердце с каждым произносимым словом начала появляться уверенность. И вот Кори шептала последние слова молитвы.
   Саманта тянула когтистую руку, почти дотрагиваясь до длинных спутанных волос Кори, лежащей на дне ямы. Сердце злодейки пело победную песню. Саманта почти чувствовала вкус желанной добычи. Чистая сладкая кровь таила в себе обещание.
   Ветер резким порывом развеял чёрные ночные тучи. Серое утро принесло слабый предрассветный сумрак. Этого стало достаточно. Когтистая рука резко отдёрнулась. Саманта в ярости зашипела. Женщина снова превратилась в кошку. Слабый рассеянный свет солнца стал ей невыносим. Он, словно серная кислота, обжигал её кожу, лишая сил.
   Кошка быстрыми прыжками понеслась к старому дому, прячась в спасительные остатки сумрака.
   Туман исчез, растворился, гонимый нежно-розовым светом утра.
   Ненависть, злость от потери ускользнувшей добычи кипели внутри Саманты. Ярость туманила её мозг.
   "Это ещё не конец, - разъярённо пообещала себе женщина. - Ничего, человечиха, мы ещё встретимся", - так решила для себя Саманта, прячась и исчезая вместе с уходящей ночью.
   Всё изменилось. Ночные чары утратили силу. Дорога снова стала прежней. Ухабы и глинистые, полные дождевой воды ямы сменились ровным асфальтом. Запели проснувшиеся птицы. Нежные солнечные лучи взошедшего из-за горизонта солнца позолотили холодную росу, мерцающую на траве и древесной листве. Лес ожил.
   Кори, погружённая в забытьё, лежала на ковре из мягких мокрых листьев, на дне двухметровой ямы. Обрывок её вязаной кофты и жёлтый, как солнце, потерянный кед, заляпанный грязью, яркими пятнами валялись в лесу, указывая месторасположение девушки.
   Шериф округа, Патрик Фрост, тяжело топал по грязной и мокрой после прошедшего ливня лесной тропе. Его стетсон прилип к потному лбу, и он его снял. Тяжело дыша и чертыхаясь сквозь плотно стиснутые зубы, он продолжал усиленно и напряжённо переставлять толстые ноги. Тугая пряжка чёрного кожаного ремня больно впивалась в его заметно выступающий живот, висящий над ремнём, как стиснутый барабан. Впереди его на пару шагов, с включённым маленьким карманным фонариком, шёл его помощник, молодой полисмен Гарри Бартон.
   - Гарри, малец, постой.
   - Шериф, там впереди что-то лежит, похоже на грязный кроссовок, а может, и кед. - Во что это была одета пропавшая? - продолжал говорить патрульный, не расслышав вопроса шерифа.
   - Да, пропавшая, Кори Марч. Так, надо вспомнить. Беатрис и её шайка клялись, что она не снимает жёлтые кеды. И, скорее всего, приедет на вечеринку в них.
   - Да, шеф, это точно жёлтый кед.
   - Да неужто, патрульный. Экий ты дальнозоркий. Как думаешь, она была на проклятой поляне?
   - Не знаю, - ответил, передёргивая плечами Гарри.
   При упоминании зловещего места парня всегда пробирала дрожь. Стоило ему вспомнить, сколько здесь бесследно пропало людей, так сразу сердце замирало в груди, а руки тряслись, как осиновые листья на ветру. Парень наклонился, поднимая заляпанный жёлтый кед. Где-то со стороны ветер принёс ему звук, похожий на стон. Гарри оглянулся, ища источник звука. Он рассеянно стал водить фонариком из стороны в сторону. К нему подошёл запыхавшийся шериф.
   - Ты тоже слышал, а, парень? - спросил он у Гарри.
   - Ага, - кивнул помощник шерифа.
   Посмотрев друг на друга, они вместе направились в кусты, за которыми находилась яма. Шериф прилёг на землю, животом упираясь в траву, затем он пополз по кромке ямы, светя в глубину фонарём. Тёмная яма хранила в себе запах прелых листьев и сырости.
   Кори услышала голоса. Отдалённые и явно мужские. Она с трудом открыла слипшийся тугим комом рот. Сухие потрескавшиеся губы разомкнулись, причиняя девушке боль, так как разодрали нежную кожу до крови.
   Голоса приближались, звуча всё ближе и ближе. Ей на лицо упал слабый, но вместе с тем ослепительно яркий луч фонаря. Девушка закричала, а на деле из её рта раздался лишь слабый хрип:
   - Помогите! Пожалуйста, помогите мне!
   На крик ушли все силы, и девушка потеряла сознание.
   - Что ты стоишь, как столб! - закричал поднимающийся во весь рост шериф. Его форменная рубашка и брюки местами покрылись влажной землёй. Вода промочила штаны, холодя толстый живот, стекая по ногам, впитываясь в шерстяные носки.
   - Гарри, помоги девушке выбраться, а я вызову подкрепление.
   Белый фургон скорой помощи увозил в больницу пришедшую в сознание Кори Марч. На два вопроса, заданных ей шерифом, девушка ответила отрицательно. Врачи диагностировали тяжёлое сотрясение, шок и, возможно, временную амнезию.
   Машина скорой помощи быстро уезжала, скрываясь вдали. Шериф и молодой патрульный ожидали приезда криминалистов.
   Парочка деревенских копов случайно наткнулась на стоящую у обочины синюю "нову". Молодой помощник, уже третий раз согнувшись, блевал в кусты. Шериф, с бело-зелёным, слегка перекошенным лицом, держался за сердце, жадно вдыхая свежий лесной воздух. Такого у них в городке не случалось уже давно. Шериф предположил, что какой-то псих сбежал из клиники, а по пути забрёл в их маленький городок. "Да, только этого нам не хватало", - подумал шериф.
   Что теперь начнётся! Паника, шумиха, слетится вся местная пресса. А у него нет никаких зацепок, стоящих предположений и следов. Пропавшая, которую они отыскали, явно не в себе.
   "Всё, - подумал Патрик, - ты по уши в дерьме. И разгребать его придётся тебе, кому же ещё может так повезти? Всё конец спокойной работе, а так хотелось скорее отправиться на пенсию".
   Так шериф и стоял, ожидая криминалистов и, возможно, нежеланных но таких пронырливых федералов. Шериф посмотрел в чистое голубое небо, а потом его стало трясти. Нервный лающий смех вперемешку с икотой рвался из его горла, и он, согнувшись пополам, был не в силах его подавить.
   "Вот умора, наверное. Сбылась мечта идиота. Теперь-то я точно попаду на первую полосу завтрашней газеты. Только не как герой, а как жалкий, бездарный, протирающий штаны коп-пенсионер".
  
   Чёрный тонированный ягуар мчался, подобно хищнику, рассекая воздух на длинном однополосном шоссе. Рёв хеви-металла шлейфом стелился вслед. В машине на полную мощность гремела встроенная стереосистема. Смуглый молодой мужчина, с густыми волнистыми волосами, завязанными в пучок на затылке, крутил баранку и хриплым прокуренным басом умудрялся подпевать певцу.
   Водитель спешил.
   Он был небрежно одет в стильные узкие синие джинсы и чёрную футболку с надписью: "Поцелуй меня в зад". Рядом с ним, на обитом кожей сиденье, лежала раскрытая чёрная спортивная сумка. Из её глубин выглядывал дорогой портмоне из крокодиловой кожи и сверкал серебром ультратонкий сотовый телефон, а также в сумке лежали самые разнообразные мелкие вещи. На заднем сиденье валялся раскрытый блок: "Лаки Страйк", тяжёлая чёрная зажигалка и несколько кружевных женских стрингов, забытых развлекавшимися с ним девицами, а если быть точнее, то очень симпатичными, похожими на тёмных ангелов близняшками Дуглас - Бетти и Вениамины.
   Конечно, если им исполнился двадцать один год, то водитель съел бы свой галстук, взятый с собой вместе с костюмом по случаю похорон своего младшего брата. Из-за этого траурного события он и ехал к родителям, направляясь прямиком из Лос-Анжелеса сразу, как прослушал надрывное сообщение матери, отправленное ему на автоответчик. Хотя они и цапались с Доном, но он все же любил своего, похожего на медведя братишку. Эта нелепая смерть брата, нераскрытое тёмное дело сверлили разъярённый мозг Зарека, полного самого настоящего горя.
   "Какая бессмысленная смерть. Кто посмел убить моего брата так жестоко? Следов борьбы нет. Так много крови. И сколько надо иметь сил, чтобы разорвать горло? И эта девица Кори. Он не видел ее - сколько там? Да где-то десять лет. Хм, подружка его брата. А может, это она его убила и прикинулась ополоумевшей? Хотя, чтобы справиться с его братом, одной малолетней девчонки будет недостаточно. Даже, если предположить, что Кори стала похожа на терминатора, такая же мускулистая и здоровенная, то..."
   Эти мысли вызвали у Зарека улыбку. Улыбка получилась горькой. Он пытался представить такую нелепую картину, но нет, это было бы слишком далеко от правды, какой бы она ни была.
   Зарек знал, что Дону нравились молодые девчонки. Решительные, похожие на мужиков особы были не в его вкусе.
   Зарек ехал уже больше часа, пытаясь с помощью карты разыскать захолустное ранчо. Парень понимал, что от копов, толку не будет и, чтобы добиться результата, за дело необходимо браться собственноручно.
   "Я отомщу за тебя братишка", - мысленно поклялся Зарек, сжимая зубы от переполнявшей его ярости и злости. Он сжал ладонь в кулак и поднял вверх руку, грозя неведомому врагу. Затем надавил на газ, увеличивая скорость. Отметка на спидометре выросла до ста пятидесяти миль, и тут он резко нажал на педаль тормоза, увидев возле дороги старый, насквозь проржавевший указатель, флюгером болтавшийся на ветру. На указателе было написано, что ферма Марч далее по шоссе, через две мили на юг.
   Зарек поехал вперед, плавно и не гоня, затем свернул, заезжая на маленький деревянный мост, перекинутый через узкую прозрачную речушку. Переехал мост, который подозрительно поскрипывал досками под колёсами авто, настораживая водителя, грозя ему провалом вместе с автомобилем в жалкую, но далёкую с высоты моста реку.
   Лес поредел, и огромное зелёное поле стало окружать дорогу с обеих сторон. Трасса ухудшилась, на ней появились выбоины и ухабы. Ягуару пришлось катить по каменистой, местами проросшей травой колее. Через обещанные на указателе две мили Зарек выключил музыку, не дав закончиться любимой, бьющей по ушам песне, затем надел тёмные, солнцезащитные очки, укрывая глаза, и натянул на лоб бейсболку. На холме, куда лежал его путь, возвышался одинокий каменный двухэтажный дом.
   Здание было старым. Когда-то лазурно-голубая, краска поблекла и теперь местами свисала, вздутыми, готовыми в любую минуту отвалиться вспухшими, как опухоль, бугорками. А красная черепица гордо сияла на солнце. Подъездная дорога заросла маргаритками и сорной травой, внося струю очарования и свежести и ещё говоря о том, что в доме живет особа женского пола. Молодые яблоньки, посаженные ровным рядом, шуршали возле окна крупными зелёными листьями. Яблони оттеняли белую, новую, построенную из дерева беседку.
