Шахирезада : другие произведения.

Лезвие-жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это больше АU в каноне чем сам канон. Соответственно от этого и ООС. Война закончилась не так, совсем не так. Но все же жизнь потихоньку налаживается. Кому-то приходиться ловить на себе полные ненависти взгляды, кому-то принять ненужный ему пост, а кому то стать собой и учиться этому. Впрочем, неприятности и сражения не хотят покидать шиноби. Все продолжается, господа!
  
   Немного ранее: Битва с Джууби.
  
   Высокий, длинноволосый мужчина материализовался на скальной вершине над котловиной, в которой кипела отчаянная битва и, стремительно принялся спускаться, пока его не обнаружили, держась противоположного бока скального пика. Это было опасной затеей - если бы кто был свидетелем этого спуска, он бы отметил, что мужчина слеп и слаб: по запавшим щекам из-под век стекали темные струйки, густые капли падали на багровые щитки доспеха и терялись на них. Он замирал, отдыхая, вслушиваясь в вопли и лязг оружия, грохот и свист убойнейших техник. Иногда ободранные руки норовили соскользнуть или разжаться, тогда по осунувшемуся лицу ходили крупные желваки, тонкие губы упрямо сжимались. Наконец шиноби нащупал узкий уступ и осел на нем, вжавшись в камень спиной и спустив в пустоту ноги. Пальцы начали медленно расстегивать пряжки, разбирали намертво затянутые узлы и доспехи, деталь за деталью, падали вниз. Мужчина выдохнул и вдохнул несколько раз, отпуская последнюю железяку и слабо улыбнулся. Теперь он остался в темном, стеганом поддоспешнике, а железо больше не тянуло его вниз. Кровавые дорожки на лице неприятно стягивали кожу и мужчина отер ладонью шершавящиеся хлопья и густые, свернувшиеся сгустки.
  
  - Надо спешить. - сказал он сам себе и неприятно удивился: голос был больше похож на воронье карканье, чем на человеческую речь. Еще с несколько ударов сердца он позволил себе слабость, а после принялся складывать печати распечатывания, тщательно дозируя чакру. Закончив, мужчина приложил пальцы к запястью и тут же крепко сжал в ладони холодное стекло колбы.
  "Если бы я не успел подхватить, все было бы зря..." - Холодок пробежал по спине мужчины и он поспешил продолжить. Время терять он сейчас никак не мог. Он поднял руку к глазам и принялся раздирать слипшиеся от крови ресницы, чувствуя как веки под пальцами растягиваются внутрь, западают в пустые глазницы. Больно, но он привык терпеть и куда большее. Наконец, выдрав часть ресниц, мужчина почувствовал как выскользнул из глазницы теплый сгусток, влажно шлепнулся на ногу. По щеке снова побежали теплые струйки. Он облизнул вдруг высохшие губы и почувствовал металлический привкус. Тщательно вытерев ладонь о поддоспешник, мужчина вскрыл колбу и почуял резкий запах медицинского раствора. Жидкость захолодила пальцы, упругий шарик едва не выскользнул из них и, он вообще задержал дыхание, пока занимался делом. Сейчас слишком многое зависело от этой маленькой стеклянной емкости и ее содержимого. Окончив, он некоторое время не размыкал век, справедливо опасаясь, что это опасно. Это время он истратил на то, чтобы смыть с лица и пальцев кровяную корку уже ненужным раствором и на короткое восстановление. Наконец мужчина осторожно открыл глаза и радостно улыбнулся: пока размыто, но он видел! Глаза, забранные когда-то, чтобы не достались врагу, пригодились. Они были не самыми сильными, но совершенно точно, лучше слепоты. Только бы не пошло отторжение...
  
   Бой набирал обороты, от выбросов чакры можно было одуреть, потому мужчина решил, что пора понаблюдать за всем этим. Тем более, что зрение уже это позволяло.
   Он уверенно и быстро спустился ниже и обогнул скалу так чтобы можно было видеть, что творится на поле боя, но и никто не увидел его самого.
   Кровь, хаос и смерть, вот чем можно характеризовать происходящее. Он поморщился - столько смертей ему не было нужно никогда, кто и чего бы об этом не думал. Упрямцы.
   Восемь Врат неожиданно и сильно заинтересовали мужчину, но поняв их опасность, шиноби охладел и продолжал отслеживать битву дальше. Вмешиваться еще рано и опасно. Он хоть и слыл чокнутым психом, но вовсе не был самоубийцей и всегда четко взвешивал свои шансы, планировал ходы.
  
   Хотя, то, что он услышал спустя всего ничего затопило его чистой, хрустально-ясной, опасной злостью. Все, что казалось истинным и верным оказалось чужими путами лжи. Удерживать себя от вмешательства он перестал и позволил ярости распуститься огненным цветком. Ведомый ею, он забыл о истощении и урезанных пока возможностях. Всё его внимание обратилось на уничтожение Кроличьей Богини. Его появление ошарашило недавних врагов но, надо отдать должное, совсем ненадолго. Разумеется, мальчишки воспользовались его поддержкой и тоже атаковали.
  
   Обито Учиха терял последние крохи терпения. Упрямство и узколобость противников выводили его из себя. Собственная минутная слабость заставляла дрожать от ярости. Собственная недальновидность сводила с ума. Ну уж нет! Он так просто не умрет! Он продолжит начатое! Его сил не хватит, чтобы тягаться с джинчуурики и родственником, но кое-кого он еще с собой захватит... Какаши Хатаке был измучен и изранен не меньше его самого, но все еще мог подсказать что-то своим соратникам и ученикам. Обито поднялся, медленно, одолевая боль в истерзанных мышцах и нашел взглядом своего противника. Тот стоял ровно, слишком, чтобы это было естественно, и наблюдал за схваткой. Достаточно близко, чтобы Учиха не промахнулся. Достаточно близко, чтобы заметить движение и отшатнуться в сторону, пропуская удар куная. Обито сощурился, фиксируя ненавистное лицо и, собрав какие-то крохи чакры, ударил кулаком, метя в грудину. Какаши почти успел - удар пришелся в бок, бросил его на колени. Обито ухватил обломок чьего-то меча, сжал, рассекая собственную ладонь, ударил спешно, не успев и разогнуться, пока подступающая тьма не накрыла совсем, повернул. Ноги перестали слушаться, подогнулись и Учиха неловко упал вниз, лицом к лицу с противником и соперником. Глаза их оказались близко-близко, у Какаши расширившиеся и почему-то сочувствующие. Зрачки его дрогнули и стали расширяться, брови чуть приподнялась и Хатаке ухватил Обито за запястье, чуть наклонясь и притягивая его к себе еще ближе. Маска уже была мокрой, темные капли срывались с подбородка и капали вниз, на их руки, на землю. Глаза Какаши помутнели, веки все силились опуститься и он, наверное, удерживал себя в живых только таким же чудовищным усилием. Почти рывок и мокрая, остро пахнущая кровью, ткань касается уха, шепот перебивается нехорошим бульканием и чудовищно сипит.
  
  - Умираем... идиотами. Так нам и надо, верно, Обито?..
  
   Учиха хотел и сам сказать это же, но вот язык и губы не слушаются совсем, немеющие руки уже и не чувствуют боли и сжатия рук соперника и врага. Какаши всем телом вздрагивает и медленно, будто сопротивляясь, валится набок. Учиха Обито попытался ухмыльнуться и расслабился позволяя себе упасть, а сознанию скатиться во тьму. Холодно.
  "Я иду, Рин."
  
  
   Мадара молча разглядывал свою добычу. Добыча и не подозревала, что за ней наблюдают, занимаясь, в данный момент, перевязкой. Похоже, девушке было совершенно неудобно самостоятельно перетягивать бинтами раненое плечо. Повязка была неаккуратная и, наверняка, болталась, но ирьенинов кроме Сакуры и Цунаде девушка к себе не подпускала. И для пленной вела себя слишком агрессивно и упрямо. Мадару наличие ее в тюремной камере жутко раздражало, но и убить пленницу пока он не мог. Да и вообще уже не мог - не за что. Нынешние раны пленница заработала, задурив голову молодому охраннику и попытавшись удрать. Почти успешно, кстати. Отловили только за главной стеной и лишь из-за сильной потери крови. Впрочем, даже тогда упрямица дала бой.
  
