Назар полулежал на скамейке в зеленой аллее, а вокруг по дорожке и траве, ходили - они. Голуби. Жирные голуби. В воображении Назара - возникала картина приятно пахнущего, скворчащего в масле - голубиного мяса. Почесав немытую голову, он стал соображать своим затуманенным мозгом - как бы изловить этих тупых птиц. Один наиболее наглый голубь, ходил рядом со скамейкой - в такт ходьбе дёргая взад-вперед головой и смотря своим рыбьим, светло-коричневым глазом на Назара.
- Гули, гули - опустив руку к земле лодочкой прошипилявил щербатым ртом Назар. Голубь остановился, вытянув шею - поглядел.
- Совсем за дуру держись? - сказал голубь.
- А? - открыл рот Назар. Оглядевшись вокруг, он увидел лишь старушку, бредущую в конце солнечной аллеи.
- Показалось... - пробормотал Назар, затем вновь. - Гули, гули.
- Ну, это уже бестактно! - вдруг воскликнул голубь.
Назар чуть не свалился от удивления со скамейки, вскочив на ноги, он уставился на голубя - тот опасливо отошел к бордюру на другой стороне.
- Да что ты с ним возишься, Главаллон? Он не стоит и твоего взгляда! - проворковала светло-сизая голубка, прекратив выискивать что-то в траве.
- Ё-мой... Етивый бобик! Вы чё! говорить умеете?! - вытаращил глаза Назар, держась за голову.
- Мы то умеем. А вот ты, похоже, скоро разучишься, - с сарказмом ответил голубь, которого звали Главаллон.
- Вы цирковые? Да?! - промямлил Назар.
- Ага... Театральные, - с усмешкой ответил Главаллон и расправив крылья вспорхнул в небо.
Назар опустился обратно на скамейку. Его взгляд тупо смотрел в асфальт, а губы шептали:
- Приехали... "белочка".
Главаллон летел над воскресным городом. Было теплое майское утро, светило солнце, и молодая зелень, тянувшаяся к нему - радовала глаз. Улицы были полупустые, кое-где проезжали оранжевые поливальные машины - обдавая брызгами случайных прохожих. Его взгляд зацепился за старую смотровую башню - пожарной станции, он решил передохнуть на самой верхней площадке, огороженной полусгнившими перилами. Приземлившись, Главаллон скинул обличье птицы - он хотел посмотреть на открывшийся вид своим взглядом.
Облокотившись, на скрипнувшие перилла, он, закрыв глаза, вздохнул полной грудью.
- Здесь совсем не такой уж и плохой воздух, - тихо проговорил он.
Город утопал в зелени, вдалеке, на окраине, виднелась блестящее зеркало водной глади. Пели птицы, где-то во дворе галдели ребятишки, тренькали на гитаре и смеялись подростки, а между домами металось эхо - чья то сильная рука выхлопатывала ковер. Внизу играла негромкая музыка. Главаллон опустил взгляд - на асфальтовой площадке, перед станцией, два бойца мыли красный пожарный "ЗиЛ".
- Фары хорошо протри, - сказал старший пожарник, рябой, с атлетическим телосложением, одетый в кирзовые сапоги, холщовые штаны и потертую майку в полоску.
- Да протёр уже, - ответил его молодой напарник, в берцах, камуфлированных штанах и с голым торсом, недавно пришедший из армии - на правом предплечье были вытатуирована надпись "ДМБ - 2005".
Пару минут они молча мыли машину. Рябой гнусаво подпевал магнитоле в "Зиле" - "Бьюсь как рыба, а денег не надыбал" пел шансонье Трофим.
- Слышь, Семеныч - вот ты рассказал про свою, а мне что с женой делать? - продолжил незаконченный разговор молодой.
- А чего у тебя с женой? - выжимая тряпку, топорща от усилий - рыжие усы, вопросил Семеныч.
- Да как с армии вернулся, стал замечать, что она частенько к подружкам ходит... ну это по её словам.
- Эге, молодежь! Да ты её в измене подозреваешь?
- Ну не то что бы подозреваю...Просто подозрительно.
- Ну, дык знаешь, как делай, - Семеныч прекратил тереть машину, разгладил усы и поставив одну ногу на бампер и с искоркой в глазах продолжил.- Заходишь домой и без разговора даешь ей по морде...Прям не здороваясь идешь на кухню или где она у тебя там будет? И лупишь. Затем говоришь, что мол, все знаешь про её хахаля!
- Ну ты даешь! Да ты чё! я руки не поднимаю на неё. Родители её узнает - такой скандал будет.
- Дурак ты - Олег! А по какой причине ты ей в...бал, она им скажет? - Семеныч смотрел на Олега, видя что тот молчит - признает его правоту, хлопнул того по плечу. - Не парься молодежь - рано или поздно - бабу бить придется.
- Интересная у вас логика, позвольте узнать её причины? - раздался сверху негромкий голос.
Семеныч и Олег, щурясь от солнца, разом задрали вверх головы. В полутьме смотровой площадке не было никого видно.
- Эй! Кто там, на вышке?! - гаркнул Семеныч.
- Я смог бы представиться, если бы вы - были мне приятны. Но, к сожалению, ваши последние высказывания вызывают обратное чувство, - после недолгой паузы голос продолжил. - Но возможно я заблуждаюсь. Может у вас есть причина, из-за которой вы высказываете такие низменные идеи.
