Мария давала распоряжения кухарке Дарье, когда заглянул Богдан. Утром к ним приехала группа туристов на постой. Они заказали праздничный ужин, и надо было составить блюдо из гуцульских блюд.
- К нам еще один постоялец, прими, - коротко бросил муж и уже собрался подниматься по лестнице в гостиную, но остановился, - только повнимательней с ним. Он какой-то особенный, не наш.
Мария отложила листок, испещренный крупным почерком, и побежала в гостиную. Там в кресле ее ожидал гость. Обычно Мария по первому взгляду определяла, что за человек к ней пожаловал, и как с ним вести. Бывали гости своенравные. И приходилось держать свою марку, чтобы на голову не сели, и уважили. Мария сразу таких определяла и задавала свой тон. Но здесь она немного растерялась. Он был не из категории туристов, которые постоянно останавливались у нее, чтобы покататься на карпатских горках. И не любитель покутить вдали от жены. У него была какая-то цель. Он был сосредоточен на ней. Его красивое лицо с тонкими чертами, словно скрывало тайну. Черные смоляные волосы, черные брови вразлет над зелеными озерами глаз, по которым уже осели топи морщинок. И посмотрел на нее пронзительно быстро, словно что-то определив для себя, и снова ушел в свои мысли. Он поднялся ей навстречу, высокий, могучий богатырь.
- Мария, - она протянула руку.
- Миша, - представился он, легко пожав кисть. Но Мария чуть не вскрикнула. Через нее словно прошел ток.
- Я к вам на три дня, - сообщил незнакомец, слегка смутившись.
- Так! - согласилась Мария, широко улыбаясь, как было положено при встрече, - Миша, я дам вам одноместный с удобствами, люкс, - опустила она голову и снова взглянула в его глаза, словно пытаясь разгадать тайну произошедшего.
Но она увидела там смешинку, белоснежную, как снежинку. И ей сразу стало легко и весело. Напряженность как рукой сняло.
- Идем-те, - позвала она его за собой, ожидая, что он возьмет баулы или чемоданы с вещами. Но он ничего не взял.
- Вы налегке? - заметила Мария.
- Да, я легкий на подъем, - пошутил незнакомец.
Они поднялись на третий этаж. Мария открыла дверь и пропустила Мишу.
- Я сейчас вам постель принесу, - сказала она.
Через минуту она снова была у него. Он стоял у окна и смотрел вдаль на заснеженные горы.
- Отсюда хороший вид, - заметила Мария, - лес еловый, горы, а там дальше озера. Сейчас все бело, а летом красота. Мы с Богданом по озерам ездили, они наш талисман. - Мария положила белье на кровать.
Миша беспомощно посмотрел на нее. И она поняла, что застелить придется ей. С такими постояльцами она уже сталкивалась, поэтому не удивилась. Мало ли к чему привыкли. Пока она застилала, она чувствовала на себе его взгляд. Она ощущала кожей, как он смотрит на ее руки, ловко одевающие подушку, скользит по шее, гладит щеку. Она остановилась передохнуть. Почему то ей стало жарко, она раскраснелась. Он понял ее смущение и снова отвернулся к окну.
- А вы как вижу, не турист, не лыжник? - спросила она, взбивая подушку, - с горок не летаете.
- Летаю, - вдруг ответил он, обернувшись, - это очень захватывает, с высоты и вниз.
- Я тоже люблю, - призналась Мария, - только мы с мужем редко выбираемся, знаете, как отель держать.
Миша вынул купюры из кармана и отсчитал:
- Возьмите, за три дня, - протянул деньги.
Мария быстро сунула их в карман. Она почти никогда не считала. Доверяла людям. Разве, что если человек пил, тогда мог неправильно дать за жилье.
- Доверяете? - улыбнулся Миша.
- Вам да! - сказала Мария и снова почувствовала, как по ней прошел электрический разряд.
- Отдыхайте, - быстро произнесла она и поспешила уйти. Хотя ей очень хотелось оставаться с ним еще.
На кухне она снова взяла листок с меню ужина для своих постояльцев. Но вместо того, чтобы читать, перед ней снова возникло лицо гостя.
- И бануш еще можно, - отвлекла ее кухарка, старая гуцулка Дарья, которую взяли подработать на зиму.
- Да, бануш, - согласилась Мария, дописав еще одно слово.
