Глава 2.2 Соапвилль Блюз или Не здесь и Не так
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Ферма семейства Шерманов была построена после войны, пару десятков лет назад. Здания были сколочены из досок и листового металла, но на основании прочного каркаса из деревянных балок. Стены зданий были аккуратно подогнаны друг под друга, и несколько жилых домов были даже покрашены, хотя и разноцветными полосами, от нехватки краски. Территория была ограждена забором из колючей проволоки, огород и стойла для четырёх браминов были ухоженными. На ветру скрипела ветряная мельница, несколько псов сторожило это место. Семейство насчитывало четырнадцать человек, у них было кое-какое оружие, и до недавнего времени "протекция" Башенных, которая порой была так же в тягость, как и засуха, или рад буря, или кучка мутантов, пытающаяся влезть в стойло их браминов среди ночи. Но они выживали, их семейство крепло, понемногу рос достаток, и кроме трудностей в их жизнях имели место и радости, иногда даже счастье.
Двое маленьких членов семейства, девочка и мальчик в поношенных одежонках, играли немного поодаль от своего дома. Это была игра в догонялки, и когда один из ребятишек догонял второго, после прикосновения рукой роли менялись. Был вечер, со стороны океана дул прохладный ветерок, волоча по земле несколько сухих листочков, и пару клочков бумаги. Неожиданно дети прервали игру, заметив приближающегося незнакомца. Это был бородатый старик в каких-то обносках, и он заметно прихрамывал, опираясь на посох в левой руке. Воспитанные в хорошей семье, малыши набрали в кувшин воды, и ожидали старика возле своих ворот, чтобы напоить старого путника. Детишки хихикали, споря между собой, кто же этот путник. Но вскоре смех затих, и по мере приближения незнакомца, малыши всё больше пугались. Вначале они подумали, что старик болен, но, когда тот подошёл совсем близко, стало ясно, что всё намного хуже. Тело незнакомца было изувечено, разорвано во многих местах, из других торчали железяки и трубочки, местами вместо живой плоти виднелся померкший металл. От старика очень воняло, прихрамывая, он подошёл ближе к детям, и улыбнулся.
- Добрые, невинные сердца. - проговорил старик, погладив вначале девочку, потом мальчишку по волосам изувеченной, правой рукой. Испуганные, детишки замерли, и вскоре девочка уронила кувшин из своих трясущихся рук. - Но не бойтесь. - говорил старик добродушно. - Вы исправитесь. Мир научит вас истине.
- Пожалуйста... - сквозь слёзы проговорила девочка. - Не делайте нам больно...
- Боль, лишь один из уроков этого мира. - сказал старик, и добродушно улыбнулся. - С него начинается очищение. И урок этот неизбежен.
Старик улыбаясь погладил мальчишку по щеке, и, схватив за левую руку, резко поднял в воздух, скрепя своими металлическими костями. Рука мальчика громко хрустнула, и он закричал от боли, заливаясь слезами. Девочка тут же убежала, но взрослые, и её старшие браться уже бежали на помощь, вооружённые старыми ружьями и охотничьими винтовками. Они прицелились, и отец семейства прокричал:
- Отпусти его! Отпусти, и будешь жить!
- Моё предназначение погибнуть! - пропел старик, словно священник. - И я не собирался его убивать. Он лишь должен был усвоить урок. Мы здесь, чтобы страдать! И в этом мире нет места для счастья! И только так можно очиститься!
Старик откинул мальчика в сторону, и начал приближаться к остальным. Вооружённые члены семьи открыли огонь. Пули попадали в старика, но он даже не вздрагивали, и продолжал идти. Его плоть повреждалась, но металлические части тела отражали все пули и картечь. Молодые члены семьи принялись убегать, поддавшись страху, отец семейства старался перезарядить свою винтовку, но руки предательски дрожали. Старик перекинул свой посох в правую руку, его левая рука резко вытянулась на метр, и обхватила голову мистера Шермана. Рука была почти вся металлическая, лишь местами прикрыта плотью и сухожилиями. Старик сжал руку, и голова Шермана лопнула, словно переспелый фрукт, мозг и кровь брызнули во все стороны.
- Нет! Отец! - прокричал старший сын Шермана, и выстрелил в старика из обоих стволов ружья, но всё так же без особых результатов.
- Очистись! - улыбаясь, пропел старик, приближаясь к парню, и пробил ему посохом живот. Парень закричал, потом ещё сильнее, когда старик выдернул посох обратно вместе с его кишками.
Парень дёргался в конвульсиях на земле, в это время старик гладил его голову правой рукой, и приговаривал:
- Всё хорошо. Теперь ты обрёл урок, возрадуйся же!
Дети, женщины, и старики семейства убегали в пустошь, бросив свой дом и всё имущество.
- Куда же вы, глупые! - кричал им старик. - Вы уже получили свой урок, и проповедь Жнеца окончена! - и он разочарованно покачал головой. - Неблагодарные.
Старик подошёл к телу мистера Шермана, и, оторвав механической рукой часть плоти с его груди, приложил к тому месту, где выстрелом оторвало часть его собственной.
- Неблагодарные! - разочарованно проговорил он, отрывая следующий кусок.
Следующий день, после того, как путники сожгли тело Чубы, был тяжёлым. Рейнджер ничего не говорил и омраченный, молчал. Остальные тоже редко перекидывались словами, были подавленны и грустны. Позорное изгнание из Литлсити оставило неизгладимую, болезненную рану. Казалось, что вся эта гнетущая атмосфера могла бы развалить их отряд, и приближался вопрос, что делать теперь. Ночью, во время привала у костра, всего этого давления не выдержала Люси, и, расплакавшись, сказала:
- Простите!.. Это я во всём виновата! Я не хотела! Я даже крикнуть не успела!
Её спутники какое-то время молчали, но потом ей ответила Лэсси, высказав мнение остальных:
- Эй! Даже не думай винить себя! Ты точно не в чём не виновата, поняла?!
Генрих взглядом подал знак Билли. Слёзы девушки наконец-то вывели рейнджера из ступора, и он вспомнил о том, что и другим его спутникам сейчас тяжело. Билл достал из рюкзака покрывало, укрыл им Люси, и подсев рядом осторожно обнял. Нежное объятие успокаивало девушку, и она, всё ещё всхлипывая, прижалась к его плечу.
- Это из-за меня... - продолжала тихонько причитать она. - Прости меня. Я любила Чубу.
- Перестань, глупенькая. - прошептал ей рейнджер. - Здесь нет твоей вины. Чуба был храбрым. Он бы не задумываясь пожертвовал собой, чтобы спасти нас.
Вскоре Люси успокоилась, её слёзы и прилив заботы со стороны товарищей, всё это развеяло гнетущую атмосферу.
- Мы идти на север? - спросил Гартун.
- Я полагаю, - ответил рейнджер, - что наш план не меняется. Пришлось покинуть Литлсити немного внезапно. Мы споткнулись, но не упали. И это главное.
- Главное, чтобы мы были вместе... - угрюмо проговорил Бетон, неподвижно смотря на огонь.
- С припасами у нас очень плохо. - сказал Генрих. - Есть только немного того, что мы подготовили заранее, но этого не хватит даже на неделю.
- В Дрим нам топать минимум две-три. - сказала Лэсси. - И это если нас ничто не задержит. Но только там мы сможем выручить за весь товар по максимуму, так, что хватит каждому и надолго. Если Билли будет искать свою хрень, то дальше мне с ним по пути.
Бетон и Гартун заявили, что они с рейнджером до конца. Гарти по причине "верной службы", Бетон, чем ему заняться не представлял, да и не совсем мог. Генрих так же не видел особого смысла в своей жизни, и решил, что цель собрать такую вещь как Кризалис вполне достойна, и он считает чуть ли не подвигом участие в этом. Люси сказала как Генрих, хотя правда была немного иной. Девушка боялась даже представить себе, как она возвращается домой, чтобы навсегда осесть, и только вспоминать то, что было. Теперь ей, как и Лэсси, была нужна дорога и новые события, чтобы не просто вспоминать, но чувствовать. Представить своё расставание с Билли, и то, что они больше никогда не увидятся, пугало её ещё больше.
- Ты потерять верный друх. - сказал Гартун, обращаясь к рейнджеру. - Но клянусь Бесконечным Циклом, сегодня ты навсегда обретать другой. - и, Гарти поклонился головой.
На его слова Лэсси тихонько пробормотала, что "И ума у него не больше, чем у предыдущего". Билли, казалось, не совсем был этому рад, пытался робко отговорить и Гарти и Генриха, и особенно Люси, но сплочённые духом единства, его друзья были непреклонны.
- Охота и собирательство нас не прокормят, как следует. - сказал Билли, окончательно сдавшись со своими попытками. Ты что-то говорила о других поселениях? - спросил он у блондинки.
- Да. И не одно. Несколько из них практически по пути. Хотя, это конечно смотря какой дорогой мы пойдём... В общем, это сложно. А теперь ещё сложнее.
- Мы справимся. - уверенно сказал Генрих. - Мы должны.
- Рейнджер Билл знает, как нужно. - отчеканил Бетон.
