Была прикована к скале прекрасная Андромеда, дочь Кефея, за то, что мать её, Кассиопея, прогневала нимф морских. Сказала Кассиопея, что прекраснее всех на свете она. Разгневались нимфы и потребовали бога морей наказать Кассиопею. За то послал Посейдон чудовище морское, подобное исполинской рыбе опустошать владения царя Кефея. "Как избавиться мне от этого несчастья?" - взмолился Кефей, и сказано ему было оракулом, что, только отдав свою дочь Андромеду на растерзание чудовищу, он избавится от кары.
Стояла у подножья горы прикованная юная Андромеда, и ужас её охватывал от грядущего. И увидал её Персей, сын Зевса. И влюбился в одночасье. Он приблизился к девушке и стал расспрашивать, почему она оказалась прикованной к горе. Выслушал Персей горький рассказ, освободил девушку, но тут море взревело и почернело, и показалось средь могучих волн чудовище.
Вступил Персей в битву с чудовищем, защищая Андромеду. Долго длился неравный бой, но Персей сразил морского исполина. Торжествуя победу, Персей привел Андромеду в дом Кефея.
С детства Алешка мечтал о море. И не просто мечтал, он им бредил. Дорога от школы до дома проходила по набережной озера, и часто сварливая бабушка не дожидалась внука к обеду, он не приходил и к ужину, и только поздно вечером, рассерженный отец шел в доки, и там, он знал, найдет своего сына, мечтательно расхаживающего между яхтами и катерами.
Местные капитаны давно выучили странного мальчика, он внимательно наблюдал за тем, что происходит на пирсе и в доках, но никогда ни к кому не подходил, ни о чем не спрашивал, и скоро на него перестали обращать внимание. Привыкли.
Озеро сентябрьскими штормами сводило Алешку с ума, он не мог оторваться от вида волн, взрывающих поверхность воды, на мгновение сливающих озеро с небом. Тучи иногда опускались так низко, что касались воды, а потом ложились на неё, но под тяжестью проваливались под воду, насыщая её. Небо прояснялось, осторожно показывалось солнце, и золотой берег начинал гореть, как горели щеки Алешки, вновь и вновь разыгрывающего свой сценарий в воображении.
Иногда отец брал Алешку с собой на рыбалку, они плыли на катере к волшебным архипелагам узких бесконечных островов, на открытом пространстве озера катер раскачивало, но стоило заплыть в залив между островами, как они попадали в полный штиль. Особенно сказочная была предрассветная тишина, нарушаемая острым пением птиц. Но самым загадочным временем оставался июнь, ледяная, но тихая вода, белое даже ночью небо, яркое солнце и пронзительный гомон чаек.
Однажды Алешку взяли знакомые отца прокатиться на яхте. В тот день мир перевернулся и вовсе. Сначала был штиль, и яхта, скучая, небрежно шла по тихому озеру. Подняли только один парус, капитан вглядывался вдаль и объявил, что впереди их ждет ветер, надо немножко потерпеть. Была ясная погода, но по курсу висели перистые облака, да висели так низко, что казалось до них можно дотронуться рукой, стоит только протянуть. В какой-то момент почувствовался порыв ветра. Яхту качнуло. Команда взбодрилась и засуетилась. Стали поднимать второй парус. А первый уже шатало во все стороны. Натянули и закрепили тросы, потом капитан, оценив обстановку, один трос снова спустил, поменяли галс. Алешка заворожено наблюдал за происходящим на корме. Паруса надувались, яхта словно ожила, сначала, пока не выровняли направления, она ещё в чем-то сомневалась, но лишь капитан крикнул "Вперед же!", как она сильно накренилась, почти коснулась парусом воды, и вот, она уже парит над водой. Затаив дыхание, Алешка аккуратно пробрался на нос яхты, заглянул за борт, и был очарован резанием воды и скоростью.
"Ну как тебе?" - спросил капитан у Алешки, а тот и ответить ничего не мог. "А это только озеро! Мне пора уже выводить свою малышку в море, скоро пойду с ней по каналам к Черному".