В кухню опять заглянул Богдан:
- Мария, едем за продуктами, через десять минут внизу, я уже прогреваюсь.
Она вскочила, сунула листок кухарке, и напоследок крикнула:
- И глинтвейн им сделаешь.
Кухарка пожала плечами. Вот еще новость. Без этого напитка ни один вечер не обходится. Как будто бы она могла о нем забыть.
Но Мария уже одевалась в прихожей. За день еще столько надо успеть. А по пути домой дочек из школы забрать. Она потянулась за шубой. Но одежда вдруг сама поплыла вверх. Миша снял ее с вешалки и подал Марии.
- Спасибо, - поблагодарила женщина, смутившись. Ведь даже не слышала, как он спустился, - вы наверно поедете кататься на "Буковель"? - спросила она, - там лучше всего. И прокат лыж есть тоже. Хотите, подвезем?
- Нет, благодарю. В округе много хороших мест. Зачем куда-то ехать.
- Ну, отдыхайте, - краснея, произнесла она и выскочила на улицу, где шел густой дым от урчащей машины.
Она вскарабкалась на подножку джипа и уселась на сидение.
- Деньги взяла? - спросил Богдан.
- Да, все здесь, - показала Мария сумочку.
Машина вырулила на дорогу, которую Богдан сам очищал от снега, и покатилась в город.
Дом Марии и Богдана стоял на окраине села у самого леса. Обычно сюда приезжали любители загородного отдыха. И просто так человек с дороги попасть не мог. Поэтому появление Миши всех удивило. Его никто не рекомендовал. Он ни на кого не ссылался. А просто вдруг появился на крыльце.
- Странный этот постоялец, - сказал Богдан, - Обычно я вижу, когда к отелю подъезжают. Утром весь день крутился во дворе. А тут, смотрю, стоит на крыльце, словно с неба свалился.
- Может, и свалился, - рассмеялась Мария
- Ты поосторожней с ним, - предупредил Богдан, - его сразу не поймешь. Что у него на уме.
Мария промолчала. Опять перед ней возникло его чернобровое лицо и зеленые глаза.
- Цыган он что ли, - перебил ее мысли Богдан, - они часто по одиночке ходят, счастье свое ищут. Только не в тот дом попал, - подмигнул он Марии.
Богдан был высоким статным гуцулом. В молодости сколько девок по нему сохло. Но выбрал он Марию. С ней по горам ходил, на лыжах катался. После свадьбы они выбрали участок возле леса, построили дом. Сначала одноэтажный. Стали людей принимать на отдых. Потом два-три этажа. А сейчас и пристройку уже сделали. И джип приобрели. В селе им завидовали, но по-доброму. Мария со всеми по-хорошему. Да и некогда по-другому. Столько забот.
Она вытащила список продуктов и калькулятор.
- Мало снега в Карпатах, вот люди и не едут, - заметил Богдан, - всю экологию нам подпортили, откуда эти потепления. Помнишь, сколько снега раньше зимой было. А сейчас лишь бы нос утереть. Как тут заработаешь.
Они выехали на главную дорогу и свернули к складу. Машину тряхнуло на кочках. И Мария почувствовала, как в боку заколола. К горлу подкатила тошнота. Она заставила себя сглотнуть. Затаила дыхание. Такие приступы повторялись уже месяц. Сначала она думала, что беременна. Но прогнозы не оправдались. Она решила, что это от перегрузки. Вот закончится сезон, тогда отдохнет. Богдан посмотрел на бледное лицо жены.
- Что такое? - спросил он.
- Все хорошо, - кивнула Мария. И открыла дверцу машины. Не хватало еще Богдану доставить хлопот. На нем и так весь дом. Она уверенно зашагала к двери склада, чтобы не вызвать лишних подозрений. Богдан провел ее взглядом и тоже вышел из машины - к соседу, договориться насчет завтрашней поездки в город за топливом. Марию бы он тоже взял, чтобы девчонкам обновки прикупила. Да у соседа грузовичок на два пассажирских места. Третьего некуда посадить.
На складе женщина увидела лавку и села на нее, чтобы отдышаться. От боли она едва не теряла сознание. В помещении никого не было, кроме черного старого пса. Он подошел к Марии и ткнулся в колени. Мария погладила его. Пес наверняка был бродягой. Раньше Мария его здесь не видела. Видимо, зашел сюда, как и она, перевести дух. Она гладила пса, и боль понемногу стала отступать.
