Мне снилось, что я один. Совершенно один. И больше никого и нигде. Это пугало и успокаивало одновременно. Я просто находился в пустоте, а может, сам был этой пустотой. Я подумал, что, наверное, так чувствует себя первозданный хаос, и меня переполнила гордость от того, кем я являюсь. Чувство было таким сильным, что я проснулся. Кто-то перебирал волосы на моем лбу. Галла. Я вздохнул.
-Тито, ты проснулся?
Я нечленораздельно замычал.
-Как ты думаешь, у нас получится? - тихо спросила она.
-Не знаю.
-Но это будет так несправедливо, если нет, - в ее голосе явственно прозвучали нотки синьора Марио.
Это царапнуло меня, и я открыл глаза и посмотрел на нее. Галла никогда еще не была так похожа на брата.
-Что с тобой? - забеспокоилась она.
-Ничего, просто пытаюсь вспомнить сон, - ответил я.
-Что, тебе что-то снилось? - она забеспокоилась еще сильнее и даже приподнялась на локте.
-Не помню. Ничего важного, - успокоил ее я.
-Хорошо, а то я боюсь твоих снов.
Я улыбнулся ей.
-Нам пора?
-Да, - ответила она.
Я неохотно поднялся.
-Тито, - окликнула меня Галла.
-Да?
-Все будет хорошо, и я люблю тебя.
Я подумал, что она говорит мне то, что очень хочет услышать сама.
-Я тоже люблю тебя, Галла, и думаю, что у нас неплохие шансы дожить до старости.
-В гробу я видел такую старость, когда приходится отвоевывать то, что принадлежит тебе по закону, - мы не обратили внимания на то, что в этой же комнате сидел синьор.
-Сколько времени? - спросил я.
-Цикл почти кончился. Знаешь, ты мог бы встать и пораньше.
Я фыркнул и начал искать еду. Даже разбойник, собираясь выйти на большую дорогу, сначала перекусит. Если есть чем, конечно. Перед выходом я оглядел нас. Все, включая Гая, выбрали своим цветом черный. Галла была бледна, но решительна. Синьор выглядел больным и усталым. Во внешности Гая я никаких перемен не заметил.
Мы покинули замок под вопли птиц, и бой колоколов проводил нас. По дороге мы почти не разговаривали. И потом, уже в холме, я продолжал молчать, говорили в основном Галла и синьор. Синьор объяснял свой план, а Галла вошла в роль музы революции. Забавно, но пафос ей действительно шел. Я просто выбирал себе оружие. Остановился на винтовке, также я пристегнул короткий меч и сунул в сапог длинный кинжал. Для драки в замкнутом пространстве вполне подходит. Раймонд предложил Галле надеть защитный панцирь и спрятать его под одеждой. Я от этого отказался, мне показалось, что он тяжел и стесняет движения.
Наконец, мы выступили, и примерно в это время в моей голове зазвучал похоронный гимн. Я как будто вспоминал его, или мне напоминали. Музыка была неотвязна. Со мной такое иногда бывало при сильном похмелье, когда какой-нибудь мотивчик вызывает волну непреодолимой тошноты. Но сейчас с каждой нотой во мне поднималась сила, волна за волной. И это со мной бывало раньше. Мне не привыкать чувствовать себя воротами, через которые несется цунами, но никогда это чувство не было таким ярким. Все тело пылало, движения были четкими, я остро ощущал людей, идущих вслед за мной. Также я чувствовал еще что-то, следующее за нами, похожее на тени, вызванные к жизни горечью потерь. Маленькая призрачная армия.
Я знал, что наш поход - всего лишь фарс, пародия на те великие походы, которыми я грезил в юности. Теперь же я понимал, что на большее наш Дом и не способен. Вполне возможно, начался отсчет его последних часов.
Перед входом во дворец я остановился. Не оборачиваясь, я слышал, как Галла спросила:
-Все готовы?
Я шагнул в Путь первым. Зеркало, из которого я вышел, тут же пошло черными трещинами, а когда из него шагнула Галла, разлетелось на куски. Синьор растоптал осколки. Я оглядывался, держа винтовку наготове. За моей спиной одна за другой комнату наполняли тени. Так выглядели мы все, скрытые плащами в сумрачной тишине дворца. Я не сгущал краски, во дворце действительно стояла тишина нежилого дома. Мы постояли, прислушиваясь, затем тихо вышли из комнаты. Мы сразу разделились на две группы, одну вел Дерек, как человек, знающий переходы дворца. Другую - синьор и Галла. Я чувствовал свою обособленность. Моя задача, как мне казалось, заключалась в том, чтобы добраться до Клаудио. Я понимал, что все решится в ближайшие полчаса, или я доберусь до него, или все перестанет иметь какое-либо значение.
