В кукольном городке неспешно наступал вечер. Я рассекал ветер в своей машине. Перед тем, как наведаться в гости к одноклассникам, адрес которых было не так трудно достать, мне захотелось слегка покружить по городу.
А вечером этот городок не так плох. Нет искусственных людей, только взбалмошные подростки заливающие своей болтовней и беззаботным смехом центр города. Вечерние огни красиво разливали свой свет вокруг, как огромные свечи на праздничном пироге. Деревья тихо шептали шурша, цветы благоухали, люди были веселы. Здесь даже мечущаяся душа Паука успокаивалась немного. В воздухе пахло теплом. Финн жадно вдыхал этот воздух, думая в этот момент о том, что жизнь в этот самый миг прекрасна. Но миг слишком быстро уплыл по реке бытия и оставил Финна вновь несчастным. Он выбил странные мысли у себя из головы, включил музыку погромче и направился к цели своего путешествия. Играли Ред Хот Чили Пепперс, придавая поездке дух бунтарства и романтики.
Финн подъехал к странному дому, который был выкрашен в разные цвета - желтый, оранжевый и мятный. Он настолько выделялся из прочих домов, что находились на этой улице, что казалось он сделан из конструктора или леденцов. В окнах горел свет. Значит все дома. Точнее те кто остался. Судя по слухам, да и по фактам, которые Финн успел выудить у полиции и местных, в доме сейчас обитало два человека. Не так то много. Если что, он сам может справится с ними. Он выключил музыку в машине, включил сигнализацию и вышел на улицу направляясь в дом. Прошествовав по каменной дорожке, сквозь очень странный дворик, в кустах которого почему то были видны две армейские каски, а возле дерева лежала скульптура гнома, какие обычно стоят на декоративных клумбах, только гном был не типичных бело-красно-сине-серых оттенков, а черных. Еще на месте улыбки у него был закрашен один зуб, что выглядело так, словно ему врезали по морде. Этот дом вызывал уже неоднозначные ощущения, если такое творятся снаружи, что же тогда внутри? Финн не долго задавался этим вопросом так как уже подходил к двери. Сначала он хотел постучать, но потом, передумав, просто зашел внутрь. Да, действительно, внутри дом был куда занятнее чем снаружи. И дело совсем не в странных вещах, которые были вездесущи. В доме витало волшебство. Им здесь было пропитано все - от воздуха, до материалов, из которых был изготовлен дом. Финн почувствовал мощную магическую ауру. Она была очень древней и напоминала времена когда люди и чудеса могли уживаться вместе.
Он ощутил запах песка, старого пергамента, холодного мрамора и лавра - навеянный магией. Он вдохнул эти запахи и на миг вспомнил прежние эпохи, когда люди боялись богов, почитали их, воевали за них и умирали. Сейчас уже давно не те сумасшедшие времена. Место чудес, магии и богов теперь было занято другими вещами на которых люди тратили огромное количество денег и жизни - интернет, СМИ, поп-культура. Новые безбожные тотемы ничтожной людской жизни.
Финн проследовал на кухню, но не успел он и подойти к ней, как ему на встречу, со второго этажа, вышло тело. Это был юный мужчина, лет 20-22. Но это была только его внешняя оболочка. Паук прочувствовал это. Он пока не стал ничего говорить, просто ожидал когда старший в этом доме спустится и они будут говорить. Два древних существа.
-Не ожидал встретить в таком безумном месте кого-то вроде тебя. Хмыкнул Финн.
-Ты здесь тоже не очень по Фен-Шую. Чем обязан встрече?
-Да слухи тут всякие ходят, мы же с тобой понимаем друг друга, и ты сам знаешь, что этот дом, как и люди что жили в нем, не самые обычные. Я пришел с миром. Наши пути пересеклись, и это явно не случайность.
-Нельзя ли поконкретнее?
-Я знаю кто ты, я чую твое имя, оно витает в воздухе, я вдыхаю его, и слышу - Тот, Гермес. Наиболее громкие твои имена, не так ли, психопомп? Произнося эти слова, Финн невидимо для себя преобразился, Гэнри видел сейчас в нем дремлющую мощь. Но его запах ничего о нем не говорил.
-Ты знаешь мои имена, миленько. Прости, но похоже я ничего о тебе не знаю. Джентльмен уже давно бы представился. Ухмыляясь ответил Гермес. В мыслях же, он вызывал свою птицу и змеиный посох. Присутствие этого странного древнего юнца, что говорит загадками уже начинало его злить.
