Поезд, беcконечный поезд. Колесами по стыкам. Мелькают черные люки цистерн, серые люки цистерн. Пятая, двадцатая, сорок пятая. Тяжело идет состав. Дрожит земля. Дрожит мост. Дрожь передается моему телу через подошвы, через ладони, лежащие на перилах.
Встречным движением - ещё один состав. Огромные коробы плавленого стекла: синего, зеленого, коричневого. Лучащегося в свете притушенного жарой и пылью солнца. Розовые, наполненные янтарем мертвого свечения стволы сосен - штабелями, рядами, по девять, по восемь. Нескончаемой лентой, как плоты, но только связанные стальными остовами вагонов, платформ.
Мимо, мимо, лентой подныривая под мост, поезд исчезет под ногами, уходя в никуда там, позади, где рельсы, сплетаясь в косы, ртутно проблескивая среди грязных россыпей гравия и песка, исчезают за округлостью недалекого горизонта.
Дрожит мост. Дрожит марево раскаленного воздуха, пропахшего мазутом. Небо не дрожит. Оно застыло в своей выгоревшей под палящими лучами азиатского солнца белёсости.
И пески, там, за чахлыми тенями карагачей, справа, слева, везде, бесконечные пески. Как рельсы...