- Надеюсь Конти. - сказала блондинка, сократив прозвище здоровяка. - Ближайшее к нам - Соапвилль. Небольшое, не самое приятное, но там можно будет выторговать пищу. Обычно. И если после разрушения Башни, никакие психи не уничтожили его. А дальше посмотрим.
Утром, их настроение улучшилось. Путники вспоминали деньки, проведённые в Литлсити, разные события, вкусную пищу, отличное пиво. Продвигались не спешно, периодически они отделялись парами, для поиска чего-то съедобного вокруг. Когда желание изъявили Генрих и Люси, не обошлось без опасности. Им встретилось промышленное здание, рядом с которым гнили под дождём и солнцем множественные грузовые автомобили. Крыша здания провалилась внутрь, и путники не рискнули осматривать его. С западной стороны из-под земли торчала разорванная, толстая труба. Похоже, из неё долгое время большим потоком вырывалась вода, размыв, таким образом, глубокое и широкое ущелье. В ложбине всё ещё стояла вода, гнили деревья, металлолом, части мебели и различное оборудование. Во время жаркого палящего солнца, в этом месте очень воняло гнилью и болотом.
Поначалу, они не хотели задерживаться здесь, но Люси заметила большие грибные полянки на склонах этого ущелья. Это были съедобные грибы, и Генрих с девушкой, обрадованные столь ценной находкой, принялись собирать их.
- Обожаю грибную подливу, с острыми специями! - радостно рассказывала Люси, жадно собирала добычу, рассказывая Генриху о том, как давно она не ела грибов, которые очень любила.
Бывший житель убежища делился с девушкой тайнами гидропоники, хотя Люси никак не могла поверить, что растения можно выращивать не в земле, а в пластиковых коробочках, в которых подают воду и питательные вещества! Люси утверждала, что такая пища должна быть совершенно безвкусной, пусть даже урожаи были и впечатляющими, и наверняка превращала человека в дикого гуля. Генрих посмеивался над её теориями, но девушка закрепляла их историей про убежище, где-то далеко на северо-востоке. Когда мародёры отыскали его, то думали, что нарыли золотую жилу. Но когда вскрыли, оно оказалось набито дикими гулями так сильно, что существа смели и мародёров, и вооружённых людей, которые были с ними. Замечания Генриха о том, что возможно попросту произошла утечка в реакторе, Люси предпочла "не заметить".
Но спорить долго не пришлось, так как девушка заметила нечто иное. Что-то двигалось, под ветками и сухими листьями, у самой болотистой воды. Поначалу, Люси подумала, что это большая змея, но реальность оказалась ещё более страшной, и омерзительной для неё. Существо было около двух метров в длину, худое тельце бежевого цвета, со множеством маленьких лапок по краям. У насекомого было много глаз, а пасть была подобна шипастой пропасти, с четырьмя закрученными клыками. Насекомое быстро приблизилось, подняло на метр переднюю часть туловища, и запищало на Люси своей ядовитой пастью. Было в его движениях что-то тошнотворное и омерзительное, от чего девушка первое время словно застыла, а потом, как маленькая девчонка, испуганно запищала. Генрих схватился за свою винтовку, уронил в грязь, прибежал к Люси, и несколько мгновений и сам не мог понять, что видит.
Насекомое приблизилось ещё, и оцепеняющее омерзение Люси, было переборото страхом за собственную жизнь. Она выхватила свой револьвер, принялась стрелять, выпустив последнюю пулю прямо в шипастую пасть. Панцирь насекомого обладал неплохой крепостью, но, войдя сквозь челюсти, пуля мгновенно его умертвила.
- Сзади! - Крикнула Люси, вставая с сырой земли, и заряжая пистолет.
Удивлённый Генрих быстро осмотрелся, трое существ уже окружали его. Одно насекомое приблизилось так близко, что успело наброситься на ногу жителя убежища. Генрих отскочил назад, зажав курок, и его винтовка застрочила в автоматическом режиме. Пули ударялись во влажную землю, попадали в насекомое, но попасть, или убить его было не просто. Генрих выстрелял всю обойму, но мерзкое создание вновь рывком попыталось укусить его за ногу. Генрих не успел отпрыгнуть, металлические пластины его бронированного сапога сдержали удар, хотя и осталась вмятина.
Насекомые были быстры, но сбежать от них было возможно. Проблема была в том, что вскоре оба путника обнаружили, что они были окружены этими существами. Люси с Генрихом отстреливались, перезаряжались, и вновь отстреливались, но мерзкие насекомые сжимали кольцо вокруг них. Они прижались спинами друг к другу. "Генрих! Они везде!" - испуганно проговорила Люси, перезаряжая винтовку, и представляя, как же омерзительна будет эта смерть, и вероятнее всего не быстра.
Но послышалась тяжёлая поступь, и сверху показался Бетон. Его громкий, боевой крик, привлёк к нему внимание большей части жуков. Орудуя огромной веткой, вместо дубины, Конти принялся раскидывать многоножек, оглушенных, топтать ногами. Через мгновение за ним показались Гартун и рейнджер. Дикарь принялся разить существ холодным оружием, в то время как Билл обстреливал их короткими очередями. Через несколько минут всё закончилось. Некоторые из раненных многоножек успели скрыться в кучах мусора и под водой, но несколько десятков тушек скрюченные и искалеченные, валялись вокруг.
Билли обнял Люси, девушка дрожала, и с омерзением поглядывала на тела насекомых.
- Прости... - тихонько и виновато оправдывалась она. - Ничего не могу с собой поделать. Просто, они такие мерзкие.
- Что это вообще за дрянь? - кривя лицом спросил Генрих, подняв стволом винтовки одно из мёртвых насекомых, и с омерзением осматривал.
- Шурукта. - сказал Гартун. - Дьявольские черви. Нам везти. Их укус страшен, ядовит, и плохо поддаваться лечению, даже для волшебных лекарств. Кто-то умирать от боль такого укуса, иногда от потеря крови, из-за сильных рваных ран. Ещё и мясо ядовито, так что польза для Великого Колеса с них никакое.
- Что за чудный мир... - пропел Генрих, словами из одной старой песни темнокожего певца.
Всё это время, Лэсси, оставшаяся сторожить брамина и повозку, опиралась спиной об неё, и нервно постукивала пальцем по пистолет-пулемёту. Она с облегчением выдохнула, увидев возвращающихся товарищей, обрадовалась, но, когда те подошли, нервно накинулась на них.
- Все целы? - переспросила она, после чего начала: - Что там опять такое?! Куда вы опять влезли?! Генрих, это ты опять что-то там натворил?! Нужно головой думать, куда вы лезете! Смотреть в два глаза, а не думать чёрт знает чем! - упрекнула она Генриха, словно пыталась на что-то намекнуть.
Генрих пытался оправдаться, но блондинка не давала ему сказать слова. Но, понемногу Лэсси успокаивалась, особенно когда ей показали две сумки, набитые грибами. "Тут Конти на два зуба, да и только!" - проворчала она, но у самой потекли слюнки от мысли о жарящихся в пиве грибочках. Отдохнув с пол часа, выпив по несколько глотков виски, из своего "драгоценного" запаса, успокоившись, они продолжили идти на северо-восток, подгоняя недовольного брамина.
К закату они наткнулись на лагерь старателей из Литлсити. Вокруг небольшого, одноэтажного здания, люди построили забор, и несколько пристроек из дерева и листов металла, с небольшой обзорной башенкой. Старатели трудились на севере от Литлсити, в Западном Запустелье. По крайней мере, в тех его местах, что были относительно безопасны. А в этом месте они складировали весь хлам, а потом браминами переправляли домой. Старатели встретили путников настороженно, с оружием в руках. Но после короткого знакомства, и объяснения своих целей, недоверие уменьшилось, и работники даже согласились на бартер. Взамен двух пистолетов и винтовки, старатели отдали путникам столь необходимые припасы, приемлемую воду, и засоленное мясо нетопырей, парочку из которых им удалось недавно подстрелить. Путники, конечно же скрыли причины своего поспешного ухода, а старатели ещё не слышали о случившемся. По тихому замечанию Лэсси, работягам повезло, что они порядочные люди. Другие, кого могли бы изгнать из города, в отместку могли бы перебить здесь всех до единого.
Путники по понятным причинам, не просили ночлега в лагере старателей, но прежде чем сделать привал на ночь, решили отойди как можно дальше от этого места. Но солнце зашло, и темнота быстро накрывала мир своим мраком. Холодало, они выбрали место, окружённое кустарником, собрали древесины, развели костёр. День был утомительным, и почти все члены отряда расселись вокруг огня на своих матрасах. Генрих потянулся за бутылкой, Лэсси ворчала, но даже Билл поддержал его, и вскоре виски пошло по кругу. Пока остальные ленились и согревались, Лэсси подготавливала грибы, и через час, они уже тушились в браминьем жиру, испуская аппетитный аромат. После сытного ужина и хорошей выпивки, они мирно общались о жизни и прошлом.
Люси сидела у костра, укутанная покрывалом, уставшая, и насытившаяся. Но, после нескольких часов отдыха, внутри неё начало расти тепло иного рода. Тепло, сопровождающееся тягучим чувством где-то в животе, ей хотелось быть нежно обласканной, согретой чиим-то теплом, и крепкими руками. Девушка желала, чтобы именно сейчас Билли подсел к ней, обнял, не отпуская до самого утра. Но, рейнджер чистил оружие, и казалось, его подобные мысли даже не посещают. Попросить о подобном, ей бы не хватило ни смелости, ни опыта, придумать предлог для чего-то подобного, она никак не могла. Чтобы отвлечься от мыслей, созданных болезненным одиночеством, девушка прекратила украдкой поглядывать на Билли, и попыталась вникнуть в разговоры своих товарищей.