   Зарек подъехал к самому дому, останавившись напротив ухоженного газона, огороженного белым штакетным забором. Выйдя из автомобиля, Зарек внимательно посмотрел на дом и прислушался. Он не услышал ни единого звука, говорящего, что в доме кто-то есть. Только рядом звонко чирикали, переговариваясь, маленькие серые птички, спрятавшиеся в тени яблоневых листьев.
   Зарек уже подумал, что в доме никого нет, и это показалось ему странным. Всё-таки на его часах восемь утра, сейчас воскресение, и обычные люди, как он знал, только начинали бы подниматься с постели. Зарек поднял голову, чтобы посмотреть на высокие окна. Нет, это ему не показалось, занавеска салатового цвета слегка поддёргивалась. Это сказало ему, что за ним наблюдают, и, может быть, уже давно.
   Быстрым шагом парень подошёл к белой парадной двери. Усмехнулся: подкова, висевшая над порогом, по вере многих людей, приносила удачу в дом.
   Зарек нажал на кнопку блестящего чёрного звонка. В глубине дома трелью прозвенел колокольчик, затем заскрипели половицы, послышался звук приближающихся шагов. Вскоре дверь открылась, и высунулась голова девушки, с мокрыми, пахнущими фиалками волосами, затянутыми в небрежный хвост.
   Не спрашивая, кто там пришёл, уверенно выглянула за порог Кори Марч. Девушка подняла глаза, чтобы внимательно рассмотреть прибывшего гостя: высокая спортивная фигура, красивое мужественное лицо и глаза, закрытые чёрными стёклами очков. Парень снял очки, и Кори рассмотрела его ледяные, блестевшие насмешкой глаза.
   Она не сразу узнала его, ведь прошло десять лет. Он изменился, повзрослел и стал похож на повидавшего все в этой жизни мужчину. Но всё же это был он. Брат Дона, Зарек. Неприятные воспоминания всплыли в памяти сами собой, и Кори захотелось резко захлопнуть дверь - прямо перед его длинным, хоть и симпатичным прямым носом.
   Словно догадываясь о её намерениях, Зарек жёстко схватился за дверной косяк и поставил свою ногу в чёрном кроссовке на порог, таким образом предугадывая попытку Кори закрыть дверь. Затем Зарек снял кепку и повесил очки в воротник футболки. Он улыбнулся, насмешливо и пренебрежительно скалясь. А в его глазах застыл арктический холод.
   - А ты подросла, превратилась в красотку. Теперь я вижу, что в тебе нашёл мой брат. Честно сказать, я удивлён. Тощий жеребёнок превратился в великолепную лошадь.
   - Убирайся! - рассерженно фыркнула Кори.
   Её золотистые, с карими точками глаза яростно засверкали.
   - Так ты встречаешь старых друзей? А где твоё гостеприимство? Ты же дочка священника. Как-никак.
   - Послушай, - усталым, полным презрения голосом ответила Кори. Она видела, что с Зареком борьба бесполезна. "Как жаль, что я дома одна". - Давай, выкладывай, зачем приехал, и возвращайся туда, откуда пришёл.
   - Ответь на пару вопросов, и я от тебя отстану.
   Не давая ей и рта раскрыть, Зарек поймал свисающий ей на лоб вьющийся локон и нежно поправил его, закладывая ей за ухо. Глаза Кори сверкнули, но девушка сдержала подступающую к горлу ярость.
   - Тебе говорили, как ты красива, когда злишься?
   Вспомнив обычное поведение Зарека и его непредсказуемые порывы, Кори улыбнулась, отвечая:
   - Заходи, кофейком угощу. А потом ты уедешь, идёт?
   - Окей, дорогуша, я кофе очень люблю.
   Зарек зашёл в дом. Белый диван, с бежевыми кружевными подушками, стоял в центре гостиной, словно приглашая присесть. Кофейный стеклянный столик стоял напротив него. На нём высилась бирюзовая керамическая ваза со свежими полевыми ромашками, сорванными, наверное, совсем недавно.
   Над камином, насупившись, висела громоздкая полка, кремового оттенка, сделанная под старину, так как по её бордюру крепилась лепнина, изображающая волны и цветы. Над полкой висели фотографии. Их было, по мнению Зарека, слишком много. На многих красовался его младший брат. Всегда с улыбкой и такой молодой... А ведь Зарек и не догадывался что Дональд мог быть таким нежным, каким его засняла Кори.
   Зарек вдоволь насмотрелся на снимки, а затем присел на белое маленькое кресло, закинув длинные ноги прямо на кофейный стол. Он наблюдал, как Кори недовольно нахмурила лоб, а затем плавно направилась в сторону кухни. Зарек невольно залюбовался её грациозной, похожей на кошачью, походкой.
   "А она хорошенькая, - подумал парень. - Такая нежная и одновременно своевольная. Огонёк, закованный в льдину".
   Он тут же одёрнул себя за свои глупые мысли. "Кори мне не друг, а скорее враг. Она знает, что случилось с Доном, и, возможно, сама виновата во всём. И Кори по неизвестным мне причинам вполне может прикрывать преступника. Может быть, поэтому она и молчит, сваливая всё на свою амнезию".
   "Помни, Зарек, - нашёптывал ему внутренний голос. - Все женщины - стервы. Им нельзя доверять".
   Парень задумался. Он невольно вздрогнул и пожал плечами, когда Кори неслышно зашла в комнату, ступая по полу в своих полосатых гольфах. Девушка поставила стеклянный поднос, с полным кофейником и двумя чашками, на стол. Запах свежего кофе сразу поднял Зареку настроение. Давненько он не пил варёного кофе - так получалось из-за постоянной нехватки времени. Он перебивался растворимым аналогом или безвкусным кофе, полученном из торгового автомата.
   Кори разлила кофе по чашкам, жестом показывая на сахар и молочник. Девушка первой взяла чашку обжигающей, чёрной, как ночь, жидкости, положила себе два кубика жёлтого тростникового сахара и медленно размешала напиток серебряной чайной ложкой.
   Затем Кори стала потягивать кофе, и Зарек хорошо видел по её умиротворённому лицу, что кофе и впрямь хорош.
   Когда Зарек налил кофе себе и стал его размешивать, предварительно добавив сливки, Кори изучала его лицо. "А он всё тот же сладкоежка, - подумала девушка, - сахара кладёт так же много, как и в далёком детстве". Это вызывало улыбку и ужас одновременно, так как Кори очень боялась сахарного диабета, к которому была предрасположена. А Зарек, видимо, не был фанатом здорового образа жизни, хотя выглядел крутым уверенным в себе парнем.
   Внешность обманчива - этому факту научила Кори сама жизнь, и многое в человеке она узнавала, глядя ему в глаза. Девушка умела увидеть скрытое притворство и ложь, доверяя своему инстинкту, которым руководствовалась и при выборе профессии. Глаза - зеркало души, так говорила Кори её мать. Если глаза лгут, значит, в душе человека произошла поломка, значит, там, внутри, сломалось нечто ценное, которое уже невозможно починить.
   Мать Кори умерла от лейкемии три года назад. Девушка ещё переживала, её горе жило у неё внутри. И бывало, порой она забывала, что её мать мертва, особенно вечером, когда Кори готовила ужин: тогда ей казалось, что вот-вот скрипнет деревянная дверь и войдёт её мать.
   Мать Кори была ветеринаром, лечила коров и лошадей. Её талант, или дар, скорее всего, передался девушке по наследству.
   Зарек отхлебнул глоток, затем сделал второй. Его лицо просияло, исчезла озабоченность и тревога. Он промычал:
   -Вкуснотища. Мм. Спасибо.
   - Пожалуйста, - ответила Кори.
   Молчание затянулось. Зарек налил себе ещё чашечку кофе, добавил столько же молока и сахара, как и в первую чашку, и выпил, осушая одним глотком половину маленькой чашки.
   - Так, перейдём к делу, мисс Марч. Я знаю, что, когда погиб Дональд, ты была с ним. Тебе, дорогуша, известно, что случилось в ту ночь. Выкладывай мне всё. Без правды я не уеду.
   - Зарек, я не помню. У меня амнезия.
   - Интересное слово. Оно такое всеобъясняющее. А я думаю, что ты просто прикидываешься, скрывая правду, да, Кори?
   - Что ты сказал? - гневно спросила Кори. - Да как ты смеешь меня обвинять! Я любила Дона.
   Кори вскочила с дивана, гневно, глядя Зареку в лицо. Он смотрел на неё снизу вверх, остужая её своим спокойным, но колким взглядом.
   - Пошёл вон! Убирайся из моего дома, живо, слышишь! Ты, говнюк, убирайся! - закричала разъярённая Кори.
   - А то что? - спокойно ответил Зарек. - Выставишь меня вон? У тебя духу на это не хватит, детка.
   Зарек плавно встал, поднимаясь с кресла. Его шесть футов и три дюйма внушительной горой мышц нависли над её пятью футами и семью дюймами, да так, что Кори неосознанно сжалась.
   - Боишься? Страх - это хорошо. Давай выкладывай всё, что знаешь, а то...
   - Почему ты мне не веришь? - испуганно, но всё ещё решительно спросила девушка. - Почему?
   - Я нутром чувствую, тут дело нечисто, так что будь добра, говори, - ответил Зарек, буравя её колючим, полным негодования взглядом.
   - Я... Мне нечего скрывать. Я ничего не помню. Врачи говорят, что со временем память вернётся.
   - Когда? - спросил Зарек, перебивая её. - Через год, через два, десять? У меня нет времени ждать. Мне надо знать правду. Я только тогда отстану от тебя, ты поняла?
   - Но что мне делать? А память - она не возвращается, хоть убей. А те места и лес - они приводят меня в дрожь. Я не знаю, чего боюсь. Словно я встретилась с чем-то странным и зловещим, и мне страшно. Это глупо звучит да?
   Кори пожала плечами.
   - Знаешь, детка, сделаем вот что. Давай будем сотрудничать, соглашайся, у меня есть пара идей. Я думаю, что знаю способ помочь тебе всё вспомнить.
   Зарек задумался, уставившись на камин, потом посмотрел на девушку, у которой было очень расстроенное и растерянное лицо. Он спросил:
   - Где у тебя телефон? Мне нужно позвонить.
   - На кухне. Я тебе покажу.
   - Не надо, я помню расположение комнат. Как-никак десять лет назад я часто здесь появлялся.
   - Как хочешь, - просто ответила Кори.
   Она развязала волосы из "хвоста" и стала рассеянно перебирать густые влажные пряди.
   Зарек пошёл на кухню, думая, что дом остался таким же, как прежде. Только стены изменили свой цвет, да и мебель улучшилась, поменявшись на более дорогую. А так дом остался стоять на том же месте, построенный дедушкой Кори - Генрихом, и сейчас прочно стоит, словно говоря о своей надёжности.
   Кухня была большой и уютной. Зарек вспомнил запах шоколадного печенья, пахнувшего ванилью и чуток корицей, которое пекла Джульетта, мать Кори. Женщина была такой доброй, её нежная улыбка так освещала приятное овальное лицо, что тогда ему, Зареку Салливану, Джульетта казалась ангелом.
