"Вот они, наши героини! Вы видите, как они спешат к вершине Башни - и к своей победе! Ещё семь пролётов - и они у цели!
Наш вертолёт сейчас сделает разворот, и мы с вами, дорогие зрители, посмотрим, что же происходит на другой стороне этого грандиозного сооружения, на котором впервые в истории человечества корпорация "Миделтем" проводит соревнования по скоростному восхождению!
Да, сто восемьдесят семь этажей металлических пролётов - это вам не шутка, уважаемые наши зрители! Только воля и упорство, упорство и воля, да ещё прекрасная физическая форма позволяют этим четырем девушкам в малиновых костюмах и четырём отважным парням, совершающих своё восхождение по зигзагам металлических лестниц на другой стороне Башни, продвигаться вверх и вперёд - к шпилю Башни и к своей заветной цели: к участию в первом полёте человека к Юпитеру!
И так, пожелаем успехов этой отважной четвёрке самых прелестных представительниц Земли и посмотрим, как идут дела у наших отважных парней!"
"Да отваливай же ты, наконец!" - В четырех девичьих головках одна и та же мысль. - "Тормозишь ведь нас, сволочь!"
Будто услышав эти слова, вертолёт медленно отлетает от железных конструкций, возле которых висел почти двадцать минут, взлохмачивая длинные каштановые кудри Миры, ероша короткий ежик ослепительно белых волос Кристы, взметая вверх остриженные в черное каре волосы Ирины. Сильнейший ветер, поднятый с грохотом вращающимися лопастями вертолета, облепляет четыре точёные фигурки лёгкой тканью комбинезонов, позволяя видеть в мельчайших подробностях все изгибы, рельефные выпуклости и волнующие воображение ложбинки сильных девичьих тел.
- Нэл! - Мира поворачивает голову назад, - Ты где там застряла?
- Сейчас-сейчас! - девушка с налысо остриженной головой жмёт пальцем на кнопку рядом с закрытой дверцей лифта. - Интересно мне, может, лифт работает?
- Какой, на хрен, лифт?! Ты с ума сошла? Они что, дураки? Быстрее вверх! Забыла - зачёт по последнему участнику команды?
Нэл срывается с места и, почти размазываясь в пространстве от скорости, несётся вверх по дырчатым лестничным пролётам.
И никто из девушек не видит, как медленно, со скрежетом, раскрываются серые дверцы лифта, и на железный пол падает темная тень неподвижной фигуры, стоящей внутри кабинки.
Лифт не работал со дня появления Башни на планете...
...Лениво грызя травинку, Свит лежал на высохшем разнотравье степи, подстелив под себя кусок мягкого пластика. Сквозь коричневые стекла солнцезащитных очков он смотрел вверх, туда, где в блёклой голубизне полуденного неба дрожали в мареве горячего воздуха конструкции Башни.
Через динамик валяющегося радом маленького приёмника до него доносился приглушённый голос комментатора:
"Последние метры, дамы и господа, последние метры подъема! Соперники уже могут видеть друг друга! Кто же победит в этой нелёгкой игре? Наши малиновые красотки или доблестные парни в жёлтом? Кто же из них? Они поднимаются голова к голове!
Кто же?
О-о-о! Ирина падает и скатывается на полпролёта вниз! Она встаёт! Но она хромает!!! Как не повезло команде! Ирина, вперёд! Если бы девушка могла слышать ваши голоса, дорогие зрители! Если бы их мощь помогла ей преодолеть боль - и эти последние метры изнурительного подъёма, длящегося уже семь часов! Но, увы, все вы, мои дорогие зрители, так далеко внизу, что отсюда, с высоты шпиля Башни, трибуны видны как небольшое тёмное пятно на безбрежном коричневом фоне степи.
Парни почти у цели! Но и команда Миры оставляет последние ступени позади! Кто же из них?! Кто первым дернет шнур и развернёт полотно Флага Планеты?!