Они вновь говорили о своём прошлом, что-то обсуждали, Лэсси часто критиковала мнения и поступки других. Чаще всего рассказывал Билл. Он не всегда умел рассказать красиво или красочно, порой, эти истории приходилось из него "вытягивать". Но после всех путешествий, что он испытал, Билл стал практически неисчерпаемым источником историй разного рода. Но сегодня рейнджер был молчалив, "болтуны" Генрих и Лэсси, похоже, устали друг от друга, Бетон не всегда отвечал даже на обычные вопросы, поэтому, жертвой обсуждений стал Гартун, и жизненный уклад его народа.
- Я как-то шла с отрядом опытных наёмников, - рассказывала Лэсси, - ребята ничерта не боялись. Но стоило нам подойти ближе к землям дикарей, заметно занервничали. Говорят, они едят живьём других людей. Я как попала в плен, сразу начала жалеть, что меня не убили в перестрелке. Дикари не пользуются оружием, в основном. Но знаете, когда их много, и разъяренной толпой нападают со всех сторон, жуть! Ты и перезарядить не успеваешь, как вжик - и кишки наружу! И дикари собирают кровь из твоего разорванного живота! Они как грязные животные! Ужас!
- Ты это сама всё видела? - с подозрением спросил Генрих.
- Нет. Ну, в смысле, меня быстро вырубили дубинкой. Но это все знают. Историй про дикарей не меряно! И вообще. Как можно было то одичать так быстро, за долбанную сотню лет? Ну ладно, стать как рейдеры, но не настолько же!
- Это не было моё племя... - обижено проговорил Гартун. - Мы не есть человеческая плоть. Мы не использовать оружие бледных сердец, потому что оно нечисто. Оно уничтожить "Мир Цветов", и губить людей окончательно. Мы использовать только благородное оружие. И пока в большинстве "цивилизованных" людей, я видеть только грязь, в то время как большинство "дикарей", преобладать благородство и честь. И мы не одичать. Мы отречься от "грязного порядка", в угоду жизни с гармонией в мире.
- Ну и что, что другое племя, все дикари одинаковые... - с видом знатока, проговорила Лэсси, на что Гартун только устало помотал головой.
Генрих, слушая их спор, улыбался. Стараясь как-то подбодрить парня, он сказал:
- Не обращай на неё внимания, Гарти. Люди всегда были такими. Даже цивилизованные. Им нужно кого-то ненавидеть. Нужно что бы кто-то был хуже них.
- Тоже мне, мистер "особенный". - проворчала Лэсси. - То, что ты из убежища, не значит, что ты можешь себя превозносить, мол, ты не такой! - ей в ответ Генрих рассмеялся.
- Лэсси, милая. Ты хоть слышишь себя? - спросил он.
- А чё? Чё мне слышать то?
- Однажды ди... какие-то парни из племени, убили двух наших. - сказала Люси.
- Мы не нападать первыми. - сказал Гартун. - Возможно, как-то так случаться. Возможно, твои соплеменники встретить Плотоедов, они стать злое племя. Они быть наши братья, но стать врагами и нам.
- Их путь чище. - сказал Билл, закончив с оружием. - Хотя ситуация с твоими соплеменниками и вправду странная, Гарти.
- Наверняка есть причина. - сказал Генрих, изображая на лице максимум взаимопонимания, и жестикулируя. - Посмотрите. Ведь Гарти и внешне отличается. Расскажи нам. Расскажи историю своего народа.
Гартун поначалу отнекивался, уязвлённый колкими комментариями Лэсси. Но понемногу, Билл и Генрих разговорили его, и убедили, что им искренне интересно, и для них это честь.
- У нас сохраниться не вся история. Но старые знания говорить, что мы потомки гордого и древнего племени. Мы жить эти земли задолго до того, как пришли люди со светлой кожей. Потом, мы жить как три племени, в земле нашего дома, которая называться Ворм Спринг Резервейшн. Когда случиться "Большая Беда", погибли почти все мужчины, уцелеть в основном женщины и много дети. И мы бы все погибнуть, но, когда весь мир плевать на нас, о нас вспомнить трое воинов, солдат. И хотя они не быть нашей крови, они самозабвенно помогать выжить выжившим нашего народа. Наш дом стать очень опасным и духи смерти приходить с ветром с запада. И воины сплотить остатки наших трёх племён, и увели на восток, где сохранилась "зелёная земля". Потом вновь случится беда, стычка с уже тогда появившимися бледными сердцами. И в этой стычка погибнуть многие, погибли и трое героев, но спасти наши предки, хотя взрослых почти не оставались. Но "Великое Колесо" было с нашими предками, и их вновь спасти. Они встретили могучего шамана, что странствовал с тремя сыновьями. Он был очень мудр, и его называли Знающий. Он говорить, что его вера и наша подобны. Он привёл наших предков далеко на восток от старого дома, в "зелёную землю" Очоко, и другие, что восточнее, и помог им выжить. Он учил их духу природы, выживать в гармонии с нею, помог узнать тайны изменившейся мир. А когда проходить годы, и наш народ окреп, мы вновь делиться на три племени, и каждому служил один из сыновей Знающего. Когда он уходить в мир духов, мы жить как три племени, и у каждого был свой мудрый шаман. Мы поддерживать друг друга в борьбе с бледными сердцами и трудности мира. Но проходить ещё много-много лун, и одно из племён пасть. Они убить своего шаман, и пасть, вкусив человеческой плоти. Духи зла поглотить их, и они стать нам врагами.
- Он индеец. - радостно улыбаясь, сказал Генрих, на что Билл утвердительно кивнул. - Раньше так называли твой народ Гарти, индейцами. Они всегда были немного... отдалены от цивилизации.
- Тебе есть чем гордиться. - сказал Билл. - Ты потомок древнего народа. Будет хорошо, если вам удастся сохранить свой род, Гарти. Вы не хуже других людей, и считались полноценными гражданами бывшего мира. - на его слова блондинка фыркнула.
- Я молиться за своих соплеменники каждый день. - с гордостью сказал Гартун. - Надеюсь, они уцелеть. Индейцы...
Далее, Генрих и Билл принялись по очереди рассказывать то, что они знали из истории индейцев, но большая часть рассказанного скорее огорчала Гартуна. Были моменты чести, и гордости, истории о том, как индейцы жили до белого человека. Но всё приходило к целенаправленному истреблению его народа, притеснению, предвзятому отношению. Как никогда сильно до этого, Гартун затосковал о своих соплеменниках, желал рассказать им всё то, что он узнал об их предках. Гарти боялся, что теперь с его смертью, эти знанию могут никогда не прийти к его народу, и не понимал, почему Знающий скрыл их от своих учеников. Возможно, он считал, что всё прошлое должно уйти вместе с прошлым миром? Но рейнджер успокоил парня, пообещав записать их и в свою книгу, и в свой Пип-Бой. И что так или иначе, знания попадут к его соплеменникам. После смерти Блэкстоуна, Билли носил его Пип-Бой, настроенный на частоту излучений осколков Кризалиса. Что бы сделать несколько заметок, он вытянул из рюкзака свой собственный, удивившись, он подал знак остальным, и те затихли. Билл нажал несколько кнопок, и послышался голос.
- ...ведь никогда не знаешь, какой приятель сейчас стоит перед тобой. - голос незнакомца был отточен, немного хрипловат, и судя по всему принадлежал пожилому человеку. - И что он сделает, предложит обмен, или выстрелит быстрее тебя. И мы стреляем, прежде чем говорим слово. Хотя именно слово делает нас людьми. Говорю ли я, что вы не должны стрелять? Возможно. Но смотрите сами. Не нужно спешить терять свою человечность. Храните её, даже если порой она требует каких-то жертв или трудностей...
- Что это? - спрашивали на перебой Генрих, Гартун и Люси.
- Не знаю. - удивлённо сказал Билли. - Какая-то радиотрансляция!
- Это Грустный Чак. - хихикнув, сказала Лэсси. - Крутит разную грустную музыку, мелит чушь. Иногда к нему как бы "приходят" гости, у которых он берёт интервью. Но я догадываюсь, что никаких гостей на самом деле нет.
- Я что-то слышала о нём. - сказала Люси. - У него что, своя радиостанция?!
- Точно никто не знает. Из того, что я слышала, он появился лет семь назад. Сигнал его радиостанции порой можно поймать даже очень далеко. Просто какой-то безумец, разговаривает сам с собой, и транслирует в развлекательных целях по Пустоши, даже если никто и не слушает. Хотя, иногда, послушать музыку в пути, конечно приятно. Говорят, где-то далеко на востоке есть огромные антенны. Возможно, там он и обитает, но неясно как он туда попал. Там была военная база, или что-то такое, и вокруг пулемёты, которые сами стреляют, и куча другой смертоносной штуки.
- Это так необычно. - улыбаясь, сказал Билли.