Финн достал из голенища сапога кинжал. Кинжал этот выглядел неприметно, но если присмотреться выглядел он весьма отторгающее, учитывая то, что сделан он был определенно из жала паука, огромного паука. Гермес уже успел среагировать, посох невидимым движением застыл сзади него. Но назвать это посохом было трудно. Поскольку все древние жители самых разных пантеонов подстраивались под время, этот посох, который по легенде примирил двух бьющихся змей, поэтому и имел название "посох примирения", выглядел не совсем так как можно себе представить. Это была деревянная бита с изображенными на ней двумя переплетенными змеями, что вились вокруг палки. Весьма экстраординарно, но что поделать. О времена, о нравы! По виду незнакомца, нельзя было сказать что он намерен причинять кому то вред. Поэтому Гермес выжидал следующего хода от своего противника.
Финн посмотрел на свой древний кинжал, который подарила ему Большая Паучиха, соткавшая мир и принесшая много маленьких собратьев в жертву, для того чтобы он получил это оружие. Мысленно он помолился о своих собратьях, как делал всегда когда брал кинжал в руки.
А потом он просто резанул себя по предплечью левой руки.
Гермес стоял и смотрел на это странное действо. Из глубокой раны была видна кость, она была графитово-черного цвета. Из раны полилась белая, словно молоко кровь. Эта жуткая белая кровь проливалась на пол и из нее рождались маленькие белые пауки. Но они не были пугающе-мерзкими, какими обычно бывают пауки, они было словно сделаны из пуха, и как не странно вселяли спокойствие. Потом Финн совершенно спокойно достал нить и начал сшивать свою рану, которая затягивалась прямо на глазах.
-Так ты сын Аида. Ну здравствуй Паук.
Олли
Олли спала. Сквозь спокойное безмолвие сна, она сама не замечая как, перешла Черту. Она осознавала о том что спит, Олли читала об этом, в одном из странных тетушкиных журналов. Это было похоже на осознанное сновидение. И это было жутко. Ощущение будто бы ты на грани жизни и смерти. Постепенно в немой тишине, словно под водой, начали появляться странные тени. У нее было ощущение которое возникает когда на тебя смотрят. Пристально смотрят. Заглядывают внутрь тебя своими черными и багровыми глазами и читают как открытую книгу. На миг ей привиделся большой лилово-синий паук, окруженный маленькими белыми сгустками, но это был только миг. Среди такой черноты, что казалось ты слеп, начали выделяться четыре фигуры. Все они были разные. Они не подходили, а подплывали все ближе и ближе и тем больше были видны их очертания. Один был высокий, красивый, изящный. Его голову опоясывали короткие волосы цвета грязного снега. Глаза его отдавали ледяной голубизной. Одет он был во все черное. Но на голове у него был странный венок из обгорелых листьев. От него воняло гарью и золой. Второй был маленький, судя по всему ребенок. Он был в белой рубашке, очень старомодного покроя, коричневых шортах до колена, с них свисали подтяжки. У него были гольфы почти до колена. Он был рыжий, лицо все в веснушках. Но глаза - в них не было видно ребенка. Они были черными пропастями в черепе, не более. В кармашке возле сердца у него был красный платочек, очень сильно выделяющийся. Третий был толстый и самого обычного роста. С виду у него было добродушное лицо, но через некоторое время, ставало видно, что у него лукавое лицо, а вовсе не добродушное. У него была густая рыжая борода и волосы цвета каштана. Глаза были орехового цвета. На нем был костюм в клетку и очки в круглой оправе. Последний был тоже высокий, но несколько ниже чем первый. У него были волосы цвета соли с перцем. Он был изящен, аристократичен, но еще сквозь всю его натуру была видна смерть. Выглядел он так, словно сошел с картины какого то художника Викторианской эпохи. И одет был соответственно. Глаза его были кроваво-гранатового цвета, похожие на красную луну. Вся эта странная братия медленно но уверенно приближалась к Олли. Она начала чувствовать как воздух иссякал из легких, иссушал ее горло, глаза. А потом оказалось что они каким то образом все у нее в комнате. Она начала глотать воздух, словно жаждущий, что застрял в пустыне и наконец нашел драгоценную воду. Четверка оглядывалась словно ни в чем не бывало. Высокий с венком на голове подошел к Олли. Она четко ощущала горький противный запах гари исходивший от него. Он пристально всматривался ей в глаза, а она только о том и думала, как не умереть. Он взял ее лицо в свои холодные и при этом жгучие руки и заглянул ей в глаза. Он смотрел в них несколько минут не отрываясь. Олли ни разу не моргнула за это время. Он искал в них что то. И видимо то что нашел ему вовсе не понравилось. Он отпустил лицо Олли, остальные так и стояли молча, словно на кладбище. На улице злобно ухала сова. Деревья злились, ветер бушевал, горы стенали. Она дотронулась до своего лица и обнаружила что оно перемазано сажей. Но пахла эта сажа кровью. Мерзкий запах. Серый обернулся на миг, а потом резко набросился на нее с куском какого то кристалла, он был очень острый им легко можно было раскроить горло или череп. Олли боролась как могла, но тщетно. Он безобразно отрезал ей волосы. Это было больно, она видела как они клочьями опадали на пол. Когда он оставил ее лежать там, на полу в агонии, она подняла голову и увидела что волос на земле уже нет. Они стали уже частью этого существа, которое наводило леденящий душу ужас, волосы струились у него по спине красивыми потоками. Он обернулся и сказал: "Это больше не принадлежит тебе".