   Парень взял телефонную трубку, стоящую на большом, орехового цвета столе. Он набрал номер, помня его наизусть. Через два длинных гудка на том конце провода подняли трубку, и заспанный голос недовольно произнёс:
   - Да?!
   - И тебе доброе утро, Билл.
   - А, это ты Зарек, - голос слегка потеплел. - Тебя я готов слушать в любое время.
   - Это намёк? - насмешливо спросил Зарек.
   - Ты сам знаешь, что это такое. Настоящая, проверенная временем мужская дружба.
   - Кто бы сомневался. Это я так спросил.
   Зарек сменил тон, продолжая беседу:
   - Послушай, Билл, ты помнишь наш разговор? Я просил тебя мне помочь, и вот я звоню. Этот день настал.
   - Хочешь приехать?
   - Да, если ты не против.
   - Я буду ждать.
   - Я постараюсь уложиться в два часа.
   - До встречи.
   Зарек положил телефонную трубку. Он хмуро глянул на зашедшую на кухню Кори, затем сказал:
   - Собирайся, поедешь со мной.
   - Но куда? - растерянно переспросила Кори. - Я не могу. Мой отец скоро приедет, что я ему скажу?
   - Слушай меня внимательно, детка. Если хочешь, чтобы я тебе поверил, и если ты и вправду любила моего брата, как говоришь, тогда, я думаю, тебе будет интересно самой во всём разобраться, не так ли?
   - Но как?
   - Вопросы потом. Я буду ждать тебя в машине.
   Зарек посмотрел на водонепроницаемые часы,сказав:
   -Ровно через десять минут - и ни минутой позже.
   Затем он, не оборачиваясь, пошёл к чёрному входу, отрыл дверь и вышел на задний двор.
   "Нахал. Самоуверенный нахал. Он что - думает, что я побегу за ним следом?.. А как же, - ответил внутренний голос, едкий и очень противный. - Ты, лапочка моя, не просто побежишь, а помчишься со скоростью света. Ведь тебе же, мисс Марч, очень хочется всё вспомнить и отомстить за смерть любимого, не так ли?"
   Кори в двух словах написала на листке, вырванном из большого, серого, с розами блокнота, записку отцу, не сильно вдаваясь в подробности и детали. Затем она быстро переоделась, натянув розовый батник и серые, с полоской, идущей по боку, треники, обулась в кроссовки, туго завязывая шнурки.
   Спортивный, видавший виды рюкзак валялся в шкафу, Кори достала его и быстро набила вещами первой необходимости, взяв бельё, деньги, телефон, расчёску и прочие мелочи и некоторые средства гигиены. Закинув в рюкзак ключи, девушка бросилась бежать, летя по лестнице вниз, и бегом выскочила из гостиной, захлопывая за собой парадную дверь.
   Зарек уже заводил мотор. Тонированное стекло отъехало вниз, и девушка увидела красивое лицо парня. Он улыбался, словно ленивый довольный кот, схвативший свою добычу. Мягким сочным баритоном он констатировал факт:
   - У тебя осталась ровно минута.
   Кори захотелось ударить его по лицу, а затем послать куда подальше. Она сдержалась, сжимая ладонь в кулак. Затем открыла дверь и плюхнулась на мягкое, цвета карамели сиденье. Девушка знала, что с Зареком нужно быть осторожной и тщательно сохранять постоянно ускользающее от неё душевное спокойствие. Она знала, что чем больше будет беситься и выходить из себя, тем лучше всё будет складываться для него.
   С ним ей всегда было сложно. Они с малых лет постоянно цапались. Грызлись, как кошка с собакой. И её буйный норов этому только способствовал.
   "И почему только он так на меня действовал?"
   В его присутствии Кори закипала, словно бурлящий чайник, её сознание застилала ярость, и ей очень хотелось вцепиться в него и потрясти, чтобы поставить этого самовлюблённого, заносчивого сукина сына на место. Так сказать, преподать урок. К сожалению, ей этого сделать не удавалась, даже в самой маленькой степени. Всё попытки Кори что-то изменить всегда выходили ей боком. Синяки, горящие щёки, противные поддразнивания, ругань родителей, насмешливые взгляды - всё это только маленькая часть большого набора гадостей и скверных моментов, пережитых девушкой в детстве. Но она пережила. Кори справилась, и теперь-то она совсем другая Кори Марч, уверенная в себе красивая женщина, умеющая держать свои эмоции под железным контролем.
   Не так ли?
   Кори посидела на мягком и уютном кожаном сиденье автомобиля, затем раскрыла рюкзак и стала в нём рыться, ища костяной гребень. Достав, его она стала расчёсывать свои густые каштановые волосы, и при этом мельком поглядывая на Зарека.
   Парень был зол, его ярость буквально окутывала девушку, клубясь невидимым, но осязаемым электрическим полем в салоне машины. Кори отвела свой взгляд от его красивого профиля и стала смотреть в окно, любуясь ясным солнечным днём и зелёным летним пейзажем.
   Зарек тоже иногда незаметно для девушки поглядывал на неё. Ему доставляло удовольствие смотреть на её нежное лицо, тонкие черты и пухлые губы. От его опытного взгляда не укрылись её робкие, осторожные попытки периодически наблюдать за ним. Но он не подавал виду и продолжал обдумывать свои планы, решать поставленные задачи, двигаясь к своей цели и при этом сосредоточенно наблюдать за дорогой.
  
   Рыжеволосая стройная женщина, закутанная в тёплое покрывало, сидела в серебристом металлическом инвалидном кресле. Золотистый ретривер Джеки стоял рядом с ней, на зелёной лужайке. Собака словно чего-то ждала.
   Кассандра О'Донахью откусила большой сочный кусочек от ярко-красного с зелёным боком садового яблока. Оно было таким ярким, по сравнению с её бледной веснушчатой кожей.
   Женщине было тревожно. В последнее время ей постоянно снился её покойный муж Антон. Он молчаливо предупреждал её о чем-то, но она не понимала, что он хочет ей сообщить. Её сон всегда обрывался, когда Антон с трудом раскрывал крепко стиснутый рот, пытаясь что-то сказать. Антон в её сне просто смотрел на неё своими тёплыми ясными, как голубое небо, глазами. В его глазах отражалась невыносимая тоска и грусть, а больше всего её беспокоил таившийся в самой глубине его взгляда панический страх, почти ужас. Этого было достаточно для Кассандры, чтобы понять, почувствовать его предупреждение.
   Только вот в чём оно заключалось? Чего ей ожидать? Каким станет страх Антона в реальности? Всё это ей очень хотелось узнать и желательно как можно скорее.
   Вдалеке, за забором, показалось фигура высокого, атлетично сложённого мужчины. Его густые рыжие волосы были завязаны в хвост. Он подошёл поближе, шагая быстрой уверенной походкой спортсмена. Мужчина, которого увидела Кассандра, был её сыном.
   Биллу от отца достался проклятый дар. Ему перешла огромная сила, опасная, могущественная и в неумелых руках разрушительная. Сила белого мага, данная для борьбы со злом.
   Как и его отец - Антон, Билл был высок, рыжеволос и красив. Он выглядел на двадцать лет, а не на тридцать пять. Может, потому, что у него были хорошие гены, а может, просто у него было лицо доброго, жизнерадостного мальчишки.
   Увидев сына возвращающегося с ежедневной пробежки (парень постоянно поддерживал свою форму), разглядев его нахмуренное лицо, невольно добавляющее ему годы, Кассандра подумала, что беда пришла и стучится теперь в её дверь.
   - Что случилось? - спросила Билла мать, когда он подошёл к ней поближе.
   Она всегда легко читала по его лицу. Материнский инстинкт был силён, поэтому Билл и рассказывал ей всё, не таясь.
   - Салливану нужна моя помощь. И я ему помогу.
   - Знаю, что я не должна вмешиваться в твои дела, если судьба тебя зовёт, но молчать я не могу. Сынок, это чёртово место с проклятым домом - оно погубило твоего отца, деда, а они были очень сильны.
   Кассандра обеспокоенно посмотрела на Билла.
   - Это мой долг, мама. Ты знаешь, что я рожден бороться со злом. Моя сила дана мне, для того чтобы не дать тьме захватить этот маленький мир.
   - Я знаю, Билл. Сынок, я не собираюсь отговаривать тебя. Просто будь осторожен, ладно? Ещё одной смерти мне не пережить. Я думаю, духи твоих предков, в том числе отца и деда, согласны со мной.
   Билл поцеловал мать в лоб, затем поднялся на крыльцо и, открывая прозрачную стеклянную дверь, оглянулся посмотреть на усталую мать и сказал:
   - После я тебе всё расскажу.
   Кэсси устало закрыла глаза. Тяжело вздохнув, она погрузилась в далёкие, такие счастливые воспоминания. Антон, прошлое, её ушедшее счастье.
   В такие моменты только воспоминания приносили ей утешение. Посидев ещё немного, улыбаясь немного грустно, она развернула кресло и поехала по пандусу на крыльцо, а затем в дом.
  
  
   Кори задремала в машине, сама не ожидая такого от себя. Но её так часто мучили кошмары, что она спала днём, иногда урывая пару часов отдыха после обеда.
   Машина остановилась, и Зарек, повернувшись назад, наклонился к спящей Кори и потрепал её по плечу, говоря:
   - Соня, проснись.
   Его голос был на удивление ласковым. И Кори, просыпаясь, чуть не спутала его голос с голосом Дона, который сейчас ей снился. Она тихо ответила, не помня, где находится, так как ещё до конца не успела проснуться:
   - Милый, можно я ещё пять минут подремлю?
   Зарек усмехнулся. Он понял, что Кори, наверное, путает его с братом, но всё равно разрушил её сонные грёзы, пробурчав:
   - Мисс Марч, если ты не проснёшься, я вынесу тебя из машины и брошу прямо на траву.
   Его резкая фраза и тон окончательно разбудила Кори. На неё словно вылили ушат ледяной воды. Она раскрыла сонные, слегка опухшие глаза и с детской обидой посмотрела на Зарека, спросив:
   - Мы приехали?
   - Ага, уже давно,- ответил Зарек, отворачиваясь, чтобы не смотреть на её невинное, якобы оскорблённое выражение лица.
   Зарек покинул салон автомобиля первым. За ним, второпях закинув рюкзак за спину, выскочила Кори.
   Домик, беленький, одноэтажный, с большой верандой возле парадного входа, располагался рядом с маленьким озером. Одинокий, он выглядел очень уютно.
   Путники подошли к парадной двери, Зарек позволил в звонок, прошипевший слабым звоном умирающего от нехватки энергии колокольчика где-то далеко внутри. Странно, что такой тихий звонок услышали, но буквально через минуту дверь распахнулась, и в проёме показался широкоплечий рыжеволосый парень, одетый во всё чёрное. Его бледное, с редкими веснушками на носу лицо казалось слегка уставшим. Но в его мягких чертах сурово застыла железная решимость.
   - Привет, Зарек, - сказал Билл радостным и вежливым тоном. - А эта девушка - Кори?