- Было бы круто найти его, и познакомиться! - весело сказала Люси.
- ...ибо нет никакого смысла в пустом выживании. Зачем нам выживать, если мы превратимся в зверей? Смысл есть тогда, когда мы сохраняем то светлое человеческое, чем нам можно гордиться... Но достаточно философии, всадники. Сегодня в гостях у Грустного Чака знаменитость, человек с блюзовой душой, Дон Ли Кукер. Я вас приветствую, сер.
И через несколько мгновений, ему ответил другой голос, отдалённо напоминающий голос чернокожего, взрослого мужчины.
- Доброй ночи Чак. Надеюсь приятели, у вас всё хорошо.
- Что ты сегодня исполнишь для нас, Дон? - вновь послышался голос Чака.
- Ну, этой ночью мы послушаем песню о таком явлении как наводнение. Многие ребята в это время даже не знают такого слова. Закройте свои глаза, и слушайте внимательно. Попытайтесь представить бурные воды, огромным потоком сметающие всё на своём пути, затапливающие огромные пространства.
- Одна из моих любим, Дон. - сказал Чак. - Грустная, и дотрагивается до самой души. Так что всадники, оставайтесь на волне Полуночной Пустоши, и пусть вас коснётся только грусть этого отличного блюза.
И через мгновение послышались гитарная мелодия, и блюзовые мотивы песни. Путники молча слушали, наслаждаясь грустной, но сладкой мелодией. Люси прижалась к Биллу, чтобы лучше слышать музыку, но кроме мелодии наслаждалась и их близостью. Молча, они прослушали всю песню, и до глубокой ночи сидели у тлеющего костра, слушая музыку и безумные речи Чака. Продолжали слушать уже лёжа на матрасах, и засыпали под грустные мелодии жизни. Утром, из Пип-Боя раздавалось только шипение белого шума.
Брамина, впряжённого в повозку, и Бетона, оставили внизу, а все остальные поднялись на холм. Он был не высоким, но даже с его вершины просматривалась большая часть равнинной местности, не прикрытой другими холмами. Под ногами трещали обломанные ветки, всюду встречались мертвые стволы деревьев, как упавшие, так ещё и торчащие в земле. На вершине находилась ретрансляционная вышка со множеством антенн. Рядом с ней небольшое, сероё здание, на окружавшем её заборе были видны предупреждающие знаки. Вышка, антенны, и всё электронное оборудование в здании, были разбиты, в большинстве ударной волной, докатившейся с востока. Всё что уцелело, и можно было открутить, было снято мародёрами. На здании, механизмах вышки, и заборе, обитала целая стая воронов. Испуганные приближающимися путниками, они дружно взлетели в небо, подняв шум своим громким карканьем, и отлетели в сторону.
Несколько минут путники молчали, осматривая местность. Далеко на востоке виднелись холмы и горы, далеко на западе была заметна голубая полоса океана. Шоссе пролегало немного восточнее от холма, с юга, и далеко на север, докуда хватало силы взгляда. Две широкие полосы асфальта, в восемь линий движения каждая, окружённые высокими бетонными заборами и накатами. Вдоль шоссе возвышались бесчисленные, высокие, осветительные фонари, часть которых обломавшись упала прямо вниз, на замершие автомобили. Иногда шоссе пересекали впечатляющие мосты, иногда оно туннелями пробивалось сквозь подножия холмов. Вдоль него встречались здания, полицейские базы, и больничные пункты, огромные рекламные щиты, некоторые, поломавшись, заваливали под собой десятки метров асфальта и автотранспорта. Движение на шоссе навсегда остановилось, и теперь эта величественная дорога пестрела разными цветами замерших на ней сотен автомобилей.
Рейнджер начал осматривать местность в бинокль. Уходя на север, великое шоссе проходило сквозь руины большого города, не лишённого высоких небоскрёбов. На пол пути к городу, на шоссе были видны три танка, пытавшиеся его пересечь в поперёк, но по какой-то причине не сумевшие. Далеко на востоке на солнце отблескивали большие осколки металла, в которых Билли узнал остатки рухнувшего авиалайнера. Было видно и множество других интересных объектов, небольших городов, и что-то похожее на военную базу.
- Нихрена себе... - восторженно проговорила Люси. - Отец рассказывал мне об этой штуке, но такое сложно представить!
- Ага. - приложив ладонь ко лбу, говорила Лэсси. - Добро пожаловать на Великий Северный Путь. Впечатляет, правда?
- Это прекрасно... - трепещущее мямлил Гартун.
- Хотел бы я взглянуть на это всё, когда оно было живым. - сказал Генрих, присев на землю, с грустью осматривая Северное Шоссе и местность вокруг.
- Какими великими нужно быть, - сказал Гартун, - чтобы строить такое так. А там! Смотрите! Я никогда не видеть таких больших городов! - восторженно говорил он, указывая на руины севернее.
- Это? - презрительно проговорила Лэсси. - Это ещё что. Вот увидишь Дримленд, он в двое, а то и трое больше! Я уже молчу про северную жемчужину. Настоящий метрополис. В его руинах основали Феникс.
- Это должно быть Юджин? - спросил Билли, на что блондинка ответила:
- Он самый.
- Да тут... Тут всю жизнь можно мародёрствовать! - сказала Люси, с жадностью поглядывая на казалось неисчислимые автомобили, замершие на дороге. - Давайте скорее спускаться! Уверена, мы сможем найти что-то ценное!
- У нас не так много припасов, а соответственно и времени. - сказал Билли. - Мы не можем задерживаться.
- Ну же! Хотя бы немножко! - взмолилась Люси. - Мы бы могли пойти по дороге, и пока бы вы не спеша шли с повозкой, я бы успевала выборочно осматривать машины!
- И совершили бы типичную ошибку! - сказала Лэсси. - Удобная была бы штука для караванов, такая вот трасса. Но постоянно нужно обходить автомобили, завалы, всякое дерьмо. В нескольких местах её накрыли зоны смерти. Я уже молчу о мутантах, и сволочах разных. Обычно караваны и путники стараются от неё подальше держаться.
- Не беспокойся. - примирительно сказал Билли, утешая Люси. - Уверен, у нас ещё будет возможность. Особенно если учесть, что она тянется до самого Сиэтла. - в ответ девушка обижено пробубнила что-то.
- Маленькая возможность всё же будет. - сказала Лэсси. - Нам нужно пересечь трассу, и обойти Юджин справа. Слева от него Западное Запустелье, место кишит мутантами и славится другими опасностями. Справа земли более цивилизованные.
- А разве это не значит, что и более опасные? - подьязвил Генрих.
- Не каркай! - прикрикнула на него блондинка. - Если полезного сказать нечего, так лучше молчи совсем! От него до Соапвилля миль семьдесят, может меньше, он прямо на шоссе построен, в равнине. Так что, нужно отойти от шоссе на восток, пройти вдоль него, а потом вернуться обратно.
- Главное не промахнуться. - сказал рейнджер, но блондинка заверяла, что узнает местность, и выведет их обратно как раз к поселению. Генрих хотел пошутить на тему её картографических знаний, которые уже не раз усложнили им жизнь, но не успел, так как Лэсси не дожидаясь остальных, принялась спускаться вниз.
Пока остальные подымались на холм, и спускались с него, Бетон одиноко скучал, и подкармливал молчаливого брамина, вырывая для него целые кусты травы с корнями. Монотонное жевание челюстей их верного животного пробудило аппетит, и путники решили немного отдохнуть и пообедать, вопреки мнению Лэсси, которой не нравилось делать привал так близко к Великой Северной Дороге. Засоленные кусочки мяса потушили в котелке вместе с найденными грибами и съедобной растительностью, под конец добавив в варево кукурузной муки, купленной ещё в Литлсити. Получилось весьма сносное блюдо, густое, даже аппетитное на вид и запах. Путники с жадностью наедались, понимая, что их припасов остаётся на пару таких обедов, и чем дольше они будут идти в ближайшее поселение, тем больше будут голодать.
Переборов послеобеденную лень, отряд продолжил движение. Шли на север по левому накату от шоссе, и искали то, что когда-то было выездом с дороги, чтобы спуститься вниз на саму трассу. Генрих рассказывал истории о мафии, что существовала до войны, о знаменитых мафиози и их борьбе с властями. Люси и блондинка никак не могли понять, почему полиция и другие правоохранительные службы просто не пристрелили всех преступников, а бесконечно боролись с ними, зная их всех в лицо, и зная о всех их делишках. Вскоре спуск был найден, но часть выезда с шоссе была завалена осколком рекламного щита. Путникам пришлось помогать своему брамину, залезть наверх щита, всем дружно приподымать повозку, а потом подталкивать пугливое животное ступнуть вниз с полуметровой высоты. Более спокойно им удалось спуститься на шоссе, но продвигаться по нему было и вправду очень непросто. Приходилось постоянно доворачивать повозку вручную, огибая неподвижные легковые и грузовые автомобили.
