Аннотация: Изобретение, которое сложно запатентовать. Изобретатель, с которым опасно иметь дело.
Даже ясными осенними вечерами здесь сумрачно. Солнце ложится на соседнюю крышу, чтобы взять под прицел фасад нашего дома, но тщетно: подвальное окно офиса не простреливается. Здесь темно, как в склепе. Здесь водятся чудовища.
Люблю сидеть в темноте и слушать, как наверху разбиваются об асфальт дождевые капли. Фиолетовые вспышки молний отражаются от голубого кафеля на стенах приямка, от застеклённых полок с документами и полированных столешниц пустых столов. Как раз успеваешь разглядеть, что у подставки для карандашей крокодильи челюсти, а у настольной лампы - костяная рука.
На самом деле ночью работать в офисе не страшно. Клиенты наши, конечно, маньяки, но не опасные. Просто благоприятное время для оформления заявки они вычисляют по звёздам. Это мало им помогает. Нашему патентному бюро удалось зарегистрировать лишь одно изобретение из области астрологии, да и то не как "Способ предсказания судьбы", а как "Способ и устройство генерации псевдослучайных чисел".
Как вы можете догадаться из нашего названия, мы специализируемся на велосипедах и вечных двигателях. Нормальная работа. Изобретатели вечных двигателей порой сами не понимают, что изобрели на самом деле. В результате мы получаем для них патент на механический аккумулятор или даровой генератор. А один вечный двигатель мы зарегистрировали как "Игрушку "Вечный двигатель".
Я надела очки, придвинула блюдце с печеньем и открыла документ, вложенный в электронное письмо. Когда читаю: "Способ воздействия на организм человека", мне хочется что-нибудь погрызть. Так обычно называют заявки из области биорезонанса или акупунктуры. Самая неприятная категория изобретений. Хорошо, если автор предлагает воздействовать на биологически активные точки "особыми полями" или "тонкой энергией". Сразу ясно: лженаука. А если ультразвуком или электричеством? Не очевидно, почему это не будет работать. Организм человека ещё плохо изучен.
Нет, тут не альтернативная медицина, тут вообще чёрт знает что. В разделе "Уровень техники" - экскурс в древнюю историю и описание кровавых обрядов. Виталий Афанасьевич Лазарев, который записался на консультацию в одиннадцать вечера, как никто похож на маньяка.
Ладно. Если что, у меня в сумочке газовый баллончик, а в вестибюле дежурит Женя. Он тоже студент и работает охранником в ночную смену. Женя - красавчик. Нет, это я с досады так говорю. Женя просто красивый. Представьте себе безупречные черты античной статуи, оживлённые человеческим чувством. Когда Женя читает конспект, его опущенные ресницы и лёгкая складка между бровей прекрасны. Я вхожу и наблюдаю, как он медленно выныривает из своей совершенной сосредоточенности, поднимает глаза, и узнав меня, улыбается. Эти короткие мгновения на проходной для него не значат ничего, а я словно превращаюсь в канал высокой пропускной способности, по которому Женин образ в мельчайших деталях передаётся в моё сердце. Я переполняюсь им на целый день, и кажется, большего просто не выдержу, умру.
На большее не стоит и надеяться. В минуту отчаяния я говорю себе: пора сесть на диету, перестать носить очки и влюбиться в кого-нибудь подходящего. К примеру, в одного из приличных молодых людей со странностями и ранними залысинами - тех, с которыми мама знакомит меня через своих подруг. Нет, ни за что! Лучше я надену очки и буду любоваться тем, кто мне нравится.
Я с ним никогда не заговорю. Боюсь выяснить наверняка, что у нас нет ничего общего. Он изучает право, а я физику. Это безнадёжней, чем Монтекки и Капулетти.
Я работаю в юридической фирме временно. Не из-за денег, хотя платят неплохо, а ради тренировки мозгов.
Несколько лет назад я стала замечать тревожные симптомы. Чем дальше, тем сложней мне становилось изучать что-то новое. Я стремилась схитрить и пройтись по верхам: не вникала в доказательства теорем; в научных статьях сначала пропускала формулы, потом смотрела сразу выводы. За успехами науки следила, читая популярные журналы. Если мне предстояло разобраться в незнакомом вопросе, я испытывала уныние и даже ужас.