Мы тихо пробрались к главному коридору, делящему дворец на две части, и там наши группы разошлись. Дерек повел свою в одну сторону, с ним были Раймонд и Роджер. С нами остался только Рендалл, он шел впереди с винтовкой наготове. Мы начали пробираться к покоям донны. Со стороны Дерека раздались крики и выстрелы, но это быстро кончилось. Мы заглядывали в комнаты и ответвления коридоров. Дворец потрясал пустотой и мертвой тишиной, хотя и раньше-то не был самым людным местом. Я слышал, как синьор сквозь зубы ругается, подозревая, что нас впереди ждет засада, потому что "какая-то тварь нас заложила".
Мы дошли почти до главного зала, когда Рендалл и еще один парень, идущий впереди, дали нам знак, что в коридоре перед дверями в зал кто-то есть. Мы подбирались тихо. Со стороны зала не раздавалось ни звука, не было ни приказов, ни звона ножен, лишь легкий шорох одежды. Небольшая пауза, и мы выстроились вдоль стен, прикрывая друг друга, готовые открыть огонь в любой момент. Я слышал, как Галла шепотом сосчитала до десяти и шагнула вперед. Я не успел даже схватить ее за край одежды, так быстро она рванула. Синьор ругнулся, но кинулся следом. Рендалл успел прикрыть ее. Я был уверен, что он выстрелит, но выстрела не последовало, и через секунду я понял почему. Перед дверями зала выстроилась охрана донны. Они держали перед собой мечи рукоятками к нам.
-Повелительница, - произнес тот, кто стоял впереди.
Я усмехнулся. Это ли проявление честности и преданности, которыми славится наш Дом?
-Сучка, ты знала? - нервы синьора не выдержали. - Почему было не сказать?
-Именем дона Марио я приказываю вам подчиниться мне и идти впереди нас, - громко потребовала Галла, проигнорировав слова синьора.
-Слушаюсь, - стройный хор голосов.
Синьор тут же взял себя в руки и начал отдавать приказы начальникам нашей охраны. Я не слушал их, а просто пошел дальше, рядом со мной шагали Галла и Рендалл. Меня слегка раздражал тот шум, что подняли наши достославные охранники, потянувшись вслед за нами. Понемногу они обгоняли нас, и шли впереди, как и приказывала Галла.
У покоев дона нас атаковали наемники. Они были так невежливы, что даже не потрудились приказать нам остановиться, а просто набросились на нас. Первый удар приняла на себя охрана, но потом, следуя приказу синьора, они расступились, позволяя вступить в схватку стрелкам. Грянул дружный залп, потом еще один. Наши палили так, будто сильно заскучали, бродя по длинным коридорам. Наемные, кто еще мог идти, кинулись в рассыпную, часть охраны рванула следом за ними, а часть дисциплинированно ждала приказов.
-Разделяемся, - крикнул я. - Галла, иди к матери, расскажи ей все, поговори с ней. Не знаю, еще что. Она должна признать тебя!
-А ты?
-Я к Клаудио.
-Я с тобой.
-Нет, иди к матери. Я хочу точно знать, что донна жива, и знает, что происходит.
-Зачем?...
-Иди, Галла!!! - заорал я на нее.
-А вы за ней, - приказал я отряду охранников.
Я махнул рукой Рендаллу и побежал в сторону комнат дона. Зная тщеславие Клаудио, он точно переселится туда. Я слышал, как за моей спиной синьор наводит порядок. Я пошел медленнее, опасаясь следующего нападения, и синьор нагнал нас с Рендаллом. За ним шли еще человек шесть из нашего первоначального отряда.
Не знаю, поняли ли наемники, что перевес на нашей стороне. Во всяком случае, те, кто стоял у покоев Клаудио, кинулись на нас, как обезумевшие. Тут даже мне пришлось открыть огонь. Все-таки, это была очень грязная игра. Не думаю, что буду гордиться этим впоследствии. Как только освободился проход к дверям Клаудио, я рванул туда, даже не оглядываясь на остальных. Двери были заперты, но я подготовил все заклинания заранее, к тому же прикладом винтовки тоже неплохо вышибать двери. Синьор снова не отставал от меня. Мы оба ворвались в комнату.