Но мучения остальных были на руку Люси. Пока её спутники возились с повозкой, девушка осматривала внутренности машин в поисках ценностей. Для тщательного поиска времени не было, да и реальность оказалась значительно хуже ожиданий Люси. В подавляющем большинстве авто ничего не сохранилось, и ей удавалось находить только разные мелочи, вроде брелков к ключам зажигания, расчёски, листов пожелтевшей бумаги, или кусочков ткани. Одно авто привлекло внимание девушки ещё издалека. Оно было красным, дорогим, в своё время, и хорошо сохранилось, поэтому Люси казалось, что внутри наверняка что-то есть. На водительском кресле неподвижно замер скелет женщины, в остатках красного платья, а рядом маленький скелетик, в остатках голубого. Пребывая в эйфории, знакомой всякому старателю, Люси даже не задумывалась, какого размера катастрофа произошла на этой длинной трассе, и сколько всякого плохого на ней случилось. Рядом со скелетом девочки лежала красивая, цветная кукла, хорошо сохранившаяся. Поначалу девушка хотела забрать её себе, но, проникнувшись судьбой несчастной пары, положила куклу рядом со скелетом девочки.
Путников одолевало странное, неприятное чувство во время движения по шоссе. Гартун утверждал, что "дух земли" протекает в этом месте не так, как по земле или даже по холмам, но "как-то неправильно". По его мнению, это и действовало угнетающе на дух человека. Они долго не могли найти съезд справа от шоссе, чтобы подняться наверх, постоянные манёвры с повозкой начинали раздражать. Они прошли под возвышающимся над шоссе мостом, и долгожданный съезд с дороги показался впереди. Отвлечённые долгожданным съездом и усталостью, путники совсем не заметили приближающейся угрозы. Послышались выстрелы, и пули забили рядом с ними, врезались в их повозку, в автомобили рядом, одна почти сразу попала в Генриха, но металлическая броня сдержала удар. Путники прижались к асфальту, укрылись за заброшенными автомобилями. Это была банда рейдеров, затаившаяся на вершине холма слева от шоссе. Их было шестнадцать, защищённые бронёй из металлолома, и вооружённые самодельным оружием. В основном преобладали короткоствольные винтовки, стреляющие хотя и автоматически, но с перерывом в секунду.
Ошеломлённый внезапным нападением, первое время отряд рейнджера даже не отвечал. Рейдеры весело улюлюкали, кричали угрозы, их лидер обещал лично отыметь задницу каждого из путников. Испуганный брамин попытался скрыться, рассыпав вокруг чуть ли не половину груза. Рейдеры продолжали стрелять, подавленные их огнём путники лишь иногда отвечали, и тут же скрывались вновь за своё укрытие. Более открыто могли отстреливаться Люси и Билл, так как находились изначально в конце и начале своего отряда, и теперь занимали фланги их обороны. После одного из выстрелов, девушка укрылась за авто, и, прижавшись как можно ниже к асфальту, скрываясь, перебежала за тремя автомобилями к четвёртому. Вынырнув в неожиданном месте, Люси, быстро прицелившись, выстрелила, и пуля прошила грудь рейдера у основания шеи. Но, отдалившись от своего отряда, девушка подставила себя.
Рейдеры попытались обойти путников с флангов, по трое бойцов с каждой стороны. Люси была прижата огнём, трое рейдеров неотвратимо приближались. Девушка открыла огонь из револьвера, но вражеская пуля попала ей в грудь. Люси упала на асфальт. Металлический панцирь выдержал удар, жгучей боли не было, но первое время она не могла вздохнуть. Заревев, словно зверь, ей на помощь помчался Бетон. Увидев его приближение, рейдеры на мгновение замерли от удивления и испуга. Они успели несколько раз выстрелить, две пули попали в Бетона, но лишь одна пробила броне лист на его могучей руке. Здоровяк приблизился к ближайшему рейдеру, и воткнул ствол его же винтовки в глаз несчастного, после чего выбил челюсть мощным хуком справа. Второй рейдер попытался атаковать самодельным мечём, но Бетон сделал шаг назад, и размашистый удар пролетел прямо перед ним. Бетон мгновенно ответил коротким ударом слева, подтянул рейдера к себе, ударил головой в лицо, и откинул в сторону, ударив о ближайшее авто, после чего окровавленный рейдер больше не поднялся. Третий уже готовился выпустить в "чудовище" всю обойму, но Бетона защитил Генрих. С криком: "Бен! Прикрой меня!", бывший адвокат привстал, и несколькими выстрелами подстрелил открывшегося рейдера, но и сам открылся для стреляющих с холма. Несколько пуль ударили рядом с ним, и одна угодила в наплечник брони. Генрих упал на асфальт, выронив оружие, и Лэсси пришлось оттягивать его в более безопасное укрытие, приговаривая, "Какой же ты кретин!".
С другой стороны отстреливался Билли. Одиночными, он выстрелял целую обойму из своего пятимиллиметрового карабина, но ему не удалось задеть никого на холме, или из тех троих, кто приближались с его фланга. Рейдеры прижали его огнём, и рейнджер замер, переключив винтовку на автоматический огонь, и выжидал, что бы трое подобрались поближе. В момент перезарядки одного из рейдеров, Билли внезапно встал, и начал быстро приближаться, резко маневрируя между автомобилями. Одного за другим, короткими, но быстрыми очередями, рейнджер подстрелил всех троих рейдеров, пока они реагировали, или пытались попасть в него с задержкой между выстрелами. Остатки обоймы рейнджер выстрелил в остальных на холме, после чего вновь укрылся за одним из автомобилей. Открытый выстрел удалось сделать и Лэсси. Пуля из её винтовки попала спускающемуся рейдеру в тазовую область, и тот, упав на землю, скатился вниз по склону холма, после чего ещё продолжал кричать, лёжа на земле.
Послышался испуганный голос лидера рейдеров, и, дрогнув, они скрылись практически так же быстро и внезапно, как и появились. Путники какое-то время продолжали укрываться, осторожно выглядывая из-за своих укрытий. Рейнджер расспрашивал остальных, все ли в порядке, особенно он беспокоился о Люси. Девушке всё ещё было тяжело дышать, у Генриха онемела правая рука, а у Бетона кровоточила, и нужно было извлекать пулю. Но в целом, они легко отделались, и только Гартун жалел, что не успел "достойно сразиться" как Бетон.
Лэсси, укрываясь за авто, сняла свой шлем, и принялась поправлять промокшие волосы.
- Вот об этом я и говорила... - сказала она устало, словно самой себе.
Но ворчала не долго, и принялась оказывать помощь пострадавшим. Рейнджер решил проследить за отступающими, что бы они вдруг не придумали ещё чего-то, или не подозвали подкрепление. Путники решили убираться с дороги как можно быстрее, и, собрав свой разбросанный товар, быстро осмотрев убитых рейдеров, отправились далее. Поднявшись по съезду с шоссе, направились на северо-восток, подальше от этого опасного места. Утомлённые этим днём, путники решили остановиться на ночь, задолго до захода солнца. Они обнаружили комплекс из нескольких зданий, раньше принадлежавший какой-то торговой организации. В четырёхэтажном здании было много кабинетов, немало уцелевших диванов, на которых можно было удобно провести ночь.
Пока остальные стягивали диваны в одну комнату отдыха, разжигали костёр, прямо посреди неё, Люси и Гартун обследовали здание, в поисках каких-нибудь ценностей. Но здесь мало что сохранилось, и уже не раз пересматривалось другими. Девушка наткнулась на худощавого, дикого гуля. Существо и Люси не сразу заметили друг друга. Девушка замерла, гуль захрипел, поднялся с пола, и помчался на неё, спотыкаясь об офисную утварь, и раскидывая её во все стороны. Люси с криками: "Гуль! Гуль!" вместо того, чтобы стрелять, растеряно убегала, и закрылась в одном из кабинетов. Бешенное существо скреблось, и ломалось в дверь, пока не послышались удары, а потом всё затихло.
- Я его убивать. - сказал Гартун, Люси вышла, с опаской поглядывая на изувеченное тело гуля. Случившееся показалось им смешным, и парень с девушкой оба засмеялись.
На следующий день они проходили мимо руин Юджина, обходя их далеко с восточной стороны. Вид разрушенного города пугал и одновременно привлекал. Лэсси рассказывала разные истории об этом опасном месте, услышанные ею во время вождения караванов, большая часть из которых могла показаться выдумкой. От Юджина до Соапвилля нужно было идти меньше ста километров. Но необходимости делать небольшой крюк, искать приемлемую воду, охотится, осмотр нескольких руин, всё это отнимало время, и только на третий день путники вышли приблизительно на линию восточнее от поселения. Охота не была успешной, несколько убитых ими крыс не могли хорошо накормить их отряд, да и крысятина не была достаточно питательной, а в особенности приятной на вкус. Путники свернули строго на запад. Уставшие, измученные очередным долгим путешествием, мучимые недостатком пищи и воды, они мечтали о хорошем отдыхе и сытном обеде. Но мало кто сохранял светлую надежду, ведь они не верили, что Лэсси могла с первого раза выбрать правильную дорогу. Но они ошибались, по крайней мере, в этот раз. Через несколько часов после обеденного времени, их отряд вновь вышел на Северную Дорогу. Этот её участок хотя и был столь же широк, но выглядел заметно скромнее. Местность менялась, отсутствовали какие-либо накаты по краям трассы, и издалека она была похожа на обычную.
- Видите. - радостно сказала Лэсси. - Я совсем не ошиблась. Мы пришли.
