Дети играли на улице и привели домой котенка. Он очень быстро завоевал симпатии ребятни, они привыкли к нему и назвали Хаймом. Родители только тяжело вздохнули. "Ну вот", сказали они, "Котенку человеческое имя дали, назвали бы просто - Васька"...
Я воспитан кошками. Вернее - котами. С самого моего детства они всегда находились рядом со мной, по вечерам напевали колыбельные, по ночам я часто просыпался от шума их охоты и, включив ночной свет, наталкивался на их шальные, охваченные азартом взгляды. Коты - фелисоиды, почти гуманоиды, по моей шкале оценки интеллекта - гораздо умней всяких там реликтовых гоминоидов и прочих снежных человеков и стоят на одном уровне с киноидами, в чем-то отставая на полшага, а в чем-то на шаг опережая нас, людей. О кошки! Вы - совершенное творение, сочетающее в себе мощь, грацию, красоту и опасность. Именно в этом сочетании, по-моему, заключается ваш секрет. Вы - грациозные машины убийства. Вас часто можно видеть за своим основным занятием. Вытянув хвост, распластавшись на земле, встопорщив усы и слегка шевеля задом, вы выцеливаете свою очередную жертву. Не зря специально для вас древние египтяне в своем пантеоне завели великую богиню - Басту, одно из воплощений Исиды, которую почитали наравне с Осирисом, обоими Горами, Анубисом, Сетом и Ра. Кошки, кошки... А кошачьи ночные концерты... эти весенние вопли, сообщающие всему остальному миру, что пришла пора... пора весны... пора становится мартовскими кроликами, а не оставаться флегматичными, чопорными и сухими английскими джентльменами!
Как только я вспоминаю кошек, на ум приходят почему-то две вещи - молоко и мясо. Естественно, подданные Бубасты всей другой еде предпочтут добрый кусок сырого мяса. Не верьте старым рекламным лозунгам. Сам вращаюсь в этой среде и знаю как они делаются. Ваша киска вряд ли выбрала бы вискас, будь у ней настоящий выбор. Бывают, конечно, исключения. Ну, живут, по-моему, где-то в Индокитае кошки, которые питаются фруктами. Бывает, бывает. Весьма печально смотреть на печать вырождения, которая коснулась даже это гордое семейство. Но абсолютное большинство кошек ест мясо!
Что может быть проще мяса? Мясо - оно и в Африке мясо. Лет пять назад мне посчастливилось стать обладателем нескольких килограммов сего продукта, привезенного на мою родину с берегов туманного Альбиона. Я с удивлением разглядывал кусок... (или брикет?) мяса с Британии, честно скоммунизденного одним моим знакомым из поставок в Афганистан. Старшина и в Америке, и в Англии остается старшиной (пусть хоть он и называется сержантом или суперинтендантом) и приторговывает (мягко говоря... или все таки он делает бизнес?) тем, что лежит у него на складе. Да, американцы поставляют своим воякам прекрасные свежеконсервированные фрукты. Каждая банка - емкостью в один галлон, насколько я помню. Или не галлон... путаюсь я с этими американскими мерами. В общем, что-то около четырех литров. Еще запомнилось, что все консервные банки были диаметром 155 миллиметров. Натовские шестидюймовки. Да уж, да уж... мы живем в милитаризованном мире. А самый злобный из милитаристов - это старый, добрый, улыбчивый дядька Сэм... рубаха-парень... свой в доску чувак...
Но в общем то, разговор шел о мясе. Я и позабыл. Значит... британцы, заботятся о своих вояках, поставляя им такое вот мясо... в... хм... брикетах. Так вот... мы с друзьями недоверчиво разглядывали этот брикет с мясом. Вид - великолепный. Свежее, нежилистое, нежирное. Из него можно нажарить чудные бифштексы. Изготовить бефстроганов... или... или... пиццу, домашнюю. Только вот на вкус - пенопласт пенопластом. Даже соль не помогает... даже в сыром виде!
