Ирмата : другие произведения.

Поймать. Влюбить. Обезвредить - глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Поймать беглого преступника? Сделаем. Преступник бежал с Того света на этот? Не проблема для дочери некроманта. Беглец - высший маг иномирья? А Дарайна поднимет на уши всю академию магии, чего мелочиться. Беглец оказался почти невидимкой - Безликим демоном, крадущим чужие лица? Да вы издеваетесь? Это все равно, что ловить шарик ртути в доменной печи. Так же смертельно и безнадежно. Но на кону - жизнь близкого человека, великая любовь и солидный денежный куш. За это стоит побороться!
  Ирмата Арьяр
  
  Поймать, влюбить, обезвредить
  
  Часть 1. Скрипка в пентакле
  
  
  Глава 1. Адовы мучения
  
  
  Я добрая. Честно-честно. Я ооччень добрррая! Милостыню подаю, со слугами вежлива, прохожих лошадьми не давлю...
  Но я ненавижу, ненавижу, ненавижу этого учителя музыки! Старикашка плюгавый, маразматик, трухлявый пень. У него сукно на локтях протерлось, и желтая кожа просвечивает. Сразу понятно: вместо рубашки под камзолом - накладная манишка без рукавов, вроде слюнявчика младенческого. Скряга. Ему такие деньжищи папенька платит за мое обучение, мог бы и приодеться!
  Восьмой раз заставляет гамму играть. Пятнадцатый. Шестьсот шестьдесят шестой! Осатанеешь тут.
  У самого-то в ушах ватные затычки белеют: для сохранения душевного здоровья, как он имел наглость пояснить. У него от моих упражнений душа, видите ли, корчится. Так и не заставлял бы, кто просит.
  Все равно ничего не слышит, и я пялюсь в окно и вожу смычком, не касаясь скрипичных струн, чтобы саму себя не истязать, а старик, закрыв глаза, по-прежнему кивает и улыбается, кивает и улыбается... Дрыхнет, пока я тут мучаюсь.
  Он меня тоже ненавидит.
  А как же! Знаменитый чуть ли не век назад (и тогда же забытый) маэстро Дальег, гению которого рукоплескали все сильные мира сего, тратит последние силы на втюхивание бездарной девице законов гармонии.
  Дались мне эти законы.
  В нашей округе один закон: мой папенька. Черный маг Его Величества. В отставке.
  Год назад он напортачил что-то несусветное с порталами: королевскую площадь разнесло вдребезги и, самое главное, от статуи архангела Гарниэля, целиком, как утверждали скульптор и казначейство, отлитой из золота, ни грана не осталось. Испарилось сокровище с высоченной стелы. Вознеслось.
  Король тогда совсем озверел, чуть папеньку не казнил, но одумался и не стал связываться с некромантом.
  А мне та статуя никогда и не нравилась: изуверство какое-то желтушное, крылья петушиные и, главное, лицом - копия короля. Это архангел-то? Государь наш Этьен хоть и красавчик, но далеко не свят. Очень далеко. Сволочь он, откровенно говоря, и убийца. Сначала казнит за малейшую провинность, потом мертвых допрашивает.
  Папенька этими допросами и занимался лет пять, и характер у него совсем испортился. Сколько безвинно загубленных, - все зубами скрежетал он и пил по возвращении с работы безбожно, по-черному, как некромант. Неудивительно, что руки у него быстро дрожать начали, и пентаграммы ему последние годы я чертила.
  Отставке он так обрадовался, что нализался с демонами до чертиков, и опять чего-то там натворил, в имение маменькино сбежал и меня с собой уволок. А я только поступила в Чародейскую Академию, только влюбилась впервые в одного черноглазого однокурсника, только собиралась на свой первый бал в королевский дворец. И тут такое....
  Деревня, можно сказать, глушь, Саратошь.
  Академический отпуск дали мне с первого дня первого курса. Разве мог ректор отказать просьбе бывшего Черного мага Его Величества отпустить дочурку на домашнее обучение?
  Помню, молнии тогда летели во все стороны, пока они друг на друга орали. Ректор-то Белым магом Его величества оказался. По округе все кладбища поднялись на защиту папеньки, даже королевская усыпальница. Леса окрестные тоже подтянулись - за ректора заступиться. Паника поднялась страшная. Весь Ковен магов собрался драчунов разнимать, да людей и нелюдей, чисть и нечисть успокаивать.
  Потом мы с родителем едва ноги унесли от монаршьего гнева, а два соперника так и не узнали, кто из них круче, Черный или Белый. Зато ославили меня на всю столицу, не успела поступить. Не знаю теперь, как и возвращаться.
  Знал бы кто, чему меня тут учат!
  Игре на скрипке! Меня, потомственную некромантку!
  