Обычно я игнорирую свои недостатки. Но разум, приходящий в упадок, - это намного серьёзней, чем лишние килограммы на талии. Негодный инструмент для будущего учёного. А что, если меня разоблачат? Вдруг я приму за чистую монету одну из тех бессмысленных статей, которые пишут программы и которые рассылают в журналы и на конференции, чтобы протестировать их уровень? Страшный, страшный позор, хуже, чем голышом на улицу.
То, что со мной происходит, это не маразм, конечно, просто лень и отсутствие тренировки. Значит, надо тренироваться. Чтение рецензируемых журналов не годится именно потому, что написанному там можно доверять. Нет, я стану, подобно Демосфену, упражняться с камешками во рту. Вдобавок мне нужен Дамоклов меч, который не позволит расслабиться и передумать.
Вот так я и устроилась экспертом в патентное бюро "Золотое колесо".
- Надежда Викторовна, - раздался Женин голос по интеркому, - к вам господин Лазарев.
- Женя, скажите ему, пусть спускается.
Виталий Афанасьевич вошёл, весь в чёрном, здороваясь на ходу и заталкивая в карман чёрную вязаную шапочку. Повесил на вешалку чёрную куртку и зонт (странно, если б не чёрный). С зонта капало.
На вид Лазареву было лет тридцать пять. Обыкновенное такое лицо, без отблеска сверхценной идеи. Обозначил рукопожатие и сел напротив, сдержанно улыбаясь.
- Будете чаю? Кофе?
- Спасибо, чаю, без лимона.
- Печенье?
- Нет, спасибо. Надежда Викторовна, вы смотрели черновик моей заявки?
Он положил себе ложек пять или шесть сахара - накладывал, пока чай не поднялся до краёв. А вот не буду подслащать ему пилюлю!
- Сказать по правде, я не поняла, в чём суть вашего изобретения. Вы пишете, что оно позволяет "перевести организм во второе устойчивое состояние". Терминология мне незнакома.
- Этот термин я ввёл в своей статье. Я на неё ссылаюсь.
Как обычно. Ссылаться больше не на что, кроме единственной статьи, напечатанной на свои деньги в каких-нибудь "Успехах уфологии".
- Если вы вводите новый термин, вы должны определить его в заявке.
- Даже не знаю. Это слишком сложно...
- Попробуйте. Вот прямо сейчас - попробуйте объяснить мне на пальцах.
- Хорошо, - Лазарев задумался. - Состояние человека можно описать набором переменных. Например: температура тела, артериальное давление, частота сердечных сокращений и так далее. Если вы будете откладывать каждую переменную по своей оси, то получите пространство физиологических состояний, и в нём - точку, а если станете наблюдать, как состояние изменяется со временем, то увидите траекторию. Траектория не может быть любой, она ограничена какой-то частью пространства, а если всё же выходит за пределы - так может случиться, когда на организм оказывают внешнее воздействие, - то потом возвращается обратно. Грубо говоря, это я называю устойчивым состоянием.
- Пока понятно. Теорию динамических систем не надо пересказывать, как раз тут достаточно будет ссылки. А что такое "второе устойчивое состояние"? Мне кажется, устойчивых состояний должно быть бесконечно много. Если человек, например, заболел или начал заниматься спортом, его траектория должна сместиться в другую область пространства, разве не так?
- Можно считать, что состояние то же самое. Отличия несущественны. А вот основное и второе устойчивые состояния лежат в непересекающихся областях пространства.
- А между ними?..
- Состояния, не совместимые с жизнью. Но существует управление, переводящее организм из одного состояния в другое. Я его вычислил и могу технически осуществить.
- Постойте. Всё же, что такое это второе состояние? И зачем переводить в него организм?
- Оно более устойчиво по части параметров, - сказал Виталий Афанасьевич. - В чём это выражается практически? Человек может находиться во втором устойчивом состоянии очень долго. То есть не стареет и не умирает.
