Аннотация: "...Она шла к нему! Она-а-а - Лю-юдочка-а-а Киселе-е-ева-а!!! Как обычно, вся-я-я из себя-я!!! Но только не в синем халате, а в блескучем красном платьишке до чуть ниже попы!..."
Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)
РЕИНКАРНАЦИЯ
Вечерело. Плотно отужинавшее сплошь мужское поголовье свинарника лениво переваривало пищу. Под озлобленное жужжание тысяч и тысяч истеричных августовских мух добрая сотня обитателей ветхой бревенчатой фермы дремотно посапывала, похрапывала, похрюкивала, густо смердила и на разные лады урчала кишечниками, монотонно высасывающими из пищи калории...
- Кормят как на убой. Красота-а-а! - самодовольно прохрюкал вальяжно разлегшийся в почетном углу свинарника молодой хряк-производитель Володя, - И жрачки от пуза, и круглосуточный секс. Будто падишах при гареме...
- Тоже мне падишах, - желчно проворчал худощавой комплекции кастрат Николай, - Свиней к гаремам и близко не подпускают. Они ж там поголовно мусульмане. Там при них козлы да бараны.
- А и не завидуй товарищам, евнух, - огрызнулся Володя, - Я виноват(?!), что тебе еще по малолетству кокушки ампутировали.
- Ага, не завидуй, - басовито прохрюкал от оконца пожилой хряк-производитель Геннадий, - Думаешь, осеменять - это легко? Только со случки, и опять на нее. Только со случки, и обратно туда... Осеменять - это, братец, рабо-ота-а-а! Это тебе не сутками напролет шматом сала валяться в говне.
- Тоже мне ударники труда, - обиженно проворчал кастрат Николай и вяло перевернулся с одного бока на другой...
Снаружи загудело авто. Судя по звуковым перепадам, машина взад-впередно маневрировала...
- Пополнение, однако, - рассудил хряк Володя, - Интересно, иль в наш, или в бабский барак? Лучше бы в бабский. А то трамбуют как шпроты в банку... Да и чего-то опостылели уже наши бабы. Свеженьких бы да вислоухих. Вислоухие-то не чета-а-а(!) местным-то... Темпера-а-аментные-е(!!!), не выкобенистые и... романтичные.
- А и не скажи, Вовка. Чего бы понимал? - попытался затеять полемику хряк-ветеран Геннадий, - Лучше ландрасок не сыщешь! А хуже вислобрюхих вьетнамок тоже не отыскать.
- Кто о чем, а вы всё о своем, - раздраженно прохрюкал кастрат Николай, - Вот погодите, будет вам секс, когда как в путевых свинокомплексах поголовно переведут на искусственное осеменение. До-о смерти замаетесь сдаиваться через спермобанковские мастурбаторы. Редко какой хряк полгода выдерживает.
- Слушайте, мужики, а где Вениамин из левого блока? - поинтересовался даже и для борова на диво толстенный Борман, - Чего-то уж давненько не вижу его и не вижу.
- Так это! - радостно выхрюкнул кастрат Николай, - Захворал племенной-то! Импотенция же у него! Увезли куда-то: иль в ветлечебницу, иль на скотобойню!
- Типун тебе на язык! - прохрюкал хряк-производитель Володя, - Не упоминал бы всуе скотобойню, урод!
Николай разинул было пасть, дабы огрызнуться, но передумал; так как всеобщее внимание переключилось на главный вход, сквозь проем коего из распахнутой фуры в барак со скрежетом опускались дощатые сходни...
Перепуганные пассажиры покидать автомобильную утробу наотрез не желали, плотно сбиваясь в глубине в хрюкающую, попискивающую и трусливо повизгивающую плотную массу. Разозленные же этаким торможением люди вклинивались в свинорылую толпу и ожесточенно под забористый мат-перемат пинали строптивцев и лупасили палками, лопатами, метлами и иными подручными средствами...
В конце концов выгрузка состоялась, и ошалевшие новички вновь сбились воедино - уже внутри свинарника слева от со скрипом притворенных воротин...
- Откуда(?), танцоры! - выхрюкнул некто из коренных обитателей.
