Герберту страшно хотелось спать. Он стоял, героическим усилием сдерживая зевоту, и разглядывал толпу придворных. В тронном зале перемешались в цветном круговороте пёстрые одежды знати, белые ризы жрецов и сверкавшие доспехи стражи. Монотонный гул голосов наводил на мысль о большом осином гнезде и коварно убаюкивал Герберта. Сквайр встряхнул головой и заставил себя вспомнить о главной причине визита: клятве и рыцарском долге. По зову сюзерена они позвали в дорогу наследника древнего, но обедневшего рода. Особенно долг. Долг его сиятельного отца, спустившего всё семейное состояние на пари и антильские вина. И вот теперь сыну представилась возможность поправить незавидное положение клана Рочестеров. Трое суток в седле и короткие привалы утомили даже такого неслабого молодца, каким был Герберт. Он переминался с ноги на ногу, ожидая, когда её величество начнёт приём. Раньше сквайр никогда не видел молодую королеву, год назад занявшую трон своего почившего отца. Слухи ходили разные: мол, девица крайне недурна собой, покровительствует искусствам, для чего развела при дворе выводок поэтов и живописцев, и вообще правит разумно. Для чего ей вдруг понадобилось созвать вассалов из разных провинций, никто не знал, но по высочайшему велению ко двору прибыли отпрыски заслуженных кланов.
Голоса в зале стихли, и перед троном появился разодетый толстяк с изукрашенным жезлом.
- Её Величество Диана-Мария-Клементина, владетельница Мекленбурга, Винланда и Меровии, покровительница Белого Круга и Ордена Репейника!- надсадным басом провозгласил сенешаль. Шурша кринолинами и гордо подняв голову, увенчанную короной, к трону подошла и изящно уселась на него светловолосая девушка. Она окинула зал пристальным взглядом зелёных глаз и сказала:
- Милорды! Я собрала вас здесь, дабы исполнить волю наших предков и способствовать благу нашего царства!
Герберт окончательно проснулся, внимательнее посмотрел на королеву и понял, что пропал. В груди разливалось сладкое тепло, сердце било изнутри кузнечным молотом, а в голове мелькали обрывки мыслей, главная из которых повторялась и повторялась: "Как же она красива!.." Он и раньше влюблялся, пользуясь ответными чувствами молодых служанок и даже дочери соседского графа, но сейчас... Сейчас он готов был нестись на край света и вызвать на бой целые армии, лишь бы обрести благосклонность её величества! Она не преминула дать сквайру заветный шанс:
- Итак, милорды! Мой благородный и так рано покинувший нас отец желал, чтобы я обрела достойного мужа и защитника королевства. Для этого я и собрала вас, наследников древних родов, способных претендовать на эту честь. Мою руку и сердце получит тот, кто через месяц явится ко двору и привезёт мне самую прекрасную и драгоценную вещь на свете! Выбор за вами, тот, кто сможет поразить нас, и станет моим супругом и нашим королём!
Среди радостных возгласов и криков собравшихся Герберту казалось, что эти слова обращены только к нему. Он повернулся и, расталкивая придворных, почти бегом направился в конюшню. Его поход за счастьем начался.
Три дня спустя молодой рыцарь приблизился к обветшавшим воротам родовой твердыни. Прекрасное лицо повелительницы застилало Герберту взор всю дорогу до дома, но вот незадача, гораздо больше его измучил вопрос - что ей подарить? Волшебный цветок? Магическое кольцо? Заморскую птицу из дальних стран? Всё казалось банальным. Да и где их, мягко говоря, небогатому роду, достало бы средств на изумляющие воображение дары?..