   Ни Цунаде, ни Сакуре не было позволено лечить девушку. Может, это немного охладит ее жажду свободы. Ничего, скоро прибудет Обито и он передаст девушку ему - пусть поразвлекают друг друга. И сделать так, чтобы этот "подарочек" ни в коем случае не вернулся на его плечи. У него более чем хватает забот.
  
   Девушка затянула зубами узел и обессилено откинулась назад, стукнувшись затылком о стену, вяло матюгнулась. Мадара прикрыл глазок и, немного подождав, открыл сложный замок. Только что измотанная и измученная, добыча мгновенно подобралась, покрылась ледяной броней равнодушия и презрения. Ни за что не скажешь, что только-только скрипела зубами и покрывалась ледяным потом, отдирая присохшую ткань. Девушка с каменным выражением лица набросила на плечи казенное одеяло, запахнулась.
  
  - Ты их хоть стираешь? - Мадара поворошил ногой ворох окровавленного тряпья. Девица не дрогнула, нагло ухмыльнулась.
  
  - Какая тебе разница, Мадара... сама? Сдохну - у тебя будет гораздо меньше головной боли.
  
   Это ее "сама" содержало намного больше приторного яда, чем он сам мог вложить в это же слово.
  
  - Завтра возвращается Обито. Я отдам тебя на его попечение.
  
  На миг сквозь маску вселенского презрения прорвалось облегчение и застарелая боль. Девчонка прикрыла веко видимого глаза и растянула бескровные губы в кривой усмешке.
  
  - Значит, завтра все наконец решится. Это хорошо.
  
  - К тебе придет Кабуто и подлечит. Также тебе принесут нормальную одежду и дадут воспользоваться душем. Приведи себя в порядок. Это не обсуждается - завтра Обито должен увидеть достойную куноичи, а не огрызок человека.
  
  - Лечение стрессом? - лицо девчонки осталось невыразительным, зато глаз выражал сомнения в результативности такого хода. - Ему будет похер. С тем же успехом ты мог бы просто вручить ему мой труп, чтобы было что попинать.
  
  - Так ты за этим нарываешься? Неужто боишься?
  
  - Пф! Глупость сказал, хокаге... с-сама. Я же должна чувствовать себя живой. Вечное сопротивление ничуть не хуже твоих вечных сражений. Слишком уж долго дожидалась, почти протухла.
  
  - Ну уж прости, моему ученику досталось круче чем тебе, да еще и транспортировать его было нельзя.
  
  - Напомнить, чья это вина?
  
  - Не зли меня. - Мадара тона не менял, говорил так же холодно и равнодушно. - Я ведь могу обеспечить тебе развлечение на пару-тройку часов.
  
  - Учиха... - Скривилась девушка так, будто зеленый лимон раскусила. - Цукуеми тебе ничего не даст, кроме сраного чувства превосходства. Ну, валяй, хокаге. Утвердись.
  
  - Не тот противник. Но и не побрезгую, если понадобится.
  
   Девушка выпростала из одеяла руку, скрутила пальцы в неприличном жесте. Учиха церемониться не стал - сжал почти до хруста горячее запястье и пристально взглянул в бледное, злое лицо.
  
  - Я предупредил. Завтра я хочу видеть полноценную куноичи. Это все.
  
   Покинув камеру, Мадара сразу же поднялся наверх, расписался в поданном дежурным журнале. Уже в дверях его догнал неуверенный вопрос.
  
  - Хокаге-сама, что вы планируете с ней сделать?
  
  - Дружили? - холодно осведомился Мадара.
  
  - Да, он... она, то есть, не раз мою шкуру из дерьма вытаскивала. Блин, нехуево развела, до сих пор не верится.
  
  - Так не только тебя. - Учиха призадумался, а затем вернулся к стол и сел на стул для посетителей. - А что ты еще можешь о ней рассказать?
  
  - Да немного, честно говоря... Но человек верный, правильный... правильная. Пиздец запутался! Простите Хокаге-сама.
  
  - Мелочи! - Отмахнулся Учиха. Он и сам иногда любил приправить речь солеными словцами. Немного времени, чтобы послушать у него было. Одно дело личное дело с сухими выжимками и пометками "перед прочтением сжечь" и совсем другое - личные впечатления знающего человека.
  
   Впрочем, действительно, много шиноби не сообщил, зато дал наводку на того, кто может рассказать больше и знает девушку лучше. Спохватившись, Мадара отдал распоряжение о душе, одежде и визите ирьенина. Уже шагая по направлению к госпиталю, Хокаге обмозговывал вырисовывающееся решение и невольно вспоминал события, приведшие его в такую задницу.
  
  
   Виной всему была знаменитая Учиховская паранойя. И так сложилось, что джинчурики Джууби стал не сам Мадара, а заботливо выращенный в лаборатории, практически идентичный клон. Обладающий чакрой и частичной памятью самого Мадары, его же амбициями и привычками. Собственно, даже силой ненамного отстающий. Распечатать его и замениться было делом нехитрым, даже Зецу ничего не понял, хоть о клоне и знал. Просто считал, что тот нужен для другого. Куда проблематичнее прошла передача глаз и серия мощнейших гендзюцу для скрытия процесса от всех. Но оно того стоило. Клон практически мгновенно понял все и включился в игру, считая, что оригинал погиб, а он должен продолжить дело. Хвала Ками, что хоть паранойя ему не передалась.
  
   А то, что произошло дальше; битва и откровения Зецу, приход Кагуи, настолько взбесили Учиху, что он, не сомневаясь, ввязался в бой и, разумеется, переломил его в нужную сторону. Больше всего было жаль риннегана, погибшего вместе с клоном. До сих пор Учиха сожалел, что не успел забрать додзюцу вовремя. Хотя он не сомневался, что сможет пробудить его еще раз.
  
   А вот потом, потом начался театр абсурда, как всегда возглавляемый Хаширамой. Пока джинчурики кьюби и его потомок разносили вдребезги памятный водопад, Мадара получил полное соплей признание о том, что за ним скучали, потом при целой куче пришедшего в себя народа - совершенно ненужное оправдание своим действиям. И в довершение огорошили уверенным заявлением, что теперь-то Мадара просто обязан стать следующим Хокаге. Учиха даже не успел возмутиться, как внучка Хаши с колкой усмешечкой впихнула ему в руки измятую и замызганную, непонятно как уцелевшую шляпу и шустро смылась, громко призывая всех дееспособных ирьенинов. Мадара хотел швырнуть под ноги злосчастный атрибут власти, втоптать в грязь и немедленно выжечь все вокруг катоном. Но удержался. Обвел притихших и настороженных людей тяжелым взглядом и водрузил шляпу на голову. Хаши лучезарно улыбнулся, первые хлопья пепла стали облетать с лица и плеч.
  
  - Я бы остался, помог, но уже не могу. - виновато пожал плечами. - Но ты же помнишь, о чем мы мечтали, так что справишься.
  
   Тобирама только фыркнул, смерил Мадару презрительным, гневным взглядом и сложил на груди руки.
  
  - Я бы поспорил с решением брата, но раз напортачил именно ты - тебе и разгребать! И только посмей не оправдать ожиданий! - также рассыпаясь, сказал Второй. Учиха поморщился, хотел было ответить что-то ядовитое и все же смолчал. Не место, да и мертвецам уже насрать на любые колкости.
  
   Кажется, Третий хотел что-то сказать, но предпочел промолчать, как и Четвертый. Они оба просто попрощались и отправились следом за Первым и Вторым. Хагоромо же долго и пристально изучал Мадару, потом легко коснулся двумя пальцами лба Учихи.
  
  - Пусть будет так, но я исправлю кое-что. Не беспокойся, я не собираюсь тебя контролировать.
   Мадара промолчал и прикрыл веки, ощущая как что-то внутри, в душе, растворяется под действием чакры Рикудо-сеннина. Это что-то оказалось похожим на камешек в ботинке: без него стало много легче. Кусок чужеродной плоти с шелестом ссыпался с груди, оставив чистую кожу. Но способности никуда не делись, лишь ослабли и уснули. Почему-то Учиха это знал.
  