Трасса продолжала тянуться далее на север. Местность немного опускалась, формируя просторную долину. Даже мёртвых деревьев здесь было немного, в основном только травяные кочки, и словно островки в море, маленькие кустики. Солнце уже начало свой путь вниз к горизонту, и его мягкий свет подбадривал, в купе со свежим ветром, дующим с океана. Прямо на ленточке трассы, посреди долины было воздвигнуто небольшое поселение, окружённое невысокой стеной. Билли долго осматривал его в бинокль.
- Какие люди там живут? - спросил он у Лэсси.
- Люди, такие же, как и везде. Ну, почти что. Работают, выживают. Когда нужно, сражаются.
- Отец говорил, - сказала Люси, - что Соапвилль - выгребная яма.
- Твоему отцу легко говорить, сидя жопой в своём городке, ты уж прости, девонька. - сказала Лэсси. - А после того, как две недели проведёшь в дороге, такие места как Соапвилль, просто райская обитель. И не нужно искать никаких Саммерлендов!
- Смоки - чистый. - сказала Люси, взяв у рейнджера бинокль. - И весьма уютный.
- Главное, что в большинстве случаев, они дружелюбны. - продолжила Лэсси. - Варят мыло. Поэтому иногда, от их городка несёт дерьмом на десяток миль. С тех пор, как пал Mercy, для большинства караванов, это самая южная точка маршрутов. Их мыло повсюду пользуется спросом. Даже в Фениксе, у тех, кого не хватает средств, для покупки довоенного мыла. Хотя городок и вправду не слишком ухожен.
- Что за Mercy? - спросил Генрих.
- Недалеко от нас раньше было поселение такое. - сказала Люси. - Восточнее от Смоки. Там лечили разные болезни. Некоторые оттуда пришли жить к нам. Особенно нам повезло с доктором Дакаром, и его милой женой.
- Да. - добавила блондинка. - На окраинах руин небольшого городка "Бёрнс", в здании бывшей больницы, или чего-то такого, люди основали поселение. Тогда местность южнее Дримленда была более обжитой. Сраный Лилсити был совсем мал, а рейдеров было меньше, и они ещё не собрались в организованные, большие группы. В поселении этом в рабочем состоянии сохранилась медицинская машина, которая сама лечит. Вот со временем туда и стали ходить караваны, чуть ли не из самого Феникса.
- И пришло долгожданное процветание, и счастье! - с сарказмом заметил Генрих, принимая в свои руки бинокль.
- Они отвергать нас. - сказал Гартун, сидя на камне, затачивая своё оружие. - Мы просить их помочь нашим детям, а они оскорблять нас "грязными дикарями", и стрелять в нас. Какое же это милосердие? Но, посевающий злость, поедает горькие плоды. И вскоре Направляющий Судьбой повернулся против них.
- Повернулся... - устало подтвердила Лэсси. - Позже организовались три большие банды, Башенные, Питоны, и Ползуны. И угадайте, кого они начали рейдить? После нескольких успешных опустошений, поселение исчезло само по себе.
- И Смоки перестал находиться на торговых маршрутах. - грустно добавила Люси.
- Да. - продолжала блондинка. - Но, хотя Mercy исчез, Лилсити выстоял, и начал расти. И как вы видели, весьма успешно. Смоки был вынужден подружиться с Питонами, а когда Лилсити наконец-то решил свой конфликт с Ползунами, он стал превращаться чуть ли не в процветающий мегаполис.
- И только Башенные всё ещё были проблемой. - добавил Генрих.
- Теперь их нет. - сказал рейнджер. - А Питоны готовы меняться. Что это, если не светлое будущее?
- И мы непосредственно участвовали в его творении! - радостно сказала Люси, во всю улыбаясь. Но потом её радость резко исчезла, как будто девушка вспомнила что-то очень мрачное.
Немного отдохнув, и практически добив свои запасы пищи, путники направились в Соапвилль, подгоняя своего ленивого брамина вперёд, чтобы не прибыть в поселение к ночи. Приближение их отряда было замечено ещё издалека, и когда путники сблизились со стенами, на входных воротах их уже ждали. Стены и сами эти ворота были небрежно собраны из смеси древесного мусора и металлолома, но своё предназначение они исполняли. Сверху на путников с подозрением поглядывали четверо вооружённых незнакомцев. Среди всех выделялась одна женщина пятидесяти с чем-то лет на вид, полненькая, с длинными, но не приглаженными, русыми волосами, и с недоброжелательным выражением на лице. Худощавый, чернокожий парень, с лёгкой бородкой и усами, что-то нашептывал ей. Остальные двое, похоже, были обычными жителями Соапвилля. Прибывшие и хозяева какое-то время обменивались оценивающими взглядами, после чего заговорила женщина:
- Вы не похожи на долбанных торговцев! Кто вы? Башенные? Или какой другой чёрт?
- Путешественники... - ответил Билли. - Я полагаю. И немного торговцы. - сказал он, и движением головы указал на их повозку.
- Откуда идёте? - спросил чернокожий парень.
- Мы идём из Лилсити. - ответила Лэсси. - Парень из дикарей, но он свой. Девочка из Смоки. А эти трое, друзья-путешественники.
- Путешественники? - переспросила женщина, ещё раз с подозрением осмотрев Билли, Генриха, и особо задержалась взглядом на Бетоне. - А это что такое? Это вообще человек? Какая пихва смогла родить такое?!
Бетон вначале огорчился, что-то промямлил, а потом громко зарыдал. Из его бормотания можно было только разобрать, что он утверждал, что его мама была хорошей. Гартун и Лэсси пытались его успокоить, но Бетон от этого зарыдал ещё сильнее. Жители Соапвилля с глубоким удивлением наблюдали эту сцену, поражённые её необычностью.
- Ты что блядь, серьёзно?! - с удивлением спросила грубая женщина. - Ладно! Ладно! Перестань, чучело! Не то вся местная погань сейчас сползётся сюда!
- Или наоборот разбежится. - добавил Генрих. - Вы сделали парню очень больно, мисс.
- Да ладно! Хорошо! Эй, здоровяк! Да пошутила я! Твоя мамочка - хорошая женщина! Дери меня тролль, она у тебя самая замечательная!
Бетон посмотрел на неё с невинным выражением на лице, его заплаканные глаза словно переспрашивали у незнакомки, не шутит ли она.
- Проклятье, малыш. Да я же не поняла сразу, что ты... Неважно! Я пошутила. У тебя хорошая мамочка.
- Вы самая странная компашка, - добавил чернокожий парень, - из всех, которые мне только довелось встречать...
- Пожалуйста... - сказал Билли. - Нам бы не помешал приют. Говорят, что в ваших краях не принято в нём отказывать.
- Да. - ответила женщина. - Но это если вы не какие-нибудь проходимцы, в чём я очень неуверенна. Её, - и женщина указала на Лэсси, - я кажись, раньше видывала. А остальных ни разу. Ты и вправду из Смоки? - обратилась она к Люси. - Чё оно, ещё не вымерло? А этот вонючий хрен Арчер, ещё жив?
- Жив... - сдержанно ответила девушка. - Он мой отец.
- Отец?! - пробубнила женщина, и с удивлением посмотрела на чернокожего парня, рядом с собой. - Проклятье, а ведь он всё ещё кое-чего мне должен. Вижу ты у него красавица, не то, что сам папаша.
Женщина с пол минуты размышляла, тихонько переговорила со своим советником, и сказала:
- Хорошо. Заходите, раз уж того требуют правила гостеприимства. Но не забывайте, что вы тут в гостях! Или мы быстро напомним!
Через минуту ворота открылись. Чужаков попросили разоружиться, и оставить оружие на повозке, гарантировав целостность их вещей. Поселение состояло из двух десятков зданий, так же небрежно собранных из металлолома и дерева. Улочки были завалены разным мусором, повсюду стояли разного рода ненужные вещи, валялись пустые бутылки, кое-где кучки дерьма. И хотя в этот день тут не варили мыла, вонь, словно пропитала стены местных домов и оборонительных сооружений. Сами люди были в целом чистыми, но их одежда была очень поношенной, а они казались лишёнными благородства, и напоминали заядлых пьяниц. А ещё от них конечно же неприятно пахло. Женщина со стены, по-видимому, местный лидер, встречала путников, упёрши руки в бока.
- Зовут Джанин. А это Курт. - сказала она, указав на худого, чернокожего парня, со стены.
- Милый у вас тут городок... - сказал Генрих, посматривая по сторонам, и одевая перчатки. - Правда, какой-то запах?
- А ты как думал, пупсик? - слегка раздражённо отвечала Джанин. - Ты хоть знаешь, как делается мыло? И это тебе не завод какой-то там, с довоенным оборудованием. Процесс, мягко говоря, не пахнет цветами.
- Вы знали моего отца? - с искренним интересом спросила Люси.
- Знала? В смысле знакомы ли мы, или трахались ли мы? В общем, ответ да, и да. Но ты не волнуйся, это было давно. Он тогда ещё не был женат на твоей матери. Или был... - задумчиво добавила она. - Я слышала, что у него жена была красавица. - сказав это Джанин вновь окинула Люси взглядом с головы, до ног. - И ты, похоже, пошла целиком в неё. Смуглая, красавица... Теперь я его понимаю. Ну, оно и лучше милая, что ты на мать похожа. Во всяком случае, если этот здоровяк, не твой "младший" братишка. Ты уж прости, но отец твой козёл, и дерьмо.