Меньше всего Олли думала сейчас о своей прическе. Она лежала там, словно оскверненная, покинутая всеми на смерть. Ждущая приговора во тьме. Освещали эту тьму лишь четыре пары глаз: бело-голубые, черные, ореховые и карминовые. Они никуда не спешили, у них в запасе была целая вечность.
Олли собралась с духом, подняла свое разбитое достоинство и хриплым голосом спросила:
-Чего вы хотите от меня. В то время как она медленно поднималась с земли, она вспомнила что где то поблизости лежит небольшой нож-бабочка, подаренный ей дедушкой. Она вспомнила о семье и снова чуть не разбилась о скалы боли, но удержалась. Она нашла нож и тихо притаила его сзади.
Незнакомцы странно смотрели на нее. На их лицах отображалась работа мысли. Они как будто вспоминали язык на котором нужно говорить. Тот, который в очках, произнес: "Артуру ехать в дальний путь! Вот громко трубят трубы! Джиневру целует он нежно в грудь, Целует в лоб и губы!.." До конца он не договорил. И к чему он это сказал. Олли хлопала глазами, и в это время ее разум выхватывал какие то обрывки воспоминаний...Блеск доспехов, круг равенства. Она не понимала что же здесь происходит. Рыжий мальчик произнес: "Вот едет Артур через ясный луг, И слышны близко трубы, Но страстно Джиневра и милый друг, Целуясь сблизили губы..." Человек из Викторианской эпохи продолжил: "Артуру ехать в обратный путь, Поют в его славу трубы! С Артуром нежно вдвоем жена: "Я верен тебе был весь год!" "А мужу я была верна!" Смотрит смеясь Ланцелот". Воняющий гарью ничего не произнес. Они произносили все это так, как будто насмехались надо мной. Будто три пророчествующие мойры, предсказывающие судьбу.
Видно было что они готовы покончить со мной. Я должна упасть в объятия смерти, лечь в черную постель и сомкнуть веки навечно. А в голове пронеслась строчка из Гамлета: "Умереть, Иль видеть сны..."
На лестнице послышались шаги. Кто то выбил дверь в комнату Олли. Комнату залил жгучий свет. Внезапно в этом свете появился парень. И Олли узнала в нем своего нового одноклассника. Но ощущение у нее было странное. Такое, когда тихо сидишь и читаешь чувствуя будто кто то смотрит тебе в спину, а когда резко оборачиваешься видишь жуткого черного паука. Четверо что были в комнате, опять изучающе смотрели на недавно прибывших в комнату. В них не было удивления или страха, в тех четверых. Лишь осознание собственного превосходства. Но через несколько секунд они просто исчезли, так просто как и появились. Олли была напугана происходящим и незримой связью ее самой и чего то большего. Ее мучило знание незнакомцев и ее собственное невежество. Она чувствовала себя на дне океана, когда как все остальные были на вершинах белоснежных гор.
За Финном в комнату вбежал Гэнри. В руках у него была бита. Очень странная бита. Олли поднялась, забыв что у нее в руках все еще находится нож-бабочка. Финн произнес: -Лучше тебе это выбросить. Олли выронила нож на пол. А потом начала щупать свои волосы, безобразно криво отрезанные и выдернутые. С горечью подумав что придется совсем коротко остричься. Похоже у нее будет стрижка как у Сэя. Она посмотрела на Финна, и произнесла: -Это ты Паук? Паук удивленно уставился на нее. Откуда такие познания. Он посмотрел на Гермеса, он пожал плечами мол: "я ничего ей не говорил". Странно что эта девушка вообще еще стоит на ногах. Она должна была уже умереть сотню раз. А она крепкий орешек. Гэнри сказал: "Вот ты и познакомилась с четверкой. Похоже игра началась. Загадки загаданы, ответы не найдены."