Ольга спала. Каштановые волосы длинными прядями обнимали нежно-розовый сатин подушки. Руки раскинулись в стороны. Пальцы сжались в кулачки, судорожно захватив ткань простыни. Теплый румянец щек, полуулыбка на приоткрытых, обветренных поцелуями губах. Воздух, прерывисто исходящий сквозь сжатые зубы.
Рамиро, облокотившись, смотрел на спящую Ольгу. Он ни минуты не сомневался, что ей снилась любовь! Их любовь...
А Ольге снилось, что её жизнь - это слегка голубоватый лист бумаги, на котором написаны слова. Много слов. Она пытается их прочесть. Но они плохо складываются в фразы. Их много, непонятных, безотносительных к её жизни. Точки, запятые, многоточия. И среди них - слова, слова...
Она устала разбирать, что же написано на листе голубоватой бумаги. И попыталась всё стереть. Ластика нет под рукой. Тогда она сосредоточенно, напряженно думает: "Исчезайте, слова! Я устала от вас, от вашего бессмысленного изобилия!"
И те послушались: буквы начали бледнеть, из черных становясь синими, потом - голубоватыми, истончаясь, впитываясь в бумагу. Исчезая...
Рамиро заметил: дыхание девушки стало прерывистым. "О, она сейчас кончит!" - его сердце забилось чаще. Рука потянулась к Ольге, стремясь прикоснуться, лаская. Чувство сопричастности к наслаждению затмило разум, пеленой затянуло глаза - всё поплыло...
Но, не ощутив ответа, отстранился, пораженный неотзывчивостью её тела.
Ольга досмотрела сон. Буквы и слова исчезли с листа голубоватой бумаги. "Как хорошо!" - слетело с запекшихся губ.