   - Да, я Кори Марч, а вы?
   - Билл, лучший друг вашего хмурого спутника, - улыбаясь, ответил парень.
   "А она смелая", - так он подумал, пожимая её ледяную ладонь.
   - Заходите, нам многое предстоит обсудить.
   Зарек и Кори вошли в раскрытую дверь.
   В гостиной было тепло. В плетёном кресле-качалке сидела и сурово смотрела на них красивая, но уже немолодая женщина. Она сидела напротив камина, в котором слабо трещал огонь. Женщина грела свои морщинистые тонкие ладони. Билл сказал:
   - Это моя мать - Кассандра. После смерти папы она не много не в себе. Не обращайте на её странности внимания.
   Зарек кивнул. Он подошёл к Кассандре и поздоровался. Женщина слабо улыбнулась, ответила на приветствие, просто кивнув, а затем снова уставилась на огонь.
   Пламя ревело и пускало золотистые искры, которыми щёлкали красные угольки и которые взлетали вверх, угасая, блёстками умирающего огня разлетаясь в воздухе.
   - Зарек, Кори, идите за мной. Я всё подготовил, - сказал Билл и упругой походкой стал подниматься по лестнице, ведущей на чердак.
   Винтовая лестница, узкая и неудобная, спиралью вела наверх, открывая чёрный проем, скрытый в темноте. Троица по одному зашла в маленькую квадратную, размещённую прямо над потолком первого этажа комнату. Рассеянный солнечный свет еле просачивался сквозь плотные коричневые жалюзи, висящие на маленьком округлом окне, выходящем на задний двор.
   Кори и Зарек внимательно оглядывались по сторонам, рассматривая всё вокруг. Зарек был удивлён, но виду не подавал, сохраняя спокойное выражение лица. Кори же от переполняющих её эмоций чуть не открыла свой маленький рот, сделав удивлённое "о".
   - Что это за место? - не выдержав, спросила Кори, обращаясь к Биллу.
   - Мисс Марч, я так и не представился вам. С моей стороны, это невежливо. Меня зовут Билл Александр О'Донахью, или просто... - Он небрежно и быстро вытянул визитку из кармана джинсовых брюк, затем протянул её Кори.
   Девушка прочитала вслух:
   - Виталь Пендрагон Самус, белый маг и экстрасенс. Что? - тихо переспросила Кори. Её брови полезли на лоб, рот раскрылся.
   Далее на бумаге витиеватым чёрным шрифтом следовал номер телефона.
   - Так вы и есть тот самый Виталь, который инкогнито участвует в паранормальных шоу? Я наслышана. Так чем вы поможете мне?
   - Зарек вам не рассказал?
   Зарек пожал плечами так небрежно, словно всё происходящее и вопрос были в порядке вещей и ничего не означали.
   - Раз так, то я сам всё вам расскажу. Кори, вы только не бойтесь. Мои методы ещё никогда никого не подводили. Я подвергну вас безболезненной и очень эффективной процедуре гипноза.
   Кори явно стало не по себе, она побледнела.
   - Дорогая, - продолжил Билл. - Не бойтесь, гипноз применяется у многих психотерапевтов. Он научно обоснован. Вам ничего не грозит.
   - Поверь, Кори, - сказал Зарек. - Билл лучший в своём деле. Он убедил меня, а это уже о многом должно тебе говорить, не так ли?
   - Хорошо, ты меня убедил, - ответила Кори.
   Она очень хорошо знала Зарека, во всём рационального и закоренелого скептика.
   Зарек улыбнулся. Он был доволен.
   - Хорошо, - продолжила Кори. - Мистер О'Донахью, Билл, можешь делать со мной, что считаешь нужным, лишь бы это помогло мне всё вспомнить. Я готова.
   - Приступим, - ответил Билл не слишком радостным тоном, что удивило Зарека, который знал, как все эти процедуры нравятся его лучшему другу.
   Маг подошёл к девушке, предложив ей сесть в бордовое кресло, стоящее в самом центре этой странной, идеально квадратной комнаты. Кори уселась и удобно устроилась в предложенном ей кресле, очень мягком, но довольно громоздком, имеющем высокую, узкую спинку.
   Билл подошёл к девушке, стал рядом с креслом, затем протянул руку, чтобы взять с полки стеллажа маленький круглый предмет, висевшей на длинной серебристой цепочке. Билл встал прямо напротив Кори и, глядя ей в глаза, сказал размеренным, полным тихого спокойствия голосом:
   - Кори, смотри на медальон, постепенно твои веки отяжелеют, и ты погрузишься в сон. Услышав мой голос, ты будешь отвечать на мои вопросы. Когда я начну считать, то на счёт три ты проснёшься и откроешь глаза.
   Спокойный голос мага успокоил девушку. Кори погрузилась в транс. Она медленно переносилась в прошлое. Гипноз позволил Кори всё вспомнить, и она отвечала на вопросы, рассказывая Биллу всё, что с ней случилось тогда, когда погиб Дон.
   Билл воспринимал всё, что она говорила, спокойно, ничем не выдавая волнения, которое бурей поднялось у него на душе.
   Зарек едва сдерживал себя. От слов Кори у него волосы медленно вставали дыбом. Он ждал окончания сеанса, чтобы немедленно попросить Билла объяснить ему: что всё это значит?
   Внезапно свет настенной лампы замигал. В комнате резко похолодало. Кори судорожно дёрнулась, её лицо скривилось от ужаса, девушка широко раскрыла рот и закричала. Билл немедленно стал выводить её из транса. Кори резко проснулась, вскакивая с кресла. Она спросила:
   - Что происходит? Я сказала что-то страшное?
   Билл приложил указательный палец к губам, шепча:
   - Тсс, мы не одни. Кори, Зарек, только без паники. Станьте рядом и возьмитесь за руки.
   Кори медлила, не решаясь сделать первый шаг. А Зарек, предпочитающий сначала делать, а уж потом обдумывать свои поступки, подошёл к девушке и схватил её руку, сжав в своей, и слегка приобнял Кори, словно неосознанно защищая.
   Билл стал ходить по кругу. Парень словно что-то высматривал, вслушиваясь в звенящую жуткую тишину. Затем маг взял с полки флакон с белой солью и, открыв его, стал насыпать круг на сером деревянном полу.
   - Так, - обратился он к парочке. - Давайте быстро заходите в круг и не выходите за контур, пока я вам не разрешу. И, Зарек, успокой Кори, похоже, у неё начинается истерика. Только этого нам не хватало.
   Зарек, убедившийся на личном опыте, что Биллу можно доверять, без лишних слов схватил девушку и потащил её в круг.
   Двое стояли в центре идеально очерченного круга, ожидая, пока Билл даст им разрешение его покинуть. А Билл, не теряя времени даром, открыл маленькую, покрытую пылью коробку, доставая из её глубин золотистую пятиконечную звезду Давида и пушистую белую кроличью лапку, болтавшуюся на чёрном кольце. Взяв предметы, маг пошёл к лестнице, крикнув:
   - Ждите меня, я сейчас приду!
   Когда его рыжая макушка скрылась в дверном проёме, Зарек сказал:
   - Не бойся, Кори. Всё будет хорошо.
   - Я не боюсь, - прошептала Кори слегка дрогнувшим голосом.
   Зарек продолжил:
   - Знаешь, после всего пережитого я тебе верю.
   Кори гневно посмотрела в его глаза. Её желтые глаза полыхнули, сверля его яростным огнём, полным неприкрытого негодования.
   - Как всегда, Зарек, тебе ведь всегда требовались доказательства. А ты хоть себе доверяешь? - резко спросила Кори.
   - Да, себе я верю. Себе и ещё парочке людей, и, кстати, Билл входит в их число.
   "А я вхожу в их число?" - хотела спросить Кори, но промолчала.
   Возникшую паузу нарушило поскрипывание старых деревянных ступенек. Парочка увидела Кассандру: она медленно, но целеустремлённо поднималась наверх. От приложенных усилий на лице женщины выступил пот. Кассандра поднялась, затем стала в дверном проеме, высоко подняв подбородок и расправив плечи, затем резко оглянулась по сторонам. Она словно видела то, чего не видели Кори и Зарек. Её глаза прищурились, она перевела свой взгляд на мягкое кресло, затем сказала:
   - Билл, сынок, поднимайся. У нас гость. Да ещё какой. Это твой прадед Георгий пожаловал к нам собственной персоной.
   Билл быстро поднялся по лестнице, затем зашёл в комнату и обнял мать. Маг посмотрел на Зарека и Кори, потом перевел взгляд, уставившись на кресло, и сказал:
   - Выходите из круга. Опасность миновала. Сейчас мы пообщаемся с моим прадедом.
   Зарек и Кори вышли из круга и встали, спрятавшись за спину Билла и Кассандры.
   Мать и сын взялись за руки. После того как их ладони соприкоснулись, в комнате словно замкнулась плотная, вибрирующая энергией цепь. Воздух сгустился, приобретая плотность, лампочка замигала, а затем резко лопнула со звуком " хрясь!", разлетаясь сверкающими осколками, падая на пол. В тишине возле кресла засвистел ветер. Он веял и своими порывами приносил холод. Стекло маленького окошка побелело от покрывшего его белого ледяного инея.
   У присутствующих изо рта повалил пар. Затем ветер утих, и возле кресла воздух засветился, синим призрачным светом. Медленно, но неукротимо, всё чётче и чётче проявлялась фигура. Вскоре перед людьми чётко проступил высокий, одетый во фрак, лосины и сапоги, седовласый белокожий мужчина, выглядевший на шестьдесят с лишним лет. Его суровый взгляд обвёл всех присутствующих, ничего не упуская из виду, и остановился на Кори.
   "Этот мужчина точно такой же, как тот, кого я видела возле лесного дома. Это он предупреждал меня об опасности!" - взволнованно подумала девушка.
   Словно читая её мысли, старик снял шляпу. Он улыбнулся, и его улыбка оживила его черты, смягчая застывшую в них суровость. Затем старик повернулся и посмотрел на Билла.
   - Ну, здравствуй, правнук. Ты так похож на своего отца. Я так рад тебя видеть.
   Он замолчал, хмурая складка прорезала его высокий лоб. Его глаза заблестели.
   - Ничего не говорите. Времени мало. Она держит меня и только с помощью этой прекрасной девушки, - он посмотрел на Кори, - я здесь. Я покажу вам всё, что смогу. Надеюсь, это поможет.
   От старика исходило сияние. Оно разгоралось всё ярче, пока не осветило всю комнату, вспыхнув на миг. А потом яркий свет погрузил всех присутствующих в сон, похожий на оцепенение. В сон, который перенес их сознание в далёкое прошлое, оставив пустые тела стоять на чердаке в той позе, в которой они застыли.
