Аннотация: заранее прошу прощения за состояние текста - помещен практически без редакции.
Моим настоящим друзьям... посвящается...
...Умер Друг вчера... и больно...
Сердце обожгло,...молюсь...
Холодильник...фото...надпись...
Взгляд - я больше не вернусь...
...Случилось все погожим осенним днём, что бывает довольно редко. Замечательно все-таки, что есть осень! Это был, что говорится, самый погожий осенний день. Светило солнце так, как только может светить осеннее, до боли теплое солнце... Ведь осенью солнечное тепло, да, что тепло... даже солнечный свет воспринимается совсем по-другому ... Свет словно искреннее, чем обычно, а тепло только уютнее. Сразу вспоминаются теплые летние ночи, и, соскучившись по всему этому, хочется зарыться в огненно-желтые листья и просто смотреть в небо, где так легко от чего-то становится дышать...
Было еще раннее утро. В комнате, где спал Яшка, царила та безмятежная, непринужденная тишина, которую можно почувствовать только где-то далеко за городом, в отсутствие всякой напряженной суеты, точнее тут она тоже есть, ещё и какая!!! Но до такой степени, она вписывалась сюда, что все эти домашние хлопоты, занимавшие хозяев весь день, только дополняли эту трогательную картину по-настоящему семейного утра.
Яшка резко открыл глаза. Он всегда здесь быстро просыпался, потом любил долго лежать, обдумывая свои планы, и вставал только, когда приходила мать или бабушка звать пить чай. Тогда он вставал и скрепя дверью выбегал на кухню. Но сегодня что-то не торопились.
Тогда спустив ноги с высокой кровати, и напялив, связанные бабушкой безразмерные носки, больше походившие на валенки, полетел в коридор, и, схватив ледяное яблоко, бросился обратно в кровать, где еще притаился сон.
Хрустя и пожевывая, Яша вдруг услышал в коридоре шум. Переполох, его сразу насторожил, слишком уж он выделялся, "что-то случилось...- екнуло у него в голове. Пошел на разведку.
- На потолке она.
- Да, нет ее тут - доносились голоса.
- Не было печали! - охала бабуля.
- Ладно тебе, разберемся, успокаивала ее мать.
- Что случилось? - как-то совсем робко по-детски (а ребенком он себя давно не считал, где уж мужику 7 лет! Ну, почти 7) произнес Яша, открывая дверь в холодный коридор.
- Да, Муська катилась, ну, и котенка на чердак вон утащила, а он ведь обсохнет сейчас..., тут бабуня замялась и осекла себя каким-то страшно-тревожным жестом руки, махнув и яростно постучав пальцами себе по губам.
- Мам, а можно я посмотрю? - спросил он.
- Нет, Яша, нельзя, увидишь, расстроишься только.
...понятно...опять топили - пронеслось в голове.
- Мам, какой?
- Рыжий...
Тишина.
- А...а...мам...
- Что?
- Мы же хотели рыжего? - голос мальчика словно замялся.
- Нет, Яша, не рыжего, не красного, никого не надо, двоих сполна! - совсем нерешительно донесся ему ответ.
Яша с матерью жил в городской квартире, бабуня приезжала только на лето, девать кошек и котов было некуда, и это парень хорошо понимал. Но каждый раз, когда совершался окот у одной из кошек и всех котят отправляли, что говорится на тот свет, Яша переживал. И пока никто не видит, он не любил показывать слез, тихо плакал где-то. Сжималось от жалости маленькое сердце ребенка, было страшно больно, как будто в груди колокольчики звенят, думал он. Раз колокольчик - и дух перехватило, побежали мурашки, два колокольчик - и знакомый ком в горле уже не дает говорить, третий удар - и слезы стоят в глазах. Яшка не любил плакать, и после третьего удара, сильно зажмуривал глаза, в руке его лежала звезда, которую он крепко сжимал, до боли, так что потом на руке оставалась красная фигура. Так он пытался пересилить себя, взять вверх над слезами, но они упрямо катились по его теплым щекам.