- Здорово! - я уже едва сдерживала сарказм. - И так просто. Почему никто до сих пор до этого не додумался?
- До этого давно додумались, - сказал Лазарев. - Очень давно и многие. Разве человек не хочет жить вечно и не стариться? Разве не надеется, что за порогом смерти есть что-то ещё?
- Виталий Афанасьевич, это же мечты и заблуждения!
- Но древние люди верили, - сказал Лазарев. - И согласно своим представлениям пытались провести человека через смерть в новую жизнь. Обряд куда менее эффективен, чем эксперимент. Но обряды перехода проводились повсеместно в течение нескольких десятков тысячелетий. Достаточно, чтобы случайно наткнуться на второе устойчивое состояние.
- Виталий Афанасьевич, вы ошибаетесь, обряды перехода имели общественное значение. Считалось, что человек как бы умирает в прежнем социальном статусе и возрождается в новом.
- Возможно, - он пожал плечами. - В эти обряды могли вкладывать какой угодно смысл, но лишь до тех пор, пока не получали неожиданный результат. А тогда уже пытались повторить именно его.
- Но об этом ничего неизвестно, потому что они скрывали это от простых смертных?
Лазарев неопределённо улыбнулся. Странное всё-таки лицо. Похожее на реверсивную фигуру: смотришь-смотришь - интеллигентное и симпатичное, и вдруг видишь, что на самом деле оно недоброе. И вроде выражение не менялось, ни один лицевой мускул не дрогнул. Очень неприятное ощущение.
- Тогда давайте вычеркнем это из заявки, - предложила я. - В разделе "Уровень техники" следует перечислить известные аналоги. А раз аналог неизвестен, то так и напишем.
- Вам виднее.
- Виталий Афанасьевич, серьёзно, я сомневаюсь, что у человеческого организма может быть какое-то иное состояние. Откуда ему там взяться? Как бы сказать... Вы берёте самолёт и говорите, что разберёте его на детали и соберёте из них космический корабль. Причём во время полёта. Простите за не очень удачную аналогию, я понимаю, что на самом деле речь идёт о перестройке функций, а не структур.
- Человек - это не самолёт, - сказал Лазарев, - это нечто, что может летать, как самолёт, но создавалось совсем для другого. Если бы такой самолёт спроектировали с нуля, конструкторов бы уволили. Костыль на костыле и куча лишних деталей... А насчёт перестройки во время полёта вы верно говорите. Самолёт начинает падать, и если в последний момент его не вывести из пике, он разобьётся.
- А почему люди изначально не находятся во втором состоянии? Ведь оно лучше.
- Это с точки зрения человека лучше жить долго. А с точки зрения естественного отбора лучше быстро размножаться. Мы видим результат эволюции, а не то, чего нам хотелось бы, - Лазарев помрачнел. - Да и не во всём второе состояние лучше. По другой части параметров оно менее устойчиво, чем основное. Что на практике означает повышенную реактивность. Фотодерматит, пищевые аллергии...
По привычке я мысленно переводила с псевдонаучного языка на человеческий. Бессмертие, непереносимость солнечного света, особая диета... Ну и ну!
- Виталий Афанасьевич, мне кажется или вы собираетесь запатентовать вампиризм?
- Не стану даже пытаться, - ответил он слегка насмешливо. - Насколько мне известно, вампиризм как таковой непатентоспособен.
Ничего себе? Он приходит ночью, с изобретением из области мифологии - а потом учит меня моей работе!
- Вампиризм, способ превращения в вампира - какая разница? И то, и другое имеет нетехнический характер.
- Способ-то почему? - удивился Лазарев.
- Способ имеет технический характер, если любой специалист в соответствующей области может осуществить его с помощью технических средств. Может - но не имеет права, пока не купит у вас лицензию. Вампир, вонзающий клыки в шею, - решение, очевидно, нетехническое. Как вы себе представляете государственную регистрацию такого изобретения? Государство должно будет охранять ваше право кусаться?
- Вы читали заявку-то? - возмутился Лазарев. - Где я там предлагаю использовать клыки? Только медицинское оборудование: датчики, дефибриллятор, аппарат ИВЛ.