Несмотря на то, что её отца ругали, девушка не смогла скрыть лёгкой улыбки.
- Он вам что-то должен? - спросила Люси.
- Да так. Пустяки. Давно дело было. Мы были молоды. Он тогда ещё путешествовал по ближней округе, а потом уж его тощая задница осела в этом вашем Смоки. Мы подумывали даже пожениться, а потом он исчез, мудила. В следующий раз этот ублюдок показался, когда уже был женат.
- Жаль, что так вышло. - сказала Люси. "Из вас бы вышла хорошая пара!" - весело подумала она, но в слух, конечно же, не сказала.
- Ладно. Потрепаться о прошлом, мы время найдём. Вам с дороги поесть нужно. Пока за наш счёт. Проходите в бар. Курт, проведи их. А я прослежу, что бы на кухне не возились. Только смотрите за своим дикарём, что бы он чего не украл. У нас тут суд за такое быстрый!
- Я не дикарь. - не выражая эмоций, проговорил Гартун.
- Хорошо, тогда! Как пожелаешь, приятель!
"Идите за мной" - сказал Курт, и вольной походкой, слегка сгорбившись, повёл путников узкими улочками между домами. Надвигались сумерки, и кое-где в домах жители уже зажигали свечи. Многие из зданий были собраны так небрежно, что всюду имелись щели, сквозь которые можно было бы без труда подсматривать, что там внутри. Иногда были слышны звуки возни и разговоров, но в целом жителям Соапвилля не было никакого дела до прибывших. Лишь трижды они встретили местных жителей, сидящих недалеко от своих домов, занимающихся своими делами. Один из них пытался собрать самодельный инструмент, внешне напоминающий гитару. Они прошли мимо стойл, из которых доносилось мычание браминов. Странным казалось то, что стойла были очень укреплены, и накрепко закрыты несколькими засовами.
- Спасибо вам, за ваше гостеприимство... - неожиданно заговорил рейнджер, обращаясь к их проводнику, на что Курт поначалу даже удивился.
- Не спешите благодарить! - ответил он, и слегка хихикнул. - Джанин редко проявляет гостеприимство, особенно бесплатно. Да и внешне вы выглядите небезопасно. Она считает, что в данный момент, это даже лучше.
- У вас что-то случилось. - проницательно заметила Люси.
- Духи тревоги вокруг. - добавил Гартун.
Курт молча, глубоко вдохнул, и не спеша, выдохнул.
- Чувствуете? - спросил он.
- Что? Дерьмом пахнет? - осторожно предположил Генрих.
- Нет! - ответил Курт. - В том то и дело, что не пахнет! А это же Соапвилль. От него должно нести дерьмом за самые горы!
- Как по мне, - продолжал Генрих, - с этим всё в порядке, вы уж простите.
- Я знаю. - сказал Курт. - У нас тут уже всё воняет. Но мы сами и не чувствуем запаха, только приезжие. Но когда варится мыло, то поверьте мне, даже местные не знают, куда себя деть! Я, так стараюсь напиться до потери сознания, что б вообще ни черта не чувствовать!
- У вас кончились необходимые штуки? - спросила Лэсси.
- Нет. Это началось месяц назад. Эти, "нападения". В наших краях всегда водились эти мерзкие бляди. Насекомые. Мантисы. Последний год мы заметили, что их стало больше. Особенно крупных особей. Прошла где-то неделя, после того как Башня пала, и эти сучки словно обезумели. Как будто какое-то колдовство! Стоит нам начать процесс мыловарения, как они целой стаей слетаются сюда. Последний раз их было так много, что они перепрыгивали через стены, и заполонили улицы. Один человек и несколько браминов погибли. В результате, мы уже давно не варим мыло, и нам нечем было торговать с последним караваном. И теперь у нас нет ничего, даже еды мало. Если это продлится ещё пару месяцев, то нам конец, я вам скажу.
- Не нравится мне, - сказала Лэсси, - как это звучит.
- Что-то нарушить равновесие. - сказал Гартун. - Они голодны.
- Поговорите с Джанин. - сказал Курт. - Она вам лучше объяснит. Но знаете. Если вы откажитесь помочь нам, все эти люди... - и Курт окинул руками близстоящие дома, - если и не погибнут, то их ждёт нелёгкая судьба поиска нового дома. Что порой смерти равносильно.
Дальше шли молча. Генрих по дороге пинал ногой пустую, консервную банку, несколько детишек выстроили на деревянном столе пирамидку из пустых бутылок, и кидались в них камнями. Они отвлеклись лишь на мгновение, осмотрев пришельцев, их повозку и брамина, и продолжили свою забаву. Здание, в котором варили мыло, было очень заметным. Больше, чем все остальные, но собранное ещё небрежнее. Рядом был пристроен навес, под которым стоял большой котелок из чёрного металла. Лицо Генриха исказилось ещё сильнее, так как от здания исходил не только мерзкий запах, но ещё и трупная вонь. "Могу себе представить, что там внутри творится..." - тихонько проговорил он, обращаясь к Лэсси, но даже блондинка никак не отреагировала на его комментарии. Недалеко от здания, находилось ещё нечто, заметив это, путники, один за другим начали останавливаться, сконфуженные чувством глубокого удивления. Это была железная клетка, покрытая металлической сеткой, внутри которой находился человек. Весь в грязи, в потрёпанной, перепачканной одежде, что выдавало в нём не местного жителя, но пустынного рейдера. А благодаря вытатуированным символам по всему лицу, невозможно было его не узнать.
- Проклятье... - проговорила Лэсси. - Это же Шарк! Что?.. Что он тут делает?!
- Наслаждается запахами. - злорадно улыбаясь, ответил Курт. - Пять дней назад пришёл к нам, со стороны западной земли Изгоев, прямо к воротам! Мы вначале испугались, подумали, что у него где-то тут и шайка рядом, но оказалось, что он совсем один! Проклятый ублюдок, попросил приюта на день, и предложил обмен. Можете себе представить?! Просто вот так подошёл, и попросил!
- И вы его пленили? - спросил Билли.
- Конечно же пленили! Повезло, что не убили сразу, на месте. Решили на всякий случай оставить, может, продадим его кому-то, кто особо жаждет отомстить. Эта мразь, теперь отрекается от братца. Говорит, что давно покинул банду. Представляете?! Вот же ублюдок всех ублюдков!
Рейнджер спросил, можно ли с ним поговорить, на что Курт ответил: "Как желаете". Все путники, кроме Бетона, медленно направились к клетке. В это время здоровяк присоединился к ребятне. Дети весело подбадривали "огра" присоединиться к их игре, и Бетон с искренней радостью согласился. Весело улыбаясь, Бетон метнул в пирамидку из бутылок чуть ли не пол кирпича сразу. Стекло полетело во все стороны, в том числе и в детей. Дальше, камень с большой силой ударился о стену сарая, от чего испугались брамины, и начали мычать. Где-то рядом залаяли несколько собак. Дети в ужасе и с криками разбежались, пол поселения пришло в движение, но никто не пострадал. Путники не обратили внимания на весь случившийся беспорядок. Шарк молча осматривал приближающихся к нему людей, на его лице не выражалось ничего, кроме постоянной усталости и безразличия к происходящему вокруг. Путники подошли, но поначалу все молчали. Первой заговорила Лэсси.
- Кого я точно не ожидала тут встретить, так это тебя...
- Здравствуй, Лэсси. - сказал Шарк, и улыбнулся ей так, словно старому другу.
И вновь некоторое время никто не говорил. Не зная, что сказать далее, или о чём поговорить, Лэсси решила объяснить рейнджеру, кто это.
- Это Шарк. Он брат Кракена...
- Он мне не брат! - отрезал рейдер.
- Надо же... - со злорадной улыбкой, сказал Генрих. - Как, наверное, удобно. Сегодня брат, завтра уже нет...
- Иди в жопу, мистер член! Ты ни хера не знаешь, ни обо мне, ни о моей жизни! - обиженно отвечал Шарк, что казалось радовало Генриха ещё больше.
- О, я не мало успел увидеть, пока сидел в такой же вот клетке. Тебе знакомо слово "ирония"?
Генрих ожидал бурю негативных эмоций в свою сторону, придумывал, как бы ещё его позлить, но неожиданно Шарк полностью успокоился, и посмотрел на небо.
- Я против тебя ничего не имею... - спокойно сказал рейдер, через пол минуты. - И тебя, Лэсси, и твоего друга дикаря. Я говорил с Кракеном, по поводу тебя, тогда, когда он вас пленил. Пытался сказать, что он перегибает палку. Но с ним было бесполезно говорить. Он сказал, чтобы я не лез не в своё дело. Последние годы мы с ним плохо ладили. Если мы и были братьями, то тогда, давно, в Сисайде. Но чем дальше мы уходили от дома, тем больше отдалялись друг от друга... Хотя, это не ваше дело. Я даже знаю кто ты. - сказал Шарк, и указал пальцем на Люси, от чего девушка даже немного испугалась, и невольно сделал шаг в сторону рейнджера. - И, несмотря на то, что твоя "выходка" убила множество "моих" людей, даже к тебе у меня нет претензий. Пусть это останется на твоей совести, девочка.