  - Исполни просьбу друга, Шестой Хокаге и постарайся жить. - Уходя, наказал Хагоромо. Мадара подтверждающе склонил голову.
  
   Громких поздравлений или каких-то проявлений эмоций от свидетелей не последовало. Впрочем, Мадара их и не ждал. Измученные люди разбрелись по полю боя, разыскивая тех, кого еще можно спасти, собираясь кучками и перебрасываясь короткими репликами. Сам Мадара точно так же побрел по испаханной и пропеченной земле, разглядывая окружающее. Однако, всего через пару минут его позвали, как он позже узнал, Кабуто. Он и его учитель торчали чуть в отдалении, куда основная масса спасателей еще не добралась. Мадара не стал возмущаться, а просто подошел ближе.
  
  - А с ними что делать?
  
   В небольшом углублении, в луже крови, почти что вплотную, лежали его незадачливый ученик и Хатаке Какаши. Оба изранены и едва дышат, оба практически мертвы. Но...
  
  - Чуть-чуть подлечить, так чтобы живы остались. Что-то решать буду позже, когда поговорю. Если вытянуть удастся.
  
  В этом у Учихи имелись сомнения. Джинчурики лишенный биджуу - погибает. Пока только одному Узумаки Наруто удалось опровергнуть эту аксиому. Джонин Листа еще, может, и выкарабкается, а вот ученик вряд ли. Но и Хатаке на грани, может в любой момент уйти.
  
  - С-замечательно. - Саннин сверкнул янтарными глазами, мерзко облизнулся. - Вас поздравить Хокаге-сама?
  
   Удивленный присвист и неуместный, оглушительный хохот Кабуто прервал матерную тираду Учихи о мечтательных долбоебах, норовящих спихнуть ответственность с родни на самых неподходящих для этого людей. Мадара раздраженно развернулся, чтобы заткнуть умника и спустя пару секунд заржал и сам. Ему вторил клокочущий, неприятный смех Орочимару.
  
  - Вот это сюрприз! - Оторжавшись, выдавил Учиха, держась за начавший покалывать бок. - Вот это наеб!
  
   Кабуто, чтобы очистить от грязи довольно страшненькую рану Какаши, стащил с того жилет и разрезал плотную водолазку. На поверку Копирующий вдруг оказался несомненной Копирующей. Мадара вдруг почувствовал, что настроение поползло вверх. Больше не хотелось предать все и всех немедленной казни.
  
  - Знаешь, а ее подлечи-ка получше. Мне стало любопытно, как она умудрялась столько лет всех обманывать. - Проронил Орочимару. - Если Хокаге-сама не против.
  
  - Не против. - Хокаге поскреб подбородок, уничтожая взглядом нескольких оказавшихся неподалеку шиноби. Те стояли столбами и охреневше пялились на происходящее. - Сам бы хотел узнать.
  
   Похоже, секретам Копирующего - пиздец. Сам Мадара распространяться бы не стал, вот только до хрена людей уже обозрело, сообразило и отправилось трепаться на эту тему.
  
  
  
   Так, за левыми мыслями Мадара добрался до госпиталя и вперся в кабинет заместителя главы, Якуши Кабуто. Он бы приперся и к главе, но та пару дней назад взяла отпуск - "полечить нервы и малость расслабиться." Хокаге охотно поверил в необходимость отпуска, глядя на груду щеп, оставшихся от двери и парочку выбоин в бетонной стене. В принципе, Мадара легко мог бы ее окоротить, но зачем, если все это время Сенджу действительно пахала на износ, как, впрочем, и все медики. Слишком много раненых привезли с поля боя. И, если совсем недавно лично он бы просто добил, то сейчас, как ответственный, он был заинтересован в скорейшем и качественном восстановлении мощи гакурезато.
  
   Кабуто оторвался от каких-то жутко важных бумажек, которые нещадно и злобно черкал и укоризненно покачал головой. Мадара прекрасно знал, что выглядит не лучшим образом: мало сна, жратва из ближайшей забегаловки, огромная куча раздражающих документов и заказов, психованные Анбу, нередко ведущие себя как девицы на выданье, долбанутые главы кланов, ведущие вечные интриги и ко всему постоянная настороженность. Конечно же это все накладывало отпечаток. А еще послы других гакуре, за которыми только глаз да глаз.
  
  - Мадара-сама, полагаю вам следует отдохнуть и провести сеанс укрепляющей терапии.
  
  - Не сегодня. - Хокаге вяло отмахнулся. Не говорить же, что лучшая терапия - хорошая драка.
  
  - Тогда, чем могу помочь?
  
  - Опять Хатаке. Довольно серьезное ранение в плечо и, кажется, хороший такой жар. Завтра она нужна в нормальном состоянии, настолько, насколько сможешь сделать.
  
  - Понял. - блеснул стеклами очков ирьенин. - Правда не обещаю полного выздоровления. Если жар, то затянули с лечением, а такие случаи всегда тяжелее. Тем более, что она только недавно уже проходила лечение, организм может и забастовать.
  
  - Да она просто не давала себя лечить. Но тебя пустит, альтернатив у нее нет. И другого выхода тоже.
  
  - Вы, Мадара-сама, тоже не затягивайте с обследованием или хотя бы на источники сходите. - Посоветовал Кабуто, укладывая в папку документы. - Вы толковый Хокаге и если загоните себя, лучше никому не станет.
  
  - Ой ли! - Мадара сложил руки на груди и в упор посмотрел на Якуши. - То и дело можно услышать разговоры о "нукенинах, наводнивших Коноху". Эти разговоры даже не скрываются.
  
  - А еще можно услышать, что новый Хокаге крут и непременно возродит величие деревни. Также я слышал о том, что некоторых недовольных высмеивают сослуживцы. Впрочем, все это мелкие, не стоящие ничего слухи. Я прекрасно вижу, что вы работаете. Между прочим, одна из второстепенных причин, по которой я ушел к Орочимару-сама, как раз бездействие и инертность властей. Не повторяйте ошибок Хирузена-доно.
  
  - Я чую, своих будет полно. Начинаю понимать Хашираму.
  
   Мадара вместе с Кабуто вышел и, попрощавшись, отправился к выходу. Как ни печально, дела себя не сделают. Уже заворачивая за поворот, услышал вдогонку.
  
  - Отдых.
  
   Какой там... Следующие сутки обернулись бешеной круговертью и нервотрепкой. Как бы то ни было, раз уж он взял треклятый пост, нужно работать. И Учиха работал, скрипя зубами от бешенства, строил штаб и Анбу, подписывал приказы, разбирал горы заказов высшей категории - те, что не поручишь секретарям. И всего было мало. Мало людей, мало времени, мало денег на снаряжение и медикаменты. Мало сна и терпения.
  
   Около полудня следующего дня Хокаге еще раз заглянул в тюрьму. Хатаке подлеченная, в новом кимоно, как-то уж слишком флегматично и быстро согласилась на предложение Мадары и даже не бросила пары-тройки едких фраз. Впрочем, его удивление развеял Кабуто, пришедший в самом конце разговора.
  
  - Не страшно, просто легкий транквилизирующий эффект от обезболивающих и противовоспалительных. - Сообщил ирьенин, запуская шосен и склонившись над спиной Хатаке. - Совсем всё убрать не получилось, там и кости и мышцы очень сильно повреждены, травмирован крупный сосуд, потому убирать все буду поэтапно. Но, рассудок в норме, она все соображает, просто не так быстро.
  
  - С нее нужно будет снять сдерживающие печати.
  
  - Снимем, раз надо. - Согласился Кабуто. - Но это немного позже и постепенно, иначе можем получить инвалида. Слышала?
  
  - Угу. - Приглушенно ответила Хатаке.
  
  - Насколько это позже.
  
  - Нужно, чтоб выздоровела. А постепенно, чтобы кейракуккей не повредить. Опустошенные каналы со временем сужаются.
  
  - Ясно. - Мадара потер подбородок, выругался, обнаружив, что опять забыл побриться и теперь похож на черти что. - Сообщишь, когда решишь, что пора.
  
   Обито объявился спустя еще пару часов. Пришел прямо с дороги, пыльный и уставший. Отросшие волосы у корней черные, кончики грязно-серые, в глазах пустота и стынь. Мадара потер поднывавшие виски и отложил бумажки, разглядывая ученика внимательнее. Что скис - не страшно, сейчас вылечим, а как остальное?
  