Напомню, дорогие наши зрители, что сделать это можно только тогда, когда последний участник команды пройдёт фотоконтроль на венчающей Башню площадке.
Кто же? Кто?!.."
Свит протянул руку и выключил приёмник. А через несколько секунд над Башней развернулось огромное, сияющее радужными сполохами, тело Флага.
"Какая разница - кто дернул за шнур?", - в который раз промелькнуло в голове. - "Всё равно полетят девчонки. Их так много на планете! А рисковать жизнями ныне живущих мужчин никто не станет. Даже учитывая, что этим гадким прелестницам удалось провести через Планетарный Конфондиум разрешение о нашем клонировании."
"Мало кто из нас согласится иметь своего клона," - опять мелькнула мысль. - "Иметь самого себя в качестве соперника? И, тем более, гораздо более молодого, чем сам донатор? Нет уж, увольте. Скольких преимуществ лишится каждый мужчина, если даст согласие на собственное клонирование! Право первой ночи - раз. Право первого отцовства - два. Право семь раз в сутки заниматься сексом с любой понравившейся женщиной в любом месте Планеты. Отказаться от такого только потому, что твой клон будет иметь эти же права и, тем самым, внесёт свои коррективы в, казалось бы, раз и навсегда установленные незыблемые Правила? Ну, уж нет! Пусть летят на этот долбаный Юпитер девчонки!
Хотя... Почему Ирина? Надо будет ещё раз поговорить с Габриэлем - пусть заменит её другой женщиной! Всегда же можно найти причину замены, было бы желание..." - под эти мысли Свит незаметно для себя задремал.
"Что это?" - очнувшись от легкого забытья и почувствовав изменения в окружающем мире, подумал Свит.
Словно серая плёнка надвинулась на солнце. Стало труднее дышать. Тревожные громкие голоса зрителей на трибунах подтвердили, что происходит НЕЧТО.
В воздухе, в потоках усиливающегося с каждой секундой ветра, явственно чувствовался запах пыли. Вот уже невооруженным взглядом стало видно, что не пыль, а сухие кусочки глинозёма завертелись в воздушной мешанине. И их становилось всё больше и больше!
Скинув рубашку, замотав ею нос и рот, с трудом видя перед собой дорогу, ощущая на теле болезненные удары от проносящихся мимо довольно увесистых комьев земли, Свит пробирался к своей машине, пытаясь сориентироваться в месиве человеческих тел и темноте окружающего пространства.
Шмяк! - несильно ударило в спину - и по голой спине потекла противная дорожка.
"Что это могло быть?" - от неожиданности остановившись и оглянувшись, подумал Свит. И сразу же мелькнула мысль: "Зачем я это сделал? Зачем оглянулся?!"
Позади, на расстоянии нескольких метров, стояло чудовище: угловатое, покрытое косматой шерстью, в непонятных наростах и шипах. Три нижних конечности крепко впились когтями в землю. А в отведенной назад для следующего броска чёрной лапище - огромная гроздь винограда. ВИНОГРАДА?!
На миг отведя взгляд от ирреальной фигуры, Свит увидел, как отделяются от Башни, ото всех её уровней, отталкиваясь, вываливаясь, планируя, смешиваясь с чернотой поднятой ураганом земли, на поверхность Планеты опускаются всё новые и новые чудища, лапами загребающие прямо из воздуха всё новые и новые гроздья черного винограда и бросая их в разбегающихся в панике людей.
"Почему - ВИНОГРАД?!" - была последняя мысль Свита: очередная гроздь попала в лицо, залепив ноздри, раздавленным ягодным приторно-горьким тягучим теплым соком врываясь в раскрытый в крике рот, раздирая тело непереносимым ужасом - и болью.
И - темнота.
Небытия...
И на грани угасающего сознания всплыло слово: "НАШЕСТВИЕ!"