Сквайр въехал во двор Рочестерского замка, и, бросив поводья подковылявшему конюху, поднялся по скрипучей лестнице в центральные покои донжона. Во главе усеянного объедками и пустыми кубками громоздкого стола дремал, всхрапывая, старый лорд. Услышав шаги, он разомкнул черепашьи веки и слабой улыбкой приветствовал сына. Герберт поморщился, уловив привычный винный дух. Его всегда удивляла способность отца при их вечном безденежье каждый день быть под хмельком. Он уселся рядом, и, путаясь в слегка восторженных описаниях, рассказал о своей поездке ко двору. Старый Рочестер выслушал сына молча, пожевал губами и произнёс:
- Вот ведь взбалмошная ба... Прости, сынок, ты, кажется, принял всё близко к сердцу? Хе-хе.... Эх, молодость, молодость... Ну хорошо, я не прочь побыть королевским свёкром! Говорят, у них во дворце такие погреба...
Он усмехнулся в седые усы:
- Хотя эта задачка... Ладно, твой никчемный пьяница-отец поможет тебе советом. Единственное, что я могу придумать - Дыра.
Герберт удивлённо посмотрел на старика.
- Да, сынок, Дыра. В паре дней пути на восток есть пещера. Окрестные мужички так её всегда называли. Когда-то там обитали подземные карлы. Иногда они вылезали на поверхность и торговали с нами, принося руду и добытые драгоценные камни в обмен на пшеницу и хе-хе... вино. Но уже много лет о них ничего не слышно. Возможно, в их чертогах и сыщется какое-нибудь сокровище?..
Лорд прикрыл глаза и опять погрузился в дрёму. Герберт поднялся, пробормотал - "спасибо, отец", и направился к выходу. "Пещера и карлы... Детские сказки..." - думал он, ступая по выщербленным плитам двора. Но в голову больше ничего не приходило, а сердце настойчиво напоминало о ждущей прекрасной даме. Герберт покачал головой и отправился собираться в путь.
"Действительно, дыра!" - сказал себе Герберт, глядя на тёмный провал в склоне холма, - "как и вся эта местность". Последнюю деревушку он миновал накануне вечером. Там запасся провиантом и крепкой верёвкой, и поехал дальше, провожаемый настороженными взглядами немногочисленных крестьян. Глухомань вокруг была подлинная, пасторальная: холмы до горизонта, перелески, исчезающая тропа. К пещере Герберт добрался к полудню, и теперь, отпустив коня пастись, направился к неизвестности.
Сквайр поправил ножны меча, запалил факел и шагнул в земляную пасть. Дорога во тьме, как ни странно, была весьма спокойной. Ни бросающихся в лицо летучих мышей, ни провалов в каменном полу. Герберт шёл по туннелю в кольце света как по городской мостовой. Спустя несколько часов пламя осветило большую каменную арку, по бокам которой стояли две статуи: застывшие приземистые бородачи сжимали в руках тяжёлые молоты. "Не врал папаша!"- с удивлением подумал сквайр. Он вошёл под высокие своды подземного зала, уходившие во тьму. Ни единого движения, откуда-то тянуло свежим воздухом, и слышался монотонный звук падающих капель. Свет внезапно отразился от мерцающих стен и редких сталактитов. Герберт увидел множество боковых арок, ведущих к разным галереям. "Что же мне теперь, монету бросать?"- с досадой подумал он.
Где-то на самом пределе слуха он услышал далёкий вскрик. Герберт кинулся в коридор, породивший звук. Гремя амуницией, он почти бежал по гранитному спуску. Сквайр вылетел из прохода в следующую пещеру и замер: у освещённой стены суетилась кучка бородатых человечков. Они орудовали кирками и рычагами, пытаясь разобрать завал из массивных глыб. Стоявший поодаль сгорбленный карл в большом шлеме увидел Герберта и издал непонятный клич. Рудокопы дружно повернулись к рыцарю, сжимая свои орудия в заскорузлых ладонях.
- Эй-эй, почтенные! - Герберт поднял руку в приветственном жесте.- Я не враг вам. Путешествую по своим делам и рад встретить живых... существ в этой... Дыре.
Карлик-шлемоносец взглянул на сквайра, и из глубин длиннющей бороды донеслось: "Здравствуй, человек!"