  - Кха... Еще десять раз повторите это упражнение, Дарайна, - маэстро, оказывается, проснулся, вынул затычки из ушей и давно меня сверлит черными глазками.
  - У меня уже запястье ноет, и плечо отваливается, - пожаловалась, и ресничками этак хлоп-хлоп, головка опущена, взгляд жалобный. - И я так хочу послушать вашу сонату ля-минор, маэстро, вы вчера обещали сыграть! Ну, пожа-а-алуйста!
  Обожаю, как он играет! Его лицо преображается, даже морщины разглаживаются, а венчик седых волос вокруг лысины кажется нимбом святого.
  Я люблю своего мучителя, когда он берет скрипку и извлекает из нее, только что визжавшей в моих руках, как несмазанная дверь, божественные мелодии. Люблю от первого звука до последнего. Я смеюсь от счастья и плачу от горя, и готова идти за ним на край света, только бы он не опускал смычка. Он - мой бог, великий гений, недостижимый идеал.
  - Тысячи людей меня слушали, Дарайна, но ни у кого не было таких очарованных глаз, даже когда я был молод, - вздыхает старик, опустив смычок. - Вы слышите саму душу. Я готов играть для вас до конца моих дней, юная леди, но вы опять не выучите урок. Не устаю удивляться, как боги к вам неблагосклонны. С таким именем - и никаких даров!
  Вот и папенька мой сокрушался, что я в магии звезд с неба не хватаю, угольков из преисподней не таскаю. Магия - это та же музыка, в ней чувство ритма и гармонии важно, слух нужен, а в некромантии - абсолютный слух. Некромант ошибается только один раз, - эта цитата предшественников висит у него над столом в рамке. Научишься, мол, на скрипке сносно пиликать, тогда и с магией дело сдвинется. Зачем, спрашивается, в Академию меня отправлял, если не доверяет? Зуб даю - надеялся, что провалюсь на вступительных.
  Слух у меня, кстати, абсолютный, но этого мало, чтобы не только слышать, а вызывать душу мелодии из мертвого дерева и струн.
  Маэстро сунул мне инструмент, поставил ноты на пюпитр:
  - Сыграете этот этюд так, чтобы я не лишился последних волос от ужаса, отпущу на сегодня.
  И сел не на стул, а в любимое кресло.
  И тут же с воплем вскочил. Кнопку я выбрала большую, чтобы проняло костлявый стариковский зад.
  - Опять вы за свое, юная леди! Откуда в вас столько злобной вредности?
  Он еще спрашивает!
  Остальные его вопли заглушило мое остервенелое соло на скрипке. Ничего получился аккомпанемент, мне понравилось, Дальегу - нет.
  И еще раз нет.
  И еще.
  Ненавижу!
  - Дарайна, вы же не кошку за хвост дергаете, вы держите смычок! Поймите разницу! Все, с меня хватит! Лучше на похоронах буду играть, чем получать деньги за обучение принципиально необучаемой девицы!
  - А, кстати, о деньгах. Все хотела спросить, маэстро, не нужен ли вам хороший костюм? Дешево продам, почти даром. Мы тут с папиком покойничка одного подняли, так на нем одежка еще не так сильно успела истлеть, как этот ваш камзол.
  Старик, потеряв дар речи, рухнул в кресло и снова подскочил, обретя оный дар и возопив. Но в дверь он вынес себя молча и с достоинством.
  Все-таки был в нем не только артистизм, но и врожденный невесть откуда и кем аристократизм, какой нашим придворным прощелыгам и не снился.
  Тут же зашвырнув скрипку в его кресло, я вытащила из кармана припасенное яблоко, с хрустом вгрызлась и плюхнулась на стул. И взвилась, подавившись - кнопка!
  Из-за приоткрытой двери донеслось ехидное стариковское хихиканье.
  Обожаю маэстро Дальега - еще ни разу на меня папику не пожаловался и не требовал оплатить физический и моральный ущерб, как прежние учителя. Мы с ним рассчитывались втихушку, взаимными пакостями.
  