*****
...Сначала вернулись ощущения.
Лежу. На чем-то упруго-тёплом. Сквозь опущенные веки - неяркий свет.
Жив.
И это хорошо.
Та-ак... Значит, в самом деле, жив! Раз способен шутить.
Что было-то? А надо ли вспоминать? Надо! Ведь было - что-то!
И всплыло: ВИНОГРАД!
Летящая прямо в лицо огромная черно-сизая гроздь. Лопающиеся ягоды. Лопающиеся не просто так, а потому, что пришли в соприкосновение с кожей. Моей кожей. Моего лица...
От страшного воспоминания Свит резко открыл глаза. Запоздало подумал: "А нужно ли было их открывать?" Но дело сделано - открыл!
Что вижу? Потолок. Серый. Серебристо-серый. Серебристо-серо-шелковистый. Какой ещё? Что - ещё? Вижу - что? Стены. Плохо вижу. А почему? А потому, что голову не могу повернуть - вот почему! То, на чём лежу - это что такое? Я в нем как в геле утопленный. Но гель упругий, почти твердый. Скошенным глазом - на себя: одет ли? И - по закону жанра - нет.
А вот эрекция тут причём, спрашивается? В воздух понамешано чего? Но пока не беспокоит - и ладно! Обычное дело - эрекция эта. По утрам.
Отвлёкся.
Воздух, значит. Это хорошо. Возвращаемся.
Гроздь винограда. Сок в горло. Боль... Вот. А почему - боль?
А почему - такие короткие вопросы? И к кому - эти вопросы?
Так, стоп. Я тут лежу... Где это - ТУТ ?!
Ничего себе - вопросик! Проехали.
Раз лежу - значит положили. Кто?
Нда-а. Ещё один вопросик. И ответ вроде появляется: НЕ ХОЧУ!
Чего не хочу? Ответа? А что, есть выбор? Так, появилась картинка перед глазами: три лапищи внизу, две вверху. Рожа не пойми какая, лохмами чёрными заросшая. Да там всё ими заросшее! Удар - и падаю, падаю, падаю... Навзничь. А сверху опускается черная сеть. На всех. На всю Планету.
НАШЕСТВИЕ!
В голове помутилось, липкой пленкой страх покрыл кожу Свита.
"Как сердце-то колотится!" - Свит судорожно перевёл дыхание и постарался глубоко вздохнуть, успокоиться. - "Раз вспоминаю, значит, не умер. Раз не умер - значит... Сеть - плен. Плен... У чёрных!"
Стиснув зубы, Свит вновь постарался унять сердцебиение. Понемногу это удалось.
Попытался оставить в мозгу один приказ: смотреть в серый потолок и не о чём не вспоминать! В целях самосохранения, так сказать.
Почему пришло ощущение, что потолок шелковистый? Лучше такой дурацкий вопрос, чем все не дурацкие.
Шелковистый... Слегка мерцает - раз. Объёмный он какой-то - два. Что мне напоминает эта его объёмность? Видел ведь!
А-а-а! Вспомнил! Н-да. Обивка ящика для покойников. Видел такую же в фильме, что смотрел накануне. И ещё смеялся, когда Ирина говорила: не смотри на ночь всякую ерунду, вдруг оживёт!
Досмеялся.
Так, а где же Ирина? Ещё один идиотский вопрос. В лучшем случае, она лежит в таком же саркофаге.
И - всполохом: ЗАЧЕМ МЫ ИМ ?!
Зачем - Планета?
Крик, свой же - по ушам. И в тот же миг с серого потолка теплым, всё топящим потоком - сизый теплый сок. И такой же - снизу. Отовсюду!
И вновь - то же ощущение кошмара: терпкий, горький сок - в раскрытый в крике рот, в ноздри.
И - темнота.
"ГОСПОДИ! Помоги!!!"
***
Свит ощутил прикосновение. "Опять? Да когда же покой? Зачем?" - промельки мыслей.