  - Ну наконец-то. Садись, рассказывай.
  
  - Да рассказывать особо нечего. Нормально добрался, с караваном. Ирьенины запретили пока долго и всерьез пользоваться чакрой, да рука пока плохо гнется. Пришлось на время стать простым смертным. Но через пару недель буду уже полностью в строю. Да и если немного - можно.
  
  - Не боишься реакции людей?
  
  - Опасаюсь. - Обито пожал плечами. - Но надо же хоть что-то делать. Исправлять. Другой дороги я пока не вижу.
  
  - Чтож, для тебя уже есть работа. Думаю, справишься. Я назначу тебя наблюдателем и куратором Хатаке Какаши.
  - Что?! Он выжил? Но как?!
  
  - Обычно, вылечили. - Мадара не стал разоблачать заблуждения родственничка, почему-то очень захотелось увидеть выражение лица, когда тот обнаружит правду. - Вот ты выжил чудом, благодаря регенерации от клеток Сенджу и помощи очень хорошего ирьенина, даже двух. Твою кейракуккей считай с нуля сделали. И, советую не убивать, хоть и хочется, знаю.
  
  - Если так подумать, то у него больше шансов ... - проворчал Обито. - Я и котенка сейчас не поймаю, не то что убить кого-то. Тем более, Какаши.
  
  - У Хатаке блок очага, только-только залеченное серьезное ранение и состояние похуже твоего.
  
  - С чего такое то? - заинтересовался Обито.
  
  - Неблагонадежность. Хатаке полагает, что я на месте Хокаге не смотрюсь. Кстати, отчасти я и сам с этим согласен. Пойдем, заберем твой "подарочек" из тюрьмы и устроим вам жилье.
  
  - А...
  
  - Попытка покушения на скалу хокаге. На шестое по счету лицо... Драка с Анбу в самой деревне. Сквер у резиденции разнесли полностью. Гражданские не пострадали только чудом. Пошли, у меня не так много времени.
  
  - Так может, я сам? - Обито помотал головой, стряхивая офигение.
  
  - В тюрьму тебя не пустят. И Хатаке без моей подписи не отпустят. К тому же... Я уже озверел от гребанной макулатуры! Если так пойдет дальше, я спалю ненароком резиденцию.
  
  
   На улицах обоих Учих сопровождали настороженные, часто недоброжелательные взгляды. Впрочем, находились и те, кто вполне дружелюбно здоровался. Обито с каждым шагом все мрачнел, Мадара же вполне спокойно отнесся ко всему этому. Он давно привык. И, как ни странно, даже начал испытывать тень привязанности, еще слабые и тонкие ниточки связей с этим местом и немногими людьми, которые умели общаться с ним без страха и угодливости.
  
   Тогда, раньше, он и не верил в возможность того, что Обито выживет, но усилия Кабуто, Цунаде и небольшая помощь Орочимару совершили чудо. Мадаре даже удалось переговорить с ним до отправки в Коноху. Ученик был крайне подавлен и апатичен, даже не испытывал ненависти к своему учителю, хоть и знал о его роли в гибели своей сокомандницы. Но вяло согласился, что надо восстанавливать разрушенное. Мадара считал, что Обито, выздоровев, просто уйдет и запрячется поглубже, но что-то, видимо, зацепило или же Обито просто было нужно следовать хоть куда-то и, он по привычке решил следовать воле учителя. На самом деле, сообщение о том, что ученик здоров и готов прибыть, слегка удивило Мадару.
  
  
   Дежурный слегка удивился, когда Хокаге, зайдя, заговорщицки приложил к губам палец, равно как и маньячному блеску в его глазах, но почти сразу же понял, стоило Обито перешагнуть порог.
  
  - Мы забираем Хатаке.
  
  - По какой форме?
  
  - Снятие обвинения.
  
  - Минуту. - Дежурный зарылся в ящик стола, достал один из бланков и пододвинул Мадаре журнал. Учиха расписался, сунул ручку Обито. Тот недоуменно моргнул, потом вывел корявоватую подпись. Хокаге принял от охранника бланк, внимательно прочитал и тоже подписал, внеся в подпись каплю чакры. Охранник добавил свою подпись и облегченно улыбнулся, хотел что-то сказать, но передумал.
  
  - Хатаке там же?
  
  - Да. Кабуто просил передать, что дал на всякий случай тот состав.
  
   Вниз и по коридору, ярко освещенному, мимо пустых камер. Хатаке в седьмой по счету. Мадара отпирает и толкает дверь, заходит и ловит внимательный и сосредоточенный взгляд. Все верно, девушка готова к любому обороту и собирается, если что, дорого продать свою жизнь.
  
   Позади перхают и выдают странное сиплое мычание. Мадара спешит повернуться и наслаждается непередаваемым, обиженно-шокированным выражением лица ученика. Отпавшая челюсть, вытаращенный активированный шаринган. Хатаке, кажется, тоже оценила, запоздало грохнула хохотом вслед за Мадарой.
  
  - Это, что гребаное гендзюцу? - Обито подозрительно разглядывает Хатаке, Мадару. Кулаки его сжимаются и разжимаются, сам весь на взводе. Еще чуть и полыхнет. Куда и делась вся апатия.
  
  - Никакого гендзюцу. - Поясняет Хокаге, все еще улыбаясь. - Это в самом деле Хатаке Какаши.
  
  - Это было... неожиданно... Но как?! И что...
  
  - Вы и это умудрились в цирк превратить, хокаге-сама-удолбок-гребаный. Ну, что ли, здравствуй, Обито. - Неприязненно и сухо, язвительно, кривая улыбка ну никак не может означать радость. Учитывая их последнюю встречу - оправдано.
  
  - П-привет, Какаши... - Обито ошалело пялится на девушку, но, похоже, не видит ничего, кроме женского кимоно, подчеркивающего, что фигура у Хатаке все же немного есть и никак не мужская. Ему, похоже, даже на ее тон наплевать.
  
  - Обито временно станет твоим наблюдающим. - Пояснил Мадара с видом кота, что горшок сметаны улопал и не попался. - Потому что вам придется как-то смириться с существованием друг друга и лучше начинать сейчас. А еще потому, что вы оба не в лучшей форме и ваши разборки не вызовут глобальных разрушений.
  
   Какаши усмехнулась и ехидно прищурилась.
  
  - Ну какие разрушения? Я умею и по-тихому убить. Но пока не стану, послушаю, что он скажет, как безмозглость оправдывать станет.
  
  - Да ты!.. Дрянь! Сам!.. Сама!.. - Идиотка!
  
  - Может мне просто закрыть вас тут и оставить? Как только один из вас умрет, у меня станет намного меньше головной боли.
  
  - Это не в моих интересах. - ядовито улыбнулась Хатаке. - Чем больше у вас проблем, тем счастливее я, хокаге-са-ама.
  
  - Привыкай, - посоветовал Мадара. - это она еще довольно вежливо. А как было чудесно, пока в коме отдыхала - тихенькая, бледненькая...
  
   Обито недоуменно моргнул. Такой Мадара для него был внове. Как и такой, такая Какаши. Тот Мадара был жестким и гордым, а любой рискнувший перечить быстро бы стал горсткой пепла.
  
  - Не стоит задерживаться. Ты готова?
  
   Хатаке ехидно фыркнула.
  
  - Остатки своей формы я еще несколько дней назад пустила на тряпки великолепно-невьебенный-сама. Тут моего ничего нет.
  
   Мадара небрежно пожал плечами.
  - Охотно соглашусь с тем, что я невьебенен. Это все остальные каге могут подтвердить и почти все шиноби мира.
  
  - Как ты смеешь! - Отмер Обито. - Мадара-сама сильнейший Каге за всю историю деревень!
  
  - Того, что он мудак это не отменяет! И ты тоже, кстати, мудак. Еще мудачистее этого... сильнейшего. - Хатаке спокойно прошла в дверь мимо злого и ошарашенного Обито.
  
  - Какаши Хатаке, может оздоровительный сеанс цукуеми? Или парочку выговоров в личное дело?
  
  - Недавно был, спасибо! - Очень неприятным тоном ответила Копирующая. - А твой выговор для меня значения не имеет.
  
