Стихотворения
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ИВАН ПЕТРОВ-СЕРГЕЕВ
СТИХОТВОРЕНИЯ
1982-2010
.
М., 2010
ОТ АВТОРА
Как заметил один современный мыслитель, поэзия - жанр уже давно преизбыточный и потому не нуждающийся в пополнении и развитии.
Однако стихописание в виде психо-возрастного явления неизбежно и, как таковое, извинительно - с кем не бывало. Разумеется, результат этого процесса по большей части таков, что вызывает желание поскорее от него избавиться. Но, слаб человек, жалко уничтожать всё, кое-что хочется и сохранить. Из-за авторской сентиментальности и снисходительности это "кое-что" может предстать в виде довольно обширного собрания пьес, на которые "рука не поднимается".
Так что пусть благосклонный (но и непременно взыскательный) читатель не обессудит, если, на его взгляд, среди зёрен в этой книге будет попадаться чересчур много плевел.
УТРО
И помнишь ты, как розы молодые,
Когда их видишь утром раньше всех,
Всё наше близко, дали голубые,
И никому не нужно грех.
Вот первый день, и мы вставали
Из руки Божья, где мы спали -
Как долго - не могу сказать;
Всё былое былина стало,
И то, что было, очень мало, -
И мы теперь должны начать.
Что будет? Ты не беспокойся,
Да от погибели не бойся,
Ведь даже смерть только предлог;
Что ещё хочешь за ответа?
Да будут ночи, полны лета,
И дни сияющего света,
И будем мы, и будет Бог.
Р.-М. Рильке
РАЗДЕЛ I. 1982-85
ТЕТРАДЬ 1. 1982-83
***
Асфальтово-жарким маем
Иду по Москве залюднённой
Под громыханье трамваев,
Автобусов взгляд удивлённый.
Я вижу: мелькают спины
И пёстрые женские плечи -
Весь город проносится мимо
Потоком чудным и невечным.
***
Банка террасы стеклянной,
В ней зажжена свеча.
Кружево рамы белёной,
Клёкот дверного ключа.
Стук недовольный мисок,
Струнная, стройная речь.
Нежный покой занавесок,
В комнате топится печь.
Фантики свежих ирисок
И потолочная течь,
Тонкость берёзовых веток -
Тёмного неба вечь.
***
Занесло ручьями брод
Забрело лесами поле
Белым снегом замело
Засияло крупной солью
Заиграло зацвело
Засмеялось зарыдало
Обманулось утекло
Изменилось не пропало
Чёрным ветром унесло
Южным блеском засверкало
Вечным инеем зажгло
Сотней тысяч звёзд упало.
***
Над романом и над городом
Напряжённый чей-то лоб,
И профиль над жёстким воротом,
И строится мысли ход.
Густеют лиловые сумерки,
Но ясно уже наперёд,
Что в этих домах и улицах
Что-то произойдёт:
Возникнет, не дав опомниться,
Промчится - и вот уже нет -
В машине с фарами-солнцами,
В таинственном шлейфе комет.
***
Глухой и сердитый, раздаётся шум грузовика,
Шорох шин по жирной уличной шугИ.
Стёкла в моём окне нервно дрожат,
Неуют забивается в самые дальние углы.
Темнеет. Падает хлопьями снег.
Небо нависло крышкой картонки.
Насупленный дом насупротив
Таращится взглядом многооконным.
Снежинок неслышный полёт.
Расступается снега паволока.
Гремит - барабанный испуг -
Переворачивает, гнёт, ломает
И уносится в далёкую даль, туда,
Куда уходят чёрно-белые
Декабрьские пешеходы.
***
Нажму, он заартачится, подёргает - поехали!
Усталость: лифт не может быть железным.
Со вздохом и со скрипом в шахте движется.
Он вечен, как Сизиф, в своём подвижестве.
***
Уплыли все. Нет никого.
Я как будто один в этом храме
Без стен и без крыши. Бос.