   Душная жаркая ночь. Ветер затих. Лес, чёрный, тёмный, освещён бледным светом сияющей в небе полной луны. Георгий О'Донахью идёт, торопясь, по узкой тропе. Деревья так густо срослись, что мужчине приходится горбиться, уклоняясь от веток, которые постоянно бьют его по лицу. Мужчина устал. Он уже так долго идёт, а большой мешок, висящий у него за спиной, с каждым шагом становиться всё тяжелей. Вот лес расступился, и мужчина выходит на поляну. В этом месте, куда ни кинь взгляд, повсюду стоят кресты, а впереди находится большой склеп. Георгию страшно. Его руки дрожат, но он всё же достаёт из мешка острый осиновый кол, высовывает из-под рубашки тяжёлое серебряное распятие и, собирая в кулак всю смелость и волю, идёт вперёд.
   Дед Билла - священник, обладающий силой. Силой, за которую, узнай о ней люди, прозвали бы его колдуном. Они бы, страшась его способностей, не размышляя, сожгли бы Георгия на костре или попросту линчевали, не собираясь предварительно в зале суда, не выслушивая мнения присяжных. Поэтому Георгию приходилось тщательно скрывать свой дар. Но сейчас Георгий один, и только его сила может ему помочь. Сила помогает ему видеть. Чувствовать скрытые ловушки, обходить стороной заросшие могилы, где спят чутким сном вечные тёмные стражи, покоясь в темноте.
   Мужчина идёт осторожно. Он смотрит себе под ноги, тщательно проверяя каждый свой шаг. Георгий знает, что времени мало и что у него осталась лишь ночь. Саманта слаба, но адская тварь набирается сил. Если её не остановить, то огромное Зло вырвется на свободу, устраивая кровавый пир. Георгию страшно, но он идёт и про себя читает молитву. Он знает, что другого пути нет, и тварь может остановить только он.
   "Как жаль, что я один, его сын слишком мал, чтобы помочь мне". Георгию накануне был послан сон, в котором он узнал, что адская тварь, то бишь, Саманта Гамильтон, дочь полковника, заключила сделку с дьяволом, превратившись в вампира.
   Девушка, первая красавица их маленького городка, жестоко и беспощадно убила свою семью, затем она выпила чёрное зелье, полученное у чернокожей колдуньи, жившей в районе болот.
   В том сне Георгий видел все, что случилось, её глазами. Он наблюдал, но помешать не мог.
   Дом полковника, самый красивый в их городке, сгорел дотла. Саманта пропала. Но священник знал, что искать её надо в склепе.
   "Одно плохо, - подумал священник, - девушка убила молоденького паренька, помощника кузнеца. Его распухшее бледное тело было найдено рыбаком возле реки лежащим в кустах за мостом".
   Превращение почти завершилось, и времени было всего ничего.
   ... Здесь картина оборвалась, и Билл первым пришёл в сознание. Он увидел, как его прадед стал таять, истончаться, пока не исчез, напоследок ярко сверкнув синей звездой. И только шёпот-стон, словно холодный ветер, протяжно завыл, превращаясь в слова:
   - Всё, ухожу. Она призывает меня. Билл, мой правнук, найди дневник. Он поможет...
   Биллу хотелось крикнуть, позвать прадеда. Но его горло охрипло, а слёзы сами полились из глаз, и он просто остался стоять, потрясённый, пока Зарек не подошёл к нему, положив свою руку ему на плечо, и, легко похлопывая, не пробурчал:
   - Ну, что, дружище, что будем делать теперь?
   Билл заставил себя улыбнуться, говоря:
   - Искать дневник.
   Кори и Кэсси дрожали, стоя на месте, и плакали, потрясённые. Парням пришлось помогать им медленно спускаться по лестнице вниз, усаживать на диван и отпаивать горячим сладким чаем.
   Билл с Зареком, не сговариваясь, ухаживали за женщинами, словно близкие родственники, встретившиеся после долгой разлуки, вернувшись в семью.
   Пока женщины восстанавливали душевное равновесие, Зарек помогал Биллу искать дневник.
   Билл принёс с чердака покрытый пылью и паутиной ветхий бордовый чемодан. Раскрыв его и высыпав содержимое на чистый персидский ковёр, парни стали перебирать горы пожелтевших бумаг и различной макулатуры.
   Зарек ненавидел пыль, так как у него была аллергия. Поэтому, достав несколько тонких книжек, он тщательно вытер их бумажным полотенцем, а только потом стал перелистывать тонкие хрупкие страницы. Зарек зачитался, стараясь не пропустить нужной информации.
   Билл так резко вскочил с кресла, что Зарек дёрнулся и посмотрел на взлохмаченного возбуждённого друга.
   - Всё, кажется, я нашёл!
   Билл поднял толстый, выглядевший очень увесистым манускрипт, похожий на сшитую книгу, и, раскрыв его, стал читать.
   По мере того как парень углублялся в текст, его лицо менялось, из радостного резко становясь суровым, бледным, но полным твёрдой решимости.
   Зареку было очень любопытно, поэтому он подошёл к Биллу и, наклонив голову, тоже углубился в чтение. Вот что он узнал.
   "Всякий, кто прочтёт мою рукопись, знай, что меня уже нет в живых. Моя проклятая душа схвачена в плен носферату и, скорее всего, томится, служа ему. Я не справился. Я не смог полностью убить тварь. Я, Георгий О'Донахью, жалкий никчемный смертный. Я только ослабил её силу, сковав заклинанием полнолуния. А её жуткие кошачьи глаза - они пленили мою волю, и моя рука, дрогнув, упала. Я не смог отрубить её прекрасную голову, но чёрное сердце пронзил насквозь. Но этого мало. Всё это конец. Тварь забрала мою душу. У меня остался один день, потом я стану её слугой. Рассвет позволил мне уйти, вернуться домой. Моё тело в сознании, но жить мне осталось считанные часы.
   Рука так дрожит, немеют пальцы. Помни, кто бы ты ни был, читающий мои последние строки: отруби ей голову, бойся её взгляда и остерегайся - слышишь? - остерегайся её ловушек".
   На этом рукопись оборвалась.
   Билли посмотрел на Зарека. Тот молчал, сбитый с толку и явно озадаченный. Зарек спросил:
   - А дальше-то что?
   Билл долго молчал, потом резко ответил:
   - Теперь, когда ты всё знаешь, то должен понять, это моё семейное дело. Я должен завершить его до конца.
   - Я с тобой, что бы там мне ни пришлось пережить и увидеть, я с тобой. Пойми, мне надо увидеть своими глазами, что тварь, убившая моего братишку, мертва. Это мой долг.
   Кори услышала их разговор. Она поднялась с дивана и подошла к друзьям, махая руками перед их лицами, тем самым привлекая к себе их внимание.
   - Эй, парни, вы что - про меня забыли? Я в деле. Вы без меня никуда не пойдёте, всё ясно?
   - Кори, послушай, - одновременно проговорили Зарек и Билл.
   - Нет - и точка - перебила их Кори, не давая договорить. - Я всё для себя решила.
   Билл взял её за плечи, сказав, глядя прямо в её жёлтые, как у оленя, глаза:
   - Милая, ты что - с дуба упала? Жить не хочешь? Это дело как игра в русскую рулетку. Тут повезёт или нет. Пойми, я и Билл - мы можем не вернуться, а тварь просто необходимо остановить!
   - Это ты меня послушай! - закричала разъярённая и обиженная Кори. - Я любила и люблю Дона. И не тебе меня учить, что мне делать. Ты никто для меня. Ты не мой отец. А за свою жизнь я отвечаю сама. Поэтому я иду. И пусть тварь бежит с воплем о пощаде, потому что я - Кори Марч, иду за ней и не вернусь, пока с ней не покончу!
   Кори трясло. Она шипела, выплёвывая слова. Её глаза горели бешеным решительным огнём, и парни поняли, что отговаривать её бесполезно. Поэтому Билл сказал:
   - Так, команда, давайте-ка помогайте мне собирать вещи. Потом проведём инструктаж - и в бой.
   Следующие два часа пролетели, как две минуты. Билл составил список всех жизненно необходимых вещей, а потом вся троица рыскала по всему дому и чердаку с подвалом, собирая весь необходимый боевой комплект.
   Барахла накопилась изрядная куча. На ковре возвышалась целая горка таких разношерстных и непонятных предметов, что комната стала походить на лабораторию алхимика, проживавшего в прошлом веке, или чудака ученого сбежавшего из психушки и собирающегося вот-вот завершить какой-то эксперимент.
   Когда солнце скрылось за горизонтом, Кори, Зарек и Билл были готовы к началу охоты. Солнце село, и темнота окутала дом, озеро и машину. Нагруженная вещами, тройка путников покинула уютный и безопасный дом. Кори тащила большой чёрный мешок, в котором бренчали колья и плескалась в бутылке святая вода, а также выпирал тяжёлый деревянный молоток. На шее девушки болталось распятие. Её лицо блестело от едкой желтоватой мази, холодящей нежную кожу и резко пахнувшей травами.
   Когда Кори спросила: "Зачем мне мазать лицо?", то Билл ей ответил, что так она сможет увидеть спрятанные под покровом магии ловушки. Зареку тоже пришлось намазаться противной мазью, и только Биллу не пришлось ничего такого предпринимать, так как парень обладал силой, и средства защиты ему были ни к чему.
   Пока Билл прощался с матерью, Кори и Зарек сидели в машине. Зарек спросил:
   - Кори, может, передумаешь? Если ты погибнешь, то что, чёрт возьми, я скажу твоему старику?
   - Правду, - просто и прямо ответила девушка.
   И Зарек не смог подобрать ответ на её слова.
   Вскоре появился Билл. Он посмотрел на часы, затем достал из кармана своей кожаной куртки, зелёный продолговатый кристалл, похожий на гигантский изумруд. "Но таких ведь не бывает?" - так подумала Кори и, продолжая наблюдать за Биллом, удивлялась про себя.
   Билл достал из сумки дорожную карту, затем закрыл глаза и стал что-то шептать, чётко и резко произносить незнакомые девушке и Зареку слова.
   После первых слов в машине резко потеплело. В воздухе отчётливо запахло ромашкой, воском и хвоей. Зелёный кристалл замерцал ярким пронзительным светом. Затем кристалл странным образом поднялся в воздух и полетел над разложенной на коленях у Билла картой. Кристалл остановился, зависая над шоссе номер семьдесят восемь, а затем, приблизившись к карте, поплыл, касаясь бумаги, зелёным мерцающим следом, указывая маршрут. Через пару минут кристалл погас и упал, как будто бы у него закончился энергетический резерв, или попросту его выключили, вытянув из розетки. Сразу же исчез запах цветов и трав. Зарек произнёс:
   - Ух, ты!
   - Вау! Просто нет слов! - восторженно изрекла потрясённая Кори.
   Билл ничего не ответил, так как ему к таким фокусам было не привыкать.
   Зарек завёл машину, и они поехали по маршруту, который наметил для них кристалл.
  
   Глубоко под землёй, там, где воздух сухой и спёртый, а паутина раскинула свою липкую сеть, зависая бледным ковром, стоял чёрный, покрытый лаком дубовый гроб. Рядом с ним валялись на холодном земляном полу кучки мелких костей, высохших, полуистлевших черепов, лоскутки одежды и полусгнившие длинные птичьи перья.