- Частности! - не сдавалась я. - Способ превращения человека в вампира непатентоспособен уже потому, что противоречит принципам гуманности и морали.
- Почему?
- Неужели не очевидно? Потому что вампир - живой мертвец, который питается кровью людей!
- Живой мертвец - это оксюморон, - фыркнул Лазарев. - Мы не мертвее вас. И кровь нам нужна не больше вашего.
- То есть, кровь вы не пьёте?
- Не больше, чем люди. У нас нет в ней жизненной потребности. Подозреваю, что от вашей крови мне станет хуже, чем от вашего печенья.
- Кстати, не желаете ещё чаю?
- Да, спасибо, без лимона. Вообще-то, вопрос непростой. Я имею в виду, пьём ли мы кровь. У нас имеются ритуалы, связанные с кровью. Как и у людей.
- У людей?!. А, причастие, брудершафт. Ясно. А какие ритуалы у вас?
- Те же, но ближе к их первоначальной форме. Мы - маленькое замкнутое сообщество косных индивидов и сохранили больше пережитков, чем вы. Плюс обряд превращения. Но и здесь кровь имеет лишь ритуальное значение. А суть в том, что серьёзная кровопотеря вызывает терминальное состояние. Эти самодовольные ослы не понимают, что они делают и зачем! Можно ведь избежать травм и обойтись без риска для жизни.
- А что, не всегда получается?
- У них? Хорошо, если один раз из ста.
- Значит, вампиры всё-таки убивают людей.
- Теперь в этом нет нужды. Мой способ безопасен. А если кто-то захочет продолжать в прежнем духе, то пусть к нему применяют уголовное право, а не патентное.
- Так что выходит: вампиры не питаются кровью и на солнце не сгорают, а обгорают. Клыки есть?
- Самые обыкновенные, - Лазарев широко улыбнулся. - У человека отличный набор зубов и мощные челюсти.
- Нужно ли вам приглашение, чтобы войти в чужой дом?
- Мы только этим и занимаемся - входим в дома и берём, что нравится. Как ещё добывать средства к существованию?
- Можно работать в ночную смену.
- На заводе? Мы ведём ночной образ жизни на протяжении тысячелетий. Не мёртвые, но испорченные.
- Превращаетесь в летучую мышь? Обладаете сверхчеловеческой силой? Нет, не стоило и спрашивать.
- Мы обычно сильнее людей. Наша физиологическая норма более размыта. Можно сместить траекторию далеко от среднего.
Беседа всё больше напоминала сцену из книжки или фильма про вампиров. Творческие люди не могут смириться, что тема вампиризма исчерпана миллион страниц тому назад. Они злятся на предшественников, стараются их опровергнуть и выдать действительно оригинальные сведения. "Вампиров можно убить не только осиновым колом, но и ножкой табуретки", "Вампиры не сгорают на солнце, а флюоресцируют, как фальшивые купюры в ультрафиолете". И даже так: "На самом деле это люди пьют кровь вампиров!"
Далее по сценарию идёт предъявление доказательства. Обычно это весьма неприятно: вампир хватает человека за горло и поднимает в воздух на вытянутой руке.
- Покажите мне что-нибудь такое, на что не способен человек, - попросила я.
- А нельзя обойтись без этого?
- Ну, это был бы самый простой способ меня убедить.
- А потом поехать с вами в Роспатент и повторить демонстрацию?
- Ах да! Вы не можете выходить на улицу днём.
- Не только в этом дело, - сказал Виталий Афанасьевич. - Моё изобретение должно выглядеть несколько... несерьёзно. Как одно из тех бесполезных и безобидных изобретений, на которые вы обычно получаете патенты.
Он улыбнулся - словно вставил смайлик в оскорбительный текст - и продолжал:
- Сможете представить моё изобретение в таком виде? Не хочу, чтобы его засекретили.
- Конечно, - сказала я. - Например, давайте напишем, что оно относится к экспериментальной медицине и может быть использовано для проверки вашей гипотезы о втором устойчивом состоянии. Не на людях, разумеется, а на крысах или на кроликах.