  Дом Обито достался из старых, чудом переживших нападение Пейна, в старом квартале Учиха. Тогда в нем людей не было и разрушения были минимальны. По дороге он ловил взгляды: оценивающие, тяжелые, иногда откровенно ненавидящие. На Какаши и Мадару тоже пялились, но не так. Мадара игнорировал фальшиво-восхищенные девичьи, настороженные мужские, а Какаши, кажется, бесилась. На нее смотрели с недоверчивым изумлением и жгучим любопытством. Встречались и глаза загорающиеся теплой радостью. Один из встречных, шиноби в бандане и с закушенным во рту сенбоном лихо отсалютовал Какаши, лишь чуть склонившись перед Хокаге. Другой, всклокоченный и, похоже, невыспавшийся после бурной ночки, наскочил на Хатаке буром, тряс ей руку, заглядывал в лицо и улыбался так, будто в казино выиграл. Хотя может и выиграл, пари. До сих пор о Копии достоверных сведений не было и слухи бродили самые дикие. Об этом Обито потом расскажут, а пока он просто наблюдал.
  
  - Ты же с нами теперь? Ахуеть! Так это правда! Ну, как-нибудь расскажешь как тебе это удавалось!
  
  - Котетсу, ты в своем репертуаре. Хенге в нужных местах и молчание - вот весь секрет. - Как-то вяло ответила она.
  
   Мадара казался безразличным, но Обито догадывался, что его веселит реакция окружающих. Сам Обито раздражался все сильнее. Хатаке радовались, Хатаке любили и ждали, хоть он... она всегда была холодной и закрытой.
   Еще один ураган налетел на них почти у самого квартала Учиха. Невысокая, темноволосая куноичи в бежевом пальто, с высоким, пушистым хвостом и коротюсеньких шортах. В руках коробка с данго. Эту женщину Обито помнил: ее Кабуто прихватил для каких-то своих целей. Вроде бы ученица Орочимару. Выжила, ну надо же!
  
  - Митараши. - Что-то вроде насмешки проскользнуло в голосе Мадары. - Если я не ошибаюсь, ты должна быть на больничной койке.
  
  - Там ужасно скучно. - Пожала плечами Анко, оглядывая Обито с легкой тенью интереса. Тот удивленно разглядывал ее. От таких взглядов он давно отвык. - Они не разрешают играть в карты, пить саке и даже данго, представляете?!
  
  - Какие сволочи! - Ухмыльнулся Мадара. - Кстати, Анко, а здесь вся Коноха, или кто-то умудрился прощелкать?
  
  - Ну-у-у... - Митараши подирижировала в воздухе палочкой с данго, выуженной из коробки, прищурилась. - Я не пересчитывала, но приблизительно вся. Какаши, вредина, у меня моральная травма и ты обязана ее компенсировать! Выпивку поставишь за то что дурила меня столько лет!
  
  - Э, нет. - Какаши прищурила глаз-улыбку. - Мы проставимся друг другу. Ты не раз ставила меня на грань раскрытия.
  
  - Заметано. Данго хочешь? Не хочешь, ладно, держи ты.
  
   Обито в руки сунули коробку, а сама Митараши ловко испарилась. Какаши грустно усмехнулась.
  
  - Ты вроде любил сладкое. Вот и побалуешься.
  
  - Не отравлено, не бойся. - Мадара с легкой насмешкой покосился на ученика.
  
  - Она странная.
  
  - Угу. - Согласилась Какаши. - И я ей должна кучу выпивки.
  
  - За что, если не секрет? - Поинтересовался Мадара, снимая квартальный барьер.
  
  - Эм... Да все равно же узнаете... - Какаши впервые на его памяти смешалась и даже чуть-чуть порозовела. - Анко четыре года подряд упорно пыталась улечься в мою постель. Представляете, как ее сейчас стебают?
  
   Оба Учиха обидно заржали. Видимо, представили этот процесс. Хатаке вроде и не отреагировала, но стала еще равнодушнее и холоднее, хоть и некуда, вроде.
  
  - Это не смешно. - Флегматично обронила Какаши. - У нее это была идея фикс. Знаете, как я изгалялась, подпихивая ей всех своих друзей и смываясь на миссии в обострениях?
  
  - Кажется, она не прочь возродить традицию о друзьях, а? - Мадара действительно повеселел и был совсем не прочь подколоть. В сравнении с настойчивой Митараши, Хиаши Хьюго с требованием отдать с третьего по восьмой полигоны его клану, был сущей мелочью. Ему можно было предьявить причины отказа, а Анко любые аргументы волновали мало.
  
  - Понятия не имею. - Какаши походила на мокрую тряпку: такая же безвольная и обвисшая. Даже яд, похоже, выдавливает последний. Это немного удивляло - все последнее время Хатаке пробовала на излом все, что попадало ей на зуб. Вряд ли она отказалась бы выделить каплю на Митараши.
  
   Обито молчал, сжимая в руках коробку и глядя куда угодно, но не на спутников. Острый приступ ненависти и боли накатил неожиданно и сильно. Он ненавидел Мадару, ненавидел Хатаке, всех окружающих. До тошноты, до скалывающейся зубной эмали и перехваченного судорогой дыхания. Как, как они смеют жить?! Почему они, а не Рин? Почему умерла она, а не Какаши? И почему ему не удалось сдохнуть первым? Впервые за приличный промежуток времени Учиха ощутил хоть что-то, что разогнало онемение души.
  
   У самого дома они встретили красноволосую девчушку в узких очках, что-то яростно втолковывающую юнцу с белыми волосами и яркими фиолетовыми глазами. Юнец громко и обидно ржал, скаля острые зубы и тыкая в девушку пальцем. Та с силой врезала парню по голове книгой, которую до того прижимала к груди. Вместо глухого "бум" послышался плеск, голова разлетелась брызгами, чтобы тут же начать вырастать из плеч. Заметив их, молодежь тут же прекратила перебранку и в один голос поздоровалась.
  
  - Команда Така, Саске временно поселил их тут. - Пояснил Мадара. - У меня есть на них планы. Сильные ребята, способные.
   Уже в доме Мадара присел в гостинной в кресло и оглядел обоих.
  
  - Я очень надеюсь, что вы не перегрызетесь немедленно. Какаши Хатаке, если ты помнишь, у нас договор.
  
  - Помню. - Откликнулась девушка с безразличным видом. - Ненападения. И мы уже друг другу все сказали, что хотели.
  
  - Обито, пошлю на миссии д-ранга если будешь ее провоцировать. Самые поганые.
  
  - Я спать. - вяло сообщила Хатаке. - А вы можете, что хотите делать, лишь бы не мешали.
  
  - День еще.
  
  - Похуй. - Хатаке скрылась за дверью одной из комнат.
  
  - Убери из доступа оружие. - посоветовал Мадара, поднимаясь. - Мало ли. Договор договором, а что в голову может стрельнуть... Тем более, что она под приличной дозой медикаментов. Кабуто говорит - отойдет, но может малость поглючить. Там какой-то новый состав, побочку еще не сгладили.
  
  - Сбежит наверное.
  
  - Не сбежит. Я уверен в этом. Взбесить тебя попытается, подраться попытается, может быть легкой отравы в чашку сыпанет. Так чтобы пронесло или обсыпало.
  
  - На кой мне это счастье?..
  
  - Чтоб расшевелился. Уныл больно, вот пусть Хатаке тебя и потычет палочкой.
  
  - Я вас ненавижу!
  
  - Знаю. Обустраивайтесь.
  
  Мадара криво усмехнулся и исчез за дверью.
   Назад он шел почти с прекрасным настроением. Он сплавил наконец вредную девчонку, немного расшевелил ученика и в кабинете почти нет долбаных бумаг - за сегодня разгребся. Надо бы последовать совету медика и забуриться в онсэн.
  