Гибкие иссиня-темные тела. Длинные прямые волосы - как плащи, до колен. Огромные чёрные глазищи. И брови - вразлёт. Пальцами, нежными, тонкими, гладят тело.
ЕГО ТЕЛО. Везде. Но ведь не впервой. Тогда почему такое необъяснимо приятное ощущение. Что - по другому?
Свит пробует шевельнуть рукой. Получилось. Женщины - трое - замерли. Он медленно, не напугать бы, берет руку одной, самой близкой, и подносит к глазам. На подушечках изящных пальчиков короткая бронзовая шерстка. Судорожно: "О-о-х-х!" Ощущая небольшое сопротивление, подносит её руку ко рту. И языком пробует эту шерстку. Да, эти прикосновения, они впечатляют. Опускает эту тёмную руку на себя. Женщины переглядываются и опять начинают изучать его тело. Хо-ро-шо! В шесть рук. В три дюжины пальчиков. Шершавых, ласковых пальчиков. Закрыв глаза: "Хо-ро-шо!"
Свит чувствует, как напряжено всё его тело. Ему хочется большего. Но он не уверен, кто он - здесь.
Прикосновения прекратились. Свит открыл глаза. Трое стоят чуть поодаль. В ногах его ложа стояла ОНА.
Это было видно по всему. Шире раскрыты глаза. Гуще и длиннее чёрные волосы. Гордо приподнятая головка на длинной темной шее, укутанной мерцающим серебристым туманом какого-то неведомого украшения. Взгляд из-под длинных ресниц - внимательный, изучающий, оценивающий.
Поворотом головы к тем, троим: Как он?
Всё хорошо, госпожа - ответный почтительный шепот.
Значит, не ошибся, - подумал Свит. - Госпожа...
ОНА медленно подходит к нему сбоку, протягивает руку. Та на половине пути останавливает свое движение и нетерпеливым жестом - уходите!
Троих не стало.
Свит, как загипнотизированный, следит за каждым её жестом. ОНА окидывает взглядом его нагое тело, рассматривая, изучая. Притрагиваясь. Так, что Свиту хочется вскочить и овладеть. Но хозяин тут не он - и Свит это хорошо понимает.
Её рука в приятной близости от его естества. Касается его. Пальцы - без шёрстки - мелькает мысль. Разочарование?
Но в следующий миг ОНА наклоняется над ним, таким до боли напряженным, вздыбившимся до немыслимых для него самого размеров, и... Губы. Её губы. Такие большие. Такие тёплые. Не поцелуем. Будто пробует - не холодный ли?
Свит слышит собственный стон. Повелительным движением изящной кисти с тонким, длинным запястьем ОНА приказывает ему молчать, продолжая свою исследовательскую работу. Свит ощущает, что ЕЁ губы раскрываются и на его напряженный член нисходит тепло дыхания. Он задерживает своё, пытаясь не застонать от наслаждения. ЕЁ длинные, шелковистые, тяжелые волосы касаются его кожи, ласкают, немного щекоча. И на пике ощущений - прикосновение ЕЁ язычка.
ЧТО?! Что это? Рывком Свит приподнимает себя, опираясь на отведенные назад руки - чтобы увидеть. Что это было? Такого он не испытывал никогда ранее. Если шёрстка на пальчиках - нередкое дело и ранее, на Планете - надела такие перчатки - и всех делов, то...
Что же это было?
Улыбаясь его немому вопросу, лукаво поблескивая чернотой зрачков, ОНА медленно выпускает свой язычок наружу, проводя им от самой поросли живота Свита вверх, к налившейся желанием головке.
Что было потом, помнилось плохо, как сквозь туман.