  Папика тоже люблю и ненавижу одновременно: гремучая смесь в одном тигле.
  Ненавижу, когда он пьет ночами с демонами и утром мучительно ищет шестой угол в пентаграмме. И зовет меня - отправить его собутыльников к чертям вместе с пустой стеклотарой (их термин, они ее там куда-то сдают, говорят), рыбьими костями, металлическими банками из-под пенистого эля.
  Стащила я как-то неоткрытую банку на пробу - гадость несусветная этот ваш эль! Напоила им нашего волкодава. Пришлось труп поднимать.
  Папик до сих пор не догадался, что наш пес давно дохлый - лает Ральт исправно, кошек гоняет, дом сторожит. А что шерсть вылазит, устала подклеивать, и пованивает от него... так не надо кормить порядочное животное всякой дрянью, проскакивающей в щели контура, незамкнутого по причине дрожания папенькиных рук. Не всегда он меня зовет на подмогу - стыдно ему, видите ли.
  И правильно стыдится: еще не хватало мне самой его лохудр-демониц выпроваживать. С тех пор, как маменька померла, спасу от них нет - лезут и лезут.
  С одной стороны, я их понимаю: отставной черный маг Его величества еще видный мужчина. Рост и стать богатырские, лицо волевое, волосы русые, глаза - как два аквамарина, и брови вразлет. А загар с красноватым оттенком адского пламени - просто загляденье.
  Я не в него пошла, в маменьку - невысокую и белокожую. Волосья не пойми какие, выгоревшие, а то и подпаленные жаром Преисподней - тоже опыты ставлю, пока папик со своими приятелями чудит, как сегодня ночью: дымище багровый расползся по башне и до сих пор не выветрился.
  Все остальное время, кроме ночи и раннего утра, папик на высоте: нет на свете веселее человека, чем некромант. Правда, юмор у него черный, как считает наш утонченный маэстро.
  - Дара! - сотрясается дом, как от грома.
  Проснулся, наконец. Десять вечера, солнце давно зашло, пора бы.
  - Дарайна! Нам закуси какой-нибудь сообрази!
  Соображу, дело не хитрое, не на скрипке играть и заклинания семиэтажные на одном дыхании произносить.
  Шмыгнула на кухню, схватила поднос, быстренько собрала блюдо с маринованными мухоморчиками и поганками. Да еще выложила полукругом ломтики вяленой гадюки, и в центр водрузила плошку солёной жабьей икры.. Пусть его рогатые подавятся.
  Эти милые деликатесы к нам в дом ведьма одна таскает, тоже папенькина воздыхательница. Уродина. Нос крючком, губа до пояса. Жуть.
  А на другую тарелочку мы положим... А где сушеные мышиные хвостики к элю? Недавно же целая связка у очага висела! Неужели бесёнок какой стибрил? Как же не хочется к ведьме на поклон идти. Обойдутся.
  Папику - отдельная тарелка с человеческой едой. Солёные огурчики с ломтиками чесночной колбасы и кольцами сладкого лука, помидорчики, тоже обязательно с чесночком, капуста квашеная с клюквой и анисом - демоны этого на дух не переносят. Мелкая пакость, а в тарелку не полезут. Надеюсь, и маг-отец не перепутает после третьей рюмки, что для кого, а то с него станется поганкой закусить, жалко его будет. Как-никак отец родной, единственный.
  Подумала пару секунд, а не вызвать ли бесёнка, пусть пробежится, чад из легких выветрит свежим земным воздухом, заодно еще какую-нибудь гадость стащит, но самой интересно, кто у нас гости. К демоницам отец не позвал бы, деликатность мы блюдем.
  Отправилась лично, насвистывая тот самый этюд. Без единой ошибки! Почему на скрипке так никогда не выходит? Пинком распахнула дверь в кабинет отца и - фьюить - сфальшивила, взяв на октаву выше. Оу! Вот это экземпляр!
  