Лазарев нахмурился и посмотрел на меня долгим взглядом. Мне снова стало не по себе.
- Я сказал, заявка должна выглядеть несерьёзно, а не ваше ко мне отношение, Надежда Викторовна, - наконец произнёс он и поднялся со стула. - Хорошо. Я покажу вам кое-что.
Я на всякий случай набрала на клавиатуре условленную комбинацию. Действие, которому посторонний не придаст значения, а между тем это сигнал для Жени. Он спускается, входит и спрашивает: "У вас всё в порядке, Надежда Викторовна?" или вовсе нейтральное: "Надежда Викторовна, не одолжите кипятку?" Женя ростом метр девяносто, форменная куртка красиво облегает его торс, и ремешки на карманах так и топорщатся. А на поясе у Жени электрошокер. Женя берёт чайник и уходит, и прерванная беседа продолжается в мирном ключе.
Лазарев подошёл, одной рукой опёрся о стол, другой оттянул вниз высокий ворот своего чёрного свитера. Блеснули звенья золотой цепочки.
- Приложите пальцы к сонной артерии.
Я откинулась на спинку кресла и попыталась отъехать подальше назад. Он поймал мою руку и прижал к своей шее. Я сперва ничего не почувствовала. Очень редкий пульс - примерно раз в пять секунд.
- Ну как? Бывает такое у человека или нет?
- Необычно... Не знаю, честное слово... Я проверю. Если это не фокус.
Биение под моими пальцами вдруг резко участилось. Лазарев одним движением отбросил мою руку и сдёрнул с шеи цепочку. Стремительно отступил на шаг. Цепочка обмоталась вокруг его запястья, и на ладонь упала чёрная флэшка. Дверь распахнулась, и Женя стал свидетелем невинной картины: изобретатель передаёт материалы эксперту.
- Надежда Викторовна, у вас всё в порядке?
- Да, да. Спасибо.
Сердце стучало, точно телеграфный аппарат, отбивающий запоздалую телеграмму. Что бы мог подумать Женя? И с какой стати я об этом волнуюсь...
- Спасибо, - сказала я, когда Женя ушёл.
- Не за что, - Виталий Афанасьевич положил флэшку на стол. - Как раз собирался отдать вам материалы.
- Тридцать два гигабайта?
- Большую часть занимают результаты вспомогательных вычислений. Программа, управляющая медицинской аппаратурой, должна работать в реальном времени, поэтому я заранее просчитал управление на модели для ключевых участков траектории.
- Так вы создали компьютерную модель физиологии человека? И она предсказывает второе устойчивое состояние? Что ж вы мне голову мистикой-то морочите?! Это научное открытие. Скорее публикуйте результаты, и на черта вам патент! Вы, может, Нобелевку получите.
- Нет, всё ровно наоборот: моя модель неплохо предсказывает нормальные физиологические процессы. Если вам интересно, Надежда Викторовна, там есть статья на эту тему. Немного увлёкся. Спрашиваете, зачем патент? Буду продавать лицензии.
Оригинально. Обычно наши клиенты вешают его в рамочке на стену.
- Хочу получить деньги за что-то хорошее, - сказал Лазарев. - Звучит неромантично, да? Думаете, такую штуку, как бессмертие, человечеству можно только подарить? Я бы с радостью, но не вижу реальной возможности. Знаете, сколько стоит реанимационная аппаратура? Бессмертие будут продавать. А хотите за бесплатно? Нет, правда, хотите? Это можно устроить.
- Виталий Афанасьевич, я, в принципе, не против. Думаю, наука скоро что-нибудь придумает. Генетика, нанотехнологии...
- Надежда Викторовна, - сказал Лазарев с иронией, - наука уже придумала. Ладно, давайте так: вы изучите материалы, и в следующий раз мы поговорим серьёзнее.
Идти домой рано - троллейбусы ещё не ходят. Преодолев неохоту, я вставила флэшку в компьютер и открыла папку со статьями. Ну почему я не чувствую радостного возбуждения? Ведь это, в худшем случае, талантливая мистификация, так разве не увлекательно её разоблачить?