Язычок вытягивался и вытягивался, охватывая его возбужденное до нельзя естество одним витком за другим. Эта живая теплая лента то сжималась, то по ней дрожью пробегала ласкающая пружинящая волна. Часть витков на секунду ослабляла объятия, зато другие сжимали его, Свита, с неистовством, сводящим с ума - от желания. Шерстка слегка щекотала и покалывала в самых неожиданных местах. Казалось, каждый её волосок был самостоятельным язычком... Оргазм следовал за оргазмом. А когда всё прекратилось, Свит не мог даже открыть глаз, чтобы проводить с шорохом исчезающую женщину. Женщину из мечты.
Но можно ли было мечтать - о таком?
Мелькнула забавная в своей нелепости от происходящего мысль: если бы сейчас надо было сесть за руль машины, нашлись бы силы нажать на педаль газа?
Это была последняя мысль.
Спать... Спать...
Проснувшись, он увидел ЕЁ, сидящую рядом. На ней все также не было одежды. Но длинные, густые и в то же время пушистые волосы как плащом закрывали всё тело. Тело, которое он так и не узнал, ни разу не прикоснувшись. Не допустила.
Он разлепил спекшиеся губы, пытаясь сказать "здравствуй". Изящным останавливающим жестом она поднесла пальчик к его губам - "молчи". Потом в её руке появилась виноградина, которую она вложила ему в рот. Свит с наслаждением раскусил сочную мякоть. На миг тревожно прозвучало внутри: Боль! Сейчас будет больно!
Но взамен почувствовал, как сладкая прохладная жидкость протекла по иссохшему языку, обволакивая весь рот свежестью и легкой терпкостью.
Глядя ему в глаза, ОНА улыбнулась и вложила в его руку кисть винограда.
"Ешь!"
Свит сел на своем ложе и начал одну за другой проглатывать огромные сизо-чёрные виноградины, стремясь поскорее утолить жажду и восстановить силы. Покончив с этим, он поднял глаза на сидящую рядом.
Кто ты? - был его первый вопрос.
В ответ она покачала головой, протянула руку и нежными пальчиками прикоснулась к его груди, повелевая лечь. У Свита немного кружилась голова, и потому он не воспротивился её приказу.
С немым вопросом он смотрел на это лицо, нежное, с огромными глазами, затемнёнными длинными ресницами, в обрамлении черных, слегка вьющихся локонов.
ОНА поднесла руки к своим волосам и резким движением закинула пряди за спину. Представшее перед Свитом зрелище было шоком даже для него, повидавшего за всю жизнь немало женских тел - и грудей. Неправдоподобно большие. И в ещё большей степени неправдоподобно упругие. Казалось, напитанные тем же соком, что он проглатывал, раскусывая виноградины. И как виноградины, большие, темные, почти черные, соски - на темно-оливковой коже обнаженных грудей
Непроизвольно Свит сглотнул слюну. И почувствовал, как вновь напряглось, наливаясь желанием, всё его тело.
Заметив это, ОНА поднесла руку к его голове, провела по вискам, коснулась лба, глаз - и напряжение спало. Ушло совсем...
- Слушай. Я расскажу тебе. Всё...
В нашем мире продлевать свою жизнь могут только особи мужского пола. Именно особи. Потому как это теперь не мужчины. Давно - не мужчины.
Размножением это не назовёшь. Возрождение? Возможно. Не могу подобрать более точного слова на вашем языке.
В определённый момент они, те, кого мы по привычке называем мужчинами, впадают в прострацию, окутывая себя энергетическим полем, которое, постепенно уплотняясь, превращается в нечто, напоминающее кокон. Через двое суток, наших суток, кокон лопается, и из него вылупляется всё та же особь, но с биологически обновленным телом.
А мы, женщины...
Нас было много. Гораздо больше мужчин.
Это было очень давно. Очень. Мужчины использовали нас во всех ситуациях, где предполагались риск или опасность. Нас посылали в дальний космос. Или на исследование океанических глубин. Мы работали по обслуживанию реакторов. Наконец, мы просто обслуживали мужчин, которые экономили на создании технических средств, способных заменить обыденность женского труда. К чему? Ведь нас всегда в избытке!
