Ранним осенним утром автобус с призывниками бежал в новом направлении. Создана новая область и при ней областной сборный пункт, который располагался в старом общежитии. Во всех комнатах сорваны двери, а их проёмы, по случаю ненастной погоды, были завешаны одеялами. Отсутствовали электрические лампочки. Призывники располагались на полу.
Прибыв на сборный пункт, Шпонька построил призывников и, дав команду "равнение на середину" обратился с докладом к начальнику сборного пункта.
Выслушав Шпоньку майор произнёс:
- Коль ты такой шустрый, заступишь сегодня дежурным по областному сборному пункту. Помоешь людей в бане и заступишь.
Майор пригласил Шпоньку в кабинет на инструктаж. При этом майор вытащил из-под стола бутылку водки, налил полную солдатскую кружку и подал сержанту.
- А раз будешь дежурным, то смотри чтобы водки было столько, сколько нужно. Это твоя забота.
- Есть, товарищ майор! - Ответил сержант, не спрашивая, сколько её будет нужно.
Возвратившись к строю, сержант объявил призывникам:
- Сейчас едем в баню. После бани будет проверка вещей. У кого найдут спиртное, того вернём домой. А в войска пойдёт следующий отправкой, в стройбат, на Крайний Север, два года белых медведей доить. Всем зайти в автобус!
Автобус с призывниками направился на поиски бани. Призывники лихорадочно прятали спиртное в сиденья автобуса, в запасной баллон и, вообще, в любой предмет, который мог укрыть бутылку от придирчивых глаз Офицеров. Шпонька же в это время рассматривал с огромным любопытством пейзажи незнакомого городка.
Дежурный по бане майор, дал призывникам инструктаж:
- Все в обязательном порядке должны помыться независимо от того, обделались ли вы или нет. Белье сдать на прожарку. Мыться ровно тридцать минут. Кто задержится - получит пинок. Кто выйдет раньше - не получит белье. Горячей воды нет.
Выдав по одному тазику на двух человек, призывников завели в баню.
В ожидании конца помывки, Шпонька занялся проверкой порядка в салоне автобуса. Обнаружив бутылки с водкой, расстроился:
- Какая неблагодарность к партии! Она так заботится о здоровье каждого призывника, а они делают все наоборот. Я не могу допустить, чтобы эти славные ребята травились заразой. Пусть будет спокойны их родители!
Сержант сложил в саквояж все бутылки и подозвал водителя автобуса:
- Было бы преступлением задерживать тебя на тридцать минут ради того, чтобы довести нас до сборного пункта. Мы дойдём пешком, а ты езжай в район, где ещё успеешь совершить какой нибудь трудовой подвиг. По дороге завезёшь Саквояж на сборный пункт. Оставишь в дежурной комнате.
Шофёру не надо было повторять. Он мгновенно убыл, надеясь до вечера "подкалымить" с десяток рублей.
Выйдя из бани, призывники заволновались:
- Где автобус?! Где автобус?! А, гиде автобус!!!
- Я отправил его домой. Вот ваши вещмешки. Забирайте. Пройдём пешком. Лучше спать будете. - Спокойно сказал Шпонька.
В ответ раздались возмущенные вопли, отчаяния и мат. "Наверное перегрелись в бане" - подумал сержант и дал команду строиться в колонну по три.
На сборном пункте всё шло по распорядку дня. Новый дежурный старался. К моменту прибытия приёмщиков, все призывники были построены, проверенны и проинструктированы о том, что они не имеют жалоб на состояние здоровья и никогда не болели, что они никогда не привлекались к ответственности и никогда не мочились в постель.
Первая фраза прибывших приёмщиков была следующей:
- Призывников, имеющих образования ниже восьми классов в команду не примем.
У Шпоньки же имелся призывник Понедельник, оседлый цыган, который имел только три класса.
" В эту команду согласно наряда годны призывники с любым образованием". - Подумал Шпонька, но спорить с начальством не стал. И в военном билете призывника Понедельника исправил цифру "три" на цифру "восемь". Получилось "восемь классов".
Бойкий цыган, явно понравился приёмщику и он его назначил командиром отделения. "Вот тут я влип, - огорчился Шпонька, - сейчас цыгана заставят составлять список отделения, а он не умеет писать".
- Составьте список отделения в двух экземплярах и один из них сдайте ефрейтору. - Приказал приёмщик Понедельнику.
- Есть! - лихо ответил цыган и повернулся к первому в своем отделении призывнику:
- Составить список отделения и сдать мне.
У Шпоньки отлегло от сердца. "Этот не подведёт. Можно было и "десять классов" ставить".
После укомплектования команды, приемщики начали проверку вещей призывников. Старший приёмщик багровел, зеленел и бледнел от ярости, находя в мешках призывников спиртное. Только у призывников сержанта Шпоньки не выявили ни одной бутылки хмельного, за что сержант был поставлен в пример седым майором и поощрён благодарностью.
Изъятым спиртным был заполнен фанерный ящик из-под папирос. Перед строем, в котором находились приемщики из воинских частей, представители военкоматов и призывники, был выставлен этот ящик у большого валуна. По команде капитана, два солдата начали медленно и нехотя разбивать бутылки о камень. Звук каждой разбитой бутылки отдавался в сердцах стоящих в строю, но все молчали. Это молчание продолжалось и после команды "разойдись". Как будто злая фея заколдовала весь личный состав. Все ходили, курили, но ни одно слово не выскочила из чьих-либо уст. В семь часов вечера, лейтенант из стройбата подошел к капитану, дававшему команду бить бутылки, отдал честь и в сплошной тишине произнёс:
- Извините, товарищ капитан, но вы идиот!
