Машина стояла у тротуара. Это был старый, местами побитый "Москвич" алого цвета. Борис и Иван одновременно оглянулись на Риту: "Ты с нами?" Она еще раз окинула взглядом нелепую машину, представив, с каким недоумением будут смотреть вслед те, кто заметит, что она едет в такой машине, и спросила Бориса: "А разве ты тоже едешь?" Борис как-то зябко передернул плечами и ответил, будто удивляясь своим словам: "Тянет меня туда". И, после паузы, добавил: "Не пойму сам, почему, но тянет".
Рита на секунду прижалась к его плечу, ощутив под щекой грубую ткань пиджака, и в который раз подумала: "Как же он похудел!". Они не виделись лет шесть. Боря никогда не был тем, кого называют "мужчина в теле", но и худым его бы никто не назвал. Высокий, темноволосый, очень смуглый от природы, с неизменной широкой улыбкой на круглом лице, с мило, по-детски, оттопыренными ушами и добрым взглядом огромных карих глаз - за толстыми стеклами очков.
Иван рядом с ним казался невысоким и кряжистым, хотя, будучи один, тоже выглядел стройным и высоким.
Рита встряхнула головой и весело сказала: "Поехали, мальчики!" - и первой залезла в низкую машину.
Они ехали по полупустынным в этот полуденный час улицам, залитым жарким солнцем. Листва на деревьях, стоящих вдоль дороги, была покрыта толстым слоем белесой пыли: дождей давно не было. Дорога плавно спускалась вниз, к мутной, коричневатого цвета реке. Машину ощутимо потряхивало на многочисленных выбоинах, и Рита вынуждена была все время держаться за ручку над дверцей. Иван так и не произнес ни слова, сосредоточенно глядя через лобовое стекло и крутя руль. Борис тоже молчал.
Минут через двадцать они остановились у приземистого здания в один этаж, вытянувшегося вдоль пустыря. Когда-то желтая штукатурка выцвела и местами обвалилась, обнажая сухие камыши самана. Дверь, в клочьях свалявшейся грязной ваты, вылезшей из-под потрескавшегося коричнево-рыжего дерматина, громко заскрипела, пропуская их троицу в длинный коридор, выкрашенный противного, зеленого цвета краской и освещенный голыми лампочками, цепочкой висящими под потолком на скрученных в косички проводах.
Иван шел первым, показывая дорогу. Борис и Рита, непроизвольно взявшись за руки - за ним. Они остановились возле простой фанерной двери. Иван толкнул её плечом, но дверь не поддалась. Тогда он ударил по ней сжатой в кулак рукой, потом еще раз - и они услышали, как с другой стороны повернули ключ.
За дверью оказалась большая, метров на тридцать комната. Дверной проем в противоположной стене вел в другую, такую же большую комнату. Рита огляделась вокруг.
Слева высились деревянные двухэтажные нары с матрацами и грязными простынями. Такие же матрацы лежали и на полу, слева от Риты. Сквозь дверь напротив, в другой комнате, вдоль стены протянулись деревянные стеллажи, выкрашенные белесой краской, на которых были навалены какие-то тряпки, стояли кружки и стаканы, навалены картонные раскрытые коробки, валялись обтрепанные по краям книги... Справа, у торцевой стены, стоял непонятный прибор. Своей огромной лампой под рифленым стеклом он напоминал киношный софит, но был намного сложнее по конструкции: параболические зеркала, рычаги, гудящие током ящики,индикаторы, мигающие на панелях желтыми и зелеными огнями.
Рита почувствовала, как Борина ладонь сильно сжала её руку: к ним подходила невысокая женщина в застиранном, некогда белом халате. Её волосы были небрежно заколоты в пучок. Идеально овальное лицо с голубыми глазами портили очки в толстой темной оправе и выступающие из-под бледных тонких губ желтоватые зубы.
Незнакомка поверх очков посмотрела на Ивана, дождалась его кивка, и перевела взгляд на Бориса. Прищурив глаза, окинула его взглядом и хриплым голосом приказала: "Идите за мной!"
Рита недоуменно взглянула на Бориса, затем на неопрятную женщину. Но Борис поспешно выдернул руку из Ритиной ладони и прошел в другую комнату. Через несколько минут Рита увидела его, уже раздетого. Лишь на худых смуглых бедрах была намотана какая-то тряпка. В руках он держал прозрачную пластиковую коробочку, которую протягивал Рите: "Возьми!"
Заглянув в неё, Рита увидела белую подтаявшую массу. "Это что, мороженное?" - спросила она. "Наверное", - пожал плечами Борис. Было заметно, что он нервничает: пальцы сжаты в кулаки, плечи приподняты, кожа покрылась пупырышками.