   Внезапно застывшую здесь тишину взорвал стук упавшей на землю крышки гроба. Подхваченная порывом пыльного холодного ветра из обитого красным бархатом гроба вылетела иссохшая, словно древняя мумия, женская фигура. Её руки походили на плети, длинное красное платье выглядело ветхим и полуистлевшим. И только чёрные, как крыло ворона, волосы трепетали, развеваясь на призрачном ветру. В глазницах высохшего черепа открылись глаза. Они сверкнули, блеснув изумрудным огнём. Рот женщины открылся, и вопль-призыв заполнил протяжным стоном наступившую ночь, резким гортанным криком:
   - Свободна! Я свободна! Слуги мои, я призываю вас! Летите ко мне!
   Крик оборвался, и женщина дёрнулась, тряханув своим костлявым мумифицированным телом.
   Внезапно, словно под воздействием огромной силы, её облик стал изменяться. Тело стало наполняться, как возрождающийся к жизни спущенный воздушный шарик. Кости обрели плоть, платье из ветхих лохмотьев превратилось в красивое платье, став с иголочки новым. Кожа женщины из сухой пергаментной превратилась в упругую, белую и сияющую, полную жизни.
   Мгновение - и женщина грациозно приземлилась на землю, ступив на сухой мягкий пол босыми ногами. Её тело и облик наполняла возрождённая сила. Глаза светились.
   Резкое хлопанье крыльев раздалось откуда-то сверху. Каркнув, на плечи женщины опустились три чёрные птицы. Вороны тихо каркнули - женщина закивала, понимая услышанное. Затем она щёлкнула пальцами и превратилась в белый густой туман, который, подхваченный дьявольским ветром, заструился, поднимаясь вверх и проскальзывая в широкий проем, исчезая из поля зрения.
  
   Ягуар плавно мчался, разрезая серое шоссе своими бесшумными колёсами-лапами. Внезапно машину резко занесло, таща на окраину.
   - Что за чёрт? - спросил удивлённый Зарек, глядя на спокойного, как застывший лёд, Билла.
   - Без паники. Всё нормально. Просто мы пересекли магический заслон.
   Зарек выровнял машину, лихо крутанув руль. Автомобиль продолжил поездку по глиняной и ухабистой дороге с глубокими колеями.
   Кори внезапно поняла, что они близко. Посмотрев в окно, она увидела высокую, ярко сияющую, словно большая тыква, луну. Девушка вспомнила, что в тот день тоже было полнолуние. Это обстоятельство показалось ей странным. Она попросила Билла:
   - Слушай, волшебник, расскажи-ка мне про то заклятие, которое сдерживает Саманту.
   Билл, застигнутый вопросом врасплох, помедлил немного, а потом сказал:
   - Кори, я тебя огорчу. Заклятие больше её не удерживает. После стольких лет она снова на свободе. Саманта утолила жажду, убив Дона. Это разорвало магические оковы.
   - Чёрт, - резко сказал Зарек, давя на педаль тормоза. - И ты не мог мне об этом раньше сказать, а, Билл? Что теперь делать? Как думаешь, что ей помешает переменить место и пойти охотиться?
   - Я думаю, - резко ответил Билл, тихим, но полным злости голосом, - если бы я рассказал вам раньше, то это бы ничего не изменило. Но одно я знаю наверняка. Саманта ещё не покинула своего логова. Её удерживает земля. Кровь, пролитая на ней, тоже имеет силу. Поэтому, когда мы приедем, я попрошу тебя, Зарек, и вас, мисс Марч, спокойно подождать меня в машине. Я справлюсь, а вы будете сидеть в безопасности.
   - Как бы не так, - вставил фразу Зарек. - Мы не отпустим тебя одного. Ты что - забыл, что произошло с твоим прадедом? Напомню, он был один. Мы команда, или ты передумал?
   - Ладно, чёрт с вами, пойдём вместе. Но только с одним условием: вы будете всё делать так, как я вам скажу, без самодеятельности. Надеюсь, это понятно?
   - Да, шеф, - бодро ответила Кори, переглянувшись с Зареком. Они странным образом поняли мысли друг друга.
   - Всё, приехали. Видишь ту кривую сосну? - сказал Билл.
   - Вижу, - ответил Зарек.
   - Там и притормозишь. Знайте, что возле сосны заканчивается безопасное место и начинаются её владения. Машину оставим рядом, а сами пойдём пешком. Кори, начинай собирать вещи. - Зарек, приготовь фонарь.
   Остановив машину возле сосны, троица путешественников одновременно покинула безопасный салон и, нагруженная вещами первой необходимости, двинулась в тёмный, полный опасности лес.
  
   Кассандра сидела возле камина. Пламя мерцало, освещая её лицо мягкими световыми бликами. Женщине было холодно, а на душе прочно поселилась тревога. Она поплотнее укуталась в тёплую шерстяную шаль.
   В доме свет горел только в гостиной. А за окном ветер протяжно выл, словно раненый зверь, грозя принести дождь, обещая резкую перемену погоды.
   Кассандра думала о сыне. Беспокойство о его судьбе комом холодной желчи застыло в горле.
   "Нет, я так больше не могу", - подумала Кассандра, осторожно поднимаясь с кресла, но усилие всё равно отозвалось протяжной болью в спине. Взяв деревянную трость, она заковыляла, опираясь на неё, идя в сторону кухни.
   Женщина собиралась сделать себе кофе, добавить туда капельку бренди, чтобы хоть немного погасить царившую на душе тревогу.
   Кассандра медленно шла по серому толстому ковру, плотно устилающему коридорный пол. Внезапно что-то заставило её взглянуть в окно. Там, в стекле, на неё в упор смотрели немигающие чёрные бусинки вороньих глаз. Птица словно следила за ней. Кэсси подошла к подоконнику, постучала по стеклу, и птица улетела, успев напоследок бросить на Кассандру холодный, как бы оценивающий взгляд, от которого кровь в её теле на мгновение застыла, превратившись в лёд. Сердце дрогнуло, а изо рта повалил пар. Тревога усилилась. Кассандра оглянулась. Ей показалось, что в комнате кто-то есть.
   "Что же делать?" - закрутилась ужасная мысль.
   Женщина пошла на кухню, чтобы взять телефон. Щёлкнула белым настенным выключателем. Резкий белый свет осветил мягкую, выдержанную в тёплых тонах светло-коричневую кухню, а также раскрытую настежь деревянную дверь, ведущую во двор. Лица Кассандры коснулся неприятно влажный, холодный воздух. Она побледнела. Её рот открылся, складываясь в удивлённое "о". Женщина сначала застыла на месте, а потом, словно проснувшись, побежала вперёд, к двери, чтобы быстро закрыть её, захлопнув на задвижку. Телефон был забыт, чувство опасности будоражило, разгоняя немолодую кровь. Кто-то резко скрипнул наступив на деревянную половицу,стуча в дверь с той стороны. Внезапно дверь дёрнулась. Ручка заскрипела, и кто-то, сильно вцепившись, дёргал её туда-сюда, словно пытаясь проникнуть внутрь. Дверь начала поддаваться.
   Кассандра подошла к двери и, схватив округлую ручку, пыталась не дать неизвестному открыть замок. Стук замер, послышался шелест, затем всё стихло, но Кассандра чувствовала, как неизвестный стоит за дверью и прислушивается.
   Внезапно всё стихло.
   Женщина облегчённо прислонилась к двери, стоя к ней спиной. Её грудь тяжело вздымалась и опадала. Легкие усиленно работали, жадно вдыхая воздух. Кассандра ладонью вытерла проступивший холодный пот. Её взгляд рассеянно метнулся к окну.
   Развешанные бежевые тюлевые занавески весело обрамляли раму, украшая кухню, внося ноту уюта.
   Оконное стекло противно заскрипело. Звук резал по ушам. В стекло застучала, барабаня острым клювом, чёрная птица. Её глаза пронзительно буравили женщину взглядом.
   Кассандра бросилась к холодильнику. На его белой поверхности с помощью магнитной игрушки был прикреплён амулет, защищающий от злых сил. Кассандра почти успела. Треск лопнувшей лампочки оглушил её. Она закрыла ладонями лицо, поддавшись порыву.
   Треск, а затем звон разбитого стекла застыли дребезжащим звуком в тихой тёплой кухне. Окно лопнуло, и стекло фонтаном острых, как бритва, стеклянных брызг разлетелось по кухне. Кассандра упала на пол, закрывая лицо руками. Резкая боль заставила женщину закричать. Кусок бритвенно острого стекла глубоко пронзил её тонкую кожу, разрезая, словно хирургическим ножом, мышцы и сухожилия, обнажая белую кость.
   В темноте сердце Кассандры сжалось от приступа панического ужаса и страха. Её мозг отупел, превращаясь в кашу. Кэсси в шоке не чувствовала своего онемелого тела. Она стала куклой, способной только смотреть.
   В комнате раздалось тяжёлое быстрое хлопанье крыльев. Птицы подлетели к её лицу.
   Запах гнилых, тлеющих перьев застыл в её носу, вызывая порыв чихнуть. Птицы пролетели над её головой, продвигаясь к стене, затем направляясь в сторону холодильника. Чёрные цепкие когти быстро схватили амулет и сбросили его на пол. Затем стая птиц накинулась на сплетённые овальным жгутом конские волокна, разъединяя тугие сплетённые камни, бусинки и мелкие ракушки, разбрасывая их по полу. Клювы птиц резко щёлкали, словно требуя машинного масла. "Как будто они принадлежат не живому, а механическому телу", - машинально подумала Кассандра.
   Когти расплетали, разламывали амулет, разрывая его в клочья. С последним порванным узлом волшебство, заключённое в амулете, исчезло.
   Застывший воздух, только что бывший тёплым, резко охладел, унесенный налетевшим, будто из самой преисподней, порывом ледяного ветра. В разбитое окно просочился туман, который плыл, словно вода, живя своей жизнью. Туман становился всё гуще, всё плотнее, пока его белые, похожие на густой дым, клубы не дотянулись до лежащей на полу Кассандры.
   Она свернулась на кафеле в клубок, тихо плача и шепча: "Боженька, помоги и спаси..." Она все шептала и шептала.
   Туман уплотнился, поднимаясь вверх, приобретая форму, становясь красивой женщиной. Кошачьи глаза незнакомки злобно сверкнули. Саманта уставилась прямо на Кассандру, встречаясь с ней взглядом. Глаза Саманты жгли, гипнотизируя и забирая остатки воли, но женщина всё ещё сопротивлялась, держась до последнего.
   Силы были неравны. Кассандра была обречена, и вот, под действием сильного гипнотического прорыва, Саманта смела волю Кассандры, захватывая её сознание, подчиняя себе её тело и разум.
   Кассандра задёргалась, затем успокоилась и обмякла, лишённая сил. Её лицо застыло маской бездушной куклы. Из уголка сухих потрескавшихся губ потекла слюна, капая ей на подбородок, затем стекая на шею.
   Саманта узнала всё, что хотела. Девушка была довольна. Она опоздала, так как правнук Георгия опережал её на шаг. Они разминулась с ним буквально на пару часов.
   - Ничего, - сказала Саманта. - Наконец-то моя сила вернулась, а запоздавшая месть так сладка. Я буду купаться в его крови. И даже это возмездие не вернёт мне тех ушедших лет, проведённых в запертой могиле. Лет, проведённых погребённой в одиночестве и тишине. Род О'Донахью заплатит мне за всё! А начало всему положит эта рыжеволосая старуха - его мать!