Это было каким-то всепланетным помешательством. Женщины и не помышляли об изменении своего статуса. По-видимому, это было заложено генетически. И нас было слишком много. А мужчин - мало. И мы их берегли, лелеяли, баловали.
А мужчины... Пресытившись вседозволенностью своего поведения, обилием и доступностью женских тел, они попросту перестали заниматься с нами любовью, в полном сознании своего величия переключившись только на самих себя и - других мужчин. Так было.
Пока... Пока одна из межгалактических экспедиций не привезла на планету НЕЧТО. Мы так до сих пор и не знаем, что ЭТО было. Но ОНО проникло в каждую женщину нашего мира. И мы утратили способность к рождению. Приобретя взамен долголетие.
Женщины стали жить долго, очень долго. Замедлился процесс старения. Но не прекратился. И постепенно мы стали вымирать. Ведь мы перестали рожать...
На каком-то этапе мы поняли, что умрём все. И тогда женщины стали искать выход. Почему женщины, спросишь ты? Потому, что НЕЧТО, сделавшее стерильными женщин, проникло и в наших мужчин, и постепенно они стали тем, что есть сейчас: чёрные, покрытые сплошь шерстю, без речи, агрессивные. Монстры. Но они приобрели способность возрождать свои тела. А мы - нет.
И женщины стали искать выход. Мы отправляли экспедиции в дальний космос. Привозили к себе мужчин и женщин из других миров. Пробовали всё, что позволяла наша генная инженерия. Вплоть до попыток подстройки наших ДНК под ДНК привезённых инопланетников.
Всё было напрасно. То, что поселилось в нас, противилось возрождению нашей цивилизации.
Единственное, чего мы смогли добиться, так это того, что при смешивании нашей слюны и слюны наших монстров-мужчин на их теле стали появляться, и то очень редко, ростки того, что ты называешь ВИНОГРАДОМ. Эти ростки через какое-то время мы отделяли, попросту отламывая от их тел, помещали в особую среду, в питомники. Они вырастали со временем в огромные кусты-лозы. Появлялись плоды, те самые, иссиня черные гроздья.
Съедая эти ягоды, мы смогли продлить срок женской жизни. Но и только.
Улетая всё дальше и дальше от нашего мира, мы брали с собой эти ростки. И давали ягоды жителям обитаемых планет, надеясь, что генная перестройка, вызванная ими, приведет к тому, что наши ДНК станут совместимыми.
Но всё было напрасно.
Очень давно мы побывали на вашей планете. Построили здесь питомник-башню для ростков. Оставили нескольких черных для ухода за ними. Монстры же должны были охранять питомник от тех неразумных тогда ещё существ, что населяли твою планету.
На многих необитаемых планетах мы создавали подобные питомники.
Но только на вашей планете произошло нечто, что и заставило нас вернуться к вам вновь.
По-видимому, это было связано с тем, что наши черные нарушили запрет и вышли на поверхность планеты. И нашли ваш виноград. Всё оказалось просто - до невозможного. Они дождались цветения, принесли пыльцу, скрестили оба вида. И новые плоды дали им возможность к размножению. Да, они стали делиться, как амебы. Ты знаешь, что такое амёбы?
Но им понадобилась пища. Вы, жители планеты, даже и не заметили, что стали исчезать женщины. А монстрам требовался белок именно с женскими ДНК. Они стали наращивать Башню, чтобы привлечь внимание к ней. Но забирали только женщин. Ваших женщин. Когда мы узнали об этом, совершенно случайно, ведь монстры держали свое открытие в тайне, мы немедленно отправили отряд ученых на расследование - и исследование этого феномена. Ведь и в монстрах, и в нас заложена единая изначальная ДНК. И если стали размножаться они, то почему не можем достичь этого и мы?...
