Под лунной шалью ей не надо быть
Приветливой. И, примеряя платье,
Отдать бокалам медальон,
Где только он, где только он постигнет
Бессонницу и чёрный перезвон.
Перебирая веер, сон рванёт
Туда, где грудь задышит орхидеей
И на весу как будто промелькнёт
То имя, за которым
Идут, роняя числа,
И в венах забурлит ли хоровод,
Пока же мнётся скатерть и наличник
Приютить готов
Лишь двор, где от зевоты
Спасает, разве что, мерцающий над взморьем поворот.
И окунуться в темень сада,
И видеть, как на бёдрах ноты
Пытаются найти
Соотнесения и роты
Едва взошедших слов,
И оплести триады олеандром
Стремиться ль ритм.
Видимо,  я умираю,
Видимо, я умираю,
Это врывается снег
И кровь ли взыграет, да только
Я часы коротаю
И прислоню к стене
То утро, ту, которую не
Утопил в ароматах,
Видимо, я умираю.
Я уроню ли на ботинок
Пару сказок, скажем так, без картинок.
И будет их осень трясти головой,
И будет брусника свисать над Москвой,
И будет скитаться по снам часовой.
И будут ли череп пинать рыбаки,
И будут их грёзы стоять у реки.
Чтобы найти своё место,
Чтобы найти своё место,
Надо идти туда,
Где вас примут эшафотом
И брызнет кровь, и вы найдёте себя Геродотом.
Для меня это невозможно,
Для меня это невозможно,
Встать и увидеть рядом ту,
Которую осторожно целует стихотворенье.
Ну что ж, помолимся и мы вариациям,
Итак, их время не взошло,
Орудует весло, появляются строки,
Вдоль по первому снегу,
Вдоль по первому снегу
Шествуют детёныши-слова
И поверяют веку
Истины и ремесло.
И солнце ль свисает с крыш,
Играя армией лучей,
К трём часам пополудни, к трём часам пополудни
Соберутся и те, чьи имена
Что-то докажут будням.
И в запонках, в полутонах,
Элеонора, 
Вам скажут больше, чем
Предлагает гостиная,
И тот, кто входит в дверь,
Лишь молчаливо созерцает,
Как куски бесед на стол кладутся
И лучится та,
Чью талию как будто обнимает
Береговой прилив
И, спотыкаясь, мямлит камердинер:
"А вы, а вы,
Там щит прибит, 
Там будто бродит кит
И на столах зевают вазы,
И со стекла стекает речь прохожих,
И не торопится ль возлечь
Четвероногий дым."
Она не отвечает, пугливою походкой
Она идёт туда, 
Где из артерий вырастает Рим.