После того похода Алешка замкнулся совсем. Он казалось перестал реагировать на внешние раздражители. Механически ходил в школу, механически готовил уроки, механически ел и отвечал на вопросы родителей. Сам же он погрузился в свой собственный мир мечты и тревоги, жизни под парусом и кругосветного путешествия по океану. Его комната давно уже была увешана статьями и картинками из журналов про парусные регаты и про путешественников. Он читал все, где только упоминалось что-нибудь про парусники, и читал любые приключения и романы, если действие в них происходило на море. Античные мифы о богах-героях, их путешествиях, победах и поражениях Алешка знал наизусть. И в то время когда его сверстники уже начали интересоваться девочками, он в своих фантазиях видел только Афродиту, она вышла из пены морской. А сам он был Персеем, выхватывающим из пасти чудовища Андромеду.
Алешка окончил школу и тем же летом стал поступать в морской колледж, и тут первый крах: он не проходил по медицинским требованиям, подвело зрение. Алешка просто не верил, что так может ударить его судьба.
Потекли бесцельные пустые годы. Институт, женитьба на девушке из соседнего подъезда. Работа инженером на местном заводе. Дача по выходным. Алешка перестал даже смотреть в сторону воды. И не ездил, как все окружающие, на юг на море отдыхать. Он отдыхал за книгами. Был чаще скуп на слова, спокоен, и предсказуем в поступках. Был рядовым инженером, незаурядным мужчиной, и чаще его в обществе просто не замечали.
Но он и сам никого и ничто не замечал... Кто б знал, что творилось, в его голове все эти годы!
И книги были не просто книги, его жена и не догадывалась, что за инженерными, как ей казалось, научными по работе названиями, скрывались учебники и знания по конструированию судов, по управлению кораблями, по навигации, по географии и океанографии. Алексей не забыл свою мечту. Он схоронил её на время. Он вынашивал её, он растил её, растил в себе знания о мечте, обрастал информацией, и тем самым превращал мечту из волшебной в существующую. С того самого единственного путешествия на яхте в нем оставались ещё живы и ярки впечатления, словно оно было вчера. Он помнил запах ветра, и вкус тех перистых облаков, предсказывающих ветер. Теперь он ещё и о многом знал, и мог объяснить почти любое природное явление на воде.
Жена была лишь немножко удивлена, когда в доме появились какие-то непонятные инструменты, а Алексей склонился над сооруженным им самим чертежным столом с линейками и карандашами.
Справили 35 лет тесным кругом гостей, и Алексей всем за последним тостом объявил: "Я начинаю строительство собственной яхты! Я уже все продумал и просчитал. Это займет время, я думаю, два года".
Гости расходились в недоумении, никто не принял его слова всерьез.
А квартира его постепенно стала превращаться в мастерскую. Каркас будущей яхты Алексей собирал прямо в комнате. Все деньги уходили на покупку материалов и инструментов. И двумя годами строительство, конечно, не ограничилось. Жена его не верила своим глазам, она, казалось бы самый близкий человек Алексею, но и для неё была полной неожиданностью такая одержимость мужа. Она пыталась как-то образумить его, но Алексей даже не слышал её. Он перестал обращать внимание на все, что выходит за пределы его яхты. Ходил на работу, а все остальное время проводил за строительством. Два года прошло, яхта не была готова. Алексей забыл про всех, про друзей, про родителей, он был одержим одним. Жена однажды собрала свои вещи и ушла. Она даже не стала разговаривать с мужем, она давно поняла, что он не слышит её. А он так и не заметил её ухода. Продолжал жить как жил. И кажется уже через пару месяцев и не смог бы вспомнить в какой момент, когда он остался один.
Прошло ещё три года. За это время яхту Алексей перевез в доки, там продолжал строительство в каком-то гараже. Обогревался долгими карельскими зимами буржуйкой, часто в гараже и ночевал. Яхта уже начала обрастать подробностями. А странного мужчину, часто гуляющего по городу в поисках всяких железяк, уже узнавали в городе.
И вот, в день своего сорокалетия, Алексей критически осмотрел результат своей работы, яхта не была готова окончательно, но готов был каркас, и мачты. Ещё без мотора, но с управлением, и на парусах плавание уже было возможно.
Впервые за последние годы, а то и за всю жизнь, Алексей пребывал в возбужденном веселом состоянии. Он весь светился, радуясь своему творению. Ещё предстояло много работы, прежде чем яхту можно было выпустить в океан, его заветной мечтой оставалась кругосветка, но по Онежскому озеру уже можно было ходить.