- Ты понимаешь наш язык,- Герберт обрадовано закивал в ответ.- Удача смелым! Я слышал, что вы добывайте редкости в глубинах земли. Мне позарез нужно что-то такое...
Дварфы молча слушали. Их вожак покачал головой:
- Мало слов. Ничего нет. Не копаем больше. Шахты мертвы. Печать. Там - плохо.
Герберт разочарованно вздохнул:
- Вот незадача. А здесь что роете?
- Завал. Наш брат остался там. Надо спасти.
Сквайр оглядел гору огромных камней:
- Да тут работы на неделю! На что надеетесь?!
Карлик посмотрел на него и вдруг заплакал. Слёзы текли по морщинистым щекам старика, исчезая в белой бороде, он бормотал:
Герберт застыл. Что-то в душе его, беспечного весельчака и лентяя, плавилось, сгорало, менялось... Он откинул заплечный мешок, положил меч и шагнул к стене. Следующие часы слились в одну бесконечную цепь: ухватить камень, в яростном усилии поднять и отбросить, поднять и отбросить... Рядом с отчаянным упорством вгрызались в гранит дварфы.
В очередной раз разогнув спину, Герберт увидел, как из размётанного проёма выползает серый от пыли карлик. Остальные, бросив кирки, подхватили его на руки и восторженно кричали. Старый гном стискивал сына в объятьях, гладил по голове и что-то шептал...
...Герберт стоял у массивной двери, испещрённой рунами. Рядом, вздымая факелы в коротких руках, сгрудились карлы. Старый вожак оглядел засовы и обратился к рыцарю:
- Там тьма. Зло во мраке. Хочешь идти?
Рыцарь упрямо кивнул в ответ. Карлик повёл необъятной бородой:
- Иди прямо. Путь на нижние ярусы. Старые копи. Может, найдёшь, что ищешь.
- Возьми, друг,- он протянул Герберту круглый потёртый щит.- Делали наши отцы. Очень давно.
Сквайр взял металлический диск, оказавшийся необычайно лёгким. По кромке шла потемневшая от времени неразборчивая надпись, в центре тускло блестела звезда над скрещенными серпом и молотом. Он закинул щит за спину, отодвинул заскрипевшие запоры и распахнул ворота во тьму. Подняв факел, последний раз глянул на бормочущих дварфов, усмехнулся и зашагал по гранитной тропе.
В конце долгого перехода Герберт устроил привал. Он расположился в небольшой нише у главного подземного тракта; перекусил сухарями и набранной по дороге в маленьком источнике водой. Присев у стены, облокотился на мешок и смотрел на гаснущий факел. Он вспоминал лицо своей прекрасной дамы, тёплый огонь всё так же растекался в груди под кольчугой, но черты возлюбленной стирались и таяли. Герберт задремал в надежде увидеть сладкие сны...
Снились ему какие-то хари. Что-то липкое, тёмное наступало из ниоткуда, перехватывало дыхание, рисовало в мозгу мерзостные картины. Герберт открыл глаза и рывком поднялся. Чувство гнетущей тоски не проходило. Он разжёг новый факел, собрал пожитки и стал спускаться дальше в тишине и одиночестве.
За очередным поворотом открылся обширный зал, тонувший во мраке. Рыцарь направился к центру, огибая странные каменные блоки, рассеянные по гранитному полу. Он приблизился к одному из них и увидел высеченные на боку руны. На верхней грани лежал в вековой пыли молот с истончённой рукояткой. "Это гробница",- понял сквайр. Он поднял факел выше, выхватывая из темноты другие саркофаги. Страх мерзким червяком заскользил под броней.