   - Подойди, - велела Саманта, обращаясь к лежащей на полу женщине.
   Кассандра поднялась и подошла, беспрекословно слушаясь её, словно собака, выполняющая приказ своей хозяйки.
   - На колени, ничтожество!
   Кассандра, не чувствуя боли в покрытом ранами теле, резко упала на пол. Саманта провела по её шее острыми длинными ногтями. Затем чуть надавила, пока на бледной коже не проступили алые капельки крови. Саманта подцепила каплю пальцем, затем поднесла её к губам и облизнула.
   "Неплохо", - подумала она, прежде чем быстрым движением руки оторвать Кассандре голову и отбросить её прямо на разделочный стол. Кровь ярко-красной струёй забила фонтаном, брызгая из обрубка шеи. Саманта снова превратилась в белую, как снег, кошку. Кошка подошла к телу женщины и стала жадно лакать обжигающе-горячую кровавую струю, слизывая капли ярко-розовым, шершавым языком.
   Насытившись, кошка заурчала, облизнула усы и выпрыгнула в окно, под резкое дребезжание зазвонившего телефона.
  
   Рассеянный луч карманных фонариков слегка прорезал густую, словно застывшую, ночь.
   - Что здесь происходит? - спросил Зарек, когда его фонарь замигал, а затем погас.
   - Защитные чары, или покров невидимости, - объяснил ему Билл, показывая рукой на толстый, исцарапанный знаками древесный ствол. - Видишь эти символы? Здесь начинается граница. И очень сильные чары.
   Внезапно Билл замолчал. Резкая пронзительная боль кольнула в его сердце. На мгновение его сердце словно застыло, а потом снова стало биться.
   - Что случилось? - хором спросили Зарек и Кори.
   - Не знаю, - ответил Билл. - У меня такое чувство, что с мамой беда.
   Билл доставал из кармана тонкий мобильник. Он набрал номер домашнего телефона. Пошли гудки, а потом телефон затрещал и отключился.
   - Пошли, - сурово приказал Билл. - Смотрите в оба. Если увидите что-то подозрительное, лучше обойдите стороной.
   - А что с Кассандрой? Она в беде? - обеспокоено спросила Кори.
   - Если и так, - горько ответил ей Билл, - то ей уже не помочь.
   Троица зашла в лес. Было так темно, что они едва различали, куда идут. Только Билл неплохо ориентировался в темноте, благодаря своему хорошему зрению мага. Парень не только видел, но и неплохо чувствовал ночь и скрытое в ней волшебство.
   Темнота была живой. В ней обитали тысячи голодных, следящих глаз. Билл знал, что, стоит их потревожить или задеть, то они проснутся - и тогда жди беды.
   Кори, Зарек видели странное мерцание прозрачной серебристой паутины, похожей на блестящую нить, с нанизанными на ней отливающими розовым перламутром шариками. Кори, посмотрев на Зарека, спросила:
   - Ты видишь то же, что и я?
   - Ага, - пробурчал Зарек.
   Билл пояснил:
   - Это глаза ночи, они служат тьме. Глаза спят, пока мы их не тревожим, но стоит задеть эту нить, то считай, что ты уже мёртв.
   После его слов Кори стала еще более внимательно смотреть по сторонам и себе под ноги.
   Зарек тоже осматривался, видя непонятные, мерцающие, как разноцветный дым, цветы.
   Внезапно их плотные серые лепестки разошлись, и он мог бы поклясться, что внутри цветка находится призрачный глаз, мигающий точкой-зрачком. Зареку стало жутко. Его сердце тревожно заколотилось. Во рту появился кислый привкус, хотелось судорожно глотнуть, а потом бросить всё, развернуться и убежать.
   "Нет, чёрт побери, - подумал Зарек, сжимая ладонь в кулак. - Я никогда не давал страху взять надо мной верх и сейчас не дам".
   Парень всегда преодолевал себя, борясь со своими фобиями и страхами. Страх высоты он победил, прыгая с парашюта. Страх перед пауками исчез после того, как он подержал живых, ползающих насекомых в своих ладонях. Да, много чего ещё ему пришлось совершить, чтобы жить, не оглядываясь, и смело идти вперёд. Зарек мог собой гордиться.
   Билл дотронулся до его плеча и прошептал:
   - Не смотри на них. Эти цветы опасны. Они туманят разум, вызывая иллюзии, трудно отличимые от реальности. Цветы способны воплотить самые сокровенные страхи в жизнь. Так они сводят свою жертву с ума, а потом поглощают её измученную душу.
   - Да уж, чертовщина, мать её! - прошипел Зарек, отворачиваясь, чтобы не смотреть на цветы, и продолжая идти следом за Биллом.
   Впереди была поляна. Голая и безжизненная. Чёрная земля пугала своей пустотой. Казалось, что стоит сделать лишь шаг - и чёрное земляное пятно схватит их, засасывая в свои глубины.
   На покатой крыше лесного дома сидела стая ворон. Птицы буравили путников холодными, полными ненависти взглядами.
   Билл первым подошёл к крыльцу. Птицы дружно взлетели и, яростно хлопая крыльями, кинулись на людей.
   Волшебник быстро достал из кармана синюю соль. Он открыл прозрачную крышку, высыпая на ладонь горстку крупинок. Когда птицы приблизились максимально близко, Билл размахнулся и швырнул в них соль.
   Воздух огласился истошным птичьим криком. Карканье, полное боли, резкое и протяжное, било по натянутым нервам, лишая способности чётко слышать.
   Ночь осветилась призрачными огоньками. Там, где крупинки соли касались птичьих тел, проступали крошечные, светящиеся бело-голубым светом пятна. Огненный распад постепенно захватывал всё тело птиц, и вороны резко падали на землю, где оседали чёрным вонючим пеплом.
   Билл велел Зареку и Кори достать колья, святую воду и приготовиться. Сам он вытянул из чехла длинный серебряный кинжал.
   Луна показалась из-за туч. Её желтая голова отразилась в остро наточенном, блестящем чистым серебром острие.
   Билл шёл вперед, ведомый своим чутьём.
   Вскоре тропа привела их на кладбище. Могилы окружали высокий склеп плотным кольцом. Казалось, что они намеренно преграждают дорогу, молчаливо глядя своими невидимыми глазами, провожая непрошеных гостей.
   Резко по земле волной прокатилась прозрачная рябь. Из глубины донёсся вздох, словно вдохнул заточенный под землёй великан, скованный и спящий. Поднялся резкий порывистый ветер. Белый туман неслышно сгустился, появляясь со всех сторон, отрезая пути к бегству. Путникам оставалось идти только вперёд, к склепу. Когда они к нему подошли, то тяжёлая проржавевшая дверь отворилась сама, скрипя и будто приглашая их зайти внутрь. Билл сказал, серьёзно глядя на своих помощников:
   - Она знает, что мы пришли. Наш сюрприз не удался. Зарек, Кори, главное - сохраняйте присутствие духа. Ваш страх - это её оружие. Она виртуозно может манипулировать скрытыми фобиями, играя на чувствах. Если вы верите, то молитесь.
   Сказав эту речь, он пошёл вперёд, а за ним дружно вошли в склеп его помощники.
   Воздух в сыром склепе походил на водную рябь, колыхающуюся по воле незримого ветра. В этой ряби чудились призрачные силуэты нечётких фигур. Длинные руки с белыми пальцами тянулись к путникам со всех сторон, грозя вцепиться в волосы, схватить и задушить в призрачно-холодных объятиях.
   - Самое время достать кресты,- сказал Билл, первым доставая звезду Давида, спрятанную под чёрным свитером.
   Кори достала распятие, с которым после случившегося не расставалась даже во время приёма ванны. Зарек тоже вытянул серебряный крест, находившийся в кармане его кожаной куртки.
   Нахлынувший туман медленно, но неуклонно стал заполнять всё пространство, распластываясь в воздухе, принося омерзительное зловоние, наполненное запахом серы, протухшей воды и сгнившей рыбы.
   Кори, вдохнув гадкого воздуха, согнулась пополам в позыве выблевать свой завтрак. Фигуру девушки скрыл туман. Руки-щупальца потянулись к ней, чтобы схватить желанную добычу.
   - Молись, Зарек! - закричал Билл, читая "Богородице дева, радуйся".
   Зарек не помнил ни одной молитвы, но тут слова сами пришли, и ему оставалось только открывать рот, чтобы молитва обрела звук, вырываясь наружу.
   Свет звезды Давида, белый и ослепительно яркий, метнулся серебряным лучом к кресту Зарека. Распятие парня загорелось световым огнём. Сияние охваченных белым пламенем освящённых предметов достигало злобного густого тумана. Там, где щупальца тумана коснулись света, туман, шипя, бледнел и исчезал. Призраки, обитавшие в дымке, завыли, скорчились и легли на пол, превращаясь в синюю бледную плёнку, которая с бульканьем текла, отступая в тёмные углы склепа, пока совсем не исчезла.
   Зарек обнял перепуганную девушку. Её хрупкое тело тряслось в ледяном ознобе. Она плакала, всхлипывая, размазывая слёзы по щекам.
   Кори выглядела потерянной, хрупкой и очень ранимой. Во всём её облике сквозила незащищенная, такая детская невинность, что Зарек подумал: "Как я мог так ошибаться! Девчонка никогда не врала мне. Она не способна на ложь".
   Он по-новому посмотрел на Кори. Зареку захотелось покрепче обнять её и нежными поцелуями осушить её горькие испуганные слёзы. Но он только позволил себе её обнимать, согревая своим горячим, надёжным телом. Затем парень снял свою куртку и надел на Кори, поверх её тонкой, явно не греющей ветровки.
   Девушка, выплакавшись, благодарно посмотрела на него:
   - Спасибо.
   В глубине склеп был полон трухлявых гробов, пустых и покрытых пылью. Редко на полу валялись кости и черепа, которые, словно тропа, вела людей к стене. В стене чернотой зиял глубокий провал, ведущий глубоко вниз. Билл достал флакон со святой водой. Он сказал:
   - Выпейте по глотку.
   Когда они выпили, он продолжил:
   - Я пойду первым. Зарек, помни: что бы ни случилось, мы должны полностью уничтожить тварь. Положить конец смертям и безумию, происходящему здесь. Нам жизненно необходимо довести начатое моим прадедом дело до конца. Зло должно отправиться обратно в ад. Даже ценой наших жизней оно должно быть остановлено. Если у нас не получится это сделать, то в мире прольётся столько крови, что в ней утонет наш маленький городок. А дальше... я даже не хочу предполагать, на что способна эта тварь, освобождённая. Зарек, Кори, если я погибну, то вы должны любой ценой убить тварь. Не бойтесь, не смотрите ей в глаза, не слушайте её лживые речи. Вы просто делайте своё дело. Самое главное - пронзить ей сердце и отрубить голову, - пламенно и разгорячённо говорил свою многословную речь Билл.