Свит, как завороженный, смотрел на рассказчицу. Они сидели в удобных креслах (или что это было под ними - невидимое, но приобретавшее упругость и мягкость при желании присесть, прилечь - в любом месте, где это желание возникало) Они будто парили в воздухе. Поначалу это было необычно, но Свит быстро привык. Перед ними стояла золотистая ваза, наполненная виноградом. Ягоды были сочными, их кожица нежной. Свит машинально облизывал каждую ягоду языком, прежде чем отправить её в рот. Не замечая того, как пристально ОНА следила за каждым движением его руки, его языка. Взгляд её темных глаз будто подталкивал его руку, тянущуюся к очередной виноградине. А темно-вишнёвые пухлые губы, все в мелких складочках, которые так и манили Свита - притронуться, провести по ним пальцем, нежно, повторив это же движение своими губами, языком, эти губы своей улыбкой говорили ему: ешь, ешь ещё! И противиться этому немому приказу не было сил...
...Мы развернули лабораторию, пытаясь найти причину. Мы с первой минуты стали есть этот новый вид винограда. Но - увы! Наши тела не изменились. Мы так же оставались бесплодны. Пока однажды... Понимаешь, мы просто забыли!
Мы, женщины, забыли, что существует самый древний и самый простой способ к размножению.
Вокруг Башни никогда не появлялись ваши мужчины. Но однажды это произошло. И, увидев одну из нас, один из вас грубо овладел ею. Как это произошло, мы до сих пор не можем понять. По-видимому, не сработал защитный рефлекс. Либо наоборот, природа оказалась мудрее, лишив женщину сопротивления. Как бы то ни было, это произошло.
Но только на вашей планете произошло ЭТО.
Монстры, передвигаясь по поверхности этой планеты, принесли в питомник пыльцу ваших виноградных лоз. И произошло чудо! Сок этих ягод вернул нам возможность рожать. Пока наша наука так и не смогла разобраться во всей этой генетической мешанине. Но теперь это и не важно. Всё вернется. Всё будет лучше, гораздо лучше! Ведь мы вновь стали женщинами - в самом глубинном смысле этого понятия, ты понимаешь, о чем я. Мы улетаем. Но напоследок мы хотим сделать подарок твоей планете. Точнее, женщинам твоей планеты. Ведь ваша цивилизация вступила на тот же пагубный путь, который некогда привел к почти полному вырождению нашей. Ты и те из твоих соплеменников, кого мы забрали на несколько дней к себе в лабораторию, будете наделены свойствами, доселе вам неведомыми. Отныне ваши женщины будут рожать больше мальчиков. Это во-первых. А во-вторых..."
Задумавшись, ОНА умолкла на минуту. Потом, подняв на него взгляд своих сверкающих глаз, усмехнулась и продолжила:
"Остальное ты узнаешь чуть позже".
Её черные глаза внезапно стали огромными, и Свиту показалось, что пространство вокруг втянулось в них, исчезнув и превратившись в колодец зрачков, куда его повлекло с неудержимой силой. И он вновь потерял сознание...
- Свит. Свит, проснись! - раздался у него над головой голос Ирины.
Открыв глаза, Свит недоуменно потряс головой, пытаясь совместить реальность эту и - ту. Так и не добившись от своего подсознания ответа на мучившие его вопросы, он по привычке, сложившейся за многие годы, потянулся к женскому телу, лежащему рядом с ним на широком ложе, и пальцами притронулся к обнаженной груди Ирины.
- Свит, что это? - воскликнула женщина, отпрянув и с недоверием глядя на него.
- Ты о чем? - недоуменно и слегка испуганно спросил Свит.
- Что с твоими руками? Что с ними?
Свит поднес ладони к лицу и похолодел: подушечки его пальцев были покрыты короткой бронзовой шерсткой. А через секунду Свит, вспомнив всё, боязливо провел языком по своим губам.