Из-за самой кромки света выступил силуэт с закрытым лицом. Сгорбленная тень побрела к Герберту. Остановилась и взглянула на сквайра. "Дядя Джон?!"- удивлённо спросил Герберт, глядя на проступившие искажённые черты старика. Рядом встала ещё одна фигура, ещё и ещё... Рыцарь увидел ссохшуюся мать, пропавшего брата, кряжистого оруженосца Вильгельма, учившего его стрелять из лука... Вильгельм. Он всегда говорил, что смотреть и видеть - разные вещи...
Герберт сбросил накатившее оцепенение и взмахнул факелом, разгоняя мрак. "Вы все мертвы!" - закричал он. - "Прочь, морок! Вы - призраки из моей памяти, вас больше нет!" Тени попятились и стали таять в окружающей тьме.
Герберт бросился вперёд. У дальней стены зала он увидел каменные ступени, уходившие в большой склеп. По бокам чернеющего входа стояли широкие каменные чаши, в которых мерцал багровый огонь. На верхней ступени стоял высокий человек в тёмных одеждах. Из-под древней короны на Герберта скалился блестящий череп. Мёртвый колдун развёл высохшие руки и стал рисовать в воздухе странные знаки. Рыцарь увидел, как из темноты опять соткались знакомые силуэты. Герберт отбросил факел и выхватил меч. "Хватит прятаться за призраками!" - выкрикнул он. - "Сражайся сам, отродье!"
Древний лич замер на миг, потом забормотал что-то, и из скрещенных рук в сквайра полетела, искрясь и потрескивая, ослепительная стрела молнии. Рыцарь инстинктивно закрылся, и подаренный щит принял на себя удар боевой магии. Зазвенела забытая в огне ушедших эпох сталь, блеснула звезда дварфов... и отражённая молния поразила пославшего её! Колдун вспыхнул, одежды его запылали, иссохшее тело пожирал огонь. Лич заплясал и задёргался, корчась в пламени, исторгая несвязные проклятья. Герберт разобрал лишь: "Свет... Этот свет... Повелитель... Я иду..." Горящая бесформенная кучка рухнула на пол. Герберт вдохнул пересохшим ртом, сердце колотилось, успокаиваясь. Давящие мысли пропали, он задышал ровнее.
Перешагнув останки волшебника, рыцарь стал спускаться в мавзолей. Он шёл по пустым покоям и освещал факелом углы. "И здесь ничего!" - опять недовольно подумал Герберт. - "И где награда герою?" В последнем зале он увидел рассекавшую стену широкую трещину с растёкшимися краями. За ней начиналась новая тропа.
Герберт шагал по уходящему вниз базальтовому руслу. Пот тёк со лба и заливал глаза, постепенно становилось всё жарче и жарче. Сквайр не мог сказать, сколько прошло времени, только механически переставлял отяжелевшие ноги. Вдали мелькнул проблеск алого света. Герберт оставил факел в расщелине и ускорил шаг. Свет всё разгорался, и когда сквайр выскочил из прохода, он замер на месте. В огромной подземной каверне текли багровые потоки, огибая возвышающиеся среди них глыбы. Герберт лихорадочно скользил взглядом по открывшейся геенне, пытаясь найти путь дальше. У стены он увидел уходящую вверх каменную тропу. Рыцарь стиснул зубы и, задыхаясь от близкого жара, стал подниматься по неровным ступеням. Путь вился затейливым серпантином, стремясь к центру зала. Временами слышались гул и треск; со сводов пещеры в неспешные огненные реки падали камни, а дорога под ногами начинала дрожать.
Молодой Рочестер ступил на широкую площадку под куполом подземного чертога. Бесформенная статуя в центре базальтового круга шевельнулась, и навстречу сквайру, расправляя кожистые крылья, поднялся хозяин адского замка. Демон... Средоточие древнего зла... Огромные глаза под нависшими веками бесстрастно смотрели на Герберта, подавляя решимость и лишая воли. Он возвышался над рыцарем как гора, медленно поводя огромными когтями. В голове у Герберта зазвучала речь из иного мира:
- Человек. Ты пришёл. Вы всегда приходите в свой час. Мой слуга проиграл. Что же, ты прошёл испытание и теперь сразишься со мной. Выбери свою смерть. Кровь или пламя, воин?!