   Закрыв двери, Обито решил последовать совету и обнаружил, что поздно. Несколько сенбонов из потайных креплений на рукавах пропали. Когда только успела?
   Впрочем, это не сильно его взволновало. Куда больше его обозлили выказанные ею равнодушие и наглость. И он толком не знал как с ней вообще общаться. О чем общаться и нужно ли это вообще. Промучившись до вечера с этими мыслями, с вспышками злости и приступами апатии, Обито плюнул на все и отправился спать. Дом был небольшой, спальных комнат всего три, а обстановка его самая минимальная, так что выбор был не самый широкий. Тем более, что одна уже занята. Из запертой комнаты не доносилось ни звука. Сбежала или действительно спит? Да биджу с ней! прода 08.02.17 Обито проснулся посреди ночи от тихого, еле слышного журчания. Вслепую сунул ноги в сандалии и мимоходом удивился: жив еще. Не перехватила горло кухонным ножом, не сунула украденный сенбон в ухо. Вода все текла и мужчина все же отправился на кухню, а не в туалет, как собирался. Она, что, собралась утопиться в раковине? Хатаке мыла руки. Остервенело и настойчиво оттирала правую ладонь, будто хотела оттереть до кости. Что что-то не так Обито понял, лишь встав рядом - взгляд глаза был отстраненным и затуманеным, на его появление Какаши и вовсе никак не отреагировала. Как и на легкое сжатие плеча. Тогда Обито, не сомневаясь, залепил девушке тяжелую оплеуху. Вот теперь реакция последовала незамедлительно. При ударе Хатаке качнулась назад и сразу же после - вперед, уже осознанно. Кулак ее чувствительно впаялся в реберный свод и будь усилен чакрой, у него бы уже была дыра в животе. Следующий удар Обито с легкостью перехватил и, тут же пол выскользнул у него из-под ног и ударил в спину. Что-то загрохотало и, кажется, разбилось. Какаши оседлала его живот и ухватив за волосы, несколько раз крепко долбанула его затылком о пол, глаз сверкал яростью и едва ли не метал молнии. Повязка на втором сбилась, зажмуренное веко мелко подергивалось, силясь открыться. Обито выматерился, проморгался и перехватил удар намеченный в переносицу, перекатился вместе с Хатаке, прижал ее всем телом к полу и захватил и вторую ее руку. Отклонился назад, заводя ей за голову руки и спасая лицо от столкновения с ее лбом. Злость в ее взгляде вдруг чуть утихла, подернулась пеплом. Узнала, да. Ни звука не издав, девушка принялась методично и целеустремленно выворачиваться из его захвата. Обито не спешил отпускать. Если он сделает это сейчас, то кухню они всю раздолбают, а то и дом. По крайней мере он так точно. Злость клокочущей лавой растекалась по сознанию, мешалась с гудящей болью ушибов и, сдерживать ее становилось все труднее. Наконец Какаши затихла и уставилась в упор. Обито приподнял бровь, ожидая хоть одного слова. Нет, на какие либо разговоры девушка настроена не была. Кажется, она просто пользовалась моментом чтобы успокоить дыхание. - Успокоилась, прочухалась? - Мужчина приподнялся ещё, разглядывая свалившийся ему на голову "подарок". Раньше ему было недосуг это делать, да и не очень хотелось. Но сейчас больше ничего другого и не остается, пока Хатаке думает. Без маски и хитая, растрепаная, без скрадывающей очертания формы, Какаши вообще ни капли не походила на мужчину. Обито мазнул взглядом по гладкой шее, белой-белой в лунном свете, удивился, как вообще никто ничего не заметил, зацепился взглядом за ключицы выглядывающие из-за сбившегося ворота. Совершенно неожиданно до него стала доходить двусмысленность их положения, а тело отреагировало абсолютно адекватно на гибкое, сильное и теплое тело под ним. Сильно, хорошо отреагировало. Он молчал, все так же удерживая ее в одном положении. Хатаке не могла не заметить, он прижимается слишком плотно. Но ничего не предпринимает - молчит, не шевелится. Манекен хренов! С-с-сучка! Гордая... Обито наклонил голову и прикусил кожу на шее девушки - там, где билась жилка, несильно, только обозначая укус. Ещё больше чем укусить, ему хотелось размозжить лохматую башку о стену или пол, сломить к херам позвоночник, но пока Учиха не собирался этого делать. Какаши по прежнему не шевелилась, только дыхание, почти уже не сбитое, говорило, что под ним живая женщина. Обито оторвался от чуткой кожи и припечатал обе ее руки одной своей. Ему, с чакрой, и этого хватит. Пусть ненадолго, но хватит. Освободившейся рукой мужчина поправил повязку на ее глазу, провел пальцем по тонкому шраму на лице и, помедлив, забрался рукой между их телами, потянул завязки пояса ее нижнего кимоно. Узел не спешил поддаться, тонкая полоска ткани норовила вывернуться из плохо слушающихся пальцев, но и Обито пока никуда не торопился. Завязки наконец подались и мужчина неторопливо потянул ворот одежды в сторону и вниз. Хатаке вроде бы хотела дернуться, попытаться выскользнуть, но удержалась. Первым делом в глаза бросился уродливый, темный рубец на плече, свежий, из-за напряжения кое-где разошедшийся. На темной ткани крови видно не было, а когда ее убрали, несколько неторопливых, темных струек поползли вниз по светлой коже. А Обито-то думал, что это его швы кровят, а может и голова, била Какаши сильно, всерьез. Оттого и не обращал внимания на острый запах крови. От этой картины Учиха почувствовал легкое злорадство и желание вздернуть ее руки повыше, чтобы еще больше тонкой кожицы лопнуло. Теперь понятно, почему она не дергается. Он все же подавил этот порыв и потянул полу дальше. Ткань нехотя вытягивалась, угрожающе трещала, только ослаблять захват Обито не собирался. Хатаке только этого и ждет. Наконец злосчастная тряпка не выдержала, жалобно крякнула, оставив рукав болтаться на месте. Мужчина усмехнулся, заглянул в закаменевшее лицо Какаши. В глазу ледяная злость, губы тонкой ниточкой. О чем она думает, хотелось бы знать? Обито рискнул, приподнялся, вытаскивая мешающие остатки ткани и чтобы рассмотреть повнимательнее свою добычу. Луна услужливо роняет в окно рассеяный свет и его вполне хватает. Грудь у Хатаке маленькая, аккуратная. Возможно, из-за постоянной перетяжки и жестких силовых тренировок: расти было незачем и некуда. Выглядит... привлекательно. Мужчина подцепляет пальцами темные струйки, тянет липкую линию к пологим холмикам. Странно, но очень нравится красить кровью светлую кожу. Темный след обрывается слишком быстро и Учиха вновь смачивает теплой кровью пальцы. На этот раз он подкрашивает ею светлые, быстро собирающиеся в тугие комочки, вершинки. И чуть сжать, потянуть, заставить тело под ним еле заметно дрогнуть. Светлая кожа покрывается пупырышками и легкой испариной. Немного неудобно и Обито возвращается в прежнее положение, прижимаясь уже кожа к коже. Острые и чувствительные бусины едва ли не царапают его грудь, когда он чуть подается вперед. Трусы вдруг стали чересчур тесными и Обито спускает их ниже, на бедра, вжимается в покрытый короткими волосами лобок закаменевшим, болезненно пульсирующим членом. Какаши впервые подает признаки неудовольствия - ерзает, пытается сместиться в сторону. И дыхание чуть чаще, но больше всего выдает ее частый стук сердца и мелкая, бисерная испарина на лбу. - Нет-нет... - Собственный голос кажется Обито глухим. Он вжимает ее в пол своим телом сильнее, наклоняет голову и собирает языком с кожи соленые, подсыхающие струйки крови. С трудом втискивает между ее бедер колено, чтобы прижаться крепче и куда нужно. В паху горячо, ноет, от какого-то невнятного ощущения неправильности щемит в сердце и усиливается эта стрёмная и болезненная похоть. Теперь рука сжимает девичье бедро, мнет прохладную кожу. Губы сами собой клеймят крепкими засосами и поцелуями шею, здоровое плечо. Девушка елозит под ним, что-то рычит что-то матерное и злое, требует отпустить немедленно. Злость мешает, подталкивает укусить, пустить больше