Клаудио просто стоял и разглядывал гобелен. Признаться, я слегка ошалел. Я не ждал от него такого спокойствия. Он даже не спешил повернуться к нам. Он был прекрасной мишенью, если бы у меня было намерение стрелять. Но у меня его не было, хотя выстрел все равно раздался. Таким образом синьор дал понять одному из наемников, что нас беспокоить не стоит. Клаудио обернулся.
В этот же момент в комнату вбежала Притта. Она заорала так, что я выронил винтовку. Клаудио гневно дернул головой. Она кинулась на меня, но синьор подхватил ее и утащил в соседнюю комнату, крикнув мне:
-Я запру эту идиотку.
-Ты вернулся? - спросил меня Клаудио.
-Да.
-Мне надо было убить тебя тогда.
-Надо.
-Надо было отправить тебя следом за Марио.
-Да, но отправишься вслед за ним ты. Думаю, он ждет тебя, чтобы выслушать твои объяснения.
Он усмехнулся и взялся за эфес сабли.
-Я не собираюсь умирать сейчас. Во всяком случае, не раньше тебя.
Я напал первым. Он легко отбил мою атаку. Он всегда был лучшим фехтовальщиком, чем я, но легко выходил из себя. Клаудио рассмеялся мне в лицо.
-И с этим ты пришел? Мне даже не надо стараться, чтобы убить тебя. Тебе надо было больше тренироваться. Ты так слаб, что сам напрашиваешься на смерть.
-А ты так самоуверен, что почти мертв, - предупредил я его.
Он зло оскалил зубы и перешел в наступление. Мне сразу стало не до болтовни, его удары сыпались на меня градом. Я с трудом успевал блокировать их, острие его сабли мелькало очень близко от меня, ведь мой меч был короче. Клаудио не давал мне никакой возможности для ответной атаки, он просто изматывал меня. Я помнил о кинжале в сапоге, но пока не было подходящего случая, он не подпускал меня близко к себе. Наконец, я успел отскочить и перевести дыхание. Он тоже сделал пару шагов назад. В возникшей паузе мы услышали вопли Притты из соседней комнаты. Похоже, у синьора возникли с ней какие-то проблемы. Клаудио бегло поглядывал на дверь.
-Зачем ты вернулся? Ты не помешаешь мне сделать то, что я задумал.
-Помешаю. Ты не сделаешь больше того, что уже сделал.
-А что я сделал? Если ты о нашем Доме, то он все равно уже не был дееспособен. Он просто разлагался заживо, я лишь избавил его от страданий. Разве я не поступил благородно, сделав это?
Я молчал, собираясь с силами, выравнивал дыхание и думал, какую же гадость мне ответить ему, чтобы он разозлился и начал ошибаться.
-Ты пытаешься спасти, что осталось, - продолжил Клаудио. - Зря. Старого уже не вернуть, а в новое я тебя не зову. Зачем ты мне там? Я не взял бы тебя даже шутом. Едва ли я рассмеялся хотя бы одной твоей остроте.
-Конечно, ведь главный шут здесь ты! Я видел, как смеется весь императорский двор, дергая тебя за ниточки.
-Что?
-Пока ты развлекал их, они позволяли тебе делать, что захочется. Но ты надоел им. Ты вообще быстро надоедаешь, скажу я тебе. Они устали от тебя и теперь хотят избавиться. Ты знаешь, что Ирдман уже отдал приказ убрать тебя? Бедный братец, ты думал, что самый крутой в этом лесу? Думаю, они крепко посмеялись, позволяя тебе так думать и глядя, как ты раздуваешься от гордости.
Он кинулся на меня с удвоенной яростью. Из-за двери в комнату, где синьор пытался удержать Притту, раздался вопль. Это странным образом вывело Клаудио из равновесия. Он атаковал судорожно и бессистемно, начиная делать ошибки и открываться мне. Я понял, что контролирую ситуацию. Я отражал его удары, выжидая удобного случая и держа свободную руку у сапога. Клаудио попытался нанести мне косой удар, но я проскочил под лезвием сабли и парировал уже вплотную к нему, одновременно нанося ему удар кинжалом в грудь. Он даже не успел оттолкнуть меня. Я отпрыгнул сам, оставив кинжал в его груди. Я всегда был быстрее. Тяжело дыша, я сделал несколько шагов прочь от него. На груди Клаудио расползалось темное пятно. Только тут я заметил, как шикарно он одет. В сочетании с его хрипами это подчеркивало нереальность происходящего. Он качнулся и упал на колени, выронив меч. В моей голове продолжали назойливо звучать слова похоронного гимна, но теперь к ним прибавились еще и те слова, с которых все началось, во всяком случае, для меня.