- Из Бухенва-альда! - пропищал кто-то из оклемавшихся от шока подсвинков.
- Бухенвальд?! Это что за такой мегаполис?! - донеслось из массы старожилов.
- Да не слушайте его, дяденьки! - подал голос другой подсвинок, - Из Бухаево мы! Из Бухаевского свинокомплекса! А Бухенвальдом его дразнят только дураки!
- Сам дурак! - огрызнулся первый подсвинок и поинтересовался: - А чего это нас тут обозвали танцорами?!
- Так кастрированные же вы! - прохрюкал очередной старожил, - Значит, без яиц! Значит, кокушки вам танцевать не мешают! Значит, хорошие вы танцоры!
- Не хамил бы, Василий! - приструнил словоблуда пахан барака престарелый хряк Борис, - Чего с порога давишь юношам на самолюбие?!
- А меня Лешенькой звать! - ни к селу, ни к городу вдруг представился первый подсвинок, обозвавший прежний свой свинокомплекс Бухенвальдом.
- Лешенька?! - выхрюкнул пахан Борис, - Хорошее имечко! Да только не Лешенька, однако, а уже Алексей! Пора, парень, взрослеть!
- А меня свинарка Людочка Киселева всегда Лешенькой называла! - заартачился было новичок, - И любила сильнее других, и хлебушком угощала!..
- Та-а-ак! - перебил разговорчивого пахан, - Сортируйтесь по клетям! Жрачки сегодня не будет! Отужинали уж! Терпите, ребятушки, теперь до утра! Располагайтесь, и - спать!..
По сумеркам у восточной стены завозились, надсадно захрюкали, и раздался хруст крошимой челюстями древесины...
- Ох и неймется же вам, мозготрясы, - подойдя к месту возни, прохрюкал пахан барака Борис, - Ну, допустим, тоннель не обрушится и не завалит вас насмерть. Ну, допустим, и не промахнетесь, и достигнете воли... И чего дальше? В леса ломанетесь?
- А то куда же? - ответил кто-то из потенциальных беглецов и подкинул иронии: - Не в Москву же на ВДНХ.
- А смысл? Осень уж на пятаке. А там и зима. С голоду передохнете иль околеете.
- Но кабаны же не дохнут, - прозвучал контраргумент, - А если и дохнут, то редко-прередко. И то чаще от отсутствия ветеринарной помощи.
- Кабаны.., - призадумался Борис, - Так они же в шерсти-и. Да еще и дикари, идеально приспособленные к бытию в суровых природных условиях. А вы? А вы ж... слабота одомашненная. А там - на воле - и браконьеров как грязи. Еще до заморозков огнестрельно перестреляют.
- Чем под нож на скотобойню, лучше уж на волюшку вольную, какой бы она ни была, - прозвучало в ответ.
- А реинкарнация? - подкинул резон Борис.
- А что реинкарнация?
- Так после убоя же гарантированная реинкарнация. Можешь стать даже и хоть кем.
- И человеком?
- И даже и им. Хотя... Лучше уж сызнова поросенком. Больно уж хлопотна человечья судьбина: работа, работа и работа. Людям же даром ничего не дается. Людям же всё через труд непосильный. А свиньям сплошная халява. Балдеем бездельно в неге и сытости как человеческие олигархи на райских Багамах!
- Ты, пахан, спору нет, авторитет, но... Не мешал бы работать. Как ни ночь, так и тащишься к нам со своими нравоучениями. А сказки про реинкарнацию вон наивному молодняку на уши вешай. В самый раз. А нам не надо... Прости уж, отвянь по добру, по здорову.
- Не по-свински, братва. Как-то вы не по свинским понятиям, - укорил Борис и, сокрушенно вздохнув, поплелся обратно в свой привилегированный угол...
После полуночи небо затянуло, и зарядила нудная морось... Ближе же к утру под грозовую канонаду разразился сопровождаемый ураганным ветром несусветный ливень. Казалось, что дело к потопу... А перед самым рассветом стихия вдруг угомонилась: ветер опал вплоть до штиля, вызвездило...
После сытного завтрака в барак толпою ввалился разнополый обслуживающий персонал. Скандально выдворив поголовье в просторный прогулочный двор, люди принялись за уборку...