Дверь открылась, и пропустила Семена - хозяина. Он был маленького роста, щуплый, с вьющимися каштановыми волосами и горбинкой носа. Не красавец, но успешный делец. Мария не заметила, как пес выбежал в открытую Семеном дверь.
- Мне как всегда, - встала она навстречу Семену, - пять мешков муки, два риса и три гречки. Ну и масла бутыль Семен вынул замусоленную бумажку и быстро написал цену.
- Почему так дорого? - изумилась Мария.
- Та всеж подорожало, - в свою очередь удивился Семен, - ты видать давно в городе не была. Почти в полтора раза масло подскочило, хлеб тоже подорожал.
- Ладно, - согласилась Мария, - отсчитывая сумму, - тогда сотню буду должна.
- Ты кого хошь уговоришь, - вздохнул Семен и принялся за мешки. В одном мешке оказалась дырка. И рис тонкой струйкой потек на пол.
- Стой, - закричала Мария, - так все добро разбросаешь. Она быстро завязала дырку веревкой, подобранной с пола.
- Хозяюшка, ты Мария, - ласково произнес Семен, мне бы тебя.
Он до сих пор ходил в холостяках. Не ответила ему Мария. А больше никого по сердцу он не нашел.
- Не дождешься, - засмеялась Мария и поспешила в машину открыть багажник. Семен загрузил мешки и масло, и все топтался рядом.
- Да иди ты уже, - подтолкнула его Мария.
Семен увидел Богдана и последовал совету. Богдан супротив Семена был силен и могуч. И чужих взглядов на свою жену терпеть не мог.
- Все взяла? - спросил Богдан.
- Все, но с долгом. Семен цены поднял, - сказала Мария.
- Так то оно. Все дорожает, - махнул рукой Богдан, - назавтра договорился, поеду в город.
- А я? - спросила Мария.
- Места не будет, - отмахнулся Богдан, - в следующий раз. Девчонки до конца марта подождут, не время сейчас наряжаться.
Машина выехала на дорогу. И Мария снова увидела черного пса. Он смотрел на нее, словно спрашивал, как она.
- Смотри, какой забавный пес, - показала Мария Богдану.
- Где? - оглянулся Богдан, - ничего не вижу.
Они быстро доехали до школы, где их ждали дочки. Настя и Олеся, козочками прыгнули на заднее сидение.
- Мама, а я сегодня лучше всех стих рассказала, - первой сообщила младшая Олеся.
- А я больше всех подтянулась, - перебила Настя. Она была на год старше и не терпела первенства младшей сестры.
Мария вытащила из сумки леденцы - держите девчонки. Неожиданно в боку снова закололо. Она прижала руку и закрыла глаза. Как же эту боль заставить замолчать. И вдруг она отчетливо увидела перед собой лицо Миши. Горячая волна захлестнула ее. И боль ушла. Женщина открыла глаза, кивнула тараторившим девчонкам.
В холле никого не было. Мария повесила шубу и направилась на кухню, откуда шли ароматные запахи пирожков.
- Все уже готово, - удостоверила ее кухарка. - Вот только глинтвейн сварю, когда они сядут.
- Молодец, - похвалила Мария, - можешь идти, я сама подам. Твои дома уже заждались.
Мария не стала ожидать, что она скажет и как начнет собираться. Ноги сами понесли ее на третий этаж. Она спросит у Миши, что подавать на ужин. Нет, она только посмотрит ему в глаза и уйдет. Она постучалась. Но ей не открыли.
- Ну и слава богу, - решила Мария, - совсем очумела. Что мне Богдана мало.
Внизу топали приехавшие с катания ребята. Лица были красные от мороза и довольные светились от счастья.
- Хорошо покатались? - спросила Мария.
- Здорово! - согласились ребята. - Ветра не было. Солнце и мороз. И народу не много.
Мария с завистью смотрела на лыжников. Они с Богданом смогут выбраться отдохнуть только недели через две. А сейчас работа, работа, работа.
Мария села перебирать гречку. За окном потемнело. Лес казался черной стеной. А горы ночными колпаками. Неожиданно в окно что-то стукнулось и с хрустальным звоном упало вниз. Тут же она услышала голос Миши.
- Простите, вы мне глинтвейну не сделаете?