Рустам отрезал кусок мяса и повертел в руках. У дверей сидел Джефф, его пес, стафорширский терьер, внимательно и дружелюбно нас разглядывая. Рустам принял решение:
- Джефф! Ап! Лови! - кусок мяса полетел в сторону Джеффа и был пойман им с ловкостью цирковой собаки.
Лязгнули челюсти. Пес сделал несколько жевательных движений... задумался... посмотрел на нас с Рустом... на его морде отобразилось недоумение. Несколько минут в собачьем мозгу шла борьба, явственно написанная в глазах. "Выплюнуть? Съесть? Выплюнуть? Хозяин обидится. Съесть? Выплюнуть! Тьфу! Гадость!"
Мы с Рустом переглянулись.
- А консервированные фрукты у амеров великолепные... - задумчиво произнес я. - Джефф во всяком случае с удовольствием умял целую банку.
И все же.. .коты! Коты - это нечто! Хищные, умные, великолепные! В тот же день, вечером, пришел с гулянок мой рыжий Симба и наотрез отказался есть эту британскую дрянь под названием "мясо", предпочтя ей доморощенные сосиски. Я смотрел на него, как он ест. На его шкуру, покрытую боевыми шрамами. На его рваное ухо, поджарое тело! Совершенная машина созданная для охоты!..
Ильхом не такой. Он - исключение. Все, что веками культивировалось в кошках, в нем умерло. В нем нет изящества. В нем нет грации. В нем нет кошачьей опасности. В нем... около 80 сантиметров росту вместе с хвостом, усы, уши, шерсть серая в полоску и лапы. Это то что в нем есть от кота. Не менее 15 килограммов веса. Неее... больше! Больше! Учитывая что мой Симба, довольно крупный рыжий кот, весит около 6 килограммов.
Ильхом - кот нашедший счастье в этой жизни. Маленькое кошачье счастье, которое светит, греет и ласкает его со всех сторон. Ильхом живет на мясокомбинате в Бухаре. В том месте, где живые существа превращаются в окорока, фарши, рагу, филе. Он любимец Раиса (Директора), и посему все работники мясокомбината, как бы они ни относились к кошкам, вынуждены тоже, хотя бы внешне, проявлять внимание и заботу к этому хвостатому приживале.
Я приехал в Бухару из Нукуса. Здесь у меня небольшая работенка. Мне нужно отснять материалы для корпоративного фильма. Заказчик - Раис. У этого человека мясокомбинат, пара гостиниц, масложиркомбинат, бани. Через день после меня в Бухару приехал Джас - оператор. Мы с ним обошли весь комбинат и отсняли кучу материалов. Комбинат смерти с конвейером безвинно загубленных душ. Се ля ви... чтобы мы жили, кто-то должен умирать. Я рассказал ему про Ильхома. Джас - такой же кошатник, как я. Но когда он увидел Ильхома...
Ильхом, практически не умеет бегать. Он не знает, что такое борьба за существование. Он не знает, что такое мартовские бои за право продолжения рода. Он не знает, как упоительно копаться в мусорках (во всяком случае для настоящего кота Симбы это так, как бы хорошо его хорошо ни кормили дома). Когда Ильхом хочет есть, он идет на конвейер. С трудом забирается наверх и неуклюже валится на выбранную им тушу. Вцепившись в нее когтями, он... даже не ест, демонстрируя хоть какую-то видимость аппетита (я представил себе чтобы было с Симбой, попади он сюда... я явственно услышал его вопли, сверкающие глаза, когда он вцепился бы когтями в окровавленную тушу... он бы - жрал!), он лениво жует мясо, закрыв глаза. Он! Не! может! Его! Видеть! На его морде - равнодушие. "Боже! Как же мне надоело все это! Знал бы ты... Боже! Почему... почему этот кусок мяса, сразу не может попасть в мой желудок? Или же... дай мне приключения, Боже!" написано на ней. И Бог его услышал...