- Вот житуха! - блаженно разлегшись под лучами восходящего Солнца в сотворенной дождем свежей грязи, восхищенно выхрюкнул даже и по свинским меркам неимоверно тучный Борман, - Никакой тебе ни заботы, ни работы! И накормят, и напоят, и срач за тобой приберут!
- Ага, как у олигархов на Багамах, - поддержал пахан Борис, - Разлягутся табунами на пляжах и как свинтусы на Солнышке греются. А прислуга вокруг них так и вьется, так и вьется! Будто мухи вокруг нас.
- И на всех на этих пляжах грязи навалом? - осведомился Борман.
- Так нет же там грязи и вовсе. Там же сплошь голимый песок, - последовало пояснение.
- И что за удовольствие валяться на этом самом песке? - изумился Борман, - Вот грязь - это да-а-а! А всё остальное (даже щебень с асфальтом и ламинат) так себе - дерьмо второстепенное. Мне ли не знать?..
На этом самом месте разглагольствования прервались вспыхнувшей в свинарнике суматохой: то обслуживающий персонал матерно занеистовствовал по поводу обнаруженного подкопа и запризывал к месту происшествия начальника охраны - дряхлого подполковника милиции в отставке Федора Моисеевича...
- Амба! Накрылся наш ход подземельный! Обнаружили твари, однако! Сейчас наверняка будут капитально заделывать, - сокрушенно сообщил присеменивший к соратникам от входа в барак один из потенциальных беглецов.
- Хреново, - хрюкнул организатор побега кастрат Валентин, - Коту под хвост три ночи работы... В другом месте придется сызнова начинать. Да маскировать надо бы постарательней - не по-разгильдяйски! А то... Нароют, нароют как шахтеры отпетые, а за собой и не приберут!..
Тем временем с вечера пополнившие поголовье подсвинки, глядючи на млеющих от удовольствия аборигенов, резвились в няше, пытаясь тоже получить некую позитивность...
А вот Лешеньке эти грязевые забавы были, как говорится, до лампочки: он бродил взад-впередно вдоль решетчатого ограждения и сквозь межарматурные ячейки с любопытством обозревал окрестности, состоящие из заросшей высоченным бурьяном пустоши и березовой рощицы с кладбищем на опушке, водонапорной башни, рулонов прессованной соломы и дровяных поленниц, изъеденного коррозией автомобильного скелета, избушек и трехъярусного сказочной красоты коттеджа, огромного запятнанного ржавчиной оцинкованного ангара, пары допотопных линий электропередач и прочих интересностей...
Вдруг как бы доселе замороженный пейзаж оживился движением - белым джипом, сквозь бурьян враскачку ползущим по ленте ухабистого асфальта к свинарнику. Лешенька, обрадовавшись этакому шевелящемуся разнообразию, принялся неотрывно наблюдать за автомобилем...
Отблескивающий на Солнце заводской новизной крупногабаритный внедорожник, догудев чуть ли не до ограждения прогулочного двора, застопорил ход и тут же заглох. Из салона повылазили одетый во всё белое пышущий оптимизмом моложавый толстяк, облаченный во всё черное преклонного возраста культуристской комплекции лысый детина и... И она-а-а!!!..
Обитатели фермы зароптали:
"... - Устроили из свинарника зоопарк. Кому не лень, все едут и едут на нас поглазеть. И всё на халяву. Хоть бы тогда уж угощали как в зоопарке чем-нибудь лакомым за просмотр.
- Ага, едут и едут как в цирк без угощения.
- А что с них - с туристов - возьмешь?
- Вот владел бы их языком, всё бы высказал.
- И я бы высказал.
- И я бы.
- И я...
- Крышу хотя бы починили. А то сегодня как ливануло, так я и промок будто дельфин в аквапарке.
- Ага, дожидайся - починят. Жмоты.
- Ага. Жмоты. Даж никакого ж меню! Всё комбикорм да комбикорм. Хоть бы перловку иль гречку запаривали иногда... Жмоты отстойные... А что такое "дельфин в аквапарке"?.. Еда?.."