- Конечно, - вскочила она, - вам в номер принести или в столовой подать.
- В столовую. Там весело, - кивнул Миша, изучающе посмотрев на нее.
Мария вспомнила черного пса на складе, а потом на дороге. У него был такой же вопросительный заботливый взгляд. "И чего только не привидится" - подумала Мария, бросая гвоздику и корицу в вино, закипавшее на огне.
В столовой было шумно. Ребята за двумя столами делились впечатлениями о катании. За тремя другими собрались остальные постояльцы отеля. Они уже поужинали, но оставались в уютной зале. Трещали дрова в камине. Яркие язычки лизали свой каменный дом.
Миша сидел один, глядя на огонь. Мария поставила ему чашку с напитком.
- Посидите со мной, - попросил Миша.
- Я бы с радостью, - сказала Мария, - но столько дел.
- Я здесь ради вас, - тихо произнес Миша.
- Ну конечно, у нас очень хорошо, - согласилась Мария и села рядом. Ей показалось, что от него идет намного сильней жар, чем от камина. И захотелось притронуться к нему. Но она сдержалась. - Вы наверно по лесу сегодня гуляли?
- Да, я люблю летать по лесу, - сказал Миша.
Громогласный хохот сотряс столовую. Парни просматривали видеосъемку с катания.
- Наверно летать в фантазиях и мечтах? - уточнила Мария, - я обожаю смотреть на снежные очертания елей. Столько придумывается сразу. Хоть картину пиши.
- У вас есть дар - видеть прекрасное, - сказал Миша, - и вдруг посмотрел ей прямо в глаза:
- Я приехал за вами. Вы без меня не сможете.
Ее окатила горячая волна, словно не он, а она выпила горячее вино. Она резко повернулась, стараясь избавиться от охватившего ее опьянения. Но боль в боку, словно вонзилась кинжалом. - Да, я больше не могу, - тихо сказала Мария, как ей показалось про себя. И сама удивилась своим словам.
- Я знаю, - пожал ее руку Миша и отпустил.
Она посидела еще минуту, чувствуя, как боль схлынула вместе с горячей волной и оставила ее опустевшую, как флакон из-под духов.
Мария медленно поднялась и словно в тумане, побрела на кухню - варить глинвейн. Потом автоматически разнесла по столикам. Миша снова куда-то исчез. Но ей и не надо было его присутствия. Он уже был в ее душе. Наскоро убрав и помыв тарелки, Мария наведалась к дочерям.
- Мама, я первая сделала уроки, - сказала младшая Олеся.
- Не ври, чуть не плача, - кинулась к матери Настя, - тебе мало задали.
- Давайте я вам почитаю, - предложила Мария и села с девочками на диван.
- Только не сказку о спящей царевне, - попросила Олеся.
- А можно про живую воду и Ивана-царевича, - сказала Настя.
Мария открыла книгу и начала читать. Девочки притихли и жадно слушали, как Иван-царевич добыл живую воду и спас царевну.
- И жили-поживали они счастливо, - закончила Мария.
- Как мама с папой, - добавила Олеся.
Мать поцеловала дочек и, пожелав спокойной ночи, отправилась в спальню. За дверью послышались шаги Богдана. Он всегда последним обходил дом и только после того ложился спать.
- Что-то с тобой не так, - заметил Богдан, укрываясь одеялом.
- Я и сама чувствую, - сказала она, - будто что-то должно произойти.
- Глупости, - перебил ее Богдан, - лучше подумай о хозяйстве. А летом поедем на наше озеро.
Мария представила голубое невинное око, смотревшее на них из белизны снега, разноцветные кристаллики, сияющие под ослепительным солнцем и горячие поцелуи мужа после купания. Вся пелена вечера, все его события сползла с нее, словно шагреневая кожа. Она крепко прижалась к Богдану. И провалилась в сладкую сердцевину сна.
Утром солнце разбивалось о стекла, не в силах разбудить Марию. Богдана рядом уже не было. Он как обещал, поехал в город. Печь уже была натоплена. На кухне возилась Дарья.
- Я сама управлюсь, - лучше девчонок проводи, - кивнула она хозяйке.
Олеся и Настя уже сидели за столом и ели гречневую кашу.
- Мама, давай с нами, гречка - очень полезная, - сказала Олеся.