Давясь от смеха, мы с Джасом начали разворачивать свою аппаратуру у конвейера. Бебики, кинофлошки. Наметили точки съемок. Джас бросал взгляд на туши, подвешенные на крюки к конвейеру... на Ильхома, висящего на одной из них, и бросив все дела, разражался хохотом.
- Д-д-давай посидим... - от смеха он аж начал заикаться. - Покурим. Пока этот!.. этот!.. Жирный... из кадра уедет!..
Я не против. Усевшись рядом с ним, я вытряхнул из пачки сигаретину.
- Шер... есть у меня одна шняга... - он показал на сигаретку с травкой у себя в руках. - Дернешь?
Я отрицательно покачал головой - не любитель - и снова перевёл взгляд на Ильхома. Тот насытился и неуклюже грохнулся вниз. Полежав минутку, он с трудом встал и поплелся в кабинет Раиса.
- Ну и кабанище, - хихикнул Джас, затягиваясь дымом и разглядывая кота.
Между тем, с утра на комбинате пахло грозой. Я просек это и пытался на попадаться на глаза Раису, тихо делая свое дело.
Ну что будет делать человек, работающий рядом с такой великолепной кормушкой? Естественно - воровать. Воровство давно уже укоренилось в нашей крови... вернее, в нашей экономической модели. Естественно, при таком уровне оплаты труда все будут воровать, чтобы компенсировать недодаденое скомуннизженным. Очень простая арифметика. В кабинете Раиса полыхали молнии. Гремел гром и трещали ломающиеся копья. Ильхом, в своей душевной простоте не просекший всего этого, спокойно шел к комнате. Мы с Джасом, с интересом наблюдали за развитием ситуации, покуривая и посмеиваясь. И тут... вулкан проснулся! Гейзер прорвался!..
Дверь вылетела из петель, и из кабинета директора, оставшегося без сего целомудренного деревянного баръера, выскочили пятеро мужиков и, как стадо диких антилоп, понеслись к выходу. Ильхом прижал уши и успел посторониться. Двери кабинета недолго были пустыми... в них, как ангел смерти, дух мщения и демон тьмы, нарисовался Раис... с огромным мясницким топором в руках. Глаза его были дики, щеки дергались в нервном тике, на руках вздулись узлы вен. В мозгу Ильхома это никак не укладывалось. Он остолбенел, упершись взглядом в лицо своего благодетеля. Тот взревел, издав боевой кличь индейцев, папуасов и коренных австралийцев одновременно. Этого Ильхом вынести не смог. Он в ужасе обратился в бегство. Раис понесся следом за своими работниками, которые обуянные страхом неслись шагах в двадцати от него. У Джаса началась истерика. Он уже не мог хохотать, он схватился за мою руку и пытался восстановить дыхание. Я от смеха уронил горящую сигарету на джинсы, и теперь пытался стряхнуть уголек, забившийся в складку. Я смотрел на Ильхома. Он убегал от Раиса, даже и не догадавшись отпрыгнуть в сторону, тяжело и натужно дыша... Ых-и-ых... ых... ых... ых... ых-и-ых... ых-и-ых... пыхтел он, и на его морде был написан ужас. "Боже! Спаси меня и помилуй! Я больше не буду так тебя гневить. Забери обратно свои приключения! Я был не прав! Но я... исправлюсь! Я научусь охотиться на мышей! Я буду бегать по улицам и множить кошачий род! Но... только спаси меня! Я прошу тебя! Боже! Честно! Боже! Как на духу! Я не знаю в чем я провинился, но я исправлюсь! Слово даю!".