Он вывел на борту название "Андромеда", и назвал этот день одним из счастливейших дней своей жизни. Он приглашал к себе всех кого только встречал на улице, говорил, что празднует свой день рождения. Люди, знакомые и не знакомые, подходили, смотрели на красавицу, прикованную пока цепями к берегу, но уже рвущуюся на свободу. Качали головами. А вино и водка в тот день лились рекой. Алексей вдруг стал центром внимания, он был шумным и веселым, люди не узнавали его. А он что-то вещал, показывал и расхваливал свою яхту, и не верилось, что ещё вчера этот человек был странным затворником.
Кто-то заметил, что не к добру так ярко отмечать сорокалетие. Но люди были заражены энергией Алексея, и уже каждый мечтал прокатиться на яхте.
Дело было в середине июня, и белые ночи окутали Карелию предрассветным туманом. Озеро было спокойным, а ветра над ним бушевали. Искаженный оптическими обманами горизонт сводил с ума даже опытных моряков. Алексей вел свою яхту в первое плавание. Больше двадцати лет он знал морскую науку только в теории. Но справлялся с управлением очень ловко, и почти все сразу же получалось. "Андромеда" шла вперед, и её капитан и родитель упивался плаванием.
Теперь все свободное время Алексей проводил в плавании по озеру. Он уже не мог вернуть яхту в гараж. Он даже жил больше на яхте, чем в квартире. Алексей выучивал рельеф озера. Выучивал острова, архипелаги, фарватера. В белые ночи он плавал без сна сутками. Потом кидал якорь где-нибудь в заливе, чтоб подремать пару часов, и снова плыл. Скоро он уже освоил свою яхту и свое озеро настолько, что смог плавать и темными ночами.
Но скоро его настроение спало. Однажды, попав в жуткий шторм, он вернулся на берег, пришвартовал яхту, и ушел спать домой. Привычное после проведения на яхте какого-то времени состояние покачивания и в постели не давало ему уснуть. И не давали уснуть ему разные мысли. Было жуть как не спокойно на душе. Под самое утро он немного смог задремать, а встал на работу и вовсе в скверном настроении. Опытный психолог сразу бы определил болезнь этого человека: Алексей впал в депрессию. Может быть, он понял, что остался один, и что нет у него ни семьи ни детей. Может быть, устал от своей мечты и стремления к ней. Замкнулся окончательно, и даже плавание на яхте ему не приносило удовольствия. Он стал хмурым и опять перестал общаться с миром.
Торчал постоянно возле своей яхты, но перестал ходить в плавание. Наступала осень, холодные ветра стали сражаться с теплыми, и озеро волновалось. Алексей сидел на корме прикованной к берегу "Андромеды" и без отрыва смотрел на воду. Всю жизнь он чего-то хотел, рвался к своей мечте, но в данный момент он чувствовал только скуку и безразличие. Таким его и увидела Анастасия, девушка, прогуливающаяся по берегу. Она что-то слышала от людей про яхту, построенную одним чудаком, и с любопытством теперь разглядывала её.
"Можно я поднимусь к вам?" - спросила она у Алексея. Он глянул на неё, и пожал плечами. Девушка ловко перескочила на яхту и присела рядом.
"Я слышала о вас", - он даже не взглянул на неё. "Вы построили свою яхту сами?". Небо чернело, душный воздух прорезали резкие порывы ветра, на берег шла гроза. "А на яхте не страшно во время грозы?" Алексей, наконец, посмотрел на девушку, она незамедлительно представилась: "Анастасия", - и протянула руку. "Андромеда", - рассеяно пробормотал Алексей. Девушка была в восторге, она засмеялась и так красочно, что даже ветер на мгновение стих. И тут у Алексея закружилась голова. Он перестал что-либо соображать. Он слышал смех и шум волн, видел яркий свет на фоне черного неба, а запах девушки, почему-то ему стал казаться запахом моря. Она была такой гибкой и такой юной, а в огромных цвета ультрамарин глазах отражалось небо и бушующее озеро. Рыжие волосы дополняли ещё прорезающиеся сквозь тучи лучи солнца. И с первым ударом грома она уже была в его объятьях.
На следующее утро был полный штиль. Алексей только в 11 утра с удивлением обнаружил, что на календаре вторник, но решил не идти на работу.