- А хочешь, возьми мою тарелку, - поддержала Настя.
- Ой, нет я с утра не хочу, - сказала Мария, - лучше вам чая сделаю.
Девочки быстро поели и, собравшись, побежали в школу. Мария провожала их хрупкие фигурки, бегущие по дороге среди сугробов снега. Солнце разбивалось на миллионы цветных бликов, рисуя сюрреалистическую картину на белом полотне снега.
- Как хорошо! - вдохнула морозный воздух Мария, - прочь все глупые мысли. Она живет в чудесном краю. У нее семья. И она счастлива. Но тут она поймала себя на мысли, что ей хочется убежать далеко-далеко, вслед за девчонками, за Богданом, подальше от дома.
Мария вернулась в столовую, где уже завтракали лыжники. Они нахваливали гречневую кашу с омлетом и пили цветочный чай. Мария носила тарелки, а сама все посматривала на лестницу - не спустится ли Миша. Но его не было.
- Наверно, любит поспать, - решила Мария, - хорошо было бы вовсе с ним не встречаться.
Она боялась и в то же время хотела встречи с ним. Собирала белье для стирки, а сама прислушивалась, не скрипнет ли лестница. В доме никого не было кроме нее и Дарьи. Однажды она все-таки поднялась на третий этаж. Но комната Миши была заперта.
Солнце к полудню затянуло облаками. День сразу посерел, как мышь. К обеду небо, было словно в сугробах туч, и пошел снег. Девочки прибежали из школы с белыми копнами снега на шапках. Мария их долго отряхивала. А за окном все больше мело. Низ и верх стали одного цвета. Женщина вглядывалась в разыгравшуюся бурю и волновалась о муже. Ведь он уже должен был возвращаться из города.
- В бурю не поедет, - прервал ее мысли Миша, неожиданно появившийся в столовой, - слишком метет. Только завтра можно.
- Не знаете, вы Богдана, - усмехнулась Мария, - он всегда домой вовремя возвращается, буря, не буря.
- Увидите, - посмотрел на нее Миша.
И Мария снова утонула в его зеленых глазах, как в райском блаженстве. Он словно проглотил ее, всю, без остатка. Миша подошел к ней и обнял ее.
- Что вы со мной делаете, - попыталась отстраниться она
- Люблю, - поцеловал ее Миша.
В коридоре раздались шаги. Мария едва успела отпрянуть.
- Мама, как этот пример решить, - вбежала в столовую Олеся, - Настя не хочет подсказать.
- Это же сущие пустяки, - Миша взял книжку и стал писать в Олесином черновике цифры.
Через минуту вниз спустилась Настя.
- Я не понимаю, как здесь решать, - протянула она свою математику.
Миша улыбнулся , объяснив пример Олесе, взялся за настину работу.
Мария сидела с ними и рядом и не понимала ничего, что они говорят. Ее голова была занята другим. Она не понимала, что с ней происходит. И не могла идти против себя. Что-то магическое заставляло ее делать именно так. Почему рядом нет мужа, его помощи? Она вышла в холл и набрала телефон Богдана.
- Милый, когда ты будешь? - спросила она.
- Сегодня вряд ли, - сказал Богдан, - слишком метет, справляйся уже сама.
За окном уже ничего не было видно. Нужны были дрова и мука из сарая. Миша вышел за дровами, принес мешок муки. Мария не знала, как его благодарить.
После ужина все разошлись по номерам. В доме стало тихо. Даже девочки легли спать. Видимо метель производила тягостное впечатление. Мария открыла шкафчик с аптечкой. Ее снова беспокоил бок. Но и таблетки не помогли. Она свернулась калачиком на постели, прижав ладонь к животу. И тут она услышала возле себя тихий голос.
- Я постараюсь тебе помочь, - ее руки коснулась теплая рука Миши.
- Ты? - обрадовалась она и в то же время испугалась, - как ты вошел?
- Ничего не говори, - он погладил ее по волосам и закрыл ей рот своими губами.
Марии стало горячо, словно на крыше в раскаленный зной. Она обняла его и притянула к себе. Все горело и пылало у нее перед глазами. Она задыхалась. Боли уже не было. Зато была огненная и всепоглощающая страсть.
- Как я тебя люблю, - простонала она.
- Люблю, - повторил он, словно эхо.