-Поклонись своему принцу, - произнес я, ни к кому не обращаясь и ничего не имея в виду. Просто чтобы закончить картину. Клаудио завалился на бок. Еще хрип, судорога, и он затих. Я подошел и вытащил кинжал. Тут же хлынула кровь, до этого сдерживаемая. Я посмотрел на свою руку и понял, что порезался. Музыка в голове звенела оглушающе, переходя в равномерный звон. Меня слегка качнуло. Господин кровавой бойни, госпожа кровавой бойни. Я побрел к комнате, где находились синьор и Притта. Я не знаю, было ли там тихо, или кто-то все равно кричал, из-за звона в ушах я ничего не слышал. Я начал кулаком лупить по двери.
-Это ты, Тито? - спросил синьор как бы через ватную преграду.
-Да.
Он открыл дверь. Первое, что я увидел, это распростертую на полу Притту.
-Вы убили ее? - тупо спросил я. Заметив пуфик, я добрел до него и рухнул почти без сил. В моих руках все еще был кинжал. А меч синьора торчал из груди Притты. Меня замутило еще сильнее, и я отвернулся. Я видел, как синьор выглянул в комнату, где лежал Клаудио.
-Я думал, ты не справишься. Понимаешь, я хотел затолкать эту дуру в комнату и запереть, чтобы не путалась под ногами, но она вцепилась в меня намертво. Она трясла меня и лупила. Я не думал, что в ней столько ярости. Стоило мне оттолкнуть ее и попытаться вернуться к тебе, как она снова вцеплялась в меня. И орала, орала. Она бросалась на дверь, как сумасшедшая, и рвалась к вам. Мне пришлось запереться вместе с ней. Но она продолжала кидаться на меня. Она была похожа на злобную загнанную крысу. Я знал, что она - тварь, но не думал, что настолько злобная. Она достала откуда-то кинжал и стала угрожать мне, тогда я достал меч. Я стоял у двери, выставив перед собой меч, это ее немного успокоило. Но ненадолго. Она услышала твой голос и как с цепи сорвалась. Она снова начала рваться к Клаудио. Я грозил ей мечом, и тут эта сучка кинулась на него, представляешь? Я не хотел убивать ее. Я, конечно, много раз говорил, что готов убить ее, но делать это... Она сама кинулась на мой меч, ты веришь мне?
Синьор продолжил говорить. Я смотрел на него и понимал, что он шокирован куда сильнее, чем я. Ко мне медленно возвращались чувства. Музыка стала тише, за этот счет я снова начал слышать, что творится вокруг. Уже почти не мутило, просто навалилась тошнотворная усталость. Не физическая усталость, а чувство, похожее на старость, проведенную в отчаянии.
В соседней комнате раздался шум, женский вскрик. Я узнал голос Галлы. Я начал считать про себя, пытаясь представить, как она реагирует на труп бывшего возлюбленного. Галла вошла в комнату, когда я успел досчитать до шестидесяти двух.
-Госпожа кровавой бойни! - улыбнулся я, но ей было не до меня. Она остановилась, как вкопанная, глядя на тело сестры. Потом медленно подошла к Притте и встала перед ней на колени.
-Притта! Притта! - позвала ее Галла. - Притта, ты жива? Очнись, Притта.
Мне стало нехорошо. Синьору, похоже, тоже.
-Она умерла, ты, что, не видишь? - рыкнул он на Галлу.
-Не может быть, нет. Зачем? Зачем было убивать ее? Зачем ты сделал это?
-Я ничего не делал! Эта сумасшедшая сама бросилась на мой меч! - тут же сорвался синьор. Галла разревелась, продолжая теребить сестру, синьор орал над ее головой. Я не ожидал от Галлы такой скорби. С другой стороны, сестры почти с рождения были неразлучны. Что я мог знать об их узах любви-ненависти?
Я больше не был в состоянии слушать ее крики и вышел из комнаты. Рендалл стоял на пороге, позади него я увидел Раймонда и начальника охраны.
-Ну что?
-Все. Почти все, впрочем. Местные ребята отлавливают разбежавшихся, но таких мало, - ответил мне Рендалл.
-Много погибших?
-Не очень.
-Ладно. Вы добрались до донны? - спросил я у начальника охраны.
-Да, синьорина Галла поговорила с ней. Донна послала за вами.
-Замечательно, - я бросил кинжал на пол и вытер окровавленные руки об одежду.