- Е...ный придурок! Ваще обалдел что ль?! Что ты там несешь?!- разозлился Семеныч, - он вытягивал голову то вправо, то влево и тщетно пытался увидеть говорящего.
Но больше никто не отвечал. Неожиданно, из глубины площадки, вылетел огромный ворон. Метко попав пометом в глаз Семенычу, ворон - с яростным карканьем- взмыл ввысь и скрылся из виду.
- Иди, проверь, кто там засел - бля! - зло сказал Семеныч, вытирая глаз.
Олег забежал в здание. Стояла тишина. Олег испытывал странное чувство - подобное он испытывал, когда однажды ночью услышал шаги на чердаке. Подумав, что это воры - кабель срезают - он выбежал на лестничную площадку. Люк на чердак был закрыт, открыв его - он никого не нашел. Стоило ему вернуться обратно в постель - опять кто-то заходил наверху.
- Не поверишь Семеныч! Никого... А ход, я проверил, вообще не открывали! - с удивлением прокричал сверху Олег.
Главаллон летел над городом, расправив черные крылья. Город окончательно проснулся - людишки шли с авоськами на базар и ехали старыми ржавыми автобусами в сады. Во дворах, переругиваясь, рубились в домино - прогнав шумную ребятню - небритые мужики. Сидя на ветке старого тополя, он пытался заговорить с пожилым профессором, сидящим за газетой у раскрытого окна, но тот, облившись горячим чаем, вспомнив молодость - ускакал вглубь квартиры. Потом Главаллон долго беседовал с мужиком, "копающимся" под разобранным "Москвичем", но когда тот спросил:
- Ты куришь?
А Главаллон ответил:
- Нет.
Разговор, по сути, и завершился.
Правильно! - как обычно говорят курящие некурящим, сказал мужик и кряхтя вылез из под машины. Он долго смотрел по сторонам, но никого во дворе не было. Лишь огромный черный ворон сидел на крыше его "москвича", его перья - словно из гагатовой стали - переливались на солнце.
- Куда ж он делся?
- Кто? - спросил ворон.
Мужик так замер с поднесенной ко рту сигаретой. Ворон внимательно смотрел на него.
- А ну кыш! Проклятый! - вдруг дико воскликнул мужик.
Главаллон оглушительно каркнув взлетел и сделав круг над обалдевшим мужиком скрылся из виду.
Он долго кружил над городом, пока его внимание не привлекла одинокая маленькая девочка в синем комбинезоне, играющая в песочнице в пустом дворе.
Главаллон бесшумно приземлился на оградку песочницы и стал смотреть за её игрой. Девочка вырывала ямки и клала в них куклы, засыпая песком. Вскоре она закопала всех. Она встала и принялась отряхивать ладони и коленки от песка.
- Здравствуй, дорогая, - хрипло проговорил он.
- Ой! - увидев ворона, воскликнула девочка. - Какой класивый!
- Спасибо. Как тебя зовут, дорогая?
- Катя, - смешно прислонив пальчик ко рту, ответила девочка.
- А меня Главаллон.
- А ты говолящий? - восхищенно проговорила Катя.
- Как видишь, милая.
- А ты чей?
- А ты, дорогуша?
- Я... Я Лебедева, как говолит мне мама.
- А сколько тебе лет, Катюша?
Катя задумалась на секунду, а затем вытянула руку с растопыренной пятернёй.
- Пять. Уже большая. А зачем дорогуша, ты закопала своих кукол?
- Они умейли и я их похолонила.
- Как же умерли? Вон они - живые! Смотри же!
Катя обернулась и воскликнула от радости. Из песка выбрались её куклы и отряхивали друг другу платья. Катя присела на корточки и с восхищением рассматривала их. Куклы поклонились ей.
- Ты волшебный, - обернулась она к Главаллону. В её глазах блестела огромная радость, ворон тихонько посмеивался.
- Катя отойди от птицы! - к ним бежала через двор испуганная полная женщина, в домашнем халате и кухонном фартуке. - Она выклюет тебе глаза!
Женщина схватила палку и замахнулась на Главаллона. Тот перелетел на спинку стоящей неподалеку скамейки.
- Мама, мама он холоший! Не надо его плогонять... - плаксиво закричала Катя.
- Ух, здоровенный какой! - тяжело дыша, ответила женщина. - Ты что же лезла к нему? Он у тебя и куклу может утащить! Они все тащат!
- Неплавда! Он доблый! - заплакала Катя.
- Ну-ну, испугалась? - взяла её на руки мать и понесла к подъезду, с опаской поглядывая на Главаллона. Вскоре мать с дитем скрылась в темноте дверного проема. Через двор, смешно переставляя ноги, за ними шли куклы.
Главаллон нахохлившись, сидел на спинке. Затем, встрепенувшись, он, громко каркая, устремился вверх. Он вновь парил над городом - проснувшимся окончательно. Город стал суетиться - где-то пилили дрова и клали кирпич, кто-то перекапывал грядки, стирал белье, готовил или прибирался. Воскресенье. Много надо успеть ведь потом следует понедельник - день тяжелый. Но кто-то и отдыхал. Во дворах, переругиваясь, продолжали "рубиться" в домино небритые мужики, достав стаканы и пол-литру горилки. Главаллон презрительно каркнул, пролетая над ними.