Аннотация: Следователь оставил меня под временным арестом в селе Шешминском, а сам выехал в Черемшан поверить мои показания. Через день он возвратился из Черемшана и объявил мне, что он снимает с меня обвинение об участии в сговоре и краже продуктов.
Алиби
После описания случая с огурцами, мне невольно вспомнился довольно неприятный случай, когда меня пытались оклеветать, как сообщника в краже продуктов в голодный год. Это было вначале июня 1922 года.
Я был членом комиссии Волпомгола (Волостной комиссии помощи голодающим). Я в ней выполнял обязанности секретаря. На меня возлагалось ведение переписки и учет документов поступления и расхода продуктов, поступающих в распоряжение комиссии. Председателем комиссии являлся член Волисполкома Иван Никонов, вторым членом - член Черемшанского сельсовета Суворов, который являлся кладовщиком продуктового склада и экспедитором по доставке продуктов со станции Шентала.
Накануне происшествия в ведение комиссии поступили: ржаная и овсяная мука, пшено и вяленая рыба. Привезли продукты в субботу. Продукция должна была при поступлении на склад взвешена, согласно накладной, и составлен приемный акт. Но Никонов и Суворов отложили проверку до понедельника, мотивируя поздним временем (уже стемнело, и света на складе не было) и дневной усталостью. Оказывается, как выяснилось, они сговорились похитить часть продукции и сделать это в воскресенье. О своём намеренье мне, конечно, не сказали.
Вечером в субботу я встретился с агрономом - секретарём нашей ячейки комсомола Романовым Михаилом. Он пригласил меня поехать с ним утром в воскресение в Черемшанское поле для предварительной оценки состояния посевов ржи из шведского сорта. Я с удовольствием согласился, и мы утром на тарантасе на лошади агрономического участка поехали в Таябинское поле (расположенное в сторону деревни Таяби). Поехали втроём: агроном с женой Маргаритой и я. Выехали в поле часов в 7-8 утра и проездили до 12 - 13 часов дня. Пообедали вместе с ними, и я пошел в клуб. Здесь мне сказали, что Никонов и Суворов арестованы сегодня утром за попытку кражи продуктов со склада.
Оказывается, Никонов и Суворов, утром в воскресенье подъехали на подводе к складу и начали вытаскивать мешки с продуктами и грузить на подводу. Их работу у склада увидел со второго этажа бывшего Мурзинского дома начальник милиции Тимин, пришедший рано в отделение милиции и отворявший окно. Он проследил, куда направились утренние труженики с подводой, и настиг их при въезде во двор Суворовых. Они попали с поличным хищением. Их арестовали, и дело было передано следователю. Никонов и Суворов решили и меня, как члена комиссии, впутать в эту темную историю, показав на допросе, что я был в сговоре с ними и даже помогал им нагружать мешки, но после погрузки я от склада ушел домой за мешками, чтобы поместить в них при дележе похищенную продукцию.
Через 2 -3 дня меня под конвоем милиционера привезли в село Шешминское на допрос к следователю. На допросе я отрицал своё участие в сговоре хищения продуктов, и, тем более, личное участие в хищении продуктов со склада, так как в это время находился в поездке с агрономом в поле. Следователь оставил меня под временным арестом в селе Шешминском, а сам выехал в Черемшан поверить мои показания. Через день он возвратился из Черемшана и объявил мне, что он снимает с меня обвинение об участии в сговоре и краже продуктов. Я был оправдан, но возвращаясь в Черемшан пешеходом, я чувствовал себя как бы обмазанным грязью.
При моем отсутствии были допрошены Михаил и Маргарита Романовы, отец и мать и, самое главное, в хозяйстве сделан обыск на возможное наличие похищенной продукции.