Я шел по переходам дворца на встречу с донной. Это уже было однажды, но синьорина Притта не прошла навстречу мне, и Клаудио не вышел из покоев ее матери. Кое-где я видел тела, но не останавливался посмотреть убитые это, или раненые. Все это позже. У дверей покоев донны снова дежурили те, кто привык это делать. Они пропустили меня внутрь.
Донна сидела в кресле. Она не отметила мое появление ни жестом, ни кивком, ни словом. Я встал на одно колено.
-Донна, Клаудио убит. Ваш сын отомщен.
-Разве это его вернет? - сухо и безжизненно ответила она мне. - Но впрочем, это добрая новость. Возможно, теперь мне станет чуть легче дышать. Моя старшая дочь ворвалась ко мне и стала вопить, что она вернулась восстановить справедливость и смыть с себя вину. Она была слишком шумной, и я послала за тобой.
-Донна, - продолжил я, глядя в пол. - Синьорина Притта бросилась на меч и погибла.
-Вот как? Еще и она? Ты приносишь неудачу, Тито. Стоило тебе появиться в нашей семье, как я лишилась сына и дочери.
Я не обращал внимания на горькие слова и пустые обвинения донны.
-Тот, кто виновен в этом, убит, а я пришел вернуть вам старшую дочь и брата. Того брата, что вы сами отвергли, хотя он оставался предан вам.
-Это хорошо, но ты убил нашего дона.
-Каюсь, донна, - я не выдержал и стал желчен. - Я приму любое наказание.
-Как же мне наказать тебя за то, что ты не смог сберечь одного и сам убил второго дона? - в ее голосе появились хоть какие-то эмоции. - Я знаю: ты возьмешь на себя то, чего мы по твоей милости лишились.
Она тяжело поднялась, опираясь на ручки кресла.
-Слушайте меня, - обратилась она к охране, стоящей в дверях. - Это будет последнее решение, которое я принимаю, как донна. Я передаю этому человеку, Тито Конелли, Дом и власть в нем. Я объявляю его доном. Это мое решение, и я принимаю его окончательно в горькую минуту, но разум мой чист. Так поклонитесь своему дону! - закончила она и опустилась в свое кресло.
Я услышал шепот, бряцанье оружия и шарканье. Я поднялся и повернулся к ним. Мы посмотрели друг на друга, затем мои друзья один за другим преклонили передо мной колени, принимая мое назначение. Начальник охраны первый положил свой меч у моих ног, я отдал ему его обратно, принимая его присягу.
-Что прикажете?
-Еще раз прочешите дворец, если остались люди Клаудио, заприте их. Скажите слугам, что власть переменилась. Потом займитесь ранеными и соберите мертвых. Надо похоронить их как можно быстрее.
Я чуть не приказал приготовить для мертвецов розы. Погребальная служба в моей голове приближалась к концу. Отдав приказ начальнику охраны, я попросил Раймонда собрать всех наших.
-Все уже собрались и ждут тебя.
Мы вернулись к комнатам, где лежали Притта и Клаудио. Синьор вывел Галлу в коридор, и она начала успокаиваться. Вокруг нее выстроились охранники, ожидающие ее приказов. Но приказы теперь отдавал я.
-Галла, отправляйся к Ирдману и скажи ему все.
-Хорошо, - обессилено ответила она. - Что сказала тебе мама?
-То, что и предполагалось. Я теперь хозяин. Помнишь, ты спрашивала меня, что бы я стал делать, если бы стал доном? - я ласково улыбнулся ей. Она ответила мне вымученной улыбкой.
-Сейчас.
-Возьми с собой кого-нибудь.
Она кивнула. Я обратился к двум охранникам, внимательно слушавших нас:
-Уберите трупы. Положите их для начала в спальне. Найдите кого-нибудь, чтобы начали готовить погребение. Все-таки это дон и донна. Теперь они мертвы, и мы можем выказать им некоторое почтение.
-Как будто смерть их оправдывает, - съехидничал синьор. - Когда ты собираешься объявить обо всем?
-На похоронах, возможно, после. А сейчас я хочу осмотреть то, что осталось от дворца. Вы со мной?
-Знаешь, по этикету теперь я должен обращаться к тебе на вы, - заметил синьор.
-Мы ждем ваших приказов, дон, - подыграл ему Раймонд.
Я взглянул на него.
-Вакансия моего брата освободилась. Добро пожаловать домой. Чуть позже я познакомлю тебя с моими родителями.
Рендалл посмотрел на меня с удивлением, потом перевел взгляд на Раймонда.
-Ты домой не вернешься, что ли?