Лешеньке же сей ропот был мимо ушей. Лешенька алчуще зрил на выпорхнувшую из джипа её-ё-ё(!!!) и самозабвенно ликовал!
Она шла к нему! Она-а-а - Лю-юдочка-а-а Киселе-е-ева-а!!! Как обычно, вся-я-я из себя-я!!! Но только не в синем халате, а в блескучем красном платьишке до чуть ниже попы!..
Лешенька от лицезрения её-ё-ё(!!!) танцевал аж вприпрыжку! Он жаждал быть с ней, он хотел от неё кусок хлебушка!..
- Ой како-о-ой ла-а-апонька-а! - пропела явно не людочкиным голоском явно не Людочка (шибко похожая, но не она), - Чи-и-истеньки-и-ий! Не как остальные! Андрюша, вот этого хочу к себе на день рождения! - пальчик прелестницы указал на пританцовывающего от радости Лешеньку.
- Так то ж боровок. Свинку бы, - возразил белоодежный толстяк, - Свинка же лучше. Свинка ж нежнее.
- Нет, э-этого-о-о! - закапризничала похожая на Людочку Киселеву, - Мой день рождения или твой?
- Хороший поросенок, - твердо заверил облаченный в черное мускулистый свинофермер, - Можно и не сомневаться. Молоденький, в срок подкастрированный. Не из сальных - поджарый.
- Ну, Андрю-ю-юша-а! - жеманно запуская в Лешеньку вынутым из нарядной сумочки пирожным, продолжила нытье обаяшка, - То-олько э-э-этого-о! Вот и Роберт Семенович рекомендует. А он-то уж точно прокурору дрянь не подсунет...
Доселе не ведомое Лешеньке пирожное превзошло хлебушек сказочно! В миг счавкав лакомство, подсвинок возликовал неимоверно и в надежде получить добавку радостно заподвизгивал, затанцевав пуще прежнего...
- А, - махнул рукой дородный Андрюша, - Будь по-твоему, Сонечка. Этого, так этого.
- Колокольчиков! - подозвал свинофермер в неком ожидании бездельно слоняющегося поодаль неряшливо выглядящего мужичка, - Возьми на подмогу Марфу Григорьевну и... Вон того - чистоплотного. Да побыстрей в лучшем виде.
- Понял, Роберт Семенович! - отчеканил Колокольчиков и, на диво резво сиганув в выгульный двор через ограждение, зычно проорал: - Ма-а-арфа-а-а!!! Где-е-е тебя-я че-ерти но-о-ося-ят?!!!
- Сколько? - поинтересовался Андрюша.
- Да штук на пятнадцать, - оценочным взглядом окидывая вытесняемого Колокольчиковым к выходу с выгульного двора ликующего Лешеньку, предположил Роберт Семенович, - Где-то так. Где-то около этого.
- Потянет, - удовлетворился ценой Андрюша и лукаво усмехнулся: - Если, конечно, в рублях, а не в баксах.
- Естественно же, в рублях. Откуда доллары у прокурора? - ответно усмехнувшись, поддержал шутейность свинофермер, - Я бы мог и вовсе бесплатно.
- Нет-нет-нет! - с некой фальшивинкой заартачился было Андрюша, - А вот "вовсе" не надо! Этакое да и борцу с коррупцией?! А вот... А вот ежели до десяточки скинешь...
- Отчего бы и не скинуть? - с неким облегчением произнес Роберт Семенович, - У меня же их уймища. А тут круглая дата - тридцатипятилетие, как-никак. И ничего ж в том криминального, если я лично от себя преподнесу Софье Степановне в качестве скромного презента вот его - свинорылого.
- Спаси-и-ибочки-и, Дю-юшенька-а-а! - семеня к мужчинам, восторженно пропела именинница, - А ты обратил внимание(?), какой он чи-и-истеньки-и-ий! А эти, - ручка прелестницы обвела указательно выгульный двор, - Все поголовно в грязи. Фу-у-у(!), твари нечистоплотные. Ты обратил внимание?! Нет, ты обратил?!