Статьи Лазарева были напечатаны в ведущих мировых журналах по кибернетике. И одну из них - вспомнила - я когда-то пыталась читать. Тогда я моделировала одно физическое явление, и мне надо было понизить размерность системы дифференциальных уравнений. Но в статье проблема была формализована как-то странно. Непривычный угол зрения, к тому же, на английском языке... Короче говоря, я не осилила. Ой, как стыдно.
Проклятая умственная лень! По-своему спасительный инстинкт, не позволяющий растрачивать силы попусту. Ведь невозможно подвергать сомнению всё подряд: проверять просто не хватит времени. Самый добросовестный и трудолюбивый исследователь вынужден полагаться на импакт-фактор и индекс цитирования.
Согласно этим цифрам к В.А. Лазареву следует относиться серьёзно. Может, зря я отказалась от его предложения? Получить вечную жизнь и к тому же сверхчеловеческую силу... Впрочем, насчёт последней Виталий Афанасьевич что-то темнил. Наверно, он имел в виду потенциальные возможности, значит, всё равно придётся заниматься спортом. Да ну, не буду. Интересно, а умственные способности тоже возрастут, хотя бы потенциально?
Кровь пить не обязательно, значит, никаких серьёзных аргументов "против". Я схватила печенье и захрустела - так мне лучше думается. Прощайте, печенюшки! Господи, о чём я печалюсь. У меня никогда не будет детей, потому что у вампиров не бывает детей. Или это литературная традиция? Нет, Лазарев тоже говорил что-то в этом роде. Да какая мне разница! Я всё равно останусь старой девой.
Придётся спать днём и бодрствовать ночью? Отлично! Я сова, мне эти ночные дежурства в бюро на самом деле очень даже нравятся, хоть я не подаю виду и требую сверхурочных, а вот приходить в универ к первой паре - сущее мучение. Ой! А как же учёба? Нет, сначала надо закончить университет и аспирантуру.
Будильник в мобильном телефоне пропищал пять. Я бросила флэшку в сумочку и на цыпочках поднялась по лестнице. Женя дремал с конспектом на коленях. Полюбуюсь немного и пойду. За окном по-прежнему мрак и ливень. Я пригляделась... Кажется, там кто-то есть! Кто-то стоит на улице за дверью. Я развернула к себе Женин дисплей, чтобы посмотреть через камеру.
- Что? - Женя вскочил, уронив на пол тетрадь. - Надежда Викторовна, вы уже уходите?
Никто не прячется в темноте. Ну кто там может прятаться? Чудовищ не существует. Поэтому да, я уже ухожу.
- Надежда Викторовна, вы без зонтика? Возьмите мой.
Нет, точно, там в темноте кто-то есть. И мне страшно. Женя, пожалуйста, проводи меня до дома! Я столько раз репетировала в мыслях эту сцену, что теперь непременно сфальшивлю.
- Спасибо, у меня куртка с капюшоном. До свидания, Женя.
Тёмная вода омывала нижнюю ступень крыльца, гудела в водостоках. Ничего, надо только завернуть за угол, и там рукой подать до освещённой улицы... Блеснула молния, высветив чёрную фигуру с зонтом.
Да это же Виталий Афанасьевич! Напугал до полусмерти. Наверно, вспомнил что-то важное, когда уже вышел из бюро. Постеснялся вернуться и стал дожидаться меня на улице. Наши клиенты часто так поступают.
Только зачем он натянул на лицо свою чёрную вязаную шапочку? Прямо как налётчик. Или это не Виталий Афанасьевич? Я остановилась. Человек в чёрном молча шагнул навстречу. Я бросилась назад.
Страшной силы рывок сдёрнул с меня капюшон, завязки врезались под подбородок, и земля ушла из-под ног. Я повисла в куртке, словно котёнок в стянутой к загривку шкурке. Человек в чёрном повернул меня лицом к себе. Согнул руку, поднёс поближе, разглядывая сквозь прорези маски холодными, незнакомыми глазами. В другой руке он, как ни в чём не бывало, держал зонт. Вода капала со спицы мне на лицо.
- Молчи и слушайся. Пойдёшь со мной.