В ночи Мария услышала крик и побежала в детскую. Плакала Олеся. Ей что-то приснилось во сне. Мария легла рядом с ней, обняла ее и положила руку на голову. Девочка быстро заснула. А у Марии слезы текли ручьем. Что она наделала.
Утром метели, как не бывало. Снег чистым полотном лежал за окном. Мария как всегда провела девочек и поднялась к Мише. Он стоял у окна, когда она вошла.
- Я уезжаю, - сказал он, - три дня пролетели, как мгновение.
- Да, - покачала головой Мария, - со мной такого еще никогда не было. Что теперь станется!
- Ты поедешь со мной, - утвердительно сказал Миша.
Мария замахала головой
- Ты что? У меня семья, дети.
- По-другому нельзя, - повернулся к ней Миша и сжал в объятиях. - Все будет хорошо.
Он поцеловал Марию в губы. И словно заколдовал ее. Ей стало неожиданно легко и сладко. Она стала послушной куклой, которую с помощью ключика завели и заставили идти.
Женщина спустились вниз. Зашла к Дарье и сказала, что едет в город купить девочкам платья. Дарья только пожала плечами.
Мария ничего не взяла, кроме сумочки с деньгами. Она не собиралась уезжать из дома. Она просто ехала с Мишей. Потому что не ехать не могла. Как и обходиться без него.
- Провожу его и вернусь, - тешила она себя, - а заодно и город навещу.
О Богдане она думать не могла. Это было очень тяжело.
Миша завел машину и подъехал к дому. Мария села на переднее сидение. На секунду ей показалось, что рядом Богдан, что ничего не происходит. Они едут, как всегда по делам.
- Ну, с богом, - сказал Миша, - мы должны успеть, - и нажал на газ.
Если Богдан был известен в селе, как бесстрашный лихач, то Миша превзошел его своей скоростью. Мария вжималась в кресло со страхом глядя на уносящиеся по дороге сосны. Они словно указывали лапами путь, расступаясь на поворотах.
Через полчаса пути, Миша посмотрел на небо и сказал Марии:
- Позвони Дарье, пусть заберет дрова у опушки. Я нарубил для печки. Не то у нее на обед не хватит.
Мария послушно набрала телефон:
- Дарья, сходи за дровами на опушку, - начала она.
- Немедленно, - повысил голос Миша, - пусть сейчас же идет.
- Сейчас же иди, - повторила Мария, - потом вареники долепишь.
Мария отложила телефон.
- Пойдет? - переспросил Миша.
- Да!
- Она в доме одна? - спросил Миша.
- Нет, лыжник Коля вернулся пораньше.
- Пусть он ей поможет, - сказал Миша.
Мария снова набрала номер и попросила поторопиться.
- Все! они уже идут. - успокоила она водителя.
Миша остановил машину в кармане дороги.
- Что случилось? - спросила Мария.
Но он, не отрываясь, смотрел на небо. Он выбрал место, где хорошо просматривалась местность. За лесом были видны горы и их село. По стеклу скатывались снежинки, словно с горки.
И тут Марии показалось, что через небо пронеслась черная точка, перечеркнув красной полосой горизонт. Послышался грохот. Сорвался ветер, так что машину закачало и протащило несколько метров по дороге.
- Что это? - испугалась Мария, вжавшись в кресло.
- Надеюсь, они все-таки успели дойти до опушки, - сказал Миша и завел мотор.
Мария снова набрала домашний номер. Но никто не брал трубку.
- Ты объяснишь, что происходит! - закричала она. И тут же ощутила приступ тошноты и невыносимой боли.
В глаза нестерпимо било солнце, словно требовало открыть веки. Мария послушалась и увидела белый потолок, белые стены. Она лежала под белой простыней, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Из-под простыни поднималась прозрачная трубка капельницы. Над ней склонилась голова Миши.
- Теперь уже все в порядке, - сказал он, - мы успели.
В палату вошла медсестра и поменяла бутылку с лекарством на капельнице.
- Что, проснулась, - улыбнулась она, - благодарите мужа, - знал, куда вас везти с внутренним кровотечением, - слава богу, вовремя.
- Что со мной? - попыталась шевельнуться Мария.
- Больше тебя не будет беспокоить твой бок, - погладил ее Миша. - Ты бы ни за что не обратилась сама к врачу. И погибла бы. Мне дали всего три дня, чтобы спасти тебя. Я слишком полюбил тебя, глядя с небес. И буду всегда любить и помогать вам. Но мне уже пора.