- Да конечно же, Сонечка, обратил, - чмокая обаяшку в плечико, с улыбкой заверил Андрюша, - Прекрасный выбор... Тут вот только это.., - заговорщицкий прокурорский взор нацелился на свинофермера, - Тут вот от Роберта Семеновича к тебе эксклюзивное предложение...
- Софья Степановна! Уважаемая Софья Степановна! - уловив абсолютную зрелость момента к исполнению сокровенного прокурорского желания, приосанился свинофермер, - Примите безвозмездно лично от меня в качестве презента на ваш юбилей этого приглянувшегося вам поросеночка!
- Йес! - аж подпрыгнув от приятной неожиданности, возликовала Сонечка, - Спаси-и-ибочки-и, Ро-оберт Семе-енови-и-ич! Спаси-ибочки, дорого-ой вы наш фе-ермер! Вот э-это-о-о пода-а-аро-ок!
- Здоровья вам крепкого-крепкого! - продолжил расчувствовавшийся благодетель, - Счастья! Долгих-предолгих лет жизни!..
Спустя где-то с пару часов Лешенька под мелодирующий из мощных аудиоколонок хит шансонный "У нашей Сонечки сегодня именины" отправился в багажнике джипа на день рождения прокурорши Сонечки... в виде мастерски разделанной чистенькой-пречистенькой тушки... А к полуночи от пущенного главным образом на шашлыки, в плов и на жаркое подсвинка уже мало чего осталось...
Всё-превсё было чудно-пречудно до сказочности: огромная-преогромная сфера с парящими в ней полупрозрачными всяких возрастов свиньями, воздухоплавающие мыльные пузыри, ассорти мерцающих световых комбинаций, мелодичный еле уловимый перезвон...
- Я красивая? - поинтересовалась мнением Лешеньки словно дуновением легкого ветерка подогнанная к нему страхолюдной наружности миниатюрная свинка.
- Ага, - дабы поскорее отстала, солгал Лешенька и отвернулся от мохнатющей, от пятака до хвостика чернющей ушастины.
- А я декорати-ивная! - важно объявила свинка, - Декоративная и домашняя.
- Я тоже домашний, - прохрюкал Лешенька, - А вот похожих на тебя среди домашних почему-то не видывал.
- Нет. Ты неправильно понял. Я потому домашняя, что живу в доме. А вы обитаете в свинарниках около деревенских домов. Вот в чём и главная разница... Для нас же всё как для людей: и маникюр-педикюр, и душ, и шампунь, и джакузи, и спа-салоны, и визажисты, и массажисты, и подушки, и одеяла с перинами, и спальные ложа из пород ценного дерева... И под себя мы не гадим!.. Мы ж как люди! Как натура-альные лю-юди!
- Ага, - взирая удивленным взглядом на отблескивающие лаково кумачом копытца декоративной, выдохнул не расположенный к болтовне смурной Лешенька, - Как люди...
- А я вот всё ду-умаю и ду-умаю, кем же лучше стать после реинкарна-а-ации? - жеманно прохрюкала свинка.
- И кем же? - без какого-либо интереса машинально спросил Лешенька.
- А вот и не зна-аю.., - состроила озадаченное рыльце декоративная, - Я бы, наверное, лучше осталась самою собой. А? И как ты на это смотришь?.. Чего размолчался-то?..
Внезапно возникшая воздушная струя вдруг подхватила Лешеньку и понесла-а, и понесла-а-а к центру сферы, обозначенному голубого свечения довольно-таки крупномасштабным полупрозрачным шаром...
- А меня-я-я Анжели-и-ико-ой! - на прощание представилась самовлюбленная фифа и добавила: - Ты-ы мне нра-а-авишься-я!..
Внутри шара парила уймища белоснежно разодетых с солидных размеров стрекозиными крылышками за плечами заседателей. Людей. Заседали по двое: мужик и девка, мужик и девка, мужик и девка... Типа, будто начальник и секретарша...
Лешенька волею воздушного течения предстал перед явно смахивающим на прокурора Андрюшу дородным весельчаком и молодухой, неоспоримо имеющей поразительное сходство с супругой оного Сонечкой. От лицезрения этих подобий персонажей финала его земного существования Лешеньку аж передернуло и нервозно запотрясывало.