Он поставил меня на землю и повёл, придерживая за капюшон. В подворотне стоял длинный чёрный автомобиль с тонированными стёклами. Похититель втолкнул меня на заднее сиденье, так что я больно ударилась локтем о противоположную дверь, и сел рядом. Закатал на лоб чёрную шапочку, открыв узкое, костистое, злое лицо. Скомандовал:
- Руки перед собой.
Я покорно вытянула руки. Меня охватило безразличие. Сидела, как истукан, и даже почти не боялась. Через кресло перегнулся водитель и стянул скотчем мои запястья. Он был в чёрной водолазке и чёрной шапочке. Бледное рыхлое лицо, обиженно опущенный угол рта. И чёрный фингал.
Злой вытряхнул на сиденье содержимое моей сумочки и принялся рыться в вещах. Костяшки пальцев у него были сбиты.
- Бумаг нет, - сказал он недовольно. - Ни у Лазарева, ни у девчонки.
- Там охранник! Пока я буду ломать дверь, он вызовет милицию.
Обиженный повернулся ко мне, презрительно окликнул:
- Эй, ты! Кто ещё в офисе, кроме охранника?
- Н-никого...
- А неплохой расклад, учитель! - тон снова сменился на почтительный. - Выманим охранника на улицу, отберём ключи, войдём и возьмём бумаги. Пусть девчонка позвонит ему и скажет... гм... что она шла через подворотню, подвернула ногу и ей нужна помощь.
- Вздор! - хмыкнул Злой. - Как она позвонит, если упала и не может встать?
- Что не так, учитель? - забеспокоился Обиженный. - А! Она позвонит по беспроводному телефону. У неё наверняка есть. У тебя ведь есть мобильник? Отвечай!
- Да, да.
- Хорошо, - решил Злой. - Ты! Бери телефон и набирай номер.
- Дайте лучше я, учитель. А то ей неудобно, - он выхватил мобильник из моих стянутых скотчем рук.
- Диктуй номер, - приказал Злой.
- А не надо, - сказал Обиженный, бойко нажимая на кнопки, - он записан внутри телефона. Заодно обойдёмся без сюрпризов...
- Не стоит волноваться, ученик, - процедил Злой. - Если она попробует что-нибудь выкинуть, я ей голову откручу, - он схватил меня пальцами за подбородок и медленно повертел голову из стороны в сторону. - Вот так, только очень быстро. Поняла?
Обиженный приложил трубку к моему уху, скороговоркой напомнил:
- Поскользнулась в подворотне, болит нога, помогите, пожалуйста.
- Патентное бюро "Золотое колесо", - раздался Женин голос.
- Женя...
- Надежда Викторовна? С вами всё в порядке?
Пальцы на подбородке напряглись.
- Да! - поспешно сказала я. - То есть, нет. Не совсем. Женя, помогите, я в подворотне, я... Я подвернула ногу. Простите меня...
- Надежда Викторовна, я сейчас! Только дверь запру и приду.
Обиженный нажал отбой и победно улыбнулся.
- Ладно, - сказал Злой как бы ещё в сомнении. - Следи за девчонкой, а я пойду встречу охранника.
Господи, что я наделала? Натравила на Женю это чудовище! А если Женю убьют?
- Стойте! - закричала я. - Документы не в офисе!
Злой схватил меня за воротник и потянул к себе. Я выставила вперёд связанные руки - они согнулись, как пластилиновые.
- Интересно, а где же?! - прорычал он мне в лицо. У него были золотые коронки в виде вампирских клыков.
- На флэшке. Лазарев дал мне флэшку.
- Учитель, учитель! - торопливо сказал Обиженный. - Это может быть правдой. Флэшка - это в его стиле.
- Очередная современная штуковина? - с отвращением предположил Злой. Встряхнул меня и указал на сиденье, где валялись вывернутые из сумочки вещицы: - Ну? Которая тут флэшка?
- Вот эта. Маленькая, чёрная. Смотрите! - выпалила я.
И выпустила ему в лицо струю из газового баллончика.