"Ну как, не страшно в грозу на яхте?", - спросил он у Анастасии. Девушка потягивалась и снова смеялась. "Мой мир сегодня воссоединился с твоим, и в нашем общем мире мне ничего не страшно!". "А мы разве знакомы?", - удивился Алексей. "В прошлой жизни", - сказала она, - "А теперь, мой капитан, покажи мне свою "Андромеду" в действии?"
Алексей жутко разволновался, в его жизни всегда существовала только одна женщина, которой он пытался угодить, "Андромеда". Он стал отвязывать трос, притягивающий яхту к берегу, поднял паруса, и больше глядя на Анастасию, а не на воду, выводил яхту из губы. Действия отработаны, столько раз он проходил этот маршрут, ослабить парус, перебежать на нос, отвязать красный трос, перетянуть розовый, замотать его на штырь...
И вот "Андромеда" почувствовала ветер, паруса стали колыхаться, а потом выровнялись и надулись, яхта тихонечко пошла вперед. Анастасия стояла на носу, ловила руками небо, и парила над водой. Она обернулась, и у Алексея все передернулось внутри от новых неведанных ему до этой ночи позывов. Но сейчас он капитан, и шел вперед, в открытое озеро.
День был ясным, солнце ещё припекало, но в воздухе уже висело предчувствие осени. Было спокойно и тихо, ветер почти стих, и яхта иногда казалось останавливалась и вовсе.
"Купаться?", - воскликнул Алексей. Анастасия пожала плечами. Он бросили якорь, разделся, встал на борт, и, бросив последний взгляд в сторону своей спутницы, нырнул в воду. Быстрым кролем он проплыл дальше от яхты, он чувствовал, что за ним наблюдают, и ему хотелось выглядеть красивым и сильным. Алексей оглянулся, от вида своей "Андромеды" ему было хорошо, а юная девушка на яхте придавала моменту особенную значительность...
И вдруг на море поднялись волны, начался ветер, шквалистый ветер. Алексей знал о резких переменах погоды в это время года, а ещё мгновение назад ничто не говорило о какой-то опасности. "Андромеду" сильно качало. Алексей скорее поплыл к ней, но тут произошло ужасное, яхта сорвалась с якоря и ветром её понесло по волнам прочь от своего капитана. Он только и успел увидеть, как испуганная девушка бегала по корме и что-то кричала, но за ветром и шумом волн Алексей уже ничего не слышал...
"Андромеду" опять приковали к берегу. Оставили в доке теперь надолго. Её хозяин погиб в озере, но найти тело так и не смогли. "Андромеда" стонала при штормах, словно снова переживала произошедшее с ней, а люди начали говорить, что стонет это душа капитана, поселившаяся теперь в яхте.
Шли годы, предрассудки не позволяли кому-то стать новым владельцем "Андромеды". Она страшно мучалась от своей бездеятельности и разрушалась. Она видела озеро, но не могла прикоснуться к нему. Ей хотелось воли, но прочные цепи держали её на берегу. Каждый следующий год приносил новые несчастья для яхты, и в бездействии страшное чудовище время уродовало и изводило "Андромеду", пока однажды один молодой капитан вдруг не увидел её. Он осмотрел полуразрушенную недостроенную яхту, буквы названия плакали и просили о помощи. "Не оставляй меня!", - молила "Андромеда".
Персей спустился к Андромеде и спросил: "Что произошло с тобой?". Андромеда поведала свою печальную историю, и пожаловалась, что умирать её оставили молодой, в самом расцвете её сил и молодости. Что она ещё многое бы смогла, на многое способна. Что она ещё не видела настоящего моря, настоящего ветра. Что она готова лететь по волнам и искать приключения. "Помоги мне, и я буду твоей, - молила Андромеда, - ещё год два, и я погибну окончательно". Мир склонился на закате того дня, когда было принято решение: "Я не оставлю тебя", - прошептал Персей.
Обрадованные родственники Алексея скорее продали яхту, им тоже было жаль бедняжку. Новый капитан опустил все недобрые шепоты людей, и не отвернулся от своей красавицы. Он вдохнул в неё новую жизнь, отремонтировал разрушенное, доделал недоделанное, "Андромеда" с каждым днем оживала, и её раны затягивались. Она готова была к плаваниям и с благодарностью смотрела на своего нового капитана.
Онежское озеро приветствовало свою хозяйку, а яхта уже бредила новыми приключениями, она продолжала мечтать за своего родителя, она мечтала о море, об океане и о кругосветном путешествии.