Рочестер панически оглядел противника: "Боже, какая громадина! Когти, клыки... Что я смогу сделать?!" "Бежать? Бежать!"- нашёптывал в голове вкрадчивый голос. - "Бежать! Шанс спастись и вернуться домой..." Герберт ощутил себя мальчишкой, застигнутым за постыдной кражей в соседском доме; маленьким, никчемным воришкой, позарившимся на чужое. Стыд и страх душили его.
Он поднял дрожащую руку и до хруста вцепился в неё зубами. "Трусливая тварь! Слабак! Какой ты рыцарь?! Ты - позор своего рода!" - прилетевшие вместе с болью мысли били наотмашь, приводя в чувство и возвращая мужество.
"Кровь!" - заорал Герберт, бросаясь вперёд. - "Я выбираю твою кровь, демон!!" Выхваченный клинок блеснул в багровых тучах. Чудовище оскалилось, приблизило уродливую голову и выдохнуло поток пламени. Капли невиданного жара упали на меч, и рыцарь закричал, отбрасывая раскалившуюся рукоять. Демон вновь пригнулся и выплюнул новый огненный сгусток. Герберт, задыхаясь в чаду и пламени, выставил верный щит. Алая волна ударила в него и распалась на горячие капли. Демон замер. Сквайр размахнулся и ударил щитом наотмашь. Обрывки плоти и клыки полетели в стороны. Демон взревел и пошатнулся. Герберт как сумасшедший напрыгивал и бил, бил, бил... Чудовище вскидывало лапы, пытаясь защититься; потоки тёмной крови забрызгали рыцаря. Он как заведённый гнал демона к краю площадки. Шаг, ещё шаг, и вот адская тварь, издавая немыслимые звуки, застыла на миг у каменной кромки... и рухнула вниз. Сквайр, тяжело дыша, нагнулся и посмотрел в огненное озеро. На пузырящейся поверхности ничего не было видно.
Герберт огляделся. В отсветах подземного огня что-то блестело. Он подошёл ближе и увидел пирамиду из чеканной утвари, россыпи золотых монет и груду изукрашенных доспехов. На небольшом постаменте стоял кованый ларец. Рочестер откинул тяжёлую крышку. Внутри лежала, блистая камнями, диадема невиданной красоты. Венец, достойный прекраснейшей девы. Герберт взял сокровище и прошептал: "Тебе, моя королева..."
Обратный путь занял несколько дней. Герберт обнаружил узкий лаз под куполом зала и рискнул подняться по нему. Скоро подземный жар отступил. Рыцарь карабкался, брёл, тащил покрытое ожогами тело наверх. Временами он впадал в забытьё и шептал имя возлюбленной, силясь представить её, но милый образ почти растворился в памяти. Всё чаще иные мысли посещали Герберта. Он изменился. Спускавшийся в пещеру романтичный юнец растаял вместе со своими мечтами. К свету под грузом нелёгкого опыта поднимался закалённый в пути воин. Новые смыслы беспокоили, терзали, подгоняли, заставляя мучительно думать. Думать, вспоминать и понимать...
"Как ты относишься к миру, так и мир к тебе".
"Умей видеть суть вещей".
"Жалость к себе - твой злейший враг".
Настало утро, когда Герберт протиснулся в земляную щель и поднялся на склоне холма, глядя на встающее солнце. Он вдыхал полной грудью рассветный воздух и был почти счастлив.
Спустившись в долину, рыцарь брёл по разнотравью поляны. Под старым деревом собирала цветы крестьянская девочка с длинной косой. Она вскинула на сквайра огромные зелёные глаза и проговорила: "Здравствуйте, милорд!" Герберт улыбнулся ей, достал из мешка диадему и протянул девчушке. "Самый прекрасный подарок для моей королевы",- сказал он, повернулся и пошёл по дороге домой.