- Куда? - не поняла Мария. И тут же странная усталость навалилась на нее. Она закрыла глаза. А когда открыла их, вместо Миши увидела другого мужчину.
- Я так рад, что ты спаслась, - начал Богдан.
- Зачем ты здесь, - на лице Марии навернулись слезы.
- Мария, прости, что я был так не внимателен к тебе, - сказал Богдан, я не заметил, как ты серьезно больна. Все деньги, деньги. А теперь я понял, что самое ценное у меня это ты и девочки. Ведь у нас больше ничего нет.
Мария отвернулась. Ей совсем не хотелось говорить с Богданом.
- Мы уже не сможем быть вместе после всего, - прошептала она.
- Мария, - взял ее за руку Богдан, - это была иллюзия, мечта. Я покажу тебе его. Он чудо. Он спас нас от большой беды.
Но Мария молчала.
- А помнишь наше озеро, чистый кристальный снежник, - продолжал Богдан, - И мы с тобой вдвоем. И больше никого. Ведь это наша тайна. Наш уголок. Разве ты не хочешь поехать туда еще раз?
Мария вдруг увидела голубое озеро на искрящейся поверхности ледника, разогретые солнцем камни, служившие им шезлонгами. И почувствовала жаркие губы Богдана на ладони. Волшебное наваждение куклы вдруг исчезло. Она словно пришла в себя.
- Богдан! - вскрикнула она, - Почему я здесь? Что со мной?
Она обвила его руками. И трубка капельницы послушно взмыла вверх.
- Осторожно! - Богдан вернул все на место. - Вот выздоровеешь, я тебе расскажу.
Через неделю Марию выписали из больницы. Богдан приехал за ней на машине.
- Нам надо кое-куда заехать, - сказал он и остановился у храма.
Они прошли к алтарю. Возле икон горели лампадки. И вдруг Мария увидела Мишу. Он смотрел с иконы своими сияющими глазами, словно улыбался ей. Марию окатила знакомая ей волна тепла.
- Он сделал для нас чудо, - сказал подошедший Богдан и поставил лампадку.
Мария последовала его примеру, вглядываясь в лицо святого. Значит, вот кого она полюбила. Вот, кто ее спас.
- Я бы никогда не поверил, что нас может посетить святой - сказал Богдан, - и повезти тебя в больницу, когда я как осел ничего не замечал. И выручить всю нашу семью.
Богдан свернул на проселочную дорогу и подъехал к дому Дарьи.
- Почему мы не поедем сразу домой? - поинтересовалась Мария. Но Богдан не решился сказать правду.
- А я салфетку связала, - перекрикивала Настя, - мне Дарья помогала.
Дарья, прислонившись к стене, смотрела влажными глазами, утирая слезы.
- Что ты плачешь? - спросила Мария.
- Ты ведь меня спасла, - сказала кухарка, - тогда позвонила, чтобы мы с Колей к опушке шли. Мы только добежали, стали дрова искать. Вдруг видим, падает с неба черная здоровая глыба, все солнце затмило. Нас с Колей по опушке как понесет, и вниз по склону. Слава богу, в овраг скатились. Пока выбрались, уже вечер. А дома - нет. Только черный камень стоит. Все разрушил. Такой гость с неба.
- Как, - ахнула Мария и опустилась на табуретку, - все разрушил...
Она минуту молчала. И никто до этого момента не сказал, что случилось. Она не только могла умереть. Но и все семейство тоже.
Мария вынула маленькую иконку святого, купленную в церкви и прижала к сердцу.
- Ничего, еще отстроимся, - уверила она.
С началом весны в селе началось необыкновенное паломничество. Туристы валом валили посмотреть на необычного гостя с неба. Богдан огородил метеорит забором и показывал как достопримечательность. К лету супруги собрали деньги на постройку нового дома. А к осени поселились в трехэтажном отеле рядом с метеоритом. Говорят пуля в одно место два раза не бьет. А на опушке возвели часовню святому Михаилу. Иногда Мария уединяется в ней. И Богдан никогда ей не мешает. А вечером по лесу проносятся две летящие тени и возвращаются в часовню. После чего Мария пишет очередную картину, чтобы показать всем, как прекрасен их Карпатский край.