- До-обры-ый де-ень, - елейным голоском по-свински прохрюкал андрюшин аналог и перевел ласковый взгляд на зависшее в воздухе подобие ноутбука. Затоптав пухлыми пальцами по клавиатуре, он озадаченно заладил: - Тэк-тэк-тэ-э-эк... Кого ж мы имеем?.. И кого-о-о ж это мы име-е-еем?.. Тэк-тэк-тэ-э-эк...
Ды-добр-рый ди-день, ди-дяд-денька, - заикасто выдавил Лешенька, оробевший чуть ли не до полной потери дара речи.
- Альберт Александрович, мне б к гинекологу. По записи. Слетаю? Я мигом, - попросила напарница.
- Лети-лети, Шурочка. Лети, милая девочка. Здоровье дороже всего, - не отрывая ищущего взгляда от монитора, благодушно дозволило отлучку дородное прокуророподобие.
Шурочка, с жужжанием замельтесив стрекозиными крыльями, с блаженной улыбкой скрылась из поля зрения Лешеньки; Альберт Алесандрович же, не отрываясь от поиска, раздраженно пробубнил:
- Шлюха. По три раза на дню к гинекологу. И так ежедневно. Знаем мы этих её гинекологов. Ненасытная самка. Тварь похотливая. Чтобы дурной елдой тебя, курвы кусок, разорвало...
- Чи-чтобы, - согласительно промямлил Лешенька.
- Тэ-э-эк! - радостно воскликнул Альберт Александрович, - Во-от(!) он ты, милок. Бор цэ зэт за номером триста двадцать пять миллиардов восемьдесят миллионов двести сорок одна тысяча пятьсот тринадцать.
- Ле-ешенька я, - прозвучало опровержение.
- А вот и вовсе не Ле-ешенька, - лукаво ухмыльнулся Альберт Александрович, - В нашем реестре вы, юноша, номерной. А как там кого из свинтусов крестили-перекрещивали люди, нам абсолю-ю-ютно до лампочки. Ваши новые имена не в счет. Усвойте, дружище... Усвоили?
- Угу, - подтвердил усвояемость Лешенька.
- Тэк-тэк-тэ-э-эк.., - призадумался Альберт Алесандрович, - И в кого же мне вас реинкарнировать?..
- Хочу быть этим... Хочу как.., - заменжевался отчасти обретший самообладание Лешенька и под впечатлением недавнего общения с декоративной свинкой принялся обрисовывать скороспелое желание: - Хочу стать как Анжелика. Декоративным поросенком. Но только чтоб не чернявым и не мохнатым. Хочу жить в доме. Хочу спать под одеялом. Хочу душ и шампунь. Хочу маникюр с педикюром. Хочу не гадить под себя. Хочу как люди...
- Довольно-довольно, юноша. Я вас наипрекраснейше понял, - перебил реинкарнатор и, сосредоточившись на мониторе, бойко защелкал клавиатурой...
Спустя чуть Альберт Александрович вперил в Лешеньку отчасти сочувственный взор и тактично похерил новорожденную мечту:
- Должен огорчить вас, милейший. На данный момент нет вакансий в декоративном свиносегменте. Почему-то на нем спущенный сверху мораторий.., - пальцы реинкарнатора вновь заплясали по клавиатуре, и из уст губастых после череды смачных причмокиваний полился деловитый бубнеж: - Есть уймища верблюжачьих вакансий. Декоративные попугаи, хомячки, быки и коровы, кошачьи, собачьи, козлячьи. Крокодилы, гориллы, слоны, бегемоты. Масса евразийских диких животных: от сусликов с белками до медведей и кабанов... Кста-а-ати-и(!), тьма тьмущая поросячьих вакансий. Не желаете ли обратно боровком? Можно и свинкой. Естественно, не декоративной, а сельскохозяйственно продуктовой иль сальных, иль даже и беконистых пород...
- Альбе-ерт Алекса-андрови-и-ич! - донесся откуда-то от Лешеньки с тылу надтреснутый старушечий голос.
- Да, Марья Ефимовна! - живенько этак отреагировал реинкарнатор.
- Вам чего - говядины, кенгурятины или баранины?!