Женщина в халате подошла к Рите, подняла руку с пипеткой и капнула на мороженное что-то, похожее на йод. Коричневое пятно медленно впитывалось в белую массу, и Рита, с недоумением наблюдая за этим процессом, пропустила момент, когда Борис отошел от них и опустился на лежащий на полу матрац. Он прилег на него, будто собирался загорать, и посмотрел на Риту. В его взгляде читались робость и покорность. Рита повернулась к женщине, стоящей рядом, и спросила: "Что мне делать" Та ответила: "Ждите и смотрите!" Борис возился на матрасе, пытаясь поудобнее лечь. Его острые колени и локти, выступающие ребра, желтая в свете ламп кожа выглядели беззащитно и нелепо на полу огромной, полупустой комнаты.
Справа раздалось гудение, и женщина дернула Риту за руку: "Не попадите под луч!" Рита отошла в сторону, поглядывая то на коробочку у себя в руке, то на Бориса. Тот со слабой, испуганной улыбкой посмотрел на Риту, а потом произнес: "Так надо, Рита! Так надо! Я так решил! Не знаю, почему, но я так решил!"
Его тело под лучом "софита" стало наливаться белизной, а голова начала увеличиваться в размерах. Зрелище было не из приятных, и Рита перевела взгляд на Ивана. Тот стоял, широко расставив ноги и от напряжения высунув кончик языка.
"Что же здесь происходит?!" - в панике подумалось Рите. Гудение усиливалось. По комнате прошла волна тепла. "Потрогай то, что в коробке!" - услышала она голос Бориса. Рита пальцем притронулась к холодному мороженному и размазала коричневое пятно.
Звук от "софита" поднялся до противного зуммера, и Рита сделала шаг назад, к двери. Тело Бориса стало полупрозрачным. Он зажмурился. И на его лице вновь проступило выражение покорности обстоятельствам. Рита услышала его шепот: "Так надо... Так надо..."
"Софит" погас. Наступила полная тишина. Рита глядела на Бориса, который медленно поднялся с пола и сделал несколько шагов в её сторону. Казалось, его тело истаивало, как та холодная масса, что лежала в коробке в её руках.
Раздался голос женщины в грязном халате: "Это еще не конец! Пока не утонет кто-то из автобуса, он останется здесь!"
"Какой автобус?! Где - здесь?!" - мысли Риты лихорадочно бились под черепной коробкой.
И вдруг в дверном проем халатике, с короткими, "ёжиком", темными волосам, с огромными карими глазами в опушении мохнатых ресниц - она подошла к Рите, прижалась к ней, и Рита почувствовала, как обнаженная нога незнакомки высоко поднялась и обвилась вокруг её тела. Рите стало жарко. Жар поднимался от живота к щекам, заставил сердце быстро биться, наполнил тело тревожным томлением. Незнакомка приблизила к её лицу губы, коснулась ими щеки и с упреком шепнула: "Ты меня забыла!"
"Нет! Нет! Я не забыла!" - мысли и воспоминания налетели вихрем. Мелькнули полузабытые образы: бритая женская головка на стройном мужском теле; мягкие груди, нависающие над напряженным фаллосом; хриплый голос сквозь полуоткрытые припухлые девичьи губы: "Рита, любимая!", ощутила прикосновение упругих, теплых губ - к своим...
Рита заглянула в карие блестящие глаза и спросила: "Зачем ты здесь?" И услышала в ответ: "Это мои игры!"
Бросив на пол коробочку с мороженным, оттолкнув жаркое тело, Рита кинулась из комнаты, пробежала вдоль коридора, выскочила на улицу - и увидела АВТОБУС. У него не было одной стены, и Рита видела всех, кто сидел внутри. Женщины и мужчины в неопрятных телогрейках, мятых черно-серых пыльных штанах, в огромных стоптанных башмаках. На головах женщин - серые и черные платки. Одна из женщин вскочила и, прижимая к груди сапожки из лакированной черной кожи, громко закричала: "Выпустите меня! Я должна их отдать!" На неё накинулась надзирательница, сидевшая возле водителя. Она несколько раз ударила кричавшую по лицу, а потом попыталась вырвать сапожки из рук. Мужчина, сидевший на соседнем сидении, громко крикнул: "Вера, немедленно сядь! Иначе они тебя утопят!"
Рита, застыв, глядела на эту дикую картину. Автобус медленно тронулся и укатил за поворот.
"УТОПЯТ?" - Рита вспомнила слова женщины из комнаты, откуда она сбежала минуту назад. И с облегчением подумала: "Борис пока ЗДЕСЬ!"