  Демон, возвышавшийся в центре вмурованного в пол бронзового пентакля, повернул рогатую голову, обжег фиолетово-багровыми глазищами на скуластом лице (а не морде, прошу заметить!).
  До чего же хорош! Рога витые, как косы, загнуты так, словно две пряди волос откинуты со лба. А волосы шикарные, до узкой талии спускаются, как черный водопад шелка. И такая же шелковистая кисточка на хвосте. Темно-синяя кожа переливается при малейшем движении, как поток воды, и как жаль, что видны только когтистые руки, мускулистые плечи и шея, остальное упаковано в дымчатую броню. Хочу всё целиком лицезреть. И чтоб крылья, горбом сложенные за спиной, распахнул - интересно же, какой они формы.
  Он взметнул хвост (наверное, это какой-то приветственный жест типа салюта, судя по жизнерадостному клыкастому оскалу), и кисточка распустилась, как бутон, выставив фиолетовое жало с ярким ядовито-желтым огоньком на острие. Симпатичный цветочек, руки чешутся оборвать. Хм... А это точно приветствие, если в глаза тычут таким ядовитым оружием?
  - Стоять, Азир! - свирепо рыкнул на него папик, за миг до того расслабленно сидевший на полу, по-бедуински скрестив под собой ноги и медитируя на стоявшую перед ним граненую, как хрустальная ваза, литровую бутыль. - Это свои. Моя дочь Дарайна.
  Вот правильно, так и надо с демонами обращаться: 'К ноге! Место! Фас! Апорт!'
  Другого языка они не понимают. Почувствуют слабину - всё, пропал некромант. Глазом не успеешь моргнуть - клочки по закоулочкам, и душа в аду. А никто лучше не знает настоящую цену душе, нежели некромант. Тут мы высочайшие профи, маклеры чернейшей из бирж, даже не подпольной, а подземной. К нам (ну, то есть, к папику, конечно) за консультацией приходят Сами Знаете Кто, и платят немалые проценты. Папик меня к этим сделкам и на версту не подпускает, а зря. Нет у него деловой жилки вот ни столечко. Не дано ему, как мне на скрипке.
  - Дар-Айна... Испугалась, маленькая? - демон насмешливо качнул перед моими глазами смертельно опасной кисточкой.
  Чтоб тебя! Ну почему исчадия Тьмы никогда не воспринимают меня всерьез? Не в папеньку мастью пошла, увы. Пигалица в кудряшках. Ангелочек - самое ненавистное прозвище. Я уже привыкла, что приходится с каждым мелким бесом свои права некромантические качать, вдалбливая этим тварям, кто тут хозяин положения. Но сейчас особенно обидно. Хотя бы потому, что мне еще долго учиться вызывать подобных высших демонов, не по зубам они мне пока. А вот я им - на один чих...
  Удерживая левой рукой поднос, взяла бутерброд с жабьей икрой, представляя, каким красивым бисером будут выглядеть икринки на черных шелковых волосах демона, и с размаха насадила на повисший перед носом ядовитый шип.
  - Закусь подана!
  Швырнула поднос, целясь на стол в углу затянутой дымом комнаты (левитирующее заклинание не даст ему перевернуться в полете). Теперь гордо удалиться.
  - Посуду сами за собой уберёте, некогда мне, - бросила, не поворачиваясь.
  Ай, какая непростительная ошибка! Разве можно спокойно оставлять демона за спиной, пусть даже связанного словом некроманта?
  Его хвост обвился вокруг моей лодыжки, и я едва не грохнулась. Косяк задержал: я об него знатно лбом приложилась.
  - Это что за гадость? Отравить меня решили? - возмущенный демон двумя когтями брезгливо держал бутерброд. - Ешь сама!
  Папик нахмурился:
  - Азир, немедленно отпусти мою дочь.
  - Пока не съест вот это, не отпущу.
  - Считаю до трех, или запру тебя в эту бутыль. Еще полную, причем. Цени мою царскую щедрость. Раз.
  - Твою щедрость? Я же тебе эту водяру и притаранил в дар! В вашей дыре такую еще лет пятьсот гнать не научатся.
  - Значит, будешь сидеть полтысячелетия в уникальной бутылке, по шею в самой качественной водке. Два.
  Хвост нехотя отцепился, и напоследок скользнул по ноге ласкающим жестом, как ладонь.
  - М-м-м... а какая у тебя нежная кожа, ангелочек! - демон демонстративно облизнул чувственные губы.
  Я онемела от такой наглости.
  Папик выразительно постучал ногтем по горлышку бутыли:
  - Добро пожаловать в одиночный аквариум, адская рыбка. Открывай и залазь.
  - Открыть открою, - кивнул Азир, и под его прищуром крышка спешно свинтилась. - Но голодным не полезу. Дурной это тон - пить на голодный желудок, - он презрительно покосился на поднос. - Что, некроманты в этом мире совсем обнищали? Я не гурман, мне достаточно гтелячьего бифштекса с кровью. Пять штук. И сыр порезать. Я предпочитаю твердые сорта, и жирность должна быть не меньше пятидесяти пяти процентов. И салатик из креветок с лимоном. Или твоя дочь готовить не умеет? Могу научить.