- Мне бы свининки! - умильно блеснув глазками и аппетитно причмокнув губищами, возжелал распорядитель поросячьих судеб, - Только не говорите мне, милая, что поросятинку не завезли!
- Завезли! Есть свинина! Парная! Навалом! Вам чего - боровка или свинку?!
- Её, Марья Ефимовна! Свинку! - обрадовался реинкарнатор, - Только, если возможно, без сала! Мякоть бы мне на шашлычки! Дочка в медакадемию поступила! Надо отметить! Чистейшую мякоть бы безо всякого сала! Под запись бы, как обычно! Но не под аванс бы, а под получку!
- Кило бы.., - озадачился реинкарнатор, - С десяток б кило!
- Сделаем! - последовало лаконичное заверение, и Альберт Александрович переключил внимание обратно на Лешеньку, оцепеневшего от услышанного до состояния поросячьей мумии.
- Ой, - смутился реинкарнатор, - Простите, молодой человек, за вопиющую в вашем присутствии бестактность! Вы уж не берите уж близко к сердцу про мясо. Эк же я - старый дурак - опростоволосился-то. Не обессудьте уж за свинину. Вы меня слышите(?), молодой человек!..
- Челов-веком хочу бы-быть.., - на диво резво вышел из оцепенения Лешенька, - Но только чтобы ни хрена не делать. Не трудиться чтобы совсем.
- Безработным? - предположил Альберт Александрович.
- А и хоть им. А лучше свинофермером...
- Поищем-поищем! - угодливо заверил обожатель свинины и с усердием погрузился в поиск... Чуть погодя он принялся изливать почерпываемое из компьютерного кладезя, разбавляя его комментариями: - Тэк-тэк-тэк... Свинофермерские вакансии осутствуют, но... Можно в супермаркет охранником. Не бей лежачего работенка... А в бордель не желаете? В качестве проститутки. И прибыльно, и совмещение труда с удовольствием. Восхитительно до опупения!.. В журналисты рекомендовал бы. Грыжу не наживете... Извиняйте, но депутатский корпус тоже, как и декоративный свиносегмент, под мораторием...
О! На данный момент в коме отменнейший снайпер! Бывший офицер спецназа Главного управления Генштаба. Леонид Голощекин. Ушибся головой о мостовую. Всего-то и тривиальная сотрясуха, а вот из комы-то... Ну, ни в какую.
Двадцать семь годков парню всего-то. Завидный ни разу не женатый жених! Атлет и писаный красавчик! От женского полу ну, никакого отбою! Отменнейший организм! Ни единой болячки! Ан, увы, душа вот-вот отлетит... Настоятельнейше рекомендую.
Не вакансия, а мечта-а-а(!!!): раз нажал пальчиком на курок, и балдей на гонорар припеваючи годами напролет! Короче, пяток-десяток удачных выстрелов, и на всю оставшуюся жизнь купель в роскоши обеспечена! Решайтесь(!), юноша. Киллер (я вам скажу) - блатнющая профессия! Даже круче, чем депутат или элитная проститутка!..
- Пальчиком на курок?.. Это как? - выказал непонимание Лешенька.
- Нажал - выстрелил, нажал - выстрелил. Пиф-паф! За большущие деньжищи моментально и без труда убивать людей из огнестрельного оружия.., - попытался пояснить Альберт Александрович, - Всякий выстрел - убитый киллером человек.
- Согласен! - воспылав порывом к отмщению за себя и миллиарды погубленных людьми свиней, на подъеме эмоций дал добро Лешенька. Тут и подлетела отлучавшаяся ассистентка реинкарнатора, с напускным возмущением извинительно затараторив: - Ох уж эти гинекологи, ох уж эти проклятые гинекологи! Похабники из похабников! То к одному, то к другому, то к третьему! В доску затрахали изверги со своими заморочками! Простите уж, Альберт Александрович, за задержку!
- Прощаю. Здоровье, милочка, дороже всего, - великодушно сказал реинкарнатор и указал на Лешеньку: - Переоформляй его, Шурочка, в на данный момент состоящего в коме Леонида Григорьевича Голощекина (он же Опричник, он же Моджахед, он же Зануда, он же Шершавый, он же Сундук). Документируй, лапонька, а я пока слетаю на перекусон.