Раймонд отрицательно покачал головой. Мы подошли к нашим отрядам. Я рассказал, чем все кончилось. Удивленных было мало. Я попросил тех, чьи семьи покинули наш Дом, передать новости и вместе с ними мое приглашение вернуться. Новому дону и донне нужна их служба и поддержка. Оставив Раймонда за главного, мы с синьором пошли по дворцу.
Это было действительно печальное зрелище. Клаудио безжалостно уничтожил те жалкие крохи былой роскоши, что еще оставались. У дворца был буквально выжатый вид. Синьор время от времени начинал тихо ругаться, обнаруживая очередную пропажу. Я молчал, понимая, что едва ли мы сможем когда-нибудь вернуть все те артефакты, которыми на протяжении столетий владел наш Дом. Бродя по коридорам, я все больше склонялся к мысли о большом погребальном костре, хотя все равно знал, что не решусь на это.
-Придется забыть все, что было раньше и начать заново, - сказал я синьору. Тот пожал плечами, давая мне понять, что ему уже все равно.
Когда мы вернулись в центр дворца, в главном зале нас уже ждали Ирдман, бледная Галла и какой-то человек, оказавшийся впоследствии посланцем императора. Мне было сказано, что мои действия официально сочтены законными и даже, возможно, достойными высокой похвалы за избавление Дома от тирана. Собственными силами и за собственные деньги, подумал я. Императорский суд установил, хоть и слишком поздно, истинных убийц дона Марио, поэтому я и синьор оправданы. На что синьор ответил, что счастлив это слышать. "Однако, - продолжил посланец императора, - один из заговорщиков еще жив, и должен понести наказание за содеянное". Он повернулся к Галле, та все время хотела что-то сказать, но голос ее не слушался.
-Синьорина Галла раскаивается в содеянном, - начал синьор, а я подхватил:
-Галла оказала большую помощь в борьбе против Клаудио. Она постаралась все исправить.
-Все это решит императорский суд.
-Я могу поручиться за нее?
-Конечно.
-Тогда клянусь Домом, что она уже сделала все, чтобы это обвинение, предъявленное ей справедливо, было с нее снято.
Посланник поклонился.
-Это все, что я хотел услышать. Поздравляю вас, дон. Его Императорское Величество ждет, когда главный егерь приступит к своим обязанностям.
-Боюсь, я вынужден буду пока повременить со вступлением в должность.
-Конечно.
Я смотрел на посланника и думал, собирается ли тот уходить, или ему приказано следить за моими решениями. Я перевел взгляд на Ирдмана.
-Не обращай внимания, это необходимая часть игры.
-Конечно, - буркнул я. - С радостью угостил бы вас чем-нибудь, но я просто не знаю, есть ли что-нибудь на кухне.
-Не стоит беспокоиться, - тем же коварным тоном уверил меня посланник. - Я прибыл лишь заверить нового дона в своем почтении и передать ему, что Его Императорское Величество принимает его назначение. Прошу меня простить, синьорина Галла, но это была моя обязанность, зато вы теперь чисты перед императором.
Галла натянуто улыбнулась и слегка поклонилась. Я не мог дождаться, когда же этот посланник уйдет, он безумно действовал мне на нервы. Наконец он ушел, и Галла вздохнула свободно. Ее обхождение с Ирдманом стало заметно холоднее. Тот оглядел зал, втянул носом воздух, будто принюхиваясь к добыче, которая прошла мимо него.
-Почти ничего не осталось, - сказал я ему. - И вряд ли в казне есть какие-то деньги.
-Я одолжу вам, сколько ты попросишь, - откликнулся Ирдман.
-Право же не стоит, думаю, мы сможем справиться сами, - неожиданно отрезала Галла.
-Прости меня, я вызвал этого человека, чтобы он оправдал тебя перед всеми. Я понимаю, что ты пережила...
-Не понимаешь, - буркнула Галла. - Я пойду к маме.
Она покинула нас, потом ушел и Ирдман, поняв, что сейчас я не в настроении обсуждать далеко идущие планы. Мы договорились встретиться в самое ближайшее время, и я отправился домой. Как я и думал, синьор преувеличил. Мой отец не собирался умирать, он был просто болен и подавлен. Он тяжело воспринял все то, что случилось со мной: суд, на который их не пустили, и мой последующий побег. Наконец, я смог рассказать ему всю историю с начала и до конца. Дед тоже дождался меня, но тот всплеск активности, о котором рассказывал синьор, действительно подорвал его силы, и он все время спал. Но он узнал меня, когда я пришел, и сказал мне пару слов на ухо. Мама сильно постарела. Она выбилась из сил, пытаясь узнать, что со мной. Также на нее легли заботы об отце и деде. Она одна смогла сделать так, что оба дожили до моего возвращения. Вскоре после этого и она заболела. Сказалось напряжение. Но, тем не менее, моя семья пережила правление Клаудио довольно безболезненно.