крови, желание сливается с ней в единый сплав и, Обито сам не понимает, чего хочет больше. Ниже, охватить губами мелкую вершинку. Кровь ссохлась, остается на них мелкими чешуйками, спустя всего ничего - растворяется под языком. Учиха прекрасно знает, что девушке не нравится происходящее. И сейчас его это более чем устраивает. Приподняв бедра, Обито пару раз проводит налитой головкой по приоткрывшейся щелочке. Какаши все еще пытается вывернуться, но Обито не дает этого сделать. Смазки очень мало, вход узковат, еле подается, это даже немного больно - так протискиваться, но терпения уже нет, и Учиха размашисто вгоняет член в узкое и горячее лоно. И замирает. Сиплый, свистящий выдох, мгновенный, волной прокатившийся по телу Хатаке, жесткий спазм и то, что-то лопнувшее под его напором, говорили нечто совсем невероятное. Весь запал, злость и желание резко схлынули, оставив за собой осознание собственного идиотизма. Обито отпустил запястья девушки, слез, встать еще не получилось, потому сел. Какаши, молча и с трудом, перевернулась на бок и свернулась клубочком, прижав к животу руки. Со спины, на плече еще один свежий рубец - клинок, или что там, прошел навылет или, может, ударов было несколько и под ней собралась немаленькая лужа крови. Ребра часто, неровно вздымаются, выступают на боку полукружьями, лопатки и цепочка позвонков влажно блестят кровью. Обито встал, закрутил все еще журчащий кран и осторожно пошел к выключателю. Под ногами была россыпь чего-то мелкого, к счастью, не острого. Выключатель сухо щелкнул, лампочка мигнула и послушно залила кухню желтым светом. Стало видно, что разнесли они шкафчик с крупами, что полка для тарелок висит на одном болте, посуда лишь чудом удержалась в отделениях, на плите разбитая банка васаби, а крови по кухне и им самим развозюкано больше, чем Обито себе представлял. Мелочь под ногами оказалась рисом и какой-то сечкой. Учиха поймал собственное отражение в кухонном зеркале и скривился. Совсем не то, совсем дико. Морда, грудь, руки, пах в кровавых мазках, волосы слиплись, торчат веником. Мда, вот он - представитель великого клана. Во всей красе, так сказать. Но сейчас важнее другое, хрен с ней, мордой лица. - Вставай. - Учиха чуть тормошит Какаши, но та никак не реагирует. Не хочет или не может. Обито сам вздергивает ее в вертикальное положение, забрасывает здоровую руку себе на плечо и тащит в ванную. Сгрузив туда Хатаке, мужчина открывает аптечку и достает индпакет. Положив его на полку, включил воду и дал стечь. Какаши вяло зашевелилась когда вода попала ей на ноги, попыталась встать и оттолкнуть Обито. - Сиди! - Рыкнул мужчина, переключая на душ. Вода еле теплая, но для ран как раз хорошо. Хатаке пробормотала что-то матерное, уцепилась в борт ванной рукой, так что побелели костяшки. - Уйди нахер. Обито промолчал и продолжил смывать с нее кровь и пот. Вялое сопротивление он игнорировал. Зато вырвалось вдруг то, что жгло горло и рвалось наружу. - Дура, о таком предупреждать надо! - И что, это что-то изменило бы? - В усталом голосе прорезались нотки едкого сарказма. - И как ты это представляешь? Насилуй поосторожнее, что ли? Я вообще надеялась, что ты не заметишь и, что я стерплю. Скотина ты... Обито только хмыкнул. Вроде взрослая женщина, а такая поразительная наивность. И не сказать, что не просвещенная - об оранжевой вечной книжице Какаши разве что легенды не ходили. Но вот, пожалуйста. - Как ни странно, такое сложно не заметить. Пожалуй, я бы остановился, скажи ты заранее. - Пиздишь, Учиха. - Какаши взбледнула и сжала пальцы сильнее. - Ты до хрена чего натворил, не останавливаясь. С какого ты бы сейчас остановился, а? И вообще, забудь. Я не хочу об этом больше говорить. Обито промолчал, заставил ее встать. - Я сама. Не трожь. - Сама - за стенку держись. С чего вообще такое состояние? Девушка привалилась к стене спиной, прикрыла глаз. - Пыталась сбежать, ранили, недолечили... - Она напряглась, сжала на миг губы: Обито мягко провел губкой по лобку и ниже, по губкам и внутренней стороне бедер, смывая следы собственного безумия. Справилась она с собой быстро и, перетерпела, хотя мужчина и сам постарался закончить помывку быстрее. Ки у нее мощное и пробирающее до костей, хоть и слаба как котенок. Хотя КИ от чакры не зависит, а трупов за ее спиной уж точно немало, так, что фонит реальной угрозой. - И? - Уйди. - Прости... Я просто идиот и... Я не собирался делать этого. В самом деле - скотина... - Ох, признать это: как ободрать поджившую но, не зажившую, корку с раны. Муторно, неприятно, облегчение пополам с дерущей болью и последствия - биджева сукровица и гной, ебаная чесотка. Какаши промолчала. Кажется, или она вообще не совсем хорошо соображает? Ну конечно же - лекарства, недосып, недавнее ранение. Вот влип! Обито, закончив, отбросил губку и выудил мокрую Хатаке из ванны. Надо бы полотенце, но оно в шкафу, в спальне. Вот туда и отправимся - решил он и поудобнее перехватив Какаши, подцепил с полки перевязочный пакет. По коридору шел осторожно, он сам изрядно вымок, с Какаши лилось, шатало ее тоже знатно. Обито банально боялся поскользнуться, а липнуть в собственном доме чакрой - еще один идиотизм. Их за последние десять часов и так немало накопилось. В спальне Обито сгрузил Какаши на футон и умотал в простыню, оставив на виду только раненое плечо. Пока обрабатывал антисептиком и перевязывал, Хатаке начала клевать носом, даже довольно неприятная процедура не сгоняла с нее сонливости. Ну точно - полуобдолбаная... Тащить ее в другую спальню Обито не стал, просто уложил и занялся собой. Большую часть крови он уже смыл, возясь с Какаши, но все же отправился назад в ванную и вымылся уже нормально. Вытираясь, разглядывал розоватые лужицы на полу, нечеткие кровавые отпечатки и разводы на стене, вспомнил о бардаке на кухне и сплюнул. Все завтра - он тоже устал. Однако, как бы то ни было, сон не шел. Обито лежал рядом с Хатаке и слушал чужое, размеренное дыхание. Эмоции и мысли вертелись, вытесняли друг друга и прогоняли любой намек на сон. Ненависть к Какаши долгое время поддерживала его на плаву, и успела подвыгореть. Но вчера, услышав, что Копирующий... Копирующая осталась жива, на короткое время полыхнул с новой силой. И тут же ледяным душем - новые обстоятельства. И к приугасшей ненависти примешались любопытство и раздражение. Столько времени шпионить за Какаши и не понять сути? Теперь же к этому букету примешалась и похоть, которая никуда не делась, только приугасла. Обито не обманывал себя - Хатаке не идеальна, но все же ему понравилась. Именно так, иначе он не начудил бы сейчас. И, к тому же, за ним теперь должок. Обычно Учиха любил совсем по-другому; грубость и насилие были совсем не в его стиле. Сегодня его подталкивала долго копимая злость и желание причинить боль, унизить. Чего уж там, он отдал бы все за ее вопль боли. И желаемого он достиг, унизил, да еще как! Вот только почему-то чересчур гадко от этого. Хатаке хлюпнула в сне носом, повернулась неловко и Обито получил возможность в подробностях рассмотреть шрамы, усеивающие ее спину. Они пятнами и паутинками тянулись по телу, разные - давние, совсем бледные и почти рассосавшиеся, куда более грубые и светлые - недавние. И есть совсем свежие, те, что он недавно спрятал слоем бинтов. Еще один, тоже свежий, почти багровый и чувствительный, был у нее на животе, чуть ниже "солнышка". Этот был получен от него. Обито потрогал собственные рубцы, жесткие и ребристые, будто диковинная чешуя. Время смягчило их, они больше не стягивали лицо неподвижной маской, он мог даже улыбнуться почти не пугая улыбкой. "Как и у меня - почти нет живого места. - юркой рыбкой скользнула мысль. - Наверное, это чудовищно - до сих пор ненавидеть друг друга." В ненависти Какаши Обито не