- Совести?! - не выдержала Люси. Её лицо исказило пренебрежение к Шарку, а слова вызвали прилив необъяснимого гнева. - А сколько злодеяний на совести "твоих" людей? Сколько убийств, насилия, грабежей?! Сколько страданий они причинили другим людям?! А яма с изувеченными телами, это так, мелкая шалость?! А тебя?! Тебя совесть не мучает?!
Шарк грустно улыбнулся, и спокойно ответил:
- Не все они были отборными ублюдками, и полными психами. А насчёт меня... Мучает, девочка. Мучает каждый ёбаный день. И давно. Вот почему я покинул Башню. И тебя она однажды замучает, милая.
- Тебя не было во время осады? - спросил Билл, пронзая незнакомца своим взглядом.
- Не было. Иначе я бы конечно же сражался за "своих". А ты, как я понимаю, и есть тот самый законник, который "убил" Кракена? Не удивляйся. Мне уже успели кольнут в глаза этим много раз. Твоя полицейская броня, такая же была и у Кракена. Редкая штука. Сложно не узнать.
- Я его не убивал. Он сгорел в танке. Я искал в Башне учёного мужа, он был моим другом.
- Соболезную, законник. Я слышал и о твоём друге. Я знаю, что ты не убивал Кракена. Мы все знаем, как длинные языки способны преувеличивать и перекручивать.
Вновь замолчали. Генрих заметил, что пора бы идти, Лэсси задумчиво грызла ноготь на пальце, Люси раздражённо скрестила на груди руки, и на рейдера старалась даже не смотреть. Шарк посмотрел в сторону, поднял с земли небольшую косточку, и нервно вращая её пальцами, неуверенно сказал:
- Слушайте... Я знаю, как это прозвучит. Мне не страшно сдохнуть, просто не так... Освободите меня, и я послужу вам.
- Ага! - сказала Люси озлобленно. - Послужишь, а потом ударишь в спину.
- Я в спину не бью. И слова своего не нарушаю.
- Он сильный воин. - неожиданно заговорил Гартун. - Его сердце бледно, но духи вокруг него почему-то чисты...
Путники переглянулись, и постепенно все взоры обратились к рейнджеру. Билл размышлял больше минуты, но принять решения не мог.
- А что бы ты сделал на нашем месте? - спросил он у рейдера. От подобного вопроса Шарк даже немного растерялся. - Расскажи нам, почему мы должны тебе верить? Почему ты стал таким? Почему изменился? Что хорошего в тебе осталось?
Шарк фыркнул, и ответил:
- Если хочешь меня унизить, законник, подними с земли камень и брось, но только не задавай подобных вопросов, которые тебя не касаются.
- Ты ошибаешься. - сказал Билли, и начал уходить. - А значит, мы не можем ничего обещать.
Остальные принялись уходить за рейнджером, и только Лэсси мешкала. Казалось, что блондинка хотела что-то сказать Биллу и остальным, но не решалась, и поплелась за ними. "Поговори с ними, Лэсси" - тихо сказал ей рейдер, но она даже не посмотрела на него.
- Тогда хотя бы пристрелите меня! - кричал он им вдогонку. - Я сразу понял, что ты не мог убить Кракена! Он бы тебя на куски порвал, законник!
Но путники игнорировали все попытки Шарка спровоцировать их, и продолжали уходить. В поселении имелся небольшой бар, здание которого почти полностью занимала барная стойка со стульями, а немногочисленные столики находились на улице. Но в Соапвилле и не было нужды в большом баре. Приезжие, караванщики, или путники, были редкостью, да и мало кто из них задерживался в поселении даже на день. Когда отряд путников приблизился, бармен потушил свечу, и включил электронное освещение, питаемое от большой, ядерной батареи. Зажглись десятки лампочек, переплетённые одним проводом. Путники расселись вдоль барной стойки, и, не дожидаясь просьб, бармен принялся наполнять им стаканы, мутноватой, высоко градусной выпивкой, с желтоватым оттенком. Часть членов отряда тут же приняли угощение, на вкус "пойло" оказалось практически таким же мерзким, как и самогон башенных.
- Нравиться? - улыбаясь, спросил бармен у кривящих лицом гостей. У бармена были коротко-стриженные, тёмные волосы, густая щетина, а левый глаз был закрыт чёрной повязкой.
- Этот цвет... - задумчиво произнёс Генрих, "смакуя" выпивку, и внимательно осматривая её через свой стакан. - Навеивает интересные мысли.
Бармен ухмыльнулся, и сказал:
- Лучшее пойло от "Придорожный инк.". Народ там ещё те ублюдки, но выпивку делают "от души". - бармен засмеялся. - Они сами пьют больше, чем меняют, так что за это не переживайте. Хотя, я слышал, что при желании, самогон можно делать даже из дерьма, и нет, это не странная шутка, от весёлого бармена. Качественная выпивка редко доходит к нам. Сраные барыги... вы уж простите, если кого из вас обидел, продают хорошую севернее. А потом заходят в Придорожный, покупают там нечто такое, а то и хуже, и привозят нам. Знаю, что в Лилсити делают и хорошую выпивку, и пиво. Как только наладится маршрут, у нас начнутся светлые деньки.
- Если наладится. - угрюмо сказала Лэсси.
- Обязательно наладится! - радостно сказал бармен. - Меня, кстати, зовут Шоном. Шон Стиллболл. Прозвали так ещё в молодости...- Шон прервался, чтобы добавить выпивки в опустевшие стаканы. - Я здесь работаю барменом, и немного поваром. Теперь, когда Башни больше нет, торговый маршрут появится. Благо, стоит наш городок прямо на старых дорогах.
- Башни нет, - сказала Лэсси, - но на их место придут другие отбросы.
- О да, конечно придут! Но не такие сильные и организованные. А так, вам ли не знать, что никогда не бывает просто!
Шон пристально посмотрел на блондинку, пронизывая своим одним глазом. Лэсси смутилась, не выдержав долго его взгляда.
- Я вас помню, леди. - сказал Шон. - Вы раньше ходили на юг караванами. А значит, с Башней дружили.
- Это что, обвинение? - выпалила Лэсси. - Многие "ходили". И поверьте, сладка эта дружба совсем не была.
- Не волнуйтесь. - ухмыльнувшись, сказал Шон. - Это совсем не обвинение. Когда есть свободное поле, найдутся и те, кто будет на нём работать. К тому же, я бы не посмел обвинять такую красивую женщину, как вы.
Шон добавил Лэсси ещё выпивки, теперь его взгляд был более откровенный и понятный для блондинки. В ответ на комплимент, Лэсси улыбнулась, и смягчила свой гнев. Как и любому бармену, Шону было что рассказать, или о чём выслушать. Путники расспрашивали о местности, севернее Соапвилля, о разных опасных местах на дороге, которые стоило избегать, о Шарке, о мыловарении, и нападениях. Выяснилось, что кроме вонючих, коричневых кусков мыла, местные мастера при наличии ароматизирующих средств, средств очистки, и желания, могли создавать и вполне чистое, белое мыло, которое не только почти не воняло, но даже имело приятный аромат. Но и ценность его, конечно же, значительно возрастала.
За разговорами и выпивкой прошло пол часа. Путники заметно повеселели, задорно о чём-то общались, вспоминали что-то из своего прошлого, Гартун вновь напился до шатающегося состояния, ещё до того, как принесли пищу. После выпивки стало теплее, даже не смотря на наступающую прохладу и свежесть ночи. Местный запах стал практически незаметным, вечер казался весёлым, и даже Генрих с Люси после странствий последних дней, начали чувствовать себя уютно в Соапвилле. От выпивки чувство голода усилилось, послышался приятный запах пищи. Джанин, и три местные женщины, несли по тарелке в каждой руке. От тарелок исходил пар и аппетитный аромат. Пока путники принялись поедать первые порции, женщины приносили еду ещё несколько раз.
Вначале была похлёбка из разваренных земляных корней и морковью, хорошо заправленная маслом. Поэтому, хотя она и была жидковата, но в то же время вкусна и питательна. Горячая, она приятно согревала внутри, оживляла уставшие тела путников. Дальше к столу подали браминий желудок, фаршированный потрохами, шкурами, и, по мнению Люси, молотыми хвостами. Но путники давненько хорошо не ели, и после нескольких стаканов, это блюдо казалось вполне аппетитным и вкусным. Напоследок принесли маленькие, глиняные горшочки, горячие, только из печи. В них было жаркое, из маленьких кусочков мяса и моркови. Мясо было жёстким, и его было маловато, но в целом и это блюдо было очень вкусным. Джанин и Курт ели вместе с гостями, периодически о чём-то говорили, Шон не забывал подливать самогон в пустые стаканы. Когда люди насытились, а любезные разговоры, для соблюдения всех приличий, закончились, Джанин закурила сигарету, передала потрёпанную, красную пачку остальным, и недолго размышляв, сказала:
- Слушайте, я любезничать по необходимости, и подыскивать слова убеждения, умею плохо. Я женщина прямая, и мне так и нравится. Хотя, я думаю Курт и Шон уже успели разболтать вам, эти два у нас главные любители поболтать.