Раис, заметив бегущего Ильхома, сбавил ход, приноравливаясь к тяжелой кошачьей рысце, боясь наступить на своего любимца, потом снова издал душераздирающий боевой клич, и в сердцах метнул топор вслед своим заворовавшимся подчиненным. К счастью, сие орудие производства, так никого и не задев, с громким стуком, подняв пыль, воткнулось в косяк.
- С-с-статья... 93... п-п-пункт 1... УК... - с трудом переводя дыхание, прошипел Джас. - Убийство с отягчающими обстоятельствами.
- Ага, - я тоже с трудом перевел дух. - Косяк... убит! Наповал!
- Косяк... - он посмотрел на сигарку у себя в руке и выбросил ее. - Ты прав. Косяку звиздец пришел.
- Джас, ты никогда не пробовал метать топоры? - парень отрицательно помотал головой. - Я пробовал, - продолжил я. - Вот так вот воткнуть топор в косяк, с такого расстояния, я бы не смог. Я бы даже с пяти метров, вряд ли смог бы воткнуть топор в косяк. Раис - профессиональный боевик, специализировавшийся на топорах, - с серьезной физиономией подытожил я.
Услышав повторный вопль Раиса и подумав, что этот звук - труба ангела смерти, пришедшего забрать его душу, Ильхом резко остановился и как подкошенный упал на бок. Его грудь раздувалась, словно кузнечные меха, в глазах была написана скорбь по так рано ушедшей жизни. "Прощай мир!" - судя по всему, пронеслось в голове этого бедолаги. - "Прощай навсегда! Я ухожу в самом расцвете сил и здоровья!".
- Ильхомушка, - Раис нагнулся и потрепал своего любимца по голове. - Физкультурой позаниматься захотел? Решил мне помочь этих тварей поймать? Умный мальчик... умница. Красавчик...
Один из мужиков, выскочивших в дверь, осторожно заглянул обратно. Он улыбнулся Раису, и тот, отдав короткую, отрывистую команду, направился к своему кабинету. Проходя мимо нас, он расплылся в любезной улыбке и приложил руку к сердцу, потом развел руки в стороны. Извините, мол, работа такая. Мы с Джасом поспешно состряпали вежливые мины на лицах. Вслед за Раисом в кабинет прошествовали те пятеро, дверь несколько раз хрустнула и хлопнула под ногами дюжих мужиков и цех опустел. Только Ильхом лежал все там же, где и упал, уронив голову на пол и вытянув лапы-сосиски. Мы с Джасом подошли к нему и сели на корточки.
- Ильхомушка... - почесал я ему горло. - Ильхом-ушко, Ильхом-лапка, Ильхом-хвостик, Ильхом-носик... все... вставай... вставай парень...
Кот бросил на нас страдальческий взгляд. Джас не выдержал и снова рассмеялся, потом потеребил кота за холку.
- Мужик. Это что за симуляция? Ну ка... вставай!
Кот тихо икнул и застонал.
- Ильхом... вставай... - улыбнулся я. - Нечего тут лежать. Если эти мамонты... вернее папонты, снова решат побегать, от тебя мокрого места не останется.
Я с трудом поднял тяжелую кошачью тушу и пристроил на свою руку. Ильхом повис на ней, безвольно свесив лапы и хвост, поводя грустными глазами и время от времени меланхолично облизываясь.
- Вот так вот оно и бывает, Ильхом, - Джас энергично потрепал кота за загривок. - Живешь, как сыр в масле катаешься, ни о чем не думаешь, а потом раз!.. приходится изо всех сил попой вертеть, чтобы выжить! - парень развел руками. - Жизнь такая подлая штука. Привыкай.
Джас расстелили на полу свою куртку. Мы положили на нее кота, я накрыл его сверху своим джемпером. Когда мы закончили съёмки, Ильхом сладко спал, вывернув голову с усами в одну сторону, попу с хвостом - в другую, раскинув свои лапы-сосиски в стороны. Во сне ему снилось что-то невообразимо приятное, так как он улыбался во всю пасть...