  - Эй, а он случайно не перепутал наш дом с ресторацией? - возмутилась я, покраснев. Кухарка из меня аховая. Тут у меня как со скрипкой: ингредиенты рецептуры все в точности соблюдены, по граммам, время по секундам выверено, а есть невозможно почему-то. Бутерброды и яичница - верх моего мастерства.
  - А что возьмешь за обучение? - оживился папик, разливая прозрачную жидкость по рюмкам.
  Собутыльники уже не обращали на меня никакого внимания.
  - Цена обычная. За милую душу и выпьем, - предложил демон, изящно опустошил рюмку и, мрачно глянув на мухоморы, решил занюхать кисточкой хвоста, но, увидев прилипшую жабью икринку, с минуту брезгливо отряхивал, чистюля.
  Черный маг фыркнул и пить не стал, а взгляд сделал не менее огненный, чем у демона. И сам весь такой грозный, что Азир мгновенно присмирел и глазищи потупил, не выдержав. Обожаю папика!
  - Широко улыбаться будешь своему Повелителю, Азир, - холодно процедил маг. - Забыл, с кем говоришь? Не смей даже заикаться о душе Дарайны.
  - Я и не заикаюсь, - пробормотал гость. - Так, помечтал. Можно и за меньшую цену сторговаться. Скажем, на заветное желание, которое никогда не исполнится, а? Ты только подумай, маг, как твоя дочь будет готовить! Божественно, не побоюсь этого слова! Да ей любой король не только руку и сердце с потрохами отдаст после первой же рюм... э-э... постоянно путаю эти ваши названия столовых приборов... после первого же блюда, но и душу продаст за добавку. Какой мы бизнес развернем, прикинь.
  - Папик, а теперь он тебя за сутенера держит? - подала я голос, не решаясь уйти.
  Успокоившийся маг как раз поднес рюмку к губам и поперхнулся первым же глотком.
  - Дарайна! - прокашлявшись, еле выдавил он со слезами на глазах. - Одна из заповедей мага - никогда не произносить слова, значения которых не знаешь.
  Но рюмку отставил и задумался.
  - Пожалуй, к нашей скромной кухне я уже привык.
  - Ну, пап, да умею я готовить, честно. Только когда мне? - вступилась я сама за себя, потому как больше некому защитить сиротинушку. - Нашу клятую башню промыть после твоих опытов не успеваю как следует. А еще домашние занятия!
  - Какие? - удивился родитель.
  - Вместоакадемические, ты обещал! И огород! А главное - маэстро Дальег!
  О ночных походах на кладбище и собственных магических опытах в погребе, где и хранятся съестные припасы, я предпочла не упоминать. Узнай папик, почему у нас в подземелье всё, кроме мухоморов, так быстро портится, мне несдобровать.
  - Маэстро Дальег, да уж... - совсем загрустил отец, подперев голову кулаком и рассеянно роясь вилкой в капусте, выцепил клюковку, отправил в рот и скривился. - Знаешь, друг мой Азир, какие кошмары меня мучают с тех пор, как Дарайна на скрипке начала учиться? Твоему пеклу и не снились. Бог с ним, с кулинарным даром. Обойдемся как-нибудь. Кухарку найму, в конце концов. А музыкальный слабо дать моей девочке?
  - Душу не продам, да еще за такую фигню! - уперев руки в бока, оглядела я обоих.
  - Дарайна! Что за выражения в моем доме! - папик.
  - А за какую продашь? - демон. А глазищи-то загорелись... нечисть!
  Игнорирую.
  - Далась тебе эта скрипка, пап.
  - Или ты научишься играть, или никакой магии, я сказал! - величественно вскинутая голова, суровый взгляд, бутылка в руке вместо скипетра, и рюмка вместо державы. - Заклятье наложу.
  Я испугалась. Если папику какая блажь в голову ударит - сделает ведь. Как пить дать, сделает. Черный маг Его величества никогда не пасует перед трудностями, даже если руки дрожат.
  Азир спрятал лукавую ухмылку за кисточкой хвоста, которую тщательно расчесывал полированным когтем, пожал плечами:
  - Ну-у, не знаю... Очень сложная задача, сам понимаешь. С кухней куда проще. Скрипка - инструмент тонкий, душевный, это вам не сковородка.
  - За ценой не постою, - папика охватил азарт, - всё, кроме, сам понимаешь, чего.
  - Всё? - ехидно переспросил демон, и шасть хвостом к моей ноге, кисточкой пощекотал. Я взвизгнула. Ненавижу щекотку!
  - В разумных пределах, - спешно поправился маг.
  
   Продолжение: ТУТ
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"