Впрочем, это не касалось всего Дома. Обрисовывая мне его положение, синьор ничуть не преувеличил. От Клаудио мне досталось несколько неулаженных ссор, которые продолжали грозить безопасности нашего Дома. Главы Домов, спровоцированных на конфликт Клаудио, понимали, что я - это не он, и я не стану поддерживать взятый им курс. Во всяком случае, Ирдман очень доходчиво объяснил им это. Но погибшие во время этих конфликтов остались, и за них не было заплачено. Я сумел договориться о выплате виры, и конфликты были исчерпаны, но проблема денег встала очень остро.
Казна была почти пуста. Те семьи, что остались, были в том же плачевном состоянии, что и весь Дом, а те, что уехали, пока не рвались помогать мне. Семьи, что вернулись сразу, сами надеялись на мою помощь. А семьи побогаче приглядывались ко мне, но не спешили возвращаться. Часть суммы мне удалось вытрясти из синьора, точнее, из его накоплений. Об их существовании намекнул мне главный судья. Я забежал к нему за заверением оправдательного акта Галлы. Он был настроен пообщаться, и мы обсудили виры, которые легли на наш Дом. Видимо, стремясь отомстить синьору, судья сказал мне, что тот склонен прибедняться, будучи довольно богатым человеком. Я подумал, что то, что синьор не желал отдавать судье, он все-таки отдаст нам. И не ошибся, хотя мне пришлось нажать на него.
Часть суммы пришла, как не странно, от моей тети, матери Клаудио. Она пыталась уговорить меня отдать ей тело сына, чтобы похоронить его в семейном склепе, но я отказал ей. Я сказал, что он был доном, и должен быть похоронен по обряду. Это был наш общий склеп, и мне не хотелось, чтобы мой дед лег рядом с ним. С другой стороны, он ляжет рядом с Марио, но это тем более символично. Думаю, Марио есть, что сказать ему. Галла поддержала меня, но она мотивировала свое желание тем, что не сможет спать спокойно, пока Клаудио не кремируют. Тете пришлось смириться. Она передала мне все имущество и уехала сразу после погребения, никому не сказав куда.
Сама Галла почти все дни проводила с матерью - донна серьезно заболела. Я не лез в их отношения, надеясь, что Галла сможет растопить сердце матери, никогда особо не любившей ее. По вечерам мы, как семейная пара, пересказывали друг другу происшедшее за день. Галла любила меня, как никогда. Я сделал то, что она хотела, я вернул ей дом. К тому же, я оказался сильнее мужчины, оскорбившего ее. Мы жили в ее комнатах, Гай продолжал прислуживать нам. Я наотрез отказался переезжать в покои дона. Мне было тошно подумать, среди скольких мертвецов нам с Галлой пришлось бы спать.
Я решил переделать весь центр дворца. Я убрал всю темно-синюю отделку. Этот цвет остался лишь в комнатах донны. Пока она жива, она там хозяйка. Я убрал гобелен с гончими, заменив его на изображение розариума. Лишь комнаты Марио мне трогать не захотелось. Мы заперли их, также, как и комнаты Клаудио и Притты. В комнате Клаудио меня ждал неприятный сюрприз - я обнаружил там чертика в коробочке, которого Марио незадолго до своей смерти оставил в зале библиотеки. Я не понимал: то ли вещица понравилась Клаудио, то ли он взял его, как трофей от поверженного врага. В любом случае, судя по всему, муки совести были ему чужды. Когда мы обыскивали покои Притты, то в ее шкатулках мы не нашли тех вещей, что, как заметила Галла, пропали из ее комнаты. Видимо, они были проданы. Галла сказала, что украшений Притты тоже стало гораздо меньше. А вот одежды значительно прибавилось. Наряды Клаудио отличались какой-то почти неприличной роскошью, а платья Притты все были усеяны драгоценными камнями. Галла отказалась носить их. Один вид этих нарядов сильно расстраивал ее. Я попробовал продать их через посредников, чтобы заработать еще что-то, но, как ни странно, дамы отказывались покупать их, даже не зная их истории. Нам пришлось сжечь их, предварительно отпоров все драгоценности. То же сделали и с одеждой Клаудио. Я сам топил его нарядами наш камин, не испытывая при этом никакого удовольствия.