- Да не курили бы там - на перекусоне-то, - заботливо напутствовала с жужжанием встающего на стрекозиное крыло шефа пышущая жизнерадостностью Шурочка, - У вас же легкие! У вас же кашель с бронхитом!..
Африканский песок похрустывал под армейскими ботинками пары по-легкому камуфляжно обмундированных шоколадного колера кожи детин со свешивающимися с могутных плеч автоматами Калашникова. Не обозначенные знаками различия беззаботные вояки сопровождали обраслетенного наручниками обильно обливающегося потом бледнолицего - легкоатлетически сложенного брюнета на вид годков около тридцати, одетого в короткорукавную белую рубашку и явно не в ширпотребного пошива брюки...
Заведя пленника в опутанный бритвенно острой спиралью Бруно просторный сектор, конвоиры с гоготом потрепались со встретившим их явно главным по отсеченной от внешнего мира территории камуфлированным толстяком и, расстегнув наручники, вразвалку вышли обратно за ворота...
Толстяк указал на новенького и, похотливо ухватив его с обеих рук за ягодицы, что-то гортанно проорал скучающему на вышке пулеметчику, и оба дружно расхохотались. Узник было дернулся всем телом к сопротивлению, за что и незамедлительно схлопотал вышибший из сознания удар пистолетной рукоятью по затылку... В глинобитный барак парня занесла пара дородной комплекции неряшливо выглядевших азиатов, услужливо вышмыгнувших из распахнутых воротец в ответ на призывный крик главного тюремщика...
Очнувшись, схваченный с винтовкой-снайперкой в окрестностях столичного аэропорта киллер-индивидуал Леонид Голощекин обозревал убогость узилища: выкрашивающиеся стены, пористые от возраста чернющие жерди, пара зарешеченных оконец...
"...Ну вот, наконец-то и русский! А то вокруг одни неруси да неруси! - кивая на посиживающих либо валяющихся на глинобитном полу в лохмотья облаченных мужчин, пискляво тараторил какой-то умильно лыбящийся толстяк, сердобольно смачивающий лоб Леонида вонючей тряпицей, - А я как услышал, что ты в бреду-то по-русски, так от радости чуть ли не обоссался!..
А у нас кормят как на убой! Правда, сперва кастрируют. Чтобы, значит, и вес набирали бойчее, и чтобы после убоя мясо мужиком не воняло. А с бабами из второго барака не делают ничего. Даже и не трахают, чтобы спермою, боже упаси, не опоганить; а только кормят и кормят. А у кого плохой аппетит, тех по пяткам дубинками. А аппетит у подавляющего большинства наипрекраснейший! Тем более, жратва на диво отменная! Практически вся Африка голодает, а мы тут как на дрожжах жиреем от избытка изысканных блюд! Ихний-то народно-освободительный Дэйда Мамба обожает жирное, вот и пичкают нас как свиней на свиноферме! А еще подозреваю, наверняка подмешивают нам в пищу для пущего набора веса какие-нибудь стимуляторы... А этот Мамба-то без ума от образующихся в результате кастрации кокушек! Мои-то где-то уж с месяц как, однако, слупендил..."
"Чокнутый", - с содроганием подумал Леонид и наново погрузился в беспамятство...
Поутру же на третьи сутки заточения нагой Леонид Григорьевич Голощекин (он же Опричник, он же Моджахед, он же Зануда, он же Шершавый, он же Сундук) был насильно усажен в установленное в казарменной подсобке гинекологическое кресло и примотан к нему черным скотчем. После сделанной какой-то сухостойной старухой внутривенной инъекции киллер впал в глубоченный сон... Проснулся же уже сноровисто оскопленным симпатюлистой темнокожей ветеринаршей...
После без малого трехмесячного откорма изрядно располневший Леонид вперемежку с китайцем и парой украинок из соседнего барака был в составе мясных блюд подан на огромный праздничный стол, сервированный по случаю пятилетия Кешони - младшей дочери Дэйды Мамбы от любимой супруги Асаби...