Он взвыл, зажмурился, отшатнулся. Вскинул руки к лицу и упал на пол, скорчившись и надсадно кашляя. Лицо покрылось красными пятнами, руки раздулись, как резиновые перчатки. У меня запершило в носу, в горле, по щекам покатились слёзы. Надо было заранее закрыть глаза и задержать дыхание, но я боялась, что вампир что-то заподозрит и успеет среагировать.
Я почти ослепла от слёз. Не отпуская кнопки, наугад навела баллончик на водителя. Он ударил меня - тоже вслепую, вскользь. Баллончик вылетел и упал на пол. Кашляя и заливаясь слезами, мой противник нажал кнопку, опуская стекло. Я дёрнула ручку двери - тщетно. Он схватил меня за плечо, за волосы, нащупал горло и сдавил обеими руками. Из окна потянуло сырой свежестью, но я никак не могла вдохнуть.
Синяя молния с треском разорвала застилающую глаза темноту. Вампир закричал, задёргался и разжал пальцы. Женя ещё раз ткнул в него шокером, распахнул дверь, подхватил меня на руки и бережно вынес из машины.
- Надя! Что с тобой?
- Помоги освободить руки, - просипела я. - А этих нужно связать, пока не пришли в себя. Скорее!
Я схватила с полки для перчаток скотч, сунула его Жене. Выдернула ключи из замка зажигания и кинулась к багажнику.
Лазарев лежал там - обмотанный скотчем, как мумия. С чёрным мусорным мешком на голове. Сколько он так пролежал? Без шансов... Бедный Виталий Афанасьевич!
Или это не Виталий Афанасьевич? Я разорвала мешок. Разбитое лицо под коркой засохшей крови было едва узнаваемо. Я заплакала.
И вдруг его веки дрогнули. Он вздохнул и закашлялся, сплёвывая кровь. Мы с Женей вытащили его и усадили на кресло. Пока я сражалась со скотчем, Женя достал мобильник и набрал номер.
- Не звоните в милицию, - опередил Лазарев.
- Почему?
- Будут неприятности. У всех.
- Вы бандиты, да? - Женя взглянул с враждебным любопытством, но дал отбой. - Ладно. Уезжайте и никогда здесь не появляйтесь.
- Женя, не надо так! Виталий Афанасьевич ни при чём.
- Надежда Викторовна, - вздохнул Лазарев, - я виноват. Подверг вас опасности. Но я это исправлю.
- Что вы задумали?
- Позабочусь, чтобы эти двое вас больше не потревожили.
Снова такой взгляд, что холодок по коже.
- Как вы можете? - воскликнула я. - Не делайте этого, ведь...
Аргументы в защиту моих обидчиков не шли на ум. Меня трясло от злости и запоздалого страха. Сама бы их убила - за то, что они со мной делали и угрожали сделать. Но не попустительствовать же расправе!.. Наконец сказала:
- Один из них - ваш знакомый.
- Этот? Всего лишь доброволец для опытов, найденный по Интернету. Откликнулся на объявление "Обращу в вампира".
- Меня обманули! - раздался обиженный голос с заднего сиденья. - Обещали суперсилу. И где?
- Надо было заниматься спортом, - отрезал Лазарев. - Надежда Викторовна, они не оставят вас в покое. Они же считают себя избранными. Привыкли вселять страх и напускать таинственность. А если мы доведём дело до конца, они станут как все. Поэтому они пойдут на что угодно, лишь бы нам помешать. Их не переубедить и не смягчить всепрощением. Единственный выход... ну, вы поняли.
- Не единственный! Превратите их в людей.
- В людей?
- Ну да. Переход ведь обратим?
- Чёрт возьми, - ошеломлённо пробормотал Виталий Афанасьевич. - Перевести организм обратно в основное состояние? Не приходило в голову. На первый взгляд теоретически ничего невозможного...
Он погрузился в размышления.
- Надя, не слушай этих бандитов, - тихо сказал Женя. - И не бойся ничего, я буду тебя защищать.
Мы шли по пустынным улицам. Женя, сверкая глазами, в пятый раз рассказывал, как он меня спас. Мимо проезжали освещённые изнутри троллейбусы и сердито хлопали дверями на остановках.