И тут свершилось чудо. Все, вдруг, заговорили. Заговорили легко и свободно, как будто кто-то резким взмахом снял волшебство.
Через час, когда приемщики ушли на отдых в гостиницу, начальник сборного пункта обратился к Шпоньке:
- Ну, как, дежурный моё приказание?
- Как положено, товарищ майор!
- Молодец. В трудной создавшейся обстановке, ты сумел выполнить приказание. Передашь военкому, что я тебе объявил благодарность. Занеси пять бутылок в офицерскую комнату - закончил разговор начальник пункта, не поинтересовавшись, сколько всего имеется бутылок.
Офицеры, увидев принесённую водку, оживились, заулыбались и приказали тащить курятину.
Лил дождь. Со всех углов давила сырость. Призывники, закутавшись в фуфайки, пытались заснуть, прижимаясь друг к другу. В офицерской комнате, наоборот, было оживлённо. Шпонька своевременно пополнял стол, сам не употребляя лишней рюмки, ссылаясь на несение внутренней службы. Скромность сержанта и несканчаемость его запаса умиляли офицеров.
В дежурную комнату вошёл начальник пункта и дружески сказал:
- Я сейчас ухожу. Нужно по делам встретиться с капитаном Замиховским из местного военкомата... Она меня пригласила на пельмени. А ты смотри в оба. В двенадцать часов, поездом из штаба военного округа прибудет облвоенком, полковник Ахмедьянов. Доложишь ему, как положено.
- Есть, товарищ майор!
- Ну, я ухожу. Меня ждёт Марфа, а я никак не могу отсюда выбраться. - Произнёс майор и покинул пункт.
В двенадцать часов ночи, пробираясь по грязи под дождём к туалету, Швейк увидел остановившийся "Бобик" у крыльца. Из машины медленно выбирался жирный военный. "Облвоенком" - Смекнул Шпонька. Забыв о своих потребностях, он строевым шагом по лужам двинулся на встречу военному и доложил:
- Товарищ полковник! Личный состав сборного пункта занимается согласно распорядка дня! Дежурный по сборному пункту сержант Шпонька!
- Здоров, сержант. Ну, как здесь дела? - Отечески спросил полковник.
- Нормально, товарищ полковник! Вот только света нет.
- А почему света нет?
- Лампочек нет, товарищ полковник.
- Позови-ка ко мне коменданта пункта.
- Он убыл по вызову. Там какой-то призывник влип в историю, а комендант ушел разбираться. - Не моргнув глазом врал Шпонька, хотя знал, что комендант служащий Ипатко в это время валялся за зданием с мокрыми штанами на куче извести и блевал.
- Тогда позови начальника сборного пункта.
- Он отбыл вместе с комендантом.
- Всех Офицеров ко мне!
- Есть!
Появившись в офицерской комнате, Шпонька почтительно произнёс:
- Товарищи офицеры, товарищ полковник желает вас видеть. Он просит зайти в дежурную комнату.
Офицеры оцепенели. Лейтенант замер с колбасной шкуркой на губе. Рыжий капитан уставился на Шпоньку таким взглядом, будто увидел, как с рождественского поросёнка вылезает кобра.
Швейк повторил требование.
Через несколько минут перед полковником выстроились офицеры, тщетно пытающиеся подчеркнуть чёткость строя. Их фигуры, как деревья, качались в разные стороны.
- Сколько выпили, капитан? - С презрением в голосе обратился облвоенком к первому в строю офицеру, тупо глядевшему на пламя свечи.
- В р-р-р... В р-р-рот не бр-р-ал, товарищ полковник! - раздалось в ответ.
Подобные ответы последовали и от других офицеров. И только стоящий на левом фланге старший лейтенант Солоха сделал чёткий шаг вперёд и доложил:
- Двести граммов вина, товарищ полковник!
- И это всё?
- Никак нет, товарищ полковник, ещё три стакана водки!
- Молодец. Идите, товарищ старший лейтенант, отдыхайте. А, вы, - полковник обратился к строю, - ничтожества, ни совести, ни чести! Завтра в одиннадцать быть всем у меня в приёмной.
После убытия полковника, все начали готовиться ко сну. Три старших офицера уединились в отдельную комнату. В полночь к ним вошёл офицер в морской форме, прибывший из Заполярья за молодым пополнением. Подойдя к ближайшей койке, на которой лежал майор, он вытащил из кармана пистолет, вставил обойму с патронами, передёрнул и приставил ствол к виску майора.
- Вставай, Маша, пошли! - Приказал моряк.
- Я вам не Маша, капитан-лейтенант, я майор!
- Ну, тогда пойдём Машу искать. Вставай! - требовал капитан-лейтенант. Его палец нервно шевелился на спуске.
Майор встал, растягивая время, медленно начал одеваться. Его товарищи усиленно храпели, повернувшись к стене.
Моряк торопил:
- Одевайся быстрее. Я буду ждать на выходе и вышел из комнаты. Майор метнулся к двери и закрыл комнату изнутри. Моряк, потопав у двери, направился к выходу.
- Вскоре на сборном пункте установилась тишина. Все уснули. Только майор, переведённый с юга страны, в новую область, рассказывал в дежурной комнате Шпоньке историю, случившуюся в их райвоенкомате.