Не смотря на все возражения донны и Галлы, я убрался в старом главном зале и снова вернул ему его значение. Я решил поставить в зал старинное кресло донов, и для этого мне пришлось изъять у донны ключи от кладовых со старыми вещами. В этих кладовых, однако, я обнаружил выход из нашего финансового кризиса. В отличие от Клаудио, я всегда интересовался стариной и неплохо разбирался в странных вещах, не имеющих никакой ценности на первый взгляд. Я брал такую вещичку, чистил ее и преподносил в качестве подарка какому-нибудь моему знакомому, не нуждающемуся в средствах. А потом смиренно просил одолжить мне денег и желательно без процентов. Просто продав такую вещь, я не заработал бы и половины, потому что часть денег мне просто дарили. Надо только знать, кто чем интересуется. Эти деньги шли на восстановление Дома.
Сам я много времени посвящал восстановлению дворца. По моему приказу началась очистка старых крыльев. Страшно сказать, но похороны шли почти непрерывно целый цикл. Мы выносили трупы, затем обыскивали комнаты. Ведь когда практиковалась такая традиция прятать концы в воду, наш Дом был еще богат. В закрытых комнатах мы нашли много ценностей и просто личных вещей и записок, которые позже мне придется разобрать и вернуть родственникам умершего, если я смогу их найти, конечно. Моего знакомого демона я решил не трогать, только сообщил ему, что он на моей территории, и взял с него присягу в верности. Раймонд, видевший все это, еще долго называл меня великим повелителем уродливых трупов.
Сам Раймонд продолжил работать с охраной. Официально я назначил его самым главным после того, как в мое отсутствие (я разбирался тогда с вирой), одна семья, по каким-то своим причинам ревностно верная Клаудио, попыталась поднять бунт. Раймонд умудрился разобраться с этим сам, почти не беспокоя ни меня, не Галлу. После Раймонда остаткам этой семьи пришлось срочно съехать. Я подумал, было, отдать ему их поместье, но потом мне показалось это нехорошим знаком. Я мог отдать ему также поместье матери Клаудио, но делать из хорошего друга врага, пусть тоже хорошего, мне не хотелось. Я выкупил у семьи, разоренной Клаудио, совсем недавно построенное поместье и подарил Раймонду. Он только обосновывается здесь, ему нужен новый дом, а не старая, полная призраков и воспоминаний, развалюха. Кстати сказать, моя семья охотно приняла его, как моего названного брата. Думаю, отец даже упомянет его в завещании. Я показал Раймонду то, что сделал мой дед, и был рад почувствовать, что он понимает всю прелесть этих Путей. Мне даже показалось, что они с дедом найдут общий язык, потому что оба увлекаются поэзией.
Отношения с синьором складывались не так радужно. Я заставил его взять на себя должность главного егеря, не смотря на его возражения. Я сказал ему, что и так по уши занят восстановлением Дома, чтобы развлекать своим обществом бездельников Двора Его Императорского Величества. В ответ я получил, что после того, как я разорил синьора, у того почти не осталось средств для крупных ставок, принятых при Дворе. В свою очередь я возразил, что его должность звучит не как "главный картежник", а как "главный егерь", а чтобы сносно организовать охоту особых денег не надо. Я много чего услышал от синьора после этого, но все же он подменил меня. И благодаря этому у меня появлялось чуть больше времени, которое я мог провести с Галлой, или занимаясь дворцом.
И все равно, императорский двор пожирал изрядное количество моих сил и дней, но все понемногу налаживалось. Я старался не думать, что будет со всеми нами дальше. Я не думал, долгим ли будет мое правление, долго ли еще проживет донна, долго ли еще Галла будет любить меня. Я просто занимался насущными делами, благо не мог пожаловаться на их недостаток. Когда я очень уставал, или мне надо было побыть одному, я уходил в те Пути, что сделал для меня дед. В спальне с кроватью-ящиком я нашел книгу, которую поднял в коридоре, ведущем в старый главный зал. Я открыл ее. На одной из первых страниц было написано:
Сказания о воровстве и прелюбодеянии,
О демонах и колдовстве.
Сказания обо мне.
Я подумал, чем не эпиграф к нашей жизни, и углубился в чтение.
Конец.
В тексте использованы многочисленные цитаты песен группы "Theatre of Tragedy" в крайне вольном переводе, а также песенка Зденки из "Семьи вурдалаков" А. К. Толстого.