сомневался. Повод был и давно уже не один. Сегодня он пополнил эту копилку. Уже почти под утро, когда небо уже выцвело до серого, а первые птахи принялись пересвистываться, мужчина почти задремал, и заснул бы, но вдруг почуял всплеск знакомой чакры. Сон как рукой сняло. Обито поспешно поднялся и накинул на плечи юкату. Хатаке не проснулась, ее сейчас разве что война разбудит. Мадара ожидаемо нашелся на разгромленной кухне. Сложив на груди руки и сидя на подоконнике, он с едкой усмешечкой изучал разрушения. - А труп в Камуи? - И вам доброе утро. - Обито хмуро обозрел начальство. - Спит она. - И что тут было? - Мадара вопросительно вскинул бровь. - не сошлись в вопросах готовки? - Вы знали, что она лунатит? - Вопросом на вопрос ответил Обито. - И к слову, вчерашнее представление было интересным, но ничего не прояснило. Не хотите хоть что-то подкинуть? - За тем и пришел. - посерьезнел Мадара. - А об эдаком диагнозе вообще не знал. Я в ее медкарту не смотрел. А вот Кабуто мог знать, он временно ее врач. - Да подрались мы. Я будить взялся, но у нее же рефлексы. - Больше похоже, что вы тут резали кого-то. Откуда столько крови? - Шов у нее разошелся, когда я скрутил, а сразу отпустить не мог, кипела слишком. Уже нормально все, перевязал, спать уложил. "И попутно трахнул, идиот." - мысленно. Это до сих пор его ело. Хокаге ехидно усмехнулся. Или мысли Обито по прежнему написаны на лбу или просто восстановил произошедшее по разрушениям. Или же не сомневался, что подерутся. Однако комментарии Мадара опустил и сразу заговорил о другом. - Ты же понимаешь, что Хатаке - куноичи Листа, верно? - Понимаю, конечно... Но, она ведь не принимает вас в качестве Хокаге. - Да, не принимает меня, зато верна именно Конохе, и очень, очень сильна. Ранг джонина она получила по заслугам. Да и с тобой сражалась весьма успешно, будучи уже умотанной схватками с воскрешенными. Сколько у нас сейчас шиноби? Тех, в которых можно быть уверенными? Тех, кого не убьют на простейших миссиях? Вот поэтому я и просил не убивать ее. И потому доверил ее тебе. Пока ты единственный, кому я настолько доверяю. Какаши должна понять, что вредить Листу я больше не собираюсь, и не меньше чем она, желаю процветания деревни. Добровольное и полное сотрудничество. Хотя, может продолжить меня ненавидеть - мне все равно. - Я понял. Моя задача донести эту мысль до упрямой башки. - Да, именно этого я и хочу. И постарайся не обращать внимания на ее грубость, на самом деле ей это несвойственно. Сейчас она перестала принимать препараты для подавления женских гормонов и это сильно влияет на характер. Постепенно он выровняется. Хотя и прежним не будет. - Э-э? - Я и сам в этом не разбираюсь. Это мне любезно пояснила Сенджу после первого дебоша Хатаке, еще в госпитале. Так, что постарайся не злиться на ее выкрутасы. Думаю, собственными реакциями Хатаке и так удивлена. - Сделаю все, что смогу. - Твердо пообещал Обито. - И поскорее. - Хорошо. Я пришлю к тебе Кабуто, как только он освободится. Надеюсь, это хоть терпит? - Терпит. Она действительно всего лишь обессилена, ну и крови прилично потеряла. - Да уж, и откуда только она силы берет? - Мадара цокнул языком и постучал по подоконнику. - Дерется и ругается со мной, с врачами, с Анбу, теперь еще и с тобой. Одолжится бы. Ладно, это все лирика. Расклад ты понял, я пошел. Работы еще дохренища. И смылся, оставив Обито озадаченно чесать в затылке. Мужчина поглазел немного на занимающуюся зарю и, вздохнув, принялся за уборку. Помимо Мадары принести может еще кого угодно. И нечего развлекать этого кого угодно. И что теперь с обещанием делать? Для начала он смоется куда-нибудь, чтобы не показываться ей утром на глаза. Малодушно, но других вариантов пока нет. Ему еще нужно обдумать как перед Какаши извиниться за эту мерзкую выходку. Какаши проснулась, точнее очнулась, поздно, незадолго до прихода Кабуто. Учихи нигде не было и это безмерно радовало. Собственная слабость унижала и, показывать ее не хотелось. Не сразу, но ей удалось практически без вреда для обстановки соскрести себя с футона и добраться в собственную комнату, чтобы надеть кимоно и в ванную - умыться. О вчерашнем она предпочитала пока не думать: слишком сильные злость и стыд обжигали и заставляли вспоминать. Сил на это не было. И все равно в голове то и дело проносились обрывки унизительной ночной потасовки и ее не менее унизительного продолжения. Непроизвольно Какаши прижала руки к крутящему и ноющему животу, ее начало подташнивать. Во рту, как и на душе, стало горько, она сглотнула ставшую вязкой слюну. Водное журчание будило отголоски того отвращения, да чего уж врать - и страха тоже. Не так она себе это представляла. Какаши поспешно закрыла воду и уставилась на себя в зеркало. - Ну как тебе? - Послушно роняли губы-отражения, бескровные, покусанные. - Ты же для этого душила и выдавливала из себя все женское? Подстилка для Учихи. Кулак с легкостью крушит правдолюбивое отражение и становится легче. Теперь Какаши тянет, облизывает кровавые струйки с битых костяшек и запивает это зеленым чаем, найденным на вычищенной кухне. С большей охотой она бы выпила чего покрепче, но этого нет. Ничего, еще не вечер. Растревоженные вчера раны ноют, зло и дергано долбят по нервам, спугивают мстительные планы. Вчера боль была другая, будто чужая, хоть меньше оттого не становилась. Похоже, сместились ломаные кости или что-то со связками. Да хрен с ними, с идеями - планы какие-то дурацкие. Стук в дверь Какаши услышала не сразу и слегка удивилась. Отставив недопитый чай, она протащила себя в прихожую и открыла, готовясь увидеть пакостную рожу бывшего сокомандника. - Так-так! Видок убитый, шмотки опять в крови. - Кабуто с невыносимо-любопытным видом разглядывал ее. - Ты можешь не портить мою работу? Вылечись, а потом дерись с кем хочешь. - Я вроде бы не приглашала врача на дом. - угрюмо ответила Какаши, пряча за спину сбитую руку. - С чего такая честь? - Собственно, меня очень просили тебя вылечить, а это дело нескольких дней. Это если не драться, не тренироваться и не провоцировать на драки других. - Задрал уже нотации читать. - вяло буркнула Какаши и посторонилась. - Лучше бы стандартную аптечку подкинул, у тебя точно есть, знаю. - Зачем тебе? Я навещать буду и перевяжу при надобности. - За этим. - Какаши все же показала битую руку. Все равно заметно, будет смотреть - увидит. - Здесь в аптечке ни хера нету. - Хм, забыли что ли снарядить? - Пробормотал Якуши, рассматривая конечность. Какаши промолчала. Не говорить же, что содержимое аптечки она лично выгребла и припрятала. Ей нужна именно стандартная, точнее только некоторая ее часть. - Вообще руки бы поберегла. Ты же должна понимать, что это важно. - Кабуто, не теряя времени, затянул порезы и ссаженую кожу и нетерпеливо мотнул головой. - Куда? У меня дел ещё по горло. Какаши потащилась назад, зашла в свою комнату и села на футон. Кабуто зашел следом, поставил у футона чемоданчик и вопросительно вскинул бровь. Непроизвольно Какаши сжала пальцы на вороте, но все же пересилила себя и, отвернувшись, развязала оби, спустила с плеч кимоно, легла вниз лицом и позволила чужим пальцам пробежаться по повязке. Гадливость и, почему-то - резкая, обжигающая и тянущая боль внизу живота, призрак вчерашней, заставили стиснуть зубы. Ну уж нет! Она не позволит этому собой управлять. Хотя, Кабуто действовал профессионально и отстраненно: просканировал плечо, только потом срезал бинты и нещадно прощупал взвывшие кости. Надавил, что-то ставя на место. Какаши взвыла, даже не думая прятать боль. Перед ней не враг, а ирьенин, до мозга костей привыкший к воплям, блевоте и гною. Да, именно так... не мужик: ирьенин-ирьенин-ирьенин! Выпить бы.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"