- Верунь, ну, что достала?
- Да, не достать тут, лежит у самого угла крыши, не пролезть, узко слишком, придется палкой...Муся, Муся, Мусенька...
- Мама...не надо палкой, ты, что ему же больно..., он ведь маленький совсем! - крикнул, что есть мочи Яша.
- А что делать? Оставлять нельзя, да и ехать скоро - быстро ответил голос матери.
- Давай я...я пролезу.
- Яша, иди в дом, хватит, тоже мне герой! Тут гвозди везде, поранишься.
Мальчик молча, посмотрел на бабушку, широко открытыми глазами, в которых уже стояли ненавистные ему слезы. И ничего, не говоря, быстро забрался наверх.
- Ты зачем здесь? - совсем без удивления спросила мать.
- Я сказал, что полезу.
И присев на корточки, стал оценивать обстановку.
- Так...Муся...Муся...Муся, - позвал он.
Кошка не шелохнулась. Тогда он лег на живот и как партизан молча стал ползти в темноту, где слышалось рычание кошки, оборонявшей свое дитя. Пока Яша полз, Муська то рычала, то вдруг начинала мурлыкать, словно не понимала, что сейчас нужно делать: оборонять или дать спасти Рыжего.
Как только мальчик приблизился так, что можно было дотянуться рукой, кошка сорвалась и бросилась наутек. Тут Яша увидел маленькое, совсем еще крохотное и такое сиплое тело котенка. Он протянул руку, котенок пищал тоненьким голоском, колокольчики ударили в сердце мальчишки.
"Не дам им, нет, не дам" - пронеслось в голове.
- Яша, что там? - услышал он голос.
- Достал. - Сказал он как-то непринужденно и быстро. Слезы уже катились по детскому лицу, как в тот момент он мог не понимать, что, спасая котенка от палки, только отдаляет момент его смерти. Что, вылезая из под тесного откоса крыши, пролезая на пузе под острыми гвоздями, осторожно и бережно держа перед собой мягкое тело Рыжика (он успел дать ему имя, сначала Рыжик, а уж подрастет, то и Рыжим звать можно, - думал он), непременно должен будет отдать его в руки, которые просто убьют его...всхлип...
- Яшка?
Тишина. Всхлип.
- Яша, я ведь говорила, - мягко сказала мать.
Мальчик выполз к матери и посмотрел на нее дикими, неверующими глазами, которые кричали через пустоту, не сможешь,...не посмеешь, ведь...ему же больно...
- Давай...
- Сам спущу, - твердо, дрожащим от волнения голосом, произнес Яша.
Мать увидела в этих большущих глазах до боли ей знакомую решительность, поняла, не отдаст, умирать будет, а не отдаст.
- Яшенька, ну, куда он нам?
- Давай оставим, а..? - жалобно произнес он.
И тут почувствовав слабость, детскую неуверенность, незащищенность, мать сказала.
- Нет...я же сказала. Разговор окончен.
Взгляд изменился, вся нерешительность и трусость испарилась в один миг. Яша почувствовал как его сердце медленно, но полно стало наполняться горечью и ненавистью к человеку, не к матери, к человеку, который сейчас стал для него хуже и злее любого врага. Он рванул.
- Яков!!! - крикнула мать.
Но мальчик обернулся только на миг, сквозь узкое окно, на него упал свет, мать видела, как горели его глаза, она не слышала, но видела его мокрые щеки...
Через минуту он сидел на кухне, прижимая к сердцу маленькое, уже обсохшее тело Рыжего. А в груди его билось маленькое, но уже сильное сердце. Сердце, которое еще тревожно стучало, и куда еще доносились знакомые звуки колокольчиков...
"Победили!" - подумал он, и зажмурился что было сил.