   Когда он прервался, то Зарек сказал, положив руку ему на плечо:
   - Билл, успокойся. Я с тобой до конца. Я отомщу за своего брата, или гореть мне в аду и тотчас же провалиться туда на месте. Не будь я Зарек Бишоп Саливан. Чёрт побери!
   Кори, издёрганной всеми этими не вписывающимися в рамки обыденного мировоззрения событиями, стало смешно.
   "Так второе имя Зарека - Бишоп, вот почему он это скрывал".
   Девушка с трудом подавила нервный смешок, который, если его не остановить, мог быстро перейти в истерику, и только истерики ей и не хватало для пущего счастья.
   Кори тяжело задышала, медленно восстанавливая дыхание, успокаивая сильное биение сердца, стараясь взять себя в руки.
   Первым в проём спустился волшебник.
   Фонари погасли. Свет не работал.
   Билл знал, что чары погасили электрическое поле. Маг видел в темноте, ориентируясь довольно неплохо. Все цвета стали серыми или слегка светились, если на них лежала печать колдовства.
   В длинной подземной нише находились два саркофага. Высокий потолок был полностью покрыт паутиной. В трещинах на каменной стене свисали вниз головой летучие мыши. Саркофаги были грязными и старыми. На их когда-то гладкой поверхности, сейчас залепленной помётом и перьями, ещё слегка проглядывал контур витиеватой резьбы.
   - Какой гроб её? - тихо спросила Кори.
   Билл не успел ответить, так как крышка стоящего у самой стены саркофага с грохотом открылась, падая на пол. Из саркофага стремительно вылетела высокая фигура.
   - Кори, милая, я так по тебе скучал, - нежно и мелодично сказал Дон Саливан, облачённый в камзол, лосины и длинные сапоги, словно взятые напрокат из прошлого века.
   Его волосы были гладко зачёсаны. Они слегка посветлели и красиво вились. Дон Саливан улыбался. Его глаза блестели красным огнём, полыхая на бледном лице. Взгляд носферату поймал в свой плен жёлтые глаза Кори. Девушка оцепенела. Тело больше её не слушалось. Но внутри она понимала, что попала в ловушку. Её разум кричал, а проклятое тело не реагировало, застыв в шоке.
   Быстро Дон очутился рядом с девушкой. Его бледная, как мел, рука оказалась возле её лица. Существо, бывшее когда-то Доном, зашипело, из его приоткрытого рта показались острые клыки:
   - Дорогая, как я рад, что ты пришла.
   Зарек кинулся на брата, размахивая осиновым колом, нацеливаясь ему в сердце.
   - Братишка, - сказал Дон. - Разве ты меня не узнаёшь? Я вернулся.
   Зарек не успел попасть колом в сердце Дона, так как брат стал очень быстрым и увернулся. Зарек, не рассчитав свои силы, попал колом в стену. Дон, державший одной рукой Кори, прошептал ей:
   - Спи, спи.
   Его змеиный язык выстрелил из тонкого рта, целясь в Зарека. Затем Дон рассмеялся.
   Покойный брат двигался так быстро, что Зарек успевал только встретиться с Доном взглядом. Холодные сильные руки обняли Зарека за плечи. Зарек вырывался из объятий покойника, словно разъярённый лев. Но его отчаянные попытки и удары не причиняли Дону никакого вреда.
   - Будь ты проклят! - закричал Зарек, когда Дон прижал его к стене.
   - Я уже проклят, - ответил мертвец.
   Дон широко открыл свой рот, чтобы впиться Зареку в шею. Дыхание мёртвого Дона обдавало Зарека гнилью, протухшей рыбой и застарелым, медным запахом крови.
   Зарек собрал последние силы, вкладывая их в удар лбом по переносице Дона. Хватка монстра ослабла. Зарек продолжал борьбу с покойником, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь.
   В это время Билл, пытавшийся помочь Кори и Зареку, доставал святую воду, открывая флакон, чтобы окатить мерзкую тварь по уши, святой водой, обладающей огромной силой. Но тут крышка второго саркофага резко отлетела в сторону. Из саркофага показалась тонкая бледная рука, а потом в пещере полностью появилась прекрасная и мёртвая Саманта Гамильтон.
   Билл успел швырнуть бутыль в девушку, но, скованный резким невыносимым холодом, он промахнулся, попав в стену. Флакон разбился. Только капля попала бестии на ладонь.
   Мёртвая плоть зашипела, растворяясь, заставив Саманту дёрнуться и отпрянуть на миг, чтобы затем собраться с силами и в ярости встретиться с глазами Билла.
   Их взгляды схлестнулись, начав волевую битву. Разум мага превратился в лёд, а сознание монстра в тёмное озеро.
   Поначалу силы были равны, но внезапно вампирша применила скрытую способность. Она поменяла картинку в личном сознании и отправила Билла в своё прошлое, показав ему воспоминания о мучительной смерти Кассандры и о том, как она, Саманта, купалась в её крови.
   От увиденной картины сердце волшебника дёрнулось, боль вызвала слёзы, парень потерял контроль. Этого хватило, чтобы Саманта подчинила сознание Билла своей воле. Она сковала его разум, взяла под контроль тело, только осколку разума осталась капелька места, чтобы парень мог наблюдать, как приближается его смерть.
   В сознании Билла проникли мысли Саманты.
   "Знаешь, маг, я так долго ждала расплаты. Твой прадед причинил мне боль. А ты пожалеешь о том, что родился на свет. Ты - жалкий волшебник, молодой, неопытный самоучка, неужели ты решил, что можешь тягаться со мной? Со мной, наследницей тьмы? Ха, глупец. Ты увидишь, как твои друзья умрут один за другим, а ты, возможно, станешь моим слугой, псом, лижущим мои ноги. Будешь лебезить и ползать передо мной на коленях".
   Саманта погладила его по волосам, продолжая шептать:
   - Тебе понравится, я обещаю, мой сладкий.
   Зарек увидел Кори, лежащую на полу. Он собрал последние силы, удвоенные яростью, полученной от смерти брата, злостью от совершённых ошибок, которые уже не исправить. С отчаянным криком он отбросил Дона на землю и метким броском загнал кол в его мёртвое сердце.
   Тело Дона замерло, замерцав сине-белым светом, затем исчезло. А до Зарека донёсся шёпот, лёгкий отголосок ветра: "Спасибо, брат!"
   Зарек заплакал. Он подошёл к Кори, потрогал ей пульс, убеждаясь, что девушка жива. Затем парень увидел Саманту, красивую страшной порочной красотой. Она обнимала Билла, который походил на лишённую души куклу. Не думая, а действуя, повинуясь инстинкту, Зарек достал маленький флакон со святой водой, лежавший у Кори в кармане. Он открыл крышку и побежал к женщине, кидая воду, целясь ей в лицо и крича:
   - Подавись, сука. Гори в аду!
   Кожу Саманты опалила святая вода. Жидкость жгла и пузырила её кожу, плоть исчезала, свисая кровавыми лоскутками. От дикой боли вампирша упала на землю и быстро поползла в тёмный угол, чтобы зализать рану.
   Билл очнулся от колдовского сна. Он дёрнулся от громкого крика Зарека, орущим прямо в его ухо:
   - Билл, очнись! Парень, ты нам нужен!
   Волшебник схватил кинжал, отвечая:
   - Давай, Зарек, бери кол и целься её в сердце. Я займусь её головой.
   Парни, не сговариваясь, побежали к Саманте, лежавшей возле стены, в чёрной луже крови. Тело вампирши дёргалось, её когти скребли землю. Её красный рот открывался, яростно щёлкали клыки. От былой красоты Саманты ничего не осталось. В её черепе проступили синеватые пятна, кожа местами облезла, обнажая бескровные мышцы. Один глаз Саманты вытек, и в глазном провале дёргалась гадкая серо-бурая масса. Увидев парней, существо закрылось руками, словно прячась. Она зашипела:
   - Прошу, пощадите. Я дам вам всё то, о чём вы не смели мечтать. Деньги, власть, бессмертие. Всё!
   - Не слушай её, - прошептал Билл.
   Но Зареку даже не стоило и намекать. Он узрел сущность Саманты. Он прозрел, видя её настоящее естество, её гнилую, чёрную, злобную душу. Её хитрость и лицемерие проступали во всех её, похожих на змеиные, чертах фигуры и лица. Саманта воняла трупным смрадом открытой могилы, запахом тлёна и разложения.
   Для Зарека увиденного было вполне достаточно, и хватило бы с лихвой на всю дальнейшую жизнь. А он ещё должен был отомстить за брата. Размахнувшись, Зарек загнал острый осиновый кол прямо в её чёрное сердце. Оно проткнулось легко, с мягким звуком раздавленного гнилого яблока.
   Вонь усилилась. Изо рта девушки потекла ярко-алая кровь.
   Билл ударил её по шее. Затем нанёс ещё один удар ножом, пока голова Саманты не упала на чёрную пещерную землю. Через мгновение кожа существа посерела, ссохлась, а потом рассыпалась в пыль. И тогда там, где пепел упал на землю, замерцал воздух, задрожала земля. Стены рассекли мелкие трещины, всё загудело и затряслось.
   - Бежим! - закричал Билл.
   Зарек подхватил Кори на руки легко, словно ребёнка. Охотники побежали в проём, стремясь выбраться наверх, не оглядываясь, пока не покинули зловещего склепа, усыпальницы монстра. Только тогда они дружно оглянулись, переводя дыхание. Они увидели, что стены осели, обитель Мрака разрушилась. И из глубин взметнулся в небо яркий белый световой луч. Он осветил уходящую ночь и исчез. Шёпот ветра принёс слова, и Билл узнал голос своего прадеда:
   - Свободен. Наконец, свободен.
   Друзья, освещённые первыми солнечными лучами, медленно пробирались к шоссе. Лес больше не был мрачным. Дорога из глиняной вновь приняла прежний, добротно заасфальтированный облик. Усталые, измученные, грязные путники уселись в машину.
   - Какие у тебя планы? - спросил Зарек у Билла.
   - Не знаю, - ответил парень. - Сейчас завалюсь спать, а потом жизнь покажет. А ты?
   - Я не знаю. Наверное, просто буду жить дальше. Это главное.
   - Захочешь поговорить - звони, отвечу на все вопросы.
   - Я учту, - ответил Зарек.
   "Ягуар" плавно сдвинулся с места. Солнце золотило ровный серый асфальт. Ночь ушла, забрав с собой все свои тайны. День, светлый и погожий, принёс желанный свет, освящённый победой Добра. Друзья выиграли эту битву.
   Но день - это всего лишь передышка. А что будет дальше, этого не знает никто, может быть, только Господь Бог. А Зарек понял для себя, что раз есть мрак, то свет тоже есть. Зло реально, значит, жизнь совсем не такая простая штука, как кажется на первый взгляд. А ещё парень понял, что он был не прав. Особенно в своём отношении к этой хрупкой девушке - мисс Кори Марч. Зарек решил, что он сделает всё возможное, чтобы заслужить её прощение. Только тогда он сможет спокойно заснуть.
   Машина, набрав скорость, скрылась за поворотом. На указателе крутанувшегося от сильного порыва ветра мелькнула табличка: "Флёрдоранж - восемь миль".
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"